18. Беркана

Мисс Калхоун усмехнулась.

— Мистер Кин, не будьте столь наивны! — сказала она, и я чуть не подавился. — Блумтаун — маленький городок. Конечно, сплетни разнеслись сразу.

"Ну, спасибо, Пинкерсон!" — мрачно подумал я. Местным дамам только дай понять, что обеспеченный холостяк намерен связать себя узами брака... Не успеешь оглянуться, как окажешься у алтаря!

К счастью, со стороны мисс Калхоун мне это явно не угрожало. Пылко изложив мне свои взгляды относительно женской эмансипации вообще и дам-путешественниц в частности, эта милая леди немного присмирела, и у нас даже завязалась вполне приятная беседа. У нас было множество общих тем: путешествия, опасные хищники, география, даже автомобили! Жаль только, к кактусам она не проявила ни малейшего интереса. Впрочем, должен же у человека быть какой-то недостаток, не так ли?

В конце концов мы мило распрощались (хотя перед этим долго препирались: мисс Калхоун настаивала на том, что сама оплатит свой заказ, и в итоге я капитулировал) и договорились переписываться и впредь. Я, со своей стороны, обещал попробовать поколебать старомодные убеждения сэра Келли, хотя наверняка обещать ничего не мог...

От подозрений в отношении мисс Калхоун я почти отказался. Такая не стала бы завлекать и травить — она бы просто и без затей подстерегла жертву в засаде и выстрелила в лоб!

Далее буду краток: ни одна из оставшихся претенденток особого впечатления на меня не произвела.

Мисс Пасс, кажется, действительно верила, что она медиум, но денег на проведение сеансов просить не пыталась. С ней мы, кстати, тоже очень мило побеседовали о спиритизме: я хорошо помнил ухватки Сибиллы, поэтому сумел выдержать разговор в нужном духе, а вдобавок заверил мисс Пасс, что лично созерцал призраков. По-моему, она и замуж-то особенно не стремилась, ей хотелось поговорить с родственной душой...

Мисс Дарем постоянно разглагольствовала о планах по покупке фермы, но опять же, намеревалась сделать это на собственное приданное, чтобы не зависеть от прихотей мужа. С его стороны предполагалось равное партнерство, но увы, я ничего не смыслил в сельском хозяйстве, и, убедившись в этом, мисс Дарем сразу остыла.

Вот от мисс Гейт, весьма манерной девицы, уверенной в собственной неотразимости, мне пришлось буквально сбегать: мне показалось, что она вот-вот свяжет меня по рукам и ногам, привяжет к задку экипажа и в таком виде повезет брачеваться.

Когда мы проходили мимо церкви, ощущение грядущей опасности стало невыносимо острым...

Каюсь, я поступил некрасиво: пригласил ее пройтись после чая по улице, отошел на секундочку якобы за газетой и спрятался в переулке, а оттуда перебрался в мужскую парикмахерскую, где потребовал срочно меня побрить, и пену, пену взбить попышнее! Если мастер и заподозрил что-то неладное, возражать все равно не стал, и я мог наблюдать краем глаза сквозь пыльное стекло, как мисс Гейт прогарцевала мимо моего убежища...

И никто, никто из этих девиц не разбирался в кактусах! Одна даже имела неосторожность сказать: "Ах, какой прок в этих колючках?"

Я добрался домой, не чуя под собой ног от усталости. Язык тоже едва ворочался, столько мне пришлось произнести любезностей без малейшего на то желания... Признаюсь, я уже мечтал найти наконец эту Черную Вдову и отомстить ей за все свои мучения!

Плотный обед и бокал коньяка почти примирили меня с реальностью, и тут лакей доложил о приходе инспектора Пинкерсона...

Сирил в мое отсутствие сбежал (чтобы наблюдать за птичками, как значилось в небрежной записке, начертанной его рукой) и до сих пор не вернулся, так что мы с Пинкерсоном могли спокойно пообщаться наедине.

— Здравствуйте, инспектор! — произнес я, прикидывая, какими словами выказать свое отношение к его авантюре.

— Здравствуйте, мистер Кин, — ответил он как-то пришибленно и опустил очи долу. — Как успехи?

— Пока никаких, — сознался я и, пригласив присаживаться, тоже плеснул ему коньяка. Кажется, инспектору требовалось расслабиться.

Он с благодарностью кивнул, но не сделал ни глотка, пока я повествовал о своих сегодняшних свиданиях, сидел, понурившись, и крутил в руках пузатый бокал.

Хм, определенно, с инспектором было что-то не так. Куда подевалась его неуемная энергия? По окончании рассказа он даже не задал мне ни одного вопроса, да и записывать ничего не пытался!

Понятно, что Пинкерсон за мной по возможности присматривал, но слышать мои разговоры с "невестами" он не мог. И, насколько я его знал, сейчас полицейский должен был настаивать на максимально дословном воспроизведении всех реплик, кои он бы тщательно законспектировал.

Вместо этого он, казалось, всецело погрузился в свои думы.

— Инспектор, — окликнул я, когда пауза затянулась, — с вами все в порядке? Инспектор!

— А? — встрепенулся он, отставил так и не тронутый бокал, посмотрел на меня и снова отвел взгляд. Столь странное поведение полицейского тревожило меня все больше. Что же стряслось?

А Пинкерсон все кусал губы, о чем-то напряженно размышляя.

— Мистер Кин! — наконец решился он и поднял на меня взгляд. — А та блондинка, с которой вы сегодня прогуливались у церкви — кто она?

— Блондинка? — опешил я. — Не припомню такую.

— Ну как же! — он даже слегка оживился и поерзал в кресле. — Очень красивая девушка, такая трепетная, нежная, хрупкая...

— Пинкерсон, — медленно сказал я, все еще не веря, — вы что же, влюбились в подозреваемую?

Желтоватое лицо инспектора залила яркая краска. Он вскинулся, открыл рот, чтобы гневно возразить... и поник.

— Наверное, — признался он как-то потерянно. — Но она такая! Такая! Эти золотистые косы, эта родинка над губой...

Инспектор умолк, глядя в стену затуманенными глазами, а я встряхнул головой, надеясь, что это его безумие не заразно.

— Постойте, — произнес я негромко. — Я отлично помню этих девушек. Среди них не было ни единой блондинки! Мисс Калхоун — брюнетка, мисс Пасс — шатенка, как и мисс Дарем, а мисс Гейт вообще рыжая! Кстати, это с ней я проходил мимо церкви. И могу вас заверить, никаких родинок у нее на лице нет!

С минуту мы с инспектором смотрели друг на друга.

— Не может быть, — тихо сказал он. — Но как?!

Я только пожал плечами. Что тут скажешь?

Признаюсь, я немного досадовал на себя. Надо же, не разглядел ничего подозрительного! Более того, счел обычной охотницей на богатого мужа.

Оставалось выяснить, кто же из нас ошибался...

— Постойте, — спохватился я, — у меня ведь есть ее фото!

Карточки хранились тут же, в ящике комода, и мы вместе склонились над портретом мисс Гейт.

— Не может быть, — теперь сказал уже я.

У девушки на фото были светлые косы, а над пухлой верхней губой кокетливо красовалась аккуратная родинка!

От всей этой чертовщины буквально голова шла кругом! Тут впору заподозрить себя в помешательстве...

Выпроводив инспектора, я отправился спать, но еще долго лежал в постели без сна. Что происходит, хотел бы я знать?!

Во всяком случае, ясно одно. Кто бы из нас ни видел истину, полагаться на инспектора Пинкерсона в этом деле я больше не мог...

Утром я проснулся совершенно разбитым. Долго рассматривал свою помятую физиономию в зеркале, тщетно пытаясь придумать, что теперь делать. Как вывести мисс Гейт на чистую воду? Если, разумеется, я не ошибся, а поручиться за это я уже не мог.

Не может ли случиться, что наследство старого шамана потихоньку сводит меня с ума? Вот и странные видения пошли... Можно заподозрить, что инспектору что-то такое померещилось, но была ведь еще и фотография!

Задумавшись, я умудрился порезаться бритвой и в результате опоздал к завтраку.

Лакей миссис Вашингтон где-то раздобыл гонг, которым в моем доме не пользовались никогда — я запретил Ларримеру подобное издевательство над своим слухом еще сто лет назад.

"Ах, Ларример, старый верный Ларример! — подумал я мрачно, морщась от гула. — Где же он теперь?"

Дни утекали один за другим, и шансов отыскать дворецкого живым оставалось все меньше.

— Доброе утро, — сказал я кузену, который спал за столом с открытыми глазами.

— Доброе, — мрачно отозвался он, помотав головой, словно надеялся, что от этого нехитрого действия в ней наступит просветление. — Вик, слушай... Я тебе тут еще нужен?

— Хм, — ответил я, расправляя салфетку, — а ты что же, намерен дезертировать?

— Ну, — он ковырнул омлет и отложил вилку. — Знаешь, я тут подумал... Зря я так с Мирабеллой!

— Поссорились? — коротко поинтересовался я, и Сирил поднял на меня воспаленные глаза. Похоже, он вовсе не спал этой ночью.

Кузен передернул плечами и кивнул. Он открыл рот, покосился на невозмутимого лакея у буфета — и закрыл.

— Вы можете быть свободны, — сказал я, проследив за его взглядом. — Дальше мы справимся сами.

Слуга поклонился и нехотя вышел из столовой.

— Ну, рассказывай! — велел я, когда за ним закрылась дверь.

— Да нечего особо рассказывать, — нехотя ответил кузен, кажется, передумав откровенничать. — Мирабелла сказала, что я веду себя как... ну, как мальчишка. И что она разрывает помолвку!

Я только крякнул, с трудом справившись с желанием отвесить Сирилу подзатыльник. Доигрался!

— Надеюсь, ты рад? — поинтересовался я сухо, намазывая тост паштетом.

— Не издевайся, — попросил кузен уныло и взъерошил волосы на затылке. — Что мне делать, Вик?!

— Ты спрашиваешь совета? — я отложил бутерброд и склонил голову к плечу. — Зачем? В конце концов, ты сделал все, чтобы это произошло.

Сирил не взвился, не стал язвить в ответ, лишь понурился еще сильнее.

— Я дурак, — признал он тихо. — Думал... Да черт знает, о чем я думал! А теперь она не хочет со мной разговаривать.

М-да, похоже, миссис Вашингтон надоели попытки воспитать Сирила. Или же она решила применить последний довод, и кто я такой, чтобы мешать ей в этом? Кузену давно пора образумиться.

— Сирил, — сказал я медленно, — ты прав в одном: ты идиот. Не думаешь же ты, что у такой женщины, как миссис Вашингтон, не имеется достаточно поклонников?

— Ну да, — еще тише ответил он, повесив голову.

— А ты сделал все, чтобы у нее не было другого выбора, — продолжил я безжалостно. — У тебя есть... точнее, была невеста, — при слове "была" кузен дернулся, как от удара, — которую ты мешал с грязью своими шашнями с какими-то непонятными девицами. И ты думал, она будет это терпеть? Уж прости за нравоучения, но ты действительно болван.

— Но ты раньше мне ничего такого не говорил! — огрызнулся кузен.

Я хмыкнул: в этом весь Сирил. У него всегда виноват кто-то другой.

— Сирил, сколько тебе лет? — поинтересовался я ласково. — Ты что, ребенок, которого нужно водить за ручку и наказывать за шалости? Нужна тебе эта женщина, — так добейся ее, провинился — извинись, а не размазывай сопли!

Он вскинул голову и воззрился на меня потрясенно.

— А ты думал, я стану тебя утешать? — продолжил я, подняв бровь. — Сирил, тебе давно пора повзрослеть. Если надумаешь мириться с миссис Вашингтон, кое в чем помогу, но не больше.

— И в чем ты поможешь? — тут же приободрился этот шалопай.

— При случае подтвержу миссис Вашингтон, что девиц ты... хм, обихаживал по моей просьбе. — Пообещал я. — Ради расследования. Но это в первый и последний раз!

— Спасибо, Вик! — просиял он.

Конечно, в воспитательных целях стоило бы предоставить его объясняться самому. Только, боюсь, с невестой он бы тогда расстался. А это не в моих интересах, да и нервы тетушки Мейбл стоило пощадить. Бог знает, на что способен ее драгоценный сыночек, пустившись от расстройства во все тяжкие. Пусть лучше будет под присмотром жены.

— Только, — спохватился я, — надо довести расследование до конца. Иначе она тебе не поверит. К тому же тогда я могу не кривить душой.

— Что нужно делать? — тут же с готовностью вскочил он.

Я вздохнул: цены бы кузену не было, научись он сначала думать, а уж потом делать.

Зато мне в голову пришла отличная идея. Если у нас с инспектором Пинкерсоном имеются такие расхождения... хм, во взгляде на мисс Гейт, то для разрешения спора стоит привлечь третье лицо.

Разумеется, арбитром может выступить, скажем, Таусенд. Вот только если мисс Гейт — та самая Черная Вдова, то появление суперинтенданта ее наверняка насторожит. Улик у меня против нее пока нет совсем, и при таком раскладе я потеряю всякую возможность их раздобыть.

А вот случайная встреча с моим кузеном подозрений не вызовет...

— Есть у меня кое-какие идеи, — сообщил я туманно. — Но для начала нужно написать письмо с извинениями.

— Мирабелле? — не понял Сирил.

— Нет, — покачал головой я. — Некой мисс Гейт. Ты должен помнить ее письмо.

— О! — он округлил глаза. — Так ты тоже провинился?

— Сирил, — сказал я строго, — эта дама — подозреваемая в убийствах. Расстались мы вчера не то, чтобы очень хорошо. По правде говоря, я от нее попросту сбежал. А теперь возникла нужда вновь с ней пообщаться, понимаешь?

Кузен бессовестно расхохотался, разом позабыв о своих проблемах.

— Вик, — выдавил он сквозь смех, — ну ты даешь! А я думал, ты... ну, с женщинами...

Он сбился и умолк, а я лишь улыбнулся. То, что я не делаю свою личную жизнь достоянием общества, еще не говорит о ее отсутствии, не так ли?

Припомнив несколько особенно приятных... хм, эпизодов, я едва не потерял нить разговора.

— Итак, первое, напиши письмо и назначь новую встречу. Скажем, за чаем, — спохватился я. — В кондитерской в центре Блумтауна. Второе, ты должен тоже туда заглянуть, якобы случайно. Только умоляю, Сирил, больше никаких девиц!

Он яростно закивал.

— Обещаю!

А я задумался о том, как кузен сможет подать мне знак в присутствии обсуждаемой особы.

— Если ты увидишь рядом со мной блондинку с родинкой над губой, — сказал я медленно, — ты скажешь, что тетушка ждет меня завтра к обеду. А если рыженькую и без отметин на лице — скажешь, что приглашение на обед отменяется. Запомнишь?

Он только хлопал глазами.

— Ну ты даешь, — даже с уважением проговорил он наконец. — Рыжая, блондинка... Ну у тебя и жизнь!

Прозвучало это с нескрываемой завистью.

— Это подозреваемая, — напомнил я. — И, Сирил, не ошибись. От этого очень многое зависит.

— Ты думаешь, я совсем идиот? — внезапно обиделся он. — Все я запомнил. Блондинка с родинкой — на обед. А рыжих мама терпеть не может, поэтому никаких обедов!

Я только вздохнул, надеясь, что мой безалаберный кузен ничего не перепутает.

— Да, кстати, — вспомнил я. — Сирил, я давно забываю спросить. Ты не замечал в последнее время за Ларримером чего-нибудь... хм, странного?

— Странного? — вытаращился он на меня. — Да он вообще странный! Эти его рыбки, и этикет, и... Мне иногда кажется, что он вот-вот поставит меня в угол или отшлепает!

Я лишь пожал плечами.

— Такое желание, мой дорогой кузен, испытывают все, кто более-менее близко с тобой знаком. И все же? Можешь что-нибудь необычное вспомнить?

Конечно, спросить об этом я должен был давно, но по приезду столько всего на меня навалилось...