Метаморфозы: таракан

Наташа внезапно прервался.

— Что ты видишь?

Картинка смазалась, страшный форт превратился в комикс, а я лихорадочно пытался понять, что произошло.

— Я задал тебе вопрос, младший. Что. Ты. Видел? — Наташа поднялся с кресла и сделал шаг в мою сторону.

Я посмотрел по сторонам, Ин и Янь, он же Ник, витали где-то далеко — глаза закрыты, рот приоткрыт, дыхание редкое и глубокое. Не к ним обращался Алифи, точно не к ним.

— Простите, Высший, я ...

Натаниэль сделал еще шаг в мою сторону, затем еще один и почему-то стало понятно, что если он дойдет — что-то случится. И мне совершенно не хотелось знать что, но и рассказывать про ожившие картинки не хотелось.

— Простите Высший, я просто неделю не ел, я представил заячьи уши, а потом и самого зайца, подумал, как здорово было бы его да с подливой. Я, хоть кроликов и не люблю, все равно от парочки бы не отказался. Еще раз простите, Высший.

Наташа остановился и, ворчливо описав мне, какой я дурак, вернулся в свое кресло.

— Заяц, тоже придумал. Чтоб ты знал, там вокруг этих ушей за тысячи лет сотни тысяч Рорка были отправлены к свету. Говорят, в особенно лунные ночи под подошвами башен стоит белый туман. Это призраки Рорка встают из земли, и глухой вой стоит вплоть до первых лучей солнца. Это мрачное и великое место. И еще. Если ты стремишься к свету, ты не будешь без особой нужды убивать живое существо.

Хотелось мне ему ответить, что я и не убивал. Просто ходил в магазин и покупал. А мясо из магазина живым и не было никогда. Оно и рождалось уже порубленное и с ценником. Но Натаниэль уже устроился и продолжил рассказывать.

В тот день я впервые пообедал. И это было здорово. Правда, что было на обед, я не рассматривал и за добавкой не пошел. Помню, что после голодовки — нельзя...

...

— Прилетели письма, Милорд, — секретарь был как всегда вежлив, подтянут, но главное краток.

— Докладывай, Тиваль, мы оба знаем, что ты их все равно уже прочитал.

Верхний ярус башни Фольмар Яркий оставлял именно для таких бесед. Только так, глядя на вечерний город с высоты, потягивая горячий напиток в компании немногословного помощника, можно было решать судьбы мира. Кровавый закат, рвущийся в кабинет через огромные окна от пола до потолка, будил воображение и напоминал о недостижимом величии.

— Письмо из Тимаэля, Милорд. Владыка Веллигар Мелкий Глоток жалуется на цены. Говорит, что мы опять повысили цена на металл и зерно, и если так дальше пойдет, ему нечем будет кормить людей. Боится мора и просит дать скидку. Очень просит, милорд.

Вот везет же некоторым с рождения. Посмотрит Мастер Ритуалов на новорожденного Алифи, увидит след его судьбы и одарит вещим именем. Фольмар Яркий, например. В случае с Веллигаром повелитель обрядов, видимо, был просто пьян, а может ему кишечные колики жить мешали, так или иначе, но сделанного не изменить. Книга Имен приняла запись о младенце на свою страницу, и нет ни у кого такой власти, чтобы вычеркнуть ее оттуда. Мелкий Глоток, надо же.

— Ответь ему, что засуха, она не только в Тимаэль пришла. Если кормить нечем — пусть мне людей отдаст, я их сам накормлю. Цена на зерно окончательная, а вот на железо скорее всего дальше расти будет. Так что пусть поторопится, война на пороге — железо всем нужно. В общем, пожестче ответь, но намекни ему, что скидку еще можно заработать.

— Милорд?

— Можно, можно. Только как — не надо писать. Пусть сам предлагает варианты, может, что хорошее и предложит. Как раз к Совету и придумает. Что там дальше?

Тиваль отложил письмо и взялся за следующий конверт.

— Письмо от Владыки Коморэна, милорд. Черный Дрозд предлагает присоединиться к его походу на Рорка.

— Падальщик он, а не дрозд. Но это писать не надо. Ответь, что мы остаемся верным другом великого города, он может на меня рассчитывать. Вот только засуха и война у соседей сильно подорвали наши возможности. Поэтому мы пока поможем ему ссудой на организацию похода и... И пожалуй, пока, все. Да, и проценты не называй, а то не доживет до своего похода. Еще что-то?

— Бумаги из Куарана. Как Вы приказывали, их я не вскрываю.

Владыка Фольмар Яркий быстро просмотрел короткое письмо. Все же они там идиоты. Полезные, конечно, но идиоты. И безумцы. Доверять такие мысли бумаге? Каналы Ордена может и надежны, но Карающие Энгелара тоже не спят — репутация обязывает. Нет, столкнуться с Куараном сейчас будет совсем плохой идеей.

Что они там просят? Отказать в помощи? Легко. И без их помощи отказал бы. Не поддержать на Совете? Запросто. Лучше Дрозда поддержать. И дешевле. Подготовить войска?

Фольмар Яркий погладил пальцами крылья носа, опасно. Опасно, но если что, можно объяснить. Риск небольшой, но и выгоды сомнительны... Легкий кивок секретарю, принесшему бумаги.

— Вызови ко мне мастера ритуалов. И командора рыцарей света, пожалуй, тоже.

Глава 8. День восемнадцатый. Неделя неожиданных подарков.

Он упал. И не разбился.

Мор. Избранные цитаты. Глава "Черные вести".

История — это здорово. Особенно с рассказами про битвы и перевороты, появление и распадение держав. Увы. Изучение истории непонятных мне личностей чуждой расы оказалась существенно менее интересным занятием. И географию я тоже люблю. Но какую струну в моем мозгу должны были затронуть скудные описания чуждого мне пятачка чьей-то земли?

Вот какая в сущности мне разница, как возникал этот проклятый Куаран, в котором я оказался? Какое мне собственно дело, что основали его на месте крупного города поверженного врага и почему-то стали называть Бабочкой. И остальные провинции этой никчемной земли оказались ничуть не более привлекательными для изучения. Эти города, их символы победы и толчок для развития для меня были только символами головной боли и способом бороться с бессонницей. Они сплавлялись в одно безумное нечто, а сухой остаток оказался прост. Город Тимаэль — в центральных землях Алифи. Символ — Лилия. Супер. Красивое название, бессмысленный тотем. Кого можно напугать лилией? Муху? Город Валлинор — там же. Здорово. Символ — Луч Солнца. И что с того? Город Ромон на Севере. Там наверное холодно и бродят белые медведи. Таллавир и Сиэль на юге. Это, наверное местные Сочи и еще раз Сочи. Да и два новых города Лаорисс на северо-востоке и Беллор, который Ветер на огромном полуострове на Юго-Востоке. А новые они — потому что здесь все, что меньше тысячи лет это считай, что вчера построили. Все. Три дня обучения в кратком изложении. Десять Великих городов — оплот Света, основа цивилизации Алифи. Скудновато на мой взгляд.

Правда потом стали попадаться и более занимательные детали. Например, то, что среди племен Рорка появилось новое, сильное и многочисленное племя, объединенное одной целью — уничтожения Алифи. Племя, называющее себя шарги, и пришедшее из-за песчаных пустынь далеко на Юге. Племя, совершившее небывалое. Сто лет назад они обрушили стены Беллора и уничтожили всех его жителей. Пятьдесят лет назад они осадили Сиэль и понадобились совместные усилия южных и западных земель, чтобы отстоять город и заставить Рорка уплыть на своих кораблях за Теплое море. Год назад они поднялись от руин Беллора на север и вышли к землям Великого города Куаран.

И вот тут то и оказалось, что город, так ласково приютивший случайных попаданцев, активно и, похоже, безнадежно воюет. Подложила, значит, кукушка яйца в гнездо, глядь, а это кастрюля в микроволновке. Вот такая кулинария для чайников...

...

Великий китайский товарищ говорил, не учением единым. Может он, конечно, как то по-другому выражал свою замечательную мысль, но в любом случае никто из местных бонз его не читал. Увы, простая идея, что помимо поглощения знаний и пищи нужен какой-никакой досуг, никому в голову не пришла. Так что не было ни дискотек по вечерам, ни девушек в будуарах, ни скачек или выезда на шашлыки на худой конец. Ни-че-го. Только ужин в пустом обшарпанном зале и сон в своей комнате два на три. И рожа Тангира по утрам. Показательно, что после ужина меня в мое жилище уводил не старший помощник, а немой дядька с большим красным носом, немало рассказывающем о спектре его жизненных интересов. Помимо красного носа при сопровождающем была косая сажень в плечах, не хуже чем у Ника, и дубинка за поясом. Завершали картину хитрые глаза, ставящие крест на любых попытках похулиганить. Этот не повар, после него голодать не придется. Всю оставшуюся недолгую жизнь кашку в ложечке санитарки подносить будут. Предварительно разжевывая.

Сначала я честно пытался засыпать. Потом думал и строил догадки. Потом захотелось большего и стал сочинять стихи. Получалось здорово, но кому нужны мои стихи в этом безумном мире, если их даже прочесть кроме меня некому? Повосхищавшись своим поэтическим гением, понял, что нужно двигаться дальше. Борьба за досуг стала главной тактической целью на день, и еще во время занятий я вместо освоения новых знаний думал о том, что делать вечером. Да и бороться со своими призраками так было легче.

Я дождался глубокой ночи, чтобы наораться благим матом в открытое окно. На следующее утро день начался с плетей.

Я разжеванными остатками морковки схематично набросал на полу пентаграмму, по крайней мере, так как я ее представлял. А в центре кашей намалевал рожу Алифи. На следующее утро меня отвели на занятия, а вот вместо обеда — на плети. Художник из меня аховый, но, видимо, хоть раз нарисовал похоже.

Я переставил мебель и забаррикодировал дверь, утром вместе с Тангиром ко мне вломились двое гвардейцев и отнесли брыкающегося меня на плети.

На следующий день я ничего не сделал, дав возможность хоть чуть-чуть закрыться кровоточащим рубцам на спине, но еще через день дух научного познания взял верх, и я продолжил экспериментировать.

Я разорвал матрас, вытряхнул какие-то опилки, которым он был набит, разодрал ткань на полосы. После чего распахнул окно и выбросил один конец импровизированной веревки на улицу. Как и следовало ожидать, до земли она не достала, все-таки наши комнаты были достаточно высоко. Прыгать на плиты дорожки было бы сумасшествием. Ничуть не расстроившись, вылил за окно кувшин ягодного компота, а сам забрался под заботливо прикрытую простыней кровать. Видно оттуда было не супер, пару десятков сантиметров обзора, но что есть и тому спасибо. Утро меня встретило холеными сапогами Тангира, промчавшимися к окну, его же криком, топотом сапог в обратном направлении, потом на некоторое время стало тихо. Когда в комнату снова пришагало большое количество разнообразной обуви, мне уже порядком надоело лежать в пыли под кроватью, все тело ломило от неудобной позы, а спина голосила в предчувствии скорой расплаты. Но упрямство пересилило и пришлось ждать дальше.

— Вот, он жил здесь. Окно не заколачивали, потому как никто вообще такого не ожидал.

— Не надо мне объяснять очевидные вещи. Как собираешься теперь решать проблему? — незнакомый мне голос, предположительно владельца желтых низких штиблетов с чуть загнутыми вычурными носами.

— Мы уже ищем. Он не мог уйти далеко, куда только караул смотрел? — судя по голосу Тангира был совсем не в духе. — Не мог же он испариться. Ну, здесь понятно, связал веревку, выбрался во двор, спрыгнул на землю. А вот куда дальше?

— С караулом я разберусь и без твоего участия. А ты лучше ищи, Тангир. Ищи. И не забудь про красное пятно на земле. Если с этим уродом что-нибудь случится, ты головой ответишь.

— Я думаю.

— Думать раньше надо было. И еще, — перебил его голос в штиблетах. — Мне придется уведомить Высших. В частности барр Валлора, и он будет зол. Очень, очень зол. Мне надо тебе рассказывать, что бывает, когда он злится? Нет? Ищи беглеца и не попадайся на глаза Высшему, Тангир. Это мой тебе совет.

Вся обувь протопала обратно за дверь, послышалось звяканье ключей и меня оставили в одиночестве. Лежать под кроватью смысла больше не имело, и я устало выбрался на свет, улегся на деревянное ложе кровати и прикорнул в ожидании новых впечатлений. Как оказалось, в ожидании самого Валлора, бешено вломившегося в комнатку и узревшего меня, мирно посапывающего под аккомпанемент птичьих трелей из открытого окна. Я подумал ненароком, что он меня просто прибьет. Яростный взор Высшего сразу же пригвоздил меня к спинке кровати. Слова, брошенные мне вместо перчатки, я не разобрал, но выброшенная следом в моем направлении рука и медленно сжимающиеся пальцы не давали простора для интерпретаций. Сердце сжалось в предчувствии. Я это уже видел недавно — руку Алифи, сжимающиеся пальцы и одуряющую боль в груди. В этот раз сердце словно попало в чудовищные тиски, с каждым мгновением выдавливающие последние капли неповиновения вместе с жизнью. Ад вместо вздоха, кровь вместо слюны, задушенный хрип вместо стона. И два зрачка с презрением рассматривающие мои мучения. Дерни таракан лапкой, если в брюхе иголка. Соверши подвиг.

Кровавая пена текла по прокушенным губам, кровавая пелена застилала взор, слезы текли по изможденным щекам — боль правила бал. Вдох, как свершение, безумное, невозможное, самоубийственное. Вдох, как смысл жизни. Вдох, как вызов. Сощурить глаза после этого оказалось уже чуть проще. А усмехнуться в морду этого существа оказалось вообще простым до неприличия. Что такое усмешка в глаза смерти после такого вдоха.

Моя кривая усмешка и брошенная фраза: "Плохо выглядишь, Высший" было последним, что я увидел и услышал в этот день. Следующие несколько дней я не видел и этого. Поэкспериментировал, значит.

...

— Давно ли ты сошел с ума, болезный мой? Ты устал жить? Витание в вышних эмпиреях стало тебе так немило? Ты не волнуйся, я помогу тебе умереть. Здесь и сейчас, Валлор.

Энгелар стоял, одетый весь в черное, окутанный ореолом силы, держа в руке рукоять ритуального клинка. Вместо привычного ослепительно белого Пути света, сейчас это был Убийца неверных, лезвие палача — черное, как ночь, острое, как луч последней звезды.

— Милорд, я...

— Молчи, безумец. Ты решил, что вправе сам определять, кому жить в этом дворце? Ты возомнил, что твое терпение важнее поставленных перед тобой задач? Зря. Начинай молиться свету, я уже стар, но казнить предателя я еще в силах.

Он мог простить ошибку. Он мог простить глупость. Он мог простить даже измену. Но свое бессилие, крушение надежд, а главное — чудовищно навалившееся ощущение собственной дряхлости, он простить не мог.

— Милорд, он пытался бежать, у меня не было выхода...

— На колени. На. Колени. Сейчас. Здесь.

Руки не дрожали. Когда он в последний раз вообще брал в руки этот клинок? Нет. Не вспомнить — слишком много времени прошло. И вот снова. Черный клинок для шеи Алифи. Поздно сожалеть, оценивать варианты и сомневаться. Эксперимент был единственным, что придавало смысл жизни последние годы, разогревало интерес в уставшей душе.

— Не надо, я все исправлю, милорд, прошу Вас.

Валлор, простерся ниц, руки судорожно тянулись к Владыке с мольбой о пощаде. Поздно. У него было все. Связи, протекции, отличная должность, власть, уважение, деньги. Поздно.