Но почему же! Моя скромная персона — не единственная его цель. Где же мои друзья? Поймали ли их? А если нет, смогут ли они вовремя привести помощь? Догадаются ли, куда? Я попробовал вспомнить, сколько слуг Нигиза погнались за мной и вычесть их число из общего количествnbsp;а увиденных вампиров. На моих друзей осталось меньше, где-то от четырех до шести на всех троих. Все равно много! Плюс те, которые остались в Веоре, если они не появились одновременно с нами, то ничто не помешает им портальнуться сюда черед часик.
Лесоруб вооружился топором с намерением во что бы то ни стало защитить свою обитель.
— Хитрецы! Ничего же, еще несколько ударов, и я до вас доберусь!.. — Кричал вампир, неистово долбя, колотя, кромсая крепкую преграду.
— Нужно бить по голове или сердцу, — без радости в голосе наставляла вооружившегося оборотень. — Но вообще нужно бежать. Есть способ заблокировать вход?
— Нет никакого, он же находится на потолке! Разве что кроватью, но она не такая уж и большая, чтобы достать доверху!
— Тогда мы пропали.
На лесоруба посыпалась пыль с верхнего этажа, освобожденная ударом вампирской ноги из долгого плена между досками, и он, не выдержав внутреннего напряжения, сел в такой же угол, в котором сидел на верхнем этаже.
— Откройте! Я не буду убивать, я только заражу! Откройте, именем закона!..
Вот гад, теперь уже обратить захотел. А это ведь сохранит мне жизнь! Может, перестать бороться и открыть ему... Редви! Где твоя гордость? Даже если проигрывать — пусть злодей хоть попотеет!
nbsp;— Подожди... У нас же действительно есть законы! Согласно одному из них, если ты уже что-то, ты не можешь стать другим. Понятно? — Осенило Ктори.
— Нет, — ответил Диц, сжавшийся в уголке.
— Не тебя спрашиваю.
— Это когда ты вампир, а оборотню уже незачем тебя кусать? Ага-а-а-а... Я понял! "Закон несовместимости Разнокровных"!Нет, подожди, ты собираешься меня грызть? Нет-нет-нет! — Но страшная правда прокралась в мой мозг раньше, чем я встал и убежал. Да и как я мог убежать?!
Это было спасением, и, возможно, единственным, но решиться на такое было отнюдь не просто. Какая разница, все равно человеком уже не быть! Но так сохранятся чувства... Как же мне поступить? Я буду вампиром... Ближе к Нигизу, конечно. Я стану почти бессмертным, и, в отличие от других людей, жизнь мне даже надоест... Я переживу друзей, родственников, а сам буду подпитываться только кровью... Разнообразная диета, ничего не скажешь... Но сердце у меня к Нигизу не лежит. Да что там не лежит. Он мой враг! Старый, неприятный, злой и, похоже, сумасшедший вампир мне не кажется радостной перспективой наставника и друга. Нет! Тогда можно без лишних долгих мыслей выбирать следующий вариант!.. А что же тогда? Пить кровь я смогу, но смогу и есть мясо. В сыром виде оно не такое уж и плохое, надеюсь... Но для этого тоже нужно будет убивать людей. Или же животных! Да! Как простая охота! И останутся чувства, а это немаловажно... Примешивается и сугубо мужская причина: Ктори недурна собой... А Нигиз меня может и не сделать вампиром, а просто убить...
Бах! Чир-ри-ри!
Скоро металлические петли вылетят, при таком-то скрипе.
— Ну, готов? — От нетерпения у Ктори заискрились ее красивые синие глаза. — Я смогу. Вернее, верю, что смогу... Главное не ослабнуть перед второй "я", иначе она возьмет верх, и все вы... все вы... Подохнете!
— Нет времени отказываться, — выдал дохлую улыбку я.
— Спасибо за то, что спешишь. Так что, готов? Готов к смер... Прости...
— Только несколько вопросов. Я быстро. Раз: для этого нужно умирать? Два: зубы можно потом скрыть? Три: что будет с моими спутниками в этом случае? Четыре: что с самим мной будет? Пять: разве вампир остановится, если я стану как ты?
— Убивать тебя я не стану, и вампиры тоже — это легенда; зубы не сильно торчат из-за губ. Главное не улыбаться и постоянно воображать, что их не видно, помогает. Ты сможешь делать все, что захочешь, не подчиняясь идиотским приказам вампиров-хозяев. У них слишком много скудоумных правил, при невыполнении которых тебя ждет смерть, но я не такая. Я дам тебе полную свободу действий и не буду понуждать делать то, чего тебе не хочется. И... немного ты похвораешь, во время первого полнолуния не сможешь контролировать превращения, кстати, эта неделя начинается завтра или даже сегодня, потом потихоньку научишься все контролировать. Должен. А Нигиз должен будет подчиниться законам и оставить нас, насколько я знаю. Если что, что-нибудь придумаю... Я не слишком хорошо знаю их законы, но, кажется, все должно получиться... Хотя от его мести никто не застрахован. Лесоруб, сиди тихо, иначе я нападу. Не вздумай кому-нибудь рассказать, что ты тут увидел, — не дождавшись приглашения, Ктори сняла перчатки, верхнюю одежду и напряглась; волосы потемнели и разрослись по всему телу, сохраняя свою длину, спина согнулась, а нос вытянулся.
Поверьте, становится до того жутко, когда наблюдаешь за тем, как человеческий нос превращается в волчий! Даже если не брать во внимание все остальное, изменение милых человеческому глазу пропорций даже на самую малость страшно уродует.
Она истошно закричала, и по мере изменения рта изменялся и сам тон крика, переходя в вой. На руках, или теперь уже лапах, выросли когти. Из пасти, уже волчьей, вырвался вздох, который я назвал бы вздохом мучения. В глазах, цвет, кстати, не сменивших, тоже можно было увидеть боль, еще продолжающую бушевать в изменившемся теле.
Передо мной стоял, опершись о стенку и тяжело, надрывисто дыша, громадный хищный зверь, но он явно не собирался меня есть. Конечно, все равно, пусть подобное и ожидалось, меня внезапно сжал и сковал страх, он держал так сильно, что я был не в состоянии двигаться, даже если бы очень захотел. Поневоле испугаешься, если над тобой будет стоять такой вот огромный волк, если вы больше окружающих вас людей зверей не видели.
— Э, нет! Я отказываюсь!!! — Завопил я, даже не заботясь о том, что какой-то лесоруб видит меня в ужасе. Да тот был сам, впрочем, не в лучшем состоянии.
При виде чудовища сразу забылись вампиры, неприятное ощущение преследования, в какой-то мере даже ближайшие события и, конечно, сошли на нет все обещания, данные за последний час. Не дающий даже воздух вдохнуть ужас заставил их выглядеть настолько ничтожно, что мне внезапно захотелось отречься от всего на свете — клятв, титулов, привилегий, имущества, годичного дохода семьи — и убежать очень, очень далеко отсюда. Пусть увидят, что я на самом деле не ранен, какая разница?
Но вставать уже было поздно.
Зверь наклонился ко мне, понюхал, зарычал на вздрагивающую дверь и... аккуратно провел когтем по моему животу, а потом слизнул проступившую кровь. Я дернулся, но другая лапа легла на грудь, чем обездвижила и почти задушила. Такое ощущение, будто по моему животу провели горячим ножом, и тепло растеклось по всему телу. Именно горячим, а не раскаленным, но через минуту тепло стало просто невыносимым. Было страшно больно и горячо. Кровь заструилась густыми жгучими каплями, потом она стала вырываться толчками, становясь уже почти струей. Моя голова закружилась, хотя даже не двигалась последние минуты. Волчица лизнула рану еще несколько раз, и мне показалась, что кровь приостановилась. Лизнула столько раз... Точно, слюна должна была попасть в меня.
Следующие действия помню в кровавом тумане, застелившем мои глаза. Мне показалось, что я умираю. А вдруг так и есть? Вдруг Ктори перестаралась? А может, она просто втерлась в доверие, чтобы убить и съесть меня, чтобы я не достался вампиру? Это было бы вполне вероятно... Какого меныра я ей поверил и пошел с ней? Всегда так бывает! Вот и урок: не доверяй незнакомцам...
— Помогите!!! Оборотень!!! Тут, в домике! А-а-а!!! — И лесоруб выбежал на улицу, снова подобрав зачем-то малополезный топор. Продолжая орать, он и погиб, попавшись под руку Нигиза. Бесполезная, никчемная смерть. Похоже, предпочел вампира оборотню. Уши у меня словно тоже утонули в крови и потоках боли, и я слышал все как из-под толщи глубокого озера, мысленно удивляясь, почему от такой царапины так колет все тело и постоянно спрашивая себя, жив еще или уже нет.
Послышалось яростное рычание, это была не Ктори.
Оказалась ли она права? Тронет ли вампир уже заразившегося человека? И вообще, может, меня уже покидает жизнь... Или это я сам забываюсь все сильнее и мои чувства, покидая тело, ослабевают? А вдруг это все было еще и раньше спланировано? Чтобы Ктори меня ранила? Нет, ведь я тоже актер в этой игре, но не знаю сценария...
Думаю, мое сознание ушло в отпуск, но не знаю, надолго ли.
Все поплыло еще неистовей, чем мгновение назад, потом показалось, что время ускорило ход, и затем сразу замедлило. Секунды длились часами, а меня все крутило и крутило в густой темноте.
Я очнулся в родной Веоре. Ничего уже не стараясь осмыслить, например, как же сюда попал или не сон ли это был, попытался встать, но меня тут же уложили в постель заботливые руки. Они были в белых перчатках. Я повернулся и увидел Ктори.
Никогда еще не имел счастья рассмотреть ее при свете дня, и поневоле залюбовался. Видны были краешки зубов, но она была права: если смотреть спереди, то их можно и не заметить. За острым носиком моему взгляду открылись синие глаза, внимательно наблюдающие за мной из-под ее удивительного цвета светло-рыжих волос.
— Очнулся, наконец. Я уже долго почти ничего не ела, — она встала с края кровати и кивнула к какому-то человеку, который стоял рядом с дверью, сказав: "Он очнулся".
Тот посмотрел на меня и вышел из комнаты.
Я понял, что нахожусь в Гильдии Магов. Да, старые добрые гардины, вид из окна на знакомую улицу, богатые стены из полированного черного мрамора, который еще иногда блестит, эти мягкие кровати, на которых так удобно было в детстве прыгать...
Человек, который вышел, был одним из лесорубов, тот, высокий. Он жив! Хоть кто-то... Знаю, меня должны были беспокоить более важные вещи, но я спросил сначала:
— А тот, второй лесоруб, он выжил?
— Ктори ободряюще положила свою руку на мою и отрицательно махнула головой:
— Я его нашла. Ему не повезло, все вышло случайно, хоть я и хотела его оставить в живых. Другого Нигиз достал. Остался этот один, он хороший и полезный. Он отнес тебя сюда, в Веору.
Эх, убийца, а выглядишь так невинно...
— А я теперь... Да? Ну, ты поняла?..
— Да. Только не говори никому, даже лесорубу. Его, кстати, Жогом зовут. Он не знает и вряд ли догадывается. Ну, а если об этом узнают маги из Гильдии — ты будешь испепелен, ведь так? Пока никто не знает. Тебе очень повезло, не каждая жертва оборотня выживает после нападения. Оборотень слабо укусить или ударить не может, он бьет наповал, и поэтому ими становятся лишь единицы. Ну, если бы не я, то не знаю, что бы было. Как Нигиз разозлился!.. Кстати, я первый раз самостоятельно превратилась и себя контролировала, — гордо и немножко самовлюбленно усмехнулась Ктори своему "героизму" и недавним достижениям.
Я приподнялся на локтях, отметив про себя, что бинты кто-то додумался изнутри вымазать чем-то неизменно противным, и посмотрел в зеркальце, которое стояло на тумбочке рядом и терпеливо ждало своего часа. Из него на меня бросил удивленный взгляд похудевший и какой-то салатовый молодой человек со взъерошенными темными волосами длиной с два пальца. Его глаза опухли, а волосы были немыты. Я протер глаза левой рукой, а затем провел ею по шершавой щетине и средних размеров подбородку и устало, словно весь день бегал или участвовал в философских спорах с профессиональным демагогом, плюхнулся обратно под мягкое теплое одеяло.
— Значит, мы теперь одной породы... Ктори, а сколько времени я тут лежал?
— Несколько дней, я же сказала.
— И ты меня тащила до Веоры?
— Нет, тащил Жог, я была просто спутницей, я же сказала. Весело было! Я могу донести до города еще троих таких, как ты, а он пыхтел до самых ворот!
— И ты ему не помогла?
— Хотела, но, сам подумай, девушка сильнее такого громилы, как он?
— Да уж. А что с моими друзьями?
— Я не знаю. Честно. Постарайся об этом не думать. Да, у тебя зубы режутся. Заметил? — Ктори показала рукой в перчатке на мой рот.
Как же чесались десны! Там, где находятся клыки. А я понял это только сейчас. Пощупав языком резцы, легко было заметить, что они теперь ощутимо больше обычного. Зубы еще страшно болели.
Даже не обращая внимания на то, что Ктори сменила нежелательную для нее тему, я начал чесать языком везде, куда мог достать. Ох, надеюсь, это сон!
— Что — сон? — спросил прибывший Жог, закрывая дверь. — Представь, оборотни съели двух моих друзей! Вот гады, а? Надо бы их всех сжечь. Да, Редви? Ты Редви?
Я опять сказал последнюю мысль вслух.
Пришел мой черед класть свою руку на руку Ктори. Она прямо покраснела от ярости, в глазах начало гневно искриться — недобрый признак. Она попыталась вырваться, но теперь это было не так-то просто. Теперь и я был оборотнем. Осознавая это, наверно, Ктори поняла, что теперь не одна, и может злиться на Жога вместе со мной. И она, так и не выдернув руки, снова подобрела. Высокий курчавый лесоруб, ничего не заметив, переключил тему:
— А что с тобой такое, ведь это шрам не от волка, как говорила Ктори? Кстати, она не отходила от тебя ни на шаг, когда ты лежал без памяти. Я тоже не отходил, ну почти, — сказал он не без гордости. — А все-таки этих оборотней надо истребить. Вот я, повстречай оборотня, ка-ак всадил бы ему осиновый кол в сердце!
Мы с Ктори, подчинившись внезапному дикому чувству, которое было сильнее нас, дружно засмеялись. Думаю, ни она, ни я не смогли бы объяснить причину нападения хохота. Мне представлялось, как Жог берет обычную деревянную палку и пытается проткнуть заразившую меня девушку. Ох, если бы он знал, кому он это все рассказывает... Вдруг я резко прекратил смех. Что это со мной? Я уже начинаю думать, как оборотень! Нет, надо с этим кончать. Нужно оставаться человеком всегда, животные есть животные, оборотни есть оборотни, а человек есть человек, и изменить его дух никто не в силах...
— Друзья, почему вы смеетесь? Я ничего не понимаю! Или вы просто завидуете моей храбрости? Эгей! Вы меня слышите?
— Да, Жог, прости, все в порядке. Ты нас рассмешил. Ты что, и правда думал, что против оборотня можно пойти с осиной? — Стараясь превозмочь смех, прохихикала Ктори.
— Нет, но их вроде так убивают. О, похоже, пришли маги вас осматривать, — прислушиваясь к звукам за дверью, сказал Жог.
— Что? Ты привел на мой осмотр магов? То есть пригласил?! Ктори, баррикадируй вход!..
Я решил вскочить, схватить первый попавшийся стул и побежать к двери, но раны не позволили. К счастью! Иначе попал бы в очень щекотливое положение.
Что с рукой? Она как будто напряжена, хотя напрягать ее я и не думал! Я пошевелил ногами и шеей. Все тело было странно напряжено.
Тем временем дверь открылась, издав примерно такой же скрип, как и мои мозги, после пробуждения и без полунедельной смазки плохо пока еще разработавшиеся.
