Последователи Глубины

Большинство тех, для кого деньги обесцениваются до состояния папиросной бумаги, находят в этом увлечении возможность подчеркнуть свой и без того высокий статус. Только дорогие рокотомобили или сверкающие на солнце драгоценные побрякушки тут ни при чем. Речь идет о чем-то особенном. Например, о некой удивительной и неповторимой коллекции. Эксклюзив, который достать не то что невозможно, а сродни настоящему подвигу. Именно так среди богачей возникают настоящие лидеры. Правда удержать эту высокую планку не так-то легко. Ведь помимо банального капиталовложения в собирательстве нужно проявить еще изрядное упорство. А среди уважаемых лордов таким качеством могут похвастаться далеко немногие. Большинство толстосумов обладают несметными сокровищами благодаря усилию предыдущих поколений. Никаких тебе забот и сложностей. Именно по этой причине общество Редких хранителей столь малочисленно, и слух о новой коллекционной находке воспринимается как внезапное извержение Веззувия. И тогда за её обладание разыгрывается настоящая война, прозванная Особой игрой. Хранители не жалеют ничего — ни средств, ни времени. А порой ввязываются в такие опасные авантюры, что закон превращается для них в пустой, ничего незначащий звук. И неважно, кто или что встанет у них на пути. Да что тут говорить: опасное предприятие требует надёжных людей, способных не обращать внимания на этот самый опасный звук запретов, которому обычно подчиняются простые смертные.

Поправив одно из морских чучел, двухголового трескуна, Буревестник приблизился к огромному зеркальному шкафу, предварительно задёрнув в кабинете шторы. Открыл одну из створок и замер. Возникшая темнота резко отступила. Наружу из непроницаемого хранилища вырвался яркий перламутровый свет, переливаясь всеми цветами радуги. Ровно восемнадцать широкогорлых колб забурлили, скрыв от коллекционера истинных обитателей этих небольших аквариумов. Но вскоре пена осела. Буревестник загадочно улыбнулся. Он вновь лицезрел приятный перламутровый блеск.

Главные экспонаты его бесценной коллекции хранились не в подвалах за толстыми стенами сейфовых замков 'Брозерс Крю', вовсе нет. 'Брильянты' его коллекции всегда находились под присмотром. Так близко, что если бы кто-то только попытался их похитить, Гредерик лично вырвал бы ему сердце и скормил бы своему рычащему рокеру, который как верный пёс сторожил его кабинет.

— Ну что, мои дорогие, — не без тени сожаления прошептал Буревестник, — вновь настала пора потрудиться. Итак, кто сегодня готов?

Блики стали нервными, прерывистыми. Что ни говори, а даже медузы, не понимая языка человеков, могли ощущать надвигающуюся опасность.

— Чего же вы так засуетились, — забеспокоился Гредерик. — Не надо. Не стоит. Всего один раз. Последний. А если эти олухи вновь облажаются, я лучше скормлю их червям, чем осмелюсь использовать одну из вас снова.

Он бережно взял сочок, предварительно протерев его внутреннюю часть специальным раствором, и погрузил в ближайшую колбу.

Люди всегда полны сомнений и предубеждений, которые редко играют им на руку. Скорее даже наоборот. Они заставляют человека отступить в самый неподходящий момент, хотя надо идти до конца, и свернуть с пути, хотя правильная дорога простирается прямо перед тобой.

Сэрг Гредерик хорошо помнил недоверие со стороны собственных соратников. Его идею о Возрождении отвергли все без исключения. И конечно, он никогда не сможет забыть собственного ликования, когда ему удалось подтвердить свою теорию. Удивительный подводный мир милостиво подарил ему надежду. И это был бесценный приз за долгое и изнурительное путешествие по глубинам Дальнего моря.

Вечные жители мёртвого рифа — медузы, чей жизненный путь не имеет конца. Вечность, вот к чему удалось прикоснуться Буревестнику. И он не просто разрушил одну из древнейших легенд побережье. Он создал новую, ключ к которой сейчас находился в его тайной коллекции.

Сэрг Гредерик повернулся, осторожно приблизился к двум широким каталкам и резко сорвал с них покрывало. Его верные помощники выглядели довольно скверно: обугленные лица, запёкшиеся кровавые блямбы. На их телах не осталось ни одного живого места.

Ну ничего, бывало и хуже, успокоил себя Буревестник. И окончательно принял решение относительно своих подопечных. Теперь он действовал не так аккуратно. Закатал рукава дорого пиджака. Быстро натянул резиновые перчатки, и вывалил на металлическую поверхность содержимое сочка. Его хирургический скальпель с лёгкостью разделил на две половины прозрачную вуаль медузы. Подхватив пинцетом одну из половинок, он раскрыл рот мистера Фрейда и с усилием вдавил её внутрь, так чтобы жительница моря проникла как можно глубже. Остальное дело за природой.

Вторая половина досталась Юнгу. Правда сам процесс вышел более утомительным. Медуза никак не хотела ползти внутрь, шипела и пыталась зацепиться за небо мертвеца. Но Буревестник не привык отступать. Тем более в таких щепетильных вопросах. Впрочем, в последнее время таких задач становилось все больше и больше. И все чаще он убеждался в том, что доверять помощником можно только самое примитивное. Иначе, он вряд ли достигнет желаемого результата.

Стянув перчатки, Буревестник устало повалился в кресло и воспользовался платком, чтобы избавиться от выступившей на висках испарины. Затем извлёк из внутреннего кармана часы и принялся ждать. Обычно процесс воскрешения занимал час, может быть больше. Но после каждого нового случая, время заметно сокращалось. На этот раз потребовалось чуть больше четверти часа. Видимо, организм его подопечных начал перестраиваться, и процесс регенерации значительно ускорился. Записав результат очередного эксперимента в рабочую тетрадь, Буревестник отложил её в сторону.

— С возвращением, господа! — не без гордости произнёс он.

Первым очнулся мистер Фрейд. Здоровяк в целом был более восприимчив к подобным процедурам. И переносил их с меньшими физическими потерями, чем его тщедушный приятель, у которого обычно проявлялась частичная парализация тела.

— Благодарствую, сэрг, — едва слышно ответил здоровяк. — Будто заново родился.

— Хочу отметить, мой уважаемый помощник, что именно это с вами и произошло, — пригубил виски Гредерик.

В этот самый момент жизнь вернулась и к мистеру Юнгу. Захлебнувшись кашлем, он резко согнулся пополам, пытаясь ухватить недостающий ему воздух.

— Как прошло на это раз? — дождавшись, пока мертвецы придут в себя, поинтересовался их воскреситель.

Фрейд привычно почесал затылок, а затем смачно чихнул:

— Да вроде оно как бы и нормально...

Более подробного ответа от него никто и не ждал.

— А что скажет мистер Юнг?

Пытаясь перебороть сковавшую его боль, худощавый слегка потряс головой и, сдерживая приступ тошноты, ответил:

— Меня словно паровой гигант переехал.

— Ну, это старая песня, — ничуть не удивился Буревестник. — Но, может быть, что-то изменилось? К примеру, стало легче выбираться из туннеля безумия?

Тощий скривился, отгоняя неприятные воспоминания:

— Да будут прокляты эти ваши туннели, сэрг. И вот что я ещё скажу: если бы у меня имелось право выбора, я бы лучше сто лет корчился в кошмарных муках, чем снова вернулся назад.

Гредерик прищурился:

— Но у вас ведь его нет, мистер Юнг. Разве не так?

— Вы абсолютно правы, сэрг.

— И прошу впредь не забывать об этом, — повысил голос заказчик. — Вы оба мне обязаны по гроб жизни. И так будет до тех пор, пока я не позволю вам покинуть службу. А пока придётся оживать ровно столько, сколько будет необходимо. Так что, начинайте избавляться от ваших отвратительных старых ран. И потрудитесь припомнить, что конкретно изменилось по сравнению с вашими предыдущими 'пробуждениями', — последние слова Буревестник едва не выкрикнул, с трудом сдержав накатившее раздражение.

Опустив голову, тощий кивнул и принялся сдирать толстые слои корки, которые на удивление сходили довольно легко, причиняя минимум боли. Под ранами уже проступала новая розовая кожа. Регенерация, вызванная чудодейственными свойствами медузы, сокращала процесс заживления до нескольких минут.

Советник сделал очередную пометку, тяжело вздохнул и, сцепив ладони, перешёл ко второй части беседы:

— Ну-с господа, а теперь поведайте мне замечательную историю своего ночного триумфа, превратившегося в настоящий огненный фейерверк.

Юнг заметно напрягся, а его плечистый приятель резко вздрогнул и сжал здоровенные кулачища.

— Я порву их в клочья!

— Ну-ну, братец. Не так грубо, — рассмеялся Гредерик. — Безусловно, я предоставлю вам такую возможность. Но для этого мне необходимо знать всё. И в мельчайших подробностях.

Рассказ оказался коротким и ёмким — Юнг старательно опускал ненужные подробности, акцентируя внимания на важных, по его мнению, деталях. Буревестник внимательно слушал, иногда кивал, но не перебивал рассказчика. Только изредка отмечал для себя спорные моменты и вновь замолкал.

Но как только тощий затих, на него обрушился целый шквал вопросов.

— Получается, вы были уверены в подлинности своих видений?

— Я видел их также чётко, как вижу сейчас вас, сэрг, — быстро ответил Юнг.

— И конечно же, вы должны были хорошо запомнить тех самых пассажиров? И сможете описать их в мельчайших подробностях.

Юнг недовольно поморщился и немного помолчал. Покопался в памяти и разочарованно покачал головой:

— Не так чтобы очень. Скорее, весьма смутно. Лицо девушки было будто соткано как нечеткий рисунок.

— Вот как? — искренне удивился Буревестник. — И моё лицо выходит вам видится похожим образом?

— Никак нет, сэрг.

Заказчик грозно сдвинул брови:

— Тогда с какой стати вы сначала говорите, а потом думаете?!

— Это оно как бы... из-за того несговорчивого типа, которого моя дудочка не довела до цели, — вмешался в разговор здоровяк. И принялся виновато объяснять причину неправильной тональности, что выдал его механический инструмент.

— До вас мы ещё доберёмся, мистер Фрейд. А пока давайте закончим с ошибками вашего старшего товарища, — подняв указательный палец, остановил сбивчивую речь здоровяка Гредерик. — Итак, мой уважаемый сыскарь, как же вы умудрились вляпаться в такую банальную ловушку?

Мистер Юнг открыл было рот, но так и не нашёл слов, чтобы оправдаться. Вина лежала исключительно на нём. Недооценить противника — непоправимая ошибка. И как он только мог подумать, что тягаться с подводными существами будет сродни лёгкой прогулке? И самым неприятным в этой ситуации был тот неоспоримый факт, что их заказчик, сэрг Гредерик, предупреждал о сложности данной миссии.

— Получается, эти твари проникли ко мне в мозг? — выдвинул очередную догадку Юнг.

Мерное постукивание авторучки по толстому дубовому столу заставило сыскаря насторожиться. Его наниматель не терпел ошибок. Но ещё больше его раздражали неверные рассуждения. Юнг прекрасно знал — очередной неправильный ответ может пробудить в Буревестнике агрессию, по сравнению с которой его очередное воскрешение покажется детским лепетом.

— Нет, вы неправы, мистер Юнг. Они поступили куда хитрее. Ихтианы затуманили мозги всем, кто помогал в ваших ночных поисках. По сути, вас вели на поводке как упёртого барана. А вы, в свою очередь, безропотно делали то, что им было нужно.

— Мерзкие слизняки! — ударив по бортику каталки, прорычал Фрейд.

— Вы хотели сказать, сообразительные слизняки, — поправил его Буревестник. — Обвести вас вокруг пальца не так-то просто, разве не так? А тут такое упущение.

Сыскари переглянулись, и мистер Юнг уверенно ответил за двоих:

— Мы исправим ошибку. Больше такого не повторится, сэрг. Обещаю, что в течение трёх дней вы заполучите новый экспонат в вашу бесценную коллекцию.

Задумчиво потупив взор, Буревестник немного помолчал, а потом раздался щелчок, словно что-то треснуло. Коротко и очень показательно.

— У меня нет привычки ловить людей на слове. Но в вашем случае я сделаю такое исключение, мистер Юнг. И не забывайте, что в данном предприятии у нас присутствует ещё одна сторона.

— Да, конечно. Благодарю вас за оказанное доверие, — откликнулся тощий.

— Это не оказанное мной доверие, — поправил его Буревестник, — это небольшое изменение условий контракта. — Разжав руку, он швырнул на стол две половинки сломанного пера.

* * *

Пятый день летнего сезона выдался чрезвычайно насыщенным. Утро началось со скандальных пассажиров из Сан-Кварца. Обслуживающий персонал доставил их багаж не на тот корабль, и тут завертелось. Эти миссис устроили такой скандал, что едва стены ходуном не заходили. Вопрос оставался только в одном — почему они обратились к береговой охране, а не в корпус надзора? Но объяснять пострадавшим пассажиркам, кто и чем занимается в порту, не имело никакого смысла. Их будто прорвало. Они принялись кричать, размахивать руками, но главное, угрожать скорой расправой. Количеству их запугиваний не было числа. И если бы капрал Строки Бушевич был зеленым юнцом, то наверняка поддался на их уговоры и обратился к начальству. Но в данном случае опыт выступил в качестве защиты. Молча выслушав все претензии, он направил разгневанных пассажирок к распорядителям Грузовых отсеков.

Только на этом тяжёлый день не закончился. Не успел он проводить возмутительниц спокойствия, как следом за ними пожаловал церковник. В народе их звали Праведниками, но зачастую сокращали до Правдов или даже Правов. Верные служители храмом, которые строились на высоких мысах и каменных волнорезах. Именно их маяки освещали путь кораблям и помогали избежать гибели во время шторма. Светочи надежды! — восклицали капитаны, когда видели на горизонте призрачный огонёк. И даже если один из служителей маяка отдыхал, другой всегда был на посту, на Вышке Источника. Два служителя, два луча надежды. Они жили прямо на маяках и там же принимали прихожан. И возносили молитвы Неведомым мученикам. Но почти никогда не покидали своего пристанища.

Церковник выглядел слегка отрешённым. Зашёл, представился как Дорн Кванту и с позволения капрала присел в кресло для посетителей.

— Чем обязан? — поинтересовался Строки.

— У меня к вам срочное дело, — коротко пояснил праведник.

— Я весь во внимании, служитель Дорн. Хотя простите, — взмахнул ладонью констебль. — Честно сказать, я очень удивлён: видеть праведника вдали от маяка...

Церковник понимающе кивнул и поправил свой длинный чёрный плащ.

— Понимаю, стереотипы управляют нашей жизнью. Куда же без них. Но если быть до конца откровенным, не все праведники имеют свой маяк. Есть и такие, перед кем Всевышний ставит совсем иные задачи.

— И какие же? — заинтересовался констебль.

Служитель поправил пшеничного цвета длинные волосы.

— Прошу, давайте не сейчас. Просто не хочу вдаваться в сложную иерархию церковного устройства. Поверьте, вам этого ни к чему. К тому же это весьма утомительно и неинтересно. Давайте лучше вернёмся к нашему разговору.

— О да, конечно, — согласился Бушевич. — Так чем я могу вам помочь?

— Мне нужно, чтобы вы оказали содействие в поисках двух пассажиров. Очень опасных пассажиров. Не буду говорить, как и почему, но мне известно, что они сегодня сядут на один из рейсов.