Светлейший лорд Тьмы

В общем, логика действий у нашей мыслящей блондинисто черной ведьмы отсутствовала напрочь, как и у многих самых обычных девиц-баловниц, до любви и радости охочих. Спросишь их, что ты хочешь — мороженого и или газировку, а они в ответ — хочу, мол, колечко золотое. И тут такое же приключилось. Вместо того чтобы методично повелителем Тьмы заниматься, Забава решила драться. И с кем? С женихом.

А тут, как назло, пламя опало. Сидят гости, дивятся. Висит невеста на женихе. То ли убить его хочет, то ли от страсти сгорает. Платье, на место вернувшееся, на Забаве искрит... Руки с одной стороны, хватку не убавляют, а в глазах уж такое подобострастие появляется, что только держись.

— Отпусти, — прохрипел лорд. Черная ведьма сразу пальцы разжала. Обмякла, ласково к мужу новому прижалась, губы вперед выставила, чтобы поцеловал. А у Арка в глазах зал задвоился. Две невесты к нему потянулись.

И хочется отпрянуть да нельзя. Взялся за женитьбу, не отступай со страху. Смотрят жители колдовских королевств внимательно, каждую деталь примечают. А особливо альв на первом ряду интересуется: глазки сощурил, ручки на груди сложил. Ишь, не зря невесту свою за другого отпустил. Хоть причина на поверхности лежит, а под той причиной — еще с десяток. Чмок, Забава! Чмок, милушка!

Как пошла гульба, с музыкой, с шутками да прибаутками, как потекло вино да медовуха реками полноводными, как тосты зазвучали за здравие жениха и невесты, так ушло все зло в отпуск на короткое времечко из сердечек гостей. Уж не ругаются они, взгляды косые на соседей не бросают. Вместе едят, вместе выпивают...

Черномор каждый час колдунишек за новыми ящиками со спиртным посылает, умиляется... Станет он дедушкой самого повелителя! Вот кака веточка в генеалогии появится! На зависть именитым родам...

А пока к Вальдемару подвалить надо. Распоряжение дочкино исполнить. И пошто ей два мужика? Солить она их что ли собирается? Альвы — они от природы своенравные, горделивые, неприступные. Но у старика всегда словечко нужное найдется. Знает он, как на Вальдемара повлиять да во дворце его задержать.

Зашаркал сафьяновыми сапожками между столами, прошел под ними быстренько, ног гостей не опасаясь и пинков не остерегаясь, и вырулил напрямик к красавцу, что в это время вино потягивал да на женщин разодетых любовался.

— Как, Вальдемар Вальдемарович, ваше здоровьечко? — спросил, рядом усаживаясь. — Давненько вы к нам не заглядывали...

— Так государственные заботы, — пожал плечами альв. — У вас ведь тоже делов не счесть, штаты колдунов растут, а казна-то не мельчает?

— Казна казне — рознь. — Черномор бороду огладил, подлили в кубок Вальдемара вина старинного, виноградного. Вино золотится, ароматом прельщает, колдун не молчит, дальше вещает: — А отчего же отменили конкурс эльфийский? Неужто из-за свадьбы... Ай-ай!

За живое Черномор альва задел. Засинел тот, как слива. Ну, при такой коже краснеть негоже. Голову набок склонил, опечалился.

— Что же тут поделаешь? Съехались всем миром к тебе, Черномор!

— Да, — колдун на своем стуле раскачиваться начал, в такт музыке, что колдунишки наколдовали инструментам из царских кладовых. — Говорят, многими искусствами друг друга удивляете, из лука стреляете... Хотелось бы хоть глазочком одним посмотреть на состязание ваше.

— Не я правила определяю, — печально альв вздохнул, нервно пальцами длинными по краю дубового стола застучал. — Мне и самому обидно, что еще несколько недель ждать придется.

— Отчего же несколько? — подмигнул Черномор игриво. — Вижу, желания наши совпадают, и ради такого случая, как не попросить главного Светлого, чтобы прямо здесь и прямо теперь конкурс начали...

— Как же? Состязаться нам не день ведь! Неделю... А тут... Разве что... — заволновался Вальдемар. — Да не согласится он!

— Что значит не согласится? Да мы такие условия создадим, что любой конкурс красоты в иноземном королевстве померкнет. Хех, а вы, Вальдемар, казна-казна... Для Черномора ничего нереального нет. — похлопал альва по плечу и начал черными глазками в сторону Светлого стрелять.

Светлый, хоть и эльф со стажем, сразу понял, что не из симпатий колдун старый так старается, а потому вид деловой принял. Даже курочку есть перестал.

9

Ловчее крысов никого на свете нету. Они по жизни к жизни этой тяжелой приспособлены. Все у них на заметку взято, каждое действие-то обдумано и каждый шажочек просчитан. А все почему? Потому что в нелегкой борьбе с экспроприацией другими видами приходится выживать столетиями. Наверное, потому часто среди крыс находятся особи с выдающимися способностями. Таким вот и был наш досточтимый Лейзирет.

Когда он про план сказал, то совершенно удивил всю до сих пор безалаберно болтающую и времяпрепровождающую компанию. Нет, конечно, Валари из них всех одна не бездельничала, и сейчас бы на крыше висела, коли бы друзья-приятели ее своими домыслами в баню не загнали.

Внутренне что ли орчиха в Ленивом Крысе поддержку учуяла — и это впервые в жизни. Но, не умея мысли выражать в полной мере, она доверилась пронырливому хвостатому.

— Что смотрите, глазками хлопаете? — спросил Лейзирет, на бочку ближайшую перепрыгивая и травинкой сорванной, как веером обмахиваясь. — Не знаете, что есть стратегия и тактика... Что вот так, как вы роитесь, жить просто нельзя! Каким образом вы собираетесь помогать Валари? — спросил и мордочку остроносую утер, словно обвинял в чем. — Неправильно думать, что силы враждебные, над нами грозно реющие, так и будут прятать тельца жирные в утесах!

— Где-где? — переспросила Маргаритка, наивно хлопая ресницами да передник съехавший поправляя.

— Вот-вот, — отозвался Лейзирет. — Нету в народе местном никакого понимания и образования. Вы хоть осознаете, что жить в данной области, практически у самой реки, за которой темные государства притаились — это все равно, что границу охранять. Не будет здесь покоя.

— А! — махнула Валари рукой, — я покоя и не ищу, это вот Кроха мне вчера про отдых какой-то внушал...

— Ничего и не внушал, а только нельзя тебе на ту сторону. — гном на сельчан грозно посмотрел, потому что они работу побросали и уши поразвесили. Вот ведь людишки любопытные. — И вообще, у нас давно нечисти не было. Ну, может, раз в год мертвяки по полям побродят по осени, а потом угомонятся. Чего интересного в нашей деревне? Скукотень.

— Необразованный вы, Кроха! В наше новейшее время, в такой тяжелый период, когда отовсюду враги из-за бугра смотрят, требуется не деревней жить, а городищем! Возводить стены да рвы копать...

— Кому тут копать? — возмутилась Маргаритка.— В деревне молодых-то не водится! Все в столицу ломанулись, к князю служить. Он им тама зарплату платит... А у нас что? Что вырастил, то и съел. Ну, еще продадим чего на ярмарке, тканей закупим...

— Вот посему необходимо общее хозяйство, общественное... — Ленивый Крыс на голове цилиндр поправил. — Назовем его "Колхоз а ля Калиновка". Станем все вместе выживать... И укрепления возведем до холодов. Ни тебе волки не проникнут, ни княжеские посланники. А то каждый год из-за них подвалы пустеют. От голодухи у местных животы пухнут...

— Ты на бунт что ли подбиваешь против законной власти? Во владениях людских так не положено, — вдруг очнулся от молчания дом. — Городище при десяти домах — смехотворно!

— Видимо, вы не оценили еще меру угрозы, исходящей от речки. Но со временем, если не послушаетесь старого крыса, будете ой как жалеть!

— Ладно, подумаем, сейчас домом треба заниматься. Маргаритка иначе замерзнет. Ну-ка, дружно возьмемся за дело. — Валари отрезала дальнейшее продолжение дебатов, зашагала с определенной целью поработать, но девчушка эта глупая за подносом с едой побежала, требуя, чтобы орчиха ни в коем случае не утруждалась. Что и так обойдутся... Вон сколько работников. А они только второй день как из похода дальнего воротились.

А работали местные знатно...Прям пахали! Дом на зиму укрепляли. Мужички местные доски пилили, крышу покрывали. Бабы траву на огороде дергали. Гном между ними, как знатный прораб, указания давал... Да на крыса, что лениво на крылечке развалился, поглядывал. Как только в доверие втерся? Сидит, с Валари разговаривает, ни на кого внимания не оборачивает. Сорока вон, на березе прячется. Дом дырок новых боится, а Маргартка вообще — скуксилась. Одним словом, ревнует.

Орчиха и вправду задумалась над словами хвостатого. Много раз в войне участвовала и не по теории ведала, что укрепления для городищ — первое дело. Но тут, в захудалом селишке? Кому в голову взбредет такие работы проводить? Да еще до зимы...

— Серьезно чё ли про городище городил? — Валари от нечего делать жевала поданые Маргариткой сырники с киселем. Ведь успела ж девка. С утра, значит, встала, пошла за творогом, яйко где-то раздыбала... Не, хоть и дурочка, а хозяюшка. — Зачем оно деревне этой?

— Не понимаете вы, Валари, что при всяком изменении пространственно-временного континуума следует предвосхищать возможные последствия.

— А чего не понимать? Понимаю... Но, сдается мне, ты хитришь. Коли бы дело меня касалось, то ужо погоню б организовали или там ловушек понаставили.

— Не всем открывается истина, — упрямо заявил крыс. — Вот вы тоже не можете поверить в то, что вам ваши друзья уже два дня говорят. Но фактически, если смотреть с научной точки зрения, признаки изменений на лицо...

— На мое лицо? И чем сие изменение грозит?

— Всякими коллапсами и войнами, я так думаю. Ни князь, ни государи черные не станут вас защищать. А стратегии воина тут маловато. Один, как говорится в известной поговорке, в поле не садись, рыцарей проезжих берегись.

— Ладно, Лейзирет, подумаю, — Валари тяжело так вздохнула, в дом вошла, а тот словно ее и ждал: половицами заскрипел, ковриками плетеными зашевелился. Отмыли, отчистили, дырки все залатали. Благодать.

— Не слухай крыса, не слухай... Он тебя плохому научит, — зашептал возбужденно. — Все они, грызуны проклятые, одним миром мазанные. Неужто не знаешь старую легенду. Ее каждый домашний защитник из уст в уста передает... Для сохранения миропорядка.

— Ну-у-у-у, — протянула Валари, за стол садясь. Маргаритку подбежавшую по головке погладила. Не, надо ей все же сказать мягко, чтобы жениха в ней не видела. А то девчонки всегда так — влюбляются во все, что в штанах.

— Много-много веков назад, когда еще только мир только появился, огромная серая стая во главе с крысиным королем вошла в первый город, которым правил первый повелитель Тьмы. Был повелитель молод и очень обрадовался новым слугам. Те с большой радостью грабили человеческие селения, разносили заразу и смерть... Повелитель Тьмы считал их послушным серым стадом, но все было до поры до времени... Однажды самый главный крыс проник в запретные покои и украл оттуда камень власти, сок которого делает обладателя величайшим правителем. Жадно выпил его прямо в тронном зале, а потом скомандовал, чтобы вся стая набросилась на повелителя. С тех пор, крысы расселились по всему миру. Они только и ждут, чтобы уничтожить всех королей и государей. Они сами хотят править. Чтобы мы стали их покорными рабами.

— Вы это сейчас придумали? — неожиданно вспрыгнувший на стол Лейзирет премило улыбался. — Если данная история случилась так давно, то почему же до сих пор мы не у власти?

— А хто поймет ваши планы... Вы ж без планов не бываете... — усмехнулся дом нервно. — Вот и тепереча появился такой крыс в самом нужном месте и в самое нужное время!

Валари промолчала. Она с трудом понимала, почему все так грызуться да отношения выясняют. Ведь делить нечего... Старый дом, деревня на границе, беднота да полный развал. Вот и поле местное явно для разживания и захвата не годится. А у соседей, кроме как посуды и тряпок, вообще брать нечего. Разве что немалочисленный скот увесть.

Но чувства внутри были в смятении, а тошнота так и не проходила. Скрывать ее орчиха умело смогла, но подозрения все полнились и полнились.

Чем же ей грозит сия оказия, если правдой окажется? Ах, ежи колючие! Именоо что коллапсом.

А тут еще и гном войти пожаловали. Важно! С коробкой большущей.

— Гроза там намечается. Мы крышу-то закончили, теперь спокойно переждем. — усищами шевелит, явно продолжение драки ощущает. Аккуратненько шапочку снял, начал распаковываться. — Чего, все ругаетесь? А я вот решил к вам переселиться... Скучно мне в своих хоромах ведунских. А тут — вроде компания.

Вытащил Кроха посуду всякую, искусно расписанную, Маргаритке вручил. Та на кастрюльки да сковородки залюбовалась, покраснела от удовольствия. Ну, хоть кто-то игрушку получил и радуется!

-А у меня склад устроим. Еще там надыть притащить мебеля да одежу...А чего? Чего вы все на меня уставились?

— Ды, и вы говорите мне о логике, — закачал Лейзирет. — Это только у нас из хорошего дома в плохой преселяются...

— Я плохой? Ах, ты... — взъерепенился домашний дух.

Остальную словесную схватку заглушили раскаты грома. Внезапно за окнами почернело, сильный порыв ветра воем отозвался в стенах. И крупные капли дождя заквакали по крыше.

Бабах, вспышка, бабах! Дверь распахнулась, впуская стихию внутрь, а вместе с ней внутрь ворвалась испуганная Белобока, которая до сих пор предпочитала не вступать в перепалки.

— Кошмар! Кошмар! — орала она, летая кругами. — Буря черная надвигается с темных территорий. Страшная буря...

— Я предупреждал, я говорил, — розовый нос Лейзирета покраснел, глазки лихорадочно заблестели. — Все так быстро случилось... Надо было раньше мне... надо было...

— Что нааааааадо? — это Кроха пытался закрыть злополучную дверь, но силенок явно не хватало, и потому он практически висел на ручке, смешно болтая ножками и строя смешные рожицы, которые принято делать у гномов. Кривил губы, сводил и разводил брови, выпучивал глаза, шевелил ушами. Все вместе это могло, с одной стороны, вызвать смех, а с другой — служило для устрашения врага.

Валари сразу же кинулась на помощь, но опоздала — в дом с радостным шипением ворвался огненный шар и прямиком помчался к орчихе. Сверкающий, электрический, с сотнями разноцветных змей внутри, он нес в себе верную смерть. И знал, на кого напасть.

Все произошло так быстро, что орчиха не успела и шевельнуться. Зато Ленивый Крыс метеором сорвался места, вспрыгнул на два своих роста и буквально полетел в боевом броске наперерез. При этом он выхватил из кармана модного пиджачка сверкающий красный камень.

Камень ярко вспыхнул, озаряя дом синим пламенем, который так часто возникает в самой глубокой пропасти, где живут темные демоны. Пламя преображало все вокруг, открывая тайное, заставляя каждого и всякого открыться. Так, с потолка вниз смотрело круглое и добродушное лицо домашнего духа. Волосы его напоминали зеленый мох, а глаза округлились от испуга, что обитель вот-вот сгорит. Ярким алым цветком билось в груди влюбленное сердце Маргаритки. Алчно горели глаза Белобоки, увидевшей сокровище в лапах длиннохвостого. Гном зиял черной дырой одиночества и надеждой на дружбу и родство ну хоть с кем-то в этом мире. А прямо посерединке Валари маленьким лохматым комочком шевелилась жизнь — такая крохотная и беззащитная, что все присутствующие ахнули.