Выйдя на крыло мостика, Каннингхэм окинул взглядом свою эскадру. "Игл" всех тормозит, иначе можно было бы добавить несколько узлов хода. Но ничего, и так успевают. Уже стемнело, а до конвоя противника чуть более пятидесяти миль согласно последней радиограмме от разведчиков. Даже если у русских более совершенные радары, то они им все равно не помогут. Радар против пятнадцатидюймовых орудий бессилен...
Страшный удар подбросил "Уорспайт" и на мостике многие попадали с ног, а под кормой вздыбился водяной холм. Одновременно с этим взвыли турбины и корпус корабля накрыла жуткая вибрация. Адмирал в этот момент держался за фальшборт крыла мостика, иначе бы точно упал. Вокруг раздавались крики, кто-то отдавал команды, а линкор рыскнул вправо и начал выкатываться из строя. Спустя короткое время за кормой раздался гораздо более сильный взрыв. В том месте, где находился авианосец "Игл", как будто проснулся вулкан. Столб пламени ударил в небо, осветив все вокруг, а грохот взрыва не шел ни в какое сравнение с тем, что случилось с "Уорспайтом". Очевидно, взорвался боезапас и танки с авиационным бензином. Именно поэтому взрыв на идущем концевым в ордере линкоре "Малайя" сразу даже не заметили. Но не укрылся от внимания взрыв на крейсере "Орион", идущем справа на траверзе. Все говорило о том, что у него детонировал боезапас. Вокруг царил хаос, но противника не было...
Ворвавшись в рубку, адмирал сразу же начал наводить порядок. Вскоре начали поступать доклады о повреждениях. Большая пробоина в днище в районе правых гребных валов. Оба вала уничтожены. Левый внутренний вал поврежден и создает очень сильную вибрацию. Левый внешний гребной вал исправен, рулевое управление действует, но только аварийное — румпельное отделение затоплено. Кормовые отсеки затоплены, но распространение воды удается сдерживать. Непосредственной угрозы гибели пока нет. Корабль может идти на одной машине и аварийном рулевом управлении. Другим повезло гораздо меньше. "Игл" и "Орион" погибли от внутренних взрывов. "Малайя" лишилась правых винтов и пера руля из-за взрыва под кормой. Левый внешний винт исправен. Левый внутренний винт не может работать из-за очень сильной вибрации. Крейсеру "Нептун", идущему концевым справа, взрывом оторвало корму и он тонет. Произошли взрывы под кормой у "Ливерпуля" и "Глостера", лишив их винтов. "Сидней" и эсминцы не пострадали.
Закончив метать громы и молнии, Каннингхэм дал приказ вице-адмиралу Тови, державшему свой флаг на крейсере "Сидней". Брать эсминцы и полным ходом покинуть опасный район. Приказ об уничтожении конвоя должен быть выполнен хотя бы частично. Если не удастся уничтожить конвой полностью, то любой ценой уничтожить авианосец массированной торпедной атакой. Эсминцы "Джуно" и "Мохок" остаются при поврежденных линкорах и спасают тех, кого еще можно спасти.
Каннингхем автоматически отдавал приказы, отвечал на вопросы, но его мысли были совсем о другом. Командир "Уорспайта" доложил о готовности, оторвав командующего от раздумий.
— Сэр, корабль на ходу. Затопление приостановлено, удается поддерживать уровень воды постоянным. Заделать пробоину в море нет возможности. Аварийное рулевое управление исправно, можем идти на одной машине.
— Что с "Малайей" и остальными?
— "Нептун" тонет, сейчас "Джуно" снимает с него экипаж. "Малайя" на плаву, поступление воды приостановлено, может дать ход левой внешней машиной, но управляться не может — повреждено перо руля. "Глостер" и "Ливерпуль" лишились винтов, имеют большие пробоины в днище, и прекратить поступление воды не удается. Но продержатся еще пару часов.
— Подобрали кого-нибудь с "Игла" и "Ориона"?
— Пока докладов не было, сэр. Возможно, что никого не нашли.
— Передайте на "Джуно" — пересадить экипаж "Нептуна" на "Малайю", после чего завести на нее буксир и работать, как руль. Пусть "Малайя" гребет, как сможет, а "Джуно" будет заносит ей нос в нужную сторону. "Мохоку" снять экипажи с "Глостера" и "Ливерпуля" и пересадить на линкоры. Сами крейсера добить торпедами. До Александрии как-нибудь дойдем, если о н и сразу нас не утопили. И если на итальянские субмарины не напоремся...
— Простите, сэр... Вы сказали — итальянские?! А кто же нас сейчас атаковал?!
— А Вы подумайте сами. Если бы это были итальянские субмарины, то их должно было быть здесь не менее десятка, чтобы нанести нам такой урон, о д н о в р е м е н н о атаковав сразу семь кораблей. Причем три — самых крупных, они и были основными целями. Крейсера просто за компанию прихватили. Вы можете себе такое представить? Я — нет. Тем более, если тут сейчас действительно находится десяток итальянских субмарин, то ничто им не мешает добить нас. Однако, они этого не делают. Как думаете, почему?
— Не знаю, сэр.
— А я знаю! Это не итальянцы. Это русские. Нас провели, как детей, выманив в море. Не знаю, какие шашни они водят с итальянцами, но результат налицо — мы лишились Средиземноморского флота. Даже если "Уорспайт" и "Малайя" с божьей помощью все же доползут до Александрии, то встанут там на ремонт на долгие месяцы. Причем без всякой гарантии успешного ремонта в этой дыре. Отремонтировать валовые линии — это не пробоину в корпусе залатать.
— Но почему Вы так думаете, сэр?!
— Итальянцы не стали бы смотреть, как мы тут болтаемся на одном месте. Тем более, им ничто не мешает. От одного "Мохока" толку нет, да он до сих пор так никого и не обнаружил. И не обнаружит. А русским, очевидно, по каким-то причинам это не надо. Они нам заявили таким своеобразным способом — не лезьте в наши дела. Весьма убедительно заявили.
— А почему Вы считаете, что это именно русские, а не немцы, сэр?
— Огромный авианосец Вас не убедил? Как и корабли, его охраняющие, у которых толком даже не видно вооружения? Но это не значит, что его вообще нет.
— Иными словами, Вы хотите сказать, что "Сидней", "Каледон" и эсминцы...
— Обречены. Надеюсь, что они ценой своей гибели все же нанесут русским какой-то урон. А там уже будем думать, как достать их на Сицилии. Но сейчас в нашем положении самое лучшее — ползти в Александрию, если русские нам это милостиво позволяют, и если на нас случайно не наткнутся итальянцы. Ибо два хромых линкора — это мишени, а не бойцы.
— Но если это русские, то каким же образом они напали на нас, сэр?! Ведь до них более, чем полсотни миль! И ближе никого не было!
— А Вы уверены, что мы обнаружили в с е корабли русских? И что наши асдики могут обнаруживать их субмарины? Я вот теперь ни в чем не уверен. И если у них т а к о й авианосец, то и субмарины должны быть соответствующие...
Каннингхэм только сейчас озвучил свои догадки, о которых думал уже давно. В этой странной истории буквально все было неправильным. И он ощущал это с самого начала, как только пришло подтверждение от "Каледона" и "Калипсо" об обнаружении конвоя, но никак не мог понять причины этой неправильности. Довлевшие стереотипы заставляли подгонять все выводы под привычные нормы. А если это не так? Если он столкнулся с чем-то вообще неведомым, и обычные методы тут не годятся? Отрезвление пришло слишком поздно. Все, на что он может в данный момент рассчитывать, это увести из под удара пострадавшие линкоры, да нанести какой-то ущерб этим странным русским ценой гибели остатков Средиземноморского флота. Если еще получится добраться до конвоя. А то, не исключен вариант, что русские благосклонно относятся к попытке уйти обратно, но приложат все силы к тому, чтобы уничтожить тех, кто не отказался от первоначального плана. Но как могло случиться, что они нанесли удар первыми? Причем дьявольски точно предугадав место и время? Вывод напрашивается только один — они все знали с самого начала. Либо кто-то очень вовремя слил им информацию, либо... А вот тут вообще начинается чертовщина...
Как бы-то ни было, но вокруг пока что все снова было спокойно. "Сидней" и эсминцы ушли, русские никак себя не проявляли. "Нептун" уже скрылся под водой, "Игл" и "Орион" погибли еще раньше. "Глостер" и "Ливерпуль" пошли ко дну, добитые торпедами "Мохока". Это был полный разгром.
"Уорспайт" с ушедшей в воду кормой, кое-как управляясь с помощью аварийного привода руля, поковылял на одной машине в Александрию. Следом за ним рыскала из стороны в сторону "Малайя", которую придерживал за нос буксирным тросом эсминец "Джуно". Хорошо, что хоть одна машина у "Малайи" работает, иначе эсминец не справился бы с буксировкой такой громадины. Толку от подобного "управления" было немного, но по крайней мере двигаться "в сторону Александрии" получалось. Погода хорошая, должны дойти. Если итальянцы не помешают. Второй эсминец "Мохок" бегает вокруг линкоров и пытается обнаружить подводные лодки. Пусть бегает, хуже не будет. К утру должны подойти все оставшиеся в Александрии эсминцы и прикрыть поврежденные линкоры, радиограмма уже послана. А вот что докладывать в Адмиралтейство...
Когда английские корабли удалились, "Мурманск" снова всплыл под перископ, доложил обстановку и запросил дальнейших инструкций — преследовать тех, кто все же пошел к эскадре, или нет? Илларионов отдал приказ идти следом полным ходом, но пока ничем себя не проявлять. По сути, достойных целей у англичан в восточном Средиземноморье больше нет. Разве что линкор "Рамилис", но он сейчас в Александрии в доке стоит. Вот пусть стоит и дальше, целее будет. Возможно, удастся его к рукам прибрать.
Но это пока что в несколько отдаленном будущем. А настоящее таково, что крейсер "Сидней" и четыре эсминца мчатся полным ходом прямо на эскадру. Информацию они получают от "Каледона", который следит за ней своим радаром. Два эсминца уже добрались до "Калипсо", и вскоре его отметка на радаре исчезла. Значит, крейсер все же затонул. Итого, что имеет противник в данный момент? Два легких крейсера и шесть эсминцев. Был бы здесь обычный конвой из 1940 года, то у англичан были бы неплохие шансы на успех. Если и не уничтожить конвой полностью, то основательно его пощипать. Правда, с одной существенной оговоркой, если у противника не будет радаров. Сейчас же БПК и СКР они всерьез не воспринимают, а ракетный крейсер и эсминцы считают крейсерами-недомерками. Вот и пусть считают дальше...
Вызвав командира авиагруппы, Илларионов кивнул на экран радара.
— Видите, Николай Иванович?
— Вижу, товарищ адмирал. Работаем по всем целям?
— Основные цели — два крейсера. Ни в коем случае нельзя позволить им приблизиться на дальность стрельбы главного калибра. У "Сиднея" она порядка восьми миль, если книги не врут, и в этой паре он наиболее опасный. Остальные же для нашего "фельдмаршала" — все равно, что подвижные мишени на полигоне. Эсминцы его поддержат, в случае чего. "Екатеринбург", БПК и СКР прикрывают нас, транспорты и БДК. Переводить ракеты на эту мелюзгу просто жалко. Поэтому работаем обычными бомбами. Ваши ребята справятся?
— Справятся. К тому же ночь, наглы не сразу и поймут, в чем дело. Про их ПВО я вообще молчу. Может заодно и эсминцы "сотками" обработаем?
— "Сотками"? А им хватит? Да и попадете ли по такой быстроходной мелочи?
— Ничего, попадем. Я сам полечу, проконтролирую. А "соток" этим консервным банкам с лихвой хватит, им много не надо. Даже если сразу не утонут, то былой резвости лишатся. А там уже пусть наш "Миша" вволю порезвится. Потренируется в стрельбе по тихоходным, или неподвижным целям.
— Добро, так и сделаем.
— Кстати, товарищ адмирал, а этот "Сидней" — тот самый, который на немецкий рейдер "Корморан" нарвался, и они друг друга утопили?
— Тот самый. Так что, с "Корморана" причитается...
Вице-адмирал Джон Тови, командир 7-й эскадры крейсеров Ройял Нэви (вернее того, что от нее осталось), всматривался вперед и решал задачу со многими неизвестными. То, что от него требуют совершить невозможное, он прекрасно понимал. Атаковать такими ничтожными силами конвой, который помимо авианосца прикрывают один тяжелый и пять легких крейсеров, плюс эсминцы, это сродни самоубийству. Но деваться некуда, приказ есть приказ. Остается лишь выполнить то, что вообще возможно выполнить в сложившейся ситуации. Об уничтожении всего конвоя уже речи нет. Приоритетная цель — авианосец. "Сидней" и "Каледон" отвлекут на себя внимание крейсеров противника, и дадут возможность эсминцам атаковать торпедами этого монстра. Будет большой удачей, если хотя бы троим из шести удастся выйти на дистанцию пуска торпед. И еще большей удачей будет, если хотя бы три-четыре торпеды при этом попадут в цель. По поводу того, что кому-то после атаки удастся уйти, лучше не строить иллюзий. Это уже будет не удачей, а чудом. Но другого выхода просто нет. И поскольку у русских тоже есть радары (неприятная неожиданность!), то рассчитывать не внезапность не стоит.
По крайней мере, он сделает то, что в его силах. А без авианосца боевые возможности русских резко упадут. От "Уорспайта" и "Малайи" уже толку нет, но в Александрии в доке стоит линкор "Рамилис". Вывести его из дока недолго, там ничего серьезного нет. Да что-то могут из метрополии прислать. И тогда можно будет достать этот конвой на стоянке на рейде Катании. Итальянцы — не помеха. Если напасть ночью, то их авиация действовать не сможет, а на весь итальянский флот нет ни одного радара. Не использовать такой шанс просто грешно...
Как оказалось, об этом же думал и командир "Сиднея" — кэптен Коллинз. Он пытался обнаружить что-нибудь в бинокль, но расстояние еще было слишком велико.
— Сэр, если у русских есть радары, то мы не сможем подойти незамеченными.
— Увы, мистер Коллинз... Придется считать, что мы ведем бой днем, когда нас хорошо видно. Успокаивает лишь то, что самолеты русских не смогут работать.... Да и вряд ли они нас ждут.
— Вы в этом уверены, сэр? А кто же тогда на нас напал? Ведь "Сидней", похоже, спасла случайность. Из-за того, что мы шли далеко впереди всех, нас и не тронули, чтобы не переполошить остальных раньше времени.
— Но откуда русские об этом узнали, если мы сами недавно ничего не знали? Может быть, это все же макаронники? Или немцы сюда пробрались? С них станется!
— Вы верите в т а к о й успех макаронников, сэр?! Что они сумели подорвать два линкора и утопить авианосец и четыре крейсера?! Я не верю. Немцам такое тоже вряд ли под силу. А вот этим "темным лошадкам"...
— Возможно, возможно... Сколько там, кстати, до "Каледона" и до противника?
— До "Каледона" восемнадцать миль. До противника тридцать две. Эсминцы "Данти" и "Дефендер" находятся рядом с "Каледоном". По информации "Каледона", русские ведут себя спокойно, продолжают следовать курсом на Сицилию...
Острый форштевень "Сиднея" с шумом рассекал темную воду, и гул турбин, работающих на полном ходу, заглушал все посторонние звуки. Корабль мчался по притихшему Средиземному морю, не неся ходовых огней и тщательно соблюдая светомаскировку. Справа и слева на траверзе идут эсминцы. Теперь вся надежда только на них, поскольку русские крейсера не позволят "Сиднею" и "Каледону" добраться до авианосца и транспортов. Устраивать артиллерийскую дуэль при таком большом неравенстве сил бессмысленно. Поэтому единственный шанс нанести противнику серьезный урон — торпедная атака. А там — как повезет. И кому повезет...
