Драконье дитя. Часть 3 - Юноша

— А другие девочки в той палате охотно сосали у храмовников?

— Н-нет...

— Мужчины вместе с семенем извергают толику энергии своей души. Чем приятнее ему было во время секса, чем выше он имел желание ублажить свою партнёршу, тем больше энергетическая отдача. Чувствуешь?..

— Ага... — протянула Кейли, ощутив нечто непонятное в области живота, где Искор прижал свою руку.

— Я учусь так делиться. Новая жизнь рождается от соития мужского и женского начала. Поэтому для нормального развития дитя должно получать энергию обоих типов. Очень хорошо, когда плод ежедневно омывается удовольствием матери. И вот тут ждёт подвох. Если мать будет получать мужскую энергию души от множества партнёров, то у ребёнка будет врождённая путаница — кого считать отцом? А если это девочка, то у неё уже во чреве запечатлевается потребность в разнообразных мужских инъекциях — для неё именно это норма. Шшш... Я же рядом, я помогаю тебе, Кейли. Постарайся ради своей дочери Тайте. А потом, когда перестанешь кормить её грудью, можешь хоть каждый день в бане отдаваться сразу взводу храмовников. Хотя я не уверен, что матери внебрачного ребёнка наследника Кусландов позволят разврат — отберут и сами воспитают. Поэтому слушайся меня, Кейли, и будет тебе счастье. Можно и семейное, хотя мужчины обычно жуткие собственники, чтобы делиться своей бабой с другими. Если у тебя не будет эксцессов до родов, я помогу тебе приворожить зрелого мужика из храмовников, что и драть тебя будет по самые гланды, и дочку приветит за родную, и защитит вас. Не смотри на молодых и зелёных, ищи матёрого из старых капралов: на кого покажешь, того и поставим смотреть на роды.

— Угу...

— Ну, если "угу", тогда ласково смети грязь с коврика, будь умницей, Кейли, — Искор нежно поглаживал девушку, старательно пытаясь не привязываться к ней лично, а держать за учебное пособие. — Ты главное пойми, Кейли, у малышки Тайте надо выработать врождённый инстинкт, что отдача магии — это приятно. Давай, вообрази коврик мужской пиписькой, а всю грязь спермой, которую хочешь высосать.

Девица нервно хихикнула, утёршись и послушно попыталась выполнить заклинание.

— Ты не смейся, я серьёзно тебе говорю представить это. Может быть, горящая свечка на коврике тебе поможет увидеть стоячий член? — Предложил Искор, сразу ощутив жар от прилива крови к женским ушам и щёчкам. Вообразила!

Парень нежнее обнял, поощряя, но вскоре сам прыснул со смеху от того, как вместо пыли вытянулось свечное пламя. В итоге всё опять закончилось свалкой с щекотаньем и привычным вытягиванием маны уже из сладко заснувшей Кейли.

Дорвавшись до статуса лекаря, Искор совершенно отлынивал от бумажной волокиты, радуясь, что заботливый и предусмотрительный Ирвинг приписал к нему Петера, ставшего палочкой-выручалочкой, всегда имевшей при себе планшет с делами пациентов, которых обходил юный лекарь — стажёрским хвостиком за маститыми докторами. И пусть взрослые откровенно саботировали обучение математике и прочим наукам, кроме непосредственно связанных с медициной и алхимией, Искор был этому несказанно рад, а уж как Кейли была счастлива трепаться с пациентками, со всего баннорна Недремлющее Море съезжавшимися в родительное отделение Санатория Форта Джайнен.

— Это осколок, Кейли, просто дополни его смыслом жизни — лечить, — вновь попытался объяснить Искор в один из весенних вечеров. Ему оставалось надеяться, что "клиентка" дозрела.

— Я пытаюсь, — смиренно выдохнула девушка, ценившая нежные объятья парня куда больше его занудных уроков. — Вот, цвет поменял.

— Ты не поняла. Хм... Старшая чародейка Афрон месяц училась этому заклинанию. Сперва она пробовала вызывать осколки как для Волшебного Огонька. Затем сумела потратить уйму маны для призыва виспа-фонарика из Тени, но он лечил только её. Она проходила тот же этап, что и ты, Кейли, пытаясь создать свой собственный осколок, пока в какой-то момент не поняла, что надо создавать не осколок, а сразу Лекарский Фонарик — мелкого цельного спирита.

— Вот я и пытаюсь, — надула губки Кейли.

— Старшей чародейке Лолоу потребовалось всего два занятия, чтобы создать Лекарский Фонарик. И это её заклинание может часами висеть в людном приёмном покое или общей палате, а Лекарский Фонарик старшей чародейки Афрон дольше минуты никогда не держится. Скажи, пожалуйста, Кейли, в чём отличие их магии?

Девушка повздыхала, пожевала губки, попыталась умаслить лёгким поглаживанием локотком бока парня, приятно льнущего к её спине и мерно дышащего горячим ароматом дорогущего какао из далёкого севера.

— Ты говорил, Искор, что Афрон покровительствует ангел Сострадания, а Лолоу — ангел Надежды, — наконец-то вспомнила девушка.

Знала бы она, чего Искору стоило поджечь нужную мысль в её сумбурной головке!

— Правильно, — парень поощрил девушку облизыванием и целованием мочки уха. — А ты будешь спиритическим целителем?

— Нет, я же порочна. Знаю, уже, хватит всё время мне это повторять, — засопела Кейли.

— И я тоже не специалист в этом их спиритическом целительстве, Кейли. Мне никакой ангел не покровительствует, а у них есть. Однако я создаю добрых спиритов и учу их делать таких же. И тебя научу, если ты тоже приложишь старания, Кейли. Дело не в том, что ты спиритический целитель или травница. Суть в твоей воле и желании поделиться лечением.

— Я хочу, и желаю, и делаю, но ничего не выходит, — капризничала беременная девица, но повышать тон на Искора более не смела.

— Знаешь, почему Лекарский Фонарик Лолоу так долго держится? — Поинтересовался Искор, скрывавший, что его спириты могут висеть целые сутки, если в них залить эссенцию души.

— Нет. Скажи, пожалуйста, Искор, — попросила Кейли, ведя рукой парня по-своему заметнее подросшему животику.

— Потому что Лолоу — надеется. И её Лекарский Фонарик Надежды питается надеждами страдальцев на избавление от боли. Когда в приёмном покое нет посетителей, то некому испытывать надежды. Когда в общей палате все лежат без болей, то думают о разном, и спириту Надежды нечем питаться — он тает, гаснет. Сострадание вообще редко кто испытывает из больных, они наоборот жаждут, чтобы им сострадали, им сочувствовали, а не они. Но и Лолоу, и Афрон, и я, и другие целители — все мы делимся своими чувствами, когда создаём заклинание Лекарского Фонарика. Хм...

— Что такое, Искор? — Чуть взволновалась девушка не перемену.

Искору захотелось побиться головой об стену! Ведь он сам прошлым летом внедрил в девичью голову мысль-идею о цветочных формах для Волшебного Огонька — прочно укоренилась.

— Одного чувства мало, куколка моя, нужно ещё и мысль вложить. И порядок тут роли не играет. Давай, Кейли, попробуй сперва придать виспу форму. Смотри и делай, как я...

Появившийся зелёный сгусток принял очертания рыбки, натуралистично поплывшей в воздухе. Затем преобразился в цветного попугайчика. Далее...

— Ой... Ах... А-а-а, получилось! Получилось! У меня получилось! — Обрадовалась Кейли, когда её висп принял форму такого же зелёного, пушистого и милого котёнка, как у Искора. Киски и девушки — лучшие друзья.

— Здорово! А теперь почувствуй, разве твой котёнок не захочет подлечить красный хвостик братика, на который ему наступил злой храмовник? — Жалостливо пролепетал Искор, с выдумкой воспользовавшийся двойственностью своего тотема, чтобы в одном соединить противоположности.

И это сработало! Добрый висп-спирит сам подсказал создательнице, что ему надо, чтобы исторгнуть лечение по больному хвосту, воспринятому им за врага — храмовника. Ещё несколько раз хвост и лапки пособия Искора выгибались под неправильными углами, краснея, чтобы кошачье заклинание Кейли "излечило", закрепляя успех. Недели предварительных тренировок вылились в полный успех, да такой, что на следующий день голубовато-зелёным котёнком Кейли не умилялись разве что усмирённые — даже храмовники брали на руки, совершенно забыв, что имеют дело с той самой Демонической Цветочницей, которая своим заклинанием превратила в одержимых демонами десятки храмовников в Цитадели Кинлох.

— Кейли, давай подшутим над тем храмовником? — Спустя несколько дней заговорщически предложил Искор перед поворотом с лестничного в приёмный покой сразу слева у парадного входа.

— Ну-у, давай. А как? — Спросила девица, не отличавшая одинаковых латников.

— Давай поменяемся котятами, и ты ему отдашь со своих рук.

— Эм, хорошо. А в чём прикол? — Насторожилась деваха.

— Увидишь, — пообещал Искор.

Вскоре два невинных стажёра второй раз прошли в сторону приёмной, где опять нашлись идиоты, поскользнувшиеся на льду. Кейли, как и обговорили, невинно передала ластящегося пушистика.

— Сэр Ирнул, как вы думаете, Демоническая Цветочница выросла в Демоническую Кошатницу? — Невинно уточнил миловидный мальчик, поменяв зелёный цвет заклинания на демонически кровавый с соответствующей аурой.

Невероятно исхитрившись, красный котик прошмыгнул в уязвимую подмышку латника. Результат превзошёл все ожидания — вусмерть перепуганный храмовник звучно обосрался в своих латах и завонял. Кейли ахнула, прикрыла ротик и опрометью бросилась прочь, со стороны выглядя, как давящаяся смехом. Искор обернул к опешившим посетителям шкодливую гримасу, подмигнул другому храмовнику и дал дёру за девицей, без труда догнав на лестнице и прижав к стене:

— Ты думаешь, я не узнаю?! Ты лизала причиндалы Нитару перед его выпиской, а потом отошла к двери и оголила грудь, дав ему кончить! И этому Ирнулу подтирала зад, передёрнув чуток и отойдя вертеть голой попой и киской, — сердито и быстро прошептал Искор в прослезившееся лицо, полное ужаса. — Я предупреждал тебя, что приму меры. Посиди, пореви заодно по выкидышу! Или марш в исповедальню, дура!

Как ни жесток урок, но его следовало преподать. Сделав выговор, Искор перемахнул через перила вниз и ещё раз, сбегая в подвальную лабораторию по изготовлению зелий. Он понимал опасность выкидыша на почве нервного стресса, однако заранее позаботился о нейтральной эссенции души в заклинании-котёнке самой Кейли, который сейчас побежал за ней, по пути бросая свои мелкие лечебные сгустки, спасавшие критическое положение. Уж матушка Тайте да целительница-повитуха Элель вправили молодке мозги по самое не балуйся — риск потери ребёнка ей ещё долго припоминали. Самого Искора предсказуемо наказали отработкой с зельями, чего он и добивался: из одних и тех же компонентов юнец теперь делал в два раза больше припарок и зелья здоровья, а дополнительные материалы и время расходовал по своему усмотрению, в том числе через независимую организацию Блэкстоунских Волонтёров отправляя эрлу Эамону посылки с продукцией отменного качества, которые выносили храмовники за "щепотки ядрёного лириума от магистра Данариуса".

Капрал Освин благополучно замял дело, ещё и выставив капрала Ирнула виноватым в том, что заставлял беременную девочку заниматься всякими пошлыми непотребствами. Так что Кейли к матушке Тайте в послушницы, а Ирнула в рядовые служить в баннорне близь Морозных Гор, где горные племена авваров часто нападали на деревни. Под это дело завербованный храмовник Освин сумел сбагрить первому претенденту на звание лейтенанта ночное дежурство в Санатории, где матёрый рыцарь-капрал благополучно завалился на боковую, став прекрасной мишенью для юного сомниари, заронившего идею в благодатную почву: зрелому мужику хотелось семью, но это уязвимость — женатых почти никогда не повышали до лейтенантов.

— Ну-ну, Кейли, при мне можешь не строить из себя невинную овечку Создателя, я сам тебя наставлял блеять по церковному, — произнёс Искор, опираясь на локоть и играя чёрной косичкой, кокетливым хвостиком возлежащей на пуховой подушке. На изящный девичий стан можно было любоваться и подольше.

— Не прощу, — буркнула Кейли.

— Хм?

— Ты подверг риску моего ребёнка, — гневно процедила девушка.

— Правда, что ли? То-то твой котёнок за тобой бегал целые сутки и отправлял целебные облачка. Или ты сдуру решила, что вдруг стала крутым магом? Серьёзно?

— Дурак! Дурак-дурак-дурак!.. — Выпалила Кейли, спрятав лицо в ладонях.

— О, я не буду тебя унижать вымаливанием прощения за оскорбительные слова, Кейли, просто послушнице не положена будет двойная перинка и шёлковое бельё на двуспальной кровати. Вместо уютного номера-люкс в другом конце коридора, который у округлого бока Бочки, тебя поселят в каморке два-на-два шага, где сейчас стоят швабры и вёдра...

— Не-е-ет! П-пожалуйста, Искор... — всхлипнувшая девка перевернулась на спину, открываясь для ласк, что парень и не замедлил сделать, протянув руку и облапив наливающуюся титьку.

— Так-то лучше. Ты не думай, Кейли, я не бессердечная гнида, хех, а расчётливая сволочь. Пойми, требовалась естественная реакция. Подлинный стресс, — парень переместил руку на живот. — Твоя девочка достойно пережила его, Кейли, её дух направил к тебе магию вместо пробуждения дара у себя. Так что теперь можно не боятся, что сильный стресс в пубертатный период пробудит у неё источник. Если надо — сами инициируем, Кейли, тогда и так, как нам это будет удобно и выгодно. А ещё вспомни наш уговор в самом начале: я изучаю женское тело, включая беременность. Я своё слово держу, а ты уклоняешься, вот и страдаешь.

— Я больше не бу-у-уду...

— Ты всегда это говоришь, а потом Ларбан, Нитар, Ирнул, Урвинс, Дедод. Ладно, хватало ума защищаться Волшебным Огоньком. Но ты всё никак не поймёшь, что дух девочки уже в тебе и разделяет все твои мысли и чувства, Кейли. Порочные мысли, порочные чувства, порочные поступки. Тебе не перед пресловутым Создателем или Андрасте надо раскаиваться, а перед своей малышкой в утробе...

Девчонка заревела и разрыдалась. Тростинка-парень дал себя обнять и поплакаться на тощие рёбра, всё никак не обрастающие рельефными мышцами атлета. Успокаивая и поглаживая, Искор интуитивно определил момент и продолжил:

— Благородная дочка Тайте — вот твой Свет и твой спасательный Круг, Кейли, пойми это уже, наконец. Девочке пора повзрослеть в женщину, не просто сексапильную и обольстительную, а умело этим пользующуюся: Нитар и Ирнул — прихоть, а вот Ларбан, Урвинс и Дедод — полезные знакомства и нужные связи в будущем. Но всё равно тебе следует обуздать себя и потерпеть до конца грудного вскармливания. Всё окупится будущим, а ты живёшь настоящим и потому рискуешь сгореть, как сеньора Джимена, перекормленная церковным лириумом и в свои пятьдесят уже бредящая развалина. Надеюсь, ты понимаешь, Кейли, что дед Блаин — это практикующий лекарь. Он не спиритический целитель, но ему более восьмидесяти, а между ног у него всё прекрасно работает, как дварфские часы с кукушкой. И Джендрику давно за шестьдесят, а выглядит он как Ирвинг. Травнице и старшей чародейке Ханезро за семьдесят, а внешне больше пятидесяти не дашь. Причём, если последние трое упомянутых — урождённые маги, то дед Блаин из простолюдинов, как ты сама, Кейли. Поэтому смотри уже сейчас, куколка моя, что твоя растущая лоза полезет оплетать: плетень, особняк, дерево? Из каких цветов ты будешь кормиться, когда станешь бабочкой, и какая расцветка крыльев обеспечит привлекательность и защитит от птиц? Не подумаешь заранее, Кейли, после родов будет поздно. А вот прямо сейчас, девочка, раздвигай-ка ноги пошире — твою дочку надо поощрить за правильный выбор.