Битва за Эллиоты. Часть 4

— Как долго, вы, ваши превосходительства, ещё сможете удерживать высоту 107 саженей, — бросив взгляд в окно, на высоту 107 саженей, над которой были видны разрывы шрапнелей, и поднимались столбы, от разрывов гранат, а потом, обратив взор на карту, произнёс Вирениус, обращаясь и к генералам Кондратенко и Надеину.

-Бог даст, солдатики выдержат, — произнёс Надеин, — Особенно если матросики и пушкари поддержат.

Вирениус посмотрел на генерала Кондратенко и тот, поморщившись, ответил:

— В резерве у меня остались только шестой полк, две роты пограничников и Эллиотский морской батальон. И то, последний только совсем недавно был выведен из боя. После контратаки. И вся надежда на артиллеристов. Флот то нас поддержать не хочет.

— Ваше превосходительство, — усмехнулся Вирениус, у меня нет кораблей, что могли бы стрелять на двенадцать вёрст, из бухты Хэси. Да и посылать туда некого. Все калеки и нуждаются в ремонте. Причём на единственный док уже образовалась целая очередь. Мы только вывели, из дока, 'Отважного', где ещё необходимо доделать работы внутри корпуса и сейчас срочно чиним 'Мощь Дракона'. А ещё на очереди 'Гром' и 'Фёдор Стратилат'. Причем, похоже, одну из машин последнего мы в осаде отремонтировать не сможем. И корабль получиться использовать только как тихоходную плавающую батарею. Вот такая очередь на корпусные работы в доке. Это при условии, что для ремонта корпуса 'Витязя' я решил использовать имеющиеся кессоны. 'Адмирал Посьет', 'Храбрый' и 'Грозящий' нуждаются в весьма серьёзных ремонтных работах. Которые, к счастью, можно проводить на плаву. А переоборудованные из гражданских пароходов канонерские лодки обладают весьма слабой устойчивостью в морском бою. Их можно использовать только для патрулирования и поддержки фланга армии. Но в безопасной зоне.

— А те корабли, что действуют в бухте Тахэ? — напомнил Кондратенко, — Они не могут перейти сюда, в бухту Хэси?

— У меня там всего две канонерских лодки, 'Бобр' и 'Сивуч', и пара вооружённых барж. Я сутки потрачу только на их переход, вокруг Квантуна, — ответил Вирениус, — Да и послать их будет означать их погубить. В бухте Тахэ, они прикрыты и минными полями и могут уйти под прикрытие береговых батарей. А до бухты Хэси им придётся идти без прикрытия. У нас там только минные поля на входах в бухты Луизы, Десяти Кораблей и Хэси. И не одной береговой пушки. Да и до высоты 107 они просто не достанут. Так что тут флот бессилен вам, чем-то помочь, — только и ответил адмирал, а потом посмотрел на подполковника Степанова, — А что скажет артиллерия, господин подполковник?

— Ваше превосходительство, вопрос в снарядах. На сегодня снарядов хватит, если не подвезут, то завтра стрелять будет нечем. Особенно желательны шрапнельные снаряды, для скорострельных трёхдюймовок. Можно сказать, что держимся только за их счёт. И за счёт железнодорожной батареи поручика Борейко, но для батареи тоже снарядов осталось мало, особенно фугасов, — с этими словами Семёнов указал глазами, на стоящую за зданиями разъезда железнодорожную батарею, развернувшую свои шестидюймовые орудия Канэ, в сторону высоты 107. А сам поручик расположился на крыше одного из зданий. Руководя огнём своей батареи по околышу фуражки.

— Вопрос понятен, господа, — Вирениус снова обратил свой взор на карту. Согласно нанесённой диспозиции, высоту 107 саженей оборонял 15-й полк, усиленный морским батальоном и морской пулемётной командой. На высоте 178 саженей находился, усиленный ещё одним морским батальоном и пулемётной командой, 16-й полк. Которые, с нашей стороны, поддерживает вся четвёртая артиллерийская бригада. Развёрнутая, на обратных скатах высот, с отметками 104 и 73 сажени. И практически вся выделенная крепостная, и десантная морская артиллерия. Причём, десантные орудия Барановского, выполняют роль противоштурмовых орудий. Со стороны японцев на два русских полка, вдоль дороги Дальний-Порт-Артур, вела наступление 9 дивизия японцев и четыре резервные бригады. При поддержке артиллерии 9 дивизии и мобильных орудий осадной артиллерии. А в тылу японцев адмирал заметил отметку, обозначавшую кавалерию. И обратил на неё своё внимание:

— Японцы подтянули к линии фронта кавалерию? Какие силы?

— До, четырёх кавалерийских полков, ваше превосходительство, — ответил Кондратенко, и добавил, — Похоже, собрали все кавалерийские полки, из состава своих дивизий. Но не думаю, что они примут участие в наступлении.

— Я тоже так думаю, ваше превосходительство, — ответил Вирениус, заставив генералов с некоторым удивлением, сменившимся уважением во взглядах, посмотреть на адмирала, — Я бы на подготовленную оборону с пулемётам кавалерию не послал бы. А вот в прорыв ввёл бы. В качестве подвижного соединения. Либо что бы отсечь наши войска севернее прорыва, либо захватить наши позиции на следующим рубеже. Хотя захватом разъезда на 11-й версте, японцы способны выполнить обе задачи. И захватить часть позиций на Волчьих горах и потом провести охват наших 2-й и 4-й дивизий.

А адмирал продолжил:

— Это хорошо, что шрапнель пока эффективна, против японцев, и они пока не осознали, как от неё можно эффективно защитить пехоту. Но, как я понимаю, вся наша оборона сейчас держится только на одной высоте 107. Как только противник её займёт, то вся наша оборона рухнет. При этом вернуть под наш контроль высоту с отметкой 76 сажени, не говоря уже про высоту с отметкой 170 саженей, у нас возможности нет. Причём пока мы держимся только за счёт артиллерии. Точнее наличия у артиллеристов снарядов. Я правильно понимаю ситуацию?

— Да, ваше превосходительство, — подтвердил Кондратенко, с уважением поглядывая на моряка, — Вы правильно изложили ситуацию. Причём, противник уже один раз сумел прорваться на высоту 107 саженей. И только контратака Эллиотского морского батальона и то, что артиллерия не допустила подхода резервов противника, позволила избежать прорыва фронта. И стабилизировать обстановку. Правда, батальон потом пришлось вывести в резерв.

— То есть, мягко говоря, сейчас отступать рано. А завтра может стать слишком поздно. Особенно если японцы повторят ночную атаку. На которую у них, для этого есть, и силы, и средства, и возможности, — Вирениус обвёл присутствующих взглядом. Одновременно напоминая им, про удачную ночную атаку японцев на высоту Хуиньсань. Тогда, дневная атака, с использованием штурмовых групп не увенчалась успехом. Хотя и создала критическую ситуацию, для русских. Японцы смогли продвинуться довольно далеко, а несколько штурмовых групп пробились к вершине высоты и закрепились там. Но на помощь стрелкам пришли моряки и пограничники. И совместным ударом удалось отбросить японцев и ликвидировать прорвавшихся штурмовиков. И тогда японцы предприняли ночную атаку на высоту. Которая оказалась более успешная. И японцы смогли захватить ряд ключевых позиций, пользуясь тем, что русская артиллерия не могла помочь своей пехоте. Которая после нескольких безуспешных контратак была вынуждена оставить высоту Хуиньсань. Что позволило японцам вклиниться в русскую оборону. И создать угрозу прорыва и окружения двух дивизий.

— Да, такая угроза есть, — согласился Кондратенко, и его поддержали Анисимов и Надеин.

— Тогда, как я понимаю, остаётся только выступить сегодня ночью, — усмехнулся про себя, всплывшей из глубины сознания ассоциации Вирениус, внешне продолжая сохранять невозмутимый вид, — Нет, я понимаю, что отступление это самый тяжёлый и опасный манёвр, на поле боя. Нет, есть те, кто им владеет в совершенстве, например, наш командующий Куропаткин, который им во всю и пользуется. Чем умеет, тем во всю и пользуется. Вот Суворов умел мастерски наносить удары, вот он эту манеру боя и исповедовал. Нам же наносить удары нечем. Три полка и три батальона, с двумя ротами, против дивизии, четырёх бригад и четырёх кавалерийских полков, в атаку идти не могут. Я правильно понимаю?

Кондратенко, сурово смотревший на адмирала, после его пассажа против Куропаткина, всё-таки согласился:

— Да, наступать мы не можем.

— Тогда я не вижу другого варианта, как оставить позицию на Зелёных горах и отойти, — Вирениус снова обвёл взглядом присутствующих, понимая, что именно этих слов от него и ждали, опасаясь произнести их первым. А адмирал добавил:

— Приказ об отходе я дам. Если конечно, нет других предложений.

— Жизни солдатикам это спасёт, — тут же ответил Надеин, — Отходить надо.

— Я тоже за, — произнёс Анисимов, — Я уже хотел предложить, что бы мне позволили отойти на рубеж высота с отметкой 147 саженей, высота с отметкой 139 саженей, высота с отметкой 51 сажень, населённый пункт Килинсыгоу и далее до бухты Хэси, что бы снизить угрозу охвата дивизии. И высвободить, в резерв корпуса, ещё один полк моей дивизии. Но, мне представляется, что это полумера, не способная повлиять кардинально на ситуацию.

Кондратенко склонился над картой, быстро проведя пальцем по предложенному генералом Анисимовым рубежу, оценив изменение обстановки, и возможность использовать ещё один полк в резерве корпуса, а потом, поморщившись, произнёс:

— Да, вынужден согласиться, предложение генерал-майора Анисимова, кардинально ситуацию не изменит. Значит, остаётся одно, организовать отход, в ночное время. На позицию на Волчьих горах.

— Хорошо, — кивнул Вирениус, — И что бы ваша совесть была чиста, господа, я готов отдать вам такой письменный приказ. Пусть составят, я подпишу. Вот только ещё несколько моментов. Первый момент, обозы, лазареты и прочие тыловые учреждения, в том числе и запасы боеприпасов, которые не собираетесь израсходовать сегодня, я думаю, следует направить, на новые позиции, уже сейчас. Далее, седьмой дивизии оставаться на своих позициях. Оставив противнику только высоту с отметкой 86 саженей, отойдя на этом участке за реку. И ещё, я считаю, что будет необходимо, выделить резервные подразделения, для организации прикрытия отхода колон. Особенно для отхода второй дивизии и левого фланга четвёртой дивизии. Первый рубеж такого прикрытия, я вижу, проходящим по высотам с отметками 104 и 78 саженей, далее населённые пункты Хуоси, Чанлиндза и далее до бухты Хэси. Второй рубеж разъезд 11 версты, гора Поворотная и далее до бухты Десяти Кораблей, вдоль южного берега ручьев. Обратив, на этом рубеже, особое внимание на мосты и броды через ручьи. Для этих целей выделить, на первый рубеж, резервный полк, Эллиотский морской батальон, при поддержке бронепоезда, железнодорожной батареи и не менее чем батареи, или десантных пушек, или скорострельных трёхдюймовок, на батальон. Второй рубеж организовать из передовых батальонов отступающих полков. На оставляемых позициях оставить охотничьи команды полков, усиленные морскими батальонами, кроме Эллиотского, и морскими пулемётными командами. Которые должны будут начать отход за два часа до рассвета, с позиций второй дивизии, за час до рассвета с позиций четвёртой дивизии. И с рассветом с высоты 86, частями седьмой дивизии, и первого эшелона частей прикрытия. Особое внимание уделяю на то, чтобы обеспечить оборону горы Хошань. Необходимо избежать возможности захвата этой высоты с ходу. Да думаю, вы, ваши превосходительства, сами понимаете важность этой позиции, для обороны Волчьих гор.

— Хм... — хмыкнул, Кондратенко и не упустил возможность вставить шпильку, — Даже интересно, где моряк научился так отступать? А то вы моряк позволил себе критиковать командующего армией.

— По службе, как начальнику военно-научного отдела, пришлось прочитать много научных книг, — только и усмехнулся, в ответ, Вирениус, — в том числе и по тактике. А генерала Куропаткина я считаю гением. Проиграть столько сражений, и после них отступить в полном порядке, сохранив армию, может только гений. К сожалению его гениальность, как и флюс, слишком однобока. И он далеко не фельдмаршал Кутузов.

— Досадно отступать, с этой позиции, — постарался сменить тему Кондратенко, — Я рассчитывал отсидеться на ней до начала наступления нашей армии. На реке Шахэ.

Вирениус поморщился:

— Я бы так не надеялся на это наступление.

— Это почему же? — встрепенулся, было, Надеин, — Вы ваше превосходительство не верите, в наших солдатиков?

— В нижних чинов я верю, ваше превосходительство, — Вирениус повернулся к самому пожилому генералу, среди них, — Но есть два момента, которые позволяют мне усомниться в удачном проведении этого наступления.

— И не уточните ли, ваше превосходительство, какие это моменты, — подался вперёд Анисимов.

— По имеющейся, у меня, информации, — прямо смотря на собеседников, произнёс адмирал, — Сам командующий против этого наступления, считая его преждевременным. Хотя в его распоряжение уже намерены предоставить девятый по счёту корпус, если не изменяет память, это должен быть 6-й Восточно-Сибирский корпус. И...

С этими словами адмирал посмотрел на генерала Анисимова. Помня, что в другом известном ему варианте, командую Южно-Уссурийским и Корейскими отряда русской армии именно генерал Анисимов достиг наибольших успехов. Не только обезопасив Владивосток, но и заняв весь северо-восток Кореи. И поэтому, улыбнувшись, адмирал добавил:

— Вот если бы операцию планировали бы вы, ваше превосходительство, или кто любой, из присутствующих здесь генералов, то я бы ещё поверил в её успех. Но, к сожалению, могущий составить вам конкуренцию, генерал-лейтенант Келлер погиб, а остальные наши генералы показали себя не самыми лучшими стратегами.

Генерал Анисимов только усмехнулся в ответ:

— Ну, вы уже скажите, ваше превосходительство. Но я так понимаю, есть и ещё одна причина для вашего скептицизма, в отношении этого наступления.

— Да есть ещё одна причина, — согласился Вирениус, — кто то из древних сказал, 'что если бы моя подушка могла говорить, то я её сжёг бы', когда его спросили относительно его планов. А тут планы о наступлении обсуждают даже не в штабе командующего. А в салонах столицы. И опасаюсь не только России, но и Японии. При таком раскладе, говорить про удачную военную операцию не приходиться.

-Вы, ваше превосходительство, уже скажите, — с некоторым недовольством произнёс Кондратенко, — Мы информацию получаем через посланцев, в штаб его высокопревосходительства. Кои рискуют жизнями, чтобы доставить сообщения. Вот и это сообщение, о готовящемся наступлении, доставил, с риском для жизни, совсем ещё мальчишка, Николай Зуев.

— Господа, я не говорю о нас, и несколько не умоляю подвиг посланцев, — примирительно ответил Вирениус, — Я просто говорю, что информация о наступлении находиться в слишком уж широком доступе. В настолько широком, что я готов поставить вопрос, о целесообразности её проведения. Будите готовить посланца, сообщите и мне. Я тоже напишу письма как его высокопревосходительству генералу Куропаткину. Так и его высокопревосходительству адмиралу Алексееву. И кстати господа, если со мной что-то случиться, то в моём сейфе лежит план на одну совместную операцию армии и флота. Прошу вас, при подходе возвращающегося в Порт-Артур флота, ознакомьтесь, с этим планом.

— А что там? — поинтересовался Кондратенко.