Посадка завершилась довольно быстро, но толпа зрителей не расходилась. Даже как-то громче стала. В смысле обсуждение увиденного пошло без снижения голосов. Что там обсуждать было? Во что был одет Фиртина-бей? В несколько непривычный мундир — с вполне европейского вида кителем и шароварами. Китель, судя по обилию золотого шитья, парадный, на корабле проще был одет. Интересно, здесь пошили или ему из дома прислали? Похоже, Пален-старший хочет Государю товар лицом показать. Но Пети это мало касается.
А вот, кстати, и сам генерал-губернатор. Вышел из здания вокзала в сопровождении... много кого. Тут и супруга, и адмирал Хилков, и Виктор, и еще целая куча народа. Включая Мышкина, который скромно в передние ряды не лез, чуть ли не последним шел.
Петя на всякий случай обозначил поклон. Аккуратно, чтобы со ступеньки не свалиться.
В толпе провожающих раздались приветственные крики. Любят генерал-губернатора? Или просто зрелищу рады?
Газетчики уже были в первых рядах, причем Пален притормозил и о чем-то их спросил. Задержался на минуту, дав себя запечатлеть на фоне вагона. Сначала с Хилковым, потом с женой и сыном. Но разговоры разводить не стал, а сразу за этим скрылся в вагоне. Даже супруге руку не подал. Впрочем, там и без него желающих хватало, адъютанты сразу столько рук протянули, что могли бы Елизавету Константиновну в вагон по воздуху занести. А, может, именно так и сделали. Как-то очень уж легко она над толпой взлетела. Благосклонно улыбаясь.
Петя еще раз поклонился. Кажется, заметила. Наверняка заметила. Улыбка улыбкой, а взгляд у нее цепкий.
Теперь, кажется, и Пете пора в его купе перебираться, тем более, что солдаты оцепления сами по вагонам разбежались. По всем. Где они в генерал-губернаторском вагоне размещаться собираются, понять было сложно, а вот в Петином заняли по два купе в начале и в конце. Охрана на высшем уровне. Наверное. Как Государя охраняют, оставалось только догадываться.
Купе было самым обычным и привычным, можно сказать, почти дома себя почувствовал. Тем более, где у него дом? Точно не в Академии. Там только до конца обучения, да и то на третьем курсе опять в новое помещение переселить должны будут. Непонятно зачем. Нет, после казармы первого курса переехать в подобие гостиничного номера было приятно. А теперь что? Номер люкс будет? Как-то ему на повышенный комфорт наплевать. Да и неизвестно еще, какие у него условия будут после окончания. А ну как снова в палатке жить придется, как на прошлой практике.
Впрочем, все это лирика. Пока же у него было два дня, чтобы отоспаться, помедитировать всласть и потренировать заклинания. В последнее время он что-то тренировки запустил.
Можно было еще "духа" по вагонам погонять, но Петя не видел в этом смысла. Генерал-губернатора подслушивать? Или адмирала? Сомнительно, чтобы обсуждение важных вопросов отложили до поезда. А просто подслушивать ради подслушивания — как-то нехорошо.
Вот османских магов он бы с интересом послушал, да языка не знает. Начать учить? За два дня не выучить.
Вообще, иностранные языки, это вопрос интересный. Основные европейские он, спасибо алхимии, хотя бы на начальном уровне освоил. При нужде сможет объясниться и понять, что ему говорят, если будут делать это медленно, и не используя слишком уж заковыристых (литературных?) слов. Словарь у него все-таки маловат, надо бы расширить. Но еще важнее понять, какие языки ему могут по работе понадобиться. Какой-нибудь тюркский? Или чжурчжэньский с ханьским? Хорошо бы знать, куда его после Академии три года отрабатывать отправят. Только Левашов ни за что не скажет. А если даже намекнет, все равно, потом все переиграет. Так что лучше просто медитировать.
Чем Петя и занялся. Вообще, дорога прошла на редкость скучно. В смысле, без происшествий. Никто его ни разу не побеспокоил. Только на остановках в буфетах с Мышкиным или Макаровым удавалось поздороваться, но в разговоры они с ним не вступали. А ни высокого начальства, ни пленных магов он, не видел. То есть османов видел один раз издалека, когда их зачем-то в генерал-губернаторский вагон провели. Да так там и оставили. Или вернули назад, когда Петя этого не заметил. В принципе, возможно, один раз поезд зачем-то ночью останавливался. Но, опять же, все это — праздные рассуждения. Главное, что самого кадета ни на какие совещания не вызывали, а сами Палены из вагона не выходили. Даже Виктор ни разу этого не сделал.
С другой стороны, жаловаться было грех. Едет первым классом, за билет денег не платил. А в Баян все равно бы пришлось через столицу возвращаться.
В Пронске ситуация почти повторилась. Все тот же чиновник-распорядитель (получается, вместе с ними ехал) перехватил у поезда Петю с Макаровым и Мышкиным и приказал (попросил) их следовать за солдатом к экипажу. Мышкин презрительно фыркнул, но возражать не стал.
— Вы, Василий Львович, наверняка не в первый раз так путешествуете, — обратился к нему Петя: — Все знаете. Наверное, сопровождающий вам ни к чему?
— Так положено. Не будем мешать Пуговкину его работу делать.
Получается, чиновника-распорядителя зовут Пуговкин. Забавная фамилия. Как-то Мышкин ее специально голосом выделил, чтобы показать, что тот ему неровня. Но тихо. Так что не так уж и сильно его чин выше. Если это, вообще, именно так обстоит.
— И куда нас повезут?
— Как куда? В гостиницу. Не думаю, что его сиятельство нас к себе в особняк пригласит погостить.
Во время этого диалога Макаров, напустив на себя небрежный вид, молчал, но прислушивался. Небось, нечасто в столице бывает и ему, даже больше, чем Пете, интересно, что их ждет. Но спросить стесняется, чтобы совсем простаком не показаться. Зато Пете, как молодому и неопытному, стесняться нечего. Наоборот, от него таких вопросов ждут. Мышкин, чтобы покрасоваться, а Макаров, чтобы получить информацию. Почему бы им не подыграть? Хотя, Пете, по большому счету, безразлично и куда их везут (уже ясно, что на улице не оставят), и мнение о его персоне со стороны спутников. Маловероятно, что их пути еще раз пересекутся. Но, все равно, лучше даже со случайными попутчиками расставаться по-хорошему.
Гостиница оказалась самой обычной. Разве что снаружи о назначении этого здания догадаться было трудно. Обычная трехэтажная коробка, слегка украшенная лепниной, среди соседних зданий никак не выделялось и больше походило на какое-нибудь присутствие. Здания явно казенные, так как при входе у каждого была будка с охранником. Разве что стояли в них не обычные будочники, а жандармы. И вывесок на здании что-то не было. Но таблички не на всех и размещают, только там, где прием граждан ведут. Получается, гостиница эта — не для всех.
Если бы Петя раскатал губу, ожидая увидеть внутри особый шик, он был бы разочарован. Все было очень скромно. Но он ни на что такое и не рассчитывал. Так, мысль мелькнула, но, скорее, в качестве шутки.
Впрочем, жандармы в качестве коридорных его не то, чтобы сильно напрягли, но немного обеспокоили.
Выделенный ему номер оказался довольно скромным, без излишеств. Комната где-то в пять квадратных саженей, с одним окном и с самым минимумом мебели, к тому же, на вид, не слишком удобной. Зато со всеми удобствами (в смысле, небольшая туалетная комната в комплект входила). В Академии условия, пожалуй, чуть получше были, но "привыкнуть к роскоши" Пете не успел, так что счел предоставленное ему помещение вполне достойным. Опять же денег за него платить не надо, так что, как говорится, "дареному коню зубы не смотрят". К тому же Мышкина и Макарова разместили в соседних номерах, так что никого в их компании тут не выделили. Ерунда, но настроение Пете это подняло.
А потом на три дня про Петю, как будто, совершенно забыли. От Палена никаких указаний не поступало, Макаров и Мышкин куда-то по своим делам ушли, а ему что делать? Сидеть в номере и ждать? Как-то неинтересно. Он, как никак в столице на несколько дней оказался. Надо хотя бы достопримечательности посмотреть.
Если в первый день Петя волновался и трижды в течение дня возвращался узнать, не спрашивали ли его, то второй и третий уже гулял смело. Был бы нужен, Пален (или чиновник-распорядитель Пуговкин) его бы предупредил заранее. Хотя бы попросил из номера не отлучаться, если бы была вероятность, что он понадобится. А так — можно гулять смело. Пока. Через неделю он и сам беспокоиться начнет. Все-таки лето подходит к концу, не за горами новый учебный год. Хотелось бы не только успеть к началу занятий в Академию, но и практику закрыть с наибольшей пользой для себя. Шансы на орден не слишком велики (выслуги лет не хватает), но хотя бы медальку могли бы дать. Если специальную "За блокаду Томы" не отчеканят, есть же еще медали "За храбрость", "За отличие", "За веру и верность", да мало ли еще какие. Возможно, во флоте и свои особые имеются. И обязательно нужно письмо с высокой оценкой его деятельности, желательно, за подписью генерал-губернатора. Чтобы Левашову не к чему придраться было. Так что дел еще полно. Но пока можно не суетиться, а попытаться узнать столичный Пронск получше.
Первый же достойный объект оказался буквально под боком. Прямо рядом с комплексом безликих зданий, где стояла Петина гостиница, через небольшой парк или сквер оказался ни много ни мало Государев дворец. Куда ходу посторонним, понятно, не было, но через кованую ограду вполне можно было полюбоваться.
Впрочем, в архитектуре Петя разбирался весьма слабо, но монументальность строения, помноженная на осознание величия его обитателей, произвела на него сильное впечатление. Даже позавидовал Палену с Хилковым, которые, наверное, в это время внутри проводят время среди роскошных интерьеров. Впрочем, им там, наверное, не до красот. Свои задачи решают.
Через площадь, чуть по диагонали дворца находилось здание гвардейских казарм. Тоже красивое, но выдержанное в более архаичном классическом стиле. Впрочем, очень может быть, что фасад там куда лучше внутреннего убранства. Казармы все-таки. Солдатам, даже гвардейцам, излишества не положены.
За три дня Петя и малой части города посмотреть не успел. То есть, почти успел, но очень поверхностно. Весь центр на своих двоих несколько раз под разными углами прошел, но столица — город богатый. В нем даже в тихих переулочках роскошные дворцы стоят. И памятники чуть ли не на каждом перекрестке. Это не говоря о храмах, театрах, ресторанах, магазинах... Такое разнообразие Петя впервые в жизни увидел. Магазин в пять этажей! Где продаются самые разнообразные товары: этаж — продуктовый, этаж — всевозможные ткани, этаж — готовые костюмы и платья. А еще — трости, часы, зонтики, наборы для письма и рисования, фарфоровые чашки и вазы, всевозможный парфюм и драгоценные украшения. Детские игрушки тоже не забыли. А на самом верху — кафе, кондитерская и ресторан. И все это не гостиный двор, где куча лавок объединяется только местом расположения, а один магазин, принадлежащий одним хозяевам. Чудеса! С лавкой Куделина не сравнить.
Впечатлений была куча. И это он еще ни один музей посетить не успел и в парках не погулял. В дорогие рестораны тоже не заходил. Но тут ему еще и денег жалко было. Обедал в скромных с виду кафе, только и там цены совсем нескромными были. Одно слово, столица! Или все-таки не жалеть денег и хоть разочек в варьете сходить? На афишах такие красавицы ноги над головой задирают...
Четвертый день Петя собирался провести, как и предыдущие, даже в уме маршрут наметил, но планы неожиданно сорвались. Жандарм-коридорный его остановил на выходе из номера и попросил не спешить. Гости к нему скоро будут.
С одной стороны, Петя обрадовался. Праздное времяпровождение, конечно, приятно, но дела тоже делать надо. И то, что о нем вспомнили, давало надежду, что эти дела сдвинутся с мертвой точки. С другой стороны, было непонятно, кто к нему в гости зайти может? Мышкин с Макаровым? Так соседям для этого было достаточно ему в дверь постучать. Пален или Хилков? Не смешно. К себе бы вызвали. Разве что Виктор мог бы зайти, но маловероятно, что о таком жандарм предупреждать бы стал. В общем, непонятно. А непонятное всегда немного пугает.
Действительность, однако, превзошла самые смелые (и скверные) ожидания. В гости к нему пожаловали два старичка. Благообразные и мирные с виду. Те самые, что в Академию с расследованием смертей, связанных с шаманом Ульратачи приезжали. Опричник Стасов и целитель Родзянка.
От нехороших предчувствий у Пети мурашки по спине побежали. Утешало одно — пришли сановные старички без сопровождения. Может, оно и было, но снаружи осталось. А эти двое, вроде как, в гости зашли. К старому знакомому, который им во внуки годится.
В одном они были правы. Пришли бы большей компанией, в Петином номере тем бы сесть было некуда. И так один Стасов сел на стул, Родзянка на кровать, а Пете пришлось сундуком довольствоваться. Он бы и постоял, но опричник ласково посоветовал над ними не нависать. Мол, негоже юноше на старцев сверху вниз смотреть. Это у него шутка такая получилась. Петя сделал вид, что оценил. А вот жесткую да еще с металлическими накладками крышку сундука — не очень. Но выбирать не приходилось. Впрочем, возможно опричник специально так все устроил...
— Интересные дела творятся, — Без раскачки начал опричник: — Два молодых мага, один из которых и вовсе еще кадет, взяли в плен двух боевиков, которые не только много их опытнее, но и превосходят их разрядом. Виктора Палена на один, а вас так и вовсе на три. Да еще так напугали, что те безропотно дали на себя одеть блокираторы, а зелья пили чуть ли не с удовольствием. Сбежать в дороге не пытались, да и теперь в столице ведут себя выше всяких похвал. Вот мне и стало интересно, с чего бы это?
— Совершенно непонятно, — Поддержал его Родзянка: — Не было у вас против них ни единого шанса. Версию вашу мы от графа Палена уже слышали, но, простите, она никакой критики не выдерживает. "Особые возможности целителя"! Я, между прочим, тоже целитель. И не шестого разряда, как вы, а второго. Но и мне, чтобы мага воздуха третьего разряда нейтрализовать, время нужно. За которое он бы меня спокойно успел за борт скинуть. И не надо говорить, что их ваш товарищ держал. С османами мы тоже поговорить успели. Без чувств Виктор Пален в это время был. С очень тяжелыми ранами.
Целитель сделал паузу, обменялся взглядами с опричником и продолжил:
— Нет, возможно, первый маг от вас просто такой прыти не ожидал и мер не принял. Но второй?! Даже если допустить, что он тоже лопухом оказался, за прошедшее время у них хватило бы ума сообразить, как они оплошали. Так что испытывать должны раздражение, стыд, наконец, но никак не страх, который они пытаются изобразить.
Оба требовательно уставились на Петю.
— Вы хотите сказать, что османские маги мне нарочно поддались? — С недоумением он сделал явно ожидаемый старичками вывод.
— Вы уж извините, — Родзянка вроде-как был подчеркнуто вежлив, но его "извините" сочились таким сарказмом, что ничего хорошего не обещали: — То, что османы как-то научились обходить блокираторы и противостоять зельям, много легче себе представить, чем то, что слабак и недоучка целитель берет в плен двух матерых боевиков, а они ничего ему противопоставить не могут.
