— Вы — те, кто днем забрал Риника?
— Риника?
— Маленького дракона. Его на сдачу чешуи сегодня отобрали.
— А... Да, это мы.
До странности неуютно было смотреть в эти живые глаза — единственное живое, что оставалось в исхудалом теле, теле, грязном настолько, что не отличишь от камня. До странности тяжело. Пало смотрел — а видел тощую девчонку из поселка ссыльных подростков, голодную, с изрезанными снежной коркой ногами. Она тоже боялась ошибиться, боялась поверить, что уже все, что больше никуда не надо идти, что они помогут...
Дети. Это просто дети.
Которых мы не защитили.
Мы про них не знали...
А знали бы — вступились? Раньше — вступились бы?
Нет ответа.
— Где он сейчас?
— В городе.
— С ним все хорошо, там тепло, там есть целитель... тот, кто лечит, — вмешался глава города и драконовер. — Он и вам поможет.
— Лека-арь... — голос драконыша странно дрогнул. — А... хозяева?
— Что — хозяева? Они спят и нам не помешают.
Кто-то в глубине рыкнул — коротко и не слишком громко, но интонация навевала определенные ассоциации — ощетинившийся во все иглы ежан. Недобрая была интонация. И очень далекая от доверия и доверчивости. Лобастый коротко огрызнулся и переступил ногами по грязной земле — жижа хлюпнула. Сердито брякнула цепь.
— Не помешаааают, — снова с запинкой протянул-выдохнул дракончик. — Можете меня первого забрать?
— Конечно... — начал Пало. Но драконыш еще не договорил:
— Эти пусть ругаются дальше, как хотят... а я послушный, ручной, я с вами сам пойду. И слушаться буду... — он старательно выговорил, — господин.
Это магу понравилось меньше, но в конце концов, воспитание драконов — не его дело. Сарай недобро притих. Как будто, драконыши снова затаились, слились со своими камнями, и только недоброе: "Предатель", казалось, само витало от клетки к клетке... И рука Пало, потянувшаяся было к цепи разговорчивого детеныша, как-то сама собой опустилась.
— Я вам все-все здесь показать могу! — торопился стать полезным дракончик. — Вот за той дверью — видите, там чары переливаются? — там маг свое добро прячет, никому не доверяет. Вон там, чуть левее — давилка...
— Что?
— Знак, который магию глушит. Особенно ту, что связана с огнем... это чтобы мы тихие были. Но я и так тихий!
Ах вот почему здесь даже светильники работали в треть мощности!
— Коготь, займись. Спасибо... как тебя зовут?
— Чир-ре, господин.
— Спасибо, Чирре, — Пало снова стало неприятно — пришлось напомнить себе, что драконы, как и люди, бывают разные. И нечего применять собственные моральные нормы к несчастным детенышам, не знавшим никого, кроме подонков. У кого им было учиться Высокому Закону? У преступивших?
Парень всего лишь пытается выжить. Как умеет.
Не его вина, что умеет он только так.
Надо будет присматривать за ним потом. В городе.
Ерина Архиповна почему-то молчала и не вмешивалась. Только смотрела странно.
— Ерина Архиповна все правильно?
— Неправильно... — выдохнула та. — Совсем неправильно. Но об этом потом. Сейчас дело.
Да... дело. Правильно.
И сейчас его дело — давилка. Пало аккуратно снял-впитал чужой Знак. Тот был наложен, как и все здесь — криво и неумело — хоть и фонил изрядной силой. Хорошо было этому местному недовельхо паразитировать на драконьей магии. Удобно.
Паразитировать... Пало замер на мгновение — что-то было в мелькнувшей на задворках сознания мысли, что-то промелькнуло важное... но тут остаточная энергия Знака полыхнула и осыпалась кривыми дымными искрами-осколками, и он снова скривился. Вот что значит бестолковый неумеха. Даже ограничительные контуры толком не сплел — энергия Знака буквально вросла в гнилое древо двери, перекорежив доски изнутри, так что непонятно даже, как вся эта неустойчивая конструкция держалась. А если бы Знак все-таки лопнул? Полыхнуло бы — куда там эксплози! Да уж, даровая сила — не гарантия умения. Скорей, наоборот. Много силы — меньше стимул к совершенствованию, так ведь?
Воздух в сарае дрогнул, сместился и словно бы стал прозрачней, потеряв одну из магических составляющих. Факел на стене колыхнул пламенем и зажегся ярче. Маги одобрительно заворчали. Они занимались разборкой входных дверей. Никто не хотел уходить в Шаг из этой помойки — бестолковые сюрпризы придурочного недомага могли сильно исказить переход, а здешние двери на драконов не были рассчитаны.
— А еще я знаю, где прячут подготовленный к отправке товар. Вам повезло, господин, скоро торговый день, там много чего накопилось. Богатым станете.
— Чего — много?
— Кровь, кожа, чешуя, когти, — угодливо стал перечислять Чирре. — Даже сердце одно есть, целенькое! В бочонке с...
Звук куда-то исчез.
Сердце?
"Нас было пятнадцать..."
Пало ощутил, как холодеет лицо. Сердце. Сердце. Дети, проклятие!
Голос стал чужим:
— Эвки, Сауссли! Сюда!
"Сюда" рванули не только двое. Переглядываясь, к вельхо заспешили остальные. По сараю, подхлестнутые вспышкой у "человеков", снова прошли драконьи "шепотки". Они боялись, они привыкли бояться...
Товар... ох, Пятеро... товар!!!
Тот же чужой, не слишком живой голос спрашивает:
— Господин градоправитель, как драконы хоронят мертвых?
— Простите? — хорошо быть драконовером. Наверное. Годы и годы под маской невозмутимости. Даже сейчас — как лед. И голос у него свой, и бессильное бешенство не сжигает его изнутри...
— Как драконы хоронят мертвых? — повторил вельхо. — Есть у них какой-то похоронный обряд?
— Должен быть. Обычно покойных сжигают...
— Тогда так: Сауссли, Эвки, — Пало с силой потер лицо холодными ладонями, — этот так называемый товар — в болото. Утопить так, чтобы никто ничего никогда не нашел. Сердце — возьмем с собой. Похороним, когда прилетят ваши, господин правитель города, драконьи знакомые. По всем их обрядам... Согласны?
— Какое сердце? — не поняли вельхо.
— Их, что ли?
— Настоящее сердце? Похоронить...
— Согласны, конечно!
— Э-э... того, господин вельхо...
— Что?
— Я насчет топить. Тока товар топить-то? Я к тому, что живодеры эти... они что, так и останутся дрыхнуть?
— Точно! — поддержал рыжий паренек. — Невжель же никак не накажем? Ну не притопить, так хоть колданите чем али попужайте...
Воспитание вельхо и те самые высокие законы слабеют на глазах — Пало очень хорошо ощущает, как приглушенная человечья кровожадность радостно отзывается на это мстительное предложение. Да, первоначальный план трещит и расплетается по ниткам.
— Пока будете спасать малышей, разрешаю об этом подумать. Если после спасательных работ еще останутся силы и время, посмотрим.
Пара будущих мстителей переглянулась:
— Найдем ужо, — ободрила она начальство и унеслась. Топить и планировать. А Пало обновил огонек (и правда ярче стал светить" и примерился, где перебивать цепь, чтобы не повредить...
И не сразу заметил повисшую в драконятнике тишину.
— Вы и правда утопите товар? — негромко переспросил Чирре. — Он дорого стоит.
И снова голос показался странным. Эти дракончики росли у людей, заимствовали не только их взгляды, но и человеческие интонации, и обороты речи, так что не так? Что режет слух? И спустя миг маг понял: тон. Угодливость соскользнула с драконыша, как маскировочный накид, который часто носят жители предгорий, и сейчас он спрашивал спокойно и без прежних заискивающих ноток.
Испытующе.
— Сейчас я цепь сниму — сможешь пойти и сам убедиться.
— А ты и правда думал, что мы за богатством пришли? — вмешалась Ерина Архиповна. -Не веришь людям, да?
Драконыш не шевельнулся. Щурился от света, смотрел на людей. И молчал.
Меньше всего он был похож на угодника-подлипалу...
Пятеро богов!
Он думал, они тоже пришли за живым набором ингредиентов. Он правда так думал. Или подозревал... и...
— Проверял нас?
— Вы поняли? — устало спросил драконыш.
— Только сейчас.
— Злитесь?
Злиться? На что? Они и правда пытаются выжить как могут... Значит, он притворялся? А ведь и правда — хорошо притворился, талантливо.
— Не надо сердиться... — тихонечко проговорила драконочка из клетки справа. — Чирре всегда притворяется такой гадюкой. Люди ему верят, а он нас защищает...
— Ари!
— Это хорошие люди, правда, Чирре! Я вижу!
Защищает, значит... Пало ощутил, что не желает знать подробностей этой защиты. По крайней мере, в настоящий момент. Пусть Гэрвин его расспрашивает, этого защитника, он любопытный!
— Проверили?
— Все-таки злитесь, — кивнул драконыш. — Только на нашем месте вы тоже вряд ли верили бы словам.
— Мы же поклялись!
— И клятвам. И обещаниям. Люди всегда врут.
— Зачем же тогда проверять? — мягко спросила Ерина Архиповна. — Если все равно — соврут?
Дракон прикрыл глаза.
— Много можно понять и по вранью. Смотря как соврут.
— Разумно, — одобрила женщина. — Кое-кого ты мне напоминаешь, паренек. Проверил?
— Ага... — драконыш не открывал глаз.
Пало подождал продолжения, не дождался. И тряхнул цепь, привлекая к себе внимание:
— И как итоги?
— Мы попробуем поверить людям. Если вы обещаете, что вернете нас родичам... мы поверим. Еще раз.
— Я обещаю.
На этом приключения, считай, кончились.
И началась работа.
Тяжелая и долгая работа...
Достаточно сказать, что среди драконышей не было ни одного здорового. Вообще.
Поселок Решеты, Дальние горы.
— Люблю я магов! Особенно нашего!
— Хм... ты уверен? Сейчас-то?
— И особенно сейчас! — рявкнул Макс, в очередной раз уворачиваясь. — А уж поймаю — отлюблю так, что на всю жизнь запомнит про здоровый образ жизни, скотина!
— Макс!
— Слав, гуманизм и все такое счас — нахрен, ясно? Этот нарик чуть мой мешок с долговыми табличками не спалил! Вся прибыль пошла бы... представляешь адрес? Мы бы, считай, весь последний месяц впустую работали, ты это понимаешь?!
Перспектива потери прибыли задним числом Макса взбесила еще сильнее.
— Наш караван... возможность взять пай в сыродельне... подарки нашим... и все к черту? Да я этого наркомана... Он у меня забудет как эта хренова трава выглядит, не то что пахнет! Ну вот чего ты ржешь?
Славка фыркнул.
Нет, он разделял негодование своего напарника, но Макс, протестующий против вредных привычек — это и правда было смешно. И даже необходимость ловить временно спятившего мага на этом фоне теряла половину своих мрачных красок и выглядела почти забавной.
Хотя на самом деле ничего веселого в ситуации не было.
Чувствовал же, что в поселке ждет что-то нехорошее. Надо было сказать напарникам. Макс, конечно, обязательно уточнил бы, какой орган отвечает за предчувствия, но выслушал бы. И, может быть, мы бы так не влипли.
Начиналось-то все неплохо.
Здесь действительно был небольшой гостиничный комплекс, состоящий из лавки, магазинчика и гостиницы. Только почему-то не при дороге, а чуть на отшибе. И почему-то местный житель, подсказывая дорогу, сначала внимательно осмотрел нас с ног до головы... И хозяин, если подумать, как-то слишком настойчиво спрашивал, не нужно ли им к столу чего-то особенного...
Интересно, как бы все прошло, если бы напарник не сказал, что, конечно, нуждается в особенном — у него и его друзей сегодня праздник! Вот и празднуем... прячась в сугробе у забора.
Досадно, что Максова паранойя оказалось временно парализована его же, Макса, личным хомяком. Невовремя.
Впрочем, еду им подали вкусную, местный заменитель чая тоже, и заботливо поставили рядом цветные свечи...
Подозрительная заботливость, если подумать.
Но тогда не заподозрили. А потом стало поздно.
Прямо посреди обедоужина Терхо Этку мечтательно вздохнул, покосился на потолок и проникновенно высказался насчет того, как он устал щастать по горам и как наконец рад попасть в сад своей мечты. Особенно в обществе таких прекрасных дам (и многозначительный, с поволокой, взгляд на Макса).
"Прекрасная дама" поперхнулся чаем.
— Нашел время прикалываться! — возмутился он, отдышавшись.
— Богиня! — пылко высказался Терхо и попытался цапнуть его за руку. — Воплощение кротости и грации!
— Эй, хорош!
— Видишь, какие тут летают бабочки? С золотой пыльцой на крыльях. Мое творение, — продолжал маг, не слушая и не слыша, — но ты прекраснее!
— Какие бабочки? Эй, приятель, ты обдолбался, что ли? Слав, ты глянь, у него глаза, как у нарика...
— Я все брошу к твоим ногам! Такая грудь, такая небесная красота... короче, пошли на сеновал?
— Охренел?!
Но вельхо его уже не слышал.
Он уже орал куда-то в глубину гостиницы, что требует комнату и чтоб там были цветы, понятно?! И нормальная кровать, и чтоб без мышей! И без этих... как их... впрочем, их он сам изведет... он вельхо, он умеет... вот!
К счастью (или к несчастью?) в этот момент заглючивший ни с того ни сего маг решил показать, что именно он умеет — классическим жестом, просто один-в-один списанном с голливудских шедевров о магии, он протянул руку и...
Жахнуло.
Треснула-прозмеилась десятком ответвлений молния, в лицо ударило упругой "подушкой" из перемешанного с мусором воздуха. Над головой свистнуло-всхлипнуло — осколки неизвестного происхождения пронеслись по воздуху и, судя по звуку, впились деревянную стену. Макс, каким-то нечеловеческим рывком успевший дотянуться до табурета и выхватить из-под удара свой драгоценный мешок, рухнул на пол.
Вельхо в сомнении уставился на несчастный табурет — видимо, пытался сообразить, насколько удачным и зрелищным для глаз потенциальной избранницы получилось колдовство. Отзываясь на взгляд, скромный предмет трактирной мебели пошатнулся, слабо, как-то застенчиво треснул и развалился.
Лица Терхо стало не то чтобы озадаченным — скорей всего, до него смутно дошло, что что-то в его мире и планах складывается не так. Но он, похоже, действительно был не в ясном сознании — Макс в который раз оказался прав, и зрачки их общего приятеля были расширены и как-то подрагивали...
Наркотики? Похоже, да.
Но когда он успел? И как?
А парень, кажется, наконец решил посчитать результат колдовства удачным. Или посчитал, что "даме" и такое сойдет?
— Вот... — гордо сказал вельхо, картинно указывая на убиенный табурет. — И так будет с каждым, моя прекрасная да... э-э... а где дева?
Зря спросил. Обозленная "дева" воздвиглась из-под стола с мешком наперевес и с ходу обложила прибалдевшего мага по матери. И не только... Едва не утраченный заработок взбесил его напарника по-настоящему, и родословная Терхо подверглась серьезному анализу, вплоть до прапрадеда (если верить Максу, этот малоприятный тип был обладал настолько низким уровнем интеллекта, что выйти за него замуж согласилась бы только жаба, и та по недоразумению). А сам Терхо, если не перестанет жрать наркотики, скорей всего, жениться сможет только на табуретке.
— Ты где ужрался, придурок?! — кипел Макс. Ты до дома подождать не мог, ухажер ультрамариновый?!
