— Что ты рисуешь? Ты чуть весь карандаш не съел, — раздался у меня над ухом голос.
— Кое-что важное, — ответил я, ещё секунд десять рисуя на бумаге эскиз нового браслета, пока не осознал, что голос был таким знакомым и красивым. Я обернулся, что поздороваться с Гермионой, но всеми словами подавился сразу же.
Девушка выглядела очень не привычно: вместо обычных непослушных, каштановых волос, причёска Мионы была волнистая, а сами волосы очень чёрными. Одета девушка была вроде бы в обычную одежду красно-синей расцветки, в которой она всегда приходила на Хогвартс-Экспресс, но либо Миона выросла немного из неё (что более вероятно), либо она сама купила такую одежду, но она так хорошо подчёркивала её фигуру, что в моей голове стало пусто от мыслей. От всех, кроме одной. И видимо сама виновница всё поняла, раз уж она сильно покраснела.
— Так что ты там рисуешь? — попыталась отвлечь меня Гермиона, чтобы я перестал её рассматривать.
— За-защиту. Вот, — ответил я на автомате, с трудом выходя из своей мысли. Всё лицо было красным.
— Какую защиту? — спросил на этот раз Гарри, подтянув к себе тот эскиз, который я только что закончил. — Это похоже на браслет. Случайно не тот, которым ты защитился от Реддла в Тайной Комнате?
— Почти, — мотнул головой и приходя в себя, ответил я. — Я пытаюсь создать улучшенную версию, которая защитит от Авады, хотя бы на один раз.
— А разве предыдущий не подойдет? Тебя ведь не убили в тот раз.
Я вздохнул, усмехнувшись.
— Нет друг мой, не подойдет. В тот раз я выжил, потому что Реддл не был ещё живым человеком, он не выпил все жизненные силы из Джинни. Поэтому Авада Кедавра ударила меня не в полную силу, но и этого хватило, чтобы я потерял на некоторое время сознание, а браслет разнесло на куски. Представь что произойдёт, если в такую защиту ударит полноценный маг. Кстати, а что вы тут делаете? Разве вы не должны быть в вагоне для старост?
— Мы оттуда уже вернулись, — усмехнулась Миона. — Мы же не должны там сидеть всё время, а только получить от старост школы инструкции, ну и иногда ходить по вагонам и следить за порядком.
— Надзиратели, ё-моё. Кстати, а кто знает, где Драко?
Всё недоумённо пожали плечами, и только Гарри (который снова был коротко подстрижен), нахмурился.
— Его отец ведь был Пожирателем. Скорее всего, теперь мы все будем по разные стороны баррикад, после возрождения Волан-де-Морта.
— Жалко, — добавил Рон. — Он оказался не плохим парнем, если узнать его получше. Без него будет немного скучнее.
Некоторое время мы ехали молча. Гермиона и Гарри несколько раз выходили из купе, Рон и Невилл что-то писали, а я снова погрузился в эскизы. Спустя два часа после отправления поезда, в купе, постучавшись, спокойно вошел Драко, и сел напротив Гарри.
— О, кого мы видим! Мы как раз о тебе говорили недавно, — сказал я, бросив на слизеринца короткий взгляд.
— И наверно считали, что я теперь снова буду таким же как на первом курсе, я прав? — спросил тот со странным выражением лица.
— Да ладно тебе, Малфой, не вини нас. Сам же понимаешь, почему мы могли так подумать, — ответил за всех, как ни странно, Рон.
— Ещё бы не понимать. И перестань называть меня Малфой. Я уже не отношусь к этой семье.
В купе наступила тишина.
— В каком смысле, не относишься? — спросил Невилл, первым отойдя от таких слов Драко.
— В прямом. Летом отец дал мне выбор: либо я отказываюсь от всех нынешних друзей, либо он выгоняет меня из семьи. Догадайся, какой я выбор сделал?
— Люциус Малфой изгнал тебя из семьи?! Но как он мог это сделать?! Ты же его сын! — воскликнула Джинни, которая сидела рядом с Роном и до этого смотрела в записи брата.
— Уж тебе-то, рыжая, как волшебнице выросшей в магическом сообществе, должно быть известно что это легко сделать, — горько усмехнулся Драко. — Я ведь не просто его сын, я сын одного из приближённых тёмного лорда, и просто обязан был стать таким же. Поэтому мы с мамой и ушли из дома, чтобы с нами ничего не случилось.
После этих слов, Драко отвернулся, не желая продолжать разговор, но на одну секунду, я смог поймать его взгляд. Знаете как говорят? Глаза — это зеркало души. Так вот, в душе Драко была боль, но в тоже время и ещё какая-та эмоция, которую я не сразу понял. В моей голове пронеслась мысль, но… Она была не моей, и не Адриана. Будто она пришла со стороны.
— Мистер Малфой сделал это, что обеспечить вашу безопасность, — не спрашивал, а утверждал я, озвучивая свою мысль. — Ведь иначе, он дал тебе выбор присоединиться к Пожирателям, а не отказываться от друзей. Получается, что отец изгнал тебя не потому что ты не присоединился к Волан-де-Морту, а потому что просто пошёл против отца, не выполнив его требование.
Драко не ответил, а лишь слабо кивнул, подтверждая мои слова.
— Чёртов Волан-де-Морт! — не громко вскрикнул Гарри. — Из-за этого урода, столько семей страдает, а Дамблдор ничего не может сделать! Змеелицый же боится этого старика!
— Дамблдор старается сделать это так, чтобы его потом все снова боготворили, так же как это было с про…то есть с прошлым тёмным лордом, — сказала Миона, едва не назвав моего учителя профессором. Славу Богу, никто не обратил на это внимание.
За час, до приезда в школу, дамы вышли из купе, чтобы переодеться самим и дать эту возможность нам, парням. Переоделись все, кроме меня.
— Алекс, мы скоро приедем, ты чего ещё не в форме? — поинтересовался Блейз.
— Потому что я её не буду носить. Максимум мантию, да и то не всегда.
— И почему это ты так решил? С тебя же баллы могут снять!
— Да плевал я на баллы с высокой колокольни. Это моё личное решение, если хотят, пусть отчисляют. Правда, как они это объяснят, я не знаю, — слегка раздражённо ответил я.
* * *
Большой Зал. Такой Большой, и такой Зал. Каждый год тут начинается мазохизм, называющийся Распределением. Само Распределение это ещё ничего, хуже всего это песни шляпы и гимн школы. Ладно, прорвёмся.
Возле дверей в зал, наша компания разошлась. Драко и Блейз пошли к столу Слизерина, Луна к столу Рэйвенкло, а Джинни к своим друзьям-четверокурсникам из Гриффиндора. Оставшиеся, в числе которых был я, быстро нашли места в центре стола.
— Привет Рон, — с улыбкой поприветствовала рыжего, Лаванда Браун.
— Это…привет… Лаванда, — жутко смущаясь ответил Рон, пытаясь сесть от неё немного дальше, но вот не задача, на нужное место сел я, а с другой стороны сидела Гермиона, так что пришлось парню садиться рядом с голубоглазой однокурсницей. Не то чтобы он её избегал, просто слишком стеснялся, а вот сама девушка явно была рада что он сидит с ней.
За столом не было Хагрида и нового преподавателя ЗОТИ. Вместо Хагрида сидела профессор Граббли-Дерг, а второе место вообще пустовало. Спустя несколько минут в зал вошли новые первокурсники, а потом внесли Распределяющую шапку. Несколько мгновений было тихо, а потом шляпа начала петь:
В стародавние дни, когда я была новой,
Те, что с целью благой и прекрасной
Школы сей вчетвером заложили основы,
Жить хотели в гармонии ясной.
Мысль была у них общая — школу создать,
Да такую, какой не бывало,
Чтобы юным познанья свои передать,
Чтобы магия не иссякала. «Вместе будем мы строить, работать, учить!» —
Так решили друзья-чародеи,
По-иному они и не думали жить,
Ссора — гибель для общей идеи.
Слизерин с Гриффиндором — вот были друзья!
Хаффлпафф, Рэйвенкло — вот подруги!
Процветала единая эта семья,
И равны были магов заслуги.
Как любовь несогласьем смениться могла?
Как содружество их захирело?
Расскажу я вам это — ведь я там была.
Вот послушайте, как было дело.
Говорит Слизерин: «Буду тех только брать,
У кого родовитые предки».
Говорит Рэйвенкло: «Буду тех обучать,
Что умом и пытливы и метки».
Говорит Гриффиндор: «Мне нужны смельчаки, Важно дело, а имя — лишь слово».
Говорит Хаффлпафф: «Мне равно все близки,
Всех принять под крыло я готова».
Расхожденья вначале не вызвали ссор,
Потому что у каждого мага
На своем факультете был полный простор.
Гриффиндор, чей девиз был — отвага,
Принимал на учебу одних храбрецов,
Дерзких в битве, работе и слове.
Слизерин брал таких же, как он, хитрецов,
Безупречных к тому же по крови.
Рэйвенкло проницательность, сила ума,
Хаффлпафф — это все остальные.
Мирно жили они, свои строя дома,
Точно братья и сестры родные.
Так счастливые несколько лет протекли,
Много было успехов отрадных.
Но потом втихомолку раздоры вползли
В бреши слабостей наших досадных.
Факультеты, что мощной четверкой опор
Школу некогда прочно держали,
Ныне, ярый затеяв о первенстве спор,
Равновесье свое расшатали.
И казалось, что Хогвартс ждет злая судьба,
Что к былому не будет возврата.
Вот какая шла свара, какая борьба,
Вот как брат ополчился на брата.
И настало то грустное утро,
Когда Слизерин отделился чванливо,
И, хотя поутихла лихая вражда,
Стало нам тяжело и тоскливо.
Было четверо — трое осталось.
И нет с той поры уже полного счастья.
Так жила наша школа потом много лет
В половинчатом, хрупком согласье.
Ныне древняя Шляпа пришла к вам опять,
Чтобы всем новичкам в этой школе
Для учебы и жизни места указать, —
Такова моя грустная доля.
Но сегодня я вот что скажу вам, друзья,
И никто пусть меня не осудит:
Хоть должна разделить я вас, думаю я,
Что от этого пользы не будет.
Каждый год сортировка идет, каждый год…
Угрызеньями совести мучась,
Опасаюсь, что это на нас навлечет
Незавидную, тяжкую участь.
Подает нам история сумрачный знак,
Дух опасности в воздухе чую.
Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг,
Врозь не выиграть битву большую.
Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал,
И ничем мы спасенье не купим. Все сказала я вам.
Кто не глух, тот внимал.
А теперь к сортировке приступим.
Интересная песенка. И мне самому стало интересно, почему же на самом деле все четыре основателя разошлись? Должна же быть настоящая причина, мне не верится что в это виноват только их различный взгляд на мир. Конечно, можно было бы вызвать дух одного из основателя, но проблема в том, что они умерли слишком давно. Очень много сил нужно, тут даже руны подпитки не помогут. Чтобы позвать хоть одного из них, мне нужно убить примерно сотню людей единовременно, и использовать их кровь для усиления. Хм, а мысль не слишком плохая.
Толчок в бок вывел меня из прострации. На столе появилась еда, значит распределение закончилось. Ладушки, покушаем, а потом подумаем.
Когда все насытились, из-за преподавательского стола встал Дамблдор:
— Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал директор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча.
Да у Филча постоянно что-то висит на двери, думалось в это время мне. И обычно, это касается того, что в школе нельзя мусорить, ходить по ночам, и тому подобное.
— У нас два изменения в преподавательском составе, — продолжал Дамблдор. — Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам нашего нового старого преподавателя защиты от Темных искусств. Профессора Ремуса Люпина!
Двери в Большой Зал открылись, и в зал уверенной походкой вошёл Ремус. Все ученики, после секундного шока, разом зааплодировали, кто-то радостно кричал, встречая преподавателя. В настоящем шоке были и все мы, явно не ожидая такого. Вот же волк, мы его столько раз за лето видели, и он ни словом не обмолвился!
Сам же Люпин, совсем не походил на себя прошлого, который начинал преподавать здесь два года назад. Теперь это был полностью уверенный в себе мужчина, внешне он даже моложе лет на пятнадцать, и от которого так и тянуло звериной силой. Мимолётный взгляд показал мне, что большинство семикурсниц смотрят на Ремуса с таким блеском в глазах, что ими можно улицы в ночное время освещать.
Дойдя до преподавательского стола, Люпин развернулся, поклонился всем четырём столам, и развернувшись назад, поприветствовал весь преподавательский состав. После этого он сел на свободное место, между МакГонагалл и Авророй Синистрой.
Сразу после того, как директор объявил об окончании торжества, все подскочили с мест. Старосты повели первокурсников в их гостиные, Гарри и Гермиона исключением не были, а старшекурсники подлетели к преподавателю ЗОТИ, наперебой говоря ему о том, что рады снова видеть его преподавателем. Краем глаза я заметил Дамблдора, который, как мне показалось, не слишком сильно радовался новому профессору ЗОТИ.
— Поздравляю тебя Рем…то есть, профессор Люпин, — с улыбкой поздравил я оборотня, когда толпа возле него рассосалась.
— Спасибо, Алекс, — улыбнулся он, пожимая мою руку.
— Позвольте предположить, что в вашем назначении виноват один чёрный волкодав, — сказал с лёгкой ухмыльнулся.
— Всё правильно. Но об этом я расскажу потом, а сейчас тебе надо идти спать, и готовиться к завтрашним урокам.
— Так точно, профессор Люпин, — отдал я честь, и быстро побежал в гостиную Гриффиндора.
В гостиной уже никого не было, как обычно после такого плотного ужина, все уходили в комнаты и спали без задних ног. В этот раз, и я не был исключением, зайдя в свою комнату и рухнув в кровать, проваливаясь в сон.
Глава 57. Молодой Агент.
Визг тормозов…крики…тяжёлый удар…странные звуки…чьи-то голоса…
— Повреждён…го…зг…
— …зия… Тяжёл…елом…бер…
— …онно-эксте…отделах…
Голоса говорили, но слишком отрывисто и не понятно. Я не понимал эти слова, будто их говорили на инопланетном языке, хотя это было не так.
