Через несколько секунд, в окошке туалета показалась довольная физиономия второго мужика. Просигналив своему товарищу о готовности повторить свой забег в обратную сторону, мужик вновь исчез в сортире.

— Ути, ути. — засюсюкал мужик. — Хочешь, я тебе еще мяса дам.

Собака на сюсюкание мужика не повелась, выделив на уговоры, только одно свое ухо. Второе ухо, как впрочем и все остальные части пса, остались преданы туалету. Позавлекав собаку еще около минуты и не получив от нее взаимности, мужик в отчаянии бросил мясо ей под ноги. Собака в ответ скосила свои глазища на мясо и убедившись, что это именно оно, а не какая нибудь фикция, сделала к нему легкий шажок, придавив при этом лежащее мясо.

Появившаяся в окошке туалета физиономия Тихона, вопросительно кивнула. Его товарищ в ответ только развел руками.

— Да жри же ты мясо! Сволочь лохматая!

Что собаке больше не понравилось, тон, или то, что ее обозвали сволочью, мужикам осталось неизвестно, но то, что она еще внимательнее стала следить за туалетом, это да. Это они заметили. В общем эта патовая ситуация продолжалась еще довольно долго. Минут пять. Пока к ним не подошел трактирщик вместе с купцом.

— Шарик! В будку! — поприветствовал трактирщик своего сторожевого пса, ревом басов, от которого у Яны, сидящей в своей засаде, этак метрах в 10 от последнего появилось устойчивое желание наперегонки с собакой забраться в эту самую будку.

Дождавшись когда собака скрылась в будке, обернулся к купцу.

— Проходите уважаемый купец, с вас, как и договаривались. Всего две монеты.

Купец бросив трактирщику монеты, тут же рванул к туалету, двери которого ко всеобщему, ну почти всеобщему удивлению, была закрыта. Дернув пару раз заручку двери, купец Нарышкин возмущенно обернулся к трактирщику, но что либо сказать ему ничего не успел. Запертая дверь за его спиной тихо скрипнув отворилась и от туда со скоростью пули выскочил заседавший там Тихон. Купец проводив его удивленным взглядом, долго не раздумывая юркнул на освободившееся место.

Когда он вышел из туалета, его лицо было уже не так благодушно как ранее.

— Вот мне интересно. Почему я платил за то, чтобы туда попасть, а некоторые, — его взгляд, выразительно указал этих некоторых, медленно двигающихся в сторону трактира. — не Заплатили даже тех двух жалких медяков, что выложил я.

— Гм. — моргнул трактирщик. — Они мне уже заплатили. Утром.

— Я думаю, что следующий раз, я когда вновь буду в вашей деревне, я не буду вам платить.

Трактирщик расстерянно открыл рот.

— А я... Я собаку с цепи снимать не буду!

— Тогда будет вам щасте и много работы.

Трактирщик в ответ как ни странно, промолчал, позволив себе только мимолетную улыбку, что дало возможность Нарышкину с гордо поднятой головой удалиться к себе в комнату, оставив хозяина трактира в гордом одиночестве.

За последующие 10 минут, к трактирщику подошло около 6 человек немного его обогатив отдавая ему каждый по 2 медяка. Те несколько человек, что пытались возмущаться, быстро согласились с гостеприимным хозяином, убежденные его весомым, лохматым и главное, грозно рычащим аргументом сидящим рядом с ним на толстой цепи.

Где то через пол часа, когда Яне уже порядком надоело лежать в телеге и она подумывала явить себя миру, во дворе трактира появился уважаемый купец, начавший громко отдавать команды, смысл которых сводился к тому, что из за окружающих дураков, он и так уже сильно отстает от графика и потому терять свое время он более не намерен. Как ни странно, на его вопли, караванщики очень даже резво. Все почему то стремились как можно скорее покинуть место своей ночевки. Наверное большинство хотело как можно скорее доехать до ближайших кустов, где можно было отдать все свои долги природе и при этом совершенно бесплатно.

В общем, караван быстро собрался, приготовился ехать, но почему то продолжил стоять... Ворота постоялого двора, продолжали по прежнему надежно преграждать телегам выезд на улицу, а перед этими самыми воротами, не торопясь собиралась почему то совсем не улыбающаяся толпа, состоящая из тех самых зевак, что вот только, что буквально сидели на заборе и с шутками "сушили" на утреннем солнышке свои зубы. Когда купец, как глава каравана, наконец, соизволил обратить на это внимание, его уже ожидала целая делегация, держащая в руках "убедительные" представленные в основном дрынами и прочим деревянным инструментарием с редким вкраплением вил и кос.

— Это что ж за разбой посреди деревни? — изобразил самое искреннее негодование, на которое только был способен Нарышкин.

Трактирщик обиженно замахал рукам.

— Что вы, что вы. У нас энта... Как ее... ромпутация. Я держу приличный трактир и об энтом все знают.

— Тогда почему закрыты ворота? — кивнул купец в сторону ворот, сделав вид, что в упор не замечает комитета, с его убедительными аргументами.

Трактирщик с самым горестным видом развел руками.

— Ну так ромпутацыя. Кто то из ваших людей не по божески поступил.

— Это как?

— Да просто. Он гад, вместо того, чтобы значится, в туалет как все сходить. Он... нагадил прямо под калиткой!

Нарышкин, уже готовый разразиться бурной отповедью перемежающейся с обещаниями с кар небесных, с зубным лязгом закрыл рот.

— Что он сделал?

— Да насрал он. НАСРАЛ. У меня даже доказательства есть.

— Здравствуйте. — вперед, словно по команде, выступил солидный крестьянин с окладистой бородой, одетый в отличии от большинства остальных в кафтан. На ногах у него красовались хромовые сапоги. — Я доказательство.

В следующее мгновение, окружающим был продемонстрирован его сапог, с налипшими на подошву отходами жизнедеятельности человеческого организма.

— Не хотите денег за уют платить. — остановил трактирщик открывшего било рот купца. — Не надо. Но гадить, там где спите, это совсем нехорошо.

Мужик демонстрирующий свой сапог, согласно кивнул.

— Да! Рази же можно так? Иду я значит ... во компоту хлебнуть, значит. Желудок... того подлечить, а тут... Прям у калитки, ногой. В это самое. Вот.

Содержательная речь мужика, вкупе с продолжающемся демонстрацией изгвазданной подошвы сапога, произвела на присутствующих правильное впечатление. Лица их посуровели, а кулаки крепче сжали аргументы по восстановлению справедливости.

— Неее. Все устои гостеприимства порушены. — раздалось из толпы недовольное ворчание. — Без компенсации тут ну никак не обойтись.

Толпа поддержала ворчуна согласным гомоном. Предложение о компенсации, упало на благодатную почву.

Нарышкин, до этого согласно кивавший, услышав о компенсации, тут же возмущенно взвился.

— Какая еще компенсация?! Сами друг над другом шуткуете, а все на караван сейчас спихнуть решили.

Толпа ошарашенная внезапным натиском, невольно отступила на несколько шагов.

— Кто из вас видел, что это сделал кто то из караванщиков? — Яне, затаившейся в повозке, поплохело, но толпа пристыжено молчала.

Когда девушка набрала в грудь воздуха для того, чтобы вздохнуть с облегчением, вперед выступил "пострадавший", успевший вовремя неожиданного спича купца, вытереть ноги.

— Да, кто нарушил закон гостеприимства, нам конечно не известен. — не стал врать мужик. — Но зато видели как такое же действо совершила одна баба из твоего каравана.

— Какая?

Тут же несколько человек преграждавших каравану дорогу, подбежали к хозяйке, приютившей Яну.

— Вот эта вредительница! — схватили они ее за рукав. — Мало того, что законы гостеприимства порушила, так еще и нам по морде дала, когда мы ей хотели замечание сделать.

Бедная женщина перестав вырываться, попунцовела.

— Они говорят правду? — тяжело вздохнул купец.

Бедняги сгорающей от стыда, хватило только на судорожный кивок головой.

— Что вы от нее хотите?

— Я как староста этой благословенной древни, думаю золотого будет достаточно. — выступил вперед тот самый зануда, что втоптался, в оставленную Яной мину.

Нарышкин вздохнул с облегчением.

— Ты слышала? Отдай им золотой и поехали. Или караван поедет без тебя.

— Ууу ... У меня нет золотого.

— Ну, я думаю, что если ты будешь усердно работать, то сумеешь догнать караван. — лицемерно вздохнул купец.

Плечи женщины потеряно опустились, содрогаясь от рыданий.

Яна устроившаяся в телеге с максимально возможным комфортом и вообще занятая не столько наблюдением за происходящим во дворе, сколько поиском чего нить, что подойдет в качестве завтрака, неожиданно для себя откинула клапан, закрывающий вход в телегу.

— Не трогайте женщину! Хамы! Я за нее заплачу. — после чего, быстро достала золотую монету, пока какой ни будь умник, не обратил внимания на ее слова и не потребовал дополнительной компенсации. — И вообще, поехали уже наконец то. — бросила она монетку старосте.

Тот ловким жестом, видно не впервой, подхватил монету и тут же шагнул в сторону. Через 2 минуты, караван медленно пылил по дороге.

— Нет!!! Ну ты послушай! Это же не честно.— Вот уже пол часа кипел Григорий. — Тебе нельзя пользоваться твоими знаниями и влиять на людей. Это моя прерогатива!

Михаил устало отмахнулся рукой.

— Достал уже бесятина. — с чего ты решил, что я как то повлиял на Яну?

— А с того, что не отдаст она монету, да еще и золотую. Понимаешь. НЕ ОТДАСТ!!!

Ангел продемонстрировал бесу ангельскую улыбку.

— Так не ты ли мне грил, что мы в другом мире и тут с нас все взятки гладки?

Бес насупившись промолчал.

До обеда караван сонно пылил по дороге. Яне после напряженной ночи даже скучно как то стало.

— Когда же мы наконец то приедем к Франкам? — вылезла на облучок девушка.

Хозяин с важным видом цыкнув на лошадь, неторопливо кивнул головой.

— Так мы уже с утра едем. Как с деревни той дурной выехали, так сразу на Франкские земли и попали.

— А такие туалеты, как в деревне, у Франков тоже есть?

— Нееее. — ухмыльнулся мужик. — На такое только наши способные. У Франков там все просто. Пришел в трактир, а сортир к нему прилагается. До такого они, ну Франки, не додумаются.

Девушка подозрительно уставилась на крестьянина.

— А от куда ты это знаешь? Ты ж мне говорил, что первый раз туда едешь.

— А то. — с важным видом, словно истину глаголет в последней инстанции, согласился мужик. — Только я прежде чем ехать сюда, у купчишек все хорошо порасспросил. Потому к Франкам и еду. Они мне сказали, что тут самый захудалый батрак на обед всегда выпивает кружку доброго красного вина.

— Прямо таки кружку?

— Да кружку вина, а не пива там какого нить разбавленного. Да и то по праздникам.

— А у наших что даже нет денег даже на пиво?

Мужик подрастеряв важность, грустно пожал плечами.

— Да есть. Как не быть. Только ж кто мне на деревне даст пить то? Сразу же гады заклюют. Пьянчуга, пьянчуга.

От его грустного вздоха девушку аж но пробило на слезу.

— Бедняга. Тогда тебе точно самое место у Франков.

— Так вот и еду.

Ближе к обеду в беспросветных соснах, составляющих сосновый бор и прилагающихся к нему растениях, наконец то образовался кое какой просвет и свет этот самый обеспечивали возделанные поля, подступающие прямо к лесу, ну и деревенька, дворов этак на 50... и вообще не приставайте к скучающей девушке с математикой. Все равно считать она не будет, так как это не лучший способ убивать скуку. Так что если нечего сказать, то наделайте ей комплиментов, настроение точно поднимете.

Деревню миновали спокойно. Даже на обед не останавливались, что бы наверстать упущенное время. Впрочем наверстать его как не старались, так и не смогли. Когда деревня уже осталась позади, и стала медленно уплывать куда то вдаль, медленно исчезая в пыльном облаке, прямо и чуть левее по курсу каравана медленно проявился холм, на котором раскинулся замок, словно сошедший с картинки какой то сказки о рыцарских временах, турнирах и битвах. Через некоторое время в замке по видимому рассмотрели караван и из медленно распахнувшихся ворот, на гарцующих лошадях выскочила группа солдат, или даже правильнее будет сказать воинов и неторопливо, уверенно направилась в сторону каравана. Не доехав до купцов около 25 метров, всадники остановились.

— Благородный барон де Брешь приглашает вас в гости на празднование... да на празднование. И еще. Отказы не принимаются.

Нарышкин, увидевший, что караван остановился и чуть высунувший нос на встречу всадникам, торопливо закивал, вполне обоснованно подозревая, что в случае отказа, он добровольно принудительно распрощается с энной частью своего имущества.

— Мы же как раз и собирались к вам заехать, так что могли бы не утруждать лошадей. — залебезил купец. — Так что вы езжайте, езжайте, а мы сразу вот за вами... да. Непременно сразу же за вами. Вы даже до замка доехать не успеете, как мы вас догоним.

Всадник смерив Нарышкина высокомерным взглядом, в ответ только презрительно хмыкнул.

— Мы окажем вам большую честь и будем сопровождать вас до нашего замка, что бы вас по дороге ничего не отвлекало. — и не слушая нерешительного мычания купца, взмахом руки, дал команду своим солдатам к действию.

Те его поняли правильно и тут же рассеялись вдоль каравана обеспечив его толи охрану, толи конвой. В общем что то они там обеспечили.

Дальнейшая дорога к замку произошла без происшествий. Все враги которые могли позариться на имущество честных путешественников, от этих самых путешественников попрятались испугавшись толи толпы людей в самом караване, толи доблестные охранники на самом деле обеспечили его безопасность. В общем дорога к каравану была чиста и солнечна. Впрочем недолго. При приближении к этому оплоту феодализма, романтическо-героический ореол замка, как то развеялся. Точнее его развеяли миазмы бурным потоком идущие из этого замка. Тонкий аромат сочетающий в себе запахи начиная от конского навоза и заканчивая дорогущей розовой водой. Одна беда. Если по отдельности эти запахи были еще терпимы, то вместе, они создавали такой чарующий запах, который можно было использовать вместо химического оружия. В общем, если по быстрому подводить итоги от полученных впечатлений, то они можно сказать были чисто конкретно так сказать отрицательны и ехать в замок Яне уже категорически не хотелось. Впрочем так как выбора у нее особенного не было, девушка попыталась успокоиться и получить удовольствие... заткнув нос.

Когда караван наконец то дотянул до этого впечатляющего строения, оказалось, что его стены не так высоки, как ей представлялось ранее. Всего то жалких 3 метра. Впрочем высоту стен с лихвой компенсировала их толщина, которая была не многим меньше чем их высота. Кованная решетка, прутья которой были в диаметре с запястье Яны, при приближении лошадей медленно поднялась вверх оставив торчащими из стены только копьевидные наконечники, или кончики. Фиг его знает как это будет правильно, но разве это важно, чем человека проткнуть кончиком или наконечником? И так и так кирдык. Полный. В общем ощутив эти со всех сторон позитивные и толкающие к дальнейшим и скорейшим действиям мысли, Яна тут же постаралась как можно поскорее проскользнуть внутрь. Поскорее не получилось. За стеной находилась толпа народа в виде местных обитателей, по ходу перепутавшая купца с циркачами и соответственно ожидавшая от почтенного Нарышкина феерического выступления. Детвора в виде 4 белобрысых голов, вообще организовала минимитинг с громогласными требованиями немедленно предоставить им акробатов.