За хлебушком

— Адепты находятся под защитой лорда-директора.

— Лёля, лорды одного уровня. Говорят, даже, вместе росли. И твоя непорочность не повод для ссоры, поверь мне. Если ты останешься жива и невредима, за исключением сама понимаешь чего, ваш директор не будет предъявлять претензии лорду Алсэру. — Леэна внимательно смотрит на меня. — Я предупредила, чтобы не было неожиданностей. Постарайся не покидать Академию в одиночку.

— А почему ты решила меня предупредить? Я благодарна, конечно, но мне непонятна такая забота. Без обид, Леэна, но я в недоумении.

— Ты хорошая девчонка, Лёля. Жалко, если тебя сломают.

Ника, опустив голову, собирает нарезанную зелень в миску. Тонкие руки подрагивают. Потом она подняла голову и посмотрела на меня полными слёз глазами.

— Меня забрали в четырнадцать лет. За долги. Папа играл, и ему не везло.

Юла разбив наступившую тишину, произнесла мягко, но непреклонно:

— Ника, лорд не будет играть с... тем, кто ниже по положению. И ростовщичеством лорды не занимаются.

— Всё просто. Доверенный помощник лорда выкупил папины долги, пришел в наш дом и предложил родителям выбор. Или папа отправляется в долговую тюрьму, а мы все на улицу без вещей, которые пойдут с молотка вместе с домом, или он передаёт папе расписки и забирает меня. У меня были старшая сестра и младший брат. Папа... взял расписки.

Ника обхватила себя руками за плечи, съёжившись, как будто от холода.

— Я плакала, умоляла, говорила, что мне ещё рано... Он сорвал мою одежду когтями, покрутил меня и сказал — "на одну ночь сойдёшь". Когда я просила перестать, кричала, что не могу больше, он меня не слышал. Он вообще меня не... слышал. Ему плевать было, что он мне не по силам. Утром вызвал целителя и ушёл. Я уже почти мёртвая была. У меня, после этой ночи, не будет детей...

Помолчали, переваривая услышанное. Я... не удивлена. Лорд Алсэр произвёл на меня именно такое впечатление.

Стефка спросила:

— Ты сказала, что у тебя были сестра и брат. Что с ними случилось?

Ника сморгнула слёзы.

— Я не вернулась в дом, из которого меня забрали. Я вообще хотела умереть. Девчонки оттащили меня от края Бездны. Мы в храме Матери познакомились, и с тех пор не расстаёмся. Они моя семья.

— Лёля, а как тебе удалось... избежать постели лорда?

— Я его рассмешила. Сказала, что буду драться. — Помолчав, продолжила. — На самом деле было очень страшно. Я думала, что меня сметут в совочек за оскорбление.

Ника смотрит на меня круглыми глазами.

— Драться? Но он же... тёмный лорд!

Ой, как всё запущено...

— Ну, тёмный лорд. И что из этого?

— Он может убить, и ничего ему не будет.

— То, что он с тобой сделал, законно?

— Смешная ты, Лёля. Ника уже объяснила, — он тёмный лорд. Да, если бы и не был тёмным лордом, — родители Ники продали её. Он имел право делать со своей рабыней что угодно.

— Несовершеннолетние не являются гражданами Империи?

— Несовершеннолетних опекают старшие родственники. Если они решили продать ребёнка, — это их право.

— То есть, Нику могут принудительно вернуть в семью?

— Не могут. Продав её, они лишились права опеки. Если бы она сама вернулась... Но Ника уже учёная. Папашка её играть не перестанет, а расплачиваться будет ею.

— А лорд Алсэр не может потребовать Нику к себе?

— Лорд не мелочный. Он сразу подписал ей вольную.

— Ну, хоть так...

Подумала, что чем такие родственники, лучше сиротой быть. Игрок это тот же наркоман. Продаст не задумываясь.

— Дамы, шашлык готов. А что это вы такие серьёзные?

— Проголодались. — Ехидно улыбаюсь Маю.

Стефка, ничтоже сумняшеся, вручила ему две миски с салатами и любезно придержала входную дверь.

Вместо спиртного Май притащил дыню и гору ни на что не похожих плодов. Дыню оставили на сладкое, а из плодов ребята, красуясь, голыми руками давили сок. Не стала соперничать — зачем задевать мужскую гордость. Хоть Стефка на меня и поглядывала с намёком. Зато очень к месту прозвучал старый анекдот про налогового инспектора.

* * *

— Для чего вы ищете подобное заклинание?

— Какая тебе разница, заклинатель? Я готова платить, но мне нужны гарантии.

— Мы пили брудершафт? Или дама удостоила меня своей благосклонности? Должно быть я был тогда пьян до изумления, иначе запомнил бы такую прелестную особу. — Издёвка в ответе сияла яркой радугой, контрастируя с обликом заклинателя, скрытого беспросветно-чёрным балахоном.

Взревевшее золотое пламя зашипев угасло. Остатки боевого заклинания жалобно замерцав истаяли. Один из тёмных лордов, присутствующих в комнате произнёс с мягким упрёком:

— Тангирра.

Неуловимый миг, в который черты лица дамы стали жёсткими как сталь, прошёл демонстративно не замеченным, и прозвучал чёткий ответ.

— Мой сын женится по любви. Пусть так. Я готова сделать всё, чтобы его избранницу можно было выпускать в свет, не опасаясь опозорить семью. Но в жилах моих внуков плебейской крови быть не должно.

— И не будет, миледи Тьер. — Капюшон цвета сажи склонился, обозначая вежливый поклон.

— Гарантии. — Холодный голос ещё одного тёмного лорда выморозил помещение.

— Заклинание испытано на людях, эльфах и смесках народов Бездны. У меня нет сомнений в его действенности, но вы можете его предварительно опробовать.

Тёмные лорды переглянулись, и прозвучало имя.

— Алсэр.

* * *

— Странное предложение, лорд Тьер.

— Тебе же без разницы, на кого залезть.

— Мама! — Наследник клана Алсэр негодующе выпрямился в кресле.

— Это важно для меня, Алар. И... Риан не должен об этом узнать.

— Хммм? Оу... Понятно... Что ж... я всегда готов помочь роду Тьер. Но женщину, для кхм... опыта, я выберу сам.

— Одно условие. — Голос из под чёрного капюшона свучал глухо. — Женщина не должна быть моложе семнадцати лет.

— Это непременное условие?

— Непременное.

— Придётся подождать год. — Пожатие плеч и очаровательная улыбка, адресованная леди Тьер.

— Похоже, кандидатура у тебя уже есть, шалопай.

— Я не отвечу, — это будет нескромно. — Очередная улыбка, подсвеченная синим пламенем.

* * *

Шестнадцатый день моего рождения, как и начало сессии, решили отметить шашлыками. Дату мы с Маем высчитали приблизительно, — шестой день Нового года. В Тёмной Империи новый год тоже отмечают зимой, так что особенно заморачиваться не пришлось. А дата была нужна для заполнения анкеты абитуриента. Каникулы проводим в Ардаме. Даже Стефка не поехала домой, сказав, что дорога туда-обратно займёт половину каникулярного времени.

Сомнительного достоинства сюрпризом явилось поздравление от лорда Алсэра, переданное через лорда-директора. Разумеется, сам лорд Тьер до меня не снизошёл — вызвал через секретаря, и от леди Митас я всё и получила. Резная шкатулка тёмного янтаря, заполненная сладостями, огромная корзина фруктов и букет из семнадцати белоснежных роз на алых стеблях. К букету золотой тесьмой крепился изящный цилиндрический футляр синего сафьяна. В похожих хранились древние пергаменты, — видела в музее. Сломав печать, открыла. Не пергамент, а шелковистая немнущаяся бумага. Или это шёлк, как в древнем Китае? Развернув свиток восхитилась искусством секретаря лорда Алсэра. Дивной красоты каллиграфическое письмо хотелось созерцать не вчитываясь. Пришлось читать, конечно же. Стефка нетерпеливо пихала в бок крепким кулаком.

— Синяк оставишь.

— Ничего страшного. Кто это так красиво пишет?

— Судя по гербу на крышке шкатулки, Лёлю поздравляет лорд Алсэр.

— Уууу... Может Лёле не принимать подарки? Юла? Что говорит этикет?

— Цветы, фрукты и сладости являются допустимым, ни к чему не обязывающим знаком внимания.

— Вот и хорошо. — Стефка потёрла руки. — Сладкого хочется.

— Да. Кондитер Алсэров считается лучшим в Империи.

Сладостей хотелось со страшной силой, но сомнения меня не оставляли.

— Юла, а шкатулка? Она ведь дорогая.

— Это не личный подарок, Лёля. Шкатулка — просто вместилище. Хотя, лучше всё достать и перебрать тщательно. Во избежание. Если помимо цветов, фруктов и сладостей Лёле предложены украшения, то подарок следует вернуть дарителю.

Вытащили содержимое шкатулки, проверили её на наличие скрытых полостей, уложили сладости обратно, ухватив по марципановому сердечку. Корзину тоже перетряхнули. Слопали какие-то экзотические фрукты, которые лежать не будут. Букет, развязав тесьму, я сразу пристроила в вазу, благо в комнатах женского общежития они имеются.

— Всё нормально. Глупо было думать, что тёмный лорд не знает этикета.

— А почему цветы белые? Я думала здесь дарят только чёрные, или красные.

— Белыми цветами поздравляют детей. Лорд Алсэр тебя реабилитировал, этим букетом, Лёля.

— Реабилитируют преступников.

— Ты поняла, о чём я.

* * *

Ребята тоже расстарались насчёт цветов и вкусностей. А девчонки подарили мне набор лаковых шпилек для волос. Крепить косищу, обёрнутую вокруг головы. Сразу и опробовала. Выгляжу настоящей боярыней. Надо начинать откладывать стипендию на платье и туфли. Пока что, я открыла счёт в одном из гномьих банков, и пополняю НЗ (неприкосновенный запас), откладывая треть стипендии. Тратить деньги особо не на что — бельё, одежду и обувь предоставляет Академия. Питаемся в столовой "за счёт заведения". Если в выходной день посещаем кондитерскую — платят ребята. На предложение разделить расходы они оскорбились, сказав, что такую мелочь, как счёт из кондитерской, они как-нибудь выдержат.

— Лёля, не смеши. Там, в твоём мире, возможно так принято, но у нас другие обычаи.

— У нас равноправие.

— Нелепость. Без обид, Лёля. Женщина слишком драгоценна, чтобы наваливать на неё ещё и мужскую нагрузку.

Разжала кулаки. Доказывать что-то — бесполезно.

Вечером катались на тройках с бубенцами. Я песню вспомнила, и все решили, что это отличная идея.

В Академию вернулись перед самым закрытием ворот. Девчонки вошли в ворота, а меня... втянуло в синее пламя.

О том, как добиться уважения тёмного лорда

Огромная комната. Вот, значит, как выглядит спальня лорда... Ложе скрыто за тяжеловесным пологом, спускающимся с крыши "беседки". Практически, кровать — это ещё одна комната. Только вместо стен — драпировки плотного тёмно-синего шёлка. И поднимаются на это ложе по трём ступенькам. Крыша поддерживается толстыми витыми столбами. Высокая, — если вздумается встать на кровати, то даже я головой не упрусь. Прочая мебель тоже массивная — "мужская". Несколько диванов — лорд вполне может приютить в своей спальне гостей. Пуфики, или это табуреты для ног? Низкие столики типа журнальных. Шкафы одёжные и книжные, секретер, большой бар, кресла, огромное напольное зеркало. Напольные светильники — в широких чашах полыхает огонь. А вот стульев нет. Потому что это-таки спальня. Ножки мебели оканчиваются искусно выточенными звериными лапами с инкрустированными перламутром когтями. Несмотря на обилие мебели комната не выглядит тесной, настолько она велика. Я к таким масштабам не привыкла. У нас в детдоме актовый зал был меньшего размера, чем эта спальня. Я уже не говорю о высоте — от пола до потолка не меньше шести метров.

— Осмотрелась? Располагайся.

Поморгала глазами — милорд Алсэр, возникший из ниоткуда, сидит на диване, держа в руке бокал на длинной ножке. Чёрная маслянистая жидкость в нём похожа на нефть. Сходство пропадает, когда бокал ловит отблески пламени — в глубине высверкивают пурпурные зарницы. Наверное это всё-таки вино. Я могла бы поклясться, что комната пуста!

— Ещё раз поздравляю с шестнадцатилетием, Лёля.

— Благодарю, милорд. — Делаю книксен.

— Я нахожу тебя достаточно привлекательной, чтобы приблизить к себе.

— Мы уже обсуждали этот вопрос, милорд. Ничего не изменилось.

— Ошибаешься. Ты уже не ребёнок. Не надейся, что тебя оставят в покое. Найдётся достаточно желающих предложить тебе покровительство. И это в лучшем случае.

— Адепты под защитой милорда Тьера.

Весёлый смех вместо ответа. Синее пламя во рту и глазах лорда напрягает.

— Ты уморительно забавна, Лёля. Разве я угрожаю? Я оказываю тебе честь.

"Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь". Что же ответить-то? Правду.

— Я не смогу оценить эту честь, милорд. На моей родине другие обычаи.

— Расскажешь позже. Ты не у себя на родине, Лёля.

Скучающий голос, синие всполохи в лениво полуприкрытых глазах. Медленный глоток вина. Бокал отставлен на столик и... меня подхватывает вихрем, в который превращается лорд. Рефлекторно выворачиваюсь из захвата. Меня одарили широкой улыбкой.

— Ты сильная девушка, Лёля. Это хорошо.

Вспышка синего пламени, и мы оказываемся в огромном зале с зеркальными стенами. Стойка с холодным оружием у дальней стены, на полу разметка. Вероятно, лорд перенёс нас в тренировочный зал. В нашей части помещения пол устлан плотным, слегка пружинящим, покрытием.

— Продолжаем разговор.

Вспомнив Карлсона, постаралась не рассмеяться, и мы... продолжили. Нападение, защита, атакующие связки, блоки, наши отражения в зеркалах... Подловила момент и бросила лорда "через бедро с захватом", придавив его к полу, чтобы не вывернулся. А этот мерзавец смеётся.

— Если дама предпочитает быть сверху, кто я такой, чтобы возражать?

Наверное вся моя кровь бросилась в лицо. Лорд притянул меня к себе и поцеловал. Пламя вовсе не обжигает. Поцелуй из лёгкого и нежного становится вопросительным. Руки легко порхают по моему телу, как по музыкальному инструменту. А я в полном смятении, потому что моё тело отзывается на неозвученный вопрос. Но ведь так не должно быть? Яростно вырываюсь, отскакивая на несколько шагов. Мне страшно. Синие глаза темнеют, а пламя разгорается ярче.

— Ты сопротивляешься себе, Лёля.

Лорд оказался на ногах мгновенно. Забывшись от страха и злости на себя, или на то, что он всё про меня понял, выполняю нейтрализующий приём. С академической точностью, как учили. Не убить, но надёжно нейтрализовать.

Синеглазый лорд падает, встаёт и... рычит от боли, прижимая руки к диафрагме. Прихожу в себя.

— Задержите дыхание, милорд, и медленно наклонитесь. Это очень больно, я знаю.

Пара секунд. Пригласительный жест в сторону синего пламени. Меня отпускают?

— Мы обязательно увидимся, Лёля.

И... вместо того, чтобы уйти и обратиться за помощью к Маю, или сразу к магистру Эллохару, — он-то, наверняка, справится с лордом Алсэром, — я затопталась на месте. Лорд очень зол. И... наверное это можно выразить словом "неудовлетворён"?

— Передумала?

— Что вы... собираетесь... делать?

— С тобой — ничего.

У меня перед глазами подрагивающие тонкие руки и полные слёз глаза Ники. Лорду нужно сорвать злость и удовлетворить потребность в женщине. Из за моего неумения сглаживать конфликты пострадает какая-то девочка. Или женщина. Но пострадает точно. Синие глаза посветлели от еле сдерживаемого бешенства.

— Меня... нас учили защищаться...

— Лёля, иди уже. Или оставайся.