Боги Яви. Шаман

— Хороший мой! — могучая рука владельца погладила огромную голову гончего. — А у меня для тебя вкусняшка! — рука хозяина потянулась к ведру со свежим мясом. — На тебе! — снова потрепав своего боевого гончего пса по холке, он кинул свежий кусок мяса на мраморный пол.

Цербер безумно любил своего хозяина, ведь он был любимчиком у него, в отличие от всей сотни диверсионного отряда убийц, служивших ему верой и правдой, а ещё больше любил убивать людей из мира Яви, это было его любимое хобби...

— На, поешь! — уже более ласково повторил златовласый хозяин. — Это свежепривезённая рука глупого невезучего человечка из далеких приграничных миров, ты же любишь обгладывать пальчики?.. Наш дорогой Йотун специально сегодня для тебя расстарался! — снова рука потрепала чёрного как ночь пса. Цербер попытался завилять куцым хвостом, словно огрызком початка кукурузы, показывая хозяину всем своим видом, что он очень доволен и рад доверию с его стороны. И он взял аккуратно свежеотрубленную кисть руки в свою немаленькую пасть с шестисантиметровыми клыками, а то тягучая слюна, которую он не мог уже удержать, заливала пол хозяина, образуя небольшое озеро у его сапог. Взяв её, он смачно захрустел. 'А то как-то даже неудобно перед Лихом, своим боевым командиром, скажет, слюнтяй'. Ням-ням, хрум-хрум, хрустели чьи-то пальчики и косточки. А сам пес в это время внимательно навострил свои ушки, слушая последние новости своего хозяина из приграничных миров.

— У меня к тебе и твоим сукам будет небольшое поручение! — проговорил своим басом хозяин. — Кстати, твоё самое любимое развлечение и твоих любимых подружек. А это, угадай с трёх раз... Охота! Ты же её обожаешь, верно? — пёс подскочил и попытался лизнуть руку хозяину заляпанной кровью пастью. Ещё бы пес её не обожал, имея собственный вес более ста килограммов мышц, рождённых в тёмном мире для убийства, чья челюсть могла спокойно перекусить быку ногу, имея такое обоняние, что любого хищника из тёмного мира задушила бы жаба. Пёс фыркнул. Хозяин протянул ему под его чёрный влажный сопливый нос куклу.

— Это её! — негромко проговорил он. Пёс аккуратно заглотнул очередной палец, обнюхал протянутую Одином тряпичную куклу. — Это запах жрицы Хельги, и вы отправитесь завтра в мир Яви, когда наши миры переплетутся в вечерних сумерках. Жрицы Тёмных Теней уже готовят для вас проколы междумирья, и твоё звено должно её убить... Гончий, ты слышишь меня?! Убить! Она не должна выжить! — всматриваясь в его огромные жёлтые глаза, проговорил его великодушный и так обожаемый рыжий хозяин. — Никак... — голос хозяина сразу же перешёл на повышенный тон, отработанный многими тысячелетиями. — Надеюсь ты меня не разочаруешь...

Огромный пёс фыркнул, посмотрел в глаза своего боевого командира, встал, подошёл к нему и уткнулся своим горячим чёрным шершавым носом в ладонь своего хозяина, мол, а что, когда-то было иначе?..

— Молодец! — хозяин наклонился ещё ближе к нему, заглядывая в глаза гончему, и потрепал его по лоснящейся чёрной шкуре. — Слышишь меня?! Это тебе я говорю... Не как Лихо и твой хозяин, и как твой друг! А как боевой командир первого ударного диверсионного батальона Один Рыжебородый! Клянусь Вечным Разрушителем! Эта сука не должна выжить! Прости, я не хотел обидеть твоих подружек, — могучая рука сжала сильно чёрный загривок пса.

— Связь с Мидгардом у Морены должна быть потеряна, а эта ведьма у неё там одна, в этом болоте! — Один криво усмехнулся, потрепав ещё раз своего любимчика.

— Всё, ступай! Пока отдохни, скоро у тебя будет долгая дорога в Светлый Мир Яви! — и Лихо разразился нервно-истеричным смехом, и этот смех рябью прошёлся по его замку и эхом отозвался в приграничных мирах. Один потянулся за большой золотой чашей, имеющей причудливые гравюры, стоящей рядом на дубовом столе, и одним движением опрокинул этот кубок себе в горло с его содержимым. Пес ещё раз фыркнул и скрылся за дверью. Мама родная, мне бы такую рюмку! Вот это аппетит... А леший на Якута с Васькой вечно гонит, что те, мол, алкоголики-профессионалы, да куда им поперёк этого титана, словно дети малые. Титан сидел молча, держа в своей руке пустой кубок. Его губы нервно подрагивали, словно он вёл беседу с невидимым собеседником, то сверкая своими огненными глазами, то хмурил свои рыжие брови. Я стал понемногу осваиваться и разглядывать по сторонам эти великолепные творения искусства тронного зала, самого Одина. Лувр просто нервно курит в сторонке по сравнению с этими шедеврами, которые окружили хозяина этого замка, подчёркивая его статус. А статус у него был самого бога! Большие красочные гобелены украшали стены, на которых были изображены неведомые для меня битвы титанов. Арочные окна были застеклены цветной мозаикой, через которую солнечный свет играл на стенах причудливыми зайчиками, падая пятнами на картины, делая их живыми. И чёрный мраморный пол. Вот это да! За спиной Одина стояла пятиметровая скульптура из белого мрамора — красивая женщина в лёгком одеянии, которая протягивала к титану свои руки, словно прося у него пощады. И эта игра света завораживала меня. Интересно, а сколько тут дизайнеров работало? И я решил, так сказать, сделать экскурсию по этому замку. Ну, там, в разные кладовые заглянуть, не из-за корысти своей, а из чистого любопытства, а то на эту красоту вечно пялиться можно. Когда я ещё попаду в следующий раз в гости к богу? Даже и не знаю... Нет, я искусство, конечно, люблю! Но мне всегда было как-то интереснее не то, что нам всем выставляют напоказ, а то, что от нас утаивают. И только я украдкой поплыл вдоль стен, как, неожиданно для меня, в зал через дверной проем влетел чернокрылый ворон. Птица упала на стоящий рядом с Одином стол.

— А..., и ты явился?.. — буркнул бугай, протягивая к ворону свою руку. Птица прыгнула навстречу и больно клюнула Одина за палец. — Неблагодарный жлоб! — Один отдернул свою руку.

— Кар!.. — прокричал ворон и покосился в мою сторону. Крик ворона донесся до меня страшным пронзительным скрипом, разрывая меня на тысячу маленьких частей. Мой мозг сразу же чуть не лопнул. Боль была настолько сильна, что я непроизвольно застонал. — Кар!.. — повторилось ещё раз, тем самым добивая меня окончательно. 'Эта сука меня видит!' — успел подумать я через острую боль. Один не был бы богом, если ничего бы не почувствовал.

— Кто здесь?! — пророкотал рыжебородый. Титан прищурил оба глаза и стал пристально всматриваться в угол, куда указывал ему ворон. — Пошёл ПРОЧЬ! — выкрикнул он. И меня ударила звуковой волной неведомая сила бога, вышвырнув, как котёнка, из замка и дав мне сильного пинка под мой астральный зад. Я вылетел от бога, кувыркаясь, и меня, как мыльный пузырь, стало выдавливать из этого мира. Больно-то как! Тяжело иду, как запор. И я, находясь в астральном теле, умудрился потерять своё сознание. Пришёл в себя, когда меня кто-то тряс за плечи.

— Голову ему поверни, а то в своей блевотине захлебнётся, и сопли кровавые ему утри! — донеслось глухо со стороны лешего. 'Ох, лучше бы это мне всё приснилось, как-то оно безопаснее и намного привычнее! Если бы кто знал, как мне плохо. Погулял, называется...' И я провалился в тёмное небытие.

Иногда урывками приходя в себя, я не мог понять, где я нахожусь, меня болтало и сильно мутило, а мозг мой просто кипел. Я то вновь проваливался в густую черноту омута, то я барахтал своими ножками, стараясь всплыть на её поверхность всеми своими силами, потом долго болтался, как маленький коричневый кораблик в проруби. Я видел свою мать, которая гладит меня и успокаивает своей тёплой и ласковой рукой, и слышал строгий голос отца: 'Будь мужиком, терпи!..' — и я снова погружался в глубокую чёрную бездну, наблюдая гончих псов Одина, которые рвались в наш мир Яви. Ещё немного, и хрупкая оболочка этого мира лопнет. Гончие Одина! Они шли по моему следу. Я бежал без оглядки, не оборачиваясь, смысла глядеть в глаза тёмной твари нет, когда она только в своей холке тебе по грудь. Цербер и его суки выскочили на лесную поляну уже ближе к вечеру, когда последний луч Ярила-солнца коснулся горизонта Мидгарда, в воздухе раздался хлопок рвущегося мира, словно рвётся плотная ткань от сильного рывка. И только небольшой выброс тёмной энергии показал, что переход тёмных тварей завершился удачно. Цербер громко фыркнул и вспомнил, как первый раз, ещё совсем молодым щенком, чуть не сломал себе шею. Ведь при переходе из тёмного мира в светлый мир Яви должна быть изрядная набранная скорость, был бы человеком, наверно, хохотнул бы, и если у тебя недостаточна набранная скорость, то прокола в мир Яви может и не случиться... И ты на всём своём ходу врезаешься словно в гранитную стену. Вот такой может случиться нежданчик для новичков.

Фырк! Он оглянулся на своих любимых подружек, осмотрел их, убедившись, что они совершили переход в этот мир удачно, пригнул свою голову к земле, вдохнул свежий воздух Яви и быстро потрусил в сторону далёкого леса, взяв направление строго на север, доверяя своим врожденным инстинктам охотника и убийцы. Гела гнала по ночной пустоши, обгоняя Цербера на весь корпус, она была молода и сильна, ей хотелось показать своему самцу, что он выбрал её не зря из всей черной сотни Одина.

Её острое чутьё подсказывало, что скоро они доберутся до леса, пересекая жёлтую пустошь, перепрыгивая очередной шершавый валун, она чувствовала еле улавливаемый влажный аромат ночного леса, который уже витал в воздухе.

'Скоро взойдет солнце этого мира, враг мой и моего самца', — думала она.

Она оглянулась на Цербера, его мощные мышцы переливались в свете Луны, словно сама ночь, которая вышла на охоту. 'Не зря же наше звено называют чёрным крылом Одина!' — подумала Гела.

'А замыкает звено его старшая подруга Метра', — думала она, — 'я ещё покажу ей, этой старой суке, кто тут более удачлив!' — Гела прильнула ещё ниже к земле и усилила свой темп. — 'Я сама вырву девчонке её сердце'.

Скоро на горизонте появилась чёрная полоса леса, боевое звено стало улавливать насыщенный его запах, и живых существ, которым не повезло встретиться с ними этой ночью на их пути. 'Ай да Гела, ай да сука!' — подумала она и стала наращивать свой темп, чувствуя чью-то чужую терпкую кровь на своём языке.

А я бежал от них, как одержимый, без оглядки, уже задыхаясь, мои лёгкие скоро лопнут, а мышцы сведёт спазмами, и мне конец, быстрый, бесславный конец. Как же обидно... Я почувствовал чьи-то нежные руки, которые держали аккуратно мой подбородок, и прохладная влага текла живительной струйкой по моим пересохшим губам в горло. Глаза мои были открыты, но я ничего не видел, всё плыло, как в тумане.

— Сергей... — послышалось мне, и кто-то аккуратно положил мою голову на место. — Сергей... — снова услышал я. Кто-то меня настойчиво звал.

— Кто здесь? — прошипел змеем мой голос, так, что я сам его не узнал.

— Это я, Галина, — прошептал знакомый голос в ответ.

— Ну наконец-то, а то мы уже думали, что ты дуба дашь! — донёсся из темноты голос орка.

— Да заткнёшься ты наконец?.. — леший оборвал Ваську. Дыщ! Раздался звук подзатыльника.

У меня словно камень с души свалился. Дома...

Глава 6. Попытка номер два

Провалялся я два дня в своей постели, только на третий день стал подниматься, и то кое-как, совсем немного. Накрыл меня пендель бога не по-детски, словно хороший допинг. Мутило так, что нутро выворачивало. Короче... Якуту звездюлей тоже прилетело из далёкого прошлого, нехило так от бога, как, впрочем, и мне. Ведь, со слов шамана, мы были связаны невидимыми ниточками судьбы астрального тела, и что почувствовал я, то почувствовал Якут, и отчасти передалось и ему, как моему проводнику. 'Интересно, а как блоха на яйцах лиса лопнула, он тоже это почувствовал?..' Ладно, когда никого не будет дома, потом поинтересуюсь, не при всех же позориться. Пусть это будет наш с Якутом маленький секрет. А то, не дай боги, Васька с Градомиром узнают, подначек будет — не оберёшься. Так что мы пару дней, можно сказать так, находились в домашней реанимации у Градомира, под чутким медицинским уходом Галины. Интересно, но все перешли на осадное положение и ходили в своём истинном облике. А особенно мне понравилась Гала. Оказывается, у серых орков главой семейства были женщины, а не мужчины, как принято у нас. Они и воинами были, и, соответственно, вид такой имели, воинственный. Галина хоть и была орком, но телосложение имела спортивное и хорошо тренированное, словно она амазонка. Я только сейчас обратил внимание, как она управляется на кухне с ножами, они, словно бабочки, порхают в её руках. Рыжая коса, перекинутая через плечо, свисала на упругие сочные груди, и, вдобавок к этому, янтарного цвета глаза подчёркивали её боевую стать с каким-то озорным огоньком в них. На крепкие руки были надеты стальные наручи, имевшие кожаные застёжки, а на её предплечье — золотые браслеты, которые завивались вокруг змеем на упругих мышцах. Только немного скулы выпирали вперёд, подчёркивая её принадлежность к другой расе, и небольшие, слегка выпирающие клыки. Как она мне пояснила, они их подтачивают у стоматолога. На мой вопрос, зачем, лишь пожала своими плечами, мол, мода такая у них. Ну да, наши-то бабы свои ногти тоже точить куда-то ходят. А если им ходить некуда, некоторые из них точат об нас. Вот и выходит, каждый точит, как хочет. За последние два дня мы с ней довольно много разговаривали и сблизились, в связи с уходом за маломощным, то бишь за мной. Сверху на неё была накинута грубо выделанная кожаная куртка, обшитая стальными пластинами, и такая же, грубой выделки, надета короткая кожаная юбка, из-под которой были видны сексуальные ровные крепкие ноги. Но в чёрном трико Галка выглядела просто огонь. И к одной из них был пристегнут на кожаном ремне небольшой кинжал. Не баба, а загляденье, хоть и другой расы! Просто огонь рыжий... Сразу стала просыпаться и вякать моя зелёная жаба, но я сразу же её прогнал от греха подальше, со своими нехорошими на этот счёт советами. Она мне такое насоветовала, даже перед Васькой стало как-то неудобно. Теперь понятно, почему Васька её побаивается, такая враз отоварит по лбу — не встанешь, может и без сковороды. Так что, оказывается, настоящий мой телохранитель — Галина, под видом миловидной женщины-кухарки. Градомир тоже был при военном параде. Кованые наручи и два огромных обруча на его предплечье были словно влиты в его тело. В небольшую, уже с проседью, бороду вплетена небольшая лента синего цвета. На мой кивок ответил просто — древний родовой обычай. Стальные пластины закрывали его грудь и спину и были закреплены кожаными ремнями по его бокам. И такой же, как у Галки, выделки кожаные штаны. А возле порога его дома стаяла самая настоящая внушительных размеров секира. Я такую и не подниму, а если и подниму, то пупок развяжется. Но и грех про Ваську не сказать, этого достойного воина, как и я. А Васька был на фоне этих двоих воинственных монстров в своих спортивных старых трениках и такой же замызганной масленой майке.

— А я ему говорила! — перехватив мой взгляд, ответила Галка. — Вась, ты хоть для приличия морду свою мазутом от своего трактора раскрась, как Рэмбо. Может, хоть какая навка тебя испугается? Ты же всё-таки серый орк! — Васька только почесал свою лысину. — Гы — Гы — гы! — Даже лежащий в соседнем углу Якут проснулся.