Боги Яви. Шаман

— У, харю наел! — Горька похлопал своей ладонью по его тёплой чешуйчатой морде.

— Ффююрр, — свистнул Васька.

— И тебе не хворать, — ответил богатырь.

— Надо продолжать путь! — протянул я.

— Надо! — согласились друзья. — Главное — успеть бы до темноты...

Мы двигались молча, в полной тишине, вдоль обрывистого берега, перекидываясь лишь только нам понятными знаками. Васька-Змей скользил между вековых кедров, словно ночная тень, только отблеск его чешуи иногда выдавал его присутствие. Мы рассредоточились и двигались вдоль небольшой реки, поднимаясь всё выше к её водопаду. Главное, чтобы стихийный дракон спал. Это был дух соседних миров, призванный людьми чёрного дракона. Они поклонялись им, словно это небесные боги, впрочем, оно, может, так для них и есть. А этот был замечен недалеко отсюда, дух водной стихии. Обычно выходящий на охоту с приходом сумерек. Гул переката воды усиливался. Логово где-то здесь, они любят проточную воду и всегда стараются отдыхать на перекатах прохладной воды.

Уже час осматриваю эту реку, ничего не вижу. Друзья также высматривают водяного духа. Вода хрустальными брызгами разбивается об огромные речные валуны, пенясь и перекатываясь через них. Ничего не вижу, хоть убей... Боковым зрением замечаю движение, это Фрида. Моя ты глазастая. Фрида указывает рукой в сторону небольшого переката, на изгибе реки ближе к берегу. Вижу! Если не знать, то, чтобы найти духа в его стихии, нужно сильно постараться и попотеть. Но у Фриды врождённый нюх на нечисть, наша красавица его нашла за час. Я кивнул, показал, что вижу. Прозрачная вода, словно через огромное препятствие, перетекает через голову дракона. Точнее, головы не видно, вода, словно натыкаясь на невидимое препятствие, огибает её, словно там был воздушный пузырь. Водные духи не совсем материальны, у них главная составляющая — это их дух, плюс природа их стихии. Точнее, его плоть из воды, удерживаемой силой духа, и потому он имеет такой же окрас, как и стихия. То есть он практически прозрачный, состоящий всего лишь из одной воды. Но всё же это плоть, которую можно резать, а чтобы её поддерживать в таком состоянии, необходимо много энергии. Всё гениальное просто. Рубим, режем, колем, немного кусаем, пока его силы не иссякнут, и у духа не хватит сил удерживать стихию в своём теле. А как только запасы энергии заканчиваются, их тело развоплощается. Ну, а просто духа изгнать — это примерно как муху отогнать: кыш отсюда, нехорошая. Дух сразу уходит в свой мир, силу он может набрать только там. Но там, видимо, тоже не так всё просто. По крайней мере, ещё никто повторно не возвращался. Закон мироздания. Энергия Вселенной так просто никому не даётся. Фрида скользнула фурией вдоль берега. Мы последовали за ней. Главное — ни звука, ни шороха. Затаились. Перехватываю копьё, щит оставлен на земле, сейчас он мне ни к чему, только помеха, ждём Фриду. Горыня подал условный сигнал, он готов. Танцы с бубном начались.

Копьё Фриды вонзилось в хвост дракона, войдя, как раскалённый нож в топлёное масло. Дух взвыл. Огромная голова, словно из стекла, взвилась вверх, поднимая столб брызг вокруг себя, разбрызгивая их красочным дождём, направляя свою пасть в сторону пронзительной боли, стараясь откусить обидчику голову. Горыня этого и ждал, выскочив из кустов, оттолкнулся от валуна ногами, в тягучем прыжке направил свой меч навстречу его шее. Вода и сталь не встретили сопротивления, и меч отсек дракону голову. Голова водного духа лопнула, словно мыльный пузырь, освободив при этом огромное количество воды, всё это хлюпнуло в разные стороны. Хвост дракона взметнулся, стараясь ударить место, где стояла только что Фрида, и из его обрубка шеи изрыгая маленькими фонтанами воды, словно по волшебству, стала вырастать новая трёхглазая голова. Дух снова набирал силу. Огромное красное око дракона, которое находилось ровно по центру его лба, смотрело на меня с прищуром, при этом не забывая формировать свою пасть. Первый раз встречаю такого, но времени ему не дам. Копьё привычно входит ровно по центру в его глаз. Что-то неясное и булькающие раздалось с его стороны, заложив мои ушные перепонки. Дракон отшатнулся, стараясь сбить копьё своими лапами, но не тут-то было, не зря же копье назвали Жалом. Он вскинул свою голову и замотал ей, при этом стал удаляться от берега, не забывая отмахиваться мощным хвостом, стараясь влепить кому-нибудь из своих обидчиков. Но тут случилось неожиданное: шея дракона словно отвалилась, поток воды хлопнул в воду вместе с копьём, и его подхватило и понесло стремительным течением. Нежданчик! Без своего копья чувствую себя словно без одной руки. Дракон развернулся к нам своим туловищем, и из своего тела он стал формировать уже третью голову. Но сначала стали появляться огромные два рога. Нет, такого точно не видел. Но духа на середине реки нам не достать, река хоть и не очень большая, в пределах метров семидесяти, но он на самой её середине. И прыгнуть в его стихию — это заведомо обречь себя на верную гибель. А он, видимо, не только меня удивил. Друзья переглянулись и стали расходиться по берегу. Горыня в центре, я слева, метрах в пятнадцати, Фрида справа от него. А тем временем у духа уже сформировалась его многообещающая зубастая пасть. Огромные, кривые, немного загнутые назад рога грозно украшали его голову, словно корона. Два глаза вспыхнули красным огнём и недружелюбно посмотрели на меня.

— По-моему, мы его обидели! — кинул в мою сторону Горыня. Я кивнул. Дух обезумел и попёр на нас в лобовое столкновение. Выпад был сделан в Горькину сторону. Зубастая пасть сомкнулась над его головой, но Горя не стал ждать, пока его лишат столь ценного органа, он увернулся, нанеся косой удар своим мечом по его пасти. Дракон яростно издал глухой рык. При этом не забывая прихлопнуть своим хвостом меня любимого. Я подпрыгнул, отсекая мечом его часть хвоста. 'А ты как думал? Это тебе не кур щипать!' Отсечённый хвост распался на берегу холодной водой, окатил всего меня. Я заскользил по скользкому грунту и растянулся спиной, словно на пляже, воздух шумно выбило из моих лёгких. Дракон постарался воспользоваться моментом и моей позой. Понимаю, что не успеваю банально встать. Он, рыча, подёргивая головой, двинулся на меня. А я тут разлегся как девочка, лежу на спине, ноги раздвинул. Кого жду?.. Увидев такую картину, дракон фыркнул. Похоже, он хочет надо мной надругаться, как-то мне сразу стало очень не уютно. Чувствую передним себя целкой. Зубастая пасть взмыла в воздух и направилась в мою сторону. Но тут случилось чудо. Вместо того чтобы откусить у меня понравившуюся часть моего тела, он выпучил на меня свои огромные глаза и издал пронзительный рёв. Дракон стал поворачивать голову в сторону своего хвоста, поднимая его над водой. На хвосте, вцепившись в него, висел наш малолетний Васька. Уловчик, однако... Он ровно по центру стал быстро вгрызаться в его тело под хвостом, словно это кот, обхватив его своими лапами. При этом задние лапы его были направлены в заднюю, филейную часть дракона. Со стороны Змея это был удар ниже пояса, дух точно такого не ожидал. И началось! Вгрызаясь всё глубже и глубже своей пастью в духа, Змей погружался в его плоть передними лапами, при этом задние оставались свободными. И Василий стал рвать заднюю часть дракона. Я поднялся с мокрого берега. Водный дух бешено выл. А Змей делал своё мокрое дело, взяв духа на болевой приём. Куски плоти летели в разные стороны. Змей драл его, не щадя, с какой-то холодной змеиной яростью, начиная оттуда, откуда растёт хвост. Дух уже просто подвывал, крутясь волчком и стараясь достать змеёныша. Горька подошёл поближе и только сочувственно пожал плечами. Даже смотреть на духа было больно. Змей своими задними лапами, словно малая птаха, порхал, не останавливаясь ни на миг, ни на секунду. Дракон кружил, стараясь достать своего обидчика, но не так и легко достать его у себя из под хвоста.

— Вернутся в свой богами забытый ад с оторванными яйцами, это что-то новенькое! — в голосе Фриды не было ни капли сочувствия, в отличие от нас с Горькой. Мы то понимали его...

— Ей не понять... — пробасил Грька сдавленным голосом.

— Ага, — кивнул. У духа, видимо, стало не хватать сил, чтобы наращивать свою плоть. Потому наш змеёныш не мог полноценно достать до его плоти лапами, и он перешёл на сам хвост дракона. Водный дракон вскинул голову к небу (видимо, молился своему Владыке) и издал протяжный вой. Хлопок — и тело дракона лопнуло, подняв тем самым полуметровую волну, которая докатилась до наших ног. Васька погрузился с ней в речную пучину, барахтаясь в холодной воде. Дух развоплотился и стал не материальным, а всего лишь бледной тенью былого величия, и он бессильно заметался вдоль реки серой тенью, стараясь нас хоть как-то атаковать. Но лишь лёгкий ветерок коснулся моего лица.

— Этот точно, своему Чёрному Владыке наябедничает! — Фрида отмахнулась от духа рукой. — Что-то жрать охота! Вы как? — она повернулась к нам, сверкнув при этом своими зелёными глазами.

— Я согласен! — поддержал её Горька. Да и я пожрать был нисколько не прочь.

Небольшая чёрная воронка появилась у нас над головой, и чёрный вихрь стал поглощать водного духа, всасывая его словно космический пылесос.

— Передай Чёрному Владыке привет! — и я помахал напоследок рукой. — Надеюсь, мы с ним когда-нибудь встретимся, — прошептал я сгинувшей нечисти. — Будем только надеяться...

Я точно знал, что когда не будь Боги Яви, встретятся с этой огромной силой Черного Владыки. А эта всего лишь небольшая проверка человеческих сил! И после этого чудовищного столкновения, наш мир будет приходить в себя многие тысячелетия.

Глава 4. Разговор с лешим

Чёртова зараза! Я махнул рукой, стараясь её отогнать. Муха снова сделала круг и стала заходить на новый виток, как натовский бомбардировщик. Вот же сука! Как привяжется, пока не поднимет, не успокоится, я, наверное, очень красивый и сладкий, вот и прицепилась. Не зря же люди говорят, что они на это самое, на сладкое, вот, садятся, так и на меня, наверное. Попадется одна муха на весь дом, а спать никому не даст, я вздохнул и разлепил глаза. Чувствую себя просто дерьмова! После преследуемых с самого юного детства ночных кошмаров, у меня всегда такое состояния. Даже тельник пропитался липким солёным потам.

Но, утро было прекрасное и солнечное. Как ни странно, я чувствовал себя просто замечательно, можно сказать, бодрячком. Видимо, свежий воздух и хорошая закуска благоприятно повлияли на моё здоровье и самочувствие. Шлёпая босиком по прохладному полу, я вышел из дома и потянулся. На крыльце стояли домашние шлёпки, но, ребята, их так неохота было надевать! Словно я насилую своё тело. И я шагнул на шёлковый зелёный ковёр. Ух ты! Прикрыл глаза, стоя босиком в сырой от утренней росы траве, удовольствие, я вам скажу, умопомрачительное. Земля отдавала своё накопленное материнское тепло за все тёплые деньки. Я стоял, и наслаждался материнской лаской. Как нам этого не хватает в городе, мы словно дети нерадивые и косолапые, топчем её своими каблуками, всё топчем. А она вона какая, родная...

Осмотрелся — никого нет. И присел Иван-царевич, а скорее, не царевич, на крыльцо и задумался. А подумать ему было о чём. Эх, судьба, судьбинушка, печаль! Последний день мне приоткрыл глаза на этот загадочный для меня и удивительно глубокий, чуть-чуть таинственный мир. Выкурил сигарету. Рядом с крыльцом стояла деревянная бочка, до краёв полная студёной водой. Подойдя к ней, глянул в гладкое её отражение. А я ещё ничего! Правда, на висках немного пробивается седина, но и сорок пять уже... Зелёные глаза смотрели на меня из этого глянца. И нос немного картошкой, мамин. Рост где-то метр семьдесят. Невелик, но шустрый, просто жуть жуткая. А живот — это вообще моя прелесть. Мечта любой разведёнки. На него ноги удобно класть на диване, как на пуфик. Мда... Мужчина в самом расцвете сил. Я окатил лицо холодной водой. Постоял немного. Мало! — и окунул свою буйну голову в этот рукотворный омут Кузьмича. Брр! Хорошо...

Сразу проняло, сбивая остатки липкого ночного сна. Кстати, сегодня приснилось что-то новенькое, и мне с каждым разом всё больше хотелось остаться там, в том древнем и загадочном мире.

Перед домом Кузьмича была залитая солнечным светом зелёная лужайка. А где все?.. В беседке на столе стоял и пыхтел медный самовар.

— Сейчас чай будем пить! — сзади раздался голос лешего.

— Господи! — подпрыгнул я. — Кузьмич, разве можно так пугать?! Это у тебя уже входит в дурную привычку...

Кузьмич ехидно улыбнулся и направился к самовару.

— Извини, это в крови, я же всё-таки леший!.. — Кузьмич стал подкладывать щепки в самовар и, надувая, словно в кузне меха, свои щеки, раздувать тлеющий огонь.

Под ногами путался хитрый Кукуня, словно мартовский кот. Кузьмич подставил пиалу под краник самовара и налил дымного кипятка. Запах душистых луговых трав ударил в нос. Завтрак наш прошёл на ура, оладьи со сметаной и мёдом, всё это под малиновое варенье. М-м-м... вкуснотища какая, да с дымком!

Кузмич поел, хлопнул о своё сухое колено ладонью.

— А для тебя у меня особый отвар, — он потянулся за пиалой, заливая крутым кипятком из самовара какие-то корни. Он протянул её мне. — Пей! Надо потихоньку приводить твой организм в порядок.

Я молча взял пиалу и сделал глоток.

— Фууу!

На вкус просто омерзительно, всё это очень терпко, аж вяжет язык. Утерев слезу, сплюнув тягучей слюной, я уставился на лешего.

— И что это за отрава?

— Да так, корешки кое-какие, — Кузьмич замялся, приподнял шапку и почесал макушку. — Для повышения жизненного, так сказать, тонуса. — И он, как ни в чём не бывало, улыбнулся мне своей белоснежной улыбкой. — Пей, не боись, не отравишься!

— Да мне вашего жизненного тонуса и так за прошедшие сутки хватило, аж до сих пор дрожь в коленях!.. — пробурчал я.

Как ни странно, я почувствовал облегчение, ночной туман в моей голове прошёл окончательно, уходя куда-то на задворки моего сознания. Словно я в отпуске месячном побывал. По всему телу стало разливаться приятное тепло, наполняя его какой-то детской радостью. Я стал прислушиваться к своим ощущениям. Желание вскочить из-за стола и совершить пробежку, километра на три, запросто. А потом упасть под ёлку где-нибудь и сдохнуть под ней. Я сделал ещё один глоток отвара Кузьмича. Ощущение бодрости непередаваемое, кофе рядом не стоял. Вот так и спортсмены на допинг подсаживаются, думаю. Ни фига себе энергетик, прямо мельдоний какой-то. Накопленную за долгие серые будни усталость как рукой сняло. Голова ясная, мысли чистые. Вот это да! Я косо посмотрел на Кузьмича. Притравить решил... А леший сидел, смотрел на мою реакцию и посмеивался.

— Корешки да травки — они завсегда полезнее, чем ваша городская химия!

— Кто бы сомневался, Кузьмич! — сумничал я.

Он хмыкнул. Кукуня тем временем спёр со стола оладушек, хоть бы в сметану макнул рыжая сволочь.

— Кузьмич! — начал я многозначительно, ещё сам не зная, как правильно сформулировать свой наболевший за эти сутки вопрос. — Может, ты прояснишь мне один интересный момент? То, что мы на земле не одни, я уже понял и видел. А вот что происходит?.. И зачем я вам нужен?.. Я бы хотел услышать. И эта неизвестность меня очень сильно пугает и беспокоит, — я отхлебнул живого отвара.