— Плохо, очень плохо, — говорю Луне, — но это не твоя вина.
Та смотрит на трупы вокруг с искренним состраданием во взоре.
— Их всех можно было вылечить, — говорит она.
— Да?
— Да. Некогда чародей Злотан наложил на гоблинов проклятие золота, и припечатал его скипетром Еловой Лапы, но так получилось, что сам скипетр был сделан из золота, и гоблины завладели им, и много веков хранили, не отдавая магам, — голос Луны тих, но разборчив, да и тишина вокруг почти могильная, одни трупы.
Есть, конечно, и раненые, но либо легко, как я и Луна, либо их уже утащили. Грюм ввалился в пещеру с отрядом в три десятка магов, теперь там отсутствует половина... э, а где остальные? Сам Грюм уже быстро ковыляет к нам, и надо бы злиться, яриться на него за такую подставу, но сил нет. Да, Аластор не играет в хитрые игры, как Дамблдор, у него все проще: предупреждал, что Луну не надо брать? Предупреждал! Подставил в пещере под удар? Шпионов выявлял, гоблинов отвлекал, понимать же надо, и вообще, заранее говорили, что здесь будет драка, кто не готов, пусть сидит в теплицах Хогвартса!
— Надо идти, — хрипит Аластор, и я замечаю, что лицо его пересекают свежие шрамы.
Причина их появления становится понятна, едва мы выходим из одной пещеры в другую. Здесь было побоище магов, сражение двух... нет, трех столкнувшихся сил. У гоблинов уже почти не осталось наемников — магов, те разбежались, едва ощутили, что дело табак, но гоблины взамен начали сами вооружаться палочками, и небезуспешно. Но это им не помогло, равно как и тем, кто хотел ударить Грюму в спину.
— Оборотка и Империус, — коротко бросает Аластор, ковыляя мимо.
Здесь гораздо светлее, часть светильников под потолком уцелела, в одном месте даже падает свет, вместе со снегом, сквозь дырку в потолке, и доносится рокот моря. Тела магов вперемешку с гоблинами устилают пол кровавым ковром. Выжженные силуэты, перерезанные горла, раздавленные тела, словно их сдавил кто-то огромный в ладони, как творог. Отряд гоблинов с палочками не так велик, как тот, с которым сражались мы, но зато здесь хватает различных тварей. Воняют тролли, видны разбрызганные по стене кишки кого-то, с крыльями и хвостом, чуть дальше под стеной испускает последний вздох дракон, с отрубленными крыльями. В воздухе воняет чем-то острым, химическим, и видны трещины в полу, заваленные входы в другие туннели.
— Извини, — коротко бросает Грюм, но вины в его голосе не слышно, — иначе их было не собрать вместе, никак.
— Противники Отмены? — оглядываюсь, и меня мутит слегка, наверное, от того, что здесь большинство трупов все же люди.
Странно, да? Гоблины всегда относились ко мне нормально, ну в рамках делового подхода, как к еще одной клиентке, не более, тогда как люди проявили себя теми еще пидарасами. Но их мне как-то не жаль, потому что практически каждое наше столкновение сопровождалось необходимость защищать Луну, как вот сейчас. А людей жаль, хотя те же люди запишут в учебниках про "гоблиноцид от рук Кровавой Грейнджер", и даже не смутятся, будут рассказывать "чистую правду", как я, утробно хохоча, летал и рвал гоблинов руками на части, вырывал у них печень и жрал прямо на их глазах.
Ну, или еще чего наврут, это запросто.
— Самые боевые из них, — дергает головой Грюм, — власть они уже фактически проиграли, но вычищать остальных придется еще долго. Особенно теперь, когда самых боевитых выбили, трусы забьются по углам, и будут гадить исподтишка.
Можно даже не спрашивать, зачем же тогда нужна была операция. Все тот же подход — выиграть сейчас, сегодня, протянуть время, ослабить врага, усилиться самому, вытянуть и все, что можно отложить на потом — отложить на потом. Да, возможно не до всех трусов и затаившихся доберутся, но главное — то выиграно: власть и перелом ситуации!
— Но теперь надо спешить, — мы входим в туннель, и голос Грюма звучит странно искаженно.
Он ковыляет впереди, пригнув голову, и мне кажется, что он косится на меня, подглядывает волшебным глазом. Глупость, конечно, да и куда теперь спешить?
— А где Гарри?
— Вместе с Нимфадорой и отрядом... проверенным отрядом, — в голосе Грюма мелькает злость, — гонит отступающих.
Понятно, опять гранд-политик, работа на будущее, поддержание образа.
— Чтобы на их плечах ворваться в сердце крепости и не дать им разрушить или своровать скипетр, не дать сбежать, что гораздо вероятнее.
— Что? Скипетр существует? — вырывается у меня громко.
Мысль о том, что это может оскорбить Луну, приходит секундой позже, но уже поздно.
— Конечно, существует, — грохочет Аластор, — но совсем не затем, чтобы поддерживать на гоблинах проклятие жажды золота. С этим коротышки отлично справляются без всякой магии, жажда золота и артефактов у них в крови, как у домовых эльфов жажда работы.
Это он что, намекает, что в них вложили эти качества? Гоблины и эльфы — слуги магов, только одни вышли из подчинения, а другие наоборот, зарылись в него глубже? Мотаю головой, пытаясь выбросить весь этот конспирологический бред.
— Когда Скипетр будет разрушен, — произносит Луна, — гоблины прекратят войну!
В ее голосе слышна обида, но обижена она на Грюма, уф, кажется, пронесло, спасибо товарищу Аластору за его несдержанность!
— Когда Скипетр будет у нас в руках, — хмыкает Грюм, — гоблины прекратят войну, потому что это ключ ко всем их крепостям! Мы не добрались до него в Альпах, мы упустили его в Париже, его успели утащить у нас из-под носа в Риме, но теперь! Теперь он наш, и мы возьмем гоблинов за яйца, вот так!
И он даже демонстрирует как, сжимает кулак.
— Так можно сжать очень много яиц гоблинов, — задумчиво замечает сзади Луна, а меня пробивает на смех.
Смущен ли Грюм? Разумеется, нет, я честно говоря, и не представляю, что нужно, чтобы его смутить. Думаю, даже хор голых Нимфадор не поможет.
— А еще скипетр просили доставить в Отдел Тайн, — говорит Грюм и вот теперь поворачивается, смотрит в упор. — Так что никаких уничтожений!
В полутьме туннеля, в сердце вражеской крепости, он выглядит особенно жутко. Вокруг тихо и спокойно, то ли всех перебили в тех двух пещерах, то ли остальные разбежались, может быть даже преследуемые Нимфадорой. За нами топает еще десяток магов из отряда Грюма, остальные, похоже, задержались в пещерах, ну и ладно. Скипетр, скипетр, что за херня с ним, непонятно, но, похоже, из-за него Грюм приказал не применять Адского Пламени. Я, правда, применил, но не до приказов было в тот момент! К счастью, Аластор, при всей своей схожести с Дамблдором в отдельных моментах, и параноидальности в других, имеет и хорошие черты, например равнодушие ко всему, что не повлияло на боевую задачу. Вот спалил бы скипетр, тогда да, крику было бы до небес, правда я в ответ разорался бы на него за такую подставу, а так оба молчим и движемся навстречу новой опасности.
Отдел Тайн?
— А причем тут Отдел Тайн?
— Причем тут Отдел Тайн! — хохочет Грюм, словно услышал лучшую шутку за год.
Его хохот разносится по тоннелям, слышны смешки сзади, и меня это злит.
— Ты забыла, как мы ходили к ним? — обрывает сам себя Грюм. — Невыразимцы серьезно помогли нам, теперь пришло время платить по долгам. Им нужен скипетр, они его получат, вот так.
ОрёлЪ, чуть больше хитрости и связей, и был бы он сыном Дамблдора, была бы у нас семейная династия!
— Сказки о связи скипетра с проклятием родились не на пустом месте, — уже нормальным голосом добавляет Аластор. — Ключ к крепостям гоблинов, где они держали золото, то, что потом стало филиалами банка Гринготтс, это лишь...
Его движения ускоряются, откуда-то впереди доносятся неясные, туманные звуки битвы.
— Быстрее! — хрипит Грюм, обрывая сам себя. — Быстрее!
Ага, волнуется все-таки за Нимфадору! Но скипетр... ладно, в другой раз, сейчас бы самим уцелеть! Сказать бы Луне, чтобы не лезла, да где там! Разве что не повизгивает, рвется в бой, не понимая, что с ее умениями в такой свалке только в роли жертвы выступать.
Даже если в той пещере уложили все основные силы.
Мы выбегаем и вылетаем в еще один огромный зал, пещеру, и видно, как впереди отряд штурмует еще одну каменную крепость. Ворота выбиты, стены проломлены, всплески и всполохи заклинаний, сверкание огня и льда, и яростный рев существ, перемежающийся гоббледуком и яростными матюгами на дюжине языков. Взлетаю торопливо, подхватывая Грюма, и несусь реактивным истребителем, следом мчится Луна, что — то крича, легкомысленное и неуместное, и оттого не запоминающееся.
Сердце крепости, образно говоря, пробито и истекает кровью, видно, что сражение опять идет на три стороны.
— Отпусти! — рявкает Грюм, и я сразу его отпускаю.
Грюм приземляется тяжело, не кувыркается, как-то тормозит, амортизирует лапой и посохом, и тут же бьет чем-то невидимым, снося голову трем выбежавшим навстречу гоблинам. Проношусь дальше, ударяя Инфрасонусом, разве что, не завывая, как привидение с мотором, дикое, но симпатичное. Удар действует, и строй вражеских магов ломается, откуда-то выныривают гоблины, завязывая бой вплотную, подрезая вражеских магов, и откуда-то выныривает мантикора, хватает ближайшего мага и давит его лапой, словно куренка.
Может не трогать их, пусть передерутся и поубивают друг друга, а последний сдохнет с горя?
— Они уходят со скипетром! — доносится отчаянный возглас Нимфадоры.
Вспышка! Ее отбрасывает, и тут же Грюм контратакует, прикрывая боевую подругу.
— Вперед! — рычит Аластор. — Отбить скипетр!
Посох его врезается в камень, и словно огромная волна катится по полу пещеры, по стенкам крепости, роняя всех и вся, лишь единицам удается устоять на ногах или взлететь. Огромная свалка, валяющиеся тела, открывшие вид на крепость в крепости, вроде огромного каменного постамента и там, на нем кучка вражеских магов, тоже сбитых с ног, повалившихся друг на друга. Один из врагов, услышав крик Грюма, вздрагивает, тянется к центральному камню и исчезает. Портал!
Портал из сердца крепости?! Как?
Гарри уже несется вперед, пригнувшись к метле, словно вспомнив времена, когда он был "самым молодым ловцом", и я неожиданно вижу, зачем он мчится. Скипетр! Он и вправду напоминает какую-то растопыренную ветку, валяется на самом краю постамента, видимо один из упавших магов его выронил. "Ключ к крепостям гоблинов", звучат в голове слова Аластора, и я неожиданно понимаю, что к чему, паззл складывается, но поздно!
Гарри налетает, наклоняется, собираясь подхватить скипетр, и уйти виражом, и в это же мгновение один из вражеских магов прыгает вперед, наконец, выбравшись из кучи-малы. Они сталкиваются, мага отшвыривает прочь, но он вцепляется в Гарри, сдергивает того с метлы, которая улетает куда-то в темноту. Гарри, так и не выпустивший скипетр, и маг вдвоем бьются о центральный камень и исчезают, хотя подсознательно казалось, что сейчас раздастся хряск и треск ломаемых костей.
— Гарри! Гарри ушел порталом вместе со скипетром!! — ору и лечу вперед.
Но поздно! Маги, гоблины, существа, все уже встают обратно на ноги, и мой крик словно снимает паузу с битвы, убирает оцепенение.
— Спасти Гарри! Отбить скипетр! — рычит Грюм, вращает палочкой и глазом.
Он расшвыривает напирающих гоблинов, рвет и жжет, и маги за его спиной тоже рвут и жгут, но их все равно отжимают. Гоблины напирают, как сумасшедшие, рвутся вперед, словно в буфет за пирожками, взмахивая мечами, кромсая и рубя направо и налево, и из-за спин их, поверх голов и плеч, летят заклинания уцелевших гоблинских магов, и над всем этим стоит неумолчный, истошный крик, идущий из глубин души.
— Грейнджер! Тут Грейнджер! Убить ее! Убить!
Оскаленные рты, безумные лица, возгласы, натравливаемые существа, включая огромного тролля, выныривающего из темноты с дубинкой, окованной серебристым металлом. Он практически не воняет, его не слышно, тролль — спецназер, епта! Меня спасает Луна, прыгает, отталкивает, сама подставляется под удар, и остатки защиты костюма лопаются, не выдержав перегрузки от удара дубиной. Проклятье, нужно было все же встроить аварийный портключ в костюм!
Для меня все замирает на долю секунду, правая рука с палочкой идет вверх — тролля так не взять, но я не могу стоять и ничего не делать! — левая лезет в карман, но поздно, медленно, не хватит времени! Грюм рявкает что-то, на высоких нотах, переходящих в визг, и тролля отшвыривает вместе с его броней и дубиной, роняет прямо в толпу вражеских магов, которые спешно эвакуируются, суетясь, оглядываясь часто на наше побоище с гоблинами. Тролль ревет и бьет, расшвыривает дубиной, сразу же убивает троих, и вражеские маги пытаются контратаковать, но лучи заклинаний отскакивают от брони, вязнут в шкуре тролля, отбрасываются дубиной, которая взлетает и падает, гвоздя магов в кровавые лепешки.
— Куда?!! — кричу Луне, но опять поздно.
Та бросается вперед, прямо по просеке в рядах гоблинов, оставленной пролетевшим троллеснарядом. Мчусь следом на низком полете, разя направо и налево, отбрасывая прочь набегающих на Луну, взрывая, кромсая, взрезая, убивая, и гоблины рвутся вперед, ко мне, закрывая телами дорогу, не давая остановить Лавгуд, которая мчится и мчится. Тролль крутится юлой, сражается, дубина бьет прямо рядом с Луной и та уклоняется, словно в танце, а у меня сердце ухает куда-то вниз. Луна прыгает и скрывается в портале, а толпу гоблинов, напирающую на меня, разбрасывает, взрывает, сминает, и рядом появляются Аластор и Нимфадора, сражаются в паре, и расчищают дорогу.
— Вперед! — рычит Грюм. — К порталу!
Гоблинов опять подвело безрассудство и напирая толпой на меня, они подставили бока и спины магам нашего отряда. Их рассекают, рубят, жгут, отбрасывают, и мы мчимся вперед втроем, прямо к камню портала. Тролль порублен в зеленый фарш, хрипит на последнем издыхании, смотрит на нас маленькими глазками, полными ненависти. Грюм ударяет, и двух последних магов, собиравшихся нырнуть в камень — портключ, подхватывает и разбрасывает по пещере.
— Дора — зачистка! — бросает Грюм, и мы прыгаем вдвоем в камень.
Хлопок переноса, дезориентация, едва ли не кровь из носа и ушей, и это означает, что портключ швырнул нас особенно далеко, издержки, так сказать, мгновенного и дальнего переноса. В каминах эта проблема решена, но за счет третьей стороны, артефактного комплекса Министерства, здесь же — два половинки ключа, и хорошо еще, что зачарованные на совесть! При особо дальних переносах, с недостаточно хорошей заколдовкой портключей, можно и располовиниться в полете, расщепиться, как при хреновой аппарации. Да, собственно, портключи и есть аппарация, только удлиненная артефактами, и без необходимости знать точку высадки, для того и придумано все.
Нас швыряет об землю, бьет о камень очередной пещеры, и я тут же озираюсь — где Луна?! Она пятится, сжимая в руке скипетр, неловко ставит щиты, которые тут же ломаются под ударами заклинаний. За ней, согнувшись и зажимая руками рану в живот, отступает Гарри, шатается, едва не падает. Проклятье!
