Кнут и пряник

Илья схватился за пол салона рукой и спрыгнул вниз, больно ударившись ногами об бетонную плиту. Выпрямился, подошел к Виктору, и заглянул ему в глаза. Тот ответил на взгляд посланника спокойно, не пряча глаз. Похоже, он был уверен в своей правоте.

— Нет. Мы не сдадимся, — твердо произнес парень. — Уходи.

— Почему? Илья, ну глупо же. Допустим, ты мне не веришь, считаешь, что я все выдумал. Но если я не прав, то почему вас никто не спасает? Илья, насчет вас с Надей все крупные государства уже договорились.

— Россия своего окончательного слова не сказала.

— Не сказала? Да Россия вас с Надей первая и продала. Просто преференции, полученные руководством от вашей сдачи, вслух не озвучиваются. Ты думаешь, без отмашки на самом верху стала бы возможна ваша посадка в один самолет, подмена пилотов и угон машины? Ливийская пустыня для приземления борта выбрана просто для удобства, чтобы ни одному из государств не замазаться напрямую в этой истории и сохранить лицо.

Илья вспомнил истребитель с корявой надписью "угон", который сопровождал их "арбуз". Что-то тут не все так гладко, как ему расписывают.

— Даже если руководство нас и продало, мой народ этого не делал, — возразил он Виктору. — Я служу русскому народу, а не его начальству.

— Народ на вас чихать хотел, а уж русский в особенности, — скривился парламентер. — Тебе такой шанс дают, а ты в квасного патриота играешь. Илья, не надо нести чушь, пафос прикрути малехо. Несерьезно это, глупо выглядит.

— Причем тут пафос Витя? Я просто хочу остаться на свободе со своим народом и работать на родных мне по крови и духу людей, а не на чужого дядю. Ты что ли не русский и таких простых вещей не понимаешь? Или просто в холопы записался и теперь всех судишь по себе? Иди ты в баню, не о чем с тобой разговаривать.

Илья повернулся к парламентеру спиной и взялся за свисающую веревку. Сейчас его втащат. Как тогда, в общаге....

— Ладно, мы подождем. Времени у нас валом, — донеслось снизу. — Счастливо оставаться, дозревайте пока. Не ожидал, что ты посланник такой дурак, хотя меня предупреждали. Наверное, потому что молод еще....

— Илья, — Надя встретила его наверху и коротко поцеловала в губы. — Ты все сделал правильно.

— Конечно, — улыбнулся парень. — Иначе бы ты меня уважать перестала.

Хуже всего дело обстояло с водой. Еды было немного, но есть в жарком климате не особенно хотелось. Двигались посланники и их телохранители мало, в тесном салоне особенно не развернешься, да и нужды такой не было. Поэтому скудность пайка, сведенная практически к голодовке, пока переносилась легко. А вот вода была нужна. Слишком жарко днем, как ни крепись, а не менее полутора литров воды на человека требовалось. Так что к вечеру пятых суток ожидания тема жажды встала очень остро.

— Вроде у самолета какая-то гидросистема должна быть, — размышлял вслух Сергей. — Есть еще техническая вода для кухни и туалетов, но ту мы уже сколько могли, слили. Что-то совсем мало получилось, хрен его знает почему, но не течет больше.

— В гидросистеме масло же наверняка какое-то, — возразил Илья. — Или другая техническая жидкость, но не вода. Может где-то еще в самолете вода и используется, но как туда добраться.... Не, дохлый вариант. Нужно свежее решение, а не мародерка.

— Это факт, — согласился с ним Максим. — День или два мы еще высидим, а потом все. Жажда быстро доконает. Там либо стреляться, либо ждать когда нас заберут полудохлыми. Надо что-то решать, народ. Пока мы еще способны на действие. Помощи не будет, тут Витек, похоже, не соврал.

— В моем мире в фильмах про войну окруженные партизаны обычно шли на прорыв, — заметила Надя. — Почему-то всегда обнаруживалась какая-нибудь потайная тропа. Или подземный ход, или непроходимое болото, через которое всех выводит пионер-герой, знающий тайный путь. Я понимаю, конечно, что это ерунда, художественный вымысел, но все-таки, может подумать в этом направлении?

— То в фильмах дорогая, — отмахнулся Илья. — Тут пустыня кругом. Некуда прорываться.

— Разве что идти в психическую атаку, — улыбнулся Максим. — Как матросы на зебрах.

— А кстати.... Если подумать. — Сергей нахмурился в такт каким-то своим мыслям. — А ведь идея не столь уж и плоха. Надя и Илья, вы твердо решили не сдаваться?

— Да, — почти в унисон сказали парень и комсомолка.

— Тогда вариант следующий. Когда совсем припечет, допиваем всю воду. Выходим из самолета плотной группой, плечом к плечу, и идем вперед к баракам.

— Не понял? В чем идея шеф? — заинтересованно спросил Максим.

— В том, что в нас стрелять не будут, побоятся убить посланников. А мы еще как будем стрелять, только попробуй нам помешать. Раненых, даже смертельно, Надя с Ильей исцелят, на себе проверял, тащить никого не потребуется. До моря чуть больше ста километров. У наших бандитов от мировой олигархии, или кто они там, наверняка есть транспорт на ходу. Захватываем машину и едем к морю, исходя из того, что по машине тоже огня не откроют. Ну а там..., а там что-нибудь придумаем.

— Этот план даже не назовешь авантюрным, — развел руками Василий, разбирающий автомат на кресле неподалеку. — Это просто полное безумие.

— А что-то в этом есть, — заразился идеей Максим. — Пойдем перед рассветом. Я из АСВК раздолбаю освещающие нас прожектора, должен достать. И вперед, пока нас не видят и соображают, что к чему. Да, почти наверняка найдется придурок, который вопреки всем инструкциям откроет по нам огонь. Будет бой. Но шанс есть. А даже если и нет, то это хоть какое-то действие. Я за.

— Я тоже, — подумав, сказал Василий. — Паша и Толян с поста сменяться, их спросим. Но, думаю, они не против.

— Мы с Ильей тоже за, — кивнула головой Надя.

— Значит, решили, — Сергей даже повеселел, принятое решение действовать, казалось, придало ему сил. — Доедаем остатки еды, допиваем воду и ждем ночи. Завтра за час до рассвета начнем.

— Я должна предупредить, что исцелений больше не будет, — сказала Надя. — Давайте на всякий случай запишем последний ролик.

— Запишем, — согласился с ней Сергей. — Только, Надя, нас враги тоже смотрят. Давай побольше драматизма. Воды и еды нет, сил нет, посланник слаб. В таком вот ключе. Пусть они решат, что мы совсем упали духом и не помышляем о бегстве.

— Так и сделаем, — согласилась с ним комсомолка.

До рассвета оставалось еще часа полтора, когда в ночной тишине откуда-то сверху послышался гул мотора. Сначала слабый, он быстро усиливался, но вдруг смолк. А через несколько секунд со стороны бараков раздались выстрелы из крупнокалиберного пулемета. Вскоре к ним присоединились автоматные очереди, а затем открыл огонь пулемет с другой стороны взлетного поля. Один из освещающих искалеченный "арбуз" прожекторов судорожно зашарил по небу, ловя какую-то цель.

— А не по нашу ли душу? — выразил общий вопрос Сергей. — Максим, выруби зенитчика с прожектором.

— Сделаю, — спецназовец быстро подскочил к открытому проходу и установил винтовку на сошки. Нажал пару кнопок на массивном угловатом прицеле поверх тяжелой снайперской винтовки и приник к нему, выбирая цель. К ночной стрельбе отряд приготовился еще час назад.

Рыщущий по небу прожектор потух после второго выстрела. Пулемет заглох после пятого. А затем стало не до этого. Из темного салона через иллюминатор Илья увидел, как в освещенное оставшимися двумя прожекторами пространство быстро вкатывается немаленький двухмоторный винтовой пассажирский самолет. Его двигатели были выключены и пропеллеры вращались почти бесшумно, а из под шасси летели яркие бело-голубые искры. Похоже, сел он прямо на край пустого посадочного поля и теперь имел проблемы с торможением. Понемногу замедляясь, самолет проскочил мимо аэробуса и умчался бы еще дальше, но тут у него очень кстати подломилась передняя стойка шасси и, пропахав по бетону носом пару десятков метров, машина остановилась. По счастью открытого огня нигде видно не было.

— Максим остаешься здесь, остальные за мной, — крикнул Сергей. — Поможем своим! Илья и Надя, исцеляйте.

Четверо спецназовцев, схватив автоматы, исчезли в проеме.

Снаружи вскоре раздался треск очередей, кто-то стрелял совсем неподалеку. Со стороны бараков к месту остановки новоприбывшего самолета летели нити трассеров, Илья ясно видел их из иллюминатора. Время от времени стрелял из своей винтовки Максим, лежавший на пороге у открытой двери аэробуса, поддерживая товарищей огнем.

"Подтверждаете ли вы исцеление раненого на прилетевшем самолете?" — спросила у Ильи серая зона подтверждения желания.

— Да, — ответил парень, и снова очутился в обычном мире. Ненадолго, секунд на десять. Затем он опять провалился в серое ничто, подтверждая исцеление еще двух новоприбывших союзников, а затем понадобилось исцелить "одного из наших бойцов из аэробуса". Надя без устали формулировала про себя желания, стараясь, чтобы каждые несколько секунд звучала команда об исцелении.

— Живы посланники? — к открытой двери прислонилась крепкая лестница, и в салоне показался незнакомый коренастый мужик в камуфляже. В руке у него был автомат, а на спине висел огромный серый рюкзак.

— Сейчас мы вам припасу доставим, — продолжил он. — Матвеич, давай подавай, я принимать буду. — Крикнул мужик вниз неведомому напарнику. Затем сгрузил рюкзак в угол и принял обеими руками какой-то мешок.

Максим понятливо кивнул и, подхватив винтовку, полез по лестнице вниз, занимать оборону под самолетом, чтобы не мешать грузчикам. Следом за ним в салон влез еще один боец и стал помогать коренастому загружать в салон припасы.

Кто-то снизу стал подтаскивать мешки, ящики, какие-то контейнеры с ручками. Двое бойцов в салоне трудились не покладая рук. И все это на фоне боя. Взрывов не было, но стрелковое оружие разных калибров работало вовсю со всех сторон, хотя по самолету с посланниками по прежнему не стреляли. Илье бояться было некогда — он исцелял, исцелял, и снова исцелял, утверждая Надины приказы и потихоньку чувствуя, как тело наливается знакомой усталостью. Последние три подтверждения были схожи по откату с исцелением смертельно раненого Сергея. Видимо, держать оборону на открытой местности, прикрывая разгрузку прибывшего борта, было не просто даже в темноте.

— Ничего, сейчас им будет еще сюрпризец, — подмигнул Илье коренастый мужик, ставив на пол очередной контейнер.

— Какой, — спросил Илья.

— Увидишь. Меня, кстати, Алексей, зовут. Я из Воркуты, тамошний.

— Вы откуда прилетели? Из Сирии? — продолжал удовлетворять свое любопытство посланник.

— Зачем из Сирии? Не, из Туниса. Перевели деньги, местные нам подогнали старенький АТР-42, припасы с собой привезли или купили у местных ливийцев на границе, — стал объяснять Алексей, распихивая по углам доставленный груз. — Они за бабки хоть что подгонят, склады еще от Каддафи остались. Сами по туристической визе в Тунис вчера въехали, пилот у нас свой, Дитрихом зовут, служил в люфтваффе, а потом на гражданке. А дальше взлетели и к вам.

— Пилот немец что ли?

— Да, немец, чистокровный. Думаешь, русских одних этот бардак задолбал? Нормальные люди везде встречаются. Вовремя мы?

— Не то слово. У нас вода почти закончилась.

— Будет вам вода. Две цистерны едут.

— Как цистерны?

Снаружи поодаль прогремел взрыв, затем еще один. Автоматный и пулеметный огонь еще усилился. Илье снова дважды пришлось подтверждать исцеления. Третий взрыв раздался совсем неподалеку.

— А так, — подождав короткой передышки в перестрелке, сказал Алексей. — Наша группа полетела прямо к вам, чтобы высадиться и завязать бой. А вторая на трех танках и нескольких грузовиках двинулась из ближайшего города на прорыв с внешней стороны, пока все с вами воюют. Вот и они, сейчас уже должны быть по времени.

— Танки то откуда? — еще сильнее удивился Илья.

— Так это нынешняя Ливия. Тут тебе за деньги хоть что продадут. Причем обращаться можно к кому угодно: к правительственным силам, к повстанцам, просто к вождям племен. Все договариваются и все делают свои гешефты. Главное деньги и правильные посредники. В вашем случае все еще проще: исцеления посланниками валюта более универсальная, чем доллары. — Леха сделал небольшую паузу, работа пулемета неподалеку заглушала все его слова. — Ты думаешь, никто не хочет вам помочь? — Продолжил он, когда пулемет затих. Илья, люди сами свои услуги предлагают, только бери. Правда, список исцелений от таких помощников я привез, ничего не поделаешь.

— Ничего, списки — дело привычное, — постарался улыбнуться парень.

— Те, кто вас окружил, думают, раз они с правительством Ливии, основными группировками и крупными племенами договорились, значит все. Страшнее зайца зверя нет, все под контролем. А на деле плевать местным на все эти договоры с большой колокольни. Они и у нас деньги возьмут и у наших врагов, да еще над всеми посмеются. Но союзникам посланников скидка — они исцеляют, а к посланнику сила может вернуться. В пустыне народ не совсем тупой, расклады понимает. Так что продали нам, не чинясь, грузовики, парочку Т-62 и один Т-72 без особых проблем. И с топливом помогли и со снарядами, и как проехать, не попавшись кому не нужно на глаза, подсказали.

— А я всегда верила, что помощь придет, — заметила со своего кресла Надя. Комсомолка явно воспрянула духом, даже щечки раскраснелись. — Вот и дождались.

— Самолет все же подожгли, — кивнул на зарево за иллюминатором Алексей. — Но ничего, разгрузиться мы успели, а топлива там почти нет, без мотора садились, как планер. Знали же, что огнем встретят.

Внизу уже раздавался шум моторов грузовиков и характерные взрыкивания танковых дизелей. Вся прорвавшаяся группа плотно собиралась у самолета с посланниками. Стрельба потихоньку затихала, огонь по самолету оставался для противника по-прежнему запретным. Хотя Илья боялся, что в горячке боя об этом забудут и им тоже прилетит пара гостинцев. Учитывая оставшийся в крыльях лайнера керосин больше и не надо, полыхнет на совесть. Но нет, создавать угрозу жизни посланникам враг упорно не хотел.

— Леха здесь? — в салон влез еще один мужик в камуфляже, сухощавый, лет пятидесяти на вид с коротким седым ершиком волос на непокрытой голове.

— Здесь я, Кузьмич, — откликнулся собеседник Ильи. — Вот, познакомься с господами посланниками.

— Привет, — разулыбался мужик. — Было видно, что его всего трясет от только что пережитого боя. — Ну, вы даете блин! Сам бы не увидел, ни за что бы ни поверил. Наши танкисты на прорыв сходу пошли, положили несколько снарядов по позициям пулеметчиков и вперед. Броня крепка и танки наши быстры. А мы на грузовиках в темноте за ними. Самолет ваш видно, он освещен. Ломим без фар прямо за танками на полной скорости, внагляк по прямой к вам. Огонь отовсюду, стрельба. По машине кто-то сбоку засадил. Боковые стекла вдребезги, моему водиле, Михеичу две пули из крупняка прямо в живот и в грудь попали. Он на руль упал, я пытаюсь выскочить, да зацепился обо что-то. Оглядываюсь, а Михеич весь в крови снова, как ни в чем не бывало, баранку крутит, хрен усатый. Глаза только у него безумные как у зомби.