Кнут и пряник

— Под исцеление попал, — авторитетно заявил подошедший откуда-то сбоку Сергей. — Плавали, знаем. С посланниками хорошо воевать, никакая полевая медицина не нужна. Разве что голову сразу оторвет.

— Ваши все целы Кузьмич? — спросил бойца Алексей.

— Не, трое где-то пропали, и двое двухсотых в машинах. Видимо их сразу насмерть. Но Леха, это же невозможно. Я думал все ляжем, максимум десяток бойцов к посланникам пробьётся. А ведь почти все вышли! Три танка, три грузовика, цистерна с водой целехонькая под самолетом стоит.

— А вторая?

— В пустыне сломалась. Не было времени разбираться, что и как, сроки поджимали. Вот и бросили.

— Господа, я все понимаю, но командуют здесь они, — прервал бойцов Сергей. — А я у посланников зам по военной и хозяйственной части. Так что спасибо за помощь, конечно, но сначала представьтесь, кто вы, откуда и зачем здесь? Кто у вас командир?

— Я командир, — отозвался коренастый Алексей. — Майор в отставке Алексей Ломашин, командир, так сказать, отдельной сводной группы помощи посланникам.

— Кого представляете? — прищурившись, внимательно спросил Сергей. — Государство, контору какую-нибудь?

— Никого. Только самих себя. Нас тут всех как в ковчеге, каждой твари по паре. От Москвы до Урала. Есть двое французов, бывших легионеров, они к нам в Тунисе присоединились, когда узнали, куда и зачем летим, один немец, пяток белорусов, двое сербов. Всего сорок штыков. Было сорок пять, но тут уж судьба такая.

— И что хотели-то?

— Та, даже не знаю, — серьезно сказал Алексей, вытирая рукой пот со лба. — Просто сил не было сидеть на жопе ровно и на все это б...во смотреть. Посланники преданы и в заложниках, государству на них глубоко пофиг, всем плевать, по телеку рассказывают как все прекрасно. Исцеления прекратятся вот-вот. Должен же быть хоть кто-то, кому это не все равно. А раз так, то почему не мы? Созвонились по быстрому, нашли выходы на русских людей с деньгами, которым это все тоже поперек горла встало, были старые связи. И к вам. А что мы хотели? Не знаю. У нас тут припасов на месяц хватит. Если за этот месяц еще несколько десятков тысяч русских людей исцеляться, то получается, уже все не зря было. Помирать можно будет спокойно, за грехи зачтется.

— Не знаю как на небе, но будет и здесь награда, — посмотрев в глаза Сергею, серьезно сказал Илья. — Мы исцелим не только каждого из вас, но и всех близких родственников каждого бойца в отряде от всех болезней. То же самое касается и родственников тех, кто погиб, прорываясь к нам. Исцеляться и те, кто помог вам деньгами и снаряжением. Прямо сейчас.

— Илюш, может попозже, — озаботилась Надя. — Ты после боя вымотан.

— Именно сейчас. Это важно, Надя, я выдержу. И так на небе сегодня будет расписан целый список пострадавших в бою и исцеленных бойцов. Пусть в нем будут и их родственники. А ты Серега, готовь запись вместе с Алексеем. Выложим еще один ролик. Я сам выступлю. Покажем тех, кто пробился к нам на выручку. Скажем, что все их родные и близкие получили полное исцеление. И поясним, что такая же награда ждет каждого человека с любого уголка Земли, который придет к нам помощь. Посмотрим, что из этого получиться.

— Дело говоришь, посланник — подался вперед стоявший неподалеку Кузьмич. — Стрелять в вас издалека побояться. У нас есть три танка у самолета, боекомплект почти полный, народ тоже теперь имеется. Вблизи любого загасим. Считай, что поле мы контролируем, враги не подойдут. А отчаянные ребята найдутся. Тут, главное пример показать и объяснить, что делать.

— Можно один вопрос посланник? — спросил, не удержавшись, Алексей и, дождавшись разрешающего кивка, добавил. — Почему все же твой дар ушел? Всем же интересно.

— Не знаю, — честно ответил Илья. — Эти, — показал в сторону бараков рукой посланник, говорят, что я не справился. Дескать, все проблемы на планете уже оперативно решаются и мой дар больше не нужен. Надо сложить лапки, сдаться и исцелять, кого скажут.

— Вот оно что, — наморщил лоб мужик. — Не, я так не думаю. То есть пути божьи неисповедимы, но тут дело не в тебе и не в них на мой взгляд. Там, — показал он пальцем вверх, — хотят посмотреть, сможем ли мы сами что-то поменять в этой жизни. Не из-под палки злого посланника и не по приказу строгого начальника, а лично сами. Годны ли мы на что-то или уже нет?

— Может и так, — сказал Илья. — Веришь ты или нет, но мне никто ничего толком не объяснил, когда я был на небе и не собирается объяснять сейчас. Так и живем.

Василий и Анатолий вернулись к самолету, когда бой практически затих, и лишь иногда в предрассветной тишине потрескивали редкие выстрелы. Вернулись бойцы не одни, а с грузом, волоча за собой по пыльному щербатому бетону аэродрома какое-то окровавленное тело, как мешок с песком.

— Языка взяли, — гордо сказал Вася. — Пулеметчик, мать его.... Стрелял самозабвенно как глухарь на току. А надо было за спину иногда посматривать.

— Он поди помер уже, — Сергей подошел к поднятому в самолет телу и потрогал рукой сонную артерию. — Хотя нет, живой. Но не жилец. Опять Илью дергать не хочу, он уже сегодня наисцелял на две нормы. Хрен с ним, с языком, нового добудем, выкиньте его подальше, нам тут проблемы с гигиеной не нужны.

— Подождите, — стоявший неподалеку от выхода Илья сделал пару шагов к Сергею, чтобы рассмотреть пленного получше. Никакой он не араб, кстати. Ряженый, как и парламентер Витек. Одежда как у типичного боевика: свободные серо-белые штаны и что-то вроде черного балахона, а лицо европейское, хотя и загорелое. Балахон, кстати, со множеством карманчиков и каких-то петель, штаны тоже не так просты — не порвались пока его волокли, ткань очень прочная.

— У него еще и броник под одеждой, — добавил Толян, заметив интерес Ильи. — Издали выглядит как обычный бармалей, а вблизи видно, что птичка-то залетная.

— Оживляем, — решился парень. — Скрутите ему руки что-ли, чтобы буянить не начал.

— Илья, стоит ли? — услышавшая про пленного Надя, казалось, тоже была не в восторге от идеи. — Ты сегодня вытащил нескольких смертельных, да еще лечил родственников наших бойцов плюс список помогавших. А вчера были плановые исцеления. Ты нам всем здоровый нужен.

— Отойдем, — шепнул Илья комсомолке на ушко. — Кое-что по секрету сказать надо.

— Конечно, — тут же согласилась девушка.

— Понимаешь Надя, — тихо сказал Илья, когда посланники скрылись в отведенной для них комнатке в хвосте лайнера. — Дар у меня исчез. Но исцеления стали переноситься легче. Как-то замерить это я не могу, но по моим ощущениям где-то раза в два откат ослаб. Как будто весь твой откат отдали мне, раз уж я один за исцеления отдуваюсь, а тебе он больше не нужен, ведь ты только приказываешь.

— Так я теперь могу исцелять в два раза больше? — слегка улыбнулась комсомолка. — Странно все это.

— А когда у нас было иначе? — Согласился с ней Илья. — Короче говоря, давай исцелять языка, я еще в норме. Но об этих изменениях пока никому не слова. Это исключительно наше с тобой дело, других не касается.

— Само собой, Илья. Дело семейное.

— Имя, звание, должность? — По-английски спросил пленного Алексей. Тот не отвечал, лишь ошалело смотрел на обступивших его людей, лежа на брезентовом полу палатки, разбитой прямо под крылом самолета. Теперь около аэробуса выстроился целый городок: палатки, машины, танки. Десяток бойцов уже набивали песком мешки, строя временные укрытия, неподалеку дымила небольшая полевая кухня.

— Тебя исцелили, — переводил для собравшихся в палатке бойцов обращенные к пленнику слова командира Кузьмич. — Но если ты думаешь, что тебе повезло, то зря. Исправить твое исцеление обратно, — дело одной секунды. — Алексей продемонстрировал бандиту большой широкий нож. — Раз и готово.

— Я понимаю, — с трудом разлепил побледневшие губы пленник. — Тут есть посланники?

— Меня узнаешь? — вышел вперед Илья.

— Да, я видел тебя по видео. Елья, так тебя зовут, посланник. Значит это все правда... Вы и в самом деле можете исцелять любого. — Мужик затряс головой и замолчал. Кузьмич, закончив переводить его речь, в ожидании приказа бросил взгляд на командира.

— Так будешь говорить? — Алексей нагнулся и помог связанному пленнику присесть, прислонив того к стенке палатки. — Или тебя просто прикончить и искать другой вариант?

— Буду, — не стал играть в пленного партизана бандит. — До последний минуты в это не верил, думал русские придумали какое-то особо извращенное вранье. Но если так... Попить дайте. — Пленник сделал пару глотков из протянутой фляжки и прокашлялся.

— Мое имя Билл Доусон, гражданин США, последнее место работы — частная военная компания Феникс, штаб-квартира в Атланте. До этого служил в морской пехоте. В последний год занимался охраной ливийских нефтепромыслов, еще раньше патрулировал зеленую зону в Кабуле. Пару недель назад шеф предложил новую работенку, с тройным окладом и хорошей премией по итогам. Всего нас набрали около пяти сотен...

— Поразборчивее говори, не гони, — перебил его Сергей, неотлучно находившийся рядом с Ильей. — Видишь, тебя записывают для мировой общественности Билли, — показал он на видеокамеру в руках одного из бойцов. — Вы все из разных ЧВК? Сколько вас?

— Да, внешнее кольцо в основном составляют служащие в ЧВК, все белые, американцы и европейцы. У нас примерно семьсот человек во внутреннем кольце около самолета. Еще около тысячи во внешнем, но там не наши, местные наемники. Близко к аэродрому их не подпускают, бояться, что они могут обстрелять самолет или не подчиниться приказам. Стрелять в посланников запрещено категорически.

— Кто командир?

— Некий Питер Вайтон, представился командором британского флота. Но выговор не английский, с акцентом. Точнее не скажу.

— Задача?

— Сейчас никакой. Никто не ждал нападения. Раньше требовалось принять пассажиров из самолета и сопроводить с охраной к побережью, для посадки на корабль. Но затем что-то пошло не так, как ожидалось, и приказано было ждать, организовав полную блокаду аэродрома.

— В целом ясно.... Потом все обстоятельно расскажешь, — прервал его Алексей. — Одно не пойму, почему вы воюете против посланников? Вы же не можете не знать кто в самолете. Деньги очень нужны?

— Все по разному, — подумав немного, сказал Билл. — Я вообще в вас не верил до последней минуты, думал это все грандиозное шоу. А деньги мне нужны, без них никак. Я человек простой, мне много не надо, но у меня есть дети, им еще учиться. Хороший университет стоит дорого. Кроме того, я один бизнес себе присмотрел, но там, чтобы войти в дело, взнос нужен. Так чего от денег отказываться, когда они сами в руки идут? А другие.... Некоторые в вас верят, но считают, что посланники должны служить не русским, а цивилизованному человечеству. Кому-то просто нет дела до высоких материй. Да и не предполагалось никакой войны. Первая группа думала взять вас сразу в самолете и вывезти к морю. Посадить на корабль и закончить операцию. Это уж потом, когда вы заупрямились, пришлось стягивать всех кого можно. Кстати, когда я закончу запись, не советую меня резать, — белозубо улыбнулся Билли. — Я пригожусь.

— Это еще почему? — удивился Алексей. — Кому ты тут нужен?

— Парни, я хочу в ваш бизнес, — серьезно сказал пленник. — Сами поймите, после того как я свое руководство сдам, мне назад дороги нет. А я ведь сдам.... Теперь я убедился, что все без вранья. Не знаю, что там насчет кары, но посланники реально исцеляют. Билли не дурак и понимает, зачем вы здесь. Русские взяли бизнес с исцелениями под себя, организовав ему государственную "крышу". Наши решили эту золотую жилу у них отжать и устроили похищение посланников. А вы решили кинуть всех, не правда ли парни? И наших, и русского президента. И забрать все бабки себе. Собрались и пробились к посланникам, развернув ситуацию под себя. Теперь, если кто-то в мире захочет исцелиться, то должен обращаться лично к вам. Посланники в доле, само-собой, это я понимаю. Но тут такие деньги крутятся, что на всех хватит и даже для Билли немножко баксов останется. Дайте мне автомат, отработаю в охране, дело привычное. Не доверяете — поставьте на любую другую работу. Я человек полезный, вот увидите, а у вас каждая пара рук на счету. Кроме того я арабский знаю, да и наших смогу опознать и рассказать кто есть кто.

— Я не пойму: то ли он такой жадный, то ли такой хитрый, или то и другое вместе? — Развел руками Кузьмич. — Интересный тип.

— Разберемся. Сейчас пусть все, что знает, на камеру надиктовывает, а там посмотрим, — сказал Сергей. — Пойдем Илья. Нам еще твое обращение записывать.

— Слушай, посланник, — сказал, закончив настраивать аппаратуру, вологжанин. — Воля твоя, но ты действительно уверен, что хочешь позвать к нам на помощь любого человека из любой точки мира?

— Поясни, Серега, — заинтересовался парень. — Что-то не так?

— Да я сам не очень понимаю. Но что-то это меня поперек сердца цепануло. Но вот смотри: Алексей со своей группой пробивались к тебе на помощь, жизнью рисковали, потому, что вы лечили русских. Свои пришли на помощь своим, русские выручили русских. Это нормально. А завтра сюда явиться с оружием дивизия китайских добровольцев без погон, как в корейскую войну. Вы с Надей тоже будете их исцелять? А там и на китайцев работать начнете? Или еще на кого-нибудь? Решать вам, конечно, но некоторые мысли лучше сразу высказать. Чтобы разобраться.

— Ерунду говоришь, — сказала Надя. — Какая разница, кто по национальности придет нам на помощь, были бы люди хорошие.

— Нет, — твердо сказал Илья. — Вот сейчас ты Надя глупость сказала. — А ты прав Серега, меня занесло маленько. Кого попало приглашать не будем. Нужны свои. Я русский и на арабов или китайцев работать не буду.

— Почему это глупость? — поджала губы комсомолка.

— Потому что с этого обычно только начинают, — махнул рукой Илья. — Сначала тебе говорят: какая разница, какой человек национальности, был бы хороший. Если ты с этим согласишься, то тебе скажут: какая разница, чья это мать, была бы женщина хорошая. Какая разница, чей ребенок, был бы хороший. И наконец: какая разница, что за Родина, была бы страна хорошая. Причем, те, кто это говорят, всегда имеют в виду одно: возьми у своей матери, своего ребенка или своей Родины то, что им причитается, и отдай чужой матери, чужому ребенку или чужой родине. Манипуляция чистой воды. А хороший человек или не очень это как фломастеры, которые на вкус и цвет для всех разные. Нам свои нужны, родные, а не хорошие Надюха.

— Ты не прав. Илья, так рассуждать нельзя, — покачала головой Надя. — У нас в советском союзе....

— Я не знаю как там у вас в союзе, я там не был. А здесь я буду рассуждать так и только так. Надя, я не подтвержу ни одного твоего желания по исцелению пришедших нам на помощь чужих. Все.

— Ты уже подтвердил. У нас в отряде сербы, французы, немец. Их родственники исцелены, — наставала на своем комсомолка.

— Здесь они рядовые бойцы в русском отряде, воюющем за русские интересы, а не гордые представители своего народа. Не вижу проблемы.