Все кошки возвращаются домой

ВСЕ КОШКИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ДОМОЙ

Все кошки возвращаются однажды,

Когда им вдруг наскучит воевать.

Вот и твоя, испачкав лапы в саже,

Прочертит путь с порога на кровать,

Растянется на чистых одеялах,

Как будто уходила на денёк,

Как будто бы её не волновало —

Вдруг ожиданья срок уже истёк?

Все кошки дальновидно молчаливы -

Не говорят о странствиях своих,

Мурчат себе и жмурятся лениво,

Как в старой глупой сказке на двоих.

Вот и твоя, конечно, не расскажет,

На чьих коленях грелась в холода,

И кто теперь зовет свою пропажу...

Ведь для нее всё это ерунда -

Все кошки от рождения свободны,

Не могут вечно жить у чьих-то ног.

Пускай твои порывы благородны —

На кошку не накинешь поводок...

...Но после долгих, долгих лет нервозных

Ты, от тоски ослепший и седой,

Вдруг вспомнишь — рано или поздно

Все кошки возвращаются домой.

ГЛАВА 1: МИЛЫЙ ДОМ

Какие бы катаклизмы не сотрясали мир, но в Зелёном городе все оставалось по-прежнему. Закипали в пробках машины, бегали от контролеров в электричках вечно безденежные студенты, а соседки по этажу с огромным удовольствием переругивались, выясняя, кто оставил на лестничной клетке пакет с мусором.

Хелкар, честно проленившись неделю вынужденных каникул после того, как "бездна" наконец рванула, отбыл в Академию на учебу. Мы пересеклись с ним буквально у телепорта. Брат посетовал, что некромантию у них будет еще полмесяца вести "идиот-старшекурсник", пообещал наконец познакомить меня с Лайм — "вот как сессию закрою, так сразу!" — и торопливо распрощался.

— Найта, а он ведь и не подозревает, что ты поучаствовала в сражении, — с мрачной веселостью сообщил Максимилиан, когда полыхнула голубоватым арка портала, и мы втроем остались одни. — Он даже не знает, почему всех эвакуировали. Думает, что просто началась финальная стадия экспериментов и что произошел какой-то сбой. Элен что, даже ничего не рассказала собственному сыну?

— Не знаю. Но если нет, думаю, это к лучшему, — я неопределенно пожала плечами, насколько позволяла толстая зимняя куртка. — Меньше знает — крепче спит. И я не собираюсь ему рассказывать. Пусть учится, а не думает о том, как лучше поступить с предложением Ордена.

— А Элен? — Дэйр потянулся, чтобы стряхнуть с опушки моего капюшона налипший снег. Еще тот, с гор. Когда мы отбывали, в окрестностях Академии бесновалась метель — будто злющая белая кошка, она с наскока карабкалась по скользким, выстывшим скалам, но все время с воем падала вниз. А здесь, в Зеленом, было солнечно... и безопасно. Да, именно безопасно. — Ей ты собираешься рассказывать? Я имею в виду, абсолютно все. Конечно, она знает, что ты участвовала в сражении. Но вряд ли даже предполагает, в какой именно роли.

— Рассказать всё маме? — я всерьез задумалась. Конечно, рано или поздно слухи до нее дойдут, все-таки она сильнейшая равейна в нашем городе, не считая моей звезды, а значит — центр здешней общественной жизни. Но сплетни сплетнями, а рассказ из первых рук — совсем другое дело. — Нет, не собираюсь, — вздохнула я после недолгих размышлений. — Это для постороннего человека эстаминиэль, которая сражается с Древними — героиня. А для матери — это дочь в опасности. Зачем беспокоить Элен, если все закончилось хорошо?

— Логично, — ухмыльнулся Максимилиан. — Значит, сохраняем в секрете.

Надо ли говорить, что мама была очень рада меня видеть? Она много смеялась, шутила и даже с Ксилем держалась очень любезно. Был несколько напряженный момент, когда она заинтересовалась его новым окрасом, но князь просто бросил туманное — "Сорвался, скоро пройдет, а может, и нет", и такого объяснения оказалось довольно.

При взгляде на нее — такую непривычно оживленную, непривычно домашнюю — мне становилось стыдно. Последние несколько месяцев я почти не бывала дома. Да и связывалась с мамой редко...

А еще я поняла, что никогда, ни за что на свете не позволила бы Элен ввязаться в сражение с Древними. Пускай она была старше меня, но в сражениях — в настоящих сражениях, не в политическом фехтовании с местным отделением Ордена — участия не принимала. А знания теоретические и практические, как уже убедилась я на личном опыте — это совершенно разные вещи.

"Нет, — огненным всполохом пронеслась мысль. — В свой дом войну я не пущу. Даже если придется для этого выйти ей навстречу".

И почти одновременно Элен, вынимающая из духовки форму с шарлоткой, обернулась, словно расслышав невысказанное, и улыбнулась. Это мгновение осталось в моей памяти яркой, цветной фотографией — мамины волосы, выбившиеся из-под цветного обруча, который она покупала когда-то мне, замявшийся угол фартука, сияющие глаза...

Тот вечер вообще накрепко засел в голове — смех, запах выпечки, вкус травяного чая, взгляды, улыбки, улыбки, улыбки... Но о чем мы говорили, я отчего-то забыла напрочь.

Слишком важно было иное. Неуловимое и невыразимое словами.

Под конец я вышла на улицу за какой-то мелочью — формально то ли зубной щеткой, то ли еще за чем, а на самом деле — просто захотелось прогуляться. Дэриэлл составил мне компанию, а вот Ксиль задержался на кухне — помогать маме с уборкой и мытьем посуды. Уж не знаю, что сказал маме Северный князь — называть его старейшиной у меня пока язык не поворачивался ... но когда мы вернулись, Элен почему-то радушно предложила Ксилю и Дэйру переночевать у нас в квартире, а не идти в резиденцию местного клана.

Постелили им в комнате Хелкара, на диване и на кровати. Но я не особенно удивилась, когда утром проснулась, уткнувшись Максимилиану в плечо. Дэриэлл же обнаружился на кухне вместе с Элен — они готовили завтрак в четыре руки.

Мама будто бы не заметила, что мы с Ксилем вышли из одной комнаты, но взгляд у нее был такой, словно она вот-вот может меня потерять навсегда.

В таком же духе прошло еще четыре дня, разве что дверь спальни я весьма условно запирала на щеколду. Максимилиан намек понял, а мама повеселела.

Но пребывание дома почему-то тяготило. Я много гуляла, а еще штудировала книги — алхимические и "Анатомию", говорила с Дэйром по-аллийски, чтобы вспомнить навыки устной речи... По вечерам, когда Ксиль отправлялся "на охоту", а Дэйр — якобы "по делам", хотя в действительности все обстояло ровным счетом наоборот, мы с мамой смотрели фильмы.

Точнее, пытались смотреть. Не знаю, отчего, но любовные драмы вызывали у меня тошноту своей надуманностью, от боевиков начинались приступы почти истерического смеха.

По одному из каналов шел фильм-катастрофа. Что-то о нашествии инопланетян. Несколько минут я пялилась в экран, а потом ушла на кухню с чувством невероятной абсурдности всего происходящего. Свет был выключен, а в темноте за хрупким стеклом носились снежинки — наверное, последняя метель в этой зиме, самой холодной и щедрой на осадки за последние десять лет. Настроение испортилось совершенно.

Наверное, поэтому я с такой готовностью поддержала на следующий день идею Максимилиана отправиться в Северный клан прямо сейчас, не откладывая. А еще — билась в уголке сознания жутковатая мысль: а вдруг и правда грянет какая-нибудь катастрофа? А я так и не успею съездить в гости к Ксилю...

Элен от предложения Северного князя была не в восторге, но почему-то с легкостью благословила меня на путешествие в убежище клана. При этом у нее было такое лицо, словно ей требовалось время на обдумывание некоей ошеломляющей новости.

— Ты привыкла уже скитаться, Нэй, — улыбнулась она, потрепав меня по затылку. Я увернулась, чувствуя себя слегка неловко. — Я тоже в твоем возрасте дома не сидела. Объездила полмира, во всех океанах ноги намочила. Мама — то есть твоя бабушка, Найта, — дотошно уточнила Элен, хотя это и так было понятно, — беспокоилась обо мне, но молодость — пора беспечная. У меня были силы, нахальство и доказанное Право. Людей я не боялась, а инквизицию не интересовала... А у тебя — целых двое сопровождающих, можно отпускать со спокойной душой, — закончила она немного неуверенно, словно убеждая саму себя.

— Значит, отправляемся завтра. Найта, собирай свой рюкзак, — усмехнулся Ксиль и подмигнул мне. — Думаю, Дэриэлл тоже будет рад познакомиться со своим... то есть с моим кланом.

Элен оговорку Ксиля не заметила, поглощенная перечислением вещей, которые мне ни в коем случае нельзя было забыть. А вот Дэйр дернулся, как от пощечины. Но дотерпел до того времени, когда мама вышла в магазин за продуктами для обеда, и только тогда, перегнувшись через меня, зашипел на Ксиля:

— Ты думаешь, что говоришь? — я благоразумно нырнула под стол и вылезла с другой стороны, дабы не создавать барьеров для откровенного общения. А водой окатить слишком уж разошедшихся спорщиков можно и издалека... да, так даже удобнее. — Может, я и согласился быть представленным твоему клану как шакаи-ар, но не всему же миру, начиная с Элен!

— А почему нет? — обаятельно до невозможности улыбнулся Ксиль и подался навстречу Дэриэллу. Безотказный прием — целитель, чтобы не столкнуться с князем носами, благоразумно прекратил нависать над ним и, более того, даже отсел на стул подальше от Ксиля. — Рано или поздно это станет известно всем. Почему не сейчас? Думаю, очень удачное время. Если договор с Орденом будет подписан, то это надолго затмит любые новости.

— Не думаю, что договор — гипотетический пока, заметь — кто-то будет обнародовать, — сухо откликнулся Дэриэлл, глядя в сторону. — К тому же немногие захотят иметь дело с целителем, в чьих венах течет шакарская кровь.

Максимилиан только рассмеялся:

— Силле, не говори глупостей. Если кому-то действительно понадобится помощь, он обратится даже к Древнему, не то, что к шакаи-ар. А пугливые всегда могут пойти к лекарю, знахарю или человеческому врачу. На выбор.

Я невольно кивнула, соглашаясь с ним, но заметив, как поджал губы Дэриэлл, мысленно залепила себе оплеуху.

— Если весть о преображении распространится, мое изгнание из Пределов рискует стать официальным и вечным, — мрачно напророчил целитель. Но Ксиль с легкостью парировал:

— Сколько там просила Меренэ тебя "погулять"? Лет сто, да? Через десять лет ты сам не захочешь возвращаться в свои Пределы. Там все изучено вдоль и поперек, а такие, как ты, рождены для путешествий. Это не менее интересно, чем исследования, гарантирую, — посулил он тоном искусителя.

Глаза Дэйра вспыхнули азартом, но только на мгновение.

— В любом случае, Максимилиан, я бы хотел, чтобы решение о прощании с Пределами навеки было моим, а не навязанным... и не надо говорить, что Меренэ изменила политику по отношению к шакаи-ар, — поморщился он. — Сестра, может, и попытается сделать что-то, но на то, чтобы эти изменения закрепились в сознании моих соплеменников, уйдут годы. Если не века, — Дэриэлл криво улыбнулся. — Аллийцы меняются медленно. Так что не стоит говорить, что разоблачение пойдет мне на пользу.

— Хорошо, — Максимилиан поднял руки, как будто сдаваясь, но взгляд у него стал самым что ни есть плутовским. — Уличил. Я просто хочу поднять за твой счет престиж своего клана, и так слывущего одним из самых опасных...

— А как Дэриэлл может на это повлиять? — влезла я прежде, чем целитель окончательно разозлился. Но, к моему удивлению, Дэйр наоборот вдруг расслабился и махнул на Ксиля рукой:

— Если бы речь шла о любом другом клане, я бы поверил, но Северный... — Дэриэлл задумчиво подпер подбородок скрещенными ладонями. — Не представляю, зачем я могу понадобиться твоему клану. Обращенные с аллийской кровью ценны именно тем, что своим присутствием стабилизируют психику шакаи-ар в период кровавого безумия. Я так понимаю, это происходит из-за практически постоянного ментального контакта между кланниками? — Ксиль одобрительно кивнул, как преподаватель по непопулярному предмету, когда ученик внезапно ответил сверх положенного. — Прибавим к этому более высокие способности у детей шакаи-ар в парах, где один из родителей — хотя бы с половиной аллийской крови...

— Верно, — почти перебил его Максимилиан. И гордо добавил: — Моя мать, насколько ты помнишь, была наполовину аллийкой.

— Не помню, потому что ты не говорил мне, — вскользь уколол его Дэриэлл и продолжил, как ни в чем не бывало: — В любом случае, для твоего клана я бесполезен. В кровавом безумии у вас никого нет, а дети... Матерью моих детей может стать только одна девушка.

Он искоса глянул на меня, и я быстро опустила взгляд, делая вид, что ни при чем тут. Щеки заливал предательский румянец. Не знаю, какое чувство преобладало в моей душе — смущение, какой-то почти панический страх... или ревнивая радость. Дэриэлл вот так, походя, подтвердил, что... любит меня?

— Ладно, предположим, что в этом качестве ты для клана действительно не нужен, хотя иметь при себе обращенного с аллийской кровью — уже значит повысить свой статус, ведь обратить аллийца практически невозможно, — с готовностью согласился Максимилиан. — Но ты еще и один из лучших целителей в мире, и замечательный алхимик. Срочная помощь вроде той, что ты оказал Тантаэ, может спасти чью-то жизнь. А как нам облегчит существование твой "энергетик"! — мечтательно прищурился Ксиль и вздохнул с досадой: — Я не понимаю, чего ты боишься, Силле. Ты уже шакаи-ар и желанное прибавление в любом клане. Принадлежность к моему избавит тебя от уймы проблем. Мы ведь не только князья — практически поголовно. Мы еще и союзники Пепельного клана и Крыла Льда. Жизнь в клане — это свобода, Дэриэлл, — произнес он серьезно и даже несколько торжественно.

Целитель вдруг усмехнулся — и опустил взгляд, будто в голову ему пришла какая-то неожиданная, но очень заманчивая идея.

— Свобода, говоришь... — он помедлил и посмотрел Ксилю в глаза, осторожно касаясь пальцами маскировочной серьги, подарка Меренэ. — Ну, хорошо, проверим степень моей личной свободы, — и поднялся из-за стола.

Выражение лица у Ксиля стало совершенно несчастным:

— Ты не станешь... Да ты с ума сошел! — в голосе его зазвучала мольба, искренняя и непосредственная. — Я тебе запре... — под взглядом Дэйра он осекся и, насупившись, уткнулся в сложенные на столе руки. — Поступай, как знаешь. Но если ты так понимаешь свободу — я тебя... гм... это нечестно, на самом деле...

Последние слова были совсем неразборчивыми, потому что Ксиль практически бормотал себе под нос. Улыбка Дэриэлла стала капельку сумасшедшей. Он переступил с ноги на ногу, словно сомневаясь — и решительно вышел.

Хлопнула дверь ванной.

— Ксиль, — я осторожно перегнулась через стол, касаясь плеча Максимилиана. — Что он задумал?

Князь мрачно взглянул на меня исподлобья.

— Сейчас увидишь. Но теперь-то никто не сможет сказать, что Дэриэлл повел себя не по-шакарски. Только мы можем вот так поступать кому-то назло, пусть и себе во вред.

— Люди тоже в этом мастера, — успокоила я Ксиля, но сама ощутила приступ легкого беспокойства.

Чувство это ширилось с каждой секундой и вскоре заполнило меня целиком, отзываясь в нервных окончаниях эхом чужой боли. Ксиль стиснул зубы и спрятал лицо в ладонях. Мне померещился слабый стон сквозь зубы.

Стало жутко. Конечно, Дэриэлл ничего такого не совершит, но...

...но когда целитель вошел в кухню, на ходу отряхивая рубашку, то я на мгновение потеряла дар речи.

— Ты все-таки сделал это, — убито прошептал Максимилиан и закрыл глаза, сползая по сиденью. Лицо у него было бледным-бледным — таким же, как у Дэирэлла. Я сглотнула. Стрижка для аллийцев — занятие болезненное, на такой шаг идут разве что диссиденты вроде тетушки Лиссэ, для которых привычка эпатировать дороже собственного хорошего самочувствия. Но на сей раз, кажется, боль была разделена пополам.

— Куда делись твои волосы? — когда у меня получилось наконец справиться с шоком, голос получился какой-то писклявый.

— Не волнуйся, я не насорил, — тускло улыбаясь, успокоил меня Дэриэлл и пригладил непривычно короткие, едва прикрывающие шею волосы. Только челка осталась длинной — до середины щеки. Наверное, не смог довести дело до конца. — Я сложил все в пакет для мусора. Вечером сходим в лес и сожжем.

И еще раз, словно не веря себе, провел рукой от шеи к затылку, взъерошивая шелковые пряди.

Стало очень-очень тихо.

Я ощутила жгучую потребность сказать что-то. Нет, не так — сказать нечто.

— Один, значит, нагло решил выцвести, — мрачно произнесла я. Ксиль обиженно завозился. — Другой — вообще обрезал все к демонам. Из чувства протеста. А мне что делать, дорогие друзья? Побриться налысо? И татуировку на затылке выбить?

— Не смей! — грянуло с двух сторон.

Я улыбнулась. Иногда Дэриэлл и Ксиль бывали исключительно единодушны.

А волосы... Волосы можно и отрастить. Если, конечно, Дэриэлл захочет.

Разумеется, бриться я не стала, но кое-что сделала. Перед самым отъездом выгребла из тайничка деньги, полученные от продажи через мамину лабораторию простеньких амулетов и эликсиров, и заскочила в ювелирный магазин. Затем, немного понервничав для приличия, позвонила Феникс и изложила свою просьбу.

Подруга удивилась, но пообещала помочь, благо опыт в таких делах у нее уже имелся.

К счастью, все прошло не так страшно, как я себе воображала. Если и было больно, то самую капельку. Зато выражение лица Дэриэлла компенсировало все мои страдания:

— Найта, — взгляд его стал несчастным. — Ты взяла пример с Лиссэ? Нет, я все понимаю, девушки любят носить украшения... но почему в одном ухе — всего одна сережка, а в другом — целых три?

— А мода такая, — я осторожно провела кончиками пальцев по тонким золотым колечкам в мочке уха. Прикосновение отозвалось слабой болью. — И, между прочим, "модно" — объяснение гораздо менее дурацкое, чем "а сделаю-ка я назло".

— Сомневаюсь, — скептически покачал головой Дэриэлл, внимательно разглядывая мою обновку. Думаю, первая реакция была у него исключительно от неожиданности — он не ожидал такого поступка от домашней, милой девочки. А вот сами изменения в моей внешности целителю, похоже, пришлись по вкусу. — Модно — это "сделаю, как у всех". Не сильно отличается от "назло".

Пока он говорил, Максимилиан молча подошел совсем близко, рассматривая сережки почти вплотную. Я наблюдала за ним с некоторым опасением — от князя можно было ожидать чего угодно.

— Ну, я давно хотела что-нибудь в себе изменить... Ай!

Максимилиан неожиданно наклонился и мягко обхватил мочку губами, одновременно удерживая меня за плечи, чтобы я сдуру не дернулась и сама себя не покалечила. У меня вырвался невразумительный писк.

— Ксиль, — только и сумела жалобно пробормотать я, зажмуриваясь. Было страшно, стыдно и приятно одновременно. Казалось, что еще секунда — и ласковый, влажный жар чужого языка сменит боль от острых, как иглы, клыков. — Может, хватит хулиганить?

"Я не хулиганю, — мысленно отозвался довольный Максимилиан, едва ли не урча по-кошачьи. — Это дезинфекция и заживление. Раз уж наш целитель не собирается пользоваться своим даром..."

— Не дергайся, Нэй, — насмешливо прозвучало над другим плечом, и мочку левого уха окутало знакомым ощущением целительной магии. — Ксиль абсолютно прав, если уж ты сама не позаботилась о заживлении таких пустяковых ран, придется нам взять все в свои... руки, — я почти наяву увидела улыбку Дэриэлла.

Внезапно у дверей гневно кашлянули. Я испуганно распахнула глаза — и увидела Элен, только что вошедшую в квартиру. Мама, неестественно выпрямившаяся, в строгом черном пальто с высоким воротником и в сапогах до колена, стояла на пороге, скрестив руки на груди. Взгляд ее был недобрым.

— Это совсем не то, что ты думаешь, мама... — пролепетала я. Похоже, жар, который бушевал у меня изнутри всю последнюю минуту, перекинулся на щеки. — Это просто...

Элен сощурилась. Я умолкла.

Максимилиан неторопливо отстранился, и его рука соскользнула с моего плеча на талию. Весьма откровенный и собственнический жест... А Дэйр вместо того, чтобы осадить князя, растрепал мои волосы раскрытой ладонью и улыбнулся Элен:

— Не беспокойтесь, эстиль. Ваша дочь в надежных руках.

— Надеюсь, вы помните, Дэриэлл, что она еще несовершеннолетняя, — вздохнула мама, уже не сердито, а грустно. Мне стало совестно. — Хотя после этой внезапной стрижки я сомневаюсь. Чего от вас теперь ожидать? Каких новых безумств?

— Ничего, что причинило бы вред Нэй, — серьезно пообещал целитель. — И за Максимилианом я присмотрю.

— Верю, — мамин взгляд на мгновение стал угрожающим, а потом она обратилась ко мне: — Найта, надеюсь, и ты будешь вести себя прилично.

— Разумеется, — быстро согласилась я и шагнула вперед, выпутываясь из объятий. — Как тебе мои новые сережки?

Элен присмотрелась и уважительно цокнула языком:

— Интересно смотрится. А я уж боялась, что ты так и не научишься носить украшения.

На этом инцидент был исчерпан.

До горной гряды, где находился проход в заветную долину с подсолнухами, мы добирались почти двенадцать часов. Даже телепорты и порталы не помогли сильно сократить нам путь. К счастью, располагалась долина южнее Зеленого города, и вскоре я сбросила надоевшую, тяжелую зимнюю куртку. Последний отрезок пути, от самого портала в маленькой деревеньке Штальден, мы летели. Ксиль — широко развернув крылья, хохоча и закладывая петли в небе, высоком и чистом, какое бывает только в горах. Мы с Дэриэллом — следом, осторожно и относительно медленно. На неудобной, но традиционной ветке, с горем пополам зачарованной после полутора часов, убитых на попытки заколдовать на полеты велосипед, пару кресел или хотя бы ковер.

Удивительно, но мне парить почти под облаками было совершенно не страшно — не кружилась голова, как после скоростного подъема с Ксилем на крышу башни, не дрожали меленько руки... А вот Дэриэлл, сидевший у меня за спиной, цеплялся в ветку так, что костяшки пальцев у него сделались белыми. Впрочем, как бы то ни было, целитель сохранял невозмутимое, даже благодушное выражение лица.

Когда внизу проплывали безлюдные долины, я направляла ветку к земле. И тогда мы летели почти над самой поверхностью, медленно, впитывая чистейший горный воздух и цветочные ароматы. Глаз выхватывал из разнотравья то лиловые лепестки горечавки, то белые звезды эдельвейсов, пышные пенно-розовые шапки проломника и мелкие синие цветы, названия которых я не знала. Лицо коченело от встречного потока воздуха, потому что вместо заклинаний на мне были всего лишь заколдованные очки. Но зато этот ветер я ощущала на вкус и сама им пропитывалась — до костей. Мне хотелось смеяться, но мы летели так быстро, что смех оставался далеко позади, едва сорвавшись с губ.

Наверное, именно такое состояние называют свободой.

А беспечный Максимилиан высоко в небе, одной мыслью направляющий нас к заветной долине, был похож на того мальчика из сказки. Вечно юного, вечно беззаботного и правящего на далеком острове ватагой таких же, как он, вечных детей.

"Видишь две больших сосны там, у подножия? — внезапно подумал Ксиль, врываясь в мои фантазии. — Там и есть вход. Я обгоню вас немного и буду ждать, хорошо?"

"Хорошо", — откликнулась эхом я. Действительно, потеряться с таким ориентиром было сложно, а князю наверняка надоело сдерживаться и плестись с черепашьей скоростью.

— Я бы не сказал, что скорость у нас черепашья, — скептически произнес Дэриэлл, прижимая губы почти вплотную к моему уху. Воспоминания о "лечении" тут же засияли необычайно свежими красками, а мое лицо — румянцем. — Помни, ты обещала Элен, что будешь осторожна.

Меня охватило проказливое настроение, будто вселился дух противоречия.

— А я осторожна! — лихо выкрикнула я и расхохоталась, сжимая ветку ногами и взмывая вверх, чтобы через несколько мгновений ухнуть вниз — штопором.

— Dess! — от души заорал Дэриэлл, цепляясь уже не за ветку — за мою талию, да так, что точно синяки останутся. — Ты, ненормальная!

— Ага! — радостно согласилась я.

Когда мы приземлились, ноги у меня слегка подгибались, а земля так и норовила задраться к небу. Думаю, если бы я поела перед путешествием, то завтрак или обед был бы уже на полпути от желудка к горлу.

— Налеталась? — ласково поинтересовался Дэриэлл, положив мне на плечо слегка подрагивающую руку. Я кивнула, судорожно сглатывая. — Замечательно. А теперь садись вон на тот выступ и опусти голову к коленям. Вот так. Потерпи, сейчас пройдет.

Ласковые, но настойчивые пальцы целителя разминали основание шеи, прогоняя неприятные ощущения, и я готова была провалиться сквозь землю от стыда за свое глупое и самонадеянное поведение. Конечно, мне было не страшно лететь — ведь я держала в пальцах нити заклинаний и фактически мы сидели не на ветке, а на "ковре" из колдовского плетения. Но для Дэриэлла-то создавалась почти полная иллюзия свободного полета!

Я вспомнила собственные ощущения, когда мне пришлось довериться Ксилю во время подъема на башню, и только и смогла пробормотать:

— Прости... Как-то не подумала.

Дэриэлл кашлянул. Пальцы на мгновение замерли.

— Я тоже... погорячился. Приношу свои извинения. Думаю, во всем виновато, м-м-м... скажем, адреналиновое опьянение.

— Оно самое, — выдохнула я, поднимая голову. Пейзаж перестал наконец плясать перед глазами. Кленовая ветка с уже пожухлыми листьями валялась в трех шагах ниже по склону. Осторожно поднявшись на ноги, я подхватила ее и, дернув за нужные нити, воткнула в землю.

Узор вокруг на секунду полыхнул золотистым светом. Листья медленно, но уверенно начали расправляться.

Если повезет — приживется.

— Развлекались по дороге? — хмыкнул Ксиль, появляясь неожиданно, словно сказочное существо. На голове у него криво сидел венок из ярко-синих цветов — всего лишь капельку бледнее оттенка глаз. Губы у князя пунцовели так, словно были измазаны в подсохшей крови или светились от жара. — Я уже вас заждался. Вот он, вход, — кивнул Максимилиан на глыбу весьма условно круглой формы. Камень плотно прилегал к скале и, казалось, никогда не сдвигался с места — так густо он зарос лишайником и бледными кляксами мха. — Давайте поторопимся. Я уже предупредил наших, что иду.

— Ага... осталось всего лишь откатить этот кусок скалы, — с фальшивым энтузиазмом кивнула я. — Очень просто. Без проблем. Потяни, как говорится, за веревочку, дверца и откроется.

— Чего? — подозрительно прищурился Максимилиан и, не дожидаясь ответа, махнул рукой. — Камень — не проблема. На самом деле, он откатывается довольно легко, если знать секрет.

"Секретом", оказался пласт дерна, который поднимался, открывая каменный желоб. По нему глыба действительно скатывалась без особых усилий — если, конечно, вы обладаете физической мощью шакаи-ар или колдовскими способностями равейны. Ксиль пояснил, что по традиции отодвигают скалу визитеры самостоятельно, а вот возвращает ее на место уже "дежурный" — один из шакаи-ар, патрулирующих окрестности.

Туннель же под холмом... О, он воплотил мои самые давние кошмары.

Во-первых, клаустрофобия. Мы шли, едва ли не задевая головами потолок — Дэйру так точно приходилось нагибаться. Более того, проход оказался очень узким. Все, что я могла сделать — это немного отставить в сторону локоть. Даже с другой такой же хрупкой девушкой мы бы разошлись с огромным трудом.

Во-вторых, никтофобия. В туннеле было абсолютно темно. После второго же поворота свет от выхода рассеялся окончательно, и единственным ориентиром стала рука Максимилиана, в которую я вцепилась, как в последнюю надежду.

В-третьих... Ксиль сказал, что под холмом жили пауки. И я очень, очень надеялась, что князь просто так оригинально пошутил.

— Был случай, когда разведчик из Ордена отыскал этот туннель, — замогильным голосом сообщил Максимилиан. — Правда, бедняга был полноват и застрял в одном узком местечке.

— И что вы сделали? — с замиранием сердца спросила я, невольно сжимая пальцы Ксиля. Темнота, невозможность пошевелиться и пауки... Брр.

— Ничего, — хохотнул в темноте князь. — Денек он помариновался в одиночестве, а потом кто-то из наших проголодался... Ну, вы поняли, да?

Меня это впечатлило. Я трусливо порадовалась, что дружу с шакаи-ар, а не воюю.

А когда время почти перестало иметь значение и превратилось в холод каменных стен и извилистую бесконечность поворотов, Максимилиан сказал: "Зажмурься". Я послушалась...

Сначала стало теплее. Потом появился особый запах — острый и сладкий одновременно, не цветочный и не травяной. А затем под ногами вдруг запружинила земля вместо скользких камней — и мы вышли на поверхность.

Как будто из осенней ночи шагнули в летний полдень.

— Совет закрыть глаза был своевременным, — даже спустя несколько минут я продолжала щуриться. Максимилиан и Дэриэлл, что характерно, не испытывали совершенно никаких неудобств из-за резкой перемены степени освещенности. — У вас тут... вообще странно. Так тихо.

Князь пожал плечами.

— Это вообще странное место. Пространственная аномалия. Сутки примерно по тридцать шесть часов. Двадцать из них — светло, солнце все время в зените, а потом вдруг за минуту или две начинает резко темнеть. В ночном небе никогда не видно луны, только звезды, но очень яркие. И, кажется, не наши. А еще — здесь не живут никакие звери или птицы. Даже мышей нет.

Я обернулась, прикрывая глаза козырьком ладони. За спиной у нас вырастал из земли холм, без намека на травяной покров — только разноцветные мхи и светло-зеленый хвощ. Тень почему-то не пряталась за другим склоном, а словно тянулась к солнцу, против всех законов физики. Прохладный ветер раскачивал широкие блюдца подсолнухов, обрамленные ярко-оранжевыми, как огненные языки, лепестками. Небо имело цвет скорее синий, нежели голубой — чуть насыщенней, чем у нас.

И — ничего живого. Не порхали от цветка к цветку бабочки. Не заливались птицы — даже там, на границе видимости, где рыжие языки подсолнухового моря вливались в густо-зеленую, как гуашевые мазки, траву на берегу реки. Лес, огибающий поле с другой стороны, тоже казался пустым и наполненным иной, мистической жизнью. Верхушки громадных деревьев вонзались в небо. Шелестели глянцевые широкие листья, будто кто-то в предвкушении потирал ладони.

От подножия холма змеилась тропа — как туннель, разрезающий оранжевое, источающее пряный аромат поле. Дальний конец ее упирался в ступени старинного вида усадьбы. Два крыла, башенки... Стены снаружи были оштукатурены и выбелены, а слева от входа тянулся к высокой черепитчатой крыше какой-то вьюн — то ли плющ, то ли девичий виноград, издалека и не разглядишь. Двери гостеприимно распахнули створки, поджидая гостей.

— Ну что, идем? — весело спросил Ксиль и вдруг неуверенно передернул плечами, сознавшись: — Знаете, а я немного переживаю.

— По поводу? — насторожился Дэриэлл. Взгляд его потемнел от тревоги. — Думаешь, меня могут плохо принять?

— Да нет, дело не в тебе, — рассеянно отозвался князь, проводя рукой по волосам.

Тонкий венок из синих цветов упал на землю, расплетаясь на лету. Я машинально наклонилась и подцепила один из вялых стебельков. Бутончик уже раскрылся наполовину. Я повертела цветок в руках и осторожно заткнула его за ухо. Пальцы пропахли травяной горечью.

— А в чем, Максимилиан? — настойчиво поинтересовался Дэриэлл.

— В нашей природе, — коротко ответил князь и после запинки продолжил, опасливо глядя на меня: — Шакаи-ар совершенно другие. Тебе, Найта, может показаться странным многое, что для нас... естественно. Впрочем, это и к Силле пока относится, — он невесело усмехнулся. — Мышление и восприятие меняются дольше всего. Вот, скажем, это место — как оно тебе? — Ксиль широким жестом обвел подсолнуховое поле.

— Мне здесь не по себе, — честно созналась я, и Дэйр согласно кивнул. — Чувствую себя... почти как во сне Айне, то есть, я хотела сказать, как в ее иллюзионе. Все яркое — и абсолютно неправильное.

— А мне — вполне комфортно, — вздохнул Ксиль. — Я бы даже сказал — уютно. Как и моим кланникам. Там, за пределами резиденции, в кругу чужих, мы стараемся казаться такими же, как люди и аллийцы, — произнес он очень серьезно. — Но здесь... Прежде чем судить, вспоминай, пожалуйста, о том, что мы совершенно другие. Ладно? — попросил Максимилиан.

Я только кивнула. Князь улыбнулся ободряюще и, развернувшись, не спеша направился по тропе к усадьбе, вскользь касаясь ладонью шершавых подсолнуховых стеблей. Цветки покачивались, словно отмечая волнением его путь. Мы с Дэйром, не сговариваясь, переплели пальцы и последовали за Ксилем.

— Нервничаешь? — тихо спросила я целителя, привстав на цыпочки.

— Немного, — так же шепотом ответил он и ободряюще улыбнулся: — Ну же, веселей, Нэй. Подумай об этом, как о приключении.

Вблизи от крыльца подсолнухи были выкошены, только торчали среди редкой травы иссохшие пеньки. Перед правым крылом усадьбы поскрипывали от ветра высокие деревянные качели. У одного из столбиков сидела на земле фарфоровая кукла в пышном лиловом платье с желтыми розами, а чуть поодаль лежал надувной мяч из яркого пластика.

При взгляде на это подобие детской площадки я ощутила приступ иррационального ужаса. Как в дурацких фильмах — почему-то страшнее всего становится тогда, когда из темного леса навстречу героям выходит не маньяк с топором или очередной монстр, а милая девочка со слепо распахнутыми черными глазами.

— У Ясмин глаза светлые, как и волосы, впрочем — вся в маму, — хмыкнул Максимилиан, бессовестно подслушав мои сокровенные мысли. — А вот Янис, конечно, может напугать, если неожиданно появится из темноты... Но, поверь, он — добрейший мальчик.

— Здесь есть дети? — и искренним удивлением спросил Дэриэлл, останавливаясь в шаге от выщербленных ступеней. — Откуда?

Ксиль обернулся и произнес доверительным тоном:

— Нашли в местных подсолнухах, Дэйри... Шучу, конечно. Кариот привела мужчину из другого клана, — объяснил он уже серьезно. — Обычно я советую таким парам переходить в клан к супругу — ведь там, у возлюбленного или возлюбленной, есть родичи. А детям, если они появятся, интересней играть со сверстниками, чем со взрослыми. Но Раймонд — такой же сирота, как и моя Кари. Так что около десяти лет в нашем тесном кругу стало на трех кланников некняжеского статуса больше. Раймонду тогда едва сравнялось полтора века, а Кариот родила двойню. Внешне и не скажешь, кстати, что эти детишки — вообще родственники, — с мечтательной улыбкой заключил он. — Но они на редкость милые. Я обязательно вас познакомлю.

Этот безыскусный рассказ развеял мистически-мрачное впечатление. Я почувствовала, что заражаюсь оптимизмом и радостным предвкушением от Максимилиана. Он с таким теплом говорил о шакарской семье, словно все они были его детьми. И загадочная княгиня Кариот, и ее возлюбленный Раймонд, и маленькие Ясмин с Янисом...

— Постой, — я нахмурилась. — Так ради них ты заходил в магазин игрушек?

— Ну, конечно, — рассмеялся князь и от нетерпения крутанулся на пятках, щуря синие, как здешнее небо, глаза. — Они любят головоломки и паззлы, особенно Янис. Не беспокойся, я все сложил в твой волшебный рюкзак, — подмигнул он мне. — Идем скорее!

Внутри царили сумрак и прохлада. Свет изливался через цветной витраж в высоком потолке, а так в холле не было ни окон, ни ламп. Из зыбкой темноты выступали неясные очертания лестниц и балконов на разных ярусах. Всего я насчитала четыре этажа — очень много. Это сколько же времени строилась такая громадная усадьба, если через узкий проход под холмом большой груз не протащишь? Год, два?

— Шесть с половиной лет, — вполголоса подсказал Ксиль, ступая в центр холла, прямо под цветные потоки света под витражом. — И не забывай, что сумки со "сжатым" пространством известны с древнейших времен, так что натаскать кирпичи не было проблемой. А дерева мы могли раздобыть и тут... — внезапно он замолчал, а потом, запрокинув голову кверху, крикнул звонко: — Я вернулся!

Сначала ему откликнулось, лишь эхо. А потом задиристый женский голос с рокочущим акцентом поинтересовался:

— Кто ты, наглый белобрысый крысеныш, и куда дел нашего князя?

— Я тоже рад встрече, Делита, — ухмыльнулся Максимилиан. — И рад слышать этих бездельников, которые так громко сопят по темным углам. А теперь, может, вы все спуститесь и поприветствуете вашего драгоценного князя... то есть уже — старейшину, в очередной раз доказавшего свою гениальность... Я скучал, ребята, — добавил он уже совершенно серьезно.

В то же мгновение пустые балконы и лестницы ожили, расцветая сполохами яркого тумана. Воздух наполнился тихим, счастливым смехом — казалось, что это ликует сама темнота. Что-то яркой кометой, лишь отдаленной напоминающей очертаниями человека, рухнуло с верхнего балкона, вжимая хохочущего князя в пол. Я едва успела моргнуть — и сорвалась с лестницы еще одна вспышка, и еще...

Мимо нас призраком скользнул юноша, за которым стелились по воздуху крылья, подобные расплавленному серебру — мы еле сумели шарахнуться в сторону, чтобы уступить дорогу. Еще шаг — и он с головой нырнул в смеющееся море разноцветного света.

Чужие эмоции, сильные, яркие, накатывали волнами. Я словно стояла по пояс в океане, и каждый следующий вал утаскивал меня все глубже. Не знаю, чего во мне было больше — сладкого, бессильного ужаса перед всемогущей стихией, чистейшего детского восторга перед чудом... Или ревности.

Да. Этот черный червячок умудрился каким-то образом прогрызть себе дорогу в моем сердце и теперь свернулся в нем склизким клубком.

Дэриэлл осторожно тронул меня за плечо.

— Может, выйдем? — предложил он неуверенно, с жадностью всматриваясь в световую феерию под высоким витражом. — Он давно не был дома, кланники по нему соскучились...

— Шеан и Теа говорили, что в клане Максимилиану поклоняются, как божеству, — невпопад ответила я, смаргивая глупые слезы — не от ревности, конечно, нет. Просто цвета были слишком яркими для моих глаз. — А на самом деле его просто любят.

— Это же хорошо, — твердо сказал Дэйр, привлекая меня к себе. — Давай подождем на улице.

Но, разумеется, мы не двинулись с места... пять, десять минут? Полчаса? Не знаю, если честно. Но потом смех и счастливые возгласы начали утихать. От моря разноцветного света стали отделяться клочки. Шаг, другой — и они превращались в обычных парней и девушек. Последних, к слову, почти и не было — я увидела только двоих, как не заметила и тех, кто выглядел хотя бы на тридцать-тридцать пять лет, как Тантаэ. Пожалуй, сильнее всех среди вечно юных и беззаботных выделялась невысокая светловолосая женщина в коричневом платье... И еще, наверное, тот шакаи-ар, присевший на ступеньку — седой и бледный, словно выцветший, и от этого кажущийся много старше остальных.

Вскоре в центре холла, под лучами солнца, льющимися через старинный витраж, остались всего несколько человек. Трое, едва касаясь друг друга пальцами, кружились в подобии безумного хоровода. А за кольцом их рук слились в объятии две фигуры...

...и новые, снежно белые и легкие, как паутина, волосы Максимилиана, я узнала бы всегда. Даже если бы они почти дыбом стояли от статического электричества. Даже если бы в них вцепились тонкие, но слишком сильные для обычной девушки пальцы.

Что-то отчетливо хрустнуло. Дэриэлл инстинктивно отскочил в сторону.

— Нэй, что с тобой стряслось?

— Помолчи, — процедила сквозь зубы я, и поняла, что хрустят мои кулаки. Цвета стали тусклее — нечто среднее между монохромным миром и блеклой акварельной картинкой. Максимилиан — о, да, несомненно, это был он! — медленно провел рукой вверх по спине девушки. — Я совершенно спокойна, Дэйр. Ксиль соскучился по своим кланникам, а шакаи-ар гораздо проще относятся к прикосновениям...

В это мгновение хоровод распался, и сквозь угасающую пелену крыльев я совершенно четко увидела, как девушка впилась в губы князя. А он и не думал сопротивляться.

И тут я действительно стала совершенно спокойной. А пространство вокруг — черно-белым, как старая фотография.

Дэриэлл глухо ругнулся, протянул руку к моему плечу — и сразу же отдернул. Я тряхнула головой — и сделала медленный шаг, другой, третий... Воздух словно расступался передо мною. Чье-то крыло оказалось на дороге, но исчезло раньше, чем я ступила в его зыбкую хмарь. Нити вибрировали на яростной и низкой ноте.

Тем троим, кто еще оставался подле моего князя, хватило одного взгляда на меня, чтобы прыснуть в стороны.

— Максимилиан.

Даже одно его имя из моих уст прозвучало сейчас, как заклинание. Откуда-то сверху раздался стеклянный хруст.

Туман крыльев рассеялся. Максимилиан медленно, словно нехотя отстранился от губ незнакомки и, не размыкая объятий, обернулся ко мне. Глаза его излучали такое чистое и искреннее счастье, что где-то внутри меня словно дрогнула невидимая струна — и ослабла.

— Осторожнее, малыш, — улыбнулся он, склоняя голову к плечу. — Витраж наверху — очень старый. Не сломай его, пожалуйста.

— Хорошо, — тихо сказала я, стараясь не смотреть на незнакомку. Еще немного, одно лишнее движение — и эта темная, гневная сила выплеснется из меня... И даже статус княжны не поможет тогда незнакомке.

А Ксиль вдруг рассмеялся и крикнул на весь зал:

— Слушайте все! Видите ревнивую равейну? Это — Найта, и я люблю ее!

Я в смятении отступила на шаг назад. И внезапно та странная девушка выдохнула с восторгом:

— О, Ксиль, правда? — акцент ее был мне странно знаком — не она ли первой "поприветствовала" князя в усадьбе? — Значит, у меня будет новая сестра?

И — сумасшедшая, сумасшедшая, сумасшедшая, кто же ведет себя так с Дэй-а-Натье в трансе! — метнулась вперед, сбивая меня с ног и прижимая к паркету.

Твердому.

Холодному.

С размаху.

И только слаженный мысленный вопль "Найта!" целителя и князя не позволил мне на чистых инстинктах ударить княжну тьмой, а звездочки перед глазами сделал разноцветными.

Незнакомка оказалась очень тяжелой. И красивой. Даже если умолчать о фигуре — белая рубашка с кружевами и темные зауженные штаны почти любую девушку сделают... интересной. Скупое освещение не давало возможности разглядеть княжну внимательно — лишь отметить плавную линию губ, дерзкий разлет бровей и темные, как горький шоколад, глаза. Кожа незнакомки слабо мерцала, словно позолоченная. Руки, упирающиеся мне в плечи, были сильными и жилистыми, хоть и с тонкими запястьями.

— А достойна ли ты стать его возлюбленной, равейна? — спросила она негромко, раскатывая "р", словно пробуя на вкус, и припечатывая четкими "т". В ушах ее покачивались массивные золотые кольца с чеканкой, а на шее висела вытертая монета на кожаном шнурке.

В голове у меня звенело.

— А достойна ли ты того, чтобы задавать этот вопрос? — откликнулась я и сама удивилась, как спокойно и дружелюбно это прозвучало.

Чужие руки жестко встряхнули меня, тут же впечатывая обратно в пол.

— Не дерзи! — рявкнула она и резко наклонилась.

Я зажмурилась, сосредотачивая все свои силы только на том, чтобы не ударить в ответ, потому что мой удар в таком состоянии почти наверняка стал бы смертельным. Кланники Максимилиана не станут причинять вреда его гостям... Не станут... Они просто другие...

— Корделия, — вкрадчиво протянул Ксиль и тяжесть, прижимающая меня к полу, тут же исчезла. — Прекрати хулиганить. Если не исправишься, то завтра пойдешь на патрулирование в паре с Нарго.

В наступившей тишине отчетливо раздалось чье-то хихиканье. Явно не одного человека. Я рискнула открыть глаза. Ксиль держал Корделию на весу над полом — на вытянутой руке, когтями вцепившись девушке в загривок. Буйная княжна покорно висела, не проявляя признаков боли или даже неудовольствия.

— Я ясно выразился? — выгнул Максимилиан бровь.

Корделия тяжело вздохнула, обмякая.

— Ясно.

— Ну, так исправляйся, — ласково посоветовал Ксиль и, тряхнув ее напоследок, разжал когти. Корделия по-кошачьи плавно приземлилась на корточки. Князь скептически глядел на нее сверху вниз, один за другим облизывая испачканные в крови пальцы. — М-м-м...

Княжна фыркнула, мотнула головой и плавно поднялась на ноги.

— Я Корделия, — на полных губах играла дружелюбная улыбка, будто и не было минуту назад агрессивной тяжести, вжимающей меня в паркет. — Можно — Делия, Делита или Лита, на твой вкус, если имя кажется слишком длинным. Но не Корделита, умоляю тебя! — она порывисто всплеснула руками, подаваясь вперед. И внезапно промурлыкала низким, глубоким голосом: — Но если захочешь мне польстить — зови Калистой.

— "Прекраснейшая", — машинально перевела я, и Корделия радостно взвизгнула:

— О, ты знаешь, знаешь! Ты будешь замечательной сестрой! — и стиснула меня в крепчайших объятиях. Я охнула, судорожно пытаясь вдохнуть. С расстояния в несколько сантиметров улыбка ее показалась мне не радостной, а злорадной.

Но, вполне вероятно, это была всего лишь оптическая иллюзия.

Надеюсь.

— А почему сестрой-то? — оглянулась я на Ксиля, как только Корделия выпустила меня и занялась приведением своей рубашки в порядок. Князь пожал плечами:

— Потому, что ты моя... невеста, если прибегать к человеческим терминам.

Я вздрогнула, но упрямо продолжила:

— А поподробнее?

— Ну, как Корделии еще называть самого близкого мне человека, если я для нее самой — брат? — развел руками Ксиль. — Она так привыкла. Когда я сказал, что мы с ней не можем быть вместе, нужно было как-то обозначить рамки наших отношений, — тяжко вздохнул он. — Решили, что будем братом и сестрой...

— Не слишком-то этот поцелуй был похож на братский, — проворчала я, с удивлением понимая, что совершенно не злюсь ни на Максимилиана, ни на Корделию. Они действительно были другими. Совсем другими.

— Привыкай, — усмехнулся Ксиль озорно. — Вот войдешь в мой клан по-настоящему, и тебя некоторые будут приветствовать так же.

От этой мысли мне стало не по себе. Я сглотнула и произнесла, стараясь быть потверже:

— Ну, уж нет. У вас, конечно, свои обычаи... Но и у нас, равейн, — свои. И, кстати, моя сила не всегда такая послушная, как сегодня, — угрожающе понизила я голос.

Ксиль только расхохотался, а с ним и ползала.

— Все, теперь точно приживешься, — потрепала меня по щеке Корделия и встала рядом, оплетая жесткими пальцами мою ладонь. — Слышали? Если кто-нибудь ее обидит, будет иметь дело со мной! После князя, конечно, — быстро поправилась она, стушевавшись под предостерегающим взглядом Максимилиана.

— С одним новичком в клане мы разобрались, — протянул князь задумчиво. — А теперь... Дэриэлл, будь добр, подойди, пожалуйста.

Целитель, о котором все благополучно забыли благодаря моей выходке, выпрямил спину, хотя казалось — куда еще сильнее, и уверенным шагом направился к Максимилиану. Если бы не нарочито расслабленные, раскрытые беззащитно ладони, я бы ни за что не поняла, как Дэйр волнуется.

Когда он поравнялся с князем, тот положил ему руку на плечо и сказал, громко и ясно, так, что слышно было, наверное, во всех уголках холла:

— Знакомьтесь — это Дэриэлл эм-Ллиамат. Теперь он может называться Дэриэллом Северным, если пожелает. Он... — Ксиль сделал паузу. Тишина стала абсолютной. — ...мой первый обращенный. В теории. А фактически — настоящий шакаи-ар, с разбуженными регенами. По счастливому стечению обстоятельств Дэриэлл, как и все мы, оказался потомком Древних. Так что теперь в Северном клане есть целитель!.

— Сын повелителя Пределов? — недоверчиво спросил кто-то сверху. Наверное, с одного из балконов.

— Он самый, — серьезно кивнул Максимилиан. — Дэйри у нас серьезный и вольностей не любит. Так что знакомьтесь, пожалуйста, поделикатнее.

Ксиль выделил последнее слово таким особенным тоном, что мне невольно стало не по себе.

Сказал — и осторожно подтолкнул Дэриэлла так, что тот оказался ровно посередине холла. Один.

Первым скользнул к нему тот самый седой парень, оказавшийся очень высоким — почти вровень с целителем. Встал рядом, почти вплотную, пристально вглядываясь в лицо Дэриэлла. Потом — еще один, темноволосый и темноглазый, присел рядом с целителем на корточки, осторожно ковыряя когтем мысок его ботинка. Затем — кто-то провел рукой по напряженному плечу. Растрепал собственнически волосы. Подцепил расслабленную ладонь Дэйра, прижимая ее к своей щеке, словно внюхиваясь в запах...

...Чужие руки опутывали Дэриэлла, как водоросли — настойчивые, осторожные, скользящие небрежно и жадно цепляющиеся острыми когтями. Яркие глаза — настороженные, восторженные, изучающие, голодные... И каким-то образом всем кланникам хватало места, каждый умудрился дотянуться до него, урвать прикосновение...

Дэриэлл был очень бледен. До синевы. Но улыбался и не оказывал ни малейшего сопротивления. Я представила себя на его месте, в окружении демонов, лишь внешне напоминающих людей... и почувствовала, что слабеют колени.

А потом внезапно кланники отхлынули от него, как волна. Один из них совершенно определенно слизывал с губ кровь. Очень надеюсь, что не Дэйрову.

— Я принят? — поинтересовался он безмятежно. На виске билась голубоватая жилка. Целитель незаметно нажал на точку у запястья — для успокоения пульса, насколько мне помнилось — и выдохнул, продолжая все так же улыбаться.

— Еще бы, — фыркнул Ксиль, шагая к нему и взъерошивая одобрительно волосы. — Вообще-то это формальность. Обычно человека в клан приводят еще необращенным, и каждый должен дотронуться до него, чтобы запомнить запах и не убить по случайности. Среди наших, конечно, это тебе не грозит — здесь все князья и прекрасно держат себя в руках. Поэтому Найту мы так пугать не будем, — добавил он, успокаивая и внезапно поморщился: — Мне тут настойчиво подсказывает кое-кто невежливый, — рыжий кланник внезапно заинтересовался узором паркета, — что за время моего отсутствия накопились кое-какие дела... Может, вы погуляете немного одни? — виновато обратился он к нам с Дэриэллом и едва заметно улыбнулся: — Только по отдельности, для остроты впечатлений. Корделия проводит Найту и покажет ей все, что надо... А тобой займется Кариот. Познакомит со своими детьми, например, — предложил он уверенно. — Дети наши, между прочим, болеют точно так же, как и человеческие. А регены им пока давать нельзя, чтобы не спровоцировать кровавое безумие. Так что профилактическое знакомство с целителем детишкам не помешает. Ну, как, все согласны?

Конечно, нам ничего другого и не оставалось. Думаю, согласие нужно было князю весьма формально.

— О, это так здорово! — обрадовалась Корделия совершенно искренне и тряхнула головой, отбрасывая за спину блестящую каштановую волну волос. — Познакомимся с тобой поближе, сестренка! — шутливо пихнула она меня в бок.

Я ойкнула, сгибаясь пополам, и, встретившись взглядом с виноватыми глазами Делии, поняла, что это будет не самая легкая прогулка...

Но, определенно, и не самая скучная.

ГЛАВА 2: КАЖДЫЙ ОХОТНИК ЖЕЛАЕТ ЗНАТЬ

Холл опустел мгновенно — словно по невидимому сигналу.

Я и опомниться не успела, как Дэриэлла утянули в темные недра особняка. Максимилиан тоже вскоре исчез, ободряюще улыбнувшись напоследок. И сразу же за ним покинули холл и прочие кланники, растворившись в полумраке, как призраки. Я пыталась уследить за ними, но они двигались слишком быстро и бесшумно. Только моргнешь — а ступенька, на которой сидел, казалось бы, сонный и полностью погруженный в себя седовласый "юноша", уже опустела. Когда я осталась наедине с княгиней, меня захлестнуло чувство абсолютной беспомощности... и — запоздало — открытости.

Ведь, кроме всего прочего, князья были еще и телепатами.

— Не думай об этом, — беспечно посоветовала Корделия и тихо рассмеялась. Солнечный свет, проходя сквозь синие и зеленые стекла витража, расписывал ее нежную кожу омертвелыми пятнами. Я поспешила отвести взгляд. Будто мало мне настоящих опасностей, чтобы еще и запугивать себя воображаемыми. — Здесь, в клане, у нас не принято прятаться друг от друга. Чувствуй себя, как дома. Куда ты хочешь пойти сначала? — продолжая говорить, Делия кончиками пальцев требовательно провела от горла к подбородку, заставляя меня запрокинуть лицо и встретиться с ней взглядом.

Пальцы у нее были словно стеклянные. Гладкие и твердые — так у людей не бывает.

Интересно, это была угроза? Или просто демонстрация шакарских повадок?

Я вздохнула и бережно, но твердо отстранила прохладную ладонь. Эти навязчивые прикосновения были для меня вторжением в личное пространство, неприятным и навязчивым. Глупо, конечно, заострять внимание на таких мелочах — ментальное проникновение вообще просвечивало до самого подсознания, какие уж тут границы!

Зато предельно понятными стали претензии Дэриэлла, который рявкал на князя, когда тот слишком уж заигрывался с его, Дэйровой, косой. Действительно, скверное ощущение.

Впрочем, размышлять сейчас об этом не стоило.

— Для начала, если возможно, мне хотелось бы посидеть в тихом, спокойном месте, отдохнуть и, пожалуй, перекусить немного, — определилась я со своими желаниями. Пока еще избыток впечатлений действовал бодряще, как крепкий кофе. Но скоро наверняка дадут о себе знать и трудности дороги, и последствия рискованных полетов, и эмоциональное перевозбуждение — вот тогда-то и свалюсь где-нибудь в темном уголке.

— О, понимаю! — сочувственно воскликнула Корделия, стискивая мою руку так, что мышцы аж сводило. — Ты устала, бедненькая. Идем ко мне, я угощу тебя чем-нибудь вкусным... Бедняжка! — повторила она с чувством, качнув головой.

Я так и не смогла определить, была ли это ирония или искренняя жалость.

Княгиня повела меня к одной из утопающих в полумраке лестниц слева от входа. Ступени устилал пышный ковер, заглушающий и мои, неловкие, спотыкающиеся шаги — вот и разгадка бесшумного передвижения кланников. Дальше, через широкий темный коридор мы проследовали в просторную комнату с высоким потолком. Без окон, как и в холле, разве что с похожим по цветовой гамме витражом в потолке — но на этом сходство заканчивалось. Даже вкус у воздуха тут был немного другой — более затхлый, с привкусом дыма и пыли.

Несмотря теплую погоду, в комнате горел камин — жутковатый, сделанный в форме драконьей пасти. Огонь довольно похрустывал поленьями и угрожающе проглядывал через "глаза" — отверстия, забранные светло-зелеными камнями. На стенах висели гобелены — огромные, от потолка и до самого низа. Часть пола, что ближе к камину, была выстелена в несколько слоев пушистыми коричневыми шкурами поверх темного паркета. У самого огня вытянулись на них двое шакаи-ар. Один, с короткими светлыми волосами, лежал на животе, болтая в воздухе пятками, и читал старинного вида книгу — в массивном кожаном переплете, с металлическими застежками. Второй, одетый в черные джинсы и кислотного цвета футболку, просто дремал, пристроив голову у первого на пояснице.

"Неужели уже успел заснуть после того, как выходил встречать Максимилиана?" — мимоходом удивилась я. И тут же смутилась, поймав себя на том, что слишком долго и пристально смотрю на эту странную пару.

Светловолосый чуть повернул голову и подмигнул мне. Сразу стало очень неловко.

— Добрый день, — отчего-то шепотом произнесла я, машинально стискивая ладонь Корделии. Теперь стеклянная твердость ее пальцев казалась мне успокоительной и надежной.

Владелец книги только махнул рукой в знак приветствия, как старой знакомой. А его приятель, которого я посчитала спящим, лениво открыл глаза. Они слабо светились в полумраке — не отражая блики пламени или солнечные лучи, а именно излучая собственное сияние.

— Здравствуй, Найта, — голос у него оказался неожиданно хрипловатым, слишком низким и глубоким для человека такого хрупкого телосложения. Впрочем, я слышала, что раньше люди были меньше ростом. — Как это говорится... добро пожаловать? — по-женски полные губы изогнулись в провокационной улыбке.

— Именно так и говорится, — неловко кивнула я, будто играя заранее отведенную мне роль. — Благодарю вас.

Желание сделать реверанс, подобно придворной даме, удалось задавить в зародыше, но усилия на это потребовались воистину нечеловеческие.

— Ага, — коротко и бессодержательно откликнулся он, будто в одно мгновение потеряв ко мне интерес, и вновь закрыл глаза.

Корделия, которая во время этого странного диалога просто стояла и, запрокинув голову, разглядывала витраж на потолке, передернула плечами и настойчиво потянула меня в сторону. Отодвинув гобелен, скрывающий дверь, княгиня обернулась:

— Там — моя комната, — она нажала на ручку, отворяя дверь. — Лестница короткая, не волнуйся, не потеряешься. А наверху — отодвинешь занавесь и войдешь. Я пока принесу тебе какой-нибудь еды. Есть пожелания?

Говорить "на твой вкус", учитывая уже увиденное сегодня в Северном клане, я не рискнула. Вдруг княгиня любит маринованных лягушек или что-то столь же экзотическое?

— Кофе или чай, что-нибудь сладкое. Может, еще бутерброды с ветчиной или сыром, — осторожно попросила я. Делия удивилась — шумно и ярко, как она делала все:

— Так мало? Ты вовсе не голодная, что ли? — взгляд ее стал несчастным, как будто Корделии и вправду важно было мне угодить. Ксиль ее попросил, что ли? — У нас есть желтые грибы, они вкусные, правда. И пирог с мясом. Будешь?

— Буду, — согласилась я, испытывая некоторые сомнения по поводу таинственных "желтых грибов". — Спасибо за заботу.

Корделия просияла.

— Не скучай, я скоро! — бойко хлопнула она меня по плечу и исчезла. В буквальном смысле, потому что отследить ее маршрут я сумела только по грохнувшей по косяку двери в дальнем конце коридора.

Интересно, часто ли здесь ремонтируют что-нибудь по мелочам? Например, всякие там ручки или петли?

В комнате у Корделии оказалось прохладно и свежо, как в лесу, и это был первый приятный сюрприз. Половину стены справа занимало окно. Чья-то заботливая рука настежь распахнула створки, впуская сладковато-острый запах подсолнухов и сырой — реки. На занавески ни намека — хозяева особняка даже карниз над окном приделать не потрудились. Вместо воздушного тюля или тяжелых штор изнутри комнаты часть проема была затянута плетущимся виноградом снаружи. Света, на мой взгляд, не хватало — солнце изливало свои лучи на противоположную сторону дома, но зато отсюда открывался замечательный вид на край черно-оранжевого поля, синий глянец реки и безмолвный лес в отдалении.

А второй приятный сюрприз... Кажется, Корделия собирала коллекцию фарфоровых чашек — и шкафы от пола до потолка, уставленные разнообразными экспонатами, почти очеловечили ее жилище. И не скажешь, что здесь обитает грозная княгиня, потомок Древних.

Каких только экспонатов здесь не было! Я осторожно подошла ближе, разглядывая коллекцию через отполированную витрину. Кажется, вывод насчет "фарфоровых чашек" оказался преждевременным. Глаз выхватывал среди экспонатов то черную пиалу восточного типа, то керамическую вазочку с росписью — стилизованным водопадом — поверх белой глазури, то пузатую старинную кружку с крышкой, больше похожую на графин...

Но больше всего, конечно, было именно стекла и фарфора — тонкого, изящного, похожего на полупрозрачные лепестки цветов. С позолотой, посеребренного, расписанного тончайшими кистями... Новые чашки соседствовали со старинными, выщербленными по краям, потемневшими от времени.

Интересно, Корделия собирала эту коллекцию давно? Или увлеклась лишь в последние годы и просто воспользовалась возможностями шакаи-ар, чтобы скорейшим образом получить желаемое?

Я осторожно провела рукой по прозрачному стеклу в дверце, по теплому шершавому дереву рамы... Но открыть и рассмотреть хотя бы одну чашку поближе так и не решилась. Если хозяйка комнаты пожелает, она покажет мне сама.

К тому же, кроме коллекции, в покоях Корделии были и еще вещи, заслуживающие внимания. Например, ковер у меня под ногами — тонкий, жесткий, сотканный из шерсти цвета топленого молока, украшенный объемной зеленой и коричневой вышивкой. Или гобелены на тех стенах, у которых не стояли шкафы. Что только не изобразил неизвестный мастер с помощью всего лишь разноцветных ниток! Рыцари, драконы, единороги и дамы в пышных старинных платьях... А на одном из гобеленов — я присмотрелась, не веря своим глазам — обнаружился вполне современный пейзаж. Небоскребы, огни автомобилей и фонарей, снег — и люди... Втягивающие головы в воротники, радостно глядящие на небо, безучастные, влюбленные, уставшие...

У дальней стены, напротив окна, стояла узкая кровать, застеленная тканым шерстяным покрывалом с вышивкой в том же стиле, что и на ковре. Справа от нее, на столике, рядом с канделябром покоилась тяжелая книга в суперобложке и манила блеском сокровищ раскрытая шкатулка. Заинтересовавшись и тем, и другим, я осторожно наклонилась над столиком, почему-то чувствуя себя школьницей, ворующей классный журнал.

Книга, к сожалению, написана была на незнакомом мне языке, но, судя по иллюстрациям, это оказался атлас или справочник художников эпохи Возрождения. В шкатулке лежали кольца и серьги — очень много, разных форм и размеров. Объединяло украшения лишь то, что они были сделаны из одного только золота — ни драгоценных камней, ни серебряных вставок. Скупость материала восполнялась фантазией мастера. Особенно мне понравилось одно из колец, сделанное в виде свернувшегося в клубок змея с длинными усами.

— Приглянулось? — промурлыкала Корделия у меня над ухом, и я резко разогнулась, едва не врезавшись затылком ей в подбородок. Скулы, думаю, у меня тут же заалели, хотя стыдиться было, в общем-то, нечего.

— Очень, — честно призналась я, потому что скрывать что-то от телепата показалось мне крайне глупым.

— Хочешь — забирай, — подкупающе улыбнулась княгиня, составляя поднос, накрытый вышитым полотенцем, на кровать. — У меня еще много безделушек.

— Спасибо, но кольца я не ношу, — улыбка у меня была виноватая. — Правда, если вы не против подарить мне образ...

Корделия поощрительно кивнула.

Я закусила губу, сосредотачиваясь. Живое серебро охотно отозвалось, но самым трудным было не заставить его принять нужную форму, а зафиксировать ее. Корделия наблюдала за мной с непосредственным, детским любопытством, подперев подбородок острым кулачком. Когда узкая серебристая полоска на моем пальце вдруг потекла, создавая точное подобие золотого змея, то глаза ее изумленно расширились.

— Прелестно! — зааплодировала княгиня, смеясь, когда конструирование было завершено. Я украдкой перевела дух — копирование такой сложной формы потребовало много сил. К счастью, зрительная память у меня с детства была натренирована работой с нитями. — Это волшебное кольцо, да? — спросила она с потрясающим энтузиазмом.

У меня невольно вырвался смешок.

— "Волшебный" здесь только материал — живое серебро, — пояснила я, радуясь, что нашелся предмет, в котором Корделия разбиралась хуже меня. — А придать ему можно любую форму — хоть доспехов, хоть кубка. Можно даже превратить любой материал в живое серебро, правда, через некоторое время он распадется на воду и углерод...

Внезапно плети девичьего винограда швырнуло в комнату, и я подскочила на месте, с трудом удержавшись от вскрика. Корделия только вздохнула:

— Не обращай внимания, сестренка, это ветер. Поначалу мы все шарахались... Теперь привыкли. Так что там с волшебным кольцом?

— Собственно, это все, — развела я руками, выбрасывая из головы странные порывы ветра и невольно скашивая глаза на поднос. Запахи из-под полотенца доносились дразнящие.

— Ой! — Корделия прижала пальцы к губам. На лице ее появилось растерянное выражение. — Подожди, сейчас! — и стрелой вылетела из комнаты.

Точнее, я подумала, что она вылетела, потому что опять мне ничего не удалось заметить.

Ох, уж эти шакаи-ар...

Княгиня вернулась меньше, чем через минуту, аккуратно неся в руках глиняный кувшин, украшенный причудливой росписью — растительным орнаментом в аллийском стиле.

— Поставила молоко на полочку в камине и чуть не забыла, — смущенно пояснила она, опуская глаза. Картина получилась почти идиллическая — белая романтическая рубашка, скромного вида брюки и потупленные очи. — Хорошо, что Оскар напомнил.

— Кто? — машинально переспросила я, глядя, как она ставит кувшин на столик и откидывает полотенце с подноса.

— Балбес в джинсах, — коротко ответила Корделия, и в голове у меня вспыхнул четкий образ спящего парня из комнаты внизу. — Не обращай внимания, Оскар все время дремлет. У него хобби — видеть сны. И создавать сны.

— А у тебя? — вырвалось у меня. К счастью, Корделия ответила прежде, чем я успела почувствовать неловкость.

— Мое хобби ты видишь в шкафах и в этой шкатулке, — улыбнулась она. — Но у Оскара, конечно, интереснее. Попроси его — вдруг он захочет показать тебе один из своих снов. Мы часто просим Оскара придумать что-нибудь интересное на ночь.

Я поперхнулась.

— Э-э-э, — в голову долго не приходило ничего в достаточной степени вежливого. — Думаю, что единственный, с кем я хотела бы делить свои сны — это Максимилиан.

Корделия замерла на мгновение — а потом улыбнулась так счастливо, что у меня появилось совершенно ясное ощущение, будто бы я выиграла главный приз.

— Ну, как хочешь, — тем не менее, произнесла она вслух с видимым сожалением и прицокнула языком. — Кстати, насчет твоего обеда... Кофе я не нашла. Как ты думаешь, просто теплое молоко подойдет?

— Конечно, — благодарно кивнула я. Конечно, кофе бы продлил состояние относительной бодрости, но ненадолго. Что-то мне подсказывало, что лучше немного поспать после обеда. Вряд ли Ксиль разберется с делами так уж быстро...

"Желтые грибы", кстати, оказались всего лишь шампиньонами в горчичном соусе. Слишком пряными, на мой вкус, да еще опасными в сочетании с молоком... Ну, да я же их не буду сразу запивать.

— Корделия, ты начинала говорить о своем увлечении...

Выпечка, принесенная княгиней, была восхитительно свежей. Удивительно было найти подобное в клане шакаи-ар... впрочем, удивление быстро улеглось, стоило мне вспомнить, что здесь жили еще и дети.

— Увлечение как увлечение, — пожала плечами Делия, отщипывая понемногу от плюшки, посыпанной корицей. Я в глубине души радовалась, что княгиня делила со мной трапезу — обедать в одиночестве было бы не очень приятно. — Все началось вон с той чашки лет семьсот назад, — она указала на невзрачную глиняную поделку, больше похожую на пиалу, чем на чашку, и занимающую отдельную полку. — Увидела как-то гончарный круг, села попробовать... Это потом уже открыла для себя и мастерство стеклодувов, и тонкости изготовления фарфора, и литье.

Я слушала ее и рассеянно кивала. Смысл слов до меня дошел только к концу фразы.

— Погоди, — взволнованно перебила я Корделию. — Ты же не хочешь сказать, что все эти чашки — твоя работа?

Она удивленно вскинула брови, словно не понимая вопроса — и расхохоталась.

— Конечно, моя, чья же еще! — от смеха Корделия откинулась на кровати, едва не сбив со столика кувшин. — И кольцо, которое тебе приглянулась, тоже сделала я. Поэтому-то и была так польщена твоим вниманием к нему! Найта, сестренка, — она резко прекратила смеяться, будто у нее сработал автоматический переключатель настроения, и посерьезнела. — Оглянись вокруг. Гобелены — это увлечение Эллу, его любимое занятие. Он сам делает нити из пряжи, сам красит их, сам создает рисунок и воплощает его в ткани. Недавно, лет сорок назад, и подружку увлек тем же самым. Ковер и покрывало, — она провела ладонью по кровати, — это ее, Мирны, работа. Ройм, который отвечает за припасы в последнее десятилетие, приохотился готовить, и его выпечку ты сейчас уплетаешь с таким удовольствием. Немногие имеют традиционные, похожие на человеческие увлечения, — задумчиво покачала она головой, словно погружаясь в мысли о давних событиях. — Но и этих немногих хватило, чтобы построить наш дом, наполнить его красивыми вещами... Подарить нашему дому душу, вернее сказать.

Я смотрела на чашки за стеклянными дверцами шкафов. Сотни чашек — даже не сервизов, каждая была отдельным произведением искусства... И мне очень-очень хотелось услышать еще истории о Северном клане. Познакомиться поближе с Эллу, который выткал такие потрясающие гобелены и сказать тому неизвестному пока Ройму искреннее "спасибо" за мой обед.

Я почти пожелала стать частью Северного клана.

— Странное у тебя выражение лица. Неужели наши скромные увлечения произвели столь ошеломляющее впечатление? — с легкой насмешкой протянула Корделия, усаживаясь и подгибая под себя ногу.

— Думаю, просто усталость сказывается, — уклонилась я от ответа, не желая пока вслух признавать очарование Северного клана. — Дорога была трудной. Мы вышли из дома около пяти утра, чтобы успеть прибыть в резиденцию засветло.

— Ничего себе! — удивленно вскинула брови княгиня. — И как ты еще на ногах-то держишься? Просто поразительно!

— Сама удивляюсь, — с улыбкой пожала я плечами. Молоко в кружке уже остыло, и допивать его, даже залпом, не было никакого желания. — Не отказалась бы сейчас от нескольких часов сна — или даже целой ночи. Если Максимилиан освободится нескоро...

— Нескоро, — со вздохом перебила меня Корделия, подтверждая догадки. — Айрон давно хотел обсудить с ним финансовые вопросы, да и разведчики будут не против пообщаться. Раньше завтрашнего полудня, думаю, ты его не увидишь.

Это, конечно, стало не самой приятной новостью, но я смирилась. В конце концов, Максимилиан все последние месяцы проводил со мной, а до этого, в плену, вряд ли мог уделить время своим обязанностям князя. Так что беспокоить Ксиля сейчас только потому, что засыпать без его ласкового "Светлых снов, малыш" мне не хотелось, было бы не слишком порядочно.

— Можно узнать, как там Дэриэлл? — прервала я наконец затянувшуюся паузу.

— С ним все хорошо, — с готовностью успокоила меня Корделия, будто не поняла намека на то, что я хотела встретиться с целителем, а не просто узнать о его самочувствии. — Я видела, как он с Кариот и Раймоном шел к реке. Наверное, искупаться захотел.

Я оживилась:

— Кстати, о купании. Как здесь с душем и... — я застенчиво покраснела. — С канализацией?

— Душа нет, к сожалению. Электричество сюда не проведешь, а генератор ставить нам незачем, — мне послышалась в ее голосе издевка. — А вот в подвале, на первом подземном ярусе, есть бассейн с прохладной водой и несколько ванн для горячего купания. Правда, все они в одном зале... Тебя не смутит то, что рядом, в бассейне, будут плескаться другие? — она хитро сощурилась.

— Смутит, — поспешно откликнулась я. Горели уже не только щеки, но даже уши. — Может, выбрать время, когда там никого не будет?

— Тогда придется подождать несколько часов, — быстро сориентировалась Корделия. — Что же касается канализации... В желудке шакаи-ар такая кислотность, что почти любая пища расщепляется и усваивается полностью, — она подмигнула мне, усугубляя неловкость ситуации. — У детей в комнатах ночные вазы, — у меня вырвался горестный вздох. Времяпрепровождение в Северном клане уже не казалось мне таким уж приятным занятием. Бытовые проблемы могут перебить любое, даже самое волшебное, мистическое впечатление. — Ну, ладно, я пошутила, — сжалилась надо мной Корделия. — Под бассейнами, на втором ярусе, есть санитарный блок. Раньше только в камерах была канализация, а сейчас сделали еще и отдельную комнату. Когда Деррик у нас поселился.

— Он человек, что ли? — машинально переспросила я, размышляя, как бы напроситься на экскурсию в "санитарный блок". Гм.

— Да, бывший охотник, — княгиня недоуменно нахмурилась. — Неужели ты не помнишь? Ведь Ксиль прислал его Мирне с той базы, что вы с ним вдвоем разгромили.

— Во-первых, не разгромили, во-вторых, не вдвоем, — дотошно поправила я, смутно припоминая темноволосого паренька в униформе, испуганно жмущегося к стене. — А Деррик еще не...

— Пока — нет, — покачала головой Корделия, сощуривая глаза. — Мирна еще не наигралась. Вот ты любишь куклы, Найта? — внезапно склонилась она, приближая свое лицо к моему вплотную. Щеку обдало кисловатым жарким дыханием, будто у Делии была температура.

А я, как наяву, услышала шепот Дэриэлла: "...бесполезная кукла... никчемная..."

— Нет, — качнула я головой, словно во сне. — Не люблю. Ни безвольных кукол... ни клоунов, которые только и умеют, что представления разыгрывать.

И едва успела осознать, что последние слова прозвучали, как оскорбление.

Но Корделия только рассмеялась, откидывая голову назад. Тяжелые локоны с шелестом соскользнули с плеч за спину.

— Мирна развлекается с ним, конечно, — произнесла она спустя несколько секунд. — Но готовит для себя не игрушку, а партнера. Ар-шакаи для княгини — это и сын, которым она хочет гордиться... и защитник. Иногда — супруг, — полные губы приподнялись, хищно обнажая белые зубы. Назвать эту гримасу хотя бы ухмылкой у меня язык бы не повернулся. Но в то же время я ощущала на подсознательном уровне, что Корделия говорит с затаенным теплом, нежностью — и с толикой зависти. — Знаешь, как трудно свести воспитанника с ума, смять глупые человеческие стереотипы, лишить предрассудков и жестких рамок расового мышления — и при этом не сломать его? — спросила она с необычайной серьезностью. Взгляд ее стал задумчивым, а выражение лица — по-кошачьи рассеянным. — Научить его быть ар-шакаи еще до обращения — и сохранить те милые, только ему присущие черты? Оставить в неприкосновенности его личность?

Я опустила голову, пряча взгляд. Глупая привычка — Корделия читала меня не по глазам, она смотрела в душу.

— Думаю, это отнюдь не просто.

— А если занимаешься интересным, но трудным и кропотливым делом, и есть возможность разнообразить свое существование игрой — почему бы так и не поступить? — продолжила княгиня тихо и, так и не дождавшись ответа, заключила: — Лучше тебе самой с ним поговорить. Позже, когда выспишься.

"И сможешь судить непредвзято", — это не прозвучало вслух, но подразумевалось.

Мне оставалось только кивнуть, выражая полное согласие.

Корделия оказалась столь любезна, что проводила меня вниз, на тот самый второй подземный ярус. Что стало неприятным сюрпризом, так это отсутствие нормального освещения. В уборную с собой пришлось взять свечу, и я сделала мысленную пометку — поговорить с Ксилем о бытовых удобствах. Конечно, замена душа доисторической ванной не сильно портила настроение, а вот полумрак и ночные вазы — очень даже.

Мыла, кстати, тоже не оказалось. Я пообещала себе поблагодарить маму за ее предусмотрительность и за пакет с банными принадлежностями, втиснутый в рюкзак уже на выходе.

Ума не приложу, как бы я сейчас искала зубную щетку...

Спать меня уложили в ничьей комнате. Вместо нормальной кровати там обнаружилось подобие матраса, набитого ароматными травами и застеленного в несколько слоев пушистыми шкурами. На удивление, это оказалось очень удобное ложе. Корделия напоследок пообещала мне организовать после пробуждения "безлюдный бассейн", как она выразилась, прикрыла ставни и тихо вышла.

Думаю, прощальное "Светлых снов, милая Найта" мне просто померещилось.

Проснулась я от четкого ощущения, что меня буравит кто-то пристальным взглядом. Пальцы сами собой легли на нужные нити, готовые в любое мгновение дернуться, сминая пространство комнаты и выигрывая время на атаку...

Если, конечно, на меня собирались нападать.

— Корделия?

Глухой спросонья шепот утонул в вязкой темноте. В щель между ставнями было видно узкую полоску неба — черного, усыпанного звездами. Пахло травяной горечью. Удивительно отчетливо доносилось издалека журчание реки.

И все.

Наверное, даже хриплое дыхание во мраке и горящие алым светом глаза не напугали бы меня больше, чем эта сверхъестественная атмосфера.

— Нет, не Корделия, — словно откликаясь на мои мысли, произнес спокойный голос, низкий, но звонкий. Я затруднилась определить, кому он принадлежал — женщине или мужчине. Мне даже сложно было сказать, исходила ли от визитера опасность или простое любопытство.

— Как бы то ни было, доброй ночи, — вежливо поздоровалась я, заставляя себя отпустить нити. В доме Ксиля мне ничего не грозило. — Что-то случилось?

— Пока нет, — усмехнулась темнота все тем же неопределимым голосом. — Зависит от твоего ответа.

Это прозвучало так по-киношному многообещающе, что я невольно закашлялась, пытаясь затолкать неуместный смех обратно себе в горло.

— Если хотите задать мне вопрос, то представьтесь, пожалуйста, — официальным тоном попросила я, откидывая одеяло и обшаривая рукой пол в поисках рубашки. Спать в спортивных штанах и майке было, конечно, весьма удобно, а вот вести в этой же одежде беседы с незнакомцами — не очень. — А еще лучше — подождите минуту, пока я зажгу свет, приведу себя в порядок и начну хоть немного соображать.

— Чего тебе надо от князя? — перебил меня голос, и я от неожиданности дернула рукой в сторону, задевая что-то металлическое и вычурное.

Замечательно. Грохот, наверное, слышала вся усадьба. Ну, хотя бы подсвечник нашелся.

Я сосредоточилась на нитях, собираясь зажечь маленький огонек, чтобы разогнать мрак, но незнакомец — или незнакомка? — вдруг рявкнул:

— Не смей!

— Почему? — поинтересовалась я, отпуская нити. Зажечь свет всегда успею, а таких нервных собеседников лучше не злить. Впрочем, опасности по-прежнему не ощущалось — только все то же давление. Но мне отчего-то казалось, что атмосфера в комнате... наведенная, искусственная. Как в страшилках. Конечно, дергаешься, но наверняка знаешь, что это все — просто кино, и на самом-то деле никто не умрет. — А вообще — не отвечайте. Потом у Ксиля спрошу, — улыбнулась я.

— Чего тебе надо от нашего князя? — с ослиным упрямством повторил голос.

У меня вырвался вздох.

— Если уж говорить по справедливости, то это Максимилиану все время чего-то от меня надо, — с чувством сообщила я темноте. — Если вы не знаете, то на всякий случай сообщаю: наша с Ксилем история началась с того, что он увез меня из Зеленого города. Представляете, как это было неприятно? Потом, в процессе путешествия, Максимилиан несколько раз подвергал меня смертельной опасности, доводил до истерики, а однажды едва не убил собственными руками. Но временами он был невероятно мил. Мы даже поцеловались несколько раз, так что можно сказать, что князь меня скомпрометировал. Девичья честь и все такое... ну, вы понимаете. А когда приключения, казалось бы, закончились... — я сделала зловещую паузу, начиная получать от всей этой бредовой ситуации некоторое удовольствие. — Максимилиан повел меня к алтарю. Но не затем, чтобы сделать предложение, нет. Не думайте о нем слишком хорошо. А затем, чтобы принести в жертву. Вот такая милая история знакомства, — с издевкой развела я руками, надеясь, что смотрю хотя бы приблизительно в сторону собеседника, а не разговариваю со стеной. — А потом целых два года жизни ушло на то, чтобы найти для этого бездельника противоядие. Мы с мамой едва не поссорились из-за этого! После того же, как Ксиль изволил вернуться... Умолчим о том, что мне для этого пришлось совершить достаточно сложный ритуал и раздобыть невероятно редкую кровь дракона... Я только и делаю, что разгребаю Ксилевы проблемы. Мщу за него инквизиторам, не даю ему самому отомстить Акери и тому подобное. Ну, и кому здесь от кого что-то нужно?

Темнота настороженно замерла, а потом наполнилась мягким, чарующим смехом.

— Корделия? — переспросила я с подозрением. — Только не говори, что это с самого начала была ты. У меня в руках тяжелый подсвечник, и я готова кидать его на звук.

— Разумеется, нет, — поспешно ответила княгиня. — Но свет все же не зажигай. У Рану проблемы с глазами.

Я снова со вздохом выпустила нити. Ну, по крайней мере, ясно, почему беседа шла в темноте.

— Рану — это он или она? — задала я вопрос, надеясь прояснить хотя бы это.

— Я — это он, — загадочно ответила темнота. — И спасибо за ответ, Найта. Я знал, что ты его просто любишь, а все разговоры о приворотном колдовстве, которые бродят по клану — просто глупости.

— Когда это я признавалась в любви к Максимилиану? — неискренне возмутилась я, чувствуя, как на сердце у меня словно свернулся в теплый, мурлычущий клубок голубоглазый котенок. — Что-то не припомню.

— Он уже ушел, Найта, — вздохнула Корделия, и щелкнуло колесико зажигалки. Через мгновение заплясал огонек на свечном фитиле, и я, прищурившись, оглядела комнату.

Действительно, мы с княгиней остались наедине. Только дверь была приоткрыта, напоминая о таинственном посетителе.

— Странный визит, — покачала я головой, нашаривая аккуратно сложенные джинсы и рубашку. — Со мной теперь каждый будет вот так знакомиться, дабы удостовериться, что я не замышляю против Ксиля никаких гадостей?

Корделия фыркнула, поджигая остальные свечи в канделябре. На безымянном пальце у нее я заметила то самое кольцо в виде усатого змея.

— Не думаю, Найта. Разве что те, кто сейчас на охоте или в отлучке.

— И много их? — с опаской поинтересовалась я.

— Нет, что ты, — успокоила меня Корделия. — Человек тридцать, не больше.

Мне стало не по себе. Самую капельку. Конечно, это здорово, что Ксиля так любят и заботятся о его безопасности. Но у меня тоже нервы не железные...

— Э... интересно. А что у Рану с глазами? — неловко полюбопытствовала я, сминая в руках жесткую ткань джинсов.

— Боевое ранение, — в голосе Корделии появилось искреннее сочувствие. — Рану подрался с одним из князей-бескланников. Проиграл вчистую, если бы Эстелис вовремя не вмешался, то потерей части лобной и носовой кости Рану не отделался. Глаз он лишился, но... Мозг задело не сильно и регенерация, к счастью, не подвела. Однако глаза еще слишком чувствительные к свету.

— А он не думает обратиться к Дэйру? — от души предложила я, представив себе жизнь в полной темноте. — Теперь у вас в клане есть целитель. Конечно, Дэриэлл и чужаку бы помог, он никому еще на моей памяти не отказал. Но раз уж целитель в клане сейчас — зачем упускать случай?

Корделия осторожно распахнула ставни и замерла, глядя в темное небо, перемигивающееся огоньками звезд.

— Не думаю, что Рану рискнет. Он... очень красивый. Был.

Я сглотнула и отвернулась, заставляя себя выпустить и так уже измятые джинсы.

— Был?

— Рану сильно переживает из-за своего увечья, — Корделия тихо опустилась на корточки рядом со мной, и ее теплая рука осторожно легла на мое плечо. — Он даже Ксиля не вышел встречать. Не только из-за чувствительности глаз, понимаешь? Рану так гордился своей красотой...

— Тогда тем более надо пойти к целителю, — твердо сказала я. — Если для него это так важно. У меня тоже шрамы, между прочим, — я откинула челку с лица, демонстрируя еле видные бело-паутинные разводы на щеке. След от ожога, нанесенного в плену у ведарси Заокеании. Вечное напоминание о моей безголовости, погубившей Хани. — И, в отличие от Рану, шанса на то, что они исчезнут полностью, почти нет. Разве что срезать верхний слой кожи под присмотром целителя и тут же залечить... Но не больно-то хочется.

— Я передам ему твои слова, — благодарно улыбнулась Корделия.

— Лучше я сама с Ксилем поговорю. Думаю, рекомендация князя... то есть уже старейшины, будет для Рану авторитетнее, — отмахнулась я, чувствуя неловкость. — Как насчет ванны?

— Готова, — подала мне руку Делия, помогая подняться. Я тут же ощутила себя принцессой, о которой все заботятся. Мило, но немного смущает. — Идем... принцесса.

"Ненавижу телепатов", — подумала я нарочито четко, но все равно улыбнулась.

Кажется, не только у Дэйра было вступительное "обнюхивание" — как у новичка в клане. И я сейчас прошла очередную ступень.

Насколько важную — время покажет.

В ванне — если быть точной, то, скорее уж, в неглубоком бассейне — я чувствовала себя до отвращения неловко и поэтому спешила. Несколько раз чудился мне скрип входной двери. Из-за этого очень хотелось не просто нырнуть по уши в горячую воду, пахнущую малиной, но и наколдовать вокруг купальни хотя бы ширму. Впрочем, что-то подсказывало, что шакаи-ар такого "жеста недоверия" не оценят.

Корделия же вела себя идеально. Она раздобыла пушистое полотенце, сторожила входную дверь от желающих познакомиться с избранницей князя поближе и просто любопытных. А потом — подхватила меня, разморенную и опять сонную, под локоть и, воркуя, повела по темным лестницам и коридорам к чудному балкону в левом крыле. Там уже стоял приземистый квадратный столик, накрытый мягкой скатертью, на котором разместилось блюдо с воздушными круассанами, сливочник, керамическая турка и две чашки в форме бутонов, украшенные затейливой росписью.

Чуть поодаль, у резных перил, стояла низенькая жаровня. Угли загадочно и уютно мерцали в темноте и еле слышно потрескивали. Хотя на долину опустилась ночь, звездный свет был ярче лунного, особенно после мрачных недр особняка, и я видела все с удивительной ясностью.

— Присаживайся, — улыбнулась поощрительно Корделия, указывая на россыпь круглых подушек рядом со столиком. Сначала я последовала ее совету с опаской, но потом нашла удобное положение — и расслабилась.

Ветер, словно заколдованный, струился внизу, как речной поток, мерно посылая волну за волной по подсолнуховому полю. Река вдали блестела, как зеркало, и будто бы светилась, отчего создавалась иллюзия, что она течет к горизонту, загибаясь вверх.

Корделия наклонилась, доставая из-под столика кувшин с водой, и заполнила турку, а потом поставила ее на огонь. Спустя несколько минут воздух начал наполняться горьковатым кофейным запахом.

Я сглотнула, внезапно почувствовав себя весьма и весьма голодной.

— Ты же вроде говорила, что кофе у вас нет? — поинтересовалась я, чтобы отвлечься.

— Не было, — улыбнулась Корделия. Ее свободная белая рубашка в звездном свете почти сияла, как снежный сугроб. — Но пока ты спала, я навестила соседний городок. Там отменный кофе... И круассаны. Темные — с ветчиной, а те, что посыпаны сахарной пудрой — с заварным кремом. Попробуй, не пожалеешь, — подмигнула она мне и рассмеялась. Кофе зашипел, закипая.

— Ты... для меня это все приготовила? Специально? — я почувствовала себя смущенной и польщенной одновременно. — Спасибо...

— Не стоит, — отмахнулась она и ловко разлила кофе по чашкам, придерживая ложечкой пену. — Ксиль же попросил о тебе позаботиться, а его слово — закон. Князь признал тебя своей единственной и вечной возлюбленной, понимаешь? — взгляд ее стал необычайно серьезным. — Теперь любой из нас отдаст жизнь за тебя... Точнее, за его счастье.

Я опустила глаза и сделала маленький глоток. Горько и горячо.

— Надеюсь, такая ситуация, которая потребует жертв, никогда не возникнет.

— Это не нам решать, — пожала плечами Корделия.

— Расскажи о себе, — внезапно попросила я.

И, кажется, сумела этим удивить Корделию.

— О себе?.. — наполовину вопросительно, наполовину утвердительно произнесла она. — Зачем? В моей судьбе нет ничего интересного.

Корделия умолкла, но и я тоже тянула паузу. И княгиня уступила.

— Я... не помню, когда родилась. Десять или одиннадцать веков назад, — она качнула головой. — Имени своего я тоже не помню. Единственное, что осталось от того времени — шум моря, жар солнца и ощущение песка под ногами. И еще — погоня, — голос ее стал хриплым. — Я все время бежала от кого-то. Скорее всего, моя семья погибла в стычке с каким-нибудь кланом или просто проиграла битву за территорию. Раньше они случались чаще.

Корделия неожиданно усмехнулась, и белые зубы блеснули в темноте. Я слушала ее, словно околдованная.

— ...А сейчас людей так много, что их хватает на всех, и даже остается еще достаточно. Одна Золотая столица кормит четыре клана и прорву одиночек. Но тогда... Я бежала от неведомой опасности с таким слепящим и оглушительным страхом, что на узкой тропе оступилась и сорвалась вниз. Мои кости в то время были хрупки, как человеческие. И этот сухой звук, с которым они ломались, я запомнила на всю жизнь. И как хлюпает в груди кровь — тоже, — она понизила голос, и я невольно наклонилась к ней, прислушиваясь. — Я лежала внизу и знала, что скоро придет море и заберет меня. Но пришел он.

— Максимилиан? — спросила я с замиранием сердца. На месте великолепной Корделии мне померещилась вдруг девочка в платье из некрашеной шерсти.

— Да, — она рассеянно провела ладонью по столу, собирая скатерть неряшливыми складками. — Я просила унять мою боль, а он рассмеялся и подарил мне голод. И это был лучший из даров.

— А дальше?

— Дальше? — усмехнулась она. — А дальше была новая жизнь в Северном клане. Но вряд ли ты когда-нибудь сможешь понять, что это такое.

Меня захлестнула неожиданная обида.

— Почему не смогу? Я...

-... всего лишь человек.

— Равейна, — упрямо возразила я, сама не понимая, зачем настаиваю. Но после вчерашнего вечера, совершенно волшебного, чудесного вечера, после сияющего моря крыльев и диковинных гобеленов на стенах спальни... После всего — мне хотелось быть частью клана. Пусть не настоящей, но все-таки... — Разве равейны и люди — одно и то же? Разве равейны и шакаи-ар — не ближе?

Я подумала, что уже долго Корделия не называла меня сестрой.

— А ты хочешь этого? — тихо спросила княгиня, отвечая не на слова, а на мысли.

Из темной глубины карих глаз словно проступили багровые сполохи. "Это отсветы углей, — я усилием воли не отводила взгляд. — Просто оптический обман...".

— Хочу.

Корделия внезапно наклонилась над столиком, приближая свое лицо к моему. Я судорожно перевела дыхание. Княгиня стояла на мысках, под немыслимым углом — градусов тридцать, навскидку. Она должна была упасть, опереться на руки хотя бы — но земное притяжение словно не имело над ней власти.

Это походило на ночной кошмар.

— Хорошо, — сказала Корделия без улыбки. С такого близкого расстояния было ясно видно, что угли не имеют к сиянию ее глаз никакого отношения. — Тогда не будем медлить. Ночь скоро закончится.

— Какая еще ночь... — начала я, но она вдруг метнулась вперед, отбрасывая столик, ухватила меня в охапку, как ребенка, и взмыла вверх.

Я стиснула зубы, загоняя крик обратно в глотку, и отчаянно вцепилась пальцами в ее плечи. Земля потерялась где-то далеко внизу.

Пропасть под ногами.

Ветер, едва ли не сдирающий заживо кожу.

Жесткие руки, прижимающие меня к жилистому телу так сильно, что трудно дышать.

И смех, смех, смех...

А потом на мгновение мы словно оказались в невесомости — и сразу же нахлынули звуки ночного города — гудки автомобилей, человеческие голоса... И запахи — бензин, жареная еда, дым и мерзкий душок канализации.

Стало теплее. И, спустя всего мгновение, в зудящие от нервного напряжения подошвы слабо толкнулась земля.

Я рефлекторно сделала шаг назад и только тогда открыла глаза.

Не земля. Бетон.

Удивительно.

Мы стояли на крыше многоэтажки. Внизу расстилались оранжевыми лентами огни придорожных фонарей и автомобильных фар. Окруженный мерцанием ярких лампочек, расточал аппетитные ароматы ночной ресторан, и мне мерещилось, что из окон его доносятся джазовые аккорды.

— Что это было? — вырвалось у меня глупое. Только что мы пили кофе на балконе, разглядывая бесконечное подсолнуховое поле, а теперь...

— Тайный ход, которым не может воспользоваться обычный человек, — Корделия осторожно потянула меня за рукав от края, заставляя отступить и прижаться спиной к ее груди. Я не особенно возражала — после скоростного подъема все еще кружилась голова, а закончить жизнь в качестве пятна на асфальте мне не слишком хотелось. — Мы уже достаточно давно выяснили, что если взлететь над полем высоко-высоко, то почему-то оказываешься в городе, что за перевалом, в четырехстах километрах к югу. А если нырнуть в реку, в самый глубокий омут... впрочем, это тебе знать рано.

— А как мы будем возвращаться? — голос у меня звучал сипло от волнения, будто я объелась мороженого.

— На поезде-экспрессе, — пожала плечами Корделия. — До самого перевала. А там — минут двадцать такого перелета, который выдержишь даже ты.

— О... интересно, — только и смогла вымолвить я. Те три круассана, которые мне, к сожалению, удалось съесть перед этим полетом, намекали, что в желудке им тесновато. — А зачем мы сюда... прибыли?

— Хочу показать тебе кое-что. Но не здесь. Дальше, — она махнула рукой и неожиданно столкнула меня с края крыши.

— Мама! — взвизгнула я пронзительно и дернула за нити.

Посадка прошла относительно мягко. Но завтрак, к сожалению, все-таки отправился под куст. Прочувствовав все оттенки мерзкого кислого привкуса во рту, я мрачно пообещала себе, что Корделия за это ответит.

— На, — она виновато коснулась моего плеча и протянула запотевшую, холодную бутылку. Минералка. О, боги. Никогда так не была рада бутылке минералки... — Глотни, станет полегче.

Я послушалась ее совета лишь наполовину, употребив часть восхитительно холодной воды на умывание. Дурнота быстро отступала.

— Сначала оттащить от края, потом сбросить... Какая, к Древним, логика? — почти зло поинтересовалась я, постукивая пустой бутылкой по ладони.

— Ну, я думала, что подхвачу тебя в воздухе и спущу вниз на руках, как принцессу, — Корделия присела на корточки, преданно заглядывая мне в глаза снизу вверх. Я сразу же почувствовала себя неловко. Обида куда-то подевалась. — Но так получилось даже интереснее.

— О, да, — пробормотала я, прикладывая запотевшую бутылку ко лбу. — Разумеется. Следующий пункт программы? Бросить меня голодным львам?

Улыбка Делии стала плутовской.

— Не совсем. Но надо поторопиться, чтобы успеть вовремя.

Вопрос "Куда?" я благоразумно проглотила. Но на всякий случай дернула княжну за рукав и попросила купить еще минералки. Так, про запас.

К счастью, больше Корделия экстремальных способов передвижения не выбирала. Она остановила такси, коротко объяснилась с водителем на незнакомом мне языке, и мы направились по ночным улицам в сторону окраин. Там, где огни фонарей уже горели через один, а в домах все чаще попадались заколоченные окна, такси остановилось.

— Ты уверена, что нам сюда? — окликнула я Корделию, выйдя на обочину. Княгиня разбиралась с водителем, и мне совсем не хотелось знать, каким образом. Надеюсь, она все-таки захватила из дома деньги, а не одурачила его телепатией, как можно было предположить.

— Уверена, — Корделия выпрямилась и хлопнула дверцей. Такси несколько секунд постояло на месте, а потом как-то неуверенно развернулось на узкой дороге и покатило обратно к сияющему огнями центру. — Но прежде, чем мы пойдем дальше, пообещай мне, что не будешь вмешиваться. Ты же не хочешь подставить Ксиля?

— Нет, — ответила я далеко не так решительно, как должна была бы. Подозрения о том, куда меня собирается отвести Корделия, превратились в четкую уверенность. — Но обещать ничего не буду. Придется тебе положиться на мое благоразумие.

— Ну, это надежнее, чем благоразумие шакаи-ар, — фыркнула она.

А через минуту я уже пожалела, что вообще отправилась на эту прогулку с Корделией. Впрочем, можно подумать, что моим мнением кто-то интересовался...

"Не двигайся и молчи, — жесткая ладонь Корделии сдавила мне горло, до золотых пятен в глазах. — Не смей их останавливать".

А у меня в голове билась одна мысль.

"Как хорошо, что от завтрака я уже избавилась".

Все происходило нереально тихо — как будто в фильме ужасов с выключенным звуком. И декорации были... соответствующие. Заброшенная детская площадка, огороженная сеткой. Перекошенные качели. Проржавевший "лабиринт" и гнутые турники.

И — насмерть перепуганные люди, мечущиеся по этой клетке. Единственный на всю округу фонарь выхватывал то связанные за спиной запястья, то заклеенные липкой лентой рты, то распахнутые широко глаза — безумные до самого донышка, до самой души.

За людьми гонялись тени. И, слава богам, не проливали ни единой капли крови пока. Иначе бы я точно не выдержала.

Гм.

Сказать по правде, рука Корделии на моем горле тоже весьма способствовала позиции невмешательства.

"Это... ваша охота?" — подумала я, пытаясь выровнять дыхание. Получалось не очень.

"Да, — горячая щека Корделии прижалась к моей. — Нагнетание эмоций. Князьям уже мало просто крови и жизни. Все важнее становится то, что раньше мы считали просто приправой".

"Это кланники Ксиля?"

Женщина с длинными взлохмаченными волосами, нелепо запнувшись за выбоину, по инерции пролетела вперед, и мешком рухнула наземь. Тень, обернувшаяся рыжеволосым юношей, тут же метнулась к ней...

...я трусливо зажмурилась, но через мгновение заставила себя открыть глаза...

...и вздернула ее на ноги, заливаясь беззвучным хохотом. Пьяным.

Желудок опять скрутило.

"Они будут жить?"

Корделия ответила с запинкой.

"Да. Будут. И ничего не вспомнят. Это обычная практика — из-за того, что теперь за людьми следят лучше, все эти паспорта и прочее... Легче использовать нескольких жертв, чем иссушить одну".

Я не колебалась ни секунды.

"Тогда уходим отсюда".

"Но..."

"Немедленно".

Мир перед глазами на мгновение обесцветился, и Корделия отпрянула — сработал инстинкт самосохранения.

Я в последний раз оглянулась на площадку, где люди безмолвно кричали от отчаяния — и, сунув руки в карманы, поплелась к трассе.

Меня мутило уже от себя. Я обязана была вмешаться. Но не стала.

Потому что это все равно ничего бы не решило.

Не эти, так другие.

И вот за такую трусливую логику я и ненавидела себя.

Корделия великодушно позволила мне отсидеться на холодном бордюре, где я давилась слезами и ледяной минералкой, и лишь потом осторожно опустилась рядом.

— Ты сможешь смириться с этой стороной жизни своего князя? — тихо спросила она, остерегаясь касаться меня, против обыкновения.

— Нет, — я закусила губу и зажмурилась. Больно. — Никогда. Я не могу вас осуждать, вы другие, подобное поведение — норма у вас, но... — горло у меня снова свело, и я, сжав зубы, плеснула себе минералкой прямо в лицо. — Но не заставляйте меня принимать это или закрывать глаза на...

Я не договорила и со стоном уткнулась в собственные колени. Бесполезная бутылка из-под воды с грохотом покатилась по тротуару.

Дыхание Корделии опалило мой висок.

— Найта, скажи... Ты все еще любишь Максимилиана?

Я всхлипнула.

— Да. Конечно, да.

А разве могло быть иначе?..

ГЛАВА 3: О НРАВАХ

Обратный путь в моей памяти почти не отложился. Я была как сомнамбула — просто шла за Корделией, подчинялась ее приказам. Без споров сжевала сухой бутерброд, когда мы зашли в круглосуточное кафе около железнодорожной станции, послушно надела теплую куртку, чтобы не простудиться... Кажется, даже умудрялась отвечать на вопросы, пусть и невпопад.

В экспрессе мы взяли дешевые билеты и сели у окна. Княгиня начала что-то рассказывать, но я почти сразу отвернулась, и она умолкла на полуслове.

Светало.

Мелькали за окном, сливаясь в одно пятно, деревья, озера, холмы, поля и маленькие кукольные городки. Я механически теребила молнию на куртке и смотрела в глаза своему тусклому двойнику за холодным стеклом. Та, другая, казалась старше и спокойнее. Она улыбалась чему-то рассеянно, и взгляд ее был невыразительным, как блики искусственного света на вытертом зеленом сукне.

А я чувствовала, как все усложняется с каждой минутой.

В первое время после того, как мы отошли от клетки, во мне говорили эмоции. Отвращение и ужас, порожденные зрелищем шакарской "трапезы", не могли осушить бездонное озеро моей любви к Максимилиану. Но, как сточные воды, они сделали его грязным.

Теперь же я начала осознавать все заново — уже разумом. И вот он-то и не мог найти выход из логической ловушки...

Корделия, наверное, ощущала мое смятение, нарастающее с каждой минутой. Она не стала противиться, когда я, пройдя через туннель, отправилась не к особняку, а на берег реки, прямо через подсолнуховое поле.

У воды мне стало полегче. Ночью тайная долина Северного клана была похожа на зыбкий сон. Полутени, шепот воды, собранная ладонью роса и островато-сладкий запах... Для растрепанных нервов — самое то.

Когда подсолнухи вновь закачались и из теней выступил Дэриэлл, я ничуть не удивилась. Думаю, в глубине души мне хотелось, чтобы он пришел.

— Корделия сказала, что тебе понадобится что-нибудь бодрящее и успокаивающее одновременно, — улыбнулся он тепло, как в старые добрые времена, и присел на траву рядом со мною. — Я решил, что из всех снадобий только одно сочетает в себе эти качества.

Дэриэлл мягко, но непреклонно разомкнул стиснутые мои пальцы и вложил в руку подтаявшую шоколадную конфету.

— Спасибо, — я попыталась ответить ему улыбкой, но что-то мне подсказывало, что вышло не очень.

Шоколад оказался горьким, а вишневый сироп в начинке — сладким и тягучим. Забавно. Моя жизнь в последнее время напоминала конфету наоборот. Только разгрызешь сладкую глазурь — на язык выльется что-нибудь отвратительное горькое. Хорошо, если не синильная кислота.

— Что случилось, Нэй? — тихо и серьезно спросил Дэриэлл. — Расскажешь?

— Я... видела охоту кланников. В городе к югу отсюда, — ответила я, поколебавшись недолго. — Клетка. Заклеенные рты. Погоня. Такая вот ферма страха, представляешь себе?

Дэриэлл продолжал улыбаться, но осанка его стала напряженной, а плечи будто закаменели.

— Представляю, Нэй. И даже слишком хорошо, — он искоса посмотрел на меня. — А ты, похоже, раньше и не представляла себе, почему у шакаи-ар такая... репутация.

Как мне ни хотелось возразить, я вынуждена была согласиться. Действительно, не представляла. То есть, конечно, боялась кланников... Даже больше, чем маньяков или инквизиции. Но то был страх инстинктивный, как перед ядовитыми змеями. Страх смерти. А сегодня он, казалось бы, давно изжитый, оживился новыми оттенками отвращения и ненависти — не к кому-то определенному, а к подобному образу жизни вообще.

— Орден не зря начинал с того, что поставил шакаи-ар вне закона, — продолжал между тем Дэриэлл, внимательно разглядывая меня темными глазами. — Тогда, у истоков, тысячи лет назад, смотрителям оказывали поддержку все. И Пределы, и Замок-на-Холмах, и общины ведарси, и, конечно, люди. Многим импонировала идея если не полного уничтожения шакаи-ар, то хотя бы ограничения их свободы. Кланники — это хищники, Нэй. Им чужда наша мораль, и их даже нельзя винить за это. Шакаи-ар — просто следующее звено в пищевой цепочке.

Меня передернуло от циничного термина, но в то же время накатило облегчение, и я смогла наконец высказать вслух то, что мучило меня уже долгие часы:

— Я понимаю это, Дэйр. Но не могу в себе разобраться. Не в человеческих силах изменить обычаи целой расы, но и просто закрыть глаза на то, чем является Ксиль, я не могу. Это будет лицемерием и предательством моего... моего милосердия. Если я равнодушна к тем, кого убивает мой возлюбленный, значит я по-настоящему не сострадаю никому. Смотреть на убийство и ничего не делать — это почти то же самое, что самой убить!

Мой возглас эхом отразился от глади реки, такой спокойной, что вода казалась стоячей, и я сконфузилась. Уж больно истерично это прозвучало.

— Не перегибай палку, — Дэриэлл ободряюще положил теплую руку мне на плечо. — Во-первых, насколько я понял, охота, свидетельницей которой ты стала, была бескровной. Во-вторых... Представь себе, что ты завела змею. Ядовитую. Тайпана, например...

— Не в этой жизни, — меня передернуло от отвращения. Дэриэлл подавил вздох.

— Хорошо, пусть не змею. Пусть волка. Так тебе легче представить? — спросил он терпеливо. Я только кивнула, догадываясь, к чему он ведет. — Ты знаешь, что еще в прошлом веке нападения волков на одиноких путников зимой нередко заканчивались кровавой драмой?

— Ну, мне доводилось читать о таких случаях, — уклончиво ответила я.

— Нельзя сказать, чтобы это явление носило массовый характер, но все-таки удивить кого-то загрызенным насмерть путником или ребенком, заблудившимся в лесу, было бы сложно, — продолжил развивать мысль Дэриэлл. — Скажи, разве поведение вида в целом повлияло бы на отношение... к твоему домашнему волку, скажем так?

— Вряд ли, — созналась я, представив себе такого оригинального питомца. — Только это неточный пример. Волки — неразумны, они не понимают, что нападать на людей — плохо и негуманно.

Дэриэлл улыбнулся:

— А вот и твоя главная ошибка. Ты видишь в шакаи-ар тех же людей, только со странной внешностью. Однако на деле кланники ближе к тем же волкам, понимаешь? — он склонил голову и заглянул мне в глаза. — То, что плохо с твоей точки зрения и с моей, для них является нормой. Шакаи-ар изначально живут с голодом и знают лишь один способ его удовлетворить. Если бы ты знала, что вода — живая, думает и чувствует, ты бы перестала ее пить?

— Я бы не влюбилась в воду, — вырвалось у меня, и я испуганно зажала рот ладонью. Дэриэлл фыркнул:

— И ты вновь выдаешь свои страхи за действительность, Нэй. Шакаи-ар видят в нас, аллийцах и людях, равных, разумных. Но другого способа выжить для кланников нет. Только охота... К слову, об охоте, — внезапно повеселел он. — Ты знаешь, почему шакаи-ар никогда не принимают участия, скажем, в травле лисиц и других подобных развлечениях людей? Даже на рыбалку не ходят?

— Почему? — живо заинтересовалась я.

— Им скучно, — с видимым удовольствием пояснил целитель. — Понимаешь? Им, телепатам, интересно охотиться на равных. Убийство — не обязательный исход трапезы для шакаи-ар, а все отчего?

— Отчего? — невольно заражаясь азартом Дэриэлла, подхватила я.

— Им это не нужно, вот отчего. Шакаи-ар не доставляет удовольствия сам факт унижения или гибели человека, нет. Кланникам важно утолить голод. И если охотнику по какой-то причине оказывается интересна жертва... Скажем, образ ее мыслей, склад ума или просто миловидная внешность... Тем даже лучше. В этом случае шакаи-ар легко удержится от причинения вреда и найдет иной способ получения эмоций. Не боль и не страх. Это будет уже не охота, а своего рода соглашение равных.

Я сорвала травинку и механически смяла ее в пальцах. Запахло терпким соком.

— А ведь ты прав, — вынужденно признала я.

Случаи, когда отношения завязывались между шакаи-ар и человеком, не были редкостью. Среди посвященных бродило множество баек, от историй о романтичной и возвышенной любви до рассказов о самой крепкой дружбе, какую можно представить.

Сложно не увидеть в жертве равного, если ты — телепат.

Это свойственно, если задуматься, и человеческой психике. В школе одна девочка рассказывала, что с ней происходило нечто подобное. Помнится, она очень боялась идти вечером с электрички через "скверный" район, где почти каждую неделю совершались ограбления. Увидев на пустой станции вроде бы порядочного мужчину, девочка изложила свою проблему и попросила проводить ее до более оживленного района. Мужчина согласился, докурил сигарету и любезно довел школьницу почти до самого дома.

Каково же было удивление девочки, когда потом, в криминальных новостях, она опознала в одном из подозреваемых в серии грабежей того самого вежливого мужчину!

Когда я пересказала Дэйру этот случай, целитель только пожал плечами:

— Не стоит полагаться на случай и "человеческое" отношение. Тот мужчина мог просто посчитать ситуацию забавной. Или он увидел, что у девочки брать нечего. Или она напоминала ему дочь или сестру. Это лотерея. То же и с шакаи-ар — только вот ты вытянула счастливый билет.

— Ты так хорошо теперь разбираешься в психологии шакаи-ар — личный опыт? — поддела его я. Целитель не обиделся:

— Да, да, Нэй, именно личный опыт. Не забывай о моем возрасте, пожалуйста. Пусть я практически никогда не покидал Пределов, но почти за восемь тысяч лет наслушался историй разной степени правдивости. А теперь и получил возможность самому их проверить... — он замолчал ненадолго, а потом вновь продолжил: — И еще, Нэй. Я никогда не стану охотиться таким образом. Сильная нужда в эмоциях возникнет только лет через девятьсот, если не больше, а до того времени мы что-нибудь придумаем. Сумели же загнать жизненную силу в "энергетик", — шутливо толкнул он меня локтем. — Что же касается Максимилиана...

— Не хочу знать, — быстро сказала я, но Дэриэлл только улыбнулся.

— Хочешь, Нэй. Я же чувствую. Так вот. За то время, что я знаю Максимилиана, он ни разу не... — он запнулся — ...не пытал жертву и не запугивал. Но свою долю эмоций получал.

Любопытство у меня в душе боролось с честностью. Я чувствовала, что сейчас Дэриэлл готов раскрыть любой секрет Максимилиана, чтобы меня успокоить... Но имела ли я право совать нос в личную жизнь князя?

"Дэйр не станет ничего говорить во вред Ксилю", — успокоила я наконец свою совесть и решилась:

— Как он охотится, Дэйри?

Целитель одарил меня пристальным взглядом, будто оценивал, способна ли я понять все правильно.

— Максимилиан предупреждал, что рано или поздно этот вопрос встанет ребром. И, думаю, сейчас наилучший момент для того, чтобы услышать ответ, — пауза затянулась, и я начала слегка нервничать. А потом Дэриэлл продолжил, негромко и мягко: — Ксиль не пугает своих жертв. Он их... соблазняет. Чувственная сфера тоже...

— Без подробностей, — решительно перебила его я, по-дурацки улыбаясь до ушей.

Наверное, еще вчера способ охоты князя вызвал бы у меня по меньшей мере неприязнь. Или, если бы на память пришел "братский" поцелуй с Корделией, — жгучую ревность. Все-таки я не шакаи-ар, чтобы относиться к таким вещам спокойно...

Но сегодня я ощутила только огромное облегчение, будто с плеч свалился тяжелый камень. Вроде того, что преграждал дорогу в убежище Северного клана.

— Как скажешь, — легко согласился целитель, улыбаясь мне в ответ. — Рад, что тебе стало лучше, — добавил он серьезно.

Я прислушалась к себе — и поняла, что время хандры и вправду прошло. Шакарская охота в городе к югу казалась мне уже просто страшным сном. Конечно, мне по-прежнему претили подобные "развлечения"... Но теперь я хотя бы не чувствовала себя предательницей по отношению к людям только потому, что любила Ксиля, несмотря ни на что.

И в этом была заслуга Дэриэлла. Я не могла не восхититься тем, как ловко он поставил мне на место мозги всего одним разговором, как мог это сделать...

... Максимилиан.

Я поперхнулась вдохом, пораженная неожиданной догадкой.

Действительно, информация о том, как именно охотится Ксиль, была донесена до меня как нельзя вовремя. Даже слишком вовремя. В других обстоятельствах я бы наверняка долго дулась на князя, а сейчас — приняла его привычки едва ли не с радостью.

Могла ли Корделия, телепат и эмпат, без памяти любящая своего князя кланница, вот так подставить Максимилиана, продемонстрировав мне "темную сторону" шакаи-ар?

Сама — не могла.

А вот по просьбе Ксиля... Вполне вероятно.

И последующая беседа с Дэриэллом очень хорошо вписывалась в эту схему...

— Ладно, — оборвала я собственные размышления, чтобы не начать опять злиться на этого бессовестного манипулятора. Возможно, манипулятора. — Дэйр, может, сходим и пообедаем? У меня сегодня с завтраком не заладилось, а кофе с бутербродами из станционной забегаловки маловато.

— С удовольствием, — поддержал меня Дэриэлл.

На этом тема шакарских трапез была окончательно закрыта.

У дверей особняка нас встретила Корделия. В ответ на просьбу раздобыть нам с Дэйром что-нибудь на ужин, она с интонацией "я-это-предвидела" произнесла: "Следуйте за мной".

К счастью, княгиня отвела нас не на тот злополучный балкон, с которого началось мое ночное приключение, а в одну из внутренних комнат. Обстановка там разительно отличалась от убранства всех виденных мною в доме помещений. Во-первых, комната была оформлена в стиле "хай-тек"... Если только можно представить себе хай-тек в сочетании со свечами, установленными, правда, в футуристические держатели. При взгляде на металлические кисти рук, привинченные к стенам, я поежилась.

Сталь, стекло и бетон главенствовали в интерьере. Вдоль стен змеились хромированные трубки, выполняющие, кажется, исключительно декоративную функцию. Кое-где за ними можно было разглядеть кирпичную кладку. У дальней стены, под тремя расположенными в ряд окошками-иллюминаторами, стоял небольшой круглый столик на металлической ножке. По бокам от него расположились два кресла, похожих на половинки кокосового ореха — коричневые снаружи, выстланные мягким белым материалом внутри.

У другой стены на полу сидел уже знакомый мне седой юноша в больших наушниках. На коленях он держал нетбук с тускло светящимся экраном.

— Привет, — поздоровался с нами юноша, не отвлекаясь от просмотра кровавого боевика. — Делита, я нашел все, что ты просила.

— Вижу, — довольно улыбнулась княгиня, окидывая взглядом столик, уставленный тарелками, накрытыми фольгой. — За мной должок, Эвайз.

— Да ну, в бездну, — отмахнулся парень. — Какие долги.

Повинуясь жесту Корделии, я осторожно присела в кресло. Дэйр устроился напротив меня. Княгиня осторожно распорола когтем фольгу, и воздух наполнился ароматным паром. Запеченное мясо, обжаренный в масле картофель, усыпанный зеленью, горячий салат с гренками... Не знаю, что там почувствовал целитель, а вот у меня сразу же разгорелся аппетит.

Корделия, исполнив свой долг хозяйки дома, уселась прямо на пол, поглядывая на нас с Дэриэллом, как заботливая мамаша.

— М-м-м... очень вкусно, — искренне похвалила я, надеясь завязать беседу. Но Корделия только благосклонно кивнула на мое замечание. — А как работает нетбук, если у вас в особняке нет электричества? — сделала я еще одну попытку.

— В подвале есть генератор, — живо откликнулся Эвайз, не отрывая взгляда от экрана, где один человек в черном расстреливал группу таких же из автомата. Я поспешила уткнуться глазами в тарелку, чтобы не портить себе аппетит. — Когда нужно, мы заливаем в установку топливо, а потом уже от аккумулятора заряжаем технику. Я предлагал установить полупроводниковые фотоэлектрические преобразователи... — Корделия кашлянула, и Эвайз быстро поправился: — ...ну, такие солнечные батарейки на крышу, но без Максимилиана мы ничего не переделываем в доме.

— Теперь он вернулся, — улыбнулся Дэриэлл. — Спешите воспользоваться шансом.

— Надолго ли, — с сомнением покачала головой Корделия. В голосе ее мне померещилась глухая тоска. — С тех пор, как Ксиль был заражен солнечным ядом, мы почти все время одни. А князь носится по всему свету, спасает мир.

Передо мной словно открылось окно в прошлое, где был другой, незнакомый Максимилиан. И, конечно, я не могла не сунуть туда нос.

— А каким Ксиль был раньше? — осторожно спросила я.

Эвайз задумчиво щелкнул клавишей, ставя фильм на паузу, и медленно снял наушники. Лицо его приобрело странное выражение — в нем читалось и благоговение, и грусть по прежним временам, и надежда... Корделия же опустила глаза, словно боялась, что мы прочитаем в них нечто, что знать нам не положено.

— О, раньше он был веселым и беспощадным, — медленно произнес Эйваз и обернулся ко мне. Я наконец разглядела цвет его глаз — темно-вишневый, на грани с черным, почти как у Тантаэ. — А ты точно хочешь услышать историю о тех временах?

Я колебалась лишь мгновение. Рано или поздно мне все равно придется повернуться лицом к этой части жизни Максимилиана, и лучше уж начать пораньше. Так останется больше времени, чтобы привыкнуть.

— Наверное, мне стоит ее услышать, — развела я руками и на всякий случай отодвинула от себя тарелку. Вряд ли рассказ о шакарских "веселых и беспощадных" развлечениях будет сочетаться с едой.

— Хороший ответ, — ухмыльнулся Эвайз и сразу стал похожим на хитрую остроносую лису. Мне подумалось, что до того, как он поседел, наверняка его пряди отливали медью. — И хорошее начало для рассказа. Как насчет истории о том, как я масть поменял?

Мы с Дэриэллом переглянулись. В глазах целителя читалось то же любопытство, что пробудилось и во мне. Думаю, что я больше хотела услышать только о том, как провел время в клане сам Дэйр.

— Класс! Люблю азартных слушателей, — подмигнул нам Эвайз, складывая нетбук, и поманил к себе пальцем. — Садитесь рядом. Делита, коврики достань!

Так получилось, что мы сели в круг, поджимая под себя ноги и кутаясь в пледы. Корделия погасила все свечи, кроме одной. Ее она вынула из металлических пальцев-держателей и поставила в серединку. Все эти приготовления были ужасно волнительными — как будто мы вдруг стали школьниками, рассказывающими страшные истории в летнем лагере.

Вряд ли у Дэриэлла проскочили те же ассоциации, что и у меня, но рассказа он ждал с таким же нетерпением.

— История эта случилась не так давно, — начал Эвайз. Отрывистая, лаконичная манера его речи менялась с каждым словом — он говорил все напевней, плавней, щедро пересыпая повествования пригоршнями цветистых метафор, старинных слов и прочих красивостей. — Двести тридцать семь лет тому назад Северный клан повздорил с Крысами. Разумеется, они-то себя никакими "крысами" не называли, не для них были такие неприятные определения... Но уж на наш взыскательный северный вкус звучало это на порядок правильнее "Городских Повелителей", как величали себя Крысы сами. Какие же это "повелители", если в клане есть всего один ар-шакаи, не боящийся солнечного света, а прочие ютятся в катакомбах? Да и плодятся они быстро — за какие-то тридцать лет убогая банда князя Лану выросла в двухтысячное войско!

...и все бы ничего, но Крысы начали посягать не только на наши земли, но и на тех, кто издавна находился под защитой Максимилиана.

На сирот.

Какие бы страшные, голодные времена ни наставали для Северного клана, мы никогда, ни при каких обстоятельствах не трогали детей. А сиротам и вовсе оказывали покровительство. И все гости наших земель соблюдали это неписанное правило... Кроме съехавших с катушек Крыс. Когда они окончательно охрене... зазнались, — быстро поправился Эвайз и продолжил в том же певучем, старинном стиле: — Словом, когда безнаказанность затмила этим отбросам разум и в городе начали пропадать дети-беспризорники, чаша терпения нашего князя переполнилась. И Максимилиан предложил одну интересную игру-состязание: кто убьет Крысу самым оригинальным способом. И мы с величайшим удовольствием поддержали начинание своего возлюбленного князя.

О, это была воистину чудесная охота! — мечтательно улыбнулся седой кланник. Свечной огонек дрогнул от дуновения сквозняка, и пляска теней превратила лицо Эвайза в кошмарную маску. — Сначала мы просто развлекались. Убить обращенного — что может быть проще? Оторвал голову, вырвал сердце, заставил встретить рассвет над холмами... Эти кретины... простаки, я хотел сказать, даже не сразу поняли, что мы охотимся за их головами. Они стали искать виновных среди людей, представляете? И было весьма интересно наблюдать за грызней Ордена и Крыс, но человеческих жертв, увы, становилось все больше... И по-прежнему пропадали дети.

Тогда Максимилиан собрал нас и объявил Ночь Игры. Правила ее были просты. Кто принесет князю больше сердец нарушителей, тот получит право на одно желание. Ксиль обещал исполнить любое.

За такую награду мы истребили бы за ночь и целый город, не то что паршивенький клан.

Подвох был в том, что сам Ксиль тоже принял участие в этом состязании, так что шанс на победу был невелик, — лукаво улыбнулся Эвайз, склоняя голову так, что белесые пряди занавесили глаза. — Но я, как и другие, не мог хотя бы не попытаться. И, дабы не полагаться на одну лишь удачу, решил упрочить свое положение, отправившись прямиком в логово Крыс.

И — попал в ловушку.

Эти... отбросы в очередной стычке с Орденом раздобыли солнечный яд. Не буду утомлять вас подробностями, мои терпеливые слушатели, скажу лишь то, что в той схватке я немного себя переоценил... и когда князь прибыл с подмогой, сил моих уже не хватало на то, чтобы закрыть крылья.

Я валялся в луже чужой крови, но не мог впитать ее, мертвую, отравленную солнечным ядом. Жить мне оставалось минуты, если не секунды... Решать надо было быстро, и князь отважился на рискованный шаг...

Эвайз замолчал, и я, захваченная рассказом, в нетерпении подалась вперед.

— И что было дальше? — Дэриэлл словно сорвал с моих губ невысказанный вопрос.

— Ничего, — мурлыкнул у меня над ухом знакомый голос. Я подскочила, роняя свечу, а Ксиль продолжил в полной темноте, как ни в чем ни бывало: — Я напоил его своей кровью. Ну, чуть не сдохли оба в процессе, конечно, но ведь выжили же! Значит, я поступил правильно.

Щелкнула зажигалка в тонких пальцах Корделии, и на свечном фитиле вновь заплясал огонек, выхватывая из полумрака чуть виноватое лицо Эвайза, Ксиля в белом свитере, скрестившего руки на груди и вежливую улыбку Дэриэлла. Похоже, не только у меня были счеты к Максимилиану за организованную "экскурсию" по клану.

— Ксиль, присоединишься? — дернула Делия князя за рукав и умоляюще заломила брови. — Мы тут старые истории вспоминаем.

Максимилиан, этот невозможный вечный мальчишка, с удовольствием отдавший приказ на истребление целого клана, посмевшего посягнуть на бездомных детей, только нахмурился:

— Не сегодня, Лита. Мы сейчас отбываем — дела.

Эвайз сразу отвернулся. А на лице княгини появилось капризно-обиженное выражение:

— Уже? А "мы" — это кто?

Ксиль неопределенно пожал плечами.

— Я, Найта и Дэриэлл, разумеется. Ну, присоединяйся, если хочешь, думаю, ты заслужила небольшое приключение, — великодушно разрешил он, подавая мне руку, чтобы помочь подняться. Корделия радостно взвизгнула и бросилась князю на шею, опрокидывая его на пол.

Прямо на Дэриэлла, отреагировавшего привычным уже "Dess!", и на меня, едва начавшую подниматься.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — Корделия горячо расцеловала князя в обе щеки, но прежде, чем она потянулась к губам, нечто вздернуло ее на ноги.

Я невинно моргнула, встречая гневный взгляд княгини, и сделала вид, что за колдовские нити дергал кто-то другой.

— Гм, — кашлянул Дэриэлл, разряжая обстановку. — Ксиль, ты сказал, что мы уезжаем сейчас? К чему такая спешка?

— Вот-вот, — уцепилась я за повод замять происшествие. Уж больно понимающим был взгляд Максимилиана, слишком насмешливо топорщились его седые вихры. Сразу же захотелось припомнить князю все грешки, начиная с моих ночных приключений. — У нас и здесь дела. Вот, к примеру, ты знаешь, что Рану... ну, тот, кого ранили недавно... Словом, что ему неплохо было бы обратиться к целителю... И раз уж Дэриэлл здесь. Кстати, о Дэйре, — голос мой наполнился язвительными интонациями. — Знаешь, а ведь если бы не он, я была бы уже на полпути к дому...

Ксиль мгновенно посерьезнел.

— Я догадываюсь, о чем ты хочешь со мной поговорить, но... Потом, Найта, — произнес он таким тоном, что мне расхотелось спрашивать его и про экскурсию на шакарскую охоту, и про тонкости манипулирования окружающими. Даже стало немного стыдно за то, что я начала решать личные проблемы в такой неподходящий момент. — Если хочешь, обсудим по дороге. А сейчас нам надо спешить.

— Куда? — вопрос Дэриэлла прозвучал встревоженно, в унисон с моими мыслями.

Максимилиан скривился.

— В Академию. Час назад прибыл гонец. Делегация из Пределов наконец-то появилась в Академии... Но это не все. Найта, ты только держи себя в руках, ладно? — произнес он так ласково, что у меня мурашки побежали по спине, как от холода, хотя я до сих пор была укутана в теплый плед. — В Зеленом городе побывали Древние. Твоя мать жива и не пострадала, но есть жертвы... К сожалению.

На меня накатило дурное предчувствие, неумолимое, как океанский прилив.

— Кто? — хрипло спросила я, комкая в руках край пледа.

Максимилиан отвел взгляд.

— Джайян.

ГЛАВА 4: УПРЕЖДАЮЩИЙ УДАР

Во рту у меня стало сухо и кисло, будто под язык высыпали золы.

— А Джайян... она ведь просто... пострадала?

Корделия отвернулась в сторону, пряча выражение лица, и шагнула вдоль стены, чикая колесиком зажигалки. Свечи вспыхивали одна за другой — тусклые, дрожащие огоньки нервного оранжевого цвета.

— Нет. Она погибла, — просто сказал Ксиль. Вот так, без человеческих сантиментов и реверансов: "Прими мои соболезнования, сочувствую, время лечит..." — коротко и жестоко, не оставляя места для размышлений.

Перед моими глазами в мерцании свечных огней четко выступило ее лицо. Не слишком правильное и красивое, но настолько наполненное жизнью, что кажущееся прекрасным. По-равейновски зеленоватые глаза, мягкие русые волосы, свободно лежащие на плечах, лукавая улыбка на полных губах и острый, упрямый подбородок.

Непоседливая, непостоянная... ветреная.

— Ты, наверное, ошибся, — спокойно улыбнулась я, заглядывая в глаза Максимилиану. — Если бы с ней что-то серьезное случилось, я бы почувствовала. Она же моя... подруга... мой луч!

Синева его взгляда стала виноватой, будто небо набухло дождем. Так, наверное, смотрят духи-хранители, когда не сумеют оградить подопечных от беды.

— Найта... — начал он, но я зажмурилась, падая в нити, как в омут — резко, сбивая дыхание и разом покрываясь мурашками.

Четыре паутинки, тонкие, едва ощутимые, тянулись от золотого сгустка, бывшего мной, куда-то вверх, за пределы. Через прочное плетение, что спаяло нас с Дэриэллом и Максимилианом в единое целое, мимо светлых и ярких, похожих на стальные струны, связей, идущих к Элен и Хелкару...

Вверх, вверх, вверх...

Я вскрикнула, когда ударилась о невидимую грань, перекрывающую путь. Ткнулась слепо, как щенок, в огромный купол, отступила в поисках перехода... Нити ярко вспыхнули, указывая на выход — тонкую пленку, брешь в незримой преграде. Рывок — и она натянулась, обволакивая меня и душа, как полиэтиленовый пакет...

И — лопнула.

Три из четырех ниточек вспыхнули ярче, а последняя — натянулась, искря, как электрический провод. Я бездумно ринулась вдоль нее, скользя все быстрее и быстрее, почти теряя контроль над собой — и едва успела отпрянуть, когда сияющая звезда на конце паутинки вдруг превратилась в жадную, черную, мертвую бездну.

"Найта!" — набатом взорвался в голове крик Максимилиана, и щеку обожгло хлестким ударом.

Я распахнула глаза, беспомощно хватая воздух ртом. Свечи, что были ближе ко мне, стекли на пол кипящими лужицами парафина. Корделия тихонечко подвывала, баюкая покалеченную руку. Капли пластика пузырились на ковре. Металлическая верхушка зажигалки валялась поодаль, багрово светясь, как заготовка из горна. От компьютера Эвайза поднимался вонючий, чад.

А сердце у меня колотилось так, словно готово было вот-вот ребра проломить, и в глазах плавали золотые пятна. Но мысли стали кристально ясными и четкими.

— Меня ждали, — хрипло, но вполне вменяемо произнесла я, проводя ладонью по лбу. На пальцах осталась влага. — Джайян мертва, но кто-то держал ее нить. Кто-то ждал именно меня.

Ноги никак не желали стоять твердо и подгибались. Не обращая внимания на встревоженное лицо целителя, я начала медленно опускаться на пол. Но Ксиль вдруг шагнул вперед, молча заключая меня в прохладные объятия. Он повернул голову, и по моей щеке скользнули прохладные, легкие, как шелк или паутина, пряди. Я зажмурилась и прижалась губами к его плечу.

В рот забивались шерстяные нитки от свитера, но так дышать почему-то было легче.

"Мы почти не общались в последнее время... Если бы я знала..." — сказать это вслух у меня вряд ли бы получилось, но князь, к счастью, в словах не нуждался.

"Когда умирает близкий человек, всегда приходит вина, — жесткая ладонь огладила спину через рубашку. — Гони ее в бездну, малыш. Это скверная компания".

...Джайян уезжала из Академии — и какими были наши прощальные слова? Скупыми, неловкими... "Увидимся!" — махнула я рукой.

Не увиделись. И теперь уже — никогда. Совсем. Даже если очень-очень попросить, все равно я не увижу ее, обернувшись, не возьму за руку... не будем мы больше сидеть после удачно закрытой сессии в кафе-мороженом, уже никогда...

Никогда. Самое безжалостное слово.

— А нить, которая нас связывала, все еще цела, — прошептала я, размыкая слипшиеся ресницы. — Как будто Джайян жива...

— Если кто-то из наших уходит навсегда, мне еще долго мерещится его голос в телепатическом хоре клана, — тихо произнес Ксиль и чуть отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо. Глаза князя казались черными и бездонными, только где-то глубоко-глубоко плясали в них блики свечей, как болотные огоньки. Неровно торчащие пряди волос выглядели желтоватыми и хрупкими, как старый пергамент. — Знаешь, как трудно бывает не вслушиваться?

— Представляю, — одними губами улыбнулась я. И оборвала нить. Совсем.

Не время разводить сопли. На Зеленый город напали. Кто и с какой целью — еще предстоит выяснить.

Но одно мне известно точно.

В стороне от этой войны я не останусь.

— Так, — резко выдохнула я, оттирая рукавом выступившие слезы. — Задерживаться действительно нет смысла. Дэйр, тебе долго вещи собирать?

— Только зайти за сумкой, — покачал стриженой головой целитель, пристально вглядываясь в мои глаза. — Нэй, если захочешь поговорить...

— Потом — обязательно, — пожалуй, слишком быстро откликнулась я, пряча руки в карманы, а глаза — за отросшей челкой. — Сейчас — не стоит. Корделия, тебе не трудно за моим рюкзаком сбегать?

Вместо ответа княгиня мгновенно вскочила на ноги. Только дверь и хлопнула — я опять не успела уследить за шакарскими передвижениями. Следом вышел и Дэриэлл, продолжая посматривать на меня искоса. Я невольно почувствовала себя виноватой. Целитель хотел мне помочь... Утешить, как раньше, в те времена, когда мы с Хелкаром проводили в Кентал Савал все каникулы. А я его оттолкнула.

— Он понимает, что ты выросла, и не обижается, — Максимилиан с нежностью растрепал мне волосы. Эвайз искоса глянул на нас и, подхватив с пола сгоревший нетбук, покинул комнату. — Но все равно за тебя беспокоится. Это нормально.

— Знаю, — отмахнулась я, заставляя себя не думать о плохом, а думать о насущном. Получалось плохо. "Ох, Джайян, Джайян... Как же теперь без тебя Ди будет?" — Так, ты только не молчи сочувственно. Давай лучше решим, как поступить. Делегация аллийцев в Академии и совет — это, конечно, хорошо. Но во-первых, я бы хотела побывать в Зеленом городе и хотя бы зайти к родителям Джайян... и к Птице. И с девочками поговорить. Потом — разузнать побольше об этом нападении.

— Это можно будет сделать и в Академии, — быстро ответил Максимилиан. — В нападении участвовали Древние, самый полный доклад о нем прозвучит, естественно, на совете. Мне передали, что в расследовании участвуют равейны, шакаи-ар и маги. Заправляет всем Ирвин.

— Глава местного клана? Ну, да, логично, — я растерянно подошла к столу и выглянула в окно. Небо стремительно светлело. Не от горизонта, как обычно, а из пятна среди облаков, будто солнце разгоралось из одной яркой звезды. — Кстати, кланники не пострадали?

— Четверо погибших, два десятка раненых, — Ксиль незаметно встал за моим плечом. — Все, что мне пока известно — это то, что нападение, похоже, планировалось быстрым и незаметным. Почему жертвой стала Джайян — сложно пока сказать. Но вот сопротивлялась она, как настоящая королева. Разрушения в городе сравнимы со стихийным бедствием или взрывом завода.

Я улыбнулась, уже почти естественно:

— О, это было бы в характере Джайян... Люди пострадали?

— Говорят, да, но сколько жертв — я не знаю, — качнул головой Максимилиан. — Не думай пока об этом. Лучше постарайся запомнить, что случилось, когда ты попыталась дотянуться до Джайян. Вот эта информация как раз пригодиться может.

— Хорошо, — согласилась я. — Думаю, это дело рук ее убийц. Возможно... — у меня по спине прокатилась волна мурашек. — Возможно, охотились изначально не на Джайян, а на меня.

— Тогда бы напали в первую очередь на Элен... — начал было Максимилиан и осекся. — Бездна, информации мало! Может, так и было! Но тогда нам надо быть вдвойне осторожными. Значит, так. В Зеленый с нами полетят, кроме Корделии, еще трое. Там они и останутся, помогут Ирвину наводить порядок в городе. А дозоры здесь я прикажу удвоить.

"Звезда" в небе внезапно полыхнула, заставляя меня зажмуриться, а когда я открыла глаза, щурясь от ярких лучей, солнце уже заливало светом оранжево-черное поле.

Ночь закончилась.

В Зеленый мы прибыли через несколько часов. Обратный путь оказался короче. Пришлось всего лишь сначала добраться через "черный ход" в город к югу от убежища, а уже оттуда, одним порталом, прыгнуть в Золотую столицу, благо все мегаполисы давным-давно соединялись транспортной сетью магов. Дальше мы взяли "напрокат" машину — и думать не хочу, где кланники Ксиля так быстро нашли автомобиль — и, срезая дорогу через альтернативную "не человечью" трассу, за полчаса досвистели до знакомых окраин.

Мой родной город лежал в руинах.

Уж не знаю, как людям объясняли в средствах массовой информации случившееся, но выглядело все так, будто над Зеленым пронесся невиданной мощи ураган. Сорвал крыши с домов, опрокинул рекламные щиты, разбросал по всему городу мусор, повалил деревья... Нити до сих пор тревожно гудели, как струны на сильном ветру.

...Тела Джайян так и не отыскали. Зато нашли ее кольцо из живого серебра. Место, где оно было обнаружено, пропиталось смертью, и еще — особым волшебством Джайян. Как брошенная в воду губка. Когда я оказалась там, в лицо мне ударил ветер — теплый и озорной, который все время вертелся вокруг Джайян и ластился к ней, как собака.

На мгновение мне даже показалось, что моя подруга жива... Но нити вокруг помнили слишком много, чтобы оставить что-нибудь от этой иллюзии.

Джайян не просто умерла, проиграв, но уничтожила своих убийц. Ветер шептал мне на ухо, рассказывая, как она сначала призвала грозу, но кайса и Древним — их было двое, двое демонов! — такая магия была нипочем. И тогда Джайян просто стала бурей сама, превратившись в чистую стихию, в само Изначальное.

Инквизиторов и одного из Древних, не сумевшего вовремя сбежать, развеяло на атомы, стерло из структуры мира. Но... человеческое тело не приспособлено к манипуляциям такими энергиями. Будь здесь я, работай мы как луч и его фокус, моя сила стала бы ориентиром для Джайян...

Однако меня не было. И Джайян исчезла вслед за своими врагами, растворившись в Изначальных стихиях, как капля в бурной реке.

— Запомнил, телепат? — мрачно спросила я у Ксиля, когда он помог мне подняться на ноги. Дэйр стоял рядом, поддерживая под другой локоть. — Думаю, это тоже пригодится для доклада в Академии. В довесок к рассказу о том, кто расставил на меня ловушку.

— Можешь положиться на мою память, — пообещал Максимилиан, с недобрым прищуром оглядывая провалившиеся крыши, торчащую из стен арматуру, изломанные деревья и усеянные кирпичами и кусками бетона дороги. — Значит, они мертвы, да?

— Убийцы? — я оскалилась, как заправский шакаи-ар. — Эти — да. Один сбежал. Только ненадолго, поверь мне.

Дэриэлл заглянул в мои глаза и отчего-то вздрогнул.

Ди... зря я волновалась о том, как он переживет гибель возлюбленной. Когда все началось, он был рядом с ней. Оставалась надежда, что Джайян успела телепортировать его подальше от места сражения, но зная характер Птицы...

Я прекрасно понимала, что вряд ли мы с ним когда-либо еще увидимся, хотя Ди по-прежнему искали, считая пропавшим без вести.

Дом Джайян был тих, полон скорби и бессильного гнева. По обычаю равейн женщины семьи закрыли алым полотном зеркала. На подоконнике горела одинокая белая свеча с сильным запахом пиона — любимым у Джайян. Вечером все родичи должны были собраться, чтобы оплакать мертвую. Подругам, даже самым близким, на этой тризне места не было. Айне, Этна и Феникс, которые находились в Золотой, когда случилось самое страшное, решили оставить город. Мои лучи — нет, уже просто подруги, ведь звезда распалась! — отбыли в Академию и теперь терпеливо ждали меня.

А там, где погибла Джайян, появилась прямо на снегу хрустальная чаша, наполненная водой. На дне ее плясал оранжевый огонек, а по краям стелились плети вьюнка с белыми и голубыми цветами.

Когда я уходила оттуда, то на поверхности воды распустился еще один бутон, сотканный из чистого сияния.

Думаю, Рэмерт Мэйсон легко узнал бы в нем светоч.

Мой же дом, как я и догадывалась еще в убежище клана, был просто-напросто уничтожен. Страшно думать, сколько погибло при обрушении людей... И какое счастье, что Хелкар оставался в Академии, а мама накануне отправилась через камешек-телепорт в Приграничный, в гости к подруге, к Айч!

Элен я застала у одной из знакомых в Зеленом, согласившихся ее приютить, и, не слушая возражений, отправила в Замок-на-Холмах. Для этого пришлось вспомнить, что по рангу мама намного ниже меня, и поговорить с нею, как эстаминиэль с эстиль. Чувствовала я себя при этом последней сволочью, но в Замке, среди королев, Элен была в безопасности.

Пусть злится, сколько хочет.

Но еще одной потери я бы не пережила.

В окрестностях Академии все еще царила лютая зима. В горах вообще весна приходит поздно, даже в зачарованных местечках вроде этого. После злых февральских метелей на склонах лежало толстое снежное одеяло, готовое сползти вниз не то, что от неосторожного прикосновения — от громкого звука. Над тропой искрили зеленоватыми искрами защитные заклинания, оберегающие путников от лавины, а вот к людям, живущим у подножья гор, снежная стихия была беспощадна.

Кроме колдовства, охраняли Академию и дозоры. После прорыва "бездны" округу патрулировали небольшие отряды из магов и шакаи-ар. В свете последних вестей из Зеленого эти меры казались отнюдь не лишними.

Башню Терсис отремонтировали и всю, кроме лабораторного яруса, отдали в распоряжение гостей. Посла из Пределов поселили на самом верху, в роскошных апартаментах под самой крышей, его сопровождающих — этажом ниже. Нас же отправили в знакомые по прошлому приезду комнаты. К счастью, теперь все магические удобства, вроде заклинаний на обогрев, работали отлично. В итоге я поселилась в старой спальне вместе с Корделией, а Максимилиан и Дэриэлл — в той, что раньше считалась "холодной".

Были, конечно, предложения поселить "шакаи-ар — с шакаи-ар", или "Корделию — отдельно"... Но кого-то одного эти варианты все время не устраивали, а мне очень не хотелось спорить. Поэтому я посоветовала разместиться по классическому принципу "мальчики — налево, девочки — направо" и подкрепила свою позицию грубой магической силой.

Возражений, что характерно, не поступило.

Решив проблему с расселением, я оставила своих шакаи-ар распаковывать вещи и хлопотать об ужине. А сама отправилась к человеку, с которым хотела поговорить уже очень давно.

К Айне.

Пророчица нашлась в гостевых покоях Терсис, на шестом этаже. К счастью, она была одна, и беседе никто не мог помешать.

— Привет, — неловко поздоровалась я, когда подруга пропустила меня в комнату. Внутри царил беспорядок — кресло было увешано свитерами и джинсами, на столе кучей лежали бумаги, а чтобы пересчитать чашки с недопитым чаем, вряд ли хватило бы пальцев одной руки.

— Здравствуй, — хмуро ответила Айне. Она выглядела нездоровой: синяки под глазами, неряшливо собранные в низкий хвост волосы, обгрызенные ногти... — Пришла меня ругать?

От неожиданности я вздрогнула и выронила шарф, который мяла в руках:

— За что?

— За то, что я это допустила, — повела рукой пророчица, имея в виду определенно не бардак в комнате. — За Джайян.

Я шагнула к ней и осторожно взяла ее ладонь, бледную и вялую, в свои руки. Айне смотрела на меня исподлобья настороженными желтыми глазами, похожими на горький мед из цветов апельсина.

— Ты не можешь нести ответственность за других, — тихо сказала я, сжимая ее пальцы. Бездна, холодные, как ледышки, и дрожат... Это уже диагноз. Наверняка — бессонница, пониженное давление, потеря аппетита и утомление. Да Айне к целителю надо идти, а не в комнате запираться в одиночестве! — Но если ты сама себя винишь... ты видела это?

— Видела, — губы у нее побелели. Я мягко потянула Айне, чтобы она присела на диван, и устроилась рядом. — И предупреждала... Я не могу сказать прямо, ты же понимаешь, это все равно, что выбрать за кого-то судьбу. Но вот посоветовать, что надо бежать, а не сражаться, когда среди зимы появятся нелюди в языках пламени... Только этого мало оказалось, — прошептала она. — Я знаю, как и что произойдет, но не всегда знаю, когда. Могу только догадываться. Мы втроем, с Этной и с Феникс, пошли в кино. Просто развеяться после всех этих приключений с "бездной". А Джайян осталась в Зеленом — мириться с Ди. И когда Древние заявились в город, то из всей звезды нашли только ее... и — какая удача для них! — одну.

— И вы не успели, — мрачно заключила я. Да уж... Со мной были Максимилиан и Дэриэлл, до нас демоны бы и не дотянулись. А вот Джайян, такая сильная, настоящий воин — оказалась ненадолго самой уязвимой в звезде.

— Не успели, — едва слышно шепнула Айне, словно горло у нее сдавило. Она судорожно вздохнула и вдруг сорвалась на крик: — Мы... мы жрали дурацкий попкорн и ржали над комедией, пока Джайян дралась! И ничего не понимали! А когда боль накатила по связи "звезды", было уже поздно!

— Тише, тише, — пробормотала я, притягивая пророчицу к себе и укутывая нас обеих клетчатым синим пледом. — Ты не виновата. Никто не виноват. Вы бы и не успели добраться из Золотой столицы, даже с телепортом. Битвы длятся всего несколько минут, а то и меньше. Помнишь, как в Академии? — она всхлипнула мне в плечо и попыталась кивнуть. Я осторожно покачивалась вместе с ней из стороны в сторону, будто баюкала.

Наверное, слезы — это хорошо. Нельзя же держать все в себе вечно...

— Я... я... должна была понять! — причитала Айне, хлюпая носом. По рубашке у меня уже расплывалось мокрое пятно. — Найти... найти другую ветку... без смертей... но я думала, что Джайян уйдет!

"И бросит Птицу и родителей... или кого еще там можно взять в заложники?" — подумала я, но промолчала. Айне не могла знать все. Да и годы настали... смутные. В такие времена всегда бывают жертвы.

Но и этого я не сказала, конечно, тоже.

Айне затихла. Заколка давно отлетела с ее волос, и они рассыпались по спине, спутанные и ломкие. Я осторожно разбирала их пальцами, как расческой, пришептывая мамины заговоры, чтобы вновь превратить эту паклю в мягкие волны матового золота.

Если бы так же просто можно было вылечить больную совесть!

— Знаешь, — негромко сказала Айне уже нормальным, спокойным голосом, — сейчас мне все труднее и труднее отличать вполне возможные варианты будущего от маловероятных. Все мешается в голове. Я вижу разрушенные города, в которых никогда не бывала, вижу небо, черное от туч, арки порталов, и без перехода — солнечный день, луг с одуванчиками, своего... сына... — голос сорвался, и она закашлялась. — Все больше и больше вариантов, все меньше и меньше ключевых точек. Я ощущаю себя человеком, попавшим в море в шторм и пытающимся плыть против волн. Барахтаешься-барахтаешься — а все без толку. Говорят, что многие пророки сходят с ума...

У меня появилось чувство, что под ногами нашими разверзается та самая морская пучина. Беспомощность и отчаянное упрямство...

— Глупости, — заставила я себя улыбнуться и сказать уверенно. — Ты просто переутомилась, вот дар и шалит. Ну-ка, поднимайся, умывайся холодной водой, и пойдем к целителю.

Пророчица подняла на меня взгляд — по-прежнему бледная до синевы и очень усталая, но теперь хоть похожая на живого человека. Волосы пушились над ее плечами сияющим облаком.

— Найта, послушай, — серьезно сказала Айне. — Там, в будущем, я вижу тебя живой. Так что не смей его портить, ясно?

— Ясно, — легко согласилась я и подмигнула. — Разве что затопчу слегка одуванчики на лугу. Это ведь не считается?

Целитель, что было, в общем-то, довольно предсказуемо, констатировал у Айне серьезное переутомление и депрессию. Не полагаясь на лекарства, он быстро привел в порядок нервную систему пророчицы с помощью дара и посоветовал меньше времени тратить на анализ ситуации и больше спать. А еще — отвлечься на что-нибудь.

Я хотела было предложить Айне погулять вечером по округе, но Ксиль предупреждающе притянул меня к себе, а через мгновение Корделия, яркая и шумная, как всегда, ворвалась в комнату, словно порыв свежего ветра — только звякнули тяжелые серьги.

— Ой, какая красавица! — подлетела она к Айне и фамильярно стиснула ее в крепких дружеских объятиях. — Привет, меня зовут Корделия, можно Делия, Делита или Лита, но только не Корделита! Я из Северного клана, сто лет не выбиралась в людные местечки! Слушай, а ты ведь Айне, так? Ты ведь была уже здесь раньше — в замке, я имею в виду? — затараторила она, умудряясь в одно и то же время делать множество дел. Кружиться с ошеломленной таким напором пророчицей по комнате, рыться в карманах в поисках какой-то мелочевки, разглядывать гирлянды магических светильников под потолком и, судя по кислой физиономии князя, донимать телепатическими расспросами еще и его. — О, вижу, что была! А давай ты мне здесь все покажешь? Я хочу посмотреть столовую, библиотеку, башни, а еще то место, где прыгают симпатичные парни...

— Вы имеете в виду, тренировочную площадку во внутреннем дворике? — слегка краснея, вежливо уточнила Айне, мягко отводя слишком нахальную руку княгини от своих волос. — Я не против прогулки, тем более что там благодаря заклинаниям довольно тепло круглый год. Не то, что в саду. Но сейчас, боюсь, эта площадка занята теми самыми парнями...

— Тогда тем более надо идти! — с энтузиазмом заявила Корделия. И, не слушая возражений пророчицы, вроде "Простите, я хотела бы побыть одна" или "Не надо шума", потащила ее под локоток по лестнице.

Только когда они скрылись, Максимилиан меня отпустил.

— Ну, и что это было? — напустилась я на него.

Князь беспечно потянулся, вставая на мыски, и тряхнул белесой головой.

— Не кипятись, Найта, — улыбнулся он с хитринкой, пряча выражение глаз за опущенными ресницами. — Сама посуди. Айне надо отвлечься. Ты только будешь напоминать ей о пророчестве и потерях. А вот Корделия так заморочит голову твоей подружке, что времени на грусть не останется. Ну... — скулы Ксиля зарозовели, придавая ему вид озорной и невинный. — Еще я хотел, чтобы хотя бы первый вечер мы провели втроем, без "четвертых лишних". А гарантированно, без подглядываний тайком, Делиту можно отослать, только дав ей задание.

— Интриган, — беззлобно обругал его Дэриэлл, отвлекаясь от раскладывания на столике "походной" лаборатории.

— Учись, пока я жив, — хохотнул Максимилиан. Подмигнув мне, он беззвучно скользнул к Дэриэллу и неожиданно ткнул ему пальцами под лопатки, щелкая над ухом зубами.

У Дэйра, к несчастью, новоприобретенные шакарские инстинкты возобладали над целительскими рефлексами, и он резко развернулся, оскаливаясь.

Хрустальная чаша для смешивания порошков, стоявшая слишком близко к краю, полетела на пол и брызнула осколками.

Лицо Ксиля вытянулось.

— Я идиот, — смиренно повинился он, опуская голову. Дэриэлл только вздохнул. В глазах его светилось воистину бесконечное терпение. — Самый настоящий идиот.

— Ничего, это к счастью, — сказал целитель проникновенно.

К чему относилась его фраза, он, естественно, не уточнил.

ГЛАВА 5: ГОНКА НА ВЫЖИВАНИЕ

Честь проводить совет на сей раз выпала магам, и они подошли к делу со всей серьезностью. "Местом икс" совершенно закономерно выбрали Академию — ведь фактически это был целый научный городок, в котором кто-то учился, кто-то уже проводил самостоятельные исследования, а кто-то работал — и не всегда преподавателем. Хватало и сопутствующих специалистов — от врачей до архитекторов.

И вот сейчас все возможные ресурсы, человеческие и материальные, были задействованы, чтобы не ударить в грязь лицом перед высокими гостями.

Студентов привлекли к созданию охранных заклинаний. Наиболее способные и умелые возводили под руководством преподавателей защитные контуры. Ученики с младших курсов обеспечивали старших энергией. Изменения постепенно проникли даже в суровый быт Академии. Сбежали из промозглых коридоров старинные их обитатели — сквозняки. Затянулись неряшливые трещины на штукатурке, посветлела и разгладилась краска на подоконниках, прежде вздутая от сырости серыми пузырями. Обшарпанные стены застенчиво прикрылись гобеленами и картинами, а магические огни под потолком торжественно сложились в подобие созвездий.

Что уж говорить о зале, отведенном для совета! Помнится, во время исследования "бездны" мы собирались за простым столом из плебейского пластика и обсуждали ход эксперимента под уютные запахи свежего кофе и имбирного печенья. Но нынешнее место заседаний было гораздо более официальным... нет, пожалуй, даже роскошным. Мягкие ковры темно-зеленого цвета устилали пол от одной стены до другой, посередине стоял круглый стол из черного дерева с вмонтированными в столешницу кристаллами-проекторами. Удобные сиденья и спинки кресел располагали, скорее, ко сну, нежели к переговорам. А на потолке, гипнотизируя взгляд, медленно плыли по кругу солнце и месяц.

По совету Максимилиана, мы пришли на совет заранее, одними из первых. Машинально я поискала глазами Холо, но, разумеется, не нашла. Похоже, консультант не шутил, когда приходил прощаться навсегда... И от этого почему-то стало немного грустно.

Рассадку за круглым столом утвердили задолго до начала собрания. Я легко отыскала свое место: на лакированной столешнице перед каждым креслом лежала аккуратная папка цветом точь-в-точь, как ковер, причем именная. Например, в верхнем правом углу моей папки значилось лаконичное "Найта". Такая же подборка материалов полагалась и Максимилиану.

Дэйра на совет не пригласили.

Вообще доступ был ограничен очень строго. Меня пригласили как фокус звезды, Максимилиана — как одного из самых могущественных князей. Кроме него, из шакаи-ар на совет явились еще Тантаэ, Акери, незнакомая мне княгиня, которую Ксиль представил шепотом как Эне Рай, и некий Калиран. У него, по словам все того же Максимилиана, был один из самых многочисленных и сильных кланов.

За равейн говорила Риан, хотя Триада Искусств присутствовала полностью. Малин сидела у окна в мягком кресле, смежив веки. Ее черные гладкие волосы, как наэлектризованные, облепили обивку. Мелисса, опираясь на спинку, глядела сквозь стекло на слепяще-белые склоны, но, кажется, видела что-то свое. Остальные королевы предпочли остаться в Замке-на-Холмах, а на совет посмотреть через проекцию, сотворенную девятью сестрами Иллюзиона.

Делегация из Пределов также оказалась весьма немногочисленной. Приехали в Академию несколько десятков аллийцев, а на совет пришли всего четверо. Сам посол — высокий аллиец с темно-синими волосами, перевитыми в жгут с серебряными цепочками. Его секретарь — юноша со скромной золотистой косой и совершенно удивительными глазами цвета дождливого неба. Телохранитель — маг, да такой силы, что никто из людей не позволил себе и намека на улыбку при взгляде на его одежды нежно-розового оттенка и крупные лиловые кудри. Только Малин, проснувшаяся незадолго до начала совета, уставилась на него неприлично пристально. Я же наметанным взглядом определила в маге бунтаря и возмутителя спокойствия — такого же, как Дэриэлл, и невольно посочувствовала людям. Четвертым аллийцем оказался советник Меренэ по безопасности — среднего роста мужчина с невыразительными тусклыми глазами и светлыми волосами, уложенными в высокую прическу. Он все время держался рядом с магом — наверное, давал советы по своему профилю.

— Посла зовут Тарегор эм-Ниату, — жарко зашептал Максимилиан, склонившись к моему уху. — Синий и серебряный — это цвета дипломатов. Не смотри, что эм-Ниату с виду напоминает ледышку — на самом деле за тоненькой скорлупкой самоконтроля у него такая буря бушует... Я не могу пробить ментальную защиту ни у кого из этой четверки, но посол буквально истекает эмоциями. Как будто кусок сочного мяса, завернутый в белоснежную салфетку. М-м-м, вкусно? — провоцирующий смешок опалил мне висок.

— Очень оригинальная шутка, — скептически откликнулась я, пристальней приглядываясь к послу. Его лицо казалось таким же вежливо-бездушным, как улыбки на карнавальных масках. — Не слишком-то он дружелюбный. Я думала, что дипломаты должны располагать к себе...

— У аллийцев немного другое представление о дипломатии, — с удовольствием пустился в объяснения Ксиль, которому нравилось играть роль наставника. Он даже стал казаться взрослее — не мальчик восемнадцати-девятнадцати лет, а молодой мужчина. Но говоря откровенно, в те минуты, когда князь не паясничал, я уже с трудом могла представить его в образе подростка. — Человеческие государства чаще разговаривают с позиции равных. Редкое исключение — когда сверхдержава находит точки соприкосновения со страной третьего мира. Но аллийцы — другие. Они говорят даже не с позиции силы, как шакаи-ар или равейны, а с позиции древности. В Пределах для дипломата улыбнуться дружелюбно — все равно что лицо потерять. Поэтому лучшее правило для тех, кто вступает в переговоры с аллийцами — "смотри не как делают, а что делают".

Слушая Ксиля, я не могла с ним не соглашаться. Сородичи Дэриэлла надменность считали самым подобающим тоном при общении с иноземцами. Редкое исключение составляли обитатели Кентал Савал. Но Тарегор эм-Ниату не был похож на изгнанника, так что его маска подходила ему в совершенстве.

— С послом все ясно, а что скажешь о других? — я кивнула на остальных.

Максимилиан сощурился, окидывая троицу цепким взглядом.

— Секретарь... Ну, этот мальчик с косой... Зовут его Шинтар эм-Ниату, хотя магам он был представлен, как происходящий из рода Шивар. Шинтар эм-Шивар, звучит?

— Звучит, — согласилась я, не понимая пока, к чему ведет князь.

— Но дело тут не в красоте звучания... как думаешь, в чем? Почему Шинтар путешествует инкогнито, так сказать? Догадаешься или не сможешь? — подначил меня Ксиль.

— Не знаю, — растерялась я — и задумалась.

Кроме красивых глаз, в секретаре не было ничего особенного. Тщательно причесанный, в скромной одежде тех же традиционных сине-серебряных цветов, кроткий и тихий — обычный юноша, словом. Я еще раз прокрутила в голове то, что сказал Ксиль, и у меня появилась догадка.

— Так... погоди. Если он носит чужую фамилию... Скорее всего, это род его матери, — уже после первых же фраз я начала путаться в собственных мыслях, но Ксиль поглядывал одобрительно. — Ну, не важно. Шинтар, скорее всего, близкий родственник посла, возможно, даже сын... Его готовят в преемники, так? Но чтобы не подставлять юношу под удар, выдают за секретаря, — с гордостью, что уж греха таить, подвела я итог. — Ну, как сын известного писателя может взять другую фамилию, чтобы его не путали с отцом...

— Вернее, как шпиона выдают за "атташе по вопросам культуры", чтобы дать ему официальный повод находиться в чужой стране. Не сложно додуматься до этого, если знать настоящее имя мальчишки, — снисходительно улыбнулся Максимилиан. — Да, все верно. Только вот об одном ты догадаться не могла: Шинтар — сын незаконной дочери Тарегора. Грехи юности, так сказать. Мальчик оказался умнее "официальных" отпрысков главы семейства, поэтому наследником, скорее всего, станет он. Решение об этом принято было всего пару месяцев назад, кстати, — лукаво подмигнул мне князь.

Я только покачала головой, чувствуя себя донельзя удивленной. Для аллийца сделать выбор не в пользу родных детей — нечто невероятное. Видимо, с приходом Меренэ действительно начало меняться многое. Нарушение традиций в пользу целесообразности становилось, похоже, хорошим тоном...

— Может быть, ты и права, хотя я бы не надеялся на скорый и очевидный результат реформ, — с сомнением взъерошил пятерней белесые пряди Ксиль. — Так. Следующий — маг. Зовут его Ирсэ, и больше никаких упоминаний о нем я не нашел, хотя сила у него такая, что аж зубы сводит, — признался князь. — Такое чувство, что он просто возник из ниоткуда. И если ментальные щиты на членах делегации за авторством этого Ирсэ, то я бы не советовал кому-либо задирать аллийцев. Коли уж у них "в запасе" сидят такие мастера... — восхищенно покачал он головой и вдруг оживился: — Кстати, зуб даю, что локоны у него от природы другого цвета, гораздо менее провокационного. Конечно, мысли его я читать не могу... Но вот запах красителя не спутаю ни с чем.

Я исключительно в качестве эксперимента попыталась прощупать защиту мага. Осторожно коснулась одной нити, другой — едва-едва, чтобы "звон" не пошел. Ирсэ действительно был силен — мне он казался ярко полыхающим костром, но картинка почему-то двоилась. Еще одна линия обороны? Надо бы присмотреться потом повнимательнее, вдруг пригодится...

Маг внезапно обернулся и окинул меня цепким взглядом, а потом склонился к советнику по безопасности и что-то зашептал ему. Я поспешила выпустить нити и вернуться к разговору с Ксилем.

— Ладно... А последний? Имя у него звучит как-то знакомо.

— Гилеар эм-Лайто? — задумчиво протянул Максимилиан. — Да. Мне даже все время кажется, что я господина советника где-то видел. Но как ни стараюсь, вспомнить не могу. Просто загадка... Ну, о нем тоже известно немного. Возраст — примерно полторы тысячи лет, долго работал где-то в аллийских аналогах службы безопасности. Биография — тайна за семью печатями. Впрочем, для этой братии такое не редкость, — махнул он рукой.

Я посмотрела было на таинственного Гилеара, но наткнулась на встречный взгляд, внимательный и слегка насмешливый, смутилась и быстро отвела глаза. И то верно, хватит уже разглядывать — не в зоопарке... Из-за навешанной на аллийцев защиты зрение и так играло со мной злые шутки — даже померещилась среди делегатов как-то раз кроваво-алая шевелюра Меренэ.

Входные двери вновь бесшумно распахнулись, впуская последних гостей. С огромным удивлением я опознала в светловолосом мужчине, облаченном в безупречный костюм-тройку, Эмиля. Что здесь забыл морской змей, интересно? Или истинные ведарси тоже решили поучаствовать? Или их кто-то вынудил?

— Если кто и вынудил, то сама жизнь. Древние опасны для всех, — пожал плечами Ксиль.

Возможно, он хотел сказать что-то еще, но тут солнце и луна на потолке загорелись ярче, знаменуя начало совета. Я сразу же выпрямила спину и стиснула пальцами папку, ощущая себя в этом зале совершенно лишней. Боги, лучше было бы Айне сюда послать, уж ей-то информация гораздо нужнее...

На противоположной от меня стороне стола зашевелился грузный мужчина в темно-вишневом мундире с нашивками. Похоже, пальму первенства в переговорах с Орденом у Академии отобрали военные.

— Рад приветствовать вас, господа, — голос у мага оказался довольно приятным — баритон с хрипотцой. — Хотя многим из вас я уже был представлен, думаю, мне стоит еще раз назвать свое имя — Александр Старман. Я счастлив видеть среди нас делегатов из Аллийских Пределов, — он отвесил удивительно изящный для его комплекции поклон в сторону синеволосого посла. — Также мне приятно было узнать, что равейны, шакаи-ар и ведарси готовы оказать магически одаренному сообществу поддержку в надвигающемся конфликте. Однако героями, не побоюсь этого выражения, нынешнего заседания я назову смелых представителей Ордена Порядка и Созидания, решившихся пойти против правящей элиты, — он широким жестом указал на уже знакомого мне невысокого потливого мужчину. — Господин Рамиту, предоставляю вам слово.

Инквизитор откашлялся, поправил узел галстука... и началось.

После короткого вступления, в котором смотритель благодарил всех собравшихся за внимание, последовала череда докладов. Их копии мгновенно появлялись в тех самых зеленых папках с золотым тиснением. Графики, цифры, фотографии... Кристаллы, вмонтированные в столешницу, проецировали образы — фрагменты воспоминаний участников орденских исследований, "съемки" с мест, где Древние выходили из под контроля... Не знаю, как другие, а у меня уже на втором докладе в горле пересохло, а руки начали мелко, противно дрожать — нервное.

Та атака на Зеленый город оказалась не первой — и далеко не единственной. Уже не одно десятилетие Древние и связанные с ними инквизиторы планомерно истребляли всех равейн, принадлежащих к сферам Эфемерата девяти отражений, Жизни, Смерти, Тьмы и Света. Поначалу эти акции маскировались под "доказательство права" — то-то участились случаи, когда молодые равейны погибали.

Но около четырех месяцев назад, после того, как мы с Максимилианом атаковали одну из исследовательских баз, политика Ордена изменилась. Охотиться на равейн стали практически в открытую. Древние фактически подмяли под себя значительную часть инквизиторов.

И многим смотрителям это не понравилось.

И когда месяц назад председатель Совета Семнадцати, ставший фактически рупором своего Древнего, вынес на голосование вопрос о допустимости убийства целителей и пророков, мотивируя это тем, что "в грядущей войне такого преимущества на стороне врага быть не должно", чаша терпения здравомыслящей части Ордена переполнилась.

Именно поэтому сейчас один из таких отступников, Виктор Рамиту, зачитывал нам, исконным своим врагам, совершенно секретные сведения.

-... точное количество людей, заключивших договоры с Древними по образцу Сервиольского — двести одиннадцать человек, — голос инквизитор звучал ровно и напряженно, как низкое гудение электрических проводов. — Их биографии, а также сведения об особенностях и уязвимых точках в защите Древних вы можете найти в папках перед вами. По имеющимся сведениям, в настоящий момент эти пары рассеяны по всему миру. К счастью, у нас есть возможность отследить их местонахождение с точностью до двухсот километров.

Инквизитор прервался, чтобы глотнуть воды, и Малин, внимательно наблюдавшая за ним на протяжении всего доклада, вдруг спросила, звонко и по-детски непосредственно:

— И что же вы предлагаете делать с этими Древними?

Господин Рамиту замешкался, и зал вдруг наполнился мягким смехом, похожим на шелест волн. Я завертела головой в поисках того, кому было так весело. И вздрогнула, когда поняла, что смеялся Акери — по-шакарски хищно, открывая взглядам великолепные белоснежные клыки и предвкушающий блеск в глазах.

— Что делать, моя девочка... — внезапно оборвал он смех, в одно мгновение становясь смертельно серьезным. — Убивать, конечно. Охотиться друг на друга — они на нас, а мы — на них. Вопрос в том, кто окажется быстрее.

Я представила себе эту гонку на выживание, и мне сделалось дурно. Если нашими противниками будут не слабейшие демоны, вроде тех, что обитали на разрушенной базе, а умные, изворотливые и коварные, как Рэй... Переловить их будет непросто. До сих пор мы давили демонов числом, но в охотничьей группе главное — мобильность, значит, на этот козырь рассчитывать не приходится.

"Ты уже рассуждаешь так, будто тебя включили в поисковый отряд", — нахально вклинился в поток моих мыслей Максимилиан.

Я нервно облизнула губы, пролистывая папку. Боги, сколько фотографий... а этот городок на морском побережье в Заокеании — его тоже стерли с лица земли? Похоже, что да...

"Ты же не думаешь, что я останусь в стороне, Ксиль? После Зеленого? После того, что случилось с Джайян?"

"Раньше ты держалась иной точки зрения на свое участие в войне и в большой политике", — нейтрально заметил он.

На одной из фотографий, четких, цветных, было ярко-голубое пятно среди груды серого бетона и вывернутых с корнем деревьев. То ли занавеска, то ли женское платье...

"Многое изменилось, — я перевернула лист подрагивающими руками и с силой провела пальцами по бровям, изгоняя головную боль. — Понимаешь, мой дар ведь в группе риска — эстаминиэль Дэй-а-Натье. Если я не пойду на войну, то война придет ко мне сама".

Я перевела взгляд на папку и вздрогнула. Со следующего листа на меня смотрела, улыбаясь, Джайян. Заголовок гласил: "Инцидент в Зеленом городе, февраль...".

И, ниже, — длинный перечень фактов. Сотни жертв — каждая перечислена поименно, фотографии разрушенных домов, выкладки и выводы.

"Предположительно, группа из девяти человек, включая двух Древних, вошла в город утром, около семи часов двадцати трех минут..."

Утром. Как раз тогда, когда я была в резиденции Северного клана, отсыпалась после трудного перелета. Или, возможно, завтракала. А Зеленый громили...

"...высока вероятность того, что группу шестнадцать-ноль интересовала эстаминиэль Ната Верманова, известная также как Дэй-а-Натье, Найта или Ар-Нейт..."

Они искали меня. Ксиль как-то сказал в шутку, что у инквизиции я, наверное, уже как заноза в пятке. Вечно путаюсь под ногами... Сначала — свидетельствовала против Ордена, когда мы с Максимилианом прошли по Пути Королев. Потом была "сирена" на морском побережье, лосты в Заокеании, спасение детей ведарси и разрушение базы в горах...

Они искали меня — но наткнулись на Джайян.

"...возможно, вторая попытка найти заложника, ввиду отсутствия кровных родственников предполагаемой жертвы в зоне досягаемости..."

"...привело к разрушению так называемой звезды и уменьшению боеспособности равейн в данном регионе..."

Я стиснула зубы. Ну, будет им "боеспособность". Говорят, главное не возраст, а опыт... Что ж, опыта сражений с Древними у меня предостаточно.

А дискуссия за круглым столом тем временем вышла на новый этап. Наконец-то начали звучать конкретные предложения о совместных действиях.

— Кланы шакаи-ар не останутся в стороне, — спокойно и уверенно говорил Тантаэ, выпрямившись в своем кресле, как на троне. — Полагаю, что целесообразным будет ввести патрулирование во всех городах, где проживают входящие в группу риска. Возможно, чувствительность ар-шакаи, особенно новообращенных, и не позволит найти затаившегося Древнего, но любой локальный конфликт поможет обнаружить в кратчайшие сроки.

— Пределы также окажут посильную помощь, — мелодичным голосом продолжил Тарегор эм-Ниату. — Сейчас наши границы полностью изолированы. Проход в Пределы осуществляется только через определенные точки. Также на территории большинства крупных поселений введена в действие магическая поисковая программа "сеть", разработанная Повелительницей Меренэ. Пределы переведены на военное положение. Мы можем предложить убежище всем несовершеннолетним или по иной причине не могущим защитить себя равейнам, — улыбка посла потеплела. — Надеемся увидеть списки нуждающихся в кратчайшие сроки.

Риан переглянулась с Мелиссой и Малин.

— Через шестнадцать часов списки будут у вас, — сказала она уверенно. Тарегор медленно кивнул:

— Замечательно. В таком случае, к эвакуации мы приступим сразу же, как появятся точные данные. Что же до остального... — тонкие пальцы аллийца нырнули в пышные складки синей накидки и извлекли маленькую шпильку с драгоценным камешком. Эм-Ниату прищелкнул ногтем по нему, и простенькое украшение выплюнуло на стол стопку бумаги, перевязанной ленточкой. — Здесь находятся списки артефактов и материалов, которые Повелительница Меренэ от имени Пределов может передать безвозмездно в фонд борьбы с Орденом, — на этих словах инквизитор поморщился, будто глотнул лимонного сока без сахара. Тарегор же, как ни в чем не бывало, продолжил: — К сожалению, помочь мы можем только ресурсами, так как большая часть магов, военных и целителей уже задействована в обороне государства...

В стороне действительно не остался никто. Маги предоставили "человеческий ресурс" — почти двадцать тысяч рекрутов, а также лаборатории и исследовательские центры. Разведку и поиск Древних на себя взяли шакаи-ар совместно с перебежчиками из Ордена.

Было решено создать сорок девять "групп реагирования". В каждой — от четырех до восьми участников. Обязательным условием стало присутствие в группе равейны не ниже второго ранга, чей дар относился к одной из опасных для Древних сфер. Собственно, поэтому отрядов и вышло всего сорок девять — не так-то много оказалось аш-эстиль и эстаминиэль, принадлежащих Тьме, Свету, Эфемерату девяти отражений, Жизни и Смерти.

И, разумеется, в одну из этих групп вошли Максимилиан и я. "Прикрывал" нас Акери со смешанным отрядом из Крыла Льда и равейн третьего ранга.

Кроме меня и Ксиля, в группу включили Дэриэлла в качестве целителя и Корделию — весьма могущественную княжну, как выяснилось. Для того чтобы разнообразить состав участников, Тантаэ предложил взять в спутники еще и ведарси. Благо связей с лостами у Пепельного клана было предостаточно.

После этого началось долгое и нудное выяснение технических подробностей и споры о финансировании. Максимилиан великодушно отправил меня домой, к Дэриэллу. Это было весьма кстати — голова болела ужасно, до тошноты.

В коридоре меня в два шага нагнал тот самый секретарь посла, аллиец с толстенной золотистой косой через плечо.

— Господин эм-Ниату выражает обеспокоенность вашим самочувствием, эстиль Найта, — произнес он, скромно опустив взгляд. — Полагаю, уважаемый князь Максимилиан не будет возражать, если я осмелюсь проводить вас до покоев?

— О... — растерялась я. С чего бы ему возражать, интересно... — Полагаю, не будет. Но вам не обязательно меня провожать, я не настолько плохо себя чувствую — просто голова болит.

— Я настаиваю, — медово улыбнулся Шинтар, подставляя мне локоть, чтобы я могла на него опереться. У аллийцев подобный жест в обиходе принят не был, значит, секретарь либо долго жил среди людей, либо пытался оказать мне любезность. Во всяком случае, игнорировать такое предложение не стоило. — Идемте, эстиль Найта. Правда, я не знаю дороги...

— Думаю, не заблудимся, — в тон ему ответила я, так же застенчиво опуская ресницы. — Благодарю вас за помощь. Вы очень добры.

— Право, не стоит...

Разговор в том же вежливо-туманном стиле мы поддерживали до самых дверей моей комнаты. Господин эм-Шивар похвалил убранство замка, отметил предупредительность магов и посетовал на холода. Я, в свою очередь, вспомнила о прелестных садах Кентал Дарсиль и восхитилась чистым горным воздухом, а потом мы вместе с секретарем поворчали на стремительность человеческого прогресса и разрушительное его влияние на дикую природу.

Словом, это была самая настоящая светская беседа в аллийском духе.

На лестничной площадке я собралась было распрощаться с любезным секретарем и поблагодарить его вновь за заботу. Но он неожиданно подобрался. Черты его слегка заострились, взгляд стал цепким, а голос — вкрадчивым, когда Шинтар спросил как бы невзначай:

— Скажите, а вы не могли бы мне подсказать, где я могу найти Дэриэлла эм-Ллиамата? Насколько мне помнится, он ваш наставник...

— Дэриэлл живет здесь же, — простодушно ляпнула я, приоткрывая дверь, и, спустя секунду, сообразила, что целитель в новом своем качестве может и не обрадоваться гостям. — Если хотите, могу что-нибудь ему передать, — выкрутилась я и просияла вежливой и радушной улыбкой страхового агента.

Но настырного секретаря это нисколько не сбило с толку.

— Ах, Дэриэлл проживает в этих же покоях? Какая удача! — Шинтар, растеряв всю свою скромность и предупредительность, шагнул к двери, поднырнул под мою руку и ужом проскользнул в прихожую.

Честно говоря, от такой наглости я даже окаменела на несколько секунд. А Шинтар, оглядевшись, проворно скинул сапоги, нахально влез в тапочки Максимилиана и пошлепал дальше, на ходу снимая и вешая на руку сложенный сюртук... точнее, что-то синее и серебряное, отдаленно напоминающее сюртук.

— Погодите! — ошарашенно крикнула я, опомнившись, и кинулась за ним.

Но секретарь уже, нисколько не стесняясь, прошел на середину гостиной и направился к одной из комнат, выбрав почему-то нашу с Корделией спальню. Я представила, что сделает княгиня, если к ней невовремя войдет такой вот нахал, и приготовилась уже с боем отстаивать наглого аллийца. Но тут отворилась вторая дверь, и на пороге показался Дэриэлл, сосредоточенный и растрепанный, как всегда во время опытов. Из его комнаты отчетливо тянуло химическим запахом едких реактивов.

На лице Шинтара появилось растерянное выражение.

— Deiry? Ta sseh ie'aneru? — шокированно пробормотал он, от удивления переходя на аллийский.

— Нигде. Постригся, — отмахнулся Дэриэлл механически, откидывая назад и закалывая челку. И внезапно остановился, как вкопанный, недоверчиво глядя на визитера. — Шино? Это ты? Или у меня все-таки произошла утечка гациновой кислоты, и начались галлюцинации?

— Ты использовал в опыте гациновую кислоту без маски и специальной аппаратуры? — забеспокоилась я.

— Ты действительно постригся? — захлопал глазами Шинтар.

— Ты взял тапочки князя?! — возмутилась высунувшая голову из спальни Корделия.

Дэриэлл окинул нас задумчивым взглядом и предложил, отступая обратно к комнате:

— Может, я пока отойду? У меня там... э-э... химическая реакция идет.

— Ну да, выделяется адреналин. Под воздействием стресса, — намекнула я, и Дэриэлл, как настоящий целитель, намек понял:

— Я не вру, — твердо, как все опытные лгуны, произнес он. — А реакция правда идет. С гациновой кислотой... Найта, ты брала абсорбент для очищения воздуха? У меня закончился... — остальное прозвучало неразборчиво, потому что целитель все-таки скрылся в своей комнате, притворив дверь.

— Одну секундочку, — прищелкнула пальцами я и смылась в спальню, оставляя Шинтара разбираться с княгиней насчет тапочек.

У меня и без этого голова шла кругом.

Когда я вернулась в гостиную с очистителем воздуха, Корделия, как ни в чем не бывало, болтала, сидя на диване с Шинтаром. Секретаря, к моему огромному удивлению, нисколько не раздражала манера княгини теребить золотистую косу собеседника, обнимать его за плечи, провокационно шевеля острыми когтями, и громко смеяться.

Тапочки, кстати, были уважительно отставлены в сторону.

— ...а потом, представляешь, он просто оторвал ему голову. Так мило, да? — беспечно щебетала Делия, и Шинтар заливисто хохотал, будто это и впрямь была смешная шутка.

Спелись, голубчики.

Притворяясь частью интерьера, я проскользнула в комнату Дэриэлла, где стоял, несмотря на открытые настежь окна, удушливый химический запах. Прямо как в старые добрые времена! Надо было еще и маску-респиратор захватить. Едва дыша сквозь поднятый воротник, я вскрыла упаковку абсорбента и активировала заклинание. Химическая вонь потихоньку начала рассеиваться, хотя глаза по-прежнему резало.

— Как успехи? — подкашливая, поинтересовалась я у Дэриэлла, склонившегося над установкой.

Судя по специфическому "слоеному" составу, в котором фиолетовые полоски чередовались с темно-синими, целитель действительно экспериментировал с оксидами гациновой кислоты.

— Фиаско, — коротко откликнулся Дэйр, запечатывая одни емкости и сливая растворы из других в нейтрализатор. — Судя по расчетам, должно получиться вещество твердое, а выходит опять жидкость с расслоением... Видимо, придется все-таки учитывать, что гациновая кислота вступает в реакцию даже с инертными газами, и в следующий раз проводить опыты в вакууме. Я скучаю по своей лаборатории, — пожаловался он, запуская "чистильщика" в установку.

— Кто такой этот Шинтар? Ты его знаешь? — проигнорировала я рассуждения целителя, хотя мне очень хотелось поподробнее расспросить его о результатах опыта, а то и напроситься в ассистенты в следующий раз. — Он ведет себя, как твой старый знакомый.

Дэриэлл осторожно запустил процесс консервации установки, скрупулезно защелкнул все замки чемодана для реагентов и только потом ответил:

— В общем-то, так и есть. Мы знакомы около шестисот лет. Шинтара привели ко мне в качестве пациента... Змеиный укус, осложненный аллергией. Почему-то началось отмирание тканей — словом, работы не на один день. Шино потом еще около года приходил ко мне каждые три дня для сеансов — выправляли ему иммунную систему. Боги, Найта, я в полной растерянности, — сознался Дэриэлл, опускаясь на диван, и я только тогда поняла — то, что казалось мне глубочайшей сосредоточенностью, на деле являлось состоянием абсолютной беспомощности, когда все валится из рук.

Я осторожно присела рядом с ним.

— Волнуешься? Боишься, что он тебя не примет... таким? — моя ладонь накрыла сжатые в кулак пальцы целителя.

— Не то слово, — сознался Дэриэлл, усмехаясь немного нервно. — Даже запорол эксперимент — перепутал оксид кремния с чистым кремнием, хорошо еще, что просто загубил реагенты... Могло быть и хуже. Шинтар, пожалуй, еще больший оригинал, чем Лиссэ. Если меня не примет он, то вряд ли останется хоть какая-то надежда на прежнюю жизнь.

Мне хотелось сказать уйму разных вещей. Что уж прежней-то жизни точно не будет. Что все к лучшему, даже если кажется, что это не так. Что Меренэ меняет в Пределах многое — изменится и отношение к шакаи-ар... Но вместо этого тихо спросила:

— Так что там с Шинтаром? Вы дружили?

Дэриэлл улыбнулся и начал рассказывать. И чем дольше он говорил, тем больше расслаблялись под моей рукой его стиснутые до белых костяшек пальцы.

— Шинтар всегда был смелым. Я бы даже сказал — рисковым. Только он перешагнул рубеж совершеннолетия, как отправился в путешествие по человеческим землям. Представляешь? Там — темные времена, средневековье, непохожих жгут на кострах... А Шино — с длинной аллийской косой, красивый нечеловечески, с этими глазищами любопытными, которые не спрячешь! Словом, приключений нахлебался — за себя и за всех тех, кто из Пределов носа не высовывал. Он и потом продолжил путешествовать. Часто звал меня с собой, — у Дэйра вырвался вздох, — но все время что-то мешало. Видимо, я все-таки лабораторная крыса, — улыбнулся целитель. — В общем-то, близкими друзьями нас не назовешь, видимся от силы раз в десять лет. Но Шинтар — со всеми открытый, располагающий к себе. Этакий обаятельный нахал. С ним не чувствуешь, сколько между встречами времени проходит. Он всегда ведет себя так, будто ушел только вчера.

— Вижу, — хмыкнула я. — И с Корделией он уже нашел общий язык. А ведь на первый взгляд Шинтар мне показался таким скромным, учтивым юношей...

Дэриэлл развеселился:

— Скромный? О, это точно не про него. Конечно, на людях, да еще во время официальных миссий с дедом он ведет себя тише воды ниже травы. Но вообще-то Шинтар — бабник, каких поискать, и авантюрист...

У дверей смущенно кашлянули. Мы с Дэйром синхронно обернулись и увидели Шинтара, подпирающего косяк. Из-за плеча секретаря с любопытством выглядывала Корделия.

— Ну, ты и отрекомендовал меня, — с сожалением цокнул языком Шинтар, проходя в комнату. Без своего "сюртука", с разлохмаченной косой он ничем не напоминал того пай-мальчика, каким я впервые его увидела. — Убийственно. А я тут как раз познакомился с очаровательной дамой! И — такой крах репутации... Кстати, о репутации, — спохватился он. — Мне лучше бы не задерживаться, а поскорее вернуться на совет. На самом деле, я сейчас ненадолго зашел, хотя просто умираю от желания с тобой словечком перекинуться. Меня с поручением послали, видишь ли. Тебя тут приглашают, гм, на встречу с сородичами.

— Кто же? — неподдельно удивился Дэриэлл. — Неужели твой дед? Верится с трудом. Насколько я помню, Тарегор всегда был против нашей с тобой дружбы, ведь Меренэ моим приятелям вечно вставляла палки в колеса...

— Не угадал. Тарегор здесь ни при чем, — Шинтар вдруг посерьезнел и, отстранившись от дверного косяка шагнул вперед, расправляя плечи. — Тебя хочет увидеть советник по безопасности, Гилеар эм-Лайто.

Дэриэлл задумчиво откинулся на спинку дивана, по одной вытаскивая из волос удерживающие челку "невидимки".

— Не представляю, зачем я мог бы ему понадобиться, — наконец произнес он, с сомнением вертя в пальцах острую золотую заколку. Остальные шесть штук, как булавки в подушечке из набора для шитья, торчали из поручня дивана. — Разве что сестренка хочет приветы передать... Впрочем, для этого у нас есть свои способы связи, — он с кривой усмешкой коснулся алой капельки-сережки в ухе.

— В приглашении советника есть что-то необычное? — вклинилась я в беседу.

— Если бы меня пожелал увидеть посол, это был бы обычный жест вежливости, — покачал головой Дэриэлл. — Поприветствовать сородича, волей судеб оказавшегося в окружении чужаков... Долг хорошего дипломата. А вот советник по безопасности — фигура, которая обычно держится в тени.

Шинтар рассмеялся — немного принужденно, как мне показалось:

— Сознавайся, Дэйри, что ты такого натворил, если тобой заинтересовалась служба безопасности?

Золотая "невидимка" еще разок крутанулась в пальцах и вонзилась в обивку рядом с остальными заколками. Улыбка Дэриэлла стала натянутой.

— Даже и не знаю, — с фальшивым сомнением протянул он, обмениваясь с Корделией быстрым взглядом. — Изменил свой расовый статус?

Щелк! — расстегнулась застежка серьги. Целитель с ленцой шевельнул пальцами, и золотистые ногти, необычный цвет которых еще можно было бы списать на маникюр, слегка потемнели и прибавили в длине сантиметра три. И, хотя Дэриэлл не размыкал губ, вытянувшиеся по-кошачьи зрачки не оставляли сомнений в том, какая была бы у него улыбка.

— Dess kamshu'u... — Шинтар шарахнулся от целителя назад, как от зачумленного... и попал прямо в радушные объятия Корделии.

— Поймала! — княгиня стиснула его плечи и грудь так, что секретарь едва мог шевельнуться, и клацнула у него над ухом клыками.

Шинтар не стал орать дурным голосом или ругаться, как поступил бы почти любой человек. Я даже не поняла, что он попытался сделать, просто зажмурилась и изо всех сил вцепилась во взбрыкнувшие нити, блокируя едва зарождающееся заклинание. А потом, рискнув открыть глаза, увидела, что Корделия уже прижимает к полу извивающегося Шинтара. Распоротая рубашка ее липла к боку тремя неровными полосками. Кровь на темно-красном атласе почти не была видна, но вот на бело-синем шелке аллийских одежд — даже слишком.

Дэриэлл с невозмутимым выражением лица опустился на колени рядом с этой парочкой и, зафиксировав сильными пальцами подбородок друга, прицельно ткнул когтем в точку на шее.

Практически мгновенно Шинтар обмяк.

— Успокоился? — ровно поинтересовался целитель и укорил его: — А еще говоришь, что я порчу твою репутацию... Сам-то хорош — пырнул даму лезвием.

— И заклинаниями начал швыряться, — с чувством поддержала я Дэриэлла. Руки ныли так, словно я с размаху шлепнула ладонями по каменной стене.

— Что я сделала, чтобы такое заслужить? — вздохнула Корделия, отпуская запястья аллийца, но, впрочем, пока не слезая с его живота — вдруг паралич пройдет слишком быстро. — Разве я тебя обижала? — с искренней обидой спросила она, задирая изодранную рубашку и разглядывая два длинных, глубоких пореза на боку, которые и не думали затягиваться. — Просто пошутила немного.

Шинтар, наполовину обездвиженный, только промычал что-то и вяло шевельнул пальцами.

— У шакаи-ар, конечно, оригинальное представление о смешном, но в чувстве юмора им не откажешь, — Дэриэлл, не смущаясь, наклонился к голому боку Корделии, внимательно разглядывая раны. Проведя над ними раскрытой ладонью, он кивнул своим мыслям и скомандовал: — Садись на стул, рану не тревожь. Я сейчас достану антидот.

— Там яд, что ли? Ой, как мило, — скривилась Корделия, подчиняясь. — А еще говорят, что шакаи-ар нельзя отравить или заколдовать.

— Верно. Но вот сочетание яда и магии может доставить некоторые проблемы, — пожал плечами Дэриэлл, роясь в аптечке в поисках подходящего состава. — Нэй, подотри пока кровь, будь добра, — и он кинул мне пачку универсальных салфеток.

Уже почти отошедший от кратковременного паралича Шинтар сел на полу, хмурясь и ощупывая горло.

— Оригинальное представление о смешном, говоришь, — он помотал головой, будто пытаясь избавиться от звона в ушах. — Умереть можно... Это ты у шакаи-ар научился спектакли устраивать? Нельзя было как-нибудь по-другому сообщить такую... э-э... неожиданную новость?

— Да, методике шокирующей подачи информации в повседневной жизни меня научил один близкий друг. Он, кстати, по совместительству является моим князем, — Дэриэлл взболтал зеленоватый состав в склянке и, отвинтив пробку, щедро плеснул его на мягкую ткань для перевязок. — И как я должен был рассказать тебе "по-другому"? Корделия, окажи любезность, подними локоть... да, вот так. Мне, наверное, нужно было усадить тебя в кресло, напоить мятной настойкой или чем-нибудь покрепче... Делита, пожалуйста, не дергайся — что за глупость, от ранения и не морщишься, а антидот, видите ли, "жжется"... Молодец. ...А потом со словами "Ты только не волнуйся, все хорошо" поведать о том, как я дошел до жизни такой?

— Шуточки твои, — нахмурился Шинтар. — Слушай, иногда я умираю от желания тебя придушить. Скажи честно, ты ведь знал, что я задергаюсь, да?

— Предполагал, — спокойно отозвался Дэриэлл, вычищая рану княгини от яда. — Поэтому и попросил Корделию придержать тебя, если начнешь творить глупости.

— Иногда мне хочется не просто придушить, а медленно разрезать тебя на кусочки, чтоб проникся, — признался секретарь, сверля Дэйра взглядом исподлобья. — Это что, была проверка? "Реакции друзей в стрессовой ситуации", или вроде того? Убиться можно! Что, так мне не доверяешь?

— У меня были некоторые сомнения, — повинился целитель. — Иногда сам не знаешь, что окажется прочнее — узы дружбы или расовые стереотипы, если столкнуть их лоб в лоб.

Шинтар задумчиво подпер подбородок кулаком, разглядывая Дэриэлла. Серо-голубые глаза потемнели.

— Врать не буду, у меня твои метаморфозы до сих пор в голове не укладываются, — наконец произнес он, отворачиваясь. — И до смерти хочется, чтобы ты засмеялся и сказал, что все это шуточки. Но это не значит, что теперь я буду говорить с тобой только на расстоянии вытянутой руки с кинжалом, — он машинально погладил широкие рукава, где, видимо, раньше и прятал лезвие. — В конце концов, я тебе жизнью обязан! И вообще, что это — шестьсот лет дружбы забыть из-за каких-то вредных привычек? Да ну тебя, — он смешно наморщил нос. — Слушай, а дар-то у тебя остался? Или... обращение на него повлияло?

— Остался, хотя появились некоторые трудности, — скупо пояснил Дэриэлл, не вдаваясь в подробности насчет голода и налагаемых им ограничений. — Шинтар, ты бы встал, а то сидишь в луже крови. Кто-нибудь может неправильно понять причину, по которой ты перепачкался.

Шинтар оглядел себя и охнул:

— Dess, у меня теперь вся коса изгваздана! Как теперь на совет возвращаться, чтоб я сдох?

— Вы можете воспользоваться ванной, — великодушно предложила я. — И рубаху там застирать, а потом подсушить.

— С рубахи само отвалится, это же савальский шелк, — улыбнулся секретарь, поднимаясь на ноги, и мрачная складка между бровями разгладилась впервые с того момента, как Дэриэлл снял маскировочную серьгу. — А вот от душа я бы не отказался. Не рискую использовать очистительные заклинания на волосах. Убийственно выходит!

— В душ? — оживилась Корделия, у которой Дэриэлл как раз закончил обрабатывать рану. Края пореза тянулись друг к другу, как живые. К вечеру наверняка и следа не останется... — Ой, какая прелесть! Можно с тобой? — вкрадчиво осведомилась она, опуская густые ресницы. — Мне тоже нужно... освежиться...

— Э-э... лучше не надо, — быстро отступил к двери Шинтар, едва не запнувшись о собственный кинжал, выбитый из руки во время драки. — Я быстро. Та дверца справа от входа, да? Через пять минут вернусь!

Корделия, грустно проводив его взглядом, вздохнула:

— А говорили — бабник...

— Полагаю, даже Шино понимает, в чем разница между шакарской княгиней и аллийской барышней, — мягко улыбнулся Дэриэлл. — Да и болтовня болтовней, но мой друг сейчас в составе дипломатической миссии. Вряд ли он захочет разочаровывать своего деда интрижками с шакаи-ар. Тарегор, к сожалению, довольно консервативен.

— Почему сразу "интрижка"? Фи, как грубо, — возмутилась княгиня. Взгляд ее стал томным и жарким, как июльский полдень на юге. — Может, у меня большое и светлое чувство... к его красивому телу.

— Если Шинтар каким-либо образом пострадает из-за тебя, мне придется принять меры, — ровно заметил Дэриэлл, пряча аптечку под стол.

— Ой, как мило! — всплеснула руками Корделия. И сощурилась недобро: — И какие же меры?

Дэриэлл миролюбиво улыбнулся:

— Думаю, конкретнее это мы обсудим с Максимилианом.

Княгиня сникла.

Так честь Шинтара была спасена, хотя сам он об этом не подозревал.

Ближе к ночи целитель стал собираться на встречу с Гилеаром. Назначена она была поздно, на одиннадцать часов. Логично — только около восьми закончился пресловутый совет, с которого даже Максимилиан пришел вымотанным, как шахтер после смены.

В одиночку Дэйра, разумеется, мы не отпустили. То, что Ксиль может остаться дома, не обсуждалось. А вот Корделии, во избежание встреч с Шинтаром, строго-настрого наказали сидеть в комнате и "не вздумать шпионить за нами". Попробовали такой трюк провернуть и со мной. Но, к счастью, Ксиль умел отличать мое "Нет, но попробуйте уговорить — может, и послушаюсь" от простого, как железная болванка, "Нет".

...Этаж, где разместили аллийцев, по дизайну сильно отличался от остального замка. Во-первых, небольшие окна волшебством "растянули" на значительную часть стены, сделав кладку прозрачной. Во-вторых, шаги здесь приглушал толстый ковер, скорее похожий на выросший за одну ночь пышный слой мха, чем на продукт текстильной промышленности. В-третьих...

В-третьих, система охраны тоже была аллийской.

Мне очень хорошо помнились "дежурные по этажу" и пропускные пункты, которые были учреждены в Академии, когда в лаборатории исследовали "бездну". Может, учеников они и отсекали от опасных помещений, но мне, равейне, пропуском служил уже сам ранг.

Здесь же двое суровых, даже без обычной высокомерности, охранников просто-напросто захлопнули перед нашими носами дверь, напичканную заклинаниями, со словами:

— Дэриэлл эм-Ллиамат может пройти и продолжить ожидание в комнате. Прочим надлежит покинуть это место.

Я, признаться, растерялась. Ксиль улыбнулся, приторно-приторно, но прежде, чем он натворил что-либо в своем непередаваемом стиле, Дэйр усмехнулся и произнес:

— Передайте наилучшие пожелания Гилеару эм-Лайто. Думаю, он сможет навестить меня сам — разумеется, также один, без всякой свиты. А я, пожалуй, не буду тратить здесь время. Всего доброго.

А затем развернулся и ушел.

Мы с Ксилем, переглянувшись, последовали за ним.

Тремя этажами ниже Дэриэлл остановился и присел на подоконник.

— И? — скептически поинтересовался Максимилиан, присаживаясь рядом. Я подумала — и тоже плюхнулась на тот же подоконник. Не стоять же, когда мужчины сидят.

— Ждем, — лаконично ответил Дэриэлл. — Семь-восемь минут, или я совершенно не знаю своих сородичей.

Целитель крупно просчитался.

Уже через полторы минуты в коридор влетел Шинтар и, задыхаясь, выпалил:

— Убиться можно! Чем ты так дорог нашему сове... советнику, что за один промах в общении с тобой бедняги схлопотали по... по "перцовому вздоху"? Dess, и мне ведь досталось эхом, надышался. Аж легкие сводит! — Шинтар откашлялся и продолжил уже спокойнее: — Гилеар с расправой не медлит, но обычно все-таки на первый раз ограничивается разносом или оплеухой.

Дэриэлл сочувственно поморщился.

— А ты не преувеличиваешь? Заклинание слишком болезненное, чтобы использовать его направо и налево.

— Если бы, — поморщился Шинтар, откидывая за спину слегка растрепавшуюся золотистую косу. Я отметила заинтересованный взгляд Максимилиана, сопроводивший это действие, и мысленно посочувствовала секретарю. — Боюсь предполагать, что Гилеар сделает со мной, если и я вернусь ни с чем. Разумеется, вы можете идти втроем.

— Шантаж, значит? — задумчиво протянул Дэриэлл, переглядываясь с нами. — Что ж, не буду подвергать тебя опасности, Шино. Пойдем и взглянем на вашего сурового Гилеара.

На сей раз нас пропустили без задержек. Уже другие стражи любезно распахнули дверь, и Шинтар, вновь надевший маску пай-мальчика, проводил нас в гостиную с наглухо закрытыми ставнями.

— Прошу вас немного подождать. Господин Гилеар скоро прибудет, — произнес он, скромно потупив очи, и вышел.

Хотя в комнате стояло несколько кресел и даже небольшой, но очень удобный с виду диван, рассаживаться мы не стали. Я, слегка волнуясь, пыталась напоследок занавесить длинной челкой щеку так, чтобы и шрамы прикрыть, и обзор не портить. Максимилиан с детским любопытством рассматривал помещение, переводя взгляд с растительных узоров на стенах на маленькие букетики лесных цветов, расставленные по столам и полкам. Дэриэлла, не раз бывавшего в классических аллийских домах, все это зелено-коричнево-золотистое, благоухающее листвой великолепие нисколько не интересовало.

Мы все ждали, кто — с нетерпением, кто — переживая, когда же появится Гилеар, но отчего-то упустили момент, когда советник оказался в комнате. Казалось, что эм-Лайто просто соткался из воздуха, стоило нам отвернуться.

— Рад видеть вас, — произнес он без свистящего аллийского акцента, который преследовал даже речь посла. — Приношу извинения за действия охранников. Боюсь, это частично и моя вина. Мне стоило догадаться, что вы не отпустите Дэриэлла одного, и отдать распоряжение о допуске.

— Излагайте свое дело и позвольте нам уйти, — сухо заметил целитель. От него потянуло раздражением, как жаром от печи. — К слову, не рекомендую вам шантажировать меня дружбой с Шинтаром, даже если вам это посоветовала Меренэ.

Гилеар замер.

— Ты не узнаешь меня? — осторожно спросил он, и в невыразительных серых глазах мелькнула искра удивления.

Дэриэлл покачал головой.

— Не думаю, что мы раньше встречались. Впрочем, я не помню всех пациентов...

Советник рассмеялся — немного деланно, как всегда бывает от неожиданности. Лицо его ожило и уже не казалось скучной маской.

— Ты удивил меня, Дэйри, — мягко произнес он, едва заметно улыбаясь. — Но это и к лучшему. Значит, никто не узнает.

Гилеар прикрыл глаза. Сложное заклинание, удерживающее его седые волосы в высокой прическе, распалось, и через мгновение на плечи его хлынул поток беспорядочных прядей... цвета густой, свежей крови... цвета, которым мог похвастаться только один аллийский род.

Ллиамат.

ГЛАВА 6: ДОКАЗАТЕЛЬСТВО СИЛЫ

Когда с Леарги спала маска, мне показалось, что в комнате стало жарковато. Не исключено, что так оно и было — ведь рядом находились двое шакаи-ар. А "боевой", стрессовый режим, как известно, у них отличается значительным повышением температуры...

"А у тебя — увеличением количества наукообразных терминов в мысленном потоке, — мрачно отозвался Максимилиан. — И это раздражает, знаешь ли".

Я слегка уменьшила уровень наукообразности, скрутив для Ксиля воображаемую фигу из пальцев.

— Добрый вечер, Повелитель Леарги... или советник Гилеар? Как вас теперь называть, просто теряюсь, — развел руками Ксиль, криво ухмыляясь.

— Признаться, я в таком же положении. Сомневаюсь, следует ли мне обращаться к вам "князь" или "старейшина", — парировал спокойно Леарги, скрещивая руки на груди. В сравнении со сдержанной цветовой гаммой комнаты его образ был наполнен такими густыми и яркими красками, что даже скупая мимика и аллийская невыразительность взгляда не могли сделать бывшего Повелителя похожим на статую. "Гилеар", эта совершенная маска, казался безжизненным, как карандашный набросок на серой бумаге. А от Леарги словно исходил поток силы и такой яростной жажды жизни, что дух захватывало. Как будто в первый раз попадаешь в горы и захлебываешься ледяной синевою неба, сочной зеленью лесов и невероятной, головокружительной высотой.

И если я просто терялась рядом с Леарги, то Ксиль само его присутствие воспринимал как вызов.

— Боги с вами! — улыбнулся Максимилиан очаровательно и мило, как мальчик из рекламы молочного шоколада. Даже на щеках ямочки заиграли. — Будь я старейшиной, разве не раскусил бы я раньше вашу маскировку? — улыбка стала чуть шире, и за бархатно-влажными губами блеснули опасно острые клыки. — Не беспокойтесь, и князя с вас будет довольно... я хотел сказать, что мне хватит пока и этого титула.

— Благодарю за объяснение. В качестве ответной любезности и я могу предложить беспроигрышный вариант, — с едва заметным намеком на иронию откликнулся советник по безопасности. — Вы помолчите, и проблема выбора обращения отпадет сама собой. Я хотел побеседовать со своим сыном, а не с его... сопровождающими. Или Дэриэлл уже разучился говорить сам? — желчно поинтересовался он.

— Не разучился, — Голос у Дэриэлла был ровным, но глаза недобро сощурились, а кожа запылала — это ощущалось даже на расстоянии полуметра. — Но захочу ли я разговаривать, зависит от предмета беседы.

— А ты стал жестче, Дэйри, — Леарги окинул целителя взглядом, слегка задержавшись на остриженных волосах. Чего в словах бывшего Повелителя было больше, одобрения или ревнивой горечи. — Это из-за нового статуса? Вижу, ты постепенно избавляешься от всего... аллийского.

Словно в подтверждение, Дэриэлл только улыбнулся и отвел с лица гладкие медовые пряди, вскользь проводя пальцем вдоль брови. Вышло очень по-шакарски нахально, на первый взгляд, но я хорошо помнила этот жест. Так Дэйр делал перед особенно сложными и опасными опытами.

— От балласта избавляются, чтобы не пойти ко дну, Леарги, — спокойно ответил он. Князь, не глядя на целителя, невинно улыбнулся. Не сомневаюсь, что они активно общались с помощью телепатии — уж слишком не характерными для Дэриэлла были ответы. — Я сейчас не в том положении, чтобы цепляться за старое, так и рассудок недолго потерять.

— Значит, ценой за возвращение дара целителя стала твоя сущность? — с болью спросил Леарги, отворачиваясь, и отступил. Я следила за каждым его движением, околдованная тем, как перетекали — иного слова и не найдешь — атласно блестящие волосы. Словно древнее вино, словно гранатовый сок или густеющая кровь... Так, что даже на языке появлялся кисловатый, вяжущий привкус металла. — И свобода. Раньше ты не оглядывался на кого-то прежде, чем что-либо сказать.

Максимилиан демонстративно поднял руки ладонями кверху и с независимым видом уселся на диван, закидывая ногу на ногу.

В глазах у Дэриэлла появилось усталое выражение.

— Леарги... отец, — произнес он проникновенно, с бесконечным терпением в голосе. — Ты уже во второй раз уходишь от ответа на вопрос — зачем меня пригласили на эту беседу. Дурное влияние дипломатов? Если тебя что-то интересует или беспокоит, скажи об этом прямо. Мы не враги, — мягко улыбнулся он. — Какая бы кровь теперь не текла в моих жилах, ты все равно остаешься моим отцом — и государем. Даже если Повелительницей сейчас называют Меренэ.

— Об этом я и хотел поговорить, — Леарги словно между прочим указал рукой на кресло. Но Дэриэлл оставил приглашение без внимания, только выпрямил спину, хотя казалось — куда уж больше. — Пусть меня и беспокоят изменения, которые в тебе произошли, — взгляд бывшего Повелителя вновь потяжелел, — и то, что о них я узнаю от шпионов, а не от собственного сына, моим долгом все же остается забота о тебе. На совете говорили о том, что Древние особенно яро охотятся за целителями, пророками и равейнами, у которых есть... особые таланты.

Дэриэлл растерянно моргнул, но быстро сориентировался.

— Да, это неприятная новость, — согласился он принужденно. Я невольно почувствовала себя виноватой за то, что не рассказала ничего целителю. Но ведь не хотела ничего дурного, просто не успела! — С другой стороны, вряд ли охоту начнут с сильнейших.

— Не стоит полагаться только на домыслы, — Леарги плавно шагнул вперед, нависая над сыном. Я только теперь обратила внимание на то, что он выше Дэйра и шире его в плечах. А сейчас это подавляющее впечатление еще и усиливалось густо-алым потоком волос, обнимающим Повелителя, будто пышный плащ. — Дэриэлл... — он положил целителю руку на плечо. — Возвращайся в Пределы.

Я остолбенела. Максимилиан напрягся так, словно готов был в любую секунду вскочить и начать отбивать Дэйра силой.

Зрачки целителя расширились.

— Какое неожиданное предложение, — пробормотал он, глядя куда-то мимо отца. — И заманчивое, — он вздрогнул, и взгляд его стал осмысленным. — Но не станет ли возражать Меренэ? Как же опасность для трона и прочее?

— Не думаю, — мягко улыбнулся Леарги. Сейчас он не скрывал ни силу, ни древность, и это ощущение чуждости било, как обухом по голове, напрочь лишая возможности сопротивляться. А еще говорят, что шакаи-ар — самые обаятельные! — Мы с ней обсудили этот вариант. Когда государству угрожает общий враг, становится не до внутренних склок. Особенно при введенном в действие проекте "сеть", — улыбка его стала циничной. — Это заклинание открывает множество возможностей выкорчевать даже намек на недовольство правящей семьей. Возвращайся, Дэриэлл. Дома ты будешь в безопасности.

— Да, заманчиво, — повторил целитель рассеянно, и взгляд его стал оценивающим.

У меня внутри все заледенело от мысли, что Дэйр может сейчас уехать с Леарги. И... оставить нас с Ксилем?

"Эгоистка дрянная, — обругала я себя. — Он же скучает по дому. А это — реальный шанс вернуться!"

Но легче почему-то не стало. Стиснутые кулаки захрустели, ногти впились в ладонь.

— Я никуда не еду, — ровно произнес Дэриэлл и отступил, сбрасывая с плеча ладонь отца. — Прости за сравнение, но я не собачка на привязи. Пожелаем — пинком вышвырнем, передумаем — косточкой поманим.

В глазах Леарги проступило темное раздражение.

— В тебе говорит гордость, Дэйри. Это плохой советчик.

— Во мне говорит рациональность, отец, — в тон ему, едва ли не передразнивая, откликнулся Дэриэлл. — Возможно, твои шпионы что-то перепутали или упустили. Иначе я никак не могу объяснить тот факт, что ты старательно игнорируешь тему голода и "кровавого безумия". А это, как ни прискорбно, весьма значительная часть моей нынешней жизни. Я бы даже сказал, основополагающая... И правильнее будет держаться рядом с моим князем.

Дэриэлл шагнул назад, к дивану, и собственнически-личным, до мелочей шакарским жестом растрепал белесые волосы Ксиля, который смотрел на него широко распахнутыми, недоверчивыми глазами.

— Силле... — пробормотал князь и расплылся в глупейшей улыбке. — Кретин! Ты меня второй раз надуваешь с помощью этой штуковины! — и Ксиль, вскочив на ноги, бесцеремонно забрался к Дэйру за шиворот, вытаскивая наружу маленькую монетку на длинной цепочке. — Я уж думал, ты согласишься!

— Подарок сестренки. Амулет для защиты от ментальных воздействий, — усмехнулся Дэриэлл, поймав мой вопросительный взгляд, и, легонько шлепнув Ксиля по пальцам, как непослушного ребенка, забрал у него монетку и заправил ее обратно за воротник. — Не говори глупостей, Максимилиан. Ты от меня не отделаешься до тех пор, пока я не перестану смотреть на людей, как на заслуженный ужин.

— То есть не в ближайшие лет девяносто, — повеселел Максимилиан и плюхнулся обратно на диван с таким нахальным видом, что я подивилась терпению Леарги. Повелитель никак не выказал свое неудовольствие. А то, что волосы у него зашевелились, как разозленные змеи, мне наверняка померещилось... Впрочем, кто их знает, этих магов.

Дэриэлл тем временем обернулся к отцу:

— Прости. Но ты ведь не думал всерьез, что я брошу тех, кто спас мне жизнь и рассудок, когда вы с Меренэ поспешили избавиться от целителя, который стал бесполезен без своего дара? Это смотрелось бы по меньшей мере неблагодарно... Не говоря уже о том, что по отношению к одной юной эстиль я имею самые серьезные намерения, — он подмигнул мне, вгоняя в краску.

Советник и бровью не повел.

— Никто не говорит о том, что тебе нужно отправиться в Пределы одному. Ты можешь предложить сопровождать тебя и Найте, и даже князю, — к чести Леарги, он никак не продемонстрировал свое отношение к Максимилиану, говоря и обо мне, и о Ксиле одинаково доброжелательно. — Вы ведь также находитесь в группе риска, эстиль? — он повернулся, смещая фокус психологического давления на меня. И хотя я понимала прекрасно, что происходит, это мало помогало унять позорную слабость в коленях.

Впрочем, Рэмерт Мэйсон преподал мне когда-то очень хороший урок на примере Серго. Некоторым нужно демонстрировать не вежливость, а силу... Или, как сейчас, твердость и уверенность.

— Скорее, в группе риска находятся те Древние, которые нападают на меня и на Максимилиана, — отшутилась я, отсвечивая безмятежной улыбкой, хотя ноги едва держали меня. — Сами посудите: только на моем счету по меньшей мере пятеро демонов. А уж князь тем более опытный охотник! Ксиль, сколько было у тебя противников с Тонкого плана... ну, хотя бы за последние несколько лет?

Максимилиан с деланным равнодушием загнул пальцы на руке, словно подсчитывая, и выдал с обворожительной улыбкой:

— Дюжина. Только за полгода.

"Это больше чем за всю мою предыдущую жизнь, — сознался князь мысленно. — Древние что-то зачастили в наш мир, не находишь?"

"Таких гостей всегда слишком много", — вздохнула я, а вслух продолжила:

— Вот видите, уважаемый Леарги, вам не о чем беспокоиться, доверяя нам Дэриэлла.

Бывший Повелитель сощурился:

— Предположим, что вы можете постоять за себя, Найта. А что насчет ваших подруг? Я слышал, что Звезда Стихий распалась.

Голос у меня разом осип.

— Верно.

— Соболезную вашей потере, — с почти настоящим сочувствием склонил голову Леарги. И бросил кинжально-острый взгляд из-под приопущенных ресниц: — Насколько я помню, среди тех, кто остался в живых, есть пророчица. Возможно, ей стоило бы переждать опасные времена под надежной защитой Пределов? В вашей компании, например...

На краткое мгновение у меня появился соблазн пристроить в "безопасное место" сразу всех своих подруг... Но очень ярко представилось выражение лица Феникс, которая в жизни никому не позволяла ничего за себя решать, и энтузиазм волшебным образом испарился.

— Думаю, у нас найдется убежище получше, если мы пожелаем спрятаться, — с нажимом произнесла я. — Дождитесь списков от Риан и убедитесь, что там будет не так уж много человек. Тех, кому грозит настоящая опасность, королевы спрячут в Замке-на-Холмах. Знаете, где он расположен? — Леарги повел плечами, и я продолжила: — Нигде. Он создан равейнами, принадлежащими Эфемерату девяти отражений. И там, в Замке, до нас не доберется ни один демон. Но скажу я вам одну любопытную вещь... мы не собираемся прятаться.

— Понимаю, — на лицо Леарги словно тень набежала. Нити вокруг советника провисли, будто из них вытянули всю силу. — Я мог бы попытаться увезти тебя силой, Дэйри, — слова звучали почти ласково, контрастируя с сумрачным взглядом. Целитель слегка побледнел и стиснул зубы. — Но вряд ли это пойдет на пользу нашим отношениям. Оставим такой вариант на крайний случай. Я предлагаю альтернативу...

— Мы уходим, — рявкнул Максимилиан, не дослушивая до конца фразу. В таком гневе я никогда его не видела и невольно отступила на несколько шагов. Вокруг фигуры князя в воздухе вспыхивали и гасли голубоватые искорки, похожие на электричество. — Запомните, Леарги: никаких ультиматумов, — прошипел Максимилиан советнику едва ли не в губы. И хотя Ксилю пришлось встать на цыпочки, смешным это не выглядело. — Радуйтесь, что сейчас вроде как война и ссориться нам ни к чему. Иначе... — Ксиль многообещающе умолк и сладко улыбнулся.

В глазах Леарги зажглись азартные огоньки — совсем как у Меренэ, когда она начинала переругиваться с Дэриэллом.

— Вы не желаете меня слушать. Прискорбно. Говорят, шакаи-ар уважают силу... — едва слышно прошептал бывший Повелитель и вдруг зеркально отразил улыбку Максимилиана. — Это не в моих правилах. Но сегодня, один раз, я готов сыграть по вашим.

И отступил на полшага назад.

По ушам ударил высокий, омерзительный визг.

Я шарахнулась в сторону, зажмуриваясь инстинктивно, и едва успела заметить, как волосы Леарги, словно ветром, бросило вперед — на Максимилиана, движущегося почему-то слишком медленно.

А потом комната вокруг просто исчезла, а я сорвалась в бесконечное падение куда-то вниз, вниз, вниз.

— Ксиль! — вырвался у меня вопль. Я извернулась, пытаясь дотянуться хотя бы до одной нити... пусть бы и до тонюсенькой паутинки...

Но тщетно.

Но вытянутые руки не могли нашарить ничего — только воздух, потоком бьющий снизу, свистел между пальцами. Как будто нити вообще исчезли, или я разучилась их чувствовать.

"Может, Леарги меня убил?" — мелькнула бредовая мысль.

К горлу подкатила тошнота. Это отрезвило. Мертвых не мутит.

Заклинание. Просто заклинание. Но какое? Бездна, как мне анализировать происходящее, если я самих нитей не вижу? Вряд ли бы даже моя мама сумела распознать это колдовство...

Стоп. Вот оно. Элен бы не смогла. Но в нашем роду было гораздо больше двух равейн.

Я невидяще распахнула глаза, вглядываясь уже не в окружающий мрак, а в саму себя. В сияющий, как добела раскаленный металл, клубок нитей, в мешанину связей, причин и следствий, в пульсирующий комок света... Туда, где ждали меня...

...Найта, Элен, Элиза, Селия, Катерина, Хельга...

...Арлен, Нэйя, Хлоя, Сирин, Александра, Свен, Ксения...

...Марина, Анжела, Тори, Саайен, Лея, Мирра...

...и с размаху плюхнулась... в кресло?!

Затылок покоился на мягком подголовнике, обтянутом, судя по ощущениям, шерстяной тканью. Руки свисали с подлокотников, и предплечье саднило от неудачного столкновения с резной деревяшкой. Сиденье было продавленным, довольно жестким, одна пружина, видимо, ввинтилась изнутри в поролон и теперь слегка колола ногу.

На лицо падали солнечные лучи.

Знакомо пахло деревом, смолой и ромашковым чаем.

Беззаботно чирикали, простите за выражение, птички.

Чувствуя себя до крайности глупо, я открыла глаза и увидела скошенный потолок из едва-едва обтесанных досок. Надо же, совсем как в летнем домике у...

— Давно не виделись, — белозубо улыбнулась Джайян, потягиваясь у окна. Падающий из-за ее спины свет мешал разглядеть выражение лица, но в том, что это была валькирия, я не сомневалась.

— Джайян... — от запредельного удивления я обмякла в кресле, растерянно моргая. Глазам стало мокро и горячо. — Ты же...

— Умерла? — весело переспросила валькирия и, подтянувшись, уселась на подоконник. Я поднялась было навстречу ей, щурясь от яркого солнечного света, но Джайян махнула рукой: — Не вскакивай. Бездна, в походе тебя не заставишь лишний километр пройти! А как нужно посидеть пять минут спокойно, так ты сразу начинаешь метаться, — хихикнула она, сгибая ногу в колене и упираясь ступней в подоконник. — Ладно, чего там. Спрашивай.

— Джайян, а это правда ты? — вырвалось у меня.

— В память матерей ты ныряла, чтоб такую ерундовину спросить, что ли? — едко поинтересовалась она, накручивая светло-русую прядь на палец до боли знакомым жестом. — Разумеется, это не я. Так, совокупность воспоминаний обо мне... Ну, и еще кое-что. По мелочи. Например, я твой проводник в этом чудном местечке! — она широким жестом обвела комнату, имея в виду, очевидно, не помещение, а нечто большее.

Память матерей.

Горло словно стиснуло ледяной ладонью. Как же, размечталась. Живая Джайян... Мертвые не возвращаются, мне ли, сестре некроманта, этого не знать? Но все равно, когда я ее увидела, то на секундочку, на короткое мгновение понадеялась, что из всех правил есть исключения.

— Плакса, — необидно рассмеялась Джайян. — Как обычно, глаза на мокром месте. Ну, если ты не хочешь собирать мозги в кучку и думать, придется мне. Найта, как считаешь, что с тобой произошло?

— Меня заколдовали, — буркнула я, усаживаясь в кресло с ногами. Взгляд упирался в прозрачную кружку на столе, наполненную желто-зеленым настоем. Ромашка. — Я погрузилась в память матерей, чтобы понять, какой тип заклинаний отрезает жертву от управления нитями...

— Заклятия отречения от дара, пиргитовые зелья, ментальные заклинания, — бесцветным голосом отбарабанила Джайян.

Я медленно выдохнула, превозмогая желание взвыть от тоски и свернуться в кресле клубочком. Теперь она говорила в точности так же, "предки" из памяти матерей. Только вот мое подсознание слило на этот раз множество голосов и сущностей воедино — и наделило их внешностью и манерами Джайян.

— От дара я не отрекалась. Ничего подозрительного не пила, — вдумчиво произнесла я, отгоняя ненужные мысли. — Остается ментальное воздействие. Вопрос на засыпку: как справиться с заклинанием, если маг на много-много порядков тебя превосходит?

— Никак, — мгновенно сориентировалась Джайян.

Услышав ожидаемый ответ, я сникла. Молчание затянулось. Только неестественно оживленные птицы продолжали чирикать за окошком. Как будто весна на дворе.

— Никак, — повторила валькирия. И вдруг добавила хитрым до невозможности голосом, склоняя голову к плечу: — Но ментальные воздействия производятся на человеческий разум. Если ты сойдешь с ума как-нибудь, то заклинание распадется само собой.

— Что? — ошеломленно вскинулась я, но Джайян уже спрыгнула с подоконника.

— Выше нос, Найта, — отступила она от окна, и я наконец-то сумела различить ее ухмылку — такую знакомую, родную. — Мертвые не оживают, да... Но я-то не умерла. Я просто вернулась домой.

И Джайян подмигнула мне.

Не выдержав, я вскочила и ринулась к ней. Но доски пола, такие прочные с виду, прорвались подо мною, как бумага. Я взвизгнула и рухнула в ворохе деревянных ошметков вниз, где была лишь темнота...

... и ощущение бесконечного падения.

Значит, транс слетел, и я вернулась в прежнее, околдованное состояние. Избавиться от которого можно было, лишь свихнувшись.

Чудесно. Что-то мне не хочется сходить с ума. А впрочем...

В голове промелькнула замечательная идея.

Почему бы и нет?

— Ментальные заклинания накладываются на человеческий разум, — тихо произнесла я, и слова заглушил поднимающийся снизу и хлещущий в спину поток воздуха. — Но что, если я перестану быть человеком?

Эстаминиэль — не люди. Они ближе к Изначальным.

А стихии человеческим разумом не обладают.

Стоило понять это, и кровь во мне будто вскипела, превратившись в едкую тьму. Один удар сердца — и я открыла глаза.

Комната, оказывается, никуда не делась. Как и нити. Просто Леарги заставил меня поверить, что я падаю куда-то вниз, словно та девочка, которая побежала за белым кроликом. Хороший прием. Отвлечь внимание, чтобы никто не помешал бывшему Повелителю справиться с Максимилианом.

Моим Максимилианом.

Лишенный цвета мир вокруг меня стал невероятно четким, как хорошая фотография. Дэриэлл застыл посреди комнаты, опутанный — теперь я видела это прекрасно — мерцающими паутинками заклинаний. Сложная конструкция... Не паралич, но нечто, заставляющее время для целителя стать невероятно медленным, ленивым. Так, чтобы на один шаг не хватило бы и часа.

А у перевернутого стола и разбитого в щепу кресла возвышался, как башня посреди руин древнего города, Леарги. У ног его лежал клубок нитей, в котором смутно угадывались очертания человеческого тела.

И лишь понимание того, что Максимилиан цел и невредим, только обездвижен, удержало меня от удара.

— Отпусти их, — холодно приказала я Леарги.

Он обернулся, порывистый и какой-то взъерошенный. Сквозь черно-белый транс, как на картинке, которую раскрашивают водой, проступали цвета, пока бледные и тусклые. Солнечное золото — коже, мшистую зелень — глазам, вино-темную красноту — разметавшимся глянцевым прядям волос и нитям, что густо опутывали князя...

Я с трудом заставила себя расслабить сжатые в кулаки руки и тихо добавить:

— Пожалуйста.

Леарги улыбнулся и стал немного похож на Дэриэлла:

— Конечно. Сейчас, — движение пальцами по кругу — и целитель отмер, по инерции делая два шага вперед, а потом остановился, непонимающе оглядывая комнату. Для него последние минуты выпали из жизни. — Пожалуй, я вынужден согласиться с тем, что вы — опытный боец, — непринужденно продолжил бывший повелитель, опускаясь на колени и начиная осторожно снимать нити с Ксиля. Я удивленно моргнула, только сейчас сообразив, что эти путы — вещественные. Ну, конечно, ведь шакаи-ар, особенно сильного, заколдовать практически невозможно! А вот придать какому-нибудь простому материалу, например, волосам, нужные свойства уже легче. — Даже Меренэ не всегда может справиться с моими заклинаниями.

— О... — растерялась я. — Вы слишком добры... — и, подходя к нему ближе, пояснила: — Меренэ расплетает ваши заклинания, а я просто выскользнула из них. Как если заковать в обручи воздушный шарик, а он сдуется и упадет на землю.

Дэриэлл, прислушиваясь к нашему разговору, подошел ближе, но в разговор пока вмешиваться не стал.

— В таком случае, позвольте поздравить вас с удачным приземлением, Найта, — церемонно склонил голову Леарги, не отвлекаясь от распутывания нитей. — И прошу прощения за этот инцидент. Надеюсь, вы не держите на меня зла?

"Очень даже держу!" — хотела воскликнуть я, припомнив падение в бездну и встречу с воспоминанием о Джайян, но сдержалась и пожала плечами:

— Зависит от того, что скажет Максимилиан.

— Разумно, — вновь улыбнулся Леарги, но на лбу у него залегла тревожная складка. — Вот и послушаем.

Он осторожно потянул за кончик одной из нитей — и "кокон" с тихим шелестом распался. Ксиль резко подскочил — будто сжатая пружина распрямилась — и вцепился в плечи Леарги, не успевшему отступить.

— Ты! — выдохнул князь, ощеривая клыки. Ладони его, словно невзначай, скользнули к уязвимой шее. — Ты, — тонкие, но сильные пальцы сомкнулись на ней, слегка царапая острейшими когтями золотистую кожу. Ксиль по-кошачьи плавно склонился к лицу Леарги, продолжая скалиться, и прошипел: — Ты чем думал, когда устраивал эту проверку? У меня сейчас, к сожалению, не настолько совершенный контроль над способностями, чтобы остановиться вовремя. Если бы я так не сглупил в самом начале...

— Тем не менее, победа за мной, — спокойно ответил Леарги, но расширившиеся зрачки выдавали его напряжение. — И это вдвойне приятно потому, что когда-то ваш отец нанес мне поражение... А сейчас вы похожи на Нейарана как две капли воды.

Максимилиан повеселел, но это было нехорошее веселье:

— Неужели? А кто побеждает сейчас? — пальцы его надавили на шею Леарги, но тот остался невозмутимым. Ксиль вздохнул, опуская руки, и посерьезнел: — Ну, зато мы пообщались телепатически, без всех этих щитов. Давай, выкладывай свою альтернативу, я соглашусь, и все мы отправимся по постелькам... То есть, — поправился он, — изложите, пожалуйста, второй вариант, на котором вы остановились, когда мне пришлось вас прервать. Думаю, мы придем к консенсусу.

— Что здесь происходит? — вмешался Дэриэлл, растерянно ероша свои короткие золотистые пряди. Новый жест — раньше он дергал за челку, когда не понимал, что происходит. — Мне кажется, или я что-то упустил? Отец? — обернулся он к Леарги.

Советник, для которого тысячелетия на троне Пределов не прошли бесследно, умудрился царственно кивнуть, даже продолжая стоять на коленях, в помятой одежде и с исцарапанной шеей:

— Полагаю, что правильней всего будет такое объяснение: мы с князем решили сменить стиль переговоров с аллийского на шакарский, в качестве эксперимента, и зашли несколько дальше, чем планировали.

— Магия — зло, телепатия — благо, — таинственно подытожил Максимилиан и, поднявшись, скользнул ко мне: — Ты-то как?

— В растерянности, — честно призналась я. — Не понимаю, что здесь происходит. Голова уже кругом идет. Совет, Шинтар, альтернативы всякие, заклинания, Джайян... Знаешь, а я ее видела. То есть, конечно, не саму Джайян... — в памяти всплыли последние слова валькирии. Я задумалась. — Или ее.

Максимилиан нахмурился и осторожно притянул меня к себе, бережно поглаживая по спине.

— Тебе надо отдохнуть, — шепнул он мне на ухо и на мгновение коснулся горячими губами виска. — Это был слишком длинный день. Я тебе потом объясню все-все самое главное, ладно?

— Ладно, — легко согласилась я, ненадолго закрывая глаза, чтобы забыть, что мы здесь не одни. Запоздало накатывала слабость из-за транса. — Вот высплюсь — и опять буду как новенькая, — глупо и счастливо улыбнулась я, прижимаясь щекой к его плечу. — Насчет Джайян... ты не думай, что я сошла с ума, хотя она это и советовала... Просто...

— Потом объяснишь, — твердо произнес Ксиль, позволяя мне отстраниться. Я отступила, собирая волю в кулак, хотя после этой коротенькой передышки мечтала не вновь пускаться в дипломатические пляски с Леарги, а забраться под одеяло. Да уж, хороша королева... — Итак, Леарги. Напугать вы нас напугали, теперь давайте поговорим по душам. Зачем вам срочно понадобился Дэриэлл? Неужели обнаружили у себя неизлечимую болезнь?

Леарги только усмехнулся — жестко, без следа той искренности, которая была в его улыбке всего минуту назад — и плавно повел кистью над обломками кресла. Магия всколыхнулась невидимой волной, словно обращая время вспять. Стол, как живой, качнулся вперед, поползли к нему, на ходу склеиваясь из осколков, вазы, встряхнулись по-собачьи сухие букеты...

Чем-то это напоминало то, как работал дар целителя. Только вот Дэриэлл имел власть над живым, а Леарги — над бездушным.

— Нет. Мне уже давно не грозят ни болезни, ни даже смерть в привычном значении этого слова. Что же касается причины... — Леарги замолчал ненадолго. — Их несколько. Во-первых, я действительно хотел позаботиться о безопасности Дэриэлла...

— Как целителя, ценного подданного, или как сына? — скептически поинтересовался Дэйри, кривовато улыбаясь. — Не думай, что я жалуюсь, Леарги, но в последнее время мне достается слишком много драгоценного семейного внимания. И от тебя, и от Меренэ. Новый виток начался? Каждые триста лет — проходим круг? Если припомнить, что предыдущий закончился тем, что исчезла моя... — Дэйр осекся, бросил быстрый взгляд на меня, и продолжил уже куда тише и неразборчивей: — Если вспомнить, что в прошлый раз дело кончилось тем, что бесследно исчезла Риортай эм-Рилат, то выводы напрашиваются неутешительные.

— Дом Рилат претендовал на трон, — пожал плечами Леарги и непринужденно опустился в восстановленное из обломков кресло. Я невольно позавидовала таланту мага. Моя сила, к сожалению, чаще разрушает, чем создает... — Риортай интересовалась не тобой, а потенциальным носителем крови Ллиамат. Это старая история. Впрочем, хорошо, что ты вспомнил о ней, — усмехнулся Леарги. — И это подводит нас ко второй причине, по которой для меня желательным было бы твое возвращение в пределы. Благодаря "сети" мне стало известно, что Дом Ишши-Лан разыскивает тебя. Но не ради дара целителя.

Дэриэлл сморщился, как от зубной боли:

— Опять заговорщики и я — в качестве живца. Уволь. Замечательная причина, чтобы не возвращаться в Пределы еще лет двести, — по тону целителя никак нельзя было понять, что из-за вынужденного отъезда из Кентал Савал Дэйр едва не сошел с ума. Скорее, это выглядело так, будто он сам сбежал оттуда.

— Сам ты не поедешь, силой тебя сейчас лучше не забирать... Остается еще один вариант, — сощурился Леарги.

У меня появилось совершенно четкое ощущение, что именно ради этого "варианта" советник и затеял беседу. А все остальное было просто-напросто запугиванием, чтобы мы приняли альтернативу с радостью.

"Законы агрессивной дипломатии, — усмехнулся мысленно Ксиль. — Предложи на выбор выгодное и невыгодное, и оппонент предпочтет первое. Но заставь противника выбирать между неприемлемым и невыгодным..." — он многозначительно умолк.

"Иллюзия выбора, — сообразила я. — На самом деле он ведь не собирался увозить Дэйра в Пределы?"

"Скажем так, он на это не рассчитывал", — уклонился от ответа князь. И тихонько сжал мои пальцы, привлекая внимание к словам Леарги, негромко объясняющего что-то целителю. Дэриэлл слушал, не перебивая, и, судя по выражению лица, слова отца ему не нравились.

— Если уж ты собираешься участвовать в охоте на охотников, то позволь мне хотя бы приставить к тебе телохранителей, — тоном, не допускающим возражений, говорил Леарги. — Таким образом, я достигаю трех целей. Во-первых, обеспечиваю лишние гарантии твоей безопасности. Во-вторых, участие в одной из боевых групп аллийского мага сгладит неблагоприятное впечатление от вынужденного отказа оказать совету иную помощь, нежели предоставление убежища желающим. В-третьих...

— В-третьих, этот маг станет шпионом, который будет поджидать парламентиров от Дома Ишши-Лан, — понятливо закончил за отца Дэриэлл и обернулся к Максимилиану: — Решать тебе, князь.

Ксиль не раздумывал ни секунды:

— Лишний маг нам не помешает. Драка с вами, уважаемый советник, — отвесил он шутливый поклон Леарги, — убедила меня в том, что маги не так уж бесполезны в сражениях с Древними. Кого вы отдаете мне в группу? — деловито поинтересовался он.

— Ирсэ. Для этого он и прибыл на совет в составе посольства, — многозначительная улыбка Леарги навела меня на мысль, что не все так просто с этим Ирсэ, и маг еще преподнесет нам сюрприз. Но я усилием воли заставила себя пока не заострять на этом внимание. И так уже голова ныла от избытка информации. — Вас это устроит?

— Вполне, — слишком уж легко согласился князь и добавил лукаво: — Но у меня встречная просьба.

— Какая же? — со сдержанным любопытством поинтересовался советник.

На губах Ксиля заиграла улыбка искусителя:

— Отдайте мне Шинтара.

— Что?!

Кажется, ему удалось удивить не только меня и Дэриэлла, но и Леарги.

— Не насовсем, — хохотнул князь, успокаивающе хлопая по плечу встревоженного целителя. — И даже не мне. Просто позвольте ему после завершения дипломатической миссии также присоединиться к группе. Думаю, что Дэриэллу будет полезно пообщаться с другом...

"Что ты творишь?" — скептически поинтересовалась я, слушая поток красноречия, который Северный князь обрушил на Леарги, слегка выбитого из колеи неожиданным заявлением.

"Выполняю просьбу красавицы Делиты, — охотно откликнулся Ксиль. — Не беспокойся, ничего мы Шинтару не сделаем. Уверен, что он будет даже рад поучаствовать в этой авантюре".

Я припомнила, как нагло секретарь присвоил княжеские тапочки, и вынужденно согласилась.

— Хорошо, — уступил наконец Леарги. — Думаю, это не так уж серьезно нарушит мои планы. Итак... договорились?

— Договорились, — довольно ухмыльнулся князь. — Мы можем идти? Ребенок уже спать хочет, — он бесцеремонно сгреб меня в охапку, взъерошивая волосы. Я фыркнула, но возражать не стала.

— Этот ребенок сумел сбросить мое заклинание, — покачал головой Леарги. Вряд ли его восхищение было искренним, но мне оно польстило. — Но время уже действительно позднее. Можете идти. Вас проводят.

— Благодарю за аудиенцию, — церемонно поклонился ему Ксиль и подмигнул: — А также за возможность слегка размяться. Идем, Силле!

Леарги провел ладонью по лицу, и облик его поплыл. Сквозь яркие краски Ллиамат проступил блеклый образ Гилеара эм-Лайто.

— Удачи тебе, Дэриэлл, — донеслось нам вслед, когда дверь закрывалась.

Нас действительно проводили — до выхода с этажа. Хотели и дальше, но одного замечания князя хватило, чтобы аллийцы раздумали. Я была только "за" — при посторонних нужно было держать лицо, а усталость к этому отнюдь не способствовала.

— Слушай, Дэйри, — вдруг обратился к целителю Максимилиан, когда до наших комнат оставалось всего ничего. — А что такое "нэй-окар"? Признаться, впервые слышу.

— Сказка, — первой отреагировала я, несмотря на сонливость. Еще бы, сколько в детстве мы с Хэлом слушали рассказы Дэриэлла.

— Сказка, — рассеянно подтвердил целитель. — Это такие добрые и могущественные духи, которые охраняют Пределы. Что-то вроде стражей. Говорят, что нэй-окар может стать аллиец, который проживет больше девяноста тысячелетий. По легенде, кандидату в "стражи" предлагают девять лет на раздумья и на прощание с близкими. А потом — лишают его памяти о том, что он любит, чтобы новый нэй-окар никому не отдавал предпочтения в миг опасности, а защищал равно всех. Ну, а для родных он, разумеется, "погибает". Вообще стать нэй-окар после смерти все в детстве мечтают... А с каких пор ты начал интересоваться аллийским фольклором?

Ксиль отмахнулся с безмятежной улыбкой:

— Да ни с каких. Скажем так, всплыло в беседе с Леарги, вот я и полюбопытствовал... Нэй, ты уже еле ноги передвигаешь. Может, понести тебя? — предложил он и, не дожидаясь ответа, подхватил на руки. Я ойкнула и, неловко двинув локтем, попала Дэйру по боку.

Целитель чисто машинально залепил Ксилю подзатыльник. Князь ответил взглядом незаслуженно обиженного ребенка.

Словом, вечер удался.

Отъезд назначили на следующий день, ближе к вечеру. Максимилиан на совете договорился о том, чтобы материалы по первому нашему "заданию" доставили прямо в Пепельные Палаты, резиденцию клана Тантаэ.

Но у меня оставалось еще в Академии важное дело.

Звезда. Точнее, то, во что она превратилась.

Так получилось, что в комнату Айне, где мы все должны были собраться, я пришла последней. И мне хватило одного-единственного взгляда, чтобы понять — звезда не исчезла со смертью Джайян. И, пускай фигура сейчас была неполной, но связи словно стали прочнее, а ее лучи... ярче?

...Странно было видеть Феникс в трауре. Белоснежные, без единого темного пятнышка одежды — самого простого покроя длинная рубаха с высоким воротом, свободные брюки. Ни украшений, ни даже пояса. Только у горла Феникс приколола букетик голубоватых звездочек вечноцветки — символ скорби.

Но в прозрачно-голубых глазах скорби не было. Только гнев.

Этна предпочла трауру тяжелые армейские ботинки, черную водолазку и штаны цвета хаки. Роскошные рыжие волосы, которые раньше свободно падали на плечи, суровая рука утянула в короткую "военную" косу, чтобы не мешались. Этна не тратила время на тоску по ушедшим — она приготовилась к драке.

А Айне...

Сначала я даже не узнала ее. Впервые за последние месяцы пророчица излучала уверенность — безжалостный золотой свет, от которого нити вокруг натягивались, как гитарные струны, и начинали гудеть опасно и низко.

— Привет, — тихо сказала Айне и улыбнулась. А мне стало отчасти понятно, почему люди боялись пророков. Знание путей. И — власть выбирать их. — Мы уже заждались.

— Простите, помогала Дэйру уложить походную лабораторию в чемоданчик, — повинилась я, опускаясь на стул. — А вы изменились. Все.

— Ты тоже, — мрачно буркнула Этна. — На шакаи-ар смахиваешь.

У меня вырвался смешок.

— И чем же?

Этна пожала плечами и откинулась на спинку, поглядывая на меня из-под ресниц.

— Ну, правда, похожа, — неожиданно сказала Феникс, сощуриваясь. — Как бы, это... Ну, смотришь на тебя — и вообще не знаешь, чего ждать... Или что-то типа того. А еще вот — совсем как у них... Снаружи такая вся из себя девушка, а внутри — готовность убить, — уверенно закончила она.

— Неправда, — негромко произнесла я. — Нет у меня никакой готовности убивать. Я просто хочу закончить эту войну. Желательно навсегда.

Айне вопросительно приподняла бровь:

— А разве это не то же самое?

Я не нашлась, что ответить.

Пришлось перейти сразу к главному.

— Чем вы собираетесь теперь заниматься? Пойдете в "группы прикрытия"?

— Да ну, в бездну, — поморщилась Этна. — У нас и в Зеленом дел до хрена. Город восстанавливать, оборону налаживать... Клан Ирвина и равейны помогут, без вопросов. Так что если та мразь рискнет вернуться — нарвется по полной программе.

— Я выпустила в окрестности саламандр, — тихо добавила Феникс, и меня в жар бросило от ярости, которой полыхнули голубые, как пламя в газовой горелке, глаза мастерицы. — Они, того... присматривают. Если что...

— Будет жарко, — закончила я за нее. И обернулась к пророчице: — А ты? Тоже вернешься в Зеленый? Или, может, лучше отправишься в Замок-на-Холмах? Древние охотятся за провидцами. Наверняка обратят внимание и на тебя.

— Возможно, — скупо улыбнулась Айне. — Но прятаться мне нельзя. Если я не окажусь в нужное время и в нужном месте... — она осеклась и нахмурилась.

Мне стало тоскливо. Опять пророчество? Да сколько уже можно... Кажется, что у нас вообще нет выбора. Все шаги кем-то предопределены — Айне или какой-нибудь другой женщиной с усталыми и жестокими глазами.

— Понятно, — вздохнула я и опустила голову, завешивая лицо длинной челкой. — Грядет очередная игра. И правил мы опять не знаем.

— Я еду с тобой в Пепельные Палаты, — внезапно произнесла пророчица раздельно и четко. Губы ее, и без того тонкие и светлые, побелели еще больше. — Я вижу кое-что, но пока не могу понять смысл видений. Думаю, недостающие кусочки головоломки находятся в резиденции Тантаэ.

— А как же Ириано? — не выдержала я. — Он сейчас здесь, в Академии. Неужели ты от него уедешь, когда все только начало налаживаться?

Пророчица дернулась, словно я ей не вопрос задала, а пощечину залепила.

— Моя личная жизнь значения не имеет, — Айне упрямо вздернула подбородок. Золотое сияние уверенности вокруг нее потускнело, скатываясь в нервный оранжевый оттенок. — Это не важно. Разберусь, когда все закончится.

— Айне...

— Это действительно не важно, потому что...

— Айне, у тебя пальцы трясутся. И глаза на мокром месте, — перебила ее я и отвела взгляд. — Может, перестанешь уже считать себя ответственной за судьбы мира и просто поживешь в свое удовольствие? Хотя бы денька три?

Она прерывисто вздохнула — и вдруг расслабилась, совершенно, словно ей вкололи лошадиную дозу успокоительного.

— Ладно. Поживем — увидим, — уголки губ дрогнули в еле заметной улыбке. — Для начала нам нужно добраться до Пепельных Палат, а дальше судьба сама сделает ход. Вообще проще воспринимать все это... как доказательство силы, что ли, — улыбнулась она уверенней. — Главное — не сломаться.

— Звучит угрожающе, — хмыкнула я. Напряжение потихоньку отпускало.

Этна отлучилась на минуту и вернулась с кипящим чайником. Айне засуетилась, разыскивая чашки и чай, Феникс едва ли не с головой зарылась в свою сумку и наконец торжественно выудила шоколадку. Совсем как раньше, мы заварили крепкий настой — с мятой, с имбирем, с зернышками кардамона...

Лишняя, пятая чашка некоторое время стояла на краю стола, а потом я заметила, как Феникс, воровато оглянувшись, убрала ее в шкафчик. С глаз долой.

За окном светило солнце, по-весеннему яркое. Здесь, в горах, склоны по-прежнему оставались белыми, но внизу, в долине, наверняка сугробы уже начали таять. А в городах к югу и вовсе распускались первые листья...

— Скоро равноденствие, — медленно произнесла я, не отрывая взгляда от клочка пронзительно-голубого неба, чистого и прозрачного, какое бывает только в горах. — Вряд ли у нас получится нормально собраться и отпраздновать этот мой день рождения... Но я приглашаю всех на следующий. Через год. Явка обязательна. Как обычно, в кафе-мороженое, примерно к часу дня. Съедим по десерту, а потом к реке спустимся. Как вам такая идея?

Этна расплылась в широкой ухмылке, как нельзя лучше подходившей к ее нынешнему образу.

— Замечательная.

Дверь в наши апартаменты была распахнута настежь.

Это уже насторожило меня. А когда я увидела, какой разгром творился в гостиной... Подпалины на потолке, свернутый в спираль диван — против всех законов физики, на полу — пятна крови...

Впору бы испугаться, но, словно в насмешку, из комнаты Ксиля и Дэйра доносились голоса и тихий смех.

С трудом подавив желание превратить мир в черно-белую картинку, я осторожно приоткрыла дверь — и сразу же уперлась взглядом в пышную волну нежно-лиловых локонов прямо перед собой. И еще одну — на другом конце комнаты.

— Что здесь произошло? — громко спросила я, на манер Этны упирая руки в бока.

— Ничего! — на удивление слаженно откликнулись Ксиль и Корделия.

А обладатели лиловых шевелюр одновременно обернулись.

Я протерла глаза. Не помогло.

— Вы... братья-близнецы? — осторожно спросила я. Меня преследовало смутное ощущение, что где-то это уже было.

— Что вы, разумеется, нет, — чопорно качнуло головой существо, которое стояло ближе ко мне. Голос у него был глубокий, богатый интонациями, но странного тембра — не поймешь, то ли женский, то ли мужской. — Но предположение наполовину верно. Даже на три четверти.

Я, признаться, впала в ступор.

— М-м... сестры-близнецы?

Корделия сначала захихикала, а потом и вовсе захохотала в голос, откидываясь на спинку дивана. Ксиль ухмылялся до ушей, и даже на лице Дэриэлла бродила рассеянная, слегка виноватая улыбка.

— И снова — верно на три четверти, — констатировало второе существо в пене лиловых кудрей, чинно сцепляя пальцы в замок. Я сощурилась, пристальнее вглядываясь в гостей.

Почти одинаковые... но все же не совсем. У одного — подбородок более острый. У другого — глаза светлее, серые в голубоватый оттенок, а не серо-синие. И руки. Пальцы первого явно поизящнее.

Я машинально скользнула на другой уровень восприятия, и чуть не поперхнулась.

Огромной, пугающей силы, которую излучал Ирсэ на совете, стало вполовину меньше. Точнее, она разделилась поровну между его подобиями...

Постойте. Что-то там мне на собрании мерещилось? Сдвоенный контур защиты?

— Ничего не понимаю, — вслух созналась я, усаживаясь на диван. — На совете вас было двое. Но казались вы одним человеком. Не братья и не сестры... Может, еще и не близнецы? Впрочем, не важно, — оборвала я сама себя, начиная чувствовать раздражение. — Сначала пусть кто-нибудь мне объяснит, отчего в гостиной такой беспорядок. Итак?

— Небольшое недоразумение, — поспешил объяснить Дэриэлл, пока я не начала чувствовать себя круглой дурой. Но глаза у него смеялись — видимо, наблюдать за мной было забавно. — Ксиль слегка, гм, сорвался. Но на этот раз он был абсолютно не виноват, поверь. Я и сам, э-э, слегка растерялся, — признался он, улыбаясь.

А "недоразумение" заключалось в следующем.

Сначала в комнату постучался высокий аллиец с лиловыми кудрями и, что важнее, с письменным приказом от Гилеара эм-Лайто. Представился посетитель как Ирсэ, поинтересовался планами Ксиля на пребывание в Пепельных Палатах...

Все бы хорошо, но еще через несколько минут снова раздался стук. И на пороге показался еще один "Ирсэ". И тоже — с письмом.

Ксиль, конечно, не стал разбираться, откуда взялись два претендента на присоединение к группе, и решил выяснить, кто из них настоящий, самым простым способом — выбив ответ силой.

Результат я наблюдала в гостиной.

Причиной же всего этого безобразия было то, что на самом деле мага по имени Ирсэ никогда не существовало. Зато жил и здравствовал уже триста лет дуэт из брата и сестры, двойняшек с весьма специфическим чувством юмора, взявших себе одно прозвище на двоих — "Горечь".

— Меня зовут Даринэ, — сдержанно объясняла мне темноглазая и более изящная сестренка. — Его — Кирот, — указала она на спутника. — При необходимости мы можем совмещать ауры. Талант редкий, скажу без преувеличения. В сочетании с простыми маскировочными чарами это дает любопытный эффект — со стороны кажется, что стоит один человек...

Она говорила что-то еще, но я отвлеклась на собственные мысли. Вот, значит, как получилось. Наша группа уже разрослась до шести человек, а ведь в Пепельных Палатах к ней должен был присоединиться еще и какой-то ведарси, а потом — Шинтар.

Хватит ли этого, чтобы на равных сражаться с Древними и с остатками Ордена?

Ответа пока не было.

"Значит, "Светлое Сердце" и "Приносящий Удачу", — перевела я про себя имена магов. — Неплохой дуэт".

Айне сказала, что война станет доказательством силы.

Что ж, на этом пути и свет, и удача будут весьма кстати.

ГЛАВА 7: ИСКРА В ПЕПЛЕ

Еще несколько лет назад мне казалось, что судьба любит преподносить приятные сюрпризы, этакие непрошенные дары — просто за то, что мы, такие замечательные, живем на этом свете. Например, идешь по улице летом, в самую жару, не хватает тебе на мороженое денег — глядь, а под решетку закатился пятак. Или, например, опаздываешь на электричку — и прибытие поезда задерживается. Как будто судьба — добрый мальчик-волшебник, который едва-едва научился колдовать, и потому спешит осчастливить каждого встречного.

Видимо, взрослеют не только люди.

По крайней мере, "волшебник" совершенно точно вступил сейчас в переходный возраст и обзавелся угрюмым, мстительным характером.

Мы отбыли из Академии на два часа позже, чем планировали. И назвать это иначе, чем мелкой подлостью от судьбы, язык не поворачивался, потому что причиной задержки стала глупая ошибка в документах.

Поселили нас в одной комнате, а в бумагах значилась совсем другая. И когда князь в качестве любезности сам занес ключи коменданту, тот отказался их принимать — ведь за "Северным князем и его сопровождающими" были записаны комнаты едва ли не на противоположном конце Академии! Старичок попался въедливый и такой вреднючий, что даже титул Максимилиана его не впечатлил.

Сначала князя это позабавило. Поэтому вместо того, чтобы просто бросить ключи на стол и уйти, он, наслаждаясь суматохой и выражением лица бледного от испуга студента, помощника коменданта, предложил подождать немного, пока недоразумение не разрешится.

Зря.

Конечно, проблема с ключами была исчерпана уже через двадцать минут, как только о происшествии узнал ректор. Но потом последовала долгая череда извинений, просьб не держать зла и клятвенных уверений в самых теплых чувствах к Северному клану.

Когда все закончилось, то внезапно выяснилось, что пропала Айне.

Пророчицу сначала искали в наших комнатах, потом — в ее старых апартаментах, затем — у выхода из Академии... Мы обошли, кажется, все возможные места, а потом Айне внезапно обнаружилась сама, у той самой стойки в комендантской. На мой ласковый вопрос, где носило одну пророчицу, когда ее все искали, и почему никто никого не предупредил, Айне невозмутимо ответила:

— Я гуляла. Дар подсказывал мне, что Максимилиана все-таки затащат в качестве извинений на чаепитие в кабинете ректора, но князь отказался. Поэтому и вышла такая путаница.

Ксиль только вздохнул.

— Неужели только у меня такое странное чувство, — грустно произнес он, — будто чтобы ни случилось, виноват всегда я?

— Судьба, — развела руками Корделия.

— Репутация, — спрятал улыбку за воротником Дэриэлл.

— Смиритесь, — посоветовала Даринэ. — Это выход.

Максимилиану не понравился ни один из ответов. Я ничуть не удивилась.

Впрочем, двухчасовая задержка все же прошла с пользой — хотя бы для меня. Я успела не только восстановить "защитный круг", отброшенный за ненадобностью в безопасной Академии, но и даже увеличить его на один контур, и теперь их стало уже одиннадцать — может, Древнего это и не остановит, но время выиграть поможет.

Дорога предстояла долгая, а значит — опасная.

Пепельные Палаты, к несчастью, располагались намного южнее Академии. Даже в мирное время добраться к Тантаэ отсюда было бы непросто — пришлось бы воспользоваться по меньшей мере четырьмя порталами. А сейчас маги "из соображений безопасности" еще больше осложнили нам задачу, заблокировав часть переходов.

В воздушном бою уязвимой оказалась бы значительная часть отряда — мне, Айнэ и дуэту Ирсэ пришлось бы нелегко. Поэтому в качестве средства передвижения пришлось выбрать скоростную электричку.

В итоге путь, который курьеры Тантаэ преодолевали менее чем за сутки, растянулся для нас на два с половиной дня. Чтобы не привлекать внимания, мы перемещались группками по два-три человека — следовали друг за дружкой на небольшом расстоянии и тщательно поддерживали связь. Я хотела побыть наедине с Айне и поговорить с ней по душам, но параноик-Максимилиан навязал нам еще Корделию. Княгиня, чтобы не смущать нас и не мешать беседе, старательно делала вид, что читает. Но, конечно, все ее внимание было сосредоточено вовсе не на готическом романчике с претенциозным названием "Восход полной луны", а на высматривании врагов. Вдруг у какого-нибудь психа возникнет соблазн воспользоваться нашим мнимым "разделением"?

К счастью, если какие-нибудь психи и следили за нами, сделать ничего они не успели — путешествие прошло без особых проблем.

Мы с Айне сидели по разные стороны столика из неряшливо-белого пластика, по очереди таская чипсы из распотрошенной упаковки.

— Ты знаешь, что в этом году весна наступит раньше? — неожиданно спросила пророчица.

Я рассеянно глянула в окно. Зима выдалась морозная, щедрая на метели, и поля, хотя по календарю до марта оставалось недолго, все еще укрывал сероватый слежавшийся снег. Возможно, к югу уже кое-где появились проталины, а то и вовсе начали распускаться листья, но здесь, на севере...

— Откуда же мне знать, — пожала я плечами и уткнулась лбом в холодное стекло, сразу же запотевшее от дыхания.

— А я знаю, — продолжила Айне, машинально накручивая на палец прядь волос у виска. — А еще знаю, что в мае, в самом начале, внезапно ударят заморозки, и розы на клумбе перед нашей школой их не переживут.

— Можно накрыть цветы пленкой, когда похолодает, — мгновенно отреагировала я. — Тогда не вымерзнут.

Розы было жалко, а еще жальче было старенькую школьную директрису, которая сама посадила их лет шесть назад и любовно оберегала от посягательств учеников. Распускались цветы в июле — белые, головокружительно ароматные. Директриса лично срезала самую красивую розу и вручала ее лучшей выпускнице вместе с дипломом.

— Можно, — задумчиво согласилась Айне. — Но морозы все равно ударят, что с этим ни делай. Да и весна не станет оглядываться на календарь... Есть вещи, которые можно предотвратить, а есть те, с которыми нужно смириться, и еще...

— Надо уметь отличать первые от вторых, — закончила я за нее. Корделия, невидящим взглядом уставившись в книгу, перевернула страницу. — Да, я слышала что-то подобное. А на тебя, видимо, нашло философское настроение?

Айне улыбнулась. Солнечный свет пятнами ложился на ее лицо, делая взгляд медовым и сгоняя меловую бледность со щек.

— Есть немного. Не обращай внимания.

На ночь мы остановились в дешевой гостинице. Точнее, это сделали Айне, я и Ирсэ, из яркого дуэта временно превратившиеся с помощью маскировочных заклинаний в высокую человеческую женщину средних лет. Шакаи-ар, все трое, включая даже Дэриэлла, охраняли наш сон.

Следующий день прошел еще скучнее — несколько телепортаций с помощью амулета, а потом — долгий переезд в ночном автобусе к Приграничному городу. Уже там нас встретил провожатый от Пепельного клана, старый знакомый Ксиля. Вежливый и предупредительный юноша, из-за длинного шарфа в клетку и рюкзака за спиной похожий на студента, поклонился князю и, не откладывая дело в долгий ящик, предложил прямо сейчас отправиться в Пепельные Палаты.

Резиденция Тантаэ спряталась в сердце аномалии — но не природной, как в случае с кланом Максимилиана, а искусственно созданной. Пепельный князь воспользовался тем талантом шакаи-ар, на который обычно мало обращали внимания: телепатией. И простая "петля дорог", местечко, про которое в лесу бы сказали "леший тут кругами водит", превратилась под напором Тантаэ и его не менее способных к телепатии подданных, в полосу шириной с полкилометра, внутри которой человек, сам того не желая, начинал заворачивать обратно или обходил логово шакаи-ар по широкой дуге.

Я подозревала, что этот эффект обеспечивает не столько измененная аномалия, сколько расставленные по ключевым точкам дозорные с развитым телепатическим даром, но предпочла оставить эти домыслы при себе. Вряд ли Тантаэ даже нам, гостям, облеченным его доверием, расскажет секреты клановой обороны. И если сейчас путешествие к резиденции казалось легкой прогулкой, не факт, что защита не обернется против меня, если я сдуру отстану от проводника.

"Сила и скрытность — два преимущества, на которых держится оборона Пепельных Палат, — слегка насмешливо пояснил Максимилиан. — У Тантаэ едва ли не самый большой клан. Да и резиденция похожа на средневековую крепость, хотя внутри она вполне современная".

"Неужели", — усомнилась я, искренне считая, что Ксиль преувеличивает.

И ошиблась.

По размерам Пепельные Палаты, конечно, уступали Академии, но тоже по сути, скорее, являлись городом. Одиннадцатиметровая стена... впечатляла. Уверена, она была на совесть заколдована лучшими специалистами в своем деле, а шары с тусклыми голубоватыми огоньками, расположенные вдоль ее верхнего края, вряд ли выполняли исключительно декоративную функцию.

— Пепел Времени принимает не только шакаи-ар и желающих стать таковыми, но и людей, и магов. Еще под нашим покровительством живут два небольших клана ведарси. Здесь не важно, какой ты расы — важно, кто ты и почему явился просить о помощи, — негромко произнес юноша-проводник, останавливаясь у ворот. Глаза его, карие, отливающие мшистой зеленью, были серьезными, но губы улыбались. — А друзьям мы рады в любое время. Добро пожаловать в Пепельные Палаты.

И в ту же минуту, словно кто-то подгадал момент, начали открываться ворота. У меня перехватило дыхание.

Даже в Дальних Пределах, не говоря уже об окрестностях Приграничного, все еще стояла зима. А здесь, за глухой стеной, скрывался оазис, в котором царила осень. Та, которую зовут золотой, которую любят за мягкое солнце и разноцветные листья, за особый, пряный запах земли...

Я жадно переводила взгляд с багряно-оранжевых кленов на бархатно-серые стены зданий, со шпилей и синей мозаики на крыше дворца в центре города на фонтан у дома, похожего на старинную усадьбу...

— Это школа, — с улыбкой пояснил Максимилиан, наблюдая за моим немым восторгом польщенно, словно красота вокруг была заслугой князя. — Сейчас в клане около пятидесяти детей. Но на школу и яблоневый сад за ней ты полюбуешься позже, а сейчас нам туда, — он легонько подтолкнул меня к дорожке, по которой уже ушли вперед двойняшки Ирсэ, с деланным высокомерием поглядывающие вокруг, и Дэйр с Корделией.

— А что там? — я, прикрыв от яркого утреннего солнца глаза рукой, всматривалась в силуэты домов, утопающие в червонной дымке осин и березовом золоте.

— Жилой квартал, — Ксиль наклонился и легонько коснулся губами моего виска. — Идем, нас ждут.

И хотя я знала, что потом смогу еще разглядеть осенние чудеса Пепельных Палат внимательно, но все равно постаралась чуть-чуть растянуть эту прогулку. Рука Ксиля ненавязчиво лежала на моей талии, то ли обнимая, то ли поддерживая, его шелковые белесые пряди мягко щекотали висок, напоминая о невесомом поцелуе, и очень хотелось выбросить из головы все войны и бедствия... и просто пожить.

Но я не могла.

В груди засело тревожное ощущение, не дающее насладиться минутами покоя... Как утром, когда просыпаешься незадолго до звонка будильника хочешь и не можешь уснуть.

— Потерпи немного, — негромко попросил Ксиль, и в голосе его скользнули нотки вины. — Скоро все закончится, и мы с тобой отправимся туда, куда пожелаешь. Ты, я и Дэйр — втроем. В горы. Или лучше — на океан. Куда-нибудь на дикий пляж, где толком нельзя купаться, зато очень здорово гулять по берегу и смотреть, как за кромку воды садится солнце...

От его слов веяло сказкой, нереальностью, как от наших общих снов о родном замке Ксиля и потаенной долине. Но сны-то уж точно не сбудутся. Замок превратился в руины, а долина, в которую сошел ледник, — в озеро.

А вот мечта о прогулке вдоль океанского берега... Почему бы и нет?

Все в наших руках.

— Мне нравится твой настрой, — фыркнул Ксиль. Скользнув по моей спине, его пальцы озорно дернули за косу. — С таким горы своротить можно.

Путь вывернул на аллею, вдоль которой стояли, как молодые курсанты в почетном карауле, золотистые клены — прямые, как стрелы, с разлапистыми листьями-ладошками. Дальним концом она упиралась в крыльцо невысокого, в два этажа, домика с белыми занавесками на окнах.

А на светло-серых ступенях сидел мальчишка, насмешливо щуря каре-зеленые глаза. Его широкие джинсы были изодраны до неприличного состояния, и в две самые большие дыры проглядывали острые коленки. Черная футболка выглядела так, будто ею протерли все дорожки, а потом просто отряхнули, не особенно заботясь о внешнем виде. На шее болтались вперемешку цепочки с языческими кулонами, кожаные ремешки, бусы из мелких семян, а руки почти до локтей покрывали фенечки плетеные и бисерные, браслеты из металла, из дерева и из дешевых поделочных камней — все яркое, беспорядочное и абсолютно друг с другом не сочетающееся.

Но мне, конечно, не нужны были эти приметы, чтобы узнать своего старого друга. Достаточно оказалось взглянуть издалека на топорщащиеся во все стороны волосы, ночной кошмар парикмахера — малиновые прядки рядом с насыщенно-желтыми, нежно-салатовые — с пронзительно-синими, белые, розовые, зеленые, черные и лиловые...

Когда я подошла ближе, мальчишка лениво поднялся на ноги и сделал несколько шагов навстречу — неторопливых и нахальных.

— Ну, привет, что ли, — просто и искренне улыбнулся он, продевая большие пальцы в петельки для пояса джинсов. — До меня тут доходили слухи, что ты жива-здорова, хотя и продолжаешь огребать неприятности при каждом удобном случае. И, знаешь ли, я рад, что у тебя все в порядке, Найта-без-фамилии, или как там было...

Один шаг вперед — и я крепко обняла мелкого наглого мальчишку, по которому, оказывается, ужасно соскучилась.

— И я рада видеть тебя, Ками Кайл.

Он замер на мгновение, а потом фыркнул, как щенок, и стиснул меня в ответных объятиях, да так, что ребра чуть не хрустнули. В шею ткнулся холодный нос.

— Ты подрос, — отстранилась я, невольно расплываясь в улыбке. — Только не могу понять, сильно или нет.

— На пять сантиметров! — гордо похвастался Ками и добавил тише: — За два года, и, кажется, это мой предел...

Максимилиан, до этого молча наблюдавший за нами, усмехнулся и снисходительно потрепал мальчишку по голове:

— Подумаешь, велико горе! Будто в росте дело. Кстати, остальные уже внутри?

— Да, ждут. Пепельный князь прибудет позже, он пока в отъезде, — неожиданно почтительно ответил Ками, снизу вверх поглядывая на Ксиля.

— Да знаю я, где Тай, — отмахнулся князь и обернулся к крыльцу. — Ладно, вы немного поболтайте, а потом подходите. Я так понимаю, что мне сейчас представят нового члена группы. Кого из ведарси... Ногицкэ? Нацунэ? — неуверенно нахмурился Ксиль, будто забыв. Ну, да, с его-то идеальной шакарской памятью...

— Ногицунэ, — подсказал Кайл. Немного сердито, как мне показалось, хотя он тщательно прятал свои чувства за вежливостью. — Ее зовут Ногицунэ. Она моя наставница.

— Тоже лисица? — заинтересованно спросил Максимилиан. — Здорово, мне до сих пор приходилось общаться только с котами и волками. И если все, что я слышал о лисах — правда, то в группе она может оказаться незаменимой.

— Лисица, — подтвердил Ками. И полюбопытствовал: — А что вы слышали? Деревенские байки или, это, по-научному?

Князь пожал плечами, продолжая рассматривать крыльцо дома и не двигаясь с места.

— Разное. Например, что у лисы может быть девять хвостов. Каждые сто лет еще один вырастает. Говорят, лисы могут выдыхать огонь, наводить мороки... Даже в человека вселяться, — зловеще добавил Максимилиан, поймав мой взгляд. Я поежилась, как от сквозняка. Вселяться в человека — это уже из репертуара каких-нибудь демонов.

Кайл задумчиво почесал в затылке. Звякнули браслеты на запястье.

— Ну, честно говоря, насчет вселения в человека даже не знаю. Но огонь она правда классно выдыхает и меня учит, — прихвастнул он. — И мороки у Ногицунэ крутые. Реально крутые. Голову она дурит — будь здоров. И характер у нее вредный, вообще жесть...

— Ногицунэ все слышит! — угрожающе крикнули из дома. Ками присел на корточки, озираясь. Взгляд у него стал цепким и сосредоточенным, как будто мальчишка ожидал подвоха.

Ксиля же все это нисколько не обеспокоило.

— Ладно, значит, разговоры и воспоминания пока откладываются, — он вздернул Ками на ноги и махнул рукой: — Идемте.

Поднявшись по высоким ступеням из серого камня, я следом за Ками и Максимилианом проскользнула в холл и сразу же завертела головой в поисках женщины с громким голосом, предупредившей лисенка о Ногицунэ, и, конечно, самой грозной наставницы. Но незнакомка в комнате была одна — та, что с улыбкой, скорее подходящей какому-нибудь древнему богу лукавства, слушала Корделию, кивая в такт словам. Наш проводник в это время показывал Дэриэллу комнату в конце коридора и тоже что-то объяснял. Айне глядела в окно, а Даринэ и Кирот, наверное, уже вовсю обживали свои апартаменты.

Когда мы вошли, Делия начала жестикулировать еще оживленнее:

— О, смотри, а это наш князь и начальник группы, так сказать... Ксиль, иди сюда, ты еще не знаком с нашей новенькой? — протараторила она, подталкивая вперед ту самую незнакомую женщину.

— Увы, нет, но с радостью восполню этот пробел, — галантно откликнулся Максимилиан, впившись глазами в маленькую незнакомку. Но прежде, чем он поклонился или протянул руку в знак приветствия, женщина уже склонила голову:

— Ногицунэ счастлива видеть князя Максимилиана, друга великодушного Тантаэ, и готова убить столько Древних во имя его, сколько понадобится.

"Так вот она какая, Ногицунэ!" — пронеслось у меня в голове. Голос — скрипучий, но сильный и приятный, произношение — почти безупречное, что редкость даже среди магов. Одежда — странная, но на вид довольно удобная: прямые брюки и то ли платье до колена, то ли рубаха с разрезами по бокам и косой застежкой от плеча к груди. Все — сдержанных серо-голубых оттенков с темно-зеленым этническим орнаментом.

И откуда она такая взялась?

— Э-э... Приятно познакомиться, — выкрутился Максимилиан, несколько удивленный необычной манерой речи Ногицунэ. — Надеюсь, Корделия догадалась представить вам остальных членов группы?

— Ногицунэ уже знакома с прекрасной Даринэ, с братом ее, смелым Киротом, с Дэриэллом, целителем и шакаи-ар, и с мудрой Айне, за что благодарит Корделию, — подтвердила она, разглядывая князя любопытными черными глазами. Волосы ее, темные, как смоль, с красноватым отливом на концах, были острижены коротко — аккуратной шапочкой, едва прикрывающей мочки ушей.

— В таком случае, знакомьтесь с нашим козырным тузом, — Ксиль привлек меня к себе за талию так, что я оказалась прямо перед ним, нос к носу с Ногицунэ. — Это Найта, эстаминиэль Дэй-а-Натье, и беречь ее надо, как зеницу ока.

Маленькая женщина склонила голову набок, словно птица или лесной зверек.

— Как будет угодно князю, — и внезапно обернулась ко мне: — Ногицунэ благодарит Найту за ученика, который хоть и непутевый, а стал роднее сына.

И поклонилась.

Я замерла, почему-то рассеянно глядя на босые ноги женщины, аккуратные и совсем небольшие, как у ребенка. Даже слушать Ногицунэ было неловко, а уж разговаривать с ней... Слишком она отличалась от большинства моих знакомых.

— Рада, что Ками нашел здесь вторую семью, — тихо сказала я наконец, не зная, куда прятать глаза. И в замешательстве обернулась на Максимилиана: — А можно мне с ним прогуляться? Все равно раньше, чем придет информация о местонахождении Древних, мы никуда из Пепельных Палат не денемся... А с Ками я давно не виделась.

— Ну... сходи, — нехотя разрешил Ксиль. — Вообще-то я задумывал провести небольшую тренировочную схватку с гипотетическим противником, чтобы прикинуть возможности Ирсэ и Ногицунэ, а также разработать хотя бы примерную тактику боя... Но, наверное, сначала действительно нужно отдохнуть. После обеда займемся делами, а пока — гуляй на здоровье.

Комната мне досталась на втором этаже. Забросив на кровать рюкзак, я быстро приняла душ — самая желанная процедура после долгой дороги и сна в автобусе. Переоделась, переплела косу и, в целом уложившись в полчаса, слетела вниз по лестнице в холл, где в гордом одиночестве дожидался меня Ками.

— Ну, — хлопнула я его по плечу, — рассказывай. Как жизнь в клане, как наставница... Родителей навещаешь?

— Кларсенов? А как же! — повеселел Ками, загрустивший в мое отсутствие. — Клара даже разок побывала в Пепельных Палатах. Я думал, что если она узнает, кто я такой, ей крыша скажет "Прости-прощай". А Ногицунэ, как услышала, взяла меня за шкирку и поволокла домой, ну, в Рощу Белых Акаций. Маман, конечно, сначала слегка прибалдела, когда увидела, как я в лиса перекидываюсь. Но потом выкурила сигаретку и поинтересовалась, устроит ли Ногицунэ пицца на ужин, а меня спровадила к отцу, типа поздороваться... Когда я вернулся, они уже зацепились языками, как говорится — разговор на разные дурацкие женские темы по третьему кругу пошел.

Мы с Ками исходили все Пепельные Палаты — точнее, ту их часть, на которую не требовалось специального допуска. Больше всего мне понравилась одна аллея почти у самой стены. Там росли лиственницы, по-осеннему желтые, словно цыплята. Дорожку укрывал пышный слой мягких игл, и никто даже и не думал их убирать.

Пахло смолой, кисловатой землей и полуденным солнцем.

Кайл шел рядом со мной, беспечно болтая обо всем подряд. Я узнала, как тоскливо и страшно ему было в первые месяцы после того, как способности проснулись. О том, как Ками застревал в звериной ипостаси и мог только поскуливать от ужаса, пока не приходила к нему сердитая лиса-чернобурка и, искусав за уши острыми зубками, не заставляла вспомнить о том, что он — человек. О долгих ночах под открытым небом, о первом зайце, которого Ками выследил и поймал, о том, какая вкусная была кровь, хоть почему-то и вспомнилась остывшая пицца Клары Кларсен, все время пропадавшей на работе...

Мы с Ками говорили и о тех днях, когда я жила в городке Роща Белых Акаций. Потом, позже Кайл рассказал мне, что Ричард Грэймен поступил в колледж, а Габриэла открыла курсы кройки и шитья, и теперь командует на уроках своими соседками. Обсудили мы и таинственное исчезновение полицейского Кристиана Рэда, а я вспомнила, что Тантаэ сказал когда-то: "Нам нужны такие люди, как он".

Только одну тему мы обошли молчанием.

Смерть Хани.

Но, пожалуй, еще никогда в жизни, как в этот день накануне весны, проведенный в осенней сказке, мне не хотелось так отчаянно быть сильной. Настолько, чтобы пообещать себе: больше никто не умрет.

И сдержать обещание.

Ближе к обеду я заскочила в дом, где нас поселили. Но, к свому удивлению, обнаружила там только Дэриэлла, который перечитывал трактат об абсолютных растворителях и делал на полях какие-то пометки. Спустя пять минут, я выскочила обратно на крыльцо, взъерошенная и порядком раздосадованная.

— Что случилось? Тебе на голову кошка упала? — скептически поинтересовался Ками, перебирая фенечки на запястье.

Я вздрогнула и выпустила из рук растрепанную косичку.

— Ничего, — вырвался у меня вздох. — Просто из наших никого нет. Айне под охраной Корделии и Ирсэ отправилась в Приграничный. Ничего не объяснила, просто сказала "надо", и все дела. Ксиль тоже на месте сидеть не стал и пояснительной записки, где его искать, не оставил. Дэйр уже пообедал и пытается вывести формулу создания "жидкого электричества" без применения активной магии, используя только другие энергетически насыщенные вещества. А у меня самой, знаешь ли, кислота скоро дырку в желудке прожжет.

— Есть, что ли, хочешь? — догадливо протянул Ками. И нахмурился. — Можно, конечно, просто пойти в столовую... Но вообще я люблю другое местечко, — хитро прищурился он. — И тоже, кстати, в Приграничном. Попрошу Ногицунэ, и она нас за охранную полосу выведет, а потом встретит. Правда, такими темпами ты только минут через сорок пообедаешь, не раньше.

Я задумчиво потеребила кончик косы, а потом махнула рукой — почему бы и нет? Возвращаться в ближайшее время, похоже, никто не собирался, в Пепельных Палатах мы уже все обошли... А вот в Приграничном не худо будет навестить Айч — в конце концов, если бы мама не поехала к ней в гости несколько дней назад, то кто знает, чем бы закончился налет Древних на Зеленый город?

— Ладно, уговорил. Только погоди, за деньгами сбегаю.

Ками широко ухмыльнулся:

— Какие деньги? Мы не в ресторан идем, а собираемся прогуляться в дешевую забегаловку, которая принадлежит парню из Пепельного клана. Своих он кормит бесплатно.

Ногицунэ предложение Ками не понравилось совершенно. Выразилось это в том, что она, выслушав ученика, улыбнулась — и вдруг превратилась в лису. Черно-бурую. С четырьмя хвостами.

И размером со слона.

Огромная морда с мокрым черным носом и зубами в мою ладонь величиной опустилась перед нами. Я инстинктивно зажмурилась, а когда открыла глаза, разноцветный лисёнок уже, повизгивая, улепетывал от демонической лисы по березовой аллее.

И было это похоже на сюрреалистический утренний сон.

— Между прочим, я с голоду помираю, а Ками меня как раз в кафе собирался отвести! — крикнула я вдогонку этой парочке и плюхнулась на землю рядом с раскиданными шмотками Кайла и кучкой разноцветных браслетов.

К моему огромному удивлению, услышав окрик, гигантская лисица сначала замерла, а потом виновато сдулась до обычных размеров, будто шарик, из которого выпустили воздух. Ками, успевший удрать метров на тридцать вперед, уселся на дорожку, обернув себя хвостом, и любопытно склонил голову набок, поводя зеленым ухом с розовой кисточкой на конце.

Черно-бурая лисица посмотрела на меня, потом на Ками... И, покрутившись на месте, обернулась обычной женщиной. Правда, четыре хвоста так никуда не делись и теперь интригующе торчали из-под подола рубахи, заставляя зрителей против воли додумывать дизайн штанов, который допустил бы такое надругательство над здравым смыслом.

Зато стало понятно, зачем по бокам рубахи разрезы.

Ногицунэ неторопливо направилась ко мне, а разноцветный лисёнок бодро засеменил за ней следом. Я поспешно вскочила на ноги, отряхивая джинсы от пыли.

— Ногицунэ знает, что такое умирать от голода, даже если это шутка, — доверительно сообщила мне лисица, пока Кайл у меня за спиной пыхтел, влезая в штаны. — Ногицунэ проводит Найту и глупого, глупого Ками в Приграничный город. Но Северный князь приказал беречь Найту, и поэтому Ногицунэ тоже пойдет в кафе.

— Вот и замечательно, — улыбнулась я.

Позже, уже у ворот, пока Ногицунэ разговаривала с охранником, я тихонько спросила у Ками:

— Слушай, а почему она превращается вместе с одеждой, а тебе раздеваться приходится?

Кайл сначала покраснел, как пятиклассник, которого затолкали в женский туалет, а потом сердито буркнул:

— Потому что она колдунья, вот почему. Стукнет мне четыреста лет — тоже буду вместе с одеждой превращаться. И только не надо меня подкалывать на эту тему, — поморщился он и вдруг добавил, как бы между прочим. — У лис очень хорошая память. Замечательная. Просто отпад.

— Намек поняла, — хмыкнула я. — Тема закрыта.

К счастью, нам не пришлось идти всю дорогу до Приграничного пешком. За охранной полосой Ногицунэ снова провернула трюк с превращением в огромную лисицу и с ветерком прокатила нас до города. Если честно, то мне до этого казалось, что огромные размеры — это просто морок. Но жесткая черно-бурая шерсть, в которую я цеплялась пальцами, была совершенно реальной. Конечно, жителей Приграничного не удивишь не только гигантской лисой, но и даже драконом, но все равно на улицах на нас оборачивались.

Ногицунэ бежала очень быстро. Меня даже укачало немного. Головная боль и тошнота, почти незаметные поначалу, становились все сильнее и сильнее. Я зажмурилась, чтобы прогнать неприятные ощущения.

Нити вспыхнули перед глазами, и внезапно я осознала, что быстрая езда здесь ни при чем.

Мне стало плохо потому, что налилась тревожным алым светом прочная связь, которая тянулась куда-то к окраине города.

Там, где кто-то пытался убить Айне.

Пальцы мои разжались, выпуская жесткую лисью шерсть. Защитный круг вспыхнул, активируясь — все одиннадцать контуров, любовно отлаженные в Академии. Я выдохнула — и соскользнула вниз, на булыжники мостовой, позволяя нитям увлечь меня к Айне.

Это было немного жутко — сознательно довериться своей силе. Не так, как тогда, в Заокеании, когда к попавшим в лапы к лостам Хани и Кайлу меня влек третий возраст эстаминиэль, требующий защищать тех, кого любишь. Нет, сейчас я осознавала все. Звон нитей, смягчивших падение, дорогу, летящую под ногами с сумасшедшей скоростью...

Даже лающий оклик лисицы: "Ногицунэ запрещает Ками!"

И еще — чье-то учащенное дыхание за спиной и быстро отстающий топот лап.

Где-то на периферии зрения мелькали подтаявшие сугробы в палисадниках, голые ветки аллийских яблонь и лед на бордюрах. Но я видела перед собой только одно — нить, которая все отчетливей наливалась алым.

Громыхнул взрыв — совсем близко, в сотне шагов.

Быстрее.

Быстрее.

Быстрее!

Мир стал черно-белым и до одури четким. Тревога и страх вдруг растворились, исчезли, как кубик сахара в кипятке, а время замедлилось.

В воздухе пахло горелой пластмассой. А там, впереди, куда вела меня нить, над домами висели клубы дыма.

Уже совсем близко...

Я рванулась туда, искажая собственные защитные контуры, вливая в них едкую, опасную тьму... и на всей скорости ворвалась в самую настоящую бездну. Ревущий огонь, брызжущие из-под земли струи воды — плотные, острые, будто гибкие стальные лезвия... Вырванные с корнем деревья, хруст стекла под ногами и дым, дым, дым...

Справа, совсем рядом, словно разверзлась жадная пропасть, впитывающая в себя буйство энергий. Едва я успела коснуться ее нитью — и она ринулась мне навстречу, голодная, пустая...

...одушевленная...

Движение пальцами — и наперерез кайса, обвешанному пиргитовыми побрякушками, полетел обугленный остов дерева.

Искорка жизни в человеке потускнела. Я ухмыльнулась — если для кого-то не страшна магия, это не значит, что она не будет действовать на окружающие предметы.

Нить, ведущая к Айне, алая, словно раскаленная металлическая струна, требовательно дернулась. Я почувствовала вдруг с необыкновенной ясностью, что пророчица совсем близко. Десять, пятнадцать метров? За этим завалом? Или...

Я зажмурилась — и нырнула в хаос из водяных струй и дыма. На долю секунды показалось, что кожу словно кислотой окатили. Но родная, изменчивая магия тут же признала во мне свою, и струйки воды расступились.

— Наконец-то! — Айне, задыхаясь, вынырнула из дыма, вцепляясь мне в плечо. Я машинально поддержала ее. Рука коснулась чего-то липкого, теплого...

Меня прошибло ужасом так, что остатки транса слетели без следа.

— Боги, Айне! У тебя весь бок разодран! Ты кровью истекаешь!

Пророчица только поморщилась. Лицо у нее побледнело, как у покойницы, щеки стали впалыми, как от истощения... Только глаза словно сияли теплым янтарным светом — уверенные, спокойные.

— Не истеку. Если, конечно, мы все сделаем правильно, — Айне опустила руку и коснулась моего запястья. — Мне нужна твоя сила, Нэй. Луч и фокус, как в старые добрые времена. Клянусь, я тебе потом все объясню!

Я без колебаний сжала ее ладонь.

— Бери столько, сколько надо.

Айне усмехнулась — жестко, будто наотмашь по лицу ударила. В глубине сознания мелькнула мысль: хорошо, что эта усмешка адресована не мне.

— Я отучу их недооценивать силу эфемерата.

Струи воды вокруг дрогнули — и робко скользнули к нам, словно живые. Влага оседала на волосах, пропитывала одежду, перемешиваясь с кровью Айне. Повинуясь безмолвной просьбе пророчицы, я отпустила свою силу на волю, позволяя теням сливаться с водой, которой становилось все больше. Жидкий кокон становился все больше, и людям бы на нашем месте уже давно не хватало бы воздуха...

Но человеческого в нас осталось уже слишком мало.

Айне теперь сияла вся целиком — мягким, чарующим светом, как будто из-за спины у нее били солнечные лучи, создающие колдовской ореол. От меня волнами расходилась тьма — густая, как смоль, удушливая, непроглядно-черная. Вода впитывала и впитывала нашу силу — изменчивая, непостоянная... А потом вдруг замерла — и ударила в небо сплошным потоком.

И стало очень-очень тихо. Только журчала река, текущая вверх.

На темно-синем небе — ни солнца, ни звезд.

Дым завис в воздухе рваными клочками. Айне медленно повела рукой, продолжая глядеть мне в глаза — и клубы гари осыпались землю серебристыми искорками, оставляя в воздухе отчетливый привкус миндаля.

— Вот и все, — шепнула пророчица и тихо рассмеялась. На кончиках светлых ресниц дрожали капельки влаги. — Осталось только закончить уборку.

Она выпустила мою руку и плавно отступила назад. От ее шага по искоркам, укрывающим развалины, пробежала волна. Угол зрения сместился... Я недоверчиво моргнула.

Искорки оказались серебристой изнанкой узких шелковистых травинок, сплошным ковром устилающих руины. Мы парили над ним, задевая верхушки подошвами сапог.

Стоило мне только это осознать, как я потеряла равновесие и упала на землю. Айне вздохнула и спустилась за мной.

— Вставай, — протянула она мне руку. — Времени мало.

Я послушно поднялась, и мы сквозь заросли высокой, до пояса, травы медленно пошли — казалось, наугад, не выбирая дороги. Но уже через несколько шагов наткнулись на человека, дремлющего среди белых цветов.

Айне склонилась, вглядываясь в лицо мужчины.

— Прости, — прошептала она. — Но либо я, либо ты.

Плавное движение рукой — и тело рассыпалось быстро гаснущими огоньками.

Мы нашли еще шестерых таких же. Пятерых мужчин в балахонах и одну женщину с лицом голодной старухи. И все они тоже исчезли без следа.

Айне устало провела ладонью по лицу.

— Двоих убили Ирсэ. Одного — Корделия. Семерых отправила в небытие я. Сочтены десять человек из дюжины... Но самое трудное еще впереди. Смотри! — она указала на холмик чуть поодаль, от которого исходило синеватое сияние. — Это Древний. Нелегко было заманить его в ловушку... Но, как видишь, вполне возможно.

Честно говоря, мне стало не по себе, когда мы подошли к нему ближе. Древний был укутан травой так, что в коконе едва угадывались очертания человеческого тела. Айне склонилась над ним и бережно отвела стебли, открывая лицо пленника.

Женское.

— Ты оказалась сильнее, чем мы думали, пророчица, — улыбка коснулась полных губ цвета золота. От красоты нечеловеческого лица захватывало дух. Я не думала, что когда-нибудь у меня сердце будет замирать при виде темно-фиолетовой кожи и золотистых фасетчатых глаз, но сейчас и взгляда не могла отвести от Древней. — Мы думали, что сила эфемерата не может убивать.

— В оружие можно обратить все, — скучным голосом произнесла Айне, высвобождая из плена травы волну бледно-голубых локонов. — Прости, но это я заберу с собой. Так надо... — и, сложив пальцы ножницами, отрезала одну прядь.

Древняя вздрогнула.

— Кто рассказал тебе о том, что можно сделать с помощью моих волос? — за спокойными интонациями проступила тень ужаса.

— Никто, — пожала плечами пророчица, отстригая еще одну прядь. — Я знаю, потому что видела.

Улыбка Древней стала жалкой.

— А что еще ты видела? — прошептала пленница эфемерата. Айне встретилась с ней взглядом и просто сказала:

— Твою смерть.

Трава зашевелилась, как живая. Стебли сомкнулись сначала надо лбом, потом над подбородком Древней, оставляя лишь узкую полоску. Последними исчезли золотистые глаза, в которых плескалась боль и непонимание: "Почему? Почему все так?"

Налетел ветер.

Трава вновь рассыпалась на стебельки.

В коконе уже никого не было.

Айне медленно поднялась на ноги, зажимая в руке голубоватую прядь волос — все, что осталось от Древней.

— Бездна, я до последнего не верила, что получится, — лицо пророчицы было уже не просто бледным, а в синеву. Губы у нее пересохли и потрескались до крови. — Какая же она сильная... — Айне нахмурилась. — И как же я устала... Ладно. С Древней справились. Остались еще люди — двое из дюжины. Одного оглушила ты... Пусть живет, с одним справимся. Он просто исполнитель. А второй... — она обвела взглядом бесконечное травяное поле, в центре которого шелестела струями река, утекающая в беззвездное небо. — А, вот и он.

Десяток очень трудных шагов на заплетающихся ногах — и мы оказались рядом с последним из этой группы смотрителей, молодым мужчиной в джинсах и кожаной куртке. Короткие русые волосы его растрепались, щеку рассекала царапина, но лицо выглядело умиротворенным, как будто инквизитору снился прекрасный сон.

Впрочем, скорее всего, так оно и было.

Айне присела на корточки и взяла мужчину за руку.

— Вот и последний, — с облегчением улыбнулась она, вглядываясь в грубоватые черты. — Наш ключ к победе... Пусть поспит. Возвращаемся.

В то же мгновение вода в реке зазвенела, как сотня серебряных колокольчиков, и с неимоверной высоты обрушилась вниз ворохом солоноватых брызг. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, мы уже стояли на развалинах.

Инквизитор все так же спал, не обращая внимания на впившиеся в бока осколки кирпичей. Айне пошатнулась, обвела мутным взглядом округу — и без чувств рухнула наземь.

Заголосила Корделия.

Крикнула что-то громко на незнакомом наречии Ногицунэ.

Я упала на колени, лихорадочно вспоминая все, что знала о целительстве. Пальто на боку у Айне уже все пропиталось кровью.

— Боги... — вырвалось у меня. — В прошлый раз — Тантаэ, теперь — ты... Да хоть месяц мы можем без травм прожить?

К счастью, все было не так плохо, как показалось мне на первый взгляд. Крови Айне успела потерять миллилитров четыреста — много, но не смертельно, а в обморок упала от перенапряжения и болевого шока. Максимилиан с Дэриэллом прибыли спустя пятнадцать минут — Ками, умница, увидев, что творится на окраине и куда я побежала, с помощью амулета экстренной связи сообщил о случившемся кому-то из Пепельного клана. А там князь через минуту уже все узнал и поспешил на помощь, прихватив с собой Дэриэлла.

Как итог — одна из сильнейших охотничьих групп Ордена была разбита, а с нашей стороны обошлось без жертв.

Пожалуй, провернуть такую сложную комбинацию смогла бы только пророчица, досконально изучившая все возможные варианты будущего.

В целом план был прост до гениальности — поймать Древнюю "на живца". Но любой просчет мог обернуться катастрофой. Если бы слишком много человек сопровождали бы Айне, то нападать осторожные Смотрители бы не стали. Если бы я пришла чуть раньше и ввязалась бы в драку вместо того, чтобы помочь пророчице, нас бы смяли грубой силой...

Кстати, выяснилось, куда пропадала Айне в Академии перед самым выходом.

— Мне пришлось заглянуть на кухню, стащить перечницу, — весело рассказывала она уже позже, вечером, когда Дэриэлл уже подлатал ей бок и едва ли не насильно накормил бульоном. Я только сочувственно морщилась, вспоминая, как обычно мутит после откатов. — Понимаете, там в самом начале битвы нужен был небольшой зазор по времени... А я все никак не могла додуматься, чем бы отвлечь того кайса, который попытается меня сходу пырнуть ножом... И когда мы спорили в комендантской с этим старичком и он чихнул, меня осенило: конечно, перец! Вещество абсолютно невинное, если, конечно, в нос не попадет... Отвлекающий маневр удался.

— Вижу я, как он удался, — вздохнула я, глядя на излишне оживленную пророчицу. Трофейная голубая прядь волос змеей свернулась на прикроватной тумбочке. — Похоже, ножом тебя все-таки достали.

— Достали, — легко согласилась Айне. — Но вместо того, чтобы всадить его в печень, едва-едва бок располосовали...

— Ты сильно рисковала, — негромко произнес Максимилиан, за все время разговора так и не слезший с подоконника. Нас в комнате было всего четверо, включая саму Айне — князь разогнал остальных посетителей, запретив им даже на порог ступать по меньшей мере до завтрашнего утра. — Что же заставило тебя изменить главному принципу пророков — "не вмешиваться лично"?

Айне помрачнела и откинулась на подушки. Взгляд ее стал тяжелым и темным.

Ветер за окном шелестел осиновыми листьями-монетками, почти неразличимыми в густом вечернем сумраке. И — ни одного городского звука. Не хлопали двери, не работал телевизор, не гудели в пробках машины...

Как будто мы оказались посреди глухого леса.

— Я устала от беспомощности, — произнесла Айне наконец, прикрывая глаза. — Устала выбирать. Устала двигать шахматные фигурки, раздумывая, кем бы пожертвовать для общего блага. Это не дело человека — решать такие вещи. Люди должны сражаться сами! — она повернула голову, и из-под ресниц полыхнуло янтарным сиянием.

Князь неожиданно усмехнулся:

— Ого! Сколько страсти. Не думал, что в тебе прячется такой огонь. Ты мне казалась... Остывающим пеплом, что ли? — задумчиво протянул он. — Вроде еще и теплый, но обжечься нельзя.

Айне ответила ему безмятежной улыбкой — такой же, какая бывала у нее в моих снах об эфемерате девяти отражений.

— Так же ошиблись и в Ордене. Они, наверное, забыли, что если разгрести в стороны пепел, то можно найти раскаленные угли... А для пожара хватит и одного уголька, если знать, куда и когда его подкинуть.

— А ты знала? — понимающе хмыкнул князь.

Айне неопределенно пожала плечами.

Но, думаю, это было кокетство. Уж она-то знала столько, что смогла бы раздуть пожар и из одной-единственной искры, похороненной под слоем пепла.

ГЛАВА 8: ТА, ЧТО ПРЯДЕТ ПАУТИНУ

У красного цвета сотни оттенков — и символических значений.

Это и огонь — жгучая энергия, жизнь, страсть, жадность. И кровь — ярость, отчаяние, смерть. И начало, перемены — алая заря, и багровые закаты — угасание, увядание. У некоторых народов это цвет траура, у других же — наряда невесты. Алое безумие, алый соблазн... Для кого-то — символ смелости и стиля, для кого-то — дешевый и вульгарный способ заявить о себе.

У меня никакого предубеждения к красному цвету не было. Я даже любила его — в маковых полях, в букетах тюльпанов и в назойливом шелесте листьев по осени.

Но в том, что на маленький наш военный совет — первый после выходки Айне — мы собрались на веранде, спрятанной среди заалевших осин, мне почудился тревожный знак.

В группе не хватало пока только Шинтара, которого ожидали со дня на день. Зато остальных пророчице даже звать не пришлось — достаточно было обронить за ужином, что утром она собирается объяснить в непринужденной обстановке за чашечкой чая подоплеку событий в Приграничном. И уже к девяти часам — несусветная рань по меркам некоторых из нас — на веранде яблоку негде было упасть. Заявился даже Ками, которого, в общем-то, никто не приглашал, но и выгнать рука не поднималась.

Когда торжественное молчание затянулось, Максимилиан хмыкнул и, развеивая ощущение официоза и натянутости, демонстративно откинулся в кресле:

— Ну, раз никто не хочет начинать, предоставьте это мне, — произнес он с потрясающей смесью небрежности и предвкушения, от которой сразу захотелось подобраться и, по примеру Ногицунэ, с любопытством дернуть хвостом. — Итак, вчера... нет, уже позавчера... в общем, на Айне напали. Но застать ее врасплох не получилось...

— Пророчицу — врасплох? Наивные, — насмешливо протянул Ками и заработал долгий, тяжелый взгляд от наставницы.

— Скорее, понадеялись, что Айне все равно ничего противопоставить не сможет. Считается, что магия Эфемерата девяти отражений неагрессивна. Да и пророки почти никогда не вступают в открытое противостояние, — покачал головой Дэриэлл.

Вот уж кому после стычки привалило работы... Айне еще легко отделалась — энергетическим истощением да несколькими глубокими порезами. Хуже было местным жителям — из-за пожаров, обрушения зданий и задымления пострадала уйма народу. К счастью, смертей удалось избежать, и благодарить за это стоило Дэриэлла. Последние два дня мы с ним из Приграничного не вылезали. Целитель — потому что не мог пройти мимо людей, нуждающихся в его помощи. А я... что греха таить, я чувствовала смутную вину за тот единственный удар, нанесенный в пылу схватки. Уже сейчас становилось ясно, что я никогда не привыкну причинять боль людям, сколько бы Древних мне ни пришлось стереть с нашего плана. Каждый раз будет как первый...

И после той стычки двухдневной давности отвращение к себе было не меньше, чем три года назад, на Пути Королев, когда нам с Ксилем пришлось прорываться к порталу через засаду. И еще более мерзко я чувствовала себя оттого, что у меня все получалось слишком, слишком легко. Одно касание нитей — и кайса оказался погребен под обугленным древесным стволом. Если бы не та Древняя, поспешившая на помощь соратнику, на моих руках бы прибавилось крови...

Я не должна была об этом жалеть. Война есть война — с нами тоже не в игрушки играли. Но мне, ученице одного из лучших алхимиков и целителей нашей эпохи, всегда хотелось не калечить, а лечить. Создавать, а не разрушать.

К сожалению, выбора не было. Почти никогда.

— Пророки не вступают в противостояние? Это заблуждение. Просто мы стараемся все свои битвы выигрывать заранее, — безмятежно улыбнулась Айне, вертя в нервных пальцах осиновый лист. — Делать врагов друзьями, не появляться там, где будет опасно...

— Игра на опережение? Уважаю, — сладко улыбнулся Ксиль и, искоса глянув на меня, с удовольствием потянулся. Я невольно проследила за ним, по старой привычке. Смотреть — и не уставать любоваться... Как сейчас — на когти, вцепившиеся в подголовник кресла, на запрокинутую голову, на так естественно и гибко выгнувшуюся спину...

Лицо словно обдало жаром.

У меня тут же руки зачесались подойти и одернуть водолазку этому провокатору, чтоб не щеголял голой поясницей. Конечно, я понимала, что такое поведение уже въелось в его кровь и плоть. Но здесь, кажется, князю было некого вводить в заблуждение и уж тем более — соблазнять.

"А как же ты? — вкрадчиво поинтересовался Максимилиан, не прекращая вслух расхваливать преимущества превентивного удара тем томным, медовым тоном, каким обычно говорят неприличные комплименты. — Может, я для тебя стараюсь?"

"Во-первых, я несовершеннолетняя, — мрачно откликнулась я, совершенно точно зная, что этот аргумент Ксилю до лампочки. — Во-вторых, это отвлекает от обсуждения, что может потом выйти боком не только мне. В-третьих... Ксиль, я не могу одновременно терзаться муками совести из-за того, что у меня кровь на руках, и... и... на тебя пялиться, бездна! Не своди меня с ума. Притормози на время, ладно?"

Максимилиан ничего не ответил, но все-таки уселся нормально и водолазку поправил.

— Итак, что же мы имеем в итоге? — продолжил он после паузы уже серьезно. Я ощутила мимолетное сожаление. Когда Ксиль переставал дурачиться, то ситуация казалась куда мрачнее. — Двадцать семь раненых, шестнадцать разрушенных домов и полностью сгоревший яблоневый сад — в минусе. В плюсе — два пленника, мертвый демон и вот эта голубая пакля. Видимо, чтобы окна на зиму утеплять, — он непочтительно поддел когтем прядь волос Древней. Ками издал непонятный хрюкающий звук, подозрительно похожий на сдавленное хихиканье. — Не знаю, как вы, а я с нетерпением жду объяснений нашей драгоценной эстаминиэль, — он чарующе улыбнулся Айне. Но лично я поостереглась бы оставаться наедине с расточителем подобных улыбок. Из чувства самосохранения.

— Прядь волос поможет нам найти "бездну", из которой вылезла Древняя, — пророчица смотрела поверх Ксилева плеча, но видела явно не окутанные алой дымкой осины вдоль аллеи. — Но это не главное. Главный трофей — один из пленников. Не кайса. Ученый — Оливер Краузе.

— Тот, второй? Который до сих пор не просыпался? — уточнил князь. — И чем же он нам будет полезен? Сдаст еще несколько групп?

Улыбка Айне стала безжалостной.

— Нет. Ногицунэ, скажите, — внезапно обратилась она к маленькой женщине, тихо сидевшей, сложив руки на коленях. — Это правда, что вы умеете вселяться в людей?

Лисица подняла на нее глаза — черные, блестящие, как пластмассовые пуговицы, и по-звериному непроницаемые, словно само понятие человеческих чувств было для нее непостижимо.

— Ногицунэ не умеет вселяться в человека, — улыбнулась она краешками губ. — Но она может стать голосом за его плечом, тенью разума, и советовать человеку так, что он посчитает речи Ногицунэ своими мыслями.

Айне в последний раз повертела листик в пальцах, а потом мягко накрыла его ладонью.

— То есть, — медленно начала пророчица, — вы все-таки можете... шпионить за человеком? Делить с ним разум так, чтобы никто не догадался об этом, даже сама жертва?

— Ногицунэ может, — лисица склонила голову. Волосы шелковым текучим потоком перелились на бок, красновато отблескивая на солнечном свету. — И Ногицунэ знает, о чем хочет попросить ее хитроумная Айне. Ногицунэ станет душой человека Оливера Краузе и будет рассказывать о каждом его шаге. Он — важная особа, этот человечек? Ногицунэ интересно.

Я на мгновение представила себе, на что способна эта маленькая темноволосая женщина с повадками шустрого зверька, и меня дрожь пробрала. Телепата — любого телепата! — можно было обнаружить и защититься от вторжения, нашлись бы только силы... Но этому вкрадчивому могуществу противопоставить было нечего. От него веяло древней, мистической жутью, сравнимой разве что с вмешательством Вечных.

— Важная особа? — глаза Айне сверкнули насмешкой. — Вовсе нет. Но Краузе — ученый. Слишком многие его друзья примкнули к союзу Академии, Кланов, Замка и Пределов. Инквизиция боится потерять еще одну светлую голову. Конечно, в трогательную историю чудом выжившего ученого не слишком поверят, но посчитают, что достаточно просканировать его на ментальные воздействия и изолировать. А дальше... — голос Айне стал глубже и ниже, постепенно лишаясь эмоций. С нами сейчас говорила не равейна — пророчица. — Лишь боевые группы действуют независимо друг от друга. А ученые знают всё и работают только на одного господина, первого среди равных. Уже не инквизитора и не Древнего по отдельности, а существо иного порядка. Одна душа в двух телах, один разум... О, нет, мы не станем обезглавливать эту гидру, — Айне рассмеялась тихим, полубезумным смехом. — Она отрастит себе другие головы. Лучше мы постепенно растерзаем само ее тело, отщипывая по кусочку так, что через три года не останется ни одной боевой группы, ни одной "бездны". Тогда-то и придет время раздавить голову.

Айне шевельнула сжатыми в кулак пальцами, будто перемалывая что-то, а когда раскрыла ладонь, на столешницу просыпались алые ошметки, в которых нельзя было уже узнать ломкий осиновый листочек.

Я осторожно потянулась через стол и коснулась бледных дрожащих пальцев, словно впитывая их трепет и пылающий жар.

— Айне, — прошептала я, глядя в ее глаза, но чувствуя себя так, будто смотрю на солнце. — Очнись, пожалуйста.

Она вздрогнула, резко втянула воздух, почти со всхлипом — и медленно выдохнула.

— Я в порядке, — улыбка ее была болезненной и слегка сумасшедшей, но все-таки человеческой. — Не волнуйся за меня, Нэй. Пророки часто бывают слегка... ненормальными. Но у меня все под контролем. Так. На чем мы остановились? — она нахмурилась, словно заставляя себя сосредоточиться на том, что происходит сейчас, а не на том, чему еще только предстояло случиться. — Ногицунэ, вы начнете подготовку в течение ближайшего часа. Я помогу вам создать иллюзию воспоминаний для Оливера Краузе — не зря он уже два дня видит именно те сны, которые выгодны нам всем. Найта, Максимилиан и Корделия отправятся к "святым вратам", из которых вышла та Древняя. Для этого вам понадобятся ее волосы, — она легонько подтолкнула ко мне гладкую прядь, скрепленную посередине металлической заколкой. — Просто положите несколько локонов в воду... Лучше всего использовать какую-нибудь чашу из стекла. Работает это как компас: показывает направление в физическом пространстве. Если потянуться через твои "нити", Нэй. — взгляд пророчицы стал острым и неприятным, — то ты рискуешь свалиться в "бездну". Слишком сильна связь, да и от таких, как ты, есть своеобразная защита. Когда найдете "бездну", то разрушите ее материальное воплощение.

— С помощью моей крови? — уточнила я со вздохом, уже зная ответ. Кажется, мне опять придется денек отлеживаться, восстанавливая силы. Это вам не шакаи-ар позволить утолить голод — гораздо более затратная штука.

— Разумеется, — кивнула пророчица, машинально растирая в пальцах остатки листа. — Уничтожите вы ее примерно около восьми вечера. Постарайтесь подгадать время поточнее — без семи минут восемь было бы идеально, — Максимилиан фыркнул и пробормотал что-то про луну с неба. — Ну, это чтобы выдуманные воспоминания Краузе и реальность совпадали, — если бы я не знала Айне так хорошо, то ни за что бы не догадалась, что она сейчас смутилась. — Словом, постарайтесь, а там посмотрим. Когда все будет готово, зовите нас с помощью амулета, — она выудила из кармана и положила на стол такую же "ракушку", как та, с помощью которой Ками вызвал подмогу два дня назад. — Мы доставим на место инквизитора...

-... подсадную утку, — хмыкнул Ками и, кажется, схлопотал пинок под столом от Ногицунэ, сохранявшей безмятежное выражение лица.

— Через час после разрушения "бездны" к ней переместится один из наблюдателей — для проверки, — продолжила тем временем пророчица. — Уходите заранее, позвольте им беспрепятственно забрать своего бесчувственного коллегу. Вот и весь план, собственно. Да, кстати, чуть не забыла, — спохватилась она. — Потом надо будет прощупать память того кайса, которого пожалела Нэй. У него найдется информация о приблизительном местонахождении одной из групп, в которой работает его старый друг. Если мы сумеем выйти на ее след, то отведем подозрения от Краузе. Руководству Ордена временно станет не до найденышей, — улыбнулась она. — Итак, есть ли у кого-нибудь возражения?

Максимилиан, который вообще-то считался главой группы, но, похоже, с удовольствием позволял пророчице командовать, обвел всех собравшихся пристальным взглядом, наверняка не брезгуя и телепатией.

— Все согласны, — произнес он наконец, лениво жмурясь. — Просто какое-то идеальное взаимодействие, даже скучно становится. Впрочем, нет дураков — с пророками спорить, — криво ухмыльнулся князь. — Так что...

— У Ногицунэ нет возражений, но есть просьба, — внезапно подняла голову лисица, до этого едва ли не дремавшая на столешнице. — Ногицунэ будет все время спать и не сможет заботиться о Ками Кайле. Но лисята не должны отсиживаться в норе — они должны учиться хитростям и премудростям. А у кого учиться, если не у тех, кто рукою своей обращает настоящее в легенду? — голос ее наполнился мёдом и патокой. — Могущественный Северный князь будет учить и защищать лисенка Ками Кайла, пока Ногицунэ спит — таково условие Ногицунэ.

В моей голове мгновенно промелькнули тысячи образов, жутких, пугающих... Сражения с Древними, "бездна", смерти и кровь.

Мы с Максимилианом переглянулись — совершенно механически, кажется, на одних инстинктах. А потом одновременно и одинаково решительно заявили:

— Я согласен!

— Ни за что.

Кажется, мне удалось совершить невозможное — по-настоящему удивить Максимилиана.

— Почему, малыш? — от неожиданности, не иначе, он сбился на старое обращение, которого мне не приходилось слышать уже довольно давно. — Это вполне разумная просьба. Ками Кайл еще слишком мал, чтобы пробелы в обучении потом легко было бы заполнить. Пока лисенок остается с нами, он поддерживает свой тонус...

Я с трудом подавила желание залепить князю оплеуху, чтоб одумался.

— Вот именно — слишком мал, — сухо подчеркнула я. — А слова "дети" и "война" в одном предложении не употребляются.

— Эй, я ненамного тебя младше, вообще-то! — встрял Ками. — Хочешь, чтобы я в стороне держался — давай тогда, сама лапки сложи и сиди. Долго выдержишь?

— Помолчал бы уж! — неожиданно для себя рявкнула я и прикусила язык. Воображение разошлось не на шутку, подкидывая все новые картины опасностей. — Думаешь, мне очень нравится во всем этом участвовать? Да будь моя воля, я бы в жизни не влезла в военные игры!

Кайл оскалился — по-звериному, неприятно:

— Что-то не заметно, мисс В-Каждой-Бочке-Затычка, — едко протянул он. — Уже можно по твоему присутствию ориентироваться, где самая веселая заварушка. Если тебя все так бесит, как ты говоришь, чего же не пошлешь всех лесом и не спрячешься в этом своем Замке?

Неожиданно у меня закончились силы — разом, все. Я почувствовала такую нечеловеческую усталость, такую тоску, что захотелось даже не уснуть — сдохнуть. Когда же закончатся эти драки, ссоры, смерти? Почему нельзя хотя бы кого-нибудь защитить, укрыть в безопасном месте, пока не наступит мир? А мне...

— Мне нельзя прятаться, — я через силу улыбнулась. — Если уж я получила эту силу, то обязана распорядиться ею с умом. А утаивать ресурсы в военное время... преступно.

У Ками сделалось такое ошарашенно-виноватое лицо, словно он с размаху наступил на жабу, а потом поднял ногу и увидел на асфальте раздавленную фею.

— Ты не ресурс, — буркнул лисенок, но уже тише и гораздо менее агрессивно. — Если не хочешь драться — не дерись.

— Я должна. К сожалению.

Повисла неловкая пауза. Дэриэлл ничего не сказал, но по глазам я видела, что он меня поддерживает. Конечно, еще бы стал целитель отправлять мальчишек на войну... По лицам Даринэ и Кирота понять ничего было нельзя. Айне смотрела в сторону, тщательно выдерживая нейтралитет, и уже одно это наводило на нехорошие мысли. Максимилиан с независимым видом разглядывал свои ногти.

А вот Корделия явно готова была со мной поспорить.

— Не понимаю, в чем проблема, — в сердцах бросила она, когда молчание затянулось. — В кланах воевать начинают с двенадцати лет. А кое-кто даже и раньше, — Делия искоса глянула на князя. — И никто не жалуется. Выживают сильнейшие. Этот твой лисенок, между прочим, слабым не выглядит.

— Но среди нас он наиболее беспомощный, — неожиданно вступилась за меня Даринэ. Даже сейчас, когда брат и сестра по-разному зачесали волосы и выбрали едва ли не противоположные стили в одежде — малиновое платье для Даринэ и официальный серый наряд для Кирота — сходство все равно бросалось в глаза. — Глупо было бы указывать собственному противнику на самую уязвимую точку и давать такой роскошный повод для шантажа.

— А в чем проблема? — начала горячиться Корделия. — Пускай путешествует с нами, а во время сражений мы просто будем отправлять его подальше.

— Как можно что-то планировать, если все стычки происходят спонтанно? — поддержал сестру Кирот. — Нет, я считаю, что ребенок только ослабит группу и подвергнет опасности всех бойцов. Думаю, нам довольно будет и необходимости прикрывать во время сражений Дэриэлла эм-Ллиамата, — подчеркнуто нейтральным тоном добавил он. — И если большинство группы высказывается против, то решение очевидно.

Ксиль улыбнулся — ласково, безмятежно — и закинул руки за голову. Поза уязвимости — если бы не взгляд. Те, кого можно безнаказанно ударить, так не смотрят.

— А кто сказал, дорогие мои, что ваше мнение меня интересует? — мягко поинтересовался князь, и от него дохнуло жаром, как от раскаленной добела полоски металла. — Кажется, Ногицунэ высказалась недвусмысленно: или я беру на попечение мальчишку, и она следит за инквизитором, или никаких шпионских игр. Все честно. Так что никакого обсуждения не будет. Ками Кайл едет с нами.

— Ксиль... — начала было я, но князь быстро глянул на меня и мысленно произнес:

"Найта, пожалуйста, не спорь. Я тебе слово даю, что с мальчишкой ничего не случится. У меня таких "бойцов" — целый клан. Это сейчас они могут за себя постоять, а когда-то все были детьми".

"Ками — не шакаи-ар! У него нет вашей регенерации, силы, скорости... Он одинаково беспомощный и в человеческом, и в лисьем облике", — я не желала сдаваться.

Боги, однажды Ханне всего лишь не повезло оказаться рядом, когда лосты охотились за моей головой. А сейчас ситуация повторялась с точностью до мелочей, только в другом масштабе. Древние — это не ведарси, пыл которых можно остудить магией. Демоны — настоящие, а не просто облекшиеся в плоть твари с тонкого плана — практически неуязвимы. Есть всего два способа уничтожить их: либо в пыль перетереть в буквальном смысле, либо ударить чистой стихией. Ирсэ и Дэриэлл в состоянии только сдерживать нападающих. Корделия — княгиня, один на один с Древним, подобным Рэю, ей не справиться. Моя же сила нестабильна, может случиться все, что угодно — транс слетит, и тогда пиши пропало.

Но каждый из нас рискует сознательно. А Ками наставница просто бросает в гущу событий, как щенка в воду. Научится плавать — выживет, нет — что ж, и так бывает.

"Ками Кайл гораздо сильнее, умнее и изворотливее простого человека, — даже в мысленном голосе князя отчетливо слышалось раздражение. — Он — не беспомощная жертва. Твой лисенок уязвим, да. Но только по сравнению с остальными".

"Брать его с собой, рассчитывая на счастливый случай — жестоко", — отрезала я, уже чувствуя, что проигрываю. Ксиль все равно поступит так, как считает нужным. Ногицунэ следила за мной, любопытно склонив голову к плечу. Я спорила с Максимилианом, ругалась с Ками, но на самом деле все мои слова адресовались лисице.

А она.... Она, кажется, смотрела на все это, как на занимательное представление. И от этого руки опускались. Я не могла переубедить Максимилиана, который понимал меня, как никто другой. А Ногицунэ, наверное, вообще меня не услышит.

"Лучше всего способности развиваются в стрессовой ситуации. Лишать Ками этого шанса — вот что по-настоящему жестоко. И... Найта, — тон Ксиля стал вкрадчивым. — Слова "никакого обсуждения не будет" относились и к тебе. Смирись с моим решением. Я лучше знаю, как воспитывать детей, учить их выживать и делать из них бойцов, а не просто... расходный материал, человеческое сырьё".

Материал. Сырьё.

Вот как.

Меня будто в холодную воду окунули. Разом, с головой. Легкие свело судорогой, глаза — словно дымом резануло. К счастью, говорить больше не о чем было. Ногицунэ, не медля, отправилась проводить подготовку к ритуалу, и Айне последовала за ней, уже от порога взглянув на меня виновато и понимающе. Не дожидаясь, пока и другие начнут расходиться, я вскочила и, с трудом удерживаясь от того, чтобы перейти с чеканного шага на бег, ринулась в свою комнату.

Туда, где можно будет ссутулить до боли выпрямленную спину и позволить обиде выплеснуться наружу. Хотя бы грохнутой об пол вазой.

— Ты, утренний экспресс, притормози! — Ками нагнал меня уже на лестнице и самым бесцеремонным образом ухватил за руку. Мир на мгновение обесцветился, но усилием воли я вынырнула из транса. Нечего на друзьях срывать обиду. — Куда усвистела? А за этой, как ее, "бездной", кто пойдет?

— Сейчас вернусь, — я едва сумела разомкнуть губы. — Только... приведу себя в порядок...

Ками неопределенно хмыкнул и вдруг шагнул, вставая на ступеньку выше меня. Так, что лица наши наконец-то очутились на одном уровне. Глаза у Ками были смертельно серьезными, а ладони, лежавшие на моих плечах, — жесткими и уверенными. Не детскими.

— Слушай меня, Найта, и слушай внимательно, — четко произнес он. Я не сразу сообразила, что на этот раз Ками говорил не на привычной для слуха смеси наречий, к которой с детства приучались все, кто жил в семьях равейн или магов, а на своем родном языке. Будто боялся перепутать слова или слишком волновался. — Не знаю, о чем ты там со своим телепатом трепалась, пока вы мерялись взглядами... Могу догадываться только. Но скажу одно — зря обижаешься. У Ногицунэ таких воспитанников, как я, не один десяток был. Она лучше знает, как поступать.

— Не в этом дело, — откровенничать не хотелось. Слова "человеческое сырьё" все еще эхом метались в голове.

— А в чем тогда? — в голосе Ками прорезалась ехидца. — Неужели не в том, что тебя, такую крутую эстаминиэль, заткнули, как школьницу?

Я хотела возразить, может, даже вывалить на Кайла весь наш диалог с Максимилианом, но задумалась. Сгоряча мне показалось, что в жилах кипит обида за все человечество. Но если поразмыслить как следует... За Ксилем никогда не водилось презрительного отношения к людям. Князю, кажется, по большей части вообще было все равно, к какой расе принадлежал его собеседник.

Скорее всего, под "сырьём" и "материалом" он понимал именно худшую часть любого общества, не только человеческого — пассивную, трусливую, не умеющую за себя постоять. А я просто вывернула его слова так, как мне было удобнее, чтобы...

...чтобы скрыть от себя обиду на то, что Максимилиан принял такое... авторитарное решение. Фактически — по праву, как глава группы.

А поступила некрасиво именно я, начав оспаривать приказы командира. У людей по законам военного времени за такое вообще едва ли не расстрел полагался.

Я вздохнула. Где-то в глубине души черной кусачей змеей начала просыпаться совесть.

Хорошо, что мы не в человеческой армии.

— Наверное, ты прав, — вынужденно признала я, отводя взгляд и начиная медленно подниматься по лестнице. Швыряться вазами и прочими хрупкими предметами расхотелось. Их, между прочим, тоже люди делали, старались. Явно не для того, чтобы всякие истерички в сердцах фарфор колотили. — Спасибо... И прости, что я на тебя так напустилась там, на веранде.

Ками фыркнул. Ступени скрипнули, мягко прогнувшись под торопливыми шагами, и внезапно теплые руки обвили мою талию. Я замерла.

— Дура, — Кайл уткнулся мне лбом куда-то между лопатками. Кажется, его потряхивало. — Найта, ты что, думаешь, я не понимаю, почему это? Я же не совсем кретин. До того, как ты появилась, обо мне только Клара заботилась... А потом... Я и Хани... — голос его упал до шепота. — А сейчас... ты... мой друг. Единственный. Вообще единственный. Больше никого. Понимаешь?

— Понимаю, — выдохнула я, не зная, чего хочу больше — развернуться и тоже обнять его, погладить по голове — или расплакаться.

Дверь внизу хлопнула. Звякнули тяжелые серьги.

— Вот пойду и расскажу князю, кого и с кем я застукала, — мрачно и торжественно изрекла Корделия. — Ты, мальчишка, наверное, из чувства благодарности к Максимилиану хватаешь тут его невесту за грудь.

— Неправда! — возмутилась я, резко раздумывая плакать. — Ками просто... Ай! Ты что делаешь? — я отпихнула нахальную ладонь лисенка и резко развернулась.

Ками округлил бесстыжие глаза. Разноцветные волосы воинственно топорщились во все стороны.

— А я что? — нахохлился он. — Терпеть не могу, когда меня ругают за то, что я не делал. Сразу хочется дать повод, чтоб хоть зря не ругали.

— Вот оболтус, — неискренне возмутилась Корделия. Глаза ее смеялись. — Ладно, мальчики и девочки. Кому-то пора отправляться на поиски "бездны", а кому-то — получать последние наставления от Ногицунэ. Давайте, быстренько, быстренько!

Рядом с Корделией — живой, деятельной, эмоциональной — грустить или обижаться было совершенно невозможно. Поэтому я постаралась взять себя в руки, позволив лишь небольшое послабление — пойти и умыться в комнате до того, как возвращаться к Максимилиану и остальным.

А князь, между тем, времени даром не терял.

— Значит, так, — объяснял он дуэту Ирсэ и Корделии, когда я вернулась на веранду. — Каждый берет с собой "компас", — Ксиль указал на плавающие в мисках волосы. — Потом отправляемся по точкам. Отмечаем на картах направление, которое указывают "компасы". Дальше — возвращаемся, перечерчиваем все отметки на одну общую карту и таким образом получаем четко обозначенный район для поисков. Найта, идешь с Корделией, ладно? — как ни в чем ни бывало, просиял Ксиль сумасбродной улыбкой. — Ну, расходимся, что время-то терять...

Я хотела было остановить Максимилиана, перемолвиться с ним хотя бы словечком, попытаться извиниться... Но князь уже подхватил со стола свою карту, "компас" и — ищи ветра в поле.

Корделия действовала четко. С ориентированием на местности у нее не возникло ни малейших затруднений, и линия на карту легла ровно, как по линейке начерченная. По правде говоря, мне даже делать ничего не пришлось — так, подержала миску с трофейной прядью волос и покорно согласилась с предложением княгини поскорее вернуться в Пепельные Палаты.

А дальше — время понеслось, будто кто-то нажал на быструю перемотку. Ксиль вывел на карте район поисков, заставил меня переодеться в доспехи из савальского шелка и запастись телепортационным амулетом. Базу, или, вернее сказать, нору инквизиторов мы разыскали через несколько часов, в провинциальном человеческом городке почти в двухстах семидесяти километрах к северу от Приграничного. Я осталась... разочарована. Не знаю, чего ожидала — засады, ловушек, элементарной охраны...

Но уж точно не обычной трехкомнатной квартиры на восьмом этаже.

Там даже дверь запиралась на простой ключ.

Видимо, группа не намеревалась задерживаться в этой квартирке надолго. Здесь переночевали и, скорее всего, уже собирались менять место дислокации, когда "засекли" Айне, гуляющую по Приграничному якобы в одиночестве. Оставили "святые врата" в квартире и ринулись за трофеем, не подозревая о том, что пророчица уже сплела нити бытия в ловчую сеть.

— Привыкли к всемогуществу, — скривился Максимилиан, когда увидел захламленную квартиру и "бездну", безо всякой охраны валяющуюся на обеденном столе. — Рассчитывали за несколько минут прикончить жертву и вернуться. Будем надеяться, что и другие Древние так же больны самоуверенностью.

"Бездна" тоже оказалась невзрачной. Она вяло подавляла магию — в радиусе двух-трех метров, не больше, да и вообще была похожа на дешевый сувенир из какой-нибудь страны, живущей за счет туристов. Необработанный камень, зеленовато-коричневый, шершавый... Когда в без десяти восемь, как просила Айне, я откатила его "темной" кровью, прожигающей сквозные дыры в столе, он просто размяк, расползся бесполезной кашицей — и все.

Глупо и нелепо. Как и вся эта война.

Максимилиан быстро связался с Айне, и уже через четверть часа на грязный пол сгрузили спящего Оливера Краузе. Даринэ и Кирот, выставив нас на улицу, устроили в квартире разгром, имитируя последствия битвы, завалили инквизитора обломками и "в спешке" покинули место сражения.

Айне много смеялась, нервно и неискренне, и поздравляла нас с победой, до которой оставалось всего лишь дожить. Я хохотала вместе с ней, баюкая изрезанное запястье, и совсем не удивилась, когда Дэйр после осмотра и лечения моей "боевой травмы" посоветовал нам обеим принять по восемнадцать капель мятного настоя.

Голова после этого, конечно, кружилась. Но была блаженно пустая — то, что надо. Я позевала с полчаса, а потом вежливо извинилась и перед Дэриэллом, и перед сонной пророчицей — и отправилась в свою комнату. Лениво поднялась по лестнице, проплелась по коридору, потягиваясь так, что едва не задевала кончиками пальцев потолок, вползла в комнату...

... и едва не взвизгнула, когда меня развернули и в полной темноте припечатали спиной к двери. Не успела, честно говоря — повеяло ароматом разогретой солнцем травы, вцепились в плечи горячие пальцы с длинными когтями, а губы накрыли чужие губы — настойчивые, жаркие и сумасшедшие.

— Ксиль? — выдохнула я, когда кислорода стало не хватать и князь наконец отстранился, продолжая щекотать дыханием висок и ласково гладить по шее и плечам. — Почему ты...

— Т-с-с, — в темноте мне померещилась его улыбка, как всегда — уверенная и чуточку насмешливая. — Не надо ничего говорить. И спрашивать не надо. Просто пообещай, что мы больше не будем ссориться, ладно? — пальцы коснулись моей щеки, почти робко. — Дурацкое это занятие — ссоры. Вечно ляпнешь чего-нибудь сгоряча, а потом не знаешь, куда девать глаза...

Я улыбнулась невольно и накрыла его ладонь своей:

— А мне-то казалось, что я одна такая — скорая на решения.

Максимилиан тихо засмеялся.

— Что ты, Найта. Мы вполне друг друга стоим.

Конечно, все это было не слишком похоже на взаимные извинения. Но наконец-то исчез мерзкий привкус ссоры, который преследовал меня целый день, с самого утра. Единственным напоминанием остались только мятные капли на языке... и саднящие губы.

Ну, что поделаешь. Хищник — это диагноз...

ГЛАВА 9: ТОНКАЯ ГРАНЬ

Пожалуй, одна из самых приятных вещей на свете — просыпаться тогда, когда по-настоящему высыпаешься. Не вскакивать под дребезжание будильника, ошалело пытаясь сообразить, какой сегодня день недели. Не морщиться оттого, что соседка снизу жарит дешевую рыбу, и мерзкий запах проникает даже в утренние грезы. Не вытаскивать себя за шкирку из уютного гнездышка, свитого из одеял и подушек, только потому, что накануне ты имела глупость пообещать подруге сходить на ранний сеанс в кино...

Вдвойне приятно просыпаться долго, балансируя на грани между легкой дремой и пробуждением. Наслаждаться кофейным запахом. Вслушиваться в тихий шелест листвы за окном и звяканье ложечки о край чашки. Угадывать по звуку, когда человек, занявший кресло под лампой, переворачивает очередной лист книги, когда роняет заткнутый за ухо карандаш, когда тянется за чашкой, чтобы сделать очередной глоток кофе...

Но неизбежно наступает такой момент, когда приятное тепло под боком превращается в жар, а пахнущие травой мягкие пряди волос начинают слишком уж навязчиво лезть в рот. Вот тогда-то и понимаешь: все, выспалась. По самое "не хочу".

— Раз не хочешь — так вставай, — вкрадчиво шепнул Максимилиан, легонько проводя когтями вдоль позвоночника. — Уже одиннадцатый час, между прочим. Ты мне уже все плечо отлежала.

— Не ври, — буркнула я, не открывая глаза. — У шакаи-ар система кровообращения отличается от человеческой. Ощущение онемения у вас наступает только при поражении отравляющими веществами...

Максимилиан рассмеялся.

— Уела, — он на мгновение прижался губами к моему виску и откинул одеяло. Я рефлекторно поджала голые ноги, свободной рукой натягивая футболку вниз. — Но все равно, пора бы уже и вставать. Тем более если ты выспалась. Дела не ждут.

— Ну, раз дела... — я вытянулась на кровати, зевая. Утро растеряло половину своей прелести. Солнце просачивалось сквозь осиновые листья, расцвечивая комнату бледно-алым. — Встань, пожалуйста, с моей косы, — добавила я, когда попыталась сесть и обнаружила, что Максимилиан ночью подгреб ее под себя. — Вечно ты... — начала я ворчливо, и осеклась, когда заметила, наконец, Дэриэлла, с удобством расположившегося в кресле с солидным фолиантом на коленях. — Доброе утро, — приветствие вышло немного скомканным — наверное, от смущения. Уж больно внимательным был взгляд целителя — и голодным. Как у шакаи-ар.

— Доброе утро, Нэй, — улыбнулся Дэриэлл и деликатно отвернулся, уделяя внимание книге. — Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Голова не кружится?

— Вроде нормально, — я прислушалась к себе. — Не кружится, только тяжелая какая-то... Вообще это не удивительно — после двенадцати часов сна-то. Но серьезных последствий, кажется, нет. Не так уж много крови и сил ушло на ту "бездну". Хоть сейчас за следующую приняться могу, — неловко пошутила я, снимая со спинки кровати джинсы и рубашку.

— Это было бы неплохо, — откликнулся Ксиль, успевший за то время, пока я возилась, не только встать, но и полностью одеться. Я невольно позавидовала ему: расчесываться не обязательно, водолазку в отличие от моей рубашки гладить не надо... — Через несколько часов мы будем уже далеко отсюда — за океаном. И, вполне возможно, силы тебе понадобятся довольно скоро.

Сердце кольнуло неприятным предчувствием. Ксиль же олицетворял чистое предвкушение. Видимо, пока я спала, он успел телепатически связаться с кем-то из подчиненных Тантаэ и получить информацию о местонахождении следующей группы инквизиторов.

— Вообще-то, еще вчера, — поправил меня Ксиль, беспардонно влезая в мысли. — Но ты вечером была слегка не в настроении. А потом я был не в настроении... точнее, не в том настроении... — он широко ухмыльнулся. Наверняка щеки у меня заалели, как те осиновые листья.

То, что мы вчера не зашли дальше поцелуев, было исключительно заслугой Ксиля. Но, если подумать, то все эти провокации начал тоже он, так что стыдиться мне нечего. Вполне логично, что влюбленной девушке начнет сносить крышу от поцелуев многоопытного князя...

Коварное слово "опыт" потянуло за собой цепочку разнообразных ассоциаций, и я поспешила нырнуть в свитер, пряча выражение лица. Максимилиан нахально расхохотался, подтверждая теорию о полнейшем бесстыдстве телепатов. Хоть бы вид сделал, что не замечает, паршивец.

— Хочешь, я его стукну чем-нибудь? — ласково предложил Дэриэлл, взвешивая в руке фолиант. Выражение лица у целителя было задумчивым, но глаза смеялись.

— Ну, зачем же такие жертвы, — попыталась отшутиться я, зашнуровывая кроссовок. Затем подумала, что все равно в ванной придется разуваться, и во второй влезла просто так, смяв задник.

— Никаких жертв с моей стороны, — улыбнулся целитель, поудобнее перехватывая книгу. — Это будет замечательная месть за муки ревности, которые мне пришлось испытать вчера.

— Шакаи-ар не ревнуют, — Ксиль совершил хитрый тактический маневр, попятившись к двери. Дэриэлл отложил книгу, видимо, пожалев ее, и с крайне многообещающим видом стянул с ноги ботинок. — И вообще, нечего подглядывать, — мгновенно сориентировался Ксиль, переходя в наступление. — Вежливые люди или уходят, или присоединяются... Мне пора! — он выскользнул в коридор за секунду до того, как ботинок врезался в дверной косяк. — Увидимся позже! — весело донеслось уже от лестницы.

— Промахнулся, — с сожалением констатировал Дэриэлл. И обернулся ко мне: — Нэй, может, позавтракаем вместе? Я приготовил кое-что из того, что ты любишь, — искушающе, совсем не в своем стиле, улыбнулся он, откидываясь на спинку кресла. — Думаю, я заслужил хотя бы завтрак в твоей компании, если уж вечер ты провела с князем.

Нотки ревности в голосе целителя тщательно маскировались иронией, но я все равно почувствовала укол совести. В последние месяцы нам всем было не до развития отношений. Мы словно повисли в неопределенности. Статусы оставались размытыми, планы на будущее — туманными. Я жила сегодняшним днем. В том, что творилось в загадочной голове Максимилиана, разобраться могли разве что Вечные...

Но Дэриэлл не был ни беспечной девушкой, ни бесшабашным шакарским князем. А я... честно говоря, я боялась его оттолкнуть.

— Завтрак? — улыбнулась я самой светлой своей улыбкой. — Здорово. Подожди немного, я только умоюсь.

— Спускайся тогда сразу на веранду, — посоветовал Дэриэлл, поднимаясь и прихватывая с подлокотника чашку из-под кофе.

Дэйр вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Я осталась в одиночестве и растерянно опустилась обратно на кровать. От приподнятого утреннего настроения и следа не осталось. Значит, Ксиль говорил, что через несколько часов мы будем уже за океаном? Что ж, тогда следует хорошенько подготовиться к путешествию. Затолкать вещи, которые уже успели расползтись по всей комнате, обратно в рюкзак — первый подарок, который мне сделал князь. Вымыть голову, потому что неизвестно, когда в следующий раз удастся это сделать...

И, пожалуй, надеть доспехи из савальского шелка вместо любимых джинсов. Все-таки на войну отправляемся, а не на прогулку. Нужно будет заботиться не только о себе, но и о Ками, например.

Кстати, о лисёнке...

Впрочем, это может и подождать. Сначала — душ.

За те пятнадцать минут, пока я плескалась под горячей водой, в ванной запотели не только зеркала, но и маленькое окошко под потолком. Большое полотенце нежно-персикового цвета повлажнело от пара и вряд ли теперь годилось для подсушивания волос. Я нахмурилась, пытаясь припомнить, какое плетение использовала мама, чтобы привести мою шевелюру в порядок...

...и с удивлением осознала, что не могу.

Пар оседал на зеркале мельчайшими каплями. Когда воды становилось слишком много, она сбегала по поверхности тонкими дорожками, расчеркивающими и без того мутное отражение.

Я вздохнула и устало провела по зеркалу рукой, собирая влагу.

Ну и что это за существо такое — мокрое насквозь, с волосами, облепившими лицо и шею, словно морские водоросли? Существо, которому легче швырнуть в кого-нибудь горящим древесным стволом, чем справиться с косметическими заклинаниями?

Какой-то дикий зверек, а не девушка.

Тонкие шрамы белели на щеке едва заметной паутинкой. Я осторожно коснулась их, прослеживая узор указательным пальцем. Интересно, в какой момент меня перестали беспокоить шрамы на лице, зато начали волновать вопросы, вроде того, сколько защитных амулетов можно навешать на Ками без опасения, что они друг друга заглушат?

После налета на Зеленый город? Или раньше, после "бездны"? Или еще в Дальних Пределах?

Зеркало быстро запотевало, и казалось, что глаза у меня темнеют.

"Ксиль обещал нам отпуск после всего этого, — пронеслось вдруг в голове, и я невольно улыбнулась, вспомнив горящие предвкушением глаза князя — синие, как вечернее небо на востоке. — Океан, пляжи... вот бы правда отдохнуть".

Если подумать, чем быстрее мы ввяжемся в новую стычку с инквизицией, тем ближе станет окончание войны. Да и никто не принуждал меня сделать именно такой выбор — я сама сунулась в пекло. Значит, не имею права прохлаждаться, задаваясь бесполезными философскими вопросами.

В конце концов, кто сказал, что эстаминиэль должна быть похожа на нежную девушку... Бред, право слово.

Когда пришло время спускаться к завтраку, в крови у меня бродило жадное нетерпение. Скорей бы уже выступать!

К сожалению, насладиться тишиной, шоколадом и обществом Дэриэлла у меня не получилось.

— Сдохнуть можно! — мрачно заявил Шинтар, едва появившись на веранде в сопровождении довольной, как никогда, княгини. — Чувствую себя каким-то товаром. Вот только на что меня обменяли, не могу понять... Нет, я, конечно, приключения до смерти люблю, но предпочитаю в них ввязываться самостоятельно. Может, кто-нибудь объяснит мне, почему Гилеар отдал такой странный приказ?

— Хотел побаловать союзников вкусненьким, — Корделия, улучив момент, обвила руками его талию, интригующе щекоча дыханием шею. — Будешь "сухим пайком"... На охоте за Древними на людей времени не остается...

Шинтар явно сделал над собой усилие, чтобы не отстранить княжну самым грубым образом, и улыбнулся скромно, как и полагается секретарю дипломатической миссии:

— В таком случае, вас ждет разочарование — я не человек и, следовательно, не являюсь объектом охоты.

Княгиня только рассмеялась:

— Ну, тем лучше — аллийцы даже вкуснее, — и, развернув Шинтара, резко толкнула его, одновременно ставя подножку.

Я и охнуть не успела, как аллиец оказался спиной на столе прямо перед Дэриэллом. Целитель, за секунду до этого поднесший чашку к губам, едва не поперхнулся. На всякий случай я подвинула сахарницу и блюдо с тостами поближе к себе, хотя вряд ли бы Шинтар их задел.

— Давай завтракать? — улыбнулась Корделия-искусительница, заглядывая Дэйру в глаза. Ошарашенный и слегка придушенный в процессе, Шинтар смирно лежал на столе, не дергаясь и не пытаясь оттолкнуть удерживающие его руки. — Смотри, какой миленький! — восхитилась княгиня и наклонилась к Шинтару, запечатлевая на лбу, под золотистой челкой, целомудренный поцелуй.

На лице у Дэриэлла появилось то выражение, с каким он говорил мнительным и надоедливым "пациентам": "Простите, сегодня я никого не принимаю. Видите ли, в доме заразный больной... Очень опасная лихорадка..."

— Корделия, будь добра, освободи стол, — мягко попросил он и, как ни в чем не бывало, отпил из чашки. — Доброе утро, Шинтар. К сожалению, все, что я могу тебе посоветовать — это не поддаваться на провокации. Против характера шакаи-ар медицина бессильна.

— А эта бешеная меня точно не покусает? — с удовольствием подхватил игру оклемавшийся Шинтар. — Боюсь, мы не настолько близко знакомы, чтобы заходить так далеко, — он с притворной скромностью опустил ресницы.

— Так давай познакомимся! — с жаром откликнулась Корделия после секундной заминки. — Привет, меня зовут Корделия, можно Делия, Делита или просто Лита, а вот за "Корделиту" покусаю без всяких церемоний... Сойдет? — вкрадчиво поинтересовалась она, легонько царапая когтями темный шелк рубашки на груди Шинтара.

— Корделия, стол, — невозмутимо напомнил Дэриэлл. — Найта, будь добра, передай мне сахарницу. Горчит.

Княгиня рассмеялась и помогла Шинтару подняться и отряхнуть со спины крошки от тостов. Бывший секретарь делал вид, что ему это все ужасно не нравится, но, кажется, уже начал привыкать к манерам шакаи-ар и даже получать от всего происходящего своеобразное удовольствие.

Повертевшись вокруг Шинтара и осознав, что больше ей сегодня безобразий учинить не дадут, Корделия переключилась на меня.

— Ты уже собрала вещи? — поинтересовалась она заботливо, как старшая сестра. Я кивнула, и взгляд машинально метнулся к невзрачному пакетику на краю столешницы, в котором лежали приготовленные для Ками амулеты. — Знаешь, вообще-то все уже готовы выступать и ждут только вас с Дэриэллом. Время не забыла перевести на восемь часов назад?

— Я часов не ношу, — невольно улыбнулась я. Княгиня просто излучала энтузиазм, заражая им и всех окружающих. — Но спасибо за информацию. Значит, сегодня день будет как минимум на восемь часов длиннее. Ладно, пойду, что ли, смотреть, как там Ками Кайл, — вздохнула я и поднялась из-за стола, с сожалением отставляя чашку с недопитым кофе... четвертую порцию за сегодняшнее утро. Что ж, заряд бодрости обеспечен.

Ками, как оказалось, был готов выступать еще с девяти утра. К тому времени, когда я зашла за ним, лисенок уже весь извелся. Его вещи уместились в простую спортивную сумку — уверена, ничего кроме нескольких смен одежды туда не влезло. Доспехами, естественно, его никто не обеспечил, да и так ли они пригодились бы ведарси, оборотню?

— Долго же ты, — нахохлился парень, засунув руки в карманы. — Я уж думал, что вы уехали без меня. Этот твой князь мог бы и откосить от выполнения обещания.

— Не думаю, — весело возразила я. От волнения Ками даже язвительность подрастерял. Правда, что ли, боялся, что его оставят здесь? — Ксиль, при всей его страсти к интригам, напрямую не лжет никогда. Если пообещал взять с собой — возьмет. Кстати, ты уже подумал, как будешь действовать в случае схватки с Древними? Конечно, я надеюсь, что до твоего участия дело не дойдет, но даже боюсь загадывать...

— Как-нибудь, — беспечно отмахнулся Ками, полностью подтверждая мои подозрения о том, что он совершенно не представляет себе, во что втравила его наставница. — Ладно, ладно, уговорила. Если что-нибудь случится, забьюсь в самый дальний угол и буду сидеть там, изображая пустое место, — нехотя пообещал лисенок, увидев, как я нахмурилась.

— Так-то лучше, — ворчливо отозвалась я и протянула ему пакет с магическими побрякушками. — Но лучше все-таки надень это.

— Что? — он подозрительно зашуршал пакетом. — Магические штучки?

— Ну да, — спокойно пояснила я. — Браслеты — на резинке, не свалятся даже с лисьей лапы. Один — на отвод глаз, другой — защитит от некоторых магических атак. Вот эту подвеску можно приложить к открытой ране, продезинфицирует и затянет по возможности, — мои пальцы обвели невзрачную гранатовую капельку на шнурке. Пожалуй, созданием этого амулета я гордилась больше всего. Результат определенно стоил вечеров в Академии, проведенных за попытками приспособить лечебные заклинания магов под мою манеру колдовать. Наверное, эта штучка сработала бы даже рядом с "бездной"... — И вот еще, — я расстегнула одну из сережек-колечек в своем ухе и протянула ее Ками. — Надевай сейчас, чтобы я видела, и ни в коем случае не снимай.

Ками без споров подчинился, заменив блестящий "гвоздик" в мочке на колечко.

— И что она делает, эта сережка? Предоставляет невероятные бонусы к силе и скорости, а еще плюс пять к защите? — хмыкнул он, теребя обновку.

Я решительно накрыла его пальцы своими и замкнула плетение. Вот так-то лучше.

— Нет, — спокойно ответила я. — Эта сережка дает тебе шанс всегда выбраться из схватки, даже если магия будет блокирована. Нужно всего лишь расстегнуть замок — и ты перенесешься в окрестности моего родного города. В наш загородный дом. Ками, — я поймала его взгляд и удержала. — Пообещай мне, пожалуйста, что ты так и сделаешь, если станет слишком опасно.

Уж не знаю, что Кайл увидел в моих глазах, но вместо очередной колкости он сглотнул и тихо сказал:

— Обещаю...

Мы покинули Пепельные Палаты торопливо и буднично, без проводов, как нежеланные гости. В Приграничном городе прошли через портал, на максимальное расстояние — и начались прыжки по всему континенту. Из-за ограничений на перемещения, введенных магами, попасть в Южную Заокеанию напрямую было невозможно. Порой от одного портала до другого нам приходилось ехать на поезде или брать машину, но, к счастью, ни один перегон не затянулся больше, чем на сорок минут.

Но даже так, по-заячьи, петлять было безопаснее, чем путешествовать самолетом. Если кому-то из инквизиторов пришло бы в голову взорвать двигатели, то пострадали бы не только мы, но еще и посторонние люди.

А еще — Древние имели слишком большое преимущество в воздухе.

Последний переход выбросил нас на окраине провинциального, как я подумала поначалу, городка. После осенней прохлады Пепельных Палат влажная, жаркая духота субтропиков показалась мне самой настоящей баней. Пахло тропическими цветами и йодом — океан был недалеко.

— Сколько здесь градусов? — я сощурилась от солнца. Ноги гудели от усталости — "несколько часов" князя затянулись на целый день. — Двадцать восемь?

— Чуть больше тридцати, — небрежно пожал плечами Ксиль. Зараза, знал же, какая погодка нас ждет! Сам надел футболку и светлые брюки, а остальным, что, мучиться? Впрочем, Корделия тоже выбрала летний наряд — скинула плащ и осталась в коротких шортах и майке... Гм. Пожалуй, даже слишком откровенной.

— Тридцать три с половиной, — дотошно уточнил Ирсэ. — Или даже тридцать четыре.

Я машинально обернулась на голос, но так и не смогла понять, кто это сказал. Кажется, "тенью" обычно предпочитала быть сестра — значит, видимым оставался Кирот. Привыкнуть к его новому облику было трудновато. Я все время ожидала, что взгляд утонет в бледно-лиловой волне крупный локонов, но для маскировки в условиях человеческого города маги предпочли менее приметный облик. Работала над ним Даринэ, и к делу она подошла со всем тщанием. Вряд ли бы кто-нибудь узнал в этом высоком парне с темно-русыми волосами, собранными в "конский хвост", аллийского волшебника. Рубашка в крупную клетку была самой обычной, джинсы — в меру драными, кепка козырьком назад — типично туристской.

— Попить бы, — вслух пожаловалась я. Савальский шелк доспехов, конечно, защищал от перегрева, но от духоты не спасал. — Где мы остановимся?

— В гостинице на побережье, — Максимилиан огляделся по сторонам и, сориентировавшись, махнул рукой. — За мной. Я иду вместе с Найтой и Силле... То есть Дэриэллом. Следом, в трехстах метрах, Шинтар, Ирсэ и Ками. Корделия, ты прикрываешь, если что. Тихо, чтоб даже я тебя не видел.

Княгиня молча склонила голову и исчезла — я и моргнуть не успела. Ксиль подхватил меня под руку и потянул по утоптанной глиняной дорожке в сторону перехода на "человеческую" часть города. Несколько десятков метров — и мы вынырнули из переулка на оживленную улицу.

Волной нахлынули запахи еды — жареное мясо, вареная кукуруза, что-то сладковатое и незнакомое... Совсем рядом, через два-три дома, надрывались динамики, выплескивая в субтропическую жару надрывные песни о разбитых сердцах и неверных возлюбленных. Я завертела головой по сторонам, впитывая впечатления, как сухая тряпка, брошенная в приливную волну — и буквально захлебывалась ими.

Здесь все было... другое. Совсем не похожее на привычное. Даже люди — загорелые, черноволосые, с крупными чертами лица, с широкими улыбками. Кто-то громко говорил, почти перекрикивался, но не зло, а просто эмоционально. Пожалуй, здесь Корделия — стройная, с обласканной солнцем кожей, с яркими глазами, в открытой одежде — сошла бы за свою.

— Это прибрежный городок, — в полголоса пояснил Ксиль, улыбаясь. — В южном полушарии стоит осень, но, как видишь, жаркая. Люди купаются, загорают. Сейчас около четырех вечера — многие идут на пляж или, наоборот, возвращаются в гостиницы. Легко затеряться даже без всякой магии. Туристов вокруг полно, даже мы с тобой, бледные поганки, не особенно выделяемся, — Ксиль весело подмигнул мне. — Вот Дэйру, может, и перепадет внимания — он светловолосый.

Я глянула на белоснежную шевелюру Ксиля и проглотила смешок.

— Зато кожа у меня не такая светлая, — спокойно откликнулся целитель. — Да и люди судят не только по внешности. Если я буду копировать манеру разговаривать, одеваться и прочее, то меня могут принять за местного жителя. Кстати, может, скажешь уже, что это за гостиница, в которой нам предстоит жить?

— Шакарская, — широко ухмыльнулся Ксиль. — Южный клан, надежные ребята. Наши антиподы, если так можно сказать. Впрочем, большинство — обычные ар-шакаи, потомков Древних мало. Качество возмещается количеством. Полторы тысячи кланников — достаточно много, но этого едва хватает, чтобы следить за городом, что к северу отсюда, и контролировать процесс возникновения новых кланов.

-Что за город? — машинально переспросила я, продолжая разглядывать маленькие, словно кукольные, домики, вокруг которых разросся кустарник, усыпанный ярко-фиолетовыми цветами. — Большой?

— Ну, как тебе сказать... — с неискренней задумчивостью протянул Максимилиан. — Двадцать миллионов, если считать с пригородами.

Я поперхнулась.

— В Золотой столице всего двенадцать миллионов... И восемь шакарских кланов, включая людей Ирвина. Восемь князей... А здесь правит всего... один?

Ксиль мечтательно улыбнулся.

— Одна. Эне Рай, Медная Княгиня. Ты видела ее на совете.

Я смутно припомнила невысокую женщину с широкоскулым лицом и угольно-черными волосами.

— А почему "Медная"? — полюбопытствовал Дэриэлл, срывая на ходу ярко-алый цветок с игольчатыми лепестками. — О, эритрина! У нас они не растут...

— Потом ботаникой займешься, — ворчливо откликнулся Ксиль, выхватывая у него цветок. — Медная потому, что как-то раз, лет семьсот назад, когда Эне была еще простой кланницей, она провинилась и заработала от своего князя наказание — тридцать медных гвоздей, вбитых в позвоночник. Не очень-то удобно регенерировать, если в ране остался металл, — трофейная эритрина трудами Ксиля перекочевала мне за ухо. Я не особенно сопротивлялась, хотя чувствовала себя при этом странно. — Ну, а когда Эне стала княгиней, то она вернула своему бывшему наставнику любезность. Правда, по странному совпадению один из медных гвоздей, который она вогнала в его позвоночник, оказался испачкан в солнечном яде...

Мгновение — и перед глазами вспыхнул яркий образ. Думаю, меня не затошнило только благодаря тому, что все детство я провела в Дэйровой лаборатории.

— Ксиль, в следующий раз обойдемся без иллюстраций, ладно? — кисло попросила я, стараясь прогнать дурацкую картинку, которая словно въелась в мозг. — Мне и в жизни хватает всякой гадости, уж прости...

— Нет проблем, — в голосе князя не было ни капли раскаяния. — Просто захотелось поделиться. Я присутствовал при этом, знаешь ли. И восхищен Эне Рай. Может, прозвище у нее и "Медная", но воля — стальная. Женщин среди обращенных мало, еще меньше из них доживают до возраста княгини. И уж совсем немногие решаются править кланом. А вот Эне словно рождена для такой судьбы.

Я ощутила смутное недовольство. Как будто кто-то покусился на нечто, принадлежащее только мне.

— Тебя восхищают исключительно те женщины, которые умеют сражаться? — мой вопрос прозвучал чуть более ядовито, чем хотелось бы. И... ревниво?

Мне стало немного стыдно. Но Ксиль и бровью не повел, только улыбнулся, запрокидывая лицо к солнцу:

— Меня восхищают те, у кого достаточно воли, чтобы идти по выбранному пути. И не важно, что это за путь — управление кланом... или алхимия, — он стремительно наклонился ко мне. Я инстинктивно зажмурилась и едва ощутила прикосновение губ к щеке. — А править моими кланниками я тебя не пущу. Я сам с ними едва справляюсь, если честно, — усмехнулся он. — Кстати, мы уже пришли. Милое место, правда? И с видом на океан.

Я обернулась туда, куда показывал князь, и замерла, очарованная.

Не гостиницей, естественно. Океаном.

Конечно, мне уже доводилось видеть море. Но, наверное, в то время я еще не умела так смотреть — охватывая взглядом еще и нити. Сияющий серебром и синевой узор, уходящий вглубь и вдаль, казалось, до бесконечности... Океанская вода то наступала на пляж, жадно заглатывая широкую полосу песка, то откатывалась назад. Я видела подростков — сплошь загорелых до черноты или темнокожих от природы, которые с визгом прыгали в наступающие волны — больше, чем в человеческий рост — и смеялись. А чуть ближе, на самом пляже, двое, парень в шортах и девушка в длинной белой рубахе, играли в теннис. Дальше, на расчерченной по песку футбольной площадке, мальчишки гоняли мяч... А еще левее...

... в океан из трубы стекало что-то, подозрительно похожее на канализационные воды.

Я скривилась. Очарование прибрежного городка и океана немного потускнело. Ксиль хохотнул, взъерошивая мне волосы:

— А чего ты хочешь? Это Сан-Винсенте. Рядом — Сантос, а там расположен один из крупнейших портов. Когда мы будем отдыхать на океане, я выберу местечко посимпатичнее. Где-нибудь на диком пляже, не на человеческой территории, — пообещал он. — А сейчас — забудь об океане. Не до него будет, к сожалению.

Еще раз с сожалением окинув взглядом берег с шумными кафешками, светлым песком и пенящимися волнами, я вздохнула и последовала за князем и благоразумно промолчавшим целителем. Действительно, размечталась. Сначала — дело.

В гостинице, кроме нас, оказалось всего шесть или семь жильцов. Мне это сразу показалось подозрительным — еще бы, номера с видом на океан, цветущие деревья на территории...

— Это, случаем, не кланники Эне Рай? — я сощурилась, перегибаясь через перила балкона и разглядывая парочку, воркующую за столиком у бассейна. — На людей они не очень-то похожи, — констатировала я, приглядевшись повнимательнее к нитям, которые тянулись от "туристов".

— Они самые, — серьезно кивнул Ксиль, облокачиваясь рядом со мной на перила. Ками, Шинтар и Ирсэ заняли комнаты напротив нашей. Корделия так и не появилась. — Если случится что-нибудь непредвиденное, южане смогут доставить неприятности даже Древним. Ладно, отдыхайте, пока шанс есть. Мне пора.

— Ты надолго? — я едва успела окликнуть его — так стремительно Ксиль шагнул к дверям.

Князь обернулся и пожал плечами:

— Как получится. Мы с Корделией прочешем тот район, в котором может скрываться группа смотрителей с Древним на цепочке. Пророчица говорила, что тот кайса не лжет — значит, инквизиторов мы найдем, это лишь вопрос времени.

— Я могу идти с вами? — вырвалось у меня непроизвольно. Я почувствовала себя неловко и торопливо пояснила: — Мы можем попробовать найти их по нитям. Древние — инородное включение в ткани нашего мира. Если я хорошенько постараюсь...

— Найта, — мягко перебил меня Ксиль, и глаза его потемнели, как море перед грозой. — Пожалуйста, побудь в гостинице и никуда не ходи. Мы с Корделией вполне справимся. Достаточно просмотреть район в поисках людей, которые закрываются ментальными щитами, а потом проверить подозрения. А вот тебе там делать совершенно нечего. Фавелы — довольно неприятное место.

— Что? — удивленно переспросила я, услышав незнакомое слово.

— Бедняцкие кварталы, трущобы, — Ксиль махнул рукой. — Из тех, что никогда не показывают туристам... До встречи, Найта. Силле, будь добр, проследи, чтобы она не занималась самодеятельностью.

— И не собиралась! — обижено воскликнула я, но князь уже сбежал вниз по лестнице. Мне оставалось только вздохнуть и вернуться на балкон.

Оттуда, по крайней мере, было видно океан.

На перила упала тень.

— Может, позвать Ками и остальных? — тихо предложил Дэриэлл. По-шакарски горячая ладонь легла на плечо. — Пообедаем вместе, ты хоть развеешься.

— Не надо, — перебила я его, пожалуй, слишком поспешно. — Мне хочется просто побыть с тобой.

Я сощурилась, вглядываясь в линию горизонта. Там океан сливался с небом, стыдливо прикрываясь легкой дымкой. Теоретически я знала, что где-то там, в сине-синей неопределенности, должны быть яхты, баржи и огромные круизные лайнеры... Да только вот разглядеть их не могла.

А если такие огромные корабли прячутся на открытом пространстве, то каков тогда шанс найти десяток инквизиторов, забившихся в трущобы... фавелы. Надо же. Такое странное слово.

— Что вздыхаешь? — пальцы Дэриэлла бережно надавили на основание шеи, заставляя усталые мышцы расслабиться. Резко начало клонить в сон. Впрочем, виновата могла быть и непривычная духота. Или просто в голову напекло...

— Устала, — выбрала я наконец из всех вариантов ответа наиболее безопасный. — Океан кажется таким красивым, — вырвалось у меня против воли. Пальцы Дэриэлла напряглись — на мгновение. — А вблизи — то канализацией пахнет, то окурок на песке валяется...

Целитель замер. А потом шагнул вперед и обнял меня — как в старые добрые времена, когда мы с братом еще проводили все лето в Кентал Савал.

— А я вот немного волнуюсь за нашу княжескую парочку, — со смешком признался Дэриэлл. Я прикрыла глаза, откидывая голову ему на плечо. Хотелось слышать, как волны лижут берег, но в уши лезла настырная музыка и низкое гудение автомобильных двигателей. — Хищники, тоже мне... Когда выслеживаешь опасного зверя, то очень тонка грань между охотником и жертвой. В любой момент роли могут поменяться.

Он сказал это ровно и спокойно, но в груди у меня защемило. Я неловко вывернулась из объятий и шагнула в сторону, ощущая под пальцами нагревшийся от солнца камень перил, но глаза так и не открыла.

Словно оставаясь на тонкой грани между тем, что мне хотелось видеть, и тем, что было вокруг на самом деле.

Ожидание — тоже грань... В своем роде. Между мирной жизнью и сражением.

Интересно, насколько трудно удержаться на этой грани?

ГЛАВА 10: КРЫСА В ЗАПАДНЕ

Два долгих дня я занималась тем, что не делала ровным счетом ничего.

Погода стояла прекрасная, пляжи по будням пустовали, цвел ярко и пышно кустарник под окном, но мне до скрежета зубовного хотелось ввязаться наконец в какую-нибудь авантюру — или взвыть от тоски. Дэриэлл, уже на следующее утро диагностировавший такой же синдром шила в неподобающем месте и у Ками, после завтрака согнал нас за стол под зонтиком у бассейна и вручил по толстенному фолианту.

Лисенку досталась "Иллюстрированная энциклопедия невероятных существ", проще говоря, всякой нежити и нечисти, читавшаяся — я знала это по опыту — увлекательнее остросюжетного романа. А мне целитель торжественно преподнес справочник "Растения Заокеании, обладающие чудодейственными свойствами", а затем предложил поискать образцы в саду вокруг гостиницы.

Не скажу, что это занятие сильно успокаивало нервы, но все дурные порывы броситься за Максимилианом, оно гасило еще в искре — времени попросту не оставалось. А князь, как назло, даже ночевать не приходил, передавая весточки через персонал.

"Живой, продолжаю поиски" — не слишком обнадеживающая записка. Я пообещала себе, что в свободное время обязательно займусь образованием Ксиля в эпистолярном жанре.

Вечером второго дня, когда мы с Ками под чутким руководством Дэйра пытались распознать без энциклопедий свойства очередного тропического цветка, в гостиницу вернулась Корделия. Взъерошенная, с неряшливо перетянутым резинкой "хвостом", в кислотного цвета синтетическом сарафане до пят и резиновых шлепанцах, она походила на одну из тех ярко одетых и громко смеющихся женщин, которые по вечерам за гроши раскупали подпорченные овощи на местном рынке, чтобы приготовить ужин для большой и шумной семьи.

— Он в порядке, просто задерживается, — выдохнула она прежде, чем я выпалила свой больной вопрос. — Все подробности — позже... — Делия устало махнула рукой.

— Тебя проводить? — подскочила я, присматриваясь к княгине. Выглядела она неважно. Если бы не броская одежда, то это было бы заметно с самого начала, но необычный образ Корделии вводил в заблуждение. — Тебя ранили?

Княгиня поморщилась, отступая в тень цветущих деревьев.

— Нет. Я просто немножечко переоценила свои силы. Полчаса ментальной тишины — и буду, как новенькая, — пообещала она и поплелась по лестнице в свою комнату.

Мы с Дэйром переглянулись и, одновременно бросив Ками: "Жди здесь, пожалуйста!" пошли за ней.

— А мне что, с травой возиться? — донеслось вслед нам обиженное. — Я типа кролик, да?

Корделия, несмотря на кажущуюся вялость и нерасторопность, уже успела добраться до номера и даже закрыть за собой дверь. На стук княгиня не отзывалась. Я, ощутив мимолетный укол совести, вскрыла замок с помощью нитей и проскользнула в комнату.

Скомканный сарафан валялся на полу. Дверь в душевую была приоткрыта, и оттуда валил клубами пар, как будто Делита стояла под струями кипятка. Дэйр огляделся и присел на диван, всем своим видом выражая терпеливое ожидание. Я, машинально подняв сарафан, устроилась рядом.

От кислотно-зеленой ткани пахло дешевым табачным дымом и какой-то гнилью. Запах трущоб...

— Ты успел заметить, что с Корделией? — спросила я, помолчав. Дэйр откинулся на спинку, задумчиво глядя в окно. "Интересно, он сам-то не мучается в черной футболке по такой жаре?" — пронеслась в голове шальная мысль. Я поежилась. Лично мне было слегка некомфортно даже в коротком белом платье на бретельках, в первый же день купленном на пляже. — Дэйри?

— Что? — очнулся он от размышлений. — Нет, не заметил. Но могу с уверенностью предположить, что это переутомление, наступившее вследствие усиленного использования ментальных способностей. Обычно сопровождается головной болью, потерей ориентации в пространстве общей слабостью. Думаю, если поработать с энергетической структурой, то хотя бы часть симптомов удастся снять.

Я прикинула про себя, какие нагрузки могли выпасть на долю Корделии, если результатом стало... такое. Похоже, княгиня едва не надорвалась, постоянно сканируя большое количество людей. Память, образы, поиск ментальной защиты...

— Сенсорная перегрузка? — уточнила я вслух. Бездна, а что, если и с Ксилем сейчас происходит нечто подобное? Нет, такого быть не может, я просто себя накручиваю. Максимилиан всегда говорил, что телепат он неплохой. — Энергетику перекосило, проще говоря?

Дэйр кивнул.

— Похоже на то. Конечно, и само пройдет со временем, но я не вижу причин пренебрегать помощью целителя.

— Зато вижу я, — Корделия, мрачно шваркнув дверью об стену, неторопливо прошла по комнате, нисколько не стесняясь собственной наготы. Прозрачные капельки воды стекали по гладкой коже и оставляли темные пятнышки на бежевом ковролине. Намокшие волосы липли к спине — черные и блестящие, будто нефтяные подтеки. Я отвела взгляд, чувствуя, что краснею. Глупо — во-первых, ученице целителя не полагается обращать внимание на такие вещи, во-вторых, к шакаи-ар с человеческими мерками подходить нельзя. — Убирайтесь отсюда. Достали, — добавила Корделия невнятно, заваливаясь на кровать лицом в подушку.

Целитель с профессиональной невозмутимостью поднялся и подошел к кровати, на ходу разминая пальцы.

— Как я и думал — переутомление, — спокойно констатировал он, быстро проведя рукой над головой Делии. Княгиня что-то проворчала вполголоса, но и только. — Будь добра, Корделия, минуту полежи смирно и постарайся не использовать ментальные способности.

Я склонила голову набок, виском прижимаясь к спинке дивана. Дэриэлл казался просто темным силуэтом на фоне окна. Прядь, пересекающая лоб, прямой нос, сосредоточенно поджатые губы... Солнечный свет, проходя сквозь встопорщенные пряди на затылке, разливался вокруг головы золотистым сиянием. Но самое прекрасное — это руки. Руки целителя. Ладони, скользящие вдоль невидимых мне потоков, направляющие, изменяющие, уверенные...

Внезапно и очень остро я поняла, что хочу накинуть на Корделию простыню. Или то здоровенное полотенце, висящее на двери ванной.

Полотенце даже предпочтительней. Оно плотное такое. Махровое. Да.

— Ревнуешь, что ли? — удивленно приподняла голову княгиня, и Дэйр поморщился:

— Я же просил воздержаться от использования ментальных способностей. Лежи смирно, еще не хватало усугубить твое состояние, — целитель благородно проигнорировал замечание княгини, но от самой Корделии подобной любезности ждать было бы глупо.

— Ревнуешь, — голос буквально сочился довольством. — Миленько... до чего же это миленько... Ай! Осторожнее нельзя? — сердито вскинулась она.

— Виноват, — ровно откликнулся Дэриэлл, не демонстрируя, впрочем, ни грана раскаяния. — Если бы кто-то слушался указаний целителя, то мы обошлись бы без недоразумений. Уже готово, — добавил он после паузы, поднимаясь и убирая руки в карманы шорт. — Несколько минут лучше полежать, а потом можешь спускаться в столовую. Мы как раз собирались обедать. Нэй, ты идешь? — он улыбнулся, как ни в чем не бывало.

Я подхватилась, чувствуя, как горят щеки, и вылетела вслед за Дэйром из комнаты под аккомпанемент возмущения княгини:

— Надеетесь из меня подробности вытянуть? Вот ведь бессердечные, а! Пожалели бы хоть немного...

Прозвучало это по-детски непосредственно и очень искренне. И, хотя иррациональное раздражение из-за эпизода с Корделией еще не выветрилось, я почувствовала себя немного виноватой: фактически у княгини были все основания сердиться, ведь ей наверняка хотелось побыть в одиночестве после рейда по трущобам и ментального сканирования окрестностей. А мы с Дэйром мало того, что дверь закрытую взломали, так еще и не дали насладиться покоем.

— Ей сейчас лучше? — поинтересовалась я неловко, чтобы успокоить совесть.

— Княгине? — машинально переспросил Дэриэлл и тут же ответил: — Да, думаю, лучше. Не обязательно быть менталистом, чтобы устранять последствия неумеренного использования телепатии. Кстати, я не шутил насчет обеда. Как насчет небольшого перерыва в учебе?

— Да уж, теперь вряд ли получится вернуться к ботанике, — хмыкнула я. — Есть не хочу, но от какого-нибудь холодного сока бы не отказалась. Пойду позову Ками.

— А я — Ирсэ и Шинтара, — кивнул Дэриэлл и, пропустив меня к лестнице, направился дальше по коридору.

Внизу, в мраморной прохладе холла, я присела на ступени и уткнулась лбом в колени. "Почему же Ксиль задерживается?" — упорно возвращалась одна и та же мысль. Я отгоняла ее, как надоедливого комара, но с каждым разом становилось только хуже.

Конечно, вряд ли княгиня бы оставила Максимилиана в действительно опасной ситуации.

Разумеется, Ксиль не стал бы связываться с Древними в одиночку.

И, бесспорно, самое разумное, что мы можем сделать — дождаться его возвращения.

Естественно... понятно, что... единственно верно...

Но, боги, как же я устала ждать!

— Эй, Найта!

Я вздрогнула и дернула за нити, не сразу сообразив, что это всего лишь Ками, а не злокозненный враг. Лисенок стоял, спрятав руки в карманы, и выжидающе смотрел на меня. Кожа на скулах и на носу покраснела и слегка шелушилась — результат слишком долгого пребывания на солнце. Вот ведь балбес, ни в чем меры не знает...

— А я как раз тебя искала, — улыбка вышла у меня немного неестественной, но не думаю, что Ками это заметил. — Мы с Дэйром собирались перекусить, раз уж Корделия вернулась.

— С Корделией-то? И кем? Шинтаром, что ли? — скептически поинтересовался Ками. — Да ну его, этот обед. Лучше сознавайся, когда на охоту отправляемся?

— Но-но! — одернула его я, поднимаясь. Предвкушение в глазах Ками мне очень-очень не понравилось. — "Охота" только для совершеннолетних. То есть для тех, у кого уже есть опыт и достаточно сил, — быстро поправилась я, увидев, как Кайл расплывается в ехидной улыбке. — В любом случае, надо сначала дождаться, что скажет Корделия.

— А почему это я должна что-то говорить? Вообще-то Максимилиан просил дождаться его.

Корделия, перегнувшаяся через перила и с прищуром рассматривающая нас с Ками, конечно, не стала очередным потрясением — но только потому, что я ожидала от нее чего-то подобного. Станет княгиня отлеживаться даже те несколько минут, что отвел ей Дэриэлл, еще чего!

— А ты не рассказывай все, — медовым голосом протянул Ками, широко распахивая глаза. Просто очаровательный ребенок... Если не видеть, что он скрестил пальцы за спиной. — Скажи коротко — как все прошло?

Делия, казалось, задумалась.

— Ну, если только коротко... — с неискренним сомнением протянула она, теребя пуговки на рубашке.

— Совсем коротко — на три слова буквально, — льстиво подхватил Ками. Вот лис!

Улыбка княгини стала хищной.

— Если совсем коротко... Мы нашли их.

— Где? — выпалила я прежде, чем сумела осознать свои слова. Корделия улыбнулась и погрозила пальчиком:

— Ай-ай, какая нетерпеливая! — и добавила, мгновенно переходя от игривого состояния — к серьезному: — Лучше дождаться Максимилиана, вряд ли он задержится надолго. И прекрати волноваться, и так голова тяжелая, — поморщилась она. — Ксиль сейчас в безопасности. По магазинам ходит.

— По магазинам?.. — выдохнула я разочарованно, уже понимая, что ответ на этот вопрос узнаю не раньше, чем вернется сам князь.

— Именно, — сладко улыбнулась Корделия, подтверждая мою догадку. И в предвкушении облизнулась: — Кажется, кто-то упоминал обед — так вот, от десерта бы я не отказалась. Кстати, о десерте... а где Шинтар?

Я только вздохнула. Корделия была неисправима.

За обедом в горло кусок не лез. Жара уже сама по себе прекрасно портит аппетит, а уж в сочетании с волнением и вовсе превращает любой прием пищи в изощренную пытку. Особенно полно это можно прочувствовать под ласковым взглядом целителя, словно уговаривающим: "Ложечку за маму, ложечку за брата"... Я и сама прекрасно понимала, что нужно хоть немного перекусить, потому что на голодный желудок много не наколдуешь.

Но понимать — одно, а давиться какой-то фасолевой кашей вперемешку с мясом — совсем другое.

— Это называется "фейжоада", — любезно подсказала Корделия, покачивая бокалом арбузного сока. — Национальное блюдо — кушай и наслаждайся, милая.

— Если зелёнку назвать "раствором бриллиантового зеленого", щипать меньше не станет, — мрачно откликнулась я, переливая из ложки в тарелку невнятную черную массу с четким фиолетовым оттенком. — Слишком соленое, в теплую погоду есть невозможно. Пить потом очень хочется.

Дэриэлл укоризненно покачал головой. Я пристыжено потупилась. Скрипнул стул, и через полминуты тарелка с фасолью исчезла, а вместо нее появилась другая.

— Вареное мясо и свежие овощи. Все несоленое и исключительно полезное, — как бы между прочим заметил целитель, усаживаясь на свое место. — Специально для тебя, Нэй. А чтобы не хотелось пить, возьми в буфете зеленого чаю. Горячего, разумеется. Приятного аппетита.

Вообще трапеза проходила под знаком нервного ожидания — и не только у меня. Ками весь извертелся, взбудораженный мыслью о возможном участии в сражении. Ирсэ, напротив, замкнулись в молчании. Корделия беспрестанно шутила, заигрывала с Шинтаром, балансируя на грани допустимого, а он то с удовольствием подхватывал шутки, то огрызался.

Пожалуй, единственным, кто оставался совершенно спокойным, был Дэриэлл. Один взгляд на него действовал как хорошая доза успокоительного. При этом к обеду целитель опоздал — почти на сорок минут. И я, пожалуй, догадывалась, по какой причине. Вряд ли в другой ситуации Дэйр бы довольствовался стаканом сока для себя...

А шакарский голод можно утолить очень быстро, если под боком есть трущобы, а Золотой клан рад оказать любое содействие.

— Всем привет! — Ксиль появился внезапно, будто просто скинул шапку-невидимку, и, с грохотом отодвинув пластиковый стул, упал на сиденье с видимым облегчением. Непрозрачный полиэтиленовый пакет плюхнулся на середину стола. Внутри что-то металлически звякнуло, но князь не обратил на это никакого внимания. — А это что, минералка? Холодная? Здорово, просто здорово, — шумно сглатывая, он опустошил стакан и, потянувшись через стол, бесцеремонно стащил с тарелки Ками веточку винограда. — Все прекрасно, просто чудесно. Мы нашли крысиную нору, — продолжил он, даже не прожевав ягоду. — Неудобное местечко они выбрали, ну да ладно — как-нибудь справимся.

Казалось, что энергия из Ксиля била через край. Глаза лихорадочно блестели — если бы в природе существовала синяя ртуть, то, пожалуй, у нее был бы именно такой оттенок. Белые волосы наэлектризовались и едва ли не дыбом стояли.

Я случайно столкнулась с князем взглядом и только тогда поняла — все в порядке. Ксиль вернулся, он чему-то рад... Значит, все будет хорошо.

Нахлынуло облегчение — всепоглощающее, до апатии.

— Рассказывай по порядку, пожалуйста, — сдержанно попросил Дэриэлл, характерным движением проводя пальцем по брови. "Волнуется", — отстраненно отметила я.

Князь только махнул рукой и цапнул еще одну виноградину — крупную, красновато-прозрачную, с темными пятнышками косточек.

— Нечего рассказывать. Мы с Делитой прочесали город район за районом. В конце концов, конечно, нашли одного из магов. Вот придурок, даже маскировкой не озаботился. Отсвечивал щитом на всю улицу! — Ксиль расхохотался и слишком сильно сжал пальцы. Виноградный сок брызнул мне на щеку, а Делии — на белую блузку, оставив некрасивое пятно.

Дэйр поморщился:

— Будь ты человеком, я сказал бы, что ты пьян, — констатировал он нейтральным тоном. — Возьми себя в руки, пожалуйста.

Максимилиан задумчиво посмотрел на свои пальцы, перепачканные виноградным соком — и медленно облизал их, глядя на целителя. Из-за клыков это получилось скорее угрожающе, чем чувственно, но лицо все равно жаром обдало.

— А я действительно пьян, — интимно низким голосом сообщил Ксиль, слегка царапая когтями щеку. Глаза его потемнели — как будто речной омут превратился в морскую бездну. — Чужими эмоциями. Пообедал перед недружественным визитом, так сказать. Футбольный стадион — прекрасная трапезная. Я начинаю понимать Акери, который любит гулять по парку аттракционов или сидеть на ночных сеансах фильмов ужасов.

Коготь чиркнул чуть сильнее — и по коже скатилась темно-красная капелька. Правда, впиталась кровь еще быстрее, чем закрылась царапина, но зрелище все равно было жутковатое.

— У меня в жилах сейчас регены закипают, — также прочувствованно продолжил Максимилиан, не сводя с Дэриэлла завораживающего взгляда. — Все рефлексы обострены, все инстинкты. Ты бы знал, Силле, как много мне хочется. Всего сразу. Оторвать кому-нибудь голову. Или лучше ногу — так, чтобы вытекло много крови, и воздух болью пропитался. Или уложить твоего милого друга Шинтара на стол и вместе с Корделией наконец полакомиться этим ходячим искушением, — он слегка опустил ресницы, темные и густые, как у ребенка. — Или увести Найту в комнату с плотными жалюзи... ну, ты ведь понимаешь, зачем? — интригующе добавил он.

Дэриэлл помешал трубочкой подтаявший лед в соке и улыбнулся:

— В таком случае, отдаю должное твоему самоконтролю. Но что-то мне подсказывает, что твои теперешние желания не слишком отличаются от обычных.

Ксиль моргнул. А потом вдруг расхохотался, запрокинув голову. Все это отдавало каким-то абсурдом.

— Ну, хватит, — внезапно успокоился он. Нехорошее веселье исчезло, словно меловая надпись с доски — под мокрой тряпкой. — Вернемся к нашим баранам. Глупым, глупым баранам. Засели они в одном паршивом районе, где не терпят чужаков. Из-за ментальной магии их там приняли за своих — вот вам и дополнительный круг защиты. Незаметно операцию по зачистке в таких условиях не проведешь... Но нас с Делией очень выручил пресловутый футбольный матч. Было совсем несложно убедить всех этих милых людей отправиться поболеть, — усмехнулся Ксиль. — Но на этом хорошие новости заканчиваются.

— И начинаются плохие, — вставила Корделия, поглядывая искоса на Шинтара, слегка побледневшего после выходки князя.

— Я больше скажу — отвратительные, — поморщился Ксиль. — Тот глупый инквизитор — уже мертвый глупый инквизитор, если быть точным — сознался, что у них есть "бездна". Рабочая "бездна", что бы это не значило. В его воспоминаниях я видел нечто, подозрительно похожее на ту жуткую штуковину из Академии, только размерчиком поменьше, а так — копия. Так что, вполне возможно, с магией будут проблемы. И поэтому Ирсэ, Шинтар и наш симпатичный лисенок, — он неуловимым движением растрепал волосы Ками и откинулся обратно на спинку, — остаются в гостинице. Это не обсуждается. Если надо буде, я лично вас вырублю на несколько часов, — тон его стал угрожающим. — Надеюсь, всем ясно?

— Приказы командира не оспариваются, — пожал плечами Кирот. Выглядел он весьма недовольным, в отличие от Шинтара, явно не стремившегося попасть в гущу схватки. — Не приходится сомневаться в их целесообразности. К сожалению.

— Да, помощь магов нам бы не помешала — там шестнадцать человек и один Древний, — согласился Максимилиан, подпирая подбородок кулаком. — Но я попробую возместить эту потерю силами Южного клана. Эне Рай и еще девять кланников достаточно высокого уровня, путь и не дотягивающие до князей, пойдут с нами. У нас примерно четыре часа... уже три с половиной, — уточнил Ксиль, глянув на солнце. — Потом внезапной атаки не получится. План и так висит на волоске — смотрители могут что-то заподозрить, если заметят, что "на футбол" ушли практически все местные жители. Поэтому собирайтесь, выходим прямо сейчас. Найта, бегом за доспехами. Дэйр, у тебя есть что-то подобное?

— Не савальский шелк, конечно, но вполне приличный защитный костюм, — понятливо кивнул целитель. — Иногда приходилось надевать. Не все травы растут в безопасных солнечных рощах.

— Прекрасно, — ухмыльнулся Ксиль. — Поторапливайтесь, дорогие мои... Нет, погодите. Чуть не забыл, — вскинулся он, возвращая меня и Дэйра с полдороги. — Вот, на случай блокировки магии, — князь распорол полиэтиленовый пакет и вытряхнул на стол штук восемь одинаковых мобильных телефонов. — Металлический корпус, устойчивы к сотрясению, может, переживут и купание в воде. Роуминг подключен, тариф безлимитный, связь спутниковая, если что — можем созвониться хоть через океан. Разбирайте. Номера уже забиты в записную книжку, — улыбнулся он.

Ками первым цапнул телефон, сдвинул крышку и быстро защелкал ногтем по экрану.

— Ух ты! Сенсорный дисплей! А мне Клара не хотела такой покупать — дорого... — начал было Кайл и осекся под снисходительным взглядом князя. — Спасибки, — буркнул он неловко и сунул новую игрушку в карман джинсов.

— А вот теперь действительно все, — подытожил Ксиль. — Расходимся, сбор здесь же через десять минут.

Пожалуй, никогда в жизни я не переодевалась так быстро. Доспехи сели плотно, как хорошо подогнанная перчатка. Заранее приготовленные амулеты — сплошь браслеты, еще не хватало быть удушенной собственной же цепочкой — обхватили запястья и щиколотки. Стимулятор, заботливо оставленный Дэриэллом на столе, оказался горьким, но дело свое сделал — все вокруг стало четким и ясным, а нервное волнение улеглось.

— Готова? — вышел из соседней спальни Дэриэлл, на ходу застегивая крючки на странном костюме, плотном, как мои доспехи. Только кисти рук остались открытыми. — Чудно смотрится в городе, ты не думаешь? — он поднял воротник и застегнул на крючок.

— Нормально, — улыбнулась я. — Серо-зеленый, защитный цвет... В лесу, конечно, лучше бы выглядело.

— Значит, надо сделать так, чтобы враги просто не успели нас рассмотреть, — улыбнулся целитель и шагнул к дверям, у которых уже приплясывала от нетерпения Корделия.

Мы набились в микроавтобус, как оливки в стеклянную банку — уже не гремит, но до давки еще далеко. Я, Максимилиан, Корделия, Дэриэлл и еще целый отряд молчаливых шакаи-ар. Эне Рай, невысокая, коренастая, с короткими черными волосами, села за руль. И — покатили. Иногда — по встречной, иногда — прямо по тротуару. На кочках подбрасывало так, что я дважды прикусила язык, один раз — даже до крови.

Трущобы проносились за окном — неряшливые дома из фанеры, лепившиеся друг к другу, как соты в улье, яркие тряпки, развешанные по веревкам, мусор, отощавшие собаки...

Происходящее отдавало нереальностью на вкус. Каким-то сном. И я все ждала, когда же этот сон станет кошмаром.

Это было не дурное предчувствие — уверенность сродни озарению пророка.

Внезапно автобус затормозил — и Ксиль молча махнул рукой. У меня в висках глухо прозвучало: "На выход". Я поднялась, вслед за остальными выскочила из автобуса и побежала туда же, куда и все. При каждом шаге браслеты на запястьях и щиколотках позвякивали — ритмично и будто бы сосредоточенно. Жаркий воздух размеренно наполнял легкие запахом плесени, гниения и океана. Пустые дома-соты равнодушно пялились на нас дырками окон.

Потом гонгом в голове прозвучало "Стой", и я замерла на месте. Рядом остановился Дэриэлл — стремительный, легкий, как солнечный блик, и хищный. Точеные ноздри подрагивали.

— Ждем? — спросила я шепотом.

Дэриэлл запрокинул голову к небу. Свет бил ему прямо в глаза — широко открытые, внимательные.

— Ждем.

Я считала удары сердца. На тридцатом впереди грохнуло.

Огонь. Дым. Ошметки фанеры, камни и комья земли. И чьи-то проклятия...

"Пора", — мягко толкнулось в виски. Мы с Дэйром сорвались с места, как две собаки — по команде. А через два поворота и одну захламленную улицу накрыло мерзким ощущением. "Бездна".

Мир стал черно-белым, прежде чем я успела выдохнуть.

К дымящимся развалинам мы с Дэйром выскочили одновременно. Ксиль что-то крикнул, но я уже и так поняла, что делать. Один взмах рукой, тугие нити, скользящие в пальцах — и верхний пласт земли вместе с обломками сорвало и швырнуло на картонные крыши. Шакаи-ар еле видными тенями метнулись в открывшиеся дыры в земле.

Мы с Дэйром — следом. За нами — шакаи-ар, парень, похожий на ворону, с черными блестящими глазами.

"Прикрывает", — подумала я отстраненно. И услышала свой смех.

Радостный. Предвкушающий.

А потом все смешалось в одну кучу. Узкие коридоры, сырые стены, опять запах плесени и удушливая гарь. Кажется, трупы. Не уверена.

— Осторожнее! — Дэриэлл сбил меня с ног и резко развернулся, выставляя вперед пылающие золотистым светом ладони. Кто-то — человек? Кайса? — влетел в это сияние и сорвал криком горло.

И — снова бег, снова трепещущие нити в пальцах и подкатывающая к горлу тошнота от давящего излучения "бездны". Захлебывались трескотней автоматные очереди — где-то впереди маги, хорошо подготовившиеся к своей беспомощности, отстреливались от нападавших.

Готова спорить, что некоторые разрывные пули начинили солнечным ядом. И плевать, что он распадается даже при кипячении — для шакаи-ар хватит и тысячной грамма, чудом уцелевшей при выстреле.

А мне хватит одного попадания в голову.

Я усмехнулась.

Если, конечно, пуля пробьет кокон из нитей.

Мы с Дэриэллом влетели в зал последними — и куда только делся тот парень с волосами, похожими на вороньи перья? Целитель ухватил меня за руку и потянул вправо, за обрушенные шкафы. Автоматные очереди грохотали так, будто стреляли у меня в голове. Я почти не ориентировалась с помощью зрения — слишком темно, слишком много огненных вспышек, слишком тускло мерцает отвратительное пятно у дальней стены — "бездна".

Только на ощупь, нитями. Их трепет, натяжение, информация, которая текла по ним, как по венам... Я не видела — знала, что где-то рядом Максимилиан и Эне Рай сцепились с Древним, а второй демон — двое, их оказалось двое! — вырезает наших по одному, а они никак не могут его даже достать.

Нити скользили в моих пальцах, наливались чернотой, отравленной паутиной разбегались во все стороны — но Древний как чуял все атаки и исчезал, вытекал из ловушки, как вода из сита.

Нас становилось меньше. Их становилось меньше.

Только трупов все прибавлялось.

И это тянулось бесконечно. Бесконечно.

А потом в какой-то момент, когда ресницы у меня стали слипаться от крови — бровь рассадила при падении, — я поняла, что один из мерзких сгустков инородной матери погас, развеялся. "Бездна" жадно полыхнула, втягивая в себя остатки сущности Древнего — подобное к подобному. И совсем близко от меня, в жалких десяти метрах вдруг вспыхнула знакомая аура. Не человек, не кайса, не демон и не шакаи-ар.

Ведарси.

Лис.

Ками.

— Идиот! — вырвался у меня крик, и я рванулась наперерез мальчишке, быстро — чтобы не успел он выскочить в зал, где палили из автоматов и метались тенями, едва различая в горячке боя своих, шакаи-ар и инквизиторы.

"Как он выследил нас?" — бился в виски вопрос, а разум уже подсказывал решение. Простое и нелепое: перекинулся в лиса, выследил по запаху, догнал — ведарси бегают быстро. Одежду, скорее всего, нес в зубах, возможно, в пакете. Обратно человеком обернулся уже здесь, оделся, напялил амулеты и ринулся искать приключения.

То-то он не возражал, когда Ксиль велел остаться.

Я не увидела — почувствовала, как кто-то из инквизиторов попытался свернуть мальчишке шею. Рванулась отчаянно, налетела на камень, растянулась на полу... Пока вставала, что-то уже произошло, и смотритель теперь визжал, хватаясь за обожженное до лопнувшей кожи лицо, а Ками, пригибаясь, бежал вперед — к подвигу.

И к собственной смерти.

Древний быстрее молнии метнулся с другого конца зала. Я была ближе, хоть двигалась медленнее — успела дернуть нити, задерживая его, встать и настичь Ками. Идиота малолетнего. И-ди-о-та. Схватила лисенка за рукав уже у самой "бездны" — ошалевшего от собственной смелости, пьяного куражом первой битвы.

Нити вздрогнули — это просочился сквозь ловушку Древний, а следом за ним ринулся Ксиль, наполовину ослепший от близости "бездны".

Меня едва не вывернуло на пол от жуткого тянущего ощущение, от невыразимого соблазна прыгнуть в этот хаос. Я видела, как нити уходят в его глубину — не растворяются, а просто отправляются в какое-то иное место. Почти физически ощущала, что "бездне" совсем немного не хватает для того, чтобы стать полноценным порталом, работающим в обе стороны...

От пощечины у меня заболела рука, а у Ками на щеке появилось красное пятно.

— Убирайся отсюда! — я едва не сорвала голос, но лисенок наконец осознал, где он и что происходит. И испугался.

— Но я... — начал он — и не успел закончить.

Древний не стал ждать, пока мы наговоримся.

Я дернула за нити, наполняя их тьмой, светом — чем угодно, лишь бы остановить его. Ками метнулся в сторону, сжимаясь в комок... и влетел в марево "бездны". Что-то полыхнуло... И я едва не задохнулась, осознав, что Ками здесь нет.

Ни рядом со мной.

Ни в этом зале.

Ни вообще в городе.

Наверное, что-то сдвинулось у меня в голове, потому что вместо того, чтобы ударить нитями, я приказала живому серебру стать лезвием — и ткнула себе в горло.

Темная кровь, послушная магии, превратилась в едкую взвесь и разлетелась во все стороны — на своих и на чужих, на "бездну", на Древнего...

Кажется, я смеялась, стоя среди оплавленных камней в распадающихся доспехах. А потом отключилась.

Просыпаться было больно. Очень. Один раз в детстве я упала с большой высоты и переломала кучу костей. Тогда, после того, как наложили исцеляющие заклинания, но еще до прихода Дэриэлла точно так же ныло все тело. А сейчас вдобавок голова раскалывалась — откат после использования магии.

От попытки открыть глаза стало еще хуже. Я жалобно застонала.

— Тише, тише, — тут же легла на лоб прохладная рука целителя. — Не двигайся пока. Я скоро закончу. Это потеря крови и перенапряжение — жить будешь...

Я послушно расслабилась. Ладонь огладила мой лоб, притупляя боль. Мне стало полегче. Я даже поняла, что лежу в кровати, что простыни слегка влажные — наверное, от испарины.

А вокруг царит мягкий полумрак. И можно даже попытаться вновь открыть глаза.

— Дэйр... — из горла вырвался даже не хрип — сип. Сорвала связки. Ну, не беда, это лечится элементарно... — Как все закончилось?

Целитель откинул простыню и осторожно провел руками вдоль энергетических потоков, видимых только ему. С каждым мгновением становилось легче, хотя слабость никуда не уходила.

— Дэйр?

— Тише, Нэй. Не отвлекай меня. Расслабься.

Мне ничего не оставалось делать, кроме как послушаться его.

В принципе, кое-какие выводы я могла сделать и сама. Мы в гостинице, Дэриэлл занимается моим лечением — значит, с инквизиторами все-таки разделались. Осталось только узнать, с какими потерями... кроме Ками.

О, боги, Ками...

Я прерывисто вздохнула, давя всхлип. Идиот мелкий, куда же его понесло...

— Ну, ну, успокойся, Нэй... Все хорошо... Тебе просто надо поспать...

— Нет!

— Не спорь, Нэй. Хорошая девочка...

Забытье нахлынуло, как приливная волна — неотвратимо и необоримо.

А когда я очнулась в следующий раз, в комнате было светло. Боль куда-то подевалась, оставив только напоминание — тянущую слабость и слегка ноющие кости. За окном раздражающе орали какие-то птицы. Пахло океаном.

На стуле у изголовья моей кровати сидел Ксиль — растрепанный, в шортах и яркой футболке.

— Проснулась, — расцвел он улыбкой.

И пересел на кровать.

Я зажмурилась, чувствуя, как прогибается матрас по обе стороны от моей головы, а потом ощутила чужое дыхание на своих губах и легкое прикосновение.

— У меня изо рта плохо пахнет, — шепнула я затравленно, когда Ксиль отстранился.

— Я не заметил, — усмехнулся он. Я почувствовала себя смущенной и счастливой одновременно. — А вот поесть бы тебе не мешало. Подожди, я Дэриэлла позову. Он хотел какой-то бульон приготовить...

— Погоди, — мой оклик остановил его уже в дверях. Ксиль обернулся, слегка щурясь от солнечного света. — Чем все закончилось?

Максимилиан оперся спиной на дверной косяк, задумчиво рассматривая потолок.

— Хорошо, — произнес князь после заминки. — Ты разрушила "бездну", серьезно ранила Древнего — мы с Эне его в два счета добили. Дэриэлл в это время пытался вытянуть тебя с того света. Говорит, что еще минута, и это было бы затруднительно. В целом, с нашей стороны шестеро погибших, пострадали почти все, а вот из инквизиторов не ушел никто. Ну, конечно, пришлось что-то делать с человеческой полицией... Кажется, происшествие представили, как теракт, а на месте крысиного логова теперь воронка. Н-да, неплохо они огрызнулись напоследок...

"А Ками?" — хотела спросить я, но замялась, а когда решилась — Ксиля уже не было.

Вскоре появился Дэриэлл с чашкой бульона. Я, как послушная девочка, послушно выпила все до капли. Глаза щипало, но вряд ли от пара.

А потом вдруг вернулся Максимилиан — с сумасшедшей улыбкой и с телефоном в руке.

— Это тебя, — осторожно вручил он мне мобильный. Я поднесла его к уху.

— Алло, — голос у меня опять сел.

На том конце виновато засопели. Глазам стало горячо и мокро. А потом в трубку промямлили:

— Привет... Спасибо за сережку. Классно сработало. Зачет.

— Дурак, — я закусила губу.

Трубка обижено замолчала. А потом вздохнула:

— Ну, дурак, что теперь, вешаться, что ли... Кстати. А где тут у вас туалет?

Меня разобрало веселье. Я выронила телефон и уткнулась в подушку, всхлипывая — уже от смеха.

Бездна. Вот ведь правда, идиотам везет...

...А где-то рядом Максимилиан терпеливо объяснял глупому лисенку, что туалет находится за домом, в отдельной будочке.

— Да, да, Ками, именно там. Видишь — на дверке окошко в виде сердечка?

ГЛАВА 11: СЕРЬЕЗНОЕ И НЕСЕРЬЕЗНОЕ

Максимилиан все-таки сдержал обещание.

Конечно, до конца войны было еще далеко, но сейчас, после битвы, едва не обернувшейся бойней, мы остро нуждались в передышке. Хотя бы в короткой. В первую очередь, разумеется, я разобралась с неотложными делами — пристроила Ками благодаря помощи Феникс, переворошила поредевшие запасы амулетов... Но потом желание расслабиться и ненадолго выкинуть из головы все войны и интриги стало необоримым. Пожалуй, держалась я только на том чувстве обязанности, которое заставляет студентов вставать в субботу к первой паре.

Разница в том, что для меня такая "суббота" наступала каждое утро.

Максимилиан тоже большую часть времени пропадал, помогая Эне Рай улаживать проблемы, связанные со смотрителями, и отчасти — создавать новые. Вместе с Ирсэ и Корделией он подолгу копался на месте сражения, выискивая намеки на связь погибшей группы Ордена с другими, еще действующими. Тщетно — ни документов, ни даже косвенных улик, указывающих на какую-либо ниточку к еще одному Древнему, предусмотрительные инквизиторы не оставили.

Ощущение "бега хомячка в колесике" становилось все навязчивее. Когда Максимилиан собрал нас за обедом и предложил отдохнуть на "диком, но уютном пляже", отказываться никто не стал. Радостное "Наконец-то!" прямо-таки витало в воздухе.

И вот поэтому сейчас мы валялись на песочке — кто под пологом, кто просто так — и наслаждались жарой и шелестом океанских волн.

— Дэйр, ты не мог бы передать соку? Пить ужасно хочется, — сонно пробормотала я.

Жара обволакивала меня, как большое душное одеяло. Лень превращала мышцы в желе — десять метров до кромки воды казались непреодолимым расстоянием. Здесь, на берегу, запах океана был сильнее, а от зеленых зарослей, карабкающихся на горные склоны, веяло чем-то сладким и пряным. Я лежала навзничь на мягком махровом полотенце, закрыв глаза, но окружающие пейзажи уже въелись в мою память и теперь словно проступали на внутренней стороне век. Так, что картину можно было восстановить даже по запахам и звукам.

...В небе, высоком и прозрачно-голубом, парили птицы — черные, огромные, безмолвные, словно тени, и белые, с вытянутыми узкими крыльями и визгливыми голосами. Низкие, мягкие волны с умиротворяющим шорохом накатывали на песок — и стекали обратно в океан, оставляя мокрую полосу шириной в два десятка шагов. Дальше от берега они были вовсе не такими ласковыми. Там вода в шапках белой пены вставала на дыбы — и обрушивалась, шумно и яростно, а зазевавшийся пловец рисковал хлебнуть океанской соли и уйти на глубину против своей воли.

— Сока тебе холодного? — откликнулся Дэриэлл после долгой паузы. Кажется, не только меня обуяла лень.

— Угу. То есть, да, если можно.

Вжикнула молния на сумке-холодильнике, загремели ледышки, и в мою протянутую руку легла жестяная банка в мелких капельках воды. Даже открывать глаза не было никакого желания, но пить хотелось гораздо больше, так что пришлось шевелиться.

Целитель лежал на песке, подперев голову рукой, и внимательно разглядывал меня. Я ощутила легкое смущение при мысли, что он уже давно так смотрит, и подумала, что надеть поверх купальника белую рубаху вроде тех, в которых купались многие местные жители, было хорошей идеей. Сам Дэриэлл тоже поступил в соответствии с аллийскими представлениями о морали, а не человеческими, предпочитая шортам, плавкам и прочим порождениям бездны обычные хлопковые штаны свободного покроя.

Ксиль с его полнейшим равнодушием к собственной наготе, пожалуй, мог бы вогнать меня в краску своим видом. Но, к счастью, князь не вылезал из воды, словно какой-нибудь морской дух, и я спокойно отдыхала вместо того, чтобы думать, куда глаза прятать.

— Может, тебе стоит пойти в дом? Там прохладнее... — с сомнением протянул Дэриэлл, глядя, как я торопливо глотаю ледяной сок. — И не пей так быстро, горло застудишь.

— Вылечишь, — буркнула я и опять растянулась на полотенце, на сей раз на животе. — Не хочется пока в дом. Скоро мы вернемся или в Зеленый, или в Академию, или еще куда-нибудь... Там сугробы, слякоть и холод. Надо ловить момент и наслаждаться солнцем.

— Как знаешь, — вздохнул Дэриэлл.

Вообще после того сражения он стал очень заботливым. Сама-то я не осознавала, пожалуй, в полной мере, что побывала на краю гибели. Это целитель, ругаясь, бежал ко мне по оплывающему от "темной крови" камню, рискуя повредить себе ноги. Это он, осунувшийся от шакарского голода, пытался достучаться до своего дара и не только затянуть мою рану, но и запустить и ускорить сложный процесс кроветворения. Он. А я тем временем валялась в глубоком обмороке и совершенно не понимала, что вокруг творится.

Благодаря усилиям Дэриэлла, мое здоровье пришло в норму уже через несколько дней. Самой большой неприятностью оказались испорченные доспехи. Из-за "темной крови", которой я в состоянии аффекта что только не оросила, савальский шелк разъехался, будто капроновые колготки под утюгом. Из оставшихся ошметков даже носового платка бы не вышло.

У меня вырвался вздох. Доспехов было жаль.

— Может, тогда искупаешься? — предложил Дэриэлл как бы между прочим.

Я мотнула головой.

— Успею еще.

Пожалуй, счастливей всех на этом пляже были Ирсэ. Раньше им еще не приходилось видеть даже море... что уж говорить об океане! По дороге на побережье я немного поболтала с Киротом и Даринэ, рассказывая о своем опыте отдыха у соленой воды. И теперь брат и сестра с сосредоточенными и счастливыми лицами возводили замок из песка.

Разумеется, с помощью магии.

Результат впечатлял. Думаю, в этом замке вполне могли спрятаться несколько сотен мышей — никто большего размера в дверцы бы не пролез, но зато внутри было, где развернуться.

Корделия тоже не скучала, занимаясь своим любимым делом — игрой на нервах Шинтара. Эти двое уже успели погоняться по всему пляжу друг за другом, окунуться в океан и трижды разрушить замок Ирсэ. Подозреваю, что в последний раз княгиня смахнула рукой башенку вовсе не случайно. При воспоминании о лице Даринэ в тот самый момент, когда с таким трудом возведенная постройка обвалилась мокрыми комками песка в "ров" шириною в две ладони, я невольно улыбнулась.

— Чему радуешься? — поинтересовался Дэриэлл, зеркалом отражая мою улыбку.

— Да так, ничему, — я передернула плечами, прижимаясь щекой к холодной банке. Жарко... — Тебе не кажется, что мы ведем себя, как дети? Ну, насчет Ксиля я и не сомневалась — нашел себе развлечение, ныряет под скалу. А как насчет остальных? Тоже ведь дурачатся, кто во что горазд.

Дэриэлл хмыкнул и растянулся на песке, раскидывая руки:

— По-моему, все нормально. А как должны вести себя взрослые, серьезные... люди?

Паузу перед последним словом заметил бы не всякий, но мне она показалась той самой ноткой иронии, которая разбавила серьезный вопрос целителя.

— Ну... — я перекатила банку к шее, остужая нагретую кожу. Солнечные ожоги мне, конечно, не грозили — не после приготовленного Дэриэллом снадобья — но духота-то и жара все равно никуда не девались. — Взрослые люди сидят в шезлонгах, разговаривают. Пьют всякие алкогольные коктейли и тому подобное. Едят креветки, — я методично перечисляла все, чем занимались туристы на пляже. Из окна гостиницы, в которой мы жили с самого начала, за их поведением можно было наблюдать круглые сутки напролет — хоть диссертацию пиши. — Фотографируются еще.

Дэриэлл рассмеялся — мягким смехом, похожим на рассеянный солнечный свет.

— Если сказать коротко — напиваются и наедаются они, эти твои "взрослые люди", — подытожил он с известной долей иронии. — Неужели это дома нельзя делать? Не лучше ли на пляже заниматься тем, что в городе будет недоступно? Плавать, носиться на свежем воздухе... да хоть замки строить, — он кивнул на Кирота, осторожно выписывающего веточкой какие-то узоры на "крепостной стене".

— А как же репутация? — банка нагрелась, и я с легким сожалением глотнула уже теплого сока. — Ну, вдруг скажут, что ведешь себя, как ребенок.

— Нэй, из твоих слов следует, что люди все же хотели бы вести себя на пляже по-другому, да стесняются, — коварно атаковал меня логикой Дэриэлл, слегка щурясь. "Как ленивый кот на солнце", — внезапно подумала я и смутилась. До этого с семейством кошачьих и прочими хищниками у меня ассоциировался только Максимилиан, и почти всегда — в каком-то неприличном ключе. — А мы здесь не ограничиваем себя рамками, только и всего. Каждый делает то, что хочет. Князь пытается превратиться в земноводное, Даринэ с Киротом наверстывают упущенное в детстве — обычно сильные маги начинают учиться уже в сопливом возрасте, и спуску им не дают. Корделия с Шино... Гм, — он внезапно умолк и сменил тему: — Еще соку тебе не достать?

— Давай, — согласилась я и любопытно скосила глаза туда, где в последний раз видела Корделию и Шинтара.

Они и сейчас там были. И действительно... "Гм". По-другому не скажешь.

— Каждый веселится по-своему, — я сделала над собой усилие и отвела взгляд от парочки. Шинтар уже вовсе не выглядел несчастной жертвой кровожадной княгини, хотя царапины на его спине и набухали кровью. Корделия, запрокинувшая лицо для поцелуя, одной рукой опиралась на песок, а другой — пыталась расплести золотистую косу, после всех погонь и баталий набитую песком, как дверной коврик — пылью. — Даже не знаю, что больше смущает — когда сама целуешься или когда вот так случайно увидишь.

Дэйр осторожно вытащил из моих плотно сомкнутых пальцев пустую банку и вложил в ладонь новую.

— Не хочешь сравнить? — спросил он полусерьезно-полушутя, наклоняясь к моему лицу.

Я покраснела и зажмурилась. Хотелось одновременно и податься вперед, и отклониться, уходя от прикосновения. Дэриэлл рассмеялся, быстро поцеловал меня в уголок рта и скользнул губами к виску.

— Взрослей уже быстрее, Нэй, — вздохнул целитель, медленно проводя прохладной ладонью по моей спине. — Не уверен, что выдержу целых тридцать лет.

— Двадцать девять, — педантично поправила его я, пребывая в смешанных чувствах. Было немного жаль, что все закончилось вот так, по-детски невинно. Но почему-то даже мимолетное прикосновение Дэриэлла воспринималось острее, чем поцелуи Ксиля. Наверное, потому, что целитель сам придавал им большее значение... — Радуйся, что я не аллийка — было бы вообще семьдесят три года...

И в этот момент кто-то взвизгнул.

От неожиданности я подскочила на ноги, роняя мир в черно-белые цвета и хватаясь за нити. Но врагов поблизости не обнаружилось. Визг, правда, не прекращался, как и ругань.

Я сощурилась, всматриваясь в переплетение нитей. Корделия с Шинтаром отчего-то начали проваливаться в песок — ни с того ни с сего, будто он в одно мгновение стал зыбучим. Магия?

— Ирсэ балуются, — спокойно заметил Дэриэлл, быстрей меня разобравшийся в происходящем. — Мстят за разрушенный замок.

Приглядевшись, я поняла, что он прав — нити заклинания тянулись к брату и сестре, на первый взгляд, никакого отношения к проблемам Корделии и Шинтара не имеющим. Кто бы стал подозревать двоих, сосредоточенно украшающих замок ракушками?

Впрочем, княгиня вскоре догадалась, кого благодарить за барахтанье в грязи.

— Вы, идиоты, прекратите! Надо было именно в такой момент, да? Может, у меня судьба решалась, а теперь сердце разбито! — по-южному эмоционально и искренне возмущалась она, пытаясь вырваться из жадных объятий песка. — Прекратите немедленно!

— Да, вот именно! — горячо поддержал ее Шинтар, которому приходилось куда сложнее — физически он был гораздо слабее той же княгини. — Ладно, Делита... я понимаю, она кого хочешь достанет, убийственная особа... Но меня-то зачем! — вырвался у него крик души. — У вас, что, нет чувства расовой солидарности? Сдохло оно, что ли?

— У нас ничего нет, — лаконично откликнулась Даринэ, пытаясь загнать палочкой краба в воротца. — Ни чувства расовой солидарности, ни совести, ни Великой Западной башни в Замке Стихий.

— Первые два недостатка — врожденные, третий — приобретенный, — таким же ровным голосом добавил Кирот. — И вообще мы здесь ни при чем.

— Честное слово, — улыбнулась Даринэ так, что даже самый наивный ребенок ей бы не поверил.

Шинтар выругался хорошенько и наконец-то вспомнил, что тоже владеет магией. Через несколько минут он вместе с Корделией побрел к океану — ополаскиваться. Измазанные песком одежки так и остались валяться у зыбуна. У самой кромки воды княгиня вдруг наклонилась и что-то подобрала.

Камень свистнул в воздухе, как артиллерийский снаряд, и врезался в центральную башню, превращая ее в горку песка. Ирсэ обменялись задумчивыми взглядами.

— Это она опрометчиво, — заметила в пустоту Даринэ.

— О, да, — согласился Кирот, стягивая волосы резинкой, и поднялся на ноги, отряхиваясь от песчинок и мелкого сора.

Бросив последний взгляд на развалины замка, он размял пальцы, хрустя суставами, и зашагал к океану. Даринэ последовала за братом с редкостно многообещающей ухмылкой.

— Они друг друга не покалечат? — со вздохом поинтересовалась я, перекатываясь на спину. Через мгновение со стороны океана опять послышался визг. И плеск. И крики. — Не поубивают? — пришлось уточнить с учетом звуков.

— Вряд ли такое возможно, — скептически цокнул языком Дэриэлл. — Да и Ксиль за ними присмотрит.

— А... ну, тогда посплю пока, — сделала я вывод, надвигая кепку на глаза. — Разбуди, если поймешь, что у меня вот-вот будет тепловой удар, ладно?

— Ладно, — пообещал Дэйр, и в голосе его мне послышалась улыбка.

Волны с шелестом накрывали пляж, подбираясь все ближе к нам — прилив. Где-то высоко в небе кричали чайки. Шелестел песок, который Дэриэлл пересыпал из ладони в ладонь.

Это было... хорошо.

Через минуту, а, может быть, час, кто-то тронул меня за плечо, вкрадчиво окликая:

— Эй, малыш!

Я потянулась, сбивая кепку на затылок, открыла глаза — и увидела князя. Мокрого, с липнущими к шее волосами, потемневшими от воды и такого довольного, что, кажется, этого довольства хватило бы на десятерых.

— Уже пора домой? — заспанно спросила я, садясь и подгибая под себя ноги. — Или...?

— Или, — усмехнулся Максимилиан. — Это тебе, Найта, — странным голосом протянул он и вложил мне что-то в ладонь.

Я разомкнула пальцы.

Ракушка. Просто ракушка, маленькая, но очень красивая — нежно-розовая, полупрозрачная и словно светящаяся в солнечных лучах.

— Спасибо, Ксиль, — у меня почему-то глаза защипало, хотя вроде не было ничего особенного в таком подарке.

— Не за что, — улыбнулся князь. Между синевой его глаз и небом я, как всегда, выбрала первое. — Может, сделаешь себе какой-нибудь амулет? На удачу?

Я покрутила ракушку в пальцах.

Теплая.

— Почему бы и нет.

Дэриэлл, согнув одну ногу в колене, смотрел на нас с престранным выражением лица. Так сразу и не разберешь — какая-то смесь легкой ностальгии, светлой радости и самую капельку — горечи.

— Хороши, — вздохнул он, рассеянно улыбаясь. — Бледные поганки — что ты, что Нэй. Похожи, как брат с сестрой — Найте бы загореть, хоть для приличия, — шутливо посетовал целитель.

Максимилиан фыркнул и плюхнулся на песок.

— Завидуешь, что ли? — вкрадчиво поинтересовался князь, подпирая щеку ладонью. — Или обиделся, что я тебе ничего не подарил?

— Я не ребенок, Ксиль, — отшутился Дэриэлл и повернулся, нашаривая сумку-холодильник. — Нэй, не хочешь еще попить? Я вот хочу, заодно и тебе достану. Какой сок будешь?

— Яблочный, — попросила я, наблюдая за Максимилианом, в глазах которого появилось такое знакомое таинственное выражение. Наверняка задумал что-то.

— Силле, а что это у тебя в волосах? За ухом? — невинно поинтересовался князь, болтая пятками в воздухе.

— Где? — Дэйр машинально коснулся пальцами волос. — Здесь?

— Нет, здесь, — невозмутимо откликнулся Ксиль и подтянулся на руках вперед. — Дай я, — и бесцеремонно цапнул Дэриэлла за прядь, заставляя склонить голову. Целитель подчинился — с бесконечным терпением на лице. — Ну-ка... смотри, ракушка! — с притворным удивлением вскинул брови князь. И добавил, как бы между прочим: — Держи. Дарю.

— Какой ты щедрый сегодня, — поддел его Дэриэлл, но раковинку взял. Я невольно улыбнулась — как мало нужно для счастья. — Интересно, почему бы это?

Максимилиан посерьезнел. Даже глаза, кажется, немного потемнели.

— Потому что мы завтра уезжаем, — сознался он с видимой неохотой. Мне померещилось, что спину обдало прохладным ветерком. — Сегодня еще повеселимся — ребята Эне оставили в доме кучу еды, во дворике дрова есть. Вечером можно будет костер запалить. Музыка, танцы, всякие вкусности... Ну, вы понимаете. Но утром придется отправляться в путь.

— Жаль, — вырвалось у меня, и я поспешила прикусить язык. Отдых и так затянулся. А инквизиция вряд ли станет ждать просто так. Чем быстрее мы обезвредим очередную группу, тем меньше народу пострадает.

— Ничего не поделаешь, — философски пожал плечами Ксиль. Когда он вот так прикрывал глаза, то начинал казаться скульптурой из снега. Наверное, на здешнем пляже она растаяла бы меньше, чем за четверть часа... Все-таки Максимилиан был ночным созданием по своей сути, и в такие моменты это проявлялось со всей ясностью. Северный князь. Мой князь... — Дорога нам предстоит долгая. Большую часть времени будем путешествовать человеческими методами, только через океан переберемся телепортом. Есть предположение, что за той группой, которую мы уничтожили, кто-то приглядывал.

Расслабленно-сонное настроение скатилось с меня, как вода.

— Кто? Группа прикрытия? — я сощурилась. Такого выброса адреналина в кровь у меня не было, даже когда Корделия завизжала. Пляж тут же показался слишком открытым, а мы сами — беспечными и беззащитными. — Если слежку организовали Древние, то нам опасно... Погоди, — я нахмурилась. — А с чего ты взял, что за той группой следили?

Ксиль медленно развел локти, опускаясь на песок всей грудью, и прикрыл глаза. За несколько минут солнце скатилось к горизонту — и внезапно, как и всегда бывает на юге, наступили оранжевые закатные сумерки. Бледная кожа окрасилась красновато-рыжим, а в белоснежных волосах словно поселились огненные искры.

Кажется, только что я сравнивала Максимилиана со снегом? Теперь князь был похож на пепел — легкий, обжигающий и обманчиво-нежный на взгляд.

— Я не знаю наверняка, — произнес он наконец, когда я уже и не ждала ответа. — Просто чувствую — что-то не так. Когда сражаешься, раскрыв крылья, то невольно задеваешь других людей. Даже не разумы — души... Все не запоминаешь, конечно, но иногда остается осадок, — густые ресницы дрогнули и медленно поднялись. Тело князя было расслабленным, но взгляд — острым и жестким, и от этого словно электрический ток проходил по позвоночнику. — Я просто почувствовал чье-то присутствие. Может, и ошибся. Не знаю. Ладно, — Ксиль резко хлопнул ладонью по песку и улыбнулся. — Выброси все из головы. Сегодня мы веселимся, а завтра будь что будет.

— Хорошо, — легко согласилась я. Сказать-то сказала, но сделать труднее... Похоже, придется весь вечер вслушиваться в трепетание нитей. — Выбросить — так выбросить.

— Тогда почему у тебя такое лицо расстроенное? — в притворной суровости сдвинул брови Ксиль.

Солнце кануло за горы — неуловимый момент, слишком быстро для меня, северянки. С океана потянуло сыростью. Громче стал плеск волн.

Я потянулась и безмятежно тряхнула головой, позволяя челке упасть на глаза.

— Просто так, Ксиль. Похолодало.

Утро наступило слишком быстро — сосредоточенно-спокойное, целеустремленное и хмурое. Вместе с солнцем из-за океана выползла влажная жара, но сегодня она только раздражала. Я собралась почти по-военному четко — за четыре минуты приняла душ, за две — привела себя в порядок, оделась — за минуту самое максимум. Вместо ставших уже привычными доспехов — джинсы, мятая рубашка и ветровка, перекинутая через локоть.

— Надо найти тебе что-нибудь на замену, — качнул головой Ксиль, когда я спустилась к завтраку. — Савальский шелк — штука надежная.

— А еще дорогая и редкая, — отмахнулась я, подхватывая с общего блюда сэндвич. Спина уже начала испариной покрываться от жары. — Боги, здесь есть кондиционер? Или хотя бы холодный чай? — чашка вывернулась у меня из пальцев, и Ксиль едва успел подхватить ее у самого пола.

— Присядь, — он мягко надавил мне на плечи, не обращая внимания на встревоженный взгляд Дэриэлла. — Не мельтеши. Никто не собирается выступать прямо сейчас. Дорога займет дня три-четыре — ты все это время будешь как на иголках? — он поймал мой взгляд. Я нервно моргнула и попыталась встать. Князь вздохнул. — Ну, что с тобой делать, скажи на милость — не успокоительным же отпаивать...

...и внезапно наклонился, целуя прямо в губы — нагло, жестко, собственнически, сжимая ладонями мое лицо и не давая отвернуться.

Я только и сумела, что жалобно пикнуть. Коленки как-то сразу ослабли, а в висках застучала кровь — гулко и жарко. Воздуха отчаянно не хватало.

На губах у Максимилиана был вкус кофе. И на языке — тоже...

— Успокоилась? — ласково спросил он, отстраняясь.

Я хватала ртом воздух и все никак не могла отдышаться. Пульс зашкаливал. "Спокойным" это состояние вряд ли можно было бы назвать... С точки зрения физиологии.

Но в душе воцарилось то, что романтики обычно называют "миром".

— Ага, — я коснулась подушечками пальцев слегка распухших губ. — А где мой холодный чай?

— В холодильнике, естественно, — промурлыкала Корделия. Я обернулась, впервые окидывая кухню зрячими глазами, без пелены суетливой сосредоточенности на одной цели — и залилась краской.

За столом собрались все. Все до одного видели, что сделал Максимилиан. И если Ирсэ и Дэриэлл вели себя так, словно он не целовал меня, а сахар попросил передать, то Корделия с Шинтаром сияли такими понимающими улыбочками, что я ощутила непреодолимое желание насыпать им льду за шиворот. Или достать бутылку с кетчупом и посадить хорошенькое пятно на белую рубашку княгини.

— Пятно можно отстирать, — княгиня опустила ресницы, но голос ее был непривычно серьезным. — А вот если в бою ты испачкаешь рубашку своей кровью, нам будет совсем не до стирки... Думаю, Северный клан может позволить себе два комплекта доспехов. Для тебя и Дэриэлла. Верно, Ксиль?

— Верно, — Максимилиан поднял на меня сумрачно-синий взгляд. — Это даже не обсуждается. Я уже направил заказ на доспехи в аллийскую торговую палату. Их доставят через неделю в Зеленый город, Ирвину. К тому времени мы как раз окажемся там и заберем экипировку. Заодно захватим и нашего лисенка. Вопросы есть? Кстати, Найта, вот и твой чай, — он осторожно поставил на стол стакан.

В зеленоватом чае плавал кружочек лимона и стукались кубики льда. Я осторожно отпила, остужая ладони на запотевшем стекле стакана.

Но жар и привкус кофе на языке преследовали меня целый день.

Не скажу, что путешествие оказалось утомительным. Больше всего оно походило на неспешный тур по достопримечательностям. Мы прибыли в один город телепортом, добрались до стационарного портала... Рейсовый автобус, такси, электричка...

Последний отрезок пути мы преодолели на поезде-экспрессе. Сели поздно вечером, прибыть в пункт назначения планировали днем. Ксиль заказал нам три купе — для себя, меня и Дэйра, для Корделии и Шинтара и для Ирсэ. Но к полудню почему-то получилось так, что Дэриэлл разговорился со старым другом в вагоне-ресторане, а Ксиль отправился на разведку в поисках мифического "хвоста" из Заокеании. А мы устроились чаевничать исключительно женской компанией... Ну, если не считать Кирота, но он по умолчанию шел в комплекте с Даринэ.

— Полки ужасно узкие, — посетовала Корделия в ожидании нашего заказа — пирожных, которые официант из вагона-ресторана пообещал принести прямо в купе. — И как вы на них втроем помещаетесь, ума не приложу, — она бросила на меня хитрый взгляд.

Я стоически подавила вздох. После той сцены на кухне княгиня не упускала ни единого шанса потрепать мне нервы неприличными намеками. Иногда я даже начинала думать, что сама себя накручиваю, а Делия ничего такого не имеет в виду — уж больно наглыми были подколки.

— Нормально помещаемся, — улыбка у меня вышла слегка нервной. — Одному человеку можно спокойно спать без риска свалиться с края. Тем более, что нам Ксиль уступил безопасные нижние полки, а сам он не пострадает, даже если упадет с верхней, — и добавила чуть тише: — Как Дэйр говорит — сотрясение бывает, когда есть чему сотрясаться.

Даринэ вежливо рассмеялась, поддерживая отдающую нафталином шутку, а Корделия нахмурилась:

— Ты несправедлива к Максимилиану. Он всегда действует очень разумно и редко ошибается.

— Вот и боюсь захвалить его, — серьезно ответила я, с ногами залезая на полку. И тут же перешла в атаку, чтобы сбить с Корделии спесь: — А как у тебя дела с Шинтаром? Он все бегает от тебя, как от огня?

— Не напоминай! — княгиня со стоном откинулась на подушку, закрывая лицо руками. — Раздразнил бедную девушку авансами, каждый вечер чешет свои волосы, такие ощущения, словно нервы обожжены... а мне так хочется в эти волосы пальцы запустить... и у него такая фигура... а мне так хочется...

— Думаю, мы уже поняли, — рассмеялась Даринэ, перебивая княжну и спасая меня от участи снова краснеть и прятать глаза. — Помяните мое слово, Шинтар не пойдет на долгие отношения. Все, на что вы можете рассчитывать, Корделия, это мимолетная интрижка. Эм-Шивар не из тех, кто ставит под угрозу свою репутацию ради романтической привязанности.

— Репутация? С таким-то шкодливым характером? Ха! — фыркнула Делия, но погрустнела. Возможно, она хотела сказать что-то еще, но тут в дверь осторожно постучали:

— Ваш заказ, госпожа Нортенья, — глухо прозвучало из коридора, и княгиня встрепенулась:

— Это меня! — и обратилась к официанту: — Да, входите!

Щелкнула раздвижная дверь, и в купе прошел высокий молодой человек с едва вьющимися волосами темно-русого, в рыжину, оттенка. Юноша осторожно составил на наш столик блюдо с пирожными — и вазу с одним-единственным цветком — розой цвета топленого молока.

— Это в благодарность за ваш заказ, госпожа Нортенья, — улыбнулся сероглазый официант в ответ на удивленный вопрос Корделии. — Приятного вам аппетита и комфортного путешествия с компанией "Алтертюмлих".

Я едва не поперхнулась, а княгиня, нисколько не смущаясь, послала юноше воздушный поцелуй.

— Миленький какой, — закатила она глаза к потолку, когда официант вышел. — Щечки такие пухленькие, когда улыбается — ямочки получаются... Смотри-ка, оставил свой телефон, — она со смешком вытащила из-под блюда визитную карточку с именем "Гюнтер" и длинным номером. — Позвоню, когда проголодаюсь, — Делита напоказ облизнулась и убрала визитку в нагрудный карман. — Так что ты там говорила о Шино?

Даринэ изящным движением помешала чай ложечкой и отложила ее на край блюдца. Сейчас, когда прятаться и изображать единое существо-Ирсэ не приходилось, колдунья выглядела совсем иначе. Как-то внезапно выяснилось, что в отличие от скромного брата, Даринэ тяготеет к оттенкам красного и любит сочетать их с черным и серым. Даже глаза она подводила серебристым и винным — странноватое сочетание для человеческого макияжа, но вполне обычное — для аллийского, особенно в сравнении с "боевой раскраской" тетушки Лиссэ. Короткое платье со стильным пиджаком, каблуки, уложенные в высокую прическу волосы... Даринэ походила на светскую львицу.

Я быстро скосила взгляд на Кирота. Да уж, если кто и разделяет вкусы Дэриэлла в одежде, так это он... Пожалуй, сейчас можно было, скорее, принять целителя за его брата, нежели Даринэ — за сестру.

— Шинтар — человек целеустремленный, — Даринэ осторожно сняла вишенку с пирожного и тоже отложила ее на край — фрукты колдунья недолюбливала. — В настоящее время его целью является дипломатическая карьера. Прошу заметить, он даже не отправился поздороваться со старым другом, пока не удостоверился, что начальство это полностью одобряет. Почему вы погрустнели, Корделия? — в глазах Даринэ стало больше синевы и меньше серого. — Разве для вас отношения с Шинтаром — нечто большее, чем просто развлечение?

Княгиня обиженно засопела и забилась в угол, обнимая подушку и пряча в нее лицо.

— Шино — чудесный мальчик, — произнесла Делия глухо, когда пауза затянулась. — И я не знаю, насколько все серьезно. Мне нравится, как он пахнет, как смеется. Я хотела бы проводить с ним больше времени — неважно, за поцелуями или просто слушая его пульс. Мне нравятся его сны. Я никогда не чувствовала ничего подобного. Не думаю, что он такой уж прагматик... И мне по душе его целеустремленность.

— Но вы ведь хотели бы, чтобы он стремился к вам, а не к успешной карьере, так? — Даринэ сделала малюсенький глоток. — Корделия, Шинтар никогда не станет вам лгать, обещая любовь до гроба. Насколько я знаю эм-Шивара, он честно скажет все, что думает, и предупредит о том, что подобные отношения не вечны. Годы странствий по человеческим землям не прошли для него даром. Он более открыт, чем большинство наших сородичей. Шинтар никогда не предаст и не будет плести интриги. Но есть опасность, что вы сами себя обманете, поверив в долговечность его чувств. Поверьте, карьера дипломата и перспектива стать главой рода значат очень и очень много для аллийца, который недавно даже не мог рассчитывать на то, что его пригласят в дом деда.

Корделия растерянно выпустила подушку из рук, позволяя ей упасть на полку.

— Я понимаю его, — улыбнулась княгиня. — И, упаси бездна, не рассчитываю на счастливую семейную жизнь. В моем возрасте не бывают наивными, даже если и кажутся таковыми, милая, — улыбка стала шире, обнажая кончики клыков.

— Война заставляет чувства созревать быстрее и позволяет любви собирать урожай там, где раньше были бесплодные поля, — невзначай заметила Даринэ, переглянувшись с братом. — Но не думайте, что сможете привязать к себе Шинтара с помощью постели.

Княгиня хлопнула черными ресницами... а потом расхохоталась, заливисто и искренне. Я поспешила подхватить чашку, чтобы чай не расплескался.

— И не думала, — махнула рукой Корделия, отсмеявшись. — А я и забыла уже, что не с кланниками говорю. Для шакаи-ар естественно показывать свою симпатию через прикосновения. Сколько раз я только сегодня обняла... Ну, например, Найту? Навскидку?

— Четыре? — почти наобум предположила я. Для меня постоянная тяга к физическому контакту у шакаи-ар уже не была чем-то из ряда вон выходящим, поэтому замечать подобное становилось все труднее. — Десять? Не помню, если честно.

— Около того, — неопределенно взмахнула рукой Корделия. — Конечно, с Шино все сложнее, и заходим мы гораздо дальше объятий... Ладно, хватит об этом. А ты сама-то уже нашла половину своего сердца? Или советуешь мне так, наобум? — перевела все в шутку княгиня, но Даринэ подошла к ответу серьезно:

— Мы с братом — единое целое. Нам никогда не приходилось разлучаться надолго. Наверное, я не смогла бы отпустить его к какой-то женщине и остаться в одиночестве.

— Как и я не отдал бы тебя никому, Ринэ, — молчаливый Кирот улыбнулся сестре. — Пожалуй, наше семейное счастье сможет составить лишь тот, кто не будет считать меня или Даринэ третьим лишним.

— Все или ничего, — подтвердила колдунья, глядя неотрывно в окно. В сине-серых глазах отражалась линия горизонта, отделяющая небо от земли. — Все или ничего...

После этого разговор заглох сам собой. Княгиня с Даринэ и так разоткровенничались сверх всякой меры, а мне и вовсе не хотелось задумываться о том, в каком подвешенном состоянии находятся наши отношения с Дэйром и Ксилем. Когда чай был допит, а пирожные — съедены, Корделия с Ирсэ разошлись по своим купе. Поезд прибывал к пункту назначения.

За несколько минут до остановки вернулся Ксиль и помог мне с сумками. Не очень хотелось покидать уютное купе, ведь впереди нас ждал утомительный подъем в горы — на огромную высоту, где лежали вечные снега. Крыло Льда — самый неприступный шакарский город... И самый большой.

— Нэй, ты идешь? — в купе обеспокоено заглянул Дэриэлл. — Все уже стоят на платформе, мы только вас с Ксилем ждем.

— Сейчас, — я рассеянно обвела взглядом полки, столик и одинокую розу в вазочке. Внезапно мне стало жаль оставлять цветок здесь — наверняка его выбросят, когда будут убираться во время стоянки.

Нежные лепестки цвета топленого молока чуть подрагивали на сквозняке. Сердцевинка розы источала сладкий и тонкий запах, который стал слышен только после того, как выветрился аромат кофе. Желтоватая пыльца просыпалась на лепестки, сделав их чуточку темнее... Я машинально протянула руку, касаясь цветка...

И с воплем отпрянула.

Пальцы сводило болью, как от ожога. Черно-белый мир вокруг настороженно замер. В венах медленно закипала жидкая тьма.

— Найта? — Ксиль подскочил ко мне и оглядел поврежденную ладонь. Ничего страшного — просто кожа слегка покраснела и кое-где вздулась, будто я схватилась за сковородку без рукавицы. — Найта, ты в порядке? Что произошло?

Я сморгнула, всматриваясь в цветок, съеживающийся и иссыхающий на глазах. Золотистая пыльца, которая только что облаком витала вокруг него, теперь распадалась — с каждой секундой все быстрее. Так же истаивала и тонкая нить, ведущая — в этом у меня не было сомнений! — от розы к Древнему...

— Здесь был демон, — пробормотала я ошарашенно. — И он принес нам этот цветок... Официант, этот, как его... Гюнтер! Русые волосы, серые глаза, чуть выше меня ростом... У Делии осталась его визитка. Ну же!

— Я проверю. Дэйр, присмотри за ней, — быстро сориентировался князь. — Ждите на платформе.

...На то, чтобы оправиться и успокоиться, у меня ушло почти три чашки кофе. Корделия в это время пыталась дозвониться по номеру, который оставил "официант". Как выяснил Максимилиан, никого по имени "Гюнтер" на поезде не было — ни в списках персонала, ни среди пассажиров.

— Пусто, — с раздражением бросил князь, когда вернулся. — Никто даже не видел его. Такое чувство, что он просто материализовался у вашей двери с пирожными и этой розой, а потом растворился. Кстати, сладости-то хоть были безвредными?

— Я осмотрел наших сладкоежек, — откликнулся Дэриэлл. — Все в полном порядке. Думаю, что пирожные были настоящими. Да и рука у Найты уже в порядке. Скорее всего, тот визитер, неважно, Древний или смотритель, просто разведывал обстановку... Роза — и та больше похожа на жестокий розыгрыш.

Корделия в раздражении стиснула кулаки. Глаза ее потемнели от гнева.

— Да уж, знатно повеселился! Вы знаете, что за телефон он дал мне?

— Откуда нам знать, — нелюбезно отозвался Ксиль, сердито расправляя воротник.

Княгиня оскалилась:

— "Гюнтер и сыновья". Эксклюзивные гробы на заказ.

ГЛАВА 12: КРЫЛО ЛЬДА

Хотя контора гробовых дел мастера "Гюнтер и сыновья" не имела ничего общего с Древним, имя к демону приклеилось намертво. Когда эмоции у меня перегорели и я вновь обрела способность мыслить иными категориями, кроме "враг" — "свой", Максимилиан вернулся к рассказу.

— ...Момент был выбран идеально, — князь поморщился. — Я в это время находился на другом конце поезда. Корделия как телепат не слишком сильна, в недра подсознания она сходу залезать не станет. Все остальные могли бы почувствовать Древнего — но не человека.

— Все равно этот "Гюнтер" рисковал! — порывисто возразила княгиня. Ее происшествие задело сильнее всех — как же, демон не просто продефилировал под носом, но еще и посмеялся напоследок. — Его не раскусили только потому, что он свои способности наглухо запечатал! Ошибся бы хоть в мелочи — от него и пыли бы не осталось, уж я бы постаралась... Он ничем не угрожал нам, просто решил на нервах поиграть, и...

— Не соглашусь, — мягко прервал ее Дэриэлл. Целитель выглядел совершенно спокойным, даже рассеянным. Но выражение глаз у него было, как в лаборатории после эксперимента, результаты которого оказались совершенно неожиданными... Ошибаться Дэйр не любил. А темперамент у него, при всей внешней невозмутимости, был достоин рода Ллиамат — яростных и беспощадных правителей Пределов. — Желал того Древний или нет, но он оказал нам неплохую услугу. Раньше мы не рассматривали людей как источник опасности, да и наследие человеческой цивилизации — тоже. Наше счастье, что инквизиция этим не воспользовалась. Исполнитель мог, например, пронести в поезд взрывное устройство и заминировать купе. Или войти с пистолетом — от выстрела в голову магия не поможет.

— Нет, вот это бы не прокатило, — отмахнулся Ксиль. — Размышления об убийстве нельзя затолкать в подкорку. Может, прошел бы фокус с гипнозом и кодовым словом, но любой шакаи-ар все равно среагирует на "распаковку" программы. На то, чтобы воспользоваться оружием, уходит несколько секунд. За это время обезвредить человека можно раз десять. Но вариант с бомбой — вполне реальный.

Я прокрутила в голове все, что знала о человеческих способах убийства из боевиков и добавила:

— Снайпер — тоже серьезная опасность. Особенно если винтовка — с пиргитовой пулей. Любые энергетические щиты такая штучка разобьет вдребезги, без вариантов. А материальные "колпаки" слишком сложны и заметны издалека, так что... — я умолкла, предоставляя остальным додумывать самостоятельно.

Покрылся рябью кофе в стаканчиках, оконное стекло задребезжало — поезд проехал мимо станции. До вечера было еще далеко, но солнечный свет уже приобрел тот золотисто-оранжевый оттенок, от которого слегка клонило в сон, а жухлая трава на газоне выглядела еще противней, чем обычно. Отчего-то мне хотелось, как в детстве, подойти и чиркнуть колесиком зажигалки, а потом поднести трепещущий огонек к высохшим стеблям — и смотреть, как пламя дочерна вылизывает поляну.

— Я не уверен, что за нами не наблюдают сейчас, — после затянувшейся паузы произнес Максимилиан непривычно задумчивым и серьезным голосом. — Поэтому предлагаю закрыть тему. Временно. Но попрошу вас вот о чем. Дорога до Крыла Льда займет несколько часов — подумайте пока о мерах безопасности. Не только магических, но и человеческих тоже. В клане мы поговорим об этом подробно. Может, Акери что-нибудь посоветует — голова у него работает хорошо, особенно когда дело касается неприятных сюрпризов.

Дэйр пригубил остывший кофе, недовольно поджал губы и отставил стаканчик.

— Разумное предложение. Это поможет нам скомпенсировать вред, который нанесен самим фактом визита "Гюнтера", — произнес целитель и добавил с досадой: — Немного обидно, что одной из поставленных целей наш визитер добился. Вряд ли нам теперь удастся психологически расслабиться, а постоянное напряжение рассеивает внимание.

— Еще посмотрим, кто кого, — весело оскалился Ксиль. — Ладно, пора собираться. Давненько я не был в городе Крыло Льда... Акери, впрочем, обещал послать встречающих. Добираемся до подножья гор — и надеваем шубы и шапки, те, которые купили перед посадкой на поезд. Тебя, Дэйр, это тоже касается, а вот мы с Делией обойдемся. Ну, все... Ах, да, чуть не забыл, — в глазах князя появилось озорное выражение. — Шинтар, Даринэ, Кирот — специальное правило для вас. Когда Акери выделит нам комнаты, за порог — ни ногой. Это вам не Пепельный клан, церемониться с чужаками никто не будет, а аллийская кровь — деликатес.

Я отвлеклась от разглядывания пейзажа за окном:

— А мне, значит, гулять по городу можно будет?

Максимилиан с удовольствием потянулся, щурясь на свет.

— Тебе — да. Вряд ли найдется идиот, который рискнет ощерить клыки на эстаминиэль.

Стоя в шубе с капюшоном, теплых сапогах и шапке посреди поляны, на которой уже кое-где начали пробиваться тонкие бледные стрелки молодой травы, я чувствовала себя странно. Впрочем, дискомфорт сглаживался тем, что так вырядились почти все. Ирсэ выбрали одинаковые длинные шубы серого цвета с голубой опушкой на воротнике и опять стали неразличимыми. Шинтар, бросая на Корделию многозначительные взгляды, красовался в рыжих мехах. Пожалуй, самым эффектным из нас был Дэриэлл — весь в черном, строгий и пугающий, как средневековый Врачеватель Чумы.

Максимилиан и Корделия, кстати, остались в обычной своей одежде. Когда я смотрела на княжну — стройную, в легком приталенном плаще, из-под которого выглядывал воротник неизменной белой блузы, у меня появлялось чувство смутной зависти. Может, потому что Делия выглядела изящной, как фарфоровая статуэтка... Но, скорее всего, причина была в том, что княгине не приходилось потеть в тяжелых мехах, накладывая на шубы различные простенькие плетения — от ветра, от промокания, чтоб снизу не поддувало... От всего, словом. Просто доспехи, а не шуба.

— Ирсэ справились бы гораздо лучше, зачем меня-то мучить! — в сердцах бросила я, когда пальцы устали выводить из нитей однообразные узоры.

Ксиль в ответ на это только усмехнулся:

— Вряд ли классическая магия будет работать там, куда мы направляемся.

— Почему? — коротко переспросила я, начиная сердиться. Что за вечные тайны, можно ведь хоть иногда объяснять, что к чему!

— Узнаешь, — в тон мне ответил князь и неожиданно ласково провел пальцами по моей скуле, заправляя челку под шапку. — А вот и наши сопровождающие!

— Ну, наконец-то, — проворчал кто-то из Ирсэ. Видимо, не меня одну тяготило ожидание.

Провожатых я заметила сразу. Одетые в белое, они выделялись на фоне жухлой травы, как брошенная фата невесты — на дорожке к алтарю. Солидная меховая оторочка на вороте и на рукавах определенно была сделана только для эффектности, но никак не эффективности. Вряд ли защита от холода была так необходима шакаи-ар.

— Крыло Льда приветствует гостей, — один из кланников, черноглазый и высокий, шагнул вперед. Темно-красные пряди красиво рассыпались по белому меху, притягивая взгляд. Да, похоже, Акери любит произвести впечатление... Или он только для нас расстарался, точнее, только для Максимилиана? — Вы просили о троих проводниках, но бескрылых гостей пятеро, насколько я вижу. Вы позаботитесь о них самостоятельно?

— Разумеется, — кивнул Ксиль. — Найту я никому не доверю. Дэриэлл — целитель, так что его доставит в горный город Корделия. С особенной осторожностью, разумеется. Так что на вас я оставляю только эту троицу, — он кивнул на Ирсэ и Шинтара. Маги выглядели абсолютно безмятежными, но бывший секретарь этим похвастаться не мог — напряжение так и сквозило в каждом жесте. — Постарайтесь не потерять их по дороге. Не то чтобы они были полезными для группы, но я уже как-то к ним привык, — он плутовато улыбнулся.

Ирсэ обернулись — удивительно синхронно. Я бы затруднилась описать особенное выражение, которое появилось на их лицах — вроде бы и дружелюбное, но в голове сразу всплыли слова "Мы запомним". Шинтар, надо отдать ему должное, хоть и вздрогнул, но сделал вид, что не расслышал и только поплотнее закутался в меха.

— Доставим в целости и сохранности, — улыбнулся черноглазый кланник, и в следующую секунду воздух за его спиной расплескался густо-алой волной.

Я зажмурилась, не сразу сообразив, что это всего лишь раскрылись крылья шакаи-ар. А когда рискнула взглянуть снова — кланник уже подхватил побледневшего Шинтара под колени и под лопатки, как ребенка, и крепко прижал к себе.

— Будьте добры надеть капюшон, наклонить голову как можно ниже к моему плечу, а лучше всего — дышать только через мех, — доброжелательно посоветовал он секретарю. — Наверху бывает холодно, а скоростной подъем только усугубляет положение.

Шинтар послушался беспрекословно. Кланник не стал медлить. Он оттолкнулся от земли... и взмыл в небо — с алым сияющим шлейфом, как фейерверочная ракета. Двое других шакаи-ар, с зелеными и со светло-голубыми крыльями, одновременно шагнули к Ирсэ, сосредоточенно затягивающим шнурки на воротниках. Я обернулась к Максимилиану.

— Наша очередь?

— Ну да, — кивнул он и сам подхватил меня на руки. — Дышать через мех, голову не поднимать. Готова?

Мне очень хотелось сказать "Нет", но это было бы трусливо. Поэтому я хорошенько зажмурилась и выдохнула:

— Давай!

Памятуя о незабываемых ощущениях, которые доставил мне подъем всего лишь на смотровую площадку башни, на сей раз я не осмелилась открыть глаза. Благодаря заклинаниям, наложенным на шубку, можно было не бояться получить обморожение из-за слетевшего капюшона или замерзнуть, но все равно полет, мягко говоря, удовольствия не принес. Перегрузки почти не чувствовались, но лишь потому, что полет шакаи-ар — это фактически игры с гравитацией.

Скоро, впрочем, я забыла и о температуре, и о законах физики.

Сначала мне просто показалось, что мы влетели в какой-то туннель, и поэтому появилось ощущение замкнутого пространства и давления. Но со временем оно только усугубилось. Не утерпев, я перешла на другой уровень зрения... и инстинктивно вцепилась в плечи Ксиля.

"Это пиргит?"

"Да, — ответил князь после недолгой паузы. — Акери в свое время поставил на недоступность города для людей и невозможность подобраться к нему с помощью человеческого колдовства. Крыло Льда расположено в горной долине, которая находится на магическом плане. Выходов несколько, но все они пролегают через ущелья, в которых есть пиргитовые руды".

Я прикинула размеры возможной жилы, и у меня голова закружилась.

"Думаю, инквизиция дорого заплатила бы за такое богатое месторождение".

"Орден — дурной торговец, — в мысленном голосе Ксиля мне почудилась насмешка. — Сначала смотрители попытались завладеть месторождением силой. К счастью, Акери быстро объяснил незваным гостям, что этот кусочек им не по зубам. Крыло Льда — самый могущественный клан на сегодня. Пожалуй, Южные, Пепельные и мои ребята смогли бы с ними справиться все вместе — но я бы не рискнул. Потери были бы слишком велики".

Подумав, я рискнула задать следующий вопрос.

"Акери берет только числом?"

"Нет, — откликнулся Ксиль. — Князей у него в подчинении тоже хватает. В основном, молодые бескланники, которые уже вдоволь нахлебались самостоятельной жизни. Десятка два наберется..."

"Погоди, — почти перебила его я. — Если крылатых так мало, то как же добираются до клана остальные? Неужели карабкаются по скалам?"

"Угадала, — весело согласился Максимилиан. — Поэтому постоянно в Крыле Льда живут только те, у кого кровавое безумие уже позади. Где находятся "ясли" Акери, я не знаю — у него свои секреты, в которые я предпочитаю не лезть. Но точно не в этих горах".

"Разумно", — вздохнула я.

Через некоторое время давящее ощущение магической блокады исчезло, и стало полегче. И почти сразу же полет замедлился, а потом и вовсе наступило чувство невероятной легкости.

Под ногами Ксиля скрипнул снег.

— Открывай уже глаза, Найта. Приехали, — князь осторожно спустил меня на землю. Я с трудом заставила себя разжать пальцы и отлепиться от него. — Только дыши сначала осторожно, а то простудишься. Здесь примерно минус двадцать по Цельсию. Это еще тепло — в июле откуда-то, не иначе, как через аномальные зоны, нагоняет ледяного воздуха. Бывает, и до минус тридцати температура падает, а то и до минус сорока.

— Погоди, дай в себя приду, — улыбнулась я, прижимаясь лбом к его плечу. Холодный воздух непривычно обжигал носоглотку. Очень хотелось подтянуть шарф повыше и дышать исключительно сквозь него. — Мы долго поднимались? — я спросила, только чтобы занять время.

Максимилиан осторожно, погладил меня по голове, забравшись рукой под капюшон. Я невольно подалась вслед за лаской.

— Около семи минут. Если подниматься на своих двоих, без крыльев — займет час или полтора. Спуск — чуть больше сорока минут.

— Я думала, что город Акери недоступнее, — от моего дыхания мех на воротнике покрывался инеем на морозе.

Ксиль замешкался с ответом, и неожиданно зазвучал другой голос, который я совсем не ожидала услышать.

По крайней мере, не в данный момент.

— Мой город славится не труднодоступностью, — Акери, как всегда, говорил негромко, но так, что до костей пробирало от бесцветных, казалось бы, интонаций. — А своей мощью.

— Добрый день! — вежливо поздоровалась я, оборачиваясь, хотя с удовольствием еще постояла бы, обнимая Ксиля. — Спасибо за...

"За приглашение", — хотела сказать я, но осеклась.

Ласковое солнце словно позабыло дорогу в Крыло Льда. Даже сейчас, днем, оно пряталось где-то там, за границей пространственной аномалии. Зато в небе над кланом поселилось северное сияние. Трепетали, словно шелк на ветру, полотнища разноцветного света — голубого, зеленого, лилового, золотистого... Они переливались, каждое мгновение изменяя узор, оттенки перетекали один в другой — и превращали снег, устилающий все вокруг, в бриллиантовую пыль. Владения Акери словно лежали на дне глубокой "чаши", и неровные "края" — горные пики, врезались в небесное полотно черными лезвиями. Казалось, еще чуть-чуть — и оно разорвется, и на город прольется то ли космический холод, то ли волшебный звездопад.

Лепились к скалам дома, похожие на муравейники изо льда — черные провалы окон, сверкающие стены, пологие, скругленные конусы крыш в снегу... Город казался вымершим, но нити трепетали, словно паучья сеть, в которую попала стайка мотыльков. Я вспомнила белые наряды встречающих — и вздрогнула, осознав, что на самом деле, возможно, улицы полны людей, но мои глаза просто неспособны различить ничего на снегу в мерцающем, неверном свете.

А в трех шагах от нас с князем стоял хозяин этого места. Акери — невысокий, хрупкий, с молочно-белой меховой накидкой на плечах и светло-синими, как небесный лед, глазами казался божеством зимы. Всемогущим, непостижимым... и опасным до того, что не было даже сил бояться — только восхищаться.

— Спасибо за комплимент, — уголки бледно-розовых губ приподнялись в намеке на улыбку. — Добро пожаловать ко мне домой.

Я вновь подняла взгляд к мерцающему небу.

— Обычно в знак вежливости говорят "У вас тут мило", но сейчас это совершенно не подходит, — голос у меня был задумчивым. — "Завораживающе", "потрясающе" и "волшебно" — уже ближе. Не знаю, можно ли привыкнуть к такому чуду.

— Можно, — невесело протянул Ксиль, касаясь моего плеча. — Одно время я даже ненавидел это место... Акери, остальные еще не прибыли? Ну, кроме Шинтара, разумеется, его мы раньше всех отправили.

Старейшина качнул головой.

— Только ты. Мелао спустился минуту назад. Я сказал ему отвести аллиеца в малый гостевой дом. Твой Шинтар знает о наших обычаях? — спросил он с доброжелательным любопытством. Ксиль отмахнулся:

— О том, что тот, кто выходит за границы гостевого дома — добыча? Более или менее, — я поперхнулась, вспомнив слова князя: "Здесь вам не Пепельный клан". Действительно, до гостеприимства Тантаэ Акери далеко. — Ладно, все равно у тебя здесь нечего смотреть, кроме этой самой небесной иллюминации, а ее прекрасно видно и из окна. Слушай, а ты не присоединишься вечером к нашему импровизированному совету? — непринужденно предложил Максимилиан. — Видишь ли, версия насчет "хвоста" подтвердилось, и твой взгляд на эту ситуацию мне бы не помешал...

— Что я получу взамен? — во взгляде Акери появилась легкая заинтересованность. Ксиль очаровательно улыбнулся:

— Мою сердечную благодарность.

— Довольно много, — совершенно серьезно кивнул Акери. — О. Я вижу, что остальные уже близко. Дом ты знаешь. Иди прямо сейчас. Остальных проводят. Я подойду позже. Дела.

— Понимаю, — вздохнул Ксиль, притягивая меня к себе и ласкающим движением проводя ладонью по спине. Наверное, если бы моя шуба была живой, она бы замурлыкала. Жест был ужасно собственнический, но почему-то это было приятно. — Спасибо за все.

"Я еще ничего не сделал", — донес ветер бесцветную мысль, а самого Акери уже рядом не было. Только мороз невидимыми коготками царапал щеки...

Вблизи дом казался еще больше похожим на муравейник. Возвели его из странного материала — пористого, как губка, голубовато-серого, мерцающего. Ни на один известный мне камень это не походило. Вместо стекол окна затягивала прозрачная пленка, по свойствам близкая к стеклу — как пояснил Ксиль, пропорции и цвета она не искажала, разве что вокруг самых дальних предметов появлялся слабый сияющий ореол. Дверей тоже не обнаружилось. Вход закрывала обычная шторка "в пол".

— А мы не замерзнем? — с сомнением поинтересовалась я, касаясь пальцами стены. Конечно, сквозь перчатку почувствовать что-то невозможно, но воображение легко дорисовало тактильные ощущения. Шершавость, холод, колкие кристаллики льда... — Как-то ненадежно оно все выглядит.

— Вот именно что "выглядит", — успокоил меня Максимилиан и демонстративно ковырнул ногтем пористый камень. Откололся только маленький кусочек. Это... впечатляло. — Город строился и совершенствовался даже не веками — тысячелетиями. В разное время здесь жили и алхимики, и маги, и даже равейны. В Средние века Акери часто укрывал от гильдейского гнева одиночек, а те в свою очередь платили ему за защиту тем, что у них оставалось — знаниями. Многие потом предпочли влиться в клан уже в качестве обращенных... А некоторые так и состарились здесь, — Ксиль помолчал немного, а потом добавил со странными нотками: — Знаешь, там, внизу, в пещерах, есть искусственные сады. Полная иллюзия лета — солнце, озеро, фрукты зреют, пахнет земляникой. Когда устаешь от вечного холода и мельтешения над головой, — последнее прозвучало, пожалуй, слишком ядовито и пренебрежительно, — то можно спуститься и душу отвести.

— Не любишь ты, похоже, этот город, — ответила я с чуть более явным сожалением, чем хотела.

Ксиль помрачнел. Или, может быть, так показалось из-за того, что в северном сиянии теперь преобладали синие и зеленые оттенки?

— А за что мне любить Крыло Льда, Найта? — едва ли не с издевкой спросил он, глядя в сторону. Снег в его волосах не таял — слишком холодно было. — Земли Акери граничили раньше с Северным кланом — это сейчас человеческих городов достаточно, а раньше они были редки, и на каждое людское поселение находились шакарские хозяева. Я не мог тогда обеспечить защиту для своих...

— Ксиль, если тебе неприятно об этом вспоминать, то не надо, — мягко перебила я его и протянула руку, чтобы стряхнуть снежинки с шелковой путаницы волос. Многие пряди намертво смерзлись — ветер, метель на подъеме и жар его тела...

— Все в порядке, — Максимилиан осторожно отвел мою руку. — Мне просто хочется, чтобы ты поняла, что я чувствую, когда возвращаюсь в этот город. Здесь Акери купил меня — за безопасность Северного клана, который почти полностью влился тогда в Крыло Льда. Я был никем. Приходилось вертеться, из шкуры вылезать, чтоб не сдохнуть и не сойти с ума.

— Зачем же тогда ты привел нас сюда, если так ненавидишь это место? — я не знала, жалеть мне Ксиля или злиться на него.

Что за сложности, что за метания? Вот я в жизни больше не вернусь в Рощу Белых Акаций. Мне неприятно было бы там находиться — и этой причины вполне хватало.

Или... опять манипуляции?

Внезапно мне стало стыдно. Конечно, Ксиль тот еще интриган, но подозревать его постоянно — отдает подлостью.

— Зачем? — переспросил задумчиво Максимилиан. И медленно улыбнулся — сначала только глазами, и лишь потом дрогнули губы. — Знаешь, я не могу сказать, что ненавижу Крыло Льда. Мне здесь неуютно... Поначалу. Но это место — замечательное напоминание о том, что из любой ситуации можно выкрутиться, если хорошенько постараться.

Нежные золотисто-зеленые цвета в небе медленно переплавлялись в огнисто-оранжевые и кроваво-алые.

— В замке отца ты был счастлив. А здесь стал собой. Так?

— Пожалуй, — легко согласился Ксиль. И добавил после запинки, словно нехотя: — Я много чего наговорил, но ты не все воспринимай серьезно. Иногда просто хочется, чтобы меня пожалели. Обычно Тай этим занимается, но сейчас он далековато... Ну, хватит мерзнуть, — оборвал он сам себя. — Проходи, — и приглашающим жестом отдернул занавесь.

Я послушно шагнула в проем. "Хочется, чтобы пожалели", конечно... Вот и думай теперь, пытался ли Ксиль таким образом переключить мое внимание, отвлекая от чего-то, или действительно ласки захотел. Психика шакаи-ар схожа с психикой эгоистичного ребенка — так Дэриэлл говорил, кажется...

Внутри оказалось неожиданно тепло и светло. Потолок источал слабое золотистое сияние, а еще на стенах висели чаши с алхимическим огнем. Из-за освещения пористый камень казался зеленоватым.

— Помещения изолируются с помощью магии, — предупредил Максимилиан мой вопрос. — Условия в гостевом доме приближены к человеческим. Купальня общая, в подвальном этаже, комнаты — по обе стороны от лестницы. Шинтар, думаю, уже там, — он указал на ближнюю к лестнице занавеску, заменяющую дверь. — На той же половине поселим остальных аллийцев. Делия — на нашей стороне. Мы втроем, думаю, займем одну комнату? — провокационно улыбнулся он.

— Конечно, — вздохнула я. На самом деле мне хотелось сейчас побыть одной. После рассказа Ксиля очарование города немного поблекло, да еще к тому же навалилась странная усталость. А ведь вроде бы я ничего не делала целый день...

— Сейчас взбодришься, — Максимилиан, проказливо подмигнув, сдернул с меня капюшон и шапку. — Видишь стол в гостиной? Проходи и садись. Я пока организую нам кофе, если в клане Акери еще помнят, что это такое...

Меньше чем через минуту в дом ввалились и остальные — взбудораженная Корделия, Дэриэлл, пытающийся на ходу отчистить свою шубу от снега, и изрядно побледневшие Ирсэ. Видимо, полет и близость пиргитовой жилы не прошли для них даром. Хотя аллийская магия не так страдала от этого металла, как человеческая, но ощущать свою беспомощность Даринэ и Кироту наверняка было неприятно. Максимилиан же перебросился с сопровождающими парой слов и исчез в неизвестном направлении, чтобы вскоре вернуться с небольшой жаровней и медной джезвой.

— Сейчас принесут сыр, ветчину и сладости, — обрадовал он нас. — Плотный ужин будет позже, а сейчас — так, мелочи, чтобы перекусить... — он на мгновение замер, а потом продолжил возиться с жаровней, в которой на углях уже вспыхнуло пламя. — Акери на подходе. Делия, сбегай за Шинтаром — он, видимо, слишком прямо понял слова "ни шагу за порог".

— Если его пугали по дороге так же, как нас — тогда не удивлюсь, — неприязненно откликнулась Даринэ, пристраивая шубу на спинке стула. — Если, разумеется, он не любитель кровавых историй и интимного шепота на ухо.

— Так вот почему вы задержались, — промурлыкал Максимилиан, многозначительно выгибая брови. — Ну, что ж, флирт — дело молодое... нужное...

Огонек в жаровне позеленел и погас с вонючим пшиком. Кирот невозмутимо подтянул резинку на "хвосте".

— Позволю себе заметить, что гораздо больше это было похоже на угрозы, — он незаметно встал за плечом сестры, обирающей белесые и голубоватые пушинки с одежды.

Ксиль обворожительно улыбнулся:

— О, вы просто не знаете, как флиртуют шакаи-ар. Найта, огоньку не найдется? Мы рискуем остаться без кофе... Все мы, между прочим.

Пламя Ирсэ погасили так качественно, что легче было найти новую, неиспорченную жаровню, чем поджечь покрывшиеся плесенью угли. Однако я с мрачным удовольствием копалась в склизкой гадости почти с четверть часа. За это время к нам успел присоединиться Акери, а на столе появились всевозможные закуски и сладости: сыр копченый и пресный, ветчина, ломтики вареного мяса, песочные пирожные, творожные слойки и фруктовые корзиночки... У меня буквально слюнки потекли, и процесс реанимации углей пошел бодрее. Плесень потихоньку перекочевала на салфетку, а влага испарилась. Вскоре уже ничего не мешало огню вновь заплясать в жаровне.

Когда все мы наконец заняли места за столом, кроме Корделии, которая возилась с джезвой и кофе, я первым делом утащила себе на тарелку несколько особенно аппетитных кусочков, а уже потом вслушалась в разговор.

— Чужака видели у границ, — ровным голосом, каким обычно вставляют в диалог реплику для проформы, произнес Акери. Ксиль подался вперед, едва ли не прожигая в нем дырку взглядом. — Всего несколько минут назад. Пытался пролезть. Не вышло.

— Твои ребята его преследовали? — быстро спросил Северный князь. Акери медленно качнул головой:

— Нет. Они не покидают постов. Чужак не был похож на человека. Ваш демон?

— Скорее всего, — в голосе Ксиля сквозило раздражение. — Условно "Гюнтер", настоящее имя он не оставил, к сожалению. Навестил нас в поезде. Романтик — цветы, номер телефона, душевный совет подобрать себе гроб заранее.

— Он безумен? — дружелюбно поинтересовался Акери, перекатывая в пальцах клубнику из пирожного. Черные когти и бледная кожа уже были порядочно измазаны сиропом, и мне нестерпимо хотелось подойти, осторожно раскрыть ладонь, бережно поддерживая тонкое запястье... и стереть красные подтеки салфеткой.

Ну что он, право. Как маленький.

— Не думаю, — внезапно нарушил молчание Дэриэлл. — Скорее всего, "Гюнтер" хотел попробовать вашу оборону на зуб. Вдруг повезет, как говорится. При малейших признаках опасности — сбежал. Наверняка он весьма искусен в маскировке и очень осторожен. Полагаю, "Гюнтер" вел нас еще в Заокеании. В старых легендах встречаются упоминания о том, что некоторые демоны способны перемещаться на дальние расстояния в мгновение ока.

— Адресная телепортация? — быстро уточнила Даринэ, переглянувшись с братом. — Плохо. И если он мог следить за нами так долго... Скорее всего, на ком-то из нас метка. Скорее всего, на одежде, на тело трудно посадить "поводыря"... Точнее, трудно сделать это незаметно.

— Но возможно? — тут же уточнил Ксиль, недобро суживая глаза. — Так. Вопрос на засыпку. Можно ли через этого... "поводыря"... подслушивать разговоры и есть ли смысл срочно менять одежду?

На этот раз безмолвное совещание Даринэ и Кирота затянулось.

— Нет, — произнес наконец брат, сцепляя руки в замок. — Эффект "поводыря" основывается на том, что во время телепортации активизируется простенькая схема. Хозяин просто "цепляет" перемещение, а дальше уже следит, так сказать, без подручных средств. После случая в поезде Ринэ проверила всех нас. Конечно, "поводыря" найти сложно, но активных шпионских заклинаний нет. Конечно, это может быть нечто необычное, неизвестное нам...

— Та золотая пыльца? — живо откликнулся Максимилиан. Кажется, его настроение ухудшалось с каждой минутой. — Только этого не хватало!

— Вряд ли, — подал голос Дэриэлл. — Когда с моими руками случилось... Словом, после той истории мы довольно много времени уделили исследованию "пыльцы". Она распадается в течение трех-четырех часов, в жидкой среде — за несколько минут. Неудивительно. Похоже, "пыльца" имеет сходную природу с регенами, а они не могут существовать вне носителя.

— Требуется постоянная подпитка, — подхватил Ксиль, и лицо его просветлело. — Ну, и то хорошо.

Корделия осторожно разлила по чашечкам первую порцию крепчайшего кофе — для меня, Дэйра, Ксиля и Шинтара — и вернулась к жаровне. Я потянулась за ветчиной — от всех этих разговоров аппетит проснулся зверский. Нервное.

— Если "Гюнтер" сторожит границы, то сами вы от него не уйдете, — медленно произнес Акери, взвешивая ягоду на ладони. Действительно, что ли, отобрать? Или ограничиться замечанием и вручением салфетки? Эх, мечты... — Одежду лучше сменить. Предоставьте это мне. Я подберу.

— А еще телепорты, — напомнил Ксиль. — И пусть несколько кланников возьмут нашу старую одежду и вещи и телепортируются в разные концы материка.

— Неплохая мысль, — улыбнулся Дэриэлл. — И если уж на то пошло... Нэй, помнишь, что ты говорила о снайперах? Думаю, я нашел способ обезопасить нас от этой напасти. "Отвод глаз" — самый простой. Любимый трюк равейн, как его называют.

Я на секунду задумалась. Идея показалась мне весьма привлекательной. Простые, функциональные и незаметные со стороны чары. Ни один маг их не определит. Минус в том, что если кайса подойдет слишком близко, то эффект развеется.

Впрочем, вряд ли снайпер будет прятаться где-то рядом.

— Хорошо, сделаю, — наконец согласилась я. — А что насчет бомбы?

— Все просто — не покупаем билеты заранее, не составляем четкого маршрута — так, чтобы времени на подготовку у противника не было, — последовало предложение от Ксиля. — Вряд ли смотрители догадаются шарахнуть ракетой по нашей веселой компании — это слишком даже для них. Человеческие жертвы, ненужное внимание... Да и у людей есть свои средства для предотвращения таких вот ударов. Так что в больших городах мы будем в относительной безопасности. Так, с бомбами разобрались... что еще остается? — он обвел нас взглядом, ожидая предложений.

Корделия так же ловко разлила по чашкам вторую порцию кофе и наконец села за стол сама. Ненадолго воцарилось молчание. Только Ирсэ шептались, на пальцах объясняя друг другу какие-то схемы. Я подумала о том, что надо бы воспользоваться передышкой и соорудить нам всем телепортационные амулеты. Не такие, конечно, как был у Ками. На это ушло бы несколько недель. Ну, дней двадцать по меньшей мере, если учитывать, что у меня тоже имелась сережка-телепорт. А вот простые "камешки"... Пожалуй, это было вполне осуществимо. Дней на пять мы можем и задержаться.

— Запах, — неожиданно сказал Акери. Ягода в его пальцах замерла, истекая сиропом. У меня дернулся глаз.

— Что? — рассеяно откликнулся Дэриэлл, погруженный в свои мысли. Взгляд Максимилиана вспыхнул пониманием.

— Точно! — подхватил князь. — Запах! Нужно его изменить. Внешность — ерунда, кто на нее смотрит. А вот запах — хороший ориентир для нас и наших родичей. Ты гений, Акери, — в его голосе звенело искреннее восхищение.

— Правда? Вряд ли, — совершенно серьезно возразил старейшина, смыкая пальцы в кулак и подпирая им щеку.

Теперь и нежная кожа на лице была измазана красным. Я медленно выдохнула, опуская глаза, и поэтому слова Акери застали меня врасплох.

— Хочешь клубники, Найта?

От неожиданности я вздрогнула.

Акери протягивал мне ладонь, на которой лежала слегка помятая ягода. Алым были измазаны пальцы, красные сахарные подтеки пачкали запястье, две капельки сиропа — на рукаве, меховом воротнике, следы-отпечатки на щеке... и сладкие-сладкие мазки на губах — тонких, изогнутых в искушающей улыбке, от которой в голове появлялась странная легкость.

— Ты так на нее смотрела... Хочешь?

Никакого мурлыканья — простой, предельно честный вопрос, заданный тихим, почти бесцветным голосом.

Корделия с удовольствием откинулась на спинку кресла, наблюдая из-под опущенных ресниц.

Ксиль усмехнулся.

Дэйр отвел глаза.

Все они ждали... чего? Что я засмущаюсь? Покраснею? Начну сердиться или сделаю вид, что ничего не произошло?

Акери облизнулся.

Я сглотнула — и подалась вперед, подхватывая ягоду с ладони. Взвесила в пальцах — и поднесла к губам.

Теплая. Сладкая. Совсем не люблю клубнику, но...

...это вполне стоило того, чтобы увидеть, как вытягивается лицо Ксиля, а Делия хохочет.

— Спасибо, — невозмутимо поблагодарила я Акери.

— Не за что, — чопорно кивнул он.

Некоторое время за столом царило молчание, если не считать смеха княгини и недовольного сопения Ксиля, а потом Дэриэлл скучным голосом заметил:

— На твоем месте, Нэй, я бы не стал брать ягоду. Это негигиенично. Грязные руки, кровь невинных жертв под ногтями... — совершенно серьезно перечислял он, загибая пальцы.

Старейшина улыбнулся — едва заметно.

— Я всегда мою руки после пыток.

— Ну, что ж, это обнадеживает, — вздохнул целитель, комично вздергивая брови.

Хотя мы просидели в гостиной еще почти три часа, дождавшись и обещанного "плотного ужина", ничего нового насчет безопасности так и не сказали. Разве что Дэйр попросил о допуске в алхимическую лабораторию для создания состава, который мог бы изменить запах. И я напросилась с ним, пообещав сделать каждому по телепортационному амулету.

Максимилиан до конца вечера был молчалив и даже, пожалуй, мрачен. Вряд ли из-за клубники, конечно, но я все равно чувствовала себя немного виноватой. Называется, сделала назло — только непонятно, кому. Вот поэтому мне и не нравились спонтанные поступки — слишком долго и тяжело потом тянулись последствия, с моим-то хроническим самоедством.

Вот Ками точно не стал бы раздумывать подолгу о таких вещах или жалеть о совершенном. Феникс говорила мне, что он вполне обжился в Зеленом, кошмары после "первой героической битвы" ему не снились, следов раскаяния о неразумном поведении — и под микроскопом не разглядеть. Я, конечно, выражала надежду, что лисенок сделает правильные выводы из произошедшего, но всерьез на это не рассчитывала.

Мне бы его беспечность...

Хорошенько распланировав завтрашний день, мы разошлись по комнатам. Только Ирсэ остались у жаровни. Как выяснилось, за всю свою недолгую по аллийским меркам жизнь они еще ни разу не пробовали кофе. Новый напиток пришелся магам по вкусу, и теперь Даринэ и Кирот возились с джезвой, постигая тонкости кулинарии. Шинтар поднялся наверх подозрительно рано и задернул занавеску на входе прямо перед носом Корделии. Максимилиан на это не сказал ничего, хотя недовольство излучал почти физически ощутимыми волнами.

Сам князь, к слову, спать ложиться не стал — сказал, что у него "срочные дела" и ушел, оставив нас с Дэйром в комнате.

Кровать, кстати, была одна. Как и ожидалось...

Уже глубокой ночью, после купания в ароматной воде и традиционной чашки чая напоследок, я вдруг ударилась в мрачные размышления. Хотя теплое плечо Дэриэлла под щекой и рука, ласково перебирающая пряди моих волос, совсем не располагали к грусти, но почему-то сначала вспомнилось обиженное лицо княгини в тот момент, когда Шинтар, зевая, пожелал ей спокойной ночи и недвусмысленно задернул занавесь на входе. Потом мысли перескочили на несчастную любовь в целом, и перед глазами само собой всплыло лицо Айне.

Пророчица осталась в Пепельном клане. Непривычно было видеть ее оживленной и решительной — в последние месяцы она вообще редко улыбалась. То есть, конечно, улыбалась — но очень скупо, одними губами, а случаи, когда Айне смеялась, и вовсе можно было по пальцам пересчитать.

А тут — прямо глаза засияли.

Мне подумалось, что она-то уж точно заслужила немного личного счастья. И устроить его, точнее, создать благоприятные условия развития ситуации в нужном ключе, было вполне в моих силах.

— Дэйри, — рука в моих волосах замерла. — Как ты думаешь, сложно найти одного шакаи-ар в многотысячном клане?

Отсветы северного сияния пробирались даже сквозь узкое оконце спальни и расцвечивали дальнюю стену приглушенными цветами. Сейчас — зеленовато-синими, как морская волна. Сознание медленно утопало в ощущении нереальности и всемогущества — так иногда бывает во сне.

Или у пророков. Айне говорила, что это обманчивое чувство... и очень опасное. Если пытаешься манипулировать реальностью, она отвечает тем же и начинает перекраивать уже твою жизнь.

— Смотря кого ты ищешь, — осторожно ответил Дэриэлл, накрывая мой затылок раскрытой ладонью. — Попробую догадаться. Ириано?

— Ну, а с кем еще я знакома из Крыла Льда, — я со вздохом закрыла глаза. — Да, его. Так что ты думаешь?

— Обратись к Акери, — посоветовал Дэриэлл. — Вряд ли он откажет в помощи. А сейчас — спи. Трудный день выдался.

— Такой уж трудный, — сонно проворчала я. Даже сквозь сомкнутые веки просачивалось сияние небесных огней — теперь золотисто-зеленых. — Знаешь, а у тебя запах изменился, — неожиданно для самой себя сказала я. Наверное, из-за ассоциации с тем, что Акери на совете сказал.

Дэйр удивился.

— Действительно? — спросил он немного рассеянно. — Это хорошо или плохо?

Я хотела ответить, что некоторые изменения — не хорошие и не плохие, они просто случаются, и всё. Но, кажется, уснула раньше, чем сумела выговорить хоть слово.

Прав был целитель — трудный выдался денек...

Наутро уверенности в себе поубавилось, и решение поговорить с Ириано уже не казалось мне таким замечательным. Изрядно подпортило настроение еще и то, что Ксиль так и не вернулся, а Шинтар даже не спустился к завтраку. Корделии тоже не было видно — постель в ее комнате оставалась нетронутой, будто княгиня вчера и не ложилась.

Однако Дэриэлл почему-то очень хорошо запомнил мои сонные ночные разговоры и, когда старейшина повел нас в лаборатории, ненавязчиво напомнил мне о желании повидаться с Ириано. Нерешительно потеребив косичку, я обратилась к Акери с просьбой о помощи. Поначалу мне показалось, что старейшина предпочел сделать вид, будто ничего не услышал. Но несколько часов спустя, когда мы с Дэйром корпели над алхимическими формулами, обложившись справочниками, он вернулся и негромко произнес:

— Сегодня. Ближе к вечеру. В подземных садах. Ириано будет ждать, но недолго.

— Ближе к вечеру... Хорошо, — слегка растерялась я, не сразу сообразив, о чем речь. В голове у меня была сплошная математика — уравнение не сходилось, а без теоретических расчетов об опытах и думать не следовало. — А когда точно?

— Тебя проводят, — неопределенно пообещал Акери и исчез так же внезапно, как и появился. Я помянула недобрым словом северных духов, которые имеют привычку растворяться в снежном мареве, и предположила, что у одного старейшины в предках явно затесалась парочка таких. Дэриэлл предположил, что напротив, Акери стал родоначальником легенд о юки-но кай и им подобных существах.

Звучало это правдоподобно.

Как бы то ни было, но в итоге мы с Дэриэллом окончательно запутались в расчетах. Задумчиво оглядев стопку исписанных листов, целитель предложил мне заняться амулетами для телепорта, а сам достал чистый лист и начал работу заново — отыскать ошибку в той горе материала, которая образовалась за первую половину дня, было бы еще труднее. Мы так увлеклись — каждый своим делом, что посланцу Акери пришлось окликать нас дважды, прежде чем кто-то его заметил.

— Ириано ждет вас в садах, — пояснил молодой мужчина, которого легко можно было бы принять за человека — короткая темная стрижка без всякой экзотики, неопределенно-серые глаза и высокие скулы. — Я провожу.

Я с трудом поднялась со стула, разминая затекшую шею. Кажется, весь последний час просидела скрюченной, пытаясь засунуть в камешек сложное плетение, но чего-то не ладилось. Проветрить голову мне явно не мешало...

Впрочем, не исключено, что после встречи с Ириано мне вообще станет не до работы.

— Скоро вернусь, — бросила я Дэйру, будучи сама ничуть в этом не уверена, и, накинув шубу, вышла вслед за проводником.

Спуск в подземные сады обнаружился буквально в тридцати метрах от лаборатории. Скорее всего, изначально под долиной располагались карстовые пещеры, позже расширенные и преобразованные с помощью колдовства. Представляю, сколько труда пришлось вложить в их благоустройство — человеческим магам было нелегко работать рядом с пиргитом. К счастью, жила залегала значительно глубже, выходя на поверхность ниже по склону горы. Наверное, когда-то здесь находился огромный природный портал на тонкий план или иная аномалия — никаким другим образом ни форму долины, ни явления в небе над ней объяснить не получалось.

Чем глубже мы спускались, тем теплее и светлее становилось. Через некоторое время мне пришлось снять шубку и перекинуть ее через локоть. Свитер я стянуть не рискнула, потому что не помнила, хоть убей, какую футболку надела под него — то ли неприлично мятую, но любимую, то ли глаженную. А представать перед Ириано неряхой было неловко.

Проводив меня до конца лестницы, кланник остановился у занавеси, закрывающей проход.

— Ириано ждет за четвертой аркой, — дружелюбно пояснил мужчина. Мне стало немного стыдно за то, что я за весь путь ни словом не обмолвилась и даже имени его не спросила. — Вы не перепутаете — там имитация елового леса и поляна с ландышами. Всего доброго.

— Спасибо! — крикнула я кланнику вдогонку, но он уже успел скрыться за поворотом лестницы. У меня вырвался вздох. И когда я привыкну к манерам шакаи-ар?

Вопрос риторический...

Потоптавшись на месте и собравшись с духом, я наконец отдернула занавеску и шагнула внутрь.

И зажмурилась.

Запахи, свет и тишина — все это нахлынуло на меня, как океанская волна. После морозной стерильности воздуха на поверхности каждый отдельный аромат воспринимался остро и четко, как будто я вдруг стала ведарси и обрела всю чувствительность звериного обоняния. Свежий травяной запах, сладковатый цветочный, кислинка пышной, темной земли и смолистая пряность хвои... Потолка пещер не было видно за голубоватой дымкой, создававшей полную иллюзию ясного неба, а в самом зените зависло солнце — самое настоящее, яркое, на которое даже сощурившись не посмотришь.

Только когда шуба соскользнула с моей руки и накрыла белую пену ромашек на обочине, я опомнилась и вспомнила о цели.

Ириано. Вряд ли он будет ждать до вечера.

Вскоре стало ясно, что проводник подразумевал под "арками" — самая широкая тропа вела от одного перехода к другому. Иногда они представали в виде сплетенных древесных ветвей, иногда — как вход в пещеру, завешенный плетями вьюнка. Из-под четвертой арки я вынырнула в густой ельник — сумрачный и тихий. Тут было прохладнее, чем в других частях сада. А еще — в здешнем воздухе витало ощущение смутной опасности.

"В темном лесу, где на ветках иголки, водятся страшные-страшные волки", — всплыла в голове строчка из дурацкой детской песенки. Я инстинктивно расправила плечи и вздернула подбородок, скрывая неуверенность. Зато понятно теперь, почему Ириано так любит это место...

— Почти угадала, — усмехнулась густая тень под можжевеловыми зарослями голосом Ириано. — Дело в том, что здесь мало кто бывает. После мороза всех тянет на солнце.

— Но не тебя, — полувопросительно произнесла я, присаживаясь на кочку. Искренне надеюсь, что она не окажется муравейником. — Как жизнь?

Ириано шагнул из тени, и я невольно вздрогнула — выражение его лица было не самым любезным.

— Ты попросила Акери выдернуть меня с охоты только за тем, чтобы о жизни поговорить? — саркастически поинтересовался он, опираясь спиной на ближайшую ель. Интересно, как он потом будет смолу с черной рубашки отстирывать? Вручную? Заставит кого-нибудь? Или просто купит новую вещичку?

Что за глупости в голову лезут, бездна...

— В общем-то, да, — честно созналась я, виновато улыбаясь. — Ну, и еще приветы передать.

— От кого? — неласково спросил Ириано. Желтые глаза слегка светились в полумраке, как у дикого зверя.

— От Айне.

Я запнулась, прежде чем солгать.

— Правда, что ли? — голос кланника просто сочился ядом. — Она просто взяла и привет передала, даже не зная, что мы с тобой пересечемся в Крыле Льда?

— Ну, не совсем так, — как ни странно, я почувствовала себя уверенней. Ириано язвил, но как-то натужно, сильно перегибая палку. Не нужно быть телепатом, чтобы понимать — он чувствует совсем не то, что демонстрирует. — Ничего она не передавала, конечно. И не передаст. Не такой у нее характер. Знаешь, даже в школе Айне никогда первой не звонила — всегда ждала, когда кто-то другой инициативу проявит. Иногда потому, что знала — этот человек с ней обязательно свяжется сам. Но чаще просто не хотела навязываться.

— А мне-то что за дело до этого? — Ириано отвернулся и царапнул древесный ствол ногтем. На темной коре осталась желтоватая полоска.

— Да так, ничего, — я размяла в пальцах еловую иголочку, пачкая кожу зеленым, остро пахнущим соком. — Собираешься навещать Пепельный клан?

— Зачем? — откликнулся Ириано и добавил, словно оправдываясь: — Сейчас не до этого, и вообще, я Акери многим обязан — думаю, останусь пока в Крыле Льда. Война еще не скоро кончится, князей у нас немного, это не Северный клан, а Тантаэ еще и магов с ведарси заарканил — все на него работают.

Я не смогла удержать улыбку, хотя подозревала, что Ириано это любезности не добавит.

— Ну, никто не предлагал тебе переехать в Пепельный клан. Речь шла о том, чтобы отца навестить... Айне, кстати, тоже сейчас там находится. В последнее время частенько она в передряги попадает, — искренне посетовала я. — Рискует почем зря. Недавно выставила себя, как приманку — и клюнула одна из боевых групп с Древним в комплекте. Айне справилась, но отлеживалась потом долго... Ну, ладно, — оборвала я свои излияния. — Действительно, вряд ли это тебе интересно. Прости, что отвлекла от охоты... Или чем ты там занимался. Пойду я, пожалуй. Работа не ждет, — и поднялась на ноги.

Я неторопливо отряхнула штаны, очистила от хвоинок шубу, потянулась — и только потом неторопливо направилась по тропинке обратно к арке, каждую секунду ожидая оклика, но зная почти наверняка, что вряд ли дождусь.

И ошиблась.

— Присмотрю я за ней. Выберусь через пару дней, только дела здесь закончу, — произнес Ириано негромко, но с четким расчетом, что я обязательно услышу. — Все пророчицы одинаковые, лезут на рожон, а ты потом разгребай последствия... — донеслось невнятное и напоказ сердитое.

У меня на губах появилась улыбка. Может, я и не привыкну никогда к шакарским манерам, но хотя бы бесцеремонное копание в чужой голове научусь обращать на пользу.

И, кажется, Ириано нужен был только повод, чтобы сорваться с места...

Хорошая новость — для Айне.

ОТСТУПЛЕНИЕ ПЕРВОЕ: ИСКУШЕНИЕ КОРДЕЛИТЫ

Иногда Корделии казалось, что ее князь рожден для того, чтобы искушать. Его манера говорить, опуская ресницы, показывать беззащитное горло... И, конечно, мысленный голос.

О, да, голос...

Бархатный, глубокий, с вкрадчивыми нотками. Ненавязчивый, уютный, родной. Такой, что легко принять его за эхо своих собственных размышлений.

Как сейчас.

"Ты боишься потерять его, Корделита. Признайся хотя бы себе".

Максимилиан, казалось бы, совершенно не обращает внимания на свою кланницу. Он сверлит мрачным взглядом Акери, который напоказ заигрывает с простодушной, наивной и такой юной еще Найтой. Но княгиня знает, что никто другой никогда не обращается к ней так — "Корделита". Она сама запрещает, чтобы не осквернить это тайное имя, не истрепать его о повседневность и оставить чистым.

Только для двоих — для Корделии и Максимилиана, ее спасителя и господина на веки вечные.

"О ком ты говоришь?"

Княгиня отвечает нарочито небрежно.

Ксиль не выдерживает и фыркает, бросая на нее быстрый взгляд из-под ресниц.

"Разумеется, о Шинтаре, Корделита. О твоем маленьком трофее".

"Он просто миленький. И все", — откликается она слишком поспешно, чтобы это сошло за искренность.

Ксиль улыбается. Едва заметно, так, что не различить клыков.

"Поспорим?"

Искушение. Одно короткое слово-предложение — и все уже пропитано этим чувством, соблазном присвоить себе Шинтара навсегда. И таким образом — вручить себя ему. Но Корделия не привыкла сдаваться просто так.

"Вот еще!" — возмущается княгиня, а Максимилиан кивает, словно принимает ее ответ за согласие.

Да так оно и есть, на самом-то деле. Корделия с удовольствием подхватит любую игру своего повелителя. Даже если ставкой станет Шинтар. Наглый, любопытный, бессердечный... и уязвимый аллиец. Совершенно чужой. Ненужный, что бы там ни говорил князь.

Максимилиан мрачнеет, и вовсе не поведение Найты тому виной, хотя девочка и сумела преподнести всем сюрприз. Корделия смеется и аплодирует маленькой равейне, но в груди сворачивается черной змеей недоброе предчувствие.

Весь оставшийся вечер княгиня любуется на Шинтара. Он исключительно хорош — улыбающийся, с блестящими глазами, раскрасневшийся после подогретого на жаровне вина со специями. Золотистая коса растрепалась, на шее заполошно бьется жилка — хочется подойти и прижать ее губами, ловя участившийся пульс. Шинтар не использует духов, как делают большинство людей. Но в горячую воду для купания он всегда добавляет несколько капель эфирного масла, и поэтому кожа его источает слабый аромат ванили. Слишком сладкий для мужчины.

Но Шинтару, конечно, все равно. Он редко оглядывается на чужое мнение в таких мелочах. Просто делает то, что ему нравится.

Корделию это восхищает.

А еще она думает, что Шинтар неплохо бы смотрелся перед камином, на темно-рыжих мехах вроде тех, в которых он красовался сегодня. В принципе, и льняные простыни гостевого дома — тоже неплохой вариант... Но у непредсказуемого эм-Шивара другие планы, и Корделия в них не входит — хоть на мехах, хоть на простынях. Он с насмешкой желает ей приятных сновидений и задергивает занавесь на входе.

Максимилиан, не прекращая объяснять Найте и Дэриэллу, как из спальни пройти вниз, в купальню, удостаивает Корделию небрежного взгляда и приказа:

"Жди. Только незаметно, в тени".

И княгиня не может ослушаться. Даже не потому, что Ксиль — старейшина, боги, нет. Просто он — Ксиль. И этим все сказано.

Спрятаться в тенях — фокус для новичков. Нужно просто создать особый эмпатический фон — и тебя не будут замечать. Скользнут взглядом, как по мебели, и пойдут дальше в полной уверенности, что не увидели никого. Корделия садится в дальнем конце коридора, подтягивая колени к подбородку, и сверлит пространство взглядом исподлобья.

Максимилиан — гораздо более умелый телепат. Он просто прислоняется к перилам — и замирает, как изваяние. На минуту, на час... Даже грудь у него не поднимается, словно дыхание остановилось. Позже, когда прогорает уголь в жаровне, а Ирсэ, взбудораженные от кофе, поднимаются наверх, переговариваясь вполголоса и порывисто жестикулируя, они не удостаивают князя даже взглядом. Как будто пустое место.

Тускнеет освещение — медленно, постепенно, пока зал не погружается в полумрак, расцвеченный лишь сполохами северного сияния. И только тогда, когда тишина становится невыносимой, занавесь на входе в спальню Шинтара скользит в сторону, выпуская аллийца в коридор. Корделии хочется вскочить и броситься к нему, но приказ Максимилиана сковывает надежней, чем самые прочные цепи.

"Жди, Корделита. Рано".

И она ждет. Жадно ловит глазами каждое осторожное движение Шинтара. Словно во сне, аллиец спускается по лестнице. Разум его девственно чист, будто Шинтар — бездушная марионетка, которую дергают за ниточки. И Корделия догадывается, как зовут кукловода.

Все-таки Ксиль — хороший телепат. Да.

Шинтар выходит на улицу, зябко втягивая голову в плечи и сутулясь. Корделия едва удерживает себя от того, чтобы не броситься в его спальню, а потом за ним следом — и не накинуть на подрагивающие от холода плечи роскошные рыжие меха. Но Максимилиан делает знак: "Идем за мной", и княгине не остается ничего иного, кроме как послушаться и беззвучно скользнуть за Ксилем, в звенящий от мороза воздух.

Небо над Крылом Льда багровеет, словно по нему расплескали кровь. Золотистые волосы аллийца, освобожденные от плена косы, кажутся сейчас рыжими. Корделию устраивает и это. Ей нравится любой Шинтар.

А он тем временем все идет и идет — бесцельно, бессмысленно. Когда гостевая зона остается далеко позади, Максимилиан вдруг улыбается — и в ту же секунду аллиец пробуждается от забытья. Обхватывает себя руками, пытаясь сообразить, где находится, вертит головой по сторонам...

— Чьи это шуточки, а? Ну, сдохнуть можно, — доносит ветер ворчливый голос. Шинтар испуган, пусть и не показывает этого. Его бьет крупная дрожь — не разберешь, от холода или от страха. — Эй, кто-нибудь!

Но откликаются на зов совсем не те, на кого рассчитывает бывший секретарь дипломатической миссии Пределов. С разных сторон приближаются четыре фигуры в белом, почти неразличимые на снегу. И чувство опасности Шинтара, отточенное годами странствий на человеческих территориях, просто взрывается безмолвным криком.

Корделия дергается вперед, готовая разорвать на части каждого, кто притронется к Шинтару — и застывает, как ледяная статуя, от короткого и сухого:

"Жди".

Пальцы у Ксиля горячие — обжигают даже через одежду. Князь ласково обнимает Делию, пристраивая подбородок на ее плече. А она чувствует себя, как в тисках — ни с места двинуться, ни вздохнуть даже.

Шинтар быстро соображает, что к чему. Снег под его рукой взмывает в воздух, спрессовывается в маленькие, но очень острые лезвия — и начинает быстро кружиться по спирали, пряча за сверкающим подвижным панцирем уязвимое тело. Но что магия для шакаи-ар? Князь бы ее даже не заметил, а эти — просто лезут напролом, под режущую кромку осколков, обагряя сугробы кровью. Горячие алые капельки протапливают лунки в снегу.

Шинтар вскрикивает. Корделия закрывает глаза.

Она ненавидит Максимилиана. Настолько, что на мгновение его приказы вдруг перестают иметь для нее какое-либо значение — да и не пользовался он пока властью старейшины! Княгиня отбрасывает Ксиля одним движением, прыгает вперед, туда, где захлебнулся воплем Шинтар...

Максимилиан все же оказывается быстрее. И сильнее. Корделия понимает это в первые же секунды схватки, когда он раскрывает крылья и с легкостью вжимает ее в снег.

— Зачем? — Делия почти выплевывает это ему в лицо.

Ксиль усмехается. Темно-синие глаза мерцают в полумраке, как звезды.

"Ты боишься его потерять. Признай это".

"Он просто миленький, и..."

— Корделита! — Максимилиан тихо смеется, едва-едва не касаясь ее губ — своими. — Не лги.

Шинтар умолкает.

И внезапно княгиня осознает, что Ксиль сошел с ума. Он не станет останавливать бойню. И Корделии не позволит это сделать. А Шинтар умрет.

...небо разливает на город тусклое зеленоватое сияние...

Шинтар умрет.

...зеленоватые отблески раскрашивают бледную кожу князя, придавая ему сходство с трупом...

Умрет.

— Я тебя ненавижу!

Корделия успевает испугаться прежде, чем выкрикивает это. Максимилиан мстительный. Он ничего не прощает. Ничего и никому.

Княгиня закрывает глаза — и чувствует, как ее скулы осторожно касаются горячие губы.

"Не плачь, Корделита. Не надо".

...Не так уж много на свете вещей, которые могут заставить шакаи-ар отскочить от уже распробованной жертвы, как застенчивую школьницу — от двери в мужской туалет. Одна из таких вещей — оклик старейшины, неважно, признанного или нет.

— Брысь.

Вот так, просто. Даже негромкого приказа хватает, чтобы неудачливые охотники брызнули во все стороны без всяких мыслей об ослушании.

Тяжесть, вдавливающая Корделию в снег, исчезает. Княгиня, не тратя время на разговоры, вскакивает на ноги и в два прыжка оказывается около того, кто едва не стал жертвой безумия Северного князя. И очень-очень четко понимает, что ей совсем не нравится вид Шинтара, скрючившегося на розоватом снегу...

Аллиец оказывается совсем легким — или это она не замечает его веса? Легкое прикосновение языком к маленькой, уже затянувшейся ранке на шее — и становится ясно, что жизни Шинтара ничего не угрожает. Вот здоровью — да. Переохлаждение, потеря крови, синяки и ушибы... Надо скорее бежать в гостевой дом, к целителю, но Ксиль, запрещая, прикасается к ее плечу — и она подчиняется.

Ладно. Другой гостевой дом тоже подойдет. Главное, чтобы там была горячая вода, чтобы смыть с Шинтара кровь и плохие воспоминания. Максимилиан молча указывает дорогу. Он на удивление мрачен.

Уже намного позже, когда самое страшное позади, и даже вода в купальне успела очиститься и вновь согреться, забытье Шинтара переходит в беспробудный сон. Корделия на мгновение замирает у ложа — а потом подается вперед, обхватывает аллийца — своего аллийца! — руками и ногами, оплетая его, как вьюнок — ограду, вжимаясь лицом в горячую после мытья кожу. Максимилиан садится рядом, осторожно поглаживая княжну по спине. Он снова заботливый и властный господин.

— Теперь ты понимаешь? — тихо говорит Ксиль своим глубоким, сводящим с ума голосом. — Он ведь нужен тебе, так?

Корделия вздрагивает.

Наверное, следует сказать "Нет". Но ей слишком страшно, чтобы врать сейчас — даже самой себе. Поэтому она шепчет еле слышно:

— Да. Нужен. Не забирай его.

И сразу становится сладко и жутко, до слабости во всем теле, до головокружения. Накатывает странное чувство — свободы и опустошенности.

Интересно... так всегда бывает, когда поддаешься искушению?

ГЛАВА 13: ТАМ, ГДЕ СЕРДЦЕ

На обратном пути мне слегка не повезло.

В гостевой дом я вернулась гораздо позже, чем планировала, и злая, словно студент, которого по ошибке разбудили в шесть утра в воскресенье. Дэриэлл все еще пропадал в лаборатории, Ирсэ неспешно наслаждались обедом. Наконец-то спустился в гостиную Шинтар, вид у которого был весьма и весьма потасканный. Корделия бросала на своего избранника такие нежные и тоскливые взгляды, что спрашивать я ничего не стала, чуя за всем этим какую-то некрасивую историю.

Максимилиан бездельничал — по одной ягоде таскал с блюда виноград и жмурился на огонь в жаровне. Однако мое премерзкое настроение заметил сразу.

— Найта, что с тобой случилось? Выглядишь так, будто марафон бежала, — его взгляд скользнул от макушки до пят, наверняка подмечая каждую деталь — от веточек, запутавшихся в волосах, до клока меха, выдранного из рукава.

— Упала, — огрызнулась я, скидывая шубу на спинку стула. Адреналиновый всплеск все еще давал о себе знать. Да, сейчас бы Дэйровы успокоительные настойки не помешали...

— Врешь, — Максимилиан изволил оторваться от винограда и подойти ко мне, чтобы помочь разуться. — Где это ты так развлекалась? — улыбнулся он, с любопытством глядя на меня снизу вверх. — У тебя в голове такая мешанина, что даже мне не разобраться.

— Мешанина? Вот нахал, а? — я с наигранной сердитостью ткнула в него мыском, но князь невозмутимо поймал мою ногу и стянул сапог. — Сам попробуй мыслить размеренно, когда на тебя выскакивает кто-то с когтями, клыками и здоровым аппетитом... Хорошо еще, что щиты сработали правильно. А потом еще и я сама перепугалась — дернула за нити, обрушила часть стены в каком-то доме и чуть не убила кланника. Ну, того, который на меня кинулся... Зато теперь мы точно знаем, что я готова к внезапному нападению.

— Ну, я в этом и не сомневался, — усмехнулся Ксиль и легонько пощекотал мою пятку когтями. Я ойкнула и так резко подтянула ноги наверх, что случайно стукнула себя коленкой по подбородку. — Эй, аккуратнее, — Максимилиан со смешком коснулся ушибленного места прохладными пальцами. — Тебе и врагов не надо — сама покалечишься.

— Спасибо, что веришь в меня, — с чувством произнесла я, подцепляя с блюда виноградину. — Хоть бы вопрос какой-нибудь задал, пусть и из вежливости!

— Напавшего кланника сложили в мешочек или смахнули в совочек? — с живостью отреагировал Максимилиан, устремляя на меня самый невинный взгляд.

— Не угадал, — хмыкнула я. — Сам ушел, на своих двоих. Хромал, правда, и головой тряс.

На лице Ксиля отразилась задумчивость.

— Догнать его, что ли? А перед Акери я потом извинюсь — что ему один кланник...

Я поперхнулась ягодой и закашлялась.

— Не вздумай! Нужен он тебе, этот кланник. Во-первых, я не пострадала... за исключением шубы, — с сожалением уточнила я, просовывая пальцы в сквозную дыру на рукаве. — Во-вторых, тут же правила такие — если гость выходит за пределы дома без сопровождения, значит он — добыча. Что смеешься? Акери же сам говорил.

Максимилиан только махнул рукой и уселся на стул рядом со мной:

— Да не переживай, не собирался я никуда идти. Клан Акери — правила Акери. К тому же в Крыле Льда можно по пальцам пересчитать тех, кто имеет шанс причинить тебе вред, — Ксиль с наслаждением потянулся, щурясь, и добавил: — Это вот за другими глаз да глаз нужен.

Шинтар так порывисто обернулся, что я едва не отшатнулась.

— На меня намекаете, что ли? Убиться можно, — прозвучало это, скорее, как "убью". — Как будто это я виноват в том, что произошло... не трогай меня! — рявкнул он Корделии, потянувшейся к его щеке, и сразу же виновато опустил глаза. — Извини. Нервы.

— Я понимаю, миленький, — странным голосом ответила княгиня. — Но все же закончилось хорошо?

— Не уверен, — пробормотал Шинтар, массируя виски. Я, будучи не в силах больше игнорировать его синяки под глазами и дерганные движения, не выдержала и поинтересовалась:

— Что "закончилось"? У вас тоже было какое-то чрезвычайное происшествие?

Корделия с Максимилианом обменялись быстрыми взглядами. Если бы именно в тот момент я не посмотрела на княжну, то наверняка не успела бы ничего заметить. Шинтар же отреагировал на мой вопрос далеко не сразу.

— Не знаю, — наконец произнес он, и глаза у него сделались несчастными и злыми. — Я очнулся в какой-то комнате довольно далеко отсюда. Под одним боком — Делия... ну, в этом ничего удивительно. Но под другим почему-то обнаружился Максимилиан. Я чуть не сдох там, прямо на месте. А потом еще едва мозги не вывихнул, когда вспомнить пытался, как туда попал.

Я обернулась к Северному князю. Тот пожал плечами:

— Шинтару отчего-то вздумалось прогуляться на улице. Может, уснуть не мог и воздухом решил подышать. Естественно, аллиец без хозяина, но с такой сладкой кровью привлек внимание... Многих. Корделия вовремя заметила драку и заявила права на добычу... то есть на Шинтара. Собственно, самое интересное я пропустил, — в голосе Ксиля зазвучало сожаление. — Так что мне осталось разогнать всех по домам и пристроить Корделию с Шинтаром в один из свободных гостевых домов, чтобы оказать кое-кому первую помощь, — заключил он, с насмешкой посматривая на Шинтара. Тот ответил взглядом, полным искренней неприязни.

Что-то в этой сценке показалось мне наигранным, постановочным. Уж слишком старательно Максимилиан доставал беднягу аллийца. Все эти многозначительные паузы, мурлычущий тон... Не мог же князь не понимать, что Шинтар злится все больше. Значит, добивался подобного эффекта намерено? Но зачем?

Идея пришла практически мгновенно.

Максимилиан выгораживал Корделию.

Уж не знаю, была ли она виновата в ночных приключениях Шинтара, но князь определенно хотел весь его негатив сконцентрировать на себе. Так, чтобы Делия предстала в самом выгодном свете...

— Не бери в голову, — весело посоветовал Максимилиан, даже не думая оправдываться. — И без этого хлопот хватает. Акери тут подкинул информацию о том, как идет грызня с инквизицией.

Мне показалось, что в комнате стало темнее. Ирсэ, которые за все время разговора ни разу не обратили на нас внимание, ощутимо напряглись. А может, это был просто оптический эффект — северное сияние в небе над Крылом Льда перешло в мрачновато-красную фазу.

— И как она идет? — осторожно спросила я.

— Не всем группам везет так, как нам, — уклончиво ответил Максимилиан, явно уже пожалевший, что поднял эту тему. — Сначала отыскивать смотрителей было довольно легко. Никто не ожидал, что Орден сдадут свои же. Несколько отрядов удалось застать врасплох. Другим пришлось тяжелее, — он поколебался, а потом продолжил нехотя: — Условно говоря, наши ведут. Четырнадцать подчистую уничтоженных группировок инквизиции против восьми бесследно пропавших наших. Поступила также информация о двадцати девяти схватках, которые закончились вничью. Если так можно сказать, конечно.

— А что с... — я запнулась, не зная, какое слово лучше подобрать. "Непричастными ко всему этому"? "Простыми жертвами"? — ...с мирным населением?

— Около сотни нападений. И это только те, о которых стало известно, — голос Максимилиана был подчеркнуто нейтральным. Я, как загипнотизированная, смотрела на пальцы, поглаживающие восково-зеленый бок яблока. Около сотни. И это меньше, чем за месяц. Инквизиция ответила гораздо жестче, чем мы рассчитывали. — Примерно в половине случаев жертвам удалось убежать или спрятаться. Почти все, кто попытался отбиваться, погибли. Шестьдесят два человека. Не так уж много в масштабе войны.

Я отвернулась к огню. Да, наверное, не так уж много. Сколько там человек живет в Золотой столице? Двенадцать миллионов? Шестьдесят рядом с этой цифрой звучит не слишком внушительно. Всего-то первые два ряда кресел в кинотеатре. Или три класса в школе.

Конечно, с самого начала я знала, что жертвы будут. Но одно дело — отряды вроде нашего. Мы-то понимали, на что идем. А те люди — просто не успели эвакуироваться.

"Как хорошо, — промелькнула трусливая мысль, — что Элен и Хелкар сейчас в Замке-на-Холмах".

— Куда собираешься? — негромко спросил Максимилиан, когда я рассеянно встала и потянулась за шубой.

— В лабораторию, — пуговицы уворачивались от пальцев, словно были сделаны из скользких ледышек. — Хочу поработать еще немного. Амулеты телепортации и все такое...

— Ты же поесть собиралась, нет? Разве не за этим пришла? — удивился Шинтар, отвлекшись от мрачного разглядывания противоположной стены.

— Передумала, — я передернула плечами. — Вернусь вечером.

— Погоди, — окликнул меня Ксиль уже в дверях. — Хоть яблоко возьми!

Я развернулась и машинально поймала зеленый плод, нагревшийся в ладонях Максимилиана.

Яблоко оказалось кислым.

Как ни странно, встряска на меня подействовала стимулирующим образом. Дело с заклинаниями пошло легче. К ночи я закончила один из амулетов и успела начать работу над другим. В исследовании Дэриэлла тоже наметилась тенденция к успеху — на бумаге все сходилось, можно было приступать к опытам. Состав для изменения запаха пришлось создавать в двух вариантах — для аллийцев и для единственного человека, то есть меня. Шакаи-ар, даже Дэриэллу, никакие искусственные средства не требовались. При желании любой кланник мог сделать естественный запах тела настолько слаборазличимым, что даже Древний бы не учуял.

Да и сами опыты слегка изменили направление.

В итоге целитель решил не заигрывать с гормонами, феромонами и прочими "монами", а просто-напросто синтезировать состав для добавления в воду при купании. Предполагалось, что полученное вещество будет обволакивать кожу тонкой пленкой и изменять запах — не полностью, но в достаточной мере, чтобы сбить с толку ищейку древних кровей.

Оставалось только надеяться, что от чудодейственного препарата Дэриэлла мы все не покроемся сыпью. Времени на испытания практически не оставалось...

А потом, одним вечером, когда мы с Дэйром в очередной раз возвращались из лаборатории, я наконец высказала то, что мучило меня с того самого момента, как Максимилиан рассказал о потерях в войне.

— Слушай... А как ты отнесешься к тому, что я навещу Замок-на-Холмах? — спросила я целителя.

— Почему нет, — пожал он плечами и спохватился: — А ты можешь туда попасть? Прямо сейчас?

— Вообще-то да, — призналась я, глубоко вдыхая морозный воздух. Небо над нашими головами переливалось лиловым шелком. Я уже почти привыкла к этому переменчивому сиянию. Иногда оно уже раздражало, а не восхищало. — Не так и сложно, просто мне не доводилось еще пользоваться своей привилегией эстаминиэль. Сестры Иллюзиона каким-то образом отметили меня, и я могу ступить на Путь Королев из любой точки планеты — нужно просто настроить зеркальный портал. Обычный, как у Элен дома или у тебя, — я сбила рукой верхушку сугроба, и снег рассыпался колючей крупой. — Разве что испытания не придется проходить — меня просто протащит от одного портала к другому за несколько секунд. Жаль, что провести кого-то через этот портал я не смогу — предосторожность, чтобы никого из допущенных в Замок не вынудили силой или хитростью провести туда же врага.

— Понимаю, — кивнул целитель и едва успел подхватить меня, когда я поскользнулась на тропе. — Хочешь навестить Элен?

— Да, маму с братом, — я не стала отнимать руку, и дальше мы с Дэриэллом пошли под локоть. Высокий целитель привычно подстраивался под мои шаги — сколько таких прогулок было еще с детства. — Думаю, Ксиль не захочет отпускать меня одну, хотя в Замке совершенно безопасно.

— Конечно, не захочет, — задумчиво откликнулся Дэриэлл. — Обратно в Крыло Льда ты телепортироваться не сможешь — здесь аномальная зона. Значит, придется где-то тебя ловить, а это риск. Вспомни "Гюнтера".

— Можно договориться о встрече в каком-нибудь безопасном месте. Например, я могу отправиться к Феникс в Зеленый, а вы меня поймаете уже там. Как тебе идея? — беззаботно спросила я и, обогнав Дэриэлла, встала на тропинке перед ним.

— Неплохая, — согласился он. — Но Максимилиана это вряд ли убедит. Он против того, чтобы мы разделялись. Уязвимость отряда повышается.

— Ну и что? — я уперлась руками в бока. — Это же ненадолго. Я бы всего денька на два пропала. Мама бы мне с амулетами помогла, кстати. Ну, что думаешь? Ксилю не обязательно знать... — закончила я многозначительно.

— Ты так соскучилась по Хэлу и Элен, что подбиваешь меня помочь тебе тайком от Ксиля сбежать в Замок-на-Холмах? — проницательно заметил Дэриэлл. — Нэй, это глупо. Ты же не серьезно...?

Я дернула плечом и отвернулась. Глаза начало щипать от мороза.

— Почему бы и нет. Может, наш отряд потом напорется на сверхдемона, и я вообще больше с мамой не увижусь...

— Не смей такого говорить! — Дэриэлл встряхнул меня за плечи, заставляя посмотреть на него. Взгляд у него был на редкость сердитым. — Никто не собирается умирать. Даже и не думай о таком, и уж тем более — вслух не говори!

Я закусила губу. Ну, правильно. На что надеялась — не понятно. Ясно же, что теперь Дэйр меня точно не отпустит. Хорошо еще, если Ксилю не расскажет.

— Надо было оставить записку, как я с самого начала хотела, — вырвалось у меня. — Но нет же, заволновалась, что вы можете не поверить...

— Записку? — тихо переспросил Дэриэлл. — Так для тебя это правда так... важно?

Я опять отвернулась.

— Очень.

В Крыле Льда всегда было тихо. Но сейчас это безмолвие, расцвеченное сполохами небесных огней, давило на меня, как многотонный пресс. Еще немного — и просто размажусь по снегу тонким-тонким слоем красной пыли. Бесчувственной. Мертвой.

— Я тебе помогу.

— Что? — на мгновение мне показалось, что я ослышалась.

— Я тебе помогу, — произнес Дэриэлл чуть громче. — Сейчас вернусь в дом один и под любым предлогом уведу Максимилиана подальше. Скажем, в лабораторию. Получаса тебе хватит?

— Вполне, — ошеломленно кивнула я. Дэриэлл выглядел уверенным, словно и не он только что не мог поверить в серьезность моих слов. — А Ксиль не догадается, что ты...

Целитель качнул головой.

— Не думаю. Амулет Меренэ я не снимал, а незаметно пробить ее телепатические щиты вряд ли возможно. Готова рискнуть прямо сейчас? — лихо подмигнул он.

Сердце у меня забилось гулко и рвано, будто я кросс пробежала.

— Готова. Рюкзак я собрала. Остальные мои вещи ты заберешь, ладно? Встречаемся в Зеленом городе ровно через два дня. Я буду у Феникс. Если не успею прийти сама, то передам через нее же весточку.

— Договорились, — улыбнулся Дэриэлл. — Пойду я, пока не передумал. Надеюсь, Ксиль меня не слишком поколотит за эту авантюру. Удачи, Нэй, и привет Элен, — он отступил по тропинке, но я поймала его за рукав шубы.

— Подожди!

— Что случи...

Договорить Дэриэлл не успел. Я быстро, чтобы решимость не испарилась, вцепилась ему одной рукой в плечо, другой надавила на затылок, заставляя наклонить голову... и приподнялась на мысках — навстречу.

Глаза Дэйра расширились от удивления.

Конечно, я промахнулась. Сначала попала куда-то в район подбородка — холодная кожа мгновенно вспыхнула жаром. Дэриэлл вздрогнул. Скользнула вверх, накрывая его твердые губы своими...

Он так и не рискнул пошевелиться — как будто боялся себе поверить. Просто стоял неподвижно и позволял мне целовать его. Даже руки не поднял, чтобы обнять. А потом, когда я отстранилась, неловкая и с пылающими щеками, недоверчиво убрал с моего лица побелевшую от дыхания прядку волос.

Я отвела взгляд.

— Не думай, что это из благодарности. Просто захотелось. Вот, — он все так же молчал. — Иди, а то правда передумаешь, — прошептала я.

Рука, касающаяся моего лица, исчезла. Заскрипел под торопливыми шагами снег на припорошенной тропинке. Северное сияние перешло в зеленую фазу, заливая все вокруг мертвенным светом.

Не натворила ли я ошибок?

— Не время, — голос у меня был хриплым, а губы слегка щипало. Наверное, из-за мороза. — Сначала — дело.

Хотя сердце колотилось, а дыхание до сих пор никак не могло выровняться, пальцы легли на нити уверенно. Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущения. Пожалуй, северное сияние в небе над городом стало для меня привычным зрелищем так быстро именно потому, что чем-то напоминало тот, другой уровень зрения, на котором и сплетались заклинания.

Те же яркие вспышки, то же перетекание оттенков из одного в другой. Разница в том, что здесь, среди нитей, каждый цвет что-то значил. И если по одной из паутинок скользнула серебристая искра...

Пора.

Внизу, в гостиной, обнаружились только Ирсэ. Они разошлись по разным углам комнаты и осторожно перекидывали друг другу нечто похоже на клок белесого тумана. Но стоило мне появиться — мгновенно застыли, прерывая тренировку. Я натянуто улыбнулась и, махнув рукой то ли в знак приветствия, то ли прощания, взбежала по лестнице.

Рюкзак валялся там, где я его и оставила. Быстро распустив тесемки, я закинула в него еще и склянку со снадобьем Дэйра. Пригодится, когда я буду возвращаться в Зеленый. Отбыть из Крыла Льда мы планировали завтра, поэтому приготовленная одежда, гарантированно чистая от меток Древнего, аккуратной стопкой лежала на пуфе. Было немного жаль менять привычные джинсы на брюки из незнакомой шелковистой материи, дорогой даже на ощупь. Все это до жути напомнило тот вечер в Бирюзовом, когда мы с Ксилем готовы были пройти по Пути Королев, и князь подарил мне доспехи из савальского шелка. Те, что бесследно сгинули после схватки с Древними и моего срыва...

Сгинули, как и кольцо Дэйра — символ его предложения. Цепочка, которую я носила, не снимая, оплавилась и оборвалась. А само кольцо отыскать среди развалин не получилось... да и уцелело ли оно, после темной-то крови, потоком хлынувшей мне на грудь?

Вряд ли.

Эх... что толку жалеть. Да и вспомнила я о кольце только спустя несколько дней, уже на полпути к Крылу Льда. Война, даже такая, скрытая, потайная, заставляет переоценивать заново многие вещи. То, что раньше казалось важным, теперь едва ли имеет значение. Брак? Да какой брак, дожить бы до конца войны! А там уже решим — что-нибудь.

Для активации портала мне даже нити не пришлось свивать в узор — достаточно было прижать к зеркальной поверхности ладонь, над которой поколдовала одна из сестер Иллюзиона, и пожелать оказаться в Замке. Отражение вдруг поплыло, подергиваясь голубой рябью, и через мгновение открылся переход. Глубоко вздохнув, я шагнула вперед.

В голове пронеслась мысль: "Надеюсь, Максимилиан не слишком разозлится на Дэриэлла за обман".

Почти сразу же передо мной появилась еще одна арка, и нити буквально протащили меня через нее. И, практически без перерыва — через последнюю. От скорости перемещения к горлу подкатила тошнота, поэтому я нескоро сообразила, что в воздухе появился едва ощутимый запах миндаля — и магии.

Настоящего волшебства.

Здесь все было, как в старых сказках: закатное солнце, изливающее последние лучи на зеленые холмы, чуть подернутые лиловатой дымкой тумана; высокое небо, будто бы застеленное бесчисленными слоями легкого, воздушного шифона — розоватого, золотистого, голубого и темно-синего с редкими серебряными крапинками звезд; крепостная стена из белого камня, увитая плющом; маленькие, аккуратные домики с резными ставнями и черепичными крышами, утопающие в зелени вечноцветущих садов...

И — словно венец всего — Замок. Фундамент его скрывался в пелене низких облаков, и казалось, что башни парят над городом. Вместо стекол окна закрывали пластины цвета темного сапфира. Поэтому там, внутри, всегда царил синеватый полумрак. Ночью, когда над холмами поднимались обе луны и заливали серебристым светом округу, истинная природа этого места ощущалась как никогда ясно.

Сказка? Нет...

Иллюзион.

Все вокруг было творением равейн, принадлежащих к Эфемерату девяти отражений. Именно поэтому находящимся здесь не грозило ничего — до тех пор, пока оставалась жива хотя бы одна из них. Пожалуй, если бы не последние меры безопасности, Древний мог скрытно проникнуть в Замок и даже убить кого-нибудь, но долго бы выстоял нарушитель против всей мощи королев?

Вряд ли больше мгновения. Не здесь. Не в сердце нашей силы...

Около трех лет назад, когда я впервые оказалась в Замке-на-Холмах, моими проводниками были внуки Риан, Элани и Эдгар. Сейчас мне не составило трудности самой найти дорогу. Стражницы-равейны на воротах, две милые девушки, помахали мне руками, а одна из них, перегнувшись через окошко башенки, крикнула:

— Эстиль Мелисса просила тебя зайти к ней, когда ты появишься!

— А где она ждет?

Росток удивления если и проклюнулся в моей душе, то быстро загнулся: не только Айне была пророчицей. Да и у эстаминиэль свои способы получения информации.

— Поспрашивай в Замке, — в голосе девушки слышалась улыбка. — С возвращением, Найта!

— Спасибо!

"С возвращением". Надо же. Словно я домой пришла... Ох, скорей бы уже все это закончилось, и можно было бы вернуться в Зеленый город. Вот там — мой настоящий дом.

Элен и Хелкара, скорее всего, поселили в там же, где мы останавливались в последние три года, когда случалось заглянуть в Замок. Вечерело. Наверняка мама уже вернулась с прогулки или из лаборатории и теперь готовила ужин. А Хэл сидел за столом, обложившись учебниками, чтобы не отстать от своих одногруппников в Академии.

Но, видимо, придется сначала зайти к Мелиссе. Творящая не станет дергать меня по пустякам. Наверняка у нее важная информация.

Новые, купленные "за глаза" ботинки чуть-чуть жали, и поэтому по городу я шла не спеша. Не хватало еще натереть ноги в первый же день... Поэтому до самого Замка я добиралась почти полтора часа. За это время успело окончательно стемнеть, а из-за дальних холмов показались два узких серпа здешних лун.

Мелисса поджидала меня на ступеньках с чашечкой травяного чая. Другая стояла рядышком, на подносе, застеленном кружевной салфеткой. На блюдце горкой были сложены рогалики, обсыпанные сахарной пудрой.

— Присаживайся, — улыбнулась Творящая, и от уголков глаз разбежались лучики морщин. — Давно не виделись, Найта.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я, без вопросов подхватывая свою чашку. — Кто предупредил о моем визите?

— Айне. Угощайся, — она подвинула ко мне блюдце в выпечкой. — Ногицунэ рассказала ей кое-что любопытное, и девочка сочла своим долгом предупредить тебя. Айне очень ответственная. Тебе повезло с подругой, Найта.

— Мне вообще пока везет, — вздохнула я. Нежное тесто таяло на языке, оставляя кисловатый привкус. После целого дня работы над амулетами, пожалуй, одних сладостей будет мало. — Наверное, у вас плохие новости, да?

Мелисса погладила пальцем край чашки — такой естественный жест, присущий, скорее, ребенку, нежели женщине лет сорока с хвостиком. Крупные серьги в ушах поблескивали в лунном свете, но цвет камней было не различить. Мне почему-то казалось, что они черные — оникс или агат. Творящей бы подошло такое...

— Новости на войне почти всегда плохие, Ар-Нейт, — произнесла она наконец. Над чашкой поднимался пар, словно чай заварили только что. — Даже после провозглашения победы наступает черед списков тех, кто не вернулся. Но эта новость не хорошая и не плохая — все зависит от того, как вы сумеете использовать информацию.

— "Вы"? — переспросила я, смутно догадываясь, о чем пойдет речь.

— Твоя группа, — Мелисса задумалась. — Ногицунэ велела передать, что за вами идет слежка. Один из Древних, как это говорится... "сел вам на хвост"?

Я замерла на секунду — и от души рассмеялась.

— Вы опоздали с предупреждением, — чай выплеснулся из кружки и обжег пальцы, но я почти не обратила на это внимания. — Этот Древний уже показал себя и свое чувство юмора, — и я вкратце рассказала о "Гюнтере".

Если Мелисса и удивилась, то никак это не продемонстрировала. Как будто ожидал чего-то подобного.

— Скверно, — нахмурилась она, когда я закончила повествование. — Впрочем, следует порадоваться, что "Гюнтер" не принес вам вреда. К слову, его настоящее имя — Аксай Сайран. Его сила — не в беспредельном могуществе, а в умении распорядиться теми ресурсами, что есть в наличии. Ногицунэ говорила, что Аксай искусен в маскировке. Он может притвориться кем угодно, надеть любую личину... Вам надо быть осторожнее. В отличие от других Древних, призванных в последние десятилетия, Аксай — долгожитель: он бродит под нашим солнцем уже триста лет. Никто не знает, как этот Древний выглядит на самом деле.

— Неудобный противник, — проворчала я, утягивая последний рогалик. Чувство голода притупилось — жаль, ненадолго. — Как можно противостоять тому, кого даже узнать не сумеешь? А маскировка у него действительно что надо, да и чувство юмора, — я поколебалась, а потом нехотя добавила: — Если бы я тогда так не перепугалась, то наверняка бы оценила. Все-таки способность рисковать собой вызывает симпатию.

Творящая обернулась ко мне. Белки глаз блеснули в лунном свете.

— Вот это, пожалуй, самая опасная его сторона. Он вызывает симпатию. Заставляет сопереживать себе. Аксай — эмпат. Ему не под силу внушить что-либо тебе, но вот прочувствовать состояние и воспользоваться знанием — вполне. В битве, возможно, он уступит твоему князю, но если вы позволите ему заговорить... Даже в Ордене его зовут демоном-искусителем. Думаю, это заслуживает внимания.

— Учтем, — улыбнулась я. — Но в бою обычно времени на разговоры нет. Все заканчивается за несколько минут. Там и со своими не успеваешь словечком перекинуться.

— Не зарекайся, — Мелисса прикрыла глаза и неторопливо поднесла чашку к губам, вдыхая ароматный пар. — Ногицунэ сказала, что две из пропавших без вести наших групп — на его совести. Будьте осторожнее.

Я хотела сказать, что мы тоже уже уничтожили целых два отряда инквизиции, но смолчала. На третьем вполне могла выйти осечка. Внезапно с необычайной силой меня потянуло вниз, в город, в маленький дом на окраине, где Элен наверняка накрывала на стол к ужину. Последние следы заката уже смыло с небес густой синевой ночи. Окна внизу сияли мягким желтоватым светом, и мерцала мостовая — простой серый камень преображался под лунным светом.

— Красиво... — выдохнула я и пожаловалась в пространство: — Даже от красоты устать можно. В Зеленом фантики бросают мимо урны, а блестят под луной разве что битые бутылки, но все равно там как-то уютнее. Наверное, потому что дома всегда лучше.

— А вот моего дома давно уже нет, — откликнулась Мелисса. В голосе ее сквозили странные нотки — не то тоска по прежним временам, не то случайно вырвавшаяся жалоба. — Деревни иногда умирают. Как люди. Там сейчас даже следа не осталось от домов и улиц, а когда-то... Неважно, — оборвала она себя и обернулась на Замок. — Все это глупости. Здания могут и гнить, а дом — всегда там, где сердце. Мое — здесь, — взгляд ее скользнул по черепичным крышам домов у подножья холма. — А твое, Дэй-а-Натье?

— Между пятым и шестым ребром примерно, — отшутилась я и встала на ноги. — Эстиль Мелисса, а маму в тот же домик отправили, что и в прошлый раз, вы не знаете?

— Да, туда же, — рассеянно ответила Творящая, не сводя взгляда с города внизу. — У нас нет сложностей с размещением эвакуированных — домов всегда столько, сколько требуется... Доброй ночи, Найта. Надеюсь, мы еще увидимся вскоре.

— Я тоже. Всего доброго, — махнула я рукой и начала спускаться по ступеням, вдыхая воздух, наполненный запахами листьев и миндаля.

А в спину мне долетел шепот-вздох: "Между пятым и шестым, да? Дом там, где сердце... Только путешественники всегда дома".

Но, пожалуй, мне это просто показалось.

Закрывать двери на ключ в Замке-на-Холмах было не принято. Поэтому пройдя через сад с цветущими жасминовыми кустами, я разулась на веранде и без колебаний дернула за ручку. У порога уже стояло четыре пары обуви. Ну, две — это Хэла, мамины туфли я узнала сразу. А вот еще одну опознать затруднилась. У нас гости?

В прихожей было теплее и пахло каким-то мясным блюдом. Зуб даю, Элен запекала что-то в духовке... У меня слюнки потекли. Быстро повесив куртку на крючок, я закинула рюкзак обратно на плечо и мышкой шмыгнула на кухню.

— Мам? — на мой оклик голову подняла незнакомая женщина с короткими желтоватыми волосами явно ненатуральной окраски. — Ой, простите. А Элен отошла?

— В погреб спустилась, за вареньем, — несколько удивленно отозвалась женщина. А потом лицо ее словно просветлело: — А, вы ее дочь, Найта! Мы как раз о вас говорили, присаживайтесь, пожалуйста, — она подскочила, отодвигая для меня стул — юркая и маленькая, с мелкими мышиными чертами лица. — О, Элен! — обернулась незнакомка к дверям, в которых застыла мама с банкой варенья в руках. Вишневого. Кто бы сомневался... — Если так все обернулось, я пойду, наверное. Завтра тогда все обсудим.

— Да, да, конечно, — согласилась мама, даже не думая выдавливать из себя что-то лицемерно-вежливое наподобие: "Вы нам совсем не помешаете, посидите немного". — До завтра, Анна. Или... Нэй, ты надолго?

— На денек-другой.

— Тогда до вторника, — улыбнулась мама такой знакомой улыбкой и наконец-то поставила банку на стол. — Не ждите меня в лаборатории.

Анна кивнула и на цыпочках вышла из кухни. Я, правда, не дождалась этого — почти сразу подскочила к Элен и крепко обняла ее, утыкаясь носом в шею. На глаза почему-то навернулись слезы.

— Нэй, деточка, что такое? — мама осторожно провела рукой по затылку. Я вздрогнула от прикосновения прохладных пальцев и шепнула:

— Все в порядке. Я ужасно рада, что вы с Хэлом в безопасности. Не вздумайте никуда уходить...

Мама промолчала. Только все так же поглаживала мой затылок. Ручаюсь, она хотела сказать что-то вроде "Лучше бы и ты оставалась с нами". И я была ей очень благодарна за то, что она этого не сделала. Иначе сил на то, чтобы уйти через два дня, могло бы и не хватить...

Спать мы разошлись глубоко за полночь. Даже обычно неразговорчивый Хелкар долго сидел за столом, ковыряя варенье в вазочке, и постоянно спрашивал меня о чем-то: о схватках, о климате в Заокеании, о небе над Крылом Льда. Мама за все время разговора нахмурилась только один раз — когда я созналась, что сбежала от нашей команды тайком. Думала, что Элен меня отчитает — но нет, опять промолчала.

Как будто берегла.

Засыпать на свежих льняных простынях было сладко, как в детстве. Я отключилась почти сразу, как прижалась щекой к подушке. Просыпалась часто — впрочем, как всегда на новом месте, но почти сразу засыпала обратно. Не хватало звука чужого дыхания над ухом и теплого плеча под щекой — видимо, привыкла к тому, что Ксиль все время рядом. Или Дэйр...

Под утро сон стал тревожным. Я несколько раз выныривала из каких-то зыбких кошмаров, толком ничего не запоминая. Но последнее видение врезалось в память намертво.

...Мы опять деремся с кем-то. На сей раз света предостаточно. Беспощадное весеннее солнце слепит глаза. Хлюпает под ногами грязь. У меня противно ноет коленка, а пальцы зудят так, что едва-едва могут удерживать нити.

К горлу подкатывает тошнота — и не поймешь, от чего: от усталости или от близости жадного зева "бездны". Колыхается багровое марево портала — к счастью, пока одностороннего.

Нужно совсем немного — разрезать кожу на запястье, пустить себе кровь — и направить ее на уродливый, пульсирующий булыжник. Совсем просто. К тому же Максимилиан прикрывает меня... Но что-то идет не так.

Боги, как же слепит солнце...

В мутной пелене бликов я с трудом различаю, как один из магов бежит к "бездне". И от взгляда на стекляшку в его руке мне становится страшно. Я кричу что-то вроде "у него накопитель, не дайте ему разбиться!". Ксиль поворачивает голову — и быстрее молнии бросается к инквизитору... но тот уже совсем рядом с "бездной" — достаточно бросить стекляшку поближе к полуживому камню, и магия высвободится.

И тогда будет очень-очень плохо.

Маг швыряет накопитель — но Ксиль оказывается быстрее. Он подхватывает стекляшку у самого пола и успевает обернуться ко мне с победной ухмылкой — "Поймал"... А потом заваливается на спину.

"Бездна" слишком близко. Акери тоже терял сознание рядом с ней.

...Ксиль задевает багровое марево лишь кончиками пальцев, но оно втягивает его, словно пылесос.

Кажется, я все-таки слепну.

Вокруг одна чернота. И звон — как будто кто-то бьет стекло. А еще — крик, вперемешку с рыданиями:

"Она вернется! Так будет! Она вернется, Ириано, да! Она вернется, боги, пусть она вернется!"

И всхлипы.

Я резко села на кровати. Перед глазами все плавало. В груди кололо, а горло саднило. Кажется, про такое ощущение говорят — "Вот-вот стошнит собственным сердцем".

Это не походило на обычный сон.

Мне срочно нужно было увидеть Айне.

ГЛАВА 14: АРИФМЕТИКА ЖИЗНИ

Зеленый город смотрелся неприглядно. Ранняя весна оплавила грязные сугробы, растопила их нежданным теплом. Серый асфальт местами полностью скрылся под водой, и ничего общего мутные потоки с прозрачно-романтичными ручейками не имели. Они пахли маслом и бензином, а слезающая с клумб снежная короста обнажала скопившийся за зиму мусор. Обычно равейны старались наводить чистоту с окончанием холодного сезона, но на этот раз нам всем было немножко не до того.

Изменился не только облик города, но и сама атмосфера. Как будто натянули до предела металлическую струну — так, что она перестала отзываться на прикосновения звуком... еще немного — и лопнет. На этих неуловимо изменившихся улицах отчего-то хотелось поднять воротник пальто и втянуть голову в плечи. Шныряли повсюду невидимые простому глазу саламандры — огненные духи. Даже я иногда вздрагивала, когда ноги ни с того ни с сего вдруг обдавало потоком горячего воздуха. Температура менялась на долю мгновения — большинство людей не успевали ничего осознать. Как не ощущали они и дрожь недр земных — пока неясную, но готовую в любой момент обратиться разрушительной силой. И — ударить по избранной цели, смять, раздавить, поглотить и превратить в компоненты почвы, чтобы потом жадные корни растений втянули в себя останки врага, и листья стали еще сочнее и зеленее.

Сновали в человеческой толпе соглядатаи-телепаты от ар-шакаи, на первый взгляд неотличимые от простых людей. Смеющиеся парочки в скверах, прикорнувший в автобусе у окошка студент, продавщица в киоске мороженого... Если бы не нити, я, пожалуй, и не заметила бы их — вездесущих, осторожных.

Словом, шансы скрыться у Древнего, рискнувшего заглянуть в Зеленый, были невелики. Феникс и Этна подошли к обороне со всей серьезностью, да и другие равейны, и маги, и клан Ирвина не остались в стороне. В городе впервые за много лет стало безопасно... Впрочем, ни мне, ни Ками все равно не дозволялось гулять одним.

Именно поэтому сейчас я сидела в кафе, стараясь не обращать внимания на ненавязчивую слежку приставленного к моей особе кланника, пока Феникс и Ками выбирали себе напитки и сладости по вкусу. С придирчивостью огненной мастерицы это могло затянуться надолго, а в свободное время в голове закрутились все те же неприятные мысли, которые не давали мне покоя в последние дни.

"Гюнтер". Или, точнее, Аксай Сайран, демон-искуситель, как назвала его Мелисса.

Первые потери в войне.

И — самое неприятное и пугающее — тот ночной кошмар, что привиделся мне в Замке-на-Холмах.

С Айне я связалась сразу же, как только смогла. Но пророчица и слушать ничего не стала. Цыкнула, велела помалкивать и ждать ее в Зеленом. Это лишь укрепило меня в мысли, что сон был не просто сном... И меньше всего на свете я хотела, чтобы он сбылся.

— Просите, здесь не занято?

— Что? — очнулась я от размышлений. У моего стола робко остановилась женщина лет двадцати восьми, похожая на школьную учительницу. Короткая стрижка, совершенно не подходящая к лицу сердечком, глаза за толстенными стеклами очков, полосатое пальто с претензией на стильность и слишком большая сумка... Просто хрестоматийная учительница. — Простите, уже занято. Мои друзья скоро подойдут, — я кивнула на Феникс, которая тыкала наманикюренным пальчиком в стекло витрины, что-то втолковывая Ками. Лисенок непочтительно пялился в сторону, сунув руки в карманы.

На лице женщины появилась затравленно-виноватая улыбка:

— Я не помешаю, мне только надо в сумке телефон найти. Можно, я пока сюда ее поставлю?

— Конечно, не возражаю, — сказала я вслух, а про себя добавила: "Если, конечно, в этой сумке нет бомбы". И незаметно активировала защитный контур. Была опасность, разумеется, что кто-нибудь подойдет слишком близко и наткнется на "скорлупку", но меньше всего мне хотелось рисковать своей жизнью.

Незнакомка мигнула недоверчиво, словно и впрямь ожидала, что я начну возмущаться, а потом плюхнула сумку на стул и с энтузиазмом приступила к раскопкам. Вскоре на краю стола выросла солидная горка из тонких тетрадей, двойных листочков, исчерканных конспектов и журналов "Популярная физика". У меня вырвался смешок: действительно, учительница. Неужели становлюсь пророчицей? Эх, мало настоящих проблем — надо еще на пустом месте выдумать.

— Ужасная погода, просто ужасная, — тем временем пробормотала она, словно извиняясь. — Витенька обещал меня забрать, сорок минут прождала на остановке... Хоть бы позвонил, что опаздывает, я же не зверь, не покусаю... Да где же он...

Сорок минут на ветру, под моросящим дождем — не самое приятное времяпрепровождение. Но я бы с удовольствием поменялась с этой женщиной местами на денек-другой. Наверняка она и не подозревала, что рядом идет война, что кто-то каждую секунду ждет нападения демонов, а ванну принимает с дурацким маслом, от которого чешется кожа...

— ...вся промокла. А вы не могли бы одолжить мне свой мобильный телефон?

— А? — я опять отвлеклась и не сразу сообразила, чего от меня хочет эта женщина. — У меня нет мобильного, простите. Попробуйте воспользоваться стационарным телефоном в кафе — наверняка у них есть.

Глаза за стеклом очков стали бессмысленными, как рыбы в аквариуме.

— Ой... — пробормотала женщина, отворачиваясь и принимаясь складывать ученические тетрадки обратно в бездонную сумку. — Как-то не подумала. Спасибо, девушка.

Я вздохнула. Нет, пожалуй, именно с этой дамой мне бы не хотелось меняться местами.

Вновь погрузиться в тяжелые раздумья мне не позволил Ками, весьма неаккуратно плюхнувший свой поднос на столик. Звякнула чашка, выплескивая кофе на блюдце, опрокинулось на бок пирожное, и вишенка скатилась по салфетке, пачкая ее красным.

— Осторожнее, — оглянувшись на посетителей, я шевельнула пальцами, и кофе вернулся обратно в чашку, а вишня — на кремовый верх пирожного. — Мне-то чего-нибудь взяли?

— Фенька возьмет, — Кайл мстительно переделал на новый лад имя огненной мастерицы. Уж не знаю, отчего они не сошлись характерами, да только уже при мне Феникс дважды оттаскала лисенка за уши, а Ками в ответ мало того, что весь исфыркался, выражая презрение, да еще и взял моду обзывать ее то "Фанни", то "Никсой", то еще как-нибудь. — А вообще могла бы и сама о себе позаботиться, а не чесать языками со всеми подряд.

— С кем это? — искренне возмутилась я. — Той женщине, между прочим, просто надо было найти в сумке телефон. Причем здесь я?

— Чего ж она за свободный столик не села тогда? — едко отозвался Ками, шумно прихлебывая кофе.

Я обвела взглядом помещение, желая возразить... и поперхнулась воздухом. В кафе от силы было человек шесть, а столов — два десятка. Значит...

— Энни, попроси упаковать все, берем с собой! — крикнула я подруге и обернулась к лисенку: — Доедай давай и уходим.

— Торопишься куда-то? — поддел меня Ками, но я от него только отмахнулась.

Той женщины нигде не было. И пусть меня назовут параноиком, но вряд ли она бы успела попросить телефон у персонала и выйти за жалкие тридцать секунд. Эх, надо было взглянуть на нее повнимательней, а не просто по нитям взглядом пройтись!

— Что такое? — появилась обеспокоенная Феникс с бумажным пакетом в руках и стаканчиком с крышкой. — Ну, это... что-то случилось?

— Типа того, — я быстро влезла в рукава плаща и принялась застегивать пуговицы. — Дома объясню, там и поговорим. Ладно?

— Ладненько, — легко согласилась огненная мастерица, но взгляд у нее стал цепким. Ноги опять обдало горячим воздухом — проскользнула по полу саламандра. — Как скажешь...

Едва оказавшись на улице, я утянула остальных за остановку и там, подальше от чужих глаз, активировала телепорт. Вспышка — и мы очутились в квартире Феникс, временно переоборудованной под "штаб". В гостиной теперь поселился Ками, а в родительской спальне — мы с Этной.

— Сбрендила, что ли? — напустился на меня Кайл, как только отдышался. — Успокоительное себе колоть не пробовала? Уже четвертый раз!

— Лучше перестраховаться, — пробормотала я, чувствуя себя виноватой. Четыре поспешных отступления домой меньше чем за два дня — действительно, многовато. — Сам же сказал, что та женщина была подозрительной.

— У-у-у! — Ками вцепился в собственные волосы с выражением жесточайшей муки на лице. — Может, лучше дома посидишь, а? Я и один погулять могу...

— Не можешь, — отрезала я. — Нагулялся уже. Или забыл свою вылазку?

Феникс тише мышки прошмыгнула в кухню с пакетом и там загремела чашками. Я была ей безумно благодарна за то, что она воздержалась от комментариев.

Конечно, Ками в чем-то был прав — подозрительность у меня зашкаливала. Один раз я цапнула нитями следившего за нами ар-шакаи, приняв его за маскирующегося Древнего. Дважды — молча выходила из маршрутки, стоило только обмолвиться, что за нами следят. И вот теперь — истратила телепорт лишь потому, что заподозрила несчастную женщину.

Дэйр бы назвал это паранойей. Наверняка. Но я чувствовала — что-то не так.

— Беспокоишься за своих? — внезапно спросил Ками совершенно серьезно, оборвав гневную тираду на полуслове.

— Немного, — призналась я и села, чтобы развязать шнурки. — Максимилиан задерживается. Не похоже на него, — неловкое движение — и узел затянулся. — Впрочем, он может просто идти каким-нибудь длинным путем, чтобы сбить ищейку с толку. Наверняка "Гюнтер"... То есть Аксай Сайран ошивался поблизости от Крыла Льда... — пальцы окончательно запутались в шнурках.

Ками вздохнул.

— Давай помогу, дуреха... Вечно все усложняешь, — проворчал он, осторожно распутывая узел. — Прямо талант, ага. Не переживай, — добавил Ками уже громче. — Они скоро приедут. Кстати, а когда твоя Айне-то появится?

— В ближайшие часы, — кисло улыбнулась я, представляя себе разговор с пророчицей. Вряд ли он будет обнадеживающим.

— Ну и замечательно. Все, дальше сама, тоже мне, принцесса нашлась, — Ками хлопнул меня по коленке и, пинком задвинув собственные ботинки под полку, пошлепал на кухню. Я медленно выдохнула.

Беспокоиться за Ксиля и остальных было еще неприятнее, чем за маму с братом. Элен и Хелкар хотя бы находились в безопасном месте, в то время как князь... Ладно. Ками прав, у меня прямо-таки страсть к усложнению простого. Надо всего лишь дождаться Максимилиана. Но, боги, как трудно сидеть на месте!

— Готово! — пропела Феникс из-за дверей, и я, опомнившись, поспешила к ней — на запах сбежавшего кофе.

При всех многочисленных талантах огненной мастерицы... к готовке ее лучше было не подпускать.

— Саламандры не видели никого опасного, — доверительно сообщила мне Феникс, ковыряя ногтем пятнышко на салфетке. — Только людей.

— Он может притворяться человеком, — я сделала слишком большой глоток и закашлялась, удостоившись крайне выразительного взгляда от Ками. — Аксай Сайран, я имею в виду.

— Если он притворяется человеком, то и силы у него человеческие, да? — в распахнутых голубых глазах Феникс появилась тень лукавства. — Пусть шпионит. Как только ошибется... ам! — она щелкнула зубами. — И с чего бы этот Аксай отправился сюда? Он же сторожил, ну... как его... Рыло Льда.

Ками поперхнулся пирожным и, хихикая, сполз под стол — только браслеты звякнули.

— Крыло Льда, — поправила я подругу, едва сдерживая улыбку. Ошиблась она, как же. С ее-то памятью. — Может, он там. А может, и здесь. Мы не знаем, как он умудрялся за нами следить. Но Аксай уничтожил уже две группы, так что одно совершенно ясно: он очень опасен.

— Фу! Я тоже опасная, — сморщила носик Феникс. — Помнишь, как мы вдвоем базу снесли?

Ками вынырнул из-под стола. Глаза его блестели от предвкушения интересной истории.

— С нами Клод был. И вообще, не о том сейчас речь, — разбила я надежды лисенка. — Осторожность никто не отменял...

— Т-с-с, — Феникс вдруг насторожилась и прижала палец к губам. На коричневой плитке стены проступил контур ящерки розовато-оранжевого цвета. — Кто-то портал открыл. Зеркало.

— Айне? — шепнула я одними губами, на всякий случай кладя пальцы на нити. Ками, так и не забравшийся обратно на стул, уткнулся подбородком в стол и сощурился. Волосы на затылке у него дыбом встали.

Стрелка на больших часах над входом достигла двенадцати — и отползла на шесть делений назад. Потом — на три вперед... и снова откатилась. Вода в прозрачном графине под полками из светлого дерева наполнилась пузырями, как газировка, которую хорошенько потрясли. Я вдруг почувствовала себя намного спокойней, словно мне распустили веревку на связанных руках и вручили нож для самообороны.

— Добрый день.

Айне появилась внезапно — просто шагнула из ростового зеркала и развернулась, подавая руку тому, кто следовал за ней. Нервные, тонкие пальцы пророчицы уверенно обхватили чужое запястье — более темное и сильное, явно мужское. А уж шакарские когти спутника развеяли последние сомнения в его личности.

— Ириано, — совершенно глупо улыбнулась я. Они держались за руки даже после того, как зеркальный портал затянулся.

— А кто же еще, — грубовато, но не зло откликнулся кланник, и Айне предупредительно сжала пальцы.

— Нам нужно поговорить, Нэй. Думаю, прямо сейчас.

— Возражать не буду, — мне стало немного не по себе.

В гостиной пророчица опустила занавески так, что ни единый солнечный луч не мог проникнуть в комнату, а потом провела рукой по стене. Бежевые обои подернулись розовато-синей рябью, словно их накрыла тонкая мыльная пленка, и звуки, доносящиеся с кухни, как отрезало.

— Щиты?

— Да. Разговор будет серьезный, — Айне указала мне на диван и села сама, сцепляя пальцы в замок. Ногти у нее были короткими и неровными, будто обкусанными. — Ты никому не пересказывала сон?

Я качнула головой.

— Пока нет.

— И не надо, — улыбка пророчицы погасла, как свеча на сквозняке. — Чем меньше людей знают о видении, тем ниже вероятность, что оно сбудется. Первый и единственный закон управления пророчествами.

Мне стало дурно.

— Ты же не хочешь сказать, что у меня открылся еще один дар?

Айне глупо моргнула, словно не сразу смогла осознать, что это такое я говорю, а потом рассмеялась:

— Нет, слава богам. Это был мой сон.

— Твой? — растерянно переспросила я, прокручивая в голове все свои недавние размышления. Замок-на-Холмах, созданный сестрами Иллюзиона, сражения с Древними, первый закон управления пророчествами... — Ох, ну конечно! Ты увидела кое-что, но побоялась мне рассказывать, потому что это увеличило бы вероятность того, что пророчество сбудется, так?

В комнате стало темнее. Откинувшись на спинку дивана, Айне прикрыла глаза — так, что из-под ресниц можно было рассмотреть только узкую полоску белка.

— Приблизительно так, — голос у пророчицы звучал негромко и слегка глуховато — как будто издалека. — Надеюсь, ты хорошо запомнила подробности и будешь избегать этого места. Лучше всего уговори Максимилиана воздержаться от сражений в ближайшие два-три месяца. Разумеется, ни в коем случае не ссылайся на пророчество. Если князь решит действовать в одиночку или перейти в другую группу — не препятствуй... Лучше он, чем ты.

Последние слова были совсем тихими, на грани слышимости, но меня передернуло:

— Не смей такое говорить! Даже в шутку!

Веки Айне сомкнулись, а губы сжались в тонкую линию.

— Ну, чего ты молчишь?

— Ты сама сказала мне "не говорить такого"! — неожиданно огрызнулась Айне. — И это ты виновата! Если бы ко мне не прибыл Ириано, то вероятность того, что сбудется несчастливое видение, стала бы меньше! — я вжала голову в плечи, отшатываясь. — Ты не понимаешь, как функционируют все связи, но вмешиваешься в судьбу! Мы не в игрушки играем!

Мне стало обидно — до горечи на языке, до рези в глазах, до спазма в горле.

— "Судьба", "судьба"... Да ну тебя, — я отвернулась. Захотелось ударить Айне — не кулаком, так хотя бы словами. — Не кричи. Причем здесь вероятности? Думаешь, что если я хоть раз поступлю не по-твоему, то сразу пропаду? Многовато на себя берешь. Может, мне тоже не нравится, что ты на меня все время смотришь, как на жертву, на обреченную. Я и не из таких передряг выпутывалась. А проблемы... они всегда есть. Тот же "Гюнтер".

— Аксай Сайран? Это последнее, что должно тебя волновать, — откликнулась Айне рассеянно. Даже не поворачиваясь, я могла бы точно сказать, что она сейчас делает — наверняка нервно разминает пальцы и хмурится. Как всегда... — У него свои цели.

— Он уже уничтожил две группы, — сухо заметила я. — Так что вряд ли его цели не несут опасности для нас.

— Это все частности, — отмахнулась пророчица. — Не бери в голову. Думай лучше о том, как уговорить Максимилиана потерпеть с охотой на охотников хотя бы два месяца.

— Никак. Тут и думать нечего.

Разговор не клеился. Не так я себе его представляла... Упреки, споры на грани ругани. Только поссориться не хватало — вот радости будет инквизиции. Да еще и Ксиль задерживался... Должен был уже давно появиться.

— Как у вас там с Ириано? — спросила я, чтобы хоть немного разрядить напряжение, электричеством разлившееся в воздухе. Глядишь, если Айне на меня еще разок накричит, а потом мы проплачемся и помиримся. — Все еще ходите вокруг друг друга, не решаясь дотронуться?

Мои слова были похожи скорее на неудачную шутку, чем на укол, но пророчица неожиданно заерзала на диване и сцепила пальцы в замок.

— Нет, — тихо сказала она.

Я поперхнулась вдохом.

— Что?

— Уже не ходим вокруг. Шакаи-ар, как правило, не отягощены человеческими представлениями о морали, приличном и неприличном. Ириано — не исключение, — добавила она врачебно-нейтральным тоном.

Все обиды у меня как ветром сдуло... Точнее, сдуло любопытством.

— А поподробнее? — протянула я, невольно копируя заискивающие интонации Ксиля, пытающегося подступиться к обиженному Дэйру. — Вы хоть целовались?

— Найта! — возмущенно вскинулась пророчица, в мгновение ока превращаясь из вершительницы судеб в обычную девушку, да еще и впервые влюбленную.

— Так целовались? — переспросила я уже из соображений мелочной мести за то, что Айне на меня накричала. — Просто скажи, да или нет, мне же интересно... Ну?

— Нас уже заждались, наверное, — пророчица поднялась с дивана. Переливающаяся всеми цветами радуги пленка на стене лопнула с глухим хлопком. Тут же запахло кофе, шоколадом и разогревающимися на сковородке сосисками. — Нужно еще обсудить несколько важных вопросов. Например, где мы все разместимся. У Феникс не получится — нас почти дюжина человек.

— Дюжина? Значит, с Ксилем все в порядке? — у меня как камень с сердца свалился. Конечно, всерьез я за князя не опасалась, но подсознательный страх все-таки был. Этакое извечное "а вдруг". "Гюнтер", смотрители, возможные исполнители-люди... Мало ли опасностей!

— В порядке, — улыбнулась пророчица, явно довольная тем, что сумела откреститься от разговора об отношениях с Ириано. Ну, ничего, время еще будет. В крайнем случае можно Феникс подбить — уж она-то всю душу вытянет, если загорится любопытством. — И, кстати, еще один срочный вопрос. Послезавтра — весеннее равноденствие. Собираешься праздновать день рождения?

— Уже что, девятнадцатое число? — искренне поразилась я, подсчитывая в уме. По ощущениям было начало марта, но никак не последняя треть! Неудивительно, что наступила оттепель — давно пора. А я-то еще удивлялась неожиданно высокой температуре! — Ну, никак, наверное. Мы же хотели в следующем году нормально отпраздновать... Нет?

— Только если в этом не получится, — решительно возразила Айне. — А уж коли мы все собрались в одном городе, зачем упускать возможность повеселиться? На войне их не так много.

Чуть позже выяснилось, что коварные замыслы по привлечению Феникс к психической атаке лелеяла не только я. Айне самым подлым образом повторила предложение хорошенько повеселиться, как только мы вошли на кухню.

После этого все попытки отговорить энтузиастов от шумного празднования были обречены на провал.

На самом деле я любила свой день рождения. Мне нравилось зазывать нашу дружную компанию в кафе-мороженое, смеяться, принимать подарки, зачитывать смешные стишки из открыток... Как говаривала в шутку старенькая учительница математики в школе: "Делиться радостью — все равно, что делить на правильную дробь: в итоге получается всегда большее число, чем было сначала".

Да вот только теперь мы вели совсем другие подсчеты.

Уменьшаемым была прежняя, такая далекая жизнь, из сегодняшнего дня казавшаяся светлой и счастливой. Вычитаемое становилось все больше. Сначала — прежние отношения, потом — спокойствие и уверенность в том, что завтра ты сможешь проснуться... Джайян, Птицу и еще многих тоже вычли. К сожалению, навсегда.

Честно говоря, мне страшновато было подсчитывать, что выходило в разности.

А вдруг — слишком мало для новой жизни?

— Эй, так что решаем? — Ками перегнулся через стол, коварно заглядывая мне в глаза. Браслеты глухо звякнули — металлом и каменными бусинами. — Будем праздновать, или сделаешь вид, что двадцать лет каждую неделю исполняется?

Я хмыкнула — тоже мне, как радуется, можно подумать, это его день рождения — и внезапно улыбнулась.

— Почему бы и нет?

Да, времена тревожные. Значит тем более надо жить...

А не заниматься дурацкой арифметикой.

ГЛАВА 15: ЧЕРНАЯ ПОЛОСА

Князь так и не объявился. Меня успокаивало только то, что Айне не проявляла никаких признаков беспокойства, словно все шло, как надо. Конечно, пророчица могла преследовать и свои цели... Например, с нее сталось бы подставить Максимилиана для того, чтобы вывести нашу группу из игры, и таким образом избежать исполнения моего кошмарного сна.

Но об этом я старалась не думать.

Погода окончательно испортилась. Небо заволокло мокрой ватой облаков, лениво сочащейся дождем. Дома напротив и детская площадка утопали в молочно-густом тумане. Иногда казалось, что в нем живет какой-то монстр, который питается звуками — даже шум от автомобильной трассы уже не заставлял стекла мелко дребезжать.

Тишина, белесый полумрак и неопределенность.

Ближе к вечеру вернулась с дежурства Этна — угрюмая и голодная. Бросила на пуфик в прихожей повлажневшую куртку, стащила кроссовки, даже не развязывая шнурков, и упала на стул в кухне. Переглянувшись с Феникс, я поставила чайник на плиту и, ожидая, пока он закипит, принялась чистить картошку.

— Нелегко вам здесь приходится, да?

Этна открыла глаза, кажется, замечая меня только сейчас. Всегда яркие и зеленые, словно у сказочной ведьмы, сейчас они были тусклыми, как засыхающая листва.

— Привет, — хрипло отозвалась наконец Этна и натянуто улыбнулась: — Ага, денек из разряда — "а пошло оно все на"... — она устало облокотилась на стол. Рыжие волосы слегка подсохли в помещении и теперь вились крупными кольцами. — Найта, что за рожа... пардон, выражение лица. Лимон пожевала, что ли?

Нож у меня в руках неловко вывернулся. Я моргнула, не сразу связав между собой слабую боль в пальце и покрасневшую воду в миске.

Бездна. Теперь еще и картошку промывать придется.

— Ксиль задерживается, — неохотно объяснила я, промокая порез салфеткой. Интересно, сколько продержится сотворенный мной магический "пластырь"? В прошлый раз рекорд был четыре дня — вполне хватило, чтобы царапина затянулась. — Нет, жалеть, что выбралась навестить маму, я не собираюсь. Но начинаю думать, что следовало все-таки обсудить вылазку с Максимилианом, а не сбегать тайком.

— А ты удрала, что ли? Ну даешь, — хмыкнула Этна, немного оживая. — Ха, авантюристка. Думаешь, он тебя теперь при встрече распотрошит?

— Вряд ли, — хмыкнула я. Промытый картофель отправился в кастрюлю. — Хотя водится за ним такая привычка. Вообще-то я не совсем тайком сбежала. Дэриэлл знал.

Этна скорбно заломила брови, складывая ладони в молитвенном жесте:

— Хороший парень он был, этот твой Дэриэлл. Светлая ему память.

— Светлая память, — рассеянно согласилась я, подсаливая воду. Потом поняла, что говорю, и булькнула в кастрюлю всю солонку. — Бездна! Ты что говоришь вообще? А, опять промывать...

— Ну, не готовь, — пожала плечами Этна, потягиваясь. — Все равно ничего в горло не лезет. Вот сейчас чайку хлебну и на бочок.

В прихожей что-то звякнуло, и в дверном проеме появилась Феникс — слишком светлая и радостная в своем белом плаще, похожем на врачебный халат. Ага, санитар города.

— Всем до завтра! — огненная мастерица кокетливо послала в пустоту воздушный поцелуй и смылась быстрее, чем мы успели хотя бы махнуть ей рукой на прощание.

Этна горестно вздохнула и уткнулась лицом в сложенные руки.

— Она метеор какой-то. Нет, ну серьезно... Найта?

— М-м-м?

— Я, пожалуй, и без чая обойдусь. Только в душ и спать. Покеда.

Кастрюля тяжело опустилась на плиту, расплескивая воду. Чайник захлебывался свистом.

И для кого я, спрашивается, готовила?

Утро началось не лучше. Набрякшие дождем тучи все так же висели над городом. Феникс пропадала где-то в удушливом белесом тумане, пожирающем все живые звуки. Наверное, гоняла саламандр по окрестностям в поисках Аксая Сайрана. Забавно — в Средние века инквизиция выискивала равейн, а теперь мы, равейны, охотились за Орденом.

Прямо-таки возмездие судьбы.

Этна отсыпалась в комнате, плотно задернув шторы. Ками читал книжку. Айне с Ириано отправились то ли по каким-то загадочным пророческим делам, то ли просто на свидание. По крайней мере, тушь на ее ресницах и "одолженный" у Феникс блеск для губ я заметила сразу. Мне же делать было абсолютно нечего. Только для того, чтобы руки занять, я начала потихоньку выкладывать вчерашнюю картошку в форму для выпечки. Тертый сыр, молочно-луковый соус и зелень уже стояли на столе, каждый ингредиент — в отдельном стаканчике.

Кулинария не слишком далека от алхимии — как-никак смежные специальности. Но ученого от повара всегда отличает этакое трепетное отношение к исходным составляющим блюда и к точности соблюдения рецепта...

Но если подумать, то алхимия по сравнению с кулинарией предоставляла гораздо больше свободы творчества. По крайней мере, нам с Дэйром не приходилось заботиться о том, чтобы результат опыта всегда был съедобным.

Палец защипало от соли.

Магический "пластырь" слетел.

Я только вздохнула. В таком встревоженном состоянии мне всегда не хватало концентрации, даже на такие простенькие плетения. Это не битва — на адреналине не выедешь...

А потом раздался телефонный звонок.

— Слушаю, — я сняла трубку, готовясь ответить, что Феникс нет и не будет в ближайшем будущем, но замерла.

Его я узнавала даже по дыханию.

— Привет, малыш. Впустишь нас? — вкрадчиво осведомились. Интонации не обещали мне ничего хорошего.

— Ксиль? — от облегчения у меня получился не возглас, а едва слышный шепот. — Подождите, я спущусь.

Обострившаяся паранойя настояла на том, чтобы разбудить Этну и сперва хорошенько прощупать гостей через нити. Есть вещи, которые не подделаешь никакой демонической маскировкой — например, дар целителя.

— Это все-таки вы! — я вылетела из подъезда с сумасшедшей улыбкой — и застыла на месте.

Ксиль смотрел на меня, как на блоху какую-то. Вроде и противно, и раздавить хочется, но мороки... Легче сделать вид, что ничего нет.

— Нэй!

Я ступила вперед, в теплые объятия Дэйра — и только потом осознала, что стою по щиколотку в ледяной воде. В тапочках. Ноги тут же закололо острыми иголочками холода.

— Растяпа, — теплое дыхание коснулось моего виска, а потом Дэриэлл с легкостью подхватил меня на руки. Я даже ойкнуть не успела. — У тебя синяки под глазами. Все в порядке?

— Бессонница, — я отвела взгляд. Максимилиан и шага одного навстречу не сделал. Кажется, злился. И сильно. — Мы вас вчера ждали.

Дэриэлл словно окаменел.

— Пришлось лишний денек провести в Крыле Льда, — улыбнулся целитель на редкость фальшиво. — А потом еще и задержаться на подходах к городу. Ксиль отказывался соваться сюда без разведки.

Он говорил что-то еще, но я уже не слушала, вглядываясь в его лицо. Дэйр был до крайности бледен. Сначала это как-то ускользнуло от моего внимания. Наверное, из-за холодного приема Ксиля или дурацких тапочек...

— Максимилиан тебе что-то сделал? — тихо-тихо спросила я, чувствуя, что закипаю. Ладно, меня наказывать, но Дэриэлла-то за что? Можно подумать, у него был выбор. — Дэйри?

— Нет, все в порядке, Нэй, я просто...

— Да.

Ксиль сказал это нагло, с ухмылочкой. Заранее предвидя мою злость и то, что я не посмею ничего сказать.

А ведь они все тоже молчали. Корделия — впрочем, от нее я иного и не ожидала. Но и Ирсэ делали вид, что они ни при чем — просто стояли и держались за руки, как первоклашки. Даже Шинтар... Впрочем, нет. Бывший секретарь посольства и почти дипломат едва ли не искры метал глазами.

Не посмею? Ну-ну.

Тапочки звучно плюхнулись в лужу. Я пошевелила немеющими пальцами ног. Может, раньше бы и не посмела.

Дэриэлл осторожно опустил меня на землю даже без всяких просьб. Я благодарно коснулась рукой его золотых волос, сереющих с каждой секундой. Надо же, мягкие... Как шелк. И кожа нежная. Не как у ребенка, но все же...

Разве можно причинять ему боль?

На этот раз вода не показалась мне холодной. Я почти не ощущала ни ее температуры, ни грубости царапающих ноги джинсов, уже изрядно намокших. Максимилиан стоял, прислоняясь спиной к фонарному столбу — такой же наглый и жестокий как в первую встречу. Только тогда он был одет в черное, а сейчас — едва ли не сиял. Белоснежная шевелюра, светлый свитер... А суть все такая же.

— Что ты сделал, Ксиль? — мягко спросила я, почти с нежностью сминая свитер у него на груди. Пушистые нитки забивались под ногти.

Ухмылка стала еще шире.

— Ничего, — промурлыкал князь, не вынимая руки из карманов. — Уволь, он же целитель, как можно что-то с ним делать? Я просто не позволил ему сделать кое-что. Знаешь, для тех, кто находится в стадии "кровавого безумия" переносить голод довольно мучительно. А если человек еще и правильный попадается... Можно, например, бояться покалечить кого-то из своих. Просто так, по голодухе.

Я улыбнулась краешками губ, прекрасно осознавая, что копирую повадки Акери. Единственного, кого Ксиль побаивался.

— Не смей так делать, Максимилиан. Если у тебя есть счеты ко мне — со мной их и своди.

Глаза Ксиля стали ледяными, хотя губы продолжали ухмыляться.

— Ты ведь не трусишка, Найта, даже если сама думаешь по-другому. Тебя нельзя запугать угрозами твоему здоровью и благополучию. Так всегда было, с самого начала. А вот опасность для близких ты переносишь тяжелее. Думаю, воспитательный процесс будет успешнее, если я и впредь стану использовать метод косвенного наказания. Он зарекомендовал себя вполне успешно, видишь ли...

Мои руки скользнули Ксилю на плечи и выше — огладили шею под воротником-хомутом, обхватили лицо, словно заключая его в рамку.

— Не смей так делать, — прошептала я, приподнимаясь на цыпочки. Зрачки у князя расширились — единственный знак испуга. Или просто волнения... — Этого я не прощу.

Холодная ладонь легла поверх моей.

— Я всегда буду делать то, что для тебя в итоге обернется пользой, — негромко ответил Максимилиан, не отводя от меня взгляда. — Даже если ты и не простишь.

На одно мгновение любовь к нему пересилило жгучее раздражение, едкой тьмой закипающее в венах.

— Ты... никогда... больше... не посмеешь... обидеть... Дэриэлла.

— Уроки нужно учить, малыш.

— Какие еще к черту уроки?

Голос прозвучал так неожиданно, что я едва не вынырнула из транса. Цвета сверкнули проблеском — синева глаз, темно-красная капля моей крови, выступившая на порезе, густеющая, пачкающая белые нитки свитера...

— Это не твое дело, Ками Кайл, — произнес Максимилиан с неуловимо угрожающими интонациями.

Но Ками ответил ему белозубым оскалом — почти звериным по своей сути — и взглядом исподлобья.

— Она о матери беспокоилась, — Ками стиснул кулаки на поясе. — О матери. О той, кого она будет любить всегда и гораздо сильнее, чем дружков разной степени близости. Только такому выродку, как вы, этого не понять. Ну, вообще-то, и мне не понять. Я ведь тоже сирота, — глаза заблестели у него, а солоно на языке стало у меня. — И я жутко завидую. А вы?

Максимилиан промолчал. На секунду я испугалась, что он сорвется... Но нет. Просто улыбнулся до жути беспечно:

— Мне все равно.

А потом добавил:

— Хватит сцен, Найта. О тебе мы позже поговорим. Твои мокрые ноги и простуда устраивают меня еще меньше невыученных уроков, — а затем проскользнул в подъезд мимо Ками, все еще ошарашенного собственной смелостью.

Наверх меня донес Дэриэлл. На руках и молча.

Феникс жила на пятом этаже в пятьдесят пятой квартире. Сколько себя помню, лифт здесь был на ремонте — кажется, с самого дня основания дома. Раньше меня это забавляло, но сегодня количество ступенек словно удвоилось. Я разглядывала стены с облупившейся светло-зеленой краской, из-под которой проглядывали слои синей и совсем уж доисторической желтой, и думала, что хорошо, если бы лестница вообще не кончалась. Можно было бы вечность провести, прижимаясь щекой к теплому плечу Дэриэлла, забыв о войне, ссоре с Ксилем и чувстве вины.

Жаль, что такие мечты редко сбываются.

Ками плелся в хвосте — бледный, с затравленным взглядом и слегка сумасшедшей улыбкой. Видимо, только сейчас лисенок осознал, что и кому наговорил. Максимилиан редко бывал снисходительным к тем, кто не входил в круг его личных привязанностей... Впрочем, я надеялась, что от мести бедолагу Ками избавит обещание, которое взяла с князя Ногицунэ.

Цепочка неприятных последствий моего необдуманного поступка уходила в бесконечность. Сначала целитель, потом лисенок...

— Прости, — шепнула я на ухо Дэриэллу. Глаза щипало. И вряд ли от типично подвального запаха в подъезде. — Не думала, что Ксиль так разозлится.

Дэйр улыбнулся — на этот раз искренне и даже с облегчением, словно боялся, что недавняя сцена повлияет на мое к нему отношение.

— Ерунда, Нэй. Если даже ты не представляла себе последствия, то я ждал чего-то подобного. И, возможно, худшего. Впрочем, убить или необратимо повредить мою психику Максимилиан бы не смог. Я целитель, как-никак, — неуклюже пошутил он. — Не бери в голову. Позлится и забудет.

Внезапно мной овладело совершенно детское желание залезть в какой-нибудь шкаф и там, среди пахнущих лавандой шуб и пиджаков, провести остаток жизни в темноте, тишине и угрызениях совести.

— Больше никогда не буду сбегать от вас, — от всего сердца пообещала я, закрывая глаза. — Никого не подставлю, не позволю волноваться за меня, не...

— Тише, Нэй, — даже в интонациях Дэриэлла звучала улыбка — светлая и спокойная, как он сам. — Я не считаю, что ты совершила ошибку. Ксиль и впрямь бы тебя не отпустил, а что такое тоска по матери... Я это помню хорошо. Шакаи-ар — другие, они легче забывают, переключаются с одной эмоции на другую. А ты — человек, Нэй, да к тому же еще пока ребенок. Жестоко было вовлекать тебя в эту войну, и вдвойне жестоко — разлучать с близкими.

Воздух стал горьким.

— Я сама так решила. Никто меня не вовлекал.

Теплые губы Дэйра на мгновение коснулись моего лба — так легко, что это можно было принять за игру воображения.

— Иногда судьба предоставляет всего лишь иллюзию выбора — множество неприемлемых вариантов и один просто плохой. Улыбнись, Нэй. Черная полоса не может длиться вечно.

— Ага, — пробормотала я. — Еще как может. Если ты идешь не поперек полосок, а вдоль.

Сначала я всем телом почувствовала смех Дэриэлла — как сбой дыхания, дрожь, руки, еще крепче прижавшие меня к груди... И только потом услышала — мягкий, глубокий.

И — улыбнулась невольно.

— Ты не ищешь легких путей, Нэй, а потому вряд ли пойдешь вдоль, — сказал Дэриэлл и остановился. Скрипнула дверь, и пахнуло теплом и ароматом кофе и... и... и какой-то горелой вонью!

Мне понадобилась всего одна секунда, чтобы сообразить.

— Картошка! — охнула я и, спрыгнув на пол, побежала на кухню.

Обед, пусть и подрумянившийся больше положенного, спасти удалось. К сожалению, это была единственная хорошая новость за весь день.

Максимилиан больше не ругался и не пытался угрожать. Он просто следовал по пятам, как тень, и молча смотрел, заставляя с ума сходить от беспокойства и чувства вины. Постепенно моральный дискомфорт начал отражаться и на физическом состоянии — все валилось из рук, ноги стали как ватные, да еще и температура подскочила вдобавок. Дэйр не единожды ненавязчиво предложил мне успокоительного, но князь каждый раз так скептически хмыкал, что пропадало всякое желание прибегать к лекарствам.

Ближе к вечеру появилась Айне, задумчивая, но явно чем-то довольная. Ириано остался ночевать в резиденции клана Ирвина, а сама пророчица предпочла раскладушку в той же комнате, где временно поселились мы с Этной и Феникс. Ками, как выяснилось, спал в лисьем обличии, уютно накрывшись разноцветным хвостом. Корделия собиралась ночью присоединиться к патрулю, так что проблем с размещением не возникло.

Однако тишина за ужином стояла прямо-таки траурная... пока с "дежурства" не вернулась огненная мастерица.

— Всем приветики! — пропела она из коридора. — Ой, сколько обуви! Найта, это твои, ну, товарищи по команде вернулись? А я каблук сломала, и мастерская закрыта — думаешь, магией можно приклеить? Я вот думаю, да — в прошлый раз приклеила, ну, потом все сломалось, а каблук целый был... Ой, а чем это пахнет? — она быстро выглянула из-за дверного косяка и широко распахнула голубые глаза, в которых не было ни тени разумной мысли... с точки зрения того, кто Феникс не знал. — А, и мне тогда положите — есть ужасно хочу, ну просто ужасно!

Продолжая тараторить, она юркнула обратно в коридор, как мышка — в норку, а мрачная атмосфера потихоньку начала рассеиваться. Ирсэ, обменявшись полными сомнения взглядами, одновременно потянулись к миске с салатом. Ками подскочил и включил микроволновку, чтобы подогреть порцию Феникс. Айне вспомнила, что принесла конфет к чаю, и, вежливо извинившись, вышла в прихожую, где зашуршала пакетами.

— Неплохо, — соизволил похвалить мою стряпню Шинтар, до того молчаливо ковырявшийся в тарелке. Еще бы — у кого хочешь аппетит пропадет, если рядом сидит шакарский князь, пребывающий в мрачном расположении духа, и ради развлечения сгибает и разгибает зубцы на вилке. — Только непривычно, что специй многовато. В аллийской кухне все пресное — "естественный вкус" называется.

— Лично я предпочитаю человеческую. Она разнообразнее, — поддержал вежливую застольную беседу целитель, который, к слову, предпочел обойтись стаканом воды. Я старалась не задумываться о том, почему Дэйр сделал такой выбор. — Например, мясо. Есть тысячи рецептов приготовления того же куриного филе — и в меду, и с перцем, и с ананасами — это такой экзотический фрукт, — пояснил он для заинтересованно внимающих лекции Ирсэ.

Максимилиан вкрадчиво улыбнулся.

— У шакаи-ар тоже есть различные способы приготовления пищи. Напугать жертву, соблазнить, подвергнуть пыткам...

Я поперхнулась кусочком курицы. Айне, застывшая в дверях, нервно дернула уголком рта, но быстро овладела собой:

— Действительно, у каждого народа — свои традиции, — дружелюбно улыбнулась она, ставя коробку с конфетами в середину стола, и обернулась к Максимилиану. — А вы, князь, сегодня остаетесь без десерта. За эпатирующее поведение.

— Можно, я съем его порцию? — мгновенно среагировал Ками, который вообще-то сладкое не любил.

— Нельзя, — вредно ответила Феникс и на ходу цапнула конфету из коробки. Князь отвернулся, будто он ни при чем. — Все мне. Ой, такой день был, кошмар просто... — она плюхнулась на стул рядом со мной. Вблизи было видно, что подводка размазалась, как будто огненная мастерица долго терла глаза, отгоняя сон. — Раз двадцать саламандры чуяли демона, ну, а как я появляюсь — никого, кругом только люди... Прям наваждение, угу. Гонялась за ним, гонялась-гонялась...

— "Гюнтер"? — кисло предположил Шинтар. — Сдохнуть можно! Когда ж мы от него отвяжемся?

Дэриэлл вздохнул и взъерошил порядком отросшие волосы.

— Видимо, никогда. Если даже телепортация его не сбила со следа... Впрочем, это может быть кто угодно, не обязательно "Гюнтер".

Вновь воцарилась тишина. Я переглянулась с молчащей Айне и кашлянула, привлекая внимание.

— Вообще-то нам теперь известно настоящее имя "Гюнтера". Его зовут Аксай Сайран, и договор с ним был заключен лет триста назад. То есть наш "Гюнтер" — фактически старожил. Он успел хорошенько изучить людей, и поэтому у него такая совершенная маскировка, — я запнулась и бросила на пророчицу еще один взгляд, но она предпочла остаться пока в стороне. — Эту информацию я получила в Замке-на-Холмах. И еще мне сказали... — продолжить получилось только после паузы — дыхание почему-то перехватило. — Мне сказали, что он уже уничтожил два отряда.

Пискнула микроволновка, оповещая всех о том, что ужин для Феникс готов, но никто даже не шелохнулся.

— Может, облаву на этого Аксая устроим? — задумчиво предложила Этна, терзая вилкой кусочек филе. — Загоним в угол — и... — металлический зубец царапнул тарелку с таким звуком, что у меня челюсти свело.

Феникс приторно улыбнулась, кокетливо накручивая на палец серебристый локон.

— Я — "за", — опустила она глаза. — Можно как-нибудь его выманить. А потом...

— А потом об Аксае будут говорить: "Он уничтожил две группы и троих глупых эстаминиэль", — насмешливо закончил за нее Максимилиан, заработав гневный взгляд от Этны. — Замечательный план, так держать, девушки.

Я ждала, что кто-нибудь сорвется — или уставшая Феникс покажет истинный темперамент, или Этна рявкнет, или у меня слетят предохранители... Но первой ответила пророчица.

— Тогда уж четверо. И у практически полной звезды есть все шансы поймать одного несчастного Древнего. Скажем... — она плавно повела рукой, и над столом развернулась объемная карта Зеленого, больше всего похожая на голограмму из заокеанских фильмов. — Расставим опорные точки здесь, здесь и здесь, — тонкие пальцы крутанули карту, расставляя метки. — Этна поставит барьер. Найта с моей помощью будет искать Древнего через нити. Лучше всего — ночью, тогда Эфемерат имеет наибольшую власть... А уж когда найдем, то Феникс натравит на него саламандр. С воплощениями стихии даже демон сладить не сможет.

Лицо Максимилиана приобрело такое выражение, словно он откусил от пирожка с капустой, а начинка оказалась тухлой. А кругом гости, хозяйка улыбается... Неловко как-то выплевывать. Не комильфо. Приходится жевать.

— Ну, возможно, вы его и прикончите. А дальше что? Эта, — он кивнул на меня, — возомнит себя героиней, и в следующей же драке полезет на рожон?

— Не называй меня "эта"! — вспылила я. — Ты злишься, но...

— Злюсь? — голос князя стал опасно тихим. — Я не злюсь, Найта. Я напуган. Три дня назад ты смылась в неизвестном направлении и даже не удосужилась меня предупредить. Что мне надо было думать? Что тебя выманил "Гюнтер"? Что теперь меня будут шантажировать твоей жизнью? И что мне придется выбирать, подставить всех их — или тебя, а потом медленно сойти с ума?

— Ксиль, — я едва сумела сделать вдох. Казалось, что воздух превратился в гель и никак не хотел теперь пролезать в легкие. Лицо горело так, будто у меня температура подскочила.

— Заткнись, — он подался вперед, и карта заискрила, а потом и вовсе исчезла с хлопком. — Злюсь? Конечно, я злюсь. И на тебя, и на этого олуха, который не понимает, что такое война. Древние — воплощение коварства. Они могут завлечь в ловушку, внушив ложное желание, могут заставить тебя обмануть и меня, и Дэриэлла... Для них нет честной игры! Нет, малыш, больше я тебя ни на шаг не отпущу. Будешь ходить за мной, как привязанная, даже душ под присмотром принимать станешь.

А вот теперь я почувствовала себя униженной. По самое не могу. Откуда такое отношение? Дэриэлл знал, куда я ухожу. Портал был открыт напрямую в Замок, а потом — в Зеленый. Никакого риска — скорее, это они подвергали себя опасности, наворачивая круги вокруг города и пытаясь разведать все там, где и так безопасно.

И, оказывается, я ребенок. Несмышленыш. Которого нужно водить за руку, не спрашивая мнения. Ксиль, конечно, опытнее, он лучше знает, что принесет мне пользу. Но зачем так выставлять напоказ свою власть? Как будто в отместку за что-то.

— А тебе бы только в душ забраться, — от неловкого движения стакан опрокинулся, и по скатерти растеклось некрасивое желтое пятно от сока. — Знаешь, Ксиль, я виновата, не спорю. Но только ты бы меня не отпустил в Замок, а мне нужно было увидеть Элен и Хэла. Я бы свихнулась, если бы не убедилась, что они в порядке, что им там ничего не грозит.

— Нам нельзя было разделяться...

— Да кто сказал?!

— Найта, если ты не понимаешь...

Внезапно за шиворот мне потоком хлынула холодная вода. Я взвизгнула и подскочила, едва не врезавшись затылком в полки над мойкой. По другую сторону стола шипел Максимилиан, отжимая воду из рукавов. Намокшие волосы облепили его шею и частично — лицо, как белесые щупальца медузы. Меня передернуло.

— Остыли? — спокойно спросила Айне. Я невольно порадовалась, что вмешалась она, а не Феникс. Ожоги сейчас были бы весьма некстати. — А теперь — минуту внимания. Во-первых, попадание Найты в Замок подстроила я. Почему? Это касается только меня и ее. Больше никого. Во-вторых, Максимилиан, не вам говорить Нэй о доверии, — Ксиль мгновенно застыл, даже лицо превратилось в маску. — Но не бойтесь, об этом я тоже не расскажу. Пока не расскажу.

На меня навалилась усталость — огромная, нечеловеческая. Будто все силы вытекли в одну секунду, как вода из решета. Не сохранишь, не удержишь...

— Спокойной ночи, — сказала я негромко, но было такое чувство, словно дверью напоследок хлопнула.

Самое поразительное, что за все время этой — беседы или ссоры? — никто больше не встрял. Молчал Ками. Шинтар делал вид, что ничего особенного не происходит. Ирсэ вяло ковырялись в салате. Феникс и Этна буквально кипели от злости, каждая на свой лад — со слащавыми улыбками и кошачьим яростным шипением.

Но — не вмешивались.

Как заговор какой-то.

В душе я долго и вдумчиво намыливала волосы, размышляя о том, как отвратительно влияет война на отношения. Максимилиан превращался в параноика. Я постепенно становилась истеричкой, причем истеричкой агрессивной — все чаще мне хотелось в качестве аргумента прибегнуть не к словам, а к силе. Айне... Все меньше в ней было от моей подруги, и больше — от пророчицы. Сейчас она уже держала в своих нервных пальцах столько нитей, из которых плелись такие сложные интриги, что у меня отказывало воображение...

К слову, об интригах.

Князь опять что-то задумал. У него ни одно действие не обходилось без двойного, а то и тройного дна, да еще и с запасными путями отступления. Как тогда, три года назад, на Пути королев он расчетливо подталкивал меня к первой влюбленности, к осознанию чувств, хотя и не знал, решится ли провести ритуал. А игра была настолько искренней, что я и подумать не могла, что все это ложь.

А сейчас? Он действительно волновался или таким образом создавал рычаг давления на меня?

Очнулась я от раздумий только тогда, когда в дверь робко поскреблась Феникс и спросила, все ли в порядке.

Вслух я ответила "Да", но подумала:

"Нет. Все не в порядке".

Перед сном я вышла на балкон, подышать свежим воздухом. Не самое разумное действие, учитывая мокрую голову и распарено-разнеженное состояние после душа. Но иначе, боюсь, мне было не заснуть. Слишком много впечатлений, чувств и эмоций — и далеко не все приятные.

Дверь негромко скрипнула. Я обернулась, ожидая увидеть Максимилиана — и замерла, встретившись глазами с Шинтаром.

Бывший секретарь, расслабленный и вялый, в светлой одежде для сна, напоминающей спортивный костюм, только из шелка, медленно расчесывал волосы. Золотистые пряди струились, как жидкое золото.

— Привет, — буркнул он, опираясь спиной на высокие перила. — Не замерзнешь?

— Ну, я ненадолго.

— Понятно, — Шинтар кинул на меня взгляд искоса. Щетка продолжала скользить по волосам. Эх, никаких проблем с запутавшимися прядями... Как у Дэриэлла раньше. — Ты правда навещала мать?

Я вгляделась в небо, затянутое тучами. Оно должно было становиться черным ночью, но в такую вот дурную погоду приобретало грязноватый коричнево-оранжевый оттенок, отражая свет фонарей.

— Да. Зачем бы мне врать?

Шинтар вздохнул.

— Ты не думай, я тебя не осуждаю, — он повертел в руках щетку и, придирчиво осмотрев ее, снял один длинный волосок, сопровождая его таким взглядом, словно потерял как минимум половину шевелюры. — Это все понятно. Да и Дэйру не так уж сильно досталось... физически, я имею в виду. А морально, конечно, это форменное убийство было.

Пальцы мои до боли вцепились в поручень.

— Что Ксиль натворил?

Шинтар оглянулся на меня, потом быстро посмотрел через балконную дверь в комнату и только тогда, не обнаружив там князя, заговорил:

— Не пустил на охоту. Мы задержались почти на сутки. Дэйри отсиживался в дальней комнате и на все просьбы выйти только огрызался. Потом я невовремя попался князю под руку и оказался наедине с голодным шакаи-ар. Чуть не сдох от страха. Дэйр, который точит зубы на мою шею — убийственное ощущение.

— Поверю на слово, — пробормотала я, отворачиваясь. Желтоватые окна дальних домов едва были видны сквозь туман. Как другой мир...

— Ты не думай, долго это не протянулось, — успокоил меня Шинтар. — Как только Дэйри начал слетать с катушек, Максимилиан вышвырнул меня, а сам остался. Уж не знаю, что там наш гуманный целитель делал с князем, но тот орал таким дурным голосом, будто его на кусочки резали. И смеялся. Корделия сказала, что он "кормит" Дэйра эмоциями. Я не стал уточнять, какими, уж прости.

У меня перед глазами возникла картинка-воспоминание: безымянный город, заброшенная спортивная площадка и люди, немыми тенями мечущиеся среди снарядов... Страх, страсть и боль — вот три любимых блюда шакаи-ар.

Я не сомневалась, что Ксиль угощал Дэйра последним деликатесом.

А целитель наверняка себя потом винил.

В итоге Максимилиан сумел получить двойную пользу от моего побега. Во-первых, получил рычаг давления — за Дэйра я все-таки вправду боялась. А во-вторых, целитель прошел через очередную ломку на пути перестройки сознания по образу и подобию шакаи-ар.

— Спасибо за рассказ, — вздохнула я, поднимая воротник халата. — Пойду, пожалуй, не хватало еще простудиться.

— Доброй ночи, — донеслось мне вдогонку пожелание Шинтара.

К счастью, оно сбылось. Меня обошли стороной и пророческие кошмары, и сладкие сны, от которых не хочется пробуждаться. Просто темнота — и отдых от эмоций на восемь коротких часов.

Утро началось обнадеживающе. Небо наконец-то расчистилось, и туман, словно испугавшись нахальных солнечных лучей, сначала забился в глухие подворотни, а потом и вовсе растаял. С кухни тянуло запахом кофе и поджаренного хлеба. Через стену можно было разлить тихий смех Айне, веселую скороговорку Феникс, в шутку бранящейся с Ками, и скептические замечания Этны.

"Праздник, — внезапно подумала я и даже зажмурилась от удовольствия. — Сегодня мой день рождения!"

Пусть вчера все складывалось не очень, но сейчас судьба просто обязана пойти мне навстречу. Раз в году-то можно!

Быстро натянув джинсы и первый попавшийся свитер, я сунула ноги в тапочки и, улыбаясь до ушей, пошлепала на кухню.

— Ой, проснулась! — еще с порога встретила меня радостным визгом Феникс и стиснула в таких объятьях, что я охнула. — С праздничком! — меня расцеловали в обе щеки. — Счастья, здоровья, ну... и чтобы Ксиль у тебя был, как шелковый, — подмигнула огненная мастерица, вгоняя меня в смущение.

— С днем рождения, Нэй, — улыбнулась Айне. — Садись за стол, только на еду особенно не налегай — мы сейчас перехватим что-нибудь и пойдем отмечать в кафе. Помнишь, там, где мороженое подают?

— Еще бы не помнить! — я просияла, чувствуя себя так, будто внутри у меня разгорается солнышко — даже ярче, чем за окном. — Три шарика по цене двух...

— Никуда ты не пойдешь.

"Солнышко" окунули в загнивающий пруд.

— Доброе утро, — обернулась я к Максимилиану. Князь стоял в коридоре — руки сложены на груди, подбородок вздернут, глаза — осколки синего льда. — Ты опять не в настроении, что ли? Давай хоть на денек перемирие объявим...

— Перемирие? — с убийственной серьезностью переспросил Ксиль и хмыкнул. — Ну, да, конечно. А инквизиция, разумеется, постоит в сторонке, чтобы не портить тебе праздник.

Я сжала руки в кулаки, пытаясь успокоиться. Получалось плохо.

— Все не так уж страшно, — попыталась спасти положение Айне. — Мы просто посидим часок в кафе и вернемся. Вряд ли четырем эстаминиэль следует опасаться одного Древнего.

Ксиль сощурился.

— Когда-то я уже доверил Найту Дэриэллу. И что же? Она тут же сбежала в Замок. Может, захотелось повторить? — издевательски поинтересовался он. — Или ты идешь со мной, Найта, или не идешь вообще.

Глаза у меня защипало. Ну почему именно сегодня? Неужели нельзя один день вести себя не так... колко?

— Это традиция, — глухо проговорила я, глядя в сторону. В груди словно проворачивали штопор. — Мы всегда празднуем мой день рождения впятером. В одном и том же кафе.

На сей раз ответ князя не запоздал ни на секунду.

— Уже нет никаких "пятерых", Найта. Хватит уже цепляться за то, что осталось в прошлом. Твоя подруга мертва — это, понимаешь ли, данность. Так, как раньше, больше не получится, так что смирись и будь умницей...

Да. Джайян умерла. И Птица тоже. И еще много-много людей, которые были ни при чем.

В голове у меня словно щелкнуло что-то. Чувств стало вдруг слишком много. И боль, и обида, и металлически соленый привкус на языке... прокусила губу?

Боги, только бы не расплакаться здесь...

— Эй, Найта, ты чего? — Феникс робко коснулась моего плеча. Я вздрогнула, как от электрического разряда... и пулей вылетела в коридор.

Влезть в разношенные кроссовки — кажется, Этны, — накинуть куртку и — бежать.

— Придурок! — завопила Феникс, но мне уже было все равно.

Лужи хлюпали под ногами, вода заливалась в кроссовки... Иногда я поскальзывалась, однажды даже упала. Но тут же подскочила, не обращая внимания на взгляды прохожих, и побежала дальше так, будто от этого зависела моя жизнь.

Нечестно. Это нечестно.

Почему сегодня?

Джайян умерла. Жалко, что не я вместо нее. Легче было бы.

Где-то справа гудели машины. У меня перед глазами все расплывалось так, что я едва разбирала, куда несусь.

В плечо врезалось что-то теплое, и только чужие руки уберегли меня от падения на асфальт.

— Эй-эй, девушка, вы поаккуратней! — высокий нескладный студент в красно-зеленом фартуке с рекламой какой-то забегаловки смотрел на меня с искренним беспокойством. — С вами все в порядке? Эй?

Я не смогла ответить, только кивнула, отводя взгляд. Горло словно сдавило невидимыми пальцами.

— Эм... Ну, похоже, это не мое дело, — растерянно пробормотал парень, оставив попытки заглянуть мне в лицо. — Вы, это... Не надо плакать. Вот! — он зашарил по карманам, выудил целую стопку листовок и ручкой что-то черканул на одной из ярких рекламок, которую и протянул мне. — У нас пиццерия недавно открылось. Если вот это повару покажете — будет вам бесплатный кусок пиццы и напиток по выбору, кроме сока. Ну, газировка, минералка, холодный чай... — он явно смутился и неловко отдернул руки. Листовка так и осталась у меня.

— Спасибо, — едва сумела я выдавить из себя, вглядываясь в название улицы, номер дома и надписанное синей ручкой "от Вадима" поверх всего этого. — А у меня день рождения.

— Э... С праздником тогда, — парень похлопал меня по плечу. — Тебя бросил, что ли, кто-то?

— Вроде того, — я через силу улыбнулась. Надо же, а пиццерия совсем недалеко. За углом, а потом по улице вниз. — Загляну, пожалуй. Сойдет вместо мороженого.

— Сойдет-сойдет! — широко улыбнулся он. Я сделала шаг назад. Парень подмигнул мне: — Этот урод точно тебя не стоит! — и вернулся к раздаче листовок.

А я побрела к пиццерии, изредка сверяясь с адресом. Эх, вот уж точно — не везет в одном, повезет в другом. Хотя бы позавтракаю. А потом вернусь и хорошенько начищу Ксилю физиономию.

Заслужил.

Пиццерия выглядела подозрительно пустой. На двери висела табличка "Добро пожаловать", витрину украшали ленты, а на столах лежали разноцветные воздушные шарики. Только продавцов нигде было не видать.

— Доброе... утро? — я заглянула в дверь — и едва успела охнуть, когда кто-то очень сильный втянул меня внутрь и припечатал к стене, фиксируя руки над головой.

Он был довольно высоким — пожалуй, даже Ксиля бы обогнал. Мгновение незнакомец оставался неподвижным, а потом вдруг склонил голову набок... и черты его лица поплыли, словно одна маска проступала из-под другой.

Парень с рекламой пиццерии.

Женщина, похожая на школьную учительницу.

Смутно знакомый мужчина — кажется, я видела его в автобусе.

Студент.

Девчонка-кассирша из соседнего магазина...

И — "Гюнтер".

— Значит, ты — Аксай Сайран?

Не знаю, каким чудом, но голос у меня не дрогнул.

Древний улыбнулся. Светлая кожа, мышиного цвета волосы, серые глаза... Воплощение безликости.

— Приятно познакомиться, Нэй. И, кстати, с днем рождения.

ГЛАВА 16: БАРТЕР

Почему-то в стрессовые моменты время растягивается. Кажется, что прошла уже целая минута, но глянешь на часы — а там стрелка едва успела проползти четверть циферблата.

Так и сейчас.

Я попыталась шевельнуть руками — не вышло, Древний держал крепко. Легкое усилие — и мир опрокинулся в черно-белые цвета. Нити напряглись, готовые в любой момент затянуться на горле Аксая смертельной петлей...

Он не шевелился. И даже не моргал, кажется. Только улыбался настороженно.

— Спасибо за поздравления, — мое сердце билось ровно, словно и не бежала я только что через полквартала. Цвета вновь стали проявляться. — У меня два вопроса: как... и зачем?

Улыбка Древнего стала шире.

— А у меня гораздо больше ответов, чем ты можешь представить, Нэй, — Аксай разжал пальцы, позволяя мне опустить руки. — И совсем мало времени, — белесый ноготь царапнул жилистое запястье, и из ранки проступила серая жидкость. У него что, такая кровь? Вот бы нам с Дэйром на анализ! Э... как-нибудь потом. — Моя просьба прозвучит не очень прилично, — бесцветные глаза на мгновение приняли озорное выражение. — Слизни, пожалуйста, мою кровь. Прямо с кожи — иначе ничего не получится. Это совсем не противно, честно-честно, на морковный сок похоже, — и он поднес запястье с царапиной прямо к моим губам.

Я отпрянула и, естественно, врезалась затылком в стену.

— Зачем?

— Надо, — коротко и непонятно пояснил Древний и внезапно обернулся к дверям, кривясь. — Быстрее. Твой князь будет здесь меньше чем через минуту, а я рассчитывал на приватный разговор. Кровь — просто средство маскировки. Ну же!

Сероватая влага на запястье слабо отблескивала металлом и действительно пахла чем-то вроде морковного сока. Забавно.

Ладно, попробую мыслить логически.

Аргументов "против много. Аксай Сайран погубил две группы. Его зовут "демоном-искусителем". Он давно живет среди людей и предпочитает действовать хитростью. А вот "за" только то, что Аксай мог бы меня убить уже давно. Не дважды и даже не трижды. И Айне говорила, что опасаться его мне надо в последнюю очередь, а словам пророчицы следует доверять.

И — самое главное — ужасно хотелось сделать что-нибудь наперекор Ксилю. Глупо, конечно. "Назло маме уши отморожу", вариант взрослый.

Однако...

— Поверю вам, — боясь испугаться и передумать, я быстро мазанула пальцем по запястью Древнего, собирая кровь. — Кстати, на вкус, скорее, манго напоминает. Или что-нибудь такое же тропическое. Сладко.

Аксай хохотнул:

— Тебе видней. Все, хватит балакать, сматываемся!

Я подавилась смешком — ну и смешение говоров! — и задумалась невольно: не родич ли он Холли? Древний же времени терять не стал, взяв инициативу в свои руки. Причем буквально. Раз — и меня перекинули через плечо, как мешок с ворованной картошкой. Два — и Аксай сорвался с места с такой скоростью, что желудок, кажется, узлом завязался. Три — перед глазами промелькнула улица, вторая, третья, мост через реку, ряд заброшенных гаражей...

Влетев в подъезд, Аксай запнулся за порожек и растянулся. Я крепко приложилась плечом об дверной косяк и едва удержалась от того, чтобы не приласкать неуклюжего демона каким-нибудь плетением, но рука не поднялась на это охающее недоразумение.

— Извиняюсь, — пробурчал Аксай, тяжело дыша. Щеки у него посерели — наверное, аналог румянца. — Я как-то думал, что ты поменьше весишь.

— Сколько надо, столько и вешу, — огрызнулась я, ощупывая плечо. Вроде вывиха нет, но синяк будет. Ничего, дома подлечу — если выживу. — Мы здесь поговорим или...

— Или, — Древний с трудом поднялся на ноги, цепляясь за стену, и подал мне руку. — Пойдем. И держись поближе ко мне, не шарахайся. Вообще-то трудно контролировать кровь и поддерживать маскировку, когда кто-то ползет на километр позади.

Я ничего не ответила, но за руку ухватилась. В конце концов, все равно пришлось бы помогать этому горе-демону подниматься. Усталость и одышка у него были самыми натуральными, уж в этом меня, ученицу целителя, не одурачишь...

Аксай привел меня к неприметной квартирке на четвертом этаже. Обивка из коричневого дерматина навевала ностальгические воспоминания: на нашей площадке так выглядели три двери из четырех. Замызганные обои в прихожей только усилили впечатление дежавю. Кажется, такой золотисто-коричневый орнамент на зеленоватой пористой бумаге был раньше у Феникс в коридоре... еще до ремонта. Точнее, до пожара, но это уже совсем другая история.

— Ну, добро пожаловать в мое скромное жилище, — церемонно поклонился Древний, уже успевший слегка оправиться и восстановить дыхание. — Не особо шикарно, зато уютно. Кажется, по вашей смешной традиции все разговоры о судьбах мира ведутся на кухне, поэтому — прошу, — и он указал мне на шторку из коричневых бусин в конце коридора.

Жалюзи на кухне были опущены, поэтому сразу сориентироваться не получилось. К счастью, выключатель оказался на привычном месте — справа от входа, на уровне головы. Первое, что я увидела, когда зажгла свет — тарелку с пиццей. Остывшей, но по-прежнему выглядящей на редкость аппетитно.

— Э-э... Это шутка такая? — вырвалось у меня.

Аксай приобнял меня за талию и доверительно наклонился к уху:

— Я очень редко привираю, Нэй. Обещал угостить пиццей — значит, угощу, хоть сам в лепешку разобьюсь, ха! — сострил он неловко. — Только погоди, наверное, ее лучше все-таки разогреть... Не возражаешь?

— Совершенно не возражаю, — высвободившись из ненавязчивых объятий демона, я опустилась на стул и прислонилась виском к холодной стене.

Тем временем Древний сноровисто накрывал на стол. Из холодильника последовательно явились пакет с апельсиновым соком, побелевшая от времени шоколадка, глазированный сырок и вазочка с засахарившимся вареньем. Вскоре к ним присоединилась и пицца, источавшая после разогрева прямо-таки божественные ароматы.

— Ну, приятного, — подмигнул мне Аксай и с удовольствием впился в свой кусок.

Я подумала, что у меня еще никогда не было такого странного дня рождения. На темной кухне, под ворчание старого радио, вместо именинного торта или хотя бы традиционного мороженого — пицца. И демон в качестве собеседника.

Сюрреализм. Или шизофрения.

— Твое здоровье! — Древний поднял запотевший стакан с апельсиновым соком и улыбнулся. — Валяй, задавай вопросы. Чур, по одному.

Колебалась я недолго. Зачем Аксай меня сюда притащил, все равно узнаю, а вот остальное...

— Как ты сумел меня выследить? И подготовить все это — листовки, пиццерия, квартира?

Аксай откинулся на спинку, раскачиваясь на стуле.

— Скажем так, я универсал. Сил у меня немного, а вот профиль широкий. И жнец, и швец, и на дуде игрец, как говорится, — пошутил он и сам же рассмеялся. — Немного пророк, немного шпион, неплох в маскировке и умею думать. А еще очень, очень люблю свободу... Смекаешь, к чему я? — он резко подался вперед — так, что я чуть не поперхнулась от неожиданности.

— Если честно, не совсем, — пришлось сознаться. Пицца, кстати, оказалась весьма и весьма неплохой — сочной, в меру соленой и без этих противных оливок.

Лицо Древнего вытянулось.

— Я-то думал, что ты сообразительнее, — вздохнул он и отломил плитку шоколада. С сомнением понюхал... и отложил на край фольги. — Не думай, я тебя не обвиняю. Ведь ты пока в таком возрасте, что тобой вертят все кому не лень.

У меня по спине пробежал холодок нехорошего предчувствия. "Демон-искуситель", помнить об этом! Слушать, учитывать, но верить наполовину. Или на треть. Или вообще не верить. Но при этом попытаться изобразить доверчивую-доверчивую дурочку.

— Что вы имеете в виду? — самым беспечным тоном поинтересовалась я и потянулась за следующим куском пиццы. На нервной почве аппетит разыгрался такой, что желудок аж подводило.

— Твой князь, — в лоб заявил Аксай, и не думая юлить. — Почему, думаешь, ты сегодня оказалась одна? Я ведь не в первый раз пытаюсь тебя увести, но все время кто-нибудь рядом ошивается. То шакарская свита, то аллийцы-параноики, то подружки — а им палец в рот не клади, особенно этой, серенькой, — Аксая ощутимо передернуло. — Она меня вчера загоняла. Уже с жизнью прощался... Та еще штучка. С горячим характером.

— С огненным, — сладко улыбнулась я, хотя язык жгло от перца. — Кстати, если со мной что-нибудь случится — гореть вам синим пламенем. Долго. Вы знакомы с концепцией ада?

— Частично, — уклончиво ответил Аксай, но губы у него побелели. — Угрожаешь, да?

— Предупреждаю, — спокойно отозвалась я. — И еще. Блокировать мои способности можно только пиргитом. Порошок или зелье, применять внутрь, не наружно. Любое другое отравляющее вещество растворится в темной крови без следа. Сейчас я воздерживаюсь от транса, чтобы Ксиль не прервал нашу беседу, но изменить мое состояние — дело одной секунды. Это тоже не угроза. Просто не хочу, чтобы между нами возникло какое-либо недопонимание.

Я ожидала, что после такого агрессивного выступления Аксай растеряет свое дружелюбие и позволит проявиться истинному лицу, но он заулыбался еще более довольно.

Так, будто все шло по плану.

— Рад, что не ошибся в тебе. Не такая уж ты беззубая, Нэй. Очарован, — галантно склонил голову Древний. И тут же продолжил, уже без церемоний: — Так тебе интересно, почему ты сегодня оказалась на улице одна, без сопровождения, такая соблазнительно-уязвимая для мерзавца Аксая? М-м-м?

У меня перед глазами мгновенно промелькнуло все — от холодного поведения Ксиля при встрече до сегодняшнего убийственного монолога. Паззл сложился.

Интрига. Провокация. Ловля на живца.

Я почувствовала себя преданной.

На мгновение душу захлестнула такая тоска, что даже дыхание сбилось. Ксиль использовал меня, давил на самые болезненные кнопки... А ведь я ему верила. Открывалась полностью!

— Ладно, — заставила я себя заговорить, временно загоняя поглубже это жуткое чувство, от которого хотелось выть. — Речь не о том. Ксилю я доверяю... — голос у меня на секунду пропал, но я быстро с собой совладала. Только знал бы кто-нибудь, чего это стоило. — Ксилю я доверяю, потому что он умнее и старше. До сих пор все его поступки себя оправдывали. К тому же эта конкретная интрига оказалась еще и полезной для вас... И поэтому мой второй вопрос — зачем я вам понадобилась?

— Свобода, — веско ответил Аксай, и на мгновение его бесцветные глаза блеснули металлом. — Вот истинная ценность для меня. Из места, которые вы зовете Тонким миром, я бежал от рабства — но и здесь угодил в ловушку договора. Расставаться с жизнью мне не хочется, уж поверь. А я рискую с каждым годом все больше. Мой партнер-маг — лысеющий лживый старикашка по кличке Спектр. Редкая дрянь, да еще к тому же и трус. И скучный ужасно! Ни шагу в сторону, живет по инструкциям. Он бы скончался уже лет семьдесят назад, но пока живет исключительно за мой счет. Я бы рад от него избавиться, да вот беда: подохнет он — потянет меня за собой. Если разрушить "бездну", то коньки откинем мы оба. Веселенькая ситуация, да? — скривился он.

— Тяжело вам приходится, — лаконично откликнулась я, чувствуя себя донельзя растерянной. Надеюсь, на лице замешательство не отражалось. Впрочем, скорее всего, Аксай телепат, хотя и не показывает этого.

— Не то слово, — взгляд Древнего стал тоскливым. — Мне опостылела эта война, Нэй! Остальные-то хоть за идею сражаются — протащить сюда как можно больше наших и устроить "третью волну". Но мне-то на кой это надо? Чтобы опять занять прежнюю унизительную ступень в иерархии? Нет, спасибо, обойдусь как-нибудь. Я хочу просто пожить! Смейся, если хочешь, но мне нравится быть среди людей. Становиться их отражением, впитывать чувства... Я бы с удовольствием стал какой-нибудь городской легендой, — внезапно развеселился он. — Вроде "человека с желтой хризантемой", который является к тем, кто нашел на дороге синие перчатки.

Я хмыкнула, вспомнив старую страшилку.

— Кажется, эта история заканчивалась тем, что того, кто позарился на ничейные перчатки потом находили в квартире седым и заикающимся... Или это про гроб на колесиках?

— Я и гроб заведу, — серьезно пообещал Аксай. — Человеческая жизнь очень скучная, люди радуются любому чуду — даже страшноватому. А мне нравится удивлять.

— Ну, это у вас и получается неплохо, — я улыбнулась, вспомнив, как он разыграл нас с "Гюнтером". Неприятное ощущение, будто меня предали, на время ушло, забилось в темный угол души, уступив место странному чувству общности. Как будто мы с Аксаем были заговорщиками.

Это и есть его "демоническое обаяние"? Если да, то сейчас должна последовать просьба, которую я, очарованная, непременно исполню...

Аксай не обманул моих ожиданий.

— Рад, что ты понимаешь, Нэй, — он склонился над столом, разливая по стаканам остатки сока. — Ты мне нужна. Именно ты, а не кто-то еще. Поверь, я уже давно ищу человека, который может меня освободить. Некоторые могли бы, но не успели. Некоторые не захотели — пришлось их убить, что поделаешь. Других мой партнер нашел раньше, а договариваться с трупами... — он развел руками. Я напряглась. Хотя Аксай и паясничал, но впервые с начала разговора мне стало не по себе. Появилось ощущение опасности — неявное, но причиняющее дискомфорт.

— Ты хочешь, чтобы я разорвала нити, которые связывают тебя с этим... Смердом?

— Спектром, — машинально поправил меня Аксай и просиял: — Так ты согласна? Подумай хорошенько, — в голосе его появились соблазнительные нотки. — Я готов предложить тебе сделку на самых выгодных условиях. Ты всего лишь даришь мне свободу. Я же сдаю тебе свою группу, еще одну, которая ошивается поблизости. А еще... Мой пророческий дар весьма слабый — круги на воде, тени в темноте, — Аксай наполовину лег на стол, упираясь подбородком в скрещенные руки. Бесцветные глаза медленно наливались темной зеленью — цветом, которому я с детства привыкла верить. — Но события, которые должны случиться вскоре, я вижу хорошо. И могу дать тебе то, что потом спасет твою жизнь. Как тебе такая сделка?

Я откинулась на спинку стула, растерянным взглядом обводя зашарпанную кухню. Сквозь ставни пробивался яркий солнечный свет. Тусклая лампочка на потолке то тускнела, то разгоралась ярче — перепады напряжения.

Мне нужно было все взвесить.

Сон, посланный Айне. Реальная опасность, которую вполне мог разглядеть и другой пророк. Искренность Аксая, в которой я не сомневалась — Древние почти никогда не лгали, как и шакаи-ар. Их коварство заключалось в другом... А еще — острая потребность отомстить Максимилиану, обойти его. Аксай сумел обернуть планы князя себе на пользу. Чем я хуже?

— Согласна, — наконец произнесла я.

Аксай улыбнулся тонкими губами и подтолкнул ко мне стакан с соком.

— В таком случае — за сделку, Нэй.

Апельсиновый сок оказался терпким и кисловатым. Но ни капли не освежил — голова у меня закружилась, как от шампанского.

— Ладно, — я отставила стакан, пытаясь собраться с мыслями. В ушах слегка звенело. Надеюсь, от волнения, а не от какого-нибудь яда... Не хотелось бы стать заложницей. — Давайте обсудим подробности.

— Может, сначала заключим договор? Мне хотелось бы гарантий.

Предложение Аксая прозвучало невинно и, пожалуй, даже разумно. Однако мне стало не по себе. Если судить по легендам, то Древние всеми силами старались избежать закрепления обязательств — неважно, в договоре или в магической клятве. Наверняка был какой-то подвох.

Или Древний просто боялся, что я передумаю?

У меня вырвался вздох. Не люблю интриги. Не люблю и не умею их распутывать.

— Раскрывайте уже карты, Аксай. Что мне может не понравиться в договоре? Почему вы так торопитесь? Скажите, и, возможно, я сумею решить проблему. Или хотя бы попытаюсь.

Но Аксай, как опытный шулер, сделал все с точностью до наоборот: вместо того, чтобы начать игру в открытую, он выложил очередной козырь.

— Проблемы? Никаких проблем. Просто нам нужно заключить договор. Все подробности потом. Но я клянусь, — голос его стал ниже и богаче интонациями, — что договор не принесет реального вреда ни тебе, ни твоим людям. Только пощекочет нервы.

Клятва была хоть и настоящей, но с весьма скользкой формулировкой. Интуиция подсказывала, что здесь кроется какая-то подлянка, но вот какая... Решение насолить Ксилю с помощью Аксая казалось мне все менее удачным.

Древний дернулся.

— Сейчас или никогда! — он резко перегнулся через стол, протягивая руку — Ну же! Договор?

У меня в голове словно перемкнуло контакты.

— Договор!

Я сжала сухую, лихорадочно горячую ладонь, неотрывно глядя в глаза Аксая. Серый, голубой, синий, зеленый, желтый, кирпичный, карий, черный... Они меняли цвет быстрее, чем я успевала осознать.

— Обещаю тотчас же навести отряд, принадлежащий Северному князю Максимилиану, на боевую группу старшего смотрителя Томаса Штайна по прозвищу "Спектр", а позднее сообщить о местонахождении боевой группы Эстер Хейг. Обещаю дать эстаминиэль Дэй-а-Натье то, что может спасти ее жизнь. В обмен прошу свободы от договора, связывающего меня с Томасом Штайном.

— Обещаю освободить Аксая Сайрана от договора, связывающего его с Томасом Штайном. В обмен прошу навести отряд Северного князя на боевую группу старшего смотрителя Томаса Штайна и сообщить, где находится боевая группа Эстер Хейг, а еще дать мне то, что может спасти мою жизнь.

Нити вокруг нас напряглись и зазвенели высоко и противно. К горлу подкатила тошнота. В сердце словно попала иголка, с каждым ударом погружающаяся все глубже.

— Гарантия договора — жизнь участников.

Меня прошибло холодным потом. На такое я не подписывалась...

— Гарантия договора — жизнь участников.

Это не мог быть мой голос! Просто не мог! Я же хотела сказать "нет"! Я же...

— Договор заключен.

Лампочка глухо чпокнула и погасла. Аксай выдернул руку из моих дрожащих пальцев и откинулся на спинку стула.

— Погоди чуток, — дыхание у Древнего было хриплым и прерывистым. Да и мое, пожалуй, звучало не лучше. — Соберусь с силами, открою окно, и тогда разберемся. В деталях. И во всем остальном...

Солнечный свет пробивался сквозь щели в жалюзи, полосами оседая на противоположной стене. Я отстраненно наблюдала за тем, как кружатся пылинки в рассеянных лучах. В голове билась одна мысль: боги, во что меня втянули... Во что я себя позволила втянуть!

— Это было ментальное воздействие.

Я не спрашивала — всего лишь констатировала факт. Да Аксай и не стал отпираться:

— Конечно, воздействие. Хрена лысого ты поставила бы на кон свою жизнь. А мне гарантии нужны, уж извини. Но я знаю, что ты справишься, так что не переживай. В крайнем случае, сдохнем вместе.

— Вы меня успокоили, спасибо, — сил язвить не осталось, поэтому подколка получилась вялая, больше похожая на жалобу.

Аксай засмеялся, но смех быстро перешел в надсадный кашель. Бездна, надеюсь, этот интриган сейчас не загнется! Что-то не хочется помирать вслед за ним.

— Смешная ты, — поделился со мной ценным наблюдением Аксай, когда откашлялся. — Ждешь честной игры от противника... Вот уж точно, невинное дитя. Но я не ем детей, Нэй, — тон его стал доверительным. — И больше всего хочу быть свободным. На всякий случай поясняю: "свободный" включает в себя понятие "живой". В обязательном, мать его, порядке.

Сказать на это мне было нечего. Думать о неприятном тоже не хотелось. Оставалось одно — исполнять свою часть договора, надеясь на то, что Аксай не рискнет пойти против магических уз.

— Зачем я на самом деле пила вашу кровь?

— В том числе и для того, чтобы скрыться от князя, — откликнулся Аксай. — Хочешь еще пиццы? Один кусок остался — м-м-м? Ну, нет так нет. Ах, да, кровь. Видишь ли, она может действовать, как легкое расслабляющее средство. Вызывать чувство доверия, притуплять логическое мышление, усиливать внушаемость.

Я скривилась.

— Психотропные средства. Ненавижу.

— Учту на будущее, — в голосе его не было издевки — так, ирония. — А теперь к делу. Ты была права, кое-что я утаил. Сейчас я открою карты, а ты сначала выслушай все, а потом уже ругайся и пугайся. Во-первых, времени на исполнение договора у нас мало. Князь, думаю, уже нашел в той пиццерии записку, где подробно объясняется месторасположение моего драгоценного Спектра, чтоб его разбило подагрой, ну, и парочка заявлений шантажного характера. Вероятное время поиска — от шести до двенадцати часов. Ты должна расплести нити до того, как Спектра отправят в утиль. Иначе, как понимаешь, нам с тобой можно рыть двойную могилу.

— Земляные работы я тоже ненавижу.

— И это учту. Во-вторых... Уж извини, но мне вовсе не хочется, чтобы после твоего возвращения храбрый князь кинулся вдогонку за мной. Не люблю погони, и кровь тоже не люблю. Так что придется тебе, Нэй, сказать, что ты меня уделала и развеяла в прах. Как, не против прослыть героиней?

Я вздохнула.

— А у меня есть выбор?

— В этом вопросе — есть, — мои глаза немного привыкли к темноте, и я поняла, что Аксай улыбается. — Но разве мой вариант не наиболее разумный?

На мгновение я представила себе реакцию остальных на захватывающий рассказ о том, как одна неумная равейна сначала приняла неизвестный препарат, потом отправилась с подозрительным типом в уединенное место, а напоследок еще и договор заключила, поручившись своей жизнью... Мне стало дурно. Может, целитель еще и поймет, что Аксай просто умело воспользовался моим шоковым состоянием, но Этна точно сперва голову открутит за глупость, а затем уже станет выяснять, что к чему.

А уж что подумает мама...

Нет, пожалуй, вариант с "поверженным в прах" Аксаем действительно как-то посимпатичней смотрится.

— Вы играете на моих инстинктах, — насупилась я. — Так нечестно. Ладно, предположим, что я выбираю вариант с мнимым убийством. Но тут есть одна проблема. Максимилиан — телепат.

— Об этом я позабочусь, — успокоил меня Аксай. — Есть абсолютно безопасный способ. Моя любимая фишка, так сказать.

— И какая же? — я уже устала удивляться и бояться.

— А это секре-ет, — кокетливо откликнулся он, растягивая гласные. — Итак, это все, что тебе требуется знать. Остальное предоставь мне. Когда планируешь приступить к исполнению своей части плана? По моим подсчетам, у нас есть около семи часов.

Что я могла сказать на это? Только одно.

— Прямо сейчас. Аксай, тут есть диван или кровать, где вы могли бы вытянуться в полный рост?

— Мой рост — понятие относительное! Конечно, есть.

Легко сказать — трудно сделать. Поначалу я вообще не знала, как подступиться к работе. На ином уровне зрения Аксай казался мне клубком даже не нитей, а тончайших паутинок. Они плотно оплетали то, что являлось его сутью — нечто алое и золотое, изменчивое, обжигающее и вызывающее отвращение. Как будто грибница на гнилушке... Похоже, не только Аксаю приглянулся наш мир, но и Аксай — миру. Я видела множество связей, тянущихся к городам и людям. Пока тонких, но уже превращающих Древнего из захватчика-чужака в странника, заглянувшего в заветный край, да так там и оставшегося. Эти нити, начавшие зарождаться совсем недавно, были еще слишком слабы для того, чтобы удержать Аксая на земле после разрыва связи с инквизитором, но продолжали крепнуть день ото дня.

Настоящая проблема заключалась в другом. В пресловутом "договоре".

Я не сразу нащупала нить, ведущую к партнеру Аксая. Но когда у меня наконец получилось, к горлу подкатила тошнота. Эта... "связь" напоминала жирную, толстую пиявку, впившуюся в энергетические потоки Древнего. Она постоянно откачивала из него силы и фактически превращала в раба, который не мог оспорить ни один приказ так называемого "старшего партнера". По сути — паразита.

Пожалуй, Аксаю не нужно было плести интриги, заманивая меня в свои сети. Достаточно оказалось бы продемонстрировать эту мерзость, и я сама бы с радостью согласилась избавить Древнего от "договора".

— Аксай... А тебе... ну, больно? Оно же постоянно тянет энергию... Как ты это ощущаешь?

— Ты правда хочешь знать? — он поерзал на диване и взглянул на меня искоса. Глаза были серо-синими, как море в пасмурный день.

— Нет.

— Вот и не спрашивай.

"Пиявка" обвилась вокруг основных энергетических потоков. Система контроля была простой до гениального: при непослушании кольца сжимались, останавливая циркуляцию жизненной силы. Это можно было сравнить с тем, как если бы человека начинали душить. Попытайся Аксай оборвать нить договора — и "пиявка" пережмет потоки, и одновременно нарушая их целостность.

Фактически подобное воздействие равнялось убийству.

— Тебе нужна не равейна, а целитель. Здесь необходимо сначала изолировать часть потока, к которой крепится связь, и таким образом исключить нарушение целостности и замкнутости энерголиний. А уже потом уничтожать нити... И еще, Аксай. Даже если мне каким-то чудом удастся избавиться от договора, тебе в первое время нужен будет "якорь" в нашем мире. Иначе "бездна" выбросит тебя обратно на тонкий план.

— Тоже мне, новость, — фыркнул он беспечно, но капельки испарины, выступившие на висках и над верхней губой, выдавали его состояние. Нервничает? Или ему больно? — Это страховка от умников, которые рискнут разорвать договор. Мы не можем пускать корни в вашем мире. Договор не дает. Если бы не он, я бы освоился здесь за два-три года! А вообще, Нэй, поменьше говори и побольше работай — у нас осталось часа четыре, не больше.

— Не торопи меня. И полежи хоть минуту спокойно!

— Я стараюсь. Но у меня холерический темперамент.

— О, боги, и где слов таких нахватался!

Изолировать пораженную часть потока у меня худо-бедно получилось, хотя Аксай дважды терял сознание во время операции. Я начала понимать, почему Древний выбрал именно меня. Во-первых, из-за ранг эстаминиэль — высокий уровень позволял манипулировать силами такого масштаба, что они просто выжигали лишние нити. Во-вторых, я была ученицей целителя, а значит немного смыслила в энергетических потоках. В-третьих, визуально-тактильный способ восприятия магии позволял управляться с самыми тонкими и хрупкими связями, не разрушая их.

Как уничтожить "пиявку" прежде, чем, она искорежит потоки, я тоже сообразила. Достаточно было наполнить изолированный отрезок тьмой. Моя сила разрушит зараженную часть потока, а заодно и связь с этим, как его... Томасом Штайном.

А что касалось "якоря"... Кажется, я придумала, что с ним делать. Нужна была эмоциональная связь — любая привязанность. Дружба, вражда, даже яркие взаимные воспоминания сошли бы.

Только бы получилось.

— Аксай?

— Ась?

— Сейчас будет очень больно. Постарайся, пожалуйста, меня не убить случайно, ладно?

— За кого ты меня принимаешь? У меня хорошие инстинкты.

— Поверь, сейчас тебе будет не до инстинктов. Тем более "хороших". И, если можно... Постарайся не кричать. Я могу потерять концентрацию, и...

— Не объясняй. Понял уж. Эх, два раза не помирать, а один не миновать... Начинай, что ли.

— Хорошо. И, Аксай...

— Что?

— Прости.

У меня слегка кружилась голова, но мысли были удивительно ясными, а руки совсем не тряслись. Дэйрова школа. Жаль, что прежде мне не доводилось работать с такими сложными материями...

Но все бывает впервые.

Самое главное — успеть уложиться в семнадцать секунд. Больше Аксай просто не выдержит.

Итак, начали...

...один...

Я наполняю своей силой изолированный отрезок энергетического потока. Аксай дергается, но молчит.

...два, три, четыре, пять, шесть, семь...

Тьма разъедает "пиявку", как пламя — тонкий полиэтилен. Несколько капель попадает и в основной поток, и Аксай начинает поскуливать — сначала тихо, потом все громче и громче, пока скулеж не переходит в звериный вой.

...восемь, девять...

Выхватываю наугад несколько прочных нитей и буквально впаиваю их в то, что составляет суть Аксая. Вой захлебывается хрипом.

...десять, одиннадцать...

Замыкаю нити на себе. Они врастают в клубок связей почти мгновенно, и...

...двенадцать.

Все, справилась. Даже раньше, чем думала. Отмучилась.

И отмучила.

— Эй, Аксай, — я осторожно тронула скорчившегося демона за плечо. — Ты как? Жив?

Он с трудом разлепил глаза. С тремя зрачками. Интересно, это нормально?

— Жив, — прохрипел Древний и улыбнулся. Губы у него были серее пепла. — Твоими молитвами, видать, — его ладонь легла мне на щеку, и я только сейчас поняла, что плачу. Нервное, похоже. — Ты молодец. А теперь спи.

Перед лицом закружилась золотистая пыльца.

— Что? — глупо удивилась я — и отключилась.

Первой моей мыслью после пробуждения было лаконичное "Убью!". Затем я постепенно осознала, что чувствую себя неплохо. Аксай не просто свалил меня на пол, а пристроил со всем комфортом. Диван оказался довольно мягким, одеяло — теплым. Комнату заливал свет заходящего солнца. На столике и у изголовья лежало блюдо, накрытое выпуклой крышкой, и стоял термос, под который чья-то шаловливая рука подсунула сложенную вчетверо записку на розовой бумаге.

На подносе оказалась еще одна пицца, украшенная двадцатью свечками. В термосе — кофе, пусть и сладкий, но все-таки вкусный. А записка гласила:

"Нэй, свет очей моих!

Ты и вправду прелесть. Прости, что сомневался в тебе и провернул эту некрасивую интригу с клятвой на жизни. Ты чудо! Живодерка, но такая специалистка! До сих пор коленки трясутся при воспоминании о том, что ты делала со мной на этом диване... (зачеркнуто) в общем, просто трясутся.

Я рад был бы провести с тобой остаток своих дней, но ветер свободы уже наполняет мои паруса и так далее, и тому подобное. Клятвенно заверяю тебя, что свою часть договора я выполню. То, что спасет твою жизнь, уже с тобой. Информацию об отряде я подкину в ближайшее время, потому что мечтаю, чтоб все они сдохли, как Томас (зачеркнуто) хочу поспособствовать победе добра.

Целую тебя тысячу раз (и пусть твой растяпа-князь плачет от ревности).

Навсегда твой,

Аксай Сайран

P.S. С днем рождения еще раз! Обязательно задуй все свечи на именинной пицце!

P.P.S. Если не сможешь зажечь свечи магией, то спички у тебя под подушкой.

P.P.P.S. Прости, но я тебе поставил небольшой блок от чтения мыслей. Надолго его не хватит, но года два работы — гарантирую. Честное демоническое.

Я несколько минут перечитывала коротенькую записку, пытаясь сообразить, кажется ли она мне двусмысленной или является таковой. Гм. Пожалуй, лучше Ксилю ее не показывать. Сойдемся на версии "я убила Древнего, а прах его развеяла".

И пусть никто и никогда не узнает правду. Должны же у меня быть секреты от Ксиля...

ГЛАВА 17: НАДЛОМ

Солнце катилось к горизонту. Закатные лучи окрашивали ржавчиной все вокруг — и оплывшие сугробы в палисаднике, и подсыхающий асфальт, и неряшливые прутья кустарника... Кофе уже подходил к концу. Пиццы еще оставалась почти половина. Надо было бы собираться и идти домой, но я медлила.

Интересно, сколько прошло времени? Сначала мне казалось, что всего несколько часов. Еда, оставленная мне Аксаем, была совсем свежей. Но голову словно обручем сдавливало от ноющей боли, как если бы я проспала целые сутки. Телевизор в квартире не работал, из радио на кухне теперь доносился только белый шум. Оставалось одно — либо спросить кого-нибудь на улице, какое сегодня число, либо вернуться к Феникс... А мне так не хотелось никого видеть — ни подруг, ни Дэриэлла, наверняка все это время сходившего с ума от беспокойства, ни тем более Максимилиана.

Предателя.

Только теперь, задним числом, я осознала, в какую передрягу влипла. После того, что наговорил Ксиль, мое чувство самосохранения будто отключилось на время. Древние, инквизиция, война — все стало таким неважным, второстепенным. Думаю, Аксай порядком удивился, когда не встретил ни малейшего сопротивления. Он-то приготовился к уговорам, к угрозам, к хитрым манипуляциям для того, чтобы принудить меня к сотрудничеству. Но я оказалась настолько уязвима, что хватило всего-навсего сочувственного отношения и куска пиццы вместо именинного торта.

После сна психика пришла в норму, и наступил откат. Меня трясло — и в переносном смысле, и в буквальном. В голове проносились десятки вопросов.

А если бы Аксай обманывал?

Если бы он попытался убить меня для подстраховки?

А вдруг его партнер почуял бы неладное и заявился бы в разгар операции по устранению связи?

Если бы я не справилась с нитями?

Если... если... если...

Все вопросы можно было свести к одному — к смерти. Наверное, я трусиха, но мне отчаянно хотелось жить. А если и погибать — то не в таком расположении духа, не загибаясь от боли.

Конечно, лучше все списать на совпадения и случайности. Максимилиан придумал замечательный план, но просчитался. Всего лишь рискнул и проиграл. Но на кон-то он поставил меня! А обещал беречь, защищать... Вот любопытно, сейчас князь ждет, что я сразу его прощу? Даже не за манипуляции — за то, что расчетливо покопался в моей душе, нашел все болевые точки и, не задумываясь, нажал на них.

На глаза у меня навернулись слезы. Если у шакаи-ар такая любовь, то даром она не нужна!

Самое скверное, что я знала: все мои обиды — до первого разговора. А потом Ксиль убаюкает ласковыми словами, убедит, что он был прав, пообещает больше никогда и ни за что...

Я стиснула зубы, вытирая ладонью мокрые щеки. Нет уж. Хватит. Пусть хоть раз в полной мере оценит последствия своих промахов. Я ведь не собираюсь исправлять его характер! Пусть плетет дальше свои интриги, если такая у него природа. Но со мной не в качестве пешки, а партнера.

— Ну, что ж, Максимилиан, — губы едва шевелились, но в оглушающей тишине пустой квартиры шепот прозвучал криком. — Давай вернемся к игре. Теперь мой ход... А уязвимую точку у тебя я знаю только одну.

Мне стало противно от самой себя.

"Это не месть. Это урок на будущее", — тут же рванулось на язык оправдание, но я промолчала.

Чего уж обманываться. Именно месть.

Около получаса ушло на проработку плана. Как себя держать, что сказать, многое ли открыть остальным... Как кстати оказался прощальный подарок Аксая — ментальный блок! При воспоминании о Древнем я невольно улыбнулась. Его записка, скрученная в трубочку и после заклинаний принявшая вид заколки, теперь удерживала вечно непокорную прядь над левым ухом. Рассудок подсказывал, что лучше бы от нее избавиться. Но я не могла себя заставить этого сделать. Все-таки Аксай, пусть и по своим причинам, помог мне. Даже с днем рождения поздравил...

И пусть все хорошее было прихотью полусумасшедшего демона — сначала слишком осторожного, страшащегося спугнуть шанс на спасение, а потом — ошалевшего от радости. Тем не менее, Аксай оставался единственной причиной, по которой я не хотела вычеркивать этот день из памяти.

На улице начало темнеть.

— Ладно, — я опять заговорила вслух, чтобы придать себе решимости. — Пора уже возвращаться домой.

Камешек-телепорт успел порядком нагреться в ладони перед тем, как рассыпался песком, активируя заклинание переноса. Вспышка света, легкое чувство дезориентации — и я оказалась в коридоре.

А вот сама квартира Феникс, похоже, превратилась в лазарет. Уж больно хорошо мне был знаком аромат, витающий в воздухе — свежий и капельку горьковатый. Дезинфицирующее средство, которое испаряют в помещении, где есть пациенты с открытыми ранениями.

— Найта? — Этна глядела на меня широко распахнутыми глазами, застыв у холодильника с пакетом молока в руках. На губе у нее дрожала белая капелька. — Живая?!

И только после этого я позволила себе на мгновение соскользнуть в транс, чтобы темная кровь растворила остатки регенов Аксая. Или чем он там меня попотчевал...

— Живая, — сердце кольнуло чувством вины — переживал не только Максимилиан. А я так время тянула! — И здоровая. Только устала очень... А что тут у вас происходит?

Этна так и не успела ответить. Скрипнула дверь, и в меня врезался комок разноцветной шерсти, снабженный вдобавок острыми когтями и зубами. На ногах я, конечно, не удержалась — плюхнулась на пятую точку, впечаталась локтем в полку для обуви, уронила чей-то зонтик и зажмурилась, ожидая чего угодно.

Но только не того, что мне все лицо обслюнявят!

— Тьфу... Ками, прекрати! — я, смеясь, отпихнула от себя лисью морду. Точнее, попыталась это сделать — легче было руками согнуть кочергу, чем отвести нахальный черный нос от своей щеки. — Ну, хватит, негигиенично же! Ай, ухо-то зачем?

Хорошенько цапнув меня напоследок за мочку, лисенок отскочил и, задрав хвост, понесся в сторону спальни. Видимо, перекидываться в человека и одеваться. А грустная сумасшедшинка в глазах мне, наверное, померещилась... Не плачут лисы. И мальчики тоже. Кажется.

— А где остальные? — я только сейчас осознала, что больше никто меня встречать не вышел.

Этна помрачнела и отставила наконец пакет с молоком.

— Кто где, — она сцепила пальцы, словно не знала, куда деть руки. — Кто-то отлеживается. Феникс отправилась в обход по городу. Максимилиан тебя ищет.

Вроде бы ничего не произошло — свет не померк, из углов не поползли зловещие тени... Только нахлынуло странное ощущение — будто я залпом выпила литр ледяной воды, и внутренности онемели, а к горлу подкатила тошнота.

— Феникс и Максимилиан — в городе. Ты и Ками — здесь. А остальные?

— Пытаются выжить, — фыркнул от двери лисенок. Он успел натянуть на себя только джинсы, и я имела прекрасную возможность разглядеть все синяки и ссадины на его коже. Много, слишком много для случайности... Что произошло? — Неразлучная парочка в коме, целитель им еле сумел кишки на место вправить, пока не отрубился. Шинтара усыпили — ему кости на ногах раздробило плитой. Лечить пока сил нет, поэтому, ну...

— Зафиксировали, скорее всего, и наложили обезболивающее со снотворным эффектом, — закончила я, чувствуя, как голова становится странно легкой. — Так. Айне и Ириано?

— Норма. Устали. Спят, — Ками качнулся на пятках, исподлобья глядя на меня. — Вообще твоего Дэйра больше всех цапануло. Он какой-то дрянью надышался, там ловушек было полно... А теперь наглотался жутких смесей из своих склянок и дрыхнет. Велел будить, только если "у кого-то из пациентов наступит критическое состояние". А как я узнаю, что оно наступило? Табличка в воздухе появится? — последние слова он выпалил с бессильной яростью и тут же испуганно обернулся, словно боясь разбудить спящих.

В ушах зазвенело. Я прижала руки к горящим щекам. Доигралась, идиотка! Вот к чему приводят сделки с Древними. Если бы я хотя бы попыталась его убить, а вступала в переговоры, то никто бы не пострадал...

Но тогда Аксай бы так и оставался в рабстве. А я не получила бы некий дар, который может спасти меня в будущем. И блок от чтения мыслей... Впрочем, благо ли последнее — не знаю. Время покажет.

А пока я должна делать то, что могу, пусть это и немного. Не зря же Дэриэлл меня столько лет учил сложной науке исцеления.

— Где пациенты? — спросила я Ками, пытаясь придать своему голосу твердость и уверенность. Судя по облегчению, промелькнувшему в глазах лисенка, получилось вполне сносно. — Сейчас переоденусь и посмотрю, что можно сделать. Если Шинтаром еще не занимались, попробую "собрать" его перелом — работа несложная, хотя и кропотливая. А Дэйру потом останется только залечить готовое. Сэкономит энергию. Этна?

— А? — она устало обернулась.

— Свяжись, пожалуйста, с Феникс. А она пускай дает команду саламандрам, чтобы они искали Ксиля. Надо вернуть его домой, пока он дел не натворил. Я с ним... поговорить хочу.

— Звучит зловеще, — пробормотал Ками. Я снова почувствовала укол совести. Тут настоящие проблемы, а у меня в планах дурацкая месть... наверное, с ней стоит повременить. Или вообще отказаться от этого неблагодарного дела.

— Как звучит, так звучит, — я пожала плечами и начала разуваться. — Ты, кстати, пойдешь со мной и будешь в подробностях рассказывать мне, что произошло с тех пор, как я убежала. Кстати, какое сегодня число?

На лице Ками отразилось легкое удивление.

— Двадцать второе... А что?

— Ничего, — вздохнула я. Два дня! Два дня проспала! Что со мной сделал Аксай? — Так где, говоришь, пострадавшие?

Следующие три часа слились в одно сплошное пятно, полное тоски и чувства вины. А еще — утомительной работы. Нельзя сказать, что ноги Шинтара были в таком уж страшном состоянии — да, много переломов и, что хуже, осколков, застрявших в мягких тканях. Человеку пришлось бы делать ампутацию. Но у аллийца определенно оставался шанс — при вмешательстве целителя. Вероятно, мне следовало просто дождаться пробуждения Дэйра, но я не могла сидеть на месте, когда кто-то нуждался в помощи. И поэтому — погрузилась в транс и начала потихоньку выстраивать осколки в подобие целой кости. На моем уровне зрения это выглядело, как разматывание спутанной лески. Через некоторое время кончики пальцев начали зудеть от напряжения.

А Ками сидел рядом и говорил. И я не знаю, успокаивал ли меня его рассказ или наоборот, заставлял чувствовать еще большую вину.

...Когда я исчезла, и Ксиль это понял, то в нашем городе едва не стало одним сумасшедшим больше. Застывший взгляд и эмоциональный фон приговоренного к казни... Ситуацию спасла Корделия, посвященная в план князя. Она же и объяснила, почему Максимилиан так вел себя в последнее время. Услышав о "наживке", Этна едва не убила его — а князь и не думал сопротивляться.

Но потом Феникс сказала "Она жива", а пророчица молча кивнула — и это подействовало, как ведро холодной воды на голову. Бодряще.

В пиццерии, где терялись мои следы, Корделия обнаружила письмо с угрозами и требованием прибыть в определенное место до полуночи. Медлить не стали — отправились по адресу сразу же, как поняли, куда идти. "Местом" оказалась ни много ни мало, база инквизиции. Неплохо оборудованная — на том и погорел наш отряд.

Незаметно проникнуть не удалось. Завязался бой. Долгий — почти сутки не удавалось выбить смотрителей из укреплений. Слишком умелым оказался маг.

А потом случилось нечто. С той стороны произошла заминка, потом послышались крики... и кто-то впустил Ксиля, открыв проход изнутри.

Мага нашли мертвым. Точнее, нашли фрагменты его тела, ровным слоем размазанные по стенам, полу и потолку. "Бездна" была разбита. Оставшиеся без руководства смотрители не смогли долго оказывать сопротивление...

— Короче, в итоге добро победило зло, поставило на колени и зверски убило, — Ками слегка охрип от долгого рассказа. У меня перед глазами стояли кровавые подробности боя... Выдуманные или реальные — не знаю. И я подозревала, что случилось с магом Томасом Штайном по прозвищу Спектр. Точнее, кто случился. — Так что мы битые, но гордые — типа зарубили очередной отряд. А вообще все живы, так что надо радоваться. Делия вон намекнула, что на той базе были данные о другой группе. А вот тебя мы не нашли. Ну, и как только вернулись и раненых сгрузили, Ксиль смылся.

Я медленно выдохнула и выпрямила затекшую спину. Последний осколок кости в левой ноге Шинтара встал на место. Правая была уже давно "собрана" и надежно зафиксирована. Осталось только дождаться, пока проснется Дэриэлл.

Мне хотелось спросить, как там Максимилиан — успокоился ли? Взял себя в руки? Но вместо этого я устало провела руками по лицу:

— Пойдем на кухню, Ками. Немного чая мне сейчас не повредит.

— А что случилось с тобой? — глаза лисенка в полумраке казались черными и блестели, как стекло. — Расскажешь?

— Потом. Когда все соберутся.

Выйдя в коридор, я осторожно прикрыла за собой дверь и прислонилась к холодной стене. Головная боль вернулась с новой силой. Внимание было слегка рассеянным, и, наверное, поэтому я не сразу заметила того, кто сидел в дальнем конце коридора, обнимая свои колени и неотрывно глядя синими-синими глазами в сторону "лазарета".

В первое мгновение мне хотелось броситься к нему, обнять, прижаться щекой к его щеке и зашептать на ухо, что ничего страшного не произошло, что мы все равно будем вместе — на веки вечные, что я не злюсь и наоборот прошу прощения за глупости, которые натворила... Но слова будто поперек горла встали. Как сухой хлеб — ни проглотить, ни прокашляться.

Я отвела глаза и молча прошла на кухню.

Но там и шагу сделать не успела — сразу попала в крепкие объятия.

— Дэйри, — улыбнулась я, утыкаясь лицом в надежное плечо. Ткань рубашки была слегка влажной. Пахло гелем для душа с цитрусом. Эх, Дэйри-Дэйри... Надо же, забыл где-то все свои масла и стащил гель у Феникс. — Давно проснулся?

— Давно, — Дэриэлл бережно погладил меня по волосам. Будь у человека такие холодные руки, я бы решила, что он озяб. Но для шакаи-ар это означало всего лишь приглушенное чувство голода. — Проснулся, решил не отрывать тебя от пациента и отправился на охоту, — подтвердил целитель мои догадки. — Ирсэ в стабильном состоянии. Кирот поправляется быстрее сестры, хотя досталось ему больше... Нэй, ты в порядке?

Я зажмурилась. В глаза как песка насыпали.

— Ага. В полном. Ты собираешься заняться сейчас лечением?

— Да, начну с самого сложного, с Ирсэ. А перелом Шинтара лучше на десерт оставить, там ничего страшного нет, — пальцы его мягко надавили мне на плечи в хорошо знакомые точки, заставляя напряженные мышцы расслабиться. — Хочешь присоединиться? Мне ассистент не помешает, а тебе практика. Особенно такая — редко выпадает возможность понаблюдать за восстановлением работоспособности центральной нервной системы.

— С удовольствием присоединюсь, Дэйр. Только передохну, чаю глотну...

Несмотря на то, что руки его были прохладными, от осторожных касаний разливалось тепло. Но не сонное, не вялое — нет, напротив, какое-то энергичное, как во время бега или катания на коньках. Я отстранилась неохотно и сразу поймала взгляд целителя, уверенный и светлый.

— Замечательно. Пожалуй, немного чаю и мне не повредит, — улыбнулся Дэриэлл. — Заварю на двоих. Сюда бы трав из моих запасов, да, Нэй?

Я только пожала плечами.

Солнце уже село. На кухне горела только подсветка над плитой и столом для готовки. Над чашками поднимался ароматный пар, внизу, на улице, подростки эмоционально спорили, кто-то смеялся. Оранжевый свет фонарей выхватывал кусок мокрого асфальта, тонкие черные ветки рябины и ржавый сегмент в ограде палисадника.

Кажется, о таких моментах говорят — мирные.

Только вот на душе у меня мира не было.

Дэриэлл ни о чем не спрашивал. Ни о том, где я отсутствовала столько времени, ни о блоке, который, несомненно, уже почувствовал, ни о том, что происходит между мной и Максимилианом... На первые два вопроса мне бы отвечать не хотелось, а на третий я и сама не знала ответа.

Интересно, а князь до сих пор сидел там, в коридоре? Или ушел куда-нибудь?

— Прости, что заставила тебя поволноваться, — от моего дыхания по коричнево-прозрачной поверхности чая прошла рябь. — Так уж вышло. Ками мне рассказал про базу и уничтожение отряда инквизиции. Получается, сейчас наша группа — самая эффективная?

— Наверное. Информации для сравнения от других не поступало, — Дэриэлл отставил чашку, но не на стол, а на свою ладонь, словно не желая упускать крохи тепла. В синеватом освещении его волосы казались темными. Челка была зачесана назад и закреплена заколкой, но одна маленькая прядь выскользнула и теперь перечеркивала наискосок лоб. За все время, пока мы сидели здесь, целитель ни разу не отвел от меня взгляда. Как будто боялся, что я исчезну...

Первый месяц весны подходил к концу. Скоро на деревьях нальются новой жизнью почки, а упрямые стрелки травы пробьют слежавшуюся прошлогоднюю листву. Нынешняя зима была не только самой снежной и холодной за последние годы, но еще и самой длинной. Она тянулась и тянулась — до бесконечности. Первый обжигающий ноябрьский мороз в окрестностях Зеленого города, белизна сугробов Кентал Савал, вытягивающий душу холод среди стен Академии, сверкающее ледяное великолепие клана Акери... Снежное одеяло на земле становилось все толще, засыпали реки под своим панцирем, и даже душа замерзала.

Но сейчас за какие-то жалкие две недели пришла весна и навела порядок по-своему. Сугробы потекли, обнажая всю неприглядность замусоренных двориков. За городом дороги утопали в грязи. И только в лесу, под защитой темных еловых веток, оставался нетронутым островок зимы. Но и там белизну снега испятнали осыпавшиеся хвоинки и капель.

А если и с наших душ слезет эта тяжелая ледяная корка военных обязательств и интриг, то что тогда останется? Тоже... мусор?

Горло у меня перехватило. Я встряхнула головой, прогоняя несвоевременную слабость.

— Думаю, хватит отдыхать, — я отставила почти полную чашку. — Пойдем к Ирсэ. Как они умудрились схлопотать такую травму, да еще вдвоем?

Дэриэлл, чутко уловивший мое настроение, одним глотком допил свой чай и поднялся:

— Это была случайность. Нэй. Просто несчастливая случайность.

Отчего-то мне показалось, что целитель говорил не о ранах Ирсэ.

В коридоре я специально не поворачивалась в ту сторону, где мог быть Максимилиан. Наоборот, вжала голову в плечи и прошла как можно быстрее. В комнате, залитой мягким светом и наполненной запахом антисептика, думать об этом было некогда. Дэриэлл не стал затягивать с лечением. Он быстро провел диагностику, а потом откинул простыню с одного из пациентов.

— Кирот? — я склонилась над пострадавшим, анализируя повреждения. — Ого! Что это было?

— Сочетание механической ловушки и магического удара, — взгляд Дэриэлла стал слегка рассеянным, но целительская сила ощущалась ярче. — С повреждениями внутренних органов я разобрался быстро, но теперь предстоит самое тяжелое. Видишь, что случилось с позвоночным столбом?

— Здесь?

— Выше. Да, правильно... Проблема не в восстановлении костей...

Работа целителя тяжелая, часто грязная. В таких тяжелых случаях, как у Кирота и Даринэ, приходится видеть перед собой не живого человека, а материал или механизм. Анализ повреждения — устранение — восстановление. Только так. Иначе груз ответственности раздавит. Запах крови и еще чего-то неуловимо противного сначала перебивает антисептик, но вскоре вообще перестает ощущаться.

Усталость же во время операций не чувствуется вовсе. Точнее, есть напряжение в мышцах, но в мыслях будто запрет стоит на слово "утомление". Сначала закончить начатое, а уже потом думать о себе — одно из главных правил. Даже если потом едва сумеешь доползти до кровати.

Тяжелая работа, да. Грязная. Но после нее, после того, как видишь, что разглаживается морщинка на лбу у человека, от анестезии переходящего к просто глубокому сну, после того, как стягивается в ниточку и становится невидимым последний шов — тогда чувствуешь себя чище. Сотворение жизни — чудо, доступное только богам и матерям. Но кто сказал, что сохранение жизни — это не чудо?

Закончили с лечением мы уже глубоко за полночь. Дэриэлл отправил меня в душ — и правильно, водолазка вся потом пропиталась. А сам остался в "лазарете", чтобы принять порцию "энергетика". Я наскоро сполоснулась, по наитию выбрав тот же гель, что и целитель — цитрусовый, свежий. Кожа покраснела от горячей воды. Ощущая себя донельзя ленивой и размякшей, я флегматично вытиралась полотенцем, не думая вообще ни о чем.

Халата на крючке не оказалось. Значит, Феникс уже вернулась с дежурства, тоже приняла душ и, скорее всего, легла спать, не дожидаясь, пока мы с Дэйром закончим операцию. Похоже, утром будет тяжелый разговор... Огненная мастерица — это не тактичный целитель. Она молчать, оберегая мой душевный покой, не станет — всю душу вытянет, пытаясь узнать, где пропадала почти два дня подруга.

Со вздохом натянув футболку на голое тело и пижамные штаны, я выползла — по-другому это передвижение по стеночке не назовешь — из ванной. Рядом призывно маячила дверь спальни. Осторожно приоткрыв ее, я заглянула внутрь.

Ворох одеял на кровати у окна — это Феникс. Она всегда спала, подгребая под себя подушку и устраивая уютное гнездышко. Ками в лисьем облике тихонько сопел в углу, свернувшись в клубок на собственной куртке.

Диван тоже был занят. У правого подлокотника неподвижно сидел Ириано. Айне лежала, пристроив голову на коленях у кланника. Клетчатый плед сполз с плеча, но пророчица не выглядела замерзшей. Пальцы Ириано ласково и несмело перебирали ее светлые волосы — с такой осторожностью, что этот жест вовсе не казался собственническим.

Внезапно кланник обернулся, и я вздрогнула. В желтых глаза не было ни грана удивления, словно он давно ожидал меня увидеть.

— Айне знала... она рассказала тебе о своих планах? — не смогла я удержать вопрос. Хорошо хоть, шепотом обошлась.

Ириано усмехнулся и согласно опустил ресницы. Пророчица шевельнулась во сне, будто чувствуя малейшее изменение в настроении желтоглазого кланника.

— Иди, — едва шевельнул губами он. — Еще разбудишь.

Я закрыла за собой дверь, пребывая в состоянии легкого шока. Похоже, моя попытка подтолкнуть Ириано к Айне оказалась даже слишком успешной...

Дэриэлл никуда не делся — сидел все там же, в "лазарете". К обычным медицинским запахам примешался аромат "энергетика".

— Что такое, Нэй? — вскинул целитель голову, едва я ступила в комнату. — Ты же собиралась спать?

— Не знаю, где, — честно призналась я. — Мебель же переставили. На диване Айне с Ириано. И все уже уснули. Не хочу будить, а если стану искать одеяло с подушкой, обязательно так и случится.

— Можешь отдохнуть здесь, на раскладушке, — не раздумывая, предложил Дэриэлл. — Я так и собирался сделать, поэтому постельные принадлежности принес заранее.

Я растерялась.

— А как же ты?

— Сначала закончу лечение Шинтара, — улыбнулся целитель. — Сил там много не потребуется. Потом, если надо будет, схожу еще раз на охоту. Да и спать я могу на полу. Не простужусь.

— Но... — попыталась возразить я, но Дэриэлл уже застилал раскладушку простыней.

Мне казалось, что после устроенного Аксаем двухдневного забытья уснуть не получится, но стоило прижаться щекой к прохладной подушке — и сознание поплыло.

Утро действительно вышло тяжелым.

Во-первых, я отлежала себе руку.

Во-вторых, разболелась голова.

В-третьих, всю ночь мне снились такие кошмары, что создатели заокеанских ужастиков обзавидуются. Больше всего запомнился тот, в котором мы с Максимилианом стояли по разные стороны толстого-толстого стекла. Князь что-то кричал мне с лицом, искаженным от боли, но я не могла уловить даже отголоска. А потом появился огонь. Максимилиан не отводил от меня взгляда, упираясь лбом и ладонями в прозрачную преграду, а между тем пламя лизало одежду. В какой-то момент князь оставил попытки докричаться и улыбнулся — устало и обреченно. Эта улыбка не сходила с его лица до тех пор, пока он не начал обугливаться.

К счастью, больше я не выдержала и проснулась. Наволочка намокла от слез. Дэйра нигде не было видно. Пробравшись на кухню, я дрожащими руками налила себе стакан воды и залпом выпила. Потом вернулась обратно в "лазарет" — к тишине и своим кошмарам.

Окончательное пробуждение тоже нельзя было назвать приятным. Меня хорошенько встряхнули, цапнули длиннющими ногтями по уху и заявили с невероятной смесью облегчения и раздражения:

— Ну, я так и знала, что ты неубиваемая, вот!

— Феникс, — несмотря на то, что в голову мне будто вкручивали невидимые винты, я улыбнулась и приподнялась, опираясь на локти. Огненная мастерица с показным гневом сверкала голубыми глазищами, но чувствовалось, что она рада. — Привет.

— Приветик, — растерянно выдохнула подруга, зажмурилась... и вдруг изо всех сил стиснула меня в объятиях. Я замерла, а потом неловко обняла ее одной рукой. — Ну, ты только попробуй, это... Нам Джайян хватило...

Не договорив, она замолчала. Неровное, теплое дыхание щекотало шею. Я осторожно поглаживала Феникс по спине, совсем как Дэйр вчера — меня.

— Никуда я не денусь, Энни. Обещаю. Вот еще на твоей свадьбе погуляю.

Феникс хихикнула и заерзала.

— Я пока замуж не собираюсь. Ага.

— Значит, жить мне еще долго, — философски заключила я и рассмеялась. Зная Феникс и ее убеждения — действительно, долго.

После того, как она все-таки вышла, позволив мне одеться нормально, я еще несколько минут сидела неподвижно, глядя в окно, на синее, по-весеннему чистое и глубокое небо.

За завтраком мы собрались в полном составе. Ирсэ, хотя и выглядели довольно бледно, но передвигались самостоятельно, без чьей-либо помощи. Я издалека почувствовала жесткую сеть поддерживающих заклинаний, стиснувших грудь невидимым корсетом. Вдоль позвоночника тянулся пунктиром еще один фиксатор, гораздо более прочный.

Кости у Шинтара благодаря дару целителя срослись за одну ночь, но сам аллиец скинул килограммов восемь, а то и десять. Щеки запали, золотистая кожа посерела — вот они, последствия скоростного восстановления. Даже роскошные волосы сделались тусклыми. Корделия, как всегда, свежая и яркая, не отрывала глаз от Шинтара, но он словно не замечал ее. Смотрел в одну точку, вяло ковырялся ложкой в каше.

Пожалуй, если и был человек, который мог с ним соперничать по степени мрачности, то это Максимилиан.

Князь казался черной дырой на залитой солнечным светом кухне, разрывом в пространстве. Очень простая одежда — темная рубашка, темные брюки. Все немного мятое, но не чарующе-небрежное, а именно неряшливое. Я отвела глаза быстрее, чем успела встретиться с ним взглядом, но невидимые винты начали вкручиваться над бровями с удвоенной силой.

— Доброе утро и приятного всем аппетита!

Приветствие получилось не слишком веселым, но искренним. Ками и Дэриэлл встали одновременно, чтобы отодвинуть для меня стул, но лисенок почти сразу плюхнулся обратно, позволяя целителю поухаживать за мною.

— Чаю, кофе? — тепло улыбнулся Дэриэлл.

— Молока для начала, — трезво оценила я возможные последствия приема кофеина в свете прогрессирования головной боли. — И гильотину.

Ками хохотнул, рискуя получить по шее от нахмурившейся Феникс.

— А не надо было до полудня слюни в подушку пускать, — вредно заявил он и добавил вкрадчиво: — Между прочим, все только тебя ждали. Типа интересные рассказы аппетит улучшают...

Я вздохнула и вцепилась в стакан с молоком, как в спасительную соломинку. Похоже, дальше затягивать не получится. Значит, придется выкладывать свою историю.

Разумеется, опустив некоторые подробности.

— Рассказывать нечего, — начала я суховато.

От волнения головная боль только усилилась. Даже солнечный свет теперь меня раздражал, и взгляд невольно притянуло единственное темное пятно на этой кухне — Максимилиан. Я уже открыла было рот, чтобы вывалить на князя все упреки и тем самым отвлечь его от слабых мест в рассказе, но внезапно поняла, что не могу к нему обратиться. Просто не могу. Язык немеет — и все.

Молоко в стакане оказалось слишком горячим, аж слезы выступили.

— Я дурака сваляла. Проморгала появление Аксая, позволила ему утянуть себя в телепорт. Очнулась уже где-то далеко... — внезапно понесло меня. В голову лезла всякая чушь, ничего общего с заготовленной версией. — Слава богам, никто меня убивать не собирался. Аксай был один. Мы... — я запнулась. — Говорили. Очень много. О разном. Кажется, я для чего-то была ему нужна. Не знаю, для чего, но...

Я замолчала и, обжигаясь, залпом осушила стакан. Горло теперь болело, но хоть сердце теперь не так колотилось. Надо же — я ведь почти не врала. Только утаила кое-что.

— А потом? — тихо спросил Ками, перебирая браслеты на правой руке. Камешки на нитке мерно звякали.

— Что — потом? Как будто и так не понятно, — я обвела пальцем край стакана, стирая белые подтеки. — Больше Аксай нас не побеспокоит. И домой он уже не вернется. Дэйр, мне неловко тебя просить, но, может, сделаешь что-нибудь с моей головной болью? — обернулась я к целителю прежде, чем кто-либо задал мне вопрос.

Дэриэлл мягко поднялся, и через мгновение на затылок мне легла прохладная ладонь. Я с удовольствием расслабилась и закрыла глаза. Ох, хорошо...

— Откуда у тебя блок? — спросила внезапно Корделия.

А я-то надеялась, что эту сторону вопроса обойдут вниманием.

— Память матерей, — тут мне пригодилась заранее придуманная отговорка. — Если честно, не думала, что потяну такое заклинание. Наверное, в стрессовом состоянии запускаются защитные механизмы, вот и получилось.

— Этот мерзавец что-то с тобой делал? — в голосе Дэриэлла звякнули льдинки.

— Ничего особенного, — честно ответила я. Боль постепенно отступала, не оставляя даже напоминания. Кофе уже не казался мне соблазнительной отравой. — Разговаривал со мной. Кормил. С днем рождения вот еще поздравил, — я невольно улыбнулась, представ свою "именинную пиццу". — Просто я очень боялась, что как-нибудь подведу вас... раскрою тайное убежище... И все такое. Хотя он был вовсе не таким плохим, как мы думали.

Пальцы Дэриэлла замерли.

— Нэй... Надеюсь, ты не испытываешь муки совести потому, что расправилась с этим чудовищем?

— Вот еще, — дальше я ступала с берега недомолвок на тонкий лед неотличимой от правды лжи. И лучше всего было бы сменить тему. — Ладно, забыли. Не хочу об этом говорить. Не сейчас. Так что там на завтрак? — я открыла глаза и широко улыбнулась, глядя на Дэйра снизу вверх.

Он поджал губы и отступил. Не поверил.

— Каша уже остыла. Можно бутербродов нарезать.

— Хорошо бы! — фальшивый энтузиазм навяз на зубах. — Ну, ладно, если со мной разобрались, то, может, обсудим планы на будущее? Делия, говорят, на базе была информация о другом отряде?

Княгиня хмыкнула и откинулась на спинку стула, заводя руки за голову. Белая блузка вызывающе натянулась. Взгляд Шинтара метнулся к Делии — быстро, будто бы по привычке, а потом снова стал безразличным.

— Я что, крайняя? Пусть кто-нибудь еще объясняет, — разочарованно протянула княгиня. — Ксиль, миленький, хватит уже дуться, ты же видишь, что малышка Найта не собирается тебя расчленять за то...

— Да, информация о группе была, — быстро произнесла Айне. Желтые глаза потемнели — признак недовольства — или видения. — Но я бы не стала ей верить. Слишком легко она досталась. Вдруг ловушка?

— Позавчера мы точно знали, что идем в ловушку. Не помню, чтобы это кого-то остановило.

Когда Максимилиан заговорил, я вздрогнула. По спине пробежали мурашки. Этот голос словно не ему принадлежал. Глубокий, красивый... Но без привычных интонаций — опасных, заигрывающих и хищных. Как будто из голоса ушла сила.

Вот только хищником был здесь не только Ксиль. А когда кто-то показывает слабость, то на запах крови реакция одна — ударить.

— Конечно, мы ведь твою ошибку исправляли! — грохнула чашкой по столу Этна, вскакивая. Белое стекло рассекла трещина, от края до дна. — Или забыл уже?

— Успокойся, милая моя, — попыталась урезонить ее Корделия, но тут взвилась уже Феникс:

— Да? Да? Успокоиться? Да сейчас! Все думали, что ее убили! — ткнула пальцем в мою сторону огненная мастерица. Глаза у нее подозрительно блестели, а речь была чересчур правильной, хотя и отрывистой. — Что, сейчас вид сделаем, что забыли уже, ага?

— А давайте забудем, кто вытаскивал ваши за... тьфу, вас за шкирку из всех передряг, дорогие мои? Кто первым сунулся на эту базу?

— Ты так говоришь, потому что он твой князь!

— А ты вообще молчи, ребенок! У-у-у, лисья морда!

— Найта меня старше на два года — она тоже ребенок?

— А может...

— Хватит! — рявкнула я и вскочила, почти физически ощущая направленные на меня взгляды. — Хватит уже! Ксиль — еще и командир, не забывайте об этом! И у всех бывают просчеты! А я... я для себя много уроков извлекла из этого! — на глаза у меня навернулись злые слезы, и картинка расплылась. — И вообще, мои отношения с Ксилем не касаются ни кого из вас. Может, кроме Дэриэлла. Уж простите, сама разберусь.

— Найта... — потрясенно прошептала Этна, едва ли не падая на стул. — Ты...

— Пойду умоюсь, — буркнула я, вытирая глаза. — И если хоть кто-то еще поднимет эту тему — пеняйте на себя. У меня нервы не железные. Хватит.

Дверь в кухню у Феникс до конца не закрывалась, и я впервые пожалела об этом. Ужасно хотелось хлопнуть посильнее, чтоб штукатурка осыпалась. На душе кошки скребли.

В ванной кран почему-то не хотел проворачиваться.

Да что это такое!

Вот, казалось бы, исполнилась мечта. Ксилю досталось за его ошибку. Ему больно. Больно так, что даже у меня скулы сводит. Он сам себя грызет, а Этна с Феникс еще и сверху добавляют. Справедливость восторжествовала.

Тогда почему же так погано?

Почему хочется отмотать время назад?

Я прижалась лбом к зеркалу, нависая над раковиной. Кран, похоже, заклинило.

— Ты крутишь не в ту сторону.

Горячие сильные пальцы легли поверх моих и осторожно направили. Потекла холодная вода — сначала тонкой струйкой, потом все сильнее и сильнее, заглушая даже стучащий в висках пульс. Я замерла, позволяя обнять себя и прикоснуться губами к виску.

— Ксиль... — у меня дыхание перехватило от нахлынувшей нежности.

— Прости меня, Найта. Пожалуйста. Я знаю, что виноват, но все равно прости. Я наврал тогда. "Делать, что надо, даже если ты не простишь"? Не смогу. Я даже дышать не смогу.

На одно короткое мгновение мне стало очень-очень больно... А потом нахлынуло невероятное облегчение. Как будто вскрыли наконец гноящийся нарыв. Мерзкая ассоциация, но очень... правдивая.

Я медленно выдохнула и повернулась, вслепую целуя Ксиля куда-то в подбородок.

— Ксиль... и ты меня прости. Я все равно никуда не денусь, но... пожалуйста, дай мне немного времени. Пока я не могу с тобой... как раньше, — невнятно, но искренне объяснила я.

Максимилиан не двигался и даже не дышал. Футболка сзади у меня намокла от водяных брызг. Спина покрылась мурашками.

— Гадко вышло.

— Ага. Ты... иди пока. Я умоюсь и вернусь. И давай уже, решай, что нам делать... командир.

Удивительно, но он послушался. Не сказал ни слова — вышел, прикрыл за собой дверь, оставляя меня наедине с холодной водой и совестью. Я медленно выдохнула, гася зарождающуюся истерику. Нельзя. Не сейчас.

Вскрыли нарыв. Хорошо. Но заживать он будет еще долго.

ГЛАВА 18: ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА

После того, как я в гневе выскочила из кухни, страсти поутихли. Дэриэлл, не слушая возражений, отправил всех раненых обратно в "лазарет" — отлеживаться. Этна ушла патрулировать город, взяв с собой и Ками, чтобы лисенок не свихнулся со скуки в квартире, где даже телевизора не было. Скрылся куда-то по своим таинственным шакарским делам и Ириано. Корделия же, как могла, скрашивала одиночество Шинтара, которому целитель велел посидеть спокойно еще денек и не напрягать ноги, пока не окрепнут кости. Из "лазарета" долетали обрывки разговора и — изредка — тихий, чарующий смех княгини.

В итоге на импровизированный "военный совет" явились только мы с Максимилианом, Дэриэлл, Айне и Феникс. К счастью, огненная мастерица перестала гневно коситься на князя. Но все же она излучала недовольство, как излучает жар натопленная печь, когда угли уже рассыпались золой. Ну, ничего, остынет со временем... Я вздохнула с облегчением. Хоть одной проблемой меньше.

Что же касалось самого Северного князя, то он ожил немного. Взгляд снова стал ясным, поза — слегка расслабленной и открытой. Никаких судорожно сжатых кулаков, скрещенных на груди рук, поникшей головы...

"Как будто комнатный цветок, о котором забыли почти на неделю, а потом вспомнили и полили", — внезапно подумала я, и губы растянулись в улыбке. Уж слишком забавно смотрелись рядом слова "комнатный" и "Максимилиан". Да и с цветком его не сравнишь. Разве что глаза... нет, и они не похожи. Цветы так не сияют.

Вот море или небо — другое дело.

Поймав себя на том, что уже минуту любуюсь Ксилем, не вслушиваясь в его слова, я поспешно отхлебнула остывающий кофе и сделала вид, что просто задумалась. Но Дэриэлл невольно подложил мне свинью, поинтересовавшись:

— А ты как считаешь, Нэй? Кто прав?

— В чем именно? — бесхитростно прибегла я к любимой уловке Хелкара на экзаменах: если не можешь ответить на вопрос, заставь преподавателя сделать это за тебя.

— Я имел в виду точку зрения на информацию о вражеском отряде, — охотно развил мысль целитель. Глаза у него улыбались — наверняка догадался, что я витала в облаках и прослушала все на свете. — Конечно, Максимилиан лучше разбирается в стратегии и тактике, но уж больно похоже на ловушку... Сама посуди — у всех смотрителей были ментальные блоки, важная информация — за семью замками. И тут у одного из магов защита исчезает. Совершенно случайно, разумеется. А думал он в тот момент именно о местонахождении другого отряда. Подозрительные совпадения, разве не так?

— Ничего подозрительного, — пожал плечами князь. — Менталистика — наука тонкая. Блок мог слететь из-за болевого шока. И мысли в такой момент о том, придет или не придет помощь — это норма. Вопрос в том, откуда простой боец вообще мог знать, где обосновалась другая группа.

"Не "откуда", а от Аксая", — мрачно подумала я. Похоже, Древний подошел к исполнению своей части сделки с огоньком, творчески. Если не знать наверняка, то действительно можно принять все случившееся за стечение обстоятельств.

— И кого поддержишь, Нэй? — повторил вопрос Дэриэлл. На сей раз — серьезно. — Меня или Максимилиана?

— Максимилиана, — перед ответом я запнулась только на мгновение. — Полагаю, предсмертным мыслям человека можно верить. Вряд ли кто-то будет строить козни в последний момент.

Кажется, мои слова удивили всех. Никто не ожидал, что я поддержу князя. Даже у Ксиля ресницы дрогнули, а Феникс и вовсе с подозрением на меня уставилась.

— Да? — протянула она, заглядывая мне в глаза с подавляюще близкого расстояния. Я невольно отшатнулась. — А если его, это... обманули? Раньше то есть обманули, чтобы мы обманулись сейчас.

— Вряд ли, — откликнулась я. — Где гарантия, что кто-то в запале боя обратит внимание на мысли какого-то там бойца, да еще умирающего? Скорее всего, нам повезло.

Вот теперь уже и Айне насторожилась.

— Значит, ты предлагаешь последовать совету Максимилиана и атаковать очередной отряд инквизиции? — в ее голосе появилось обманчивое спокойствие. В такие минуты пророчица напоминала мне подводное течение. На поверхности все тихо, но стоит нырнуть поглубже... — Прямо сейчас, без перерыва, без отдыха, когда трое — ранены, один — вымотан, потому что вытягивал этих троих с того света?

— Отложим на потом — и ищи ветра в поле, — философски заметил Ксиль, глядя в сторону. — А так у нас есть все шансы поймать их.

Светлые брови сдвинулись на переносице.

— А если они вас поймают, князь? Все-таки половина группы...

— Можно подумать, что от этих аллийцев было много пользы, — фыркнул Максимилиан. — Только в последней операции отличились, а так все время в тылу. Силле и то лучше держался.

— Спасибо на добром слове, — сердечно поблагодарил его Дэриэлл, и непонятно было, серьезен он или иронизирует. — Ирсэ еще нескоро восстановят прежнюю форму, а Шинтар никогда не претендовал на звание бойца. Да и всем нам не помешал бы отдых. Мое предложение — временно распустить группу или даже переформировать ее, — заключил Дэйр. Ксиль, до того слушавший вполуха, покачиваясь на стуле, разом напрягся. — Ногицунэ фактически занята в разведке — будем называть вещи своими именами. Сейчас выбывают еще и Даринэ с Киротом. Я как целитель просто не могу позволить им участвовать в сражениях в ближайшее время. Найта...

— В порядке, — отозвалась я, пожалуй, слишком быстро и жестко, на грани с грубостью. И почти сразу загорелась идеей: — Слушайте, а почему бы не провести последнюю операцию и не отдохнуть после нее? И сейчас — не атаковать в лоб, а разведать, что к чему.

Целую минуту мы играли в гляделки. Дэйр смотрел на меня, я — на Ксиля, он же задумчиво изучал пророчицу, которая в свою очередь не отводила глаз от Феникс.

— Если не собираетесь ввязываться в бой — я "за", — наконец произнесла Айне, нарушая молчание. — И еще. Феникс, ты не хотела бы временно присоединиться к группе? — добавила она словно невзначай. — Я тоже собираюсь... прогуляться.

А меня бросило в жар. Внезапно я со всей ясностью осознала, почему Айне не по душе эта вылазка.

Именно сейчас видение могло стать реальностью. И пророчица отчаянно пыталась перетасовать карты в колоде судьбы — уговаривала пойти с нами огненную мастерицу, сила которой не зависела от близости "бездны" и была воистину разрушительной, и сама не оставалась в стороне. Значит, нам нужно быть как можно внимательней и ни в коем случае не вступать в схватку.

Максимилиан задумчиво опустил ресницы.

— На разведку я мог бы сходить и один.

— Нет!

Меня подбросило на месте. Стул с грохотом опрокинулся. Айне прижала палец к губам — жест, не требующий пояснения.

— Нэй? — удивился целитель. — Что случилось-то?

— Ничего, — я вздохнула и наклонилась, ставя стул обратно. Руки слегка дрожали. Стоило только представить, что Ксиль оказывается вблизи той "бездны" — и один... Нет. Ни за что. — Просто подумала, что это плохая идея. Лучше уж идти всем вместе, если что — хоть отбиться сможем. В общем, я голосую за разведку, передачу полученных сведений другой группе, а потом — роспуск нашей команды и отдых. Дэйр?

— Согласен.

— М-м... Ксиль?

— А что мне еще остается, — князь явно был недоволен, но чем — непонятно. — Похоже, все уже наигрались в войну. Эй, что там? — внезапно насторожился он. Замер на мгновение — и скривился: — Шатт даккар, как невовремя... Делия, погоди! — как оглушительно хлопнула входная дверь, услышали уже все. — Бездна, да что, с ума все посходили! Ну, Шинтар!

Максимилиан поднялся с таким видом, что бедному Шинтару, что бы он там ни натворил, можно было только посочувствовать. Дэриэлл отчего-то побледнел и быстро шагнул навстречу князю:

— Ксиль, погоди, надо разобраться сначала...

Мои сомнения были недолгими.

"Присмотри за ними", — шепнула я Феникс и, дождавшись серьезного, почти торжественного кивка, выскользнула из кухни, прикрывая за собой дверь.

Шинтар нашелся сразу. Он спорил с Даринэ в "лазарете" — тихо, яростно. Хотя я довольно долго изучала аллийский, но в таком исполнении понимала даже не через слово — через три. Однако уже сам вид бывшего секретаря посольства сказал мне о многом. Волосы распущенные, но неопрятные — значит, собрался расчесываться и, скорее всего, помощь в этом деле ему предложила Корделия. Футболка на груди разодрана, на коже три... нет, четыре глубокие царапины — опять княгиня. Расстроенная. Что у нас еще? Осуждение в глазах Даринэ и Кирот, тщательно выдерживающий нейтралитет...

Похоже, гордость Корделии была сильна задета — или не только гордость?

— Что случилось?

— Ничего! — Шинтар отвернулся от гневно побледневшей Даринэ, давая ей понять, что спор окончен. — Просто кое-кто у нас убийственно ранимый. Нэй, я на балкон, проветриться, не составишь мне компанию? — неожиданно предложил он, когда я уже решила, что и меня вот-вот пошлют по дальнему маршруту.

— Не против.

Я последовала за Шинтаром, мимо замершей Даринэ, мимо Кирота, который удерживал ее за руку... мимо сломанного деревянного гребня, почти незаметного на коричневом ворсе ковра.

Только на балконе, в ярком дневном свете, стало ясно, что Шинтар в худшем состоянии, чем мне сначала показалось. Футболка стремительно напитывалась кровью — "царапины" были довольно глубокими. Он дышал неровно и прерывисто, как после забега, а на висках выступили капельки пота. И это у аллийца!

Холода Шинтар, по-видимому, тоже не чувствовал. Шок?

— Подожди здесь, — осторожно дотронулась я до его плеча.

— Куда я денусь...

Шинтар опустил голову, пряча лицо за светлым занавесом волос. Ох, не нравится мне этот голос!

Плед в красно-коричневую клеточку отыскался почти сразу, обеззараживающее и кровоостанавливающее средство — уже с большими усилиями, успокоительного я не нашла вовсе. Но зато хоть вернулась быстро.

— Спасибо, — Шинтар вздрогнул, когда я накинула ему на спину плед, но принялся растерянно укутываться.

— Испачкаешь, — я несильно шлепнула его по руке. — Снимай футболку.

Он безропотно повиновался. Я на скорую руку отерла кровь сухой стороной футболки — все равно выбрасывать. Раны были не так уж глубоки, просто когти Корделии задели сосуд. Ну, временно стянуть края раны, могла даже я... Тем более — пользуясь лекарствами Дэриэлла.

— Так что случилось? — я налила немного средства на салфетку и принялась обрабатывать самую опасную царапину. — Делия тебя едва ли не на руках носила. Что же она так вспылила?

Шинтар странно усмехнулся — с какой-то иррациональной, детской обидой.

— Не "едва". Носила на руках... и не только, — он охнул, когда я случайно нажала слишком сильно. — Осторожней, мне еще подыхать рано!

— Прости, — я отложила использованную салфетку и взяла другую. Шинтар неловко пошевелился, пытаясь удержать соскальзывающий с плеча плед. — Так чего же вы поссорились?

Сначала он не ответил ничего. Я продолжала методично вычищать и стягивать рану, прислушиваясь к доносившимся с кухни звукам. Разговор велся на повышенных тонах. Ладно, пока Феникс не начала использовать силу, беспокоиться не о чем.

Внезапно где-то внизу залаяла собака, а затем коротко взвизгнула, будто кто-то пнул ее в бок или запустил камнем. Шинтар дернулся, но потом расслабился — полностью.

Успокоился.

— Делия, конечно, милашка, — начал он нарочито медленно, растягивая слова. Проявился даже свистящий аллийский акцент. — Раскованная и все такое... Убийственно хороша иногда, — в его голосе проскользнули порочные нотки, но я предпочла не задумываться об этом. — Один недостаток — играть любит. А я не игрушка, знаешь ли. И не чья-то собственность, — уточнил он со злостью.

И опять замолчал. Я не торопила его и ничего не спрашивала. Ясно ведь, что все расскажет — для чего еще он меня на балкон позвал? Уж точно не проветриться. А следами от когтей Корделии лучше бы вообще заняться Дэйру.

Я была готова ко многому, но следующие слова Шинтара застали меня врасплох.

— Найта... Ты ведь тоже связалась с шакаи-ар, да еще более сумасшедшим, чем Корделия, — Шинтар помедлил. — Он тебе никогда не предлагал такой выбор, когда на самом деле выбора нет? Когда уже все решено? Делал предложения, от которых не рекомендовалось отказываться?

На этот раз я возилась с салфеткой особенно тщательно. Вчетверо сложить, наклонить бутылочку с лекарством, дождаться, пока мягкая ткань впитает средство...

— Всякое бывало, Шинтар. Думаю, что чаще я просто не осознавала, что Ксиль мной манипулирует. Но я не сержусь, он старше и лучше знает, что делать.

Прозвучало это на редкость фальшиво. Мне отчего-то захотелось прополоскать рот.

Когда Шинтар заговорил снова, в его голосе не было никаких эмоций. Вообще.

— Я прекрасно понимал, зачем меня направили в отряд — без боевого опыта, без особых способностей к магии. Корделия захотела — и князь купил меня для нее у Гилеара в обмен на какое-то там сотрудничество. Я должен был развлекать княжну и выполнять ее прихоти. Временно. Но сегодня это "временно" чуть не превратилось в "навсегда". Корделия... — он запнулся. Я тоже замерла. — В общем... Я сказал, что собираюсь вернуться в Пределы — долечиваться. А еще, что работа не ждет, и мой дед... — Шинтар сглотнул. — А Корделия сказала, что мне уже незачем спешить. Что с главой моей семьи уже договорились, и я... могу остаться с ней, с Корделией. А я хочу жить своей жизнью, Нэй, работать... Только ведь Делия не отпустит меня.

Шинтар произнес это без надрыва — спокойно, будто уже смирившись. Так, словно прекрасно понимал, что если Корделия пожелает, его запросто сделают разменной монетой в отношениях между шакаи-ар и Пределами. Получатся этакие "возлюбленные напоказ", а в итоге... Сломанная судьба — у одного, и запоздалое раскаяние — у другой. А в том, что княгиня позже пожалеет о содеянном, я не сомневалась.

От холодного ветра становилось зябко. Даже мне, одетой в свитер, а уж полуобнаженному аллийцу! Шинтар сгорбился, растерянно кутаясь в колючий клетчатый плед. Светлые волосы лежали на спине, как плащ — спутанные и потускневшие от болезни. Хотелось подойти ближе, обнять, словно ребенка, успокаивающе погладить по голове, но...

Но нельзя было забывать, что Шинтар старше меня раз в тридцать. Авантюрист до мозга костей, нахальный, умный и прекрасно владеющий собой. Не двадцатилетней девочке его утешать. Мне бы со своими проблемами разобраться. Но и просто молчать я не могла.

И тут меня осенило.

— Шинтар эм-Шивар. Будьте любезны, прекратите истерику, — полушутливо обратилась я к нему, невольно копируя интонации Дэриэлла. — Желания Корделии — это, конечно, замечательно. Но есть еще и желания Тарегора эм-Ниату, лучшего дипломата Пределов и главы весьма влиятельной семьи. И кое-кто, — я слегка стукнула его кулачком по плечу, — является не только секретарем в какой-то там дипмиссии, но и наследником этого клана, верно? Наследник — незаменимый человек. Меренэ только что вступила на престол. Ей не с руки ссориться с могущественными семьями. Так что приходи уже в себя, Шинтар. Единственный, кто может распорядиться твоей судьбой — это ты.

— Нэй... — изумленно пробормотал Шинтар, как-то по-шакарски наивно распахивая глаза. Удивительно красивые — цвета дождливого неба. Но с каждой секундой оттенок все больше напоминал голубоватую сталь, из которой были сделаны хирургические инструменты Дэриэлла. Например, тот скальпель невероятной остроты, который с легкостью мог рассечь даже кость.

Я поняла, что слишком долго разглядываю Шинтара, и смутилась.

— А что "Нэй"? Если будешь потакать капризам Корделии, то она может и не такое учудить. Знаешь, что сделал со мной Максимилиан давно, когда у нас только все еще начиналось? — в порыве откровенности спросила я, и Шинтар качнул головой. — В жертву пытался на алтаре принести. А Тантаэ говорил, что тогда он уже привязался ко мне, просто чувств не осознавал. Так и Делия — понимает, что хочет остаться с тобой, но о твоих желаниях пока и не думает. Шакаи-ар — эгоисты до мозга костей. Если хочешь быть с Корделией — по-настоящему хочешь, жить без нее не можешь! — так воспитывай ее. Не забывай, что это представитель совсем иной культуры. Нельзя к таким подходить с аллийскими мерками.

Шинтар никак не прокомментировал мои слова, только хмыкнул и поплотнее укутался в плед. Я оперлась на перила балкона и посмотрела вниз, во двор, подсознательно ожидая увидеть там Корделию. Но если княгиня и подслушивала наш разговор, то делала она это осторожно, не попадаясь на глаза. На детской площадке было пусто, у соседнего подъезда чесали языками две кумушки, а через дорогу, у ларька с мороженым, школьники подсчитывали мелочь.

Сбегать, что ли, и мне за эскимо?

— Найта?

— А? — я обернулась к Шинтару. Кончик носа у него слегка покраснел. Ох, похоже, кому-то пора в тепло!

— Поговори, пожалуйста, с Максимилианом, — Шинтар вздохнул и продолжил немного виновато: — Если честно, я эту беседу начал только ради того, чтобы заручиться твоей поддержкой. Ты — единственная, кого князь слушает. Сама Делия договариваться с Гилеаром не будет, разве что через него. А ты попроси Максимилиана, чтоб он не вмешивался. Я сдохну, если стану чьей-то домашней зверушкой.

— Поговорю, — легко согласилась я. — А теперь — марш обратно в комнату, под одеяло. И шерстяные носки надень, простудишься ведь.

Шинтар открыл рот, чтобы возразить — и чихнул. Вышло тонко и удивленно.

— Кажется, я уже, — пробормотал он и неожиданно улыбнулся. — Спасибо, Нэй. Кажется, я начинаю понимать, что нашел в тебе Дэйри.

Я хотела было просветить Шинтара насчет приворота, который когда-то сделала Найнэ. О том, как Дэриэлл фактически оказался привязан к одному типу внешности, что моя мама принадлежала как раз к такому типу, и именно поэтому целитель взялся воспитывать и учить меня, а заодно и Хелкара. Как потом отношения с Элен стали исключительно дружескими, а маленькая нескладная девочка незаметно выросла и стала почти точной копией матери...

Но потом я передумала. Похоже, целитель даже другу не рассказывал об этой проблеме, так зачем же мне сейчас раскрывать тайну? Тем более что изначальный импульс, который задал тон отношению Дэйра ко мне, уже давно сошел на нет. И общим прошлым, интересами и еще чем-то трудноуловимым связаны мы с целителем гораздо крепче, чем любым приворотом.

Озябшего Шинтара я сдала с рук на руки самому Дэриэллу. Пока мы разговаривали на балконе, целитель уже уложил Ирсэ обратно, ворча, что пациентам с повреждениями центральной нервной системы в период восстановления волнения противопоказаны. Шинтара он тоже усыпил — от греха подальше. Можно было вздохнуть с облегчением: в результате очередной вспышки шакарских чувств никто серьезно не покалечился, квартира уцелела, а пострадала только гордость.

Кстати, о гордости. Как там Корделия, интересно?

— Максимилиан? — я заглянула на кухню. Князь полулежал на широком подоконнике, опираясь коленом на стул, и безразлично смотрел на город за стеклом. — Насчет Шинтара и Корделии...

— Я слышал твой разговор с этим аллийцем, — перебил меня Ксиль, не оборачиваясь. — Хорошо, вмешиваться в их отношения я не буду. И так уже сделал больше, чем следовало. А моя Корделита, как всегда, не поняла, когда нужно остановиться, — он улегся обратно на подоконник прикрыл глаза.

Я переступила с ноги на ногу.

— Может, следует найти Корделию?

— Как хочешь, — равнодушно откликнулся он.

— Как хочу?.. — я растерялась еще больше. Кажется, князь решил мне уступить право разбираться с этой проблемой. — Гм... а когда мы собираемся отправиться на разведку?

— Завтра с утра.

Голос Ксиля прозвучал как-то странно. Немного поколебавшись, я все-таки подошла ближе и заглянула князю в лицо. Темные ресницы были сомкнуты и слегка подрагивали. Губы — наоборот, приоткрыты. Ксиль дышал размеренно, медленно и тихо. Черная ткань рукава рубашки смялась у него под щекой, и пуговица на расстегнутой манжете впилась в кожу, а князь даже не заметил.

Он... спал? Просто взял — и заснул на подоконнике?

Похоже, несколько последних дней выдались для него слишком трудными. И в этом была часть моей вины. Небольшая, но все-таки...

"Сердце сжалось от нежности" — ничего не выражающие слова. Какое там "сжалось"... Кажется, его скрутило от нахлынувших чувств, как тряпочку. Дыхание перехватило.

Я медленно наклонилась к Максимилиану и осторожно коснулась губами сначала бледной щеки, потом — уголка губ.

Кожа была прохладной, а дыхание — горячим. Странный контраст.

Когда я прикрывала за собой дверь, то оглянулась на князя. Он улыбался. А во сне или нет — пусть будет на его совести.

На мою просьбу с помощью саламандр отыскать Корделию Феникс откликнулась даже слишком охотно. К счастью, княгиня и не думала покидать город или прятаться, поэтому уже через пятнадцать минут я внимательно записывала адрес и слушала объяснения огненной мастерицы, как обраться до одного глухого дворика кратчайшим путем. К счастью, Аксай и его группа нам больше не угрожали, поэтому можно было не беспокоиться за жизнь Делии и особенно не спешить.

Погода стояла великолепная. Солнце и особенный запах весны — мокрого дерева, тающего снега и свежести... Даже лужи, которые приходилось обходить по бордюру, не портили настроения. И не только мне. Лица людей сияли, будто солнечный свет не соскальзывал с них, а блеском оставался в глазах, дрожал на ресницах, цеплялся за встрепанные ветром волосы, освобожденные от зимнего плена шапок, румянцем расцветал на щеках. Все вокруг казались отчего-то моложе и свободнее.

Пожалуй, ради того, чтобы сейчас испытывать подобное, стоило пережить зимние холода.

Но попадались и другие лица — грустные, усталые, даже злые. В душу мне запал взгляд одного мальчишки, который палкой сбивал сосульки с козырька над подъездом. В бессмысленно широких замахах чувствовалась бессильная ярость и обида — то ли на себя, то ли на что-то бесконечно могущественное, неодолимое... Вроде учительницы по математике, недрогнувшей рукой выведшей итоговую "три" в четверти.

Такие же глаза были и у Корделии.

Княгиня обнаружилась именно там, где и говорила Феникс — на детской площадке, утопающей в грязи. На обочинах высились оплавленные солнцем сугробы, отдающие машинным маслом и бензином. Краска на металлической горке давно облупилась, а скат покрылся ржавчиной. От турника остались одни столбы — перекладину кто-то вывернул и уволок. На лесенке-арке висел полиэтиленовый пакет. Более-менее целыми оставались только скрипучие качели, но из трех сидений одно было разворочено, а под двумя другими землю размесили так, что попробуй наступить — и сапог засосет, босиком останешься.

Впрочем, Корделию, кажется, это мало волновало. Да и не было у нее никаких сапог. Босиком убежала... А еще княгиня, годами умудренная!

На мои неловкие попытки как-то пересечь площадку и при этом не утонуть в грязи, не поскользнуться и не схватиться рукой за что-нибудь ржавое, Делия внимания не обратила. Или не так уж она стремилась к уединению, раз позволила мне подобраться поближе и даже опуститься на соседнее сиденье.

Грязь под ногами быстро заледенела, стоило мне припомнить некоторые уроки Элен. А вот качели, увы, оказались скрипучими до невозможности, и вряд ли нашлись бы заклинания, способные с этим справиться. Даже в мамином багаже.

— Завтра мы отправляемся в разведку, — я решила раньше времени не касаться темы отношений с Шинтаром. Действительно, не маленькие, пусть сами решают. Я и то за советами не бегаю. — Никаких боев, просто посмотрим, что к чему, а потом возьмем тайм-аут на пару месяцев. Как тебе такой план?

Корделия пожала плечами. Я машинально отметила и пятна ржавчины на белой блузе, и что-то темно-красное, подозрительно напоминающее брызги крови, на воротнике. Как это потом отстирываться будет, хотелось бы мне знать?

— Вот утром и вернусь, — Корделия нахохлилась, как воробей зимой на проводе. Даже пальцы на ногах поджала.

Я вздохнула:

— Ну, как знаешь, — и спрыгнула с качелей.

У горки меня настиг разочарованный оклик.

— Уже уходишь?

— А что? — удивленно вздернула я брови, оборачиваясь. На лице Корделии была искренняя обида и недоумение.

— А разве ты не утешать меня пришла? — осторожно уточнила княгиня. Я поперхнулась вдохом. Вот ведь редкая прямота!

— А разве тебе нужно утешение?

Корделия оттолкнулась рукой от опоры, раскачиваясь. По ушам резануло мерзким скрипом. У меня челюсть свело.

— А разве не нужно? Меня же оскорбили, унизили и отвергли, — она яростно взбила ногами воздух и отклонилась, чтобы раскачаться сильнее. У меня появилось сильное искушение заткнуть уши, но вряд ли княгиня бы поняла это правильно.

Я оперлась плечом на столб турника и тут же отскочила, спохватившись, но на пальто уже появилась грязно-ржавая полоса. Вот растяпа!

— А разве... Тьфу, — я поймала себя на четвертом "а разве" с начала диалога и быстро поправилась: — Даже если Шинтар и наговорил чего-то неподобающего... У него что, не было повода?

— Не было! — качели шатались так, что мне стало не по себе. Мало ли, как их вкопали... зная наших "специалистов" и их любовь к "авось сойдет" — я бы не рискнула так раскачиваться.

— Совсем-совсем не было? Он просто взял и нагрубил? Ни с того ни с сего?

— Да!

Я невольно втянула голову в плечи — столько гнева и отрицания было в этом выкрике.

— Ну, если так, то есть смысл отправить его в Пределы, чтобы он здесь глаза не мозолил, — заставила я себя сказать с нарочитым безразличием.

Лицо Корделии застыло. Пальцы расслабились, выпуская стальной прут. Княгиня соскользнула с сиденья, и...

Дальше я зажмурилась. Потому что одно дело — знать, что с шакаи-ар ничего не будет, если она грохнется на землю, а по затылку ее припечатает железными качелями. И совсем другое — видеть.

Впрочем, и звуков мне хватило для того, чтобы коленки ослабли и подогнулись. Пришлось вновь опереться на проржавевший столб.

Прикосновение горячих пальцев к щеке стало неожиданностью. Я вздрогнула и открыла глаза.

— Он сильно рассердился? — глаза Корделии были почти черными из-за расширившихся зрачков. Княгиня осторожно водила мне по лицу костяшками пальцев — от уголка губ к скуле и обратно. Но видела она перед собой явно кого-то другого. — Я ранила его. Он в порядке?

— Ранила? Это царапины были, — я постаралась улыбнуться ободряюще. Блузка у Корделии теперь была вся в грязи, а на брюки и вовсе без слез не взглянешь. Но княжну это, похоже, совсем не волновало. — Но вот напугала серьезно. Он тебя и так побаивался, а уж теперь...

У нее вырвался смешок. Взгляд потеплел.

— Да уж. Мой миленький трусишка. Всегда такой осторожный, последствия просчитывает на три шага вперед, — лицо ее исказилось. — Но я не сделаю ему ничего плохого! Со мной ему будет хорошо — не скучно, но и никаких опасностей!

Я осторожно коснулась волос Делии — гладких и блестящих, как дорогой мех, несмотря на все неурядицы.

— Шинтара не опасности пугают, — в горле от испуга пересохло уже у меня. Я чувствовала себя дрессировщиком, который гладит слегка расстроенную пантеру. Завораживающее чувство. Ксиль опаснее, но рядом с ним я никогда ничего такого не ощущала — наверное, потому, что и не боялась его по-настоящему. Доверяла? Наверное. — Пусть он не боец, не владеет особыми силами... Но все-таки он мужчина. Не мальчик. Нельзя напугать его клыками, но вот угрозами лишить свободы... изменить его... Корделия, — я отвела прядь волос с ее лица и заправила за ухо. Княгиня вздрогнула. — Что там происходит у вас с Шинтаром — не мое дело. Я не имею права спрашивать или давать советы... В общем, нет у меня права голоса. А у Шинтара — есть.

Кажется, она поняла. Ушло напряжение. Пальцы перестали пылать жаром, а зрачки сузились. Я подавила вздох облегчения.

— Я подожду, — неожиданно произнесла Корделия, серьезно и тихо. — Ни мне, ни ему смерть от старости не грозит. Если он хочет поиграть в дипломата — пожалуйста, пусть играет. Но я знаю Шинтара — так хорошо, как могут знать только эмпаты. Ему скучно жить по правилам. И тогда я стану для него отдушиной, глотком свежего воздуха. Он будет нуждаться во мне. Он придет ко мне, и я стану его домом, его убежищем. А потом... посмотрим, что будет.

Она сказала это таким тоном, что кожа у меня мгновенно покрылась мурашками. Как будто стоишь на краю крыши на шестнадцатом этаже и теряешь равновесие, но еще не падаешь, а просто взмахиваешь руками, зависая на долю мгновения в неизвестности. Пить захотелось просто нестерпимо. А тут еще и запах мокрого металла и ржавчины...

— Ты страшный человек, Делия, — честно сказала я.

— Я — не человек, а вот ты... — улыбнулась княгиня, словно в этих словах были ключи ко всем странностям и головоломкам.

А я вдруг поняла, совершенно четко и ясно: она ведь и вправду не отступится. И неизвестно, насколько серьезны ее чувства к Шинтару. Может, пока это просто эгоизм, одержимость, желание получить недосягаемое. Но Корделии нравится чувствовать себя так, и поэтому она будет развивать ощущение, привязывать Шинтара все крепче и крепче. И в конце концов привяжется сама.

— ...А вот ты хоть и человек, но смелый. Ишь, не побоялась высказать мне тут... Воспитываешь...

Уж какой-какой, а "смелой" я себе никогда не казалась. Поэтому просто хмыкнула и отступила в сторону, окончательно уделывая пальто в ржавчине.

— Пойдем уже домой, — я протянула руку, и Корделия с готовностью сжала ее. — Все волнуются. Да и неплохо было бы отдохнуть перед завтрашней операцией.

...За что люблю свой город, так это за деликатность его жителей, граничащую с равнодушием. За сорок минут ни один прохожий не обернулся, чтобы проводить взглядом босую девушку в грязной рубашке. Ну, это и к лучшему. Страшно представить, куда могла бы послать непрошенного доброжелателя шакарская княгиня, будучи в столь решительном расположении духа.

Собраться всем вместе за обедом или ужином не получилось. Дэриэлл не выходил из "лазарета". К вечеру состояние Кирота резко ухудшилось: отчего-то парализовало всю нижнюю часть туловища, начались головные боли. Дэйр выставил из комнаты и меня, и даже бледного от недомогания Шинтара, позволив остаться только Даринэ. Она тихо сидела в дальнем углу, сложив руки на коленях, и неотрывно смотрела на брата, окутанного теплым светом целительной магии. Остальным же пришлось уйти, чтобы не нарушать концентрацию Дэриэлла.

В любом случае, стало ясно, что ни в какую разведку Дэриэлл не пойдет, останется здесь, с пациентами. Максимилиан подозвал Айне, и теперь вместе с ней разрабатывал план вылазки с учетом изменений в составе группы. Ириано стоял за плечом пророчицы безмолвной и ревнивой тенью, изредка бросая на князя выразительные взгляды, по-волчьи отсвечивающие желтизной.

Этна отсыпалась после дежурства. Корделия и Шинтар, по уши закутавшийся в одеяло, сидели на балконе, и прерывать их разговор мне вовсе не хотелось.

Так что на вечерний чай собрались только трое — Феникс, Ками и я. Да и то, какой это чай — не на кухне, а в спальне, за компьютерным столом. Даже и не поговоришь — вдруг Этна проснется? Поэтому вскоре я отставила чашку и начала готовиться ко сну. Все-таки день завтра предстоял нелегкий. Зато потом... Распустим группу и отправимся втроем — князь, Дэйр и я — куда-нибудь подальше. Да хоть бы и Ксилю в гости. Резиденция Северного клана, конечно, местечко странное, но там есть и лес, и река, и цветы, и главное — спокойствие. Или к Тантаэ наведаемся... Или примем все-таки предложение Леарги и поживем немного в Пределах...

Засыпала я с улыбкой на губах, но ночью опять начало "гластиться" и "городиться", как говорила моя соседка — вечно хмурая, ворчливая старушка с первого этажа. Забавно, конечно, но такие деревенские словечки лучше всего подходили к безобразию, которое наполнило мои ночные видения.

А Дэйр бы, наверное, сказал "горячечный бред".

Мне снились кошки — серые, желтоглазые, и даже в полудреме я помнила, что это не к добру. Они вертелись под ногами, выгибая спины, терлись, мяукали, распушив хвосты... Мне нужно было пройти к окну и закрыть его, чтобы в комнату не ворвалось что-то ужасное, но кошки не позволяли. Стоило пошевелиться, сделать лишний шаг — и урчание становилось угрожающим. Снилось, что я иду по городским улицам по щиколотку в грязной талой воде, и ступни немеют от холода. И тоже нужно было куда-то спешить, в какое-то теплое и безопасное место, но онемение продвигалось все выше, и ноги уже почти не двигались...

Очнулась я еще до рассвета, на том же неудобном диване, где и уснула. Одеяло задралось и скомкалось у колен. Окно было распахнуто настежь, и воздух в комнате выстыл. Ками в своем зверином облике беспечно валялся на ковре пузом кверху, как никогда не сделал бы настоящий лис, и тихонько похрапывал.

Был немалый соблазн наклониться и дернуть его за лапку, но я подозревала, что Ками спросонья может не оценить шутку и хорошенько цапнуть наглую руку. Словно почуяв неладное, лисенок повел ухом, завозился и свернулся в уютный клубок, укрывшись собственным хвостом. Я, озябшая и не до конца еще проснувшаяся, инстинктивно потянулась к густому, мягкому меху — и застыла, наткнувшись на внимательный взгляд блестящих, как зеркало, глаз.

— Разбудила? — шепнула я. В груди поселилось противное грызущее чувство — то ли вина, то ли неловкость, то ли запоздалый осадок тяжелого сна. — Прости. Рано еще.

Лисенок фыркнул и улегся обратно. Я тоже хотела сперва лечь обратно и урвать еще два-три часа на отдых перед нелегким днем, но вместо этого села, подтянула колени к подбородку и закуталась в одеяло. Светало медленно. Густые предутренние сумерки становились все легче и прозрачней — будто оседал на озёрное дно взбаламученный ил. Очертания предметов обретали ясность, краски словно проступали из глубины. Из дымчато-серого мех Ками стал разноцветным, ярким...

Вместе с темнотой исчезала и сонная вялость. Я почти физически ощущала, как быстрее начинает биться сердце, стремительней течет по венам кровь, а ожидание тяготит все больше, становится томительным, невыносимым. Хотелось вскочить, сорваться с места — и бежать, все равно куда, лишь бы находиться в движении. В конце концов я не выдержала и, скинув одеяло, быстрым шагом вышла из комнаты, оставив Этну, Феникс, Ками и Айне досматривать последние, самые сладкие сны.

В "лазарете" было совсем тихо. Видимо, Дэриэлл все же прилег отдохнуть после бессонной ночи. А на кухне сидел Максимилиан — спиной ко мне, босой, в одних джинсах и с влажными волосами. Мокрое полотенце валялось рядом, на полу. Вот Феникс разозлится, если увидит! Я машинально наклонилась, подбирая его, и опустилась на стул напротив князя.

— Не спится? — улыбнулся он, не оборачиваясь.

Его бледное отражение призраком дрожало в оконном стекле. Еще немного, еще чуть ярче засияет солнце, выскользнет из-за края горизонта первый луч — и образ растает. А пока — можно смотреть и домысливать, вспоминая, цвет глаз и угольно-черную линию ресниц.

— Волнуюсь, — коротко ответила я, рассеянно комкая полотенце. Ощущение влажной ткани в руках было почти до болезненного ясным. Мягкие, напитавшиеся водой ворсинки, слабый холод, жестковатая нитка основы... И запах. Меня так и тянуло поднести ткань к лицу и вдохнуть поглубже. — А ты не ложился, что ли?

— А смысл? — беззаботно откликнулся Максимилиан. — Силле полночи выхаживал беднягу Кирота, а потом сам едва не свалился. Тоже мне, целитель, меры не знает. Пришлось мне лично вести его на охоту. Только вернулись.

— И где Дэйри сейчас?

— Отдыхает.

— Понятно.

— Хорошо.

— Ага.

Разговор увял сам собой. Мне подумалось, что неплохо было бы подняться и сварить кофе или подумать о завтраке для всей честной компании, раз уж я встала первой. Пальцы рефлекторно сжимались и разжимались от странного нетерпения, еще больше подхлестываемого безмятежностью Ксиля. Пожалуй, будь у меня хвост, как у Ками, то сейчас бы он крутился, как пропеллер.

— Найта? — окликнул меня князь, когда я все-таки вскочила и начала рыться в холодильнике, прикидывая, хватит ли продуктов для оладий.

— А?

— Откуда у тебя такой мощный телепатический барьер? Ты не хочешь, чтобы я тебя читал?

В первую секунду я опешила. Потом, когда осознала вопрос, жутко перепугалась и едва не уронила пакет с молоком на пол.

А я-то уже думала, что эта тема осталась в прошлом.

Вдох дался с трудом. Что ж, честность — лучшая политика? Посмотрим.

— Барьер ставила не я. Это подарок на день рождения, — я заставила себя медленно поставить пакет на полку. Рука дрожала.

— Подарок от кого?

Интонации Максимилиана не изменились ни на йоту. Он все так же беспечно улыбался оконному стеклу. Только теперь солнце уже показалось над горизонтом, и отражение пропало. Мне сбоку было видно лишь половину лица, и от этого улыбка казалась наигранной, неестественной.

— Не скажу, — так же честно ответила я.

— Найта, не заставляй меня спрашивать дважды, — в голосе князя появились опасные нотки.

Неожиданно я успокоилась. Просто осознала внезапно, что ломать блок Максимилиан не станет, причинять мне боль — тоже. И если я не захочу говорить, то Ксиль никак из меня не вытянет правду. И он это тоже знает, потому-то и давит на психику.

Губы у меня сами собой изогнулись в улыбке. Я подошла к нему и обняла со спины. Ксиль отчетливо вздрогнул. За какое-то мгновение его кожа из прохладной сделалась почти горячей. Я с удовольствием повела озябшими ладонями вдоль ребер, впитывая тепло, и прижалась щекой к влажным волосам над виском.

— Потом расскажу, Ксиль. В свое время. А пока помоги мне с завтраком, ладно?

— Ладно, — обреченно вздохнул Максимилиан, сдаваясь. Но напряжение так и не рассеялось. Он просто уступил на время.

Вот так и вышло, что мы разбудили всех с утра запахом свежеиспеченных оладий и кофе.

За торопливым завтраком последовали сборы — уже привычные, и потому быстрые. Айне, которая единственная из всех была хмурой и недовольной, сухо раздала указания. "На дело", как выразился Ками, отправлялись шестеро: Максимилиан, сама пророчица, Феникс, Ириано, Корделия и я. Остальные должны были ждать нашего возвращения и в случае, если мы не появимся через два дня, срочно передать информацию о местонахождении группы инквизиции в Академию.

Ирсэ все еще спали, как и Дэриэлл, а вот Этна, позевывающий Ками и, к моему удивлению, Шинтар вышли нас проводить.

— Возвращайтесь быстрее и распускайте группу, — то ли попросил, то ли повелел бледный со вчерашнего дня аллиец, обращаясь ко всем, но глядя только на Корделию. — Здесь от скуки сдохнуть можно, хочу уже скорее в Пределы отправиться.

— Уж я-то точно вернусь, миленький, — игриво подмигнула ему княгиня, и Шинтар тут же отвел глаза.

— Вот как раз ты можешь не возвращаться, — едко ответил он и схлопотал раскрытой ладонью по губам от Этны.

— Ты поговори у меня, — недобро сощурилась моя гневливая подруга. — Если сглазишь, я тебя закопаю. Удачи, — серьезно пожелала она, обернувшись к нам.

— Удача нам понадобится, — тихо пробормотала Айнэ. У меня сердце защемило от дурного предчувствия.

Но делать было нечего. Кланники Ирвина любезно подкинули нас на микроавтобусе до портала. После перемещения до вероятной "базы" оставалось еще порядочно, поэтому пришлось воспользоваться старым добрым способом — лететь своим ходом. Пожалуй, я впервые радовалась такому способу передвижения. Он требовал немалой концентрации, и времени на беспокойство и бесконечное прокручивание в голове глупых мыслей попросту не хватало.

Длился полет почти шесть часов. К тому времени, как мы подобрались к дачному поселку, в котором и планировали остановиться, день уже перевалил за середину. Пустой дом отыскался сразу: все-таки весна не сезон для загородных поездок.

После спуска каждый занялся своим делом по заранее и неоднократно оговоренной схеме. Айне и Феникс начали обновлять защитные и маскирующие заклинания. Ксиль с Корделией отправились на первичную разведку. Ириано на всякий случай исследовал дом.

Ну, а я занялась тем, что умела лучше всего — начала прощупывать нити, пытаясь уловить следы инквизиции.

Все это было рутиной, скучной, но обязательной. Пыльный холод заброшенного на зиму дома навевал тоску. Я механически перебирала нити, прислушиваясь к разговору Феникс и Айне — если, конечно, можно было назвать таким гордым словом обмен репликами в стиле "Будь любезна, добавь силы в этот элемент" — "Э... ну... а сколько, м?". Время тянулось, как безвкусная жевательная резинка.

Я начала уставать от постоянного напряжения и ожидания. Нервная энергия, подпитывавшая меня с самого утра, медленно истощалась. Внимание рассеивалось.

Пожалуй, только этим можно оправдать то, что я не заметила, как зацепила нитью что-то слишком опасное. Более того — проморгала момент, когда оно заметило меня.

Горло словно сдавило невидимой рукой — мгновенно. Легкие едва не вывернуло наружу от приступа жесткого кашля.

— Нэй?! — зазвенел где-то за туманной пеленой подступающей дурноты голос Феникс.

По нити прокатилась волна, предваряя пришествие чего-то жуткого, голодного... "Да что ж это такое?" — пронеслось у меня в голове паническое. Отчаянным движением я оборвала нить, ставшую уж слишком прочной.

И — начала заваливаться на пол.

ГЛАВА 19: НА КРЮЧКЕ

Я отключилась всего на мгновение — не больше. Момент, когда подогнулись ноги, выпал из восприятия, словно в слепую зону попал. Но зато в следующий миг в сознании воцарилась кристальная ясность. Сгруппироваться я не успела — повалилась на пол безвольной куклой, но все-таки успела выкрикнуть:

— Завершайте барьер! Быстрее!

На меня дохнуло сухим жаром — это Феникс взяла ситуацию в свои обманчиво хрупкие руки. Нити вокруг дома начали лопаться, скручиваться, как леска под огоньком зажигалки. Но природа не терпит пустоты, и меньше, чем через один удар сердца, сожженные паутинки связей начали сплетаться друг с другом... не касаясь пространства рядом с домом. Мы оказались заключенными в огромную сферу и полностью отрезанными от остального мира.

— Вакуум, — тихо сказала Феникс без обычных манерных ноток в голосе. — Часов десять продержится. Ногами сюда дойти можно. А магией найти нас нельзя. Увидеть тоже.

Я медленно поднялась на локтях. Противная слабость и не думала исчезать. Затхлый запах нежилого помещения стал еще отчетливей — или это моя восприимчивость обострилась?

— Спасибо, — онемевшие губы едва разомкнулись, мысли намного обгоняли речь. Передо мной словно развернулась огромная сеть — отправная точка-проблема, пути решения, узлы перехода, варианты развития... — Надо уходить. Срочно. Я не знаю, что это было, но оно опасное. Дожидаемся Ксиля с Корделией и уходим. Потом вызовем группу, а лучше две... Кто там нас прикрывает, Акери?

Айне протянула руку, чтобы помочь подняться. Но смотрела пророчица при этом явно не на меня. Не уверена, что она вообще видела убогую комнатушку пропыленного и холодного дома или хотя бы осознавала, кто находится рядом.

— Все так плохо, да? — Феникс крепко ухватила меня за другую ладонь, и общими усилиями я встала на ноги. Колени до сих пор подгибались. "Шок", — отстраненно констатировала я, понимая, что времени на рефлексию нет. — Ну... кто-то сильный попался?

Я вспомнила жадное, абсолютно чуждое нечто, которое едва не утащило меня, эстаминиэль, по одной из нитей. Нечто... неживое.

— Не "кто-то", Феникс, — я старалась дышать глубоко, чтобы опять не свалиться. — "Что-то". Думаю, это была "бездна". Открытая. Вряд ли у инквизиции нашлось столько сил, чтобы создать постоянный переход между тонким миром и нашим, но на "мерцающий" их вполне хватит. Катализатор для открытия — порция энергии, может, жертвоприношение.

— "Бездна", ага, — рассеяно откликнулась Феникс. — А как она тогда, это... Тебя захватила? Она же вещь?

В висках у меня закололо.

— Не знаю. Мне показалось, что она была разумной. И с рефлексами. Но ощущение — как от "бездны", от портала. Нет, надо отступать и возвращаться подкреплением. И чтобы шакаи-ар побольше было.

— Согласна, — неожиданно произнесла Айне, хрипло и почти... испуганно? — Отходим, быстро. Как только вернется Ксиль. Преследовать нас не будут, но соваться в лагерь, где обитает эта штука — самоубийство. Я... — у нее вырвался протяжный всхлип. — Я не видела этого! Я вообще не видела этой ветки развития! Ни намека!

На щеках у нее расцвели красные пятна, как от пощечины. Глаза были широко распахнуты, и радужка почти исчезла за расширенным зрачком. Да что такое происходит?!

— Тише, — решительно обняла я ее за плечи, хотя сама едва стояла на ногах. — Успокойся и объясни нормально. Да, ты не видела эту ветку — и что? Ты же не божество, ты не можешь знать абсолютно все. Так ведь?

Айне снова всхлипнула, словно захлебываясь вдохом.

— Обычно бывает тень... намек... предчувствие... ну хоть что-то... Нэй, — взгляд ее вдруг стал тяжелым. — Пророки не могут увидеть только одно событие — свою смерть.

Я опешила. Феникс взвилась:

— Значит, сейчас уходи! Прямо сейчас, нас не жди!

Пророчица с трудом перевела дыхание. На висках у нее выступила испарина.

— Нет, — слова явно давались Айне с трудом. — Уходим вместе. Нас не станут преследовать, я же говорю... Наверное, не станут. Наверное.

Колебалась я не дольше секунды. Сунула руку в карман, нащупала камешек-телепорт — и с размаху хлопнула Айне по плечу. Каменная крошка осталась на темно-синей ткани пальто. Пророчица вздрогнула, не сразу осознав, что происходит, а потом время было уже упущено.

Голубоватая вспышка, одна-единственная нить, натянувшаяся в пустоте — и Айне исчезла.

Феникс хлопнула ресницами раз, другой... медленно отступила назад... и прямо в белом щегольском плаще плюхнулась на грязный подоконник.

— Ты чего сделала, а?

Немного подумав, между подгибающимися ногами и пыльной доской подоконника я сделала выбор в сторону последней и осторожно присела рядом с огненной мастерицей.

— Домой ее отправила. Телепортом. Не волнуйся, у меня еще есть, правда, личный, на перенос только одного человека, — я коснулась золотой сережки-колечка в ухе. — Да и у Ксиля были запасные телепорты. Как только он вернется, отправимся все вместе домой. А перед Айне я потом извинюсь, хотя виноватой себя не считаю. Рисковать ее жизнью из-за ее же упрямства никто не будет.

— А, ясно, — Феникс вздернула подбородок и уставилась на меня невинно-голубыми глазищами. Я невольно напряглась, ожидая подвоха. — Ну, а что нам теперь делать?

Я отвела взгляд.

— Ждать. Ксиль должен скоро вернуться. Они с Делией собирались только по окрестностям пробежаться.

Воцарилось душное молчание. Я не знала, что еще сказать, а Феникс, похоже, выложилась при создании барьера больше, чем показывала. Странно было это сознавать. Огненная мастерица всегда казалась мне несгибаемой. При внешней хрупкости, нарочитой несерьезности она была, пожалуй, самой сильной из нас пятерых. И не только в плане магии.

Феникс, как и Айне, с детства несла груз могущественного дара. Но в отличие от пророчицы, она любила свою силу и умела ею пользоваться. Единственная настоящая эстаминиэль из нашей пятерки, вытянувшая нас всех на свой уровень...

Не верилось, что она может вот так просто устать, как обычный человек. Но, наверное, постоянные дежурства, поддержание такого сложного колдовства, саламандры, и нервное напряжение могли подорвать выносливость даже двужильной Феникс.

Внезапно мне на плечо легла маленькая горячая рука. Я инстинктивно обернулась.

Феникс улыбалась.

— Не переживай, — сказала она. — Все равно мы здесь не зря побывали. Разведали ведь, да?

— Разведали, — твердо ответила я. — А сейчас героически унесем отсюда ноги. Вернемся уже триумфаторами, с поддержкой в виде Акери и его кланников. Представляешь себе, что почувствуют инквизиторы, когда на них такая орава пойдет?

Огненная мастерица хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

— Ой... Акери — это ж жуть, да? Он, ну, старейшина?

— Ага, — вспомнив об одном шакаи-ар, я не могла не вспомнить и о других. Ксиль, Корделия... И Ириано. — Ладно, пойдем. Надо рассказать одному желтоглазому недоразумению, что его желтоглазая же любовь была насильственно телепортирована в Зеленый город, под крылышко к Этне.

Ириано воспринял новости поразительно спокойно. Впрочем, чего еще ожидать от без пяти минут князя... Фактически у него и крылья уже были, и почти тысяча лет за плечами. Поэтому размениваться на эмоции он не стал. Узнал у Феникс, где пролегает граница "сферы" — и вышел на порог, встречать Корделию с Ксилем.

Долго ждать не пришлось.

Когда Феникс, наблюдавшая за барьером, вдруг сделалась бледной аж в прозелень, у меня сердце зашлось. Я готова была к любой гадости, к любому кошмару, и поэтому голос Максимилиана, усталый, но спокойный подействовал, как хорошая доза успокоительного.

"Живой, — пронеслось в голове. — Хотя бы живой. Значит, все хорошо".

Я ошиблась. Ничего хорошего не было.

Максимилиан выглядел так, словно его прицепили к грузовику за пятки и протащили по всем проселочным дорогам. Грязный, со слипшимися и потерявшими цвет волосами, в ошметках вместо нормальной одежды, босой... Правая штанина отсутствовала вообще, левая превратилась в невразумительные тряпки — только в обрывке на голени просматривался цвет ткани. От рубашки остался один рукав.

Перехватив мой взгляд, Ксиль усмехнулся.

— Я в порядке. Не беспокойся, — он запустил было руку в волосы, но тут же с отвращением отдернул. — Регенерация у меня — высший класс. Да и не так уж мне досталось, просто поваляли и поцарапали слегка, — Ксиль поморщился.

Я, как слепая, сделала несколько шагов и дотронулась до его лица. Князь пылал, как печка. Значит, регенерация все еще шла, и ранения не были такими уж легкими.

— Что произошло? — настороженно спросил Ириано.

Максимилиан как-то механически потеребил край оборванной штанины — первый по-настоящему нервный жест, который я вообще видела у князя.

— Мы нарвались, — довольно спокойно ответил Ксиль, опустив ресницы. — Наткнулись на двоих Древних. Не самых сильных. Думаю, это был вражеский патруль. В одиночку бы я не справился, но с Корделией вместе — запросто. Мы ввязались в драку — все равно нас уже заметили. Первого из них я уделал быстро, со вторым пришлось повозиться. Но мне даже одежду тогда не попортили... А потом появились еще трое.

— Трое? Ой, — Феникс пискнула, вроде бы как испуганно, но глаза у нее недобро сощурились. Воздух слегка нагрелся. — Ничего себе! А откуда столько?

— Из "бездны", — мрачно предположила я. — Видимо, она уже не первый день функционирует как "мерцающий" портал. Значит, противников может быть и больше трех.

— Их почти наверняка больше, — почти зло откликнулся Максимилиан. — Вряд ли они базу оставили без защиты и все вместе потопали с нами разбираться. По сравнению с Рэем эти Древние — мусор. Но даже мусор может задавить количеством. А ведь есть еще маги... Кажется, мы наткнулись на большое гнездо. И змеи в нем кусачие и злые.

— Надо отступать, — констатировал очевидное Ириано. А потом, после паузы, добавил: — А где Корделия?

Меня словно прошило ударом тока.

"А ведь ее действительно нет", — ошеломленно осознала я. Мое внимание было слишком сосредоточено на Ксиле, чтобы задумываться о ком-то еще, но после вопроса Ириано внутри все словно покрылось корочкой льда.

Ксиль сгорбился.

— Один из нас должен был уйти, чтобы предупредить остальных. Троих мы бы не сумели убить. И была опасность, что появятся еще. Поэтому я воспользовался возможностями старейшины, чтобы сбить Древних с толку, а Корделия попыталась скрыться. Не вышло. Ее зацепили. Бежать она не могла, поэтому вступила в схватку, а ушел я.

— Ксиль... — у меня защипало глаза. Я осторожно погладила его по щеке, и князь склонил голову набок, наслаждаясь лаской. — И она...

— Она жива, — Ксиль открыл глаза, в которых не было ни намека на слабость. — Пока жива — это совершенно точно. А вот что делать теперь... Где Айне, кстати?

— Мы отправили ее в Зеленый, — опередил меня Ириано и коротко изложил все события, которые произошли за время отсутствия князя.

Максимилиан слушал рассказ, не перебивая и даже не мигая. Он впитывал информацию, словно губка, анализировал и принимал решения. И, кажется, выводы ему очень не нравились.

— Значит, пророк не видит ветку вероятности со своей смертью... Понятно, — Ксиль поднялся и выпрямил спину. Взгляд у него заледенел. — Похоже, инквизиция скоро наведается сюда — иначе при каких еще обстоятельствах могла погибнуть Айне? Выход у нас один — сейчас вы отступаете. Телепортов у нас больше нет, — в его голосе скользнуло сожаление, — поэтому перенесет вас Ириано. Сможешь двоих утащить?

— Смогу, — спокойно кивнул Ириано. В эту минуту он удивительно походил на своего отца. Вспыльчивость улетучилась куда-то, уступив место предельной собранности. Жесты и слова стали скупыми, будто он не желал тратить силы на что-то постороннее. — Если я по максимуму задействую свои способности, то в Зеленый город мы прибудем меньше чем через час. Правда, мне придется кого-нибудь убить сразу после того, как я сложу крылья. Перерасход энергии.

— Ты справишься, — ободряюще улыбнулся Ксиль и шагнул вперед, протягивая руку. — Глотни моей крови, если сомневаешься. Я поделюсь силами.

— Обойдусь, — в глазах Ириано вспыхнули искорки — следы прежней ярости.

И тут до меня дошло. Ксиль все время говорил "вы", "вас"...

— Эй, — я несмело коснулась его плеча. — А ты куда собрался?

Улыбка князя стала слегка сумасшедшей.

— Как куда? Отбивать Корделию.

В глазах потемнело, а когда через мгновение я пришла в себя, увидела Ксиля, в изумлении распахнувшего глаза и с недоверием проводящего кончиками пальцев по своей щеке. Рука у меня горела, словно от удара по каменной стене.

— Никуда ты не пойдешь! — голос у меня сорвался, и вместо безапелляционного указания получилась жалкая, полуистеричная просьба. — Или возвращаемся все вместе, или все остаемся здесь.

Ксиль снова скользнул пальцами по щеке — уже не растерянно, а вдумчиво, как будто пытался прочитать ответ, выписанный на коже среди разводов грязи и чужой крови.

— Найта, не начинай снова, — тон князя был мягким, словно меня уговаривали, как маленькую девочку. — Я уже все обдумал. Это будет оптимальным выходом. Кто-то же должен задержать их на месте, пока не прибудет подкрепление — так почему бы и не я? К тому же есть шанс оттянуть момент убийства Корделии. Наверняка они попытаются использовать ее как наживку или как заложницу.

Еще несколько месяцев назад такие ласковые увещевания, кажущиеся еще более логичными и взвешенными, если смотреть в синие-синие глаза, смутили бы меня, но сейчас я только разозлилась.

— Да? Когда это ты успел обдумать? Пока бежал от Древних? Или пока дрался?

— Я вполне могу совмещать два занятия, — подначивая меня, улыбнулся Ксиль, но я только крепче сжала кулаки. Только бы не дать сбить себя с толку!

— Вдвоем или втроем гораздо легче и отбиваться от атаки, и уж тем более отбивать пленницу, — я старалась говорить спокойно и уверенно, убеждая не столько Максимилиана, сколько Ириано и Феникс. Если получится привлечь их на свою сторону, то князю не останется ничего иного, кроме как согласиться. — Подкрепление наверняка вызовет Айне. А мы можем атаковать базу вчетвером... Как тебе идея? — я почти заискивающе заглянула ему в лицо.

Максимилиан вздохнул и каким-то безнадежным жестом стянул обрывки рубашки, будто озяб.

— Я очень надеялся, что без этого получится обойтись, Найта, — от тоскливого тона меня пробрала дрожь. Я напряглась, ожидая со стороны князя любого подвоха — атаки, попытки меня оглушить, воздействовать телепатически... — Особенно теперь, после... всего. Но времени на споры нет, а ломать твои блоки... Прости, пожалуйста, — попросил он серьезно.

— Что... — непонимающе переспросила я и почувствовала, как в шею мне кольнули ногтем. Причем не куда попало, а именно в ту точку, которая...

"Ах, Ириано, поганец", — с холодной злостью подумала я, и в ту же секунду накатил сон — глубокий и неумолимый.

"Отключить" меня подобным образом было, конечно, умным решением. Удар по голове мог бы оказаться слишком болезненным и травмоопасным, а ментальный блок сразу бы не сломался, и я успела бы среагировать. А такая "хитрая точка", которую Дэриэлл и его собраться по профессии использовали вместо общей анестезии, стала прекрасным выходом. Вот только Ириано целителем не являлся, магом тоже, а без энергетического воздействия искусственный сон длился недолго.

В среднем — шесть с половиной минут.

Сначала я почувствовала холод — жгучий, продирающий до костей. Потом — осознала, что грудную клетку мне что-то пережимало с такой силой, что воздух едва проходил в легкие. Рядом был шакаи-ар, но пах он не Ксилем.

Чужой.

Стоило мне это понять, и новоприобретенные рефлексы заставили меня выгнуться, выплеснуть в пространство закипевшую в жилах силу...

И рухнуть — вниз, с огромной высоты.

Вспоминать полетные заклинания было некогда. Ошалевшая от обилия впечатлений, оглушенная, захлебывающаяся ледяным воздухом, я вцепилась в нити, не останавливая, нет — всего лишь замедляя падение. Щиты активировались, кажется, сами собой. По крайней мере, этот момент в памяти не отложился. И только благодаря им сосновые ветки не пропороли меня насквозь, а только мазанули по контуру щита.

Рыхлый снег, какие-то гнилые палки и хвоя взметнулись фонтаном. Кажется, место своего падения я отметила воронкой, и не самой маленькой. Стоило представить, что случилось, если бы щиты сработали чуть жестче, и накатила противная слабость. Боги, вот попала...

Куртка на спине медленно промокала. Сердце колотилось, кажется, прямо в горле. Где-то высоко-высоко раскачивались верхушки сосен, щекоча ясное, без единого облачка, голубое небо. До меня постепенно доходило, что ударила своей силой я не кого-то, а союзника. Боги, только бы не слишком сильно!

— Чудесно, — произнесла я вслух, потому что тишина слишком давила. — Кажется, Ириано досталось. И порядочно, раз он отпустил меня... Стоп, — у меня по спине прокатился мерзкий холодок. — Он же еще и Феникс нес!

Меня буквально подбросило на месте — будто невидимая пружина развернулась. Раскисшая земля разъезжалась под ногами. Оскальзываясь на мешанине из снега и грязи и цепляясь за низко склоненные ветки лещины, я попыталась выбраться из ямы. Не получилось. Сугробы вокруг были на редкость глубокие — даром, что в лесу. Пришлось подыскивать поближе прочную ветку, заколдовывать ее и взлетать, как сказочной ведьме.

Одно хорошо — стоило мне только подняться над лесом, как сразу отыскалась Феникс. Трудно было не заметить еще одно солнце в небе.

— Свихнулась?! — оглушила меня воплем огненная мастерица, стоило подлететь ближе к ней. Я сощурилась, прикрывая глаза — Феникс в потоках пламени была ослепительна в самом прямом смысле. — Ты чего сделала?!

— А ты чего сделала? — заорала я в ответ, закипая от злости. — Значит, меня можно усыпить и нести, как мешок с картошкой?

— Картошка лучше! Она не брыкается!

— Я от тебя поддержки ждала, а ты...

— Я? Я? Ну, что я?

Краем глаза я заметила движение слева и снизу, а через мгновение Ириано оказался рядом со мной. Все обиды на Феникс тут же вылетели из головы.

— Где Максимилиан? — развернулась я к желтоглазому кланнику.

— Там, где надо, — по-волчьи оскалился Ириано.

Мне безумно захотелось врезать ему так, чтоб зубы повыпадали. Как можно было оставить князя отдуваться одного, как? Даже если ни Феникс, ни Ириано не знали о пророчестве, все равно должны были понимать, что идти против инквизиции без поддержки, без прикрытия — это самоубийство.

— Я возвращаюсь, — при этих словах лицо у огненной мастерицы вытянулось, а оскал кланника стал еще шире. — И это не обсуждается.

— Найта, — жалобно протянула Феникс. Картинка перед глазами у меня начала отчего-то расплываться.

— Возвращаюсь, — зло и отчаянно повторила я, смаргивая слезы. Бездна, как не вовремя! — А вы — как хотите.

— Найта, послушай... — Ириано двинулся ко мне медленно, неуловимо угрожающе.

Я не стала отвечать — молча коснулась нитей и пустила по ним свою силу. Ириано отшатнулся, и невидимая смерть застыла в шаге от него.

— Не надо меня останавливать, — тихо сказала я. Слезы по-прежнему катились градом, мороз прижигал мокрые дорожки на щеках. — Все равно ведь я за ним уйду, вы же знаете.

Наверное, что-то жутковатое было в моем голосе. Иначе отчего бы Феникс опустила глаза и закусила губу... а потом произнесла:

— Вместе пойдем. Ну, не отпускать же тебя... э-э... одну. Ага.

— Ага, — эхом повторила я, чувствуя, как накатывает облегчение. Вдвоем с Феникс мы уже штурмовали когда-то базу. И ведь справились же! А ведь тогда опыта у нас было куда меньше.

Крылья Ириано полыхнули, как костер, в который плеснули бензина.

— Максимилиан меня потом убьет. А если выживу — то Акери, за неподчинение ему, — поделился с нами глубокой мыслью кланник.

Я только хмыкнула. Пусть сапоги у меня промокли, куртка на спине пропиталась влагой, и завтра наверняка подскочит температура, но сейчас все было хорошо. Как-то верилось, что мы вернемся с победой, никто не умрет... Ведь не умрет же?

Тонкая, но прочная нить уходила за лес, за невидимое отсюда поле, дальше и дальше — туда, где, возможно, уже началось сражение.

Ближе к дачному поселку мы остановились ненадолго. Ириано отправился дальше, на разведку, оставив меня и Феникс обновлять маскировочные и защитные заклинания. Вообще неплохо было бы переодеться в сухое и чистое. Но времени категорически не хватало, да и не хотелось соваться в дом, где смотрители могли уже устроить засаду... Вот и пришлось импровизировать, приводя в порядок одежду. В итоге куртка у меня пропахла гарью, но зато я больше не замерзала.

— Волнуешься за него, да? — как бы между прочим спросила Феникс, скрывая за густыми ресницами серьезный взгляд.

— Волнуюсь, — легко согласилась я, еще не понимая, к чему она клонит.

— Ну... а это из-за чего-то или просто так? — последовал осторожный вопрос. Я напряглась: о пророчестве говорить было нельзя. "Вот что чувствует каждый раз Айне!", — мелькнула неприятная мысль. Но тут Феникс уточнила: — Это потому, что ты его любишь, ага? — и я с облегчением вздохнула:

— Да, и поэтому тоже. А ты до сих пор не веришь, что у нас все серьезно? Даже после того, как сама помогала мне спасти Максимилиана?

— Ну, я же тебе помогала, а не ему, — разумно ответила Феникс и, помявшись, добавила: — Найта, а что потом будет?

Я застыла. Недоплетенный узор мгновенно рассыпался на ниточки. Морозный воздух стал вдруг слишком уж колким и царапал теперь горло при каждом вдохе.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно переспросила я. — После войны? Так до этого времени еще и дожить надо.

Феникс качнула головой.

— Нет. Совсем потом. Ну, когда уже можно будет просто жить. Ксиль и Дэриэлл... это... Ты с ними уже?..

— Что? — лицу стало жарко. Огненная мастерица тоже отводила глаза и пояснять что-то не спешила.

В конце концов я не выдержала и отступила к обочине. Несколько метров прошла по сугробам, пока снег не показался мне достаточно чистым, а потом разбила кулаком наст и зачерпнула полные горсти белого, жгуче-холодного, успокаивающего...

Щеки по-прежнему пылали. Но теперь — только от умывания снегом. Глаза резало — слишком много белизны вокруг, света, пространства, слишком высокое небо...

— Без разницы, что будет потом. Может, у Ксиля крыша поедет из-за того, что он старейшиной стал. Может, найдет себе другую "точку опоры". Может, Дэриэлл решит, что наука для него важнее или ему станет со мной скучно. Не знаю. Но я хочу быть рядом с ними так долго, как это возможно.

Стоило мне это сказать — и сразу полегчало. Вдруг оказалось, что я и сама не понимала, насколько меня угнетало будущее. С одной стороны, хотелось отдохнуть от войны. С другой — страшно было. Это как ехать на велосипеде на большой скорости: все время думаешь, что если сейчас остановишься, то обязательно упадешь. Но ведь все-таки тормозишь, оставляешь дурацкий велосипед под деревом и идешь — домой к себе, или на речку, или просто садишься рядышком, в тенек, и отдыхаешь...

Жизнь — штука непредсказуемая. И главное, чтобы она просто продолжалась. А как — мы уж решим в процессе.

От необходимости продолжать этот тягостный диалог меня избавил Ириано. Он приземлился мягко, как будто не весил ничего, сложил крылья и направился к нам. От него дохнуло силой, и я скривилась, словно учуяв неприятный запах.

Ириано охотился.

Это было совершенно логично и правильно — ведь нам предстояла серьезная стычка с инквизицией. Возможно, от степени готовности каждого из нас зависела жизнь Максимилиана. Вот Ириано и готовился... основательно.

Значит, и мы должны были сделать все возможное. Подведет один — пострадают все.

— Вы закончили? — поинтересовался он с хищным весельем. А ведь боялся гнева Ксиля, Акери... Вот бы и мне так научиться выкидывать сомнения из головы, когда решение уже принято! — Поторапливайтесь. Я нашел князя.

— Где? — я развернулась на пятках, едва не поскользнувшись, и рывком завершила заклинание, с которым до того не могла разделаться почти десять минут. — Как он?

— У реки. В драку ввязался, — хмыкнул Ириано. — Кто-то другого ожидал? Вряд ли. Так вы готовы?

— Ага, — солнечно улыбнулась Феникс, и пламя ее силы померкло, сжимаясь в еле заметную точку, как у обычного человека. Я восхищенно качнула головой — вот это маскировка! — Найта, а ты?

Если бы можно было остановить ход часов и потратить на подготовку несколько суток, я бы так и сделала, не прерываясь ни на сон, ни на еду. Но времени отчаянно не хватало, поэтому мне оставалось только кивнуть:

— Готова. Итак, наш план?..

Ириано расхохотался:

— Какой там план? Падаем им на головы, убиваем всех, до кого можем дотянуться, пока враги не очухались, а потом просто пытаемся выжить! Планы — для военных операций, а у нас так, безумство какое-то.

И снова пришлось взбираться на дурацкую ветку, а потом — лететь вперед как можно быстрее, игнорируя просачивающийся через щиты жгуче-ледяной ветер. Где-то далеко-далеко внизу мелькали заснеженные поля, грязновато-зеленые заплатки сосновых лесов, дороги... Мне было не до страха перед высотой или скоростью. Главное — успеть.

А солнечные лучи били в спину, словно надувая невидимые паруса и подгоняя вперед.

Я успею.

Успею.

Успею!

ГЛАВА 20: САМОЕ ВАЖНОЕ

Все шакаи-ар отчасти дети. Все они без исключения эгоистичны и любят играть. Ксиль же не только любил, но и умел.

Даже если ставкой была его жизнь.

Салочки на поле — водят Древние, а он убегает. А потом — прятки по тем же правилам в сосновом лесу. Нашли? Значит, снова салочки.

Мы же пока не опускались до игры, в прямом смысле — парили высоко, надежно укрытые сетью заклинаний. Выжидали удобный момент, как сказала Феникс. Ириано, чтобы не светиться и не тратить силу на крылья, сидел на ветке за моей спиной, то и дело норовя соскользнуть — неудобно было. И только он, сейчас до странного расчетливый и спокойный, непохожий на себя прежнего, удерживал меня от опрометчивого шага. А так хотелось оказаться рядом с Максимилианом, и...

— Тише, — свистяще прошептал Ириано на ухо мне, сдавливая плечо до синяков. — Не дергайся. Он знает, что делает.

Я только крепче вцепилась в злосчастную ветку. Уследить за перемещениями Ксиля и его противников было под силу разве что шакаи-ар. Мне же оставалось лишь полагаться на трепетание нитей, подсказывающих, что князь снова сумел ускользнуть, вывернуться, убежать...

— Что делает? — спросила я только для того, чтобы сдержаться и не броситься вниз.

— Уводит Древних подальше от магов, — Ириано ослабил хватку, но зато пристроил подбородок на плечо так, что горячее дыхание щекотало мне шею. Это порядком нервировало, было даже немного противно оттого, что он чужой и что близко. — Видишь? Там, на опушке осталась группа людей. Они не успевают за князем и своими Древними.

— Ксиль хочет разделить их и перебить поодиночке? — с сомнением предположила я. — А у него получится?

— Нет, — Ириано оскалился, и я невольно втянула голову в плечи — инстинкт. Стоит только представить шакарские клыки... — Ни единого шанса. Против двоих Древних-то?

— Тогда зачем... — я осеклась. В лесу затрещало, словно кто-то ломал деревья, как спички. Впрочем, может, так оно и было.

— Зачем? Потому что хочет потянуть время. Дождаться помощи, счастливого шанса или хотя бы прожить на час подольше, — хмыкнул Ириано и вдруг застыл.

По нитям прокатился высокий звон. Между деревьями вспух черный туман. Крылья?

— Бездна! — Ириано подался вперед, едва не спихивая меня с ветки. — Все-таки решился!

— На что решился? — от волнения у меня даже голос сел. Я обернулась к Ириано.

— Воспользоваться возможностями старейшины, — он облизнул губы то ли в предвкушении, то ли нервно. — Долго не продержится. Две-три минуты — и все, потом он просто не может вернуться в прежнее состояние. Придется вмешаться, хотя рановато еще. Вы вдвоем справитесь с магами? — он кивнул в сторону опушки.

— А как же! — возмущенно откликнулась Феникс. — Мы со всеми справимся!

— Тогда я к Максимилиану, — Ириано отпустил мое плечо. И — спрыгнул вниз, без предупреждения.

На секунду я растерялась, но Феникс, не раздумывая, устремилась к краю леса, и стало не до сомнений — не потерять бы шуструю подругу из виду. Под ногами стелился сизо-зеленый сосновый ковер. Кажется, еще немного — и хвоя защекочет пятки. Во рту пересохло, хоть спускайся вниз и глотай снег.

— Эй, слушай, — я поравнялась с Феникс. Лицо у нее было отрешенное. Наверное, не одной мне страшновато. — А что мы будем делать?

— Ну, — Феникс отвела глаза. Костяшки пальцев, сжимающих ветку, побелели. — Попробуем сначала хоть что-нибудь сделать. А потом, ну... как пойдет.

Я с трудом удержала Ксилево "шатт даккар", так и рвущееся с языка. Сколько там этих магов, трое, четверо? Какой они силы? Есть ли у них пиргит? До меня постепенно доходило, что мы ввязываемся в бой, не зная совершенно ничего о своих противниках.

Утешало только то, что и они находились в положении немногим лучше нашего.

— Я подожгу воздух. Ну, вокруг них, — Феникс сосредоточенно ковырнула ногтем кору, и ветка нырнула вниз. Выровнялась, конечно, сразу, но сердце у меня все равно кульбит сделало. — Может, сразу помрут. Если повезет.

— Если, если, — глубокий вдох — и морозный воздух обжег легкие. Солнце слепило глаза, и по щекам текли слезы, ничего общие с эмоциональным состоянием не имеющие. На меня накатывало ощущение дежавю. Где-то все это уже было, но вот где... Никак не вспоминалось. — Не получится — тогда я что-нибудь попробую. Справимся.

Стоило набраться решимости — и мир вокруг начал выцветать, медленно, но неумолимо. Посерела хвоя, небо стало прозрачным, и только снег внизу остался таким же, каким и был. Я с любопытством следила за тем, как исчезают оттенки, зато линии становятся четче. Вскоре мои глаза уже могли различить каждую сосновую иголочку внизу, хотя скорость только возрастала. Глянцевый блеск водяных капель на тех ветках, что грелись под солнцем, и геометрически правильной формы кристаллики льда в тени... Все сильнее становилось ощущение, что я сплю и вижу сон — донельзя реалистичный, но все-таки сон.

А потом лес вдруг закончился, и оказалось, что мы парим в тридцати метрах над группкой из четырех человек. Воздух вокруг них был слегка мутным, как будто озеро, на дне которого потревожили черный ил.

— Щиты? — я сощурилась. Близящаяся схватка уже не казалась чем-то страшным. Уж не знаю, что сейчас текло по моим жилам, но оно определенно было холодным. Нити послушно прогибались под пальцами, и еле заметное трепетание я читала, как книгу.

— Пробью, — уверенно сказала Феникс. И улыбнулась — по-шакарски, показывая слишком много зубов.

Она повела рукой, очень осторожно, бережно, как будто сдвигала в сторону пену, стараясь не тревожить поверхность воды. Щиты, казавшиеся цельными, словно бетонная стена, вдруг потекли, посыпались песком. Маги пока ничего не замечали. Один из них творил довольно сложное заклинание, думаю, призванное отследить путь Древних. Другой стоял рядом с ним, подстраховывая. Руки у него были спрятаны в карманах, плечи ссутулены, будто от холода, а солнце поблескивало на металлических дужка очков. Двое оставшихся магов болтали о чем-то, явно не относящемся к битве — иначе разве стали бы они смеяться.

Стоп.

Смех.

В душе шевельнулось недоброе предчувствие. Слишком расслабленными выглядели эти четверо. Маги в ближний бой не вступают, связаться с шакаи-ар для них значит заведомо проиграть. Как можно быть такими беспечными, зная, что где-то рядом удирает от Древних не кто-то, а князь, который может в любую минуту оторваться от преследователей и вернуться к более уязвимой добыче?

Только в одном случае. Если...

Нити дрогнули — еле заметно, но достаточно для того, чтобы я резко метнулась в сторону, отталкивая Феникс и наугад швыряясь темной силой. Щиты упали одновременно — и внизу, у магов, и наши с Феникс. Огненная мастерица взвизгнула и едва не спалила меня, но волна пламени ушла верхом.

Удачно ушла.

Прямо за моей спиной, в жалком десятке метров, кто-то взвыл — по-звериному, жутко. Кажется, мне удалось краем задеть нападавшего, поэтому атаку огненной мастерицы он пропустил.

— С ними Древний! — я вцепилась в Феникс. Глаза у нее были удивленные, но ни капельки не испуганные. — Спускаемся!

В воздухе мы бы с демоном не справились. Мы здесь — гостьи, а он — хозяин. На земле хотя бы не надо ждать нападения снизу.

Я дернула за нити, посылая в Древнего еще одну волну тьмы. Не зацепила, конечно, но выиграла время — мы спустились, а не упали. Феникс лихорадочно восстанавливала щиты, пока инквизиторы не вспомнили, что тоже владеют магией и не попытались нас заморозить или поджарить.

Успели.

Когда накатило первое заклинание — подлое, сгущающее воздух до такой степени, что ни вздохнуть, ни двинуться нельзя, — оно разбилось о невидимую преграду. За ней снег раскидало, как взрывом, а здесь, внутри барьера, только побледнела огненная мастерица.

— Сильные... — выдохнула она.

Отвечать нечего было — и так ясно, что когда Древний придет в себя после нашего сдвоенного удара, от щита и следа не останется. Не на таких тварей он рассчитан.

"Действовать нужно быстро, — пронеслось у меня в голове. — И безжалостно. Устранить с одного удара магов, чтобы не мешались, и уже потом с Древним разбираться..."

Меня прошиб холодный пот.

Устранить.

Я так и подумала. Боги, именно так и подумала — имея в виду "убить". Так легко, будто за молоком сходить!

Но Феникс не дала мне углубиться в дебри самоуничижения.

— Древний — мой, — она прищурилась, разглядывая воющий сгусток пламени в небе. — Не дай им мне в спину ударить, ладно?

Огненная мастерица улыбнулась так беспомощно и обреченно, что у меня сердце защемило. Как-то очень четко я осознала, что если мы не будем драться всерьез, то погибнем. И, скорее всего, потянем за собой Ксиля и Ириано, потому что против троих Древних они точно не выстоят.

— Не ударят.

Солнце уже не слепило — выжигало глаза. Невыносимо-белое в уныло-сером небе... Все это уже было или только снилось мне?

Феникс метнулась в одну сторону, я — в другую. Зашипел снег, мгновенно превращаясь в пар, а потом спину мне опалило жаром. Куда там раскаленной печи, бери выше — вулкан! Ну, Феникс, как всегда, на мелочи не разменивается...

Счет пошел на секунды. Разбивать щиты инквизиторов было некогда, с заклинаниями я боялась не совладать, оставалось одно средство.

Живое серебро кольца послушно отозвалось, и через мгновение на моей ладони появилось маленькое, бритвенно острое лезвие. Одно движение — и по пальцам потекла кровь, горячая, черная, едкая, как кислота. А уж простенькое заклинание распыления я помнила прекрасно, еще с тех пор, как уничтожила ту, первую "бездну".

Когда магов, бледных, настороженных, предвкушающих схватку, накрыло темным облаком, мне захотелось упасть лицом в снег и зажать уши. Не видеть, не слышать, не дышать. Но приходилось стоять и смотреть — внимательно, чтобы никто не остался в стороне, не смог ударить по Феникс. Тогда, в прошлый раз, я использовала свою кровь в состоянии аффекта, не осознавая, что творю. Все, что осталось в моей памяти с того случая — оплавленный камень пола и расколотая "бездна".

А сейчас я видела... людей. И если уж гранит растекался, как лед под кипятком, что уж говорить о человеческой плоти. Они даже закричать не успели.

"По крайней мере, это случилось быстро", — не слишком утешительная мысль, но хоть что-то.

В небе полыхнуло — словно сверхновая зажглась или, на худой конец, взорвалась световая граната. Кажется, Феникс тоже справилась со своим противником. Интересно, она жалеет о том, что сделала?

— Эй?.. — огненная мастерица тронула меня за плечо.

Глаза у нее были ярко-голубые, как и небо над головой, и такие же чистые. Как будто грязь к ней не прилипала. Только ко мне. Я отвернулась и с остервенением потерла испачканную ладонь краем шарфа. Стало только хуже — растревоженная рана снова начала сочиться кровью. Запахло металлом.

— Найта?

Феникс обошла меня против часовой стрелки, как настоящая равейна, и снова заглянула в лицо:

— Ты чего плачешь?

— Солнце слепит, — я стиснула зубы. Феникс цокнула языком:

— Ты потом, это... С Дэриэллом своим поговори. Ну, вдруг у тебя с глазами что-то...

— Пройдет, — я помотала головой, как собака, которой в уши вода попала. Оборачиваться не хотелось — пришлось бы снова смотреть на уродливое темное пятно на белом снегу. Там, где раньше стояли четыре человека.

Наверное, когда все это закончится, от меня тоже останется что-то вроде этого — грязное, аморфное. Может, снаружи оно и будет выглядеть, как я, но...

— Ой!

Рука у Феникс оказалась тяжелая. И била моя подруга не по-женски, не пощечины раздавала — удар у нее был хорошо поставленный, кулаком прямо в солнечное сплетение. Хорошо еще, куртка смягчила ощущения.

— Киснуть ты, это, потом будешь, — строго сказала огненная мастерица. — Князя передумала своего спасать, что ли? Взяла ветку — и полетела, ну!

Ксиль! Меня как холодной водой окатило. Ириано сказал, что Максимилиан не сможет использовать свои способности старейшины дольше нескольких минут без вреда для себя, а сколько мы уже находимся здесь. Четверть часа, больше?

— Идем, — я сжала зубы и затолкала поднимающуюся истерику поглубже, в самый темный уголок души. Когда все это кончится, сяду и буду плакать, хоть целый день. А сейчас — нельзя. Ириано сражается, Ксиль сражается, где-то умирает Корделия. А я единственная, между прочим, кто немного разбирается в исцелении. Мне нельзя опускать руки.

Осталось потерпеть совсем немного.

— Найта, э-э-э... Ну, насчет исцеления, — Феникс робко тронула меня за плечо, и я покраснела, осознав, что последние слова произнесла вслух. — Ты не можешь мне посмотреть здесь? Болит...

— Где? — я присмотрелась к Феникс. Она была еще бледнее, чем до начала схватки, исчез даже легкий румянец от мороза, только на скуле появилась ссадина, но вряд ли такой пустяк мог обеспокоить огненную мастерицу. А вот левая рука... Если бы из длинного рукава не выглядывала кисть, то я бы решила, что он пустой. С правой-то все точно в порядке — какой удар вышел, загляденье! — Что случилось-то?

Феникс закусила губу и переступила с ноги на ногу. Грязь хлюпнула под ботинками, как-то жалобно и виновато.

— Ошиблась вроде как. Попробовала закрыться, а он, ну, в общем, пробил щит. И попал, вот, — она осторожно дотронулась до повисшей руки. — Шевелить больно, а так вроде ничего.

У меня появилось неприятное подозрение, что у Феникс просто-напросто шок, и она всего пока еще не осознает. А если учесть, какой силой обладают Древние...

— Дай посмотрю, — я шагнула вперед, на ходу разворачивая диагностическое плетение. Спасибо Дэйру за долгие часы тренировок, вышло с первого раза. — Не двигай рукой, я сама все сделаю, вдруг там что-нибудь серьезное.

То ли у меня уже и впрямь развилось целительское чутье, то у нас действительно был такой противник, что не до жиру — быть бы живу, но вскоре выяснилось, что Феникс ушибами не отделалась. Диагностика быстро выявила обширную гематому — ну, с этим проблем возникнуть было не должно, и, что хуже — перелом локтевой кости. К счастью, без смещения, но вылечить такое повреждение самостоятельно я еще не могла.

— Болит, — повторила Феникс, и в ее голосе появились плаксивые нотки. Я стиснула зубы, пытаясь сосредоточиться на заклинании "гипса". Оно было не самым простым, но хотя бы не обездвиживало конечность в отличие от других средств первой помощи. Другие средства, менее сложные в исполнении, для нашей ситуации подходили мало. Бой все-таки.

— Потерпи.

Невидимые "скобы" никак не хотели крепиться к кости. Самое противное, что это была исключительно моя вина — я не умела еще работать в экстренных условиях и с трудом концентрировалась на такой кропотливой работе вне лаборатории. К тому же времени у нас оставалось не так уж много — кто знает, как шли дела у Максимилиана и Ириано?

Когда я отпустила руку Феникс, у меня самой пальцы дрожали.

— Готово. Постарайся не тревожить ее и под удар не подставлять больше. На нерв я нажала, обезболила, но травма-то никуда не делась.

— Круто! — Феникс уставилась на свою конечность с таким выражением лица, будто ожидала, что она вот-вот скажет: "Приятно познакомиться, меня зовут Рука, а тебя как?" — или еще что-нибудь в таком же шизофреническом духе. — Теперь не болит. Полетели? — добавила она с детской непосредственностью.

Я улыбнулась, чувствуя странное удовлетворение. Пусть кто угодно гордится числом поверженных врагов и прибивает на стену трофеи. А мне больше по душе вот это, пусть количеством вылеченных пациентов хвастаться и не принято.

— Полетели.

И снова — холодный ветер в лицо, слепящее, яркое солнце и сизоватая зелень под ногами. Феникс держалась чуть позади, чтобы нас нельзя было накрыть одним ударом. Конечно, маги были мертвы, но все-таки... Да и не известно, что там с теми Древними, которые охотились за Ксилем.

Место сражения искать пришлось недолго. Впечатление было такое, будто великаны решили поиграть в чаще и вытоптали небольшой "лужок", диаметром с добрый километр. Нити подсказывали, что демонов поблизости нет, зато есть двое шакаи-ар.

Ксиль был жив. А значит — он победил.

— Снижаемся? — крикнула я, оборачиваясь к Феникс, и только после того, как получила кивок, повела ветку к земле, выбирая для посадки местечко посуше и почище.

Как выяснилось, зря. Я только успела заметить, как дрогнули нити, но вот сделать что-то...

— Попалась!

Ветка полетела вниз, а меня сжали в горячих объятиях — и в буквальном, и в переносном смысле. Сердце вяло трепыхнулось, будто задумавшись — а не остановиться ли совсем, но уже в следующее мгновение забилось ровно и быстро, гулом отдаваясь в ушах.

— Ксиль! — я попыталась обернуться, чтобы заглянуть ему в лицо, но он не позволил.

— Дурочка, — зубы сомкнулись на моем ухе, чувствительно сдавливая. Я замерла, прекрасно сознавая, что если дернусь, то князь может случайно, гм, подкорректировать мой облик. — Я же сказал — уходить. Почему не послушалась?

Вообще-то прозвучало это как "Пошешу ше шошушалась" — даже шакаи-ар не могут говорить внятно с чужим ухом в зубах, но я все равно прекрасно поняла сказанное.

— Мало ли, что ты сказал, — не хотелось допускать в голос обиду, но все получилось немного уязвлено. — У меня тоже есть свое мнение. Я считаю, что ты один не справишься, и не собираюсь рисковать тобой. Что мне делать, если с тобой случится что-нибудь?

Максимилиан отпустил мое злосчастное ухо и вздохнул. Мокрую кожу обожгло холодком.

— Как что? Поздравить Дэриэлла и попросить у него другое кольцо взамен потерянного.

— Идиот! — я извернулась и изо всех сил двинула Ксилю по коленке, хотя поступать так на тридцатиметровой высоте было крайне непредусмотрительно. — Думаешь, Дэриэлла это обрадует?

— Должно, — уверенно ответил Максимилиан, и я подумала, что одного пинка ему было мало. — Разве нет? Избавится от соперника. Да и ты, полагаю, после всего не слишком будешь по мне горевать.

Дыхание перехватило. Глазам стало горячо и мокро.

— Ксиль, — беззвучно прошептала я, чувствуя себя так, будто падаю куда-то по черному туннелю. — Ну что же ты так...

Князь обнял меня по крепче — и снова цапнул за ухо. На сей раз — до крови. И только после этого до меня дошло.

— Так ты просто голодный, что ли? — возмущенно дернулась я. Ксиль позволил мне повернуться к нему лицом. Глаза у него были нисколько не виноватые. Словно так и надо — напугал до полусмерти, потом гадостей наговорил. — Сказать не мог?

— Получилось бы совсем не то, — беззаботно хмыкнул он. Вот бесстыжий. — А я был не в том состоянии, чтобы крохами довольствоваться. Или ты бы предпочла, чтобы я помучил, например, Ириано? Он предлагал мне позаимствовать его энергию. Мол, старейшине она нужнее.

— Не надо, — я поерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Получалось не очень. Либо Ксиль слишком сильно сжимал меня, либо его руки оказывались там, где им не место было. Да и переодеванием он не озаботился, так и летал полуголый, хотя запасные вещи мы с собой брали. — Слушай, давай спустимся? Неудобно как-то.

— Как хочешь, — вздохнул он и с неохотой спланировал к относительно чистому пятачку, на завал из вывороченных с корнем деревьев. Стоять там было не очень комфортно, но сидеть — вполне.

Рядом присела и Феникс, которой явно не мешало передохнуть после схватки. Ириано устроился напротив.

— Ну... — огненная мастерица потеребила кончик шарфа — белого и чистого, несмотря на все перипетии. — Что делать будем? И, это, где Корделия?

— Где, где, — Ксиль отвел взгляд. — Не знаю. Скорее всего, на базе. Пока вроде бы жива, хотя когда я видел ее в последний раз, выглядела не слишком-то хорошо.

— А когда ты ее видел? — я подавила порыв ободряюще дотронуться до его руки — не до нежностей. — Как ты вообще ввязался в драку сразу с двоими?

Ксиль пожал плечами:

— Выбора не было. Они использовали Делию как приманку. Очень примитивно — "Считаю до трех, если не покажешься, она умрет". Пришлось рискнуть. С одним я быстро справился, но второй успел использовать телепорт и, конечно, забрал с собой Делию. А там из засады выскочила развеселая компания, и мне стало немного не до спасения чужих жизней.

Я рассеянно мазанула пальцем по свежей капельке смолы и поморщилась — вляпалась хорошо, качественно так. Вдвойне обидно, что по своей вине.

— И что теперь? Идем на базу? — резонно предположил Ириано. Вид у него был потрепанный, но, похоже, обошлось без серьезных повреждений. Хоть бы куртку князю одолжил, что ли, а то смотреть на этого оборванца больно.

— А что еще делать? — Ксиль поморщился. — Сейчас все решает время. Мне бы не хотелось рисковать жизнью Делии. Но вам со мной идти не обязательно, — произнес он, бросив на меня косой взгляд, и тут же продолжил, не давая времени возразить: — Думаю, с основными силами мы разделались. На базе, конечно, наверняка есть маги и кроме того, что убежал с Делией. Но Древние — вряд ли. И так уже пятеро мертвы, сколько еще их может быть? В лучшем случае, один, дежурный по базе. Я справлюсь. Никакой опасности нет.

— Если нет, то зачем же ты нас отсылаешь? — подловила его я и с удовольствием отметила, что возразить Ксилю нечего. — Вчетвером разберемся быстрее. Да и "бездну" надо уничтожать, а другого средства, кроме моей крови, у нас нет. Так что идем все. Кто-то против?

— Я — только "за"! — радостно встряла Феникс, хлопая длиннющими ресницами. Ириано благоразумно промолчал. Ксилю ничего не оставалось кроме того, чтобы согласиться, пусть и скрепя сердце.

До базы мы добирались особенно не скрываясь, ведь наверняка о результате стычки смотрители уже знали. Нам оставалось только одно — использовать скорость перемещения шакаи-ар и ударить по инквизиции, пока она не успела организовать должное сопротивление. План рискованный, к тому же основанный на предположении, что враг все свои козыри выложил, но другого не было.

Конечно, все пошло неправильно. С самого начала.

Метров за девятьсот от "бездны" нас накрыло премерзким ощущением. Похоже, моя гипотеза оказалась верной. Портал на тонкий план уже был открыт. Слабый, нестабильный, он требовал постоянной подпитки, но являлся сам по себе даже не козырем, а пятым тузом в колоде. Ясно теперь, откуда у этой группы взялось столько Древних!

— Не передумал? — спросила я у Ксиля, когда он опустил меня на землю в расчищенном от снега дворике.

Смотрители обосновались в микроскопическом поселке — пять-шесть загородных домов с огороженными участками, посередине — площадь с колодцем. Дорога к дачам подходила только одна, да и та по зимнему времени была заброшенной и совершенно непроходимой. Но сами дворы и узенькие "улицы" кто-то регулярно чистил, и вряд ли это делали хозяева. Вот будет сюрприз весной садоводам, когда они вернутся на свои участки!

Впрочем, если мы сегодня здесь развернемся так же, как на опушке леса, то некуда будет возвращаться. Бедняжки. С другой стороны, никаких хлопот по посадке картошки...

— Что? А, нет, не передумал, — Максимилиан напряженно вслушивался в окружающее пространство. — Ты не можешь найти Корделию? Я чувствую, что она где-то рядом, но не могу понять, где именно.

— Легко.

Пусть я и сказала, что запросто справлюсь, но на деле вышла заминка. Из-за близости "бездны" внимание рассеивалось, пальцы от усталости гудели и становились нечуткими. Конечно, нити не были чем-то материальным и манипулировать ими я могла бы и мысленно, но привычка брала свое. Да и ускользающее ощущение шелковой паутинки в руке как-то успокаивало.

Наверное, то же самое чувствуют обычные люди, когда берут тяжелый пистолет или обхватывают ладонью ребристую рукоять меча. Вроде бы и неудобство доставляет, и уверенности в себе добавляет.

Нити отзывались неохотно. Они тонко, пронзительно звенели, и это походило на крик боли. Кое-где узор обрывался и провисал. К "бездне" вели четкие связи, но к ней я соваться не решалась — слишком хорошо помнила, чем закончилась прошлая попытка "познакомиться". Рядом, в двух шагах, горело маленькое солнце — Феникс и не думала скрывать силу. Дрожали нити вокруг Ириано, выдавая его напряжение и рвущиеся наружу чувства — гнев, предвкушение схватки, злость, раздражение. Ровно и устало светилась звезда Максимилиана...

Но мне нужно было смотреть дальше.

Яркие нестабильные огоньки — маги. Один, два, три... шесть человек. Плохо, но терпимо. Если у них нет солнечного яда, то Ириано легко разберется с этой компанией, используя крылья. Десяток тусклых человеческих искорок — видимо, обслуживающий персонал. Их тем более можно обезвредить легко и бескровно — достаточно только запечатать нитями двери.

Корделии нигде не было видно.

— Ну? — князь нетерпеливо дернул меня за косу, сбивая концентрацию. Я развернулась, чтобы высказать ему свое душевное "спасибо", но внезапно нити напряглись — и полыхнули такой злой и яростной силой, что дыхание перехватило.

Слова застряли в горле. Ноги сделались ватными.

К счастью, реакция у Ксиля оказалась лучше, чем у меня.

Под напором невидимки металлическая решетка ограды смялась, как рисовая бумага. Князь отшвырнул меня с траектории удара, в последний момент успевая расправить крылья и ринуться в ответную атаку. Ледяная крошка вперемешку со стылой грязью веером взмыла в воздух, и я едва успела зажмуриться, спасая глаза. И — вспышкой озарения — разглядела угасающий огонек в доме напротив.

Корделия.

Держись.

— Феникс, за мной! — крикнула я, надеясь, что подруга хоть что-нибудь расслышит за воем и грохотом — князь и его противник разошлись не на шутку. — Она там, в доме с красной крышей!

Последние мои слова потонули в металлическом скрежете — когтистый клубок из Ксиля и Древнего врезался в забор. У меня по спине словно ледышка соскользнула. А если в следующий раз на пути окажусь я, а не забор?

Бездна...

Подняться на ноги было трудновато. При падении я здорово ударилась коленкой, как минимум, до синяка, но осознала это лишь сейчас, когда схлынула первая волна адреналинового безумия. Ныли содранные об лед ладони — несильно, но противно.

Не время раскисать, Корделии помощь нужнее.

Пошатываясь еле держась на ногах, я вылетела за ограду на пустую улицу. Ближние нити трепетали, отзываясь на схватку Древнего и князя. Недолго думая, я дернула за ту, что вела к Феникс, и едва не попала под очередную огненную волну. Заполыхал чей-то сарай. Феникс зловеще, по-ведьмински хохотала — ручаюсь, это была нервная реакция.

Я и сама хихикнула, представив подругу в наряде сельской колдуньи.

Вот уж точно, ведьма в деревне — не к добру. Точнее, к пропаже добра.

— Ты? — удивленно протянула она, переступая через оплавленные прутья решетки. Я ощутила мимолетный укол зависти — у меня в такой ситуации точно ожоги были бы, а у нее даже подошвы ботинок не "потекли". Огненная мастерица... — А я думала — враги.

— Думала она, — проворчала я, приглаживая вставшую дыбом от жара челку. Крыша сарая прогорела и обвалилась. — Я нашла Корделию. Она в том доме, видишь? Дальше по улице. Там может быть охрана. Как считаешь, справимся?

— А то! — ослепительно улыбнулась она. Голубые глазищи сияли, как газовая горелка. Вот что значит войти во вкус разрушений!

— А где Ириано? — спохватилась я уже на дорожке к дому, почти под самыми дверями.

— Нашел мага и, ну, играет с ним, — откликнулась Феникс кровожадно и повела рукой.

Дверь осыпалась пеплом. Мгновенно — я даже ни одного язычка пламени заметить не успела.

Дом внутри оказался стандартным до безобразия. Терраска-кухонька, где стояла плита с газовым баллоном — у меня сердце на секунду остановилось, стоило представить, как Феникс немного неправильно рассчитывает силу и жар. Дальше — большая и светлая столовая. Маленькая темная комнатка с печью, и — снова запертая дверь. На сей раз — колдовством.

Будто это когда-то нас останавливало.

— Моя очередь, — предупредила я Феникс и, сощурившись, оглядела переплетение нитей заклинания. Нужный "хвостик", дернув за который, можно было распустить весь узор, нашелся почти сразу. — Готово, — довольно констатировала я, когда дверь послушно отворилась. — Не так эффектно, как у тебя, но тоже эффективно.

— Ну, если... — начала было Феникс и ойкнула: маг в комнате не собирался дожидаться своей участи безропотно и ударил волной сжатого воздуха.

Досталось, правда, больше мебели и печке, чем нам, но огненная мастерица разозлилась. И, когда я наконец выбралась из-под обломков шкафчика и вошла в комнату, все уже было кончено. Маг, пожилой мужчина в традиционном светлом костюме, изрядно подпорченном огнем, валялся без сознания в дальнем углу. Феникс стояла поодаль, склонившись над какой-то кучей тряпок на полу.

...тряпок?

За горелой вонью я не сразу различила такой знакомый и ненавистный запашок — ржавчины и морской воды. Кровь.

— В сторону, — тихо скомандовала я. — Смотри, чтобы меня никто не побеспокоил. Особенно Максимилиан.

— А почему именно он, а? — недоуменно откликнулась Феникс, вытирая испачканные руки о занавеску. На белом тюле остались красновато-коричневые разводы.

Я села на пол рядом с тем, что осталось от Корделии. Жива. Определенно, жива — удивительно даже для шакаи-ар. Крови натекло немного, потому что нечему уже течь. Кости целы... некоторые. Боги, что же с ней произошло?

— Почему именно Ксиля не пускать? — рассеянно переспросила я, закатывая рукав и остро сожалея о том, что не захватила с собой аптечку и "энергетик". — Потому что для лечения шакаи-ар есть только один способ. И к науке исцеления он отношения не имеет.

Феникс резко выдохнула, как будто воздух из нее выбили одним ударом:

— Ты, это... свою кровь, что ли?

— Типа того, — я поскребла ногтем ранку на запястье, раздумывая, что лучше — просто сорвать болячку или вновь использовать нож? К моему удивлению, порез уже почти затянулся, хотя заклинание просто "заклеило" его, а не вылечило. Чудеса в решете... Но размышлять об этом было некогда. — Феникс, я серьезно — не пускай Ксиля. И приготовься по команде подтащить вон то тело.

— Инквизитора, что ли? Ну, а почему тело, он же живой вроде?

— Это ненадолго.

Видимо, было в моих словах нечто такое, что отбило у огненной мастерицы желание развивать тему. "И к лучшему", — подумала я и резко, чтобы не успеть испугаться, полоснула лезвием по запястью. Эх, если бы Корделия была в сознании и могла сама позаботиться о пропитании, не пришлось бы идти на такие крайности, скормили бы её тюремщика ей же — и все дела. Но княгиня уже, к сожалению, превысила допустимый порог повреждений. Самостоятельно она бы уже не выкарабкалась. Оставалось одно — сделать своего рода энергетическую "инъекцию", по каплям вливая Корделии свою кровь, а потом, когда княгиня будет в состоянии двигаться самостоятельно — отдать ей инквизитора. Тогда и раны бы затянулись, и силы восстановились...

К сожалению, в моем плане крылся изъян, и довольно серьезный.

Могло случиться и так, что охотничьи инстинкты Корделии проснутся раньше ее разума. И тогда она набросится на ту еду, которая будет ближе и вкуснее.

То есть на меня.

— Лучше подтащи-ка его поближе уже сейчас, Феникс. Как там Ксиль?

— Э... нету его. Дерется.

— Хорошо.

Ранка кровоточила, энергия, послушная моей воле, сочилась из нее вместе с горячей соленой кровью. Оставалось самое сложное.

"Оживить" Корделию и не помереть ненароком самой.

Сначала все пошло как по маслу. Я приложила окровавленную ладонь к одной из ран и принялась вливать в княжну свою энергию, самую примитивную — жизненную. Почти сразу голова закружилась и появилось мерзкое тянущее ощущение, как будто под ребрами у меня вакуум образовался. Через минуту легкое головокружение превратилось в настырную свербящую боль, терпеть которую можно было только стиснув зубы и собрав в кулак остатки воли. А спустя еще тридцать секунд сознание поплыло, и я как-то внезапно сообразила, что уже давно не вижу нитей и не чувствую энергетических потоков, а Корделия тянет силу самостоятельно.

Отнять от раны казалось бы ничем не удерживаемую руку удалось только со второй попытки.

— Инквизитора... сюда... — просипела я, ползком отодвигаясь подальше от княгини. — Она... очнется сейчас.

Перед глазами словно черные мошки мельтешили, и они же набились в горло и уши, мешая дышать полной грудью и скрадывая звуки.

— Куда его? — деловито спросила Феникс, подтаскивая тело волоком. Ну да, силы ей не занимать, одной из потомков ведарси...

— Рядом с Корделией, — я с силой надавила на точки над бровями, прогоняя дурноту. — А лучше — на нее. Ага... А теперь иди сюда и приготовься поставить какую-нибудь защиту, если Делия...

Договорить я не успела. Княгиня как-то по-кошачьи извернулась, оплетая жертву руками и ногами, как вьюнок-паразит — дерево. И — судя по звуку — безошибочно нашла уязвимое горло, даже в бессознательном состоянии, на одних инстинктах.

Я медленно выдохнула.

Меньше чем через три удара сердца не самый тощий мужчина превратился в скелет, обтянутый сероватой кожей, даже на вид хрупкой, как бумага. Волосы у него полностью побелели.

Феникс тихо ойкнула:

— Найта, а это что?

Мне только и оставалось, что пожать плечами. Конечно, я неоднократно слышала о том, что шакаи-ар могут мгновенно, в два глотка вытянуть из жертвы всю жизненную энергию, но наблюдала этот процесс впервые. И слава всем богам. Не слишком-то приятное зрелище выходило.

— А теперь что? — дернула меня за рукав Феникс, и я едва не поперхнулась воздухом от удивления: вместо того, чтобы прийти в себя, княгиня свернулась клубком, подтянув колени к подбородку, и замерла.

Собравшись с силами, я перешла на другой уровень восприятия и глазам своим не поверила.

— Она... спит?

— Восстанавливается, — хмыкнули у дверей.

Мы с Феникс одновременно дернулись в разные стороны, пытаясь подняться, и едва не столкнулись лбами.

— Давно наблюдаешь? — мрачно поинтересовалась я, цепляясь за руку подруги, чтобы встать.

— Не с самого начала, к сожалению, — ответил Ксиль довольно прохладно. Глаза у него были темнее обычного, почти черные. Длинная куртка Ириано болталась на нем, как на вешалке, и князь неосознанно кутался в нее. Плохо. Если он дошел до того, чтобы просить у кланника одежду, значит, мерзнет, и, следовательно, силы у него на исходе. — Думаешь, я бы тебе позволил дурью маяться?

Я только вздохнула:

— А что бы ты сделал? Позволил ей умереть? Или своей кровью поделился, после всех схваток? Да тебе самому впору жертву искать, а не подпитывать кого-то. Было бы у нас сейчас двое шакаи-ар без сознания, а не одна Делия.

Лицо князя приобрело наиупрямейшее выражение.

— И все равно ты не должна была рисковать.

— Наверное, — согласилась я, чтобы не начинать новый виток спора. Сил и у меня, честно говоря, уже не было. — Ладно, дожидаемся Ириано и сваливаем отсюда. Базу мы потрепали основательно, быстро свернуть они ее не смогут, "бездну" тоже не бросят, так что можем оставить зачистку группе прикрытия. Честно скажу — еще одной драки я не выдержу.

— Я тоже, — нехотя сознался Максимилиан и поморщился: — Я же не на батарейках работаю, подзарядил — и нормально. Мне бы пару часов сна и поесть чего-нибудь материального. Пусть бы и полуфабрикатов.

— Не надо опускаться до полуфабрикатов, — шутливо пригрозила я ему пальцем, чувствуя, что вот-вот сорвусь на нервное хихиканье. — Поджарить куриные ножки я могу в любом состоянии, даже во сне.

— Рассчитываю на тебя, — серьезно кивнул Максимилиан.

Только сейчас, когда самое сложное осталось позади, я поняла, насколько устала. Разбитая коленка ныла, даже если не опираться на поврежденную ногу, пальцы едва ли не судорогой сводило. Ксилю было не лучше. Лицо и шею его покрывала сеть мелких царапинок, которые и не думали затягиваться — значит, все ресурсы были сосредоточены на лечении более опасных травм. Он говорил, что хочет отоспаться — наверное, имея в виду такой же сон, как у Корделии.

— Ничего, — пробормотала я и с облегчением прикрыла глаза, прислоняясь к стене. — Мы уже уходим. Осталось только дождаться Ириано.

Увы, кланник вернулся не один.

— Это кто еще? — скептически поинтересовался Максимилиан, когда Ириано буквально швырнул к его ногам всхлипывающую женщину в круглых треснутых очках.

— Ее зовут Пати, — ответил Ириано напряженно. — Она сотрудник Ордена. Научный, чтоб ее. Кто-то из их компании шпионил в Академии и откопал информацию об активации "бездны". Ну, и, конечно, опыт повторили. Здесь.

Максимилиан, пристально всматривающийся в хнычущую женщину понял все мгновенно и помрачнел. Я, хотя и не обладала телепатией, но сообразила не намного позднее.

Информацию о том, как мы случайно активировали "бездну", превратив ее в стационарный портал, инквизиция использовала наилучшим образом. Для себя, разумеется. Таким количеством магической энергии, чтобы сделать переход на тонкий план постоянным, смотрители не обладали. Скорее всего, они использовали нечто вроде накопителей, чтобы временно открывать портал. На несколько секунд — через него успевали пройти самое большое два демона.

Но в нашем нынешнем состоянии нам хватит и одного Древнего. У Феникс перелом и порядочное истощение сил, я — выжата досуха, как тряпка, Ксиль — полутруп, Ириано после всех сражений не сможет даже крылья раскрыть...

— Уничтожить "бездну" надо сейчас, — князь, сам того не ведая, подвел итог моим размышлениям. — Найта, мне жаль тебя просить, но придется. Мы не имеем права рисковать. Сможешь продержаться еще немного?

Он встретился со мной взглядом. Глаза у него казались черно-синими из-за расширенных зрачков. Белые волосы перепачкались и слиплись некрасивыми "сосульками". Кожа словно истончилась, плотнее обтягивая кости, и из-за чрезмерной худобы Ксиль выглядел еще моложе, чем обычно. Подросток лет семнадцати, а то и младше. Мальчишка.

Интересно, а какой он видит сейчас меня?

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

— Конечно. Идем. А вы, — обернулась я к Ириано и Феникс, — забирайте Корделию, этот вот "подарок", — кивнула я на размазывающую сопли и слезы по лицу женщину, — и летите подальше отсюда.

— Да нужна она нам, — скривился кланник. — Я собирался перекусить. Так что отходить будем все вместе.

— Хорошо, — согласилась я, чтобы не терять времени, и, ухватив Ксиля за руку, потащила его к выходу. — Тогда ждите, скоро вернемся.

Ладонь у него пылала, как угли в печи — сухая, какая-то костистая и слишком жесткая, как будто бы высохшая.

...Солнце, клонившееся к горизонту, слепило до невозможности. Пожар, устроенный Феникс, перекинулся на другие здания. Воздух горчил от запаха дыма, хлюпала грязь под ногами. Ботинки давно промокли и уже совсем не грели.

Но все-таки хуже всего было именно солнце. Глаза то ли из-за усталости, то ли из-за яркого света заволакивало пеленой.

— Погоди, — Ксиль вдруг напрягся и высвободил свою руку. Потеряв опору, я чуть было не упала. — Вижу человека. Иди к "бездне", у нее вроде нет никого, я проверю пока там, во дворе, — он махнул на один из догорающих домов.

Я только кивнула. Ксиль наклонился, мимолетно целуя меня в щеку, ободряюще улыбнулся — и побежал к подозрительному месту. Побежал, пусть и быстро, а не просто неуловимо исчез из виду.

А мне только и оставалось, что идти дальше, припадая на больную ногу и подслеповато щурясь.

Боги, какое же мерзкое сегодня солнце...

Уже на краю площадки в окружении пяти домов я остановилась передохнуть. Ладно, еще чуть-чуть — снова вылепить лезвие из живого серебра, вскрыть ранку — и когда опять заросла? — и уронить несколько капель на уродливый камень, над которым зависло багровое пятно портала. Пока, к счастью, одностороннего, но...

Меня словно молнией ударило. Тот сон. Тот сон, посланный Айне.

— Ксиль! — крикнула я, оборачиваясь туда, откуда в прошлый раз пришла смерть.

И застыла, обреченно глотая ставший вдруг колючим воздух.

Высокий человек в белом, один из магов, сломя голову бежал к "бездне". В руке его что-то стеклянно блестело. Накопитель?

— Нет!

Я бросилась наперерез изо всех сил, забыв про боль в ноге и дурноту, накрывающую приливной волной. Смогу. В этот раз — смогу!

...мага я перехватила на полпути к "бездне", в каких-то пятнадцати метрах. К горлу подступила тошнота — то ли от общей слабости, то ли от близости отвратительного, жадного багрового марева. Мужчина в белом был совсем близко. Я даже различала грязные пятна на его плаще и штанах — и черные, от гари, и мерзко-ржавые... И в ту минуту, когда мои руки смяли ткань у него на груди, блокируя, останавливая движение, он коротко замахнулся и кинул стекляшку-накопитель куда-то мне за спину.

К "бездне".

Кажется, у меня остановилось сердце. А мир стал вдруг бесцветным, четким и замедлился, словно кто-то притормозил движение пленки.

Восприятие разбилось на отдельные кадры.

Картинка — я оборачиваюсь, стекляшка блестит на солнце. Еще кадр — Ксиль, быстрее молнии вылетающий из двора наперерез накопителю. Следующий — иссохшая рука отбивает стекляшку, и она летит уже прочь от "бездны".

Я еще успеваю увидеть и осознать, как губы Максимилиана разъезжаются в победной ухмылке — мол, смотри, каков я, герой. А потом глаза у него закатываются, оставляя одни белки. И приходит понимание — "бездна" слишком близко, а даже Акери терял рядом с ней сознание.

...Ксиль задевает багровое марево только кончиками пальцев, но оно, жадное, голодное, втягивает его, словно пылесос.

Мне становится так больно, что даже все равно.

Единственное, что я успеваю — броситься следом за ним. Ухватить за ногу, задыхаясь в красноватом тумане, не расстегивая, вырвать из уха сережку-телепорт, прижать к его коже — горячей, боги, такой горячей! — и разомкнуть крепление.

Просто так.

Не рассуждая.

Не думая о себе.

Ксиль исчезает, рассыпается голубоватыми искрами, а я, кажется, все-таки слепну. Или здесь просто нечего видеть?

Может, и так.

...нет ничего кругом. Междумирье, безвременье. Из чувств не осталось ни одного — ни зрения, ни осязания, ни слуха. Значит, так умирают, да?

Мне не страшно. Я счастлива до безумия — Ксиль остался там, в безопасности. Я сумела, справилась, спасла его. Все было не зря. Даже если бы вокруг был воздух, я бы сейчас все равно задохнулась — от любви. Так хочется сказать всем — люблю-люблю-люблю... Максимилиану, Дэриэллу, маме, Феникс, брату, Айне... Всем, до кого дотянусь...

Кажется, еще мгновение — и я ухвачу за хвост вечную истину, узнаю нечто самое важное не в нашем мире — во всех мирах.

...самое-самое важное...

...боги, как же я люблю всех... очень-очень... люблю...

ОТСТУПЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ, О ЛЖИ

Ириано стоял на пороге комнаты, не решаясь войти. Пол внутри был выстлан хрусткими зеркальными осколками — так, словно кто-то специально рассыпал их по ковру, по вытертой паркетной доске. Слегка пахло кровью и сильно — слезами. Ириано никогда не признался бы в этом, но ему было страшно — до дрожи, до слабости в коленях, как до того — лишь однажды в жизни.

Тогда, когда его мать умирала, заходясь криком в комнате.

Айне же не кричала и была вполне жива, но от этого легче не становилось.

— Пусть она вернется... она вернется... она вернется... — доносился из комнаты сиплый шепот. Голос пророчица давно сорвала.

Шепот, темнота, звон бьющихся зеркал и соленый запах — и так последние два дня. Ириано глухо застонал и сполз по стене, зажимая уши. Будто это могло помочь, когда совершенная память вновь и вновь воскрешала каждую подробность.

...как обернулась вдруг Феникс, словно на неслышный ему звук, и как почернели ее глаза. Как она сказала тихо: "Уходи", и он, Ириано, беспрекословно повиновался ей. Раскрыл крылья, взлетел... и пришел в себя уже километров за десять от проклятого поселка, на месте которого распустился невиданный огненный цветок.

Феникс вернулась позже — с искусанными в кровь губами, маленькая, застывшая, пропахшая гарью. От "бездны" не осталось и следа — только воронка трех километров в диаметре.

...как Ириано невольно стал свидетелем отвратительной сцены. Максимилиан, несгибаемый Северный князь, валялся в ногах у этого целителя, Дэриэлла, и скулил тоскливо, как брошенная собака:

— Только не уходи, только не ты, у меня же больше никого не осталось, а ты должен мне, не уходи, не надо...

А целитель глядел на него в упор, будто кукла с глазами из нефрита, и говорил мягко и бесчувственно:

— Мне надо побыть одному. Я должен обдумать, да...

...и как потом Тантаэ, прибывший с опозданием почти на сутки, поглаживал князя по спине, а тот вздрагивал и повторял:

— Ну почему меня все бросили, почему? Я же так старался! Я же все делал правильно! Я хотел, чтобы они все были счастливы, и Найта, и Силле, а они взяли и ушли. Почему?

Что-то жуткое было в этих вопросах — не отчаяние и не обреченность, а нечто более глубокое. Тщета всего сущего... А Ириано почему-то представлял себе, как теряет Айне, и внутри у него все словно смерзалось в ледышку.

...помнил он и сухость горячих пальцев Ками, брошенного всеми лисенка, который ухватил его за руку и спросил по-взрослому строго:

— А кто скажет ее матери, Элен?

Ириано тогда вздрогнул и выдернул руку из цепкой хватки, но вечером подошел к Феникс и задал тот же вопрос. Та тихо сказала, что все уладит.

А Ириано остался не у дел. Бесполезным. И сейчас — как венец его беспомощности и никому-не-нужности — он сидел у дверей комнаты, из которой Айне не выходила уже много-много часов, и чего-то ждал.

Нет, хватит!

Он медленно поднялся и выпрямил спину — по-отцовски. Отворил прикрытые двери, вошел в комнату — захрустело под ногами битое стекло, дробя свет в зеркальных гранях. Айне съежилась комочком в кресле. Волосы у нее спутались, как пакля, но когда Ириано запустил в них пальцы, то ему показалось, что он касается шелка или текучей воды.

Пророчица подняла на него больные глаза — желтые, как у него самого.

— Она ведь вернется?

Ириано вздохнул. Шакаи-ар никогда не лгут в ответ на прямой вопрос. Видимо, все приходится делать в первый раз.

— Да, Айне, — улыбнулся он, расчесывая пальцами ее волосы, светлые и мягкие. — Конечно, вернется. Ведь ты же это предсказала, верно?

Лгать оказалось до смешного просто и даже приятно. Неудивительно, что люди так любят это делать.

Эпилог

В комнате царил мягкий полумрак, разгоняемый рыжеватыми свечными огоньками. Пахло дымом, хлебом и расплавленным сыром. Аксай — его невнятно-серые волосы не узнать было невозможно — спал прямо на полу, привалившись к дивану, на котором я и очнулась. На столике у изголовья стояло блюдо с именинной пиццей.

"Так это был сон", — меня накрыло такое облегчение, что дыхание сбилось. Образы — яркие, словно отпечатавшиеся в сетчатке, как на фотобумаге — не спешили покидать сознание. Слишком жуткие, даже для ночного кошмара. Ссора с Ксилем, лазарет в квартире Феникс, полумертвая Корделия, необратимое и неудержимое воплощение пророчества и — чувство невероятной, в клочья разрывающей сердце любви в последние мгновения перед беспамятством... то есть пробуждением.

Я в изнеможении прикрыла глаза и прижала ладонь ко лбу. На коже выступила испарина. Даже челка намокла и прилипла.

Стоп.

Челка.

Какая-то она слишком короткая для...

Наверное, даже если бы вдруг выяснилось, что подушка набита живыми осами, я бы не так резко села.

Все-таки в комнате было темновато. Свечки на именинной пицце то и дело мигали от сквозняка, но кое-что я все-таки разглядела. Во-первых, пропало кольцо из живого серебра. Совсем пропало — не замаскировалось, как это иногда случалось, не втянулось полностью, растворяясь в крови... Просто исчезло, будто его и не было никогда.

Во-вторых, такие длиннющие ногти я бы никогда не отрастила — сантиметра три, некрасивые, загибающиеся... Как у мертвеца.

В-третьих... Волосы у меня оказались короткими. Если и длиннее, чем у Лиссэ, то не намного, даже челка до бровей не доходила. Выстрижены они были неровно, словно их ножом подрезали.

Одежда тоже чужая, незнакомая — футболка и спортивные штаны.

— Аксай! — я попыталась крикнуть, но из горла вырвался только сип, а потом меня скрутило в приступе кашля. Древний заворочался, а потом вдруг поднял на меня взгляд, в котором не было и тени сна.

— Здравствуй-здравствуй, дорогая, — иронии в приветствии хватило бы на троих в меру остроязычных собеседников. — Как спалось, сладко ли? Между прочим, это догорает уже четвертый комплект свечей, они ведь, самое большое, на полчаса рассчитаны.

Я с трудом выпрямилась, давя кашель. Аксай хмыкнул и через секунду подал мне стакан воды. Простой, чистой, холодной, но она мне показалась одновременно и лекарством, и лакомством.

— Ты пей, пей, — заботливо посоветовал Древний. Я ощутила сильный соблазн выплеснуть ему в лицо остатки воды, чтобы не язвил, но жажда пересилила. — Все-таки первая твоя... гм, трапеза за очень-очень долгий срок.

Впихнув ему обратно стакан, я облизнула губы и еле выговорила:

— Что случилось?

Только сейчас я обратила внимание на то, что дверь на балкон была распахнута, но в комнате оставалось довольно тепло. Ночную тишину не нарушали звуки города — машины, людские голоса, музыка. Только стрекот цикад.

Аксай смешно выгнул брови и указал на свечи, предлагая:

— Посчитай.

Огоньки двоились, прыгали перед глазами, но я все-таки справилась с этим сложным заданием. Трижды проверила — на всякий случай.

— Двадцать четыре, — выдохнула я, не веря себе. Горло слегка саднило. — Двадцать четыре... Но это же...

— В межмировой поток попасть — это тебе не загород съездить, — наставительно поднял палец Аксай, улыбаясь. — Радуйся, что вообще вернулась. Подумаешь, четыре года! Не сто лет, в конце концов.

— А. Понятно.

Я уткнулась подбородком в колени и машинально начала кутаться в тонкое одеяло. Медленно до меня доходило осознание того, что мой "ночной кошмар" случился на самом деле. И сбывшееся пророчество, и едва не попавший в портал Максимилиан... Интересно, как там все? Живы ли, здоровы ли? "Бездну" я так и не сумела уничтожить.

И... как все восприняли мое... исчезновение?

Вслушиваясь в себя, я искала признаки шока, истерики — и не находила. Возможно, причиной тому было то, что мне уже случалось "умирать" — тогда, на Пути королев, когда Ксиль не выдержал и сорвался. Гораздо больше тревожили мысли о близких. Бедная мама... Надеюсь, с ней все в порядке... И Максимилиан — нормально ли прошла телепортация? И... что он чувствовал потом? Ксилю скверно пришлось, когда меня похитил Аксай, а тут — почти никакого шанса на мое возвращение, и... четыре года, четыре года, бездна...

— Жив он и здоров, в том числе психически, — без всякой деликатности похлопал меня по плечу Аксай, прерывая сумбурное течение мыслей. — Сдохнет такой, как же! Нет, он живучий, как кот с помойки. Пролежал месяца три, глядя в потолок, а потом отряхнулся и в клан свой смылся — порядок наводить.

— Хорошо, — улыбнулась я.

Грудь сжимало двойственное чувство: с одной стороны, при мысли о том, как мучался Ксиль, у меня самой сердце заходилось; с другой же... Это было почти приятно слышать. Беспокоился за меня. Любил по-настоящему.

А сейчас — еще любит или уже забыл?

— Да и вообще все твои живы, — продолжал Аксай, тщательно разглаживая складки простыни. — Война закончилась полтора года назад. Последние четыре группы с Древними еще ищут, но насколько я знаю своих бывших коллег — нипочем не найдут. Руки коротки, как говорится. Пророчица, эта, как ее... Айне, кажется, ну, не важно — одним словом, она теперь ни в каком месте не пророчица. Переклинило ее, понимаешь ли, знатно.

Улыбка у меня становилась все шире — живы, здоровы, счастливы. Но услышав имя Айне, я встрепенулась и спросила:

— А откуда ты все это знаешь? Следил за ними?

— У меня свои источники, — уклончиво ответил Аксай. — Дальше интересно?

— Еще бы!

Свечи постепенно оплывали и догорали. Огоньки гасли один за другим, и постепенно мы оказались в совершенной темноте. Даже луны за окном не было — только звезды, а от них света немного. А Древний все говорил и говорил, и его слова как будто наполняли воздух ощущением жизни. Я слушала — и ощущала себя отставшей от времени.

Дэриэлл, долгие месяцы вытаскивавший Ксиля из состояния полного безразличия ко всему миру, а потом ставший правой рукой Северного князя в делах клана. Акери, набравший новую группу, по количеству уничтоженных отрядов Ордена превзошедшую даже нашу. Корделия, последовавшая за Шинтаром в Пределы. Несгибаемая Элен с сединой в волосах и Хелкар, повзрослевший за одну ночь. Феникс, переселившаяся в Замок-на-Холмах, и Айне, которая настояла на официальном браке с Ириано — вот ведь принципиальная...

Все они жили — даже без меня. Любили, страдали, справлялись с трудностями и изменяли свою судьбу. А я словно осталась за невидимой чертой. Будут ли они рады моему возвращению, или лучше не тревожить старые раны?

— А почему я до сих пор жива? — задала я новый вопрос. На самом деле, мне было не особенно интересно. Отчего-то это казалось совершенно неважным. Даже эйфория от осознания того, что я чудом обманула смерть, меркли перед чувством исключенности из мира и времени.

— Просто, как все гениальное, — в голосе у Аксая появились такие нотки, что даже полный дурак понял бы, кто здесь гений. — Я знал, что скорее всего, ты не избежишь падения в "бездну", и по уши накачал тебя... э-э... ну, пусть будут "регены" — так вы называете эти штучки у шакаи-ар в крови? — я кивнула, а Аксай поморщился: — Хотя на самом деле у шакаи-ар — просто подделка. Выродились наши потомки, да... Мы, Древние, в шаге от Вечных. Мы можем создавать новую жизнь, творить чудеса, а эти, — он презрительно скривился, — в лучшем случае, могут изменять. Ладно, проехали, — скомкал он объяснение и продолжил рассказ: — Пришлось тебя усыпить, чтобы "регены" из крови проникли во все клетки. Тогда твой транс и воздействие "темной крови" не смогло бы их разрушить. Так оно и вышло, собственно. Ну, а когда ты упала в "бездну" и твое тело начало исчезать, мои "регены" пришли в действие и выстроили подобие защиты. Этакую временную петлю, — Аксай сделал многозначительную паузу, чтобы я смогла выразить восхищение.

— Классно, — выдавила я из себя.

Аксай скис.

— Ты меня недооцениваешь, — напоказ вздохнул он. — Я тут невозможное совершил, можно сказать... В общем, ты болталась в межмировом потоке, а я искал порталы. Пришлось четыре года ждать, пока в досягаемом месте, не на дне океана и не под землей, открылся природный переход между тонким планом и вашим миром. Я проник в межмировой поток, отыскал тебя по маяку и вытащил. Собственно, это все.

— Что за маяк? — заинтересовалась я, чувствуя слабую искру интереса. Мысли невольно возвращались к одному и тому же — к жизни, которая проходила мимо меня и частью которой я больше не являлась.

— Твоя заколка, — хмыкнул Аксай. — Точнее, моя записка. Я немного пророк, между прочим, и знал, что ты будешь таскать ее с собой. Поэтому и...

— Заколдовал ее?

— Что-то в этом роде.

Аксай отвечал охотно, даже слишком, будто хотел, чтобы я восхитилась им и рассыпалась в похвалах. Почему, интересно? И почему он сделал для меня так много? Мог бы и не рассказывать сейчас ничего, спас жизнь — и хватит, договор исполнен. Мог бы даже и не вытаскивать в наш мир, ведь там, в нигде, я тоже была жива. Формально — договор был бы исполнен и так.

— Почему? — медленно произнес Аксай, и на этот раз в его голосе не было шутливо-самодовольных интонаций. Предельно серьезный, предельно искренний. — Ты подарила мне мир, Найта. Целый мир, где я свободен и могу делать все, что хочу. На тонком плане, среди своих сородичей, я был мусором, пищей для более сильных. Я только и делал, что выживал. И потом, в услужении у Ордена — тоже. А сейчас я живу, разницу чувствуешь? — он порывисто схватил меня за руку, и я дернулась, как от удара электрическим током. Пальцы у Аксая были жесткие и горячие. — Я живу. У моих ног — целый мир. Может, тебе такое и кажется несущественным, потому что ты родилась со всем этим. А вот мне пришлось добиваться всего... Я не человек. Я умею быть благодарным.

— Понятно, — прервала я его хрипло. Голова кружилась. О, да, Аксай определенно был живым. А я? Живая ли? Или отдельно от прошлого, от друзей, семьи... от Ксиля... меня нет? — Погоди. Мне нужно на свежий воздух.

— Сейчас? — удивился Аксай. — Да ты стоять не сможешь. Сидишь — и то еле-еле.

— Мне нужно на воздух.

Древний пробурчал что-то вроде "вот ведь упертая", но все-таки помог подняться. Идти я и правда не могла — обвисала на Аксае, едва перебирая ногами. Пока добралась до двери — она, кстати, вела на террасу, а не на балкон, как мне подумалось сначала — вся вспотела и начала задыхаться. А там, снаружи, осела на остывшие доски и привалилась к стене.

На улице царила ночная прохлада. От земли исходил жар — похоже, днем здесь довольно тепло и солнца в достатке. Рядом с домом трава была низкой, выкошенной, но чуть дальше — уже в половину человеческого роста. Ветер шевелил ее, как будто волну гнал по морю. Звезды на небе — чужие, незнакомые. И — тишина, только цикады пиликают что-то свое.

Где я?

Кто я?

Куда мне теперь идти?

От порога вела тропинка — узкая, словно недавно вытоптанная. Она убегала дальше и дальше, за низенькую развалившуюся оградку, в бескрайнее поле, где тусклый звездный свет серебрил метелки травы, а редкие деревья широко расставляли кроны — будто к небу протягивали раскрытую ладонь. Возможно, потом тропинка вливалась в проселочную дорогу, а та — в широкую трассу.

Целый мир у ног... Это Аксай имел в виду? Это его свобода? Идти куда хочешь, выбирать свою судьбу, не думая о предопределении и пророчествах?

Значит, и я... свободна? Совсем-совсем?

Небо было черным, но мне мерещился в нем темно-синий, до боли знакомый цвет. Звезды насмешливо перемигивались.

Свободна идти куда хочу...

Аксай, про которого я уже успела забыть, осторожно уселся рядом со мной, на скрипнувшие доски, и повернулся, ловя мой взгляд.

— Ну, как, решила? Куда пойдешь?

На моих губах заиграла улыбка — по-настоящему счастливая. Если меня забыли — я напомню. Если похоронили — воскресну. Разлюбили — научу любить меня вновь. Нет ничего невозможного.

Весь мир — у ног.

— Домой, конечно.

End

338