Самое скверное, что я знала: все мои обиды — до первого разговора. А потом Ксиль убаюкает ласковыми словами, убедит, что он был прав, пообещает больше никогда и ни за что...

Я стиснула зубы, вытирая ладонью мокрые щеки. Нет уж. Хватит. Пусть хоть раз в полной мере оценит последствия своих промахов. Я ведь не собираюсь исправлять его характер! Пусть плетет дальше свои интриги, если такая у него природа. Но со мной не в качестве пешки, а партнера.

— Ну, что ж, Максимилиан, — губы едва шевелились, но в оглушающей тишине пустой квартиры шепот прозвучал криком. — Давай вернемся к игре. Теперь мой ход... А уязвимую точку у тебя я знаю только одну.

Мне стало противно от самой себя.

"Это не месть. Это урок на будущее", — тут же рванулось на язык оправдание, но я промолчала.

Чего уж обманываться. Именно месть.

Около получаса ушло на проработку плана. Как себя держать, что сказать, многое ли открыть остальным... Как кстати оказался прощальный подарок Аксая — ментальный блок! При воспоминании о Древнем я невольно улыбнулась. Его записка, скрученная в трубочку и после заклинаний принявшая вид заколки, теперь удерживала вечно непокорную прядь над левым ухом. Рассудок подсказывал, что лучше бы от нее избавиться. Но я не могла себя заставить этого сделать. Все-таки Аксай, пусть и по своим причинам, помог мне. Даже с днем рождения поздравил...

И пусть все хорошее было прихотью полусумасшедшего демона — сначала слишком осторожного, страшащегося спугнуть шанс на спасение, а потом — ошалевшего от радости. Тем не менее, Аксай оставался единственной причиной, по которой я не хотела вычеркивать этот день из памяти.

На улице начало темнеть.

— Ладно, — я опять заговорила вслух, чтобы придать себе решимости. — Пора уже возвращаться домой.

Камешек-телепорт успел порядком нагреться в ладони перед тем, как рассыпался песком, активируя заклинание переноса. Вспышка света, легкое чувство дезориентации — и я оказалась в коридоре.

А вот сама квартира Феникс, похоже, превратилась в лазарет. Уж больно хорошо мне был знаком аромат, витающий в воздухе — свежий и капельку горьковатый. Дезинфицирующее средство, которое испаряют в помещении, где есть пациенты с открытыми ранениями.

— Найта? — Этна глядела на меня широко распахнутыми глазами, застыв у холодильника с пакетом молока в руках. На губе у нее дрожала белая капелька. — Живая?!

И только после этого я позволила себе на мгновение соскользнуть в транс, чтобы темная кровь растворила остатки регенов Аксая. Или чем он там меня попотчевал...

— Живая, — сердце кольнуло чувством вины — переживал не только Максимилиан. А я так время тянула! — И здоровая. Только устала очень... А что тут у вас происходит?

Этна так и не успела ответить. Скрипнула дверь, и в меня врезался комок разноцветной шерсти, снабженный вдобавок острыми когтями и зубами. На ногах я, конечно, не удержалась — плюхнулась на пятую точку, впечаталась локтем в полку для обуви, уронила чей-то зонтик и зажмурилась, ожидая чего угодно.

Но только не того, что мне все лицо обслюнявят!

— Тьфу... Ками, прекрати! — я, смеясь, отпихнула от себя лисью морду. Точнее, попыталась это сделать — легче было руками согнуть кочергу, чем отвести нахальный черный нос от своей щеки. — Ну, хватит, негигиенично же! Ай, ухо-то зачем?

Хорошенько цапнув меня напоследок за мочку, лисенок отскочил и, задрав хвост, понесся в сторону спальни. Видимо, перекидываться в человека и одеваться. А грустная сумасшедшинка в глазах мне, наверное, померещилась... Не плачут лисы. И мальчики тоже. Кажется.

— А где остальные? — я только сейчас осознала, что больше никто меня встречать не вышел.

Этна помрачнела и отставила наконец пакет с молоком.

— Кто где, — она сцепила пальцы, словно не знала, куда деть руки. — Кто-то отлеживается. Феникс отправилась в обход по городу. Максимилиан тебя ищет.

Вроде бы ничего не произошло — свет не померк, из углов не поползли зловещие тени... Только нахлынуло странное ощущение — будто я залпом выпила литр ледяной воды, и внутренности онемели, а к горлу подкатила тошнота.

— Феникс и Максимилиан — в городе. Ты и Ками — здесь. А остальные?

— Пытаются выжить, — фыркнул от двери лисенок. Он успел натянуть на себя только джинсы, и я имела прекрасную возможность разглядеть все синяки и ссадины на его коже. Много, слишком много для случайности... Что произошло? — Неразлучная парочка в коме, целитель им еле сумел кишки на место вправить, пока не отрубился. Шинтара усыпили — ему кости на ногах раздробило плитой. Лечить пока сил нет, поэтому, ну...

— Зафиксировали, скорее всего, и наложили обезболивающее со снотворным эффектом, — закончила я, чувствуя, как голова становится странно легкой. — Так. Айне и Ириано?

— Норма. Устали. Спят, — Ками качнулся на пятках, исподлобья глядя на меня. — Вообще твоего Дэйра больше всех цапануло. Он какой-то дрянью надышался, там ловушек было полно... А теперь наглотался жутких смесей из своих склянок и дрыхнет. Велел будить, только если "у кого-то из пациентов наступит критическое состояние". А как я узнаю, что оно наступило? Табличка в воздухе появится? — последние слова он выпалил с бессильной яростью и тут же испуганно обернулся, словно боясь разбудить спящих.

В ушах зазвенело. Я прижала руки к горящим щекам. Доигралась, идиотка! Вот к чему приводят сделки с Древними. Если бы я хотя бы попыталась его убить, а вступала в переговоры, то никто бы не пострадал...

Но тогда Аксай бы так и оставался в рабстве. А я не получила бы некий дар, который может спасти меня в будущем. И блок от чтения мыслей... Впрочем, благо ли последнее — не знаю. Время покажет.

А пока я должна делать то, что могу, пусть это и немного. Не зря же Дэриэлл меня столько лет учил сложной науке исцеления.

— Где пациенты? — спросила я Ками, пытаясь придать своему голосу твердость и уверенность. Судя по облегчению, промелькнувшему в глазах лисенка, получилось вполне сносно. — Сейчас переоденусь и посмотрю, что можно сделать. Если Шинтаром еще не занимались, попробую "собрать" его перелом — работа несложная, хотя и кропотливая. А Дэйру потом останется только залечить готовое. Сэкономит энергию. Этна?

— А? — она устало обернулась.

— Свяжись, пожалуйста, с Феникс. А она пускай дает команду саламандрам, чтобы они искали Ксиля. Надо вернуть его домой, пока он дел не натворил. Я с ним... поговорить хочу.

— Звучит зловеще, — пробормотал Ками. Я снова почувствовала укол совести. Тут настоящие проблемы, а у меня в планах дурацкая месть... наверное, с ней стоит повременить. Или вообще отказаться от этого неблагодарного дела.

— Как звучит, так звучит, — я пожала плечами и начала разуваться. — Ты, кстати, пойдешь со мной и будешь в подробностях рассказывать мне, что произошло с тех пор, как я убежала. Кстати, какое сегодня число?

На лице Ками отразилось легкое удивление.

— Двадцать второе... А что?

— Ничего, — вздохнула я. Два дня! Два дня проспала! Что со мной сделал Аксай? — Так где, говоришь, пострадавшие?

Следующие три часа слились в одно сплошное пятно, полное тоски и чувства вины. А еще — утомительной работы. Нельзя сказать, что ноги Шинтара были в таком уж страшном состоянии — да, много переломов и, что хуже, осколков, застрявших в мягких тканях. Человеку пришлось бы делать ампутацию. Но у аллийца определенно оставался шанс — при вмешательстве целителя. Вероятно, мне следовало просто дождаться пробуждения Дэйра, но я не могла сидеть на месте, когда кто-то нуждался в помощи. И поэтому — погрузилась в транс и начала потихоньку выстраивать осколки в подобие целой кости. На моем уровне зрения это выглядело, как разматывание спутанной лески. Через некоторое время кончики пальцев начали зудеть от напряжения.

А Ками сидел рядом и говорил. И я не знаю, успокаивал ли меня его рассказ или наоборот, заставлял чувствовать еще большую вину.

...Когда я исчезла, и Ксиль это понял, то в нашем городе едва не стало одним сумасшедшим больше. Застывший взгляд и эмоциональный фон приговоренного к казни... Ситуацию спасла Корделия, посвященная в план князя. Она же и объяснила, почему Максимилиан так вел себя в последнее время. Услышав о "наживке", Этна едва не убила его — а князь и не думал сопротивляться.

Но потом Феникс сказала "Она жива", а пророчица молча кивнула — и это подействовало, как ведро холодной воды на голову. Бодряще.

В пиццерии, где терялись мои следы, Корделия обнаружила письмо с угрозами и требованием прибыть в определенное место до полуночи. Медлить не стали — отправились по адресу сразу же, как поняли, куда идти. "Местом" оказалась ни много ни мало, база инквизиции. Неплохо оборудованная — на том и погорел наш отряд.

Незаметно проникнуть не удалось. Завязался бой. Долгий — почти сутки не удавалось выбить смотрителей из укреплений. Слишком умелым оказался маг.

А потом случилось нечто. С той стороны произошла заминка, потом послышались крики... и кто-то впустил Ксиля, открыв проход изнутри.

Мага нашли мертвым. Точнее, нашли фрагменты его тела, ровным слоем размазанные по стенам, полу и потолку. "Бездна" была разбита. Оставшиеся без руководства смотрители не смогли долго оказывать сопротивление...

— Короче, в итоге добро победило зло, поставило на колени и зверски убило, — Ками слегка охрип от долгого рассказа. У меня перед глазами стояли кровавые подробности боя... Выдуманные или реальные — не знаю. И я подозревала, что случилось с магом Томасом Штайном по прозвищу Спектр. Точнее, кто случился. — Так что мы битые, но гордые — типа зарубили очередной отряд. А вообще все живы, так что надо радоваться. Делия вон намекнула, что на той базе были данные о другой группе. А вот тебя мы не нашли. Ну, и как только вернулись и раненых сгрузили, Ксиль смылся.

Я медленно выдохнула и выпрямила затекшую спину. Последний осколок кости в левой ноге Шинтара встал на место. Правая была уже давно "собрана" и надежно зафиксирована. Осталось только дождаться, пока проснется Дэриэлл.

Мне хотелось спросить, как там Максимилиан — успокоился ли? Взял себя в руки? Но вместо этого я устало провела руками по лицу:

— Пойдем на кухню, Ками. Немного чая мне сейчас не повредит.

— А что случилось с тобой? — глаза лисенка в полумраке казались черными и блестели, как стекло. — Расскажешь?

— Потом. Когда все соберутся.

Выйдя в коридор, я осторожно прикрыла за собой дверь и прислонилась к холодной стене. Головная боль вернулась с новой силой. Внимание было слегка рассеянным, и, наверное, поэтому я не сразу заметила того, кто сидел в дальнем конце коридора, обнимая свои колени и неотрывно глядя синими-синими глазами в сторону "лазарета".

В первое мгновение мне хотелось броситься к нему, обнять, прижаться щекой к его щеке и зашептать на ухо, что ничего страшного не произошло, что мы все равно будем вместе — на веки вечные, что я не злюсь и наоборот прошу прощения за глупости, которые натворила... Но слова будто поперек горла встали. Как сухой хлеб — ни проглотить, ни прокашляться.

Я отвела глаза и молча прошла на кухню.

Но там и шагу сделать не успела — сразу попала в крепкие объятия.

— Дэйри, — улыбнулась я, утыкаясь лицом в надежное плечо. Ткань рубашки была слегка влажной. Пахло гелем для душа с цитрусом. Эх, Дэйри-Дэйри... Надо же, забыл где-то все свои масла и стащил гель у Феникс. — Давно проснулся?

— Давно, — Дэриэлл бережно погладил меня по волосам. Будь у человека такие холодные руки, я бы решила, что он озяб. Но для шакаи-ар это означало всего лишь приглушенное чувство голода. — Проснулся, решил не отрывать тебя от пациента и отправился на охоту, — подтвердил целитель мои догадки. — Ирсэ в стабильном состоянии. Кирот поправляется быстрее сестры, хотя досталось ему больше... Нэй, ты в порядке?

Я зажмурилась. В глаза как песка насыпали.

— Ага. В полном. Ты собираешься заняться сейчас лечением?

— Да, начну с самого сложного, с Ирсэ. А перелом Шинтара лучше на десерт оставить, там ничего страшного нет, — пальцы его мягко надавили мне на плечи в хорошо знакомые точки, заставляя напряженные мышцы расслабиться. — Хочешь присоединиться? Мне ассистент не помешает, а тебе практика. Особенно такая — редко выпадает возможность понаблюдать за восстановлением работоспособности центральной нервной системы.

— С удовольствием присоединюсь, Дэйр. Только передохну, чаю глотну...

Несмотря на то, что руки его были прохладными, от осторожных касаний разливалось тепло. Но не сонное, не вялое — нет, напротив, какое-то энергичное, как во время бега или катания на коньках. Я отстранилась неохотно и сразу поймала взгляд целителя, уверенный и светлый.

— Замечательно. Пожалуй, немного чаю и мне не повредит, — улыбнулся Дэриэлл. — Заварю на двоих. Сюда бы трав из моих запасов, да, Нэй?

Я только пожала плечами.

Солнце уже село. На кухне горела только подсветка над плитой и столом для готовки. Над чашками поднимался ароматный пар, внизу, на улице, подростки эмоционально спорили, кто-то смеялся. Оранжевый свет фонарей выхватывал кусок мокрого асфальта, тонкие черные ветки рябины и ржавый сегмент в ограде палисадника.

Кажется, о таких моментах говорят — мирные.

Только вот на душе у меня мира не было.

Дэриэлл ни о чем не спрашивал. Ни о том, где я отсутствовала столько времени, ни о блоке, который, несомненно, уже почувствовал, ни о том, что происходит между мной и Максимилианом... На первые два вопроса мне бы отвечать не хотелось, а на третий я и сама не знала ответа.

Интересно, а князь до сих пор сидел там, в коридоре? Или ушел куда-нибудь?

— Прости, что заставила тебя поволноваться, — от моего дыхания по коричнево-прозрачной поверхности чая прошла рябь. — Так уж вышло. Ками мне рассказал про базу и уничтожение отряда инквизиции. Получается, сейчас наша группа — самая эффективная?

— Наверное. Информации для сравнения от других не поступало, — Дэриэлл отставил чашку, но не на стол, а на свою ладонь, словно не желая упускать крохи тепла. В синеватом освещении его волосы казались темными. Челка была зачесана назад и закреплена заколкой, но одна маленькая прядь выскользнула и теперь перечеркивала наискосок лоб. За все время, пока мы сидели здесь, целитель ни разу не отвел от меня взгляда. Как будто боялся, что я исчезну...

Первый месяц весны подходил к концу. Скоро на деревьях нальются новой жизнью почки, а упрямые стрелки травы пробьют слежавшуюся прошлогоднюю листву. Нынешняя зима была не только самой снежной и холодной за последние годы, но еще и самой длинной. Она тянулась и тянулась — до бесконечности. Первый обжигающий ноябрьский мороз в окрестностях Зеленого города, белизна сугробов Кентал Савал, вытягивающий душу холод среди стен Академии, сверкающее ледяное великолепие клана Акери... Снежное одеяло на земле становилось все толще, засыпали реки под своим панцирем, и даже душа замерзала.