Бракованные судьбы

— Ничего подомного, — возразил парень, приобнимая меня за талию. — Марина у нас уже очень взрослая и ей только в радость поухаживать за старым старшим братом... Да, Марин?

— Я себе чай делаю, — отозвался ребёнок, чем вызвал у меня короткий смешок.

— В радость, как же, — с ехидцей повторила я, убирая со своих "шестьдесят" чужую ладонь.

— И ладно, сам заварю. Тебе, может, тоже? — спохватился Александр, доставая кружки.

— Нет, спасибо, — отказалась, с улыбкой рассматривая кухонный интерьер.

А он, интерьер в смысле, был самым обычным. Так называемый кухонный уголок (стол и небольшой угловой диванчик), пара табуреток, газовая плита, раковина, обои в светлых тонах... В раковине, кстати, гора немытой посуды.

Заметив эту деталь, хмыкнула. Ну вот, сразу понятно, что в этой квартире живёт мужик. Более того, этот мужик очень не любит хозяйственный хлопоты. Конечно, я не могу судить только по кухне, но интуиция, будь она не ладна.

— Саш, а ты тут один живёшь?

— Ага. Иногда, правда, Андрей заходит, но... — закончить фразу ему не дал сам "предмет" обсуждения, застывший в дверном проёме.

— Не ври. Я очень часто к тебе захожу, и почти также часто ты не пускаешь меня к себе на порог, — улыбнувшись, темноволосый парень босиком, в тёмных джинсах и расстёгнутой рубашке прошлёпал к столу и плюхнулся рядом со мной. — Привет, Мари. Ты извини, что я вот так... в такой одежде. Спал просто.

— Привет, — поздоровалась. — А он тебя правда на порог не пускает? — спросила, кивком головы указав на недовольного Саньку.

— Правда! Сегодня — единичный случай. А обычно, как ни приду, то его дома постоянно нет, то замки он три часа отпирает, то вообще...

— А может кто-то просто не вовремя приходит? — задал риторический вопрос хозяин квартиры, отхлебнув кофе. — Или ты скажешь, что пять-шесть утра — это нормально?

— Нормально! — упрямо подтвердил Андрей, не глядя на брата.

— Как же, как же... Шляешься всю ночь не понятно где, а как спать захочется, ко мне прёшься. Родителям-то стрёмно показываться, — произнёс Сашка, одним глотком допивая кружку с кофе. — Маш, пойдём, я тебя отвезу.

— Вы же только приехали!

— И что? — равнодушно отозвался беловолосый, поднимаясь из-за стола.

— Ещё посидите? — не то предложил, не то попросил младший брат.

— Извини, Андрей. Мне домой нужно. А Сашка меня отвезти обещал, и, тем более, дождь на улице, — вмешалась я, смущённо улыбнувшись.

Естественно то, что мне срочно нужно домой — было неправдой. Я бы ещё с удовольствием тут посидела, поговорила бы с Андреем, поприкалывалась бы вместе с ним над Сашей, но... раз беленький захотел отвезти меня домой прямо сейчас, то что мне остаётся? Напроситься и погостить ещё чуток? Неее, не в моём духе это.

— Ну, тогда ладно, — немного огорчённо согласился черноволосый (кстати, только что в голову пришло: если они братья, то почему цвет волос такой разный?) — Только, Машунь, можно вопрос?

— Давай, — легкомысленно (дурында, головой нужно было думать!) согласилась я.

— Тебе нравится этот злыдень? — и, чтобы не усомниться, кто именно удостоился этого почётного звания, Андрей ткнул пальцем в сторону горячо любимого старшего брата.

Честно признаться, я не думала, что ответ мне дастся с таким трудом: мыслей — нет, губы не слушаются, взгляд... бараны на новые ворота и то с более умным видом смотрели! Но всё же, кое-как пересилив себя, я ответила:

— Ну, да, как бы — да...

— Андрей, а почему Саша не сказал нам, что у него жена есть? — неожиданно спросила Марина (о которой мы все уже давным-давно позабыли), вылезая из под стола.

— Кто тебе такое сказал? — обалдело выдохнул Андрей, передёрнув плечами.

— А мы сегодня на карусели ходили, и там, к нам бабушка какая-то подошла. Она сказала, что Саша и тётя Маша — муж и жена, — девочка радостно улыбалась, попеременно хихикая в ладошку.

Немая сцена.

Вот честно, в тот момент я была готова сквозь землю провалиться, лишь бы не видеть донельзя удивлённых Сашкиных глаз и шокированной мины Андрея.

— Муж и жена? — не меняясь в лице, прошептал брюнет. — Вы что... пожениться хотите? Ты беременна???

— Всё, Маш, пошли подальше из этого... дурдома, — чуть ли не прошипел белобрысый, не ответив на последний вопрос и первым направившись в сторону коридора. Я, отставая буквально на пару секунд, вылетела следом.

"Ох ты ж, кошмар какой. А я-то думала, что только моя семейка может делать такие странные выводы".

Глава 10. Страшные истории на ночь.

— Саш? — спросила я, нерешительно дотронувшись до руки беловолосого парня. — Ты злишься?

— Нет, из-за чего? — удивлённо пробормотал тот, покачав головой. — Из-за Андрея? Ну, он, конечно, баран, но я не злюсь. Просто немного устал, — сознался, еле-еле улыбаясь. Хотя, я не уверена, что то была действительно улыбка. Освещение-то в машине не ахти какое, может что-то, да померещилось.

— Устал и всё? — с беспокойством в голосе уточнила.

— Ага, — по-доброму усмехнулся Сашка, откинувшись на сидение. — Но если очень уж хочется — можешь меня пожалеть, — "великодушно" разрешил он и пакостно добавил: — Кстати, а насколько сильно я тебе нравлюсь?

— Примерно также, как и Дездемона нравилась Отелло, — не задумываясь ответила, через лобовое стекло глядя на пустой двор. Да, дождь разогнал всех: от молодых мамочек с детишками до вредных старых бабусек с дедуськами. Никого нет, все сидят в своих квартирах, прячутся, как прячутся птицы в маленьких, неуютных скворечниках. — Проводишь меня?

— А что мне за это будет?

— Я тебя поцелую... в щёчку.

— Ну, если только в щёчку, — наиграно вздохнул Сашка, выходя из машины.

Не прошло и двух минут, как мы оказались в подъезде моего дома.

— Темно, — поёжившись, заметила я, краем уха слыша, как блондин шуршит зонтом и при этом что-то неразборчиво бормочет себе под нос.

— Наверное, пробки выбило или лампочка перегорела, — поделился своими мыслями Саша, взяв меня под локоть. И правильно сделал, между прочим! Ведь из меня ходок в темноте, всё равно, что из моей ненаглядной Курицы-соседки профессор математических наук. — Хотя, не похоже, что лампочка. На других-то этажах света тоже нет.

— Сашка, — тихо-тихо прошептала. — А ты что-нибудь видишь?

— Вижу, но плохо. Так что идти будем долго.

— Давай я хоть фонарик на телефоне включу?

— Давай.

Но даже при наличии небольшого светильника, до квартиры пришлось добираться не меньше пятнадцати минут. На одном из этажей беловолосый обрадовал меня, заявив, что "пробки тут не при чём", оказалось, в доме банально вырубили свет.

"Оля, Олечка... пожалуйста, будь сегодня дома! Умоляю!!!", — думала я, изо всех сил сжимая чужую ладонь. Перспектива остаться на всю ночь одной, без света, со своим главным страхом... мягко говоря, пугала.

— Маш, что с тобой? — аккуратно высвободив свою руку, спросил парень.

— Ничего, — надеюсь, получилось без заиканий?

— Мы на девятом. Какая квартира?

— Вон та, — произнесла, указав пальцем на крайнюю дверь. — Сейчас открою. Ты, кстати, зайти не хочешь?

— Хм. А у тебя там соседка... кричать не будет? — с трудом подбирая слова, спросил мой провожатый.

— Плевать на соседку! Тем более, — щелчок дверного замка. — Она опять куда-то свалила, — мрачно закончила я, оглядывая тёмный коридор родной квартиры.

— Тогда ладно. Не оставлять же тебя, трусиха, одну! — хрипловато засмеялся Саша, приобнимая меня за плечи.

— Сам трус!

— Ну, я-то, в отличие от тебя, темноты не боюсь.

— А кто сказал, что я боюсь? — заупрямилась, не желая признаваться кому бы то ни было в своих страхах.

— А то по тебе не видно.

— Ну вот, прицепился, — пробурчала раздосадованная я, скинув с плеч Сашкину ладонь. — Теперь фиг отстанешь, да?

— Почему же? Отстану, но... — многозначительная пауза не понравилась бы даже самому равнодушному и не любопытному человеку на свете. Что уж говорить обо мне?

— Что "но"? — присев на корточки возле телефонной тумбочки, я выдвинула небольшой ящичек и стала рыться в нём, надеясь найти хоть две-три свечи, а если повезёт — то и фонарик, пусть даже и не очень яркий. Зарядка-то на телефоне не вечная.

— Отстану, НО не сразу.

— Садист. Тут девушке плохо, а ты и рад на больной мозоли потоптаться.

— Маааш, ну, честно скажи: что, правда, боишься? — словно не веря в такую простую штуку, как боязнь темноты, спросил Саша.

— Да.

— Ой, Чуча...

— Хватит обзываться, достал уже! — медленно проговорила (а чтоб дошло наконец!), направляясь в зал.

"Вот честно, когда-нибудь он меня выведет, и я поставлю ему под глазом фингал".

— Я же ласково, — с поучительными интонациями возразил беловолосый, идя позади меня.

— Ласково он... Я тоже ласково могу! Будешь у меня — Скелетончиком!

— Кем? Это в каком смысле?

— В прямом! Есть больше надо, а то так и будут кости торчать, — усмехнулась, слыша за спиной возмущённое хомячковое сопение. — Кстати, у тебя зажигалка есть? — внезапно спросила, когда поняла, что ни спичек, ни ничего другого под рукой не наблюдается.

— На, — почти тут же мне протянули небольшую пластмассовую финтифлю, призванную давать людям огонь.

— А ты знаешь, что курить вредно? — как бы между прочим поинтересовалась я, на самом же деле, стараясь повнимательнее приглядеться к Саше. А может он из-за этого такой тощий? Да нет, не похоже... я сигаретный дым всегда учую, а от него ни разу ничем подобным не несло.

— Я не курю... ну ладно, бывает, но очень редко, — всё-таки сознался беловолосый под моё, хе-хе, изучающее молчание.

— Как же, как же, — скептично хмыкнула, когда мне в голову неожиданно пришла одна мысль, отправителем которой оказался желудок. Ну, тогда всё понятно. Чашечка чая и одно пирожное (и энное количество сахарной ваты) не лучший ужин для здорового человека. Проще говоря — хавать пора! Кстати, а Саша и того меньше меня ел, всего-то две кружки кофе и всё.

— Сань, пошли на кухню?

— Опять? Зачем? Я это кофе уже вид...

— Есть буду готовить. Пельмени любишь? — перебивая, спросила своего "Склетончика".

— Люблю!

— Значит, будешь помогать.

— Маааш, — почти тут же убито протянул парень, понадеявшись отвертеться от готовки. — Темно же, какой готовить?

— Ничего-ничего, уж как-нибудь смудрим пару пельмешек.

На самом деле всё, что мне требовалось от Саши, так это чтобы он стоял около плиты вместе со мной и светил фонариком, помогая тем самым "определять степень готовности блюда" и т.д.

— Вода выкипает, — предупредили меня через пару минут.

— Ага, достаю уже, достаю, — пробормотала в ответ, копаясь в холодильной камере. — Вот они, гады... в самом нижнем ящике были! — пожаловалась я, с сомнением повертев в руках пачку с полуфабрикатами.

— Ну, их же сначала кто-то туда запихнул, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс светловолосый, посветив фонариком мне в лицо.

— Саша! — тут же прикрикнула, закрыв глаза свободной рукой. — Детский сад, трусы на лямках.

— А то, — самодовольно подтвердил новоявленный детсадовец, оттягивая невидимые подтяжки.

— Эх, ты... Ну ладно, пошутили и харэ. Давай, лучше отойди чуть-чуть назад. Сейчас "пищу" в кастрюлю засыпать буду.

— Засыпай, я тебе мешаю?

— Хорошо, если что случиться — сам виноват.

Секундой позже:

— Шшшшш! Кто ж так засыпает?! — зашипел Сашка, когда ему на руку попало достаточно большое (ну, это по моим скромным меркам) количество горячей воды.

— Я, — плоско и ёмко, немного виновато. — Прости.

— Ничего, — вздохнул покалеченный, открыв кран с холодной водой.

— Дай посмотрю, — попросила, пытаясь заглянуть в лицо парня. Бесполезное занятие, учитывая, что кругом всё та же темнота, а фонарик Саша оставил валяться на небольшом столике-подставке. — Дай, дай посмотрю.

— Зачем? — развернувшись, спросил блондин.

— Надо, — упрямо заключила я, взяв не сопротивляющуюся конечность. И в моём упрямстве была определённая цель. А именно, аккуратно переплетя наши пальцы, я осторожно подула на обожжённое место и, почти не касаясь кожи губами, поцеловала.

— Маш, Маша, — позвал белобрысый олух. — Слушай, а ты там тоже... не ошпарилась, а? Ты чего такая странная?

— Идиотина, я тебя так утешаю, между прочим! — слегка скривившись, возмущённо ответила я и потопала обратно к плите.

— Фонарик бери, а то мне опять ничего не видно, — тихо буркнула, помешивая пельмени. — Если хочешь — ешь и можешь ехать.

— Прогоняешь? — спросил парень, и по голосу я бы не смогла сказать о том, что он сейчас чувствует.

— Нет, — чуть поразмыслив, всё же произнесла. — Просто тебе же, наверное, домой хочется. Спать лечь, да и Маринка у тебя.

— Марина с Андреем, — поправил меня Саша и, как будто о чём-то неожиданно вспомнив, поинтересовался: — А давно у тебя это?

— Что?

— Ну... страх перед темнотой, — неуверенно пояснил.

"Ё-моё, неуверенно! Это точно тот нахальный тип, которого я встретила несколько недель назад?"

— Перед темнотой — относительно недавно, а перед тишиной... да всегда.

— Расскажешь? — с осторожностью сапёра на вражеской территории спросил парень.

— А что рассказывать-то? Банальщина одним словом, детские страхи. Ничего интересного.

— .....

— Саш, — вздохнув, устало пробормотала. Ну как он не понимает, неприятно мне говорить об этом, особенно сейчас. — Ладно, только отстань. И чур не ржать!

— Я, по-твоему, совсем "того", чтобы ржать?

— Ну, на нормального ты тоже не особо смахиваешь, — с ехидцей ответила я и, помолчав несколько секунд, всё-таки начала:

— Тишину я не люблю с самого детства. Не знаю, как объяснить попонятнее, но... тебе когда-нибудь приходилось чувствовать на себе чужой взгляд?

— Было пару раз.

— Вот и у меня так же. Стоило остаться одной — в тишине — как тут же начинало что-то мерещиться. В детстве мне казалось, что стены и вещи смотрят на меня каким-то долгим, злым взглядом. В свою комнату, в отсутствии родителей, я вообще старалась не заходить. Знаешь почему? У меня там повсюду были разбросаны мягкие игрушки — всякие зверушки, герои сказок, обычные куклы, с которыми я не играла... и у всех них, естественно были глаза. Понимаешь о чём я?

Саша, подойдя чуть ближе ко мне, осторожно кивнул.

— Но это всего лишь тишина. С ней, с горем пополам, можно бороться: включить телевизор или радио, выйти на улицу, в конце концов... намного страшнее оставаться в темноте.

Я чуть-чуть помолчала, собираясь с мыслями.

— Когда мне было лет девять-десять, мы поехали в гости к дедушке. Он жил в лесу, потому что работал лесничим, а сам лес — и не лес толком. Так, пара деревьев и небольшая полянка. Звери там, конечно же, были, но не хищники. Бояться было нечего, и мы спокойно могли ходить хоть в самую глубь.

— И ты пошла? — перебивая, спросила моя персональная жилетка. Ну, а как его ещё назвать? Я ж ему сейчас вроде как душу раскрываю, выплакиваю свои проблемы... Так что точно — жилетка.