Оружейникъ (Агренев-2)

* * *

— Гриша. Тут дело такое.

Александр ненадолго задумался, как правильно построить разговор и продолжил.

— Вот скажи — ты мне доверяешь?

Долгин всем своим видом выразил возмущение столь глупым вопросом.

— Командир!

— Да ты не горячись. Поездка нам предстоит не самая спокойная, и дела там будут не... очень законные.

— Ну и?

Главный инспектор опять выразил возмущение, только на этот раз тем, что командир в нем усомнился. А ещё легкое недоумение — с каких это пор князя волнуют такие мелочи?

— Н-да.

"А чего я от него шифруюсь? Уж если кто и заслуживает правды — так это он. Почти всей правды, несущественные мелочи мы все же опустим"

— Григорий. То, что я тебе сейчас скажу, унеси с собой в могилу. Даже на исповеди молчи, понял?

Ошарашенный таким плавным изменением беседы, собеседник аристократа невольно выронил из рук мельхиоровую ложечку, которой ещё миг назад помешивал чай.

— Вот скажи. Человек, который спас жизнь десятку людей, он какой?

— Ну, уж точно не плохой.

— А если сотне. Сотне тысяч?

— Такого и вовсе впору к лику святых причислять. Только я что-то в толк не возьму, к чему ты это, командир?

— А если я ЗНАЮ, как спасти десяток миллионов жизней?

— Ну уж прямо... миллионов?!?

Григорий неосознанно перекрестился и с тревогой посмотрел в лицо Александру.

— Это что же за напасть такая ожидается?

— Напасть? Хм. Сперва Империя войну проиграет — потому как нынешнему императору недолго осталось, а тот кто ему на смену придет просто не справится. Потом революция будет, потом ещё одна война и ещё одна революция. И напоследок третья война — гражданская. Это, Гриша, когда брат на брата, сын на отца.

Князь подошел и в упор уставился на своего друга.

— Знаешь, откуда мне все ведомо? Иногда я вижу все, что только что тебе описал. Словно дурной сон. И придумки все мои — оттуда же. Просто вижу. Раз десять проверял, все сбылось.

— Господи святы, Александр Яковлевич! Миллионы!

Григорий поверил ему сразу, а поверив — моментально сгорбился и словно постарел. Командир всегда говорил ему только правду. Недоговаривал — такое было, но лгать не лгал, ни разу.

— Так вот скажи мне, если я хочу все это предотвратить. Любыми способами, и если понадобится, в крови по маковку замараюсь. А не допущу, что бы в землю столько народа легло! Вот и скажи мне, Гриша, какой я человек?..

Григорий непроизвольно сжал голову руками и опять повторил.

— Миллионы... Командир, ну как же так? Почему?

Затем выпрямился и огладил усы.

— Я уже говорил, Александр Яковлевич — куда ты туда и я, а теперь уж и подавно. Ты мне только одно скажи, как до такого дойдут-то?

— Это долгий разговор, Гриша. Вот что, пошли-ка перед камином посидим?

На следующий день все провожающие сильно удивлялись повышенной угрюмости господина главного инспектора. Что, впрочем, никак не помешало им очень тепло пообнимать его на прощание — раз уж самое главное начальство нельзя.

* * *

Время в поездке из Питера в Вену пролетело очень быстро, и для Александра и для его спутника: первый разбирал свои черновые наброски и выискивал в них слабые места, а второй прихватил с собой в дорогу сразу пять учебников и методично их осваивал, периодически отвлекаясь на еду и сон. Бывший унтер-офицер, пообщавшись на фабрике с образованными, а иногда даже очень образованными людьми, и добрый десяток раз за очень непродолжительное время почувствовав себя натуральным дураком, это ощущение запомнил. А запомнив — решил, что оно ему не нравится и обратился за советом к князю, моментально получив на руки список литературы и ценное указание — не жадничать и нанять себе домашнего учителя. Насчет последнего он не успел, а вот сделать набег на букинистическую лавку удалось. В результате, само путешествие в памяти Григория как-то не отложилось — зато в Вене он впечатлений набрался вдоволь. Учитывая, что до этого дня он в Австро-Венгрии если и был, то очень недолго (то есть догнал "несуна", скрутил, поднял, и пинками погнал обратно на родимую сторонку, пока чужие погранцы не объявились), его интересовало буквально все! Благо что посмотреть было на что: на месте они не сидели и всего за два дня исколесили и прошли пешком как бы не половину города, посетив пару банков, семь-восемь аптек и дюжины две магазинов. Потом была Бельгия (в которую они добрались транзитом через Второй Рейх) и ее бдительно-недовольные (но вежливые, этого не отнимешь) таможенники — там они сняли уютную квартирку в славном своими оружейниками городе Льеже, где и оставили часть багажа. И не только багажа, их настоящие паспорта тоже остались в арендованной ячейке местного банка. К моменту, когда они оказались во Франции, уральский казак Григорий Долгин чувствовал себя бывалым путешественником — шутка ли, четвертая страна за десять дней!

Сразу снять подходящее жилище не удалось, пришлось гостям столицы ютиться в шести комнатном номере отеля с поэтичным названием Лотти. Всю следующую неделю князь сразу после завтрака уходил, оставляя своего друга в одиночестве осваивать очередной учебник, и появлялся к часу-двум пополудни — иногда довольный, а иногда и не очень. Пообедав, они отправлялись бродить по улочкам Парижа, до позднего вечера осматривая и изучая все, что только привлекало их внимание. Особенно запомнился путешественникам бульвар Капуцинок, где они впервые попробовали печеных каштанов. Александр, сняв пробу, свой кулек тихонько выронил — как-то не пошло ему это лакомство парижан. А его спутник свою порцайку уничтожил под корень. И только после этого осведомился, что же это такое интересное он съел, по вкусу прям как сладкая картошка?

— Каштаны.

— Да ну? А у нас ими животину подкармливали.

— Это еще что, Гриша. Я вот слышал, что французы оченно лягушачьи лапки уважают, хорошенько обжаренные!

Долгин сглотнул и немного позеленел.

— Правда, что ль?

— Ага. Ещё улиток виноградных употребляют, мидий, а устрицы — ну, это навроде улиток или там слизняков, вообще за изысканное кушанье считается. Соком лимонным на них брызжут, да прямо живьем и наворачивают, за милую душу. И сыр ценят исключительно с плесенью, да ещё и основательно завонявший.

Позеленев ещё больше, Гриша выдавил из себя.

— Не приведи господь так оголодать!..

Впрочем, следующее яркое впечатление напрочь перебило все мысли об особенностях французской национальной кухни. Дом Инвалидов , а точнее саркофаг Наполеона Бонапарта в нем — произвел на русского путешественника прямо таки неизгладимое впечатление. Особенно если учесть, что оба его деда активно участвовали в Великой Отечественной 1812 года, и успели поделиться со своим внучком избранными воспоминаниями о том, как они усердно шинковали солдат непобедимой армии своими саблями. На выходе им попался лоток, на котором были разложены с полсотни открыток с различными видами последнего пристанища французского генерала, первого консула и до кучи императора Наполеона первого — так Григорий скупил разом все, а его командир завертел головой в поисках фотографа (но так и не нашел, отчего немного огорчился). А бывший унтер немного осмотрелся, да и принялся целенаправленно обходить лоточников, выискивая отсутствующие у него картинки. Завершив первый круг, он ненадолго задумался и тут же пошёл на второй, мимоходом пояснив, что один комплект открыток он оставит себе, а второй по частям презентует многочисленным родственникам. По такому делу пришлось ненадолго зайти в букинистический магазин за большим альбомом — и там уже оторвался Александр, пересмотрев все книги на полках. За следующие дни они посетили театр "Красная мельница" — он же кабаре Мулен Руж, и посмотрели знаменитый танец канкан (после чего господин Долгин на некоторое время выпал из жизни — потому как такой крутой эротики ему видеть ещё не приходилось). Прошлись мимо Нотр дам де Пари (во время осмотра князь заметил приземистого горбуна и фыркнул, пробормотав себе под нос непонятное, но явно женское имя). Попытались прогуляться по Булонскому лесу, но вот последнее не удалось. Из осторожных расспросов прохожих выяснилось, что лес был, причем достаточно неплохой. Но, к сожалению, он не перенес последнего визита соединенной русско-прусской армии в Париж: невежественные варвары попросту пустили его на дрова, обогреваясь суровой (местами даже со снегом) зимой.

— Печально. Скажите, мсье, а в честь кого установлен вон тот памятник?

Оказалось — героям сопротивления. Додумавшимся устроить засаду на входящую в город колонну союзных войск, с целью обстрелять и... В общем непонятно с какой целью. Потому как три десятка любителей, против как минимум пяти тысяч регуляров, да в эпоху кремневых ружей — это всего лишь одна из разновидностей изощренного самоубийства. Конечно же, засада не удалась, и будущих героев мимоходом прихлопнули, даже не прекратив движение. В принципе про них и потом бы никто не вспомнил, но они оказались единственными сопротивленцами из полумиллионного населения города, а значит, подлежали обязательному увековечиванию в мраморе и бронзе. В мраморе непосредственно на месте подвига, в бронзе — рядом с домом Инвалидов.

— То-то я думаю, чего это мне каменюги знакомыми кажутся! Хм, интересно. Прошу прощения, мсье, а где я могу заказать копию этих скульптур?

Добравшись на следующий день до художественной мастерской, Александр первым же делом признался ее хозяину в своей сильной любви к искусству. А так же о давнишнем желании — поставить в своем загородном доме при входе две статуи сфинксов или чего-то подобного им. Даже и небольшой рисуночек приготовил, вдруг представится возможность?

— Понимаете, я давно хотел совершить путешествие в Египет, увидеть следы былого великолепия и почувствовать дыхание прежних времен... Но все как-то не получается. Так вы говорите, разницы между вашим творением и работой древних мастеров не будет? А знаки?

— Какие знаки, мсье?

Мастер явно заинтересовался возможным заказом, но держал себя солидно, всем своим видом показывая, что далеко не бедствует.

— Ну, эти. Как их там?.. Иророглифы. Надо что бы они присутствовали, как на сфинксах в Лувре!

— Будут.

— А сроки? Я, знаете ли, через две недели покидаю ваш город, и мне бы хотелось оставлять это дело незаконченным.

— Можно и через две недели. Но мне придется отложить в сторону остальные заказы, так что?..

Мастер вопросительно посмотрел на своего клиента, и тот его не разочаровал: небрежно кивнул и вытащил из внутреннего кармана пухлую пачку франков.

— Вот, это аванс. Так вы гарантируете?

— Да, мсье.

— Отлично, я загляну к вам через десять дней.

Оторвав своего спутника от осмотра небольшой партии "греческих" статуй (Гриша до того проникся их красотой что не удержался и погладил выдающийся бюст одной богини) ценитель прекрасного учтиво попрощался и они покинули мэтра Роше. Приняв важное решение — полностью посвятить этот день искусству во всех его проявлениях, Александр потащил своего спутника в ателье, где с них часа два снимали всевозможные мерки, а потом в оперу. Только вошли они не с парадного входа, а со служебного. Пятнадцать минут энергичных переговоров с немного растрепанным господином почтенного возраста завершились тем, что князь расстался с очередной пачкой франков, а взамен получил просто таки громадный и на удивление легкий чемодан.

— Фух, пожалуй, на сегодня все.

— Ага. Командир, так может, махнем опять в Мульен Руж?

— Ну, я в принципе не против. Вообще-то, есть ещё одно неплохое кабаре, так может туда?

Но посмотреть очередной канкан в этот день им не удалось. В отеле, где они ненадолго появились, чтобы оставить нежданно образовавшийся багаж, их уведомили, что для господ Олаха и Ференци имеется корреспонденция от их маклеров.

— Угум. Дружище, мы переезжаем.

— О. А чего так?

— Нашлась подходящая квартирка. Кстати, недалеко от отеля и совсем недорого. А завтра мы с тобой поедем осматривать ещё более подходящий нам особнячок в пригороде.

Глядя, как на лице у Гриши появляется выражение вселенской грусти, Александр не выдержал и рассмеялся — его приятель уже не раз намекал, что не прочь поближе познакомиться с француженками. Да и командиру было бы неплохо "развеяться" от забот. Учитывая, что кабаре у бывшего унтера прочно ассоциировалось с большим (правда дорогим) борделем... Настроение было отличнейшее, пункты плана выполнялись один за другим и поэтому он решил немного утешить своего друга.

— Завтра с утра поедем покупать пулемет. А вот ближе к вечеру можно будет и в улицу красных фонарей заглянуть — хотя в Париже половину кварталов можно этими фонарями увешать.

— И что мы там будем де... Погоди, командир. Пулемет?!

Григорий пришел в состояние радостного предвкушения: об этом оружии много кто слышал, да мало кто видел. А уж пострелять из него и того меньше народу удостоилось. На следующий день (причем у отставного штаб-ротмистра сложилось такое впечатление, что его спутник и не ложился) они слегка загримировались, и отправились в парижское представительство фирмы Максим-Норденфельд, которое торговало не только пулеметами но и скорострельными пушками. Впрочем, как оказалось, у них и динамитными шашками можно было разжиться без особых проблем. Улыбчивый и очень предупредительный продавец многословно поведал ранним посетителям о том, как правильно они поступили, обратившись именно в их фирму. И пообещал умереть — но удовлетворить все пожелания господ покупателей.

— Конечно, мы так сразу и поняли, что вы готовы нас удовлетворить. Н-да. Что скажешь?

— Берем!!!

Спутник князя от избытка чувств ответил слишком громко и напористо, отчего продавец (не понявший из короткого диалога ничего и заподозривший в более молодом покупателе всего лишь переводчика) заметно обеспокоился, не понимая причины такого недовольства.

— Мсье?

— Сколько?

— О! Прекрасный выбор за относительно небольшие деньги, всего семь тысяч франков и этот прекрасный механизм будет ваш. Возможно, мсье желают опробовать его в действии? Наша фирма предоставляет такую возможность солидным покупателям.

Мсье желали. К удивлению Александра, пробовать они стали выставочный образец, и пока дорвавшийся до сладкого Долгин осваивался с новой игрушкой, его командир уточнил — а когда они смогут забрать свою покупку? Разумеется, в том случае, если все-таки решатся на нее? Оказалось, всего лишь через три недели. Связанно это было с тем, что частные лица желающие приобрести новое (а для многих ещё и весьма сомнительной надобности) оружие, у крыльца представительства отнюдь не толпились. Собственно, они вообще были первые за последний месяц, а государственные структуры размещали свои заказы прямо на заводе, без промежуточного звена в виде представительства.

— Боюсь, у нас нет столько времени.

— Возможно, заявленный мною срок удастся ненамного уменьшить. Скажем, на пять дней?

— Ну почему же ненамного. Кстати, я не расслышал ваше имя?

— Бернар Соннэ, к вашим услугам.

— Так вот, Бернар — как вы понимаете, мы с моим компаньоном занятые люди и не можем так долго ждать. Давайте поступим следующим образом: я передам вам двойную цену пулемета наличными прямо сейчас, а вы сами уладите все формальности со своим начальством. Мы же заберем с собой представленный вами образец завтра — ближе к вечеру. Что скажете?