Красная вспышка пламени в бесконечном океане безумия пронзает тучи. В круговерти мира оснований вновь пылает огонь феникса, что собирает под свои стяги верных своей сути расы таугрим. Тысячи миров должны вновь очнуться. Наступает время очередного вселенского похода против древнего врага. Ибо никто не претерпел от него больше, чем таугримы. Пройдя через бесконечное число перерождений, пламя феникса обрело нужную степень безумия. Противостоять бездне может только оно. Обретя телесную форму, оно даст рождение лидерам, которые разорвут бесконечный цикл перерождений и позволят обрести покой павшим.
Миллионы лет прошли, но неугасимое пламя по прежнему горит ярко. Это чувствуюn спящие на своих тронах. Час близок. Но остальные спящие тоже предвидят момент и спешат воспользоваться его плодами. Зрелые побуждения предваряют невинный опыт. Глубоко под землёй в вечном движении пребывает та, что порождает копателей, внушающих ужас. На продуваемых всеми ветрами горных плато среди облаков скрывается шагающий по лезвиям. В глубине океанов спят крепким сном наблюдающие за казнью, жаждущие возмездия падшие и морские чудовища, родственные копателям. Среди холмов, покрытых густыми джунглями шагают хищники внушающие отвращение всем антропоморфным. Поднимая к небу свои асимметричные тела, они завывают гимн кошмаров. В неведомых далях, среди летающих скал d стазисе находиться прародительница бесформенных архитекторов. Они ползают вокруг, ища в безумии твёрдый причал, где их "корабль" сможет причалить, чтобы пробудить свою богиню-прародительницу. В древних пещерах до сих пор слышны песни арахнидов, прославляющие их королеву. Они одни из тех, кто не был поражён безумием, в отличии от их падшей прародительницы.
Но всё это нереально. Иллюзия отражения. Тень в мире оснований. Мусор изнанки мира. И только спящие на тронах, стерегут покой галактики. Сквозь сон звучит древний гимн, отпугивающий ползущий ужас, закрывающий врата, ослепляющий чудовищные взоры, следящие за столь лакомым полем битвы.
Мы отказываем вам в ложном величии.
Свою славу мы заработаем сами.
Мы отказываем вам в радости убийства.
Наша кровожадность наследие наших предков.
Мы отказываем вам в страдании.
Наша поступь подобна лихорадке.
Мы отказываем вам в сокровенной мудрости.
Интриги и стремления в нашей крови.
Мы отказываем вам в удовольствии.
И правила игры устанавливаем сами.
Мы отказываем вам в честном поединке.
Месть в молчании за павших собратьев.
Три дня спустя. Колония Ур-Драгор.
Торли Некрос вышагивал по девонским(16) пейзажам новой колонии с улыбкой полной довольства и радости. Поводов для этого было несколько.
Первое: поскольку флот не мог поспеть всюду, приходилось работать ножками. Вот и сейчас он наслаждался чудесной прогулкой в сопровождении своего отряда нежити. Мертвяки бодро вышагивали за своим некромантом, неся на себе тяжёлое оборудование.
Второе: альмы в Новой Орде обычно были заняты в качестве разведчиков, особистов, безопасников и следователей. Уж такова была их роль в обществе. Впрочем орки и остальные не жаловались, воспринимая худощавых анархистов в присущем им амплуа без возражении. Должна же быть польза Общности от этих доходяг, хамелионов и псиоников в одном флаконе. А потому Торли был необычайно рад, что из-за своего дара некроманта, ему не надо заниматься ничем таким.
Третье: настроение альма серьёзно поднимала стезя первопроходца. Он просто наслаждался прогулкой и работой на свежем воздухе. Хотя и в этой работе присутствовал элемент госбезопасности — оборудование, так аккуратно переносимое нежитью под его командой, служило для производства хорт-гончих.
Так что сейчас некромант-псионик забирался в дикие места этого мира, чтобы в тишине и покое установить малую маточную грибницу для производства боевых мутантов. Хорт-гончие были идеальными существами для этих целей. Тем паче, что всё необходимое для их производства на месте было взято с собой, а потому никто не помешает отдохнуть от долгого перелёта. Не сказать, чтобы Торли был социопатом, но некроманты в Новой Орде, или как их называют орки — фашморы, никогда не тянулись к публичной жизни. Пускай характер у них не сахар, но стереотипное поведение из мифов — удел безумцев. В обычаях повелителей мёртвой плоти — научные изыскания.
Торли в этой связи был таким же исследователем, проводящим своё время в походах по планетам в поисках новых видов животных. Некромантия в деле планетологии служила отличным подспорьем. И потому счастье на лице ящера было непритворным.
Пусть у Торзино — семиюродного брата болит голова за порядок колонизации. Пусть племянница Каэри со своим мужем ищут место для закладки храма Общности. Его дело — планетология. Ясно как Негасимое Пламя, что без изысканий множества других отрядов планетологов нельзя будет приступить к терраформированию планеты до приемлемого уровня, не повредив местным видам.
Наконец-то путь-дорожка привела его в нужное место. С вершины довольно высокой гряды вулканического происхождения открылся вид на лежащую ниже равнину, иссечённую редкими холмами, между которыми текла полноводная река.
Приведя свой отряд на место впадения оной в крупное озеро, альм дал команду миньонам сгружать оборудование и копать над поймой реки, но в близости воды глубокую яму. Мертвяки, повинуясь командам своего хозяина, приступили к работе с размеренностью механизмов. Тяжёлые ящики были уложены рядком, а на божий свет извлечены лопаты, кирки и молоты. К большому сожалению нежить у ящеров выходила отличная, но низшая, а потому тупая и мало отличающаяся по своему виду от привычных разумных. Максимум мастерства — создание сенокосцев и лургов.
К гордости Торли у него есть оба названных созданий. Сенокосец — низшая нежить, лежащая в основании эволюционного столпа фехтовальщиков. Обычный гуманоид-нежить, чьи верхние конечности превращены в костяные клинки с атомарной заточкой. Как и вся прочая низшая нежить, сенокосец не имеет костяного панциря, обходясь амуницией, что на него надел хозяин-некромант. Лург — гуманоид-нежить способный к псионике. Его арсенал крайне скуден, но смертоносен: телекинез, психокинез, пирокинез и криокинез. Лург способен захватывать своей псионикой объекты и разрывать их на части, бить по нервным узлам на расстоянии, вызывая у жертвы нервный шок, метать огненные и ледяные шары из раскалённого или замороженного воздуха.
Оба мертвяка выполняли при Торли функцию почётных телохранителей, следуя за хозяином практически всюду. Вот и сейчас они шли на шаг позади альма, который решил порыбачить.
Мужчина отдавал себе отчёт в том, какие монстры могут поджидать его в водах озера, потому купание тут было сомнительным удовольствием. Панцирные рыбы, похожие на пираний, ракоскорпионы, чудовищные многоножки, водяные пауки, первые акулы, охуевшие от обилия кислорода амфибии и конечно же обычные костяные рыбы в чьих пастях с лёгкостью поместиться ишид. А могут быть и совсем экзотические сюрпризы, вроде гигантского слизовика — слизевой плесени, что замаскировал под водой свою протоплазму да только и ждёт момента, когда какой-нибудь раззява пойдёт купаться, чтобы в лучшем случае растворить его на пищевую кашицу внутри своей клейкой биомассы. А то наглотаешься слизи и пойдёшь бродить по округе зомбаком, чтобы найти другого такого же монстра и послужить сосудом для сношения двух грибов, чтобы пойти и заразить потом ещё с десяток водоёмов или дрыща на ходу по всем окрестным кустам, покуда плесень внутри тебя переваривает на зиготы. Это не говоря уже о всяких паразитах, которые только и ждут случая оккупировать твоё дупло или болт для своих паскудных целей. Как например мудячный глист, жопотруб или чешуйчатая пиздокрылка.
Но подойдя к озеру Торли был уверен, что экзотики ждать не придётся, но бдительности не терял. Псионическое эхо показывало в глубине тихих вод озера отблески высшей нервной деятельности. То бишь родные хордовые животные с наличием мозга, ну или их беспозвоночные аналоги типа моллюсков или совсем уже экзотической ерунды вроде высокоразвитых многоножек.
— Ловись всякая хуйня, большая и маленькая.
Зацепив на крючок специальный белковый шарик, альм закинул в озеро свой спиннинг, телекинезом нащупывая рядом с собой гарпун с ядом. Первое время маточную грибницу следовало подкармливать, покуда та не разрастётся и не отрастит как следует ямы-ловушки, фотосинтетические башни, споробрызги и водяные резервуары. Короче всё, что нужно для функционирования. Но для этого требовалась прорва биомассы на первое время, покуда высокоразвитый лишайник не заработает сам.
Первая попытка провалилась вместе с откушенным крючком. Судя по оставшемуся стальному пеньку это была мелкая, но кусачая плакодерма — панцирная рыба с костяными затачивающимися при кусании лезвиями кожных покровов вместо зубов.
Второй попыткой стала сорвавшаяся с крючка ихтиостега с полуметровой пастью, короткими культяпками ног и мощным метровым хвостом. Альм всей душой помянул родословную стегоцефала, но сдержался от поспешных действий.
В третий раз он решил воспользоваться пауком — небольшой приспособой для ловли рыбы и прочих даров водной стихии, включая использованные презервативы, дырявые сапоги и прочую срань, которая попадается в некоторых озёрах, служащих местом отдыха разумным неразумным. На сей раз удача сопутствовала альму. Торли даже пришлось подозвать парочку мертвяков для помощи, чтобы вытащить паук, полный рыбы. И вот когда ловушка полная рыбы и мелких земноводных показалась на удалении от берега, из глубин воды поднялась местная щука метров этак на десять и проглотила ловушку, едва не утащив за собой в воду нескольких миньонов некроманта, что в специальных перчатках тащили из воды улов за нанотрубчатую верёвку.
— Да ёб твою мать, блядская рыба! Граблями тебя в нахлёст против чешуи под струёй соляной пудры трижды! Дрыптова залупка, злоеби тебя в рот наоборот аскаридой под давлением левой резьбой в тринадцатую гайку хирургическим набором венеролога, двужопный высерок!
Переведя дух, альм флегматично вздохнул, попросил прощения у местных духов, которым ранее оставил подношение. Увидев, как в сотне метров от него на берег выбирается крупное земноводное Торли, не говоря ни слова, достал с перевязи снайперскую винтовку, наводясь на цель. Прозвучал резкий хлопок выстрела, и местная хвостатая лягуха пораскинула мозгами и кусками головы по пляжу.
Обрадованный своей удаче, Торли мгновенно кинулся к месту, чтобы привести в исполнение свою задумку. Впрочем запах крови в этом лесу разносился на сотни метров наравне с запахом валежника из гигантских травовидных споровых растений-псилотофитов. Потребовалась минута, чтобы добежать, а на берег уже лезла живность — собратья подстреленного стегоцефала. Суровая правда девонской эпохи: повсеместный каннибализм и обилие падальщиков. Но именно это и было нужно альму.
— Устроим кровавую баню! Кровища! Расчленёнка! Резня!
По приказу некроманта подручная нежить устроила на берегу кровавую оргию. Стегоцефалы, ползающие на плавниках кистеперые и двоякодышащие рыбы, адские многоножки, ракоскорпионы, ыхги-трилобиты, парочка выбросившихся на берег от безумия крови примитивных акул: всё это было зверски разорвано на куски, кроме трилобитов. Песок и галька на пляже, прибрежные воды, ближайшие растения оказались забрызганы кровью и ихором монстров. Нежить старалась изо всех сил, шинкуя на куски прибывающих, покуда альм под охраной стоял у кромки воды и готовил себе будущий ужин. Ыхги, называемые людьми трилобитами были популярным блюдом у ящеров.
— Это просто праздник какой-то. И грибницу накормлю, и сам поем как нормальный ящер.
В этот момент та щука решила попробовать на вкус альмятину. Водяной горб, ринувшегося в атаку гиганта глубин, появился над водой всего в трёх метрах от берега. Торли в последний момент сделал сальто назад в прыжке, уходя от атаки, но щука и не думала отступать, рванув на берег с помощью мускульстых плавников на несколько метров вперёд. Но сенокосец и лург бросились рыбе наперерез. Спустя мгновение один начал шинковать бок щуки, подрубая ей один из плавников, а второй выпустил прямо в раскрытую пасть огненный шарик плазмы, а следом мороза. Голова хищника мгновенно превратилась сперва в уху, а потом в рыбный холодец. В стороне некромант подхватил телекинезом булыжник и обрушил тот на хребет рыбы, чтобы по возможности размозжить и спинной мозг, где могли быть дополнительные мозги. Случались прецеденты с безголовыми чудищами, которые могли регенерировать голову за счёт жопного мозга.
В целом Торли понадобилось несколько часов, чтобы всё было готово. Нежить исправно натаскала в вырытую яму фрагментов тел и фарша, заполнив ту почти на две трети и залив остальное водой из озера. Получился кровавый резервуар, в который и требовалось посадить заросток маточной грибницы.
Тем временем альм приготовил обильный ужин, а часть припасов повесил в коптильню, которую достал из ящиков с оборудованием. Попутно с приготовлением ыхг, мужчина обустраивал первичный лагерь. Оба телохранителя были наготове, чтобы убить любого противника, сунувшегося на огонёк.
Наконец альм решил достать перед ужином самый необходимый элемент маточной грибницы, без которого та не будет эффективна на полную мощь. Одним из ящиков была тюремная капсула для транспортировки заключённых. Торли со сноровкой воспользовался управляющей панелью, чтобы открыть капсулу. С характерным шипением та открылась перед мужчиной, яваляя своё содержимое — молодую рыжую женщину-тарка. Заключённая была полностью без одежды, та ей и не потребуется.
Поскольку капсула оказалась открыта, то оборудование агрегата уже вкололо женщине пробуждающие вещества. Та вяло пошевелилась, пытаясь прийти в себя. Торли пошлёпал её по щекам, чтобы взбодрить. Открыв глаза пленница вздрогнула и полностью очнулась, осознавая где она находиться. Женщина поняла, что находиться голой рядом с вызывающим мурашки по коже мужчиной-альмом и попыталась прикрыться, но тут же получила по рукам от раздражённого химеролога-натуралиста.
— Не смей прикрываться, преступница!
Голос Торли был строг, да собственно сильно церемониться с этой у него не имелось ни сил, ни желания. Но уж привести приговор в исполнение он всяко сможет. Не в первый раз.
— Нормально пожрать перед установкой хочешь?
Рыжая затравлено оглянулась, но видя вокруг только нежить и очевидно альма-некроманта, злобно и судорожно кивнула. Зелёные глаза горели огнём.
— Лицо попроще сделай. Будешь хорошей девочкой, я тебя даже как следует трахну перед тем как. Всяко лучше, чем потом год ждать, пока все метаморфозы завершаться. Спрашиваю в последний раз, жрать будешь?
Может у человечки и был заготовлен какой-нибудь едкий комментарий, но она его проглотила, видимо вспомнив, кто она, где и за что. Торли довольно улыбнулся, когда женщина, краснея от стыда в тон своим волосам, кивнула с обречённостью. Альм положил ей руку на плечо и отконвоировал к месту трапезы. Женщина морщилась, наступая на мелкие камешки, но не проронила ни слова. Она даже толком не могла поесть, по привычке ища столовые приборы. Ага, в походе, который должен был для неё закончиться здесь. Так что Торли пришлось кормить осуждённую с рук, видя, что у той ступор. Женщина покорно принимала свою судьбу, флегматично жуя предложенное мясо ыхги и погрузившись в воспоминания.
