Иванов, Петров, Сидоров - 2

Заместитель начальника Московского охранного отделения коллежский асессор Сергей Васильевич Зубатов можно по праву назвать создателем системы политического сыска дореволюционной России. Знание реалий "подпольной жизни", и умение с ней бороться, делало его отличным кандидатом на должность руководителя службы государственной безопасности.

Единственный недостаток, который имели эти коллежские асессоры, была их молодость. Назначение на высшие посты империи было преждевременно. Дело не только в предсказуемой реакции элиты, но и в отсутствии жизненного опыта. Перескакивание через ступеньки иерархии могло сослужить плохую службу им же самим, поэтому, Николай решил назначить их на промежуточные должности, и дать опыт управления государственного уровня.

Столыпину было предложена должность начальника Главного управления почт и телеграфов в структуре МВД, Лопухину — должность директора второго департамента Министерства Юстиции, Зубатову — должность заместителя командира Отдельного корпуса жандармов по организации политического розыска. Переговорив с каждым и получив согласие, Николай остался доволен. Такие были времена, могли и не согласиться.

* * *

На границе Земли Войска Донского Императорский поезд встречали Атаман и другие официальные лица. Под пение гимна "Боже Царя Храни" поднесли хлеб-соль. Потом все погрузились в поезд и отправились дальше, до Новочеркасска оставалось несколько часов пути.

Новочеркасск был основан в 1805 году, атаманом Матвеем Ивановичем Платовым, как столица донского казачества. До этого столица располагалась в Черкасске, но тот постоянно затоплялся разливами Дона, поэтому в 1804 году было принято решение о строительстве новой столицы, которая должна была располагаться на возвышенности. Город был построен согласно плану французского инженера Ф. П. Деволана в лучших традициях европейских образцов градостроительства, с просторными площадями, широкими проспектами и утопающими в зелени бульварами. По плану в логической основе города лежат площади, на каждой из которых стоит церковь, а от каждой из площадей радиально отходят улицы. В первой половине XIX века город строился только как войсковой центр, здесь располагались административные здания, гостиные дворы, трактиры, винные погреба, гостиницы, дома генералов и дворян, городские сады, и только в 50-х годах 19в. в Новочеркасске появились промышленные предприятия.

При въезде в Новочеркасск, стоят две триумфальные арки, воздвигнутые в честь участия донских казаков в Отечественной войне 1812 года. Поводом для постройки двух арок стал ожидаемый визит в Новочеркасск императора Александра I, однако из-за того, что никто точно не знал с какой именно стороны он приедет, были сооружены сразу две арки: одна с запада, другая с северо-востока.

Центром города является Соборная площадь, на которой возвышается Войсковой Вознесенский кафедральный собор высотой 75 метров. Это третий по величине российский собор после храма Христа Спасителя в Москве и Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге и главный храм донского казачества.

В Новочеркасск прибыли поздно и сразу проследовали в Войсковой Вознесенский кафедральный собор на вечернюю молитву. После богослужения переехали в Атаманский дворец, который являлся официальной резиденцией донских атаманов, а также местом пребывания Императора и членов Императорской Фамилии во время их поездок на Дон.

Войсковой наказной атаман Войска Донского, генерал от кавалерии Николай Иванович Святополк-Мирский, герой Крымской и Балканской войн, был весьма польщён, что молодой Государь первое, что сделал, взойдя на трон, посетил Войско Донское. На следующий, после приезда день, он организовал большой парад казачьих войск, с подношением хлеба-соли и встречей со стариками-ветеранами. Николай сказал теплые слова приветствия и искренне поблагодарил за их подвиги и ратный труд. Официальная часть закончилась, и можно было приступать к тому, зачем собственно он и приехал на Дон.

Об организации нового военного училища Николай не сказал никому. Чтобы начальство не подсовывало своих отпрысков. Задание Атаману он сформулировал таким образом: "Нужны грамотные отроки семнадцати годов для несения караульной службы. Лучшие из лучших".

Все необходимые мероприятия начали проводиться на базе Новочеркасского казачьего юнкерского училища. Все расходы Император решил оплачивать, и назначил премии за усердие. От каждого из 9 округов Войска Донского Николай потребовал по сотне человек. Войско Донское всполошилось. Шутка ли: сам Государь Император приехал за новобранцами. По станицам помчались офицеры Войскового Атамана с правом предварительного отбора.

Прибыл из Закаспийской области генерал-лейтенант Алексей Николаевич Куропаткин. С ним Николай не стал валять ваньку и заявил прямо:

— Алексей Николаевич, на Дальнем Востоке неспокойно. Вы назначаетесь Генерал-губернатором в Приамурскую область. А Сергей Михайлович Духовской, который сейчас там губернаторствует — на Ваше место. Вполне возможны провокации со стороны японцев. Отправляйтесь туда и принимайте дела. Мобилизацию пока не проводить, но имеющиеся войска готовить для действий в условиях войны. Если в Вашем штабе в Асхабаде есть необходимые Вам для успешной работы офицеры, возьмите их с собой. Жду Ваших вопросов в течении двух суток, по истечении их Вы должны убыть.

На другой день Куропаткин попросил аудиенцию.

— Ваше Императорское Величество, — сказал он, — только лишение Японии права иметь свой военный флот устранит угрозу нашим войскам на материке. Если иметь ввиду подготовку к войне, необходимо усилить Дальневосточную флотилию.

— Уже усилили, — ответил Николай, — но ход Ваших мыслей мне нравится. Лично я собираюсь встретить во Владивостоке Рождество. Подготовьте мне доклад, исходя из возможности высадки десанта на японских островах. Надеюсь, Вы понимаете, что это сведения секретные?

Вечером Куропаткин уехал обратно в Асхабад, сдавать дела.

Через две недели Новочеркасское училище, рассчитанное на 150 юнкеров, стало похоже на бивуак большой армии. Палатки, марширующие колонны абитуриентов, ржание лошадей. Набрали тысячу самых лучших, но нужно было только пятьсот. И тогда Император приказал построить всех по росту. Пятьсот первых, самых высоких, отделить, остальных отправить по домам. Отделили, отправили. Самый низкий казак, из оставшихся, имел рост 190 см. Богатыри!

Сандро примчался в кабинет Начальника училища, где сидел Николай, запылённый, прямо со строевого плаца: — Ники, давай возьмём ещё одиннадцать парней! Рост сто девяносто. Просто жалко таких отпускать. Тем более, в процессе обучения, может, кто-то уйдёт. Всякое бывает.

Николай согласился: — Давай, на скамейке запасных всегда должен кто-нибудь сидеть.

Пятьсот одиннадцать молодых казаков разбили на пять сотен и под командой назначенных старших из лейб-гвардии 1-й Кубанской казачьей сотни Собственного Его Императорского Величества Конвоя повели грузиться в два эшелона, которые уже были поданы на станцию. От лошадей Николай отмахнулся. Потом завезём чистокровок.

На станции шум, гам, погрузка. Николай приказал поезда с новобранцами отправить впереди своего. Быстрее придут. Колокол. Первый эшелон отправляется. Через два часа — второй. Император стоит на перроне в окружении свиты и местной власти. Последние слова на прощание.

Николай сказал Атаману:

— Николай Иванович, молодые люди, которых я забрал, вполне возможно, единственные кормильцы в семье, разберитесь и назначьте пенсии семьям. Финансирование будет. Документы подайте по команде. Военное училище подготовьте к расширению. Со следующего года срок обучения — три года, выпуск — пятьсот человек. Новые штаты получите в ближайшее время.

Колокол. Императорский поезд отправляется в обратный путь, в Москву.

* * *

На обратном пути работа с министрами и "назначенцами" продолжилась. Николай с каждым вёл долгие беседы, пытаясь отгадать в ответах чиновников признаки явного отторжения своих идей. Мало ли что было в той истории, работать приходиться сейчас. Но, мало-помалу, успокаивался. Единственное, что он почувствовал — что его не воспринимают всёрьёз. Витте, Ванновский, Ламсдорф — не возражали, улыбались, и чувствовалось, что они ждут возвращения в Санкт-Петербург.

Но больше всего молодого Императора радовало, что его не воспринимают всерьёз европейские политики. Гораздо хуже было бы, если бы они углядели в его Ноте усиление России на Дальнем Востоке, и всполошились до того, как он обеспечит свою безопасность. Поскольку в Китае были завязаны в узел интересы всех ведущих европейских стран, усиление Японии воспринималось, в принципе, негативно. И российский "гав" в сторону Токио шёл в русле европейских интересов.

В газетах Европы его просьба к Японии вывести войска из Китая обсуждалась в разных вариациях, но вывод был один: "Молодой Русский Император выступил с мирной инициативой".

Другое дело Япония. "Токио Асахи" от 14 ноября 1894 года написала: "Россия уже завладела всем континентом, теперь хочет забрать Маньчжурию и Корею. Может ли Япония противиться этому — вот вопрос? Россия похожа на змею, которая без конца глотает лягушек...", "Химедзи Симбун" от 15 ноября напечатала редакционную статью, которая высказалась ещё более откровенно: "В Японии знают историю России и знают, как она поглощает своих соседей. Знают, как она съела Турцию, Кавказ, Туркестан, Сибирь. Теперь, прикрываясь заботой о мире, хочет съесть Манчжурию, и нет сомнений, что запустит зубы в Корею. Кто будет следующим?"

Министр иностранных дел Японии Нисси запросил русского посланника барона Розена, какие цели преследует Россия, предъявляя подобную ноту его императору. Барон ответил, что никаких, кроме тех, что указаны в ноте. Так и сказал: "Наша политика всецело направлена к поддержанию мира и спокойствия на Крайнем Востоке"

Император Японии Муцухито решил на эту ноту не отвечать. Терять лицо — это было не по самурайски. Даже не поэтому. Японская армия громила китайские войска и ещё не захватила всего, что рассчитывала. Император отдал приказ отправить на материк ещё сто тысяч солдат. Армия в триста тысяч штыков позволяла игнорировать русских. Тем более что войск на Дальнем Востоке Россия практически не имела. Несколько полков забайкальских, амурских и уссурийских казаков, выполнявших функции пограничников, и небольшая эскадра в крепости Владивосток.

Просьба она и в дипломатии просьба. Можно выполнить, а можно и не выполнять.

Императорский поезд мчался к Москве, а в это время Сидоров увеличивал личный состав Спецназа Императорской России в геометрической прогрессии.

Глава 22 Гордино

Вернувшись из Смоленска, Иванов и Петров сдали документы вновь образованной Гординской волости Вяземскому уездному исправнику Семёну Варфоломеевичу Крульневу. Заверив достопочтенного блюстителя в своём всенепременнейшем почтении, и пообещав в скором времени накрыть поляну до горизонта, по случаю избрания нового волостного старшины, друзья прибыли, наконец, в Гордино. Сидорова они нашли на хозяйственном дворе, где тот изготовлял железобетонные изделия. Честно говоря, удивились.

— Ты что тут творишь, творец? — громко, вместо "Здрасти", сказал Алексею Николай, перекрикивая шум сгружаемой с подвод речной гальки.

— Пасынки для столбов отливаю, — ответил Сидоров, не отрываясь от работы, — без электрификации любые наши телодвижения — мартышкин труд.

— А что, просто так, закопать столбы нельзя? — оглядывая "промзону", проговорил Петров, — обязательно в бетоне, на века?

— Да нет, тут дело не в монументальности, — поморщился Алексей, — дело в бурёнках. Скот идёт вдоль улицы, всё задевает, и чешется обо всё подряд. Завалят столб — закоротит линию, пожар или убьёт кого — дороже выйдет исправлять. Лучше сразу пасынок и забетонировать.

Действительно, система с пасынком была удобна, безопасна и долговечна. В землю вкапывался и бетонировался железобетонный "палец", так называемый, "пасынок", а к нему уже проволокой прикручивался деревянный столб, который, в свою очередь, нёс электрические провода. Производство таких вот "пальцев" и развернул Сидоров на хоздворе. Из досок были сколочены формы, такие четырёхметровые прямоугольные "гробики" без крышек, со стороной в 15 сантиметров. Отдельно, ворохом, лежали толстые железные прутья, и Алексей, выдёргивая их из кучи по одному, с помощью плоскогубцев изображал в деревянных формах нечто похожее на арматурную решётку. Тут же рядом двое мужичков в камуфляже, из батраков, месили раствор в грубо сколоченной деревянной лоханке. Две подводы, одна с галькой, другая с песком, шустро разгружались возчиками. Пять благополучно застывших пасынков были уже извлечены из форм и досыхали под свежим осенним ветерком.

— Однако! — покрутил головой Иванов, — а деньги где взял на цемент и прочее? Вроде я не оставлял. Ах ты, враг!

Николай подхватил с земли пустой бумажный мешок из-под цемента.

— Смотри, — показал он Петрову, — "Портландцемент 500, ГОСТ", он не купил, а накопировал! Лёша, ты хочешь подвести всех нас под монастырь?

— Да я уберу сейчас, сожгу вон в костре. Работяги и читать-то не умеют, — буркнул в оправдание Алексей, но Иванов уже взял бразды правления в свои руки.

— Сява, завтра поедешь в Вязьму, купишь и привезёшь пятьдесят пудов цемента и двадцать пудов металла. Если считать по пятьдесят метров между столбами, то двадцать столбов на километр. На данный момент нам нужно столбов сто. Нет, пятьдесят пудов цемента маловато будет, нужно сто пудов, а там посмотрим.

В Гордино уже работали две огненные машины, как тогда называли паровые двигатели. Одна на речке Михрютке, поднимала воду в водонапорную башню, вторая — на элеваторе приводила в движение мельницу. Выписал эти машины Иванов из Санкт-Петербурга, а изготовлены они были на Александровском заводе в Олонецкой губернии. Речная машина обошлась в 8000 рублей и развивала мощность 10 лошадиных сил, а элеваторная стоила 12000 и выдавала 15 л.с. Прикинув, сколько киловатт потребуется, чтобы осветить всю волость, Иванов призадумался. Может, оставить так, как есть? На свечках десять лет протянем, а там и план ГОЭЛРО подоспеет. Судя по всему, для электрификации Гординской волости нужна самая мощная на тот момент машина — на 150 л.с. с генератором. Может даже не хватить. Это где-то в районе 100 кВт. — примерно столько требуется, чтобы осветить небольшой дачный посёлок. Да ещё потери на проводах. Вот незадача!

Потом Иванов подумал, что проводить свет в каждый дом, в принципе, не обязательно. Уличное освещение, церковь, трактир, школа-больница, элеватор и другие общественные потребители — и достаточно. Пока, во всяком случае. Стоила такая чудо-машина 50000 рублей и весила 15 тонн. Пожалуй, отдельное здание придётся строить. Ну, и ладно!

— И в кузню агрегат нужен, — подал голос Сидоров, — что там кузнец молотом тюкает — смех один. Паровой молот нужен.

Вечером Иванов написал письмо в Санкт-Петербург с заявкой на две новые паровые машины, и вручил его Савелию, чтобы тот отправил его в Вязьме. Кроме всего прочего, Сява должен был разыскать в городе строителей-артельщиков и направить их в Гордино — может, получится построить здание электростанции до холодов.