фанф по гп

— Благодарю вас, — отозвался Люциус, — мой сын находится в Больничном Крыле. Я пригласил специалистов из св. Мунго. Надеюсь, что ничего не поправимого не произошло. Я хотел бы поблагодарить всех, кто выступил в его защиту и остановил безумца и садиста.

— Все присутствующие на уроке показали, что Моуди перед своей отвратительной демонстрацией сослался на разрешение директора. Профессор Дамблдор, вы действительно разрешили демонстрировать четверокурсникам действие непростительных проклятий на живых существах? — спросила Амелия Боунс, глава департамента магического правопорядка.

Дамблдор тяжело вздохнул.

— Боюсь, что мой друг Аластор меня неправильно понял. Я имел в виду, что детям стоит давать больше практики, что они должны знать, с чем им возможно придется столкнутся в реальной жизни. Но мне и в голову не могло прийти, что он воспримет это так...

— А о чем вы думали, когда приглашали на профессорскую должность человека, которого уволили из аврората за излишнюю жестокость? — спросил Паркинсон.

— Я... я думал... что его большой опыт...

— В любом случае, студенты не виноваты, — сказала МакГоннагал.

— Конечно... конечно...

— Мой внук не мог поступить иначе, — сказала миссис Хмелевски.

— Как и наша дочь, — поддержал ее мистер Грейнджер.

Остальные родители согласно кивнули. Закованный в магические наручники Моуди злобно вращал глазом. Но молчал. С Силенцио не поспоришь.

— Нападение на студента, это серьезно, — продолжала между тем Амелия Боунс, — разве Моуди при поступлении на должность не заключил магический контракт, обязывающий его защищать студентов и не позволяющий ему причинять им вред? Причем это не первый случай. Неужели история с Квиреллом вас ничему не научила директор?

Дамблдор смущенно моргал и улыбался.

Слово взял Фадж.

— Вопиющая безответственность, — согласился он, — и это теперь, когда к Хогвартсу приковано столько внимания. Профессор Дамблдор входит в число судей Турнира. Если мы сейчас отстраним его от должности, то это вызовет слишком много ненужных вопросов. И сомнений. Я предлагаю вернуть на должность преподавателя ЗОТИ аврора Дженкинса. Мистеру Моуди запрещено не только преподавать в Хогвартсе, но и приближаться к школе ближе чем на пятнадцать миль. С его проступком будет разбираться аврорат.

— Не скажу, что меня это полностью удовлетворяет, — поморщился Люциус Малфой, — но я понимаю, что мы не в том положении, чтобы устраивать скандал. В любом случае я настаиваю, чтобы никто из студентов не был наказан. И прошу Попечительский Совет вынести предупреждение директору Дамблдору, что если в результате его халатности будет причинен хоть малейший вред любому учащемуся, его ждет увольнение с позором. Былые заслуги не должны браться в расчет, когда речь идет о безопасности детей.

Присутствующие согласились. Студентов не только не наказали, но и поощрили баллами. Мистер Лонгботтом сказал, что гордится Невиллом. Миссис Финнеган заметила, что рада, что ее сын вступился за одноклассника. Миссис и мистер Грейнджер попросили дочь показать им волшебный замок. Моуди увели под конвоем. Дамблдор пообещал позаботиться о его вещах.

В день рождения Гермионы шел дождь, поэтому ни о каком пикнике речь не шла. Ребята встретились в пустом классе, где и распили сливочное пиво за здоровье именинницы, вручили ей подарки, а потом пили чай с тортом.

Сны больше не беспокоили Тадеуша. Очередным проектом стало зелье, заменяющее маггловские антибиотики в ветеринарии. В частности оно должно было помочь раздутым ежам. Впрочем, как выяснилось подобное приключалось и с соплохвостами, так что нужно было готовить зелье, помогающее как маггловским, так и магическим животным.

Время шло, приближался Хэллоуин, а вместе с ним и прибытие гостей на Турнир Трех Волшебников. Филч пребывал в полувменяемом состоянии и буквально бросался на тех учеников, которые осмеливались не вытирать ноги. Доспехи надраили до блеска. Портреты отчистили. Студенты панически боялись получить отработку, потому что Филч не знал никакого удержу в наведении чистоты в самых неприметных уголках замка. Можно было подумать, что гости прибывали исключительно с целью проинспектировать чуланы, кладовки и прочие занимательные места.

Девочки уже во всю готовились к Святочному Балу. Огромным спросом пользовались каталоги косметики. Жертвой этого безумия пала даже Гермиона, которую в один из походов в Хогсмит Панси и Милли буквально отконвоировали в салон красоты, откуда потрясенная гриффиндорка вернулась с уменьшенными передними зубами и нагруженная пакетами со средствами по уходу за кожей и волосами.

Преподаватели не уставали напоминать, как важно не ударить в грязь лицом перед иностранными гостями. Но на студентов это практически не действовало. Кончилось тем, что Снейп пообещал лично отравить каждого к Рождеству, чтобы ученики сами для себя искали подходящее противоядие.

И вот этот торжественный день настал. Уроки закончились пораньше, и к шести часам вечера студенты выстроились перед воротами Хогвартса и стали ждать гостей.

Хотя дождя не было, дум пронизывающий ветер, поэтому студенты вскоре дружно дрожали от холода. Драко пристроился за спиной Гойла, чтобы хоть как-то укрыться от ветра.

Замковые часы размеренно пробили шесть, но никого не было видно. Студенты тихо переговаривались, строя предположения о транспорте гостей. Наконец над Запретным Лесом показалась какая-то точка. Точка стремительно росла, приближаясь, стало видно, что нечто влекут за собой какие-то животные.

— Да это же просто летающий дом! — восхищенно присвистнул кто-то из магглорожденных.

Теперь все могли рассмотреть огромную бело-голубую карету действительно размером с большой дом и чудовищных коней, не уступающих по габаритам слонам. Кони устремились к земле, и вот уже карета, подпрыгнув на огромных колесах, катилась по земле. Всхрапнув кони остановились. Дверь на которой был изображен герб в виде двух перекрещенных волшебных палочки, каждая из которых выпускала по три звездочки, открылась, и из нее выскочил худенький юноша в шелковой серебристо-голубой мантии. Ежась от пронизывающего ветра, юный маг выдвинул лестницу с золотыми ступенями. По лестнице величественно спустилась ... Дама. Это была самая огромная женщина, которую студенты Хогвартса когда-либо видели. Она была ростом с Хагрида. При этом элегантно одетая и причесанная. На ее пальцах сверкали драгоценные перстни.

— Мадам Максим, как я рад вас видеть! — радостно заявил директор Хогвартса, задрав голову вверх.

Мадам улыбнулась и, наклонившись, протянула ему руку, которую тот поцеловал. Выглядело это довольно-таки комично.

— О, Дааамбльдр, как мило, — проговорила мадам Максим, — п'икажите позаботиться о моих лошадях. Они пьют только виски. А это мои ученики!

Хагрид, повинуясь кивку директора, пошел к лошадям, которые косились на него злобными красными глазами. Из кареты торопливо вышли юноши и девушки в тонких шелковых мантиях. Они ежились от холода и торопливо прошли в замок.

-А Ка'ка'ов уже здесь? — спросила мадам Максим.

— Нет, он тоже опаздывает, — доброжелательно ответил Дамблдор.

Мадам Максим поморщилась от подобной деликатности.

— Ой, смотрите! Озеро! — крикнул кто-то из первокурсников.

С озером явно происходило что-то странное. По его глади проходили большие волны. В центре возникла гигантская воронка, из которой появились... мачты корабля. Неведомый корабль медленно всплывал из глубин.

— "Летучий голландец!" — благоговейно прошептал Тадеуш.

Наконец корабль появился во всей своей красе и величественно подошел к берегу. Бросили якорь. По трапу на берег сошли гости из Дурмстранга. Их возглавлял высокий мужчина, одетый в серебристые меха.

Дамблдор шагнул к нему, раскрыв объятия.

— Игорь, дорогой! Давно не виделись.

Дурмстранговцы не мерзли. Их мантии были сшиты из какого-то тусклого меха.

— Это же Виктор Крам! — послышался голос Рона Уизли.

Действительно, среди гостей находился знаменитый ловец болгарской сборной.

— Прошу всех в замок! — радушно улыбался Дамблдор.

В Большом Зале все уже было готово к приему гостей. Шармбаттонцы медленно отогревались за столом Райвенкло. Дурмстранговцы расположились со слизеринцами. Под их меховыми мантиями оказалась форма кроваво-красного цвета.

На столах появилось угощение. Хогвартские эльфы превзошли сами себя. За столом преподавателей добавилось четыре стула.

— А еще два стула для кого? — заинтересовался Тадек.

— Наверное, для представителей министерства, — пожала плечами Панси.

Драко заводил знакомство с Крамом. Знаменитый ловец не очень хорошо говорил по-английски, но понять ее было несложно.

В зал вошли два министерских чиновника. Тадек узнал одного из них. Он был комментатором на чемпионате по квиддичу. Его звали Людо Бэгмен. Второго Дамблдор представил как Бартемиуса Крауча, главу департамента международного магического сотрудничества.

— Мистер Бэгман и мистер Крауч многие месяцы трудились над организацией Турнира, — вещал Дамблдор, — и они, вместе со мной, профессором Каркаровым и мадам Максим, войдут в состав жюри, которое будет оценивать мастерство участников-чемпионов.

На слове "чемпионы" и без того напряженное внимание аудитории заметно повысилось. Наверное, профессор Думбльдор это заметил — поскольку улыбнулся и сказал:

— Теперь, пожалуйста, ларец, мистер Филч, будьте любезны.

Филч, до этого незаметно ютившийся в дальнем конце зала, подошёл к Дамблдору с большим деревянным ящиком, инкрустированным драгоценными камнями. Ящик был бесконечно древний. Между присутствующих пробежал взволнованный шепоток.

— Мистер Крауч и мистер Бэгмен уже изучили инструкции к заданиям, которые предстоит выполнить чемпионам, — снова заговорил Дамблдор, после того как Филч осторожно поставил перед ним на стол ларец, — и организовали все необходимое. Состязаний всего три, они разнесены по времени на протяжении учебного года и позволят с разных сторон проверить способности чемпионов... их колдовскую состоятельность — способность к дедукции — и, разумеется, умение достойно встретить опасность.

При этих словах в зале стало настолько тихо, что, казалось, все внезапно перестали дышать.

— Как вы уже знаете, в Турнире состязаются трое волшебников, — спокойно продолжал Дамблдор, — по одному от каждой из школ-участниц. В зависимости от того, насколько хорошо будут выполняться задания, им будут начисляться баллы. Чемпион, набравший самое большое количество баллов, выигрывает Кубок. Чемпионов выберет независимый судья... а именно, Огненная Чаша.

Дамблдор достал волшебную палочку и трижды стукнул по крышке ящика. Крышка со скрипом приоткрылась. Дамблдор сунул руку внутрь и вытащил большую, грубо вырубленную деревянную чашу — ничем особым не примечательную, если не считать того, что её до самых краёв наполнял пляшущий, бело-голубой огонь.

Дамблдор закрыл крышку и аккуратно разместил на ней чашу. Теперь она стала хорошо видна всем сидящим в зале.

— Желающие подать заявки на участие в конкурсе на звание чемпиона должны написать свою фамилию и название школы на листке пергамента и бросить этот листок в чашу, — объяснил Дамблдор. — Потенциальным чемпионам предоставляется на раздумия двадцать четыре часа. Завтра вечером, в Хэллоуин, чаша сообщит имена тех троих, кого она считает наиболее достойными защищать честь их школ. Сегодня вечером чашу установят в вестибюле, в свободном доступе для всех желающих.

— Чтобы у учащихся, не достигших установленного возраста, не возникало никаких искушений, — добавил Дамблдор, — я, как только чаша будет установлена в вестибюле, проведу вокруг неё Возрастной Рубеж. Этот рубеж не сможет пересечь ни один из тех, кому не исполнилось семнадцати.

— И наконец, я должен поставить в известность всех желающих принять участие в соревновании, что условия Турнира не так просты. Чемпион, избранный Огненной Чашей, обязан пройти весь путь до конца. Опускание листка с вашей фамилией в чашу создает некую неразрывную связь, своего рода магический контракт. После избрания вас чемпионом ничего изменить нельзя. Поэтому, прошу вас, хорошенько обдумайте, готовы ли вы идти до конца. А теперь пора спать. Доброй всем ночи.

Студенты медленно расходились. Как оказалось, шармбаттонцы должны были жить в своей карете, а дурмстранговцы — на корабле.

Утром все с интересом наблюдали, как организованно бросают свои заявки в чашу шармбаттонцы и дурмстранговцы.

— Слышали новость, — спросила Панси, — девчонки говорят, что близнецы Уизли где-то раздобыли старящее зелье.

— И что? — заинтересовался Драко.

— Их выбросило за пределы зачарованного круга, — ответила Панси, — а еще у них выросли седые бороды.

— Идиоты, — прокомментировал Тадек.

В течение дня многие старшекурсники подходили к чаше и бросали в нее кусочки пергамента со своими именами. Напряжение возрастало. Перед ужином чашу перенесли в Большой Зал и установили на специальном возвышении перед столом преподавателей. Студенты не столько ели, сколько поглядывали на учителей и древний артефакт. Правда некоторые поглядывали еще и на непривычно выглядящего Хагрида. Причесанный и благоухающий каким-то кошмарным одеколоном лесник вовсю ухаживал за мадам Максим.

— Влюбился, — заметил Винс.

— Ну по размерам они друг другу вполне подходят, — поддержал его Грег.

— Дело не в размере, а в мозгах, — поморщилась Панси.

Наконец ужин закончился, остатки еды убрали со стола и студенты уже не скрываясь уставились на стол преподавателей. Со своего места поднялся Дамблдор.

— Что ж, чаша почти готова выдать ответ, — объявил он, — по моим оценкам, осталось ждать не более минуты. Как только имена чемпионов будут названы, я прошу их подойти сюда, к учительскому столу, и пройти вот в эту комнату, — он показал на дверь позади себя, — где они получат первые инструкции.

Дамблдор достал волшебную палочку и широко взмахнул ею; сразу же все свечи, кроме тех, что горели внутри тыкв, погасли, и в зале воцарился загадочный полумрак. Самым ярким пятном теперь была Огненная Чаша, от ярко сверкающего бело-голубого пламени глазам становилось больно.Огонь вдруг покраснел. Из чаши полетели искры. И, вместе с длинным языком пламени, оттуда выстрелил обугленный кусочек пергамента — зал ахнул от неожиданности.

Дамблдор поймал пергамент и отставил его от себя на расстояние вытянутой руки, так, чтобы в свете огня, вновь ставшего бело-голубым, можно было прочесть надпись.

— Чемпионом Дурмстранга, — прочитал он звучным, ясным голосом, — объявляется Виктор Крам!

Зал взорвался радостными криками и аплодисментами. Виктор Крам встал из-за стола и, слегка сутулясь, пошел по направлению к Дамблдору, потом повернул направо, прошел вдоль учительского стола и исчез за дверью, ведущей в заднюю комнату.

— Браво, Виктор! — прогудел Каркаров так громко, что, несмотря на грохот, все его услышали. — Знал, что в тебе это есть!

Возгласы и овации стихли. Внимание присутствующих переключилось на Чашу, огонь в которой, пару секунд спустя, вновь сделался красным. Вращаясь в языках пламени, из чаши вылетел второй кусочек пергамента.