Эльфантина. Союз стихий

Но вот она подняла голову, увидела мужчин, и на ее губах заиграла улыбка, лицо засияло. Точно лучик солнца выглянул сквозь тучи и осветил комнату и всех, кто в ней находится. Но, увы, улыбка предназначалась не Элаю, а вельможе. Элай усилием воли подавил зависть, на краткий миг пожалев, что спас солнечного.

Он ждал у двери, пока вельможа успокаивал девушку. Она нервничала из-за его долгого отсутствия. При мысли, что он мог причинить девушке горе, убив ее мужа, Элай ощутил боль за грудиной.

— Подойди, друг мой, — вельможа обернулся к нему. — Этот человек спас мне жизнь. Будь с ним любезна, солнце мое, — попросил он девушку.

Она впервые взглянула на него, и Элай испугался, что она узнает его. На площади она видела его достаточно близко. И если ее спутник тогда лишь мельком глянул на него, то она смотрела не меньше минуты. За это время можно до мелочей изучить внешность человека. Но его опасения были напрасны. Куда уж ей запомнить! Он был для нее пустым местом. Пятном копоти на идеально чистом паркете. Вроде надо стереть, да руки марать неохота.

Вместо облегчения, что его не разоблачили, Элай испытал разочарование. Но именно оно вернуло ему, наконец, способность здраво мыслить.

— Господин, — он обратился к вельможе, игнорируя девушку, — я поступил так, как поступил бы на моем месте любой честный житель столицы: вступился за слабого. Перевес был не на вашей стороне. Разве я мог бросить вас в беде?

— Не спорь, — улыбнулся солнечный, — далеко не каждый рискнет собой ради незнакомца. Ты отважный человек. Я нуждаюсь в подобных тебе.

— О чем ты говоришь, Лоредан? — вмешалась девушка. — Ты не можешь его оставить. Посмотри на него. Он одет в обноски и от него дурно пахнет.

Она сморщила аккуратный носик, словно вступила в зловонную кучу. У Элая руки чесались задрать длинные юбки и как следует отшлепать гордячку. Красота девушки могла сравниться только с ее несносным характером.

— Не одежда красит человека, Аурика, — возразил солнечный, — а душа. Позволь нам побеседовать наедине, солнце мое. Ступай в свои покои, отдохни.

Девушка фыркнула, но не ослушалась мужа. Она вышла из комнаты с гордо поднятой головой. Оскорбленное благочестие не иначе.

Элай не сдержал усмешки, наблюдая за ней. Она невыносима! У вельможи безграничное терпение. Но уязвленное самолюбие не помешало запомнить имя — Аурика. Оно как музыка ласкало слух.

— У нее доброе сердце, — солнечному было неловко за супругу. — Но она еще молода и не понимает многих вещей.

Элаю показалось, он стесняется горячности жены. Хотя сам не далеко от нее ушел. Вел себя как наивный ребенок, доверяя первому встречному.

— Мне к такому обращению не привыкать, — сказал Элай. — Ваша жена во многом права. Я не из верхушки общества.

— Для меня это не имеет значение, — вельможа протянул ему руку. — Меня зовут Лоредан, и я предлагаю тебе работу, кров, пропитание и мою дружбу.

Элай уставился на ладонь, затянутую в перчатку из тончайшей кожи. Искусная работа и стоит дорого. Руки самого Элая были черны от грязи. Прикосновением он испортит дорогую вещь.

— Возможно, у тебя уже есть работа, — предположил Лоредан. — Тогда позволь мне отблагодарить тебя.

— Нет у меня работы. Но я вряд ли подойду вам. Я ничего не умею.

— Ты отлично дерешься. Этого достаточно. Моя жизнь в столице ценится высоко. Не думаю, что меня хотели ограбить. Целью нападения было убийство.

— Но зачем кому-то вас убивать? — Элай изобразил удивление.

Лоредан сел в кресло и пригласил гостя занять место напротив него. На этот раз Элай не церемонился, не без удовольствия представив, каким будет лицо Аурики завтра поутру, когда она обнаружит расшитые подушки, покрытые слоем пыли с одежды гостя.

— Я бежал из Гелиополя из-за покушения. Но теперь понимаю, что куда не отправлюсь, меня везде отыщут. Мне остается только обороняться, ведь я не знаю имен своих убийц.

— Вы предлагаете мне работу телохранителя? — уточнил Элай.

Наметанный глаз вора с первой минуты в доме отметил, как богато он обставлен. Вельможа владеет не малым состоянием.

— Верно. Охрана понадобится не только мне, — Лоредан оглянулся на дверь, в которую вышла его супруга, и понизил голос до шепота. — Если со мной что-то случится, ее не пощадят.

Кто в здравом уме поднимет руку на Аурику? Один ее высокомерный взор выводил Элая из себя, так что его трясло от злости, но он и помыслить не мог причинить ей вред. И тем более не допустит, чтобы кто-то другой обидел ее.

— Я согласен, — выпалил он еще до того, как всерьез задумался над предложением.

— Замечательно, друг мой, — Лоредан улыбнулся. — Я позабочусь, чтобы у тебя было все необходимое. Тебе выдадут чистую одежду и отведут комнату в доме. Я убежден, мы поладим. Я всегда ценил честных, небезразличных к чужому горю людей.

* * *

Еще до того, как забрезжил рассвет, Элай покинул дом своего нового хозяина. Ему необходимо было заглянуть в кабак, забрать вещи. Он почти не удивился, встретив там Морта. Последний поджидал его и, судя по мрачному выражению лица, знал, что дело провалено.

— Присаживайся, — Морт пригласил его за стол.

Элай нехотя уселся, не забыв проверить, легко ли вынимается кинжал из ножен.

— Что ты творишь? Твои люди убиты, а ты прохлаждаешься в доме у того, кого должен был отправить в шатер Вела. Как ты это объяснишь?

— Он искусный воин, — солгал Элай. — Мы проиграли. Только и всего. Когда я понял, что дело дрянь, сделал вид, будто спасаю его. Он принял меня за прохожего и пригласил к себе в знак благодарности. Он разделил со мной ужин и предложил работать на него.

— И что ты ответил? — поинтересовался Морт.

— Я согласился, — предвидя возражения, Элай жестом попросил собеседника помолчать. — Повторяю, я согласился, и это нам на руку. Теперь я вхож в его дом. Он доверяет мне. Я услышу то, что услышит он. Буду ходить туда, куда ходит он. Мне откроются его замыслы. А главное, я в любой момент смогу перерезать ему глотку.

— Об этом ты думал, спасая его жизнь?

— Говорю же, у меня не было выбора. Он бы все равно не умер в том переулке.

— Раз он тебе доверяет, возвращайся к нему и убей его. Немедленно.

Элай предчувствовал такой поворот. Он усмехнулся:

— Это твои слова или слова твоего нанимателя? Я хочу быть уверен, что ты не совершаешь ошибку. Вдруг шпионом при солнечном я буду полезнее, чем убийцей.

— Пожелай мой наниматель шпионить за солнечным, он бы платил за шпионаж, а не за убийство.

— Кто знает, — возразил Элай, — может, у него не было такого шанса. Решать, конечно, тебе, но я бы прежде чем что-то предпринять посоветовался с тем, кто платит.

Морт засомневался. Элай понял это по бегающему сильнее обычного взгляду. Он будто выискивал ответ среди сборища пьяниц и, не найдя его, был вынужден согласиться.

— В твоих словах есть резон. Я поговорю с нанимателем, посмотрим, что он скажет.

— Раз уж ты будешь с ним говорить, напомни, чтобы убрали листовки с моим изображением. Я не могу служить Лоредану, пока меня разыскивают. Это помешает плану.

— Нет у нас пока плана, — огрызнулся Морт. — Тот, что был, ты провалил.

— Как ты там говорил: кто старое помянет и все такое, — подмигнул Элай собеседнику.

Следующим вечером они снова встретились с Мортом, и тот сказал, что листовки снимут, но взамен Элай обязан докладывать обо всем, что происходит в доме солнечного. Ему приказали завоевать доверие Лоредана. Убийство до поры до времени откладывалось.

Элай наслаждался жизнью в особняке. Он и раньше не голодал, но сейчас в его жизни помимо еды и выпивки появились чистая одежда и накрахмаленные простыни. К последним он долго приноравливался. С непривычки постель казалась жесткой и холодной.

Отношения с Лореданом крепли изо дня в день. Поначалу Элай напрягался, завоевывая доверие, как ему было велено. Но скоро понял: в этом нет нужды. Странный солнечный с его непостижимой верой в людскую доброту безоговорочно полагался на него с той минуты, как увидел. Элай только диву давался, как с подобными взглядами, он до сих пор жив. Сложнее у ребенка конфету отобрать, чем обмануть Лоредана.

Солнечный почти не бывал дома. Дела, большинство из которых были связаны с Гелиополем, занимали все его время. Бывало, они целый день напролет проводили на ногах, уставая под вечер так, что пропадал аппетит. Но даже в самые напряженные дни Лоредан находил силы на общение с женой. Вечером они устраивали посиделки на веранде, купающейся в последних лучах заходящего солнца. Элай был там частым гостем. Для него на веранде даже поставили стул — Лоредан любил беседовать со своим новым другом.

Элай ценил эти драгоценные минуты. Для него это была единственная возможность видеть Аурику. Он не смел заговаривать с ней. Подойти к ней ближе, чем на несколько метров, было кощунством с его стороны. Все равно что приблизиться к божеству. Кто он такой, чтобы отважиться на подобное? Но когда она присутствовала в одной с ним комнате, окружающие предметы теряли четкость, а воздуха, которого до ее появления было в избытке, становилось катастрофически мало.

Он вел себя, как ни в чем не бывало. Чего это ему стоило! Кивать и отвечать, когда к тебе обращаются, в то время как толком не понимаешь слов собеседника — вот настоящее искусство притворства. Глядя на Лоредана, он боковым зрением неизменно следил за Аурикой. То она вздохнула чуть глубже, грудная клетка приподнялась, и ткань натянулась, облегая грудь. Или изящно взмахнула рукой, отгоняя надоедливую мошкару. Любое ее движение отзывалось в нем лавиной чувств, толчком сравнимым с потерей равновесия. В жизни Элая доставало женщин. Хотя он не помнил их имен, в его памяти остались их падкие на ласки тела. Но страсти прошлого блекли по сравнению с пожирающим его ныне пламенем.

Распорядок дня в особняке был полностью посвящен небесному светилу. Аурика просыпалась с восходом и требовала от других того же. Она расцветала, стоило солнцу показаться из-за горизонта. А вечером, едва оно скрывалось, впадала в меланхолию. Казалось, ничто не способно ее развеселить. С обреченным видом она каждый раз следила за тем, как солнце уходит за горизонт, как если бы не чаяла увидеть его вновь, а поутру искренне радовалась его появлению.

Прежде Элай предпочитал ночь — наилучшее время для воров и убийц. Темнота их первая союзница, помощница в грязных делах. Но теперь он возненавидел ночи. Когда на столицу опускались сумерки, а стража вокруг особняка была выставлена, Лоредан уходил в общую с Аурикой спальню.

Элай же отправлялся к себе, где в одиночестве ложился навзничь на жесткую кровать. Едва он закрывал глаза, как образ солнечной вставал перед внутренним взором. Но страстного желания было недостаточно, чтобы видение обрело плоть и кровь. И каждый раз он обнимал лишь воздух, в то время как Лоредан этажом выше наслаждался близостью Аурики.

Раз в неделю Элай исправно наведывался в кабак и докладывал о том, как обстоят дела. Чем занят Лоредан, кого навещает. Его отчеты были скучны, и наниматель терял терпение. Элай чувствовал это по поведению Морта. От раза к разу он делался все мрачнее.

В одну из встреч он насел на Элая:

— Не понимаю, что сложного в слежке. Тебе и прятаться не надо. Знай себе ходи за солнечным и слушай, что он говорит.

— Не моя вина, что он не говорит ничего интересного, — ответил Элай. — Мои услуги были бы полезнее, зная я, что ищу.

— Не твое это дело, — проворчал Морт. — Еще один бесполезный день, и завязываем со слежкой. Вернемся к первоначальному плану.

— Как скажешь, — Элай пожал плечами, а про себя отметил, что пора действовать.

Морт простился и ушел, Элай следил за ним до центральной площади. Магистратская площадь — вот как ее называли. А все потому, что на нее выходили главные ворота дворца первого магистра. Но Морт воспользовался неприметными воротами с восточной стороны. Элай не ошибся — заказчик был из высокопоставленных.

Во дворец Элаю хода не было. План выследить, кто нанял Морта, провалился. Тогда Элай решил действовать по старинке. Что может сравниться со старой доброй пыткой? Она развязывала язык не одному смельчаку, а Морт на него не тянул.

Часа два Элай ждал, пока Морт выйдет из дворца. Затем он крался за ним до постоялого дома, где тот снимал комнату. Приметив, в каком окне зажглась свеча, он добрался до него по водосточной трубе. Несмотря на рост в метр девяносто и вес в восемьдесят килограмм, Элай двигался бесшумно точно призрак.

Вырубить Морта было делом техники. Один четкий удар, и он готов. Элай привязал его к стулу и заткнул ему рот кляпом. Снова потянулись минуту ожидания. Морт все не приходил в себя. Устав от ожидания (утром ему надо быть в особняке), Элай вылил содержимое кувшина Морту на макушку.

Вода сделала свое дело. Морт затряс головой, дернулся пару раз, но, осознав, что ему не освободиться, впился взглядом в Элая.

— Пообщаемся? — сказал Элай. — Будь честен и доживешь до утра.

Он продемонстрировал Морту кинжал. Лезвие опасно сверкнуло в дрожащем пламени свечи.

— Ты в курсе, что я отличный метатель? В цирке могу работать, с завязанными глазами метать ножи в симпатичных помощниц. Сейчас я вытащу кляп и задам пару вопросов. Не вздумай кричать. Иначе этот кинжал отправится прямиком в твою грудную клетку.

Демонстрируя мастерство, Элай метнул кинжал в пейзаж на стене. Он угодил в нарисованное солнце размером с ноготь пятилетнего ребенка.

Морт проследил за полетом, сглотнул и кивнул, выражая готовность к сотрудничеству.

Элай, достав кинжал, избавил Морта от кляпа. Тот молчал. Сказывалась репутация Элая в преступном мире. Всем известно: он слов на ветер не бросает.

— Что тебе нужно? — хрипло поинтересовался Морт.

— Не с того начал. К стулу из нас двоих привязан ты, значит, тебе и отвечать. Кто твой наниматель?

— О чем ты?

— Не прикидывайся, что не понимаешь. Кто платит за убийство Лоредана?

— Лоредана? — скривился Морт. — Зовешь солнечного по имени. Чем он тебе приглянулся?

— Ты снова задаешь вопросы, когда надо отвечать, — сказал Элай. — Может, тебе помочь? Мой друг — кинжал — быстро освежит твою память.

— Что ты мне сделаешь? Порежешь? Убьешь?

— Может, и то, и другое. Я пока не решил.

— Тогда приступай, — Морт дернулся, словно сам хотел напороться на лезвие. — Я ничего не скажу.

— Ты не чувствителен к боли?

— Я боюсь боли, еще как боюсь. Именно поэтому я ничего тебе не скажу. То, что ты сделаешь со мной, не идет ни в какое сравнение с тем, что сделает он.

— Это мы сейчас проверим.

Элай снова заткнул рот Морта кляпом. Крик боли еще никому не удавалось сдержать. Морт не походил на человека сильного духом. Но и через полчаса, когда его лицо и грудь покрывали порезы, пара зубов была выбита, а нос сломал, он хранил молчание.

Вытирая о занавесь кровь с ладоней, Элай признал поражении. Ему не вытрясти информацию из Морта. Пытки продолжать бессмысленно. За окном, между тем, разгорался рассвет. Пора возвращаться в особняк. Так не проще ли убить молчуна и не тратить время попусту?