Пророчица для демона

— Я тоже. Безумно! А хочешь, я попрошу, чтобы он и тебе прическу сделал? У него столько шиньонов!

— Не стоит, но спасибо за предложение.

Матильда хотела сказать что-то еще, так как не умела долго молчать, часто выбалтывая малознакомым людям множество сплетен и секретов — именно поэтому я и жалела, что сегодня ее встретила, — но внезапно дверь в противоположном конце зала распахнулась, и на пороге показался Барс — мужчина лет пятидесяти, среднего роста с удлиненным лицом, небольшой бородкой над тонкими губами и чуть выступающими вперед глазами.

— А вот и ваше колье, Матильда, — Барс подал девушке алую коробочку, и тотчас обратил внимание на меня. — Рад приветствовать вас, Кира. Чем я...

Договорить Барсу, разумеется, не удалось!

— Небожитель, какая прелесть! — завопила Матильда, раскрыв корочку и заметив украшение. — Я хочу примерить. Сейчас же!

— Разумеется, леди, — Барс, как и я, не первый день знал Матильду и ничуть не удивился ее вспышке. — Давайте я помогу вам.

Купец расстегнул замочек на колье, обошел Матильду со спины и аккуратно положил колье ей на шею, а затем застегнул замочек и отошел в сторону

Матильда мгновенно повернулась к нам лицом

— Ну, как?

— Великолепно, — протянули мы с Барсом и не солгали.

Идеальные изумруды, величиной с горошины, как нельзя лучше подходили к зеленым глазам Матильды. Тонкие золотые нити, крепившие один камень к другому, ярко выделялись на светлой, ничуть не тронутой загаром кожей. Несколько мелких бриллиантов блестели, привлекая взгляд к красоте творения.

Матильда расплылась в улыбке и подбежала к зеркалу, едва не зацепив оборками платья одну из ваз. Мне показалось, или во взгляде Барса промелькнула надежа на то, сосуд все же разобьется, и ему удастся заработать на девушке лишнюю сотню-другую кирс. Но ваза устояла, а Матильда уже стояла напротив зеркала и во все глаза рассматривала свое отражение в нем. И молчала.

Молчала... Матильда?

Кажется, нам с Барсом в голову пришла одна и та же мысль. Потому как купец приблизился к девушке и спросил:

— Что-то не так?

Зря он это сделал!

— О, все великолепно. У меня даже слов нет! Папа обещал на свадьбу подарить мне подарок еще более дорогой. Наверняка снова к вам обратится. Хотя он что-то говорил о Каривалле. Да какая разница! — Матильда махнула рукой, случайно качнув зеркало и не лишив Барса на этот раз его.

Но трюмом торговец, как видно, дорожил больше, чем одной из ваз, поэтому он поправил зеркало и успокаивающе дотронулся до руки Матильды, а затем расстегнул замочек и уложил колье обратно в коробочку.

— Прошу.

Матильда кивнула, в очередной раз улыбнувшись, и пошла к выходу, но внезапно обернулась.

— Кира, а тебе что здесь понадобилось? Тоже украшение хочешь приобрести? Можно будет взглянуть?

"Бездна!"

— Нет, я... — я проклинала любопытство девушки и придумывала разумную причину своего прихода в лавку. — Я просто хотела обменять несколько сотен банкнот на золото. С островов привезли кат ши*. Я бы хотела приобрести себе одного, — сказала я первое, что пришло мне на ум. — Но вот беда торговец и слышать не хочет о Микенских* банкнотах. Только золото.

— Что же это торговец! — возмутился Барс. — И сколько же он просит за кат ши?

— Три сотни конников*.

— Ну, ничего себе! Готов поспорить я смог бы достать для вас кат ши за две сотни. Может, за две с половиной.

— О, что вы, не стоит, — я улыбалась, внутренне ругая себя за то, что не смогла придумать причину получше. — Пятьдесят конников — не та сумма, из-за которой я буду переживать.

— Я уверен, что смог бы договориться и за сто пятьдесят, — настаивал торговец.

Как видно золотая цена кат ши была сто монет, а то и того меньше!

— Это ведь половина того, за что хотела купить ты, — поддержала Барса Матильда. — Нужно соглашаться! Отец всегда мне говорил...

— Что нужно экономить, — предположила я, прерывая Матильду, зная, что отца девушка может цитировать до бесконечности. — И я, пожалуй, соглашусь на ваше предложение.

Я сделала вид, что ищу деньги. Один раз нащупала карман, второй.

— О, Небожитель, я позабыла банкноты дома.

— Не беда, — Барс уже потирал руки, предвкушая, как меня нагреет. — Расплатитесь позже.

— Да, конечно, благодарю вас, — я кинулась пожимать торговцу руку, зная, что больше он меня не увидит. — Когда вы сможете достать кат ши?

— Заходите денька через три. Все будет в лучшем виде, — глаза Барса блестели и, провожая нас с Матильдой до двери, он даже не пытался подсунуть нам одну из своих легко бьющихся ваз.

Я проводила девушку до золотистой кареты без оконных проемов. Ехать с ней отказалась, говоря, что мне нужно зайти еще в несколько лавок. К примеру, еду для кат ши купить. А как только экипаж скрылся из виду, зашла в один из переулков, а затем резко ударила кулаком о камень и грязно выругалась.

Встреча с Матильдой поломала все планы. Придется идти к другому торговцу. Я огляделась. Пока я находилось в лавке, заметно потемнело. Ночь еще не вступила полностью в свои права, но ходить по темному Ленницу с карманами, полными денег и драгоценностей, у меня не было никакого желания.

Можно было, конечно, заглянуть к Торопыге: его лавка находилась всего в одном квартале, но он был ростовщиком и за обмен банкнот на золото брал плату, в отличие от торговцев. С другой стороны, если пожадничаю сейчас, могу вообще лишиться всего.

Бездна! Что выбрать?

Будущее... Я по привычке закрыла глаза и попыталась увидеть, что случится, пожадничай я сейчас.

Ночь...

Темная мостовая...

Шуршание длинных юбок...

Я видела...

— Бездна! — в очередной раз выругалась я, открывая глаза. Я выдумывала, я ничего не могла увидеть. Я действительно лишилась своих сил.

Я ощущала страшную горечь во рту и усталость и едва не присела на землю.

Едва!

"Хватит!" — приказала я себе самой. Не смей раскисать. То же мне выбор! Лучше лишиться двух монет, чем всего.

Я вдавила ногти в ладони, пытаясь привести себя в чувство, а затем медленно пошла вперед.

Торопыга оказался на месте, и через несколько лит я стала счастливой обладательницей девятисот с чем-то конников, которые при мне пересчитал помощник купца — молодой парень болезненного вида. Немного помедлив, я предложила Торопыге также драгоценности без колье.

Барыга не разочаровал. Поначалу он долго рассматривал камни и даже едва не попробовал на зуб одну из золотых цепочек. Но все же сдержался и предложил мне шестьсот конников — меньше, чем я рассчитывала. Но далеко не так мало, как могло быть.

Покинув натопленное жилище ростовщика, я вздрогнула, вновь ощутив дыхание ветра на своей спине. Решив не медлить, я попыталась поймать экипаж, но раз за разом кареты проезжали мимо, и без того не обделенные клиентами.

Вот еще одна... И еще... Кареты проезжали мимо, порой разбрызгивая по сторонам грязную воду из луж на обочинах. Я слышала прерывистые дыхания измученных после целого дня извоза кобыл и резкие удары кнутов. Порой в оконных проемах мелькали огромные, как у Матильды, прически и широкие рукава платьев Ленницких модниц.

Еще одна карета...

Есть!

Один из экипажей все же остановилась у края дороги в четверти чейна* от меня. Подхватив широкие юбки, я медленно, надеясь, что кирсы не зазвенят в самый неожиданный момент, приблизилась к извозчику.

И едва не опоздала!

В последний момент мне на перерез метнулась быстрая тень. Я поднажала и первая ухватилась за дверцу кареты.

— Мисс, я, — начала тень, и я тотчас его узнала — ламия! — А мы ведь с вами сегодня уже встречались, — ламия тоже меня распознал.

— Вы правы.

— Рад, что наше знакомство продолжиться, — как при первой встрече, ламия приподнял мою руку и поцеловал ее. Но в этот раз его прикосновение не вызвало дрожи. Одно лишь раздражение. Хотелось избавиться от нелюдя поскорее!

— Мне бы этого хотелось...

— Эй, вы ехать-то собираетесь? — внезапно спросил кучер неожиданно хриплым и низким голосом, освобождая меня от очередной лжи. И я быстро проговорила:

— Я действительно очень спешу.

— Что ж, я уступаю вам экипаж, — ламия вновь приподнял мою руку и коснулся ее губами. Слегка отодвинул в сторону перчатку и коснулся кожи. Прошелся язычком от запястья до большого пальца и соблазнительно прошептал. — Я бы мог проводить вас...

— Не стоит, — мигом отвергла я предложение ламии и приподнялась на ступеньку кареты, отчаянно молясь, чтобы юбки не зазвенели.

Еще мгновение. Один шаг. Одно...

Звон!

Я вздрогнула и, сделав вид, что ничего не заметила, присела на скамейку.

— Благодарю вас. Прощайте.

— До встречи, Кира, — не согласился ламия. — До скорой встречи.

Я резко захлопнула дверцу и произнесла адрес. Кучер взмахнул вожжами, посылая лошадей вскачь. А ламия все так же стоял на мостовой, призывно глядя на меня. Что-то странное было в этом взгляде. Я присмотрелась к нему, но лошади внезапно ускорили бег, карета подпрыгнула на ухабине, и лицо нелюдя расплылось, а затем и его лик, и он сам исчезли за поворотом дороги.

Новая ухабина. Еще!

Карету трясло. Меня бросало то к одной ее стенке, то ко второй. Я больно ударила бедро и тут же едва не вскрикнула. Пелена. Проклятая пелена, застилавшая глаза. Не давая слышать, чувствовать...

— Остановите карету! — вскрикнула я. — Сейчас же остановите...

Кучер будто не слышал и продолжал гнать лошадей как на конец света.

Новый удар!

На сей раз крика я не сдержала. И вновь...

— Да останови же карету, бездна тебя забери!

Глава 4

— Останавливаю, останавливаю. Чего разорались? — проворчал извозчик, натягивая вожжи.

Я ничего не ответила. Молча отворила дверцу кареты, и вышла на мостовую. Чтобы извозчик чего не заподозрил и не решил подзадержаться, вложила ему в ладонь один конник — за эту поездку даже много — и быстро зашла в темный переулок.

Несмотря на то, что я покинула экипаж, меня продолжало трясти. По телу пробегали судороги, отчего несколько раз я едва не упала на мостовую. Казалось, я все еще нахожусь в этой окаянной карете, и каждый новый шаг отзывается болью во всем теле.

Еще один удар!

Внезапно что-то потекло на переносицу и дальше на губы и подбородок. Я глотнула и закашлялась, почувствовав солоноватый вкус на языке и в горле.

Еще не хватало напиться помоев!

Я резко вытерла лицо ладонью, случайно бросила на нее взгляд и оторопела: рука была вся в крови.

— Бездна!

Я вновь закашлялась от новых капель крови, попавших в горло. Затем резко нагнулась и оторвала кусок от нижней юбки, опять вытерла лицо и прижала тряпицу к носу, пытаясь остановить кровь.

Будто бы помогло.

Поддерживая одной рукой тряпицу и держась второй за стену ближайшего дома, я сделала шаг вперед. Затем еще один. Еще...

Широкие карманы, доверху набитые монетами, тянули меня к земле, заставляя пожалеть о собственной жадности. Рука соскальзывала со стены, отчего я несколько раз едва не упала. Но все равно, еще один шаг. Затем еще один...

— Бездна!

Перед глазами потемнело. К горлу подошла тошнота. Я закашлялась и все же повалилась на землю. Тотчас вдавила ногти в ладони, пытаясь не потерять сознания и вновь подняться на ноги.

Но...

Конечности внезапно разъехались в разные стороны, и я повалилась на холодный чуть влажный камень. Удар по затылку и тьма.

Быстрее! Быстрее! — звучало в мозгу. — Не останавливайся! Нельзя! Не...

Я быстро свернула с широкой дороги в узкий переулок. Едва не поскользнулась в жидком месиве, но вовремя ухватилась за стену ближайшего дома, до крови обдирая ладонь об острый выступ, и кинулась дальше. Мгновением позже в нос ударил запах протухшей рыбы, а за спиной послышались крики:

— Сюда давай!

— Куда...

Я пыталась не вслушиваться и продолжать бежать. Если эти схватят, мне конец. Конец... Я скрипнула зубами, пытаясь не податься панике и не останавливаться. Если остановлюсь...

Мысли были урывочные. Ни на чем не удавалось сосредоточиться, кроме усталости в ногах и вырывавшегося из горла прерывистого дыхания. Казалось, еще немного, и я просто упаду. Не смогу двигаться дальше. Дальше...

Еще шаг. И еще...

Развилка.

Я резко остановилась, пытаясь понять, куда дальше. Один из этих ходов вел в тупик — не знаю, откуда, но я это знала. Но вот второй... Какой из них второй? Я присмотрелась: один совсем темный, второй чуть светлее с грязными разводами на стенах близлежащих домов.

— Сюда давай! — внезапно раздалось из-за угла, прерывая мои мысли, и я кинулась во второй переулок. Здесь свет, значит, люди, выход...

— Да нира* это не значит!

Очередной раз свернув, я уткнулась носом в стену. Вновь ругнулась, а затем резко повернула голову к входу в переулок, желая встретить противника лицом к лицу. Бессмысленно прятать голову в песок, если люди Варха выберут этот ход, мне конец.

Я молчала, дышать и то пыталась как можно тише. Лишь про себя, как молитву, хоть и не особо верила в их силу, повторяла: "Они свернут в другой переулок, в другой переулок..."

Лита. Еще одна. Еще... Мгновение проходило за мгновением, а я все никак не могла успокоиться. Выйти на дорогу...

Шаги.

Я тотчас покрылась в мурашками и вжалась в стену.

"Это простой прохожий, простой..."

Плотная, едва заметно прихрамывающая фигура с широким лицом, пухлыми, как у ракий*, щеками и длинным шрамом, тянущимся от левого глаза до подбородка.

Мясник улыбался.

— Добегалась, тварь!..

Что-то пискнуло в локте от руки. Затем ударило меня по ладони, потерлось влажной мордой о кожу и быстро, совсем, как жители среднего города, побежало вверх по руке к шее и лицу. Кое-как открыв глаза, я едва не вскрикнула. Это деловитое нечто оказалось крысой, уже вознамерившейся попробовать меня на вкус.

— Ну, уж нет, дорогая, — я отбросила мерзкое животное в сторону, едва удержавшись от визга. — Поужинай кем-то другим.

Я медленно поднялась на ноги и проверила свои карманы. К огромному удивлению кроме крысы на меня никто не покусился, и кирсы были на месте. Но и дальше искушать судьбу было попросту глупо. Кое-как отряхнув юбки, я двинулась домой.

В Ленниц уже давно явилась ночь, одевая все вокруг в темные убранства. Я шла по среднему городу, надеясь не влипнуть в очередную передрягу. Несколько раз до меня доносились чьи-то голоса, тогда я пряталась в переулки, надеясь не попасться никому на глаза. Я никогда не была особенно трусливой, но и рисковать почем зря не собиралась. Не тогда, когда на кон поставлено мое будущее!

— Ха-ха. Да что ты...

Обрывок очередного разговора загнал меня в подворотню с ужасающим запахом. Я зажала нос и прислонилась к одному из домов, ожидая, пока незнакомцы пройдут. Если бы можно было заглянуть... Я мысленно дала себе затрещину и еще крепче прижалась к стене.