Огненный Феникс

— Давай рассуждать логически, — пришел ему на помощь Геллерт. — В последний раз, не считая сегодняшнего дня, ты встречался с Волдемортом в конце июня, так? — Поттер кивнул. — Какое событие, произошедшее с того времени, могло усилить вашу связь? — Гриндевальд, похоже, уже знал ответ на этот вопрос, но хотел, чтобы юноша сам догадался. Гарри немного побледнел, вспоминая самый худший кошмар в своей жизни:

— Азкабан, — глухо произнес он. — Ты думаешь это из-за него?

— Похоже на то, по крайней мере, я не вижу больше ничего, что могло бы привести к таким последствиям. Вероятно, дементоры оказали слишком большое влияние на тебя, ведь ты говорил, что за время своего заключения непроизвольно попадал в разум Реддла, — неторопливо излагал свои мысли наставник. Поттер вдруг осознал кое-что очень важное:

— Геллерт, ты помнишь, как быстро я освоил большую часть Высшей Магии? А ведь раньше у меня были весьма заурядные волшебные способности, не считая владение змеиным языком и способность сопротивляться Империусу. Наверное, за то время, что мне пришлось провести в Азкабане, я получил часть магической силы Волдеморта! А теперь благодаря этому я еще могу читать его мысли даже сквозь ментальный блок! — вдохновлено говорил юноша, чувствуя, как все начинает проясняться. Тут он застыл, оборвав себя, смысл сказанных им слов только что дошел до него в полной мере.

— В чем дело? — спросил Гриндевальд, заметивший замешательство Гарри. Парень словно вышел из транса и медленно произнес:

— Кажется, я только что понял, о какой силе, которой владею я и которая недоступна Волдеморту, говорило пророчество, — Геллерт, знавший о тексте первого предсказания Трелони, судя по всему, едва сдержал эмоции:

— А ведь это очень похоже на правду, — так же медленно, как и Поттер, сказал Гриндевальд. — Если ты сможешь использовать эту связь в поединке с Реддлом, то получишь огромное, можно сказать решающее преимущество. И если это недоступно Волдеморту, то в твоей победе не останется сомнений!

— Таким образом, я должен как можно скорее встретиться с Реддлом, — подвел вердикт Гарри, чье настроение вновь начало подниматься к своей наивысшей отметке. Геллерт кивнул, но он не выглядел столь радостным, как его ученик. — Как раз в этом и вся проблема, — начал объяснять Гриндевальд. — Волдеморту уже известно, что ты стал очень силен и почти не уступаешь ему. К тому же он наверняка пытается разобраться, как ты сумел предугадать ту его атаку. Не знаю, сумел ли Реддл додуматься до верного решения, но теперь он в любом случае постарается, чтобы ваш решающий поединок произошел как можно позже. А поскольку нам до него не добраться... — начал наставник.

— То остается лишь ждать его появления на широкой публике, — закончил за него Поттер, слегка нахмурившись. И хотя сегодня они больше не обсуждали Волдеморта, этой ночью Гарри долго не мог заснуть, беспокойно ворочаясь в кровати — мысли о Темном Лорде и связи между ними не давали ему покоя.

Как ни странно это звучало, но именно Азкабан пробудил в парне новые возможности. Если бы не его заключение, то он наверняка до сих пор оставался бы обычным волшебником, не знающим о том, что Волдеморт не только наградил юношу шрамом и передал частицу самого себя, но еще и дал ему силу не меньшую, чем сила Темного Лорда, которая дремала в Поттере, дожидаясь своего часа.

Ты станешь таким же, как Волдеморт.

Гарри зарычал от ярости, когда слова Дамблдора вновь эхом пронеслись в голове. Почему голос этого старого маразматика постоянно преследует его? Хоть парень во многом похож на Реддла и носит в себе часть сущности Темного Лорда, он ни за что на свете не пойдет по тропе, которую выбрал для себя убийца его родителей! А этот голос, преследующий юношу с тех пор, как он попытался убить Дамблдора, ничто иное, как просто плод его воображения. Когда Поттер убедил себя в этом, то облегченно вздохнул и перевернулся на другой бок, сильнее укрываясь одеялом. Гарри выбросил прочь из головы все мысли, и только после этого ему удалось, наконец, отправиться в царство Морфея.

* * *

* * *

* * *

* * *

На следующее утро юноша проснулся рано, что было немного странно — ведь он довольно долго не мог заснуть. Решив не задумываться над этим, Гарри, как и обычно по утрам, принял душ и отправился в Обеденный Зал, где ожидал найти Геллерта. К удивлению юноши, Гриндевальда там не оказалось, хотя наставник всегда просыпался раньше парня и ждал его в Зале.

— Виднер! — немного поколебавшись, позвал домового эльфа Поттер. Слуга Геллерта в мгновение ока появился перед ним с негромким хлопком.

— Сэр Гарри желает что-то? — писклявым голосом спросил домовик, высоко подняв голову, чтобы видеть парня. Его огромные, похожие на бильярдные шары глаза уставились на юношу. Тот почти незаметно поморщился от того, как Виднер назвал его. Парень уже много раз пытался убедить домовика называть его просто по имени, но все старания Поттера не увенчались успехом — эльф наотрез отказывался говорить с ним без обращения `сэр'.

— Где Геллерт? — задал вопрос Гарри. Эльф, чьи уши раскачивались взад-вперед словно листья от дуновения ветра, тонким голоском ответил:

— Хозяин находится в Алхимической Лаборатории, — Поттер с трудом удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. Сегодня же заканчивается приготовления зелья для Флории, как он умудрился забыть об этом?

— Спасибо, Виднер, — поблагодарил он домовика, который низко поклонился и в мгновение ока исчез, словно растаяв в воздухе. Юноша отправился в Лабораторию, которая, как он знал, находилась неподалеку от библиотеки. Добравшись туда, он на всякий случай постучал. Услышав слово "Входи", сказанное Гриндевальдом, парень толкнул дверь и перешагнул через порог. Раньше он никогда не был в Алхимической Лаборатории замка, ему в глаза сразу бросилось ее сходство с кабинетом Снейпа в Хогвартсе. Геллерт сидел на стуле, глядя в содержимое стоящего прямо перед ним котла, под днищем которого горело слабое пламя. Когда Гарри вошел в помещение, хозяин замка обернулся к своему подопечному:

— Доброе утро. Ты сегодня рано, — Гарри в ответ лишь кивнул, бросив внимательный взгляд на котел, в котором бурлила жидкость ярко-желтого цвета.

— Это и есть зелье исцеления? — спросил Поттер, прекрасно зная ответ.

— Совершенно верно, — ответил Гриндевальд. В его спокойном голосе юноша сумел уловить ноту нетерпения. Парень увидел на небольшом столике, стоящем у стены, аккуратно уложенные чешуйки василиска и песочные часы, верхняя часть которых уже почти полностью опустела.

— Приготовление уже заканчивается? — догадался Гарри.

— Да. Осталось несколько минут и можно будет добавить чешую, — все той же интонацией произнес Геллерт, вновь поворачиваясь к зелью. Даже не пользуясь Легилименцией, Поттер отлично ощущал эмоции своего наставника. Тот чувствовал не только нетерпение, но и еще страх, что он мог в чем-то ошибиться. Страх, впрочем, был совершенно необоснованным, а скорее инстинктивным.

Какое-то время они провели в полном молчании. Гриндевальд постоянно бросал взгляды на часы, в которых оставшиеся крупицы песка медленно перетекали в нижнюю часть. Когда последняя песчинка упала вниз, Геллерт быстро поднялся со стула, взял чешуйки и бросил их в кипящий котел. Оттуда раздался звук, очень похожий на змеиное шипение. Гриндевальд начал медленно помешивать зелье. С каждым оборотом оно меняло свой цвет, приобретая все более зеленоватый оттенок. Гарри следил за этим затаив дыхание, изо всех сил надеясь, что у наставника все получится. Наконец, Геллерт прекратил помешивания и взмахом палочки погасил огонь. Поттер ясно видел, что его рука чуть дрожит. Затем Гриндевальд заставил перелететь часть зелья, которое теперь было ядовито-зеленого цвета в небольшую склянку, призванную со стола. После чего наставник закупорил ее и, судя по характерному жесту, наложил заклятие Неразбиваемости.

— Оно готово, — тихо произнес Геллерт, словно боясь поверить в свои слова. — Оно готово! — воскликнул он полным радости голосом, тряхнув рукой, в которой была зажата склянка с зельем. Лицо наставника словно помолодело, а в карих глазах плескалось счастье. Гарри облегченно вздохнул, чувствуя ту же радость, что и Гриндевальд.

— А теперь идем в подземелья, — победным голосом сказал Геллерт, спрятав зелье в карман мантии. — Пора пробудить Флорию!

Они вместе с Поттером вышли из Лаборатории, причем юноше пришлось почти бежать, чтобы не отстать от наставника, который буквально летел на всех парах. Парень сам не заметил, как они оказались в подземельях, где царила все та же мрачная атмосфера, что и раньше, но теперь Гарри не обратил на нее ни малейшего внимания. Они дошли до места, где располагался проход гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Как и тогда Гриндевальд дважды повернул факел, коснулся палочкой стены и что-то неразборчиво пробормотал. После этого перед ними открылся проем, в который и юноша, и наставник не теряя ни мгновенья, вошли.

Они снова оказались в залитой светом комнате, посреди которой стоял белый саркофаг, где спала Флория. Геллерт сразу же направился к единственному стеллажу, достал оттуда небольшую книгу в матово-черной обложке и распахнул ее. Гарри почувствовал могучую магию, исходящую от трактата, который находился в руках Гриндевальда. Наставник обернулся к нему:

— Когда я буду проводить ритуал, ты не должен вмешиваться. Я понимаю, что мое предупреждение излишне, но ничего не могу с собой поделать, — Поттер слегка улыбнулся и предложил:

— Я могу выйти, чтобы не меша... — начал было он, но Геллерт оборвал его на полуслове:

— Нет, Гарри, я хочу, чтобы ты присутствовал. Именно благодаря тебе было создано лекарство для моей дочки, и ты заслужил право находиться здесь, — в словах наставника звучала лишь искренность.

Юноша кивнул и отошел к стене, у которой неподвижно замер, наблюдая, как Гриндевальд медленно подходит к саркофагу. Старый волшебник перехватил книгу левой рукой, правой доставая волшебную палочку. Геллерт коснулся ею стеклянной крышки саркофага, и та исчезла. А потом он убрал палочку и взял трактат обеими руками, которые немилосердно дрожали, Гарри видел это даже стоя в отдалении. До юноши донеслись первые слова ритуала:

— Эго трактаре... — Гриндевальд продолжал говорить, но теперь парень не мог разобрать произносящиеся на неизвестном языке фразы. Голос Геллерта изменился, он говорил глубокими и пронзительно громкими интонациями, которые человек просто не мог издавать. Гарри понял, что устами наставника говорит магия.

Поттер чувствовал идущую из книги огромную мощь, которая все нарастала и нарастала. Казалось, даже воздух накалился от шторма невероятной магической силы, бурлящей в этом зале. Юноша не смог бы пошевелиться, даже если бы хотел. Он стоял, не делая ни малейшего движения и даже почти не дыша, завороженный зрелищем, видеть которое выпала удача лишь единицам из всех когда-либо живущих на свете волшебников. Вихри магической энергии, ставшие почти видимыми и осязаемыми простыми человеческими чувствами, кружили вокруг Гриндевальда, продолжавшего говорить не принадлежащим ему голосом неизвестные слова, смысл которых Гарри не мог понять. Парень продолжал благоговейно наблюдать, как магическая сила словно образует рядом с Геллертом огромный энергетический шар, в который прибывали все новые и новые волны волшебства, словно в разбушевавшееся море, не желающее успокоиться. С каждой накатывающей волной магический вихрь становился все сильнее, собирая невероятную мощь в единый кулак, который уже был готов высвободить накопленную энергию на свободу.

— Праеципитес вигилате! — донеслись до Гарри последние слова этого ритуала. Все волшебство, которое сумел призвать Геллерт, словно впиталось в его дочь, вырывая из того страшного сна, в который погрузил ее отец, чтобы спасти.

Бушевавший еще секунду назад магический шторм стих, и в то же мгновенье глаза Флории Гриндевальд распахнулись.

Глава 15.

Геллерт выпустил из рук только что использовавшийся трактат, который с негромким стуком упал на каменный пол, и бросился к девушке, еще даже не успевшей сесть. Гарри пока что стоял на том же месте, что и во время ритуала, не зная как себя вести в этой ситуации. Тем временем Гриндевальд опустился на колени перед саркофагом, неотрывно глядя в лицо своей проснувшейся дочери. В помещении раздался приятный мелодичный голос, принадлежащий Флории:

— Папа? Это ты? — Геллерт только кивнул, не в силах произнести ни слова. Поттер отлично чувствовал эмоции наставника, и точно знал, хоть и не мог видеть его лица, что сейчас у Гриндевальда появилось выражение невероятного счастья, а его карие глаза засияли радостным огнем. Девушка села, продолжая смотреть на отца, ее длинные золотистые локоны ниспадали вдоль плеч. Геллерт был больше не в силах совладать с собой и крепко обнял дочь. Она тоже обвила его руками и уткнулась ему в плечо, закрыв глаза. Когда они оторвались друг от друга, Флория потрясенно сказала:

— Ты поседел, — и тут она, наконец, заметила Гарри. Ее светло-голубые, такого же цвета, как безоблачное летнее небо глаза встретились с его изумрудным взглядом, и Поттер застыл словно каменное изваяние.

— Папа, кто это? — спросила девушка, продолжая смотреть прямо в глаза Гарри, который не мог оторвать от нее взора и был не в силах даже пошевелиться.

— Это Гарри. Я... то есть мы... мы нашли лекарство, — почти шепотом произнес Гриндевальд. — Вот, — он достал склянку с зельем исцеления, приготовление которого закончил совсем недавно и протянул дочери. Флория отвела взгляд от Поттера и уставилась на отца:

— Но ведь "Проклятие" исцелить невозможно, — пролепетала она, осторожно принимая зелье из слегка дрожащей руки Геллерта.

— Я же обещал, что найду способ, — счастливым голосом сказал Гриндевальд. — Просто выпей это, дочка.

Девушка с явным волнением на лице откупорила склянку, а затем осушила всю емкость до дна. Гарри и его наставник также взволнованно смотрели на Флорию.

— Я излечилась от "Проклятия"? — неверующе спросила девушка с золотистыми волосами. — Вот так просто?

— Да, так просто, — счастливо засмеялся Геллерт, вновь обнимая дочь. Флория в первую секунду выглядела ошеломленной, а затем засмеялась. Ее звонкий смех был настолько заразительным, что Поттер тоже не смог сдержать улыбки.

Вскоре они уже сидели в Обеденном Зале. Чуть было не сошедший с ума от счастья Виднер навалил на стол столько еды, что ее вполне могло хватить на целый курс Хогвартса. Флория и Геллерт весело переговаривались, причем Гарри иногда ловил заинтересованные взгляды, которые девушка временами бросала на него. Сам юноша предпочитал не вмешиваться в разговор — пусть отец с дочерью, наконец, пообщаются после долгой разлуки.

Поттер испытал сочувствие к Флории — как девушка отреагирует, когда узнает, что спала больше полувека? Гарри не мог представить, что бы он чувствовал на ее месте, но искренне надеялся, что это не повергнет дочь Гриндевальда в шок. Она уже наверняка сделала соответствующие выводы, увидев, как постарел ее отец, но пока что не переводила разговор на эту тему.