— Постараюсь, — сказала она. — Как тут мама?
Старик чуть осунулся и вздохнул.
— С тех пор как вы ушли, с госпожой Ясу стало твориться неладное, — начал он рассказ. — Когда вы рассорились, она долгое время ходила молчаливой и задумчивой. Потом вроде это прошло, но с каждым днем госпожа Ясу будто затухала... Она стала реже ходить на приемы к другим семьям, перестала принимать гостей. Только вашим сестрам и внукам она рада, а в остальное время она побольшей части сидит у себя или в библиотеке. С недавнего времени такое затворничество стало плохо сказываться на ее здоровье, несколько раз падала в обморок, и у нее сильный упадок сил. Мы вызывали врача, но тот сказал, что она здорова просто...
— Ясно, — покачала Хебико головой. — Я схожу к ней.
— Удачи вам, Котонэ-сама.
Девушка пошла дальше по коридору в сторону комнаты матери.
Не смотря на годы отсутствия тут, она прекрасно помнила, где находится ее комната.
Дойдя до двери, она остановилась.
Мама никогда не позволяла ей войти в свою комнату и вообще редко с ней разговаривала. Она почти сразу после родов отдала ее на воспитание няням. Хебико даже была не уверена, кормила ли ее мать грудью, или это тоже отдала другим.
— Мама! Мама! — улыбалась маленькая девочка. — Смотри, какую куклу мне дедушка Зу подарил!
Она хотела привлечь внимание мамы, и потому подождала ее возле двери ее комнаты и подошла, когда та шла к себе. Девочка ждала долго и очень волновалась, но смогла нагнать маму.
Но мама лишь смерила ее строгим взглядам, а затем также молча ушла к себе, закрыв дверь.
Девочка так и стояла перед дверью, не понимая, что она сделала такого, за что мама ее не любит...
— Мама...
Вновь отогнала ненужные воспоминания.
Они слишком часто лезут в голову в этом доме.
— 'Надо как можно скорее с этим разобраться и уйти'.
Вздохнув, она постучала в дверь.
— Уходите! — прозвучал грозный голос матери.
От него Хебико стало не по себе. Сразу же вспомнились моменты, когда мать настаивала на ее свадьбе и даже не слушала возражений.
Вздохнув, Хебико решила действовать иначе.
Просто взяла и ударом кулака сломала замок!
— ЧТО?! — возмутилась женщина, а Хебико спокойно вошла. — Ты?!
Комната мамы представляла собой большой зал в классическом японском стиле. Только большая кровать, скорее, была европейским предметом декора и весьма большая, с занавесками и пуховой периной. Жутко дорогая вещь, но состоятельной аристократке, удачно выдавшей замуж двух своих дочерей это по карману.
И на этой кровати лежала она.
Накано Ясу...
Высокая женщина, на вид и не скажешь, что ей больше семидесяти, хотя в ней духовная сила тоже ощущается. Все же в этом плане Хебико пошла именно в мать. Хотя о своем отце она мало знала, он умер еще до ее рождения и вроде был обычным аристократом. Ясу выглядела очень красивой, черные длинные волосы, в которых уже проглядывается седина, идеальное лицо, какое только может быть, и шикарная фигура. Настоящая красотка, за внимание которой до сих пор борются многие аристократы.
Вот только в этой красоте виднелась усталость, утомленность, мешки под глазами, красные глаза и бледность от долгого сидения дома.
— Привет, мама, — фыркнула девушка.
— Котонэ... — замялась женщина.
— Давно не виделись, — махнула девушка, рукой закрывая дверь и проходя внутрь. — А я всегда думала, что тут все из золота сделано, а оказывается все вполне себе обычно.
— Зачем ты пришла? — спросила мама, отводя взгляд.
— Кейко и Казуко попросили меня проведать тебя, — ответила она.
— Я думала, ты ненавидишь меня...
— Да, это так, — без промедлений ответила Хебико. — Но семья есть семья, если ты помрешь, радости мне это не доставит. Так что не мешай мне осматривать тебя.
Хебико тут же приступила к осмотру.
Целебные кидо легко текли из нее, давая ей всю информации о состоянии тела матери. Все у нее не так плохо, как может показаться. Проблема побольшей части психологическая. Затяжная депрессия. Если бы была возможность, она бы прописала маме курсы психолога, так как этой ей нужнее, чем физическое лечение. Но, увы, в Сейретее нет таких специалистов.
— 'Может попросить гигай и отправить ее в Мир Живых на реабилитацию?' — задумалась она. Денег у мамы хватит, да и она сама может попросить о таком, ей вряд ли откажут.
Но это уже зависит от нее.
А так надо бы поправить иммунитет и истощение, что займет пару минут.
Мама же молча выполняла все указания дочери и даже смотреть на нее не решалась.
Хебико хотелось спросить, но решиться на такое оказалось сложнее, чем ей казалось.
Эта суровая, строгая и мрачная женщина, какой она привыкла видеть маму с детства, сейчас казалась ей слабой и несчастной. Ее лицо, которое казалось девушке, будто выточено из холодного мрамора, сейчас было совершенно обычным и человеческим, а та аура отчуждения давно пропала.
Странно это.
Им обеим неловко, и эта ситуация не то, чего они хотели бы, но как-то выпутываться из этого нужно.
— Почему ты ненавидишь меня, мама? — все же спросила девушка.
Мать сжала кулаки и закусила нижнюю губу. Рано или поздно, это бы у нее спросили, но, как ответить, она явно не знала. А Хебико ждала, она молча ждала ответа, который она хотела получить с самого детства.
Вот мама вздохнула и разжала кулаки, затем подняла руку и указала на шкаф.
— Там, сундучок... — сказала она. — В нем причина...
Хмыкнув, девушка поднялась и подошла к шкафу. Открыла его и нашла искомый сундучок, а рядом ключ. Открыв его, она нашла там всего одну вещь. Казалось, в таком месте должны храниться семейные драгоценности, а не... старая фотография.
И когда она заглянула внутрь, удивлению ее не было предела.
На этом старом, черно-белом фото была изображена незнакомая семья. Усатый мужчина в дорогом кимоно, красивая девушка не менее дорой юкате, и ребенок рядом с ней, удивительно похожий на...
— Я? — ошарашено спросила она.
— Нет, — подала голос мама. — Это я в детстве...
Хебико тут же посмотрел на маму.
Та только грустно смотрела на свои руки.
— Ты думаешь, в кого ты такая пошла? — хмыкнула она.
Хебико переводила взгляд с фотографии на маму и просто не могла поверить, что ее прекрасная мать выглядела точно так же, как и она сама. Это... в такое тяжело поверить. Те же суженные глаза, такая же широкая улыбка и слегка заостренное лицо. Лицо, которое действительно может напугать.
— Я родилась уродиной... — сказала мама. — Черт его знает, почему... Мне сказали, что мой отец чем-то оскорбил какого-то змеиного духа или просто что-то употреблял. Я так и не узнала правду... Моя семья ненавидела меня... Уродливая дочь, похожая на змею... Такую сложно удачно выдать замуж. Будь их воля, они бы вообще от меня избавились после рождения, но, как на зло, моя мать никак не могла зачать себе второго ребенка... Они ненавидели меня... каждый раз они смотрели на меня как на позор своей семьи. Отец часто пил и изливал свои неудачи на меня... А мать просто видеть меня не желала...
Она на некоторое время прервалась. Видно, как тяжело и больно ей это рассказывать, а Хебико не решалась ее прервать.
— Но мне не повезло, — продолжила она. — Когда мне исполнилось семнадцать, нового ребенка они все же завели, и моя сестра оказалась прекрасной, как они всегда и хотели. Меня же они отдали старику-извращенцу Окада... Я стала его младшей женой и познала все степени унижения... — на глаза матери казалось сейчас навернутся слезы, но та сдержалась. — Я убила его... — усмехнулась она. — Его и остальных жен... они любили принимать наркотики, потому инсценировать передозировку было легко...
От такого откровения Хебико стало не по себе. Знать, что твоя мать убила несколько человек, не очень приятно. Хотя сама Хебико по долгу службы тоже бывало, убивала, но тогда был бой, а не такое.
— Вот так я и осталась единственной наследницей немалого состояния и его семьи. У урода не было родных, и мне, как жене, отошло все... — грустная улыбка на губах. — Первое что я сделала, это отдала немало денег, чтобы исправить свою внешность... Я стала той, кем всегда мечтала... Красавицей...
Мама коснулась своей щеки и улыбнулась. Она погладила себе по бархатистой коже и закрыла глаза...
— Затем я удачно вышла замуж за твоего отца, а после отомстила своим родителям за такое предательство, — улыбка стала зловещей и мрачной. — И все в моей жизни стало хорошо. Пережив страдания и муки, я стала счастливой, красивой и богатой... Любящий муж, свой дом, и тогда я поклялась, что никогда не стану такой же как мои родители... Потом родились Кейко и Казуко... Именно такие дочери, как я хотела... Я хотела большую семью... И решила завести еще одного ребенка...
Улыбка погасла, как и свет в глазах...
— Но судьба решила отыграться на мне... Сначала не стало Акайо... — ее руки задрожали. — Твоего отца... Погиб от несчастного случая,... возвращаясь домой... оползень...
Хебико не знала, как именно не стало ее папы. Она его даже никогда не видела, только на фотографии старой, но ее мама вскоре унесла к себе.
— А затем родилась ты... — прошептала она. — Точно такая же, какой была я... Один твой вид вернул и усилил всю ту боль, что я пережила в молодости... Твое лицо стало напоминанием о всем ужасном, что случилось со мной... Что на мне лишь красивая маска, скрывающая уродство... Нельзя убежать от себя, и каждый раз, когда я видела тебя, я будто вновь возвращалась в то время... Я хотела тоже сделать тебе операцию, но врачи сказали, что на ребенке это очень плохо отразится... Поэтому я старалась избегать тебя... поэтому я закрывала глаза на все, что с тобой творилось... Сама того не желая, я стала точно такой же как мои родители.... Я поняла это, когда ты окончательно ушла из дома... Я будто увидела себя в тебе... Те же слезы, та же боль... И именно это сейчас гложет меня больше всего... Я знаю, что ты никогда не простишь меня...
Она замолчала, а Хебико просто не могла поверить в этот рассказ.
Сложно осознать, что ты напоминание самых страшных кошмаров прошлого. Сложно поверить, что своим существованием ты кому-то причиняешь не меньшую боль, чем испытывала сама...
Но вот так просто взять и простить все, что было нелегко...
— Мне нужно все это обдумать, — все же сказала Хебико.
Да. Сразу же ответ дать невозможно.
Нужно прокрутить у себя в голове все это и дать чувствам успокоиться.
— Я приду завтра, надо будет проверить, как идет лечение, — с этими словами она пошла к двери...
* * *
Наконец, рассказав все, она выдохнула.
Сложно было решиться на этот шаг, но когда-нибудь это сделать нужно было. Та боль, что давно глодала ее душу... Нужно быть рано или поздно ответить. А Ясу не хотелось бы уносить эту тайну в могилу. Давно надо было ответить.
Но тогда потеря мужа и рождение ребенка сломали ее.
Она сама того не замечая очерствела и замкнулась в себе. Она забыла о своих мечтах и постаралась убежать от всего. Вместо того, чтобы принять, она наоборот отрицала...
И вот во что это вылилось...
— Мама! Мама! — улыбалась маленькая девочка. — Смотри, какую куклу мне дедушка Зу подарил!
Ясу же с трудом сдержала боль. Эти глаза, эта улыбка... Все вновь возвращается и терзает душу.
Она лишь молча ушла, но, когда дверь за ее спиной закрылась, она услышала, как плачет ее дочь. Ей хотелось пойти и утешить своего ребенка, но просто не могла найти в себе сил, сделать это.
Она сама тихо заплакала от своей беспомощности...
Котонэ не стала тут же отвечать или высказывать ей всю свою ненависть. Она не стала сразу же отворачиваться от нее и сказала, что подумает.
Быть может это хороший знак, что все же удастся со временем наладить отношения. Удастся наладить мосты, надо хотя бы попытаться.
Чтобы вновь не переживать это...
— Мне надоело! Я ухожу! — сказала Котонэ, стоя перед матерью.
— Ты не можешь! У нас брачный контракт, и ты остаешься! — давила она на дочь. — Я приказываю тебе!
— Нет! — мощная волна духовной чуть не раздавила Ясу.
Сила Бога Смерти, которой овладела ее дочь, сейчас в разы превосходила все, что когда-либо видела Ясу. Она даже и не догадывалась, насколько они сильны, но даже просто стоять рядом с дочерью оказалось тяжело.
— Я... хотела быть с ним, — прошептала Котонэ. Из ее глаза текли слезы. — Но из-за тебя я упустила эту возможность...
Она выглядела сейчас точно также.
Эти горькие слезы, этот гнев в глазах и прокушенная до крови губа. Точно также выглядела и сама Ясу, когда родители предали ее.
В этот миг Ясу осознала для себя страшную истину.
То, чего она боялась больше всего...
Она стала точно такой же, как и ее родители...
Она ведь клялась, что будет другой, что не допустит тех же ошибок и будет любить свою семью... А в итоге стала ничем не лучше....
Это и сломало ее....
И вот сейчас Котонэ вновь тут...
Сможет ли она простить ее или повторит судьбу, отомстив родителю.
— 'Я готова принять месть... заслужила'....
Но Котонэ не стала ничего делать. Она смогла усмирить свои чувства и боль, чтобы хотя бы подумать.
Обещала прийти завтра и проведать ее.
Быть может, все будет хорошо...
Но один вопрос она все же хотела бы задать сейчас...
— Котонэ, — обратилась она к ней, когда та уже открыла дверь. — Почему ты не изменила свою внешность? Ты же работаешь у Уноханы... ты же легко можешь попросить, и тебе ведь не откажут? Почему ты остаёшься такой?
Она остановилась.
Котонэ не обернулась и стояла к ней спиной.
Вдруг ее плечи начали дрожать, она будто заплакала, но оказалось что это не так.
— Хе-хе-хе-хе! — прозвучал жутковатый смех, от которого мурашки по спине пробежали.
Котонэ резко обернулась и подошла к кровати.
Ее лицо сейчас напоминало собой жуткую маску, от которой сердце убегало в пятки. Это широкая улыбка, эти узкие глаза придавали ее облику еще большее сходство со змеей. А холодная аура, истекающая из нее, походила на холодную змеиную кожу.
— Ответ прост, — усмехнулась она, приблизившись. — Я... идеальна! — заявила она. — Я — прекрасна, совершенна, я обожаю себя... — она обняла себя за плечи. — Я люблю себя такой, какая я есть, я наслаждаюсь собой и я не хочу меняться. Мне не нужно другое лицо, большая грудь и модельная внешность, я прекрасна!
От такого у Ясу просто потерялся дар речи.
Она открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Котонэ сейчас ведет себя точно так же, как и она сама, но при этом наслаждается своим текущим обликом. Поверить в такое просто нереально. Ясу в свое время испытала немало боли и унижений и чтобы вот так легко...
— Но почему? — только и смогла выдавить она из себя.
Котонэ вздохнула и спокойно улыбнулась. Это была очень теплая и нежная улыбка, такая, какую Ясу никогда не видела и никогда не могла повторить.
— Потому что он меня полюбил такой, какая я есть, — сказала она. — Он сказал, что я прекрасна, а иное мне уже не важно...
