Форточка (новая редакция)

— Скорее здорово напугали. Но как вы предлагаете заработать много денег, да к тому же быстро?

— Я предлагаю продавать в 1894 года информацию. Там уже есть крупные предприятия. У нас, во времена СССР, выпускалось много хороших, простых, надежных станков. Без всяких ЧПУ. Станки, выпущенные в конце перестройки, не успели толком поработать. Легко найти и совсем новые образцы, и чертежи такого оборудования. Я помню на нашем заводе, токарно-револьверный станок образца 1983 года стоял. Вес он имел небольшой, меньше трех тонн, габаритами легко пройдет в "лифт". Купить его и в Туле, и в Питере можно дешевле двухсот тысяч, а, сколько заплатят в Туле, или в Питере 1894 года за образец с комплектом технической и технологической документации? Это сложный вопрос, — сформулировал свой план обогащения Югин.

— Ты, Длинный, думаешь, что только при советской власти КГБ работал? При царизме была охранка, или какая другая контора. Станки сразу привлекут внимание, нас сцапают в один момент. Продавать можно только ширпотреб, но дорогой ширпотреб, — неожиданно проявил деловой подход Владимир.

— Нам нужно, чтобы соотношение цен здесь и там было максимальным. Каждый их рубль стоит тысячу наших. Предлагай! — обиделся Югин.

— Автомобили, велосипеды, телефоны, часы! Кинотеатр можно построить, наконец! — загорелся Валентин.

— Нет-нет! Я придумал, яхты на паровом двигателе сильно дымят. Если снабдить их дизельными моторами, то богатая публика с руками оторвет, — предложил Югин.

— Долго, Слава, очень долго! Нужно будет привлекать спецов, секретность полетит к черту, — сказал Владимир.

— Давайте проверим цены на велосипеды. У нас дешевая модель стоит три тысячи. Валентин, посмотри в интернете — сколько стоил велосипед при царизме, — Югин начал чертить таблицу.

— Больше ста рублей, тут даже по двести есть экземпляры. Ого! — обрадовался Володя, заглянув через плечо сына, в монитор.

— На один проданный велосипед получается больше ста тысяч наших рублей прибыли. Неплохо, — хмыкнул Югин.

— Один велосипед меняем на три лошади, совсем неплохо, — обрадовался Володя.

— За полгода даже китайская дрянь не успеет сломаться! — подтвердил Валентин.

— Велосипеды годятся. Но продать удастся немного, тысячу, много — две. Это двести-триста тысяч царских рублей. Нам нужно сто миллионов! В пятьсот раз больше! Предположим, мы сможем продать сотню авто. "Форд Т" стоил штуку баксов, две тысячи царских рублей. Это еще двести тысяч рублей, всего двести тысяч. Сама идея: спасти миллионы голодающих неподъемная. Признай это, Володя!

— Нет! Можно организовать продажи в Европе. Германия, Франция, Англия и Австрия, в каждой из них можно взять по триста-пятьсот тысяч рублей. Два-три миллиона можно собрать. Оружие мы будем воровать в 1932 году, значит, для крестьян нужно будет купить только семена, инструмент они возьмут, в крайнем случае, свой. Два мешка картошки на душу, это всего один царский рубль, уложимся!

— Хорошо. Давайте попробуем продать хотя бы десяток велосипедов и пару автомобилей. Кстати, посмотрите, серебряные часы стоили всего десять рублей, а патефон сорок. Икра черная два рубля за килограмм, ничего себе! — ткнул в монитор Югин, — но ввозить её лучше в Прибалтику, там она вдвое дороже.

— Патефон сейчас антиквариат, тысячи три потратишь. Нам всё равно дизель генераторы продавать со станками, можно электрифицировать несколько богатых домов в центре, тогда обычные проигрыватели с динамиками на ура пойдут!

— И кинопроекторы! Уверен, по сельским клубам старьё валяется, за ящик водки можно выменять! Где-то и фильмы старые есть.

— Будет электричество — можно притащить телефонную станцию. Две сотни рублей за подключение, две сотни — годовой абонемент.

Глава 2.5. Три несчастных женщины.

Дал слово, держи. Можешь помочь, помогай. Только перестань убивать и калечить людей.

В Москве Китину и Югину пришлось задержаться на три лишних дня. Простые договора на изготовление деталей обрастали массой пунктов. Это, несмотря на то, что платежи предполагались наличными, без документов. Короткие сроки, и высокая стоимость материалов предполагала высокие риски. Кроме того, Югин попросил Китина уменьшить допуски, чтобы ускорить сборку и юстировку. А это сразу удвоило стоимость работ. Денег от продажи бизнеса Югина должно было хватить тютелька в тютельку. А надо было еще покупать грузовики, делать электронную начинку. Оборотный капитал для торговли, текущие затраты, наконец. Одна надежда была у Югина на деньги от продажи от бизнеса сына.

Возвращались друзья обратно усталые. Только в дороге Вячеслав рассказал Николаю о своих планах торговли в 1894 году оборудованием и технологиями и о предложении Владимира.

— Я всегда плохо относился к воровству, какие бы моральные оправдания не приводились. А тут ещё опасные связи с военными. В охранке церемониться не станут, почки отобьют — сам всё расскажешь, — испугался Николай.

— Коля, пулемет "Максим" стоил три тысячи рублей, дороже автомобиля. На оружие все и всегда тратят бешеные деньги!

— Но, прежде чем ты сможешь продать пулемет, пройдет года три, вспомни визиты в Россию Максима, — засмеялся Китин.

— За первые семь лет он смог продать в России всего три сотни пулеметов. Я знаю, ты прав. Пожалуй, автомобили сбывать будет легче. Володя уже ищет первую партию "запоров", их продают по две-три тысячи рублей.

— Лучше брать дизельные авто, без документов, — подчеркнул Китин.

— Две минуты назад ты мне мораль читал о воровстве? А сейчас предлагаешь "без документов".

— Извини, чёрт попутал. Но дешевизна "запоров" — ловушка. Доводить их внешний вид до ума — громадная потеря времени. Тем более их дорого везти и в Москву, и в Питер. Нужно покупать в Прибалтике дизельные внедорожнике по штуке евро, на границе перебрасывать в 1894 год и своим ходом гнать в столицу, в Питер. Там отбраковывать те, что не доехали, на запчасти сгодятся, и наводить внешний лоск на остальные.

* * *

С вокзала путешественники позвонили Коробку и уже через час в квартире у Кита обсуждали ситуацию с финансами и покупкой авто.

— Прибалтика? Это хорошо. В Мяннику был склад оружия, — неожиданно быстро согласился Владимир.

— Мы можем убить двух зайцев сразу, подготовиться к воровству оружия, — поддержал его Югин.

— Коля, ты заметил, Вячеслав опять с корзинкой? — сменил тему Коробов.

— Я не слепой, Володя.

— "Уж полночь близится. А Югина все нет", — пропел, фальшивя, Владимир, — ария Шурочки с "глинозема".

— Ты неправ, у них утро. Надо петь "уж утро близится", — продемонстрировал свой великолепный голос Николай.

— Балаболки, идите, включайте "лифт" на прогрев, — засмеялся Вячеслав, — я обещал Любе в прошлый раз, что через десять дней вернусь.

* * *

В мире 1932 года было прохладно. Югин пошел быстрым шагом. Всю дорогу Вячеслава не покидало ощущение опасности. Он нервно сжимал в правой руке газовый баллончик.

Дверь открыла Настя. Она уже встала и собиралась на работу. Люба с Шурочкой спали.

— Не будем их будить. Анастасия, как здоровье дочки?

— Спасибо, хорошо. Вчера она вставала, кашлять совсем перестала и температура второй день нормальная. Чудо. Плохо другое. Помните, Вы в день нашего знакомства дали для врача кусок сала. Я его тогда с испуга весь ему отдала. Он что-то нехорошее надумал, приходил вчера, увидел стакан с медом. Я не дура, банки попрятала, в стакан немного отложу, и кормим Шурочку. Надо было и стакан прятать, но Люба проглядела. Меня не было, а сестра такая бесхитростная. Доктор сразу уцепился, вопросы начал задавать. Почему Шурочка так хорошо выглядит, откуда мед, откуда сало тогда взяли. Ну, и самое плохое. Одну кофточку я продала. А вторую не успела. Люба ее решила примерить. И чего примерять, зеркало еще осенью продали. Если донесет, то конец.

— А сам он как поступит? Сало сдаст? Так наверно съел давно.

— Ему ничего не будет. Наоборот, похвалят. Я думаю, это он моего мужа заложил. Муж болел, а потом его забрали.

— Какая-то ерунда.

— Не ерунда. У меня муж поляк, из-под Гродно. Но об этом никто не знал. Война была, сделали ему тогда нормальные документы. Я, когда мы поженились, увидела на бедре у него шрам. Оказалось, в западных губерниях прививки от оспы делали на ноге. Когда доктор моего мужа, во время болезни, осматривал, то, видимо, догадался. Бежать нам надо, да некуда.

— А где ваши родственники?

— Нет никого, в войну от инфлюэнции умерли. А к мужниным родичам не добраться. Все было так хорошо, дочка выздоравливала.

— А если ему опять подношение сделать, я вот не с пустыми руками?

— Взять — возьмет, а донести — донесет.

— Проблема...

— Ладно, что будет, то будет. Пойду на работу.

— У меня предложение. Я отвезу вас в Гродно. Не сразу, не сегодня. Пока побудете у меня дома. Мне нужно будет около месяца, своими делами заняться. А потом я отвезу вас. Согласны?

— Даже не знаю.

— Соседям скажите, что на заработки поехали. На торфозаготовки. У меня мама на торфозаготовки ездила. Она рассказывала, что денег не платили, но за карточки работать было выгодно.

— Ваша мама работала на торфозаготовках. Какая крепкая старуха.

— Это давно было. Шестьдесят с лишним лет назад.

— При Александре II были талоны?

— Мы не о том говорим. Если согласны, берите продукты, несите соседям и договаривайтесь, чтобы за домом присмотрели.

— А зачем продукты соседям отдавать? Мы с собой заберем.

— Возьмем только самое легкое. Если соседи могут хоть немного денег дать взамен еды и вещей, хорошо, нет, тоже годится. Буди сестру и дочь. Одевайтесь и пошли.

— Хорошо. Вы меня уговорили. Ничего о Вас не знаю, а хочется верить. Вы такой необычный человек.

— Попробуйте уложиться в полчаса, мне тревожно после Вашего рассказа о визите врача.

* * *

Потребовалось больше часа уговоров оставить ту, или иную вещь, чтобы сестры собрались. Хорошо, что за предыдущий год, было продано все, более-менее ценное.

Шурочку Вячеславу пришлось нести на себе. Это было нетяжело, но руки было заняты, и Югин чувствовал свою беспомощность и надвигающуюся угрозу. На выходе из города их остановил милиционер.

Югин поставил девочку на землю. Достал из кармана газовый баллончик, и тут только сообразил, что молоденький милиционер, практически мальчишка, Настин знакомый. Та обратилась к нему по имени.

Нервы чуть не сыграли с Вячеславом злую шутку.

Минут через пять, расставшись с нежданным знакомым, компания гуськом двигалась по пустырю.

Остановились метров за тридцать до перехода, и Югин попросил женщин завязать глаза. Те были крайне удивлены, но согласились.

* * *

Николай и Владимир уже ничему не удивлялись. Попросив нежданных гостей, посидеть с повязками еще пять минут, Вячеслав с друзьями прошел на кухню обсудить ситуацию.

— У них есть родственники в Гродно, и я пообещал их туда отвезти. Еще день-два, и там, дома, их бы арестовали.

— С какой стати, — удивился Коробок.

— Это я создал такую ситуацию своими визитами, — повинился Югин.

— Гродно в Польше. Куда они побегут через семь лет? Польшу неизбежно разделят, это историческая неизбежность. Может их в Канаду переправить? Там русские поселения есть, — предложил Владимир.

— Володя, мы твой дом в деревне сможем использовать недели две, пока вы из Питера вернетесь? — поинтересовался Китин.

— Спроси у Вячеслава, он его продает.

— До конца месяца можно.

— Тогда, давайте, я отвезу их утром туда. Соседка будет приносить им молока. Я буду через день навещать. Потом будет время обсудить все с ними. А сейчас им надо помыться, там у тебя, Володя, ни бани, ни душа, — упрекнул Китин. — Слава, спроси их по поводу сменной одежды. У меня нет ничего женского, но мои тенниски для них будут, как платья.

— В 1932 году платье должно было закрывать колени, — возразил Вячеслав.

— Сверху можно надеть белые, лабораторные халаты, будут до пола. Они чистые, но не глажены. Я дам им утюг, пока одна отмокает, вторая гладит халаты.

* * *

Настя с Любой были в ужасе от непонятных приключений. Шурочка с радостью плескалась в ванной и верещала, как обезьяна. Югин уговаривал Настю не затягивать пребывание дочери в ванной, девочка только что тяжело болела, два дня назад у нее была температура.

* * *

Утром Николай запасся продуктами и повез женщин в деревню, а Володя и Вячеслав улеглись спать.

8 августа 2007 года.

Тащить шесть тяжеленных ящиков с образцами велосипедов и чемоданы с вещами целых десять километров, пешком, было невозможно. К тому же, Югин решил захватить с собой образцы туалетного мыла и всякой парфюмерии. Пришлось опять просить безотказного Валентина отпрашиваться с работы.

Добравшись до московского тракта, Владимир остался сторожить вещи, а Валентин и Вячеслав отправились обратно. Пришлось сделать семь ходок, чтобы донести груз до дороги.

* * *

Когда извозчик повернул с Ново-Московской улицы на Кольцовскую, к вокзалу, Югин увидел заводские здания. Завод имени Ленина уже гордо стоял на пересечении Кольцовской и К.Маркса. Правда, улица называлась Старо-Московской, а на табличке, вместо имени Ленина значилось: "Механический завод акционерного общества "В.Г.Столль и К".

— Когда сдадим багаж, у нас останется часа четыре в запасе. Давай заедем к этому земляку, — предложил Вячеслав.

— Пустое дело, за это время даже до руководства не доберемся.

* * *

И всё-таки друзья решили посетить завод Столля. Они захватили общие планы с характеристиками станков, благо этого добра накопировали достаточно, небольшой пакет с парфюмерией, и пошли в заводоуправление.

До начальника механических мастерских добрались через час. Изложив свою легенду, о двух американцах русского происхождения, вернувшихся на историческую родину, Югин поведал о выгодах торговли с САСШ. Он, Югин, производит лучшие в мире станки, его соотечественник, прекрасную парфюмерию. Они здесь проездом, никого не знают, но все рекомендуют только ваш механический завод. Они готовы предоставить не только станки, но и полный комплект документации.

— Увы, но здесь, в провинции, такие станки не будут работать. У нас нет соответствующих силовых установок, — с явным сожалением произнес инженер.

— Мы готовы поставить в комплекте со станком и силовую машину, — ответил Югин.

— Да, вы, американцы, обладаете деловой хваткой!

— Через две недели мы будем возвращаться. Тогда мы сможем поговорить подробнее, — пообещал Югин. — А моему товарищу Вы никак не сможете помочь? Может у Вас есть родственники женского пола? Я оставлю Вам образцы косметики, а через две недели они дадут свое заключение: интересна ли такая парфюмерия солидным, приличным покупательницам. Для нас это будет очень важно.

Расстались почти приятелями.

* * *

В Москве друзья пристроили для продажи два детских, и пять взрослых велосипедов, половину из привезенных образцов, остальная часть поехала в багажном вагоне в С-Петербург. Огромные цветные фотографии велосипедов продавцы повесили за стекло витрины, что привлекло внимание сразу трех покупателей, но друзья не узнали о своем успехе, они уже ехали в поезде.