Альтернативная концовка Уровней Эдема

— Уважаемый Варам Мерен Белилетдил, — легко отскакивали от языка представительного мужчины в дорогом костюме непривычные слова. — Можно ли назвать недопониманием события последних дней?

Его собеседник кутался в ту самую ткань, на которой было торжественное приветствие всем землянам. Впрочем, части слов читались и сейчас, а восклицательный знак был на груди иномирянина.

— Мой дорогой друг, — улыбался тот здоровой, но печальной улыбкой. — Все это — досадное недоразумение. Мы не знали в своих странствиях, что встретим тут достойных людей.

— Значит ли это, что мои сограждане вернутся домой? — Осторожно уточнил журналист.

— Безусловно, — важно кивнул Мерен. — Кроме этого, в знак признания нашей ошибки и в качестве компенсации твоим согражданам, мы полностью исцелили их тело.

— Простите? — Укрыл за вежливостью непонимание интервьюер. — Они были ранены?

— Они не были ранены. — Не согласился иномирянин. — Можно ли назвать ранами то, что делают с нами годы? Мы же своим талантом восстановили здоровье каждому их них, полностью. Это нелегко, дорого и сложно, но мы вовремя поняли глубину своей ошибки и не хотели бы, чтобы она стала препятствием нашей дружбы с твоим народом. Аваан, попроси наших новых друзей пройти сюда.

От Мерена в сторону портала тут же метнулся подручный, исчезнув в серебристом мерцании. А через некоторое время, из рамки вышагнули мужчины самого разного возраста, числом десять. Самые обычные, казалось бы — просто подтянутые, чуть ошарашенные, но даже с виду — абсолютно целые и невредимые. А еще — с чистой кожей почти без морщин, со здоровыми ногами без сетки вен, что для некоторых почтенных мужиков за пятьдесят смотрелось весьма необычно, без дряблых животов и со здоровыми зубами, особенно заметными в искренних улыбках на лицах тех, кто вновь возвращался домой...

Единственные, кто был недоволен их возвращением — координаторы, которые видели только половину пленных и не могли дать команду на захват. С другой стороны, даже они понимали, что никакой команды уже не будет, и дело принимает совершенно неожиданный оборот.

— Мой народ, — продолжил Мерен. — Умеет вернуть телу абсолютное здоровье. Как вы видите, я не обманываю. Вы можете спросить наших невольных гостей сами о том, как они себя чувствуют.

Чуть смущенно постояв под объективом камер, мужики сообразили, что их ничего не держит и быстро ретировались в сторону выхода с заводской территории. Их никто не держал — разве что под конец пути приняли в чуткие и бережные руки уже свои офицеры, давая одежду и уже на ходу задавая уточняющие вопросы о том, где они были.

— Это довольно необычно, — признал журналист. — Простите, но наши зрители обязательно спросят меня, почему некоторые из ваших соратников не выглядят настолько идеально.

— Здоровье — это очень дорого, — покачал головой его собеседник. — Мой народ после выплаты виры теперь будет долго голодать. Но иначе мы поступить не могли. Я думаю, мы могли бы сотрудничать с вашим народом, — деловито и прямолинейно добавил он. — Я думаю, что у вас достаточно еды для моего народа и есть те, кто желал бы себе здоровья в обмен.

— У вас отличное знание языка. Вы очень много знаете о нашем мире. — Сделал комплимент журналист, чувствуя, что в этот раз набрел на сенсацию.

Потому что бредни и голые люди из портала — это одно. А живое доказательство, что человеку могут дать здоровье и несколько дополнительных лет жизни — это уже потрясало основы. И это гарантированно будет не замолчать, не запретить и не залить бетоном. Только вот столь отличное знание языка все портило и грозило обернуть ситуацию грандиозным фарсом — ведь иномирянину не положено говорить на одном с нами языке...

— К стыду своему, в первый раз я встретился с не лучшими представителями вашего народа, — грустно покачал головой Мерен. — Можно ли назвать хорошими тех, кто продает своих соотечественников?

— Вы можете назвать имя торговца? — Новой волной накрыл журналиста азарт.

— О да, мои слуги помнят его имя. Я же предпочту забыть, — сжал он губы. — Я не сразу понял, кого мне продали за плохой металл. Я не знал тогда их языка, но я умею и люблю учиться! Тогда я выучил ваш язык и узнал многое про ваш мир.

— Те, кого вам продали, они живы?

— Разумеется! — Возмутился он. — Я был добр и ласков к каждому из них!

— В вашем мире распространена работорговля?

— Вовсе нет, — отмахнулся Мерен. — Но я не знал, распространена ли она в вашем. И когда я увидел, что этим тад-жи-кам и уз-бе-кам будет лучше у меня, пусть и ценой моего товара...

Рука журналиста с силой обхватила микрофон, компенсируя желание тела ликовать. А в штабе операции лютовали и требовали немедленно обесточить трансляцию. А губернатор области продолжал делать самое правильное, что можно было в его ситуации — пить. Потому как беременность условной дочери по всей видимости усложнялась тем, что ребеночек в семье будет темнокожим...

— Скоро я попрошу их перейти сюда, обратно в свой дом. Вы расспросите их лично, кто их продал и почему, — качнул плечом Мерен. — А сейчас они кушают, и я не имею права лишать их еды. Для нас это важно.

— Уважаемый Варам Мерен Белилетдил, насчет вашего предложения. В нашем мире действительно нет проблем с едой и будет множество желающих заплатить за здоровье. Согласитесь ли вы сотрудничать с нашими властями в деле организации очереди на ваши услуги?

— Дело не только в еде, — задумчиво произнес тот. — Мой народ гоним, у него много врагов. Мой мир далеко не дружелюбен, но это мой мир и я хочу в нем жить. И поверьте, мы знаем цену жизни и здоровью. Немногие из моего народа заслужили право на полное исцеление. Будет правильным, если ваши люди отплатят не только пищей, но и пользой для моего мира.

— Например, какую пользу мы можем принести вам?

— У нас обычные потребности, — улыбнулся иномирянин. — Мы не откажемся от теплого меха зверя, от добычи охотника или рыбака. Нам нужна охрана от блуждающих городов, нам важно освободить окрестный лес от чудовищ и не дать другим, злым племенам, увести нас в полон. С юга нас подпирают звероящеры, с востока дует холодом мертвый лес.

— Звучит, как подвиг. Мало кто из людей способен на такое.

— Но кто-то, безусловно, справится.

— Однако есть те, кто не в силах взять оружие в руки из-за возраста, но очень важен нашему обществу.

— Наверняка они вырастили достойных сыновей, способных держать оружие.

— Далеко не все смогут похвастать такой удачей.

— Тогда пусть платят достойным, — отметил тот, располагающе улыбаясь. — Или пусть платит общество. Но плату я приму только на моей стороне.

— В нашем мире нет подобных опасностей. Как вы относитесь к тому, чтобы попробовать пожить у нас?

— Никогда.

— Можно ли узнать о мотиве вашего решения.

— Потому что Там — власть это я. — Жестко ответил Уважаемый Мерен Варам Белилитдил.

— И последний вопрос, — поспешил журналист, заметив солдат, пытающихся взломать дверь в автобус с ретранслятором. — Ваши способности действительно поражают. Как вы считаете, возможно ли что кто-то из моих сограждан сможет ими овладеть?

— За отдельную плату я готов проверить каждого.

— Это очень современный подход, — чуть обескураженно произнес журналист. — Вы видели многих моих сограждан. Как вы расцениваете их шансы на успех?

— Как очень малый. Но я не считаю, что талант сделает твоего человека счастливым, — искренне признался Мерен. — Человек с талантом, не способный защитить себя, перестает быть себе хозяином. Это ужасный удел и проклятье.

— Возможно, в нашем мире это будет не так?

— В моем мире это именно так. А в твоем нет этого волшебства.

— Так как же одаренному научиться защитить себя? — Добавилось суеты в вопрос.

Дверь в автобус уже сломали и сейчас обесточивали все, что угодно. Еще немного, и они догадаются снять клеммы с источника бесперебойного питания.

— Найти наставника и оплатить ему за его мудрость, — хмыкнул Мерен. — Но обычно это очень дорого. Почти стоимостью в целую жизнь.

— И что, никаких шансов?

— Ну, разве что вы найдете наставника, который каким-то чудом проиграет вам пять лет службы. — Шутливо подмигнул Мерен в камеру.

Эпилог 2

Линия под перьевой ручкой вырисовывала идеальный круг, даря поистине эстетическое удовольствие и законную гордость за самого себя. Получилось — уже тридцать раз получилось на альбомном листе бумаги, один за другим, почти без смещения относительно друг друга, что выдавало идеальный глазомер и недюжинную старательность по его обретению. Правда, на предыдущих двадцати листах была та еще халтура, но туда заглядывать — только настроение себе портить.

— Сергей, у секретаря министра опять компьютер виснет.

— Хорошо, Эдуард Семенович, — прикрыв альбом распечатками с тестовых страниц принтера, поднялся я из-за стола и отправился в который раз выручать родное министерство.

Ничего не меняется, все по-прежнему в родном здании. Разве что Анна Михайловна ушла начальником департамента в соседнее ведомство, и место теперь ее пустует. Обещают найти кого-нибудь, да отдел кадров не особо торопится радовать, так что бумажки у нас перебирает один только шеф. Техника же осталась на мне — на что не жалуюсь. Хлопот, в принципе, стало даже меньше — новые компьютеры показывают себя довольно надежно, а все крупные поломки, коих исчезающе мало, решались по гарантии. С серверами моими тоже никаких проблем — большую их часть я остановил, основательно подчистив все следы от биткоинов и их добычи.

Как-то иначе после недавних событий стал относиться к закону и его исполнению, со здоровой серьезностью — по заветам Остапа Бендера предпочитая чтить уголовный кодекс. Заодно в серверной обновилась одна из стен — свежей покраской по штукатурке, за которой было кирпича в два слоя, старательно натасканных день за днем и уложенных по всем наставлениям мастеров с ютуба. Я теперь законопослушный гражданин — тихий и незаметный.

Счет в банке закрыл, ячейку сдал, ключи от слишком дорогой для моей зарплаты квартиры вернул обратно. Теперь снимаю однушку на две остановки дальше — пешком уже не дойти, но зато в дворах нет пробок по утру, да и соседи хорошие — потому что ни одного из них не видел и через стены не слышал. Ну а дом в Шарапово все равно оформлен не на меня. Железную дорогу, кстати, там строить отказались — из-за портала вся ветка пройдет севернее. Но мне место нравится, да и родителей туда отвез — тоже одобрили. Своя земля нужна, говорят, и я это все равно пойму, как вырасту. Потому продавать не думаю.

Новая планка оперативной памяти как обычно не подвела, вернув программе функциональность. Улыбнулся секретарше, предлагая принять работу — а та улыбнулась, крутя пальцами локон шелковистых волос продолжая смотреть не на монитор, а на меня. Так что пришлось постучать по пластиковой рамке экрана, привлекая внимание. Напротив чуть обескураженно сосредоточились на изображении программы и кивнули, одобряя.

Как говорит один умный человек, это не я такой красивый и обворожительный, это от меня шибает неумело поглощенной энергией. Как мотылек стремится на свет, так и представительницы прекрасной половины летят в сторону океана энергии, пусть и без опасности подпалить крылья — наоборот, они рассеиваемую энергию еще как воспринимают, обращая на пользу своему здоровью. Только сам процесс, хоть и приятен, но обязательно когда-нибудь да аукнется последствиями. Это мне на холостых и адекватных везло — а ведь бывают и иные, в комплекте с которыми идет злой муж с ружьем и ревность, вооруженная острым предметом. Да и выяснится если, что это не любовь была, а я такой подлец энергетический, то тоже вряд ли останется без последствий — от судебных исков до озлобленной родни...

В общем, надо учиться эту энергию использовать правильно или же скрывать в себе, окружающим жизнь не портя. Пока получается так себе, но стараюсь. Во всяком случае, научился не злоупотреблять.

— Сергей, я приду сегодня? — Мягко тронули за ворот и перевели ладонь руки на грудь.

— Юля, мы же обсуждали, — ответил я деликатно незаметно подкравшейся коллеге. — У тебя же есть ключи.

А чтобы не злоупотреблять — надо ограничиться всего одной, официальной и отпугивающей иной рабочий коллектив своим существованием. Потому как все равно приходится сталкиваться по работе, да и девушка оказалась умная, не избалованная и что самое важное — умеющая готовить. Не медик, правда, но я тут и сам записался на курсы медбрата — полезное в жизни умение, особенно когда представишь ситуацию, что из медикаментов только своя одежда и какие-нибудь палки, случайно оказавшиеся рядом.

Меня торопливо чмокнули в губы и удалились по коридору, завораживая покачиванием нижних девяносто. Аж головой встряхнул — вот от кого действительно шибает энергией. Может, ей тоже найти возможность и провериться на талант? Хотя нет, ни в коем случае — решительно отвернулся я, зашагав обратно в кабинет. Эдак замучаешься потом отбивать от каждого встречного-привороженного.

Рабочий день кончился, но я все же добил оставшиеся в альбоме страницы и поднялся из-за стола уже в седьмом часу. Выглянул в окно, кивнул министру и засобирался домой. Пятница — вечер, прекрасное время, которое обязательно обернется столь же прекрасной ночью, а потом и утром, из которого можно будет выскользнуть, отговорившись обещанием вернуться с подарком.

Так и получилось — рассвет уже наливался теплом нового дня, когда я тихонько вышел из подъезда и зашагал к остановке на первый рейс троллейбуса. Там две пересадки, и дальше только пешком — в разросшийся за последние полгода развлекательный квартал, отстроенный на месте бывшей промзоны, выкупленной у старых владельцев практически не торгуясь. Вот куда действительно стоило вкладывать деньги — но никогда не знаешь, как обернется жизнь.

Теперь на месте угрюмых цехов стояли фешенебельные отели и развлекательные центры, вместо заросших складских площадок — огромные парковки перед торговыми домами, а зданий различных клиник было столько, что те буквально шли один за другим, вовсе не стесняясь такой плотности на довольно ограниченную площадь. Потому как клиентов было валом для всех — со всей страны и даже со всего мира.

Весть о том, что здоровье теперь продается, не удалось замолчать. Так же не удалось заговорить говорильнями экспертов и законодательно запретить — народ просто вышел на улицы, требуя равных условий для всех, логично опасаясь, что иначе правительство вновь решит, что для них лучше. Люди хотели идти на Ту сторону, и никакие ужастики не могли их от этого отвернуть. Восемнадцать бывших работников бетонного завода с их идеальным здоровьем послужили лучшей рекламой (должно было быть двадцать, но двоих водителей погрузчика не нашли, но их родственникам уже разбогатевшие к тому времени иномиряне выплатили более, чем щедрую компенсацию).

В общем, государство в итоге сделало то, что нужно, когда запретить не удается — то есть, возглавило.

— Какую вам страховку? — Чуть позевывая, спросила девочка в киоске Росужасстраха, занеся ручку над типовым бланком.