11 Глава

— А наш радист? Кораблев?

— Погиб. Кроме вас, в том бою выжило девять партизан. Трое из них сейчас в госпитале.

— Повезло. Выжили. Их на смерть послали, а они наперекор ей выжили, — глядя ему прямо в глаза, сказал я.

— Не на смерть, а на подвиг они пошли! За Родину свою они смерть приняли!

— Что совой об пень, что пнем по сове — ей все едино конец, — произнес я это уже равнодушно, без капли эмоций.

С минуту особист смотрел на меня, без злости или настороженности, даже, можно сказать, сочувственно, а потом сказал:

— Трудно тебе пришлось, Звягинцев. Понимаю. Ничего! Подлечишься, в себя придешь, а пока выздоравливай!

Спустя сутки меня перевезли в госпиталь.

На полуразрушенной железнодорожной станции по воинскому литеру я получил билет на поезд, пожал руку сопровождающему меня из местного территориального отдела НКГБ, после чего закинув за плечо "сидор" с сухим пайком, двинул в сторону платформы, где уже попыхивал паром локомотив с десятком обшарпанных вагонов разного цвета.

В своей плацкарте я был первым, что позволило мне занять место у окна. Через минуту подтянулись попутчики. Поздоровавшись и перебросившись несколькими дежурными фразами с попутчиками, я какое-то время смотрел в окно, как мимо меня медленно уплыл железнодорожный вокзал с перроном и провожающими. По мере того как паровоз набирал скорость, быстро пробежали наполовину разваленные дома районного городка, за ним пошли луга и рощи и только далеко впереди виднелась темная полоса леса. Картинка за вагонным стеклом показалась неинтересной, и мысли неожиданно свернули в новое русло.

"Раньше мне часто снился Афган. Пыльные дороги, натужно ревущие грузовики, горы, остовы обуглившихся танков и бронетранспортеров, погибшие друзья. Потом как отрезало. Если что и снилось, то просыпаясь, этого просто не помнил. Это кстати, очень странно, ведь потом я столько лет воевал.... Теперь почему-то снова пришли сны. Лес. Мертвые тела. И главное, непонятно кто убит. Стоит присмотреться, как черты лица расплываются. К чему это? — додумать я не успел, как почувствовал, что меня кто-то тронул за плечо. Вскинувшись, я развернулся, но сразу замер, глядя на испуганно-удивленные лица попутчиков. Похоже, я настолько ушел в свои мысли, что не сразу понял, что мои соседи по плацкарту пытаются обратить на себя мое внимание.

— Извините меня, но у вас такое мрачное лицо было. Вот я и подумал.... — начал оправдываться мой сосед по вагонной полке.

— Это вы меня извините. Задумался, — при этом я изобразил виноватую улыбку и одарил ею попутчиков, — и сразу не представился. Звягинцев Константин. Еду после госпиталя домой, на побывку.

— Я так и подумала, — жалостливо улыбаясь, сказала, сидевшая напротив меня, женщина, с добрыми и усталыми глазами. — Молодой, а с лица осунулся. Вон уже прядь седая на виске. Тяжело пришлось, сынок?

— Нелегко, — честно ответил я.

— С какого года воюешь, боец? — поинтересовался, как я узнал чуть позже, ее муж.

— С мая сорок второго.

Мне не хотелось лишних вопросов. Не хотелось врать или что-то придумывать, поэтому сам стал расспрашивать своих попутчиков. Так я узнал, что семейная пара Бирюковых ехала забирать своего младшего сына из госпиталя, находившегося где-то под Москвой.

— Мы с мужем сына младшего, нашего Сашеньку, из госпиталя едем забирать, — объяснила мне Варвара Николаевна, сразу после знакомства. — Врачи говорят, что у него со зрением после ранения стало плохо, но мы узнали, что в Москве, вроде, в специальной клинике, нам смогут помочь. Мы очень на это надеемся.

Пожилой, худой мужчина с запавшими глазами, инженер-технолог, ехал в столичный наркомат решать вопросы с поставками сырья. Он имел пышные черные усы с обильной сединой и живые глаза. Рядом с собой у него лежало с десяток газет, которые он, внимательно читал. Когда его об этом спросил супруг Варвары Николаевны, инженер ответил, что у него просто времени ни на что не хватает.

— На сон еще выкроишь шесть-семь часов, а все остальное время уходит на работу. Вот я и решил воспользоваться командировкой, чтобы хоть немного отоспаться, да почитать газеты.

Соседи видно уже успели кое-что рассказать о себе, и теперь им хотелось побольше знать о попутчике, который как-то сильно задумался.

— Может, для скрепления компании тяпнем по рюмочке, — неожиданно предложил супруг, при этом кося глазом на жену.

— Поддерживаю! — повеселел технолог. — У нас в запасе тоже кое-что имеется!

Он кинул газету, которую читал, на стол и встал, чтобы достать с верхней полки небольшой чемоданчик. Только я начал разворачиваться к своему худому сидору, лежавшему у меня за спиной, как при этом чисто случайно мазнул взглядом по раскрытой странице и замер, когда глаза зацепились за знакомые мне фамилии.

"За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.... Наградить посмертно.... капитана Мирошниченко Владимира Васильевича,... старшего лейтенанта Павла Ивановича Швецова..., старшего лейтенанта Алексея Сергеевича Смольского,....".