Путь джедая - первый меч

— Это похвально Нарлак, что ты изучаешь историю ордена. Впрочем, все, что ты сейчас рассказал вы еще будете проходить в будущем. Так вот, дети, убийство падаванов не помогло предотвратить предвиденное. А может, наоборот, запустило цепочку событий, что и привело к печальным последствиям.

— То есть предвидения нас обманывают? — озадачено почесал затылок Джиро.

— Предвидения ведут джедая. Это наше умение и наказание, путеводная нить и ловушка. Поймите, — обвела наставница нас взглядом, — чтобы сотворить зло, нужна решимость. Решимости пятерым мастерам-провидцам хватило сполна. А вот храбрости взять на себя ответственность будущего, они в себе не нашли. Поэтому все, чтобы вы не увидели на Илуме, подвергайте сомнению, думайте, решайтесь, но никогда не спешите принимать решения.

— А что случилось с Зейном? Его же не изгнали из ордена?

— Нет, он сам пожелал уйти. Но более подробно вы можете узнать об этих событиях сами, — ответом ей стал тяжкий вздох юнлингов.

Медитация закончилась на задумчивой ноте, дети были слишком поражены новостью. Когда считаешь джедаев непогрешимыми служителями света, подробности некоторых событий могут сильно удивить. Та же 'Резня падавнов на Тарисе' далеко не единственный случай, когда джедаи отступали от кодекса и правил. Хоть такое случалось не часто. Но тут стоит обратить внимание, что Орден до Руусанского преобразования и после — это две совершенно разные организации.

Дети покинули ангар, а вот мне нужно было остаться. Сложно сказать, почему так тяжело шло мое обучение. Может, причиной тому стало взрослое сознание или детский организм и вытекающая отсюда невнимательность, и непоседливость, возможно, виной всему вселенское равновесие. Как бы то ни было, но с техниками Силы разговор у меня был особый и прийти к взаимопонимаю нам пока не удавалось. Поэтому наставница оставляла меня на дополнительный час медитаций, где занималась со мной индивидуально. Объяснив это тем, что она хочет быть уверенной во мне, что на Илуме я не получу обморожения.

С первого дня полета на 'Тигеле', она стала учить меня новой технике 'алшака', перед этим прочитав огромную лекцию об опасности темной стороны и предупредив, что поручилась за меня перед советом первого знания и очень рассчитывает на меня. Дело в том, что алшака — или по-другому альчака — древняя техника времен старого ордена дже'дайев. Ордена, который следовал теории равновесия между светлой и темной стороной Силы, принимая и используя сразу обе стороны. Отчего их техника достаточно опасна, а для неокрепшего ума ребенка вдвойне.

— Тогда зачем меня обучать ей? — спросил я тогда у наставницы.

— Потому что она очень эффективна, хоть и необычайно сложна в исполнении, но освоить ее тебе будет легче, чем наш джедайский аналог. Опасность в том, что отчасти алшака задействует темную сторону. Поэтому учить ее ты будешь под моим присмотром и применять только с моего разрешения. И пообещай мне, — проговорила Каала Риси, подведя руки в молитвенном жесте к лицу и вздохнув полной грудью, — что не станешь постигать 'алшаку' глубже, пока я тебе этого не разрешу.

Я отвесил поклон, на пятнадцать градусов согнув спину, как того требовал этикет джедаев:

— Как пожелаете, наставница Каала. Меня немного смущает, что она задействует темную сторону. Но, сказать честно, заинтересовали.

— Хм... Напомни мне пожалуйста вторую строчку кодекса, Нарлак.

— Не невежество, а знание.

— Именно, техники темной стороны — это, всего лишь, знание, вопрос в том, как ты будешь их использовать.

Кое-кого она мне этими словами напоминает. Читал я о некоем 'потенциуме', группе сектантов, бывших около ста лет назад. Они верили, что нет ни темной, ни светлой стороны, а Сила сама по себе нейтральна. Эти фанатики считали, что джедаи просто боятся использовать весь потенциал Силы и что переход на темную сторону зависит от самого адепта, а не от Силы. Ведь она нейтральна. В итоге, они были изгнаны из Ордена за попытку распространения таких суждений.

— Говорите так, словно вы оппонент 'потенциума'.

— Оу, — губы наставницы озарились улыбкой, — если только чуть-чуть. Понимаешь, их изгнали за слишком радикальные суждения. Сила действительно в некотором роде нейтральна, но темная сторона — это далеко не эфемерное понятие. Тот же Орден мекроза, Алтисиане, Ночные сестры, Джал-шеи, Матукаи, Серые джедаи или Паладины, в том числе сторонники Потенциума все они по-своему правы и одновременно слишком однобоки в своих суждениях. И рассматривают лишь одну сторону додекаэдра, игнорируя или полностью отрицая другие грани. Тех же ситхов интересует лишь власть и сила. Даже техники, что они используют, ограничиваются одним лишь разрушением.

— Это все, конечно, интересно, — пересел я поближе к наставнице и тоже принял позу медитации, — но не объясняет, зачем так рисковать, если темная сторона у нас под запретом.

— Разве под запретом? — Каала Риси снова заулыбалась. — Речь всегда шла о том, что вы не готовы к ней, — и, тяжко вдохнув, от того, что ей снова приходится все объяснять, чего женщина так не любила делать, она продолжила: — Знания опасны, особенно для детей с неокрепшим умом, но постепенно мы даем их вам. Все зависит от готовности ученика принять урок.

— А Совет первого знания не против, — я попытался внести ясность.

В тот момент было наверняка неизвестно, что это. Еще один урок или проверка. От меня ждут, чтобы я согласился или отказался от неизвестной и опасной техники.

Джедай задумалась, подбирая слова:

— Хм. Не совсем, они не одобряют моего решения, но я все еще твой наставник и могу принимать некоторые решения вместо них. Знаешь, крайне необычно, что уже с раннего детства ты имел свое понятие справедливости и всегда следовал своим правилам. Когда я тебя наказывала и отправляла на дежурство в Совет или Архив, ты ведь мог заупрямиться и не пойти?

— Предположим, — я кивнул.

Каала Риси выжидающе посмотрела на меня:

— Почему?

— Я был неправ, — пожал я плечами.

— Когда йинчорри организовали рейд на Храм, ты пытался увести их от жилых комнат. А когда случилось, что Ариса повредила запястье, ты тоже взял меч в левую руку, чтобы уровнять шансы. Ты был слабее, но все равно побеждал своими силами, не пытаясь сыграть нечестно или с честью принимал поражение. И это только разовые случаи. Однако каждый раз ты поступал по совести и, главное, честно перед собой. Поэтому к алшаке ты готов. К тому же, того требует ситуация, я не хочу, чтобы ты получил обморожение на Илуме по глупости.

С этого разговора и начались мои тренировки. Альчака или, как ее называла наставница, алшака, по форме исполнения напоминала некий симбиоз двух техник: 'искусства движения' и 'подвижной медитации'. И несмотря на простоту в освоении, техника оказалась необычайно сложна. Она требовала исполнения ювелирно-выверенных движений, десятков приемов и комбинаций, требующих физических и ментальных нагрузок. Как оказалось, было намного удобней исполнять ее, оголив тело до пояса и выполняя часто повторяемые перемещения на уровне эквилибристики.

Поэтому, сняв тунику, я занялся разминочными комплексом упражнений, которые постепенно должны перейти в саму альчаку. Главный недостаток этой техники в том, что она требовала времени для перехода в медитацию и наполнения тела Силой. А самое смешное, что альчака являлась именно боевым искусством, а меня обучали ею для того, чтобы я не мерз.

— Наставница Риси, — обратился я к ней, разминаясь при этом, — вы ведь рассказали далеко не все подробности про 'резню падаванов'.

— Остальное они могут узнать сами, если захотят.

К слову, она так и продолжала сидеть в позе медитации, не шелохнувшись. Первые два дня, когда она только начинала обучать меня новой технике, то выполняла альчаку вместе со мной, показывая движения. Но после лишь присутствовала на тренировках и контролировала меня, иногда без объяснений вдруг запрещая применять Силу и сосредоточиться только на отточенности движений. Впрочем, думаю, тому есть причина, скорее всего, из-за того, что я слишком увлекался и приближался к опасной грани. Так как техника делала меня сильнее, в определенные моменты мне казалось, что я могу разнести весь эллинг корабля голым выбросом Силы. При этом чем дольше я использовал альчаку, тем сильнее становился. Единственный недостаток — это послевкусие техники. Ибо после создавалось впечатление, будто я совсем перестаю ощущать Силу, но через пару часов такое чувство проходило.

— Но и выводы они могут сделать неверные тогда.

— Могут, но они должны сами для себя решить, что правильно, а что нет. Я могу на них повлиять, сейчас они меня послушают, но позже из бунтарства начнут делать все наоборот. Моя задача направить вас, Нарлак, но выбор все равно останется за вами, — и, помолчав, добавила, — тем более, если вам что-то непонятно, вы всегда можете спросить.

Помолчали. Наставница медитировала, а я готовился к физическим нагрузкам. И, выполнив очередную серию упражнений для разогрева, задал еще один вопрос:

— А вы много знаете техник темных джедаев?

— Да, — я даже дар речи потерял. — Знать и пользоваться ими — это разные вещи, Нарлак. Не отвлекайся, продолжай тренировку.

— Просто удивился.

— Тут нет ничего удивительно. Я из корпуса знаний, наша обязанность собирать и хранить знания.

— А как же уничтожение голокронов ситхов?

— Даже в них можно найти что-то светлое. Та же алшака, например, среди джедаев она используется для укрепления тела и как исцеляющая техника. И, — перебила она меня, — не отвлекайся больше, часа через три мы уже прилетим на Илум, так что это тренировка будет последней.

— Так скоро.

На что Каала Риси развела руками:

— Сюрприз.

ГЛАВА 16

Эту истину я понимал подсознательно, но никогда не рассматривал всерьез. Людям хочется казаться сильными и опасными, однако реальность все равно доказывает обратное. Наши суставы слишком нежные, мышцы слабые, а кости хрупкие. Те же забраки в разы выносливее и сильнее, твилеки более ловкие и подвижные, даже хатты обладают более острым умом, а их кожа способна выдержать выстрел из легкого бластера. Однако несмотря на все это, люди обладают двумя качествами, мало свойственными другим расам. Ни неймодианцы, ни мууны, ни даже дженеты не могут сравниться с человеком с его хитростью и коварством. Именно поэтому человек раз за разом занимает пост канцлера Республики. Именно поэтому среди джедаев честь носить звание гранд-мастера получают нелюди, за редким исключением. Именно поэтому большинство контрабандистов люди. Потому что другие честнее, проще, справедливее. Их ум не такой изворотливый, подлый и двуличный. Интересный факт, но в галактике расстройством раздвоения личности страдают только люди. Ни одна другая раса не сходит с ума настолько глубоко и не впадает в крайности безумия, как это можем делать мы.

К счастью, моя крыша все еще оставалась на родине и покидать теплое местечко пока не планировала. Но вот физический я ощущал себя выжатым фруктом. Истощение и острое чувство потери Силы два неприятных побочных эффекта альчаки. Избавиться от которых мгновенно не выйдет. Неприятность усугубляется еще тем, что мы прибыли на Илум и в настоящий момент грузились на посадочный челнок. Точнее, юнлинги радостно бежали навстречу новым впечатлениям, а я плелся на дрожащих ногах, сожалея, что не родился в этом мире иридонийцем. Второе сердце добавило бы мне выносливости, ведь человек слаб.

— Готов к новым впечатлениям? — сел рядом со мной Крэлис.

— Иди к.... хатту, — чуть к черту не послал.

— Как грубо, — присоединился Джиро, но его я проигнорировал.

Тем временем группа наконец загрузилась и челнок бесшумно покинул ангар. И я ощутил легкую щекотку где-то под желудком. На транспорте гравитация была в разы меньше стандартной, от чего создавалось ощущения невесомости.

— Хи-хи, — донеслись до меня смешки юнлингов.

— Щекотно-то как, — схватился за живот Джиро и, по-дружески толкнув меня в плечо другой рукой, добавил: — Не грузись, Нар, мы наконец снег увидим.

— Мне больше по Храму пройтись интересно, — шевелиться было лень, но на ответ я все-таки снизошел.

К слову, на Илуме джедаи отстроили Храм. Было это сделано в далеком прошлом, еще до Руусанской битвы. Но что интересно, строение выдолбили в толще льда и возможность оказаться внутри ледяного замка сильно меня привлекала, хотелось пройтись по тоннелям и увидеть место зарождения кристаллов. Если бы не альчака с ее побочным эффектом истощения организма, радовался бы сейчас вместе со всеми.

— Держитесь, — повернулась к нам Каала, — сейчас войдем в атмосферу.

Триси при этих словах крепче схватилась за подлокотники.

'Очень любопытно'.

— Триси, — я привлек ее внимание, — вот мне интересно, где в космосе находится верх?

Ответила она мне через силу, сквозь стиснутые зубы, стараясь говорить более естественно:

— Снизу.

— Как невежливо, — осуждающе покачал я головой, — язвишь, не по-джедайский это.

— А ты глупых вопросов не задавай, — как ее покоробил мой укор.

— А ты подумай, мы же в космосе, откуда здесь вверх. Неба нет, земли тоже, — проговорил я, чувствуя, как увеличивается вибрация под ногами, а в ушах нарастает гул, от чего говорить приходилось громче.

— Не знаю, там, где восток, наверное, — все-таки ответила Триси.

В принципе, логично, если вспомнить, что здесь на картах восток обозначают сверху, а север по левую руку.

— Или любое направление от центра галактики, — подключился Джиро.

— Но тогда выходит, что любое направление будет считаться верхом, — опровергла Хазистер.

— Или наоборот центр галактики и есть верх, а любое направление от него низ, — бред какой-то несу, но сейчас главное Триси отвлечь.

— Глупости говоришь, — отмахнулись от меня, — верх там, куда движется галактика.

— Хорошо, ты, когда коридорами по Храму бродил, вверх двигался или вперед? Если галактика плывет в сторону запада, то вверх должен быть на севере.

— А разве не на восток она движется, — перебил меня Крэлис.

— Нет, с востока она выходит, а плывет на запад, — это снова Триси.

Тем временем гул начал уменьшаться, и челнок, плавно снизив скорость, пошел на посадку.

— Так быстро, — поразилась Триси и вдруг повернулась к нам, чуть ли, не подпрыгнув от догадки, — спасибо вам.

— Да пожалуйста, — с важным видом проговорил Джиро.

— Спасибо на хлеб не намажешь, — я мысленно посмеялся.

— Да ну тебя, — надулась она, уже отстегивая ремни безопасности.

Из транспорта я вышел последним, когда группа юнлингов из одиннадцати разумных построились полукругом перед наставницей и завороженно оглядывались по сторонам. А посмотреть было на что. Для детей, выросших на Корусканте, сплошь застроенным высотками и никогда не видевших снега, равнины, покрытые белым ковром, ветер и снежинки, танцующие в небе, все это выглядело сказочно красиво. А впереди располагалась скала с широкой расщелиной по середине, что должно быть входом в Храм на Илуме.