Благородный Кюн (Знахарь 2)

Володя уже хотел сдать назад.

"Сейчас местный гаишник начнет придираться. Руки на круп лошади! Покажи клеймо! Почему зимняя сбруя? Подковы разного профиля. Грива нерасчесана. Покажи дорожные сумки", — грустно приготовился он к неизбежной дойке.

Володя усмехнулся своим аналогиям с недавней российской действительностью, эта улыбка довела сержанта до решительных действий.

"Погранцы всегда в чем-то замазаны. А если мы даже ничего криминального не найдем, то у нас есть что им подложить", — решил сержант и нажал на курок.

Защитный амулет сработал достойно, отраженный удар сжег, стоящих рядом с Володей, сержанта и его напарника. Трое, оставшихся в живых, стражников на мгновение растерялись, затем обнажили оружие, но Володины охранники уже достали ружья и выстрелили дуплетом крупной картечью.

* * *

Летучие отряды ордена нашли достойную добычу. Многим было понятно, что манера убийств непохожа на действия столичного "Кюна", что на месте схватки следы трех человек, а не одного. Но преследовать Святого мага было страшно, а новый противник выглядел не столь опасным. По следам Володи ринулись десятки маленьких отрядов. Через неделю половина из них имела удовольствие выследить и догнать пограничников. Их защиту не смог пробить никто, они же убивали много и безжалостно. Но способы убийств были далеки от магии.

Кюн.

Чуть отъехав от столицы, Кюн почувствовал себя в безопасности, ни слежки, ни погони. Его смущал такой быстрый конец преследования, немного по другому представлял он себе действия стражи и магов ордена. Но не доверять своим чувствам он тоже не мог. Прекратив бегство, Кюн задержался в провинциальной гостинице, которую он так не любил.

Обедал он в одиночестве. Ранним утром и поздним вечером путешественники заполняли зал, но днем гостиница пустела. Неожиданно в дверях возникло чудо: солнечные лучи подсвечивали тонкое летнее платье из невесомого шелка, элегантная шляпа с драгоценными перьями диковинных птиц полыхала разноцветными огнями, белоснежная улыбка богини сводила с ума в одно мгновение.

Кюну показалось, что женщина улыбается именно ему. А кому же еще? Он один обедает в зале. Но богиня проплыла мимо, а толстяк трактирщик бросился навстречу приезжей, лепеча вздор.

Кю покраснел, побледнел, вспотел и покрылся гусиной кожей. Он то открывал рот, как бы собираясь что-то сказать, то захлопывал его, сопя и вздыхая.

"Она играет. Ей необходима помощь, а получить её она может только от меня", — снова, несвойственные Кюну, мысли выплыли из глубины сознания.

Робость и отупение прошли, у Кюна появилась уверенность в себе, некая снисходительность к наивной игре незнакомки. Казалось это не опытная, зрелая женщина, на десяток лет старше Кюна, собралась манипулировать восторженным мальчиком, а опытный, видавший виды, мужчина улыбается при виде давно ему знакомых женских уловок.

"Как же она должна быть хороша в постели!" — без грамма пошлости подумал Кюн. И стал ждать следующего хода прекрасной брюнетки.

Прекрасная фея из детской сказки нахмурилась, но и это вышло у неё обворожительно, на пару секунд задумалась. "Почему, интересно, щенок не бежит к хозяйке, виляя хвостом?" — промелькнула её простая мысль в голове у Кюна.

"Как она непосредственна!" — восхитился Кюн.

"Сейчас поманит".

Сказочная фея поманила Кюна пальчиком. Он, не рассуждая, встал и, со счастливой улыбкой идиота,

чуть ли не бегом, засеменил к столу незнакомки.

"Здорово у неё это получается", — остановившись у стола, подумал Кюн.

— Графиня Де Ля Феер, — представилась она.

— Барон ... нет-нет, я служу у барона ..., то есть служил, — запутался Кюн.

Графиня ободряюще улыбнулась.

— Меня зовут Паша, — придумал себе имя Кюн.

— Паша, — смаковала незнакомое имя графиня, — мне нравится. Пойдешь ко мне служить охранником.

Графиня не спрашивала, дозволяла.

— Хотелось бы узнать условия, — огорошил её новоявленный Паша.

От такой наглости графиня чуть было не открыла рот для отповеди, но вовремя сдержалась и начала нагло врать.

"Как её допекло! То, что ехать в столицу, это неплохо. Никто не ожидает такой наглости, а графиня послужит хорошим прикрытием, среди слуг меня искать не будут. О! Какие бесстыжие планы на мой счет! Она думает, что выглядит в моих глазах на двадцать? Неужели двадцать восемь — это для женщины старость?"

Кюн не удивлялся, что легко читает мысли

графини, его уникальное чувство опасности, на его взгляд, было более важным. А возможность физического воздействия на расстоянии прямой видимости, не только на обычного человека, но и на хорошо защищенного мага, казалось Кюну верхом магического мастерства.

— Госпожа! Мне положена форма, одежда ваших цветов с гербом?

— Конечно. Но здесь, в маленьком городке, могут возникнуть сложности с пошивом, — сделала попытку увильнуть графиня.

— Без формы я не согласен, — по-детски обиделся Кюн.

"Капризный, изнеженный красавчик".

— Пошли во двор, я проверю твою боевую подготовку, — удивила графиня.

В дверях, она обернулась и ударила кинжалом в бедро. Если бы Кюн не пасся в её голове, то удар он мог пропустить.

"Чувство опасности молчало, значит, она только обозначала удар."

— Неплохая реакция, и очень грамотный блок. А вот дальнейший захват с ощупыванием хозяйки был излишним.

"Совсем не лишним".

— Ты дворянин?

— Нет, — на секунду замялся Кюн. Графиня это заметила, и внутренне, поморщилась.

— Как имя твоего барона?

— Роззе, — Кюн вспомнил название пограничного баронства.

— Сколько лет служил?

— Первый год — учеником, и четыре года, как стал взрослым, солдатом. Последние полгода сержант. Мне уже восемнадцать с половиной лет.

"Он всё ещё считает месяцы. Мальчишка! Хочет стать старше. Скоро это пройдет", — подумала она, но её мысль не обидела Кюна.

— Далеко служил?

— В пограничье.

"Вот он легендарный погранец. Ничего особенного. Шарлота рассказывала про огромный рост и первобытную силу. Высокий худенький мальчик, каких много. Но присмотреться к нему волей-неволей я обязана".

— Сейчас сходим к портному, подберем тебе одежду. Не рассчитывай на чудо, утром мы уезжаем в столицу империи, поэтому выбирать будем из готового платья. Портной вензель вышьет на куртке — этого будет достаточно.

* * *

Буквально на следующий день Кюн смог проверить свою теорию о прекрасной маскировке дворянина в слугу. Графиня и Кюн весь день ехали в дилижансе, а лошади шли, привязанные, сзади. Вечером пассажиров начал проверять дозор ордена, в составе которого было пятеро магов. На Кюна не обратили никакого внимания. Собственно проверка была формальной, Кюн узнал, что "Святой маг" ушел на юг, и этот отряд утром присоединится к коллегам по охоте.

Пока шла проверка, Кюн умерщвлял магов, а потом и простых людей. Делал он это с большой выдумкой, так, чтобы через сутки отряд перестал быть опасен, а умирать его члены начали дней через десять. Но до такой смерти никто не дожил, через два дня дозор натолкнулся на Володю и был вырезан полностью.

Целый час, до самой остановки в придорожной гостинице, Кюн пребывал в радостной эйфории. Графиня не понимала причины, но захотела воспользоваться хорошим настроением молодого человека. Заказала номер на двоих.

Глава 8.

Медовый месяц со жгучим перцем.

Кюн.

Последняя ночь в дороге не удалась. В гостинице не было достойных графини номеров. Скандал, ругань, угрозы — виноват оказался Кюн. Постель сразу же стала мала для двоих, и хозяйка повелела охраннику спать на полу. Кюн долго не мог уснуть, ворочался, ругая твердые доски, понимая, что причина бессонницы — сегодняшняя холодность графини. За три дня она привязала Кюня к себе надежно.

Кюн ворочался, и у него начались странные ощущения, ему казалось, будто в дорожной сумке, лежащей под головой в качестве подушки, есть живое существо.

"Мышка?" — подумал Кюн, но не смог её найти.

Осторожно, чтобы не разбудить хозяйку, Кюн переворошил всю сумку и нащупал там теплую вещицу. Вынул, в темноте засветился амулет гномского мага. Раньше амулет никогда не светился и был холодным. Провинциальный маг, которому Кюн показывал амулет, отказался заряжать его и не смог определить ни назначения, ни способа применения, оправдавшись своим незнанием гномского магического искусства.

Всю ночь Кюн всматривался в рисунок магического плетения, постепенно понимая назначение каждого элемента узора.

Анна.

Графиня обнаженной стояла у зеркала. Яркие, до странности яркие, голубые глаза с черными бровями и черными ресницами, иссиня черные волосы, высокий рост, хорошо сложена. На плече у нее был еле виден цветок лилии, небольшой, рыжеватого оттенка. Графиня чуть повернулась, лилия на мгновение вспыхнула синим, затем красным и, наконец, белым светом. Большая кровать была пуста, Паша по утрам вставал затемно и тренировался во дворе дома до седьмого пота. Спать ему удавалось по три-четыре часа, но он был всегда бодр, а последние два дня искренне доволен. Анна связывала это с утренними прогулками Паши по близкому парку, после тренировки. Навестить другую женщину за получасовую прогулку он явно не мог успеть, но лучился довольством, будто кот, укравший сметану. Копаться в маленьких тайнах своего охранника Анна не желала, через три недели ему предстояло умереть, во имя короля эльфов. Паша этого не знал, и Анна не хотела насторожить юношу излишним любопытством. В постели Паша был неутомим, но абсолютно необразован, по эльфийским меркам. Скучный дикарь, считающий себя диким жеребцом. Учеба Анны приносила свои плоды, и через три недели ей будет жаль прощаться с ним, но долг для графини был превыше всего.

Кюн.

Первые два дня пребывания в столице Кюн не мог вырваться от графини, она не отпускала его ни на миг. Бесконечные пустые визиты и встречи, магазины и лавки, прогулки и развлечения. Графиня прятала свои настоящие контакты в громадной куче "мусора". Помогла постель. Кюн выматывал свою хозяйку до изнеможения. Заснув далеко за полночь, она стала просыпаться ближе к полудню, и Кюн успевал "прогуляться в парк". Его маршрут пролегал мимо замка Дюк, дюжина стражников и магов ордена попадала в поле зрения Кюна, после чего, каждому из них, оставалось жить не больше трех-четырех дней.

Сегодня Кюну попался "крепкий орешек". Обычный прием не прошел, а, усилив своё воздействие на мага злостью до предела, Кюн добился только яркой вспышки магической защиты. Полдюжины "случайных прохожих" сразу начали озираться в поисках врага и умерли мгновенно, у Кюна пропала причина скрывать свое присутствие.

Воздушный кулак отбросил Кюна метров на тридцать.

* * *

Анна.

Паша вернулся с прогулки в синяках, ссадинах, в разорванной одежде. Грязный, но довольный больше, чем обычно.

"Вместо сметаны Кот стащил огромный кусок мяса. Был нещадно бит, но это того стоило", — подумала Анна.

Бэтти, служанка графини, после возвращения её в город, была загружена работой выше головы. Это Анна могла поспать до полудня, но теплая ванна должна быть готова в любой момент. Бетти, симпатичная блондинка, не понимала многих вещей, особенно того, как безродный охранник смог заставить хозяйку мыться каждый день. Понятно, что грязнуле-погранцу нужно мыться часто, но благородной даме? Хорошо, что Паша пользовался холодной водой, иначе Бетти умерла бы от усталости.

Паша вошел в дом и бросил Бетти свою одежду.

"Штопка, стирка. На целый день работы. Ведет себя по-хозяйски, оборванец. Но денег у него много. Бетти утром покопалась в его вещах и ужаснулась, не иначе Паша ограбил кого. А самой Бетти он вчера бросил мелкую медную монету. Жаден и спесив", — Бетти еще не решила, стоит ли рассказывать хозяйке о находках в сумке Паши. Хозяйка могла подумать, что у Бетти есть привычка рыться в чужих вещах.

Анна смотрела на фортели своего охранника сквозь пальцы, удивляясь сама себе, списывая свои поблажки, а часто и прямое потакание, на жалость — последние дни доживает милый Паша.

"Не мешало бы ему немного сбавить гонор. Паше, видимо, кажется, что и я, и Бетти служанки, а господин — он", — мыслила Анна правильно, но стоило охраннику только посмотреть на неё, заготовленные слова пропадали из головы, и она успевала либо поддакивать, либо кивать головой в знак согласия. Молодой и искренний, Паша полыхал эмоциями. Стоило ему только дотронуться до Анны, она сразу чувствовала его нежность и обожание. В постели его страсть передавалась ей, и многоопытная женщина не могла не признать, что дикая, животная любовь мужчин из человеческого пограничья полностью соответствовала легендарным рассказам её подруг.

Бетти, наивная и влюбчивая, почему-то, гораздо реальнее оценивала охранника. Возможно, Паше не хватало времени и сил для соблазнения служанки.

Кюн.

Кюн был счастлив — он убил мага, который был гораздо сильнее, искуснее, старше, который был лучше вооружен, и имел поддержку из замка Дюк. Кюн рисковал, в случае поражения его ждала мучительная смерть, но именно такого рискованного хода не ожидал противник.

Когда от первого удара Кюн прокатился по мостовой тридцать метров и замер, пытаясь понять: жив или уже умер, маг уверился в своем успехе. Затем Кюн уполз в переулок, и маг не стал осторожничать, не послал, выжившего в схватке, стражника добить Кюна. Стражник стоял далеко, и маг поторопился, прошел полсотни метров, любопытствуя, кто настолько обнаглел, чтобы среди бела дня нападать на магов. Мало того, из ближних ворот уже выдвинулась боевая тройка магов, и спешка была совершенно напрасна.

Кюн встал, чтобы оглядеться. Тупик. За углом обостренный опасностью слух уловил легкие, почти неслышные шаги мага. Кюн перестал дышать и бросил в дальнюю стену высокого кирпичного забора один из двух своих кинжалов, тот зазвенел, упав на брусчатку. Кюн надежно ухватил второй кинжал, и ударил, еще невидимого им, мага, целясь в открытое лицо, на уровне глаз. Попал выше, в центр лба. От страха маг показался ему выше и крупнее. Кюн помнил, как легко удалось убить мечом мага гномов, но на всякий случай вложил в удар всю силу. Кинжал пробил обе кости, и только гарда остановила его. Щуплый, худенький маг упал на бок и медленно, нехотя умирал. Черты его лица менялись, маг старел на глазах. А кинжал выдавливало из головы. "Неужели выживет?" Близкие шаги людей за углом дома оторвали внимание Кюна от захватившего его процесса, "их там слишком много", — решил он.

Маленький балкон, в трех метрах над мостовой, был труднодостижим, это прельстило Кюна, враги не догадаются. Кюн ловко забрался на балкон, буквально за пару секунд. Он присел, укрыв голову за кустиками декоративных цветов. Враги разделились, двое склонились над останками мага, еще двое, стражник и маг, побежали к дальней стене, где лежал второй кинжал Кюна.

Все трое магов смотрелись молодо и небогато, Кюн решил, что сможет с ними справиться. Дождавшись, когда маг подберет его кинжал у дальней стены, он разорвал ему сердце. Кинжал зазвенел, выпав из рук мага на мостовую.