— Ты не понимаешь.— пресек я ее попытки,— Я тогда понял одну вещь. Я понял, что всю свою жизнь прожил, опираясь на придуманную мной иллюзию. Иллюзию оправдания своих действий. Потом Мордин меня излечил от синдрома, так что теперь я могу прожить лет шестьдесят. Благодаря этому я помирился с сыном. Сказал, что бросив его, я спас всю нашу расу. Он поверил. Трудно не поверить, когда ты можешь дышать полной грудью.

— Он тоже был болен?

— Да. Он и сам не догадывался. Но когда принял лекарство, сразу заметил разницу. И теперь я остался без смысла жизни. Без оправдания своей жестокости. Точнее... Не имел этого смысла. До сегодняшней ночи.

— Хм... Да, она была... Великолепна.— сказала она, закрыв глаза. Я даже почувствовал, что ее сердце стало стучать чаще. Видимо, вспоминала то, что мы делали,— Я так давно не чувствовала себя... Женщиной. После смерти Кендзи... Я никого не подпускала к себе. Но вот ты... Глупо утверждать, что я к тебе ничего не чувствую. Глупо не подпускать тебя к себе, когда ты единственный, кто меня понимает. Глупо не признаться самой себе в том, что я тебя люблю.

— Понимаю. Мы часто делаем глупости. Главное, вовремя их исправить.

— Это тебе Легат сказал?

— Да. Он... Философ. У него богатый жизненный опыт.

— Вообще-то,— решила Касуми меня в чем-то исправить,— Он появился два года назад. Так он рассказывал.

— Ну, это не отменяет того, что он всегда поддержит советом.

— Это точно. Он мне сказал, что Кендзи... Хотел бы, чтобы я была счастлива. Чтобы я его отпустила. Думаю, это правильно. Как думаешь?— спросила она меня, посмотрев прямо в глаза. В эти глаза, которые она прятала ото всех под капюшоном я мог смотреть вечность.

— Думаю, да. Надо жить дальше. Иначе ты будешь несчастной. А этого твой Кендзи вряд ли хотел бы.

— Да... Наверное ты прав. Ладно...— Касуми решила встать с кровати и начала одеваться в свой костюм, который по частям был разбросан по моей каюте,— Я... Я пойду к Мордину. Меня начинает мутить и перед глазами постоянно что-то мелькает. Я как-то читала про такое.

— Это может быть из-за меня. Такое бывает.— объяснил я. Касуми, собравшись, вышла из каюты, а я решил еще поспать. Пока на это есть время.

Касуми.

Все же это произошло. Никогда бы не подумала, что полюблю дрелла. Никогда бы не думала, что смогу полюбить снова. Однако спорить с этим было бесполезно, я люблю его. Такой... Нежности, ласки я уже так давно не чувствовала, что уже практические забыла, насколько это великолепно — оказаться в руках опытного мужчины.

Надеюсь, Кендзи на меня не злится. Все же я впервые с момента его смерти отдалась кому-то другому.

Оо, мне точно надо к Мордину. Не уверена, что раньше освещение на Нормандии было фиолетовым, зеленым и малиновым.

— Доктор.— поздоровалась я, едва волоча ноги. В глазах уже начинали появляться силуэты, которые быстро исчезали.

— Касуми. Чем могу помочь?— в своей обычной манере спросил профессор, но как только он посмотрел на меня, он тут же начал.— Без капюшона. Поменяла стиль? Нет. Странный взгляд. Расширенные зрачки. Сыпь на горле. Возможно и на других частях тела. Валикский гриб? Нет-нет-нет, у людей иммунитет. Палавенский палачка? Нет, были бы гнойные язвы и онемение голосовых связок. Хм, имели сексуальный контакт с Тейном Криосом?

— Да-да, Мордин. Давайте к делу. Какого черта у вас то желтая, то бордовая кожа?— возмутилась я. Вот такое вот тараторинье меня начинало раздражать. А еще вся спина чешется, как-будто муравьи сальсу танцуют.

— Галлюцинации. Наркотики? Нет, Сьюзи бы сообщила. Во избежание передозировки. Оральный контакт?

— Ээээх...— выдохнула я. Придется ему тут все, как на духу выложить. По другому Мордин не умеет.— Да.

— Чувствуете зуд еще где-нибудь?

— Вся спина чешется.— ответила я саларианцу. Как же неприятно с ним разговаривать. Точнее, быть его пациентом.

— Понятно. Дам вам один препарат. Нейтрализует галлюцинации. Еще мазь. Надо растереть там, где зуд. Все пройдет к середине дня.— Мордин начал что-то искать в ящиках и все же нашел.

— А откуда это у вас?

— Заранее приготовил. Миссия опасна. Стресс. Сексуальная активность — нормальное избавление от стресса. В команде присутствуют дрелл и люди. Заранее приготовился. Всегда так делаю.

— Понятно.— да уж, теперь понятно, зачем он в команде. Умная личность. Только вот прямолинейный, как доска. Иногда просто хочется краснеть, разговаривая с ним. Надо бы перевести тему в другое русло,— Над чем сейчас работаете?

— Почти закончил с лекарством от синдрома Вролика. Раньше мог вылечить. Тогда у мистера Моро отказала бы печень. Исправил.

— Вы хорошо поработали на этом корабле.

— Да. Не спорю. Синдром Ардат-Якши. Синдром Корпалиса. Синдром Кепраля. Генофаг. Очень продуктивно. За всю жизнь столько не сделал. Спасибо Легату. Давал необходимый материал, ресурсы. Не ограничивал в методах. Не сжимал в сроках. Не требовал сиюминутного результата. Так часто делают. В частных компаниях. А иногда хотят не лекарство. Обезболивающее. Временный эффект. Сродни наркотикам. Постоянно нужна доза. Легат не такой. Не требует прибыли. Только качественный результат.

— Идет не по легкому пути, а по правильному?— спросила я.

— Именно. Вот бы в Совете такие же были. Многое изменилось бы.

— Понятно,— я быстро взяла то, что достал Мордин,— Спасибо вам. Удачи.

— До встречи, мисс Гото.

Самара.

— О чем думаешь?— спросил меня Гаррус, сильнее прижимая к себе. Это контраст, вызываемый разностью температур тел, доставлял немалое удовольствие.

— Над тем, как один гет изменил мою жизнь.— ответила я. Это была чистая правда.

— Легат?

— Да. Я пол жизни, если не больше, охотилась за дочерью. Служила Ордену. И зачем? Я думала, что спасаю эту Галактику от синдрома, а оказалось... Избавлялась от носителей. Но это не спасение. Это чудовищно. Запирать тех азари в храмах, и говорить, что больше ничего нельзя сделать. Наглая ложь, которая длиться несколько тысячелетий. Один гет, который помог саларианцу, сделал это за месяц.

— Ну-ну, успокойся. Теперь все позади.— попытался меня утешить Гаррус.

— Да, я знаю. Но трудно вычеркнуть триста лет своей жизни. Гаррус, почему ты раньше у меня не появился? Тогда бы я никогда не попала бы в Орден. Я бы не отдала своих дочерей в Храм, с мнимой надеждой сделать им лучше. Наши дети...— вот я наверное зря сказала. При таких словах Гаррус сильно напрягся, а его сердце, которое я слышала, прижавшись к его груди, застучало намного быстрее,— Прости, я... Не надо было...

— Нет-нет, что ты. Я ведь не сказал, что я против.

— То есть... То есть ты...

— Я бы не отказался провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Только давай вначале разберемся со Жнецами. А то они в мои планы не входят.

— Хорошо. Спасибо тебе.

— За что?— не понял он.

— За то, что ты у меня появился. Я уже и забыла, какого это... Любить.

— Понимаю. Я уже тоже забыл...— последовала какая-то странная пауза. Похоже, он хотел что-то спросить,— Ты разговаривала с дочерьми?— неожиданно спросил Гаррус.

— Да. Все Ардат-Якши излечены и сбежали из храмов. Не без помощи Легата, конечно. Они так счастливы. Они теперь в мире за пределами Храма. Это была их мечта. Сейчас они тренируются, Легат сделал из них десантниц. Они будут помогать в войне со Жнецами.

— Не волнуешься за них?

— Волнуюсь, конечно. Но я понимаю Легата. Нужны все силы, что можно найти, для борьбы со Жнецами. "В этой войне не будет границ. Будет только фронт. Эта война не политиков. Это война всех и каждого. В этой войне нельзя договорится. Можно только победить или проиграть. В этой войне не будет государств. Будут только органики и Жнецы".— процитировала я слова Легата. Иногда мне казалось, что он сильно преувеличивает опасность этих машин. Однако когда кто-то пытался пошутить про то, что "эти кальмары мне под пиво на закуску пойдут", Легат сразу же становился серьезным, мрачным, после чего портил всем настроение. Конечно, он потом извинялся за это, но он постоянно говорил о том, что Жнецы — это не работорговцы, не наемники и даже не правительственные войска, как Десантницы, Черная Стража, ГОР, N7 и все в таком духе. Это даже не противник. Это Жнецы. Этим все сказано.

— Легат говорил что-то такое. От этого как-то настроение пропадает. Ладно. Мы сможем их победить. Хотя бы ради тебя.

Рекс и Грант.

Выстрел. Дробь прошибает голограмму летающего Коллекционера. Двум кроганам было хорошо, когда можно было пострелять.

— Итак. Скоро все закончится.— сказал Рекс, выбросив отработанную гильзу.

— Да. Пора уже вмазать жукам по самые не балуй.— выстрел. Выстрел. Выстрел. Три быстрых выстрела из дробовика Грантом в разные стороны убивают еще три голограммы. Сейчас Рекс и Грант не пытались как-то скрываться или тренироваться. Они просто разговаривали.

— И наконец-то излечить генофаг. Давно пора.— еще один выстрел отправил голограмму жука в небытие.

— Что будешь делать, когда закончим с жуками?

— Вернусь в клан. Я недавно разговаривал с Шаманом. Половина кланов Тучанки уже под нами. Они верят в лекарство от генофага. Потому уже готовят теплый прием Жнецам.

— А что потом?— снова спросил Грант,— Когда раздавим каракатиц?

— Начну восстанавливать нашу популяцию. Только одному мне не справится.— Рекс многозначительно посмотрел на Гранта и тот понял намек.

— С удовольствием помогу. Есть кто-то на примете из женского клана?

— Поверь, это не потребуется. К нам женщины в очередь станут. Ха-ха-ха!

Джек.

Плач. Именно это меня разбудило. Кое-как открыв глаза, я вначале даже не поняла, кто это такой, но потом вспомнила, что со мной лежит Миранда.

Обернувшись, я увидела Миранду, которая периодически вздрагивала.

— Эй, Мири. Что с тобой?— спросила я, а потом все же поняла, что она спит,— Миранда, просыпайся. Давай-давай, вставай.— Миранда кое-как открыла заплаканные глаза и посмотрела на меня. Какие же все-таки у нее глаза. Никогда бы не подумала бы, что мне может понравится какая-то часть тела, тем более... женщины. Но я не могла что-либо с собой поделать. Когда Миранда смотрела мне в глаза, ниже живота возникало странное чувство. Становилось так тепло... Хотелось повалить Миранду на лопатки, накрыть собой и сделать с ней все, что душа пожелает. Но при этом хотелось, чтобы ей это было приятно. Я, блин, с этой проблемой даже к Сьюзи обратилась. Не к кому было больше. А она сказала, что это любовь. Мда, как-то неожиданный был ответ. Однако потом я все же поняла, что Большая Сестра права. Я хотела все больше проводить с ней времени, поговорить с ней. Она была... Единственная, кто меня понимал. Понимал, что я пережила на Прагии. И мне было плевать на то, что она постоянно пыталась вести себя как-то аккуратно и вежливо, а я материлась через каждое четвертое слово. Я чувствовала, что она... Такая же, как я. Не больше, не меньше. И потому после "Аларея" я не выдержала. Пришла к ней с бутылкой виски и решила признаться. Признаться во всем. А она... Она не ответила. Набросилась на меня, впилась в губы, как жаждущий впился бы в бутылку воды. Костюм с Миранды уже сняли. Вид ее тела под ним... ужасал. Повсюду шрамы, следы от имплантов, некоторые из них были специально для того, чтобы вставить в них в иглу и залить в вену какую-нибудь дрянь. Так я думала. Миранда же благодарила всех святых, когда в нее вкачивали какую-то оранжевую жидкость и она наконец-то отключилась. Из-за всего этого было странное чувство, когда я ее раздевала и постоянно касалась этих торчащих железок и немного неприятной наощупь кожи, покрытой рубцами. Однако мне было на это плевать. Плевать на все. Со мной была Миранда и я не могла ни о чем другом думать. А когда она выгнулась дугой под моими руками, ощутив оргазм, я и вовсе поняла, что больше не могу думать о ком-либо другом рядом с собой.

И вот сейчас, после этой ночи, ей что-то приснилось.

— Эх-эх-эх... Дже... Джек...— прохрипела она.

— Да, Мири. Я здесь. С тобой.

— Не... Не бросай меня.— неожиданно так проговорила она. Как-то я и не собиралась ее бросать.

— Что? И не собиралась. Я буду с тобой, Мири.— успокаивала я ее,— Тебе... Что приснилось?— аккуратно спросила я. Не зря я тренировалась фильтровать речь. Как-то в последнее время мне это стало противно. Хотя иногда я все же не сдерживалась, но прогресс был, если верить словам Сьюзи.

— Прошу... Не уходи.— Миранда обняла меня и прижала к себе. Ее сердце колотилось, как бешеное, а ее дыхание постепенно выравнивалось. Хотелось конечно узнать, что ей приснилось, но еще больше мне хотелось, чтобы Мири было хорошо. Даже если для этого надо просто помолчать и полежать с ней, слушая биение ее сердца.

Лиара.

— Будешь что-нибудь?— спросила я, стоя возле мини бара, пока Джейн лежала на кровати и нагло съедала меня взглядом. Все же, на мне вообще ничего не было, как и на ней.

— Э, нет. Ты же знаешь, пить я не умею.— наотрез отказалась она.

— Да ладно тебе. Подумаешь, сожгла самый дорогой отель Иллиума.— со смешком припомнила я ей нашу пьянку после Прагии. Тогда у всех был какой-то срыв, все пили, сколько могли, даже Самара, а потом Шепард случайно закончила веселье. Закончила с огоньком.

— Ну извините! Кто же мог знать, что в том отеле мебель не огнеупорная,— попыталась оправдаться Джейн, однако выходило это у нее забавно. Особенно голышом.

— Ага. Называется, не давайте пьяной Джейн Шепард зажигалку. Я уже поняла, Джейн. Крепкого тебе нельзя.— после этого я все же достала то, что я хотела. Азарийское вино. Оно всегда было мягким. Может хоть это Джейн будет. Потому к кровати я подошла с двумя бокалами и одной бутылкой вина.— Но вот вино не в счет.

— О Господи, ты не исправима.— закатив глаза, Джейн все же налила нам двоим вина и дала мне один. Отпив немного, я все же решила кое-что у нее спросить.

— Так, куда летим дальше?

— Не знаю. Легат сказал подождать, пока он со всем разберется. Он разбирает план базы этих жуков. Плюс, еще готовит своих солдат, нам в помощь. Да и вообще, работает, не покладая рук.

— Ты ему так доверяешь?— спросила я.

— А ты нет?— парировала она. Джейн часто так делала.

— Ну, просто иногда мне кажется, что это все как-то слишком подозрительно.

— Лиара.— Джейн поставила стакан на тумбочку, а потом встала прямо возле меня. Я быстро осмотрела ее в который раз. Было приятно видеть ее такой... Расслабленной. Между миссиями она в основном стреляла в голограммы, тренировалась, потом снова стреляла, а потом спала. А, ну еще и ела, и то часто забывала об этом. А вот ночью она была другой. Расслабленной, раскрепащенной, умеющей любить и просто... наслаждаться жизнью. Вот такую Джейн я любила видеть,— У меня нет причин не доверять ему. Он вернул меня с того света. Спас тебя,— при этих словах я не вольно посмотрела на почти незаметные шрамы от порезов на руках,— Построил Нормандию. Собрал всех наших. Кроме Эшли и Кайдена, разумеется. Он единственный, кто хоть что-то делает. Я... Я не знаю, достаточно ли. Он и сам не уверен. Но это лучше, чем ничего. Это лучше, чем Совет и Удина, которые...