Battletech (обновлено 26.01)

BattleTech

1. Маркус

'Запуск один'

'Запуск два'

'Подсистемы три-семь-двенадцать, готовы'

Дед всегда говорил, что в жизни надо заниматься чем-то одним и желательно тем, что любишь. Лишь тогда можно добиться подлинного совершенства в своем деле. А те, кто разбрасываются талантами и драгоценным временем, обречены до конца дней своих жаловаться на несправедливость жизни, оставаясь среди заурядных посредственностей.

Для деда это сработало, но Маркус был не уверен, что такой принцип применим к нему самому. Внук сурового деда работу свою никогда не любил, заниматься ей не собирался и более того, по-настоящему никогда не выбирал. Тем не менее, среднестатистический уровень посредственности Маркус давно перерос — об этом наглядно свидетельствовало то, что он по сию пору жив и умеренно здоров, если не брать в расчет несколько живописных шрамов.

Когда ему было девятнадцать лет, юноша вообще не думал, чем будет зарабатывать на жизнь. В голове крутились смутные и многообещающие образы карьеры, успеха и — разумеется! — больших денег. Однако в столкновении с жизнью эффектные образы рассеивались быстрее чем сигаретный дым. Мечты обещали найти воплощение 'когда-нибудь, потом', а трудиться ради них приходилось уже сейчас. По настоянию родителей и без особого желания Маркус начал посещать университет, который почему-то считался дверьми в зрелую самостоятельную жизнь, к будущим достижениям. Кто знает, к чему привел бы молодого человека дрейф по воле неспешной судьбы и родственников... В любом случае, проверить это можно было бы только найдя путь в другую, добрую вселеную. Потому что в этой жизнь Маркуса обрела совершенно новый поворот в день его двадцатилетия. Или 'ДеньПервого Налета', так его назвали несколько позже.

Орбитальные бомбардировщики — как всегда — очень спешили, чтобы не попасть под запоздавший удар сил ПВО, а спешка должному прицеливанию не способствует. Так что часть бомб — опять же как всегда — угодила мимо промышленного района столицы планеты, накрыв центр города. Удар получился настолько точным, что после даже говорили, дескать, так и было задумано изначально, а комплексные ошибки навигации и прицеливания оказались лишь удобным предлогом. Так или иначе, случилось то, что случилось.

Спустя годы Маркус случайно узнал, что на самом деле все было несколько иначе. Никто не планировал какой-то специальный, адресный геноцид. Это было слишком дорого и нерационально. Планету зацепили буквально 'мимоходом', за компанию. Просто командующий эскадрой вражеских Варшипов решил, что раз уж после крайне удачной операции образовался запас неизрасходованных боеприпасов, которые нет смысла тащить обратно и нельзя продать, то следует как-то утилизировать лишний груз. Так почему бы не сделать это на условно враждебной территории?

Университет, который Маркус снова прогуливал, превратился в пылающие руины. Как и цеха завода, где всю жизнь — и в этот день тоже -трудился дед.

Потом Маркус будет отстраненно вспоминать, как сделал одну из классических ошибок гражданского человека, впервые попавшего под обстрел. Видя, что бомбы падают серией на улицы, он побежал в сторону взрывов, а не прочь от них. Продлись тогда бомбовая серия еще на один-два заряда и его бы навсегда занесли в списки неопознанных или пропавших без вести.

Маркус и сам не помнил, как уже через пару дней после налета оказался в толкучке у дверей армейских вербовщиков, обуяемый всеобщим страхом, возбуждением, гневом и желанием мести. Он, конечно же, слышал о разгорающейся войне и раньше, однако невнимательно, буквально краем уха. Ведь война — это где-то далеко... И только огненный вихрь в соседнем районе убедил юношу в том. что война это не новостные выпуски с периферийных миров. Война бывает отвратительно реальна, и она уже здесь.

Как и все в очереди, Маркус хотел стать пилотом-истребителем, чтобы лично свести счеты с подонками, сжигающими мирные кварталы. Девять из десяти в итоге отправились в обычную пехоту, но молодой человек, казалось, приближался к мечте. По мере прохождения различных медицинских и интеллектуальных тестов, проверок с привлечением хитроумных агрегатов он попадал во все более сужающийся круг добровольцев. И в тот момент, когда он был готов занять место в кабине смертоносного хищника с небес, Маркуса огорошили новостью, что он идеальный кандидат для обучения на пилота боевого меха.

Эту абсолютную машину войны Маркус до этого видел только по видео или на картинках, но даже их младшие братья — строительные, промышленные и сельскохозяйственные машины — впечатляли. Юноша согласился c выводами приемной комиссии. Тем более, что альтернативой была только пехота.

Будущих мехвоинов на их планете не готовили и бесплатным бонусом Маркус получил свое первое межпланетное путешествие.

'Прицеливание один, два, три, готовность'

'Наведение — пассивное сопровождение включено, антенна в промежуточном положении, питание не подано'

'Гидравлика — предварительная готовность'

'Миомеры — инициацилизация, предварительное электровключение от опор вверх'

Спустя год, когда его только-только начали подпускать к 'живому' роботу для выполнения простейших действий, Маркус прочитал очередную оперативную сводку и узнал, что его мир был оставлен врагу 'после непродолжительного сопротивления'. Этот момент будущий пилот запомнит до конца своих дней. Прежде юноша знал, что где-то у него есть дом или по крайней мере то месту, куда можно вернуться 'когда-нибудь'. Знакомое небо, родной язык. И вдруг оказалось, что у Маркуса больше нет ничего. Лишь скудное содержимого его рундука и люди вокруг— наставники, сокурсники, военные. Все остальное оказалось по ту сторону пылающей линии на трехмерной карте галактики. И по ту сторону жизни...

Еще через год учебы он пойдет в свой первый реальный бой. И в следующий. И снова, и снова. А затем армия выкинет его также, как приняла, растерянного и оглушенного.

Наступил мир, или то, что правители с готовностью продали в качестве 'мира' непридирчивым обывателям, которые с радостью утешили себя иллюзией. Мехи сокращаемых полков отправились в огромные, защищенные даже от ядерных взрывов, склады консервации, а их пилоты и техники — в новую жизнь. То есть на улицу, с пособием демобилизованного.

Слишком много войн, слишком много солдат, так что зачастую даже высококвалифицированные специалисты оказывались в избытке.

Маркус все-таки попробовал вернуться домой, тем более, что больше ему идти было некуда. Его родина оказалась возвращена прежней политии в результате хитроумного обмена, но этот обмен не предполагал восстановления довоенного положения.

Большая часть знакомых мест по-прежнему лежала в руинах. Родители превратились в сломленных стариков, а сестра — во вдову с ребенком на руках, ненавидящую всех людей в форме, независимо от цвета и опознавательных знаков. Работы тоже не было, самая перспективная и быстрорастущая отрасль местной экономики представляла из себя разбор и переработку металлолома на экспорт. Маркус отдал родным все деньги, что у него были и, обхватив голову руками, крепко задумался о том, что делать дальше.

Он умел только одно.

К счастью, там, где правительства сделали шаг назад, 'частный сектор' сделал шаг вперед. И оказалось немало мест, где были рады отчаявшимся пилотам без гроша в кармане. Надо лишь знать — куда обратиться. Или просто подождать, пока обратятся к тебе. Ведь мы живем в удивительное время, когда оператор боевой техники стоит лишь немногим дешевле своей машины.

'Артиллерия основной группы — автоматика готова. Гаусс — предохранитель А снят, предохранитель Б на ручном режиме, тестирование 87%, ожидание отзыва ремонтной группы'

Бульварные писаки любят рассуждать о том, что кабины мехов пахнут 'Страхом и потом'. Глупость, разумеется. Солдаты не свиньи и по возможности предпочитают работать в комфортных условиях. Тем более, что внутренняя подкладка сенсорного скафандра — одноразовый расходник. Так что кабина его 'Мародера' пахла приятно и синтетически — моющим средством с антисептиком.

Голос в наушниках шлема отбрабанил традиционную скороговорку: 'Красный четыре, запуск разрешен, движение по готовности'.

По мере того, как руки включали все новые системы, звучал приятный женский голос. Голос женщины, умершей сотни лет назад, которая, наверное, сильно удивилась бы, узнав, что ее бесплотное отражение будет сопровождать в бой и смерть пилотов всех без исключения мехов всех противоборствующих сторон этого мира.

'Реактор включен. Сенсоры включены. Оружие включено. Все системы готовы'

Возможно, дед был прав. Возможно, нет. Но Маркус точно знал, что умрет, так же как и старик — на своем рабочем месте, делая то единственное, что умеет.

2. Старый Дэн

Старый Дэн был стар. По-настоящему стар, а не так, какими юнцы видят сорокалетних. Он был стариком с морщинистым лицом, седыми волосами (точнее редкой памятью о некогда обильной шевелюре) и слабым, высохшим телом. Сколько ему лет — никто не знал, Старый Дэн когда-то повредился умом и не помнил о себе почти ничего, ни откуда он родом, ни есть ли у него семья. Изможденный дед мог назвать лишь собственное имя — и еще вопрос, было ли то имя настоящим. Вполне возможно, что набор звуков случайно засел в искаженной памяти, да так и остался.

Время от времени какие-то отголоски его памяти просыпались. Например, когда при нем говорили, что кто-то пропал 'Как флот Керенского' Старый Дэн мог неожиданно рассказать, что видел легендарного генерала два раза, и тот даже пожимал ему руку. Иногда Дэн внезапно и ни с того ни с сего начинал рассказывать о далеких мирах с деревьями в сотни метров в высоту, о планетах-океанах и столицах-гигаполисах великих держав. Никто не мог сказать видел ли он все это на самом деле или то был бред угасающего разума.

Новички традиционно удивлялись тому, зачем эта странное человеческое существо вообще нужно в отряде и тем более, почему оно пользуется определенными привилегиями, считаясь ценным активом наравне с тяжелым Мехом. Очень быстро новобранцы получали ответ на все вопросы.

Несмотря на прорехи в голове Старый Дэн обладал удивительным талантом. Как говорили в старину, дед был на короткой ноге с электроникой. Любой. Он чинил сломанное, улучшал целое, соединял несколько убитых в невосстановимый лом образцов в один работающий. Электронщик брался — и успешно — даже за системы наведения и навигации, а так же контроля реакторов.

Новые блоки в единичных экземплярах попадались механикам и снабженцами не чаще двух-трех раз в год, а благодаря искусству старика в отряде на большинстве машин прицельные комплексы работали нормально. Ну, почти нормально, потому что даже механик божественного класса не может создавать что-то из ничего, силой воли.

У Дэна имелось двое постоянных помощников, они же телохранители и няньки. Один из них — Уго, следил за порядком в каморке и за тем, чтобы старик не путался в опасных местах, был накормлен и одет. Второй — Альфред, вроде как считался полноценным учеником, но все знали, что на нем лежит лишь самая черная работа, а всю техномагию необъяснимым образом творит странный старик.

Маркус, которого молодые мехвоины уже относили скорее к старикам, чем к собственному классу, видел в Дэне еще одну технологическую игрушку старого мира. Сломали, выбросили, затем подобрали случайно на пылающей от ядерных бомбардировок планете. Старик, не помнящий себя, что обеспечивает действия военной техники в мире технологического упадка... Когда-то Маркус услышал слово 'постмодернизм'. Пилот не помнил в точности значение, но почему-то был уверен, что это именно он и есть.

Пилот 'Мародера' отлично знал, что все его снайперского искусство, прославленное в отряде, имеет под собой строгий, математически просчитываемый фундамент. На две пятых оно зависело от умения правильно использовать возможности бортовых систем меха. Еще на столько же — от возможностей и калибровки собственно систем. И в узкой полосе между этими категориями оставалось место для удачи, острых глаз пилота и всего остального. А более половины прицельно-поисковой электроники, так или иначе, прошло через руки Старого Дэна.

От опытного взгляда Маркуса не мог укрыться тот факт, что воинское искусство молодой поросли меха-воинов деградирует на глазах, по мере износа техники. Чем дальше, тем больше они оказывались привязаны к самому примитивному оборудованию и, следовательно, самым простым тактикам. Высокотехнологичный бой на предельных дистанциях, когда противники даже не видят друг друга, ориентируясь на показания приборов, уступал место сшибкам 'лоб в лоб'. Ограниченные возможностями несовершенной техники пилоты все чаще сходились на расстоянии прямой видимости, используя лишь обычную оптику.

Когда Дэн умрет или окончательно сойдет с ума, не пройдет и двух лет, как всему отряду, и ему — Маркусу — останется лишь присоединиться к этому поветрию.

В минуты тягостных размышлений Маркус иногда развлекался, мысленно перебирая возможные варианты прошлого Старого Дэна. Учитывая квалификацию механика-электронщика, возможностей на самом деле было не так уж много. Инженер уничтоженного военного завода? Конструктор-гений, унесенный водоворотом судьбы из своего кабинета? Или опытный механик времен Звездной Лиги, не отправившийся в неизвестность вслед за вождем? Так или иначе, вряд ли кому-то суждено узнать ответ.

Иногда судьба старика ужасала Маркуса, который живо представлял, что может кончить также или еще хуже. Однажды он сделает ошибку или подведет многократно восстановленная техника. Броня уступит, сноп осколков ворвется в кабину, они пробьют шлем, войдут в мозг... И вот бывший пилот уже копается в кучах мусора в поисках пропитания, не помня, кто он и откуда. Только Маркус не умеет чинить то, что, казалось бы, починить невозможно.

Поэтому пилот меха никогда не смеялся над стариком, даже за глаза, чем частенько развлекались молодые солдаты.

3. Молодой

Пока отряд получил передышку вдали от фронта, мехвоины занимались усиленными тренировками, а Маркус решал неожиданную проблему. Его постоянный ведомый решил сменить наемную роту и ушел, как часто бывает среди наемников, не сильно прощаясь, без особого сожаления. Нового Маркус сразу прозвал 'Молодым' и невзлюбил уже через несколько минут после первого рукопожатия.

'Мародер' был тяжелой и смертоносной машиной — словно гоплит или спешенный рыцарь, надежно бронированный, опасно вооруженный. Но так же как обвешанному бронзой или сталью воину прошлого, могущественной машине требовалась поддержка. В бою всегда кто-то должен держаться рядом, легкий и мобильный, давая Маркусу возможность забыть о своей ближней зоне и эффективно расстреливать врагов из тяжелой артиллерии на пределе видимости. Кто-то, способный добить подбитого противника, перехватить часть ракетного залпа, дать засечку или на худой конец предупредить о внезапном изменении диспозиции.

Сражения выигрывает ведущий, однако хорошие (и долгоживущие) пилоты всегда помнили, что от навыков и сноровки ведомого прямо зависит — насколько сильно будет гореть термоядерный костер под задницей ведущего и какие выпадут кости при очередном броске старухи с косой. Маркус был хорошим оператором, жил весьма долго для своей профессии, однако новый ведомый оказался сосредоточением почти всего, что Маркуса раздражало.