Battletech (обновлено 26.01)

— Эй Маркус, чего задумался? — окликнул его Адам.

— Да вспомнил кое-что из прошлого, — буркнул он в ответ.

— Только мертвую планету не вспоминай, — посоветовал механик, и Маркусу захотелось его ударить. Вот уж воистину, только не думай о белой звезде...

'Мертвая планета' занимала особое место в шкафу ужасов для всех участников той экспедиции. Их отряд наняла добывающая компания довольно низкого толка, из тех, что не называют 'мародерами' открыто лишь по соображениям делового этикета. Но с толстым кошельком, этого не отнять. Компания собиралась выдрать из брошенного на одной из периферийных планет завода блоки управления очень ценной производственной линией. Оригинальный производитель то ли оказался по неправильную сторону общегалактического размежевания, то ли вообще сгорел в пламени войны, той, что уже назвали 'Первой войной за Наследие', чтобы отличать от нового, уже вовсю разгорающегося конфликта.

Имущество было очень ценным, инженеры и транспорт для демонтажа и вывоза также стоили немало, поэтому наниматель хотел застраховаться от возможных нападений и не поскупился на весьма дорогой отряд. Компания наверняка была в курсе, что их ждало на планете, Маркус всегда подозревал, что и Босс был знал, однако не стал им заранее сообщать.

На планете экспедиционеров не ждало ничего, кроме заброшенных домов, холодных цехов и мертвого оборудования, которое полностью соответствовало ожиданиям, обещая окупить все предприятие, да еще и принести хорошую прибыль. Не нашлось ни пиратов, ни конкурентов. Однако за всеобщим запустением скрывалась ужасающая история.

На планете не было никакой возможности заниматься широкомасштабным сельским хозяйством, даже добыча воды требовала немалых усилий и сложных технологий. Однако люди с готовностью селились здесь из-за обширных, лежащих почти на поверхности богатых залежей редких металлов. В дни расцвета промышленности и торговли на этом не слишком гостеприимном мире быстро возвели несколько добывающих и перерабатывающих производств, небольшой космопорт и приткнувшийся рядом городок тысяч на пятьдесят жителей и еще примерно столько же сезонных работников.

Строгая ориентация на производство с импортом любого провианта и погубила в итоге всех. С началом войны планеты, на которую поставляли продукцию местные заводы, сгорели в пламени войны, в том числе и ядерном. Транспортная система быстро развалилась, большая часть торговых судов оказалась мобилизована на военную службу (где они погибали, как спички, десятками и сотнями) и о таких периферийных, слабо заселенных мирах почти забыли. Немногие счастливчики (общим числом не более пары тысяч) уехали или были эвакуированы на одном из последних транспортов, пришедших в эту систему. Остальных бросили на медленную смерть от голода и жажды без всякой надежды на помощь. Следующий корабль прибыл только через семь лет, и к этому моменту все оставшиеся жители были мертвы.

Станцию HPG на этом маленьком мире, конечно, не построили, так что крики и мольбы о помощи никто не услышал и не запомнил. Все, что увидел Маркус и его коллеги после посадки, так это следы отчаянной борьбы за жизнь и все уменьшающиеся ресурсы. Если бы охранники так и остались в районе космопорта и ближайшей фабрики-цели, то, может быть, они бы еще как-то сдюжили. Но вскоре инженеры заказчика, к своему огромному восторгу, обнаружили, что почти вся производственная инфраструктура и немалая часть гражданских объектов почти не пострадали. В мире все более нарастающей деградации и технологического упадка рейдеры наткнулись на почти нетронутую золотую жилу, которая обещала уже не прибыль, а настоящее богатство. Решено было оставаться до упора и вывозить все, что удастся, до снования. Это продлило сроки их командировки с недели до почти четырех месяцев и вынудило сопровождать поисковые команды по всем уголкам когда-то населенной, обжитой местности (Маркус ловил глухие слухи, что Босс не только задрал цену за дополнительное время пребывания, но и умудрился стрясти хорошую долю с новой добычи).

Каких только следов смерти они не видели за это время. Семью из пяти человек, навсегда застывшую в собственной большой кровати; молодую и мумифицированную в сухом климате пару со следами выстрелов (нашедшие предположили, что мужчина сначала застрелил свою подругу, а потом застрелился сам). Сгоревшее здание с сотнями обугленных скелетов (никто так и не смог прийти к выводу, было ли это массовое убийство или самоубийство), так и не убранные останки жестокого боя у одного из складов космопорта. Нацарапанные на стенах, поверхностях и сохранившихся листах бумаги прощальные заметки, просьбы, завещания и проклятия. Десятки тысяч трагических историй, которые некому было рассказать, потому что не осталось свидетелей.

Атмосфера в отряде была не просто гнетущей, она стала гробовой. Весь запас алкоголя закончился в первую же неделю, к завершению третьего месяца у медиков не осталось снотворного и антидепрессантов. Один из врачей рассказывал по секрету Маркусу, что к нему пришел молодой солдат и сказал, что каждый день думает о самоубийстве, однако никак не может решиться, потому что не хочет быть 'брошенным поверх кучи мертвецов' и уверен, что его душа никогда не сможет покинуть этот проклятый мир.

Все эти четыре месяца Маркус ежедневно молился, чтобы на них свалились хоть пираты, хоть куритяне, хоть Керенский со всеми своими пропавшими дивизиями, лишь бы заняться привычным делом, убивать живых врагов и не думать о планете-склепе, населенной призраками умерших от голода. Тщетно. Никто так и не появился, месяцы прошли в скучной ежедневной рутине потрошения вымерших зданий. Может быть, замогильная аура проклятого места оказалась так сильна, что отпугнула других каннибалов? Кто знает... День, когда они наконец-то убрались восвояси, Маркус включил в десятку самых удачных и счастливых дней своей жизни.

Но 'мертвая планета' навсегда отметила всех, кто ступил на ее поверхность.

Маркус сидел на вершине кирпичного забора, наблюдая как техники заключили его 'Мародера' в клетку подъемников и лесов. Бой во имя святых отцов стоил роботу дюжины ракетных попаданий, пары артиллерийских и несколько ожогов от средних лазеров. Ничего серьезного для 75-тонной махины, но пару секций брони придется сменить, а также проверить миомеры и датчики. Пилот любил наблюдать, как работают техники. Их слаженная и организованная работа была для него куда более захватывающим зрелищем, чем танцы оголенных девиц вокруг шестов, которые предпочитали смотреть почти все коллеги по ремеслу.

Пилотом часто приписывают особую связь со своими мехами, но то ли Маркус был меньшинством, то ли просто отличался некой особой черствостью, в общем, никакого особого единения душ со своей машиной он не испытывал. За свою карьеру пилот успел поводить чуть ли не дюжину разных мехов самых разных моделей и классов и не привязался ни к одной.

— Опять ты тут торчишь да высматриваешь! — Адам шел прямо к забору, грозно потрясая кулаком над головой.

Отчего-то поляк видел в привычке Маркуса наблюдать за работой его подчиненных признаки недоверия к ним и качеству их работы, чего у пилота, разумеется, и в мыслях не было.

— Сколько раз я тебе курве говорил не зыркать тут! — поляк явно питал воинственные намерения. Маркус примирительно поднял руки:

— Да я не 'зыркаю' я! Так просто, сижу, размышляю.

— И о чем ты тут, прости Господи, размышляешь? — не унимался главный механик, уже подойдя прямо к забору.

— Куда исчез флот Керенского! — неожиданно сам для себя выдал ответ пилот.

— Иди вон у Старого Дэна спроси, он то уж наверняка знает, — сказал поляк, смягчившись. — А вообще я надеюсь, что все они скакнули прямо в самую глубокую черную дыру или во взрывающееся солнце.

Маркуса такой ответ несколько озадачил, если шутка про Старого Дэна была почти дежурной, то последующее откровение удивляло.

— А чем тебе они все не угодили? — решил уточнить он.

Механик, шмыгнув носом, подпер собой забор, прислонившись плечом к кирпичной стене.

— Потому что Керенский трус, который повел за собой стадо баранов. Обладая огромным авторитетом и самой большой армией в истории человечества, он не придумал ничего лучше, чем сбежать, поджав хвост, оставив всех разбираться с начавшейся сварой. А ведь мог передушить всех этих лордов и лордиков под всеобщие аплодисменты! Но те, кто за ним пошли, они-то куда рванули? Какое там Эльдорадо за Периферией?! Что он им в уши надул? А еще, знаешь, его флот ведь мимо нашей планеты шел, ага. Запомнили мы их хорошо. Они, знаешь ли, высадились без приглашения, без оркестров, но с заряженными орудиями. По первости сказали, конечно, что не будут учинять никакого непотребства. Дураки их даже цветами встречали. А потом они так вот запросто попросили нас выдать им большую часть нашего продовольствия. По дружески, у нас ведь много. Ну, наши паны то опешили, конечно, но только им быстро пояснили, что если это не будет сделано в оговоренный срок, то всей планете крышка. Жратву мы то им, конечно, 'подарили' от чистого сердца, вот и до следующего урожая потом жевали хрен без соли. А еще они родственничка одного моего забрали, тот на гидропонных фермах главным технологом был, у нас, знаешь ли, семья то вся рукастая. Пришли они так к нему домой, и говорят, мол, собирай, давай вещички с семьей, по чемодану на человека и айда с нами. Тот, мол, чего куда, что вообще происходит, а они ему ать и ствол под нос, а еще один жене к голове, мол, давай поспешай. Тот конечно сказал, что сам то пойдет раз такие дела, но жену то зачем. Старший сказал, что в общем, жена его с детьми им не нужна, так уж чтобы ему попроще было, ну и только он с ними и пошел. В шаттл они его завели под конвоем с такими же, как и он, бедолагами 'добровольцами'. А больше их никто не видел. Вот так мы Керенского теперь и помним в наших краях. Чтоб он сдох, если еще не сподобился.

8. Дебрифинг

Как и почти любой мужчина, чье детство было придавлено нездоровыми амбициями родителей, Босс имел несколько привычек, за которые его когда-то сильно стыдили. Их было три: держать руки в карманах, качаться на стуле и ковыряться в носу. За карманы сначала можно было получить линейкой по рукам от гувернера, а в военной академии отправиться драить полы зубной щеткой, остальные привычки наказывались куда строже и неприятнее. Неудивительно, что в минуты одиночества и глубоких раздумий Босс практически машинально делал и то, и другое. Как сейчас, например.

На столе перед ним лежали распечатки контрактных предложений, и ни один из вариантов менеджера не устраивал. Чего ему хотелось, так это долгосрочного контракта на гарнизонную службу в приличном месте, скажем, на какой-нибудь развитой планете, достаточно удаленной от зон активных боевых действий. Однако 'много званных, но мало избранных', такие предложения были золотой мечтой для любого наемного отряда, а их число, соответственно, удручающе мало. И доставались контракты в основном существенно более крупным и заслуженным компаниям. Сейчас, когда новая война полыхала от края до края обитаемой вселенной, предложений хватало, но практически все они касались планетарных штурмов и рейдов по вражеским тылам. То есть быстрый заработок легко оборачивался потерями, рисками, расходами.

Продажа склада запчастей и спасение престарелых теократов обеспечило ватаге Босса довольно приличную финансовую подушку безопасности, это вселяло умеренный оптимизм. Но глава давно лавировал в этом бизнесе и на собственном горьком примере знал, что жить на сбережения ни в коем случае нельзя. Если у тебя заканчивается один контракт, а другого даже нет на горизонте, то компания в дерьме, пусть это и незаметно со стороны.

Босс с упоением качался в своем кресле и вдумчиво исследовал нос, размышляя о том, что делать дальше. Его голова все еще казалась набитой соломой после того, как вчера полдня ушло на вымучивание трех абзацев текста — письмо в то место, что считалось его домом, относительно факта смерти брата. В максимально соответствующих моменту выражениях Босс отобразил искреннюю скорбь фактом смерти близкого родственника. А как управляющий одним из семейных активов выразил твердую уверенность, что это печальное событие не повлияет на общее успешное развитие всего фамильного картеля, поэтому Босс готов рассмотреть новые предложения о своей роли в бизнесе.

Конечно, он врал по всем пунктам, без исключения. Особой скорби (да и вообще каких бы то ни было эмоций) по сводному брату он не испытывал, отряд давно (и в общем справедливо) считал исключительно своим (мучительно переживая дни перевода в прямом смысле кровно заработанных денег на Игель). И не собирался бросать командование своей маленькой армией ради управления какими-нибудь латифундиями или заводами. Наемник не сомневался, что его брат-электор правильно воспримет послание и никаких особых предложений о смене карьеры не последует.

Мысли об Игеле снова оказались вытеснены размышлениями о деньгах. 'Да сколько еще это будет продолжаться?..' в миллионный раз подумал Босс. Забавно, что почти тот же вопрос ему недавно задал генерал Магон. Случилось это в ходе банкета, что сопровождал обмен запчастей на конвертируемую валюту. С Магоном Босса связывали давние отношения в обоих его ипостасях. Когда-то юноша служил под его началом (тогда у Магона еще не имелось генеральских погон) младшим офицером, а потом не раз принимал участие в боях под его началом уже в качестве владельца наемного отряда. Теперь Магон числился приоритетным покупателем всевозможных материальных ценностей, обе стороны дорожили стабильностью и проводили сделки честно, без кидков.

На третьем бокале генерал по-свойски спросил старого подчиненного о его дальнейших планах на жизнь. Сколько, мол, ты еще планируешь скакать по вселенной, засовывая свою голову в пасть к самым разнообразным львам. Босс в принципе мог задать генералу тот же самый вопрос, но дипломатично ответил, что его такая жизнь его в целом пока устраивает. После четвертого бокала Магон начал теоретизировать о том, что бесконечная война крепко раздвинула границы возможного, и в наше время командирам успешных наемных отрядов, которые хотят 'обосноваться', стало куда проще получить хороший лен. Нет, сейчас, конечно, уже не те славные деньги, когда великие дома отчаянно старались перетянуть на свою сторону подчиненных Керенского, раздавая налево и направо богатые феоды. Да и рассчитывать на что-то кроме 'убитых' миров по большей части не приходится. Но шансы есть, шансы есть... И повисла многозначительная пауза.

Босс был вынужден опять убеждать генерала, что не имеет ни желания, ни склонностей променять военное ремесло на административно-политическую стезю. Точнее сейчас административно-политическая стезя занимает в жизни Босса ровно столько, сколько он готов терпеть и выносить. На шестом бокале Магон внимательно посмотрел ему в глаза и спросил, не думает ли уважаемый собеседник в некотором будущем провернуть на родной планете тот же трюк, что и их славный предводитель в предыдущей войне — Тадеуш Марик. Вопрос был задан дипломатично, осторожно, и в то же время прямо, подразумевая четкое понимание сути.