Анютины глазки. Ускорение

— Действительно, как в кино, — пробормотал я, присаживаясь на корточки, чтобы подробнее разглядеть герб Штатов, — а ничего, что по нему ботинками ходят?

— Тут к этому спокойно относятся, — спокойно сказал Картер, закуривая сигару, а потом добавил, -а в каких фильмах ты это видел?

Я стал лихорадочно вспоминать, что уже снято, а что ещё только будет:

— А то вы сами не знаете, — начал я, чтобы выиграть время, — 'Пошли их к черту, Гарри', 'Розовая пантера', 'За закрытыми дверьми'...

— В Советском Союзе смотрят такие наши фильмы?

— Ну вы же сами понимаете, мистер президент, кинематографическая тусовка смотрит гораздо больше, чем остальные люди... а так-то да, многие ваши фильмы популярны у нас...

Во, что я ему сейчас задвину, подумал я...

— По 10-15 фильмов в год у вас покупаем, а вот встречного движения увы, не наблюдается — наши фильмы в американском прокате начисто отсутствуют.

— Ладно, давай на эту тему попозже подискутируем, — оборвал меня он, — а сейчас пойдем в ситуационную комнату. Или ты передумал?

— Не дождетесь! — довольно нагло ответил я, — я же наверняка первым русским буду, который туда попадет, это ж в истории навечно останется.

Джимми хмыкнул, а потом сначала звякнул куда-то по ретро-телефону, который на его столе стоял, а потом открыл боковую дверь и сказал 'Уэлком'. Спустились по винтовой лестнице на пару этажей, если не на три, освещалось всё это дело довольно скудно, какими-то чуть не 40-ваттными лампочками. У меня неожиданно вырвалось:

— Как в бункере Сталина...

— Ты был в бункере Сталина? — с интересом спросил Картер, — где это такой?

— В Куйбышеве — когда в конце 41 года захват Москвы Гитлером стал реальной угрозой, для Сталина в нескольких городах нашей страны сделали резервные Ставки, одна из них в Куйбышеве была... обычный дом на берегу Волги, а у него в подвале выкопали это дело глубиной метров так на 40-50, для защиты от бомб. Винтовая железная лестница, а внизу с десяток комнаток плюс средства связи конечно.

— Интересно, — задумчиво произнес Картер, — но мы уже пришли.

И он открыл очередную дверь, на этот раз с хитрым электронным замком.

— Заходи, будь как дома...

Внутри было довольно обширное помещение с многочисленными телеэкранами по бокам, но они, как и было обещано, все были погашены. Посередине стоял большой стол, закрытый листами бумаги А1, видимо под ними карта какая-то лежала. В дальнем конце комнаты стоял на вытяжку офицер в военно-морской форме.

— Класс, — восхищенно сказал я, — это отсюда Кеннеди руководил во время Карибского кризиса?

— Откуда же ещё, отсюда конечно, — просто ответил Картер, — познакомься кстати — лейтенант-коммандер Коллинз, он присматривает за порядком и за аппаратурой.

— Очень приятно, — сказал я, — моя супруга Энни.

Аня сделала книксен.

— А так называемый 'красный телефон' тоже здесь находится? — задал я еще один наглый вопрос.

— Ты про 'горячую линию' что ли? — спросил Картер. — Да, эта аппаратура тоже здесь... да, ты же был вместе с Горбачевым, когда он мне звонил по ней из Пекина, значит знаешь, что это никакой не телефон. Мистер Коллинз, покажите гостям устройство 'горячая линия', — обратился он к офицеру. Тот коротко пролаял 'йес, сёёё' и провел нас с Аней в соседнюю комнатушку... ничего интересного я там для себя не увидел, ну железная коробка с красными надписями, наружу торчит только хвостик ленты телетайпа. Вернулся назад и услышал новый вопрос:

— Что же всё-таки случилось с мистером Горбачевым, может расскажешь? У нас ходят слухи один страшнее другого.

— Что, и даже ЦРУ ничего определенного сказать не смогло? — поинтересовался я.

— Да, даже оно ничего толком не сказало.

— Хорошо, я вам открою эту тайну, — сказал я, — во время обеда, но в ответ вы будете должны мне одну услугу — годится?

— Ты мне нравишься, — ответил Картер, — сам когда-то таким наглым был. Договорились, рассказ про Горби в обмен на услугу. Майк, закрой за нами, — это он уже офицеру сказал.

И мы всё по тому же длиннейшему переходу вернулись на второй этаж центрального корпуса в семейную столовую, которая была выполнена в тёплых желтеньких тонах, а по стенам висели почему-то картины с изображением лошадей. Там нас встретила Розалин, одетая в строгое черное платье, поздоровались, сели за уже накрытый стол — официанта Джимми сразу отпустил движением руки, мол сами разберемся. Я начал разговор издалека:

— Мистер президент (можно просто Джимми — окей), Джимми, а почему кстати Джимми, а не Джеймс? Для русского человека как-то непривычно называть руководителя страны уменьшительным именем — Лёня Брежнев, Йося Сталин, Вова Ленин, для нас это звучит дико...

— У нас всё по-другому, здесь президент человек из народа, просто он временно исполняет обязанности руководителя, поэтом совершенно ничему не противоречит называть его так, как народ привык... — довольно логично объяснил Картер, — но давай уже ближе к делу — так что же там произошло с мистером Горбачевым в феврале?

— Но сначала тост, — добавил он тут же, наполнив бокалы красненьким из довольно древней даже на вид бутылки. — За красоту, которая спасёт мир! — глядел он при этом на Анечку, которая довольно сильно смутилась и ничего ответить не смогла, ну я пришёл ей на помощь... после того как выпил конечно (в винах я совсем не разбираюсь, но по-моему это было весьма дорогим).

— Любите Достоевского? — спросил я, зажевывая вино какой-то рыбой под хитрым соусом.

— Не сказать, чтобы люблю, — ответил Картер, — но изучать изучал конечно, надо же знать психологию потенциального противника.

Откровенно, ничего не скажешь... ну тогда держи ответку, Джимми... я снова наполнил бокалы и сказал, что у меня тоже есть тостик в запасе.

— За гарантированное взаимное уничтожение, которое сегодня спасает мир гораздо лучше красоты, — урезал я и выпил, запрокинув голову.

Джимми с Розалин сидели немного ошарашенные и пить пока не собирались, так что я счел нужным пояснить:

— Понимаете, мистер президент, наши страны настолько разные и настолько хотят уничтожить друг друга, что наилучшим способом их сосуществования на этой планете является страх, что тебя непременно уничтожат в ответ. Два медведя в одной берлоге никогда не уживутся, говорит русская пословица, тем более если это медведи с оружием массового поражения в лапах, так что пусть они уж поделят эту берлогу условно пополам и тихо-мирно живут каждый в своей половине, контролируя по мере сил другую половину, чтобы сильно не вырывалась вперед в гонке вооружений. Я не слишком сложно говорю? — нагло добавил я.

— Нет-нет, продолжай, у нас в Белом доме такие речи не слышали со времен визита Брежнева, — мирно ответил Картер. Аня в это время непрерывно переводила взгляд с президента на меня и обратно и с интересом ждала, чем наш поединок закончится, а Розалин же полностью ушла в себя и никак в разговоре не участвовала.

— А я собственно уже и закончил, давайте теперь про то, что в феврале случилось. Если вы не против конечно.

— Конечно не против — так что же там случилось у вас в Кремле в конце февраля?

Я быстро доел рыбу под хитрым соусом (удивительно вкусная штука), вытер губы салфеточкой и начал:

— В этот день я... ну то есть мы с Аней прилетели в Москву на церемонию вручения правительственных наград...

— Тебя наградили? — бесцеремонно перебил меня президент, — и чем же, если не секрет?

— Звездой Героя Советского Союза, а за что, вы наверно и сами догадываетесь... Аню тоже наградили, орденом Дружбы народов... ну и вот пришли мы в Кремль, сидим на церемонии, закончилась открытая часть, половина народа ушла, началась закрытая — из боковой двери выходит раненый Горбачев (его же подстрелили в Пекине, но не очень сильно), первым в очереди награждает меня, потом Анечку, а потом вызывают товарища с очень польской фамилией, он рядом с нами сидел на одном ряду, и этот вот товарищ рядом с Горбачевым и другими ответственными товарищами приводит в действие взрывной механизм... на этом собственно и всё...

— А как же он в Кремль взрывчатку пронёс? — задал совершенно логичный вопрос Картер, — у вас там что, никакого контроля на входе нет?

— Почему нет, имеется у нас контроль, но он видимо сумел как-то его обмануть... руководство КГБ после этого случая слетело со своих мест в полном составе.

— А побудительные мотивы у этого поляка какие были? Я к тому, что они всё же европейцы, а не фанатики-мусульмане, у европейцев не приняты такие игры в смертников.

— Видимо это был очень специфичный поляк... либо его подготовили очень хорошо, накачали психотропными препаратами например.

— Хорошо... а что было дальше? — продолжил допрос Картер.

— Дальше нам с Аней повезло и осколки (у его бомбы ведь оболочка была с обрезками металла) в нас не попали, а вот охраннику на нашем ряду, он рядом сидел, голову снесло (про голову Михал Сергеича, которая по проходу ко мне прикатилась, я уж решил не рассказывать, ну его)... потом набежали безопасники и военные, потом нас допрашивали пару часов кряду, а далее приехал Устинов... дада, он самый, на тот момент он министром обороны был, и распорядился немедленно депортировать нас с Анечкой в наш родной город — нас и увезли туда на вертолете Минобороны... вертолет хороший был, хотя там и трясло довольно сильно. Вот на этом точно всё, — закончил я повествование, но Картер никак не мог успокоиться:

— А почему Устинов лично тобой... вами то есть занялся? У него других забот не было?

— Это я не могу точно сказать... возможно у него виды какие-то на меня... на нас то есть были... а возможно он убрал меня, потому что я несчастья притягиваю... да, не смейтесь, недавно вы сами были свидетелем этого, когда землетрясение случилось.

Картер и не думал смеяться, а вместо этого достал коробку с сигарами, предложил мне, а когда я отказался, закурил сам и посмотрев в узорчатый потолок, продолжил:

— Притягивать несчастья это тяжелый крест... но ладно, ты своё условие сделки выполнил, рассказал всё, что обещал, теперь моя очередь — говори, чего тебе надо?

— Чтобы у вас случился второй президентский срок, — выпалил я и с опаской стал ждать реакции Картера.

— Очень интересно, — ответил он, затянувшись в очередной раз сигарой, — и зачем же тебе это надо, это первый вопрос, и как ты собираешься мне помочь (а ведь собираешься, верно?) это второй.

— Вы лучший руководитель США со времен Рузвельта, — польстил я ему, — это ответ на первый вопрос, а на второй отвечу просто — никто ничего не знает, пока сам не попробует, я вам очень сильно могу пригодиться, вот увидите...

— Ну ты очень необычный молодой человек, — сказал наконец после некоторого размышления Картер, — если ты думаешь, что я сам не хочу продлить своё президентство, то это ты ошибаешься, так что тут твоё и моё желание совпадают полностью... хорошо, я обдумаю твоё предложение... а сейчас пойдем, подаю тебе что-нибудь из нашей китайской коллекции.

После вручения корабля-джонки из слоновой кости я был на седьмом небе от счастью... довезти бы только его целым, вещь хрупкая.

— Тогда и у меня есть для вас подарок, — сказал я, — только его охрана отобрала.

Картер распорядился принести мою сумку, её и доставили два неразговорчивых охранника. Вынул оттуда моноколесо со скутером, продемонстрировал, как они работают, Картер сам захотел попробовать — попробовал, чо, кувыркунулся через голову, но подарки ему по всему видно было, что понравились. Розалии тоже с большим интересом всё это изучила.

— Однако, мистер президент, — сказал я, посмотрев на часы, — у нас скоро самолёт из Нью-Йорка улетает, не хотелось бы отстать от наших товарищей.

— Да какие проблемы, Серж, — весело ответил Картер, — сейчас мой вертолет вас доставит прямо в Джей-Эф-Кей, — и он отодвинул занавесочку и показал на вертолетик, стоящий на лужайке Белого дома.

— Ух ты, — ответил я, — Сикорски С-61, если не ошибаюсь.

— Да, это он, — удивленно сказал Джимми, — он же Си-кинг, разбираешься в авиатехнике?

— Есть немного, на советских вертолетах я летал, и на французских тоже приходилось (я вспомнил эпопею в Гаграх), а на американских еще нет — там так же трясёт?

— Сейчас сам узнаешь... ну мы договорились, кажется?

— Да, конечно, мистер президент, рад был нашей встрече... мэм... — я поцеловал ручку Розалин, — си ю...

И мы шагнули на знаменитую белодомовскую лужайку.

Но перед этим я нарисовал на бумажке (с американским гербом конечно, их там много лежало в разных местах) основные болевые пункты нынешней администрации и как их гладенько обойти в предвыборный период, а именно:

— сокращение подоходных налогов, это ж будет ударная тема республиканцев, поэтому обязательно надо перехватить у них этого конька, а потом, обещать не значит выполнить

— независимый кандидат Андерсон, с ним надо что-то делать, потому что он кучу голосов отберет именно у демократов... не знаю я, что именно, придумайте, вы же президент, а не я...

— ну и конечно же знаменитый скандал с водяным кроликом, это будет... это будет где-то через полгода в вашем родном городке Плейнз... во время рыбной ловли (вас почему-то потянет половить там рыбу) этот кролик попытается к вам в лодку залезть, а вы его по голове веслом огуляете, а досужий репортер, совершенно случайно оказавшийся рядом, всё это аккуратно заснимет, и потом этот случай разойдется по всей Америке в тысячах острот и карикатур, и это, коротко говоря, станет гвоздем в крышку ваших президентских амбиций.

На этом пункте Картер довольно изумленно посмотрел на меня, но ничего больше не сказал, кроме 'Бай, мистер... и миссис Сорокалет, надеюсь, мы не в последний раз увиделись'. А дальше был президентский борт номер один, нет, не Air Force One, это ж самолёт, а вертолёт номер один у них назывался Marine One, почему-то в этом секторе президентских передвижений он отдавал предпочтение флоту. Сикорски-61 на мой провинциальный взгляд был довольно корявым внешне, даже нашим Ми по красоте немного уступал, не говоря уж о невесомых Алуэтах, и ревел/вибрировал он ровно так же со страшным скрежетом, но внутри там конечно всё было отделано по высшему разряду, желающие убедиться в этом могут посмотреть на картинку

https://markandsaimi.files.wordpress.com/2015/02/img_4162.jpg

Бар внутри был, да, здоровенный, но его предусмотрительные охранники на замок закрыли, и это правильно — хрен знает чего ожидать от этих русских. Пилот, невозмутимый стокилограммовый громила с нижней челюстью, как у бегемота, он непрерывно жвачку жевал этой челюстью и за время полёта по-моему ни одного слова не сказал... ну нам не сказал, так-то в микрофон он пролаял пару раз чего-то. Спросил у Анечки, как впечатления от американской техники по сравнению с нашей, она пожала плечами и сказала что-то типа 'радикально ничем не отличается, но салон конечно побогаче будет'. Здоровый пилот посадил свой вертолетик в укромном уголке нью-йоркского аэропорта, предназначенного, как я предположил, именно для таких вот экстренных случаев. К нам довольно быстро подкатил джипчик с эмблемой JFK, быстренько забрал нас на борт и быстренько же доставил прямо к терминалу 4, который международный, а там в зале вылета нас уже ждала вся наша делегация в полном составе, все глаза проглядела.