6. Напряжение: Замыкание

— Рассматривайте это иначе. Зато никто и никогда не тронет ваших детей. Все-таки, императорская кровь — никто не рискнет ее пролить. В этом будет только одна беда. — С сочувствием взглянул я на просто уставшего старика-калеку.

Пусть и заслужил он все это сам, в полной мере.

— Какая?

— Супругу свою вы ни убить, ни расспросить так же не сможете. Потому что она мать детей, в крови которых императорская кровь. Это хорошая защита, надо отметить.

— Как же я тебя ненавижу. — Отвернулся Иван Александрович к окну.

— За это я вас и уважаю. — Признался я.

— Да ну? — Процедил старик.

— В миг, когда все полетело в пропасть. Когда вы были разорены. Вы все-таки предпочли не сбежать за границу и не влезать в гражданскую войну, выигрывая себе день-другой существования. Вы позвонили человеку, которого люто ненавидите. И сейчас вы с ним в одной машине, по общим делам. Почему так получилось, как полагаете?

— Я знаю, для чего нужен тебе, — медленно произнес он. — Чтобы народ моего княжества не увидел перемен. Верил в мое возвращение и не взбунтовался против тебя.

— Оставьте, — поднял я ладонь. — У вас достаточно племянников и родственников близкой ветви, чтобы посадить их на княжеский престол, а вас самого уничтожить. Ваша династия все равно пресеклась, о наследовании не идет и речи.

— Мое влияние и знания, — напомнил старик.

— Не настолько ценны, чтобы платить за ваши грехи огромные суммы. К тому же, мой тесть сейчас во главе вашего ведомства.

— Без меня твой тесть не удержится, — неохотно отступал Иван Александрович.

— Может, и так. — Согласился я. — Но что делать со всем остальным? Вы фактически во главе своего княжества, а не кто-нибудь еще. Повторюсь, хватило бы плоти и крови Черниговских, чтобы успокоить толпу... Все дело в том, что под тем слоем грязи, что есть в вашей душе, все-таки нашлось немного чести, чтобы не сбежать и не повести людей на бойню. И сейчас вы здесь, потому что знаете — без меня, ваш дом огнем и мечом поделят по новым границам.

— Ты давай от своей родни хотя бы защитись, — буркнул бывший князь, глядя в окно.

Машины уже давно прибыли к месту, но никто не торопил нас с беседой.

Темнело быстро — и княжеская высотка рода Юсуповых даже вблизи смотрелась россыпью светлых и темных окон, нарисованных на фоне черного неба.

Рядом с закрытым гостевым шлагбаумом недоуменно перетаптывалась охрана с мажордомом. Представительный кортеж встречали с толикой уважения.

— Я быстро, — успокоил я его, без суеты натягивая на указательный палец левой руки перстень с перечеркнутым гербом рода Юсуповых.

Уловив каким-то образом мое желание, водитель вновь открыл передо мной дверь. Ноги ступили на сухой асфальт суверенной территории княжества — 'родовая земля', где с большой натяжкой действовали общие законы, да и те трактовались в пользу хозяев.

— Уважаемые гости, как я могу к вам обращаться? — Статный мажордом с благородной проседью в волосах и шитым алой нитью сюртуком сделал пару шагов, уловил натренированным взглядом перстень и изобразил поклон. — Виноват, ваша светлость! Изволите приготовить вам покои?

— Внутри есть кто-нибудь, кому ты кланяешься глубже или с большим уважением? — Смотрел я на высотку, краем взгляда отслеживая его реакцию.

Мажордом чуть замешкался с ответом, но сохранил спокойное выражение лица.

— Сожалею, но служба протокола начнет работу только завтра с шести утра. Если вам угодно, я готов внести вас в любые приемные списки, как только появится такая возможность.

— Я задал вопрос, — меланхолично произнес я, импульсом силы призывая сотканного из электрических разрядов дракончика на ладони с перстнем. — Ответь на него для себя, расставь этих людей по порядку и беги к самому верхнему в списке.

— Боюсь, я не понимаю...

Я резко подбросил дракончика вверх. Рванув стихию вокруг здания на себя, вкинул всю ее мощь в силуэт возмущенно проклотавшего создания, свитого из молний — и тот за удар сердца вытнулся от заостренной морды до хлестающего хвоста в сорок метров. Со звоном разбитых стекол, создание впилось в железобетонное тело высотки, лишенную электрического света, и с торжествующим клекотом распахнуло крылья — перекрывающие сиянием луну, вставшую над городом.

— Связь не работает, — подсказал я ошарашенному мажордому. — Поэтому придется лично. Беги. Беги, ну же! — прикрикнул я.

И тот опрометью рванул внутрь здания.

Растерянная охрана неуверенно трогала кобуру на поясе — вроде как, буянили свои, и им вмешиваться не по чину. Будем верить, люди посерьезней, что стерегут тут все, решат так же.

— Отлично, еще разбей тут все, — хлопнула дверь позади, а на улицу выбрался недовольный Иван Александрович. — Молодость! И что ты будешь делать, если никто не выйдет?

Охрана заинтересованно прислушалась.

— Уеду. — Пожал я плечами.

Охрана, скрывая улыбку, понятливо и со снисхождением переглянулась.

— А дракон останется и снесет тут все.

Охрана тоже рванула внутрь.

— Это же война. — тихо произнес бывший князь. — Кем собрался воевать? Моими людьми?

— Они выйдут. — Отмахнулся я. — Они знают, почему я здесь. Они уверены, что смогут обмануть или потянуть время. Мы же родственники.

Старик, чертыхнувшись, полез обратно в машину.

Я ожидал увидеть своего биологического отца — даже было бы интересно взглянуть в живую. Но вышел мужчина тридцати лет, еще за десяток метров искренне улыбнувшийся и распахнувший объятия.

— Рад познакомиться с младшим братом! — Торжественно произнес он.

Джинсы, кроссовки, рубашка с подвернутыми рукавами — в самом деле, как встреча семьи. Черты лица, между прочим, дедовские — там и жесткость подбородка и характерный лоб.

Я стянул перстень с пальца, отзывая дракона. Тут же стало темно — даже ближайшие фонари не горели.

Прокашлявшись стартером, завелись наши машины, осветив место фонарями ближнего света.

Взвесив перстень, навесом кинул в сторону родственника — и тот невольно перехватил его, разглядев и тут же остановившись.

— По какому праву чужак распоряжается на нашей земле? — Смотрел он в этот раз равнодушно и зло.

Намек моего поступка более, чем понятен — отказ от родового перстня, отказ от родства.

— По праву старшей крови. — Равнодушно бросил я, отворачиваясь к лимузину.

В этот раз досталась возможность открыть дверь самому — тяжелая такая, увесистая. Зато водитель немедленно рванул с парковки куда-нибудь подальше.

— Не туши костер бензином, слышал такую поговорку? — Нервно донесся голос бывшего князя. — И бочками с авиатопливом это делать не надо! Подумать только, решит он проблему! — Крутил он набалдашник трости в руках.

— А вам какую проблему требовалось решить? — Нашел я кнопку под креслом и выдвинул подставку для ног.

— Я хотел, чтобы ты потребовал убрать руки от своего! — Несколько раз выдохнул старик. — Да лучше бы ты ему морду набил, слышишь? Да, мелко, но возрасту простительно! Отказаться от родства, подумать только!

— А я решал проблему престолонаследия в клане Юсуповых. Знаете, это такое увлекательное дело, когда один лезет из ямы, а все его братья и сестры тащат его за ноги обратно. — Поделился я впечатлением.

— Это не повод закапывать себя в яме добровольно.

— Вы стали чаще нервничать. — Присмотрелся я к спутнику. — Единственное, что успокаивает, что вот эта седина была у вас раньше.

— Она появилась два месяца назад, — проскрипел Иван Александрович.

— Оу...

— Завтра про твои художества узнает глава клана, и ты сам станешь седым.

Я достал из кармана еще один перстень с гербом Юсуповых — точь такой же, как был кинут в сторону новообретенного братца.

— Узнает, — поддакнул я, ловя на себя недоуменный взгляд. — Выслушает моих братьев и сестричек, погневается в голос. И вышибет из нашего княжества всех, кто мешает нам работать. Заодно всыпет всем, кто занялся организацией свадьбы великой княжны через мою голову.

— Как-то все в твою пользу. — С сарказмом высказался старик, продолжая изучать перстень.

— Это не в мою пользу. Это борьба с частной инициативой во вред интересам клана. — Продирижировал я в такт словам. — И в знак оценки того, что перстень был фальшивым.

— Могут оскорбиться. Так все равно нельзя. — Покачал он головой. — С этим не шутят.

— А кто его знает, будет ли им выгодно оставаться моими родственниками завтра? — холодно улыбнулся я ему, убирая перстень обратно. — Даже вы колеблетесь, стоит ли быть рядом сегодня.

— С полным на то основанием. — упрямо подтвердил он.

— Добросьте до метро. — оставалось только проигнорировать чужое неверие.

— Что значит, до метро? Это очередное ребячество! Я желаю видеть вокруг тебя охрану. — Возмутился старик, дернувшись на кресле и недовольно охнув от движения протезом.

— Обычно вы желаете мне сдохнуть.

— Доделай дело и дохни! Что за эгоизм и безответственность!

— Золотые слова. Да не сдохну, мне завтра в библиотеку учебники Никины сдавать. Эти потом из могилы достанут.

Иван Александрович только скорбно покачал головой. Но у метро все-таки оставили. И даже пожелали удачи.

Видимо, от всей души пожелали. Аж так плотно, что следующим утром, стоило сдать книги и зайти в аудиторию, под локоток мягко подхватила староста, и с сочувствием заглянула в глаза.

— Самойлов, вас просят подняться в деканат по вопросу отчисления.

Проглотив информацию, переварил ее и некоторое время пребывал в раздумьях.

— Если не вернусь через десять минут, продавайте все акции Юсуповских предприятий.

— Но у меня их нет. — робко уточнила девица

— Значит, ничего не потеряете.

И с хмурым выражением лица направился в деканат.

— Поверьте, нет никакой возможности что-либо изменить. — уверял статный, убеленный сединами декан в приемной под моим тяжелым взглядом. — У него приказ с императорской печатью! — прошептал он со священным трепетом.

— У кого? — Ровно произнес я.

— Он в соседнем кабинете. — Опасливо взглянув на собственный кабинет, до того закрытый, подсказал тот.

— Разберемся. — утихомирив клокотавшую злость и с неведомо откуда взявшимся любопытством, я открыл дверь и под одобрительно-азартным взглядом декана (как у зрителя хоррора, наблюдающего за главным героем) вошел в затемненное шторами огромное помещение с Т-образным столом.

Свет шел только от одного окна, в ярком сиянии которого отчетливо смотрелся невысокий, но мощный темный силуэт мужчины с кривыми ногами.

Я уверенно зашагал к нему, имея множество вопросов и ответов, которые ему стоило произнести, чтобы я остался доволен.

Но уловив знакомый по книгам фасон и шитье гусарского мундира, недоуменно остановился в пяти шагах.

Мужчина обернулся ко мне, оправил роскошный завитой ус, и, звонко прищелкнув подошвой, отрекомендовался звучным глубоким басом.

— Разрешите представиться, подполковник лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка, князь Давыдов Василий Владимирович! Самойлов Максим Михайлович! Приказом номер один от сего дня, вы призваны на действительную военную службу! — Сделав два больших шага, он положил руки мне на плечи и торжественно завершил. — Родина нуждается в тебе, сынок.

И сколько бы я не был культурным человеком, но одно емкое слово, помещающееся аккурат на резком и коротком выдохе, вырвалось само собой. А потом еще и прилагательное к нему.

— Узнаю свои слова два века тому назад! — кивнул князь, от избытка чувств смахнув слезинку.

Глава 2

Знаете такое скверное ощущение, когда глупые и неловкие фразы, над которыми принято подтрунивать, внезапно становятся крайне вескими и важными аргументами?

Я вот не знал и знать не хотел. Поэтому удерживал себя, чтобы не ляпнуть какую-нибудь банальность. Вроде той, что 'не имеете права!'.

— А с уголовными статьями у вас берут? — мрачно смотрел я на улыбающегося гусара.

— Этих сразу в прапорщики.

— Так. А больных комиссуют?

— Посмертно.

— Отсрочки?

— Только на пошив мундира! Кстати, вам полагается пять отрезов ткани. Извольте получить сегодня.

— Послушайте, ваше сиятельство, — вздохнув, собрал я в себе всю деликатность. — А давайте я как будто зайду и никого не увижу за стеной из денег. И вы тоже никого не увидите. Посмотрите, какие высоченные тут потолки! Да для таких размеров, и ширина стены будет не меньше метра, как полагаете? И, разумеется, во всю длину кабинета. — Уверенно завершил я.

— У меня с фантазией проблемы. — Почесал он ухо. — Размер вашей стены покажете, когда выкопаете ее в натуральную величину. Саперной лопаткой.

— Но мне нельзя в армию! — Все-таки сорвался я на банальность. — У меня невеста беременная!

— Да ну? Уже? — С удивлением приподнял он бровь.

— Не уже, но на днях! — истово произнес, подхватывая князя под локоток. — Прошу вас, дайте состояться молодой семье! Вы же были мне сватом!

— Вот! И как опытный человек, дам тебе первый семейный совет — любовь проверяется временем! Вот дождется тебя молодая — значит, люб ты ей! — Важным тоном постановил гусар.

— Да как не дождется, если я ее в башню посадил на десять лет! — Всплеснул я руками.

— Так служить тебе двадцать. — Пожал плечами князь, довольно блестя глазами.

— А мир кто будет спасать... — потерянно произнес я, выискивая выходы из положения.

— Лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк! — Гаркнул князь в ухо так, что я аж подпрыгнул.

— Нет, но внушает, — ошарашенно потер я правую сторону лица. — А мне тоже можно будет так орать? — Заинтересовался на секундочку.

— Разумеется. Но только после получения офицерского патента, — солидно кивнул Давыдов.

Опа! Карьерный рост и свободное время! И шанс выбраться из явной подставы.

Возможно, единственный шанс — потому что командир важнее отца, и может запретить все, что угодно. В том числе запретить принять титул.

А нет титула — и службы не избежать никак. Самойловы — из мастеровых, и пусть в княжестве Шуйских никому в голову не придет призвать в армию того же Федора, но здесь была Москва и личный домен Императора, а передо мной — человек с оттиском государевой печати на приказе об отчислении. Значит, и отсрочки тоже никакой. Был бы кто-то другой в вербовщиках — и меня бы отбили юристы. Но не в том случае, когда покупателем являлся сам князь Давыдов, командовавший чиновниками Императорского Кабинета с той же легкостью, как своими детьми. Потому что и там и там одни и те же люди.

Однако ощущения безнадежности не было — просто оттого, что глаза Василия Владимировича, единственного гусара современности, светились живым огнем энтузиазма и интереса. Впервые его полк набирал пополнение — и это был момент его торжества, как командира, и он вовсе не смотрелся элементом заговора. Только почему начинать надо было с меня?!

— Так-так.. А как стать офицером? — Проявил я живейший энтузиазм.

— Получить образование, выслугу лет.

— Стоп. Не в мирное время. — Бесцеремонно перебил я его.

— Совершить подвиг! Возглавить пешую атаку под пулями врага! Принять командование при гибели старшего по званию и выполнить боевую задачу! Собрать отряд из отступающих и вновь вступить в бой!— Браво выпалил князь, выставив грудь колесом.