Тропа в сингулярности

Тут мы пришли ко входу в пещеры, что означало начало нашей основной работы по специальности. Наступила самая настоящая ночь, и мириады звёзд смотрели на нас со своих незыблемых высот. Ветер полностью стих, и исчезли все посторонние шумы так, что каждое наше движение стало отчётливо слышно. "Это хорошо", — подумал я, — "слух являлся хорошим подспорьем в случае отсутствия какой-либо зрительной аппаратуры, всё одно я с собой её не стал брать. Нюм и Вит, которые пойдут со мной до определенного уровня, имеют весь стандартный комплект оборудования и силовые костюмы, но у них нет той одежды, что сейчас одета на меня. По-любому им придётся рассчитывать на технику, на которую я не рассчитываю", — думал я. — "Только собственные человеческие чувства должны помочь мне решить поставленную задачу, подсказать ответы на поставленные вопросы".

Мы спускались в глубину по вновь расчищенной расщелине. Теперь это было куда проще, чем в первый раз, хотя бы просто потому, что отсутствовало чувство неизвестности. Я, даже спускаясь первым, не стал включать фонарь, предпочитая ориентироваться без использования собственного зрения. Это было совсем несложно, так как все другие мои чувства были сейчас обострены до предела. Я слышал слабое эхо собственных шагов, и оно говорило мне о расстоянии, о поверхности под ногами и многое другое. Вообще, в пещерах обостряется всё восприятие, и можно буквально кожей через одежду чувствовать стены, других людей, находящихся рядом, их малейшие движения — если, конечно, не включать фонаря. Обычно, в виду защитных силовых костюмов и зрительной аппаратуры, всё это великолепие чувств не работает, заменяясь иллюзией большей актуальности именно зрения. Но после купания в озере, я не доверял всей этой технике и теперь буквально наслаждался собственными ощущениями, которые позволяли мне сейчас обходиться вовсе без зрения.

Вскоре мы оказались в большом зале, куда вела расщелина, и я по ощущениям безошибочно направился в сторону того прохода, который вёл к озеру. Для начала нам требовалось поставить несколько экспериментов с технической аппаратурой. Во-первых, стоило проверить, действительно ли отказывает электроника при спуске до определённой глубины, и как это происходит. В качестве подопытного кролика был выбран малый разведывательный робот, который должен был держаться впереди нас на расстоянии прямой видимости. Если он откажет, мы будем это наблюдать. Контрольная аппаратура была у Нюма, так что ему пришлось идти в глубину первым. За ним шел Вит, я замыкал процессию. Было очень забавно идти за своими ребятами в полной темноте. Я не видел их, но чётко держал дистанцию, при этом даже не сосредотачиваясь на восприятии всего того, что происходит, думая о чём-то своём. У меня в голове было видение всего, что происходит вокруг, примерно как во сне, но я чётко понимал, что не сплю. Нечто подобное было у меня ещё в школе, но это было так давно, что уже считалось мною совсем забытым. Вообще, по пути вниз меня постоянно посещали далёкие воспоминания моего детства и юности. Было такое впечатление, что кто-то читает книгу моей памяти. Читает с начала, не торопясь, переворачивая одну страницу за другой, следя за развитием сюжета. Я решил поделиться этой мыслью с Осс, присутствие которой теперь всегда ощущал рядом. Она откликнулась сразу, и в её ощущении было беспокойство:

— Знаешь, — сказала она мне, — буквально полчаса назад выяснилось, что подобные необъяснимые воспоминания и переживания далёких времён возникли практически у всех членов нашего экипажа станции. Причём это происходило с ними буквально одновременно, в первое время после посадки, когда наша группа вышла на разведку. И сразу после этого были зафиксированы с орбиты изменения типичных сигналов жизни. Это как-то связано между собой.

— Очень странно, — заметил я, — ты что-либо чувствуешь на счёт изменений во мне по сравнению с тем, что было ранее?

— Есть что-то странное, — ответила Осс, — ты теперь воспринимаешься чуть иначе...

Тут мне в голову пришла какая-то невыраженная мысль, голос обострённой интуиции, который давно хотел что-то сказать...

Я резко остановился, сконцентрировавшись на своих ощущениях и переживаниях. В фоне так и продолжали идти какие-то далёкие воспоминания. С одной стороны, они совсем не мешали и даже были приятными, но с другой стороны, само их возникновение было непонятным. Резко потянувшись в ментальном контакте к Осс, я чисто интуитивно присоединился к своему собственному образу, что оставался в ней с момента нашего слияния. И в это мгновение что-то резко произошло. Моя память буквально взорвалась, выбросив в один момент в восприятие многие миллионы кусочков жизненных событий, переживаний. Это полностью заполнило меня, и тут я ощутил, что вокруг меня есть свечение. Ребята ушли далеко вперёд и не могли все это наблюдать, подтвердить, однако в этот момент я чётко понимал, что это происходит в реальности, а не является моей галлюцинацией. Тут же я почувствовал чей-то беззвучный крик, самый настоящий крик гибнущего или очень сильно страдающего существа, которое не может справиться с тем, что происходит в нём самом или вокруг него. Крик возник и оборвался в одно мгновение, вместе с этим исчезло и это слабое свечение вокруг меня. В моём восприятии как-то сразу всё успокоилось, восстановилось, воспоминания полностью исчезли. Вернулась уверенность и сосредоточенность.

Я снова потянулся к Осс с немым вопросом:

— Что это было, скажи...

Ответ пришел очень не сразу, я ощутил, что в этот момент нечто подобное тому, что только что произошло со мной, происходит с ней. Она тоже была практически в том же процессе, что и я за мгновение до этого. Я ощутил ещё один немой крик, но это был уже не тот крик, что был у меня. Этот крик был, кажется, у неё. Сразу после этого пришло сладкое чувство единства, которое было у нас во время слияния. Я снова ощущал себя ей и ей себя, даже на таком расстоянии и несмотря на внешние обстоятельства. Мы снова начинали слипаться. Я почувствовал, её естественное женское возбуждение, которое рождало во мне самый естественный мужской ответ.

— Стоп-стоп-стоп, — уверенно заявила Осс, — только не сейчас...

Это несколько отрезвило меня и её, процесс слипания остановился, сменившись взаимной тягой мужчины к женщине и женщины к мужчине.

— Оказывается это можно делать и на расстоянии, — про себя подумал я...

— А ты как думал, — прочла мои мысли Осс. — Теперь нам будет проще, только не забывай, что по возвращению нам потребуется уделить больше времени друг другу.

— Непременно стоит, — удовлетворённо заметил я, — только для этого ещё вернуться надо, а я ещё, можно сказать, даже не дошел до цели.

— Ого, — пришел удивлённый мысленный глосс Осс, — мой сигнал жизни, фиксируемый с орбиты, снова стал таким, как был прежде, хотя до этого стал резко меняться...

— А что делает мой? — спросил я.

— А твой вообще не фиксируется. Ты же ушел за горизонт орбитальных сканеров.

— Понятно, посмотри, что с ним происходило ранее, до того, как я спустился сюда.

— Сейчас посмотрю, — сказала она, — я как раз непосредственно занимаюсь этим вопросом по приказу адмирала..., да, твой сигнал за час до спуска в пещеры тоже стал меняться, но сейчас его не проверить. Удивительно. Раньше никогда ничего подобного не происходило.

В этот момент меня позвал Вит:

— Командор, идите скорее к нам, тут нужна ваша помощь.

— Сейчас иду, — ответил я, завершая свой мысленный диалог с Осс. — Извини, тут у нас, кажется, дела начались, поговорим потом.

— Хорошо, — сказала она ровным голосом, — я пока попробую разобраться, как связаны эти переживания воспоминаний и регистрируемые сигналы жизни. Откуда берутся их изменения, и почему наш контакт сумел эти изменения разрушить.

Я направился вслед за Витом, уходящим вниз по коридору пещеры. Пока я разбирался с собой и общался с Осс, ребята спустились достаточно глубоко и, похоже, подошли к тому уровню глубины, где отказывала электронная аппаратура. Я шел в полной темноте, удерживая ощущение расстояния до Вита, который шел первым, но в какой-то момент понял, что пора включить фонарь и посмотреть, что происходит вокруг своими глазами. Маленький шарик белого света, вспыхнув у меня на плече, осветил окружающую пещеру. И тут, впервые, я увидел своими глазами, что она из себя представляет. Этого не могла передать зрительная аппаратура костюмов, это стоило увидеть своими глазами, используя самый обыкновенный фонарь. Стены пещеры переливались всеми цветами радуги. Видимо, они были покрыты мириадами крошечных кристалликов, разместившихся на каменных сводах. В некоторых местах по камню проходили трещинки, в которых кристалликов было особенно много. Эти трещинки были весьма многочисленны. Они то расходились в разные стороны из одной точки, то снова сходились вместе. Они опоясывали своды пещеры, тянулись вдоль и поперёк, в их расположении чувствовалась какая-то разумность, вернее, рациональность или гармоничность. Как будто невиданный художник нарисовал тонкими линиями свой автопортрет, увидеть который можно, только глядя с большого расстояния. Казалось совершенно невероятным, что всё это великолепие было создано естественными силами природы этой планеты, но и признаков воздействия внешней силы на эти своды тоже не обнаруживались. "Да", — подумал я, прислушиваясь к собственным шагам, — "как можно многое упустить из виду, полагаясь только на привычные методы работы с окружающим миром. Мы, рассчитывая на имеющуюся технику, просто не могли увидеть всё это своими глазами, удовлетворяясь картинкой пространственного представления, которое формирует зрительная аппаратура. Но как только стоило отказаться от неё и воспользоваться своими глазами, так сразу мир открыл ещё одну свою страницу там, где мы считали, что уже всё прочитано, тем самым, преподнеся очередную загадку или подсказку к прежним загадкам".

Тем временем мы подошли к тому месту, где начиналась граница жизни и смерти техники. Перед нами в коридоре, уходящем вниз, стояло и валялось с десяток различных механизмов, роботов, направленных сюда ранее. Вся эта техника отключилась, попав под влияние чего-то неизвестного. Тут же валялся и наш разведывательный робот, шедший перед нами. Нюм, когда я подошел к нему, сказал:

— Занятное дело, командор. Тут, похоже, проходит некоторая невидимая и совершенно неощущаемая граница, за которой наши технические средства больше не работают. Всё, что доходит до нее, в одно мгновение отключается. Мы с Витом не решаемся приблизиться к ней, наши костюмы тоже могут отказать. Только вы можете без опасений пройти через неё, так как ориентируетесь без техники. Интересно, что будет с вашим электрическим фонарём, когда вы перейдёте эту границу?

— Да что угодно, — ответил я, — у меня есть ещё несколько других осветителей, работающих на разных принципах, не только за счёт использования электричества. Сейчас мы все это и проверим. Что у нас там по плану следует сделать?

— Требуется попробовать вынести что-либо из отказавшей техники из-за этой границы и посмотреть, что с ней будет, — сказал Вит. — Сделаете это, командор?

Я направился вниз. Сделав буквально два шага, я почувствовал, как меня постепенно обволакивает какое-то странное поле, или не поле, но что-то, что ощущается, как лёгкое дуновение влажного ветерка, хотя никакого движения воздуха в этом коридоре сейчас не было. Мой электрический фонарь резко погас, и вокруг снова возникла непроглядная темнота. Через мгновение ощущение ветерка исчезло. Я снова попробовал включить фонарь, но он больше не работал. Я достал биологический флуоресцентный осветитель и активировал его. Слабое зеленоватое свечение отразилось на искрящихся сводах пещеры. Этого света было вполне достаточно чтобы ориентироваться по зрению. Я подошел к нашему разведывательному роботу, который лежал рядом с кучей других подобных устройств, оказавшихся здесь раньше его. Подобрав его, я направился вверх. Никаких ощущений на обратном пути я не испытал, но в какой-то момент электрический фонарь сам собой вспыхнул снова. Видимо, я перешел эту невидимую границу в обратном направлении. Но наш разведывательный робот при этом так и не включился, видимо, сложная аппаратура была куда как более уязвима, чем простейший фонарь. Я отдал робота Нюму и снова отправился вниз. В этот раз никакого странного ощущения я больше не испытал. Электрический фонарь снова выключился сам собой, уступив место биологическому, на который граница никак не влияла. Собрав остальную погибшую технику, я перенёс её за границу, отдав ребятам. Теперь их задача разобраться вместе с техниками, что же тут происходит с аппаратурой. По моему электрическому фонарю стало возможным определить точно, где проходит граница жизни и смерти техники. Я отдал ребятам второй такой же, который был у меня про запас, пусть подумают, как сделать из него простейший детектор. Хотя я был не очень уверен в успехе этого дела, вспоминая, что в первый раз пересечения границы меня встречало ощутимое поле. "Оно как бы исследовало меня", — подумал я. — "Неспроста всё это дело, тут действует что-то большее, какая-то система".

Рассказав свои соображения ребятам, я попрощался с ними и снова отправился вниз, к озеру. До него ещё было достаточно далеко идти, но я помнил дорогу своего первого путешествия. "Странно, тогда вся наша техника работала ровно до момента моего купания", — думал по пути я. — "И оно что-то включило здесь, в этом мире, активировало какую-то непонятную силу, с которой теперь мне придётся самостоятельно разобраться. Но, с другой стороны, странности на станции начались до всего того, что произошло с нами в глубине. Следовательно, на поверхности действует совсем другая сила, или силы, которые влияют на технику и людей. Возможно, они как-то связаны между собой, но возможно и нет". Это ещё больше озадачило меня, и я решил ментально пообщаться с Осс. Тут меня ожидал большой сюрприз. Это была самая большая неожиданность, сравнимая с неожиданностью обретения возможности пользоваться телепатией. Наша связь не работала. Я ощущал присутствие Осс в этом мире, но не более того. Установить хоть какой-то рациональный контакт было совершенно невозможно. Я перепробовал все способы настройки, которые только мог придумать и вспомнить, но всё было бесполезно. Чувствовалось, что она тоже в этот момент пытается связаться со мной, но её постигает то же самое разочарование, что и меня. До этого я успел узнать из памяти Осс, что телепатический контакт не зависит от расстояния или каких-либо иных преград. Его материальная суть основывалась на не раскрытых до сих пор механизмах прорыва пространства, видимо, сходных с телепортацией, которой пользуются космические корабли, правда на куда меньших энергиях. Но сейчас что-то явно мешало нормальной деятельности этого механизма. Да, он продолжал работать, так как было ощущение присутствия друг друга, но тот контакт, к которому я уже успел привыкнуть, был невозможен. "Одной загадкой больше" — подумал я, и уверенно направился по коридору вниз, к озеру, считая, что это именно оно загадывает нам эти загадки. "Возможно, оно же позволит их разгадать", — думал я.