Тайны леса

Йаати, как всегда, проснулся словно от толчка, — в тот самый миг, когда его внутренняя "батарейка" зарядилась до предела. С секунду, наверное, он смотрел в потолок, пытаясь вспомнить сны, — но тут же затекшее во сне тело повело. Он закинул руки за голову, поджал пятки к заду, изо всех сил выгнул спину, сжав в кулачки пальцы рук и ног и одновременно душераздирающе зевая. Потом, выбросив вверх ноги, рывком сел, одновременно разворачиваясь. За окном уже сиял яркий летний день и в груди Йаати радостно ёкнуло: сегодня он с друзьями пойдет в лес, и это будет интересно...

Вскочив, он поднялся на пальцы ног и вновь потянулся — на сей раз, очень тщательно, до дрожи растягивая каждую мышцу. Рывком нагнулся, достав пальцами пальцы босых ног. Тут же задрал вверх правую ногу, вдумчиво шевеля её пальцами. Выпрямился. Задумался на миг. Нырнул вперед, встав на руки. Постоял так с минуту, потихоньку обалдевая от прилива крови к голове и болтая ногами в воздухе — для равновесия и просто так. Потом вновь поджал пятки к заду, рывком выбросил ноги вверх и вскочил, перевернувшись в воздухе. Замер, глубоко вздохнув. Мотнул головой, отбросив упавшие на глаза волосы. Тут же мгновенно крутанулся на пятке, изо всех сил лягнув подобравшегося сзади врага — и не смог остановиться, остервенело крутясь то вправо, то влево и изо всех сил молотя кулаками и пятками по воздуху, выкрикивая (про себя, родители ещё могли спать): "Вот тебе! И тебе!.. И вот!.. Сзади!.. Р-раз!.."

Разошедшись, Йаати уже натурально врезал босой пяткой в стену между столиком и шкафом — так, что стена отозвалась глухим гулом. Тут же в комнату заглянул отец.

— Жеребец, ты дом развалишь!

Пойманный в самый неудачный момент, Йаати потерял равновесие и едва не упал. Замер на миг, касаясь пальцами рук пола, с вытянутой назад — для равновесия — ногой. Тут же выпрямился, спрятав руки за спину и краснея под насмешливым взглядом отца. И вот так всегда!..

— Мойся и завтракать иди, жеребенок, — отец исчез.

Смущенно косясь на дверь спальни родителей, Йаати проскользнул в ванную. Сбросив трусики, влез под душ. Чудом сдержался от того, чтобы не заорать во весь голос от окатившей потное тело ледяной воды. Помотал головой, отфыркиваясь, потом завернул кран и тихо засмеялся, чувствуя себя родившимся заново. Растерся большим мохнатым полотенцем. Влез в свежие трусики. Потом со вздохом натянул футболку, — Йаати страшно не любил одеваться по утрам, но тут уж ничего не поделаешь, не сверкать же на маму голым пупком...

Он как мог причесал свои мокрые лохмы, с сомнением посмотрел на себя в зеркало, — собственная физия, как, впрочем, и всегда, казалась ему дурацкой, — и, вздохнув, побрел на кухню.

..............................................................................................

На завтрак были сырники со сметаной. Йаати лопал свою порцию без особого аппетита, — есть по утрам ему хотелось мало, — глядя в основном в тарелку. Под насмешливыми взглядами родителей он ощущал себя неловко, — в основном потому, что обещал не долбить пятками в стену их спальни. И не один раз вообще-то. И вот опять!..

Он удивленно уставился в пустую тарелку (вроде, и есть не хотелось, и вот...), потом вздохнул и взглянул на родителей. После такого позора просить их отпустить его на весь день в лес было тоже неловко...

— Ну, что затеял на сегодня? — насмешливо спросил отец.

Йаати опустил глаза, чувствуя, что у него краснеют уши. Родители, конечно, видели его насквозь...

— Сегодня я с ребятами в лес хотел поехать, — буркнул он, всё ещё не глядя на них. — В Вайтакейскую рощу.

— А езжай, — отец вдруг улыбнулся. — Хватит тебе пыль с асфальта собирать.

— Только поесть с собой возьми, — добавила мама. — А то у тебя скоро пупок со спины будет видно.

Йаати смущенно покосился на свой впалый живот. Забегавшись, он и в самом деле мог не есть целый день — зато потом, вернувшись домой, начинал жрать как не в себя. Хотя ему и говорили, что жрать на ночь вредно. Но не нажравшись, до утра он, наверное, просто не дожил бы, после целого дня беготни есть хотелось ужасно...

— Спасибо! — он порывисто вскочил, изо всех сил улыбаясь. — Вы — самые лучшие, вот!..

— Иди уж, — улыбнулась мама.

..............................................................................................

Вернувшись к себе, Йаати, наконец-то, глянул на часы. Девять всего, — а с друзьями он уговорился на десять...

Вздохнув, он стащил футболку (пропотеет, а маме стирать потом, ответственно подумал он, да и жарко — в открытое на ночь окно волнами вливался густой теплый воздух). Потом закинул руки за голову, поднялся на пальцы левой ноги, зацепившись за её икру пальцами правой (просто так, чтобы занять чем-то тело...) и замер, разглядывая самый важный, наверное, в своей жизни предмет — висящую на стене громадную карту Лахолы и её окрестностей. Стоявшая на восточном берегу озера Уйиу, она наполовину занимала громадный клиновидный остров. Почти всю остальную карту занимало само озеро, в которое с востока же втекала (и несколькими рукавами вытекала на север) огромная река Уйиу-Та. Южный берег озера занимал глухой лес, за которым поднимались горы, на севере шли сплошные болота, — впрочем, основную их часть занимала широченная пойма Уйиу-Та...

Легко повернувшись на пальцах, Йаати перевел взгляд на другую громадную карту — уже всего Сарьера. В Лахоле был край цивилизации. Дальше к востоку и северу не было ни одного поселения. Само озеро Уйиу было довольно теплое, — река текла с юга, — но, если плыть по Уйиу-Та дальше вниз, не найдешь ничего, кроме гиблых болот, тундры и ледовитого океана в итоге. На востоке — дикие леса и горы до самого океана, то есть, на пару тысяч километров или около того. Йаати хотелось пройти их пешком, как древним землепроходцам, — но он уже понимал, что эта его мечта вряд ли исполнится. На пару-тройку лет его точно не отпустят — да и увидеть ему хотелось очень много, столицу родной страны прежде всего...

Вздохнув, он взмахнул руками и подошел к столу. Вытащил ещё одну карту и расстелил её прямо на полу.

Эта карта была куда новее и город на ней был существенно больше — добавился целый район, длинной полосой протянувшийся на юг вдоль берега озера. От собственно Лахолы его отделял довольно широкий рукав Уйиу-Та, за которым тянулась полоса леса. Соединяла же их только одна дорога, к тому же, проходившая через промышленную зону. Места там были интересные, — например, диковинные дома из бетонных панелей, с массой мелких окошечек на чердаках, словно предназначенных для гномов. Ему страшно хотелось влезть туда и посмотреть, зачем там все эти окошечки, но заречные мальчишки как-то странно относились к чужакам, и, к тому же, были не дураки подраться (Йаати бездумно почесал уже почти сошедший синяк на ребрах — умеют же, сволочи, бить! Вроде без толку — а больно как!..). Было бы здорово вернуться туда с друзьями — и показать этим засранцам... но, увы, не сегодня...

Йаати задумался, глядя на карту. Честно говоря, тащиться в Вайтакейскую рощу (где всегда полно грибников и просто бродящей в поисках лесной земляники мелкоты) ему тоже теперь не хотелось. Раз уж его отпустили на целый день, да ещё в лес (да ещё и с друзьями!) — этот день явно стоило потратить на что-то, более эпичное. Здорово было бы ломануть на тот берег озера, в западный лес — настоящий, дикий, где волки, рыси и медведи, — но это можно лишь на катере, а его под рукой как-то не было. Значит...

Йаати вскочил и вытащил из стола ещё одну карту — на сей раз, пригородных автобусов. Было бы здорово поехать на юг, к горам, в которых с ещё до-Сарьерных времен остались развалины старинной (и громадной) крепости, — но там придется записаться на экскурсию или целый день пилить пешком туда и ещё один — обратно... На востоке ничего интересного — сплошные поля, на которых он прошлой осенью убирал морковь от школы... На север?..

Он склонился над картой. Ага! Восьмой автобус идет на север, до дачного поселка "Солнечный" — а за ним тоже начинается глушь... а в этой глуши есть старый брошенный поселок, которого нет на карте — но в котором Йаати был прошлым летом... и который не успел толком обшарить. А теперь...

Внутри у него словно зажглась лампочка. Час на автобусах, в общей сложности, пара часов пешком до цели — и два или три часа там. Как раз можно обернуться за день!..

Йаати вскочил, быстро сворачивая карты. К столь важному мероприятию надлежало подготовиться — и он задумался. Пара банок тушенки в доме есть — и родители точно не откажутся дать их начинающему юношу, для спасения его от голодной смерти. Спички для костра. Хлеб (одну тушенку жрать не очень-то...). Полуторалитровая фляга для воды (старая отцовская, надежная и прочная). Фонарик для изучения подземелий (так, на всякий случай). Запасная батарейка. И...

Йаати не сомневался (точнее надеялся...) что дело предстоит опасное. В лесу их вполне могли поджидать волки (или даже медведь...), а уж в заброшенном поселке и вовсе могло быть что угодно — от бродяг, которые, как говорили, грабили отдаленные дачи, до самых натуральных черноверов, которые ловят мальчишек и приносят их в жертву изуверским способом (Йаати невольно передернулся, вспомнив россказни Йиса про кол в попу и про вытягивание кишок через пупок — лечиться ему надо, извращенцу!..) В прошлые разы там, правда, никого не было — кроме отдыхающих днем летучих мышей (крайне недовольных его визитом) — но, кто знает, что там теперь?..

Воровато оглянувшись, он встал на колени и запустил руку в щель между опорной доской шкафа и плинтусом. Тут, в самолично сшитых (что служило предметом его особой гордости) ножнах из кожи покоился рыбный нож — не украденный из кухни, нет, а честно купленный на карманные деньги.

Ещё раз оглянувшись, Йаати извлек нож, взглянув на ярко блестящее десятисантиметровое лезвие из нержавеющей стали. Жутковато зазубренное — и очень, очень острое. Способное распороть мясо, словно тряпку. Йаати убедился в этом на кухне. На самом деле, ему ещё ни разу не приходилось пускать этот нож в ход (не в драках же!.. А звери на него как-то не бросались) — но он надеялся, что сможет... если будет нужно. Отыскав в лесу очень удобный, почти вертикальный обрывчик, он подолгу упражнялся, раз за разом вонзая клинок в плотную глину, бросаясь в атаку и снова отскакивая. Дело оказалось вовсе не простое — стоило острию хоть чуть отклониться от дуги взмаха, нож просто выворачивало из руки. Теперь он более-менее приспособился — но всё же прекрасно понимал, что со стаей волков или с медведем не справится. Значит...

Йаати замер, прислушиваясь. Родители шуршали бумагами — разбирали рабочие дневники, конечно. Маловероятно, что они войдут к нему в ближайшие минут пять, а значит...

Вскочив, он бросился к окну. Высунулся из него, осматриваясь. Никого в пределах видимости. Отлично!..

Встав в проеме окна, он ловко запрыгнул на пожарную лестницу и в один миг взлетел на крышу. Проскользнул в чердачное окно, нырнув в пыльный, жутко жаркий, пропахший голубиным пометом воздух чердака. Легко ступая по положенным на пол доскам, добрался до нужного места. Вновь встав на колени, осторожно разгреб ладонями керамзит. Здесь хранилось одно из его сокровищ — стеклянная банка с темной жидкостью, которую он стащил (ну, взял, по крайней мере, — она стояла на полу, явно никому не нужная) на лахольской фабрике пластмасс. Разобрать что-то на замусоленной этикетке было уже невозможно — но банка была почти полная, а жидкость в ней обладала невообразимо едким запахом (когда Йаати решил понюхать её, ему словно в нос врезали!) и уж точно отпугнет нафиг даже медведя...

Ухмыльнувшись, он быстро заровнял ямку (нефиг давать намек на то, что тут, в разных местах, зарыты и другие вещи — включая заботливо завернутую в целлофан коллекцию крайне неприличных рисунков с обнаженными девами, как поштучно, так и в разных позах с неким тоже обнаженным юношем, крайне похожим на него) и выбрался на крышу.

Щурясь от солнца, Йаати вновь быстро осмотрелся, уделяя особое внимание окнам напротив. Никого!..

Крепко зажав крышку банки в зубах, он соскользнул вниз, ловко запрыгнул в окно, потом спрыгнул на пол. Вновь прислушался (родители, вроде бы, не заподозрили, что их примерный сын только что лазил на чердак...), и засунул банку подальше под стол. Потом вдруг широко ухмыльнулся. Теперь он был вполне готов к грядущим приключениям.

...............................................................................................

Уже без пяти десять Йаати был в сквере. С заброшенной за спину наплечной сумкой с припасами (родители и впрямь не пожалели тушенки для голодающего ребенка) и с предчувствием чего-то офигительного. Скорее всего ложным — но очень, очень приятным...

Тем не менее, Йаати нервно осматривался. Лезть в заброшенный поселок одному было страшновато (да и не очень хотелось, честно говоря...) и он начал волноваться, что друзья не придут. Впрочем, всего через пару минут показался Йис. Он тоже с очевидной натугой пер на плече сумку. Добравшись до Йаати, остановился в двух шагах, но поднимать руку для приветствия не стал — боялся снова получить, хотя Йаати и не собирался вновь повторять что-то такое...

— Привет, — просто сказал он. — Что это у тебя?

— Вот, предки вручили, — Йис со вздохом расстегнул сумку. В ней нашелся здоровенный — литра на два — термос с чаем, батон копченой колбасы и целых две буханки хлеба. — Сказали, чтобы мы с голоду в лесу не померли.

— Умные предки, — Йаати ухмыльнулся. — Потому что ни в какую Вайтакейскую рощу мы сегодня не пойдем. Мы в "Солнечный" поедем.

— А зачем? — с подозрением спросил Йис. — По дачам шарить? Так меня предки за такое убьют. Если узнают.

— Балда ты, — Йаати вновь ухмыльнулся. — За ним к северу заброшенный поселок есть. В лесу. В паре часов ходу всего. Вот туда мы и двинем. На разведку.

— Правда? — Йис с сомнением взглянул на него.

— Правда. Я был там. Там церковь есть, деревянная. Почти развалилась уже. А внутри, на алтаре — колья с черепами. Свежими совсем. Обглоданными, — не удержался Йаати.

Йис хмуро взглянул на него. Передернул плечами.

— Не смешно. Бывает же, что в самом деле убивают. Или человек в лес просто уходит — и всё. Вот мы уйдем — и...

Йаати хлопнул его по плечу.

— Не бойся. У меня вот!.. — он задрал футболку, демонстрируя заткнутый за пояс нож.

— Ух ты!.. — Йис даже потянулся к нему, но тут же со вздохом убрал руку. Потом полез в карман и достал оттуда обычный складной нож. — У меня только вот. Дали колбасу резать. А вдруг медведь? Ему твой нож на зубочистку только...

— А ты ори громче, — посоветовал кстати подошедший Йинс. — Изо всех сил, как только можешь. Так можно любого зверя отпугнуть, правда. Мне отец так говорил.

— И пукай изо всех сил! — добавил подошедший Ву. — Тогда от тебя даже бешеные волки убегут!

— Да ну вас!.. — Йис смутился. — Я серьёзно.

— Серьёзно по эту сторону реки и до гор никаких медведей нет, — сказал Йаати. — И волков нет, и даже рысей. Лесники следят же.

— А вдруг бандиты? — не сдавался Йис.

— Балда, что им в лесу делать? — фыркнул Ву. — Белок грабить? Или десять лет на сосне ждать, пока тут пацаны городские появятся? Смешно...

— Йюн где? — спросил Йинс, оглядываясь. — Десять уже...

— А вон идет, — Йис вытянул руку, показывая.

Йаати быстро повернулся на пятке. В самом деле, к ним, быстро, как всегда, шагал Йюн. Тоже с сумкой на плече. И тоже, конечно, с едой. Йаати ухмыльнулся. Родители у всех одинаковы — больше всего боятся, что дети помрут с голоду... не без оснований, правда. Под вечер ему иногда начинало казаться, что пупок у него может и не просвечивает со спины, но изнутри у него словно откачали воздух и всё там свернулось в фигу. А то и вовсе затянулось в морской узел. От такого в самом деле помереть недолго...

Йаати вздохнул, глядя на друга. Йюн шагал легко, упруго — словно летел над землей. Двигался он едва ли не в полтора раза быстрее обычных ребят, запросто мог вспрыгнуть с ходу на перила школьного крыльца (наклонные, между прочим!) и взбежать по ним, как по лестнице. У самого Йаати такой фокус выходил не всегда, — правда, и весил он побольше, даже несмотря на ужасную (по мнению родителей) худобу...

— Йа, привет! — Йюн поднял ладонь и Йаати звонко хлопнул по ней. Потом поприветствовал и остальных. Йис смешно прижмурился от страха, — но бить со всей дури Йаати на сей раз не стал. Он всё же понемногу приспосабливался к тому, что за последнюю пару лет из тощего шкета (двумя пальцами за ухо поднять можно, как говорила мама), превратился в здорового лося и легко мог сделать больно, даже совершенно не желая этого...

— Что там у тебя? — сразу же спросил Йинс. Он, как и Ву, еды с собой не взял, — не без оснований полагая, что других нагрузят ей по уши и потребуется усиленная помощь, чтобы не тащить всё это назад.

— А вот! — Йюн расстегнул сумку. В ней покоился батон белого хлеба, изрядный кусок сыра — и две банки сгущенки.

— Ура! — Йис даже хлопнул от радости в ладоши. — Герой!

— Да ну... — Йюн смутился, застегивая сумку. — Мне для вас же дали... — он вздохнул, потом взглянул на Йаати. — Пошли?

— Йаати хочет в лес за "Солнечным" двинуть, — сразу же сообщил Йис. — Говорит, там заброшенный поселок есть.

— Правда? — Йюн взглянул на него даже с неким удивлением. — Молодец. Наконец-то придумал что-то дельное.

Йаати тут же надулся. Нет, он и сам прекрасно понимал, что не блещет гениальным умом и что Йюн умнее его, — и вовсе не думает, зараза, это скрывать...

— Сам бы что придумал... — буркнул он.

— Я не так хорошо окрестности Лахолы знаю, — Йюн смутился и вздохнул. — Ну что, пошли?..

...............................................................................................

Так как пригородные автобусы ходили лишь с автовокзала, им пришлось сначала поехать туда (на сей раз, пятаки на проезд им пожертвовал Йинс). Проезд на пригородных стоил двадцать лан — но у Йаати оставалось ещё две куны, как раз на проезд их пятерых туда и обратно. Билеты ему продали без вопросов — всё же, он выглядел уже достаточно большим. Наконец, они забрались в большой желтый "Юлэй". Йаати с облегчением плюхнулся на сиденье — конечно же, у окна. Рядом с ним сел неугомонный Йис. Покосившись на него, Йаати вдруг улыбнулся. Ему очень хотелось иметь младшего брата — но с этим ему, увы, не повезло, и Йис, в какой-то мере, заменил его. Временами он был невыносим — но без него было попросту скучно и даже хуже — пусто...

Едва автобус тронулся, и без того вялый разговор немедленно заглох, — даже болтуну Йису было гораздо интереснее смотреть в окно. Йаати любил кататься на автобусах, — отчасти потому, что это немного напоминало полет, отчасти ему просто нравилось особенное, мягкое тепло и шум мотора. Ну и смотреть в окно, конечно, тоже очень интересно, хотя ничего нового и необычного за ним, конечно, не было. Он не в первый раз ездил по этому маршруту, а память у него была хорошая — он без труда мог вспомнить любое место, где бывал. Ну, почти любое. По крайней мере то, где ему понравилось или было просто интересно...

— Говорят, в лесах живут нелюды, — молчать больше двух минут Йис, наверное, физически не мог. — Которые едят людей. А сперва наводят на них морок. Будешь стоять и глазами лупать, как баран, пока тебя есть не начнут. Прямо живьём.

Йаати заметил, как сидевшая напротив старушка осенила себя святым кругом над грудью и хихикнул. Чем бесповоротно разрушил торжественность момента.

— На селе и без нелюдов страшно, — немедленно ответил Йинс. — Вот выскочит из-под забора собака и штаны порвет. Прямо на попе. Или тебя бешеная корова покусает, так что держись от них подальше, мало ли что...

— Говорят, коровы иногда затаптывают одиноких прохожих... — задумчиво добавил Йюн.

— А потом утаскивают их в кусты. И съедают, — немедленно добавил Йаати. — Чтобы следов не оставалось. Ну и не пропадать же мясу.

— Коровы съели больше людей, чем акулы, — авторитетно добавил Йюн. — Только рассказать об этом некому, ибо свидетелей они тоже съедают.

— А быки вообще бодают и поднимают на рога, — не остался в стороне Ву. — А у козла рога ваще ужос.

— А баран может треснуть рогами по попе с разбегу, — развил тему Йаати. — А петухи клюются. А гуси вообще нападают толпой и защипывают людей вот прямо до смерти.

— А куры взлетают и серют прямо на голову, — добавил Йюн. — А утки подплывают к купальщикам и щиплют за пятку. В общем, просто страшно жить.

— Да ну вас! — Йис смутился и даже покраснел. — Я серьёзно, а вы...

— А мы тоже серьёзно, — сообщил Йюн. — Вот представь — ты плаваешь на надувном матраце, весь такой розовый и аппетитный — а к тебе тихо подгребает утка-людоедка и щиплет за пятку. Или, страшно сказать, гусь. Людоед. С пастью, как у тираннозавра, ага.

— Гуси отщипывают понемногу, но часто, — авторитетно поправил его Йаати. — Представляешь, тебя заживо ест гусь с клювом, полным мелких острых зубьев...

— Гусь-людоед из Космоса, — развил мысль Йюн. — Который специально прилетел в наш грешный мир, чтобы полакомиться невинным юнош... ай-й!

Такого надругательства над своими идеями Йис уже не вынес — он моментально развернулся, цапнул насмешника за ух и изо всей силы дернул его. И тут же сел на место, приняв Невинный Вид — так быстро, словно ничего и вовсе не случилось.

— Ты псих, — с невольным уважением констатировал Йюн, хватаясь за сразу покрасневшее ухо. — Безнадежный.

Йис с царственным видом проигнорировал его, но Йаати видел, что на его шкодливой физии играет глумливая ухмылка. Пусть он и казался трепачом с мозгом, размером с горошину, но был очень шустрым и едва ли не всегда заставал насмешников врасплох. Йаати тоже не раз от него доставалось — но сейчас он лишь ухмыльнулся в ответ и пихнул Йиса локтем в бок. Тот покосился на него — и его ухмылка стала ещё шире.

.............................................................................................

Автовокзал стоял на северной окраине Лахолы, так что как раз в этот миг они въехали на мост. За окном замелькали переплеты мостовых ферм, далеко внизу блеснула река. Как всегда в этот миг, сердце Йаати замерло — отчасти от испуга, что мост под ними рухнет, отчасти от восторга внезапно открывшейся им высоты. Северный берег был гораздо ниже южного и дорога здесь скатывалась вниз по здоровенной дамбе.

В какой-то миг перспектива вдруг сместилась и Йаати показалось, что едут они как раз горизонтально, а дорога впереди поднимается вверх — к самому небу. К тому же, катясь вниз, автобус здорово прибавил скорость и вокруг зашумел разрезаемый воздух. Казалось, что они сейчас взлетят, и сердце Йаати вновь замерло. Но тут же автобус встряхнуло и его на миг вдавило в кресло, словно они и в самом деле взлетели. Но теперь они ехали ровно и иллюзия тут же исчезла. Йаати вздохнул. Он очень любил такие вот моменты, хотя и не решился бы признаться в этом...

За окном замелькали деревянные дома, соединенные щербатыми заборами, — серыми, щелястыми и покосившимися от старости. От высокой насыпи шоссе отходили узкие переулки и Йаати, привстав, оглянулся. За рекой, над обрывом, торчали серые, похожие на маяки сторожевые башни — одна, за ней, вдали, другая, — и он невольно задумался о том, зачем они поставлены. Башни были уже очень старые и казались заброшенными, но на деле это было не так. В них дежурили оснащенные мощными биноклями наблюдатели, а оба рукава реки патрулировали катера. Официально спасательные (и порой в самом деле выступавшие в качестве таковых), но на одном Йаати как-то заметил парня с автоматом. И в военной форме.

Зимой, когда река замерзала, катера сменяли аэросани — тоже официально спасательные. Никакой видимой причины для таких предосторожностей вроде бы не было — по крайней мере, он не слышал, чтобы вокруг Лахолы бродили бандиты, черноверы или хищные звери — но какая-то причина, несомненно, была. И сегодня они могли встретиться с ней.

Эта мысль показалась Йаати восхитительной.

.............................................................................................

Высадившись из автобуса, он сразу же понял, что попал в край, населенный враждебными силами — на его голую руку тут же алчно спикировал слепень. Йаати мгновенно прихлопнул его и злорадно проследил за падением поверженного неприятеля. Потом, для верности, наступил на него. Он по печальному опыту знал, что прихлопнуть эту гадость трудно — слепни были на ощупь как резиновые, и даже вроде бы прибитые запросто могли ожить, словно настоящие упыри. Но этот гад уж точно не воспрянет — и Йаати почувствовал мрачное удовлетворение. Потом осмотрелся.

Как всегда после долгой поездки на автобусе, он слегка обалдел и мир вокруг казался ему каким-то нереальным. Солнце скрылось за тонкими, высокими облаками, повисла легкая прохлада. По обе стороны дороги поднимались высоченные сосны. Сама она ныряла в распахнутые ворота в коричневом от старости дощатом заборе с ржавой колючей проволокой поверху. Туда толпой валил приехавший народ. Оставшиеся на остановке тетки посматривали на мальчишек подозрительно — не иначе опасались, что стадо малолетних бандитов, оглушительно гикая, понесется по грядкам, набивая рты ворованной клубникой и исполняя сатанинский танец на цветах. Представив себе эту картину, Йаати невольно хихикнул. Йис между тем вдруг подпрыгнул, а потом звонко треснул себя по бедру.

— Ай! Слепни штаны прокусывают! — пожаловался он.

— Ты лучше следи, чтобы они в трусы не забрались, — посоветовал Ву. — А то так укусят, что ты из штанов выпрыгнешь!

— Да ну тебя! — Йис смутился, а затем почесал укушенное место.

Йаати вдруг вспомнил, как лет, кажется, в пять он ухитрился изловить осу и (должно быть, от большого ума) посадил её в задний карман шортов. А потом, когда он и думать забыл о своём подвиге, оса вдруг ужалила его в то, что подвернулось, то есть в задницу. Заорав не своим голосом от внезапной и ужасной боли, он принялся остервенело лупить себя по пострадавшему месту — но добился лишь того, что разъяренная оса ужалила его ещё раз и едва ли не вдвое больнее. Озверев, он со всего маху грохнулся задом на асфальт — но оса, разумеется, уже улетела, лишив его всякого удовлетворения. Хорошо ещё, что никто из коллег не видел этой душераздирающей сцены — иначе вся его жизнь была бы безвозвратно погублена...

— Дальше-то куда? — между тем спросил Йюн, тоже отмахиваясь от слепней, круживших вокруг с самыми зловещими намерениями.

— Туда, — Йаати показал на тропинку, нырявшую от остановки в лес. По ней обычно ходили грибники.

Без долгих разговоров, они скатились с насыпи, с разгона перелетев через кювет. Но за ним росли высоченные кусты — и с них тут же снялась туча здоровенных комаров, без всяких раздумий устремившихся в атаку. Йис тут же ошалело замахал руками, а потом вдруг со всего размаху треснул себя пятерней по лицу. Остервенело отмахиваясь сломанными тут же ветками, мальчишки выбрались из этой сырой ложбины наверх, в лес. Здесь комары ослабили свой натиск — но зато слепни напали с утроенной энергией. Шагая по тропе, Йаати бешено размахивал веткой, стараясь отогнать их сразу ото всех частей тела. Не менее энергично махали и его друзья. Сейчас они напоминали каких-то эпических воинов, отражавших мечами тучи летевших в них стрел — но Йаати вдруг подумалось, что отражать стрелы было бы проще. По крайней мере, они не роились вокруг, выжидая удобного мгновения и с небрежной легкостью ускользая от его свирепых взмахов. По счастью, он предвидел что-то подобное и потому надел кеды вместо привычных сандалий, но вот Йис оказался менее предусмотрительным. Не прошло и минуты, как он с воплем подскочил, хватаясь за ступню — слепень цапнул его в крайне болезненное место между пальцами ноги.

— Уй-й! Сдохнуть можно от этого, — сообщил он, остервенело размахивая веткой и одновременно растирая укушенное место.

— Это тебе не тазик-людоед, это природа, — назидательно сообщил Йаати, тоже стараясь махать как можно быстрее.

— В жопу такую природу, — угрюмо сообщил Йис, вставая наконец-то на обе ноги. — Ребята, давайте домой пойдем, а? Нас живьем же съедят.

— А правда, — поддержал Ву, тоже ошалело отмахиваясь. — Ну что за радость весь день от гнуса отбиваться?

— Надо было пшикалку от комаров взять, — добавил Йюн, размахивая веткой с такой скоростью, что она казалась вентилятором. — Как нормальные люди.

— Всё равно, она не помогает от слепней, — буркнул Йаати. Но тут же его осенило. Он достал из сумки банку с подозрительной жидкостью. Раз уж она может отпугивать медведей, то, глядишь, поможет и от чего помельче?..

— Это ЧТО? — немедленно спросил Йис, с подозрением глядя на банку.

— Средство от медведей, страшно секретное, — таинственно сообщил Йаати и с усилием отвернул пробку, стараясь не облиться. Тут же его нос защипало от знакомого едкого запаха. Слепням этот запах тоже не понравился и они исчезли, как по волшебству. Йаати ухмыльнулся. Его находка оказалась куда как более полезной, чем он думал...

Он решил запустить в банку палец, чтобы намазать воротник рубахи — но тут же его охватили сомнения. Палец у него был, конечно, не единственный, но его всё равно было жалко. Поэтому он просто выдернул пучок травы и окунул его в банку. Потом осторожно окропил себя с помощью этого примитивного веника. Нос защипало сильнее — но ничего плохого с ним вроде как не случилось...

— Сюда иди, — предложил он Йису, снова окуная в банку травяной веник. — Сейчас я тебя того... обработаю.

— А что это за дрянь-то? — встревожился Йис. — Вдруг ядовитая? Я слышал, один мальчик пузырек нашел, отвернул понюхать — и помер. Прямо на месте.

— Понятия не имею, — честно сказал Йаати. Он подошел к испуганно зажмурившемуся Йису и окропил его спереди и сзади. Йис испуганно пискнул, но стойко перенес процедуру. — Но действует же.

— Йа, может, не стоит? — с сомнением спросил Йюн, когда Йаати повернулся к нему. — Черт же знает, что это...

— Стоит, — с ухмылкой сказал Йаати. — Ещё как стоит!..

..............................................................................................

Завершив процедуру, Йаати повел отряд дальше. Насекомые от них действительно отстали, но идти легче не стало. Тропа как-то незаметно потерялась, и они, по выражению Йиса, вступили в лес, "не тронутый ногой человека". Здесь везде были какие-то сучки, ветки, кочки, мальчишки шли, словно цапли по болоту, высоко поднимая ноги. Йис вскоре пожаловался, что у него болит зад — наверное, поднимающие ноги мышцы находились именно там. Это немедленно стало мишенью для не очень-то приличных шуток, но надолго веселья не хватило. Все устали и по общему согласию сели отдохнуть на кстати попавшийся ствол упавшего дерева.

Их окружил океан лесных звуков — шум ветра в кронах, цоканье белок, свист птиц, жутковатый и надоедливый скрип трущихся друг о друга переплетенных веток. Как-то сразу все поняли, что забрели уже в настоящую глущобу, где люди не появляются, быть может, годами — мрачную и не слишком-то дружелюбную к незваным гостям. И что появись тут медведь или лихой человек, можно хоть лопнуть от крика — никто не услышит, потому что на несколько километров вокруг нет никого...

— Далеко ещё? — довольно нервно спросил Йис. В довершение всего, он обжег тыльную сторону руки о крапиву и сейчас всё время растирал её, чтобы уменьшить боль.

Йаати осмотрелся. Судя по этому упавшему стволу, они отмахали уже немаленькую часть пути.

— Ещё час ходьбы где-то.

— А, — сказал Йис, и вдруг вздрогнул. — Там что-то есть! — он ткнул рукой куда-то вправо.

— Что? — Йаати взглянул в указанном направлении, но ничего, конечно, не заметил.

— Белое что-то, — Йис даже зябко поджал пальцы ног в сандалиях. — Мелькнуло и скрылось.

— Заяц, наверное, — меланхолично предположил Йюн.

— Нет, нет! Такое высокое, тонкое. Ростом метра в три. Ай!

Йаати треснул его по затылку — не сильно, но довольно ощутимо. Йис с обидой взглянул на него.

— Ты чего?!

— А того. У отца в партии за такие вот шуточки бьют, — хмуро сказал Йаати. — Раз пошутят, два пошутят — а на третий не поверят, что идет настоящий медведь. И кирдык. А в лесу из белого летом одни березы. Но они на людей не бросаются. Обычно. А вот если вдали мелькает что-то бурое — то хватай руки в ноги и вали в другую сторону. Потому что это и есть он. Медведь. А он, если голодный, тебя догонит и сожрет. Ну, если у тебя ружья нет.

— Там в самом деле что-то белое было, — буркнул Йис, уже не очень уверенно.

— А, так это просто привидение, — оптимистично сказал Йюн. — Наверное, тут рядом кого-то пришили — вот душа беспокойная и шастает, ищет, кого бы придушить.

— Да ну тебя! — Йис даже вскочил, тревожно оглядываясь.

— Не бзди, — Йаати дернул его за штаны. — Мы сами впятером на медведя потянем. А привидений не бывает.

— Бывает, — упрямо сказал Йис. — Я сам, когда маленький был, видел. Идет по улице черный силуэт без головы. Вровень с окном. А у меня окно на втором этаже. Я чуть не описался...

— Чаще в туалет надо ходить, — Йюн тоже упруго вскочил на ноги. — Ладно, пошли, а то в самом деле доболтаемся...

..............................................................................................

Чем дальше они шли, тем более странной становилась местность. На карте она была ровной — но на деле земля вздымалась неровными волнами, словно бы заросшими лесом барханами, высотой иногда в пятиэтажный дом. Иногда попадались непонятного происхождения воронки — слишком крупные для выворотней — и настоящие провалы в земле, тоже непонятного происхождения, но весьма зловещие на вид.

Всё это органично дополнялось дремучим буреломом, копившимся здесь, наверное, едва ли не с начала времен. Всё время приходилось обходить, пробираться, карабкаться — и, если бы не взятый Йаати компас, они уже сто раз заблудились бы. Мальчишки умаялись и взмокли от усилий, но никто, даже Йис, не ныл. В конце концов, это было самое настоящее Опасное Приключение, о котором потом можно будет рассказывать менее предприимчивым коллегам, да и увидеть настоящий заброшенный поселок всем тоже хотелось. Но в конце концов земля пошла вниз и всего через минуту мальчишки замерли на краю поросшей соснами лощины. Сосны колыхались под ветром — и земля под ними тоже отчетливо... колыхалась.

— Это ЧТО?! — в голоса Йиса был уже настоящий ужас.

— Болото, — Йаати ухмыльнулся, глядя на него. — Старое очень. Там дерновина, наверное, в метр толщиной. А под ней топь. Вот её и колышет.

— А, — но в голосе Йиса как-то не ощущалось облегчения. — Мне показалось, что земля... дышит. Или что-то ПОД землей.

— Хониари — ну, те, кто тут раньше жили, — считали, что в таких вот местах под землей спит Великий Червь. И во сне, понятно, дышит. А если его кто разбудит — тут и свету конец, — оптимистично сообщил Йюн.

— А, — повторил Йис. Лицо у него стало задумчивое. Йаати едва ли не наяву увидел, как в голове у него с бешеной скоростью крутятся колесики, сочиняя и пересочиняя ещё миллион страшных историй. — А куда они делись-то? В смысле, когда сюда мы, лахха, пришли?

— Червь съел, — немедленно ответил Ву.

Йис недовольно мотнул головой.

— Нет, по правде.

— По правде они на восток куда-то ушли, — ответил Йюн. — Да где-то там и сгинули.

— Как сгинули? — голос у Йиса был весьма нервным.

— Да не знает никто, — Йюн пожал плечами. — Это ж тысячу лет назад было. Тогда в наших краях полная дичь была. Читать-писать никто не умел даже. Потому что буквы ещё не придумали.

— А, — в третий раз сказал Йис и с сомнением посмотрел на лощину. — Далеко нам топать ещё?

— Да не, — бодро сказал Йаати. — Вот перейдем её — и за ней, на высотке, поселок.

— ПЕРЕЙДЕМ? — глаза Йиса, казалось, стали квадратными.

— Обходить долго, — Йаати сохранял самый безобидный тон. — Только палки надо взять. Там гадюк просто тьма. Наступишь — непременно ужалят. Прямо насмерть.

— Да ну нафиг, — лицо Йиса под загаром приняло какой-то странный сероватый оттенок.

— Боишься? — голос Йаати стал отчетливо насмешливым.

Йис выпрямился, и, казалось, даже стал выше ростом.

— Нет!

— Вот и молодец. Пошли.

.............................................................................................

Палки в самом деле оказались очень кстати — не столько против гадюк (хотя в зарослях и в самом деле иногда что-то недовольно шуршало), сколько проверять впереди путь. Всё же, болото есть болото и шанс провалиться даже на таком надежном вроде бы месте есть всегда. Мальчишки старались ступать по кочкам и корням — но они попадались далеко не всегда, а в дернине ноги глубоко вязли. Под ними к тому же хлюпала вода, жутко холодная — Йаати убедился в этом, когда она захлюпала у него в кедах. Йис ухитрился провалиться по колено — отчего тут же заорал не своим голосом и выскочил на сухое место раньше, чем ему успел кто-то помочь. Впрочем, он быстро освоился, ловко прыгая с кочки на кочку, а под конец даже замер, красуясь, держась за ствол небольшой сосны.

— Ух! Земля в самом деле качается, — сообщил он, деловито раскачиваясь вместе с ней. По земле — точней, по дерновине, — шли отчетливо различимые волны. Йаати невольно подумал о том, что под ними несколько метров ледяной топи, в которой ничего не стоит сгинуть без следа. — Рассказать кому-то — не поверят, — сказал Йис неожиданно грустно.

— А ещё не хотел идти, — ответил Йаати, направляясь к берегу, точнее, к тому месту, где земля плавно поднималась.

— Ну... — Йис отчетливо смутился и запрыгал по кочкам вслед за ним.

.............................................................................................

Выбравшись наверх, мальчишки разулись — ноги так или иначе промочили все — после чего сели в ряд, удивленно глядя на болото. Зрелище и в самом деле было донельзя странное — словно лес вдруг превратился в море...

— Надо костер развести, — предложил Йюн, растягивая на пальцах мокрые насквозь носки. — Кеды сушить.

— Фигня, можно босиком пойти, — ответил Йаати.

— По лесу?! — ошалело спросил Йис.

— А что такого? — Йаати вскочил и прошелся, демонстрируя способность. Веточки и хвоя, конечно же, кололись — но это было, скорее, приятно...

— Мазохист, — буркнул Йюн, впрочем, следуя его примеру. — Колется, — пожаловался он. — Но идти можно.

К нему тут же присоединился Йис, размахивая руками и строя такие страдальческие рожи, словно шагал босиком по горящим углям. Надолго его, впрочем, не хватило и он вдруг хихикнул.

— Щекотно, — пояснил он, вдумчиво ёрзая ногами по земле.

Йаати улыбнулся.

— Пошли.

.............................................................................................

Поднявшись по склону — идти босиком по лесу, конечно, было можно, но небыстро, — они уперлись в сплошную стену непроходимого мелколесья. За ней, однако, лес кончался.

— Дальше куда? — спросил Йюн, крутя головой и осматриваясь. Преграда тянулась в обе стороны, насколько хватал глаз.

— Сюда, — Йаати повернул вправо и соскользнул в маленький овраг, скорее, промоину. Здесь пришлось ползти на четвереньках, ещё и пригибаясь под колючими ветками, — но всего через несколько метров он выбрался наверх и замер, осматриваясь. Память его не подвела — он выбрался туда же, куда попал в первый раз, то есть, в широкий переулок, стиснутый потемневшими от времени низкими заборами. Кое-где они заметно покосились, сливаясь с задними стенами таких же древних кособоких сараев, обросших понизу мхом. Вслед за ним сюда выбрался Йюн — и тут же в ужасе уставился на себя.

— Ой, блин, мои штаны! — он принялся отряхивать грязные штанины ещё более грязными ладонями.

— Снять надо было, — посоветовал Ву, вслед за ним выбираясь на поверхность. — И трусы тоже.

— Ой, да ну тебя! — Йюн протянул руку Йису, помогая ему выбраться. Вслед за ним появился и Йинс.

Вдумчиво отряхнув штаны, мальчишки собрались в кружок, невольно прислушиваясь. Но, кроме привычного всем шума леса, ничего слышно не было. Могучие заросли бурьяна давали понять, что по крайней мере в этом переулке никто давно не бывал. Миновав его, они вышли на бывшую улицу и остановились на минуту, удивленно осматриваясь. Из дебрей бурьяна и не таких уж и маленьких деревьев выступали почти что сказочные избы — длинные, узкие, высокие, из невероятно толстых бревен, потемневших от старости. Они покосились в разные стороны, из щербатых дощатых крыш тоже кое-где росли небольшие деревца. Под ними виднелись непропорционально маленькие окошки, а под ними — совсем маленькие, прорубленные между бревнами и похожие на амбразуры.

— Там, наверное, рабов держали, — предположил Йис, показывая на них.

— Скотину, балда, — поправил Йюн. — А наверху, где теплее, жили сами.

— Невесело здесь жили, — буркнул Йис, осматриваясь.

Йаати был вполне согласен с ним. Нигде не было видно никаких украшений, напротив — всё казалось сделанным наспех, неряшливым, несмотря на впечатляющую массивность. Заборы здесь тоже были престранные — невысокие, всего по грудь мальчишкам, но из четырех-пяти положенных друг на друга бревен, грубо врубленных в квадратные, ещё более массивные столбы. Даже ворота были сбиты из толстенных плах.

— Это крепость какая-то прямо, — сказал Йинс, осматриваясь. — Вон, даже башня есть.

В самом деле, в конце улицы, за невысоким, но чудовищно толстым частоколом виднелась восьмигранная деревянная башня с узкими окошечками-амбразурами. Впечатление ещё больше подчеркивали её ворота, врезанные в стену на уровне второго этажа. Дощатая крыша с ржавым покосившимся флюгером кое-где прохудилась, но башня смотрелась сурово, словно часть какого-то старинного острога.

— Наверное, это амбар, — предположил Ву.

— Ни фига, амбар вон, — Йаати показал на приземистый сруб, поднятый над землей на четырех толстенных столбах. — Это именно башня. Караульная.

— Посмотрим? — тут же предложил Йюн.

— Ага, — Йаати взглянул на часы. К его удивлению, был всего-то час дня — то есть, они вполне укладывались в график. Последний автобус от "Солнечного" отходил в шесть, так что два или три ближайших часа они могли провести тут в поисках чего-то интересного. На самом деле, он уже побывал в нескольких заброшенных избах, — и не нашел в них ничего, кроме мышей. Но говорить про это не стал, чтобы не портить друзьям впечатление. — Пошли.

.............................................................................................

Мальчишки двинулись по бывшей улице, осматриваясь и прислушиваясь. Когда на одном из заросших огородов что-то вдруг зашуршало, все замерли. Судя по звуку, там было что-то, достаточно крупное. Но шум покатился куда-то в сторону и быстро затих. Йаати перевел дух. Отец говорил ему, что в таких заброшенных деревнях можно запросто наткнуться на одичавших собак или даже на семейство медведей — но так близко от города ничего такого, наверное, не могло быть...

Они подошли к частоколу — высотой всего в их рост, но потрескавшиеся, почерневшие бревна были толщиной в полметра. Грубо отесанные квадратные столбы калитки — сбитой из трех массивных плах — были толще ещё раза в полтора. На них покоилось третье бревно, отесанное так, что получилось что-то вроде здоровенных рогов. На самой же середине бревна виднелся глубоко врезанный в древнее дерево символ — круг, рассеченный двумя сходившимися внизу линиями, так что получались всё те же рога.

— Рога Чернобога, — констатировал Йюн. — Черноверы.

— А я что говорил? — удивился Йаати.

И постарался скрыть улыбку, когда друзья испуганно заозирались вокруг. Никаких черноверов тут не было уже добрых лет сто (по крайней мере, в прошлом году точно не было), — но всё вокруг говорило о том, что они всё же БЫЛИ. И знакомые с раннего детства россказни об уморенных голодом в сырых ямах, четвертованных, посаженных на кол жертвах заиграли совсем другими красками...

В этот миг сзади раздался визгливый, душераздирающий вой. Совершенно нечеловеческий — более того, Йаати был готов поклясться, что ТАКОЙ звук не могло издать вообще ни одно живое существо. ТАКОЕ могло вырваться лишь из мертвой костяной глотки...

Ошалело подскочив, он развернулся.

И едва не хлопнулся в обморок на месте. Всего метрах в десяти за ними стояло нечто невообразимое, завернутое в саван из какой-то серо-зеленой, сырой, заплесневелой дерюги — которая выглядела так, словно последние лет сто пролежала в могиле. Из-под капюшона торчал длинный, совершенно НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ череп.

Мальчишки замерли, парализованные совершенной НЕВОЗМОЖНОСТЬЮ увиденного. Чудище между тем подняло костяные трехпалые руки — они кончались совершенно кошмарными изогнутыми когтями длиной с хороший нож, — и вновь издало жуткий, душераздирающий вой...

Но, несмотря на всё это, Йаати решил не сдаваться без боя. У самых его ног лежал обломок толстого сука — он схватил его и изо всей силы запустил им в чудище.

Вращаясь, словно бумеранг, сук рассек воздух, метко треснув чудище по костяному лбу. Сук был гнилой и при ударе разлетелся на куски — но чудище качнулось и попятилось, вскрикнув уже совершенно человеческим голосом. Кошмарные руки его вдруг упали на землю. Йаати ожидал, что всё чудище сейчас развалится — но его рукава вновь поднялись. Из них вдруг выскользнули небольшие загорелые ладони — совершенно человеческие. Они ухватились за кошмарную голову и в один миг сорвали её с плеч.

............................................................................................

Йаати невольно ожидал, что на плечах ничего не окажется — но его взору предстала донельзя возмущенная физия пацана лет двенадцати, лохматого и нечесаного.

— Псих! Так убить можно! — гневно заорал он.

— Радуйся, что у нас ружья нет, дурак! — не менее гневно заорал в ответ Йаати. — А то мы б из тебя дуршлаг сделали!

— В жопу идите! — заорал в ответ пацан. — Это мой поселок!

— Ты что — купил его, что ли? — ядовито спросил обретший наконец дар речи Йинс.

— Я его первый нашел! — заорал пацан. Он с отвращением сбросил заплесневелую дерюгу. Взгляду Йаати открылось весьма тщедушное создание в чумазой футболке и в шортах. И из-за этого малолетнего шибздика они все чуть не обмарались!..

— Я тут ещё в прошлом году был! — крикнул он.

Пацан возмущенно открыл рот... но слов у него на сей раз не нашлось. Он как-то поник и нахмурился. Йаати даже расхотелось его бить. Он, конечно, с наслаждением надрал бы малолетнему умертвию ухи — но тут в животе у пацана вдруг заурчало, так громко, что услышали все.

— Жрать хочешь? — догадался Йаати.

— А у вас есть? — немедленно спросил пацан.

— Есть, как не быть, — Йис выхватил из сумки палку копченой колбасы и призывно помахал ей. — На всех хватит.

.............................................................................................

Йаати сам как-то вдруг понял, что время уже самое что ни на есть обеденное, — и что он сам жутко хочет есть, словно не завтракал утром, — но его распирало любопытство. Он подошел к сброшенному пацаном балахону. Пацан попятился, но удирать всё же не стал — должно быть, оголодал вконец, насмешливо подумал Йаати. Но сейчас его больше интересовал костюм юного умертвия. Череп, конечно, оказался лошадиным (стыд и срам, что он сразу его не узнал — тем более, что на столбах заборов тут кое-где красовались такие), искусно выдолбленным снизу, чтобы его можно было надевать.

Нагнувшись, он поднял чудовищную кисть. И тут же едва не выронил её — кости в самом деле оказались совершенно настоящие, темные, окременевшие от старости, скрепленные пропущенной в просверленные дырки проволокой. И кошмарные когтищи-ножи тоже. Даже с зазубринами — верно, ими раздирали что-то очень твердое...

— Это ЧТО? — ошалело спросил он.

— Тут в подклети нашел, — буркнул пацан. — Весь костюм этот.

— Это, наверное, натуральная кисть тираннозавра, — предположил Йюн. — Надо в музей будет сдать.

— Моё это! Я первый нашел! — тут же возмутился пацан.

— Звать-то тебя как? — спросил Йис.

— Лйэ, — буркнул пацан. — То есть, вообще-то Лйэвайин, но это длинно.

— А. А я Йис.

Вслед за ним представились и остальные. Лйэ всё ещё с подозрением смотрел на них — впрочем, любой двенадцатилетка, наверное, чувствовал бы себя беспокойно в окружении толпы незнакомых пятнадцатилетних лбов, подумал вдруг Йаати. Особенно если у них есть замечательный повод надрать ему ухи или устроить смертную казнь через защекотание... впрочем, любопытство оказалось сильнее.

— А как ты научился так выть-то? — спросил он.

— Да не я, — Лйэ подобрал с земли глиняную свистульку, размером побольше обычной. Потом что было силы дунул в неё. На сей раз, у всех от звука заложило уши.

— Жуть, — удовлетворенно констатировал Йис. И потянулся за свистулькой — верно, ему тоже захотелось подуть. Но Лйэ моментально спрятал её в карман.

— Моё! — упрямо заявил он. — И вообще, лучше жрать дайте.

— А что ты тут делаешь-то? — спросил Йаати.

— Живу, — с вызовом заявил Лйэ.

— И давно?

— Со вчерашнего вечера, — буркнул Лйэ.

— А родители что?

— А пофиг на них! — возмутился Лйэ. — Сам буду жить.

— Ты что, совсем ку-ку? — спросил Йис.

— Они ухи мне надрали, — буркнул Лйэ. — Пусть теперь помучаются.

— Балда ты, — с чувством сказал Йаати. — За что, кстати?

— Да ни за что! — возмутился Лйэ. — Я всего-то хотел через соседний участок путь срезать! А там собака их на меня как напрыгнет! Ну, я её и пнул, а меня сразу за ухо!

— За такое, родной, ремня нужно дать, — хмыкнул Ву. — Я бы за свою собаку точно дал.

— Ясное дело — клубнику у соседей инспектировал, — с ухмылкой предположил Йаати.

— И никакую не клубнику! — возмутился Лйэ. — Я что, дурак совсем? Там за вишней Тарини переодевается, ну, дочка соседская. Красивая! Я только посмотреть хотел, а тут собака эта бешеная!..

— Ой, как всё запущено... — вздохнул Ву. — Лет-то ей сколько? Тридцать поди?

— Тринадцать, — буркнул Лйэ, почему-то краснея.

— Жуткое дело... — Йаати сразу же вспомнилась кошмарная история с Йаликой. Тогда он сам по дури сиганул в реку с моста — и не убился лишь каким-то чудом. Даже теперь вспоминать про это было больно — про то, каким он оказался идиотом... не в том смысле, конечно, что сиганул с моста (этим он даже гордился — мало кто не убился, сигая в воду с тридцатиметровой высоты), а в том, что ожидал от Йалики каких-то ответных чувств. Девчонки все змеи, мстительно подумал он. Подразнят — а потом плюнут в душу. Из чистого садизма, просто чтобы посмотреть, как человек мучается...

По правде говоря, сам Йаати перепугался в тот миг — он ведь в самом деле не хотел хватать Йалику за попу! Это получилось как-то само собой, вдруг, словно его телом завладел кто-то другой — и он бы, наверное, душу продал за то, чтобы убрать из своей жизни этот чудовищный миг. Вот только его душа никому нафиг не была нужна, да и он сам тоже...

— Да ну... — Лйэ махнул рукой. — Лучше жрать давайте...

..............................................................................................

Лезть в жутковатые избы теперь никому не хотелось, так что мальчишки устроились прямо на улице, на кстати лежавшем тут бревне. Возиться с Йаатиной тушенкой тоже никому не захотелось, так что Йис и Йюн принялись шустро, в четыре руки, резать хлеб и колбасу. Лйэ делал из них бутерброды — и тут же бессовестно жрал их, запивая чаем Йиса. Он действительно был жутко голодный — даже натурально урчал, словно кот, и громко булькал чаем.

— Ты же лопнешь, деточка, — наконец не выдержал Йис, с крайним удивлением глядя на огрызок колбасного батона. Йаати тоже думал, что, с учетом хлеба, этого хватит нажраться им всем пятерым — и вот...

— Я... ик!.. вместительный, — буркнул Лйэ, но жрать всё же перестал. Глаза у него мгновенно осовели, он душераздирающе зевнул и начал клониться куда-то набок.

— Мдя, — непонятно сказал Йюн. — Что б ты без нас делал-то?

— А? — Лйэ сонно взглянул на него. — Домой поперся бы, тут жрать вообще нечего...

— А там тебя снова за ух, — не удержался Йаати.

— Да плевать... — Лйэ снова зевнул. — Нафиг же не оторвут. А тут страшно всё же...

— Умертвия беспокоят? — ехидно спросил Йюн.

— Не. Ночью темнотища же, а вокруг кто-то ходит...

— Души умученных это, — со знанием дела определил Йис. — Ищут, кого бы задушить.

— Души не душат, — неожиданно сострил Лйэ. — Но вдруг медведь?..

— Тут заборы как раз от медведей, — Йюн стукнул по трухлявому уже бревну. — Они же лазить не умеют (1.) А прясло обычное в два счета выдавят...

1. Автор вынужден напомнить, что Сарьер всё же не Земля, и животные, которые занимают экологические ниши земных волков, медведей и т.д. на деле сильно от них отличаются. То, что Йюн называет медведем, ближе к сухопутному кальмару, но и это далеко не полная аналогия.

— Сейчас тут никаких медведей нет, — сказал Йаати.

— Ой, а ты проверял? — спросил Лйэ. — Лично под каждую ёлку заглядывал?

— Им тут жрать нечего, — смущаясь, буркнул Йаати. — Зверья рядом с городом нет же.

— Ага, кроме людей, — тут же сказал Йис.

— Если бы кого-то сожрали — все на ушах стояли бы, — сообщил Йаати.

— Это если медведь сам кости на дорогу вынес и признался: да, сожрал, бойтесь меня! — возразил Йис. — А если человек в лес ушел и сгинул — кто скажет, от чего?..

— Ну так не исчезают же, — возразил Йаати.

— Ой, а тебе прямо начальник милиции на дом звонит и каждый день докладывает, — Йис фыркнул. — Скажут тебе, как же! А я вот точно слышал...

— Ой, да хватит! — махнул рукой Йаати. — Есть давайте...

..............................................................................................

Несколько минут мальчишки сосредоточенно жевали. Колбасы, понятно, не хватило и в ход пошел сыр с батоном Йюна, а потом и сгущенка. Йаати пробил так кстати прихваченным ножом банки и её наливали на хлеб. От которого вскоре тоже ничего не осталось. Банки ещё пару минут ходили по рукам — но вскоре опустели и они... Йаати с некоторым запозданием вспомнил, что впятером они и впрямь тянули минимум на четверть тонны — а прокормить такую вот массу живятины тремя батонами хлеба и огрызком колбасы было сложно...

— Что там у тебя — тушенка? — спросил явно не наевшийся Йинс.

— Да ну, — махнул рукой Ву. — Её на костре надо греть — не жрать же холодную. И хлеба больше нет. — Он толкнул уже явно засыпающего Лйэ. — Эй! Ты что-то интересное нашел? Ну, тут?

— А? — Лйэ дернулся, удивленно взглянув на него. — Не-а. Тут же сто лет как заброшено. Всё уже утащили давно...

— Ага, а костюм этот? — спросил Йаати. — Его ж любой музей с руками оторвет...

— Где нашел, там больше нет, — буркнул Лйэ. Он явно не был настроен делиться с чужаками сокровищами. Даже в знак благодарности за спасение себя от голодной смерти.

— Тогда мы тебя пытать будем, — дружески предупредил Йаати. — Подвесим за ноги и будем их щекотать. Вдвоем. Каждую ногу.

— Попробуйте, — Лйэ хихикнул, представив себе это.

— Его пытать бесполезно, он псих, — грустно сказал Йис.

— Ладно, — вздохнул Йаати. — Тогда сами поищем...

..............................................................................................

Начать решили сразу с башни — чтобы не ходить далеко. Йюн лихо махнул через частокол — и тут же заорал не своим голосом. Все подскочили — но междометия Йюна дали им понять, что тот влетел в зловредную крапиву. Йаати (при помощи пары крепких ударов ногой — не зря же репетировал!) открыл заевшую калитку и они подошли к башне. До ворот было добрых метра три — а лестницы рядом видно не было. Проблему, впрочем, разрешили быстро — Йаати, как самый здоровый, встал у стены, опершись о неё руками, а Йис, как самый легкий, влез ему на плечи при помощи Йинса. Засунув пальцы в щель, он открыл ворота, а потом, подтянувшись, залез в них.

— Что там? — спросил Йаати, отряхивая плечи. Футболку ему, понятно, пришлось снять, а Йис был босиком — но на его ноги всё равно налип какой-то местный сор...

— Да ничего, — буркнул Йис. — Пыль одна. И темно. А-а!

Внутри башни что-то затрещало и с грохотом обрушилось — так, что вздрогнула земля. Потом повисла тишина...

..............................................................................................

Сердце Йаати ёкнуло, но терять время он не стал — отступил, разбежался, и, оттолкнувшись ногой от бревна, подпрыгнул вверх. Инерции, к счастью, хватило — он уцепился за край проема, подтянулся и забрался внутрь.

Здесь и в самом деле ничего не было — лишь в полу зияла свежая дыра. Йаати на четвереньках пополз к ней. Видно в дыре ничего не было, и он сунулся вперед — но тут сгнившие доски под ним рухнули и он тоже полетел вниз...

..............................................................................................

Йаати успел перевернуться в воздухе и приземлился на ноги — к счастью, на мягкую землю, а не на доски с ржавыми гвоздями. Сел на корточки от силы удара, ткнулся ладонями в землю — и замер, привыкая к темноте и очухиваясь после падения. И через минуту понял, что ему крупно повезло — прямо перед его носом в земле зияла свежая дыра. Которую, похоже, пробил Йис. Сам он, ругаясь, возился где-то внизу и от сердца у Йаати отлегло — друг был жив и даже явно цел...

— Ты там живой? — наконец спросил он, осторожно заглянув в эту дыру.

— Нет, подох давно! — недовольно отозвался Йис. — Балда!

— Не сломал ничего? — тревожно спросил Йаати.

— Вроде нет. Хребтиной только треснулся...

Вспомнив про так кстати прихваченный фонарик, Йаати торопливо включил его. До Йиса было добрых метра три. Он сидел на земле, недовольно растирая спину — верно, крепко ей приложился...

Дыра оказалась узкая, но длинная — падая, Йис перешиб прогнившее бревно в перекрытии. По нему Йаати шустро сбежал в подземелье, едва успев затормозить у стены. И замер.

Здесь, в подвале башни, никто не бывал уже целый, наверное, век. Воздух затхлый и сырой, словно в могиле. Никаких распятых на стенах скелетов, ржавых пыточных клещей и других древних ужасов, на которые он уже настроился, к счастью, не было. Были, если так можно сказать, ДОдревние ужасы. В центре помещения — кстати, квадратного, заметно меньше, чем башня — выступал вросший в землю темный камень. А на нем стоял жуткий — без дураков жуткий! — метровый, наверное, череп с ещё вполне уцелевшими зубами-кинжалами. Вдоль стен лежали массивные, совсем нечеловеческие кости. В глаза Йаати бросилась громадная — тоже в метр диаметром, не меньше! — свернутая спиралью раковина. Её раструб зиял жуткой чернотой, словно приглашая дураков сунуть внутрь голову. С потолка на проржавевшей проволоке свисали целые связки зазубренных, словно пилы, зубов, каких-то ромбических щитков с изогнутыми шипами... всё походило на заброшенный запасник какого-то музея...

— Вы там живые?! — донесся снаружи слабый голос Йюна.

— Живые! — крикнул Йаати. — Лестницу ищите!

— Тут под стеной земля осела! — крикнул в ответ Йюн. — Сейчас попробуем подрыть!

— А, хорошо! — Йаати подошел к Йису, который всё ещё ошалело хлопал глазами, и помог ему подняться на ноги. — Сильно болит?

— Ага, — Йис ещё кривился, растирая спину. — Я, когда сквозь землю провалился, чуть не тронулся. Думал, сейчас попаду прямо в ад.

— Меньше думать надо, — Йаати углядел в дальнем углу лестницу, ведущую к люку в потолке. Но, едва он попробовал взобраться по ней, она тут же с треском развалилась под ним...

Он выругался и пошел вдоль стен, осматриваясь. Уже ясно было, что черноверы нашли где-то кладбище динозавров — и натащили их кости сюда, должно быть, приняв их за кости натуральных демонов, по невежеству и недоумению. А при своем бегстве просто засыпали люк и это подземелье на целый век осталось не разысканным...

— Смотри, это, наверное, метеорит, — Йис ткнул босой ногой темный камень. — Жутко холодный. Железо, наверное.

Йаати подошел к нему и сел на корточки. Положил на поверхность ладонь. И невольно вздрогнул. Это и впрямь было железо — темное, оплавленное, всё в странных вмятинах, словно его мяли какие-то огромные пальцы...

Йаати вспомнил, как заглядывал в старую водопроводную трубу, поднятую при ремонте. Тогда его поразила её внутренняя поверхность, вся покрытая множеством острых гребешков — за много лет вода источила металл. Эти вот углубления возникли за секунды — и оставила их не вода...

— В самом деле, метеорит... — удивленно сказал он, не убирая ладони. От мысли о том, что он сейчас касается осколка ядра какой-то планеты, погибшей миллиарды лет назад, по телу побежали мурашки. Не от страха — просто от волнения...

— Это точно надо будет в музей сдать, — сказал Йис. Сейчас он обходил кругом страшный череп, заглядывая в глазницы и одновременно пробуя пальцем остроту зубов.

— Он тонн пять весит, — буркнул Йаати, поднимаясь на ноги. — Или даже все десять.

— Череп? — удивился Йис.

— Нет. Метеорит.

— А как тогда его черноверы сюда затащили? — удивился Йис. — Тогда же кранов и всякого такого не было.

— А ты уверен, что они его ЗАТАСКИВАЛИ? — спросил Йаати.

Лишь сказав это, он обратил внимание на пол. Земляной — но неровный, твердый, словно спекшийся... Железная глыба буквально вросла в него — и не было похоже, что её вообще двигали...

— Думаешь, башню построили уже над ним? — лицо Йиса стало почему-то встревоженным.

— Скорей всего, — Йаати осмотрелся. В самом деле, вполне могло быть, что когда-то — не очень давно, кстати, — тут зияла воронка. Потом вокруг метеорита соорудили сруб и засыпали его землей — а уже на ней возвели башню...

Вдруг в глаза ему бросилась низкая, словно для гномов, дверь — наполовину заваленная старыми костями, так что он не сразу её разглядел. Всего-то из двух досок — но толстенных...

Йаати подошел к ней и потянул за большое железное кольцо — но кованая пластина, к которой оно крепилось, просто оторвалась от двери, тут же ощерившись ржавыми гвоздями. Он толкнул дверь, потом пнул, потом врезал по ней изо всей силы — но дверь даже не дрогнула...

— Бревном сверху прижало, — сразу же определил подошедший к нему Йис.

Йаати присмотрелся. В самом деле — дверь буквально вросла в землю. Открыть её было нельзя — но сотня лет пребывания в сыром подземелье явно не пошла на пользу дереву. Оно натурально превратилось в труху и крошилось под пальцами. Осмотревшись, Йаати подобрал громадный изогнутый рог с частью башки — кстати, жутко тяжелый — и принялся долбить по двери. Но даже так дело продвигалось небыстро — дерево оказалось очень толстое, к тому же, в глубине оно было прочнее. Тем не менее, в конце концов он продолбил дырку величиной в кулак, просунул в неё фонарик и заглянул сам.

Он сам не знал, чего надеется увидеть — наверное, какие-то сокровища — но увидел только низкий ход, перекрытый толстенными бревнами. Конец его терялся в темноте. Пол его был неровный, покрытый какой-то трухой — как подумал Йаати, осыпавшейся с потолка. На стенах росли окаменевшие от старости трутовики, что придавало коридору окончательно сказочный вид. По крайней мере, появись в нем какой-нибудь леший — Йаати ничуть не удивился бы...

— Эй, где вы там? — крикнул сверху Йюн и Йаати едва не подскочил от испуга. Он и думать забыл про друзей...

— Здесь, — ответил он, повернувшись. — Спускайтесь.

— Ага, а назад как? — рассудительно спросил Йюн.

Йаати задумался. В самом деле, он лихо сбежал вниз — но вернуться так не смог бы, обломки бревна поднимались слишком круто. Да и высота великовата, чтобы допрыгнуть до дыры в потолке...

— Тут дверь есть, — сказал он. — А за ней коридор. Он наверняка ведет куда-то.

Это подействовало и в подвал с шумом спустились или спрыгнули остальные, не исключая и Лйэ.

— Ух ты! — тут же выдал он, ошалело осматриваясь. — С ума сойти.

— Ага, — с удовольствием согласился Йаати.

— Ты зверь просто, — с уважением сказал Йюн. — Когда этот вот засранец появился, — он слегка дернул за ухо возмущенно вякнувшего Лйэ, — я чуть в штаны не надул. А ты...

— А я, — Йаати гордо приосанился. — Что бы вы без меня делали?

— Это, знаешь, вопрос, — Йюн тоже подошел к страшному черепу и проверил остроту зубов. Остальные ошалело бродили по подвалу, крутя головами, как в музее. Да это и в самом деле был музей — пусть и первобытный...

Йинс подергал за проволоку, с которой свисала связка здоровенных зазубренных зубов. Проржавевшая проволока оборвалась и зубы шумно посыпались на пол.

— Ничего не трогайте! — несколько запоздало сказал Йаати. — Это научная ценность!

— Ай, да ладно, — Йюн тыкал босой ногой в здоровенную кость, пытаясь перевернуть её. Йинс подобрал один из зубов и вдумчиво проверял его остроту. Йис пытался отнять у Йаати фонарик — верно, ему тоже хотелось заглянуть в дыру. Лйэ крутился между ними, очевидно, стараясь увидеть всё разом. Один Ву стоял более-менее спокойно. — Тут и без нас давно всё перетрогали. Вот если б мы месторождение этих штук нашли...

Через минуту мальчишки собрались у двери. Все по очереди посмотрели в дырку, потом Йаати подобрал рог и снова принялся долбить. Йинс отыскал второй, похожий, и начал помогать ему. Йаати вдруг показалось, что всё происходит в каком-то бредовом, сумасшедшем сне. В потайном подвале, на дне метеоритного кратера, он долбит древнюю дверь рогом какого-то древнего гада, вымершего сто миллионов лет назад — это что, реальность? Ну да...

Всего минут через пять дыра расширилась настолько, чтобы запустить в неё руки — которые оказались куда как более разрушительным орудием. Йаати уперся босой ногой в косяк и потянул изо всей силы. Сгнившее дерево затрещало и он едва не упал, когда отломился большой кусок плахи...

Теперь дело пошло веселее и ещё минут через пять от двери не осталось и следа. Мальчишки замерли, глядя в темный проем. Затхлый и темный проход, ведущий непонятно куда, честно говоря пугал. Но других вариантов не было и Йаати, вздохнув, пошел вперед.

.............................................................................................

Проход был низкий — ему пришлось пригнуться, чтобы не скрести макушкой осевший потолок. Ноги вязли в опавшей с деревянных стен трухе. Сырой и холодной. Ощущения были не самые приятные и Йаати подумал, что надо было бы обуться... но тут его босая нога коснулась чего-то, ещё более холодного. Металла. Йаати разгреб её пальцами сор, и, нагнувшись, поднял нож, который словно сам ввернулся в руку. Ещё более холодный, чем ему показалось сначала — холод его обжег ладонь и пополз вверх по руке, отзываясь мурашками во всем теле. Тем не менее, Йаати не двинулся, глядя на нож, словно завороженный.

Очень, очень необычный нож — ручка его была очень искусно откована в виде уменьшенной копии одной из лежавших в подвале башни чудовищных костей, — скорее, даже нескольких, спаянных друг с другом в виде скелета какой-то ноги, а слегка изогнутый клинок напоминал огромный коготь. Нижняя его часть была неровной, не то неумело зазубренной, не то грубо откованной, но сам он был отшлифован и отливал страшным, мрачно-серым оттенком мертвящего отчаяния...

— Метеоритное железо, наверное, — тут же определил выглянувший из-за плеча Йаати Йюн. — Совсем не заржавел.

В самом деле — Йаати лишь сейчас понял, что пролежавший, наверное, век в сыром подземелье клинок совсем не был тронут ржавчиной. Это было, несомненно, железо — и по цвету, и по тому ощущению холода, которым отзывалось прикосновение к нему. Но железо очень необычное. Йаати помнил, что в метеоритном железе много никеля и оно, на самом деле, ближе к нержавеющей стали по составу, но теория — это одно, а тяжелый, не тронутый ржавчиной нож — совсем другое...

— Это, наверное, ритуальный нож, — сразу же определил Йис, просунувшись между стеной и Йюном. — Которым убивали жертвы.

В другой обстановке Йаати лишь посмеялся бы над ним... но холодная, мертвящая тяжесть древнего оружия в руке вовсе не располагала к смеху. Он лишь сейчас заметил, что снизу, по бокам клинка, торчат ещё два маленьких, изогнутых лезвия, тоже похожих на когти. Эта зловещая штуковина вышла из рук настоящего мастера — но талант его был жестоким...

При мысли, что в руках у него нож, отнявший, быть может, сотни жизней и побывавший в руках настоящих убийц, Йаати передернуло. Он никак не хотел нагреваться в руке, высасывая из неё не только тепло, но и, казалось, саму жизнь, и он почти с облегчением сунул его в настойчиво тянувшуюся к нему ладонь Йюна, а сам, всё ещё ёжась, зашагал дальше.

Почти сразу он увидел, что потолок впереди косо спускается к полу. Подойдя ближе, он понял, что это наклонная, наглухо закрытая дверь.

— Это, наверное, выход наружу, — предположил подошедший к нему Йюн.

Йаати вздохнул. Он надеялся, что подземный коридор выведет их в подземный храм черноверов — может быть даже, с самим Чернобогом внутри, — но такого везения не бывает...

— Как открывать будем? — хмуро спросил Йинс.

— А просто, — Йаати подлез под дверь и уперся в неё плечами. Потом изо всех сил нажал. Дверь затрещала, сверху посыпалась труха — но этим всё и ограничилось. — Помоги-ка...

Йинс втиснулся в тупик рядом с ним и на сей раз они навалились на дверь вдвоем. Она вновь затрещала, уже громче, а потом просто развалилась и в подземелье хлынул яркий свет.

.............................................................................................

Выбравшись наверх, мальчишки замерли, щурясь от солнца и удивленно осматриваясь. Они вернулись на склон над болотом, совсем рядом с тем местом, где переводили дух.

— Наверное, через этот ход выносили тела жертв, — тут же деловито предположил Йис. — И бросали в болото. Там, на дне, целая гора костей, наверное. Или даже НЕ костей. Я читал, что в болотах тела не разлагаются и выглядят совсем как живые.

— Да ну, — Йюн передернулся. — Обычный потайной ход. Такие в любой крепости есть.

— А это тоже обычное? — Ву взмахнул найденным Йаати ножом.

Йаати немедленно изъял его, потом посмотрел на товарищей. Все были чумазые, осыпанные трухой. Одежда их тоже не блистала свежестью.

— Мдя, — Йюн оттянул грязный подол футболки, с сомнением глядя на него. — Йа, где тут можно искупаться? Нас в автобус не пустят такими чумазыми.

Йаати взглянул на часы. Невероятно — но у них оставалось ещё полтора часа времени. Он широко улыбнулся.

— Есть здесь одно место...

..............................................................................................

Они вернулись в заброшенный поселок за своими вещами и барахлом, — как показал Лйэ, в него был куда как более удобный проход через заросли, — потом двинулись в лес, к найденному Йаати в прошлом году озерку.

Шли они не спеша, минут десять — причем Йаати, очень довольный своим положением первооткрывателя, ещё и бессовестно указывал дорогу. Наконец, земля сна­чала полого пошла вверх, потом, круче, вниз, в непрогляд­ные дебри мелколесья. Пробраться через них было непросто, и, оставив их за спиной, Йаати вздохнул с облег­чением. Здесь и впрямь было мелкое озерцо с песчаными бере­гами, — дно большой круглой впадины, похожей на метео­ритный кратер. Йаати невольно подумал, что это и есть метеоритный кратер — ещё один, след выпавшего когда-то в этом месте метеоритного дождя...

— Тут, наверное, тоже жертвы приносили, — предположил Йис, осматриваясь.

Йаати невольно подумал, что для таких вот дел место действительно очень удобное: вогнутые скло­ны отражали звук вверх и уже в двадцати шагах никто не услышит крика...

И недовольно помотал головой, отгоняя эти мысли. Густой мелкий сосняк стеной окру­жал их со всех сторон, лишь над головой сияло чистое безоблачное небо. Во влажном, теплом воздухе беззвучно проносились стрекозы. Хорошо...

Оставив сумку с едой на берегу, он торопливо сбросил одежду и плюхнулся в озерко, смывая с себя труху и пыль. Друзья последовали его примеру. Вскоре они были уже вполне чистые и потому просто плес­кались в мелкой теплой воде. Лйэ, глядя на них, замер, как будто прислушиваясь к чему-то. Вокруг, однако, по-прежнему царила пропитанная влажной жарой тишина, — и он, вздохнув, присоединился к ним...

............................................................................................

Искупавшись, Йаати лег на живот в теплую, нагретую долгим днем воду и замер, положив голову на скрещенные руки — только они и помещались сейчас на берегу. Ему было на удивление хорошо здесь, в этом найденном им тайном месте...

Йис, конечно, растянулся рядом с ним, тоже опустившись в теплую воду, вслед за ним так растянулись и другие, то ли загорая, то ли просто греясь на солнце...

— Здорово, — Лйэ вдруг хихикнул. — Сразу купаюсь и загораю. Красота.

— А знаете, я ещё в детском саду слышал, как в лесу целый класс детей пропал, — вдохновенно начал Йис. — Просто ушли и не вернулись. А через месяц лесник по лесу идет — а там везде детские головы на ветках...

— Слушай, тебе самому не надоело ещё? — Йюн приподнялся на локте, с крайним интересом глядя на него поверх спины Йаати. — Все эти куклы-убийцы, тазы-людоеды, медведи-насильники и всякое такое? Я всего этого ещё в детском саду наслушался — во! — он провел рукой по горлу. — Это уже не смешно даже. Лучше бы про морру рассказал. Она-то настоящая, я её сам как-то раз из окна ночью видел.

— Морра детей не трогает, — неожиданно добавил Лйэ. — Это все знают.

— Я вот не знаю, — возмутился Йис. — Но дети в самом деле иногда пропадают же. В Талзе вон мальчик пропал.

— Это ж два года назад ещё было, — возразил Йюн. — Ну и где Талза и где мы? И сколько в Лахоле детей? Тысяч пятьдесят где-то, да? Ну и кто в этом году из них пропал?

— Так это у нас, а в других областях что? — не сдавался Йис.

— Да так же, — Йюн перекатился на спину, подставив солнцу впалый загорелый живот и прикрыв глаза предплечьем. — Только трепачи вроде тебя всех пугают, что вот, знаете, в Лахоле один мальчик сел на унитаз — и его засосало туда так, что одни глаза в дырке моргали...

Йаати невольно хихикнул, представив себе это. Но Йис не сдавался.

— А ты знаешь, что в канализации живет? Змеи, говорят, там точно есть. Сядешь вот ты на унитаз — а оттуда змея. И всадит клыки тебе в самое дорогое...

— В попу заползет и будет там жить, — опять добавил Лйэ.

На сей раз, заржали уже все. Йис смутился и покраснел.

— Да ну вас! Я в пять лет сам видел...

— Я в пять лет видел, как плюшевый медведь пошел, — неожиданно серьёзно сказал Лйэ. — Перепугался страшно. К счастью, это просто сон такой был. Когда не помнишь, что заснул и всё настоящим кажется.

— А я в пять лет Синий Шар видел, — упрямо возразил Йис. — Что-то в вентиляции гудело, я туда заглянул — а он там.

— Ой, а кто мне рассказывал, что Синие Шары любому, кто их увидит, глаза током выбивают? — возмутился Ву. — А у тебя обе гляделки на месте. Пока что.

— Ну, не всегда, — смутился Йис. — Но я его и в самом деле видел.

— А я вот нет, — возразил Йюн. — Нет, ну вот что за радость — всякую жуть выдумывать? И так дофига страшного есть же. Тот же Город Богов в Ирринае. Из которого порталы ведут в тысячи миров — и кто знает, КУДА они ведут и ЧТО из них может выйти? А от нас до него пятьсот километров всего. А кто знает, что в космосе есть? Первые Люди погибли же. И вообще всё живое. И пять тысяч лет здесь вообще никакой жизни не было. Кто скажет, что этого не повторится?

— Оно слишком страшное же — настоящее, — неожиданно серьёзно сказал Йис. — А тазик-людоед — нет. Он прикольный.

— Ничего себе прикольный, — буркнул Лйэ. — Я, когда про него в первый раз услышал, в ванную боялся заходить.

— А сколько тебе тогда лет было-то? — спросил Йюн.

— Ну, шесть, — буркнул Лйэ.

— Я в шесть лет облаков боялся и дождя, — признался Йаати. — Вдруг нафиг всё затопит? Или вообще облака до земли спустятся и всё с неё сотрут? Целые горы же.

— Ты? — Лйэ приподнялся на руках, с сомнением оглядывая Йаати. — Ты же лось здоровый.

— Когда-то я меньше тебя был, — Йаати улыбнулся. — Вообще пешком под стол ходил. Табуретку к выключателю подвинуть — настоящий подвиг был.

— Совсем мелким плохо быть, — авторитетно заявил Йис. — Никакой вольной жизни же. Года в три-четыре меня всё время пасли — туда не ходи, это не трогай. Вот лет в пять-семь уже на улицу гулять пускали.

— Ага, и в пять лет ты аж на другой конец города убрел, — напомнил Йаати. — И заблудился. И два дня у бабушки какой-то жил, пока милиция объявление не сделала, что потерялся.

— Ой, а кто в семь лет в вагон с углем забрался, чтобы в Тай-Линну поехать? — немедленно напомнил Йис. — Хорошо, что тебя с диспетчерской вышки заметили, а то так и загнулся бы где-нибудь на перегоне. Грузовые ж без остановок идут.

Йаати невольно поёжился. Воспоминания точно были не из лучших — как его, чумазого, вели через весь город, а уж как его встретили дома, и вовсе вспоминать не хотелось...

— Зато я на поезде настоящем покатался, — возразил он. — А ты, бедняга, вечно в городе киснешь...

— Мои предки про тот раз забыть никак не могут, — буркнул Йис. — Сюда-то отпустили лишь потому, что нас пятеро...

— Знали бы они, кто мы, они б тебя в шкаф вообще закрыли и ключ выбросили, — Йюн хихикнул. — Помнишь, как мы с тобой по крыше бегали? А как Ву тебя за руки из люка вытягивал? А Йаати из реки вообще вылавливал, когда ты с веревки навернулся.

При этих словах Йаати вновь поёжился. Именно он подал эту безумную идею — привязать веревку к ферме моста и прыгать с неё, пролетев по дуге над водой. Пока прыгал он с Йюном, всё шло замечательно — но Йис треснулся об воду пузом, нахлебался её и утонул бы, если бы он не вытащил его на берег. Потом бедного Йиса пришлось переворачивать и трясти за ноги, чтобы из него вылилась вода. Хорошо, что никто из взрослых не заметил всего этого безобразия...

— Да ну, всё обошлось же, — буркнул Йис. — А без вас вообще никакой жизни не было бы.

— Это да, — Йаати вздохнул и поднялся, отряхиваясь. — Сохнуть давайте. Уже домой скоро пора...

.............................................................................................

Выбравшись на берег, мальчишки развели костер, — чтобы разогреть тушенку и быстрей обсохнуть. Йис своим ножом ловко вскрыл банки, — после чего Йаати довольно запоздало вспомнил, что забыл взять ложки, так что пришлось есть просто руками. Горячая тушенка, впрочем, оказалась офигенски вкусной, так что данный вопрос мало волновал его...

— Мы словно первобытное племя какое-то, — вдруг сказал Лйэ, обводя взглядом вдумчиво жующий коллектив.

Йаати тоже взглянул на друзей. В самом деле, картинка была та ещё — шестеро голых парней у костра, жрущих мясо руками. Как хорошо, что никто этого не видит, подумал он, мысленно ёжась. Иначе наши ухи точно пострадали бы — а может, даже и зады...

— Ну да, — спокойно сказал Йис, деловито орудуя пальцами уже на дне банки. — И что тут такого? В старину так и жили.

— Ага, особенно зимой, — ответил Йюн. — Когда везде метр снега и мороз минус пятьдесят.

— Минус пятьдесят не бывает, — возразил Лйэ с авторитетом подлинного старожила.

— В семьдесят втором минус сорок семь было, — напомнил Йаати. — Я чуть не околел, когда из гостей от Йюна возвращался. От подъезда к подъезду продвигался, не то б вообще хана.

Он вновь поёжился, вспомнив всё это — режущий легкие морозный воздух, резкий скрип снега под ногами, тусклый синий свет редких фонарей, пышные султаны пара над люками теплотрасс и над крышами, бездонно-черное, усыпанное неистово мерцающими звездами небо, висящий над всем мертво-безлюдным миром стук компрессорной станции — и заползающий в самую душу смертельный холод...

— А люди, между прочим, тогда действительно в лесу жили, — неожиданно задумчиво сказал Йинс. — Просто потому, что никаких городов ещё не было. В землянках, с зимой в шесть месяцев, без электрических радиаторов и центрального отопления. И без колбасы в магазине — что догнал и поймал, то и обед. А если охота вдруг плохая — то кирдык.

Йаати даже передернуло, когда он представил себя той жуткой ночью в этом вот лесу — замерзающего и не жравшего три дня, потому что всё живое прячется от такого мороза...

— Знаете, как Лахола раньше на картах называлась? — вдруг сказал Йюн. — Лаана Маара. Мертвая Земля.

— Фигня, — возразил Лйэ. — Наши предки тут жили же.

— Жили, — неожиданно хмуро сказал Йюн. — А мы вот — смогли бы так жить? Просто чтобы у нас были дети и дети их детей?

Йаати задумался... потом вдруг мотнул головой и поднялся.

— Одевайтесь давайте. Пора к остановке идти...

............................................................................................

Возвращение отряда получилось вполне триумфальное — за поясом у Йаати торчал трофейный нож, а Лйэ вовсю размахивал своими костяными хваталами и время от времени дул в свою свистульку, оглашая весь лес душераздирающими звуками. Интересно, сколько после всего этого появится страшных историй о гуляющих по лесам монстрах, — подумал Йаати и невольно хихикнул. Они-то никаких монстров не нашли — если не считать одного одичавшего в лесу малолетнего паразита — но это было не так уж и плохо — убедиться, что их мир по-прежнему надежен и тверд...

............................................................................................

Как и всегда, обратная дорога показалась гораздо короче. Они обошли болото и углубились в лес. Теперь совсем уже не страшный. Лйэ даже порывался заняться поиском грибов, хотя им точно пока был не сезон...

— Где ты живешь-то? — спросил Йаати, когда они вышли на ведущую к остановке тропинку.

— Здесь, на даче, — буркнул Лйэ. — Шестая Ягодная улица, домик тридцать восемь, — он с надеждой посмотрел на Йаати. — Ребята, может, я у вас у кого-то дома поживу, а? А то мне снова ухи надерут. Или попу даже.

— Нет уж, — мстительно сказал Йаати. — От такого жильца, как ты, я сам в лес жить уйду. И, кстати, хваталки свои нам отдай. Их в музей надо.

— Не отдам, — тут же набычился Лйэ.

— Ну хоть одну, — пошел на компромисс Йаати. — Мы ж тебе, можно сказать, жизнь спасли, обормоту. Без нас ты с голоду коней двинул бы. Или тебя волки бы схарчили.

Лйэ сразу же понурился.

— Ну... ладно.

...........................................................................................

Когда они вышли к остановке, Йаати невольно прижмурился от яркого солнечного света. Потом сморщился и чихнул от жаркого пыльного воздуха. Трофейную хваталку и нож он заранее запихнул в сумку, которая встопорщилась и тяжело обвисла на ремне. Собравшиеся на остановке люди смотрели на них, конечно, подозрительно — но всё же не настолько, чтобы тыкать пальцами или задавать вопросы...

Миновав ворота, они побрели по улицам дачного поселка. Был уже жаркий, пыльный вечер, — шестой час пополудни, уже ближе к концу, — и вокруг почти никого не оказалось. Все нормальные люди в это время пьют чай с ватрушками, подумал Йаати. В нос ему бил дух нагретой на солнце смородины и он печально вздохнул. У него дачи не было и теперь он понимал, что из его детства выпал целый пласт жизни. Низкие заборы, пышная зелень грядок и кустов, небольшие аккуратные домики — всё вокруг было необъяснимо уютным...

Лйэ насупился и тревожно крутил головой — верно, прикидывал, как бы сбежать, насмешливо подумал Йаати. Бедняга...

Он думал о том, как оформить церемонию возвращения блудного сына, но бредущую по улице процессию заметили издали — высокая женщина вышла им навстречу и взглянула на Лйэ весьма критически. Тот вздохнул и поднял повыше трофейную костяную хваталку — но родительницу это не впечатлило. Верно, она успела повидать и не такое.

— Где вы его нашли? — спросила она.

— С ёлки в лесу сняли, — серьёзно сказал Йис. — Шишки от голода грыз.

— Мы его накормили, — поспешно добавил Йаати, заметив, как женщина придирчиво оглядывает сына — не иначе, в поисках признаков безвременной голодной смерти.

— Колбасы дали, — добавил Йюн. — И сгущенки.

— По заду ему надо было дать, — родительница ловко выхватила у сына костяное хватало и попыталась осуществить угрозу, но Лйэ ускользнул за её спину с привычной ловкостью. — Ты где шлялся, паразит?! — возмущенно начала она, крутясь вслед за ним. — Мать тут с ума сходит! А отец тебя ищет в лесу!.. А дедушка в город поехал, в милицию!..

Йаати с друзьями ушли, не дожидаясь финала душераздирающей сцены.

................................................................................................

Уже сидя во мчащемся в город автобусе Йаати, как всегда после удавшегося дня, ощутил ленивое, сонное умиротворение. И, вместе с тем, неожиданную грусть при мысли, что этот удивительный день не повторится...

...............................................................................................

— Ну, куда дальше? — спросил Йис, когда они вышли на улицу из прохладного здания автовокзала.

— В музей, — ухмыльнулся Йаати. — Трофеи сдавать.

— Может, завтра? — спросил Ву. — Поздно уже...

— Ещё семи часов нет, — Йаати взглянул на часы. — А музей до восьми. Представляете, как там все обалдеют?..

...............................................................................................

Ещё через полчаса, исчерпав до дна свой запас финансов в городском уже автобусе, они двинулись к зданию городского музея — старинному, на высоченном цоколе. Широченная лестница вела прямо на второй этаж, к высокому портику с колоннами и часами на фронтоне. Окинув взглядом свой отряд, Йаати, широко ухмыльнувшись, вытащил из сумки костяную хваталку, и, воздев её, словно флаг, пошел по этой лестнице вверх — к триумфу и славе.

Конец.