Гостеприимный мир. Книга вторая - Полёт не туда

— Аа...точно, я забыла, — покаялась волшебница, тут же спросив, — а что планируешь?

— Поддерживающая телесную силу пилюля "Изумрудной крепости" и усиливающая внутренний дух пилюля "Небесного Вдоха". — пробормотал я и спохватившись, объяснил, — Это...как бы сказать, реанимационный набор. Оба лекарства могут добавить силы и воли жить даже свежему трупу.

— А это что такое? — девушка потыкала пальцем в стоящие отдельно и накрытые чашки.

— Ну...это самая неприятное. Это будет "Шесть шагов небесной черепахи". Стоили мне ингредиенты — мама не горюй! — пожаловался я.

— Что делает эта...штука!? — потребовала ответа девушка.

— Ну...она служит для разгона энергетики организма..., — промямлил я, добавив, — вроде твоего "Эфирного Зова"!

Девушка важно покивала и замолчала, наблюдая как я готовлю снадобья. Когда я взял все три маленьких свертка, зажал в руках и приготовился медитировать, она вновь активизировалась с вопросами.

— Ты видела, что я просто смешиваю препараты? Это была обычная фармацевтика. В отличии от тебя я не могу добавлять свою ману в зелья, в моменты, описанные в рецептах, вместо этого, монахи насыщают готовые препараты своими энергиями.

Всё, у матросов нет вопросов. Как и у алхимиков нет никаких волшебных зелий исцеления или жидкой маны в бутылочках. Максимум — нейтральный клей для закрытия ран.

Я принялся насыщать нужными пропорциями энергий завернутые в бумажные талисманы смеси. Гораздо сложнее, чем было бы раньше, но, увы, мне деваться некуда. Сам дурак. Обменял практически филигранный контроль на локальную смену погоды.

Спустя три часа подмокший, несчастный и угрюмо поглядывающий на меня кот шел ко мне, повинуясь приказу. Сопротивляться он не мог, хотя желание убежать от меня на край света и забыть как плохой сон сквозило в каждом его взгляде. Я его понимал как никто, именно поэтому сейчас в ходе эксперимента, скорее всего неудачного, выброшу на ветер чудовищную сумму в почти три сотни золотом. Наш с Ай гонорар за три полностью обработанных от и до дома. До вычета налогов. А я получал приблизительно одну пятую чистой прибыли.

— Ешь. — я указал Коту на первую пилюлю телесной мощи. Тот послушно слопал белый комок и застыл на пару минут, а потом наверное, впервые в жизни замурчал и потянулся. Хорошо.

— Ешь. — я указал на пилюлю духовной бодрости. Кот повторил жевательные процедуры, помялся, отряхнул с шерсти лишнюю влагу и кажется, приободрился еще сильнее.

— Кушай. — мой палец упирался в главную часть моей нелепой задумки. Животное уже смелее слопало последний белый катышек и застыло как статуя.

— А вот теперь скрести все пальцы и начинай молиться, — мрачно сказал я Ай, наблюдая, как животное начинает трястись мелкой дрожью.

Кот стоял и трясся как стиральная машина в режиме отжима. Его глаза остекленели, пасть приоткрылась, показались когти на лапах. Подошедший Барин легко коснулся лапой кошачьей тушки и та со стуком упала на бок. Медведь от такого даже пасть открыл.

— Тебе, скоту, что — периодически кого-то мучить надо? — взревел он.

— Это комплекс реанимационно-разгонных процедур, — процедил я, сжимая и разжимая кулаки от нервов.

— Михаил-сан, Соломон жесток, но только к виновным, — решительно встала на мою защиту японка.

Вокруг животного начала расплываться лужа воды, усы шевелил поднявшийся ветерок, а тушка стала подозрительно искриться.

— Вторая стадия, — напряженно выдавил я. По моим ощущениям кот был еле жив от проносящейся через его тело энергии, которую вырабатывало малюсенькое подстегнутое волшебными пилюлями ядро.

А вот и кровь показалась из ушей, глаз и пасти, пятная белоснежную шерсть наверное самого неудачливого из фамильяров.

— Третья стадия, — больше для себя, чем для других сказал я. Момент истины — если кот перенесет пиковую нагрузку, то будет надежда на поправление нашего с ним горя. В трактате, который мне давали еще в монастыре, было сказано, что стабилизировавшееся ядро умирающего начнет выдавать ровный и мощный ток энергии, который позволит больному даже пережить недельную целительную кому.

Кот пережил.

После пары клинических смертей, искусственного дыхания, моих аккуратных попыток запустить остановившееся сердце, он все таки задышал самостоятельно. Его коматозное состояние перешло в здоровый и крепкий сон донельзя измученного существа. Мы уложили зверюшку в нашу каюту и вернулись на палубу. Да, теперь пока животина не окрепнет, мне нельзя использовать свои способности, иначе обратная связь его доконает. Но судя по обещаниям Барина, стоять нам тут и бездельничать еще как минимум трое суток.

Ранним утром, когда задумчиво разглядывал начинавший суетиться в воздушном порту народ, мое внимание привлекли звуки, доносящиеся с соседнего дирижабля — маленькой торговой лодки, чей баллон висел ниже верхней палубы "Блудницы". Такие летучие яхты были доступны для покупки рядом купцов, промышлявших мелким и дорогим товаром. Легкая, с экипажем не более десятка человек, воздушная лодочка даже вооружения никакого не несла. Какая необходимость, если в случае опасности, маг воздуха почти десяток часов может гнать ее с очень внушительной скоростью по небу? А уж если нанять двух магов, так и вовсе можно работать срочным курьером, летая на магическом форсаже быстрее любой воздушной твари с крыльями.

И вот как раз на такого купца-курьера четверо матросов, сдавленно матерясь, аккуратно затаскивали большую деревянную клетку. Сзади них, взволнованно поругиваясь, шел явно хозяин судна — богато одетый, смуглый и...смертный, как и его команда. Клетка серьезного впечатления произвести ну никак не могла, она была забита каким то еще зеленым сеном, прутья скрипели, раскачивались, вся конструкция жидко болталась в руках моряков и могла служить разве что для удержания тела в глубокой коме. Запах свежей травы и диалог соседей на английском языке долетал до меня безо всяких проблем.

— Аккуратней заносите, раскоряки! Поломаете клетку, так она нам до Вавилона будет мозги пудрить! — суетился купец.

— Так сказали б ей идти своим ходом..., — бурчал один из носильщиков. — Она ж вроде смирная...

— Смирная то смирная, только вот когда вылезает, начинает разговаривать! И смотреть! Хочешь, чтобы она с тобой поговорила или в глаза взглянула, как Хатарусу? — ворчал в ответ купец, пытаясь вытянуть шею и посмотреть за спины работников, сгружавших необычную конструкцию в центре дирижаблика.

— Упаси меня боги! Хатарус до сих пор блюет каждый час! — весело заорал тот же носильщик.

Внезапно из недоклетки раздался чистый и спокойный голос, явно принадлежащий молодой девушке:

— Услышать мудрость способен лишь всеразвитый разум. Выдержать взгляд правды способен лишь крепкий сердцем...

— Переяслава, вот не начинай! — тут же истерически возопил хозяин судна. — Я по твоей вине уже трех работников по портам потерял! Заколебала! Потерпи чуть-чуть! Продам тебя в Вавилоне и занудничай там о своем сколько хочешь!

Переяслава? Была бы у меня шерсть, то встала бы дыбом.

— Судьба несет меня к моей цели. Можно дождаться этого момента и в тишине..., — согласился голос из клетки.

— Неужто она согласилась помолчать? Как так то? — почти со священным ужасом спросил ранее молчавший матрос.

— Мужики! — я не вытерпел и перегнувшись через бортик заорал, обращаясь к купцу и его команде, — У вас там что — дриада? Посмотреть можно??

Купец прищурился, глядя на меня, потом улыбнулся в бороду и крикнул в ответ:

— Вавилонянин? Да, можно! Спускайся сюда!

Я мухой слетел с борта и заторопился по причальному мостику к клетке, сгорая от сложных чувств, но был пойман одним из матросов за плечо. В ответ на мой непонимающий взгляд, он ткнул пальцем в сторону бортика воздушного суденышка и строгим, но благожелательным голосом велел:

— Блевать только туда! И подальше! Иначе будешь мыть сам!

Я согласно кивнул и смело подошел к клетке, не обращая внимания на пакостливые улыбки окружающих меня смуглокожих людей.

Купец широким жестом престидижитатора и конферансье указал мне на дверцы, провозгласив:

— Единственная в мире дриада, существующая без своего дерева!

Клетки дверцы распахнулись. Сидящее внутри существо открыло глаза и посмотрело на меня.

Ох...

В глазах создания не было ни белков, ни радужки, не зрачка. Они были заполнены чем то хаотично-непоколебимым...ничтожно-огромным...абсолютно-несуществующим. Там рождались и умирали вселенные, зарождались цивилизации на трупах богов, плывущих в космосе, все приобретало смысл лишь затем, чтобы тут же его потерять. Музыка звезд, мысли камней, иссушающая влага бездонного колодца знаний окатили меня с ног до головы.

— Здравствуй, Переяслава, — я очень жалко улыбнулся, — Меня зовут Соломон.

— ...эээ, — раздалось из-за спины пораженное.

— Цель достигнута. Молчанию тоже пришел конец... — мелодично сказала Переяслава Нежная, выходя из клетки.

"Переяслава Нежная. Вознесенный дух природы. 85 уровень". Серебряный статус.

По сравнению с теми издевательствами, которыми подвергался по моей вине несчастный Кот, дриаде досталось куда сильнее и снова от меня. На самой заре своего путешествия я нашел в лесу дерево, на котором оттачивал свой единственный прием, который должен был ввергать противников в бессознательное состояние. "Дзен Шлепок" ладонью открывал перед не готовым к этому разумом Эмпиреи Бытия, демонстрируя все пласты реальности под всеми углами одновременно. Я почти не использовал этот прием на разумных, предпочитая убегать, а не драться, но вот дриаде, зреющей внутри ее родного древа, досталось очень немало этих шлепков, отправляющих разум далеко за пределы положенные обычным существам. И в конечном итоге Система написала, что дриада приобрела иммунитет к этому воздействию, тем самым обнаружив ее для меня и вызвав жесточайший приступ стыда.

— Я пойду за тобой туда, где мы сможем говорить наедине. И далее., — проинформировала меня обнаженная девушка с кожей цвета орехового дерева. Она была высока, почти под два метра ростом, очень тонкая и худенькая. Тонкие руки и ноги, тело полностью лишенное даже намека на волосы, глазницы, заполненные иномировой жутью, мешающей разглядеть лицо. И почему то внушительная, пышная грудь прекрасной формы с темно-зелеными пупырышками сосков.

Матросы вокруг нас поспешно отвернулись, а пораженный купец обессиленно сел на задницу.

— Переяслава, а как же я? — бормотал купец. По его сбивчивым объяснениям мы услышали, что дриаду перевозили с места на место более тридцати пяти лет. Странная дриада, несмотря на то, что была свободна, подчинялась почти всем приказам, выполняя команды и просьбы любого, кто называл ее своим хозяином. Защищаться она начинала только при попытках завязать ей глаза, запретить разговаривать или когда ей хотели причинить вред. Получалось у нее это настолько здорово, что хозяева менялись один за другим, рано или поздно ловя ее взгляд или доведенные до ручки пространными философскими рассуждениями. Часто последнее предваряло первое. Польза от дриады была, но сомнительная — девушка-дух могла целый день провести на поле, воздействуя своей магией на семена злаков, но потом искала себе собеседников. Крестьяне, волшебники, многомудрые ученые и тороватые купцы рано или поздно встречали ее взгляд и познавали краешек бытия, отчего уходили в запой с стопроцентной вероятностью. Это продолжалось до тех пор, пока представитель сего достойного купца не заключил договор на транспортировку уникальной дриады в одну из общин виндхальфов Вавилона, славившимся своим неуемным любопытством по отношению к другим живым расам.

Теперь затраты купца и что еще более важно — данное им слово были под большой опасностью. Дриада могла уйти когда угодно, но тридцать лет послушания...

— Не грусти Аркон Карат, — девушка-дух присела на корточки рядом с поникшим купцом и положила тонкую руку ему на плечо. Тот рефлекторно попытался поднять голову и посмотреть на нее, но тут же испуганно вжал назад.

Дриада мягко улыбнулась и...легким движением оторвала свою левую грудь.

Моя челюсть упала вниз.

Затем она оторвала правую. В ее ладонях оказались два мягких мешочка с разошедшимися краями, в которых поблескивали какие-то гранулы, которые она протянула купцу.

— Возьми, Аркон. Это семена катарского праздника и масличного вереска. Они будут расти в теплых местах, где много дождей. Я дарю их тебе в возмещение затрат.

— Благодарю, дриада, — приободрившийся было купец взял у Переяславы подарки, но тут же загрустил. Нарушение слова угрожало лечь на его совесть и Статус несмываемым пятном, а дриада хоть и была тепло настроена по отношению к нему, но наотрез отказалась лететь в Вавилон, дабы там после выполнения сделки, встретиться со мной. Пришлось пообещать, что я встречусь с упомянутыми виндхальфами и объясню им случившееся.

Радуясь тому, что ранним утром команда и пассажиры "Блудницы" спят на борту или по кабакам, я резво оттранспортировал Переяславу в свою каюту, закрыл двери и облегченно выдохнул. Но забыл одну маленькую деталь.

— Этому животному нехорошо. — громко и отчетливо диагностировала Переяслава состояние находящегося в глубоком отрубе Кота. Ай, мирно спящая в обнимку с моим фамильяром, открыла глаза и встретилась с двумя безднами бытия в глазницах дриады. Коротко и обреченно всхлипнув, волшебница потеряла сознание, заставив бывшего духа дерева уточнить, — Теперь им обоим нехорошо!

Мы уселись на полу небольшой кабины друг напротив друга.

— Зачем ты меня искала? — задал я вопрос, пытаясь перебороть чувство неестественности при виде глаз Переяславы. Да, сам себя в свое время подверг куда более...углубленной процедуре, нечаянно зарядив себе своим же приемом в лицо, но там то был шок, а тут, так сказать, наблюдение вживую.

— Всё просто, — обнаженная дриада сидела, скрестив ноги, без малейшего смущения и рассматривала одну из своих тонких длинных рук с изящными тонкими пальцами без ногтей с таким видом, как будто впервые ее видит. — Я была...духом дерева. Еще...неродившимся. Но у нас нет родителей, учителей, наставников. Мы изначально знаем, что будем жить и как мы будем это делать. Принимать участие в круговом цикле природы...цвести, плодоносить, отцветать, умирать. Защищать и помогать. Простая жизнь...простые радости.

Ее тон похолодел.

— Мои сородичи разумны, но они часть цикла. Ты вытолкнул меня из цикла. Я не могу радоваться цветущему цветку, потому что знаю, что неисчислимое множество цветов цветет и гибнет одновременно. Засыхающее дерево? Я видела пожары, поглощающие миры и видела миры, в которых деревья разрушают своими корнями последние следы вымерших разумных. Нет ни горя, ни радости, ни смерти, ни жизни. Ни смысла. Я маленький дух в огромном-огромном мире. Маленький, но куда больше, чем сородичи. Даже самый могущественный из духов может лишь почувствовать биение жизни всего нашего мира. Я видела и знаю, что весь мир лишь жалкая песчинка среди мириадов подобных. Мне нужно понять больше из того, что я вижу. Тебя я считаю ключом к пониманию.