| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Там вовсе не так говорилось! — возразила культурная девочка.
— А кто тут будет возражать? — резонно поинтересовался Кирилл, уже неся ее к дверям.
В возникшем шуточном споре они миновали несколько комнат, погруженных в загадочную темноту, потом длинный коридор с голыми бревенчатыми стенами и очутились в бане.
Баня Веру поразила. Как и все остальное здесь. Раньше ей доводилось бывать в саунах в городе. А когда-то даже, в детстве еще, мыться несколько раз в деревенской бане. Но ни первые, ни вторая не шли ни в какое сравнение с этим сооружением.
Во-первых, размерами, конечно. Но не это было главным. Те бани и парные запомнились Вере исключительно потемневшим от времени кафелем, следами грязной воды на полу и застарелым запахом пропитанного сыростью дерева. Здешняя же отличалась от всех тех уродцев, как Зимний дворец от крестьянской покосившейся избы.
Толстые, грубые на вид, но упруго-мягкие циновки на полу. Дерево стен, отливающее медом в свете фонаря "летучая мышь". На широких скамьях лежали мохнатые белые простыни. И даже пахло здесь не гнилью, а сухим теплым деревом. И сильно, почти до одури — развешенными под потолком пучками сухих трав.
— Ну вот, здесь раздевайтесь, а я сейчас, — распорядился Кирилл и куда-то исчез.
Вера, оставшись с дочерью одна, еще раз оглядела окружающую обстановку. Да, даже без электрического света интерьер производил впечатление. Здесь чувствовалось что-то основательное, неколебимое, навевающее мысли о старинной русской культуре, выросшей в кондовых северных лесах. По сравнению с которой современная традиция наскоро ополаскиваться в душе выглядела чуть ли не чем-то неприличным. Да, те, кто построил этот дом, имели высокое представление о необходимом им уровне жизни. Но это Вера и так уже успела сообразить за свое короткое здесь пребывание. Первый момент изумления прошел быстро, прибавив лишь еще одну деталь к успевшему накопиться перечню странностей. Загадочное и непонятное место стало еще загадочнее. Что ж, пусть так. Тем интереснее будет дождаться объяснений. Пожав плечами, Вера принялась раздеваться. Мыться, так мыться!
Баня и вправду превзошла все Верины преставления от убогих "саун", виденных ей до сих пор. Правда, сперва Кирилл озадачил Веру, появившись в облике, похожем не то на кузнеца, не то на дворника: фартук, рукавицы и невероятный войлочный брыль, прикрывающий голову. Но вскорости она поняла, что нарядился так ее бывший одноклассник не зря. Без этой специфической "прозодежды" вряд ли бы он смог выдержать те условия, которые возникли в парной после пары ковшиков, выплеснутых на раскаленный бок каменки. В конце концов Вера даже согласилась с тем, что была не права, собираясь идти в баню без него. Они с Лидочкой просто помылись бы. Погрелись, как в сауне — и все. Кирилл же не дал ни одной из них ни малейшей пощады. Вера даже с некоторым удивлением, лежа на горячем полке под хлесткими ударами веников, вспомнила свои "сексуальные" опасения накануне, поняв, что совершенно не стесняется Кирилла. И в правду похожего на кузнеца в слабом свете углей, пробивающемся откуда-то снизу, от дверей. Он и в самом деле точно заново отковывал и ее и Лиду, едва не лишившихся жизней в промозглом осеннем лесу, в котором они потерялись, казалось, навсегда, пока он не предстал перед ними неожиданно в облике спасателя...
Когда все, наконец, закончилось, и они сидели, расслабленные и размагниченные, на лавках в прохладном предбаннике, завернувшись в простыни, Вера вдруг поняла, что и в самом деле была близка к смерти. И только вот сейчас, буквально, вырвалась из цепких когтей. Похоже, что "профилактика" Кирилла сделала свое дело. Ее больше не трясло, судорога не скручивала тело, а главное, Лидочка, распаренная как сарделька, спала свернувшись в полотенце, с самым безмятежным выражением лица. Все было позади. Завтра можно будет вернуться в Москву, забыть пережитое напряжение и снова начать жить в привычном и родном мире, ходить на работу, проводить первого сентября дочь в школу. И даже не вспоминать — ну разве что изредка, вдруг, случайно — необычное происшествие. И странную встречу, организованную судьбой с давно забытым одноклассником. У которого тоже, наверное, есть своя какая-то неизвестная ей жизнь и какая-то непонятная работа о которой он не может просто так ничего рассказать. Скорей всего они с Киром не встретятся больше никогда — зачем? для чего? — и только иногда она, быть может, будет изредка вспоминать. Так, случайно. Когда в осеннюю непогоду дождь гроздьями будет сыпать в окно, а ветер гнать по небу низкие свинцовые тучи. Уложив спать Лиду и сама готовясь заснуть, взглянет через ночное стекло и подумает, что, может быть, в этот самый момент ее бывший одноклассник гонит через ночь мощный транспортер, сопровождаемый лаем собак и, встав над верхним люком, всаживает пули из тяжелой винтовки в злобно оскалившегося страшного хищника, которого не может существовать на планете Земля в год одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой...
Вздрогнув, Вера проснулась от того, что Костров со стуком поставил перед ней серебрянную (Надо же! Никак иначе!) чарку, наполненную темной жидкостью с ароматом каких-то трав. И сам опустился на лавку напротив точно с такой же чаркой в руке. Похожий в белой махровой простыне на актера-любителя, вздумавшего изображать римского патриция, пришло в голову неожиданное сравнение. Уж на кого на кого, а на патриция Кир никогда не походил.
— Ну вот, — сообщил он Вере. — Тяпнем, как говорится, на дорожку. И — спать. Думаю, завтра ваш марш-бросок не оставит по себе никаких последствий. А то я сперва было испугался: видела бы ты себя со стороны! Самое то было — вставшую из гроба панночку изображать. Но, как сказано было в одной книжке: "Спокойно, товарыщу шпионэ! Ще панночка не вмэрла!" Вот за это давай и выпьем. А то не каждый же раз Суворова цитировать. Тем более что без уточнения нынче и не поймешь, о котором идет речь... Ну, в общем, я рад, что вам удалось до меня добраться. Прозт! — он залпом вбросил содержимое в рот и, такое впечатление, выпил даже не глотая.
Вера, не понявшая из его речи почти ничего, подчинилась, и тоже выпила.
— Ну, пошли, я вас спать отведу, — поднялся Кирилл. — Собери пока вещи, а я пойду, оденусь.
Шли по полутемным комнатам и переходам, миновали знакомый уже холл. Кирилл нес спящую Лиду, так и завернутую в полотенце. Под ногами пошли ступени лестницы.
— Я вас, пожалуй, у Натальи Андреевны размещу, — говорил на ходу Костров. — У тебя с ней комплекция, по-моему, схожая. Но если что — у женщин в других комнатах одежду посмотришь. Я покажу. Лидочкино к утру высохнет, выгладим — будет как новенькое. Так что ложитесь и спите без забот. Ну вот, пришли, — он остановился и пропустил Веру в небольшую, но уютную комнату с широкой кроватью, шкафами, зеркальным туалетным столиком — всем тем, что неоспоримо придает помещению признаки обитания здесь именно женщины. Причем женщины, любящей комфорт и умеющей его поддерживать.
— А... она кто? Наталья Андреевна? — подозрительно поинтересовалась Вера, почувствовав сразу же некоторую неловкость от того, что придется расположиться в чужом жилище.
— Она? Жена Воронцова. Капитана Воронцова, — пояснил Кирилл. Причем, как все время здесь, совершенно непонятно. — Располагаться можешь свободно. Это я скорей по привычке обозначил, кто где жил. Прежние обитатели здесь вряд ли когда-нибудь появятся, — он положил так и не проснувшуюся Лидочку на кровать. Выпрямился. — Постельное белье в шкафу, извини, пока мы тут еще не успели старое убрать. Я живу, — он указал рукой, — вон там. В комнате Берестина, бывшей, конечно... Если что надо будет, стучи. Ну, это я так, на всякий случай. Удобства у нас тут в конце коридора расположены, если что. Так что желаю спокойной ночи. Как говорится, ужасных снов, кошмарных сновидений, — он улыбнулся. — Да, еще на всякий случай... Хотя после такого дня сон у вас обеих будет крепкий. Если услышишь немного погодя, как мотор заведется — не обращай внимания. Мне после того, как в бане приберу, надо будет кота съездить похоронить, чтоб хищники мелкие не собрались. А то устроят нам тут малоприятный пейзаж.
— Кого похоронить? — не поняла Вера, которая, по сути уже засыпала, но тут странная фраза разогнала сон. — Кота? — она вспомнила кривые изогнутые клыки и безумные желтые глаза. — Слушай, — она взглянула Кириллу в лицо, решившись все же не ждать до завтра. Что-то заставляло ее не относиться чересчур благодушно к происходящему. Эти странные проскакивающие у Кирилла недомолвки, упоминания о каких-то людях, которые никогда здесь не появятся, наконец, хищник. Которого просто не могло существовать на свете. Ей хотелось подготовленной встретить завтрашний день. — Кир, что это за место? Где мы находимся? Если это секретная военная база — то почему нет охраны? Кто тут жил и что ты здесь делаешь? Я ничего не понимаю. — Вопросы, начавшись, полились уже сами собой, совсем не так сдержанно, как Вере того бы хотелось.
Кирилл слушал ее спокойно. Потом вздохнул, словно сожалея, и с неожиданной усмешкой покачал головой.
— Ну не умею я с женщинами обходиться! — признался он сокрушенно. — Лучше бы вместо меня Мишка здесь оказался, он обаятельный! Выспалась бы нормально, завтра на свежую голову все бы и рассказал. Да вот, не получилось! — он развел руками. — Может, все-таки, потерпишь? — спросил он с надеждой. — У тебя же глаза слипаются. А тут в двух словах не объяснишь. Долго рассказывать надо. Ложись спать, а? — он посмотрел на Веру широко раскрытыми глазами. Как умел когда-то еще в школе, если старался в чем-нибудь убедить.
Это было с его стороны ошибкой. Вера неожиданно для себя тоже вспомнила то время.
— Костров! — она даже притопнула ногой, хотя в кроссовках это получилось не так эффектно, как в туфлях. — Кончай издеваться! Или я не знаю, что с тобой сделаю! Валяешь дурака весь вечер! Говори немедленно, а я уже сама решу, слушать мне тебя или нет!
Несколько секунд оба молчали, словно пораженные возвратом в юность. Кирилл пришел в себя первым. Хмыкнув, он посмотрел на Веру с каким-то новым выражением, с интересом даже. Потом медленно произнес с не менее непонятной интонацией малоподходящую к месту фразу:
— Ну что ж... Как говорится, ты сам этого хотел, Жорж Данден... — и уже другим, нормальным голосом продолжил: — Тогда уж не жалуйся на то, что услышишь. Во всяком случае не считай меня сразу сумасшедшим. По крайней мере полностью, — он снова ухмыльнулся совершенно не в тон с серьезностью момента: — Так и хочется возгласить что-нибудь вроде: "Узнай же ужасную тайну!..." — дурашливо пояснил он. — Но это так, ерунда. Отвлекаюсь просто. А это... — он стал вдруг необычно серьезным, печальным даже, и сделал жест, как бы обозначающий все вокруг. — Планета Валгалла, она же Таорэра, тридцать с лишним парсеков от Земли. А жилище это — форт Росс, можно даже для точности сказать форт Росс-2, так будет по всем статьям правильно. Единственное поселение Земли на этой, надеюсь, богом не забытой планете. И учти, — добавил он, следя за выражением лица Веры, — что это никакая не шутка, я тебя не разыгрываю для поднятия тонуса или еще с какими-нибудь целями. Все это самая что ни наесть правда. О чем я завтра с тобой и хотел поговорить. Обстоятельно. А теперь — может тебе снотворного принести? Или так сумеешь уснуть? И не забудь: тебе еще дочку укладывать.
Это напоминание, пожалуй, было самым своевременным. Лидочка была надежной связью Веры с реальностью.
— Но ты... как? Может, мне это снится? — с надеждой спросила она, сама понимая нелепость вопроса.
— Ага. И снится тебе как раз мой сон, что интересно. Не знаешь, почему? — поинтересовался Костров. — Я тут обитаю. Знаю про это место почти все, а ты никакого представления не имеешь. Или имеешь? — неожиданно спросил он.
Вера поглядела в ответ растерянно.
— Не знаю... Но я ведь могла все это выдумать... Ой, о чем это мы?! — прервала она сама себя, схватившись за голову и тут же отпустив: на сон происходящее не очень-то походило. — Костров, это твои штуки! — обвиняюще сказала она. Снова только после этого сообразив абсурдность подобного утверждения.
— Ага, а еще можно пощипать себя для верности, — подсказал ей Кирилл, наблюдая за ее реакцией. — Или меня. Или вовсе друг друга. Только я думаю, этого не требуется. Понимаешь теперь, почему я тебе до завтра не хотел голову ничем таким занимать? — вернул он разговор в более прагматическое русло. — Но, похоже, правы были селигерские плотники: когда ни помирать, все равно день терять, — он хмыкнул, потом присел на банкетку у зеркала, спросил: — ну что, мать командирша, будем сейчас допрос мотать или до утра погодим? Никуда оно от нас не денется. Могу это точно обещать.
— Ох, Кир... — Вера, обхватив себя руками, посмотрела на сидящего в небрежной позе на банкетке Кирилла и поняла, что ничего не понимает совершенно. Действительно, прав он был, откладывая объяснение назавтра. Причем в сказанное им она поверила без колебаний. Слишком нелепо было бы предполагать, что на стоящей отчего-то без присмотра даче живет преспокойно неизвестно откуда здесь взявшийся сумасшедший. Да еще ее одноклассник.
Конечно, у Веры теснилась в голове масса вопросов. Обо всем. Начиная от того, как сюда попадают и заканчивая тем, почему вообще стоит этот дом на неизвестной планете. Но она понимала, что все просто не выскажет. Возникнут новые. А за ними еще... А глаза после тяжелого дня, несмотря на будоражащую новость, все равно так и норовили закрыться сами собой. Видимо и в этом Кирилл был прав, предлагая перенести разговор назавтра. И Вера, пусть и с некоторым усилием, согласилась с этим решением. Хотя далось оно ей нелегко.
— Хорошо, давай завтра, — кивнула она, глядя на Кирилла с остатками надежды: вот он сейчас рассмеется и скажет, что разыграл доверчивую дуру по поводу неожиданной встречи. И можно будет с облегчением простить ему мальчишескую выходку. Хотя бы за то, что он уже сделал для них с Лидочкой. Ну, подумаешь, пошутил неудачно. Бывает...
Но Кирилл, выслушав ее, в ответ серьезно кивнул и встал.
— Ну, тогда спи. Чувствую, правда, что спокойной ночи у тебя не будет. Но тем не менее... Желаю отдохнуть.
Он повернулся и шагнул к двери. Уже держась за ручку с той стороны, обернулся, посмотрел.
— Да не переживай! Бог даст, перемелется. Все, что было на сегодня — кончилось. И вообще... Помнишь, фильм был такой, ты должна была его видеть. Там Полад Бюль-Бюль Оглы играл. Вместе с Дуровым и Мухтарбеком Кантемировым. Ну, откуда песня еще была — "Хар-роший человек — интеллигент!" Помнишь? Так там фраза имелась хорошая, очень к месту подходит. Да и сам фильм так и назывался: "Не бойся, я с тобой!" Вспомнила? — и, дождавшись, когда на лице у Веры появится слабая улыбка, закончил: — Ну, тогда действительно, спокойной ночи. Спи. И не бойся ничего — я с тобой! — улыбнулся, вышел и закрыл дверь.
Вера, все еще обхватив себя за плечи, послушала, как затихают его шаги в глубине дома, а потом почувствовала, что как-то и в самом деле — стало легче. И с неведомой планетой показалось не так все ужасно, как в первые минуты. Сумела же она, в конце концов, не упасть без сил в промокшем осеннем лесу, пробираясь сюда. Только выяснить бы еще, как они с Лидочкой сюда вообще попали... Но эту мысль Вера уже вполне уверенно отогнала прочь. До завтра. Спать! Все вопросы потом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
