Просто судьба

Пролог.

Январь 2006 года. Екатеринбург.

— Игорь, я ходила к врачу. Срок уже два месяца.

— Что еще врач сказал?

— Толком ничего. Сказал, что нужно придти к нему уже по записи. А там посмотрим.

А потом тишина. Я стояла под дверью, еле сдерживая слезы.

Наконец, раздался голос матери:

— Ты рад?

— Да, милая, я рад. Спасибо тебе, — ответил ей отчим.

И в его голосе действительно чувствовалась любовь. К матери и к этому малышу.

"Не хочу, не хочу, не хочу, — напевала я про себя, в то же время натягивая джинсы и кофту. — Почему в моей семье? Почему я? Почему они?"

У меня тряслись руки. Я не хотела этого ребенка. Никогда. И до этого даже не задумывалась о такой перспективе. Всегда была единственным ребенком в семье, любимым, хоть и не родным. Я знала, что мать меня любила. А отчим...он был для меня всем. Всем миром, примером, смыслом жизни.

Глава 1.

Они с матерью познакомились, когда мне было четыре года. Мама только развелась с моим настоящим отцом. И в ее жизни появился Игорь. Мама всегда рассказывала о том, как они познакомились. Игорь развелся со своей женой, отдал той свою квартиру в Новосибирске и уехал с одним пакетом в Екатеринбург, к другу. А там уже и познакомился с моей мамой.

Мама говорила, что боялась его. Точнее не его, а новых отношений, новой боли. Нового разочарования. За меня боялась. Но Игорь с первого взгляда полюбил и мою мать, и ее дочку. Меня. И переехал к ней после месяца знакомства.

Они оба в то время работали изо всех сил. Время непростое, денег мало, я маленькая. Отчим брался за любую работу, так же как и мать. Но всегда старались уделять мне время. Особенно отчим. Отец. Игорь.

Забавно, но я никогда его так не называла. Папа. Хотя и понимала, что он сделал для меня больше, чем настоящий отец по крови, которого я и видела всего раза два за семнадцать лет.

А мать злилась.

— Почему ты так себя ведешь, Алена? Что он тебе сделал? Или ты специально это делаешь? Специально, да? Чтобы меня позлить? Он все для тебя делает, а ты? Его не любишь, так о матери подумай. Что Я тебе сделала?

Но я просто молча уходила. Даже когда была маленькая. И продолжала называть его Игорем.

Он привык. Все привыкли. И к годам десяти этот вопрос в нашей семье не поднимался никогда.

Со временем Игорь и мама более-менее встали на ноги. Игорь открыл собственное дело, мать ему во всем помогала. А я сидела с бабушкой.

Потом все было почти как в обычной семье. Первое сентября. Мы поехали выбирать большие банты, большой рюкзак и красивый дневник. А на линейку выбрались все родственники. Игорь взял камеру, ведь меня должен был пронести на руках большой мальчик, а я звонила в колокольчик.

Я улыбнулась, вспоминая это. Больше всех, казалось, волновался именно отчим. Хотя и пытался это скрывать.

— Смотри, не урони девчонку, — хмуро поглядев на вмиг присмиревшего парня, произнес Игорь. — Головой отвечаешь, понял?

Мальчик усиленно закивал.

— Да не волнуйтесь вы, — с улыбкой произнесла моя классная руководительница. — Не уронит он вашу дочку. Он парень толковый и сильный.

— Я ему не дочка, — тихо произнесла я и сразу отвернулась от нахмурившихся родственников.

Все замолчали. Затем, Анна Сергеевна, откашлявшись, подошла ко мне и взяла за руку.

— Ну что, недочка, пошли в колокольчик звонить. Готова?

Анна Сергеевна. Я улыбнулась, не обращая внимания на холод зимней ночи. Человек, который меня всегда понимал. И любил. Просто любил. Не потому, что был связан со мной долгом, обязанностью, кровным родством, а просто любил. Меня. Такую, какая есть.

Зазвонил телефон. На экране высветился домашний номер. Мама.

Я не взяла трубку. Да и зачем, если сейчас все равно услышу другой номер. Другой голос.

Я не ошиблась. Я никогда в этом не ошибалась.

— Алло.

— Где ты? — раздался в трубке спокойный голос отчима.

— Гуляю.

— На ночь глядя?

— Да.

— Иди домой.

— Не хочу.

Пауза. Нет, не так. Тишина. Такая знакомая и родная.

— Алена, — тихо сказал Игорь, — Иди домой. Мы ждем тебя.

Мы. Всегда мы.

— Хорошо, — так же тихо ответила я. — Иду.

Глава 2.

— Ты где была? — с порога накинулась на меня мать. — Ушла, ничего не сказала. Я тут испереживалась вся. Почему Игорь должен по ночам тебя искать? Совсем совесть потеряла.

— Я никого не просила меня искать, и я уже пришла. Дай пройти, я устала, а мне завтра рано вставать.

— А нам, можно подумать, завтра рано не вставать. Ты вообще о семье думаешь? Обо мне хоть немного?

— Вика, успокойся, — Игорь вышел в коридор, услышав, что мать начала повышать голос. — А ты, — повернулся он ко мне, — иди спать.

Я молча, не поднимая глаз, проскользнула мимо них.

— Игорь, да что это такое? — услышала я мамин "шепот". — Шляется, где хочет. Еще и неизвестно с кем шляется. Ты посмотри на нее! Кого мы вырастили? Эгоистка натуральная. Мать вообще ни во что не ставит. Как с ней разговаривать?

— Вика, успокойся, — голос отчима я уже плохо слышала. Но он никогда его не повышал. Особенно на мать. Ну, почти никогда... — Это возрастное. Пройдет. Тем более, она просто прогулялась. Это не преступление.

— Знаю я это прогулялась, — продолжала она ворчать. — Вон, у соседки Наташка уже прогулялась. Пришла под утро пьяная как не пойми кто. Тоже прогулялась...

Дальше я перестала все это слушать и закрыла дверь в комнату. Мама всегда любила такие разговоры. Сплетни, толки, грязное белье. А Игорь только снисходительно на это улыбался. Хотя я никогда этого не понимала.

Наташка Куцова. Моя лучшая подруга. Моя ровесница. Бойкая, заводная девчонка. В какие переделки мы с ней только не попадали. Мы были продолжением друг друга. Понимали друг друга с полуслова. И знали, что рядом есть кто-то, кто поможет тебе.

Я взяла ноут. Пока он включался, я переоделась в пижаму, разобрала постель и выключила свет.

Включила веб-камеру, ночник и набрала Нату. Она ответила сразу:

— Привет, Лёна. Что это ты так поздно названиваешь?

— Привет, Натка. Как дела?

Ната сразу по голосу поняла, что что-то случилось. Она всегда понимала.

— Что опять твои натворили? Ты почему такая убитая? Вроде ж только отживела. Опять он? — шепотом произнесла подруга. Она редко называла Игоря по имени, зная, что оно для меня значит.

— Нет, не он. Мама беременна.

Тишина.

— Поздравляю, Лён, — сказала она. — Или тебе надо посочувствовать? — на мгновение Куцова задумалась, а потом серьезно произнесла: — Ты когда узнала?

— А я и не знаю еще. Как бы.

— Она тебе не сказала?

— Нет, я случайно услышала.

— А Игорь?

— Он рад.

— А ты?

— Тебе честно?

— Как всегда.

— Мне больно. Мне больно от того, что она мне не говорит. Мне больно от того, что я теперь чужая здесь. Наверно, правильно мать сказала, что я эгоистка. Я должна радоваться. И я радуюсь. За Игоря. Он давно хотел ребенка.

Я понимала, как это звучит. Дети — это цветы жизни. Я всегда любила детей. Всегда хотела вырасти и родить девочку. А теперь понимала, что моя жизнь рушится. Я привыкла, что, несмотря на все мои "выкрутасы", как говорит мать, я все равно буду любимым ребенком в семье. Потому что я единственная. В моей семье меня любили только поэтому. Бабушка любила меня как единственную внучку, мать — как единственную дочь. И я чувствовала это. И все это чувствовали.

А теперь...я не знала, что будет дальше. Чем старше становился этот малыш, тем быстрее я умирала. Хотя я уже любила этого ребенка. Его ребенка. И ненавидела его. Ее ребенка.

— Лён...

— Что?

— Я рядом.

И мы просто молчали. Где-то я прочитала о том, что если тебе приятно разговаривать с человеком, это не значит, что вы друзья. С Натой я могла просто молчать, и она всегда понимала меня. Как и я ее. Мы во многом были похожи.

— Не повезло нам с родней, Лён, — очень часто повторяла она. — Особенно с отчимами, — подумав, она всегда добавляла: — Хотя тебе не повезло больше. Своего я всего лишь ненавижу.

Многие считали нас избалованными папенькиными дочками. Особенно Нату. Я же была просто тихой и странной. А она нет. Если ей было плохо, то она улыбалась. Всегда улыбалась и радовалась жизни.

— Клин клином вышибает, — говорила она о своем поведении.

Возможно. Но очень часто этот клин попадал по ней.

— Что будешь делать?

Я вздрогнула от ее голоса.

— Пытаться жить, — честно ответила ей.

— А когда они тебе скажут?

— Я не знаю.

— Ну что ж, — преувеличенно бодрым голосом произнесла Куцова, — тогда и будем думать. А сейчас быстро спать. Все понятно?

— Да, — улыбнулась я. — И вечно ты норовишь командовать.

— Я старше, — отрезала Наташка. — И ты должна меня слушаться.

Ну да, как же. На два месяца.

— Спокойной ночи, Нат.

— Спокойной ночи, Лён.

Я чувствовала, что моя жизнь завтра измениться. Но это будет завтра. А пока...пока я просто буду спать.

Глава 3.

— Алена, вставай. Уже семь. Ты сколько будешь спать? Опять же проспишь.

Я открыла глаза. Утро. Школа. Последний класс. Ну да, помню-помню. А так неохота. Я медленно потянулась. На улице мороз. В комнате не очень холодно, но под одеялом все-таки теплее.

"Еще две минутки, — сонно подумала я. — И я встану".

Проснулась я через двадцать минут и даже смогла это сделать самостоятельно. Больше меня никто особо не трогал. Мама всегда считала, что у нее есть определенный список того, что делать с ребенком. И как это делать. Ничего лишнего. Одел, обул, накормил, выучил. Тот минимум, который должна выполнять каждая добропорядочная мать, чтобы казаться заботливой. Добропорядочная, а не любящая.

Я встала, убрала постель, собрала сумку, оделась. Потом пошла умываться. Я никогда не ходила в домашней одежде по дому. Мама запретила. Еще лет в четырнадцать. Никаких халатов, пижам, комбинаций, ночных рубашек. Все только в своей комнате. Хотя мне это даже нравилось. Свое личное пространство, куда семья старалась не вторгаться без особых на то причин.

Игорь и мама сидели на кухне и завтракали. Отчим читал газету, а мама смотрела телевизор. Обычная семья. Обычное утро.

— Доброе утро, — произнесла я.

— Доброе, — ответил Игорь.

— Опять проспала? — мама опять начала ругаться. — Я же сказала, вставай пораньше. Посмотри на улицу. Ты по такой погоде не успеешь доехать. И я не пойду в школу, если меня вызовут из-за того, что ты прогуливаешь.

— Вик, я ее довезу. Все равно мне перед работой надо к Олегу заскочить, а он рядом с ее школой живет.

— Нет, пусть идет сама. Сама проспала, сама пусть и идет. Ты не таксист, в конце концов.

— Вика, на улице холодно. Успокойся, я ее подвезу и все.

— Раньше надо было думать...

— Вика! — повысил голос Игорь. — Я ее подвезу.

Я стояла и наблюдала за этой сценой. Все будет как обычно. Мама промолчит. Пока. Но когда отчима не будет дома, мне за все влетит.

— Ты когда домой придешь? — мать решила не замечать повышенный тон Игоря и снова переключилась на меня.

— Поздно. Я у Славика буду.

Это был единственный аргумент, против которого мама никогда не возражала. Славик так Славик.

— Постарайся не особо задерживаться, ладно? — ее голос смягчился. — Погода все-таки плохая, да и на улице темно.

— Да, конечно, — я безразлично пожала плечами. — Вечером буду дома.

Игорь нахмурился и отложил газету.

— Я буду ждать тебя в машине, — сказал он мне и ушел.

Вот так просто.

Я уже обувалась в прихожей, когда ко мне подошла мама.

— Видишь, что ты натворила? Не дала человеку поесть спокойно. Он теперь до вечера на работе голодный будет.

Я промолчала. Я привыкла пропускать ее слова мимо ушей. Так проще.

— Ты мне ничего не хочешь рассказать, мама? — тихо спросила я у нее.

Мама напряглась. И даже испугалась, хотя я задала простой вопрос.

— Алена...давай не сейчас? Я уже опаздываю, у меня дела, к тому же Игорь тебя ждет. Вечером, ладно?

— Да, мам. Конечно. Я в школу. Люблю тебя.

"Вот и поговорили, — подумала я, спускаясь с лестницы. — Мама с дочкой, блин".

Игорь курил. Он всегда курит, когда нервничает.

— Ты готова? — спросил он.

— Да, готова. Поехали?

Он не ответил. Мы молча сели в машину. Отчим завел мотом, пристегнулся, включил печку.

— Ты будешь Наталью ждать?

— Нет, она своим ходом.

Наташка не любила с нами ездить. Как-то раз попробовала, а потом вспоминала об этом месяц.

— Чтобы я еще раз с вами осталась в замкнутом пространстве? Да я с ума сойду через десять минут. С вами ж рядом находится невозможно, не то что жить. Ты себя со стороны видела? А его? Вот и не нужно. Мне еще дорога моя психика.

И слово свое она держала. Не знаю, замечал ли Игорь такое отношение или нет, но он не обращал на это внимание. Так проще.

— Ты надолго сегодня задержишься? — минут через пять поинтересовался он.

— Уроки в три заканчиваются.

— А у твоего...Славика?

— Как получится, — тихо ответила я, глядя Игорю прямо в глаза. — А что?

— Я волнуюсь, — также тихо сказал он мне.

— Я знаю.

Да, он никогда мне не врал. И действительно волновался обо мне.

— Лён... — такой хриплый и такой родной голос. — Боже, Лён, ты...Твою мать! — он со всей силы саданул кулаком по рулю. Разжал руки. Снова сжал.

А я просто наблюдала за его попытками самоконтроля. Но только сердцу в этот момент было непросто.

— Игорь, я зн...— договорить не успела.

Игорь перетащил меня к себе на колени. Крепко сжал. Не давая дышать, не давая двигаться.

Мои руки у него в волосах, его — в моих. Сердце к сердцу. Дыхание в одном ритме. Чувства в одном темпе. Эмоции — одни на двоих.

— Что ж ты делаешь, Лёна, — прошептал он. — Я тебя сейчас почти ненавижу.

— Знаю, я тебя тоже.

Почти признание. Все рядом и все относительно. Мы — рядом.

— Я не могу тебя отпустить, ты понимаешь это? И жить так больше не могу. Потому что сил нет, — он начал меня целовать. Губы, щеки, глаза. — Не могу. Ты понимаешь, что я, когда с Викой сплю, себя грязным чувствую? Словно тебе изменяю, — по моим щекам потекли слезы. — Тихо, маленькая моя, прости. Тшшш, пожалуйста, не плачь, родная. Лёна, черт, да что ж ты делаешь?

— Закрой рот, Игорь, прошу тебя. Пожалуйста, закрой. Я почти ненавижу тебя, ты понимаешь это? — повторила я его слова, отвечая на поцелуи. — И отпустить не могу. Не могу.

Не было никакой нежности. Было наказание. За все. За боль, за любовь, за вину. Он выжигал меня. Его губы ставили клеймо. Руки сжимали так, что почти причиняли боль. Как и мои. Безысходность. Мы оба чувствовали ее. Потом вина. Но это будет потом, а сейчас...мы вместе, мы одно целое. Один мир для двоих. Одна жизнь на двоих. Одна душа на двоих.

Глава 4.

Я не знала, сколько прошло времени. Вроде я даже успела задремать, но было жутко неудобно, хотя Игорь и пытался поудобнее меня устроить.

— Игорь? — мой голос был немного хриплым, но дыхание уже успокоилось.

— Ммм?

— А как мы здесь оказались? — я оглянулась через плечо и лукаво на него поглядела.

— Ну, я предложил тебя подвезти, потом ты села в машину, а потом...

Я рассмеялась.

— Нет, я не об этом. Как мы на заднем сиденье оказались?

— А ты не помнишь? — ответил он голосом, из которого так и сочилось мужское самодовольство.

— Нууу...смутно. Очень.

Он улыбнулся. Мне всегда нравилась его улыбка. Но только ее редко можно было увидеть на его лице.

Игорь рано понял, что такое ответственность. Отец у него умер, когда сыну было лет десять. Он жил только с матерью. Работал как проклятый. Сразу после школы женился. Я слышала, как Игорь рассказывал об этом матери. О своей первой жене. О том, что были молодые, не сошлись характерами, да и цели в жизни у них оказались разные. Отчим всегда мечтал о большой дружной семье, о куче ребятишек, а его жена...она хотела встать на ноги, реализоваться. И вообще смутно понимала, что такое семейная жизнь.

Они развелись почти друзьями. Во всяком случае, я поняла именно так. Игорь говорил, что все прошло без скандалов, по-семейному, шутил он. Разошлись, разъехались, но мечта о большой и дружной семье у него все равно осталась. Хотя отчим редко об этом говорил. Но мне и не нужны были его слова.

— Почему ты остался с нами? — спросила я у него как-то.

Он сразу понял, о чем речь.

Почему из всех девушек он выбрал именно маму? Женщину с ребенком, хотя вокруг него всегда вертелось множество и более красивых, и более свободных, и более раскрепощенных женщин. Мама всегда улыбалась, когда вспоминала те времена. Говорила, что это была любовь с первого взгляда. Говорила, что сразу поняла Игоря. Знала, что он никогда не обидит нас и будет любить.

— Я знал, что так надо.

— Кому надо?

— Всем нам.

Вот и весь разговор. С Игорем очень тяжело было разговаривать на личные темы. Он словно одевал на себя броню, причем в несколько слоев. Но, по словам Наты, если я чего-то хотела, то всегда шла на таран.

— Игорь, что теперь будет? — тихо спросила я.

Он не отвечал. Слышно было только дыхание. Одно на двоих.

— Все будет как надо, — он говорил так, словно каждое слово давалось ему с трудом. -Мы с твоей мамой распишемся, она родит. Ты поступишь в университет, выучишься, устроишься на работу, — Игорь сжал зубы, — выйдешь замуж. Все как в обычной семье.

Как в обычной семье. А КАК в обычной семье?

— Ты уже все решил, так ведь? — я не смотрела ему в глаза. Просто потому, что не могла. Многие проблемы я продолжала решать как ребенок. Закрывала глаза. Как в детстве. Если ты не видишь кошмар, то его и не существует.

— Здесь нечего решать. Я не могу их бросить. Ты понимаешь это.

Да, понимаю, но все равно больно.

— Да, Игорь, я знаю, — я зашевелилась. — Отпусти меня, мне нужно одеться.

Он не хотел. Не разжимал руки. А я не спешила вырываться. Мы просто сидели, впитывая это спокойствие. Это время, которое принадлежало нам. Наша тишина.

Я вздрогнула, когда зазвонил мобильный. Не мой. Игоря. Мы быстро нашли его куртку среди всего этого бардака, но вот телефон вытащить оказалось сложнее. Игорю пришлось одной рукой приподнять мои бедра так, что пятками я упиралась в дверь, а руками — в сидение авто по бокам от отчима. Наконец, разрывающийся телефон был извлечен из недр куртки.

— Да! — рявкнул отчим в трубку. — Я занят!

— Игорь, ты чего орешь как на пожаре? — я услышала голос дяди Олега, друга Игоря и по совместительству партнера по бизнесу. — Я тебя с утра жду. Где тебя носит?

— Олег, я подъеду минут через двадцать, — Игорь уже заметно успокоился, — Алену до школы подвозил.

— Ааа, ну это дело, — голос у дяди Олега тоже смягчился. — Эта егоза рядом? Если да, то передавай ей привет.

Я улыбнулась. Дядя Олег всегда меня называл егозой, с детства. Хотя я уже выросла и характер стал более спокойным, но для него я осталась все тем же подвижным бесенком с разбитыми коленками.

— Хорошо, передам. До встречи.

Игорь отключил телефон, повертел его в руке, затем отложил. Я пересела с его колен на сиденье. Начала одеваться. Действие, повторяющееся сотни раз.

— Ты до школы меня довезешь? — чтобы не смотреть на него, я начала возиться с пуговицами блузки.

— Да, конечно, — он помолчал. — Ты опоздала?

— Не страшно, — пока я одевалась, Игорь успел полностью собраться и пересесть на место водителя.

В полной тишине мы доехали до школы. Без слов я вылезла из машины, взяла рюкзак и уже хотела закрыть дверь, как отчим произнес:

— Не опаздывай вечером, ладно?

Я печально улыбнулась и ушла.

Глава 5.

— Натусь, что было? — я зашла на урок как ни в чем не бывало. — Не сильно ругались?

— Вот она, красавица, явилась, — Ната с иронией посмотрела на меня. — А я знаю, что подарю тебе на день рождения.

— Эээ...и что? — я, мягко говоря, пребывала в шоке. Только Куцова могла так менять темы разговора.

— Расческу, — невозмутимо ответила она.

— У меня есть, — я косилась на нее как на сумасшедшую. — Зачем мне еще?

— А ты себя в зеркало видела? У тебя на голове как будто бегемоты твист танцевали.

Я покраснела, когда Наташа протянула мне расческу, и быстренько, пока никто не особо присматривался, привела прическу в порядок.

Куцова всегда могла иронизировать на эту тему, но никогда не просила меня рассказывать все подробности и не выпытывала у меня то, что я не хотела рассказывать. Она очень тонко чувствовала границы личного пространства и никогда не пыталась их перейти без приглашения.

— Зачем мне чужие тараканы, когда мне достаточно своих? — так ответила она мне, когда я спросила ее об этом.

Пригладив волосы, поправив одежду, я наконец-то вытащила тетрадку и села на свое место. До урока оставалось еще минут пять.

— На уроке Анна Сергеевна была. Рассказывала о том, что же такое ЕГЭ и с чем его едят, — Наташка понизила голос, чтобы остальные не особо прислушивались к разговору. — Так что ты не особо много и пропустила. Ах да, еще была лекция на тему "Наташа, когда ты возьмешься за ум?" от нашей классной. Все до скукоты обычно.

Ну да, в принципе, так продолжалось изо дня в день. Но очень немногие знали Куцову так, как я. Все видели недалекую, красивую, избалованную, острую на язык папенькину дочку, зажигающую по ночам в ночных клубах, а я знала очень умную, милую, верящую в любовь девушку, которая боится верить людям и бежит из дома.

Прозвенел звонок. В кабинет зашла учительница русского.

— Здравствуйте. Встали, будьте любезны.

Наташка скорчила рожицу, изображая учительницу и ее забавную манеру складывать губы трубочкой. Все как всегда.

Я улыбнулась. Мне казалось, что именно эта размеренность и постоянство не дают мне окончательно сойти с ума.

Наконец-то раздался звонок с последнего урока. Мы с Натой, не сговариваясь, с облегчением выдохнули. Наконец-то. Мне начало казаться, что этот день никогда не закончится.

— Ты сейчас куда? — спросила меня Ната, собирая вещи. — Может, пойдем прогуляемся? Или в клуб заскочим? Мне все равно перед работой надо туда зайти.

— Не знаю, — я с сомнением посмотрела на подругу. — Мне надо к Славику, — от осуждающего взгляда Наташи на душе стало совсем плохо. — Ну что ты на меня так смотришь? Я матери пообещала, иначе я даже не представляю, что она со мной сделает, если я приду домой рано.

— Ага, значит, тебе просто нужно где-то скоротать время? — Куцова улыбнулась. — Так это не проблема. Пойдем к Аннушке?

Аннушка — наш с Наташей ангел-хранитель. И по совместительству классный руководите в начальных классах и завуч нашей школы. Куцова не очень ладит с Анной Сергеевной, но я подозреваю, что она просто стесняется и не знает, как себя вести. А вот мы с моей учительницей просто не разлей вода. Когда я была маленькой, то всегда хотела, чтобы у меня была именно такая бабушка. Или мама, если повезет.

— Ну пойдем, — все-таки я не смогла скрыть своей радости. Я не хотела снова идти к Славику. Мы не встречались, но мне было проще, когда окружающие думали наоборот. Так я могла казаться обычным подростком. А Славик...он был замечательным парнем, но он казался мне таким...несозревшим. Особенно по сравнению с Игорем. Игорь — мужчина, и этим все было сказано. — А что ты так захотела к Аннушке? Что-то случилось?

— Да нет, ничего, — Ната пожала плечами. — Просто все равно надо где-то время скоротать, пусть уж лучше у нее.

По дороге к учительнице Ната рассказывала о своей работе, о своих планах и дразнила меня подарком на день рождения. Я очень любопытна, и Наташка этой моей слабостью успешно манипулирует. Если в поле моего зрения намечается тайна или сюрприз (особенно для меня), то у меня сносит крышу. Я ни о чем не могу думать, и только как маленький ребенок безуспешно пытаюсь разгадать эту загадку. Но даже Наташкино подбадривание мало помогала. В своих мыслях я была далеко отсюда.

Наконец, мы дошли. Анна Сергеевна жила в обычной пятиэтажной хрущевке, но поразительно чистой. Как обычно, мы с Куцовой поднялись на третий этаж и позвонили в звонок. Учительница открыла почти сразу.

— А, добрый день, девочки, — она посторонилась, позволяя нам зайти в квартиру. — Уже закончили учиться? Разувайтесь и проходите, я как раз села чай пить.

Анна Сергеевна даже не удосужилась выслушать наш ответ, а просто пошла делать то, о чем говорила. Меньше слов — больше дела. Именно такой девиз был у этой энергичной пятидесятилетней женщины. У нее был довольно непростой характер, с ней тяжело найти общей язык, но мы с Натой всегда являлись для нее желанными гостями.

— Руки только помойте, — крикнула она нам с кухни.

Пока Наташа была в ванной, я прошлась по таким знакомым комнатам. У Анны Сергеевны была чистая уютная двухкомнатная квартира, множество книг, на столах лежали вязанные крючком салфетки, в углу — стойка с цветами, на столе стоял старый компьютер, возле него — кактус.

— Лёна, ты скоро? — Наташа стояла в проеме двери. — Я уже помыла руки. Я на кухню. Мы тебя ждем.

Когда я пришла на кухню, то увидела до боли знакомую сцену. Анна Сергеевна и Наташа с самозабвением ругались. Я улыбнулась. Они могли говорить, что раздражают друг друга, но я всегда знала, что им нравятся их препирательства.

— Вот скажи мне, девочка, ты вообще о чем думаешь? — Аннушка уже вошла в раж. — Ты себя когда последний раз в зеркале видела?

— А вам зачем? — Ната ничуть не уступала той в громкости голоса и напоре. — Что хочу, то и делаю. И вообще, внешность моя.

— Да у тебя круги уже под глазами, — Анна Сергеевна аж всплеснула руками. — Ты когда спать ложишься?

— А я сова, — Куцова не поддавалась на провокации. — И круги под глазами подчеркивают цвет моих глаз, — подруга упрямо подняла подбородок, и казалось, что еще чуть-чуть, и она покажет пожилой женщине язык. Но обе выглядели потрясающе довольными.

Я рассеялась. Искренне и громко. И подмигнула Анне Сергеевне.

— Да хватит вам уже пререкаться, — я, продолжая улыбаться, села за стол и взяла свою чашку. Свою. В этом доме у меня была своя чашка, как будто я жила здесь. И Анна Сергеевна всегда знала, что я пью только чай с двумя ложками сахара. Я взяла чашку двумя руками, пытаясь немного согреться с улицы. — Вы все время ругаетесь. Вам еще не надоело?

Обе отрицательно покачали головой. Забавно, именно здесь, в эту минуту, я чувствовала себя дома. Среди людей, которые любят меня. Наверно поэтому меня всегда тянуло в эту ничем не примечательную пятиэтажку.

Мы немного посидели, попили чай с конфетами (моими любимыми), поговорили о школе, Анна Сергеевна еще раз посокрушалась по поводу нововведенных экзаменов, спросила, куда мы собираемся поступать, на какое отделение, но мы с Наташкой не особо распространялись на эту тему. Так как сами не были уверены в своем выборе.

Уже стемнело, когда Куцова начала собираться. Сначала она шла домой, переодевалась, затем в клуб. Там она работала до 3-4 часов утра, потом домой спать, потом в школу. Тяжелое расписание.

Мы с Анной Сергеевной остались вдвоем.

— Спешишь домой? — спросила она, подливая в кружку еще чаю.

— Нет, не спешу, — я постаралась мило улыбнуться. — Сегодня еще много дел надо сделать.

— Каких дел? — Аннушка иронически выгнула бровь. — А, наверное дел как-прийти-домой-как-можно-позже? Или дел как-не-показываться-на-глаза-матери? — она помолчала немного, посмотрела на меня с тревогой и спросила: — Лёнушка, я же знаю тебя. Что случилось?

Я молчала. Не потому, что не хотела ей отвечать, а потому, что просто не могла застаить себя это сделать. Может быть глупо, но мне казалось, что, когда я произнесу эти слова вслух, они оживут. Станут реальными. А так всегда можно притвориться, что все, окружающее тебя — миф. Иллюзия. Но я знала, что именно я сейчас пытаюсь создать иллюзию.

— Мама беременна, — я тяжело выдохнула. — Срок — два месяца. Я только недавно узнала.

Анна Сергеевна промолчала. И продолжала молчать и странно смотреть на меня. И это молчание...оно волновало меня. Мне было страшно. Наконец, она вздохнула и села рядом со мной и обняла. Как родную. Как родную дочь. На глазах навернулись слезы.

— Лёна, ты не волнуйся, — учительница волновалась, — у тебя все наладится. Я точно знаю. Все будет хорошо. В конце концов, ты должна радоваться. У тебя будет брат. Или сестра, — она еще крепче обняла меня. — Хотя бы за Игоря порадуйся. Лён, только не молчи. Все будет хорошо. Я знаю, милая. Все будет.

Анна Сергеевна знала об Игоре. Знала о том, что он значит для меня. Что он нужен мне. Хотя мы никогда об этом не говорили, и она ни о чем меня не спрашивала. Просто знала. И никогда, ни разу не осудила нас. Или его. Я не знаю, как она поняла, что наши отношения с Игорем изменились, но когда после той поездки я вернулась в город, она подошла ко мне, обняла и прошептала на ухо "Все будет хорошо". Эта фраза была ее мантрой, которую Аннушка повторяла изо дня в день, словно эти три слова могли материализоваться. Как бы то ни было, она всегда была рядом и помогала мне. Мой ангел-хранитель. Я улыбнулась сквозь слезы.

— Спасибо вам, Анна Сергеевна, — я отстранилась от нее. — Я, пожалуй, пойду. Уже поздно и темно.

— Да-да, девочка, иди обувайся, я за тобой закрою.

Она проводила меня, но перед тем, как уйти, я задала ей вопрос, который мучил меня. Мучил годами.

— Анна Сергеевна, почему так? Почему я? Почему мы?

Она не ответила, просто открыла дверь. А я не настаивала. Просто развернулась и вышла. Только в конце услышала слабый шепот: "Просто судьба".

Глава 6

Домой я пришла уже поздно, около одиннадцати вечера. Мама уже спала, только на кухне горел свет. Игорь. Он ждал меня. Мы оба знали, что он будет ждать.

Я, не раздеваясь, зашла на кухню.

— Привет, — я старалась говорить потише, чтобы не разбудить маму.

— Привет, — Игорь затушил сигарету. Краем глаза я заметила, что пепельница была полной. — Все в порядке? — спросил он у меня.

— Да, Игорь, все в порядке. Дома все хорошо?

Он не ответил. Просто не посчитал нужным. Подошел и молча обнял меня. Боже, такая нежность. Так нежно и крепко, словно никогда не хотел меня отпускать. Мой. Да, он мой.

— Ты мой, — прошептала я ему, глядя в глаза.

Он не ответил. Просто взгляд стал мрачным, словно что-то жгло его изнутри. Сжал руки в кулаки. И смотрел на меня. Долго. Казалось, целую вечность. Хотел отстраниться. Я видела это по его глазам. Не смог. Теперь он часто не мог просто отстраниться от меня. Я стала его зависимостью. Как и он моей.

— Моя, — сказал он мне, и ему тяжело дались эти слова. Взгляд стал еще жестче. Я задрожала. В предвкушении. В ожидании.

Жестокий поцелуй. Жесткий поцелуй. Нежный поцелуй. Я вцепилась ему в плечи, не в состоянии держаться на ногах. Он обжигал меня изнутри. Меня уже не волновало, что мы не одни в доме. Главное, что он рядом. Со мной. Я хотела его во мне.

— Игорь, — мой шепот был невнятным, дыхание — тяжелым. — Пожалуйста, Игорь...

Я чувствовала его возбуждение. Он чувствовал мое. Я потерлась об Игоря всем телом. Раз. Еще один раз. Мучительно долго. Почему так тяжело дышать?

— Боже, Игорь, прошу тебя... — я еле сдерживала себя, чтобы не застонать. Как мать сдерживалась с ним? Я не понимала. — Да, еще, прошу тебя.

Поцелуй становился все неистовее. Одна его рука легла мне на грудь, сжала ее. Я еще сильнее вцепилась в его предплечья. Другой рукой он прижал меня к себе. Еще сильнее, еще ближе. Я идеально ему подходила. Я не могла думать, я задыхалась. Я подняла одну ногу и обвила ее вокруг его бедер. О, да, так лучше. Мне нужно было больше. Он сдерживался, но это то же самое, что связать льва ниткой. Мнимый контроль.

Игорь приподнял мою кофту. Я не чувствовала холода. Только жар от наших тел. Его рука на моем животе. О, Боже, да. Еще ниже. Пожалуйста, прошу тебя.

— Я сейчас упаду, — я не могла толком говорить, получилось что-то невнятное.

Игорь оторвался от меня на мгновение, чтобы посмотреть в глазах. Я не знаю, что он увидел там, но в его виднелся голод. Желание. Никакой вины, никаких сожалений. Да, мне определенно это нравилось.

Он обхватил меня за талию, приподнял, так что я обхватила его ногами, и подошел к стене. У нас была большая кухня, и путь до стены казался вечностью. Я потерлась об Игоря, укусила за мочку уха. Игорь рыкнул:

— Успокойся!

— Не могу... — выдохнула я.

Боже, я не могла. Я двигалась, извивалась в его руках. Чертовски больно. Игорь еле сдерживался. Мускулы на его руках напряглись, вены вздулись. Он тяжело дышал. Но кричать нельзя. Нет. Но так хочется.

Он высвободил мою грудь. Поцеловал сосок.

Нет, нет, нельзя кричать.

Не смогла. Вырвался стон, негромкий, но хорошо слышный в тихом доме. Игорь успел поймать его в самом начале. Я не знаю, что было бы, если бы он не смог. Но такого не бывает. Он всегда рядом, всегда все контролирует.

Поцеловал. Дааа, я ждала этого, но уже мало. Этого мало. Хочется больше, нужно больше. Я укусила его за нижнюю губу, сразу же лизнула ранку. Игорь издал сдавленный смешок.

— Больше, — простонала я. — Мне нужно больше.

— Ты думаешь, что я отпущу тебя сейчас? — жесткий взгляд. Жесткий Игорь.

Нет, он не отпустит. Не сейчас. Даже если случится конец света. Я попыталась улыбнуться. Не получилось.

— Игорь, хватит, прошу тебя!

Он не ответил. Я не могла ждать. Моя рука проскользнула между нашими телами, ниже...еще ниже. О, да, он готов. Я расстегнула ремень на его джинсах. Игорь прерывисто задышал.

— Хватит, Лён.

Ха. Он мучил меня так долго. Нет. Я не сдамся так просто. Я получу все. Я тоже люблю поиграть.

Я медленно расстегнула ширинку. О, да, я уже близко. Чтобы мне было удобнее, Игорь немного спустил меня вниз. Я стянула с него боксеры. Почти близко. Да, он мой. Буквально.

— Лёна, с огнем играешь, — он тяжело дышал, на лбу выступили капельки пота. — Хватит.

— Помоги мне, — я не ответила, просто посмотрела на него.

Без слов Игорь расстегнул мне джинсы, стянул стринги. Они болтались где-то в районе колен, но я даже не заметила этого. Наконец-то.

Я взяла его член в руку и направила в себя. Игорь дрожал. Я тоже. Да! Во мне.

Мы застонали, правда, пытались приглушить наши стоны. Он зарылся в мои волосы, я двумя руками обхватила его за шею. Царапая. Кусая за плечо.

Он начал двигаться. О, боги, это нечто. Я согласна продать душу за этот момент. Он во мне. Сейчас. На всю жизнь. Я никогда не чувствовала ничего такого. Мы старались сдерживать себя, но это лишь распаляло нас еще сильнее. Я начала понимать людей, которые занимались сексом в общественных местах. Страх, что вас обнаружат. Бешеный адреналин. Желание. Гремучая смесь. В нашем случае эта смесь была еще хуже. Еще притягательней.

Я цеплялась за него изо всех сил. Я не могла больше. Я уже на грани. Он чувствовал это. Изменил движения. Более плавные, более спокойные. Нет, не надо. Он и сам сдерживался из последних сил, но все-таки решил поиграть. Он никогда не даст мне выиграть. Я хотела попросить его прекратить эту пытку, но не могла говорить. Только задыхалась.

Я выгнулась. Уперлась головой в стену, грудью — в его грудь.

— Прошу тебя...

Два слова. Это все, на что меня хватило. И всего лишь два слова понадобилось для того, чтобы разрушить его контроль. Я сильна.

Да, да, быстрее. Близко. Игорь — бог для меня. Я не могла представить на его месте никого другого. Это не просто секс...я не знаю, как это назвать. Он менял меня, проникал в душу. Да, еще глубже.

— Да, да, да, да, да, да... — я выдыхала эти звуки.

Конец света... С Игорем каждый раз конец света. Ты взрываешься, ты погибаешь, а потом возрождаешься. Это не описать словами. Я взорвалась. Всем телом. Я не видела никаких звезд, ничего такого, про что пишут в романах. Я не воспринимала ничего. Только Игоря. Но даже его я не видела, лишь чувствовала. Он здесь, а значит, мир устоял. На этот раз.

Мы тяжело дышали. Я медленно и очень осторожно опустила ноги. Бедра дрожали. До сих пор. Но я не падала, потому что держалась за Игоря, ведь он рядом. Как всегда.

— Как ты? — он посмотрел на меня. На всю меня. С головы до ног. Во взгляде нежность и еще что-то. Я не буду об этом думать, потому что не хочу. Но определенно не вина. Пока что ее там нет.

— Жить буду, — я слабо улыбнулась. — Мой.

Игорь ответил мне улыбкой. Искренней. Такой редкой, но такой желанной.

— Моя. Навсегда.

Он помог мне натянуть одежду, потому что руки еще мало меня слушались. Я успела только перевести дыхание, когда услышала, как дверь спальни мамы и Игоря скрипнула.

Мама. Идет сюда. Игорь отошел от меня. Я бы могла обидеться, но то, как он перед этим коснулся моего лица, словно прощаясь, заставило мое сердце сжаться. Нет, я не могу плакать, я должна успокоиться.

Я отвернулась от него, он — от меня. Посторонние люди. Мы научились хорошо играть в эту игру. Вежливое внимание, слабый интерес. Но только играть с каждым разом все тяжелее.

— Алена, ты пришла? — мамин голос приближался, становясь все отчетливее. Она увидела меня. — Все нормально, Ален?

— Да, все хорошо, — я не поднимала глаз, смотрела куда угодно, только не на нее. — Я только дошла, замерзла немного, зашла на кухню.

— Тебе чайник поставить? — мама уже двинулась к плите. — Давай я тебе кофе сделаю. Ты согреешься.

Я печально улыбнулась.

— Нет, мам, спасибо. Я не хочу. Я лучше спать.

И я вышла с кухни, старательно не отрывая взгляд от пола. Чтобы не видеть в его глазах то, что убивало меня. Вину.

Глава 7

С того момента прошло полтора месяца. Игорь старался избегать меня, а я не спешила к нему. Я вообще не особо спешила домой. До вечера сидела в школе, готовилась к экзаменам. Пару раз ходила в клуб к Нате, навещала Аннушку. Я старалась сделать так, чтобы моя жизнь хотя бы выглядела нормально, если уж на самом деле таковой не являлась. О ребенке мне тоже никто не спешил рассказывать. А я не особо хотела этого.

"Не хочет рассказывать — не надо, — размышляла я. — Все равно долго скрывать ЭТО она не сможет".

Я старалась сделать вид, что не замечаю цветущий вид матери, ее томный и радостный взгляд, направленный на Игоря. Я старалась не слышать их разговоры о будущем, то, как мама с придыханием ему обращалась.

Мама не скрывала своих обострившихся после беременности эмоций. Я то и дело видела, как она смотрит на Игоря, как говорит с ним.

"Я хочу тебя". Это самое пристойное, что ее тело могло поведать в такие моменты. Я чувствовала себя лишней...и опустошенной.

Она чувствовала мое состояние. Как и любая другая женщина на ее месте. Она редко смотрела мне в глаза, но иногда я ловила ее взгляд на себе и на своем теле. Каждый раз он выражал разные эмоции. Иногда торжество, иногда ненависть, иногда зависть, иногда непонимание. Но больше всего я боялась увидеть жалость. Это убило бы меня. Я была уверена в этом. Если человека жалеют, значит, он проиграл. Я знала, что с Игорем мы никогда не будем, но какая-то часть меня, та часть, что верила в сказки, до сих пор надеялась на чудо, она продолжала ждать его. А он...он был не со мной.

Один раз я ушла из дома на два дня. Я не взяла ни телефон, ни ключи, потому что просто не успела.

Была уже ночь, где-то полпервого. Я не спала, сидела за компьютером, просматривала почту. Если бы был выходной, то я могла позвонить Наташке, но так как это ночь с пятницы на субботу, то в клубе был аншлаг, а значит, Наташка на работе, причем будет там до самого утра. Как и всегда в такие дни. В доме было тихо, лишь где-то на первом этаже мерно гудел холодильник.

Я захотела есть. Что-нибудь вкусненькое. И попить чего-нибудь. Я всегда таскала куски, как говорила мама, правда, в последнее время старалась сдерживаться. Но в этот раз не утерпела. Надев домашние джинсы и свитер, я вышла из своей комнаты. Чтобы попасть на кухню, мне нужно было пройти мимо спальни мамы и отчима. Обычный путь, который я повторяла в жизни тысячи раз. Все просто, ничего сложно. Тихонько, чтобы никого не разбудить, я легкой, бесшумной как у кошки походкой (я очень на это рассчитывала) старалась пройти коридор на втором этаже. И почти дошла до лестницы.

— Игорь, — промурлыкала мама, — я соскучилась. Ты целыми днями пропадаешь на работе, — я услышала звук поцелую, как будто она поцеловала его в ключицу. — А я здесь одна. Алена целыми днями в школе, гостей не бывает.

— Вика, милая, я устал, — я знала, что когда Игорь говорит таким тоном, то всегда закрывает глаза, словно собеседник действует ему на нервы. Хотя часто именно так и бывало.

Я не могла сдвинуться с места. Я понимала, что этот разговор не для меня. Я понимала, что, скорее всего, сорвусь. Я понимала, что это разобьет мне сердце. Но уйти не могла.

— Игорюш, — в тоне мамы прорезались недовольные нотки. Я не видела, что она делала, но до мельчайших деталей представила ее действия. Выпрямилась, чуток надула и без того пухлые губы, во взгляде немного обиды и детской ранимости. — Я ведь не прошу много. Ты же знаешь меня. Просто у меня такое положение...я не знаю, как мне справится со всем этим. Ты должен понять. Ты нужен мне.

Тишина...я чувствовала, что с каждой секундой этой тишины мне становится все хуже. Я медленно умирала. Забавно. Я любила жизнь. Безумно любила. Но не знала, как жить без Игоря. Я теряла его. И понимала, что никто в этом не виноват.

Тишину нарушил тяжелый вздох отчима и шелест одеял. Мама что-то прошептала ему, я не услышала что именно, а потом рассмеялась. Удовлетворенно. С предвкушением.

Я прижала руку ко рту. Мне казалось, что в этот момент из меня вынимали душу. Боже, почему так больно. Я заплакала, заглушая рыдания рукой, и бросилась вниз по лестнице. Мне стало наплевать, слышали они меня или нет. Я чувствовала приближающиеся волны истерики.

Трясущимися руками я натянула сапоги, схватила пальто с вешалки. Я не могла даже открыть дверь. Меня резко затошнило. Да, хорошо, что я ничего так и не съела.

Дальше, дальше...как можно дальше отсюда. У нас был неплохой район, но отморозки и здесь встречались. Какие-то три пьяных придурка меня все-таки заметили. Еще бы, растрепанная, заплаканная, неряшливо одетая девушка идет по улице так, будто выпила литра два водки, не меньше.

— Эй, красавица, иди к нам, — пьяным голосом произнес один из трех. — А мы тебя не обидим.

Вся компания захохотала.

Я даже не обратила на них внимания, только ускорила шаг. Куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда. Мне казалось, что от боли я упаду. У меня все разрывалось внутри. Я решила дойти до клуба Наты. Он находился довольно далеко от дома, а денег с собой не было. Ну что ж, буду надеяться, что на фэйс-контроле стоит знакомый охранник.

Пока я шла до места работы Наты, стало немного легче. Наверное, помогла погода. На улице было довольно прохладно, дул ветер. К клубу я подошла через час в состоянии какого-то апатичного спокойствия. Посмотрела на охрану. Да, я знала этого парня...Максим что-ли, или Юра. Но работает здесь довольно давно.

— Привет, — я сорвала голос, поэтому говорила очень тихо. — Я к Нате. Пропусти.

— Двести рублей за вход, — об лицо с таким выражением можно разбивать кирпичи.

— На выходе отдам.

Амбал посторонился. Наконец-то. И полгода не прошло.

Я зашла в клуб. Я очень хорошо понимала, почему Наташа пришла работать именно сюда. Здесь ты мог забыть о своих проблемах. Хотя бы до утра. Водоворот страсти, ритма, чувств, алкоголя...да, это захватывало. Хорошее место, чтобы забыться. Или забыть.

Стены клуба сотрясались от басов, на танцполе извивались тела в особом, понятном только им чувственном ритме. В углу, вдали от шума и разбушевавшейся молодежи можно заметить VIP-места. Отдельный мир, разительно отличающийся от всего остального клуба. Цветовая гамма более сдержанная, мебель выглядит более дорогой, более солидной. Темно-бордовые диваны, столы из вишневого дерева с металлической отделкой. Приглушенный свет, освещающий, а не бьющий по глазам. Красивое место. Гена не пожалел денег, когда открывал свое детище.И правильно сделал. Его клуб был лучшим в городе.

Я подошла к бару. Сегодня работал Ваня. Хороший человек и просто отвратительный бармен.

— Привет, Вань. Наташа когда освободится?

— Привет, да не знаю. Вон она танцует, — он указал рукой куда-то слева от нас. Я повернулась.

Да, Наташка прекрасна. Была б я мужиком...эх. Она была чувственной девушкой. Глаза прикрыты, тело извивается в такт музыке. Она чувствовала музыку, она становилась ритмом. Да, на нее стоило посмотреть.

— Ванюш, налей мне пока чего-нибудь покрепче, ладно?

Бармен ни о чем не спрашивал. Он просто молча протянул мне бокал с каким-то темно-фиолетовым коктейлем.

— За счет заведения, — сказал Ваня и сразу же ушел.

Ну вот, я же говорила, что он чудо-человек. Я попробовала это пойло.

"Мда, но бармен он паскуднейший. Хотя чтобы напиться...самое оно".

Наташа закончила около пяти утра.

К этому моменту я успела не раз запьянеть, протрезветь и даже пару раз всплакнуть. Сейчас же лишь хотелось доползти до ближайшей горизонтальной поверхности (желательно удобной и относительно чистой) и завалиться спать. Я невесело ухмыльнулась. Хотела обычную жизнь? Получи.

— Давно сидишь? — голос Наташи был уставшим, но сама девушка выглядела вполне довольной.

— Часов с двух, — я немного помолчала. — Нат, а научишь меня также танцевать?

— Вань, сколько она выпила? — Куцова даже не обратила внимания на мои слова.

— Да немало. Пять бокалов моего фирменного.

— Да? Ооо, ну тогда Лёна еще отлично держится, — Наташа наконец-то взглянула на меня. — Вставай, поехали.

— Я не хочу домой, Наташ, — я сделала серьезное лицо. Не знаю, получилось или нет, но Куцова определенно впечатлилась. — Я не хочу туда ехать. Мне там плохо.

— А я разве сказала что-то про твой дом? — Наташа изумленно приподняла брови. — Я просто сказала, что мы уедем отсюда. Клуб скоро закрывается. Или ты собираешься ночевать прямо здесь, на порожках?

— К тебе я тоже не поеду, — я все равно упрямилась. Мы с Натой были соседями, поэтому ее мать сразу бы побежала к моей. А это мне нужно в самую последнюю очередь.

— Ты не поверишь, но здесь я с тобой солидарна. К СЕБЕ я тоже не хочу ехать, — подруга невесело улыбнулась. — Вставай, хватит рассиживаться. Я спать хочу.

Я медленно и неуверенно поднялась. Стоять могу, уже хорошо. Правда, глаза слипаются.

— Наташ, я тут должна...за вход. И за коктейли. Я все верну потом, честное слово.

— Горе луковое, пошли уже, — Наташа аккуратно обхватила меня за талию, помогая держать равновесие, кивнула Ване, и мы направились к выходу.

Охранника не было, поэтому мы беспрепятственно вышли из здания и направились к какой-то машине.

— Это что? — спросила я у подруги.

— Такси, — ответила она. — Я же не потащусь сейчас с тобой до остановки, да и маршрутки не ходят.

Мы подошли к машине.

— До "Сити-Отеля" сколько? — спросила Куцова у таксиста.

-Триста, — ответил он.

— Залезай, — Наташа открыла заднюю дверь для меня, сама же села на переднее сиденье.

Пока мы ехали до гостиницы, я успела задремать. Сказывалась усталость, алкоголь, да и нервное потрясение давало о себе знать. Меня разбудила Ната.

— Лён, — она тихонько дотронулась до моего плеча, — просыпайся. Мы уже приехали.

До комнаты мы шли молча. Ната сняла самый дешевый двухместный номер на втором этаже. Не раздеваясь, я доползла до кровати и сразу же уснула.

Спала я на удивление хорошо. Я даже не помню, снилось мне что-нибудь или нет. Но вечером, когда проснулась, голова у меня болела ужасно. Вставать с постели так не хотелось, я бы с удовольствием понежилась под одеялом. К тому же мне казалось, что как только я сделаю хоть какое-то резкое движение, меня тут же вывернет наизнанку.

"Привет, похмелье, — мрачно подумала я. — Прощай, голова".

Пока организм пытался справится с последствиями подпития, я осматривала наш номер. Довольно чистый и классически гостиничный. Светлые, с персиковым отливом однотонные стены, мебель цвета дуба, паркет из красного дерева. Уютный номер, кстати. Но все равно, пора вставать.

Я медленно и осторожно поднялась. Уже лучше. На часах, стоявших на прикроватной тумбочке, было семь вечера. Хм, неслабо поспала. Как бы то ни было, надо приводить себя в порядок.

Наташи в комнате не было. Наверно, ушла за едой. Я не стала ее дожидаться, сразу пошла в ванную. Залезла в душ, включила воду. Самую горячую, потому что ледяную никогда не переносила.

Как хорошо. У меня вырвался стон. Я закрыла глаза от удовольствия и чуть не растеклась лужицей блаженства. Когда вырасту, куплю себе квартиру с огромной ванной . Да, я решила. Черный мрамор, стекло. Большая ванна, в которой свободно смогут поместиться двое, большие бортики, на которые можно поставить блюдо с клубникой и два бокала красного вина, мягкое банное полотенце, одно на двоих...и Игорь. Это самое главное. Я невесело улыбнулась. Хватит мечтать, Алена. Хватит.

Из душа я вышла через час, посвежевшая, взбодрившаяся и сильно голодная. Наташка уже была в комнате и с аппетитом поедала гамбургер и какой-то салатик. Запах, ммм. Я даже почувствовала, как мой взгляд становится голодным. Куцова подняла на меня глаза и рассмеялась.

— Лён, иди садись есть, а то я чую, что еще немного и главным блюдом стану я.

Я даже не спорила. Через секунду я с огромным аппетитом уплетала за обе щеки эту нехитрую еду.

Мы не разговаривали. Тишину в комнате нарушали только шелест упаковки и наше чавканье. Да неэтично, но кушать хочется. Через полчаса вся еда была съедена. Вкусно, но мало.

— Спасибо, Натусь, — поблагодарила я подругу. — Все было вкусно.

— Да не за что, — Наташа быстро собрала всю одноразовую посуду и выкинула в мусорное ведро. — Что у тебя случилось, если ты на ночь глядя, без денег, без телефона и почти раздетая пришла ко мне на работу и напилась там, как алкоголик со стажем? — я не хотела ничего рассказывать, это было видно. И обычно Наташа не торопила меня к откровению. Обычно, но не на этот раз. — И только попробуй отвертеться. Хватит. Я и так долго терепела всю эту канитель. Хватит, Ален. Я же тебе помочь хочу.

Я вздохнула. Наташа была права. Так больше жить нельзя.

— Я ушла из-за Игоря, — я не смотрела на подругу, боясь увидеть в ее глазах осуждение.

Куцова громко фыркнула.

— Хоть бы раз что-нибудь новенькое.

Я вскинула на нее глаза.

— Наташ, я не могу так жить. Я не знаю, что делать.

Подруга не ответила. Просто смотрела на меня. А я и не просила никаких ответов. Наконец, она встала и начала переодеваться на работу.

— Эй, ты куда? — я наблюдала за ее действиями. — А я?

— Я на работу. Ты со мной, — она даже не повернулась в мою сторону. Вот коза. Но я знала Наташу много лет. И это задумчивое и спокойное выражение лица тоже знала.

— Что ты задумала? — я с подозрением на нее посмотрела. — И не говори, что это не так.

— Ладно, не скажу, — она вытащила какой-то пакет из комода. — Примерь-ка платье. Не можешь же ты в своей домашней одежде по улице разгуливать.

Я взяла. Красивое платьице. Как раз для клуба и в стиле Наты. Темно-синее, без рукавов, с красивой вышивкой на бедрах, оно доходило до середины бедра.

— А обувь? — я переоделась, пока подруга была в ванной. — И кстати, расскажешь ты или нет, что задумала?

— Обувь под кроватью, — крикнула она мне. — И я еще раз повторяю, что не скажу тебе ничего. Не потому, что вредная, а потому, что ты врать не умеешь, и у тебя все на лице написано будет. А оно мне не надо.

— Потом расскажешь? — спорить бесполезно. Решила, что не скажет, значит не скажет.

— Первая узнаешь, — она уже вышла в комнату, поэтому я увидела ее улыбку, адресованную мне.

— Ну что, пошли? — я была красива, несчастна и одинока. Что может быть лучше, чем танцы?

— Пошли. Потанцуем, — Натша лукаво оглянулась через плечо и плавно двинулась, будто под музыку.Я рассмеялась. Может быть, жизнь не так уж и плоха.

Глава 8.

Домой я пришла на следующее утро и постаралась сделать вид, что все в порядке. Включила в прихожей свет, неспеша сняла сапоги, пальто, надела тапочки. Зашла в ванную, помыла руки. Обычное утро обычного воскресенья.

В доме было тихо. Наверное, они спят. Хм, так даже лучше. Я уже собралась подяться по лестнице в свою комнату, как заметила, что на кухне горит свет. Опять.

Я не хотела разговаривать сейчас с матерью. Я слишком устала за эти два дня, да еще и этот случай в клубе... Тем более, я знала маму, ей нужен лишь повод, чтобы задеть меня. Она не будет меня ругать за то, что я ушла из дома или за то, что заставила их волноваться. Она будет ругать меня за то, что я не думаю о ней, о ее спокойствии, о ее счастье, что из-за меня Игорь все эти дни ходил сам не свой, а ее это не устраивало. Он нужен был ей полностью. Также как и мне.

На кухне сидел только Игорь. Спокойный. Даже без сигарет. От этого спокойствия мне становилась страшно. Мне начало казаться, что лучше бы я осталась дома. А то, что он спит с матерью...я бы пережила. Можно подумать, я об этом не знала. Ха, знала конечно. Но Игорь старался меня оградить от этих отношений, хотя и не скрывал их. И сейчас, стоя около такого спокойного и собранного отчима, я была в ужасе. Игорь всегда был сдержанным и невозмутимым, а когда выходил из себя...Я видела его таким один раз, и мне хватило на всю жизнь. Если бы я не любила его, то бежала бы как можно дальше.

— Эээ...доброе утро, — тишина становилась какой-то уж очень давящей и неспокойной. Затишье перед бурей. Это точно.

Он молчал. Только смотрел пристально. Я уже триста раз пожалела, что вообще раскрыла рот.

— Игорь...извини, я...

— Заткнись!

Я вздрогнула. Вот так. И весь разговор. Хотя я понимала его. Сама бы так же вела себя на его месте.

Ладно, помолчим. Мне несложно. Хотелось только подойти к нему, прижаться и никогда не отпускать. Но я переборю себя, всегда сдерживалась. Да и подходить сейчас опасно.

Прошло минут пять. Я всю ночь провела на ногах, поэтому сейчас они дико болели. Но я терпела, и даже вынесла тщательный осмотр Игоря. Взглядом, ничуть не уступающим рентгену, он смерил меня с головы до ног. Отметил все: и открытое смелое платье, и голые плечи, и яркий макияж вкупе с уставшим видом.

Мне было неуютно от такого внимания. Такое ощущение, что меня режут наживую, изучая при этом. Как какую-то зверушку, у которой выявился неожиданный талант. Или опасный неожиданный талант.

— Игорь...— это молчание слишком давило на меня.

И тут он не выдержал. Вот и буря.

— Идиотка! — рявкнул Игорь. — Ты вообще о чем думала? Ты вообще думала? Хоть чем-нибудь?

— Не смей на меня орать! — я не мать и не собиралась тихонько отступать и ждать, когда он успокоится. — Хватит!

— Хватит? Не сметь на тебя орать?! — казалось, что он сейчас что-нибудь разобьет. Хотя бы не об меня. — Тебя не было ДВА дня. Два гребаных дня. Что я должен был делать? Где искать? Ты... — он тяжело дышал, но старался сдержаться.

— Я была с Наташей! — я старалась говорить спокойно, но и сама завелась после этой ссоры.

— Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ БЫЛА С НАТАШЕЙ, ИНАЧЕ НЕ СИДЕЛ БЫ ЗДЕСЬ! — кулаки у него сжались, когда он заорал на меня. — Ты ведешь себя как неразумный ребенок!

Больно. Он знал, как меня ударить. Бил по самому больному месту. Я тоже могу ударить. Я не буду просто терпеть все это.

— Ну да, ты ВСЕ ВСЕГДА ЗНАЕШЬ, — меня понесло, я тоже не могла остановиться. Мать не выходила из комнаты. Хотя я была уверена, что она все слушает и понимает. — А я такая дура! Всемогущий Игорь. У которого все вечно под контролем. Или не Игорь? Наверное, мне лучше назвать тебя п...

— ЗАКРОЙ РОТ! — в мгновение ока он оказался рядом и закрыл мне рот рукой. Крепко, но не больно. — Идиотка! Ты хоть понимаешь, что я чувствовал?

Его сердце билось сильно, быстро. Как и мое. Весь запал сошел на нет. Вернее, не сошел, просто вся ярость и злость превратилась в другие чувства.

— Игорь, не надо, — я чувствовала его возбуждение. Я сама сильно возбудилась во время ссоры. Я хотела его прямо сейчас. Меня затопили образы. Игорь. Игорь и я. Я сверху. Мы в машине. Мы на кухне. Мышцы живота сжались.

— Знаю я, — он прижал меня к себе. — Все я знаю.Я улыбнулась. В этом весь Игорь.

— Я просто не могла находиться здесь, понимаешь? Я не могу, я задыхаюсь, — прошептала я ему куда-то в плечо, прижавшись посильнее.

— Я тоже, Лён, я тоже, — Игорь тяжело выдохнул. — Я не могу ее бросить, ты же знаешь. Мы говорили об этом.

— Я знаю, Игорь. А я не могу так жить, — я говорила то, что давно чувствовала. Что съедало меня изнутри. — Отпусти меня.

— Нет.

Я и не ждала другого ответа. Он не отпустит меня. Как и я его. Где бы мы ни находились, как бы далеко друг от друга не жили. Родство душ, мать его за ногу.

Наверху мать открыла дверь. Сейчас придет сюда. Только сначала удостоверится, что все спокойно. Она боялась Игоря в такие моменты. Хотя он бы никогда не ударил женщину. Нет. Просто я ему была дороже, чем она, а он выходил из себя только из-за нас двоих.

Игорь разжал руки, чтобы я спокойно могла отойти от него и успокоиться. Сейчас придет мама, и все начнется по-новой.

— Иди в душ, — шепнул мне отчим. — а потом спать. Поняла меня?

— Спасибо, — я посмотрела на него с любовью и нежностью, которые даже не пыталась скрыть.

Он ее отвлечет. Ну, или, по крайней мере, сдержит. Я была благодарна ему даже за эту небольшую фору.

Не теряя ни минуты, я поспешила в ванную. Включила воду, прислушалась к шагам матери. Она шла в сторону кухни. Отлично, путь свободен. Выключив воду, я быстренько вышла из ванной и направилась к лестнице. Да, успела. Теперь можно не спешить. Если Игорь сказал, что я потом буду спать, значит, я на самом деле буду спать. Мама не скажет ему ни слова поперек. Никогда.

Я проспала до обеда. Уже немало. Как еще мама так долго терпела и меня не трогала. Скорее всего, Игорь был дома и просто НЕ ДАЛ ей этого сделать.

— Вставай, — мамин голос режет слух. — Просыпайся!

— И тебе доброе утро, — прохрипела я ей и сладко потянулась.

— Я сказала встань, — она рывком подошла и скинула с меня одеяло. — Быстро.

Спорить не хотелось, к тому же с беременной женщиной. Нехотя я встала. А холодно, зараза.

— И как это понимать? — она начала говорить все громче.

— Что именно? — я знала, что она скажет, но мне хотелось услышать это от нее. Еще раз. Чтобы еще раз убедиться в ее безразличии.

— Что именно? — она сорвалась на визг. — Что именно? Ах ты свинья...какая же ты свинья, Алена. Что именно! Как у тебя язык повернулся такое сказать? Дрянь! Мне отец твой всю жизнь испоганил, теперь ты. Сука!

— Не смей повышать на меня голос, — мой голос, напротив, был спокоен. Игоря школа.

Мать издала истерический смешок.

— Не повышать голос?! Ах, не повышать на тебя голос?! Я не только голос сейчас на тебя повышу! Тварь! Ты мне всю жизнь испоганила! Иди сюда!!!

Я предусмотрительно отошла от кровати вглубь комнаты.

— Успокойся, — меня начало трясти.

— Ты только о себе и думаешь. Ты своми выкрутасами все испортила. Дрянь! — она смотрела на меня с такой ненавистью, что если бы это чувство было материально, здесь давно был бы мой труп. — Ты мне жить не даешь! Ты достала меня уже! ДОСТАЛА! Чтоб ты сдохла, сука! — прошипела она мне. — Вся в своего ублюдка-отца! Надо было тебя еще в утробе удавить!!!

Я не хотела плакать. Нет, я сильная. Я не буду. Не вышло. По лицу покатились слезы.

— Не трогай моего отца, — прошептала я ей. — Не трогай его.

— Ты мне всю жизнь испоганила. Я всего из-за тебя лишилась, паразитка! — мать почти зарычала на меня. — Когда ж ты сдохнешь, сука! Если бы не ты...

— То что? — я упрямо вздернула подбородок. — Что тогда, а? Ты бы не вышла за моего отца замуж? Или не встретила Игоря? Или не жила бы с ним? Что?!

— Закрой пасть!!! — она кинулась ко мне и чуть не вцепилась в волосы. — Закрой!

— Не трогай меня!!! — я пыталась увернуться от нее. — Не трогай! Убери руки!!!

— Сука! Ты все мне испортила. Все!!! — мы обе тяжело дышали, мать трясло. — Ненавижу! — это слово она прошептала. — Как же я тебя ненавижу!

Звонок в дверь. Спасибо, Господи. Потому что, если бы не это...Я не знаю, что бы здесь случилось. И что было бы сказано. Слова материальны. И мать это отлично понимала. Наверно, именно поэтому пошла открывать дверь. А я...я просто вздохнула.

Глава 9

29 марта 2006 года. 01:00

— Игорюш, — Вика позволила чувствовать свое недовольство. Я поглядел на нее. Как всегда. Даже сейчас пытается меня соблазнить. Зачем? Мы уже тринадцать лет вместе, я знаю ее как облупленную. Все ее повадки, жесты. Но она, похоже, не понимает. Или не хочет понять. — Я ведь не прошу много. Ты же знаешь меня. Просто у меня такое положение...я не знаю, как мне справится со всем этим. Ты должен понять. Ты нужен мне. Я устало прикрыл глаза. Как же мне надоела такая жизнь. Жизнь, наполненная виной. Под завязку. Я очень уважал Вику, ценил ее, но любовь...для другой. Не для Вики. Я не ответил. Знал, что она все равно ничего не станет слушать и сделает все по-своему. Позволял ей это. Пусть уж лучше я. Вика засмеялась. Да...победа. Она любила побеждать. И думала, что сейчас победила. Она ошибалась. Просто я позволил ей это. Большая разница. Вика наклонилась ко мне. Поцеловала ключицу, плечо, грудь. Ее поцелуи становились все раскованнее и чувственнее. — Что это? — я напрягся и оттолкнул ее. — Где? Я ничего не слышала. Я по глазам видел, что она врет. Видел ее отчаяние, боль, ненависть. Лёна. Бл*дь. Я рывком вскочил с кровати. Сорвал штаны со стула, резко одел. Рывком открыл дверь. Всего двадцать ступенек. Почти успел. Почти...но недостаточно. Твою мать. Она слышала. Бегом вернулся в комнату. Вика в такой же позе сидела на кровати. — Игорь, ложись в постель, — чувствуется ее недовольство и гнев. Я не ответил. Она знала, что я все равно поступлю по-своему. Взял футболку, бумажник, ключи от машины. Да, нужен мобильник. Лёна не возьмет трубку, если увидит домашний номер. Набрал ее номер. Даже не смотрел в контакты. Просто по памяти. Я знал его. Выучил наизусть. На всякий случай. Я дозвонился. Но только телефон зазвонил в соседней комнате. — Твою мать! — я выругался. — Игорь! — я видел, что Вика уже еле сдерживается, но сейчас ничем не мог ей помочь. Есть человек, который мне дорог куда больше. — Ляг в постель! Я посмотрел на нее. Долго и пристально. Люди не выносили вот такой мой взгляд. Я всегда знал об этом и старался редко его использовать. По возможности. — Вик, закрой рот и спи. — Ты куда? — она видела, что я ухожу. Зачем спрашивать то, что и так известно. — Игорь, ночь на дворе. Куда ты собрался? Сейчас опасно. Найдешь ее утром. — Мне опасно, — я не кричал, но Вика сжалась. — Забавно. А твоей дочери не опасно? Она не ответила. Но постаралась сделать вид, что волнуется за дочь. Ну да, охотно верю. — Я скоро буду, — я взял куртку и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. 29 марта 2006 года. 05:15 — Куда они поехали? — Откуда я знаю? Я не слежу за танцовщицами в клубе! Ненавижу. Вот таких уродов как этот. Но для охраны — самое оно. — Что здесь происходит? — другой голос. Смутно знакомый. — Ооо, Игорь Анатольевич. Какими судьбами? Как же его...да фиг с ним. — У вас Наташа Куцова работает? — Да, — взгляд настороженный и испуганный. — Какие-то проблемы? Вы ее...друг? — Ее мобильный есть? Я видел, что хозяин клуба растерян. С одной стороны ему страшно мне отказать, а с другой... — У нее их два, — все-таки решился. Молодец. Но это я и сам знаю. — Вам какой? — Тот, который не для работы. — Да, минутку, — мужчина отошел к барной стойке. — Ваня, дай бумагу и ручку, — написал номер. — Вот, возьмите. Наконец-то. Буркнул "спасибо" и сразу вышел. Мог и побыстрее. Мудак. Позвонил. Ответила Наташа. Еще бы. — Алло.— Где? — Не скажу. Умная девочка. Хотя бы поняла, о чем говорю. — Быстро, — я повысил голос. Хотя и не должен был. — Где? — Игорь Анатольевич... — начала девчонка. — Она спит. — ГДЕ? — Не кричите на меня, пожалуйста! Не боится. Вернее, пытается. — Последний раз спрашиваю, — Боже, дай терпения. — Где? — Я не знаю, что у вас случилось, — Наташа крикнула в трубку. — Но дайте ей отдохнуть. ХВАТИТ! Пожалуйста. Не трогайте ее сейчас, — девчонка сама испугалась своей выходки, поэтому добавила чуть тише: — Прошу вас, пожалуйста. Пусть она отдохнет...от всего. Я молчал. Я понял, о чем она говорит. Наташа была в курсе. Значит, на самом деле дружит с Лёной. — С ней все нормально? — Да. Сейчас спит. Устала очень. — Когда она придет? — Завтра...а пока со мной. — Головой отвечаешь за нее, поняла? — Да. Я нажал "отбой". Я понимал это все. Я сам хотел сбежать из этого ада. Не мог. Как ни пытался. Пусть хотя бы Лёна попытается. А я...я подожду.

Глава 10. Двадцать второе апреля. Мое День Рождения. Восемнадцать. Я теперь по закону могу пить, курить и заниматься сексом. Хм, звучит. Но на самом деле, это для меня пустой праздник. На этот раз. После того случая Игорь уехал в командировку. Его строительная фирма хотела выйти на новый, международный уровень. А чтобы стать процветающей компанией, нужно налаживать связи с остальными городами, в том числе, и со столицами. Не мои слова. Его. Игорь отсутствовал уже больше трех недель. Я безумно скучала по нему. Радовало одно, мама меня оставила в покое. На время, это точно. Но я радовалась и этому спокойствию. Хотя бы так. За несколько недель она заговорила со мной впервые. — На, — мама кинула мне на кровать конверт. — Это зачем? — я недоуменно на него уставилась. Или это новая мода дарить детям подарки? — И что это? — Деньги, — она старалась не смотреть на меня. — Пойди в магазин и купи себе что-нибудь приличное. — У меня приличная одежда, — холодно ответила я. — Мне не нужны на нее деньги. — Я не так выразилась, — мама с досадой на меня поглядела. — Купи что-нибудь взрослое, что можно одеть на встречу с приличными людьми. — У нас какая-то встреча? — мне даже стало интересно. — Да, к нам на ужин сегодня придет Олег со своим сыном. Будь любезна, купи себе одежду. Пусть Наташа твоя поможет, если сама ты не в состоянии. У нее большой опыт в этом, — мать направилась к выходу. — И да, Ален, веди себя прилично, — она помолчала мгновение, затем добавила: — Хотя бы ради Игоря. — Ладно, мам, — я внимательней вгляделась в нее. Давно я не слышала, чтобы она так со мной разговаривала. Почти...по-родственному. — Ален... — неуверенно произнесла она. — Что? — я ждала от нее каких-то слов. Чего-нибудь. Я любила ее. И если бы не ее холодность ко мне, я не знаю, как бы сложились наши с Игорем отношение. Он был наркотиком для меня, и я больше не могла без него. Но зависимость наступает тогда, когда ты попробовал. Я бы смогла устоять. Я до сих пор верила в это. — Ты что-то хочешь сказать? — Нет... — она запнулась. — Нет, ничего. Только...купи одежду побыстрее, ладно? У тебя сегодня много дел. Я позвонила Нате. Она уже проснулась, поэтому я без труда уговорила ее на шопинг. К тому же ей срочно понадобились новые босоножки. И кофточка. И джинсики. Ну, в общем, как обычно. — И что это за встреча такая? — перед тем, как поехать по магазинам, мы зашли в кафе, чтобы перекусить. Наташка всегда просыпалась голодная и злая. А мне нужна была сейчас она милая и добрая. А значит, сытая. — И кто на ней будет? — Партнер Игоря по бизнесу и его сын, — я внимательно изучала меню. Чего-то хочется. Вкусненького такого. — Дядя Олег? — Наташа изумленно приподняла брови, когда я кивнула. — У него есть сын? Хм, не знала. — Ага, есть, — пока мы разговаривали, к столику подошел официант. — Будьте любезны, чай черный с сахаром, мороженое шоколадное и... — я на секунду задумалась, — и греческий салат. Официант записал мой заказ и повернулся к Наташе. — А вам? — Мне грибной суп, пожалуйста, капучино и салат с креветками, — продиктовав блюда, она повернулась ко мне. — А почему я его не знаю? — Кого? — от неожиданности я потеряла нить разговора. — Сына дяди Олега, — терпеливо, словно маленькому ребенку, пояснила Ната. — Ааа, ты об этом, — я на мгновения задумалась. — А он учился за границей. Мы когда с тобой в первый класс пошли, Артем как раз школу закончил, и дядя Олег его отправил в Англию учиться. Я его всего один раз видела, когда он уезжал, и все. — Золотой мальчик, — Наташино лицо перекосило от брезгливости и отвращения. — У тебя будет веселый вечерок. — И не говори, — я задумчиво побарабанила пальцами по столу. — Его развлекать еще придется, наверно. — Классический случай, — Куцова фыркнула. — О чем ты? — я недоуменно на нее посмотрела. Нет, я никогда не понимала ход ее мыслей. — Стандартная история. Богат, молод, привык все покупать и все проблемы решать с помощью денег, — к столику подошел офоциант, и Наташа на него отвлеклась. — Спасибо большое, — когда он ушел, она продолжила. — О чем я? А, вот. Самоуверенный, бесчувственный идиот, свято верящий в то, что может купить любую девушку, любой поступок и даже уважение. Наверняка бабник и урод. — Мы сейчас все еще об Артеме говорим? — я с иронией посмотрела на подругу. Она сделала вид, что не заметила этого, и начала есть суп. — Или о ком-то другом? Например, о том парне в клубе... — И слушать не хочу, — от возмущения она даже ложкой взмахнула. — Уроды они. И этим все сказано. — Ладно, ладно, не кипятись, — я пожала плечами. — Просто интересно стало. Мы больше не возвращались к этой теме. Позавтракали, пообсуждали разные глупости, поговорили о моде. Обычные девчонки. — Счет, пожалуйста, — пока я расплачивалась, Наташа вышла на улицу и успела поймать такси. — Куда едем, красавицы? — таксист, дяденька лет пятидесяти, с внушительным брюшом и в кожаной кепке, нам подмигнул. — Давайте для начала в "Гринвич", — Наташа решила заправлять парадом, а я ей в этом не мешала. — Ну что, готова покутить? Я в ответ только рассмеялась. Домой я вернулась около семи вечера. Уставшая, но поразительно довольная. Даа, шопинг расслабляет. — Пришла? — мама вышла с кухни, вытирая руки полотенцем. — Ты почему так долго? Я уже начала волноваться. — Шопинг затянулся, — я наконец-то сбросила с себя все эти сумки. А их было очень много. — Когда гости придут? — Сказали, что к восьми, — мама взяла пакеты. — Иди в душ пока, а я отнесу сумки в твою комнату. Потом переоденешься. И что ты там понакупила? — Да так, мелочи, мам, — я неопределенно пожала плечами. — Игорь приехал? — Нет еще, — она не смотрела на меня. — Приедет вместе с гостями. — Тогда ладно. Я в душ. Постараюсь быстренько.

Глава 11. Примерно минут через сорок я вышла из ванной. Как хорошо! Горячая вода смыла всю усталость, но приподнятое и расслабленное настроение осталось. Я привела себя в порядок, накрасилась, осталось только одеться. Я хотела выглядеть сегодня потрясающе, чтобы Игорь мог мной гордиться. Я не хотела ударить в грязь лицом, пусть даже это обычный ужин с друзьями семьи. Ну что ж, остался последний штрих. Я поднялась в комнату. Мама оставила все пакеты на кровати, пару из них были открыты. Обычно ей без разницы, что я купила и за сколько. Да и вряд ли она проверяла цену. Тогда зачем? Ладно, неважно. К делу. Я достала платье. Красивое, красного цвета, из струящегося материала. Без бретелек, ткань собрана под грудью и мягко спускается вниз, до середины бедра. Подчеркивает грудь, да и вообще фигуру, хотя и не обтягивает. В плане стиля я всегда хотела быть похожа на маму. Она одевалась дорого и очень со вкусом. Хотя и не гналась за модой. Нейтральные, пастельные цвета, предпочитая шик старого Голливуда и моду шестидесятых годов прошлого века новым веяниям моды. Я тоже не особо любила вызывающую одежду, хотя мне нравились яркие цвета. И они определенно шли мне. Чем я и пользовалась. Должно же у меня быть какое-то преимущество. Надев платье, я подошла к шкатулке, чтобы вынуть подходящие аксессуары. Тонкая золотая цепочка хорошо гармонировала с моим нарядом. И браслет в комплекте. Шикарно. Теперь точно все. — Тебе помочь? — мама незаметно подошла ко мне совсем близко. Я оглянулась через плечо. А мама постаралась на славу в этот вечер. Сейчас я оценивала ее не как родная дочь, а как женщина женщину. Красивая. Высокие скулы, чувственные пухлые губы, маленькая родинка на левой щеке, белоснежная кожа, которая сейчас светилась каким-то особым светом, характерным только беременным женщинам. Все это мама успешно подчеркнула черным платьем с высокой талией, умудрившись как бы показать то, что принадлежит Игорю, что носит его ребенка, и в то же время не особо акцентируя на этом внимание. Классический макияж подчеркнул глубину ее черных глаз. Сейчас ей сложно было дать больше тридцати. Красива. Очень. Что-то очень похожее на ревность и зависть начало разгораться в моей душе. Но я справлюсь с эмоциями. Я даже не сомневалась в этом. Мама также пристально изучала меня. Как женщина женщину, а не как мать дочь. Как соперницу. Ее взгляд медленно прошелся по моему лицу, опустился ниже. Она подметила все: и яркий цвет платья, и открытые плечи и длинные ноги. Может быть, мне не хватало маминого лоска и утонченности, но я далеко не уродина. Только от ее осмотра мне становилось страшно. И не от взгляда вовсе, а от той тишины, которая сопровождала весь процесс. Наконец, она произнесла: — Ну что, помочь? Я не знаю, что она увидела во мне, но я понимала, что спокойствие дается ей тяжело. Во время беременности ей стало еще труднее контролировать свои чувства. — Да, если можно, — я сделала вид, что ничего не произошло. Как и она. Она зашла мне за спину. Аккуратно, стараясь не порвать, расправила цепочку и мягким плавным движение надела мне на шею и застегнула замок. Готово. — Спасибо, мам, — я повернулась к ней лицом и улыбнулась. Вежливой холодной улыбкой. — Не за что, дочка, — она мастерски мне ее вернула. Мы вышли из комнаты и больше даже не смотрели друг на друга. Мама ушла на кухню поправить незначительные детали, проверить утку и взять салфетки. Я же зашла в столовую. Мы редко ею пользовались, хотя мама и пыталась нас с Игорем к этому приучить. Время тянулось очень медленно. Наконец, раздался звонок в дверь. — Я открою!!! — мы с матерью одновременно выбежали в коридор. Остановились. Поглядели друг на друга. Ни одна из нас не хотела уступать, ни одна не сдвинулась с места. — Алена, иди, пожалуйста, в столовую, — голос матери звучал резко и напряженно. — Встретишь гостей там. Проследишь, чтобы все было в порядке. — Давай я открою, мне несложно, — я еле сдерживала себя. — Ты все равно понимаешь во всех этих тонкостях лучше меня. Я могу нечаянно что-нибудь испортить. Мы так и продолжали стоять, ни одна не сделала шага назад. В дверь опять позвонили. — Алена, ради Бога, — она не выдержала. — Я просто открою эту чертову дверь. Или ты хочешь, чтобы они все там замерзли? — Нет, мама, — я понимала, что мама хотела сказать. Игорь. Она знала, как заставить меня сделать что-то такое, чего я не хочу. И удачно смотивировать мой поступок. — Не хочу. Иди открывай. Я буду в столовой. Я отошла в сторону, но заметила ее торжествующий взгляд. А она падает все ниже и ниже. Мелкая месть, обиды, злорадная радость маленьким победам. Это вызывало какое-то...чувство гадливости что-ли. Я не смогла скрыть свои мысли. Она видела их в моих глазах, и сразу же злорадное превосходство сменилось темной и жгучей ненавистью. Мама сама понимала глубину своего падения. А остановиться не могла. Она резко развернулась и поспешила уйти от меня. Похоже на бегство. Но это не мое дело. Я молча вернулась в столовую.

Слышно было, как открылась дверь, и мама счастливо прокричала: "Игорь, ты вернулся", а дядя Олег только рассмеялся на ее выходку. — Ох, мать, такое ощущение, что он в Заполярье ездил. Или на край света, — дядя Олег всегда был громогласным мужчиной, поэтому я услышала его даже здесь. — А где именинница? Ответ я не разобрала, но сейчас и так все придут сюда. Я встала около стола, как раз напротив входа в столовую. Буду встречать на пороге. Первым пришел Игорь. Я и не сомневалась в этом. Счастливый, на лице такая редкая для него улыбка. Щеки и нос красные от мороза. Такой...родной. Я улыбнулась ему. Я хотела прижаться к нему и не отпускать. Никогда-никогда. В его глазах сияло то же самое желание. Мы были необходимы друг другу как воздух. — И где наша именинница? — зычно крикнул дядя Олег. — Здесь я, дядя Олег, здесь, — громко прокричала я в ответ. Только взгляд от Игоря не отрывался. Надо было выйти к гостям. Да, все-таки надо их встретить, я же виновник торжества. Я пошла к выходу, туда, где стоял сейчас Игорь. Чтобы выйти, надо пройти мимо него, вернее, протиснуться, потому что он не сдвинется с места. Не сейчас. Нежное касание, тяжелый вздох, хриплое дыхание, холодные руки на талии. — С днем рождения, маленькая, — прошептал на ухо Игорь. — Я скучал по тебе. — Я тоже, — почти неслышный шепот, легкое, как крылья бабочки, касание руки к его волосам. — Я тоже. Уйти. Сделать вид, что это обычный ужин с друзьями семьи. Встретить гостей. Улыбнуться им. Что может быть проще? — Здравствуйте еще раз, — я улыбнулась Олегу. — Спасибо, что пришли. — Иди сюда, егоза, — когда он раскрыл мне свои медвежьи объятия, я рассмеялась. — Большая стала, а? — А то, восемнадцать уже! — Скоро замуж, а, постреленок? — он растрепал мне волосы на макушке. Я возмущенно ахнула. — Все, уже и прическу ее не трожь, и руки не распускай. Выросла девка, да, Вик? — Да. Выросла, — мама натянуто улыбнулась. — А я помню тебя еще вот такооой, — он показал рукой где-то на уровне своих колен. — Вечно вся в синяках, на месте не сиделось. Ох, и намучилась мать с тобой. Глаз да глаз за тобой нужен был. — Как и сейчас, — мать напряглась, глядя на Игоря. Дядя Олег не заметил напряженности в наших отношениях. Или сделал вид, что не заметил. Во всяком случае, не заострял на этом внимание. — Артемка, иди сюда, — он зычно крикнул своему сыну. — Глянь, невеста какая. Я покраснела. Умом я понимала, что дядя Олег шутит, но в каждой шутке есть доля шутки. Так и хотелось оглянуться на Игоря и ободряюще ему улыбнуться. Я спиной ощущала его напряжение и недовольство. Даже ревность. А я в глаза этого Артема не видела. В шесть лет не в счет. — Иду, отец. А у этого парня красивый голос. Такой...тягучий. Я вспомнила слова Наты и хмыкнула. Точно бабник. Из-за угла вышел молодой мужчина с огромным букетом белых роз. И пораженно уставился на меня. Как и я на него. Я его где-то видела, но где? На его лице читался тот же вопрос. Мама заметила наше безмолвное замешательство. — Вы знакомы? — она посмотрела сначала на Игоря, как будто говорила "посмотри на это, ну же, смелее", потом на Артема. Но мужчина уже оправился с потрясением и обворожительно улыбнулся моей матери. — Нет, что вы. Я бы не смог забыть такую красавицу, — галантный кивок в мою сторону. — Я просто сражен красотой вашей дочери. Она очень похожа на вас. Мама слегка покраснела. Комплимент попал в цель и отвлек ее. А вот Игорь напрягся так, что мне стало неуютно. Надо что-то делать. — Здравствуй, Артем, — я вышла из объятий дяди Олега и подошла к его сыну. — Ты изменился за столько лет. Цветы мне? — я кивком указала на букет в его руках. — Красивые. — Красивые цветы для красивой девушки, — Артем протянул мне букет и наклонился, чтобы поцеловать в щеку. Отворачиваться как-то неудобно, пришлось улыбнуться и позволить себя поцеловать. Все остальные в это время молчали, ни звука не было слышно. Я попала. — Может, сядем за стол? Я голодный как волк, — недовольно произнес Игорь. — Или так и будем стоять в коридоре? Мама сразу засуетилась, все как-то ожили. — Да, — воскликнула мать, — Чего же мы стоим! Проходите, присаживайтесь, — она показала рукой в сторону стола. — Да ладно, Вик, здесь все свои, — дядя Олег направился в столовую. — А что на ужин? О, утка! Артемка, слыхал? Утка намечается. Артем усмехнулся краешком губ. Видно было, что чувствует себя он здесь...не в своей тарелке. Но без единого слова отправился вслед за отцом. — Иди пока поставь букет в воду, — мама на ходу начала давать указания, — а я пойду на стол до конца накрою. Я посмотрела на Игоря. Он был взбешен. Мда, сегодня точно будет весело. Пока я ставила цветы в вазу, а Игорь мыл руки, гости устроились за столом и вовсю начали отмечать. Артем откупорил бутылку вина, дядя Олег — водки, а утка сиротливо дожидалась Игоря. Наконец, отчим зашел в столовую. Ждали только его. — Игорь, давай быстрее, — Олег нетерпеливо помахал бутылкой. — Заждались уже. Разделывай утку, сейчас будем тост произносить. -Тебе б быстрее тост, — Игорь ухмыльнулся. — И когда ты успокоишься? — Когда помру, — усмехнулся Олег. — И что ты копаешься? Давай скорее, сейчас же остынет все. Пока Игорь разделывал утку, дядя Олег разливал "водичку". Себе, Игорю, Артему. — А ты, Вик? — Олег забрал у сына бутылку вина и взмахнул ее. — Аленке понятно, она именинница, а тебе? — Если только немножко, — мама стеснительно, и в то же время с какой-то гордостью погладила свой выступающий живот. — Для профилактики. — А это правильно, — дядя Олег улыбнулся и посмотрел на мамин живот. — Пусть пацан привыкает. Он налил нам с матерью вино, а затем продолжил разговор. Уже со мной. — Рада, Аленка? — я смогла только скованно кивнуть и исподлобья взглянуть на Игоря. Он чувствовал мой взгляд, но смог только ободряюще на меня посмотреть. — Воот, нанянчишься с этим мелким, а через пару лет и свои пойдут. Ты и опыта наберешься, и терпения. Да и матери поможешь. Чай, она немолодая уже, тяжело за новым пострелом следить. — Справлюсь, — резко и зло ответила мать. — Не такая я уж и старая. — Эй, мать, ты чего? — удивился Олег. — Я и не сказал, что ты старая. Что ты на ровном месте-то завелась? — Нервы, Олег, нервы, — мама попыталась извиняюще улыбнуться. — Сам понимаешь. Дядя Олег понимающе кивнул, а я старательно не отрывала взгляда от тарелки. Ненавижу такие вечера. Я чувствую себя...не знаю, как это описать. Я боюсь их осуждения, и даже не за себя, а за Игоря. Я ненавижу лгать, а сейчас мне именно это и приходится делать. Тем более, появилась проблема. Огромная проблема. По имени Артем. Которая с интересом наблюдала за разворачивающимся действом и подмечала реакцию каждого из членов нашей семьи. И делала соответствующие выводы. Я с вызовом посмотрела на него, взглядом словно говоря: "Что-то не так?", на что Артем просто отсалютовал мне рюмкой, издеваясь и показывая, что заинтригован. Скотина. Хотя умная и чертовски привлекательная скотина. Игорь наконец-то разделал утку. Все загремели тарелками, а я на мгновение получила передышку. Поглядела на мать, она тоже чувствовала себя неуютно. Одно дело разыгрывать идеальную семью для самих себя, другое дело — на людях. О да, я понимаю тебя, мамочка. Тяжело. — Ален, ты будешь утку? — я сначала даже не обратила внимания на слова Игоря, слишком задумалась. — Алена! — я вздрогнула и вопросительно уставилась на отчима. Он вздохнул. — Давай тарелку. — Аленка, и о чем же ты думаешь? — дядя Олег лукаво на меня поглядел. — Хотя и ежу все понятно. Мальчики одни на уме, — когда я попыталась возразить, он меня перебил. — Ой, да не рассказывай мне, сам молодым был. Знаю это дело. Эх, не успел ты, Артемка, такую девку у тебя из-под носа увели, пока ты в своей столице сидел, — Артем хмыкнул, но с отцом спорить не стал. — Хотя я не удивлен, да. Будь я помоложе, сам бы за тобой ухаживал, — я скептически приподняла бровь. — Ну что ты на меня уставилась? Правду я сказал. Эх, красавица ты, Алена, моему балбесу под стать. А то он все по девкам прыгает. С одной на другую, с одной на другую... — Пап, не поверишь, это, скорее, они на меня прыгают, а не я на них, — и Артем хищно улыбнулся. Мне. Я сглотнула. Плохо, все очень плохо. Мама с Олегом рассмеялись, я натянуто улыбнулась. Не зная, что сказать, решила выпить вино. Пока буду пить, можно помолчать и сделать вид, что занята. — А если серьезно, Ален, кто счастливчик? — дядя Олег аж светился от удовольствия. — Ты скажи, и мигом женим! Я подавилась. Зря я взяла это чертово вино. Отвернулась, пытаясь откашляться. — Твою мать! — выругался Игорь. Я резко повернулась, даже кашель прошел. — Что вы все смотрите? Порезался я. — Ой, Игорь, у тебя кровь, — мать не на шутку всполошилась. — Надо обработать, иначе так и будет идти. Она уже начала вставать из-за стола, но дядя Олег удержал ее за руку. — Сиди, Вик, нечего бегать, — он подкрепил свои слова грозным взглядом. — Алена пойдет и поможет ему, — она пыталась возразить, но Олег ничего не стал слушать. — Да не волнуйся ты так, — неправильно истолковал он ее недовольство, — ничего с твоим Игорем не случится. Да и Аленка не маленькая, царапину обработать сможет. Правда, Ален? — Конечно, дядя Олег, — я встала и направилась в сторону ванной. — Сейчас вернемся. Когда я пришла, Игорь уже промывал рану. Я зашла, закрыла за собой дверь, достала аптечку, вынула бинт и перекись. — Иди сюда, — позвала я его тихонько. — Только воду не выключай, еще понадобится. Он сделал так, как я попросила. Подошел, протянул руку ладонью вверх. А глубокая царапина. Я аккуратно взяла ватку, намочила перекисью и приложила к ране. Подождала, пока кровь перестанет идти, затем взяла бинт. Замотала рану, завязала бантик. Но только руки убирать не спешила. — Готово. — Спасибо. Молчание затягивалось. Уже пора возвращаться. Я отвела от отчима глаза. Нужно заняться делом, аптечку собрать что-ли. Собрала. Подошла к раковине, помыла руки. Но продолжала спиной ощущать Игоря. Я надеялась, что он выйдет. Так же проще. А он не спешил уходить. Я не увидела, скорее, почувствовала его движение. Обернулась. Он стоял близко. Слишком близко, не давая возможности успокоиться и взять свои чувства под контроль. Я повернулась. Посмотрела в такие родные и знакомые глаза. — Соскучилась, — сказала так тихо, что слышно только ему. — Я тоже, — Игорь с нежностью дотронулся рукой до моей щеки. Я прижалась к ней и потерлась как кошка. — Готова? — Ага. — Пошли. — Пошли. Праздник был ужасен. Когда мы вернулись, только дядя Олег сохранял хоть какой-то веселый настрой. Пытался маму расшевелись, а та сидела как на иголках. А когда мы вошли, то просто вцепилась в нас взглядом, пытаясь найти что-то, что говорило бы о нашей близости. Растрепавшуюся прическу, помятое платье, небрежно застегнутую рубашку. Не найдя ничего, заметно упокоилась, даже почти расслабилась. Артем, пока нас не было, успел съесть свою порцию, выпить вина, а сейчас просто отрешенно наблюдал за своим отцом и моей матерью. Как будто ему наплевать на все, что здесь происходило. Хотя...ему действительно наплевать. Он выглядел таким спокойным, собранным и отстраненным. Что не мешало ему кивать и поддакивать отцу в нужные моменты. — Викусь, когда рожать-то будешь? — спросил Олег у матери? — Меня в крестные хоть позови. — Обязательно позову, Олег, — мама в упор посмотрела на только вошедшего Игоря. — Правда, Игорюш? Ты же не против? Игорь помрачнел. Я знала, о чем он сейчас думает. Он хотел этого ребенка и уже любил его, но мама...Она пыталась манипулировать Игорем и привязать к себе. А рычаг воздействия у нее остался всего лишь один. Малыш. Такая ситуация происходила все чаще и чаще, и я с ужасом представляла, до чего может дойти мать на людях. — Нет, не против, Вик, — у Игоря по скулам заходили желваки. — Он станет прекрасным крестным, я уверен. Мы с Игорем сели за стол. Но мне даже кусок в горло не лез. Отчим тоже не выглядел довольным и жизнерадостным, а вот мама была на высоте. Она знала, что сейчас мы не можем ей ничего ответить, она знала, что причиняет нам боль, но продолжала бить еще сильнее. — И еще, Олег, у меня к тебе вопрос личного характера, — мама коснулась его руки, а когда Олег обратил на нее внимание, продолжила: — Мне рожать же в конце июля, а с Игорем мы еще не расписались. Сам знаешь, какая нервотрепка с этими формальностями. Записаться, встать в очередь, все устроить, все бумаги переоформить на новую фамилию, — мать резко перевела взгляд на меня, — А у тебя знакомые вроде есть. Нельзя договориться, чтобы побыстрее все сделать? Олег вопросительно посмотрел на отчима. Игорь не ответил, но я знала, каких сил ему стоило сдержаться и не наорать на всех сидящих здесь. Он смог только неопределенно мотнуть головой. — Ох, Вик, я постараюсь, но ничего не обещаю. Завтра позвоню своему знакомому, спрошу, что можно сделать. — Олег промокнул губы салфеткой. — А что вы так поздно спохватились? Сколько лет вместе, а зарегистрироваться так и не удосужились. Тянули до последнего, а о ребенке не подумали, — он посмотрел на меня. — Вон, Аленке восемнадцать стукнуло, а если бы вы раньше подсуетились, то можно было и усыновление оформить. Это сейчас ей все равно, а неизвестно, как жизнь все по местам расставит. И проблем бы в дальнейшем с наследством и с деньгами бы не было. — Мне не нужны деньги, — ответила я резко. Олег пожал плечами. — Деньги всегда нужны, просто ты не обращаешь на это внимание, — пока Олег говорил, Артем не отрывал от него глаз. — Ты привыкла не нуждаться в них, поэтому так к ним относишься. Да и молодая еще для этого. А вот вырастешь — поймешь, что я был прав. Деньги решают все в жизни. Всего делов-то — фамилию да отчество поменять. Ничего бы не изменилось. Я молчала, опустив глаза в тарелку. Я не хотела поднимать эту тему. В отличие от матери. Я знала, о чем она думает, что вспоминает. А ведь она пыталась провернуть это дело, но не вышло ничего. К сожалению. Или к счастью. Для кого как. Игорь сильно сжал нож, так что побелели костяшки пальцев. — Хватит, — прорычал он. — Вы зачем пришли? Есть. Вот и ешьте. А насчет денег... — Игорь резко встал. Стул с резким звуком отъехал назад. — Я и без всякой фамилии и идиотского завещания все бы оставил Алене. Он вышел. Наверно, пошел курить. За столом воцарилась гробовая тишина. Я чувствовала на себе обжигающие, непонимающие и растерянные взгляды. Ненавижу это. Всех их. Если бы не они...не все это... — Спасибо за ужин, — Артем встал из-за стола. — Все было очень вкусно. Но уже поздно, а нам с отцом далеко ехать, поэтому, мы, пожалуй, пойдем, — он пристально посмотрел на отца. — Эээ...да, — дядя Олег до сих пор был в шоке от выходки Игоря, которая никак не укладывалась у него в голове. Он не мог понять, почему отчим так отреагировал. Точнее, понимал, но просто не хотел об этом думать. В отличие от своего сына, который сейчас сверлил меня взглядом. Я скрестила руки на груди, пытаясь защититься от этого пронзительного осуждающего взгляда, от всей ситуации в целом. Мало помогало, конечно, но хоть что-то. Мне как никогда нужен Игорь. Прямо сейчас. И словно почувствовав это, в ту же минуту он вернулся, собранный и сдержанный, каким обычно все привыкли его видеть. — Уже уходите? — сами слова вежливы, но тон говорит "катитесь отсюда побыстрее". Артем кивнул. — Вас проводить? — Нет, мы такси вызовем, спасибо, — это уже Олег подал голос. — Викуль, — повернулся он к матери, — спасибо, все вкусно очень. Но уже и, правда, поздно, мы пойдем. — Да, да, конечно, — мама тоже расстроилась. Она привыкла, что Игорь постоянно сдерживался и редко срывался, и совсем не ожидала его вспышки гнева. — Я закрою. Она пошла их провожать до двери, а мы с Игорем остались в столовой. Одновременно облегченно выдохнули, словно гора с плеч упала. Посмотрели друг на друга. Я пыталась сдержать смех, честно, но не смогла. Истерика и нервы прорывались полным ходом. Смех переходил почти в плач, который наверняка был слышен в коридоре. А я не могла остановиться. — Тихо, тихо, успокойся, — в следующую секунду Игорь был рядом и сразу прижал к себе. — Успокойся, маленькая, успокойся. Когда он рядом, все становится незначительным. С ним я могу многое. Я всегда знала, что он будет рядом, чтобы успокоить и помочь. Вместе мы могли преодолеть что угодно. Я была уверена в этом. И когда он говорил таким голосом, заботливым, нежным и немного хриплым, все проблемы отходили на второй план. Я почти забыла о матери, о гостях, обо всем. Мой мир сузился до Игоря и больше ничего не воспринимал. Я прижалась к нему посильней и вдохнула его запах. Запахи дорогой туалетной воды, сигарет и вина смешивались с запахом самого Игоря. Такой родной и знакомый. Я выскользнула из его объятий и отошла на шаг назад. Еще бы минута, и я была бы не в состоянии этого сделать. Как и он. — Иди отдыхай, — шепнул он мне. — А я все улажу. Иди. Я прошептала ему "спасибо" совсем беззвучно. А "люблю" он прочел в моих глазах. Как и я в его. Ночью мне приснился Игорь. Теперь даже во снах он не оставлял мне. Мне приснилось, что он пришел в мою комнату, сел на край кровати и смотрел на меня. Долго. Почти всю ночь, слегка касаясь моих волос рукой. И когда уходил, тихо прошептал на ухо: "С днем рождения, маленькая". А утром, у прикроватной тумбочки я нашла маленькую синюю коробочку. В ней были цепочка с кулоном. Простая, без всяких изысков цепочка и кулон в виде переплетенных букв "А" и "И".

Глава 12. Часть первая. Май 2005 года.

— Игорь, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — Вика была настроена решительно и не намерена уступать в этот раз. — Вик, давай завтра, а? — Игорь устало потер глаза. — Я только с командировки, жутко устал, не спал двое суток, а сейчас опять поеду на работу. Вике сразу стало его жаль. Он не врал, когда говорил, что устал. Игорь выглядел помятым, осунувшимся, щеки впали. На лице уже пробивалась щетина, а он никогда не позволял себе ходить небритым без особых на то причин. Хотелось подойти, обнять, помочь чем-то. Но Игорь гордый, он просто отмахнется от ее руки. Вике всегда было проще считать это гордостью, но в глубине души она понимала, что он просто не хочет ее к себе подпускать. Даже лежа с ним в одной постели, она никогда не была близка к нему. По-настоящему близка. Ей надоела такая жизнь. Она хотела любви, ласки, тепла, понимания. И в самом начале их отношений у них с Игорем это все было. Да, они работали как проклятые, да, они, бывало, могли уснуть на неразобранном диване от усталости, потому что так выбивались из сил. Хотя и у него, и у нее никогда деньги не были приоритетом. Просто Игорь считал, что должен дать достойное будущее ей и Алене. Особенно Алене. Он не хотел, чтобы ее дочь в чем-то нуждалась. Ради нее он готов был работать сутками напролет, и иногда Вике казалось, что если бы для счастья Лёны нужно было кого-нибудь убить, то Игорь сделал бы это не задумываясь. Сначала Вику не особо это беспокоило, она была даже рада тому, как Игорь относится к ее дочери. Она была романтиком по молодости. Познакомилась с парнем в семнадцать лет, и как обычно в таких историях, переспала, залетела. Ее мать заставила Алексея жениться, но Вику мало смущало, что "принца ее мечты" буквально силком тащат к алтарю. Нет, ее переполняла радость. Что может быть лучше исполнения всех твоих мечт? Прекрасный муж, своя квартира, пусть и маленькая, в животе такая желанная и уже любимая дочка. Они с мужем решили, что не будут проверять пол ребенка, ну, так решила Вика, потому что Алеше было все равно. Но тогда она не обращала на это внимание. Потому что и без всяких там анализов знала, что у нее будет дочка. Девочка, похожая на отца. Без сомнения. И имя даже уже придумала. Алена, Аленушка, Лёночка. Мягкое светлое и нежное, как и ее дочка. Пока она носила ребенка, то зачитывалась различной хиромантией, тайной имен и гороскопами. Алена. Нежное, солнечное, красивое имя. А девочка Алена всегда характером напоминает отца. Вика как раз этого и хотела. Своего маленького ангела, похожего на папочку. И двадцать второго апреля она его родила, своего ангела. Муж не пришел в роддом, хотя у Вики были тяжелые роды, о которых она до сих пор вспоминала с содроганием. Ей было восемнадцать, тело еще не сформировалось полностью, бедра были не особо широкими, а врачи...что тут говорить о врачах. От акушерки вообще разило алкоголем, но та все равно продолжала работать, так как была любовницей главврача. К другому врачу Вика попасть не могла, времена были другие. Денег не было, связей не было, а если бы и были, вряд ли бы помогли...Советский союз все-таки. Вика рожала почти сутки. Никаких обезболивающих, наркозов, ничего такого. Адская боль, забытье, боль, забытье. Когда врач сказал о том, что нужно выбирать между жизнью ребенка и матери...Вика даже не задумываясь, прохрипела: "Ребенка". Делали кесарево. Резали почти на живую. Врач что-то говорил ей, подбадривал, но Вика не понимала ни слова. Дочка, дочка, ее маленькая дочка. Она не переживет, если с ней что-то случится. Не вынесет такого наказания, когда уже мысленно держала ее на руках. Она вытерпела уже достаточно боли, разве она не заслужила немного счастья? Совсем немного? Казалось, эта пытка длилась вечно. Вика даже перестала вздрагивать, осталась лишь тупая боль. Привычная, ведь она уже свыклась к ней за столько часов. И почти смирилась со смертью. Надо только успеть подержать своего ангела. Совсем чуть-чуть. Посмотреть в ее глазки. Такие доверчивые и невинные. — Поздравляю, мамаша, — раздался над ухом голос акушерки. — У вас девочка. Здоровенькая такая. Вика всегда считала, что когда дети рождаются, то громко кричат. Легкие разрабатывают. Но у нее родилась настоящая маленькая леди, которая аккуратно и негромко мяукала. Вика улыбнулась потрескавшимися губами. Девочка. Ее ангел. Ее Аленушка. — Дайте ребенка, — прохрипела она. — Покажите ребенка. Акушерка, аккуратно придерживая девочки головку, поднесла ту к матери. Вика улыбнулась. У ее ангелочка были голубые глазки. Да, они у всех детей сначала голубые, но Вика даже не сомневалась в том, что у дочки они такими и останутся, может, лишь чуть-чуть изменят свой цвет. Акушерка продолжала что-то говорить про рост и вес, но Вику эту мало волновало. У нее дочка, здоровая маленькая дочка. И это главное. Все остальное подождет. Вика долго приходила в себя после родов. Потребовались недели, чтобы прийти в себя морально, но у нее был большой стимул. Алена. Она была тихой и относительно спокойной малышкой. Плакала редко, только когда что-то болело или хотелось кушать, спала спокойно. Только всегда ей мама рядом была нужна. А вот с Алешой после рождения ребенка отношения только ухудшились. Он начал пить, перестал работать, постоянно кричал на Вику и будил при этом дочку. Иногда он не приходил домой, но в такие моменты Вика даже радовалась этому. Некому было устраивать пьяные дебоши, рушить квартиру. Один раз Алеша даже поднял на нее руку, когда Вика заметила на его рубашке женскую помаду и сказала ему об этом. — Еще слово скажешь, и я тебя вместе с твоим отродьем удавлю! — брызгая слюной, кричал муж. — Сделал тебе ребенка, женился. Что тебе еще от меня надо? Не лезь в мою жизнь, поняла?! — он встряхнул ее. — Не слышу!!! — Да, Леш, я все поняла, — тихо сказала Вика. Она не пыталась даже спорить, потому что боялась. Не за себя, за дочку. Спорить с пьяным мужиком себе дороже. На следующий день она подала документы на развод. Ее сказка рушилась. Вика осталась одна, мама не могла ей много помогать, так как зарплата скромного бухгалтера не предусматривала расходов на маленького ребенка, которого нужно одевать и кормить. А Алена росла. Денег катастрофически не хватало. Но Вика не жаловалась. Никогда не жаловалась. Оставляла дочку с соседккой, старушкой Нюрой, и уходила устраиваться на работу. Только где она нужна была такая, молодая и с ребенком на руках? Помогла мать, устроила в магазин уборщицей. Денег мало, но работа весь день не отнимала, да и выхода другого не было, поэтому Вика даже и не раздумывала. Устроилась еще на завод подрабатывать день через два на полставки. Потихоньку они сводили концы с концами, но денег хватало только на самое необходимое, то есть на Алену. Позднее, Вика поняла, что женщина с ребенком мало какому мужчине нужна, каждому хотелось или незначительных отношений без ответственности или свою собственную семью, а не ублюдка, как в сердцах говорила ее мать, хотя Алена родилась в законном браке. Стало легче, когда дочери исполнилось три. Отдали в садик, у Вики появилось больше свободного времени, она могла рассчитывать на более-менее приличную работу. Подружки пару раз вытаскивали ее на танцы, пытались познакомить с кем-то, но Вика сразу старалась расставить все точки над i. Она никогда не скрывала, что у нее есть маленькая дочка. Мужчины всегда реагировали примерно одинаково: или вежливо извинялись и старались держаться на расстоянии, или предлагали секс на одну ночь без каких-либо обязательств. В тот вечер Вика должна была идти на день рождение к своей бывшей однокласснице. Та только недавно вышла замуж и переехала к мужу, в квартиру которого и пригласила Вику. Ей было немного страшновато оставлять на ночь дочь и идти в гости, по сути, к незнакомым людям. Наверно, если бы она осталась в тот вечер дома, ее жизнь сложилась иначе, но как говорится, люди предполагают, а судьба располагает. Или Бог. Какая, в сущности, разница. Вика постаралась в тот вечер на славу. Одела лучшее платье, достала косметику, навела марафет. Красавица, да и только. Когда она пришла к подруге, почти все гости были в сборе. Не было пару человек, которых она и знать толком не знала. Оля подвела ее к столу и громко сказала: — Познакомьтесь, это Вика, моя подруга. — Ну что ж, подруга, проходи, садись, — сказал ей какой-то парень, которого она тогда еще совсем не знала. Познакомились. Игорем его звали. Ее ровесник, на пару месяцев помладше будет, за плечами тоже развод. Не сошлись характерами и целями в жизни, так он сказал ей тогда. А Вика...просто слушала. Давно ей никто так не нравился. Да и неудивительно было. Игорь был красивым мужчиной, хотя и молодым. Гордое волевое лицо, прямой нос, упрямый подбородок. Такие мужчины с возрастом становятся только красивее и притягательней. Вика переспала с ним тогда. И даже о дочери говорить не стала. Ей хотелось немного счастья, но она не думала, что после того как Игорь узнает о дочери, он захочет продолжить отношения. Но, как оказалось, он знал. Друзья "предостерегли". — Почему ты не сказала, что у тебя ребенок есть? — спросил он, когда они с ним гуляли по ночному городу. Вика вздрогнула. Она слишком привыкла к Игорю, но времени, проведенного с ним, казалось слишком мало. Рано или поздно все равно пришлось бы ему рассказать. — Не хотела, чтобы ты ушел... — она запнулась, — как остальные. Он хмыкнул. — А откуда ты знала, что я уйду? — Все так делают, — еще тише произнесла Вика. Игорь молчал. Вика мысленно уже попрощалась с ним, и наверно, первый раз в жизни пожалела, что у нее есть дочь. Но мысль была слишком кощунственна для нее, для той, которая до последнего билась за своего ребенка. — Тебя проводить? — спросил Игорь, не упоминая прошлую тему разговора. — Где ты живешь? — Здесь недалеко, — Вика не смотрела на него. — Минут пять ходьбы. Он проводил ее. И Вика даже предложила зайти на чашечку чая, хотя думала, что он откажется и побыстрее побежит отсюда. Но он не отказался. Тихо зашел в маленькую квартирку, которая стала казаться еще меньше после его прихода. Они оба старались не шуметь, так как дочка спала за стенкой и могла в любой момент проснуться. Вика сделала Игорю чай, а сама ушла в комнату к дочери. Вернее, убежала с кухни от Игоря. Тяжело, когда твои надежды снова рушатся. Подошла к кроватке и поглядела на своего ангела. На Алену. Игорь подошел совсем неслышно, подкрался как зверь. Но не произнес ни слова. Просто смотрел на ее маленькую девочку в старой искоцанной кроватке. — Что мы будем делать, Игорь? — эти слова словно помимо воли вырвались у Вики. Она, можно сказать, навязывалась ему. И теперь молилась Богу, чтобы Игорь просто ушел. Тихо, без слов, иначе она не выдержит. Он долго молчал, словно задумался о чем-то. Или был далеко отсюда. А потом произнес только одно слово: — Жить. На следующий день она познакомила их с Аленой. — Ален, познакомься, это дядя Игорь. Он будет жить с нами. Вика жутко боялась реакции дочери. Алена редко общалась с мужчинами. Дедушки и отца у нее не было, да и в окружении их семьи друзей-мужчин тоже не наблюдалось. Дочка долго молчала, только пристально смотрела на Игоря, как будто изучала. Затем осторожно протянула маленькую ручку. — Ёна. Игорь улыбнулся. Вика была знакома с ним уже месяц, но его улыбку увидела впервые. И пожалела, что он так мало улыбался. Она ему очень шла. — Игорь.

Они прожили вместе год, когда Вика решила поговорить с дочерью. Игорь много сделал для них, они потихоньку начали становиться на ноги. Вика представляла их уже одним целым. Семьей. — Алена, почему ты не называешь Игоря папой? — Вика решила взять быка за рога. — Он тебе не нравится? На самом деле, Вика знала, что Алена любила Игоря. Всегда ждала после работы, а иногда даже просыпалась по ночам, чтобы "сказать Игорю привет и спокойной ночи". Очень часто бывало так, что Алена заранее знала, когда придет Игорь. Сидела, рисовала, а потом вскакивала и бежала в коридор. И через пару минут в квартиру заходил Игорь. Вика всегда была набожным человеком и в приметы не верила, но глядя на них...она начинала думать об этом. — Наплачешься ты с ними, Вика, ох наплачешься! — так ей однажды сказала ее мать. Но Вика не слушала. Она даже радовалась сначала, что дочь и любимый мужчина так отлично поладили. Она боялась самого худшего. Но со временем...все поменялось. Вика не могла сказать, как и когда точно, но эти двое заставляли чувствовать себя...лишней. Но Вика хотела семью. Очень хотела. И ей хотелось, чтобы Алена называла Игоря папой на людях, а ее мамой. А то всегда были мама и Игорь. Забавно вначале, но чем дальше, тем больше становилось неуютно. И Вика боялась, что Игоря это задевает, хотя он всегда говорил, что даже рад тому, что он просто Игорь. Так он моложе себя чувствовал. — Потому что Игорь не папа, — девочка даже не оторвалась от новой раскраски. Которую ей принес вчера Игорь. — Алена, ну послушай. Он с нами живет, обувает, кормит, заботится, гуляет с тобой, подарки дарит. Так? — Вика дождалась кивка дочери. — Но так все папы и делают. Почему ты не хочешь называть его так? А если Игорь обидится и уйдет? Девочка оторвалась от раскраски и серьезно на нее посмотрела. — Игорь — не уйдет. И не обидится. Он Игорь! — и опять уткнулась в свои каракули. А Вика долго думала над этой ситуацией и не знала, что делать. Пошла к матери за советом. Все рассказала. — Вика, милая, тебе лет сколько? — до сих пор перед глазами стояла усмешка ее матери. — Дочь твоя из всех мужчин только Игоря и видит. Он для нее идеал. Подрастет, еще соперницей тебе станет. Попомни мои слова. — Фу ты, мам, — Вика передернулась. — Он же старше ее на сколько лет. И с детства ее знает. — А какая разница? Тем более, восемнадцать лет разницы — не возраст для мужика. Они себе заводят и на двадцать пять лет помоложе женщин. Что ты хочешь? Тогда она не стала думать над словами матери. Но они продолжали ее жечь изнутри. Год за годом, пока росла Алена. Которая упорно продолжала называть его Игорем, несмотря на просьбы и уговоры родственников. С Игорем тоже было не все гладко. Он, как и обещал, сделал все, чтоб дать ей и дочери достойное будущее. Залез в долги, рисковал, проигрывал, все равно поднимался и шел дальше. Но сделал то, что обещал. Они переехали в новый дом, стали баловать себя. Вкусности, игрушки, развлечения, даже на юг съездили. Но Игорь стал отдаляться от нее. Вике казалось, что он остается здесь только по одной причине. Алена. Которая всегда ждала его дома. А он обещал ей прийти. Вика знала, что у него появились другие женщины. Но она чувствовала, что ничего серьезного они из себя не представляют, тем более, это случилось раз или два за всю их совместную жизнь. Они даже женаты не были. Что она могла ему сказать? Но терять его не хотела. Слишком много она в жизни вынесла и хотела счастья. Для себя. Но Игоря не удержать. Да и как? Если не захочет, он уйдет. Из ее жизни, из ее города. И дело не в деньгах даже, для Игоря они неважны, он все ей оставит, если так будет нужно. И слова не скажет. Была одна причина, которая держала Игоря здесь. Алена. Та, которая когда-то была ее ангелом. Она научилась манипулировать Игорем с помощью дочери. Хотя сначала сама себе была противна. Началось все с малого. Вика просила его прийти пораньше с работы, так как Алена соскучилась и ей грустно. Он приходил почти сразу. Вика просила Игоря съездить всей семьей в столицу, так как Алене хотелось повидать мир, страну, с людьми познакомиться. Они ездили. Она говорила, что Алена расстраивается, когда его долго не бывало дома, и, в принципе, не врала, просто выставляла все в таком свете, будто Алена чувствует, что у них с Игорем не ладится. И очень расстраивается из-за этого. Она знала, что после того разговора у Игоря не было больше никаких женщин. Вика считала, что удержала его. Тогда, в тот момент она так и думала. Только позже поняла, что Игорь позволил ей это сделать. Он видел ее насквозь, знал все мотивы ее поступков, но никогда не сказал ей ни слова. Он даже никогда не повышал на нее голос, так как Вика рассказывала ему про пьяные скандалы с бывшим мужем. Рассказывала, как ненавидела и боялась всего этого. И знала, что Игорь никогда не сделает ей больно, если это не будет касаться Алены, конечно. К тому моменту как Вика заговорила о браке, они прожили вместе почти семь лет. Она не давила на него, но ей нужно было спокойствие, уверенность в жизни. — Игорь... — неуверенно начала Вика. — Да, Вик? Что-то случилось? — он оторвался от работы и посмотрел на нее. — Я поговорить хотела, — ей казалось, что он видит ее насквозь. Но Вика решила продолжить: — Игорь, а ты не хочешь расписаться? Мы вместе уже долго, жить стали лучше, я не вижу смысла... — Нет, — Игорь не изменился в лице, просто констатировал факт. Увидев, что Вика обиделась, он решил пояснить: — Вик, чего тебе в жизни не хватает? У нас есть все: дом, работа, семья, машина. У тебя чудесная дочь. Я живу с вами, и уходить никуда не собираюсь. Или ты боишься за деньги? — Вика отрицательно покачала головой. — Если в этом дело, то я могу написать завещание на ваше с Аленой имя, и вы ни в чем не будете нуждаться, — он встал и подошел к ней. — Вик, пойми, дело не в тебе. Ты знаешь, как я отношусь к тебе, но жениться я больше не намерен. Он не врал ей. Он искренне так считал. И дело было не в других женщинах, он просто...не хотел. И Вика расстраивалась еще больше и начинала еще сильнее использовать дочь, которой почти перестала смотреть в глаза. Стыдно было ей сделать это, когда в очередной раз вела Алену к Игорю на работу со словами "Игорь, она так рвалась к тебе", чтобы он, бросив все дела, пошел и погулял с ними. С ней, Викой. А Алена никогда ничего ей не говорила, просто молча одевалась и шла к Игорю в фирму. Хотя чем старше становилась дочь, тем сильнее чувствовалось напряжение между ними. Алена предпочитала не оставаться около Игоря надолго, как делала в детстве, когда ходила за ним буквально хвостиком, не играла с ним, но никогда, никогда не сводила с него глаз, постоянно наблюдала за ним и точно знала, где он находится и что делает. Хотя с дядей Олегом всегда вела себя очень раскрепощено и радостно. Игорь тоже не настаивал и никогда не принуждал дочь к чему-то, не требовал к себе повышенного внимания, но всегда следил за тем, что происходит у нее в жизни. Вика слишком хорошо знала свою дочку и понимала, что та совершенно не воспринимает Игоря как отца. Нет, Алена никогда ничего не сделала и даже старалась к нему близко не подходить, но Вике и так все было видно. Она старалась сделать так, чтобы дочка как можно меньше времени проводила с ним, на все лето отправляла на дачу, на каникулы — в какие-нибудь поездки. Казалось, Алена все понимала, что происходит у Вики в голове, и старалась быть поближе к матери, буквально ни на шаг не отходила. А Вика отталкивала ее...По прошествии стольких лет Вика иногда задавалась вопросом, а что если бы она не оттолкнула дочь, не отдалилась от нее? Как бы сложились их отношения? Дочь любила ее, Вика знала это, иначе та давно бы выбралась из паутины лжи, которую за столько лет создала ее мать. Но она терпела, будто насквозь ее видела. Как и Игорь. И именно это раздражало Вику больше всего. Она запретила дочери ходить по квартире в домашней одежде, причем как-то самодурно, пришла и сказала "нельзя", не объясняя почему. А Алена не спрашивала. Вика дошла до того, что даже перестала ездить на работу, а когда Игорь спросил почему, ответила, что хочет больше времени уделять семье. Чушь. Они с дочерью и не общались почти, просто Вике не хотелось оставлять Игорю и Алену наедине. Где бы то ни было. Она практически перестала интересоваться жизнью дочери, не знала, какие у той интересы, друзья. А когда-то думала, что они будут как лучшие подружки, все друг другу рассказывать. Все в ее жизни поменялось. Идеальная семья стала такой всего лишь на словах, любимый мужчина обращался с ней в лучшем случае, как к подруге детства, с уважением, с благодарностью и как-то снисходительно. Вика не могла так больше жить. И рассказать никому, кроме матери, об этом не могла. — Предупреждала я тебя, Вика, — сказала тогда мать, выслушав рассказ дочери. — Говорила, что с Аленкой проблем не оберешься. А ты не слушала. — Может, это пройдет, — Вика сильнее всего на свете надеялась на такой исход событий. — Может, она парня какого встретит, полюбит его и про Игоря забудет Мать зло рассмеялась. — А он ее? — И что мне делать? — Вика на самом деле была готова на что угодно. Она устала от такой жизни, устала от персонального ада. Она слишком многим пожертвовала, чтобы найти счастье. Она отдала уже самое дорогое — дочь, которую уже не вернуть назад. У нее ничего не осталось. Придется идти до конца.

Мать предложила оформить усыновление. Игорь уже давно с ними жил, поэтому вряд ли отказался бы от этого плана, особенно если будет думать, что это нужно Алене. Для нее он сделает все. Если бы это получилось, то Вика была бы в огромном плюсе. Им с Игорем придется расписаться, дочь станет официальной родственницей мужа после усыновление, возьмет его фамилию и отчество. Вика уже решила. К тому же и для самой Алены все складывалось как нельзя кстати. Она стала бы обеспеченной девушкой, которой по наследству перешла бы часть компании Игоря без всяких завещаний и судов. Вика знала, что так будет лучше для всех. И останавливаться не собиралась.

— Игорь, я понимаю, что ты устал, но это очень серьезный разговор, — она волновалась, но старалась этого не показывать. Игорь выдохнул. Закрыл на мгновение глаза. Потом сел в кресло и выпрямился. — Я слушаю, Вик. — Игорь, я хочу тебе кое-что предложить, — она уже давно отрепетировала все слова, и теперь, словно заученную, речь выкладывала Игорю. — Ты же знаешь, Алене уже семнадцать. Через год она станет совершеннолетней. — Допустим, — Игорь выглядел невозмутимым и собранным, но Вика шестым чувством ощущала, что он напряжен. — И что? — Формально у нее нет отца, я же отсудила у Леши все права на дочь, — Вика старалась не смотреть на Игоря. — И я подумала...ты все равно ее воспитываешь почти всю жизнь...— она начала запинаться, — Как ты смотришь на то, чтобы ее усыновить? Я понимаю, что это формальности, но...если это решить, то нужно как можно скорее, потому что остался год. Для этого, конечно, придется расписаться, но, Игорь, послушай... — Алена знает об этом разговоре? — руки лежат на подлокотниках, непроницаемое выражение лица. Только в глазах мгла. — Да, знает, — эта ложь далась почти легко. Вика уже привыкла. — Игорь, послушай, я знаю Алену. Она расстраивается из-за этого. Она хочет отца. В этом нет ничего плохого. К тому же ей нужно думать о будущем... — Вика замолчала. Не могла больше ничего говорить. Сейчас решалась ее жизнь. Все или ничего. Сердце билось как заведенное, его удары отдавались в ушах. Но Игорь молчал. И Вике становилось страшно. Эта идея уже не казалась такой блестящей и умной, как тогда, когда ее мать предлагала это. Но Вика не жалела об этом разговоре. Неет. Все или ничего. Она не собирается сдаваться. Наконец, он устало произнес: — Поговори с Аленой еще раз. Это серьезный шаг. Если она согласна, то будем оформлять бумаги. Вике хотелось закричать от радости. Неужели все так просто?! И как она раньше до такого не додумалась, почему не остановило все в самом начале? Но теперь это даже не важно. Она получила все. — Игорь, она согласна, — Вика пыталась сдержать свою радость и сделать голос не таким ликующим. — Зачем... — Еще раз поговори, — мрачно произнес ее муж. Будущий муж. Но это детали. — Это на всю жизнь. Серьезное решение. Не спешить. Главное, не спешить и не давить на него. Вика сделала серьезное лицо и кивнула. — Ты поешь? Или сначала в душ? — спросила она у него. — Нет, Вик, я на работу поеду, — на Игоря было страшно смотреть. Особенно в глаза. Но Вика не хотела об этом думать. Она знала, что так будет лучше для всех них. — Но ты же собирался... Он исподлобья взглянул на нее. — Я. Поеду. На. Работу. — Ладно. Ладно, — она не хотела с ним спорить. Даже лучше, что он сейчас уедет. Значит, Вика сможет до его приезда поговорить с Аленой. — Я тебе потом позвоню, хорошо? Он не ответил. Молча встал, оделся и ушел. Она бы поняла, если бы дверью хлопнул или выругался. Но Игорь все всегда держал под контролем. Как и сейчас. Когда Игорь ушел, Вика зашла на кухню. Она знала, что все к лучшему. В конце концов, Вика спасала собственную семью, разве нет? Разве это не благая цель, ради которой можно и солгать? Вика старательно уцепилась в эту мысль и не хотела упускать ее. Не хотела думать о том, во что все может вылиться. Не хотела видеть глаз Игоря и Алены в тот момент. Но все во благо. Все будут счастливы. Она повторяла себе эту фразу снова и снова. И пошла готовиться к разговору с дочерью.

— Алена, спускайся. Будем чай пить, — крикнула Вика. Дочь была на втором этаже, но дверь в комнату у нее всегда открыта, поэтому Вика не сомневалась, что Алена все слышала. Через пару минут раздались шаги на лестнице. Дочь бежала вниз, на ходу застегивая мастерку, в которой ходила дома. — Чего ты хотела, мам? — Алена спокойно села за стол, только глаза настороженные. — С чего вдруг такое внимание? — Я не могу попить с дочерью чая? — холодно произнесла Вика. Но сейчас не время показывать характер, поэтому она смягчила голос. — Ален, ну что ты начинаешь? Давай спокойно посидим, поговорим. Это так сложно? — Нет, мам, несложно, — Алена продолжала смотреть так же подозрительно. Но потом в глазах загорелось что-то еще. — А Игорь приехал? Вика сдержалась. Она всегда сдерживалась, когда видела такой огонек в глазах дочери. Также как и в глазах Игоря. — Он на работе остался. Ему сделать что-то нужно, я особо не вникала, — она пожала плечами и попыталась улыбнуться. — Да он нам и не нужен пока. Пока Вика ставила чай и делала бутерброды, Алена молчала. Просто сидела, уставившись в стол, не поднимая глаз, даже не обращая внимания на движения матери. — Тебе что сделать? — спросила ее Вика, когда закипел чайник. — Чай, кофе? — Чай. — С сахаром? — Да. Вика сделала. Поставила горячую кружку рядом с дочерью, сама села напротив с чашечкой кофе. Пили молча. Алена не спешила с ней говорить, а сама Вика не знала, как начать разговор. — Ален, мне надо тебе кое-что сказать, — решилась Вика. Алена отставила чашку, поудобнее села и посмотрела на нее. — Наконец-то. Я уже и не думала, что ты что-нибудь скажешь. И для этого необязательно было делать мне чай. Я бы тебя и так выслушала. Вика могла бы возмутиться, сказать, что это чистой воды хамство, что дочь ее не уважает, но солгала бы. Все, что она говорила — правда. И от этого Вике становилось еще хуже. Но ей уже нечего было терять. Дочь она уже потеряла, но любимого мужчину не отдаст. — Да, Алена, я хотела поговорить с тобой. Я решила первая тебе рассказать, все-таки мы семья. Я хочу, чтобы ты узнала первая, — Вика медленно выдохнула. — Мы с Игорем решили пожениться. На Алену страшно было смотреть. Она побелела как полотно, губы стали такого же цвета, как и лицо. Но самое страшное — это глаза. У Вики наступило ощущение дежа вю. Она видела такой взгляд где-то час назад. Взгляд, полный боли и отчаяния. И безысходности. Она не хотела смотреть в глаза дочери, но не могла оторвать от них взгляда. Это было какое-то садистское чувство. Она испытывала боль, но не могла остановиться и отвернуться. В глубине души Вика ощущала разные чувства. Боль, отчаяние, гнев, ярость, страх и мрачное ликование. Она выиграла. И пусть ставка высока, но она сорвала куш. — Мы решили пожениться совсем недавно. Никто еще не знает. Даже бабушка. Ты первая. Она думала, что Алена не выдержит, сорвется. Накричит, убежит, заплачет. Но она многое переняла от Игоря. И это...просто бесило Вику. Она не могла никогда сломать и раскусить его, но Алена...ее сломать легче. Заставить испытать всю боль, которую испытывала Вика на протяжении своей жизни. Она хотела сделать дочери побольнее, посильнее ужалить, как бы дико это не звучало. Но Алена...держалась. — Поздравляю, мам, — тихим бесцветным голосом сказала Алена, с трудом шевеля помертвевшими губами. — Давно пора. Когда свадьба? — Спасибо, — Вика довольно и в то же время холодно улыбнулась. — А со свадьбой мы поторопимся. Мне пышный праздник не нужен, просто распишемся и отметим в домашней обстановке. Хотя в свадебное путешествие все же съездим, — Вика все-таки была матерью, пусть и не самой лучшей, но больные места у дочери знала отлично. — Но сейчас не об этом. Хотя я уверена, что ты поможешь мне выбрать место. Но это позже. Для тебя у меня тоже есть новость. — Это еще не все? — никаких эмоций. Какая-то обреченная апатичность. — Мы решили зарегистрироваться так быстро не только от того, что хотим как можно быстрее узаконить отношения, — Вику словно прорвало, она сама себя не могла остановить. — Есть причина, по которой все в такой спешке. — Какая же? — Алена напряглась. Вика мысленно улыбнулась. Есть контакт. — Игорь хочет тебя усыновить, — она внимательно наблюдала за дочерью. — До того как ты станешь совершеннолетней. Он хочет обеспечить тебе будущее, сама понимаешь. Чтобы уладить все формальности, нужно время. Документы подготовить, не только наши, но и твои. А это долго, ведь надо и имя изменить, а потом ещ... — Нет, — перебила ее Алена — Что, прости? — Вика, если честно, этого не ожидала. — Что нет? Алена встала и подошла к окну. Не оборачиваясь, ответила. — Усыновление. Нет. Вика начала заводиться. Да что эта наглая сучка себе позволяет? Вика столько для нее сделала, стольким пожертвовала, столько отдала, и это — благодарность? Она не позволит кому-то, пусть даже это родная дочь, разрушить ее жизнь. Она тоже заслужила счастья. И сделает все, что угодно ради этого. — Что значит нет? — Вика тоже встала из-за стола и теперь стояла за спиной у дочери. — Ты хоть понимаешь, что это значит? Да ты спасибо должна сказать и в ноги кланяться за то, что он о тебе заботится и не собирается из дома выгонять, — она начала заводиться. — Ты же лишней будешь, понимаешь ты это или нет? Ты ему никто, а он ради тебя... Алена резко обернулась. — Пусть я тогда и останусь никем, — крикнула она матери, — но дочерью его не буду! Ясно тебе? Или ты меня заставишь? Силком потащишь? Рот заткнешь? — Не смей повышать голос на мать, — завизжала Вика. — Ты должна благодарна быть за все, что мы для тебя сделали и делаем! — Я благодарна! — Алену уже трясло. — Но я не собираюсь идти и тебя на поводу и делать так, как хочется тебе! Раздался звук пощечины. Вика была сильнее дочери, к тому же ударила неожиданно, так что Алена отлетела и ударилась спиной об стол. А Вика будто обезумела. — "Нет"! Вы посмотрите на нее! "Нет"! — визжала она, брызгая слюной. — Да кто ты такая? Как скажу, так и сделаешь! Ясно тебе? Ясно?! Алена смотрела на мать в ужасе. Она не ожидала такого от нее. Никогда не думала, что родная мать так поднимет на нее руку. Но отступать девушка не собиралась. Сжалась в комочек и прошептала: — Нет. Вика не выдержала. Она накинулась на Алену, снова сильно ударила по лицу, разбила губу. Алена пыталась удержать ей руки, но силы были неравны, поэтому она могла только уворачиваться и закрывать лицо. Они обе не заметили, как пришел Игорь. За секунду он был уже рядом, загородил собой Алену, перехватил Викины руки, чтобы она больше никому не могла причинить вреда. А Вика сначала и не поняла, что Игорь стоит между ними, поэтому продолжала вырываться и пытаться ударить дочь. -Успокойся! — рявкнул Игорь, встряхивая Вику. — Ты сдурела?! Ты что творишь?! Только сейчас до Вики дошло, что она натворила. Господи, что она наделала! А когда Вика поглядела на Игоря, который выглядел так, словно сейчас размажет ее по стенке... — О, Боже, Игорь, прости, — к горлу начали подступать рыдания. — Прости, я не хотела, правда. Я не знаю...не знаю...не знаю... Она в ужасе закрыла рот рукой, сдерживая истерические слезы. Нет, нет, почему он вернулся? Его не должно быть здесь! Нет, она же была так близко. Еще немного, и она получила бы жизнь, о которой всегда мечтала. А сейчас...все разрушилось как карточный домик. Все из-за этой сучки, Вика понимала это. Если бы Алена не ломалась, а сразу сделала то, что говорит ей мать...но нет, у этой идиотки вечно что-то не так. А то, что все это увидел Игорь...Вика всегда знала, что если у него будет стоять выбор между ней и Аленой, он всегда выберет ее дочь. А после того, что он видел и слышал...Вика не сдержалась, из глаз полились слезы. Она никогда не могла сдерживать свои чувства, как Алена или Игорь. И сейчас плакала от обиды и жалости к себе. Игорь с отвращением посмотрел на нее. — Иди отсюда, — процедил он, прижимая к себе вздрагивающую Алену. Вика попыталась возразить. — Быстро! Ей ничего не оставалось, как с рыданиями убежать в свою комнату, оставляя наедине двух людей, которых любила и ненавидела больше всего в жизни. — Как ты? — Игорь мягко развернул ее к себе и внимательно всмотрелся в ее лицо. Картина, по-видимому, его не устроила. — Я нормально, Игорь, — Алена до сих пор не в состоянии была осмыслить все произошедшее. — Нормально. Все хорошо. Он еле сдерживался, в глазах плескалась ярость и гнев, а вот руки обнимали очень нежно и осторожно. Алене давно этого хотелось — почувствовать объятия Игоря. Бойтесь своих желаний, они могут сбыться. Как сейчас у Алены. Хотя ради Игоря, она могла вытерпеть и это. Отчим, не обращая внимания на заверения в том, что "все в порядке, и беспокоиться не о чем", аккуратно отвел Лёну в зал, посадил в кресло, а сам ушел на кухню. Вернулся через минуту, сжимая в руках формочку для льда и полотенце. Алена протянула руку за кубиками льда, чтобы приложить их к лицу, но Игорь не дал ей этого сделать. Вместо этого он подтянул Алену к краешку кресла и опустился на колени между ее ног. — Что ты...? — она не успела договорить, потому что он прижал палец к ее губам. — Шшш, маленькая, — тихо прошептал ей Игорь. — Ты можешь пять минут посидеть молча? Алена кивнула. Она могла и десять минут посидеть молча, если нужно. Особенно когда Игорь рядом. Алене было неуютно. Она не могла переносить близость с ним. Не потому, что он раздражал ее или был противен, а как раз наоборот. Ее тянуло к нему с непреодолимой силой, словно магнитом. Она не могла ничего с собой поделать, хотя и понимала, что это неправильно. Игорь почти муж ее матери, мужчина, который на восемнадцать лет старше ее. Это неправильно, что она хочет его, хочет быть с ним, хочет любить его, просыпаться в одной постели. Ее никто бы не понял, особенно Игорь. Всегда такой правильный и спокойный Игорь, привыкший все делать на совесть. Она бы не вынесла, если бы он отвернулся от нее. Только не он. Он прижал лед к ее губам. Она чувствовала его. Так близко. Они всегда старались избегать друг друга, словно знали, что малейшее ослабление контроля и дистанции приведет к краху. Всей их брони и спокойной жизни. Но сейчас, смотря в такие родные и знакомые глаза, Алена совсем не думала об этом. Она думала о том, как бы сложилась их жизнь, если бы не было мамы, если бы они не были ничем связаны, а просто познакомились на улице. Она думала о том, какие его губы на вкус, как эти руки могут дарить наслаждение и утешать. Наверно, все ее мысли отражались в глазах, так как Игорь резко дернулся и опрокинул формочку для льда, стоявшую у него на коленях. — Черт! — выругался он. — Дурацкий день! Они оба нагнулись, чтобы собрать разбросанные кубики. Так близко друг к другу. Она никогда не нарушала этой границы, не ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Ее...взволновало это все. Даже издалека Игорь волновал ее, что уж говорить о близости с ним. — Лёна, — хрипло выговорил Игорь, — Отвернись. Сначала она не поняла, что он хочет и вообще о чем говорит. А когда поняла...подпрыгнула как ошпаренная и чуть ли не с ногами уселась как можно глубже в кресло. Черт, и надо же было так попасться. Она больше не смотрела на него, а он спокойно собрал разбросанный лед и отнес его на кухню. Его долго не было. Алена догадалась, что Игорь пошел курить. Он всегда курил, когда нервничал. Минуты через три вернулся. Она, по крайней мере, получила фору, чтобы успокоиться и прийти в себя. — Что здесь было? — спросил отчим спокойно. Алене не хотелось ничего ему рассказывать. Она не хотела выдавать мать, не хотела показывать, что ее волнует их свадьба. Хотела промолчать или отделаться незначительными фразами. Игорь подошел ближе и двумя пальцами взял за подбородок. — Ален, и не ври мне. От его взгляда по телу бегали мурашки. — Я не хочу, чтобы ты меня усыновлял, — Алена опустила глаза и не смотрела на Игоря. — Я не хочу быть твоей дочерью. Уж лучше ты меня выгонишь после восемнадцати лет. Игорь иронично изогнул бровь, а рот дернулся в недоброй усмешке. — А я должен тебя выгнать? — он заставил посмотреть ему в глаза. Алена кивнула. — Неужели? Отчим замолчал. Она тоже не спешила говорить, слишком хорошо его знала. Иногда нужно переждать бурю. Игорь злобно выругался и резко прижал ее к себе. Впечатал ее в себя. — Скажи, — прошептал он ей на ухо, — ты действительно думала, что я ПОЗВОЛЮ тебе уйти? Действительно поверила в это? Я думал, ты намного умнее своей матери. Так вот, если ты еще не поняла, я НИКОГДА не отпущу тебя. Н-И-К-О-Г-Д-А! Я слишком хорошо тебя знаю, не хуже, чем ты меня, а значит, ты понимаешь, что я найду тебя где угодно, стоит мне лишь захотеть. От этих слов она резко задрожала. В животе что-то сжалось, волны тепла распространились по всему телу. Тепла и возбуждения. Он никогда не позволял себе такого поведения, никогда не срывался. Его кредо был контроль. Постоянный. А сейчас сорвался. Почему? Но Алена не могла ответить на этот вопрос, не сейчас, когда Игорь так близко. Одна его рука была на ее талии, другой он обхватил ее за шею, слегка поглаживая нежную кожу пальцами. От его движения ее лихорадило. Неосознанно Алена потерлась об его тело. Ее глаза расширились от удивления и возбуждения. Сбивающее с ног сочетание. А Игорь все заметил. Черт!

Он выругался и буквально оттолкнул ее от себя. Отвернулся, пытаясь восстановить дыхание и скрыть возбуждение. Он еще раз чертыхнулся. Клал он на все. Почему он так на нее реагирует? Именно на нее, а не на кого-то еще? Его окружают самые красивые и относительно доступные женщины. Взрослые, созревшие, точно знающие, чего хотят от жизни. Так почему именно Алена? Это гребаное сумасшествие. Твою мать, ругнулся он про себя, ей только исполнилось семнадцать. А ему тридцать пять. И он воспитывал ее с детства! Это...неправильно. Так не должно быть. А хуже всего то, что она чувствует то же самое по отношению к нему, хотя и пытается это скрывать и контролировать. А еще он спит с ее матерью. Шведская семья, мать ее за ногу. Он пытался с этим бороться. Со своими чувствами к Лёне. Радовало хотя бы то, что он не был педофилом. Ну, во всяком случае, не законченным педофилом. Хотя ей только семнадцать...Черт! Он не хотел ее физически. Ну, до этого момента. Но никогда не мог представить свою жизнь без нее. Она прочно вошла в его сердце и не спешила оттуда уходить. Тринадцать лет назад Алена прочно вошла в его жизнь, даже не осознав этого. А он знал. Знал, что вряд ли бы жил с Викой, если бы не Лёна. Которой он хотел дать лучшее в жизни, несмотря ни на что. И сейчас, когда увидел, что происходило на кухне...он впервые за много лет потерял контроль. Он хотел размазать Вику по стене, заставить ее пожалеть о том, что она сделала. Сдержался. Хотя ему казалось, что за все эти годы он привык к выкрутасам Вики. Но до этого момента он и не предполагал, что она осмелится зайти так далеко. А глядя на разбитое лицо Лёны...Игорь скрипнул зубами. Пусть эта дрянь благодарит всех богов за то, что он не прибил ее на месте, хотя и пальцем никогда не тронул ни одну женщину. Он хищно усмехнулся. Вика была бы первой. Игорь наконец-то взял себя в руки. Повернулся и посмотрел на Алену. Она была растерянной и уставшей. Еще бы, после всего того, что она выдержала. — Иди спать, Ален, — вздохнул он. — Сегодня был тяжелый день, и тебе нужно отдохнуть. Она подняла на него глаза. Игорь всегда удивлялся тому, сколько эмоций они скрывают, если хорошо присмотреться. Вот и сейчас он видел в них неуверенность и страх. За Вику. За эту сучку, которая чуть ли не до полусмерти избила собственную дочь. Ему не нужны были ее слова, чтобы понять, что ее беспокоит. — Иди, Ален, — еще раз повторил он. — Я все улажу. Алена молча кивнула и ушла. Хорошо. Уже одной проблемой меньше. Осталась еще одна, которая в этот момент дожидалась его в спальне. Игорь неслышно поднялся наверх, открыл дверь в их комнату. Вика, понурив голову и изредка всхлипывая, сидела на кровати. Кто-нибудь другой не выдержал и пожалел бы ее. Но не Игорь. Он-то понимал, что она плачет не из-за своего поступка, а из-за того, что ее план не удался. Он зашел в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Вика вздрогнула и обернулась. Резко поднялась с кровати. — Игорь... — Помолчи, будь любезна, — резко перебил он ее. Вика не стала с ним спорить. Молча наблюдала за тем, как он снимает рубашку, идет в ванную на минутку, сразу же выходит оттуда. Наблюдала как настороженный зверек, боящийся наказания. И только потом Игорь медленно подошел к Вике. Она задрожала. С необычайной нежностью он обнял ее за плечи и повернул к себе спиной, сделав уязвимой и бессильной. — Еще раз, — его голос был холоднее льда, но жег лучше самого сильного огня, — такое повторится, и я сделаю так, что ты будешь жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь. А смерть покажется для тебя раем. Ты поняла меня? — Ты мне угрожаешь? — дрожащим голосом произнесла Вика. — Отнюдь, — она чувствовала его дыхание на своей шеи. — Просто предупреждаю. Я никогда тебя и пальцем не трону, но вполне смогу превратить твою жизнь в ад. Все понятно? — Да, — тихо сказала Вика. — Отлично, — Игорь сразу отошел от нее и направился к кровати. — Не волнуйся, Вика, осталось совсем чуть-чуть. "Только потерпеть тебя до двадцать второго апреля", — мрачно додумал Игорь, уже засыпая.

Глава 13 Май 2006 года Экзамены приближались. Все резко начали волноваться и суетиться. Даже моя мама понакупила кучу разных журналов о том, куда же выгодно поступать и идти учиться. Она с детства повторяла, что образование — половина успеха. Вторая половина успеха — работа, которую без образования ты получить не в состоянии. Поэтому-то она и сидела целыми днями, изучая вакансии, специальности и тенденции рынка. Я ей не мешала, мне вообще, в сущности, было без разницы, куда поступать. Нет, разница, конечно, была, но о поступлении я совсем не думала. Через три недели Игорь и мама расписывались. Дядя Олег, как и обещал, на следующий день после того злополучного ужина позвонил другу и договорился о регистрации в ЗАГСе. А я...мне оставалось просто смотреть. Я ничего не могла сделать. Чем ближе становилась эта злополучная дата, тем чаще меня посещали ужасающие меня саму мысли. Что если...? Что если бросить все, начать жизнь с чистого листа? Забыть нашу с ним прошлую жизнь и уехать в другой город, где на нас никто не будет ставить штампы. Он перестанет быть для меня отчимом, а я для него — падчерицей. Мы станем просто парой. Просто Аленой и Игорем. Я понимала, что не должна так думать. Я не хотела становиться похожей на мать. Стоило ли мое счастье счастья маленького, неродившегося ребенка? Я знала, что такое расти без отца. Но у меня хотя бы был Игорь. Смогу ли я отнять его у ребенка? А если смогу, то чем буду лучше матери? Я очень часто думала об этом и все понимала. Но от этого не становилось легче. Пару раз я останавливалась в шаге от того, чтобы предложить Игорю уехать. Уже стояла у двери его кабинета с занесенным для стука кулаком. Пересиливала себя и уходила. Но эти мысли жгли меня изнутри. И продолжали жечь. Я привыкла закрывать на проблему глаза. И делала так уже год. Я привыкла притворяться, что ничего не происходит, что моя жизнь такая же, как и у всех. Я не задумывалась о будущем, я жила настоящим. И сейчас...мне предстояло сделать выбор. Выбор, с которым Игорь мне помочь не в состоянии. Я могла сломаться и предложить Игорю все бросить. Он бы не отказал мне, он уехал бы вместе со мной. Но смог ли он жить с этим? Смог ли после этого жить со мной? Я слишком хорошо знала его, поэтому ответ "нет". Второй Вики он не заслужил. А мама...она выглядела почти счастливой. Во всяком случае, спокойной точно. Все ее мысли сейчас занимал ребенок. Какое имя ему придумать, какую коляску купить, какую игрушку выбрать. А на меня она даже перестала внимания обращать, словно меня уже в их жизни и не было. Нет, меня это не обижало и не задевало, но когда к тебе относятся как к отыгранной карте...это настораживает. Мама стала очень вежлива и терпима. Даже начала заботиться о том, ела ли я сегодня, и если да, то во сколько. Казалось, она ни на секунду не задумывалась о том, что мы с Игорем можем сбежать. Мы — не она, так отвечали ее глаза на мой невысказанный вопрос. Что ж, хотя бы в этом она не ошиблась. Я не могла дольше находиться в доме. Мне нужно пройтись, проветриться, иначе отчаянье съест меня заживо. Я пошла в прихожую обуваться. — Ты куда? — мама лениво подняла глаза от журнала. — Не поздно гулять собралась? — Нет, — я почувствовала раздражение. За столько лет она наконец-то начала обо мне беспокоиться. Только слабо в это верилось. — Сейчас четыре часа дня. На улице вовсю светит солнце. Как может быть поздно? — Вообще-то все нормальные дети сидят и готовятся к экзаменам, — она даже не обратила внимания на мой раздраженный голос и спокойно продолжила: — А ты когда последний раз за учебники садилась? Вы с Наташей только гуляете... — Наташу не трогай, пожалуйста, — резко ответила я. — Я понимаю, ты всегда к ней без особого уважения относилась, но... — А за что ее уважать? — мама пожала плечами. — За то, что голая перед мужиками крутится? Но неважно. Все-таки тебе нужно хоть немного задуматься о том, куда ты поступишь. Я, конечно, предлагаю медицинский, но лишать тебя права выбора не хочу, — она усмехнулась. — Поэтому не буду на тебя давить. Решай сама. А если не поступишь на бюджет... — мать скептически на меня посмотрела, словно даже не верила в обратное, — тогда я, безусловно, оплачу твое обучение. В медицинском. Все понятно? — Вполне, — холодно ответила я ей. Знала же, чем меня поддеть. — Я могу идти? — Да, конечно, — мама безразлично взмахнула рукой и включила телевизор. — Когда будешь возвращаться, постарайся потише. Не буди нас. Я заскрипела зубами от злости. Но нашла-таки силы развернуться и уйти. Наконец-то. Я вдохнула полной грудью. Будто только что выбралась из душного и тесного помещения в огромный и свежий мир. Хотя, отчасти так и было. Я решила прогуляться по городу, в парк сходить, сесть на лавочку и съесть мороженое. Обычные маленькие радости жизни. Решила позвонить Наташке и вытащить ее на прогулку. — Натусь, — радостно проговорила я в трубку. — Давай выползай на улицу. Я рядом с твоим домом. Пойдем погуляем. -А, Лёнка, это ты, — подруга была странной. Всегда жизнерадостная и заводная, сейчас, казалось, она какая-то неживая. Убитый, еле слышный голос, чуть громче шепота. Я нахмурилась. — Нет, я не пойду наверно. Не хочется. Я лучше дома посижу. Точно что-то случилось. Наташа редко о чем-то рассказывала и не потому, что не доверяла, а потому что искренне считала, что не должна нагружать меня проблемами, когда мне их и так хватает. Но я никогда дуррой не была и всегда догадывалась обо всем без слов. Как и она. К тому же обычная Наташа никогда не стремилась проводить много времени дома. — Наташ, я не знаю, что случилось, — я не смогла скрыть волнения в голосе, — но я сейчас прихожу к тебе под дверь и жду тебя через двадцать минут на улице. Все понятно? И да, — поспешила добавить я, — отказы не принимаются. — Ладно, — я почувствовала слабую улыбку в ее голосе. — Сейчас выйду. Отлично. Полдела сделано. Я медленно направилась в сторону Наташиного дома. Я не собиралась заходить, но мама Наты, скорее всего, видела меня в окно, поэтому открыла мне дверь. — Здравствуй, Аленушка, — мягким голосом произнесла Ольга Васильевна. — Проходи. — Здравствуйте, — поздоровалась я, входя в дом. — Спасибо большое. — Давай я чайку тебе сделаю, — предложила тетя Оля, — пока Наталя собирается. Я неопределенно пожала плечами. Спорить с тетей Олей не хотелось никогда. Она была настолько...добрым, мягким и...простым человеком, что обижать ее...еще хуже, чем отнять конфету у ребенка. В свои тридцать восемь Ольга Васильевна по-прежнему оставалась привлекательной женщиной. Блондинка со светлой кожей и большими добрыми голубыми глазами, она всегда смотрела на мир сквозь розовые очки. Под стать внешности у нее был и характер. За все время, что я знала тетю Олю, та ни разу не повысила ни на кого голос, а с мужчинами общалась, всегда опуская глаза вниз. Ее родители были людьми обеспеченными, и им хватило ума после лихих девяностых сохранить свое состояние. Поэтому тетю Олю всегда воспитывали в строгости и согласно патриархальным правилам. С детства в нее вдалбливали, что женщина должна заниматься домом, детьми, потакать и не спорить с мужем и во всем полагаться на своего благоверного. Наверное, именно поэтому Ольга Васильевна была настолько покладистой, если не мягкотелой женщиной. Она никому не могла возразить, отчего, в первую очередь, страдала ее дочь. Тетя Оля была замужем четыре раза. Причем, как рассказывала Наташа, только первый раз вышла замуж по любви за какого-то то ли танцора, то ли акробата, у которого в дальнейшем семья тети Оли выкупила развод, так как на дочку у них были особые планы. После неудачного замужества тетя Оля во всем полагалась на мнение семьи и больше никогда не шла против ее решения. Вышла замуж за какого-то дельца, чтобы "слить бизнес". Потом еще раз и еще. Сейчас ее муж был каким-то бизнесменом, занимающимся непонятно чем, что, однако, не сказывалось на доходах семьи. Они с Наташей были абсолютно разные, начиная с внешности и заканчивая характером. Тетя Оля, такая нежная, светлая и милая, и Наташа, смуглая, немного экзотичная и роковая. Но обе очень сильно любили друг друга. Пока я размышляла обо всем этом, Ольга Васильевна уже сделала мне чай и поставила на стол тарелку с пирожными. — Спасибо, тетя Оля, — поблагодарила я эту чудесную женщину. — Да и не нужно было стол накрывать, я просто зашла. — Аленушка, мне нетрудно, — тетя Оля ласково улыбнулась. — А то вон ты какая бледная и худенькая. Совсем, наверно, замоталась с этими экзаменами? Я не ответила. Врать не хотелось. И правду говорить тоже не хотелось. Повисло неловкое молчание. Наконец, на лестнице раздались шаги Наташи. — Спасибо за чай и пирожные, — быстренько поблагодарила я тетю Олю. — Мы пойдем. — Да, да, не за что, — Ольга Васильевна с тревогой посмотрела на Наташу, стоящую у меня за спиной. — Наталь, ты как? — Нормально, мамуль, — я обернулась. Наташа настолько не походила на обычную себя, что я начала волноваться. Обычно она старается не принимать ничего близко к сердцу. — Мы немного пройдемся, и я вернусь. — До свидания, — попрощалась я и пошла вслед за подругой. Наташа была странно одета. Вернее, даже не странно, а...не к месту. Кофта под горло и с длинными рукавами, свободные джинсы, очки, закрывающие пол лица, хотя на улице стоял май, а солнце давно не слепило глаза. Мы шли до парка молча. Я не знала, с чего начать разговор, а Наташа не спешила его заводить. Купили мороженое, нашли пустую лавку в глубине парка. Сели. Но эта недосказанность не давала мне покоя. — Натусь, — начала я. — Что случилось? И пожалуйста, не говори, что все в порядке. Она не ответила. Опустила глаза вниз и не спеша ела мороженое. — Наташа! — повторила я еще раз. — Я же не враг тебе. Я волнуюсь. Не молчи, ради бога. Что случилось? Она всхлипнула. Потом сняла очки. А я...не могла из себя ни слова выдавить. Вся левая сторона лица была красной, с четко очерченным отпечатком мужской ладони. Уже наметилась опухоль и синяк. — Натуся... — в шоке прошептала я, — Ната... Из глаз у нее полились слезы. Я подсела ближе и обняла ее. — Тише, родная, — напевала я, обхватив подругу за плечи. — Тише, маленькая. Не плачь, пожалуйста. Все будет хорошо. Успокойся. Мы просидели так долго, когда, наконец, Наташа успокоилась. Аккуратно вытерла слезы, шмыгнула носом и виновато посмотрела на меня. — Прости, Ален, — она старалась не смотреть мне в глаза. — Да за что?! — я удивилась. — За то, что дала тебе выплакаться? За то, что помочь пытаюсь? Ты же то же самое для меня всегда делала и делаешь. Мы же подруги, я не могу отвернуться от тебя. Она немного с опаской поглядела на меня. — Я просто... — она судорожно вздохнула, — не привыкла к этому. Я хорошо понимала ее. Но позволить впасть в депрессию не могла. Дала ей немного придти в себя, а затем спросила: — Так что случилось? — С материным мужем повздорили, — буркнула она. — Во мнениях не сошлись. Во мнениях. Ну да, как же. Настолько не сошлись, что она теперь как елка праздничная ходит — вся разукрашенная и цветная. — Из-за чего? — Из-за целей в жизни, — Ната неопределенно пожала плечами. — Я не хочу становиться такой же, как мама. Я не хочу такой жизни, как у нее. Не смогу так жить, — она вдохнула, а затем продолжила: — Он запретил мне учиться. Сказал, что мне это на фиг не надо, что он устроит меня на какой-нибудь экономический заочно, отвалит бабла и купит мне диплом. Если хочу, может даже красный. Я удивленно подняла брови. Да уж, ее отчим переплюнул даже мою мать с "медицинским". — И что ты делать будешь? — спросила я ее. Куцова возмущенно фыркнула. В глазах появился знакомый блеск. Знакомая Наташа. — Да пошел он! И пусть засунет себе этот диплом в одно место! — она даже рукой взмахнула. — Я ни разу не сломалась, не сдамся и сейчас. — А мама что сказала? — Мама... — Наташа нахмурилась. — Мама потом лед принесла. Сказала, что все это ради моего блага. Знаешь, — продолжила подруга после минутного молчания, — я бы давно уехала, если бы не мама. Как представлю, что она одна с этой свиньей...бррр. — Рано или поздно тебе придется начать новую жизнь, — философски пожала я плечами. — Ты должна научиться жить без них. Она пристально посмотрела на меня. — Запомни эту фразу, Ален, — ее голос был как никогда серьезным. — И повторяй ее себе перед сном. Я поняла, что она имела в виду. Дурак бы понял. Но у нас разные ситуации...наверно. От ответа меня спас звонок мобильного. Я посмотрела на экран. Бабушка. Хм, а ей что нужно? Обычно она не горит особым желанием общаться со своей внучкой и просто так бы точно не позвонила. Меня кольнуло нехорошее предчувствие. — Алло. — Привет, Алена, — голос бабушки был вежлив и сух. Партийный работник в прошлом все-таки. — Что делаешь? Как будто она не знает. Она никогда не позвонила бы мне на мобильный, если бы знала, что я дома. — Гуляю в парке, — ответила я ей также вежливо. — А что, что-то случилось? — Нет, ничего, — я так и представила, как бабушка отрицательно покачала головой и скривила губы. Любимый жест. — Я хотела тебя в гости пригласить, чайку попить. Эта фраза меня уже пугала. Все мои неприятности и неудачи начинались с "чайка". — Может, завтра? — неуверенно протянула я. — Уже поздно, и я не одна. А к тебе еще и добираться долго. — Нет, — резко произнесла бабушка. — Лучше сейчас. Возьмите с Наташей такси и приезжайте ко мне. Хм. И все ведь всегда знает. — Ладно, — я не стала спорить с пожилой женщиной, — через полчаса будем. Бабушка сразу положила трубку. Чувствуется старая закалка. Меньше слов, больше дела. Только от этого звонка тревожно на душе становилось. Неспроста бабуля позвонила. Ох, неспроста. — Что случилось? — подруга вопросительно на меня посмотрела. — Съездишь со мной к бабушке? Наташа скривилась. Они с моей бабулей общались еще хуже, чем с моей мамой. Если мама высказывалась о Наташе за глаза и вела себя с ней холодно, то бабушка не стеснялась оскорблять ее в лицо, причем высокомерно и жестоко. — Пожалуйста, Натааш, — протянула я. — Я не выдержу там одна. — И вечно ты мной манипулируешь, — вздохнула Ната. — Поехали уже. Я радостно улыбнулась. Но нутром чувствовала, что сейчас многое в моей жизни изменится.

Как я и предполагала, добрались мы примерно через час. К тому же и такси ловили долго, поэтому, к тому моменту как мы приехали к бабушкиному дому, на улице начало смеркаться. Мы вышли из машины, расплатились с таксистом и зашли в маленький магазинчик.Нам с Наташей с детства вдалбливали, что в гости надо приходить не с пустыми руками, потому что это неприлично. Маленький тортик, кекс, пирожное, да хоть что-нибудь, но должно быть при себе. Выбор в магазине был небольшой, поэтому мы купили более-менее свежий рулет. Сойдет. К тому же, зная бабулю, я могла с уверенностью заявить, что больше этот чахлый рулет больше никогда в своей жизни не увижу. Бабушка не то, что скряга...ладно, она жуткая скупердяйка. И такой я ее помнила с детства. В память мне врезался один момент, который произошел, когда мне было лет шесть. Я ходила в подготовительный класс, и у всех детей были такие красивые ручки и карандаши, с необычными резными колпачками и другими различными украшениями. И я дико хотела себе такой же. И даже присмотрела себе его на рынке. Нежно-розовый, с блестками и изогнутым колпачком карандаш, который стоил пять рублей. Он стал моей мечтой. И я попросила бабушку купить мне его. — Баааа, — протянула я. — Чего тебе? — бабушка осуждающе на меня посмотрела. — Купи карандаш, бабуль. Пожаалуйста, — я умоляюще на нее поглядела, состроив умильную мордашку, перед которой не мог устоять ни один взрослый. Но у бабули был поразительный иммунитет. — Нет! — она зло на меня посмотрела и даже по руке ударила. — Скажи спасибо, что я вообще с тобой вожусь. Я не нанималась еще и деньги на тебя тратить! Карандаш мне все-таки потом купили. Игорь купил. Но тот разговор с бабушкой я не забыла. Просто когда была маленькая, не поняла, за что она так накричала на меня. В глазах было такое отвращение...хотя тогда мне казалось, что она только злится. Став старше, я уже по-другому воспринимала ее отношение и реакции на свои поступки. Я была для нее обузой и позором семьи, вся в "придурка-отца", как иногда она говорила маме, когда думала, что я ничего не слышу. У нее всегда был тяжелый характер, из-за чего люди ее никогда не любили. Даже собственная дочь старалась держаться от нее подальше. Я не встретила ни одного человека, который бы относился к бабушке с толикой какой-то душевной теплоты. И, если честно, я не до конца понимала, как она сумела завести ребенка, и какой мужчина согласился с ней жить. Наверное, мой дедушка отличался глухотой и слепотой, если не замечал язвительный характер и жуткие гримасы своей жены. Как-то мы всей семьей приехали к ней на Рождество. Маме показалось, что в такой праздник мы должны непременно находиться рядом с близкой родней, из которой у нас была только бабушка. Пришлось, скрипя зубами, ехать. Но самое интересное было впереди. Бабушка у меня старой закалки, но что меня действительно в ней поражает, так это то, как она умеет оскорбить человека, при этом чуть ли не делая комплимент. Многие не понимают ее иронии, но мы с Игорем знали, на что способна маленькая и хилая на вид старушка. Как бы там ни было, мы уехали от нее в отвратительнейшем настроении, потрепанными нервами и нервным тиком. — Игорь, — сказала я тогда ему, — пообещай мне одну вещь. — Какую? — убитым голосом спросил отчим. — Пообещай мне, что если, когда состарюсь, я стану похожа на бабушку, ты меня прибьешь. Мы посмотрели друг на друга и громко захохотали. Это, по крайней мере, разрядило атмосферу. Но я не шутила. Я не хотела становиться бесчувственной злой мегерой, но с такой наследственностью...у меня были неплохие шансы. Наконец, мы дошли до бабушкиного дома. Я уже начала открывать дверь в подъезд, как меня окликнула Ната. — Лён, — тихо обратилась она ко мне. — Я, наверно, не пойду. — Нат, ты чего? — я недоуменно уставилась на подругу. — Да мы быстро. Я только узнаю, что она от меня хочет. А потом домой сразу. Ты не опоздаешь. — Да я не из-за этого не хочу идти, — Наташа нетерпеливо и немного нервно взмахнула рукой. — Просто...неспокойно мне. Ален, ты иди, — она успокаивающе кивнула головой, — а я тебя тут на лавочке подожду. Я с сомнением посмотрела на Натку. Уже становилось прохладней, а скоро начнет темнеть. Но к бабушке надо все равно зайти. Просто так она не стала бы звонить и приглашать в гости. Особенно меня. — Иди, — повторила Наташа, — я тебя здесь подожду. Только не вздумай задерживаться. Я улыбнулась краешком губ и поспешила зайти в подъезд. Ко всем обычным стимулам побыстрее покинуть бабушкину квартиру добавился еще один. Надо поторапливаться. Я позвонила в дверь. Звонок был еще старый, советский, поэтому от него неприятно звенело в ушах. Мы много раз предлагали бабуле сменить квартиру или, на крайний случай, сделать ремонт хотя бы в этой, на что она всегда отвечала категорическим отказом. Мне казалось, что она делает это специально, не из-за того, что хранит какие-то нежные воспоминания об этой квартире именно в таком виде, касающиеся, ну, например, ее молодости или радостных моментов, а просто, чтобы разозлить и поддеть Игоря. Он не раз предлагал ей новый дом (правда, желательно, подальше от нашего), но бабушка была неумолима. Что не мешало ей каждый раз поддевать этим отчима, что, мол, поскупился он "любимой теще" на жилплощадь, а ей всего лишь комнатка нужна, поближе к нам (читай — в нашем доме). Особенно ей нравилось заводить такой разговор при посторонних людях, ее это, можно сказать, вдохновляло и давало заряд положительных эмоций. Бабушка открыла дверь почти сразу. Как будто стояла под дверью и ждала меня. От такой мысли у меня поползли мурашки по спине. Мне все больше и больше не нравился этот вечер, этот разговор, этот "чай". — Здравствуй, Алена, — бабушка посторонилась. — Проходи. Я прошла в такую знакомую с детства квартиру, которая совершенно не изменилась за все эти годы. В коридоре все также наклеен пеноплен, пожелтевший с годами, у стенки стоит старый сервант, заполненный различной посудой, которую бабушка не доставала ни разу, так как та была "для особых случаев". Или, как она шутила, "для ее похорон". Г-образный коридор ведет на кухню, оттуда — в зал и спальню. Обычная квартира, планировкой не особо отличающаяся от квартиры Анны Сергеевны, но в доме учительницы все-таки было...теплее и уютнее. Но, вполне возможно, что так кажется только мне. — Ты долго будешь стоять в коридоре? — окликнула меня бабушка с кухни. — Иди сюда, сейчас чай остынет. — Сейчас, только руки помою, — сказала я ей и направилась в ванную. Бабушка в это время вернулась в коридор и взяла с тумбочки рулет. Мне было неспокойно. Бабушка была слишком вежлива и собрана. Прямо как мама иногда. Я прерывисто вздохнула. — А Наташа где? — спросила бабуля. — Она не приехала? — Она не стала заходить, — сухо ответила я. — Ната предпочитает более дружелюбные компании. Бабушка не обратила внимания на колкость. — Присядь, — попросила она, указывая рукой на табуретку. — Я постараюсь быстро закончить. Эта фраза звучала бы вполне органично в устах палача. Или бабушки. Я постаралась не показывать свое волнение и молча села на предложенную табуретку. — Сколько ты хочешь? — напрямик спросила бабушка. — Эээ, прости, — я лишилась дара речи. И не совсем понимала, что она хочет от меня. — О чем ты? — Что тебе нужно, чтобы исчезнуть из нашей жизни? — отчетливо произнесла она. — Или сколько? Вот в чем дело. Этого следовало ожидать. Я знала, что бабушка может такое сказать, но не представляла себе, что она действительно на это решится. — Мне не нужны деньги, — едва сдерживаясь, произнесла я. — И ничего другое тоже не нужно. — А здесь ты ошибаешься, милочка, — бабушка скривила губы. — Я не думаю, что ты осталась бы в городе, если бы Игорь предложил тебе уехать. У всего есть своя цена, и глупо притворяться, что в жизни есть что-то бесценное. — Для тебя, может, и нет, — я попыталась успокоиться. — А для меня есть. Это все, что ты хотела мне сказать? Теперь я могу идти? — Послушай меня, — бабушка произнесла чуть устало. — Просто выслушай, а потом можешь катиться на все четыре стороны. Или боишься? — когда я промолчала, она продолжила: — Ты портишь всем жизнь, Ален. Ты испортила ее своей матери, Игорю, чего греха таить, мне, но это даже не важно. Если ты останешься, ты испоганишь жизнь еще и малышу. МОЕМУ внуку! А я этого не хочу. Подумай сама, что тебя ждет здесь? Что тебя ждет с Игорем? Это сейчас он молодой мужчина, а что будет через пятнадцать лет? Ему стукнет уже пятьдесят, а тебе только будет сколько? Тридцать два, тридцать три? Вся жизнь впереди. Тем более, — здесь бабушка усмехнулась, — многое в отношениях решает постель. А неудовлетворенная женщина опасна. — Если все дело в том, что ты боишься за мою половую жизнь, — мой голос дрожал от едва сдерживаемых слез, но я все равно говорила, — то не стоит. Дядя Олег в свои пятьдесят остается до сих пор видным мужчиной, который может удовлетворить самую опасную женщину. Игорь не хуже. Это ты хотела узнать? — Алена, — бабушка покачала головой, — ты не слышишь меня. Или не хочешь слышать. Что тебя ждет здесь? Максимум, ты можешь рассчитывать на статус осуждаемой всеми любовницы, которая увела мужика у собственной матери. Да, ты можешь переехать, а он будет навещать тебя, но что будет с ребенком? Пока он маленький, ему будет все равно, согласна, но когда он вырастет? Ты что думаешь, он поблагодарит тебя за то, что ты, его родная сестра, увела отца из его жизни? Он будет ненавидеть тебя всю сознательную жизнь, — бабушка била не просто больно, она ковыряла ножом в открытой, кровоточащей ране, — за то, что ты сделала с его матерью. Ты думаешь, Вика всегда была такой? Неет. ТЫ ее такой сделала! — Не вешай на меня всех собак, — крикнула я. — Я не виновата, что мать такая сука! — ТЫ! — бабушка усиленно закивала. — ТЫ отравляешь всем жизнь. ВСЕМ, кто тебя окружает! Но я устала, я устала смотреть на то, как мучается моя дочь, и я не позволю мучить так своего внука! НЕ ПОЗВОЛЮ! Меня била нервная дрожь, из глаз текли слезы. Она озвучила все мои страхи и нещадно давила меня ими. Как же больно. — А я, — я постаралась внятно произнести эти слова между всхлипами, — разве я не твоя внучка? Разве я — чужой тебе человек? Ты годами наблюдала за тем, как я общаюсь с мамой и ничего, ничего и никогда не сделала. — Ты ублюдок, — пожала она плечами, — которого я никогда не хотела. Да и Вика тоже. Дочери была нужна мечта, семья, но она прекрасно бы прожила без тебя и твоего папаши. Ты вообще не должна была появиться на свет, чистая случайность, которая уже испортила несколько жизней. Хочешь испортить еще одну? — Я никому ничего не сделала, — я задыхалась, я не могла остановиться. У меня истерика, которую я больше не могла сдерживать. Я закричала. — ЧТО Я ВАМ ВСЕМ СДЕЛАЛА? ЧТО? — ЧТО? — бабушка тоже повысила голос, словно чувствуя, что я уже на грани. — И ты спрашиваешь ЧТО?! Ты родилась. Этого недостаточно? Как же больно. Я зарыдала. Я не могла сидеть, сползла тихонько по стенке и, уткнувшись лицом в колени, заплакала еще сильнее. За что они так со мной? Зачем? Я бы отдала им все, но мне нужно было лишь немного тепла. Самую капельку тепла и любви. Я не просила много. У других было даже больше. Но я никогда не жаловалась. И не жалела себя. До этого момента. — З-за что т-ты так cc-о мной? — спросила я. — За что? Я н-не прос-сила м-меня рожать. Не просила...не просила...не просила, — повторяла я снова и снова, раскачиваясь из стороны в сторону и захлебываясь слезами. Бабушка выдохнула. Она добилась того, чего хотела. За пять минут она сделала то, чего мама не смогла сделать за десять лет. Она сломала и растоптала меня. — Это уже не важно, — сказала она. — Это уже не исправить, но я не могу позволить тебе и дальше портить нам жизнь. Не ради себя, Ален, а ради внука. Которого я смогу любить и баловать. Я хочу счастья не для себя, в отличие от тебя, а для ребенка, — она встала, налила стакан воды и поставила его рядом со мной. — Уезжай, Ален, ради Христа, уезжай. Забудь все это как страшный сон, и позволь забыть это нам. Позволь нам жить. Не ради меня, матери или Игоря. Хотя бы ради ребенка. Просто уезжай. И все забудется. Я не могла больше. Я встала на трясущихся ногах и пошла к двери, не прекращая захлебываться слезами. У меня не хватало воздуха даже для дыхания. Хотелось сдохнуть. Лечь куда-нибудь и просто сдохнуть. И никому не будет никакого дело до того, что с тобой и где ты. Самое страшное чувство — быть ненужным. И заставить человека верить в это. Бабушка превратила меня в ходячего мертвеца, в тело без души, сказав всего пару слов. Я думала, что без души наступает пустота. Не верьте этому. Без души больно, ничего не может оставаться пустым. Боль и темнота.

Наташа стояла в подъезде на лестничной клетке между вторым и первым этажом. — Лёна, что... Я не слушала ее, пробежала мимо. Не хватало воздуха, я задыхалась. После того дня мне до конца жизни в кошмарах снились бабушкины слова. Все — каждое слово, каждая фраза. Я не видела, была ли рядом Наташа или нет. Я просто шла, не понимая, куда и зачем. Не видя вокруг ничего. Только когда какая-то машина резко затормозила передо мной и сверкнула в глаза фарами, я отвлеклась. — Ты идиотка? — крикнул мужик, открыв окно авто. — Совсем ополоумела? Смотри куда идешь, дура. Вперед вышла подруга, которой я даже не заметила до этого. — Простите пожалуйста, — произнесла она. — Темно, мы не заметили машину. Извините еще раз. Мужчина взмахнул рукой и пробормотал что-то о "долбаных наркотиках и распустившейся молодежи". Ната взяла меня за руку и отвела до ближайшей скамейки. Я шла как сомнамбула, только мысль мелькнула о том, что хорошо, что сейчас ночь. Наташа хотя бы моего лица видеть не будет. Она посадила меня. Сама уселась рядом. Сжала мою руку. — Лён, — Наташа обеспокоенно и заботливо на меня посмотрела. — Я все слышала. Я не специально...но...мне жаль, Лён. Правда. Лён, пожалуйста, не думай об этом. Ради Бога, не вини себя. Все, что не делается — все к лучшему, — подруга пыталась до меня достучаться. — Лён...скажи что-нибудь. Я покачала головой. Я не хотела говорить. Я была даже не уверена, смогу ли сделать это — Лён, — начала Наташа, — послушай меня внимательно, ладно? — она набрала воздуха в легкие и попробовала до меня достучаться. — Лён, а что если нам правда уехать? Послушай...ты же умираешь здесь. Угасаешь. Я же вижу. Посмотри на себя — ты лишь тень прошлой Алены. Пожалуйста... Я не смотрела на нее. Мне почти те же самые слова сказала бабушка, а теперь и Ната. Может, правда, уехать? Так далеко, как только возможно. Я могла это сделать, но смогу ли я жить без души? Наполненная болью и горечью? Наташа, казалось, все читала по моему лицу. Она не стала бы давить на меня, нет, ни в коем случае. Для этого она слишком любила свободу. Но отступать подруга не собиралась. — Рано или поздно тебе придется начать новую жизнь, — она не отрывала от меня взгляда, который выражал сочувствие и боль. — Помнишь, ты сказала мне эту фразу совсем недавно? — Ты давно уже это задумала, — я не спрашивала, я утверждала. — Тогда, еще в отеле, да? — Да, — не стала отрицать подруга. — Я не могу больше смотреть на то, как ты ломаешь сама себя. И как тебя ломают. Ты даже не замечаешь того, что боишься людей. Ты шугаешься от них. Ты никогда не была такой. Я... — она запнулась на мгновение, но затем решительно продолжила: — я знала, что ты с Игорем. Я же не слепая. И всегда видела, как вы смотрели друг на друга...но такие чувства, Ален...они опасны. Потому что сжигают тебя дотла. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе так жить. Ты не заслужила такого. И никто не заслужил. — Ты тоже меня осуждаешь, да? — спросила я у нее. Я уже не чувствовала ничего. Какая разница, человеком больше, человеком меньше. — Алена! — Наташа с укоризной на меня посмотрела. — Ты прекрасно знаешь, что я ни разу в жизни не осудила тебя! Что-то похожее на стыд шевельнулось в моей душе. Значит, я еще могу что-то чувствовать. — Прости, — хрипло произнесла я. — Я не хотела тебя обидеть. — Знаю, — она вздохнула. — Именно поэтому я все еще здесь. Ален, пойми, здесь у нас нет будущего. Никакого. Что ты будешь делать через несколько недель, когда Игорь и твоя мать распишутся? — Ты его не любишь, так ведь? — спокойно, без всяких эмоций спросила я у нее. Наташа скривила губы. — Мне плевать на него, если честно, — я чувствовала ее недовольство. — Но он поступает с тобой как последняя скотина. Хотя я все понимаю. Этот ребенок...я могу понять, почему он так делает. Но не могу понять, почему он не хочет отпускать тебя. Это эгоистично. Ален, — она посмотрела на меня с надеждой. — Давай уедем. — А если не получится? — тихо спросила я. — Что если я не смогу так жить? Жить без него? — Ты и не пыталась, — ответила мне Ната. — Попробуй. А если не получится...что ж, тогда ты будешь точно в этом уверена. В конце концов, ты всегда можешь вернуться сюда. Когда угодно. Но я не позволю тебе губить свою жизнь. У меня, — она посмотрела на меня с такой надеждой, — нет никого, кроме тебя и мамы. Я не вынесу, если потеряю кого-то из вас. — А ты? — я решила все выяснить. До конца. — ТЫ сможешь уехать и начать новую жизнь? С чистого листа? Забыв все и всех, оставив свою мать здесь? — Не знаю, — Наташа не смотрела мне в глаза, но я знала, о чем она сейчас думает. — Но я хотя бы попытаюсь. Лучше призрачный шанс, чем загнивающая утопия. — Нат, я все понимаю, — проговорила я. — И про ребенка, и про будущее. Бабушка правду сказала. Не смогла бы я жить так. А уйти сил не хватало. Но я... — Надеялась на что-то? — Куцова понимающе улыбнулась краешком губ. — До последнего верила, что все образуется, наладится. Случится чудо, и твоя мать образуется и оставит вас в покое? Или Игорь наконец-то перестанет играть в правильного парня и начнет думать не только...хм, неважно. Ален, ничего не изменится. Я столько лет жила с надеждой на перемены к лучшему. Как и ты. Скажи, хоть что-нибудь изменилось? Хоть что-нибудь? — Нет. Она была права. Ничего не менялось, становилось лишь хуже. Но менять свою жизнь, полностью, не оглядываясь назад, страшно. Хотя я не чувствовала страха. Я почти ничего не чувствовала. — Ты ведь уже все продумала, так ведь? — я посмотрела на Наташу. — Ты не стала бы предлагать мне все это, если бы не была уверена в том, что все готово. — Ты не умеешь врать, Ален, — фыркнула подруга. Я почти улыбнулась. — Поэтому мне пришлось самой все организовывать. Через три дня будут экзамены для спортсменов и людей, учащихся или собирающихся учиться за рубежом. Я договорилась с Аннушкой, она смогла нас вписать в этот день на экзамены. Сдавать примерно неделю. Тяжело, но мы справимся. — Значит, все уже давно все решили, — хмыкнула я. — А предупредить нельзя было? Я уже не прошу даже интересоваться моим мнением. Я понимала, что могу сейчас обидеть Нату. И наверняка именно так и сделала. Но я не могла себя остановить. Хотя в глубине души и понимала, что она права и все это делает для того, чтобы наладить нашу жизнь. Мою жизнь. — Лён, — произнесла она, — я не буду на тебя давить. Но тебе нужно принять решение. Самостоятельно. Пора становиться взрослой девочкой и перестать прятаться за Игоря. Ты должна учиться жить. И я заставлю тебя это сделать, даже если тебе будет очень больно. Ты ОБЯЗАНА пройти через все это. Главное, решиться сделать первый шаг. — Ты говоришь, что не будешь давить на меня, — я несмело улыбнуться. — А что же ты сейчас делаешь? — Вправляю тебе мозги, — невозмутимо произнесла Куцова. — Это разные вещи. — Ну да, ну да, — я покачала головой. — Давно додумалась до такой фразы? — Умный человек подсказал, — Наташа внимательно посмотрела на меня. — Но это неважно. Я даю время тебе до завтра. Подумай хорошенько, Ален. Ради всех нас. Подумай и реши. Сама. Больше она не сказала мне ни слова. Поднялась с лавочки, отряхнула джинсы, подала мне руку и пошла в сторону остановки ловить такси. В машине мы тоже не разговаривали, лишь смотрели на ночной город, каждая из своего окна. Только перед тем, как разойтись по своим домам. Наташа сказала: — Решай, Ален. Пока не стало слишком поздно.

Зайдя в дом, я увидела мать, сидящую на кухне и читающую какой-то журнал. Услышав, как я зашла в дом, она оторвала взгляд от журнала и внимательно посмотрела на меня. Выискивая что-то в моих глазах. Отчаянье, боль, ненависть. Те же самые чувства, что она сама постоянно испытывала ко мне. А я...я была пуста. Опустошена. Не осталось ничего, только чувство какой-то усталости и, может быть, сожаления. — Привет, — сказала она осторожно, следя при этом за моей реакцией. — Привет, — безразличным голосом ответила я. — Где была? Мама сделала вид, что совершенно не догадывается о том, ГДЕ я была и ЧТО там происходило. В эту игру можно играть вдвоем, но у меня уже сил не осталось. Хватит. — Ты знаешь, где я была, — я устало присела на табуретку и облокотилась на стол. — Спрашивай напрямую. Мать посмотрела на меня с опаской и каким-то недоверием. — Проблемы? — спросила я. — Чего ты ожидала, что я начну биться в истерике, психану, пойду жаловаться Игорю? Не волнуйся, мам, я не буду устраивать сцен. И из дома тоже уйду. Через неделю. Потерпишь немного? — сказала я на полном серьезе. — Да, — выдавила из себя мать. — Потерплю, — она немного помолчала, затем, добавила: — Почему через неделю? — Экзамены надо сдать, — пожала я плечами. — Раньше просто не могу уехать. Не волнуйся, я не буду вас особо напрягать в эти дни. Мама не ответила. Она выглядела задумчивой и странной. Я никогда не видела ее такой. Наконец, она произнесла: — Тебе нужно что-нибудь? Деньги, — начала перечислять она, — вещи, одежда? Может, я смогу помочь с поступлением? — Нет, спасибо, — мы давно так не разговаривали. Сейчас мы походили на обычных мать и дочь, если бы момент не был таким кощунственным. — Мне ничего не нужно. — Гордая, — мама спокойно улыбнулась. — Или глупая? — И то, и другое. Мы замолчали. Каждая думала о своем. Но и уходить ни одна из нас не спешила. — Ты рада? — тихо спросила я у нее. Увидев, как она нахмурилась, я добавила: — Мне просто интересно, я не хочу сейчас ругаться. — Да, Ален, я рада, — она тяжело вздохнула. — Я любила тебя...когда-то. Но тяжело хранить чувства...если твой собственный ребенок предает тебя. Я долго этого добивалась, и я выиграла. Все просто. Я заслужила это. Я выстрадала свое счастье, — она говорила с убежденностью свято верующего человека, напоминая мне одержимого фанатика. Да. Все просто. Ей было просто. Сломать жизнь себе, Игорю, мне, малышу...чтобы выиграть. Но я устала от такой жизни. А она...пусть продолжает так жить. В конце концов, Я еще могу сбежать, ОНА — уже не захочет. Я чувствовала, что усталость берет свое. Слишком тяжелый день, даже по моим необычным меркам. Надо отдохнуть, потому что мне понадобятся силы. Много сил. Я встала и направилась в сторону лестницы. Только, когда поднялась на первую ступеньку, оглянулась назад и спросила у нее о том, что давно не давало мне покоя. — Это того стоило, мам? Она не ответила, просто опустила голову и не поднимала глаз. Я печально улыбнулась. Вот и ответ.

Глава 15.За три дня до этого. Вика не знала, что делать. Черт, она совсем этого не ожидала, не думала, что Игорь вообще может думать о том, чтобы бросить ее и ребенка. Нет, он, конечно, не бросил бы ребенка, семья всегда была у него на первом месте. Являлась его слабостью, которой Вика на протяжении стольких лет пользовалась. И когда позвонил Олег и сказал, что договорился насчет их регистрации, она буквально порхала по дому. Теперь у нее будет настоящая семья, такая, о какой она всегда мечтала. Мама, папа, сын. Об Алене Вика больше не думала, понимая, что та ничего не сможет сделать. А даже если сможет...то не захочет. Характер у нее не такой, чтобы вот так семью рушить. А Вика делала все, чтобы донести до дочери такую простую мысль: они теперь семья — она, Игорь и малыш. Но Алена просто закрывалась от нее, не желала слушать того, что Вика ей говорила. Последней каплей стал разговор с Игорем, когда он пришел после работы. — Привет, Игорюш, — ласково поприветствовала она его, когда Игорь зашел на кухню. — Кушать будешь? Я ужин уже приготовила, надо только разогр... — Нет, я не хочу, — буркнул Игорь. Вика напряглась. Он не могла понять, почему он так себя ведет. Нет, она понимала, что он не хочет на ней жениться, но она собиралась подарить ему ребенка и надеялась, что Игорь будет ей благодарен, и их отношения станут такими же, как раньше. Но Игорь все чаще и чаще пропадал на работе, приходил поздно ночью, уходил рано утром, хотя исправно помогал Вике, посещая с ней врачей и помогая договариваться о больнице. Только в эти моменты он частично напоминал прошлого Игоря, все остальное время он чуть ли не рычал на всех. На работе, он, может, и срывался, но дома, правда, старался сдерживаться. — Игорь, мне несложно, — попыталась Вика поговорить с ним. — Я же не собираюсь делать ничего такого, просто... — Что просто, Вик? — у него на скулах заходили желваки. — К тому же уже все сделано. — Я не одна виновата во всем этом, — огрызнулась Вика. — Не надо сваливать все на меня. Игорь не ответил. Сел за стол, скрестил руки на груди и пристально посмотрел на нее. От его взгляда пробирала дрожь. Вике хотелось спрятаться, убежать, защитить себя. — Ты же не хочешь этого ребенка, — он видел ее насквозь. — И никогда не хотела. Иначе за тринадцать лет нашей, — здесь он усмехнулся, — совместной жизни ты давно бы забеременела. Но ты всегда тщательно следила за тем, чтобы не было никакого риска. — Я хотела стабильности, — начала оправдываться Вика. — Ты сам знаешь, как мы тогда жили. Все было в настолько подвешенном состоянии...Я не знала, что будет на следующий день, а ты меня попрекаешь тем, что я не родила тебе ребенка, — она попыталась свернуть разговор в другое русло, но с Игорем такой номер не прошел. — Вика, прекрати врать, — Игорь скривил губы в подобии улыбки. — Хотя бы мне, себе ты врешь всю жизнь. Мы давно живем "стабильно", как ты выразилась. У нас было все, но ты не хотела ребенка. Да и я за столько лет ни разу не видел твоей безраздельной любви к детям. Ко всем детям, и я сейчас не про Алену. А сейчас, именно сейчас, ты решила стать примерной матерью семейства. Чего ты хочешь добиться этим, Вик? — устало спросил у нее Игорь. — Того, что я буду подчиняться тебе? Что ты сможешь манипулировать мной с помощью ребенка? Что ты задумала? Кроме всего того, что касается Алены. К каким сюрпризам я должен быть еще готов? Вика не знала, что ответить. Ей вообще не нравился весь этот разговор и такой Игорь. Ее раздражало, что он читал ее как открытую книгу, видел ее насквозь, как сейчас. Она тоже немного узнала его за все прожитые вместе годы. И знала, что он не стал бы просто так заводить этот разговор. Вика похолодела...Что если он...нет, невозможно. Он бы не отвернулся от своего ребенка, нет, нет. — О чем ты? — она попробовала бесстрастно сказать эту фразу, но голос почему-то дрожал. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду, но...ты же понимаешь, что не можешь ничего бросить. Это твой ребенок, и только ты виноват в том, что он появится на свет. Я его не с потолка взяла. Ты... — она замолчала на секунду, только сейчас начиная понимать всю опасность этого разговора. — Ты хочешь нас бросить? Вот так просто уйти и променять нас на какую-то...на другую? — Я не хочу ЕГО бросать. И не буду, — Игорь бесстрастно смотрел на нее. — Ты знаешь это, и все равно продолжаешь задавать глупые вопросы. Забавно, ты даже когда вопросы задаешь, врешь сама себе. — Ты хочешь бросить МЕНЯ? — Вика почувствовала, как подступают слезы. — Так ведь? Игорь тяжело вздохнул. — Нет, Игорь, ты не можешь так сделать, — Вика подошла поближе к нему, не понимая зачем. — Игорь...Игорь, послушай...пожалуйста. Я не хочу... — Зачем тебе все это, Вик? — спросил он, серьезно глядя ей в глаза. — Зачем ты все это делаешь? Я не понимаю тебя. Ты же можешь всего в жизни добиться, получить. Я бы дал тебе все, в чем бы ты ни нуждалась. И ребенка ты тоже не хочешь, я же вижу. Он для тебя очередное средство достижения своих целей. — Я буду любить его и заботиться о нем, — запальчиво крикнула Вика. — Не делай из меня монстра! — Я и не говорю, что ты не будешь его любить. Ты окружишь его заботой и теплом, а когда тебе будет выгодно, ты отвернешься от него. И сделаешь это специально, так ведь? Лишь бы меня побольнее задеть. Ты будешь винить во всем меня, признай это. Ты будешь злиться на меня, а отыгрываться на моем сыне. Этого ты хотела, да? Вика не ответила. Она была в ужасе, в ярости, в шоке. Она бы не стала бы так делать...или стала? Разве не мелькали у нее такие мысли? О чем она думала, когда решила родить Игорю ребенка? О том, что малыш поможет удержать любимого мужчину. Это не манипулирование, решительно сказала она сама себе, многие женщины так делают, чтобы сохранить семью и брак. Она не настолько бессердечна, чтобы испортить жизнь своему сыну. Все не так...гадко. Она не такая. — Думай, что хочешь, Игорь, — зло произнесла Вика, — но запомни одну вещь. Я не отдам тебе еще одного своего ребенка. Слышишь? Не отдам! И я буду сама его воспитывать...а если ты не хочешь, отлично. Я сделаю все сама. Но запомни, либо у него будет официальный отец, который будет женат на его матери, либо у него вообще отца не будет. Ты понял меня? — Ты не можешь мне запретить видеться с ребенком! — у Игоря от напряжения руки сжались в кулаки. — Ни один суд не разрешит тебе этого. — Да? — Вика злобно усмехнулась. — А РАЗРЕШИТ ли суд общаться ребенку с отцом, который спал со своей несовершеннолетней падчерицей? Я тоже могу грязно играть, Игорь. И я не остановлюсь ни перед чем. Помни об этом, когда будешь принимать решение. Она попыталась выйти с кухни с высоко поднятой головой. Почти смогла, только в самом конце пути сорвалась. Вика не могла так больше, жить в таком аду. У нее вырвался всхлип. Она не могла больше все держать в себе. И рассказать никому не могла. Кто мог понять ее и не осудить? Она сама себе была иногда противно, но заталкивала это чувство глубоко внутрь. Вика должна верить, что она права. Она делает это не для себя, а для малыша. Да, наверно, так будет правильно. Только ничего не наладится, пока Алена здесь, это ясно. Игорь никогда не сможет снова стать нормальным, пока ее дочь будет здесь жить. Вика позвонила единственному человеку, который мог помочь в этой ситуации. Гудки...гудки, черт, она что, глухая стала совсем? Вика со злости кинула телефон на кровать. Она не могла так просто сдаться, не сейчас. Снова подошла к кровати, взяла телефон, набрала номер. На этот раз ответили почти сразу. — ДА! — в трубке раздался недовольный и злой голос. — Привет, мам, — Вика попыталась не выдать своего волнения. — Мне нужно с тобой поговорить. — Ты сдурела со своей беременностью уже? — мать гневно начала ругаться. — Ты на часы вообще смотрела? — Мам, — Вика умоляюще протянула: — Пожалуйста, помоги мне. Ее мать вздохнула. — Давай рассказывай, только быстро, — сдалась она. Вика выпалила все как на духу. И про Алену, что не может дочь убедить уехать от них, и про Игоря, который не хочет даже ради ребенка своего с ней под одной крышей находиться. И про разговор их недавний тоже поведала. Мать слушала молча, даже не перебила ни разу. Наконец, Вика выговорилась, аж легче стало на душе. А сейчас ждала, что же мама ей скажет. Та всегда помогала ей и делом, и советом, правда, жестко и бесчувственно, но все же. Если кто-то и мог придумать выход из этой ситуации, так это ее мать. — Вик, — начала она, — скажи мне одну вещь. В кого ты такая дура? Вике сразу захотелось разреветься окончательно. Единственный человек, который ей мог помочь, сейчас издевается над ней. — Мам, я к тебе за помощью позвонила. Я думала, ты поможешь. А ты как? Мало мне того, что дома творится, ты еще решила добавить?! За что ты так со мной? — Так, кончай реветь, — строго сказала мать. — Прекрати истерику, в конце концов. Ты мне позвонила, чтобы по телефону сопли сушить? Если да, то я сейчас пойду спать. Я не хочу твое нытье слушать. — Мам, — запричитала Вика. — Мам, прости. Я за советом позвонила, а ты тут со своими...Помоги мне, мам. Я устала так жить. — Дура ты, Вика, — повторила ее мать, а когда Вика обиженно засопела в трубку, добавила: — Самая настоящая. Сколько ты будешь на одни и те же грабли наступать? Ты уже раз попробовала мужика удержать с помощью ребенка, помнишь? — Я не заставляла Лешу...— начала было Вика. — А какая разница? — спокойно возразили ей по телефону. — Твой Леша не женился бы на тебе, если бы не ребенок. Также как и Игорь сейчас. Получилось у тебя Лешку удержать? Ха, сама же на развод побежала подавать. — Игорь не такой, — возразила Вика. — Он... — Что он? Ну что он? — мать начала терять терпение. — Он от тебя давно бы уехал, если б не дочь твоя. А я предупреждала тебя, Вика. Еще тогда, когда ты от своего ненаглядного залетела. И аборт предлагала. Помнишь, что ты мне тогда ответила? "Моя дочь это, и никому я ее не отдам". Помнишь такое? — когда Вика не ответила, мать продолжила: — А сейчас? Все не дождешься, когда она, наконец, из дома вашего съедет, а лучше всего — вообще из города. — Я позвонила тебе не для того, чтобы выслушивать твои нотации, — холодно произнесла Вика. — А зачем тогда? — мать усмехнулась. — Что ты от меня хочешь? Конкретнее. — Уговори Алену уехать, — по-деловому начала говорить Вика. — Убеди, уговори, я не знаю что, но сделай так, чтобы духу ее здесь не было. Потому что на меня и мои слова она внимания не обращает. Ее мать долго молчала, так что Вика уже начала пугаться. Только на нее осталась последняя надежда...и если она не поможет, Вика совершенно не представляла, что делать. — Вот как ты заговорила, — протянула мама. — На все ведь готова, да? Лишь бы ее из своей жизни вычеркнуть. — А с каких пор ты ее защищаешь? — взбеленилась Вика. — Ты всегда с ней находиться в одном помещении не могла. — Я ее не защищаю, — сказала мать. — Но неважно. Я поговорю с ней, сделаю так, чтобы она уехала. Но сделаю я это не ради тебя, Вик. Даже не думай. И это последний раз, когда я тебе помогаю. И мама повесила трубку. Вика с недоумение поглядела на телефон. И что это было? Ее мать никогда не была сентиментальным человеком, а чтобы она сделала что-нибудь ради кого-то просто так...Но Вика выбросила эти мысли из головы. Главное, что Алена теперь уедет, в этом она даже не сомневалась. А значит, жизнь наладится.

Глава 16. На следующий день мы с Наташей пошли в школу как ни в чем не бывало. Мы не заговаривали про вчерашнее по негласному соглашению. Но обе знали, что сегодня все точно решится. Наша жизнь изменится, неважно, соглашусь ли я на предложение Наташи или нет. Поэтому мы с подругой просто шли и наслаждались погожим утром. — Нат, — мне захотелось напоследок пошалить. — Чего? — она с опаской на меня посмотрела. — Что ты опять задумала? — Во сколько мы должны подойти к Аннушке? — уточнила я у подруги. Когда она вздернула бровь, я добавила: — Ты же с самого начала знала, что я соглашусь...наверно. Так что...когда к учительнице мы должны зайти по поводу экзаменов? — В три, — чуть менее подозрительно произнесла Ната. — А что? — До этого времени мы совершенно свободны, так? — я невинно улыбнулась. Наташа долго смотрела на меня, так что я уже начала нервничать. И хоть я старалась улыбаться, внутри мне было очень больно. И мне казалось, что она видит меня насквозь. Я опустила голову, чтобы Наташа не могла увидеть моих глаз. Наконец, она сказала: — Ну, если мы свободны, куда пойдем? В кино, в кафе? Или по магазинам? Я с благодарностью на нее посмотрела. Она всегда знала, что и когда нужно сказать человеку, чтобы взбодрить его и успокоить. — Ну что ж, — с важным видом начала я, — мы теперь девушки взрослые, самостоятельные, — Ната ухмыльнулась. — А значит, должны думать о будущем, — я сделала паузу. — Пошли пока в кино, а там посмотрим. Мы рассмеялись. Вернее, рассмеялась Ната и всеми силами пыталась заставить сделать это меня. Я улыбалась, хотя нет, всего лишь растягивала губы в улыбке. Но я справлюсь. Рано или поздно. И чем дальше мы с Натой будем от нашего родного города, тем лучше. Для всех, и в первую очередь для нас самих. Мы должны думать о себе, не о своих сиюминутных желаниях, а о своей жизни. Я понимала это — Наташа заставила. Понимала умом, но не сердцем. Сердце — упрямый товарищ. Но я еще упрямее. Я встряхнула головой, пытаясь избавиться от неприятных мыслей. И повела Наташку к остановке, ловить такси. Мы поехали в кинотеатр "Салют". Нам он всегда нравился, хотя непонятно, почему именно этот кинотеатр. Но ходили мы сюда постоянно, на любую более-менее приличную премьеру. Ну, или просто чтобы развеяться. Как сейчас. На утренний сеанс мы благополучно опоздали, поэтому купили билеты на следующий, в 10:35. Чтобы скоротать время, зашли в кафе, к тому же и не ели с утра, заодно и перекусили. Мы старались не общаться на серьезные темы, поговорить на них мы всегда успеем. У нас с Натой за всю жизнь таких беззаботных моментов было немного, поэтому каждый из них мы бережно хранили в своей памяти и не хотели ничем омрачать. — Лён, — начала Наташа, при этом за обе щеки уплетая мороженое, — нам надо после Аннушки заехать на вокзал, билеты купить. Куда поедем? Вот так просто. Мы не строили грандиозных планов, не думали о невероятных приключениях, о несбыточных мечтах, мы просто уезжали. Как можно дальше отсюда. — А давай в Питер? Этот город всплыл в памяти, словно по наитию. Я часто в детстве была в Москве, но город мне не нравился. Ну и что, что столица. Для меня, тогда еще маленькой шестилетней девочки, он был похож на большой муравейник, с той лишь разницей, что в этом муравейнике ты никому не нужен. Я чувствовала себя букашкой в океане, я терялась там. Со временем, пока я росла, город перестал казаться настолько громадным. Но детские впечатления и эмоции прочно закрепились в моей душе, и я ничего не могла с ними поделать. А Питер — это Питер. Мы с Наташкой были там всего один раз, на экскурсии, и нам обеим он просто запал в душу. Сама атмосфера, люди, архитектура...нас это привлекало. Меня так точно, а Наташу...она старалась не показывать своего интереса к этому городу, но у нее глаза загорались, стоило ей услышать одно его названия. Как сейчас. — Питер? — переспросила она. Я кивнула. — Хм, не думала, что ты выберешь Питер. Мне казалось, что ты захочешь чего-то более...более. — Ты не хочешь? — я сделала невинное выражение лица. — Нет, если не хочешь, так и скажи. Давай выберем что-то другое, Калининград, напр... — Нет, — Наташа сказала чересчур громко, так что некоторые люди с соседних столиков повернулись к нам. — То есть, я хотела сказать...Питер, так Питер. Ничего не имею против. Я постаралась спрятать улыбку, уткнувшись в чашку с чаем. В этом вся Куцова. Сплошное противоречие и парадокс с большой буквы "П". Иногда мне казалось, что она из принципа не выйдет замуж. Ее попросят, а она — нет. И все потому, что упрямая, как баран. Но за столько лет я уже приноровилась к ее характеру и научилась не то что бы манипулировать, а, скорее, помогать Наташе принимать заведомо правильные решения. Во как. — Ну, раз так, значит, поедем в Питер, — справившись с улыбкой, проговорила я. — А поступать куда? И только не говори мне, что об этом не думала. — А ты куда? — мигом встала в позу подруга. — Я первая спросила, — так и подмывало показать ей язык, но я сдержалась. Хотя сама фраза звучала так по-детски. Наташа надулась и скрестила руки на груди. Но я была неумолима. — Я на дизайн и рекламу хочу поступить, — нехотя произнесла она. — Я много в клубе же работала, ты знаешь. Ну и была с этим связана. Да и мужья у матери все бизнесмены были, тоже работа к рекламе иногда обязывала. Да и вообще...нравится мне. Она выглядела так, словно сейчас начнет драться со мной, если я скажу слово против. Очевидно, родные ей запрещали забивать себе голову "разной чепухой", как говорил отчим Куцовой про наши увлечения и интересы. — Молодец, — серьезно сказала я ей. — Хорошая специальность и, главное, тебе нравится. Наташа немного оттаяла. Но не забыла поинтересоваться: — А ты куда будешь поступать? Мне стало стыдно. Глядя на Наташу, которая с уверенностью и мужеством добивалась своих целей, шла к своей мечте, я чувствовала себя...никакой. Я привыкла быть с Игорем, я жила им и растворялась в нем. Да, неправильно, согласна. Но я не могла по-другому. Поэтому сейчас, я, вся такая правильная, скромная и деловая, выглядела жалкой дурой по сравнению с Наташей, которую люди всегда воспринимали как глупую, ветреную и недалекую в своих интересах девушку. Я задумалась. Именно сейчас, здесь, во второсортном кафе, я принимала решение, от которого будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь. Подруга заметила мое состояние, но не давила на меня. Заказала себе еще круассан и кофе и достала телефон, чтобы проверить почту. Я была благодарна ей за это молчание. Наташа вдруг резко вскочила, я даже слова не успела сказать. — Мы опаздываем, — она быстро кинула на стол деньги, дернула меня за руку и потащила в кинотеатр. — Уже 10:30! А еще попкорн, — в ее голосе слышалось притворное отчаянье. — Ну да, — пробубнила я. — Попкорн — самое важное в кино. — Много ты понимаешь, — фыркнула Ната, не забывая тащить меня как на буксире. — Кино без попкорна — не кино. Это как...ну...танец без танцоров. Музыка есть, атмосфера есть, а танцора нету. — Убийственный аргумент, Наташ. — Спасибо, — она скромно потупила глазки. — Я старалась. На фильм мы все-таки опоздали. Минут на пять, но саму картину не пропустили, так как сначала шла разная реклама и анонсы ближайших премьер. Мы быстренько протиснулись на наши места. Народу было не очень много, но почти все зрители сидели в одном месте, а не рассредоточились по залу. Обидно. Не люблю, когда вокруг меня народ копошится. Наконец, мы сели. Сегодня показывали какие-то ужасы. Кто-то кого-то убил, кто-то кого-то предал, а кто-то выпустил неизвестный вирус и понеслось. Подруга любила такие фильмы и просто на дух не переносила слезливые романтические фильмы о счастливой любви. Хотя зачитывалась любовными романами. Парадокс. Наташа. Что тут говорить. Я не смотрела фильм. Мне было не до того. Я думала о том, какая у меня жизнь и какой я хочу ее видеть. Что я хочу от жизни? Чего я хочу достичь? Я не задумывалась об этом, пока не стало слишком поздно. Что я умею? Что мне нравится? Хм, ну, мне всегда нравилось то, чем занимался Игорь и его фирма. В детстве я обожала смотреть на различные чертежи, наброски, планы зданий и дизайны интерьеров. Но чем старше становилась, тем сильнее я отдалялась от всего этого. Мы с отчимом избегали друг друга, да и мать делала все, чтобы помешать нам проводить много времени вместе. Я забыла о детской мечте стать архитектором и работать с Игорем, хотя и до сегодняшнего момента любила рисовать. Да, мечта вряд ли сбудется, но почему я не могу стать архитектором? Одним из лучших, чтобы Игорь смог мной гордиться через несколько лет. Я грустно помотала головой. Никаких Игорей, хватит. Я бегу от него, но даже сейчас я ориентируюсь на него, мысленно продумываю его реакцию и мнение. Хватит. Надо начинать свою жизнь. Наташа меня не трогала, будто чувствуя, что я стараюсь все осмыслить и принять правильное решение. Молча поедала свой попкорн и смотрела фильм. Я посмотрела на нее. Мне повезло с ней, со всей отчетливостью поняла я в то же мгновение. Хоть с кем-то мне повезло в жизни. — Что было? — шепотом спросила я подругу, стараясь не отвлекать остальных зрителей. — Да все как обычно, — так же тихо ответила она мне, не отрывая взгляд от экрана. — Сейчас этого симпатичного идиота убьет вон тот страшный маньяк под действием вируса, разрушающего мозг. — Фу, Наташ, — передернулась я. — И что ты находишь в таких фильмах? Она с каким-то снисхождением и укоризной посмотрела на меня, пытаясь устыдить. Я не стала ее расстраивать, сделала вид, что раскаялась, и уставилась на экран. Что ж, наверное, у меня не все так плохо, думала я, глядя на то, как маньяк, мало похожий на человека, рвет горло миленькой девушке. Определенно, кому-то повезло еще меньше. Из кинотеатра мы вышли где-то к часу. У нас с Наташкой оставалось еще часа два свободного времени. Мы решили прогуляться и, может быть, даже доехать до вокзала. Проблема была в том, что мы не знали точно, на какой день можно взять билеты. Примерный срок был неделя, но мы могли освободиться на пару дней раньше или на пару дней позже. Поэтому за билетами мы особо не спешили. Но все равно решили съездить на вокзал, чтобы посмотреть расписание поездов, направляющихся в Питер. Один поезд уходил ровно через семь дней в три часа ночи, другой — через 10 дней в три часа дня. Но нам обеим симпатизировала ночная поездка. Быстрее уедем. К тому же и поезд скоростной. Но для начала все равно нужно было переговорить с Аннушкой. — Ален, — начала Ната, — а у тебя деньги есть? То есть, ничего такого, но до поступления нам нужно будет на что-то жить. Да и потом тоже. Даже если мы в общаге останемся, а не квартиру снимем, нам все равно понадобятся деньги. — Ну, у меня есть деньги со дня рождения, плюс, где-то еще заначка лежит. Ну и на мелкие расходы, — я безразлично пожала плечами. У меня всегда были деньги, кроме того времени, когда я была маленькой, но это не в счет. Когда я выросла и начала тратиться на себя и на свои нужды, деньги никогда не являлись для меня проблемой. Поэтому вопрос Наты застал меня врасплох. Только сейчас до меня начало доходить, что там, в Питере, мы будем одни, и неизвестно, во что выльется наша самостоятельность. Но, поспешила я себя успокоить, многие уезжают в другие города и добиваются успеха. Мы не первые, да и вообще, мы не хуже. — У меня тоже есть деньги, — сказала Ната. — те, что давала мать с отчимом и зарплата. — Ты ее копила? — шокировано посмотрела я на подругу. — Я думала, ты ее... — Транжирю? — улыбнулась Куцова. — Трачу на безделушки? Проедаю? Если честно, поначалу так и было, но потом я одумалась и начала складывать деньги в копилку. Мне так спокойнее. По крайней мере, для меня они являлись иллюзией самостоятельности. Я промолчала, а Наташа больше на эту тему не заговаривала. На первое время денег нам хватит, а потом что-нибудь придумаем. — Наверно, придется поступать на вечерний, — произнесла я. — И устраиваться на работу. — Справимся! — с уверенностью в голосе сказала Ната. — Не в первый раз. Я думала об этом разговоре все то время, пока мы ехали до школы. Я знала, что будет тяжело, сложно, но и сдаваться не собиралась. Надо меняться, взрослеть, стать самостоятельной. И я сделаю это. Полная решимости изменить свою жизнь, я поднималась в кабинет Анны Сергеевны. Мы постучали. — Войдите! — услышали мы голос нашего директора. Мы вошли, но ни одна из нас не предполагала, что надо будет еще и с директором договариваться. Такая морока. И почему так тяжело сдать эти экзамены. — Здравствуйте, — поздоровалась я. — Мы к Анне Сергеевне по поводу. — Девочки, я знаю, по какому поводу вы пришли, — перебила меня директриса. — Я как раз из-за вас сюда пришла. Анна Сергеевна рассказала, что ваши родители, — здесь она посмотрела на нас с таким пренебрежением, — хотят устроить вас учиться за границей, и для этого вам нужно сдать экзамены именно сейчас. Я правильно поняла? — Да, — подтвердила я, краем глаза посмотрев на Аннушку. А ведь она идет на должностное преступление, так вроде это называется? Анна Сергеевна выглядела поразительно спокойной, даже безмятежной, но вот в руках бешено вертит ручку. А она всегда так делает, когда волнуется. — А что, какие-то проблемы? — Нет, нет, — помахав головой для убедительности, сказала директриса. — Просто нужно уладить кое-какие формальности, а именно: ваши родители должны подписать вот эту бумагу, — она выложила из папки пару листов, — подтверждая, что вам действительно нужно сдать экзамены именно сейчас. Сами понимаете, обычная процедура. Ничего сложного. Хм, ну ладно, в принципе, и правда, ничего сложного. Мне всего лишь надо подойти вечером к матери и попросить ее расписаться до того, как домой вернется Игорь. Она определенно не откажет, особенно когда только эта печать будет мешать моему отъезду. Я перевела взгляд на Наташу. Она выглядела бледной, глаза на пол лица, прерывистое дыхание. Я постаралась загородить ее собой от пытливого взгляда директрисы. — Да, конечно, — я холодно директрисе улыбнулась и забрала бумаги. — Мы постараемся завтра отдать вам их в лучшем виде. Вы ведь подождете до завтра? — она кивнула, и я продолжила: — Вот и чудесно. Еще какие-нибудь вопросы или пожелания? — Нет, девочки, это все, — от нее не укрылся растерянный и напуганный вид Наташи. — Ах, да. Первый экзамен у вас послезавтра, следующий — через пять дней. Вам, я так поняла, нужно сдать только обязательные, а остальные вы напишите на своем...ммм...месте будущей учебы? — Да, мы сдадим только обязательные, — кивнула я. — А сейчас мы пойдем, можно? Сами понимаете, к отъезду надо готовиться, да и к экзаменам тоже. — Да, девочки, идите, — закивала директриса. — Ах, Алена, — когда я обернулась к ней, она продолжила: — Я слышала, что у вас в семье намечается прибавление. Мама твоя забеременела от нового мужа, — в ее глазах была какое-то непонятное злорадство и желание узнать сплетню из первых уст, хотя, конечно понятно, что она все потом переврет. — Хочу тебя поздравить. Жаль, что ты уедешь, когда родится малыш. Я думаю, вы бы с ним замечательно поладили. — Спасибо, я тоже так думаю, — я смогла произнести эти слова довольно вежливо. — До свидания! Не оборачиваясь, мы вышли из кабинета. И только выйдя из самого здания, с облегчением выдохнули. Ну, я выдохнула. Наташа все также ходила в каком-то подавленном состоянии. — Наташ, что случилось? Не волнуйся, все у нас получится. Нам всего подпись поставить, а экзамены мы... — Лён, — произнесла Ната убитым голосом, — это тебе мама просто так распишется и еще вслед платочком помашет...а моя...я не знаю, как я об этом ей скажу. Не представляю даже. И когда подумаю, как она отреагирует... — Нат, ну хочешь, я с ней поговорю? — я подошла ближе и обняла ее за плечи. — Мы справимся, Нат. И не с таким справлялись. Она слабо улыбнулась. По крайней мере, у нее есть мужество взглянуть правде в глаза. И идти к своей мечте. А это уже немало. Домой мы решили доехать. У нас и так оставалось слишком мало времени. Неделя до новой жизни. Звучит не так страшно, как чувствуется. И еще меня съедали мысли об Игоре. Нет, я не собиралась ничего ему рассказывать, я старалась сейчас вообще с ним особо не разговаривать, потому что он слишком хорошо меня знал и сразу все понял бы. Но я хотела...не знаю чего, последний раз, когда он будет принадлежать мне, как и я ему. Последний раз, когда я смогу к нему прикоснуться, обнять, поцеловать. Я понимала, что вряд ли мы с ним еще увидимся, и это...сжигало меня, заставляя еще сильнее думать о том, чтобы подойти к нему и... — Не надо, Лён, — тихо сказала Ната. — Не надо. Ты ничего этим не добьешься, станет только хуже. Отпусти его и уйди сама. Не надо. И она пошла домой. Я долго стояла и смотрела ей вслед. Она ведь права, опять права. Я улыбнулась и пошла в сторону своего дома. И что бы я делала без Наташки?

Глава 17.Август 2005 — Ален, ты придешь вечером? "Боже, как же он меня достал, — думала Алена, глядя на Славика. — Он же знает, что меня бесят его манеры, но все равно продолжает так себя вести". — Не знаю, Слав, — ответила она, вытираясь белым полотенцем. — Я что-то устала сегодня за весь день, да и тучи по небу ходят. Наверно, дождь пойдет. — Да ну, Ален, не занудствуй, — заржал Славик. — Приходи вечером ко мне. Ребята сегодня в село съездят, пивка купят, девчонки придут. Давай! Не ломайся. Алена попыталась скрыть раздражение. Как же этот...ее бесит. Он всегда ей казался примитивным парнем, которого интересовали Страйк, пиво, девочки, журналы. Ее это просто выбешивало. И все попытки Славика ухаживать за ней выглядели настолько...жалкими и нелепыми. Ну что это за ухаживание, в самом деле, когда он дышит на тебя перегаром от дешевого пива и рассказывает о том, какая у тебя офигенная фигура и что ты вообще такая классная девчонка, с которой он бы хотел замутить? Бред, да и только. Нет, Славик, конечно, был смазливым парнем. Именно смазливым, с налетом некой крутизны, если можно так выразиться, и многим девчонкам ее возраста он нравился. Но Алена всегда ждала, что ее молодой человек будет серьезным, но не букой, а с чувством юмора, умным, но не ботаником, сильным, но не самодуром. Таким как...Игорь. Неужели на свете нет больше таких мужчин? Она надеялась на обратное. — Слав, я не знаю, — устало произнесла девушка. — Я с утра на ногах, а пока до дачи дойду...через час где-то. Еще душ надо принять и поесть немного. Короче, не знаю я. — Как хочешь, — Славик шумно хлебнул из бутылки пиво и полез за сигаретами, которые лежали под покрывалом, чтобы не намокли. — Но мы все равно подойдем к тебе. И чтоб была готова, все ясно? Фу, он был противен Алене. Вообразил себя...мачо. Из него мачо, как из нее балерина. Но все-таки она сдержалась и не нагрубила парню, молча подняла пляжную сумку, собрала свои вещи и направилась в сторону дороги. А идти долго...около часа, ведь до дома около трех-четырех километров. Но Алене нравилось ходить пешком, расслабляло, да и загар отменный получался. А если и погода позволяет, так вообще красота. Хотя сегодня сильно парило. Точно дождь будет, мелькнула у девушки мысль. Но она быстро выбросила ее из головы, на ходу снимая пляжные сланцы. Дорога была чистой, асфальтированной и горячей. Алене нравилось ходить босиком по горячему асфальту, хотя все знакомые относились к этому занятию скептически. Но ей было плевать на их мнение. Мимо проехали знакомые местные парни на своих мотоциклах, сигналя ей и крича что-то. Она помахала им. Неплохие ребята, только гордые слишком. Но это не ее дело. Как Алена и думала, дошла она примерно через час, когда солнце начало уже светить не так ярко, правда, парить от этого меньше не стало. По дороге девушка немного вспотела, да и в речке вода была не идеально чистой, поэтому впереди ее ждал холодный душ и только затем горячий ужин. Такими были ее планы, но их нарушил всего один человек, чей черный джип сейчас стоял у ворот их дачи. — Игорь! — Алена лучезарно улыбнулась и бегом кинулась к машине. — Ух ты! А ты чего здесь делаешь? — Не ждала? — с добродушной улыбкой спросил отчим. — А я, между прочим, здесь уже полчаса тебя караулю. Ты где была? Алена даже не обратила внимания на его беззлобные поддразнивания, слишком была рада его видеть. — Да я на речке с друзьями, — все так же улыбаясь, начала рассказывать девушка. — А назад пешком шла. Сам знаешь, что речка далеко, — сказала она, на ходу обувая сланцы, — а мне так пройтись хотелось. А ты чего приехал? Ты же в командировке должен был быть до конца августа. Игорь немного напрягся, словно волновался, что Алена была не рада его приезду. Но как она могла быть не рада?! К ней приехал человек, которого она хотела видеть рядом больше всего на свете. — Игорь, — Алена повернулась спиной к входной двери и мягко дотронулась до его предплечья, — ну что ты сразу все в штыки воспринимаешь? Я просто узнать хотела, вдруг что случилось. Но я рада, что ты приехал, — тихо добавила она. Понемногу Игорь расслабился и даже улыбнулся. Развернул ее лицом к двери и сказал: — Давай уже, иди в дом, а то я тут сварюсь на такой жаре. Алена быстро открыла дверь и пропустила Игоря в прохладу комнат. За что она любила их дом, так это за погоду, которая царила в нем. Помимо всего прочего. Это был небольшой дачный домик, который бабушка получила от места работы еще при Советском Союзе. Маленький, две комнатки и коридор, плавно переходящий в кухню. Потом, со временем, к дому пристроили ванную. Пристройку сделала фирма Игоря, еще года четыре назад, когда Алена начала каждое лето жить на даче. Игорь хотел, чтобы ей здесь было комфортно и уютно. Ну и безопасно, само собой. Сигнализации на окнах, дверях и воротах, замки, кондиционер, полы с подогревом, хотя Алена пыталась донести до отчима одну простую мысль, что такие полы здесь не нужны, так как живет она в доме летом. Но он не прислушивался к ее словам или просто не обращал внимания, делая все по-своему. В конце концов, она перестала с ним спорить, давая ему полную свободу действий, хотя и руководила ремонтными работами внутри дома. В целом, безусловно, получилось уютно и красиво, в чем была и ее немалая заслуга. — Ты, наверное, устал? И есть хочешь? — спросила она у него, подходя к плите. — Давай я приготовлю сейчас. — Не, Ален, — Игорь покачал головой. — Я пока не хочу есть. Попозже. А ты пока иди в душ, потом придешь, и мы с тобой чаю попьем. Заодно и расскажешь, что и как у тебя. Бабушка не приезжала? — Не, не было, слава Богу, — ответила Алена, доставая из комода большое пушистое полотенце. — Еще ее тут не хватало. Хотя она приезжала недели три назад, деньги привезла и продукты. — Ладно, давай иди, потом поговорим, — отчим кивком головы указал на ванную. — Я пока на улице буду. Девушка кивнула и пошла в душ, стараясь прекратить глупо улыбаться от счастья. Игорь приехал! Она даже не думала о такой...возможности. Как она знала, его командировка должна была закончиться только через десять дней, как раз к началу сентября. Все его ждали именно к такому времени, а он приехал раньше, значит, мама...пока не знает, что Игорь скоро будет. Ну, она надеялась, что мать пока не знает. Та всегда следила за количеством времени, которое проводили вместе Алена и Игорь, и всегда старалась ограничивать его. Например, часа за месяц в общей сумме, должно оказать достаточно, так она считала. Разве этого времени не хватит, чтобы поздороваться, пожелать удачного дня и в конце — спокойной ночи? Как раз впритык хватит. Алена фыркнула. Ну да, как же. Но сейчас не время думать о всяких плохих и грустных вещах. Особенно когда в соседней комнате тебя ждет Игорь. Алена быстро включила воду и залезла в душ. Хоть в доме была и просторная ванна, которой девушка обычно пользовалась, сегодня она старалась освободиться побыстрее. Приняв душ, начала приводить себя в порядок, пытаясь уверить себя в том, что делает это не ради Игоря, а просто потому, что хочет хорошо и ухоженно выглядеть. Намазала тело увлажняющим кремом с мерцающим эффектом, высушила голову, придавая волосам форму и укладывая их красивыми локонами. Немного духов и туши. Много косметики наносить она не стала, всегда предпочитая естественность, к тому же кожа стала загорелой и идеальной. Готова. Алена улыбнулась своему отражению. Осталось только одеться. Она вышла из душа в одном полотенце, и не потому, что сделала это специально для Игоря, а потому что привычка у нее такая — в душ одежду не брать. Купальник не в счет. Быстренько прошмыгнула в свою комнату и открыла шкаф. Здесь, на даче, Алена не хранила много одежды. Да и зачем? Всего пару платьев и сарафанов, несколько шорт, юбок и с десяток топов и кофточек. Ну, еще джинсы и пуловер на случай плохой погоды. Но ничего такого, что можно было бы одеть для...Игоря. Алена вздохнула. Будем выбирать из того, что есть. Ее взгляд остановился на красивом, просторном, едва прикрывавшим бедра платьице. Оно подчеркивало и ее фигуру, и глаза, и загар, но в нем она сама себе казалась такой...молодой, почти маленькой. А для нее возраст всегда был проблемой. Ей хотелось стать лет на пять старше. Тогда бы ее жизнь могла бы сложиться по-другому. Алена быстро отогнала от себя эти мысли. Она не хотела омрачать этот день своими тараканами и страхами. Надела сарафан, поправила его, посмотрела на себя в зеркало и только потом вышла из комнаты. Игоря в доме не было. Пришлось идти на улицу. Да, так и есть. Вот он, стоит и моет свою машину. Ни секунды без дела. Алена улыбнулась. За столько лет она хорошо изучила отчима. Игорь переоделся. Сменил официальную рубашку и брюки на обычные синие джинсы и белую футболку, отчего казался еще притягательней. Футболка открывала его сильные загорелые до предплечий руки. Всегда у него так. Из-за того, что отчим много работал, у него совершенно не оставалось времени на себя и на отдых, поэтому его загар всегда ограничивался руками, да и то только потому, что, когда в машине с открытым окном едет, рукава рубашки закатывает. Хотя он от природы смугловат. Он нагнулся вперед, чтобы перекинуть шланг на другую сторону от машины, поэтому футболка обтянула его спину, демонстрирую крепкие мышцы. И откуда у него ТАКОЕ тело, если он работает только в офисе? Хотя, глядя сейчас на него, Алена начала в этом сомневаться. И ей вообще стало тяжело думать о чем-то. Низ живота напрягся, Алена резко втянула воздух. Игорь заводил ее, хотя она всегда старалась избегать его. Но сейчас...он так близко, и рядом нет никого. Каково это, дотронуться до его тела, ласкать его, целовать? Она склонила голову набок и помутневшим взглядом изучала Игоря. Она слишком хотела его, чтобы скрывать этот факт от самой себя. Как и всегда, ее тело плавилось от одного его присутствия. Игорь, словно почувствовав ее взгляд, обернулся. Посмотрел на нее, изучая с головы до ног. Она не знала, как он отнесся к увиденному, но он резко нахмурился и недовольно сжал губы. Она попыталась не пялиться так на него, пыталась отвести взгляд, но получилось только поднять его чуть выше, до уровня его губ. А стало только хуже. — Игорь, иди в дом, — Алена попыталась произнести это спокойно, но даже ей свой голос казался хриплым и прерывистым. — Я сейчас ужин сделаю. Он сделал вид, что не заметил ее волнения. Так даже лучше. Проблем меньше. — Да, Ален, я сейчас приду, только машину домою, — недовольным и резким голосом ответил Игорь. — Или пока в дом. Вот так всегда. И это ее просто убивало. Из-за такого отношения она становилась сама себе противна. Иногда, после того случая с усыновлением, Алене казалось, что она тоже ему нравится, что он чувствует то же самое, что и она. Но стоило ей подойти к нему чуть ближе, попытаться стать чуть ближе, как девушка сталкивалась с неприступной стеной отчуждения и спокойствия. Или контроля. Она не могла понять точно. Но от этого ей легче не становилось. Девушка продолжала размышлять об этом, что не мешало ей готовить ужин. Алена знала, что Игорь неприхотлив в еде и никогда особо не жаловал кухонных изысков. Маленькие бутербродики, декоративные салатики — его это раздражало. Он считал, что еда всегда должна оставаться едой, а не недосягаемым произведение искусства. Но все равно она старалась сделать что-то необычное и вкусное. С головой уйдя в готовку, Алена пропустила момент, когда Игорь вошел в дом. Почувствовала его, только когда он встал очень близко и, заглядывая ей через плечо, изучал содержимое кастрюли. Девушка вздрогнула и чуть не выронила лопатку, которой помешивала суп. — Игорь, не надо меня так пугать, — она произнесла эти слова почти спокойно, только пальцами сильно сжала поверхность разделочного стола. Только это выдавало ее волнение и напряжение. Она не знала, заметил ли Игорь такую реакцию или нет, но отходить он не собирался. Отчим как-то глухо и немного зло рассмеялся. — С каких пор ты стала такой нервной, Ален? — его дыхание обжигало кожу ее шеи, а по спине побежали мурашки. Девушка непроизвольно выгнула спину, стараясь находиться как можно дальше от него, но в то же время, приближаясь невозможно близко. — Я не замечал такого раньше. — Ты подошел н-неожиданно, а я отвлеклась, — запнулась Алена. — Не мог бы ты отойти...немного? Сейчас все будет готово. Игорь хмыкнул, словно понимая, какие мысли промелькнули у нее в голове, но все-таки отошел подальше и даже сел за стол. — Расскажи лучше, что интересного здесь происходит, — попросил он Алену, когда на кухне повисла гнетущая тишина. Она была благодарна ему за попытку поддержать разговор и ослабить напряжение, витающее в воздухе. Поэтому взахлеб начала рассказывать о том, что происходило в их дачном поселке в течение трех месяцев. Он слушал ее, не перебивая, но мыслями, казалось, был далеко. Что-то напряженно обдумывал и сжимал руки в кулаки. Но Алена не спрашивала ни о чем, так спокойнее. Когда все было готово, она накрыла на стол. Правда, свою тарелку поставила как можно дальше от Игоря, но если он и заметил, то ничего не сказал. Пока ели, Игорь рассказывал о своей поездке, о переговорах с клиентами и другими компаниями. Алена тоже не перебивала его, цепляясь за остатки самоконтроля и пытаясь сдержать себя и, наплевав на все, не прыгнуть на него. Кощунственно? Да. Пошло? Еще бы. Мерзко? На сто процентов. Но она хотела его всего, а после того разговора об усыновлении и женитьбе Игоря, это желание переросло в потребность. Все ее мысли нарушил свист во дворе. Твою мать, этот идиот Славик. Алена мысленно застонала. — Эээ, Игорь, ты подожди минутку, — ответила она на вопросительный и недовольный взгляд отчима. — Это ко мне. Я быстро. Она выбежала из дома со скоростью света, в надежде как можно быстрее избавиться от Славика и его дружков. — Чего тебе, Славик? — рыкнула она, стоя на крыльце. — Я же сказала, что сегодня никуда не пойду. Славик, как назло был не один. С толпой каких-то парней, которые выглядели так, словно не просыхали неделю, и девчонок, которые выглядели примерно также, но имели к тому же потасканный вид. Мерзость. И эта мерзость сейчас стояла около ее дома и, судя по взглядам, уходить отсюда не собиралась. — Ален, не бузи, — миролюбиво произнес Славик. — Мы с друзьями тут к тебе в гости пришли. Не могли же мы оставить такую девушку в одиночестве. От ее взгляда, наверно, могло скиснуть молоко. Славка, конечно, не скис, но ему стало очень неуютно. Он сглотнул, покраснел и даже сигарету выкинул. Так, на всякий случай. — Что-то твоя девушка какая-то не особо разговорчивая, — насмешливо глядя на нее, сказала одна из "друзей" Славика. — Ты говорил, она не будет против гостей. — Она не против, — попытался оправдаться он. — Против, — Алена резко прервала лепет парня. — "Девушка" против. А теперь все свободны! Компания заржала. Именно заржала, потому что этот звук даже с натяжкой смехом назвать не получалось. — Девочка, — сквозь пьяный гогот выговорил один из парней, — не зарывайся. Мы в гости к тебе пришли. Тебя что, мама не учила гостей правильно принимать? — Учила, — она начала нервничать, но сдаваться не собиралась. — Но только званых гостей. А вам здесь не рады. Компания напряглась. — Богатенькая девочка нарывается на неприятности? — с недоброй усмешкой поинтересовался один из парней. — Отгрохала себе красивый дом и радуется? Ты что думаешь, что я не смогу тебя заставить сделать по-моему? Да ты меня на коленях будешь просить, чтобы я в твою хату зашел, ты... — Что здесь происходит? — позади себя Алена услышала спокойный, но в то же время угрожающий голос Игоря. Рядом. Всегда рядом, когда так нужен. — Я задал вопрос. Все резко подобрались. И Алена их очень понимала. Игорь всегда производил впечатления, а когда злился...В общем, Алена была рада, что гнев и недовольство отчима направлены не на нее. И в глубине души даже немного...позлорадствовала. Но, как бы то ни было, Славика она убьет. Завтра. Она подарила парню взгляд, в котором легко можно было прочесть обещание мести в самое ближайшее время. На Славика жалко было смотреть. — Мы в гости пришли, — одному парню все-таки не хватило ума промолчать. — Нас пригласили. — Я не вижу, чтобы Алена была рада таким гостям, — отчим скрестил руки на груди и насмешливо разглядывал этих подростков. — Еще вопросы? — Может быть, ты будешь нам рад? — одна из девушек призывно изогнула ярко накрашенные губы в улыбке. — Не сомневайся, тебе понравится. У Алены расширились глаза. Да как эта...сучка...может спокойно клеиться, даже не просто клеиться, а предлагать перепихнуться ее...эээ...Игорю. Между прочим, она была до сих пор здесь, а на нее даже внимания не обратили. Алена уже хотела возмутиться, но ее перебил Игорь: — Я предпочитаю свежий товар, а не б/у, — с непроницаемым лицом сказал он девушке, глядя той прямо в глаза. — На этом все? Или еще что-то? Компания стушевалась, а на девушку просто было жалко смотреть. Но та быстро оправилась и нашла в себе силы возмущенно фыркнуть. — Эээ, — подал голос Славик, пытаясь разрядить обстановку, — Мы, пожалуй, пойдем куда-нибудь в другое место. Ален, ты...эээ...ну, это...позвони мне завтра, ладно, солнышко? — все-таки не захотел окончательно упасть в глазах этих идиотов парень. — Обязательно! — прошипела Алена, со злостью глядя на теперь уже неуверенного и стесняющегося Славку. И куда только девался наглый мачо? — Иди уже. Наконец, они отошли от ее дома. Слава Богу! Только тогда Алена позволила себе облегченно выдохнуть. Повернулась к Игорю лицом, потому что хотела его поблагодарить за преждевременное вмешательство, но слова благодарности замерли у нее на губах, а улыбка увяла. Игорь был в ярости! — Эээ, спасибо, Игорь, — Алена постаралась уверенно произнести эту фразу. — Давай пойдем доедим, а то я немного проголодалась. Игорь не ответил, просто смотрел на нее. От его взгляда по всему тела побежали мурашки, а руки покрылись гусиной кожей. Но ярость была направлена не на нее, что утешало. Не став ждать ответа, девушка протиснулась мимо отчима, нечаянно его задев, и зашла в дом. Она слышала, как он завел машину, открыл ворота и выехал. Лёне захотелось плакать. Почему когда что-то, хоть самую капельку счастья получаешь, кто-нибудь все обязательно испортит. И неважно кто — вы сами или ваше окружение. Счастье настолько эфемерно и невесомо, что разрушить его не составит труда. Особенно такое счастье, как у нее — мимолетное, нежданное и запретное. Алена вздохнула. Значит, не судьба.

Твою мать! Идиоты! Это были самые связные у Игоря мысли. Он сутки не спал, летел на эту чертову дачу к Алене, просто чтобы увидеть, узнать, как у нее дела. Даже на фирме не знали, что он приехали. И тут пришли эти...маленькие наглые засранцы. И все испортили. Особенно тот урод, как его...Славик. Он ожидал лучшего от Алены, нежели этот надутый индюк. Сопляк какой-то, честное слово. Сопляк, которого хотелось аккуратно размазать по стене. Черт! Игорь старался не думать о том, почему так отреагировал на этого парня. Он старался убедить себя в том, что просто волнуется за Алену, а этот...придурок подверг ее опасности, когда привел к ее дому этот сброд. Тоже, додумался! Она же живет одна! За что он тихо ненавидел Вику и ее мамашу в придачу. Но это другая история. Этот Славик...додумался привести домой к своей, мать его за ногу, девушке толпу бухих парней, в чьих глазах интеллект даже не мелькал, а мелькало только количество выпитого. А что если бы Игоря не оказалось рядом? А этот хлюпик не смог бы даже кулак нормально сжать. И тогда эти придурки могли... Игорь резко надавил на газ. Какого хрена он так волнуется? Такого, что она дочь Вики, не последний для Игоря человек. Это было официальным оправданием для его реакции. А неофициальным...он старался об этом не думать, иначе все станет еще сложнее, чем сейчас. В такие минуты Игорь сам себе был противен. Ей семнадцать лет! Семнадцать! Он в два раза старше ее! Черт бы всех дернул. Он доехал до ближайшего магазина. Зашел и сразу направился к продавщице. Молодая женщина сразу начала строить ему глазки. — Здравствуйте. Вам помочь? — Да, — рявкнул Игорь. — Сигарет дайте. — Каких? — девушка обиженно надула губы. — Любых. Она дала самые дорогие, какие были в магазине. А, плевать. Какая разница, чем успокаивать нервы. Выйдя из магазина, он снова сел за руль. Поехал на речку. Уже было поздно, поэтому Игорь не опасался сейчас никого встретить. Все местные давно должны были сидеть по домам. Закурил, глядя на воду. Успокаивало, слава Богу. Теперь Игорь мог почти хладнокровно оценить ситуацию. Алена была не рада видеть этих...друзей. Всех, в том числе и того урода, который назвал ее солнышком. Игорь снова начал закипать от одной только мысли, что тот мелкий поганец мог касаться своими потными ручонками его Алены. Хотя какая она, к черту, его? Бред сумасшедшего, честное слово. Но до этого момента Игорь никогда не задумывался о том, что может ее потерять. Она всегда была у него на виду, рядом, пусть и последние годы они не сильно много общались. И только сейчас он понял...что может ее потерять. Она скоро заживет своей жизнью, у нее будет свой круг друзей и интересов, в который Игорь никогда входить не сможет. И, может, это и звучало эгоистично, но он не хотел ее терять. А если бы он сказал Лёне, чего на самом деле хочет... Игорь знал, что он интересует ее, и не просто как отчим, сожитель ее матери. А как мужчина. Но винил в этом, прежде всего, себя. В конце концов, Алена молоденькая девушка, и понятно, что она не смогла устоять перед ним. Но проблема была в том...что он сам это допустил. Он же мог пресечь ее интерес раньше, когда...А когда? Когда она начала к нему что-то чувствовать? Он не мог сказать. Не знал. Но менее виноватым себя чувствовать не прекращал. А еще Вика...Алена же ее дочь. Дочь, которую Игорь воспитывал с четырех лет. Девочка, ради которой он до сих пор продолжал жить с ее матерью. Он бы давно ушел от Вики, если бы не Лёна. И Вика это прекрасно понимала, чем и пыталась воспользоваться. Даже шантажировала пару раз. Игорь усмехнулся. Забавно было смотреть, как она пытается это сделать, при этом опасаясь его до дрожи. Но последней каплей стал разговор об усыновлении. А ведь тогда он поверил Вике. Поверил, что Алена на самом деле этого хотела. Лёна старалась избегать его и глушить свои эмоции. И он вполне мог понять ее чувства. Может быть, с помощью усыновления она хотела провести между ними границу, которую бы ни один из них нарушить был не в состоянии. И он еле сдержался, когда застал Вику, избивающую собственную дочь. Хорошо, что вовремя приехал. И вся эта ситуация...стала переломным моментом. Плотина пробита, но еще не прорвана. На миллиметре от провала. Тогда он не выдержал, первым сделал шаг навстречу Алене. Нарушил ту грань, что сдерживала их. А ведь должен был сдержаться, он ведь старше и, твою мать, опытнее. Не смог. И теперь не может вернуться назад, за ту грань, что разделяла их. Он мог сейчас уехать назад в Екатеринбург. Не поспать еще пару часов и приехать домой. Забрать только Лёну с собой, потому что здесь одной ей оставаться нельзя. И плевать на Вику, которая опять начнет говорить всякую хрень и захочет отослать дочь назад. Игорь выкинул выкуренную под фильтр сигарету. Пятую за час. Да, наверно, он так и сделает. Это будет правильнее всего. Алена легла в постель. Давно уже. Стемнело, и неизвестно, когда приедет Игорь. В том, что отчим приедет, она не сомневалась. Он бы не стал ее волновать своим быстрым отъездом, не уведомив при этом. Но она почти не сомневалась в том, что, приехав сюда сейчас, Игорь скажет, что уезжает домой, в Екатеринбург. И, наверно, это правильно. Ни к чему лишние волнения и проблемы. Алене приходилось часто себе напоминать, почему она глушит себя, заглушает свои чувства к Игорю. Он старше, но ей было плевать на возраст. В глазах общественности он был ей почти отцом. Ей было глубоко посрать на мнение сплетников и снобов. Близкие им обоим люди поняли бы их. Главная причина, по которой Алена старалась держаться от Игоря подальше — мама. Хотя с ней у нее были не очень...родственные отношения, как и со всей семьей. Но Алена любила мать, просто, чем старше становилась, тем сильнее они отдалялись друг от друга, тем сильнее разгоралось между ними чувство зависти и обиды, хотя Алена, когда была помладше, мало понимала, откуда между родными людьми могут взяться такие чувства. Она сравнивала Наташу и тетю Олю и их с матерью. И не могла понять, почему у них с мамой не ладятся отношения. Алена всегда была послушной девочкой, слушала маму, делала уроки, убирала, не шалила. На любой праздник старалась накопить на подарок маме, на какую-нибудь маленькую безделушку, ведь на большие и дорогие вещи у нее просто не было денег, а просить их у отчима не хотелось. Но мама всегда отталкивала ее, просто брала подарок, смотрела на него пренебрежительно и прятала на какую-нибудь пыльную далекую полку у них в доме. Но Алена все равно продолжала любить мать, может быть потому, что еще помнила прикосновения ее нежных рук, когда мама укладывала ее маленькой спать, ее тихий голос, которым она читала Алене сказки на ночь, уставшую улыбку, которую она дарила дочери, приходя вечером с работы. Именно эти моменты Алена нежно берегла в своей памяти, именно эти воспоминания помогали теплиться любви к матери в ее сердце. Алене не спалось. Духота в доме, непривычная ночная одежда, которую она одела исключительно из-за Игоря, потому что обычно спала на даче только в нижнем белье, да еще мысли о матери. И Игоря нет...Определенно, заснуть ей сегодня вряд ли удастся. Алена села в кровати и потянулась к тумбочке за мобильным. Решила позвонить матери, неизвестно на что надеясь. На то, что та резко подобреет и скажет ласковые слова своей дочери? Или опять скажет какую-нибудь гадость? А может, молча проигнорирует? Алена не знала, но все-таки начала набирать домашний номер. Трубку долго не брали. Гудок...еще один...еще один...еще... — Да? — в трубке раздался спокойный и умиротворенный голос матери. — Привет, мам, — тихонько сказала Алена. — Как дела? — Алена? — мамин голос резко из разряда спокойного перешел в разряд раздраженного и даже злого. — Ты на часы смотрела? Ночь на дворе. А если бы ты меня разбудила? И вообще, чего ты хотела? Алена словно наяву увидела, как губы матери скривились от пренебрежения и досады. Еще бы, ей позвонила ее дочь со словами "Как дела". Какой кошмар, ведь она, наверно, оторвала ее от таких важных дел. Алена за столько лет научилась не обращать внимания на пренебрежение матери, вернее, делать вид, что ей все равно. Но от этого легче не становилось, и девушка продолжала во всем винить только себя. — Что ты хотела, Ален? — справившись с эмоциями, повторила Вика. — Только, ради Бога, давай быстрее, я спать хочу. — Я просто хотела узнать, как у тебя дела. Это преступление? — сказала Алена спокойным голосом. — Нет, — мама не спешила смягчаться. — Но не в полночь же. Но если так...у меня все отлично. Лето, я отдыхаю. Вчера ездила в бассейн. Жду Игоря, хожу по магазинам. Это ты хотела услышать? Она почти угадала. Алена в очередной раз убедилась в полном равнодушии со стороны матери. Но, черт, она была не виновата в этом. Девушка делала все, чтобы наладить с мамой отношения, но она не могла любить за двоих. — Да, мам, именно это я и хотела услышать, — Алена посмотрела в окно. Как она и говорила, начался дождь. — Прости, что позвонила. Спокойной ночи. И Алена повесила трубку, не дожидаясь ответа матери. Да и зачем? Чтобы еще раз убедиться в том, что они чужие друг другу люди? Она только что в этом еще раз убедилась. Хватит. Девушка еще раз взглянула в окно. А дождь начал набирать силу. Его капли сильно стучали по окну и крыше, заглушая цокот кузнечиков и шелест травы на улице. Наконец-то дождь. Алена улыбнулась. Он поможет прогнать застоявшую духоту. Но только Игорь где-то на улице...мокнет под этим дождем. Алена уже собиралась позвонить ему, когда услышала, как открываются ворота. Приехал. Девушка вышла в коридор, но свет не включала, не хотелось. Только зажгла маленький светильник в виде свечи, стоявший у входа. Игорь зашел через минуты три. Наверно, закрывал машину, подумала Лёна. И промок. Футболка, как и джинсы, прилипла к телу, только если джинсы были более плотными, то футболка вообще не скрывала тело отчима. Лёна постаралась отвести взгляд от его груди. — Привет, — она старалась говорить негромко, сама не понимая, почему. — Заходи скорее, а то замерзнешь. Я тебе сейчас кофе сделаю. И она не двинулась с места, все так же смотрела ему в глаза. А Игорь не спешил исполнять ее просьбу и проходить на кухню. Он первым отвел глаза. — Лён, оденься, — немного хрипло попросил отчим. — А то простудишься. Она понимала, что дело вовсе не в простуде. Ей все-таки семнадцать, и она неплохо разбиралась в половой жизни, хоть и была еще девушкой. Просто когда общаешься с людьми, ведущими очень бурную...жизнь, поневоле наслушаешься чего угодно. И Алена прекрасно понимала, что Игоря волнует не ее здоровье, вернее, в первую очередь и именно сейчас не оно. Она была красивой девушкой. Ну, может, не такой красивой, как Наташа, но определенно очень хорошенькой и всегда нравилась парням, впрочем, как и мужчинам постарше. А сейчас она была одета в маленький пижамный топ, открывающий полоску кожи внизу живота, и маленькие шортики, едва прикрывающие ягодицы. Определенно, она выглядела...аппетитно. И видела подтверждение этому в глазах Игоря, которые из-за тусклого света казались черными. — А мне не холодно, — с вызовом глядя ему в глаза, сказала девушка. — А ты так и будешь стоять у двери? Или пройдешь-таки на кухню? Игорь сверлил ее взглядом, словно чувствуя, что в ней что-то изменилось. Ушли неуверенность, страх, уступая место уверенности в своих силах и возбуждению. Да, именно им, Алена даже чувствовала, как эти чувства проникают в ее кровь. Шикарное ощущение, к которому примешивался еще адреналин. Алена вздернула бровь. Сейчас или никогда. Пока свежи воспоминания о разговоре с матерью, пока в крови бушует возбуждение, пока Игорь рядом. — Ален, ты хоть понимаешь, что делаешь? — она видела, как тяжело дается ему его спокойствие. — Лучше иди спать, и мы сделаем вид, что этого разговора не было. Интересно, кого Игорь убеждает в этом? Ее или себя? Если ее, то она давно все решила, если себя...здесь сложнее. — Прекрасно понимаю, Игорь, — она не собиралась уступать. — А ты? Сможешь ли ты сейчас молча уйти в свою комнату и спокойно лечь спать? Сможешь ли ты забыть этот разговор? У Игоря на скулах заходили желваки, глаза сузились. Он рассматривал ее так, словно изучая заново. Как будто увидел впервые и пытается понять, на что она способна. Но, в каком-то смысле, он на самом деле увидел ее ТАКОЙ впервые. Без скорлупы, без границ, без контроля, способную наплевать на все и взять то, что ей нужно. — Алена, тебе семнадцать лет! А мне тридцать четыре, — с какой-то злостью и отчаяньем произнес Игорь. — Ты еще совсем...молодая. — Проблема только в этом? — Алена скептически на него посмотрела. — Только в возрасте? Мне семнадцать — прекрасно. Чего ты боишься? Того, что я не знаю, что такое секс? Бред. Того, что я слишком молода для этого? Тем более бред. Все те, кто меня окружает, давно занимаются сексом, и никто из них не жаловался! — Твою мать, а мне наплевать на других! — взорвался Игорь. — Меня не волнуют другие! Меня волнуешь ты! — А как ты себе это представляешь? — заорала Алена в ответ. — Я должна точно по часам, по расписанию сексом заниматься? Может, ты мне найдешь с КЕМ им заниматься? — она поняла, что встала на опасную территорию, но решила идти до конца. — А что? С тебя станется! Это что, единственное, что тебя волнует? Возраст? То, что тебе тридцать четыре? Боишься, не справишься? Все. Назад пути нет. Она, можно сказать, показала быку красную тряпку. — Меня не волнует то, что скажут другие. Меня не волнует возраст. Я готова отдать тебе многое, Игорь. Способен ли ты принять это? — она не давила на него, но девушке нужен был прямой ответ. Все или ничего. Пытаться начинать жить новой жизнью или...быть с Игорем. Это только от него зависело. — Простой вопрос. И от тебя требуется только "да" или "нет". Так что? Алена в ожидании посмотрела на него, чувствуя, что еще немного, и она не сдержит своего слова, а просто кинется на него. Игорю тоже контроль давался непросто, кулаки сжаты, вены вздулись. Опасно. Если бы Алена не знала его настолько хорошо, то давно бы уже убежала в комнату и заперлась бы на все замки. Но она знала...и ждала. А он молчал. — Да пошло оно все, — буркнула Алена. Уверенность переросла в досаду, а возбуждение — в раздражение. Она молча развернулась, не в силах больше разговаривать и смотреть на Игоря, и направилась в комнату. Почти направилась и почти дошла. Игорь налетел на нее сзади, прижав к стене и выбивая из ее легких воздух. — Ты действительно думала, что я не хочу? — он не позволял ей повернуться к нему лицом. Наверно, ему тяжело было говорить все это, глядя ей в глаза. — Да? Думала, что я смогу позволить какому то, — Игорь резко втянул в себя воздух, — сопляку тебя трогать? Да пошло оно все! Он выругался, повернул ее к себе лицом и немного приподнял, так что их глаза находились на одном уровне. Алена прерывисто дышала, не в состоянии поверить, что...что он здесь, рядом и ее. Жар начал распространяться по всему ее телу. Она смотрела ему в глаза, пытаясь выразить все, чего хотела. Сейчас и несколько позже. Взгляд опустился на его губы. — Поцелуй, — потребовала она. — Хм, а ты требовательная, — лицо Игоря исказила усмешка. Именно исказила, потому что в каждом движении чувствовалось бешеное напряжение и контроль. — Я слишком долго это хотела. И это правда. Слишком долго она хотела его и слишком долго сдерживалась. Воздержание опасно, так вроде говорит Наташа. Хм, теперь Алена в этом убедилась. Не отрывая от него взгляда, Алена подалась вперед, медленно, сначала коснувшись его ногами, потом бедрами, и только затем грудью. О, Боже! Она не могла понять, как жила без этого. Игорь не выдержал. Обхватил руками ее голову и поцеловал. Глубоко, страстно, так страстно, что Алена сначала растерялась. Секунды на две. А потом...она чуть не упала, смогла только вцепиться в его плечи. Он целовался так, словно...ну, как минимум, это было смыслом его жизни. Отдавая столько же, сколько беря взамен. Яростный поцелуй. Игорь смаковал ее губы. Его язык у нее во рту. Да, она хочет его. Сейчас. Он покорял, завоевывал. Но Алена не собиралась просто отдавать. Подалась вперед, одной рукой ухватив его за шею, другой — вцепившись в плечо, немного прикусила его нижнюю губу, не давая отстраниться. Ответила на поцелуй, сплетая их языки в бешеном и резком ритме. Руки Игоря резко сжались у нее на талии, почти до боли, но Алене было плевать, она даже не почувствовала. Сама крепко его держала, боясь отпустить. Она чувствовала жар, исходящий от его тела и рук в частности. Ей нужно больше, но он медлит. Игорь не давал ей двигаться, зажал между собой и стенкой, а ей становилось хуже. Дикое возбуждение, к которому примешивалась капелька страха. Алена попыталась закинуть ногу Игорю на бедро, в то же время, стараясь сохранить равновесие. Слишком высокий, но так она еще лучше почувствует его возбуждение. Игорь резко оторвался от ее губ и с темным блеском в глазах посмотрел на нее. Девушка взглядом рассказывала о том, чего хочет, как и где, стараясь не показывать ни малейшего страха. Не перед сексом нет, она боялась, что окажется...недостаточно хорошей и искушенной для него. Но глядя сейчас ему в глаза, она начала избавляться от своей неуверенности. Игорь судорожно вздохнул, когда Алена потерлась об его член и, обхватив ее под попкой, поднял вверх, так что их глаза находились на одном уровне. Ее лицо расплылось в довольной и предвкушающей улыбке. Наконец-то. Там, где нужно. Она сама подалась к нему за поцелуем. Играясь, дразня его, приближаясь, исследуя его рот своим языком и снова отступая. Так продолжалось довольно долго, но первой не выдержала Лёна. Игорь поднял руку и обхватил грудь девушки. Топ был совсем тонкий, поэтому Алена чувствовала каждую клеточку его кожи. Невыносимо. Он сжал ее грудь. Она выгнулась дугой навстречу его прикосновению и застонала. Да, так... — Еще, — прерывисто дыша, попросила она. — Игорь, еще. Да... Он не ответил, все так же продолжая ее мучить. Сжал грудь, немного сильнее, чем раньше, покатал между пальцами сосок. Алена резко оторвалась от его губ и уперлась руками в его плечи. Так много всего... Но он не позволил ей остановить его. Резко, чуть-чуть отстранив ее от себя, снял топ и снова прижал к себе. Оба зашипели, когда их тела коснулись друг друга. Почти прямой контакт. О, Боже, это было...нечто. Алена резко стянула с него футболку. Да, теперь точно все. — Ты хорошо подумала? — спросил Игорь, прерывисто дыша. — Назад пути не будет. — А ты? — она просто олицетворяла собой решимость. И возбуждение. Игорь не ответил. Подхватил ее за бедра второй рукой и понес в спальню. Она обхватила его ногами, поэтому при каждом шаге касалась его напряженного члена. Прикрыв глаза, она подалась вперед, вжимаясь грудью в его грудь. Желание и жар пронзали ее. Ее руки путешествовали по его спине, лаская, изучая, поглаживая. Так, как она давно хотела. Игорь бережно положил Алену на кровать, но сам ложиться не спешил. Алена только сейчас поняла, что в доме было прохладно из-за освежающего дождя и включенного кондиционера. Ее соски съежились от холода, и она задрожала, но не только от прохладного воздуха. Игорь стоял рядом с кроватью и просто смотрел на нее. И эти молчание и взгляд нервировали и без того взволнованную девушку. Наконец, что-то решив, он лег на нее сверху и поцеловал. Она чувствовала его каждой клеточкой своего тела, такого большого, сильного и родного. Обхватила его руками, вцепившись в плечи, бедрами стараясь направить Игоря туда, где он был нужен ей больше всего. Он издал тихий приглушенный смешок. — Не спеши, — прошептал он, прокладывая дорожку поцелуев по ее шее. — Не могу! — эти слова вырвались из нее вместе с тяжелым дыханием. Но Игорь не обращал никакого внимания на ее мольбы, просьбы, приказы, угрозы. Он медленно, с предвкушением исследовал ее. Она пыталась не показывать своей неуверенности, но Игорь чувствовал малейшее колебание, малейший отклик ее тела. Он продолжал изучать ее, заглушая малейшие страхи прикосновением своих губ и зубов к ее телу. Игорь находил самые чувствительные точки ее тела с точностью музыканта, играющего на своем инструменте. Спускаясь вниз по ее телу, он задел вершинки ее грудей. Алена вздрогнула от этого прикосновения, а мышцы ее влагалища сжались. Игорь не спешил на этом останавливаться. Провел дорожку поцелуев до пупка, так что она вся покрылась гусиной кожей. Ей казалось, что все вокруг кружится и падает, и только Игорь, как скала, стоит на месте. Она вцепилась в него, пытаясь удержаться на границе сознания, изнывая от его прикосновений и предвкушая новые. Игорь куснул ее внизу живота. Алена вздрогнула, застонала и попыталась подтянуть колени к груди. — Я не могу, — взмолилась она. — У меня это... — Я знаю, — ответил Игорь на оба вопроса, но своей изысканной пытки не остановил. Алене начало казаться, что он делает это специально, чтобы она вообще перестала что-либо понимать. Зная Игоря...может быть. Но эти мысли сразу вылетели из головы девушки, вообще все мысли. Все ее тело сосредоточилось на Игоре и его руках, которые в данный момент стягивали с нее шортики. Алена попыталась сжать ноги вместе, но Игорь не позволил, придерживая ее за внутреннюю часть бедер. Не давая Алене опомниться, он нежно, но от этого не менее уверенно поцеловал ее в губы, а рукой обхватил ее грудь. Все страхи вылетели из головы. Другой рукой он гладил ее животик, от его прикосновения расползались волны жара и тепла, ударяя куда— то между ног. Алена всхлипнула. Так...много всего. Но она чувствовала, что Игорь...все делал правильно, если бы он дал ей чуть меньше...она бы его убила, наверно. Такое долгое воздержание того стоило. Рука, ласкающая ее живот, опустилась и погладила клитор. Алена резко открыла глаза и потрясенно уставилась на Игоря. — Привыкай, — шепнул он ей, обдувая ее шею своим горячим дыханием и вызывая озноб. Который смешивался с бешеным жаром возбуждения, исходящим от двух тел. — Я...не...думала, что...в первый...раз...будет...так, — она наконец-то сказала это. — И не только в первый, — Игорь подался всем телом, придавливая девушку к кровати и проникая в нее пальцем. Алена громко застонала, пытаясь сдвинуть ноги вместе и сжать его руку. Игорь опустился еще ниже по ее телу, целуя по пути каждый кусочек ее тела. Ниже...ниже...еще ниже...о, нет. — Иг..., — Алена захлебнулась полукриком-полустоном. — Дааа.... Игорь немного приподнялся и поглядел на нее исподлобья. Темный, жгучий взгляд, от которого Алену бросало в дрожь. А учитывая то, что он сейчас вытворял языком... Она даже не почувствовала, как он снял с себя последнюю одежду. Слишком была поглощена...всем. И когда ей начало казаться, что сейчас она просто рухнет куда-то и ее сметет огромная волна наслаждения, Игорь вошел в нее. Не резко, но в то же время уверенно и нежно. Она зашипела, открыла глаза и выгнулась. Он сразу остановился, хотя Алена видела, с каким трудом ему дается этот контроль. Все тело покрылось испариной, по виску бежит капелька пота, зубы сжаты так, что по скулам ходят желваки. — Тшшш, — он наклонился к ее лицу и нежно поцеловал. — Расслабься. Игорь не двигался, давая ей привыкнуть к его члену. Вместо этого он начал целовать ее, все ее тело, заставляя забыть о боли и дискомфорте. Алене захотелось больше, но Игорь придержал ее бедра, не давая двигаться. Проник рукой между их телами и поиграл клитором. Она была готова, уже полностью готова, но Игорь резко отстранился. Не давая ему сдвинуться с места, она закинула на него ногу. — Куда? — требовательно спросила Лёна. Он скинул с себя ее ногу. — Успокойся! — усмехнулся он, но этот смех сразу перешел в какое-то рычание. Игорь изменил расположение своего тела, сдвинулся немного вниз и начал медленно и плавно проникать в нее. Стало намного лучше, непривычность и дискомфорт первого проникновения прошел, и сейчас Алена полностью наслаждалась его движениями и ритмом. Он не давал ей ни секунды, чтобы опомниться. Прижимал ее к себе и жадно целовал. И она отвечала тем же. Слишком давно и сильно они ждали этого...призрачная надежда, которая сейчас воплотилась в реальность. Оба понимали, что теперь их жизнь безвозвратно изменится...но это будет через десять дней, а пока каждый из них принадлежит другому. Быстрее, быстрее...Алена двигалась с Игорем в одном ритме, подстраиваясь под него, отдавая и забирая сполна. Быстрее...уже так близко. Она громко застонала и сжала подушку побелевшими от напряжения пальцами. — Да, да, еще, да, прошу тебя, сильнее, — напевала она. — Да...пожалуйста...ближе...так близко... Игорь приподнялся, обхватил ее сосок губами и слегка сжал зубами. Именно этого маленького движения не хватало до оргазма. Она закричала, откинув голову назад и выгибаясь навстречу его рукам. Игорь заглушал ее крики поцелуями и через мгновение тоже кончил, содрогнувшись и хрипло простонав ей в рот. Казалось, целую вечность она была вообще где-то далеко. Пришла в себя только в объятиях Игоря, который ласково убирал ей прилипшие ко лбу мокрые волосы. И нежно целовал щеки и губы. Она слабо улыбнулась. Это стоило того. Не только секс она имела в виду. Теперь они были вместе, и, чтобы ни случилось, эти мгновения запомнятся навечно. Алена потянулась, обняла Игоря за шею и закинула ногу ему на бедро. Так хорошо! Даже говорить не хотелось. — Спасибо, — все-таки тихонько прошептала она ему на ухо. Игорь повернулся к ней лицом и серьезно посмотрел ей в глаза. — Тебе спасибо, — Алена видела, что он был как никогда серьезен. — Ты лучшее, что у меня было. Она улыбнулась ему и потянулась к его губам, чтобы поцеловать, бедром ощущая, как его член снова начал набухать. Алена перевела взгляд вниз, потом посмотрела Игорю в глаза, в каком-то довольном изумлении. — Ложись спать, — улыбнувшись краешком губ в ответ, сказал Игорь. — У тебя и так все завтра болеть будет. — Не будет, — ей захотелось покапризничать. — А если будет...это же завтра. А пока..., — и подняла на него лукавый взгляд, дразня и приглашая одновременно. Игорь рассмеялся, открыто и не сдерживая веселья. Затем положил руку ей на щеку и заставил посмотреть в глаза, не отрывая взгляд. — Ален, мы не предохранялись, — серьезно глядя ей в глаза, говорил он. — И у меня с собой нет презервативов. Алена, если честно, мало такое масштабное волнение. Нет, она знала, зачем нужен презерватив, но ни она, ни Игорь не были заразны, а беременность...вряд ли бы у них получился ребенок с одного, ну ладно, может быть, с двух-трех раз. Но она видела, что все это слишком волнует Игоря, поэтому умиротворяющее произнесла: — Игорь, успокойся. Завтра поедем в аптеку и купим таблетки. Он напрягся. — Какие таблетки? — Противозачаточные, — спокойно ответила Алена. — Такие же, какие у нас дома лежат. А что? — Ты не будешь их пить! — резко произнес Игорь. — Почему? — девушка искренне не понимала такого негативного отношения к обычным таблеткам. Которые даже были безопаснее, чем те же презервативы. — Что в этом такого? Все их пьют и ничего. Даже ма... — А мне плевать на всех, — он еще ближе прижал ее к себе. — Но ты их пить не будешь. Неизвестно, как они потом на тебе отразятся. Тебе нельзя! И все. Она не стала спорить, понимая, что Игорь ведет себя так не из вредности, а просто потому, что волнуется. Но кто сказал, что она сделает так, как хочет он? Положила голову ему на плечо и уснула.

Игорь с нежностью и любовью рассматривал лежащую рядом девушку. Она смогла за десять коротких дней превратить его жизнь в рай. И дело не только в том, что она дарила и отдавала ему, дело в ней самой. Он подозревал, что если бы какая-нибудь другая женщина отдала ему столько любви, то он испытал бы лишь...благодарность, наверно. Только Лёна могла пробить его броню, заставить смеяться и радоваться жизни. Хотя и за эти десять дней они успели пару раз поругаться, но эти ссоры...Игорь бы хотел до конца своей жизни ТАК ссориться с Аленой. И жить с ней, и целовать ее перед сном, и после сна тоже. Он хотел, чтобы она просыпалась с его именем на своих губах и чтобы ее мягкая улыбка доставалась только ему. Игорь горько усмехнулся, глядя в окно. За то время, что он провел здесь, позабылись все проблемы, которые ждут их обоих по возвращении домой. А ведь они есть...и ладно, Лёна о них старалась не думать, но он...Он же старше и мужчина, а то, что ждет их в Екатеринбурге...Твою мать. Вика ведь сразу поймет, в чем дело, у нее уже глаз на такие вещи. И если он еще смог бы что-то скрыть, то Лёна... Он вздохнул. Почему в жизни никогда ничего не бывает просто? Он понимал, что даже если их отношения с Лёной впоследствии станут официальными, то пойдут толки. Его это не волновало, если честно, а вот как их воспримет Алена...он не знал. Игорь начал вспоминать проведенное время на даче. Алена оказалась даже лучше, чем он мог себе представить. И дело не только в отличном, лучшем сексе в его жизни, а в самой девушке. Нежная, добрая, смешная, страстная...для него она была идеальной. Она безумно любила жизнь и верила только в лучшее, тогда как Игорь привык ждать от людей самого плохого, какой-то личной выгоды и вообще испытывал скуку от общения с ними. Как правило. Но она...она меняла его, и это чертовски пугало, но в то же время радовало. Она постоянно льнула к нему и хотела находиться рядом, а если уходила ненадолго, то тогда уже Игорь шел ее искать, так как ни минуты не мог теперь представить без нее. Она была любопытной...во всех проявлениях. Игорь усмехнулся, вспоминая их бессонные ночи и страстные дни, так что член начал набухать, но он не стал обращать на это внимания. На следующий день после того, как они впервые переспали, он проснулся из-за дикого...хм...желания. А когда увидел Лёну, сидящую на нем сверху и изучающую его...они смогли выбраться из постели только к обеду, и то, чтобы поесть и съездить в магазин. Игорь еще бы долго вспоминал лучшие моменты, проведенные с Аленой, но у него зазвонил мобильный. Странно, но он звонков не ждал. Все думали, что он еще в командировке. Взял с прикроватной тумбочки телефон и вышел на кухню, чтобы не будить Алену. Посмотрел на дисплей. Вика. Твою мать. — Да, — рыкнул Игорь в трубку. — Ты где? — визгливо крикнула Вика прямо ему в трубку. — Где? — Что ты орешь? Это во-первых, — Игорь старался говорить спокойно. — А во-вторых, что случилось? — Мне Олег позвонил и сказал, что у тебя закончились переговоры, — Вика продолжала нервничать, а голос то и дело срывался, хотя она старалась говорить заботливо. — Так где ты? Что-то случилось? Почему ты не едешь домой? — Со мной все в порядке. Я на даче. Приеду завтра. Еще вопросы? — Что ты там делаешь? — зло поинтересовалась Вика. — В данный момент сплю! — не выдержал Игорь. — Ты что-то хотела? Она молчала. Долго. Игорь понимал, какие мысли крутятся в ее голове. Она даже не из-за того бесилась, что он ей изменяет или что ее дочь с ним спит, а потому что опять проиграла и не добилась того, чего хотела. И мысленно искала выгоды. — Игорюш, я же волнуюсь, — залепетала она ласково. — Приезжай поскорее, я соскучилась. В нем поднялась волна глухого раздражения. Буркнув "Пока", он повесил трубку. Вот и началась настоящая жизнь...

Глава 18.

Для меня эта неделя выдалась легче, чем я думала. Мне было некогда думать о матери, об Игоре, о своем отъезде, о предстоящей свадьбе. Мне было вообще некогда, вся голова забита только учебой, и это, как ни странно, спасало меня и не давало провалиться в бездну жалости к себе и раскаяния. С Игорем мы тоже не особо пересекались. Днем он работал, приезжал поздно ночью, а я все это время сидела за учебниками и была страшно вымотана. Отчим видел мое состояние и ни о чем не спрашивал. Но я каждой клеточкой кожи чувствовала, что он что-то подозревает. Словно ощущает, как что-то во мне меняется. Как я меняюсь. Но я не настаивала на этом разговоре, но и избегать Игоря не избегала, понимая, что он сразу все поймет. И не отпустит. А сил сопротивляться у меня не будет. Мама тоже порядком изменилась. Она даже начала заботиться обо мне. Когда я допоздна засиживалась за книгами, она приносила мне в комнату пару бутербродов и чай, когда засыпала, не доходя до постели — тихо выключала свет, чтобы не слепил глаза. Так делает каждая мать, скажете вы. И где-то год назад я бы все отдала за такую маленькую заботу, а сейчас...мне было все равно. Я понимала, зачем мама делает так. Она не подгоняла меня, нет, но считала, что помогает мне. Она помогала мне сдать хорошо экзамены, а значит, хорошо поступить, что понадобится мне в жизни. А то, что она вычеркивала меня из своей жизни...не волновало ее. И меня это не должно волновать. На первый экзамен я благополучно проспала. Даже про справку забыла, и мама расписывалась в последний момент, приложив листок к стене, чтобы писать было удобнее. В прихожую зашел Игорь. Мама резко напряглась, сжала этот листок и постаралась спрятать его от глаз отчима. Он заметил ее нервное движение, но наблюдал исключительно за мной. — Ты куда? — Игорь проницательно смотрел мне в глаза. — У меня экзамен скоро, — я не смотрела ему в глаза, вытащила из рук матери документ, положила его в сумку и застегнула ее. — А я опаздываю уже. — Я думал, они начнутся позже. — Это предварительный, — а я почти научилась врать, во всяком случае, голос был спокоен. — Но он тоже важен. — Тебя подвести? — Игорь потянулся к ключам от машины, лежащим на тумбочке. — Нет! — немного нервно и громко ответила я. — То есть...я с Наташей поеду. Мы договорились. Игорь резко остановился и напряженно на меня поглядел. Надо что-то делать, блин. Положение спасла мать. — Игорь, — она аккуратно дотронулась до его руки, — не видишь, волнуется она? Экзамен все-таки, пусть и предварительный. Я бы тоже волновалось. Понятное дело, что она не хочет ехать с тобой. Еще больше разволнуется, а ей сейчас это совсем не нужно. Я изумленно подняла брови. Мне показалось или она...эээ...намекнула...на что? Я немного покраснела, а Игорь оставался все таким же невозмутимым. И так же невозмутимо посмотрел на мать и убрал ее руку со своей. — Позвони, когда закончишь, — попросил он меня. — Я буду ждать. Поняла? — Да, — мне было неловко, но и промолчать я не могла. — Всем пока. Слава богу! Я думала, что никогда не смогу уйти оттуда. Почти бегом бросилась к такси. Попросила водителя ехать побыстрее за отдельную плату. Мужчина был не против подзаработать, поэтому до школы мы доехали минут через десять. Я пулей выскочила из машины и побежала к Наташке, которая уже стояла у входа и ждала меня. Ната выглядела не лучшим образом. Бледная, припухшие глаза, усталый и какой-то отчаявшийся взгляд. И дело было не в недосыпе, нет, а наверняка в разговоре с тетей Олей, которая, как я знала, ни за что бы не позволила Нате начать новую жизнь. Не потому что считала, что та ничего не добьется, а потому что искренне думала, что сейчас у дочери идеальная жизнь. Жизнь, в которой есть все для женского счастья. А все остальное...своего рода каприз, из-за которого Наташа могла поломать свою жизнь. — Привет, — я подошла и ободряюще улыбнулась. — Ты как? — Привет, — голос у нее был уставшим, но все-таки в нем слышалась решимость. — Ну что, готова? Пойдем? Я сделала вид, что не заметила, как она ушла от ответа. Мы поднялись в кабинет директора, отдали справку. Забрали свои документы и пошли сдавать экзамен. Длился он три часа, и я бы волновалась, но нас с Куцовой посадили в один кабинет, а так спокойнее...когда рядом родной человек. Она закончила даже раньше, но сдавать работу не спешила, ждала меня. Через полчаса и я отстрелялась, и мы, более-менее, успокоившиеся и умиротворенные, вышли из кабинета. Еще немного...четыре дня, одиннадцать часов и сорок три минуты до новой жизни. Я почти наяву видела песочные часы, в которых все сыпался и сыпался песок, и каждая песчинка била мне по нервам. Каждая секунда. — Ну что, — Наташа с облегчением выдохнула, — на сегодня все? У меня, если честно, и сил нету, чтобы куда-то идти и что-то делать. — Аналогично, — кивнула я. — Ты не поверишь, у меня даже ноги заболели. И вообще, сегодня я ни на что не гожусь. Хотя скоро еще один экзамен...Слууушай, — протянула я, резко вспомнив об одном обстоятельстве, — а как мы узнаем результаты? Там же документы разные. И экзамен придет через неделю в лучшем случае... — Не волнуйся, — Ната ободряюще коснулась моей руки. — Мы попросим Аннушку выслать нам результаты заказным письмом...или еще чем-нибудь. Она же не откажет, в конце концов. А до поступления время есть. Только после выпускного можно документы подавать, а до него... Успеем. Все равно меня эта мысль не радовала. Если Аннушка будет отправлять нам заказное письмо, то она узнает и адрес, да и про институт догадается, далеко не дура она. А ее знание было...нежелательно, особенно для меня. Игорь же не отступится, я отлично понимала это. И лишний человек, который знает о наших планах, нам ни к чему. Но выбора все равно не было. Я вздохнула. — Ладно, сдаюсь, — я притворно смахнула слезинку. — Даже поволноваться не даешь мне спокойно. Вот что ты за человек? Натка показала мне язык. Я с воинственным кличем на нее кинулась, правда, она успела отпрыгнуть в сторону и, получив, преимущество, рванула бежать. С громким смехом мы начали играть в догонялки. Нам было плевать, что о нас подумают прохожие, в эту минуту мы наслаждались жизнью. Мы быстро устали, но домой не хотелось. Как и гулять. Мы дошли до маленького полупустынного парка, нашли там относительно чистую скамейку, уселись и с облегчением вытянули ноги. Как хорошо! Наташа не сдержалась, и с ее губ сорвался стон. Даа, устали мы. Не только от экзаменов, а скорее, от нервов. Но скоро все должно закончиться. Я невесело улыбнулась. А правильно ли то, что мы делаем? Что будет потом? Как мы будем жить? Трудные вопросы для совсем молодой девушки. — Знаешь, Лён, — подала голос Наташа, закрыв глаза и подставив лицо под теплые лучи солнца. — Все, что не делается — к лучшему. А если чему-то суждено случится, то... — То что? — я уставилась в небо? — Что тогда? Она улыбнулась. Радостно и спокойно. — Значит, это судьба. Второй экзамен мы тоже благополучно сдали, получилось даже легче, чем с первым, когда вдобавок пугала и неизвестность. Теперь точно все. Но времени у нас оставалось мало. Нужно было собрать все необходимое, купить билеты, взять все документы, деньги. Ну и вообще, собраться в дорогу, но так, чтобы это было незаметно. Легче сказать, чем сделать. Девушка даже на улицу не может собраться незаметно, что тут говорить про переезд в другой город?! В последние два дня мы с подругой совсем не виделись. Ей надо было еще и в клуб заехать, окончательно уволиться, да и с мамой попрощаться. Тетя Оля все-таки согласилась отпустить Нату и не рассказывать ничего мужу, но она была совершенно недовольна. И это мягко сказано. К тому же Наташа так и не рассказала ей, куда собирается переезжать. Но даже согласившись, тетя Оля просто олицетворяла с собой несогласие и горе. Я даже не представляла, что ей сказала Ната, чтобы убедить ее отпустить свою дочь. Моя мама мне тоже не особо мешала, но все равно зорко следила за тем, какие вещи я беру и сколько. Например, она заставила взять меня пару вечерних платьев, сказав, что они мне наверняка понадобятся, пальто, хотя я даже не представляла, как его повезу. Ну и в дорогу еды собрала конечно. А вот драгоценности все забрала, просто молча взяла и забрала. Но мне был непонятен такой поступок, какой бы мать не была, жадностью она никогда не отличалась. Но я даже не спорила, сделав вид, что не обратила внимания. Взяла только кулон Игоря с собой, спрятав его под кофту. Эту вещь я ни за что бы не отдала. Наконец, все было собрано, упаковано и спрятано. Через несколько часов должно было приехать такси за мной, так как вещей накопилось немало. Но оставалась еще одна проблема. Игорь. Которую я оставила на мать. Может быть, это эгоистично и трусливо с моей стороны, но я не хотела объясняться с Игорем, и, в конце концов, все это была ее затея, вот пусть она и расхлебывает. — Что ты будешь делать? — поинтересовалась я у нее за час до отъезда. — Я имею в виду сейчас с Игорем? — Как обычно, — безразлично пожала плечами мать. — Позвоню ему и скажу, чтобы заехал в аптеку и купил мне какое-нибудь лекарство. — В два часа ночи? — я скептически подняла бровь. — Да хоть в три, — она нетерпеливо махнула рукой. — Какая разница? Действительно. Она настолько привыкла к вранью, к лицемерию, к управлению людьми, точнее, их слабостями, что даже не замечает того, как это...гадко. — Осуждаешь? — со снисходительной улыбкой спросила она у меня. — Думаешь, что ниже некуда? Вырастешь — поймешь меня. — Не думаю, — с уверенностью покачала я головой. — Некоторые вещи понять невозможно, даже если повзрослеешь. Я услышала, как на улице просигналила машина. Хм, нельзя задерживать человека, я быстро обулась, выложила из пиджака ключи, которые мне больше не понадобятся, взяла чемоданы и, не прощаясь, ушла. Водитель помог загрузить сумки в багажник, чтобы я не надрывалась, и даже любезно приоткрыл дверь. Я улыбнулась ему, все-таки маленькая, но радость. И вообще, я не должна расстраиваться. Здесь меня ничего не ждало, и почти никто не любил. Только почему-то слезы текли из глаз, капая на тонкий пиджачок, да рука судорожно сжимала кулон с переплетенными буквами... Здравствуй, новая жизнь... Сорок минут спустя... Наконец-то! Теперь у нее наконец-то начнется новая жизнь. Все, абсолютно все, как она хотела. Вика посмотрела на часы. Ровно три. Теперь точно конец. Поезд уехал, и никто его не остановит. Но только она не чувствовала той радости и удовлетворения, каких должна была почувствовать. Вика положила руку на талию и немного потянулась, ну, насколько позволял огромный живот. Беременность протекала достаточно непросто, к тому же в ее возрасте, хотя многие женщины рожали гораздо позже. Постоянные отеки, токсикоз, который закончился совсем недавно, да еще еда эта. Она жутко поправилась во время беременности и походила больше на слона, нежели на женщину. По крайней мере, ей так казалось. Вика с ужасом думала о том, как будет возвращаться в форму и иногда, чего греха таить, жалела о том, что решилась на второго ребенка. Нет, она хотела его, но беременность давалась тяжело. А еще Алена была постоянно рядом. Но теперь дочь ушла из ее жизни, и Вика была уверена, что все наладится. Игорь...с ним сложнее, но он очень правильный. И верный. Не в плане измен, нет, а в плане семьи. Не обречет он своего сына без отца расти. Сам так рос, но и врагу своему не пожелает такой жизни. Любовницы...Вика их переживет. Она же понимает, что все они будут мимолетными бабочками, не более. А она навсегда останется матерью его сына. Это что-то да значит. А Алена...он забудет. А вероятнее всего, она забудет. В конце концов, молода слишком. Пройдет время, найдет себе какого-нибудь мужчину помоложе, покрасивее. Да и не встретятся они с Игорем больше. Нет, у них теперь у каждого будет своя семья и своя жизнь. Вика, тяжело ступая, пошла на кухню. Игорь сказал ей по телефону, что задержится на работе до утра, даже про аптеку придумывать не пришлось. А значит, домой приедет не скоро, скорее всего, под утро, когда сил у него ни на что не останется. Проснется только к обеду, а там, Алены уже как сутки не будет в городе. А страна большая. Вика раздумывала над этим, одновременно успевая ставить чайник и сооружать нехитрый ужин. Хотелось есть много и часто. Через десять минут все было готово. Вика накрыла на стол и уже готовилась приступить за еду, как услышала звук открываемой двери. Она замерла, не донеся вилку до рта. Это мог быть только один человек...который не должен был приехать домой до шести утра. Вика думала, как поступить: испуганно вскочить и броситься к нему или молча и невозмутимо продолжать есть. Она осталась сидеть на месте, но кусок в горло не лез. Женщина даже на расстоянии чувствовала, что Игорь...взбешен как никогда. Его бешенство, именно бешенство, ощущалось в воздухе, слышалось в звуках, которые раздавались в прихожих, чувствовалось в напряженном молчании, хотя Игорь должен был увидеть свет в окне. Не разуваясь, он прошел на кухню. В глазах — бешенство, на лице — маска. Вика судорожно сглотнула, не решаясь произнести ни слова. До сегодняшнего дня она была уверена, что Игорь никогда не поднимет руку на женщину, сейчас — эта уверенность стремительно растворялась. — Где Лёна? — буквально выплюнул Игорь. Вика не ответила. Если скажет правду, станет только хуже, если не скажет...лучше не думать об этом. Только испуганно округлила глаза и, не отрываясь, смотрела на мужа. Будущего мужа. Вика знала, что зверю не нужно показывать страха, а когда он в бешенстве, лучше смотреть в глаза. А сейчас Игорь напоминал разъяренное, жестокое животное, способное смести со своего пути что угодно. Не дождавшись ответа, он рванул наверх по лестнице, в комнату ее дочери. Вика знала, что он там увидит. Пустую кровать, с которой убраны одеяла и матрас, открытый шкаф, пустые полки. Как только дочь собрала чемоданы, Вика сразу вычистила комнату, вплоть до занавесок. Теперь в комнате не было ничего, что бы указывало на Лёнино присутствие. Послышался звук глухого удара, а потом что-то сломало и с грохотом упало на пол. Еще и еще раз. Вика забилась в угол, дрожа. Не от страха даже, от ужаса. Она нутром чувствовала, что в этот раз просто так от Игоря не отделается. И он ни на что не посмотрит — ни на то, что она беременна, ни на то, что она его будущая жена. Вика обхватила себя за плечи, пытаясь скрыться и отгородиться от волн бешенства и неконтролируемой ярости. Наверху резко стало тихо. Очень страшная тишина, как перед бурей. Через пару минут Игорь спустился на первый этаж. Челюсть сжата, костяшки пальцев сбиты, но выглядит спокойным. Он, двигаясь мягко, подошел к ней, и хоть Вика пыталась отстраниться и отползти от него, схватил за плечи крепкой, но не сильной хваткой. Приподнял и прислонил к стене. Склонился к ее уху и почти ласково прошептал: — Или ты сейчас говоришь мне, куда поехала Алена. Или, — здесь он выдохнул, — я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще родилась. Все понятно? Вика тяжело задышала, едва сдерживая слезы. — Игорь, отпусти, — она дрожала. — Игорь, я ведь берем-менная ж-женщина. Игорь мне больно. Он резко встряхнул ее. — ТЕБЕ БОЛЬНО? Тебе?! — на скулах ходили желваки, а во взгляде не просто отвращение. Ненависть. — Ты каменная сука. Что у тебя должно болеть? А?! — Игорь, пожалуйста, прошу тебя, не надо, — Вика не хотела ему показывать своих слез. — Ради бога, о ребенке подумай. Это же наш ребенок! М-мой! — в конце голос у нее сорвался на истерический всхлип. — А Алена не твой ребенок? — только сейчас до женщины дошло, ЧТО она сказала. — Ты смогла просто молча ее выкинуть! Из своей жизни! Серьезно говорю, Вик. И я не шучу. Куда она поехала? — Не знаю! — выкрикнула она ему прямо в лицо. — Не знаю!!! Ты думаешь, я бы спросила? Ты бы потом выпытал это у меня! Так вот — Я НЕ ЗНАЮ, КУДА ОНА УЕХАЛА! И мне было плевать!!! И спрашивать я не намерен... Вика вскрикнула, когда кулак Игоря врезался в стену в пяти сантиметрах от ее лица. Закрыла лицо руками, но схватил ее за запястья и отвел их в сторону. — Скажи мне, когда ты стала такой сукой? Мне интересно. Тринадцать лет назад ты такой не была. А сейчас, — он осмотрел ее с головы до ног, — ты отвратительна! Я сейчас скажу одну вещь, которую ты постараешься вбить себе как можно отчетливее в свою маленькую головку. Если я не найду Лёну, — почти нежно произнес Игорь, — я сделаю так, что жизнь покажется для тебя адом. И поверь, Вика, я могу это сделать. Сейчас ты перешла все границы. — Это все ты, — прорыдала Вика, не в силах сдерживать слезы. — Все ты виноват. Ненавижу тебя! Ненавижу!!! Чтоб ты сдох! Ненавижу! Игорь с отвращением, будто боясь испачкаться об нее, отступил, и, не тратя время, вышел из дома. Искать Лёну. Только найдет ли он ее? Вика не знала точно, но была почти уверена, что нет. Когда она услышала, как газанула машина и резко отъехала от дома, только тогда она опустилась на пол и зарыдала. Сил держаться на ногах не осталось. И сидя в одиноком, пустом доме она оплакивала свою разрушенную жизнь. Еще раз.

Глава 19 Ноябрь 2010 года — Алена Алексеевна, не забудьте пожалуйста завтра принести квартальный отчет за первое полугодие. И да, вот еще, — добавил ее начальник по телефону, — если с вами рядом Наталья Сергеевна, скажите этой идиотке, что когда я вернусь, я ее убью. Вы все поняли? — Да, — Алена очень старалась сдержать смех, так и рвущийся наружу. — Михаил Иванович, завтра все будет у вас на столе. И Наталье Сергеевне я тоже передам ваше сообщение. После этих слов босс положил трубку, И Алена наконец-то позволила себе рассмеяться. Невероятно! Даже вдали от шефа Наташка умудрилась его разозлить. И как у нее это получается? Алена покачала головой и начала собираться домой. А еще в магазин заехать надо, на ужин что-нибудь приготовить. Обычно, правда, в доме отвечала за еду Ната, но сегодня она вряд ли рано придет домой, так как именно ей пришлось поехать на выставку одного художника, по совместительству отличного дизайнера, и договариваться о его сотрудничестве с их фирмой. Но предупредить о шефе надо. Алена достала из своей сумочки телефон и набрала подругу. Та ответила почти сразу. — Да! — Не ори, Наташ, — спокойно попросила Лёна. — Я тебе не шестой помощник пятого редактора. — Прости, — Наташа тяжело выдохнула. — Нервы! Ты представляешь, — понизила она голос, — они сюда пришли, по-моему, только наесться от пуза. И ладно поесть, я не жадная, но, блин, они клиента нашего ни на шаг от себя не отпускают. Я даже к нему пробиться не могу. Чертов бомонд! Алена сочувствующе закивала, хотя подруга и не могла ее увидеть. Они обе понимали, что такое эти переговоры с клиентами. Одни нервы. Тем более, ездили на такие переговоры обе, но никогда вместе, так как Михаил считал, что две сотрудницы для такого "пустячного" дела чересчур много. И Алена с ним даже соглашалась, но только не в те моменты, когда нервная, взъерошенная и дико уставшая выбиралась из какого-нибудь ресторана, кабинета, отдела от очередного клиента. И Наташу сейчас хорошо понимала. А еще Михаил со своим вечным "убью паршивку". — Наташ, не хочу тебя отвлекать, — девушка поставила громкую связь, чтобы успевать собирать все вещи и наводить порядок в кабинете. — Звонил Михаил. Что ты опять натворила, что он даже из своей Европы рвет и мечет и грозится оторвать тебе голову! — Ой, блииин, — протянула Ната, правда, не особо впечатлившись. — И как он узнал? — А мне ты рассказать не хочешь? Алена, наконец, собралась, достала гарнитуру и подключила ее к телефону. Вставила в ухо, проверила связь. Да, все нормально. Теперь можно ехать. — Да там чуть не сорвался контракт один, — начала рассказывать Куцова. — Этот озабоченный х...рен решил, что я просто обязана приехать к нему в одиннадцать часов вечера, чтобы "обсудить отдельные пункты договора". Ха, видала я такие пункты! Пока Наташа изливала все события того вечера, Алена спустилась вниз, отдала ключи охраннику и пошла на парковку к своей новенькой машинке. Ну, она была не совсем ее, а их общая с Наташей. Но их собственная. — И я так понимаю, Михаилу ты еще не сказала об этом? — проницательно заметила Лёна. — Неа, не успела, — Нату было плохо слышно, так как в галерее включили музыку, басы которой сейчас отдавали прямо Алене в ухо. — Зато клиент успел. Позвонить и нажаловаться на "отвратительное и непристойное поведение ваших сотрудниц". Это я-то, мать твою, непристойная?! Алена тихонько хохотнула над Натой. С ней такое случалось постоянно, а вот с Аленой — пару раз. Наташа называла это "невезением" и "неспособностью мужчин думать двумя головами одновременно". Хотя, как ни назови, а таких проблем с клиентами было немало, пусть даже Михаил пытался с этим бороться и строго пресекал любые попытки сближения на корню. — Опять одно и то же, — вздохнула Лёна, а Наташа в знак согласия угукнула в трубку. — Ладно, все нормально будет. Не первый раз. Кстати, — вспомнила девушка, — я сейчас в супермаркет. Тебе что-нибудь купить вкусненькое? — Даа, — в голосе подруги прорезались предвкушающие и какие-то голодные нотки. — Купи мне пончики, яблоки и какао. Ладно? — Ладно, — ответила Алена, выруливая с парковки. — За тобой потом заехать или на такси домой? — Нет, Аль, я на такси, — отказалась Ната. — Сама не знаю, когда все здесь закончится. Ну ладно, давай, а то ты за рулем, еще врежешься куда-нибудь. Или в кого-нибудь. До встречи. Алена сняла с уха гарнитуру и положила в бардачок. Все, теперь в магазин, а потом домой. Готовить ужин и ждать Наташу. Обычный рабочий день обычного месяца. Но Лёне нравилась такая спокойная и уравновешенная жизнь, где она сама была себе хозяйкой. Девушка остановила свой "Фольксваген Жук" у ближайшего магазина, взяла сумочку с соседнего сиденья и направилась к входу в гипермаркет. Ей нравилось ходить по магазинам и покупать продукты домой. В свой собственный дом для своей семьи. Она, можно сказать, отдыхала и телом, и душой в такие минуты, а мысли улетали далеко-далеко, унося с собой проблемы и невзгоды. Но только недавно у Алены и Наташи появилась возможность устраивать шопинги и баловать себя. А ведь несколько лет назад, размышляла девушка, проходя мимо очередных стеллажей с товарами, все было по-другому... Они приехали в Питер четыре года назад, как им тогда казалось, с деньгами, возможностями, перспективами и большим опытом. Как и многие другие молодые люди. Но на самом деле, хоть обе отрицали это, они оказались обычными богатенькими, хоть и неплохими девушками, совершенно не разбирающимися в жизни, в людях и неспособными устроить и организовать свою жизнь. Деньги быстро закончились, буквально через месяц, когда еще даже обе не знали, поступят они или нет. А Алена так вообще...тихонько умирала, и Наташе приходилось на себе вытягивать и их благосостояние, и подругу из пропасти. — Что будем делать? — решила Наташа завести разговор первой. — У нас закончились деньги, а за квартиру платить в следующем месяце нечем. Алена пожала плечами. Даже уехав, она продолжала думать об Игоре и об их с матерью ребенке. До сих пор в ее сердце жила призрачная надежда, что все может наладиться. И она надеялась, хотя и боялась себе признаться, что он приедет за ней, скажет что-то, а может, и не скажет, просто прижмет к себе крепко и никогда больше не отпустит. Но время шло, а известий от Игоря и самого его не было. — Я могу устроиться на работу, — предложила Лёна. — Куда-нибудь официанткой. Или что-то в этом роде. Наташа нашла работу обеим. В клубе, куда ее взяли танцовщицей, а Лёну официанткой. С испытательным сроком в две недели, за которые даже не заплатили. Работали всю ночь и, в принципе, работы не боялись. Было одно "но" — люди, которые их окружали. Алена постоянно сталкивалась с каким-нибудь подвыпившим парнем, свято уверенным, что именно его девушка и ждала, чтобы прыгнуть в постель. Почти каждый день случались какие-то скандалы, а потом эти же парни шли жаловаться начальнику на "хамское поведение ваших разносчиц, приехавших из деревни и умеющих обращаться только с коровами". После пятого скандала хозяин клуба не выдержал и вышвырнул ее с работы, оставив, правда, Наташу, которая была едва ли не лучшей танцовщицей его заведения, хотя и здесь были проблемы. Ее хотели. Многие, очень многие. И ни один мужчина, в том числе и хозяин, не задумывался о том, что у девушки может быть своя жизнь, свои желания и свои предпочтения. Почти все мужчины считали танцовщиц своего рода проститутками, которые прикрываются танцами. И то, прикрываются — неподходящее слово для клуба. Нет, таких же мужчин можно было встретить и в Екатеринбурге, причем столько же, сколько и в Питере, но было одно но. Там, в Екатеринбурге, Ната была Натальей Куцовой, богатенькой падчерицей того самого, связываться с которым не особо хотели, которой хотелось адреналина и приключений, именно поэтому она и танцевала, зная, что ни один идиот не дотронется до нее. Здесь, в Питере, она стала Наташкой Куцовой, провинциальной девчонкой без денег и связей, которая танцевала для того, чтобы заработать на жизнь. Большая разница. Ей тоже пришлось уйти из клуба, и если честно, Алена до сих пор благодарила Бога за то, что в то злополучное утро вышла встречать Наташку с работы, а их сосед увязался за ней. Если бы не он...Алена до сих пор содрогалась от этих воспоминаний. И именно те события заставили ее встряхнуться и идти вперед. Именно тогда они с Натой поменялись местами: теперь уже Лёна вытаскивала подругу из бездны отчаянья и заботилась о них обеих. Ей стало некогда думать о ребенке, о прошлой жизни в Екатеринбурге, тогда ее мысли занимало исключительно безрадостное настоящее. Она опять устроилась на работу, на этот раз в дневное кафе, где в большинстве своем были люди, забегавшие или с семьей, или просто перекусить перед работой. Наташа снова начала входить в прежнюю колею и устроилась работать вместе с подругой. Приближались экзамены. Поступление на тот факультет, куда хотели девушки, проходило в два этапа. Сначала баллы по экзаменам, которые девушки сдали достаточно неплохо, потом творческое задание. Первый этап обе прошли достаточно легко, а вот на втором пришлось помучиться. Это было творческое задание, но совершенно разное, хотя и проходил в одной огромной аудитории. Наташе надо было создать рекламный плакат, а Алене — дизайн любимой комнаты. И глядя в тот момент на других, которые обложились линейками, ноутбуками и циркулями, обе девушки совершенно не чувствовали себя в своей тарелке. Хотя достаточно неплохо справились с заданием. И к удивлению многих, как и к своему собственному, поступили в первую пятерку. Учились на одном факультете, но на разных направлениях. Пошли на вечерний, понимая, что той мизерной стипендии, которую выделяло им государство, не хватит даже на проезд, не говоря уже о еде. Но и повезло, теперь они могли остаться жить в студенческом общежитии, пусть за комнату и пришлось отдать последние деньги, но не столько же, сколько за аренду маленькой однокомнатной квартирки! Хотя, самое интересное их ждало впереди. Алена до сих пор вспоминала дядю Яшу с улыбкой до ушей, а Ната — с нервной дрожью. — Вот, девушки, ваша комната, — сурового вида женщина с необъятной талией и бесконечным числом подбородков загремела ключами, открывая дверь. — Здесь будете жить, приходить до десяти вечера, никого не водить сюда, ничего не ломать. Она посторонилась и пропустила их внутрь, а потом зашла следом. Тогда им с Натой казалось, что сделала комендант это специально, чтобы они не сбежали. Возможно, так оно и было. — Да что здесь ломать-то? — у Наты брови от удивления поползли вверх. — Тут все старше меня раз в пять. И подруга была права. Развалившийся диван, который, если долго на него смотреть, казалось, начинал шевелиться, развалившийся пожелтевший холодильник с налетом ржавчины, стол, как-то втиснутый у окна и стул на трех ножках. Ах, да, в углу стояли две кровати, пружины которых настолько просели и были в отвратительном состоянии, что свисали до самого пола. Полный...финиш. — Но, но, — комендантша погрозила нам пальцем. — Не нравится — выметайтесь! Или ищите себе другое жилье — фе-ше-не-бель-ное. Вас тут никто не держит. Радуйтесь, что хоть комната для вас осталась. Спасибо хоть бы сказали. — Спасибо, — оторопело произнесла Алена, подходя к холодильнику и пробуя его открыть. — Фууу! Зря она это сделала. Все присутствующие в комнате резко отскочили от этого допотопного чудовища, закрывая нос. Бывшие жильцы комнаты забыли в холодильнике колбасу, яйца, макароны и прочую еду, а судя по запаху и виду плесени и опарышей, жили здесь очень давно. — За это мы тоже должны поблагодарить? — прогнусавила Куцова, еще сильнее зажимая нос. — Вопрос, кого? Комендант начала суетиться. Видимо "это" вообще выходило за рамки спартанской жизни общежития. Через час подсобные рабочие вынесли старый холодильник и принесли новый относительно новый, лет на двадцать помоложе предыдущего. Они с Натой обрадовались и хотели уже попросить заменить и стул, на что в довольно грубой форме получили ответ. — Вы что сюда, рассиживаться приехали? Но спорить мы не стали. Спасибо и за холодильник. Дождавшись, пока все посторонние покинут комнату, мы наконец-то смогли сбросить сумки на пол и осмотреться самостоятельно. — Мда, — протянула Ната, — круче не придумаешь. — Да ну, могло быть еще х... Последние слова Алены потонули в оглушительно громком визге Наташи, которая отпрыгнула (а ее прыжку в тот момент позавидовал бы любой спортсмен) от дивана, куда намеревалась присесть. И продолжала визжать. — Да тихо ты, — цыкнула Алена на подругу, подходя ближе. — Что там такое? Привидение? Смерть? — Т-т-т-та-ррр-ракан, — смогла произнести Куцова, сотрясаясь как от сильного ветра. — Б-о-о-о-льшой. С-с-с усами. Алена внимательно поглядела на спинку дивана. По ней полз внушительного размера (для своего вида, конечно) таракан, дергая усиками, которыми гордился бы любой усоносящий. Ничего страшного, в принципе, он мирно полз по своим делам и никого не трогал, но Наташу от каждого его движения буквально подбрасывало в воздух, словно еще мгновение и этот бедный таракашка взлетит и вцепится девушке в волосы. — Ч-ч-что мне д-делать? — пропищала Наташа, громко стуча зубами. — Возьми тапок, и убей его! — торжественно произнесла Алена. Куцова даже иронии не уловила, дрожащей рукой потянулась за своей балеткой. А Алене так хотелось съязвить и сказать что-то вроде "Пойди и убей его. И принеси мне его голову!" Ну, как в фильмах о рыцарях, отправляющихся убивать дракона. Но ей было сильно жаль Нату, чтобы еще над ней подшучивать, поэтому Алена просто наблюдала за тем, как подруга все ближе и ближе подходит к ползущему таракану, держа перед собой обувь как щит и меч одновременно. Она уже подошла совсем близко и уже держала над головой таракана карающий тапок, как этому бедному насекомому вздумалось (на счастье или на радость, Алена до сих пор не знала) не удержаться и соскользнуть со спинки дивана вниз. Наташа завизжала еще пронзительней и громче, так что Алена на несколько мгновений оглохла. — Он двигается! — визжала подруга. — Смотри! ОН ДВИГАЕТСЯ! — Что здесь за шум? — в комнату без стука влетела комендантша. — Вы чего орете, привидение увидели?! — Т-таракана, — Наташа начала заикаться. — Большо-о-ого и-и-и ус-сатого. — Вот ты ж, — бабулька скривилась от отвращения. — И чего ты орешь, больная? Полдома на ноги подняла. Никогда таракана не видела? Боже, как меня раздражают эти разбалованные тупые девчонки, — пробурчала она себе под нос. — Чтоб ни звука из комнаты, ясно вам? Они закивали. Только после этого, не забыв грозно на нас посмотреть, комендантша вышла и плотно прикрыла за собой дверь. А вот таракан остался. И уходить с насиженного, и явно давно облюбованного места он не собирался. Поэтому они с Натой (ну хорошо, Алена) посадила таракана в банку и назвала дядей Яшей. Эта банка стояла как раз на столе в комнате и постоянно мозолила глаза и нервировала Куцову, которая первое время даже вскакивала по ночам от страха, что дядя Яша выберется из банки...и, ну, наверно, съест ее. Со временем они привыкли к друг другу, Наташа иногда его подкармливала, вытягивая над банкой руку как можно выше и кидая крошки батона. За это Яша старался меньше шелестеть ночью. Но тараканы долго не живут, поэтому через год Яша скончался, правда, успев переехать и немного пожить на новой квартире. Больше всего, как ни странно расстроилась Ната, даже всплакнула разок, хотя хоронить дядю Яшу пришлось все-таки Алене, так как Куцова "не могла смотреть на его безжизненное тельце". Вспоминая моменты из студенческой и прилегающей к ней жизни, Алена улыбнулась. И только сейчас начала понимать всю ценность и радость тех моментов, хотя тогда вся жизнь казалась ей холодной, одинокой и несчастной. Находясь в мыслях далеко, девушка, тем не менее, умудрялась точно и выверено выбирать продукты, словно, делала это десятки раз. Возможно, так и было, но в первый год учебы они с Натой жили почти впроголодь, и Алена до сих пор удивлялась, как они не померли с голоду. Но во всем этом была хорошая сторона. Все препятствия помогли...нет, не забыть, заглушить давние эмоции, притупить боль, привыкнуть к пустоте и тоске. Человек же всему может научиться. И Лёна научилась. Быть сильной, несмотря на боль, жить настоящим, не обращая внимания на прошлое. Хотя и потребовалось много времени. Выйдя из магазина с полной тележкой продуктов, Алена уже не думала о своей прошлой жизни. У нее была определенная граница, строго разделяющая ее жизнь "с Игорем" и "после Игоря". И она пыталась жить настоящим, и уверяла себя в том, что у нее великолепно получается. Поэтому все мысли занимало предстоящее приготовление ужина и отчета боссу. Заводя мотор авто, Алена была собрана, уверенна и спокойна. Потому что уже давно научилась жить с отчаяньем внутри. И болью.

Глава 20. Через час Алена уже подъезжала к своему дому. Они с подругой жили в старой пятиэтажной хрущевке на Алтайской улице. Года четыре назад обе даже не посмотрели бы на такое жилье, а сейчас они любили свою (или почти свою) однокомнатную квартирку по многим причинам. Она была отдельной, более-менее просторной, относительно чистой и только их. Они не боялись прийти домой и, ну, например, увидеть оргию из совершенно незнакомых людей. Или не найти своих вещей, к которым обе относились достаточно бережно. Алена до сих пор с грустью вспоминала старый ноутбук, который привезла еще из Екатеринбурга, но не смогла им долго пользоваться, так как через пару дней жизни в общаге его украли. Конечно, когда они стали работать у Михаила, девочки купили новый ноут, но осадок все-таки остался. Алена вышла из машины, достала из багажника сумки, включила сигнализацию и пошла к подъезду. Лифта в таком доме, конечно, не было, поэтому приходилось тащить все сумки самой на четвертый этаж. Но, по крайней мере, девушка не боялась растолстеть и потерять форму. Наконец, поднявшись и открыв дверь, Алена устало выдохнула. Дома. Слава Богу. Она так сегодня устала, весь день на ногах и вся фирма практически на ней, потому что шефу вздумалось свинтить во Францию, "уточнить некоторые детали контракта и полностью утрясти все формальности". Ну да, как же! Алена так и поверила. Нет, он, конечно же, никогда не забывал про работу, но она даже не сомневалась, что поехал Михаил туда не в одиночестве, а с какой-нибудь очередной длинноногой длинноволосой блондинкой, мозг которой был обратно пропорционален длине ног. Их босс очень ценил время, поэтому чаще всего совмещал приятное с полезным. А всю фирму оставил на нее, как на самого "спокойного и уравновешенного сотрудника". Хотя многие в их фирме, особенно те, кто имел не очень большую должность и огромное самомнение, думали, что Лёна спит с начальником. Как и Ната, само собой. Потому что невозможно, чтобы две, только что закончившие университет, девочки, могли решать серьезные вопросы в бизнесе, и ни один из сплетников не задумывался о том, что они чертовски хорошо это делают. Думая об этом, Алена не забывала разбирать сумки и даже успела включить свое любимое радио, чтобы так скучно не было. Сегодня она планировала приготовить спагетти по-итальянски и какой-нибудь гарнир. На более роскошный ужин времени просто не оставалось, так как еще нужно было разобраться с отчетами, а на это потребуется не один час. Раздевшись и надев домашние шортики и футболку, Алена направилась на кухню. Кухня была совсем небольшая, обычная для хрущевки, рассчитанная на одного человека. Поэтому-то они с подругой и готовили по отдельности, чтобы не мотать друг другу нервы. Хотя около месяца назад девушки сделали ремонт здесь, угрохав кучу денег на элементарную замену труб. А вот косметический ремонт делали сами. Еще чего, дизайнер и пиар-агент, обе разбирающиеся в строительстве, будут нанимать каких-то левых мужиков, закончивших ПТУ, чтобы поклеить обои! Смешно. И дорого. Поэтому девушки, оплатив только услуги сантехника, поехали в строительный супермаркет буквально на следующий день, после того как поставили последнюю трубу. Они составили точный план того, чего хотят от своего дома, и кухни в частности, которая должна быть и функциональной, и удобной. И им это удалось. Маленький стол, напоминающий барную стойку, большой темно-серебристый холодильник, тем не менее, достаточно узкий, отличные разделочные столы из настоящего дерева, поверхность которых защищена от огня и качественная функциональная плита для любых видов готовки. Мечта любой хозяйки, а не кухня. Теперь, правда, девушки сидели на мели, и на остальную квартиру денег, увы, не хватало. Да еще и после окончания университета они купили в кредит машину, о которой так давно мечтали. Ну и по работе она им была нужна. В общем, как бы то ни было, сейчас им хватало средств только на самые важные расходы, но Ната и Лёна за четыре года научились расписывать свои планы и потребности, поэтому недостатка почти не ощущалась. А ведь когда-то они совсем не думали о таких глобальных вещах. Сейчас, через прожитых четыре года, Алена сама себе казалась недалекой и неприспособленной, слава богу, что тогда нашелся человек, который подтолкнул их к краю, давая выбор — выкарабкаться или упасть...

К тому моменту как Анна Сергеевна приехала в Питер, девушки прожили там уже практически пять месяцев, из которых три — в общежитии. Они до сих пор не понимали, как их нашла Аннушка в большом городе с достаточным количеством учебных заведений. Но все-таки нашла и пришла к ним в гости, когда ни Алена, ни Наташа ее совсем не ждали. Было около девяти часов вечера, а в это время они обычно возвращались с универа, уставшие, голодные и злые. И каково же было их удивления, когда, зайдя в комнату, они увидели, как на их многострадальном допотопном диванчике их однокурсник, Лешка Попов, трахает какую-то девку со старших курсов, а в самой комнате стоит кумар, причем Алена серьезно сомневалась, что он только от сигарет. — Что здесь происходит?! — злобным и громким голосом поинтересовалась Лёна. На совесть присутствующих, те попытались подняться и принять виноватое выражение лица. — Я задала вопрос! — Ильина, не заводись, — Лешка тяжело поднялся с девки, которая, даже не стесняясь, продолжала лежать на диване, стонать от возбуждения и удовлетворять себя самостоятельно. — А лучше присоединяйся. — Ты идиот? — обычно всегда спокойная и уравновешенная Лёна, сейчас была просто в ярости, которой бы позавидовал сам Майк Тайсон. — Быстро выметайся отсюда! БЕГОМ! Наташка стояла рядом и пыталась успокоить и удержать свою взбесившуюся подругу, с удивлением замечая в той повадки и черты Игоря Анатольевича. А Куцова достаточно неплохо знала Лёниного...отчима, чтобы понять — так просто Аленку не остановить. Алена аккуратно высвободила свой локоть из Наташиной руки и начала надвигаться на присутствующих. — Ален, — парень был укуренный, причем намного сильнее, чем его друзья, которые начали медленно пятиться к двери, поэтому недооценил злость своей однокурсницы. — Ну че ты завелась? Или тебя делиться не учили? Что ты как неродная? Здесь не отель пять звезд, а я тебе не прислуга. И меня не волнует, что это твоя комната. Что хочу, то и делаю. Уяснила?! Алена мрачно улыбнулась краешком губ. — Уяснила, — она продолжала медленно приближаться к парню, который пытался одной рукой застегнуть ширинку, а второй — поднять подружку с дивана. — А теперь выметайся отсюда! Иначе... — девушка на мгновение смешалась, увидев в глазах Лешки насмешку, но продолжила: — Иначе, я оторву тебе яйца и намотаю на задницу!!! И эти слова, а точнее, смех других студентов, окончательно сорвали крышу Попову. — Да я тебя... — шатаясь, он начал надвигаться на Алену. — Что здесь происходит? — позади них раздался командный женский голос, с прорезающимися учительскими нотками, формирующимися не одним десятком лет. И Ната, и Лёна замерли. Они бы узнали этот голос даже во сне. И вся их бравада и "взрослость" исчезли, уступая место растерянности и какому-то детскому благоговению. Наташа медленно повернулась, пытаясь загородить собой подругу и однокурсника, который судорожно застегивал ширинку. То ли ширинка была сломанная, то ли у Лешки руки росли не из того места, но этот процесс достаточно затянулся, заставляя покраснеть каждого в этой комнате. — Здравствуйте, Анна Сергеевна, — промямлила Наташа. — А мы это...вас не ждали. — Это я уже поняла, — Аннушка внимательно осмотрела всю комнату, подмечая ее убогость и запущенность. А также дым от сигарет, бутылки спиртного на столе и даже Яшу в банке, который, словно чувствуя пристальный взгляд, резко завозился и попытался спрятаться в опилки. — Даже боюсь теперь представить, что бы тут было, если бы меня ждали. Молодой человек, — она посмотрела прямо в глаза Попову, отчего тот занервничал и покраснел, — вы не могли бы одеться и выйти из этой комнаты? Как я поняла, вы здесь не живете, не так ли? — Д-да...то есть...н-нет, — попов начал заикаться от волнения. — В смысле...я это...уже ухожу. Кое-как подняв свою подружку с дивана и накинув на ее покрывало, Лешик пошел к двери, по кругу обходя Анну Сергеевну. Оказавшись у той за спиной, он изо всех сил рванул к выходу. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом опилок в банке. У Алены запал прошел, адреналин улетучился, и теперь она пыталась придумать хоть что-то, чтобы объяснить бывшей учительнице всю ситуацию, которой та стала свидетелем. Никто из них не мог первым нарушить молчание. — Анна Сергевна, — попробовала начать разговор Ната, — может, вы чаю хотите? Или еще чего-нибудь? Но Наташин запал полностью сошел на нет от укоризненного взгляда Аннушки. — Анна Сергеевна, — попыталась все объяснить Алена. — Это не то, что вы подумали. Просто... — Что просто? — Аннушка была рассержена, так что девочки сжались от ее взгляда. — Вас и на минуту оставить нельзя. Что это такое, я вас спрашиваю, а?! Сядьте быстро! Девушки с сомнением посмотрели на диван. Садиться на него как-то...мягко говоря, не хотелось. Особенно после того, как они наблюдали всю гимнастику на нем. Аннушка тоже взглянула на диван и передернулась. — Ладно, стойте, — разрешила она. — Но я не закончила! И даже еще не начинала! Лекция Анны Сергеевны затянулась часа на полтора. Девочки слушали ее, не перебивая, лишь иногда переступая с ноги на ногу. И даже комендантша, которая зашла после десяти и хотела отругать за вечерних посетителей, поспешила ретироваться. Не успела, правда. Бедной женщине тоже пришлось получить нагоняй от Аннушки, причем в глубине души Алена радовалась этому обстоятельству. Сколько эта мымра попила у них крови! Немыслимо. Причем доставалось от комендантши всем более-менее симпатичным девушкам, она, как злой рок, ходила и причиняла неприятности, наказывая их за малейшие проступки. "Есть на свете справедливость"! — промелькнула мысль у Лёны, но тут же исчезла, уступая место удивлению и шоку. — Собирайтесь! — решительным голосом произнесла Аннушка. — Мы уходим! — Куда??? — хором спросили девушки. — Анна Сергеевна, — Алена попробовала объяснить ситуацию, — понимаете...у нас нет средств на другое жилье, и мы... — говорить было тяжело, особенно признавая собственное поражение, — у нас нет денег. И пойти нам некуда. А за комнату мы заплатили за год вперед. И... — Все сказала? — Аннушка иронично подняла бровь. — Если да, то собирай вещи и на выход. Ты думаешь, я настолько тупая, что ничего не понимаю? А вы, — повернулась она к комендантше, которая даже как-то сбледнула от такого взгляда, — можете готовиться к увольнению. Уж поверьте, я найду на вас управу и на все, что здесь происходило. Вы, как комендант сего, — учительница скривилась, — места должны были предотвратить такой инцидент. Но, судя по всему, случались и прецеденты. Или я неправа? Комендантша потупила взгляд. Алена и Наташа в шоке стояли и смотрели на такое проявление стыда и совести у совершенно бессовестного человека. Аннушка творит чудеса. — Давайте собирайтесь, девочки, — еще раз повторила учительница, на сей раз спокойнее. — Я жду вас за дверью. Они собрались за десять минуть, хотя и особо складывать было нечего. Но Алена продолжала недоумевать, совершенно не понимая, что задумала Аннушка. Если она хочет, чтобы они вернулись...нет. Алена тряхнула головой. Она не вернется в Екатеринбург, пока...А что пока? Ей было тяжело увидеть бывшую учительницу, хотя девушка была безмерно рада ее появлению. Но все это...это как напоминание о прошлой жизни, о которой Алена мечтала забыть. А появление Анны Сергеевны и без того лишь разбередило еще незасохшие раны. Как Аннушка и говорила, она ждала их за дверью. По дороге куда-то, куда их вела бывшая учительница, ни одна из них не заводила разговор. Наконец, они пришли. — Зачем мы здесь? — спросила Ната, выжидательно уставившись на учительницу и подозрительно глядя на потрепанную дверь еще советских времен, обитую проволокой и кожей. — И где мы? Аннушка неспеша открыла все замки и жестом пригласила их зайти. Девушки с опаской нырнули внутрь. — Проходите и разувайтесь, — велела Анна Сергеевна. — Потом руки помойте и на кухню идите. Там и поговорим. Девушки, не разговаривая, на ощупь нашли ванную. Мда, квартира, конечно, была...не то чтобы плохой, нет, но складывалось ощущение, что здесь очень-очень давно никто не жил. Она была потрепанной, пустой, а сантехника старой, хотя несмотря ни на что, везде было чисто. Во всяком случае, никаких тараканов, жуков и пьяных, укуренных студентов не наблюдалось. Алена зашла на кухню первой. И пристально посмотрела на учительницу. — Что вы задумали? — ее давно уже подмывало задать этот вопрос и получить ответы. — зачем мы пришли сюда, если нам нечем заплатить? — Сядь Ален, — чуть устало произнесла Аннушка, — и выслушай. Ей не хотелось спорить, поэтому девушка аккуратно присела на табурет и приготовилась слушать. — Это моя квартира, — начала рассказывать учительница. Заметив удивленный взгляд Лёны, решила уточнить: — Да, моя. Точнее, мужа. Когда он умер, я переехала в Екатеринбург, потому что жить здесь не могла. Много... — она запнулась, подбирая слово, — воспоминаний, которые были не нужны мне. Но и квартиру тоже продавать не хотелось. Так она и стояла здесь, постепенно ветшая и разрушаясь без должного ухода. Хотя я и ездила каждый год сюда, чтобы более-менее приводить ее в порядок и оплачивать счета. Но, сама понимаешь, что это все не то. — И вы решили в порыве души разрешить нам пожить с ней? — за Алениной спиной раздался насмешливый и циничный голос Натальи. — Сделать, так сказать, доброе дело в жизни? Аннушка перевела взгляд на Нату. — Считай, что да, — кивнув, произнесла учительница. — Но, что бы я сейчас ни сказала, ты все равно не поверишь мне. Откуда такое недоверие к людям, Наташ? Я помню тебя совсем другой. Наташа и Алена резко помрачнели, вспоминая все то, что им пришлось здесь пережить. — Не ваше дело, — немного грубо ответила Ната, пытаясь скрыть боль и разочарование. — Что вы хотите от нас? Ближе к делу. — Хорошо, — Аннушка сделала вид, что не заметила ничего необычного в их поведении. — Я предлагаю вам жить здесь. Бесплатно, — уточнила она, глядя на девушек поверх чашки. — Только придется оплачивать счета, но это и в любой съемной квартире. Можете делать здесь, что хотите. В пределах разумного, конечно. — В чем подвох? — уточнила Лёна. — Нет, Анна Сергеевна, поймите нас правильно. Мы просто хотим, чтобы наша жизнь была стабильно, и ее ничто не нарушало. И не надо ради нас жертвовать квартирой. В смысле, наверняка у вас есть дети или вну... — У меня никого нет, — обрубила учительница, заставив Алену резко покраснеть и опустить глаза. — Ни детей, ни внуков. И предлагаю я вам жить здесь просто так, без всякой задней мысли. Поверьте, так бывает. Вы в любом случае ничего не теряете и можете съехать отсюда в любую минуту. Но даже эта квартира раз в сто лучше вашей конуры в общаге. Она права, Алена отлично понимала это. Просто отвыкла уже от того, что люди могут делать что-то бескорыстно. И никак не могла поверить в то, что у них с Натой может быть своя крыша над головой. — Спасибо, — искренне произнесла Наташа после долгого молчания. — За все, Анна Сергеевна. После этих слов, напряжение, витавшее в воздухе, исчезло. Аннушка улыбнулась, Алена выдохнула, а Наташа прошла на кухню и взяла бутерброд. — И давно вы крестной феей подрабатываете? — решила она подколоть учительницу. — Иногда приходится, — та решила подыграть ей. — Жаль, что за вредность молоко не дают. — А надо? — со смешком поинтересовалась Лёна. — Иногда клиенты попадаются, — Аннушка лукаво поглядела на Нату, — чересчур упрямые. Ната фыркнула, заставив всех рассмеяться. Тогда они и не представляли, что эта квартира станет для них домом, а не просто местом, где можно переночевать. Они вложили в нее не только деньги и силы, но и душу. И с соседями повезло, и с домом. С того момента, можно сказать, их жизнь начала налаживаться, но никогда и ничего им не доставалось просто так. Они вставали на ноги тяжелым трудом, но ни разу не пожаловались и не срывали друг на друге нервы. Аленины мысли прервал зазвонивший телефон. — Да? — ответила Лёна. — Я слушаю. — Привет, Аль, — услышала она Нату сквозь шум машины. — Я домой еду. Только закончила. — Все нормально? — поинтересовалась Алена. — Да, все хорошо. Мы разговаривали от силы минут пятнадцать, и он сразу принял наше предложение. Я дольше ждала, пока он освободится, — поворчала для приличия подруга. — Ну все тогда, я тебя жду, — сказала Лёна. — Ужин готов уже, я пока. Правда, не буду есть. Сейчас пока с отчетом посижу. — Давай тогда, я скоро буду, — попрощалась Куцова и повесила трубку. Все, теперь ждем Нату и кушать. Алена втянула воздух. Ммм, вкусно пахнет. Но надо идти готовить отчет. Вздохнув, она направилась в комнату за ноутбуком.

Глава 21. — Наконец-то скоро выходные, — сказала Наташа, сидя на кухне и намазывая булочку маслом. — Мне кажется, что эта неделя длится вечность. — Кому ты рассказываешь? — с улыбкой посмотрела Алена на подругу. — Мне кажется, что чем ближе к Новому году, тем дольше мы работаем. Хочу на каникулы! — Ага, — поддакнула Ната. — Миша специально это делает — нагружает нас работой перед праздниками. Чтоб мы не обленились. Ну да, поленишься с ним тут. Девушки переглянулись и рассмеялись. Они всегда за глаза подтрунивали над боссом, который был просто безумным трудоголиком и перфекционистом. Во всем. И требовал от людей, работающих с ним, не меньшего. Хотя и платил соответственно. Поэтому в его компании, во всяком случае, на довольно приличных должностях, не было ни одного некомпетентного и ленивого сотрудника. Это притом, что для Михаила эта фирма была своего рода хобби, любимым занятием, а отнюдь не средством дохода и прибыли. Даже во время кризиса, когда компания не приносила никакой прибыли (слава Богу, и убытков тоже не было), они все работали как обычно, не было ни одного уволившегося или уволенного. Михаил Иванович заботился о своих сотрудниках. Все-таки, думала Лёна, одеваясь на работу и нанося макияж, им с Натой повезло, когда они встретили Михаила. Точнее, когда их познакомила Аннушка. — Девочки, — спросила учительница на следующий день, — а где вы работаете? Они с Натой переглянулись. Говорить о бывшей работе, да и о нынешней тоже, не хотелось. Обычные официантки, хотя им с Натой зарплаты хватало еле-еле, чтобы сводить концы с концами. Наташа предлагала пойти снова работать в клуб, но здесь уже Алена упиралась рогами. После всего того, что им пришлось пережить, никогда она не отправит туда Наташу, пусть даже им придется голодать! Просто ходить туда потанцевать — это одно, другое дело — там работать. Алена не врала. Она на самом деле не отпустила туда Нату, хотя та для виду пообижалась. Ну и что, зато жива останется. — Ален, я задала вопрос, — повторила Аннушка, на сей раз пристально глядя в глаза. — Курьерами в фирме, — не моргнув глазом, соврала Алена. — Легко, да и времени свободного много на...отдых. — Курьерами, — девушки поежились от взгляда пожилой женщины. — Ну-ну. Ну-ну. Больше Аннушка об этом не спрашивала, а они с Натой старательно избегали любого намека на разговор о работе. Тем более, в тот день они в кафе не пошли, потому что Анна Сергеевна ночью уезжала назад в Екатеринбург, и ее надо было проводить. Да и время ей уделить тоже. Вечером отправили в магазин Нату, чтобы купила продуктов в дорогу и чего-нибудь вкусненького. А Алена осталась с Аннушкой наедине. Начала расспрашивать о школе, жизни в Екатеринбурге, о работе. Учительница с удовольствием делилась новостями и переживаниями, эмоционально размахивая руками и жестом пытаясь изобразить, ну, например, скандал между ней и директрисой. Получалось у нее шикарно, так что Алена просто ухахатывалась до слез, ощущая легкость и почти спокойствие, которые долго были для нее недосягаемы. Но оставалось одно "но", которое до сих пор продолжала разъедать ее душу. Наверно, за столько лет общения Аннушка научилась чувствовать малейшие изменения ее характера, потому что резко остановила рассказ и вперилась в нее взглядом, от которого Алене стало неуютно. Нет, он не был ни неприятным, ни злобным, но он настолько...пронизывал, что девушке казалось, что она сидит голой. Полностью голой, без малейшей защиты, которая могла бы скрыть все ее мысли и страхи. Алена поежилась. — Что? — ответила она на взгляд Аннушки. — Почему вы на меня так смотрите? — Да вот думаю, когда же ты соберешься с силами и спросишь у меня о том, что волнует тебя больше всего, — задумчиво произнесла Анна Сергеевна. — Если честно, я думала, что ты не выдержишь раньше. Она права, с горечью и болью поняла Лёна. Тысячу раз права. Даже уехав за тысячи километров, даже полностью изменив свою жизнь, она не смогла измениться сама. Не смогла начать жизнь заново. Алена даже жила не в ноябре 2006 года, а в пятом месяце без него. Для нее не было лет, месяцев, дней, только время без Игоря. И все это время она...нет, не умирала — угасала. Терялся интерес к жизни, к себе, к своей судьбе. И, если признаться, только благодаря Наташе, Алена хоть как-то существовала. Она до сих пор надеялась на что-то, сама понимая, что это глупо. Алена много раз читала о том, что надежда позволяет людям совершать невероятные поступки, добиваться невозможных вершин, менять свою жизнь. Она дает им силу, в конце концов, и неважно какую, духовную или физическую. А у Алены все было через задницу — ей эта надежда мешала жить. ЕЕ она убивала. Ей она мешала дышать. ЕЙ эта надежда не давала спать по ночам, заставляя утыкаться лицом в подушку, чтобы спрятать боль, от которой сводило зубы, и крики, которые рвались из горла. Но Алене надоело так жить. Нужно было сразу обрубить все концы. — Что там... — она запнулась, боясь произнести хоть слово, — с ними? — Там с ними, — Аннушка внимательно смотрела ей в глаза, ловя каждое изменение эмоций. — Ну что ж...Твоя мать замужем, и у тебя родился брат. Одиннадцатого июля. Назвали Костей. Мне Вика позвонила и рассказала, да и слухи дошли тоже. А Игорь, — учительница отвела взгляд, словно чего-то стыдясь. — Он...с ними. Удар под дых. Несколько мгновений Алена даже не двигалась и не дышала. А ведь она надеялась на другое. Надеялась на то, что Игорь приедет за ней и не оставит ей выбора, которого она и так не хочет, надеялась на то, что у матери проснется совесть, и она отпустит отчима, не забирая ребенка. Надеялась на то, что вдруг этот малыш не родится, хотя сама себе была противна от такой надежды и загоняла ее себе внутрь как можно глубже. Потому что с ужасом вспоминала то, во что превратилась мать, и чувствовала, что еще немного, и она станет такой же. А сейчас ее лишили всего. Это было похоже...на ампутацию ноги из-за гангрены. Она тебе уже не нужна, она причиняет адскую боль, делает твое состояние еще хуже, но пока она есть, ты чувствуешь, что, может быть, что-то изменится, она вылечится. Ты терпишь эту дикую боль, смиряешься с тем, что тебе становится только хуже. И ты даже против того, чтобы тебе ее ампутировали. С ногой ты можешь чувствовать себя правильно, для тебя все будет на своем месте. А когда ее тебе отрезают...даже боль отходит на второй план, уступая место горечи и разочарованию. Вот так себя и чувствовала Алена, будто ей ампутировали что-то важное, без чего она никогда не станет прежней. Аннушка подсела к ней поближе и взяла за руку. Но Алена даже не почувствовала этого прикосновения, только увидела, да и то не сразу. Медленно забрала свою руку из ее теплой ладони и прошептала всего одно слово: — Спасибо. Тихо встала с дивана и пошла в коридор. Накинула пальто, влезла в сапоги и вышла. Ей нужен был воздух, время, свобода. Алена гуляла долго, сама не понимая, как дошла до церкви Рождества Христова. Ноги сами ее понесли, а сама она совсем не обращала внимания на то, что творится вокруг нее. Ей нужны были эти несколько часов. Она словно заново родилась, пусть даже через боль. Она стала другой и теперь, неудерживаемая ничем, сможет начать жизнь заново. Да, Алена знала это. Именно в этот день ее мир, кровавый, пустой и новый, вернулся в ее жизнь. Для нее снова настал 2006 год, ноябрь. И хотя девушка понимала, что так просто у нее ничего не получится, она знала, что теперь сможет все. Потому что больше ее ничего не держит. Домой Алена вернулась в час ночи, когда осталось всего несколько часов до отъезда Аннушки. Учительница и Наташа о чем-то тихонько переговаривались, сидя на кухне. Она знала, что обе слышали то, как она открыла входную дверь и раздевалась в коридоре, но ни тишиной, ни, наоборот, свистящим шепотом не выдали своего напряжения и волнения, все также продолжая свой обычный тихий разговор. За что Алена их безмолвно благодарила. Через несколько минут она присоединилась к ним, перед этим помыв руки, и пошла ставить чайник. Пока Алена гуляла, то успела пару раз замерзнуть, что было неудивительно. Хоть Лёна и любила Питер, но находила в себе силы признаться в том, что зимы здесь очень часто преотвратные, сопровождаемые не столько холодами, сколько промозглым и сильным ветром, легко проникающим под одежду. — Пить будете что-нибудь? — спросила Алена у Аннушки и Наты. — На дорожку, так сказать. — Ну давай, — махнув рукой, согласилась учительница. — Мне чайку тогда с сахаром. — А мне кофе, — кивнула Ната. Через пять минут все было готово. Достали рулетик и болтали как ни в чем не бывало. Словно семья. Алене нравилось это чувство. Ее губы медленно растянулись в легкой улыбке. Наташа заметила это и улыбнулась в ответ, медленно и осторожно, проверяя ее реакцию. — Ну что, — бодро начала Лёна. — На вокзал? Через пару часов они посадили Аннушку на поезд и поехали на метро домой, разговаривая о всяких мелочах и планируя новую жизнь в новой квартире. ИХ квартире, пусть даже и не формально. — Лён, мы с Аннушкой по поводу работы разговаривали, — Ната начала этот разговор, когда они уже подъезжали к дому. — Сказала, что нам нужно не по мелочам размениваться, а начинать работать по своей профессии, пусть и с нуля. — Ну да, Нат, я согласна, — кивнула Лёна. — Все она правильно сказала. Да кто ж нас в восемнадцать лет возьмет в рекламу или дизайн? Кому мы нужны? — Нууу, — протянула подруга, — Аннушка оставила адрес одной фирмы, которая занимается рекламой, дизайном и часто является посредником в переговорах и заключении контрактов между другими компаниями, в том числе и заграничными, беря на себя все нюансы и прочее. — Ничего себе, — от удивления Алена даже долго с ответом думала. — И ты всерьез веришь, что нас возьмут работать туда? — Не знаю, — пожала плечами Куцова. — Но попытаться можно. Мы все равно ничего не теряем. — Слушай, а Аннушка как с такой фирмой связана? — непонимающе поинтересовалась Лёна. — Она не кажется человеком, который разбирается во всем этом. — Она сказала, что хозяин — ее бывший ученик, которому она когда-то помогла, — как-то извиняющее ответила Ната. — И сказала, что он поймет как никто другой нашу...ммм...ситуацию. Алена округлила глаза. Круто. Но как-то все равно не верится, что все так просто. И не хотелось опять сидеть у кого-то на шее и быть чем-то обязанной. И, судя по Наташиному задумчивому лицу, она думала о том же.

На следующий день, специально встав пораньше, девушки начали готовиться к встрече с возможным будущим начальником. Алена не ожидала, что будет так волноваться. У нее даже руки тряслись. Но, натянув на тело одно из привезенных платьев, а на лицо — дружелюбную и скромную улыбку, она заставила себя собраться и смотреть вперед. Через час обе оказались на другом конце города, среди высоких домов, стеклянных офисов и кипящей жизнью. Все куда-то неслись, спешили, были чем-то заняты. И это хаотичное движение завораживало. Еще минут через десять они таки нашли нужное здание. "Меридиан" — так гласила вывеска. — Ну что ж, — Лёна резко выдохнула. — Пошли внутрь. Они вошли в здание и на несколько секунд просто онемели. Алена, так точно. Здесь все было пропитано вкусом, властью, богатством и профессионализмом. Всего было в меру и смотрелось так...органично, что поневоле человек заранее соглашался на все условия, заранее признавал правоту работающих здесь людей. Во всяком случае, Алене уже хотелось здесь работать, на любых условиях и при любой зарплате. Она буквально влюбилась в это место. — Здравствуйте, я Зоя. Вы к кому? — с вежливой улыбкой обратилась к ним секретарша. Алена сразу обратила внимание на дорогой, явно сшитый на заказ костюм из серебристой ткани, красивую сложную прическу и ухоженный вид женщины, которая к тому же была недурна собой. "А это только секретарь, причем на входе. Что будет дальше? Королева Виктория?" — мелькнула у нее мысль, что, однако, не помешало ей ответить. — Мы к Подольскому Михаилу Ивановичу. — Вам назначено? — цепким взглядом она оглядела их одежду, дорогую, но не совсем новую, внешний вид, начиная с кончиков пальцев и заканчивая макушкой, и взглянула прямо в глаза. — Да, — первой ответила Наташа, не давая Лёне даже рта раскрыть, хотя они и не были уверены в том, что им назначено. Секретарша еще раз подвергла их тщательному осмотру и только потом подошла к телефону. — Подождите минутку, — попросила она. — Мне надо проверить. Пока она набирала номер, они с Натой нетерпеливо ждали, чуть ли не подпрыгивая от страха и волнения. — Алло, Галина, — сказала секретарша кому-то в трубку. — Здесь пришли к Михаилу Ивановичу. Нет, я не знаю кто. Какие-то молодые девочки, — женщина не сдержалась и пустила камень в наш огород, почти уверенная, что им здесь делать нечего. — Проверь пожалуйста, назначено ли им, — помолчав несколько секунд, она повернулась к нам и спросила: — Имя назовите, будьте добры. — Ильина Алена Алексеевна и Куцова Наталья Сергеевна. Женщина невозмутимо повторила их в трубку и стала ждать ответа. Выслушав кого-то на другом конце провода, она нахмурилась и отключилась. — Да, прошу вас, — сейчас она рассматривала нас с интересом и болезненным любопытством. — Вас ждут. Третий этаж. Выходите из лифта, идете прямо, потом поворачиваете налево и увидите секретаря Михаила Ивановича. Она вас проводит. — Спасибо, — холодно поблагодарила Ната. Наверно, подумала Лёна, такой голос выработался у нее в процессе общения с тремя отчимами-бизнесменами, которые всегда ставили работу на первое место и, казалось, родились вот с таким командным и сухим голосом. Девушки направились к лифту, который как раз только что спустился на первый этаж. Зашли, нажали на кнопку и начали подниматься, хотя Алена не совсем понимала, почему нельзя просто пешочком пройти пару ступенек. Через несколько секунд приехали на этаж и были приятно удивлены. У Лёны складывалось такое ощущение, что с каждым этажом она заходит в новое здание. Главный этаж, как его оказывается все называли, был образцом и стиля, и вкуса, но производил более...теплое ощущение. И атмосфера была соответствующая. Чувствовалось, что здесь работают люди, искренне любящие свое дело и преданные ему. К ним навстречу вышла немного пухленькая улыбчивая рыжеволосая женщина лет тридцати. — Здравствуйте, — с вежливой, но теплой улыбкой поприветствовала она их. — Вы, должно быть, Алена Алексеевна и Наталья Сергеевна? Алене стало неуютно из-за того, что женщина, старше ее на десяток лет обращается к ней по отчеству. Судя по всему, Нате тоже, но девушки старались не показывать своего волнения. — Да, — кивнула Алена. — Я Алена, а это, — она рукой указала на Куцову, — Наталья. — Очень приятно, — улыбнулась женщина еще мягче. — Михаил Иванович вас уже ждет. Пройдемте со мной. Она провела их по длинному коридору к большой железно-стеклянной двери, от которой просто невозможно было оторвать взгляд. Открыв это прекрасное чудовище, женщина рукой пригласила их внутрь, а сама вошла следом. — Михаил Иванович, — обратилась она к мужчине, сейчас стоящему к ним спиной и что-то слушающему по телефону, — к вам посетители. Он кивнул, не оборачиваясь, и указал на два кресла у его стола. Они с Натой с опаской приблизились и присели. — Так, Дим, или ты сделаешь этот идиотский контракт, — грозным и громким голосом говорил мужчина, отчего Алена буквально вся подобралась. Она не привыкла, когда повышают голос, даже Игорь всегда себя старался контролировать. — Или я, когда ты приедешь, тебе яйца..., — этот Михаил оглянулся и посмотрел на покрасневших девушек. — В общем, ты понял. Пока Михаил Иванович общался с каким-то Димой (бедный Дима), Алена пристально его изучала. Высокий, крепко сложенный, с иссиня-черными волосами без единого проблеска седины и с черными глазами, хотя и не восточной внешности. Жесткие черты и взгляд, способный выжечь или заморозить. На вид этому мужчине было около сорока, как потом и оказалось в дальнейшем. Эффектный, большой и властный. Алене становилось неуютно. Поговорив еще несколько минут, он повесил трубку и уже полностью сосредоточил свое внимание на них.

Миша смотрел на двух молодых девушек, не вполне понимая, что должен с ними делать. Когда Анна позвонила и сказала, что нужна его помощь, то он сразу согласился. Анна Сергеевна за всю жизнь никогда ничего не просила, хотя сделала для него очень много, но ее просьба...Лучше бы она новый дом попросила, или, на худой конец, звезду с неба. А это...Миша вообще был в ступоре. В конце концов, у него здесь не детский сад, а он не нянька. Им от силы лет восемнадцать, а брюнетка, по-видимому, еще и наглая. Он хмыкнул, глядя на то, как эти девчонки пытаются не показывать своего волнения. — Ну что ж, — начал он, заметив, как они вздрогнули от неожиданности. — Я Михаил Иванович Подольский, а вы должно быть... — он вопросительно посмотрел на них. — Я Алена, — подала голос светленькая. — А это Наталья. — Отлично. Теперь к делу, — он решил сразу расставить все точки над "i" в надежде, что эти мелкие недоразумения уберутся из его офиса быстрее, чем он закончит говорить. — Вы знаете, что меня попросила Анна Сергеевна с вами встретиться, — они кивнули. — Я выполнил ее просьбу. Она попросила помочь вам с работой. Эту просьбу я тоже выполню. Но... — он сделал внушительную паузу, но девушки держались. — На своих условиях. Они напряглись и быстро переглянулись, считая, что он не заметил. Ну да, совсем слепой. А теперь самое главное. Если они надеялись, что, втеревшись к Анне в доверие, им все преподнесут на блюдечке, то серьезно ошибались. — Если вы полагаете, что у вас все будет по лучшему разряду, то можете сразу подниматься и уходить отсюда. Здесь люди привыкли работать. Если вы думали, что, придя сюда, получите все и сразу, то серьезно ошиблись. Я дам вам ту работу, которую вы заслуживаете, без всяких поблажек. Мне не важен ваш возраст, образование и тому подобное, но именно от них очень часто зависит ваша профессиональность. Но и принижать вас я тоже не собираюсь. Ваша должность, и соответственно, зарплата и ответственность будут напрямую зависеть от того, как вы выполняете свою работу. Никаких поблажек, для меня вы будете обычными сотрудницами. Миша с удивлением увидел, что девушки, вместо того чтобы испугаться, попрощаться и убежать отсюда, расслабились, а лица расплылись в улыбках. Хм, а он их недооценил. — Мы согласны, — ответила Наташа. — И готовы приступить к работе в любой должности, которую вы нам предложите. Да уж, золотое было время. Но Михаил их никогда не жалел, забивая работой до упора. Словно чувствуя, что им это и нужно. Ну, вспомниал Алена, ей именно этого и недоставало тогда. А работа в "Меридиане" помогала забывать о всех проблемах, выматывая так, что сил хватало лишь доползти до кровати и упасть на нее, не раздеваясь. Ната тоже не жаловалась на такой распорядок дня, с головой погрузившись в работу. А сейчас они с подругой пожинают плоды своих трудов, вполне заслуженные кстати. И Алене это безумно нравится. — Что ты там копалась? — начала бурчать Наташка, сидя за рулем и постукивая по педале ножкой от нетерпения. — Вот точно опоздаем, а мне, между прочим, с Мишей сегодня разбираться. — Нат, хорош бурчать, — отмахнулась от нее Лёна. — Не убьет он тебя и не уволит. Так, поорет немного, — заметив недовольный и укоризненный взгляд Куцовой, решила уточнить: — Ну что, в первый раз что-ли? Вы с ним вечно цапаетесь, по поводу и без. Наташа тяжело вздохнула и завела мотор, а Алена включила "Европу Плюс". Ехать им довольно долго, минут двадцать-тридцать, в зависимости от пробок. Но в этот день, слава Богу, машин на дорогах было немного. Пока ехали, болтали о разных мелочах, работе и предстоящем отдыхе. На новогодние каникулы они собирались съездить куда-нибудь отдохнуть, впервые, за почти пять лет. Наташка безумно хотела в Италию, Лёна — в Грецию, но денег, увы, хватало только на Египет. — Надо не забыть шефу напомнить про отпуск, — напомнила Алена. — Он как раз договорится со своей турфирмой. Кстати, ты не передумала? — Шутишь?! — Наташа резко крутанула руль на повороте и в ужасе посмотрела на подругу. — Я ужасно хочу в отпуск. Пусть даже в Египте. Хотя все не так уж плохо. Солнце, море, еда, мужчины...ну и ты под боком, но никогда ничего идеально не бывает, поэтому я переживу. Алена рассмеялась и несильно ударила Куцову по плечу. — Я твоя совесть, — наставительно изрекла девушка. — Если бы не я, ты б вообще неуправляемая была. Так, шутя и подкалывая друг друга, они доехали до работы. Пока Ната припарковывала машину, Лёна пошла забирать почту. — Доброе утро, Зоя, — поприветствовала она секретаршу. — Почта есть? Зоя неприязненно нахмурилась. Еще четыре года назад она их невзлюбила, причем с первого взгляда и поразительно взаимно. И глядя на то, как Алена и Ната всего добиваются, потихоньку и сами, когда она так и продолжала оставаться секретаршей на входе, Зоя ненавидела их еще больше. — Да, есть, — она кинула несколько конвертов на стойку рядом с Лёной. — Вот. Это было хамство, при этом намеренное. Но Алена не была больше той маленькой девочкой, поэтому и не собиралась допускать к себе такого отношения. — Зоя, вы знаете, в вашем контракте прописан пункт о корректном и вежливом поведении с сотрудниками и клиентам, во всяком случае, на рабочем месте. А вы сейчас его очень грубо нарушаете, — ее голосом можно было резать стекло. Зое была дорога ее работа, не столько из-за денег, сколько из-за шефа, с которым одна одно время, как поняла Лёна, спала. Неделю, может даже меньше. Но по прошествии стольких лет все равно была уверена в том, что он только ее, а все остальные — злостные соперницы, мечтающие заполучить его и его состояние. — Я забыла, — буркнула Зоя. — Еще хуже, — неумолимо продолжила Алена. — Сотрудники со склерозом даже более опасны. Сейчас вы забыли один пункт договора, а в дальнейшем можете забыть что-то еще. Так вот, Зоя, я вас предупреждаю, в следующий раз вы останетесь со своим склерозом и заявлением об уходе на улице. Это понятно? — Да, понятно, — процедила секретарша сквозь зубы. — Извините, Алена...Алексеевна. Как раз в эту минуту в офис зашла Ната, оценила ситуацию, расклад сил, и увидев, что помощь подруге не нужна, сразу расслабилась. — Здравствуйте, Зоя, — сладким голосом, из которого так и сочился сироп, поздоровалась Ната. — Чудесная погода, не правда ли? Все радуются, да и Новый Год скоро. А вы такая недовольная. Что-то случилось? — Нет! — если бы взглядом можно было убить, в приемной уже лежало бы два трупа. — Да вы не волнуйтесь так, — излишне сочувствующе произнесла Ната. — А то от этого морщины появляются. Алена побыстрее отвернулась и направилась к лифту, еле сдерживая смех. Вот...язва. Знает, куда стукнуть. Услышала, что Куцова идет следом, но оборачиваться не стала, нажала на кнопку вызова лифта и сразу вошла. Лифт закрылся, и вот тут-то она не выдержала. — Ой, Наташ, — вытирая слезы, сумела выговорить Лёна. — За что ж ты ее так жестко? — За дело, — Наташка сама еле сдерживала смех. — И вообще, я по-доброму. А то прибила бы ее давно. Через полчаса позвонил шеф и попросил зайти к нему в кабинет. Ната выдохнула расправила плечи и пошла вперед, а Алена следом за ней. Не дожидаясь ответа от шефа, не утруждая себя стуком в дверь, Куцова влетела в кабинет и с порога оттарабанила. — Михал-Иваныч-это-все-он-я-не-виновата-он-просто-злопамятная-скотина-но-я-заключила-контракт-не-увольняйте-меня-простите-засранку. Босс так и замер у стола, с открытым ртом, расширившимися глазами и недонесенной до уха трубкой. — Эээ, — все, что он смог произнести, пока Ната восстанавливала дыхание. — Здрасьте, Михал Иваныч, — улыбаясь, бодрым голосом произнесла Лёна. — Вот отчет за первое полугодие. Здесь дополнительные материалы и, — она начала выкладывать бумаги и флешку на стол, — статистика, которую я вчера взяла из бухгалтерии. Они знали, как озадачить шефа. У него не было большой семьи, да и вообще семьи, поэтому большое количество (по его мнению, это больше одного человека) народа, говорящего каждый о своем, сбивало его с толку. И они этим на протяжении четырех лет активно пользовались, стараясь не особо злоупотреблять такой маленькой слабостью босса. Вдруг у него иммунитет выработается. — Эээ, — Михаил попытался прийти в себя. — Да. Я понял. Да. Он скотина. Отчет на столе. Да. Спасибо. Свободны. Они с Натой поспешили выбраться из кабинета, и позволили себе выдохнуть только тогда, когда оказались вне зоны досягаемости шефа. — Круто, а? — переводя дыхание, поинтересовалась Ната. — Герой, — фыркнула Алена. — Поставь себе памятник. — Обязательно. Но я согласна только на золотой. — Недурно. — Я не размениваюсь на мелочи. — Ну-ну. — Ага. Шеф не показывался до самого вечера, и только когда до конца рабочего дня осталось около часа, вышел из своего кабинета. — Михаил Иванович, подождите, — окликнула его Ната. — Я у вас спросить хотела про от... — А, да, Наташ, я тоже хотел поговорить об этом, — кивнул босс и подошел к нам поближе. — Дело в том, что вы...эээ...не сможете сейчас поехать в отпуск... — ЧТО???! — одновременно воскликнули девушки. — Михаил Иванович, — возмущенно начала Лёна, — вы, простите, офигели?! Мы четыре года вкалывали как лошади, а вы не даете нам отпуска на ЗАСЛУЖЕННЫХ каникулах? — Да! — Наташа встала из-за стола и, скрестив руки на груди, начала надвигаться на босса. — Я! ХОЧУ! В! ЕГИПЕТ! — Я отправлю вас в Италию, если вы согласитесь потерпеть еще пару месяцев. За счет фирмы, — уточнил он. Алена заколебалась. С одной стороны, она уже настроилась на отдых, с другой — можно потерпеть пару месяцев и съездить на халяву в Европу. Ее убедило два обстоятельства. Во-первых, она и так работала много, два месяца ничего не решат. А во-вторых, и это самое главное, отпуск будет оплачен не ими. По лицу подруги Алена поняла, что ту обуревают такие же мысли. — Что за контракт? — решила уточнить Лёна. — И рассказывайте все, чтобы потом никаких недоразумений не было. — Итак, мы должны стать посредниками между поляками, которые хотят вложить деньги в строительный бизнес, и фирмой, которой эти деньги бы не помешали. — Наша функция, — Алена была собрана и сосредоточена на деле. — Мы берем на себя все операции по договору между ними, будем посредниками. — Без этого никак? — спросила Ната. — Нет, — покачал головой Михаил. — Полякам нужны гарантии и стабильность, а фирма недостаточно известна и только выходит на международный уровень. — У фирмы есть какие-то темные пятна или проблемы с законом. — Ни единого. Все чисто и честно. Именно поэтому я и хочу взяться за это дело. От нас нужна реклама. И все формальности тоже остаются за нами. — Особые пожелания? — уточнила Куцова. — Никаких. Но, возможно, придется съездить на место строительства и решать все на месте. По поводу формальностей. Лёна, нужен твой Женечка. — Он не мой Женечка! — возмущенно воскликнула девушка. — Неважно. Я просмотрел его резюме. Он работал уже с поляками, у него прекрасные рекомендации от них. Ты сможешь уговорить его присоединиться к делу? Не сейчас, а когда все точно определится? — Постараюсь, — неохотно согласилась Лёна. — Отлично, — Михаил встал из-за стола и направился к выходу, но перед этим кое-что вспомнил. — Ах да, поляки и наши клиенты приезжают завтра. Будьте готовы. Во всех отношениях. Материалы я скинул вам по почте. Не скучайте. О да, думала Алена, скучать ей точно не придется. А придется всю ночь заниматься этой строительной компанией. Черт! — Нат, можно я финансовую часть возьму и архитектуру, а ты все остальное? — с формальностями и юридической частью разбираться не хотелось. — Да без проблем, — кивнула Ната. — А сейчас поехали домой. — Поехали. В конце концов, от отпуска их отделял какой-то маленький контракт, А значит, чем быстрее они управятся, тем быстрее уедут. Ну что ж думала Лёна, не будем тянуть кота за хвост. Главное, чтоб никаких нестандартных ситуаций не возникло.

Глава 22. — Наташ, имей совесть! Ты не одна живешь! — крикнула Лёна, барабаня в дверь ванной. — Ты там уже почти час сидишь! Выходи, блин! — Ален, подожди, — крикнула Куцова через дверь. — Я почти все. — Твое "почти все" было полчаса назад! — Алена подергала ручку двери. — Открывай! Или мы точно опоздаем. Через две минуты Наташа вышла из ванной. — Все, все, — успокаивающе проговорила она вслед разъяренной подруге, которая, даже не оборачиваясь, влетела в ванную и с силой хлопнула дверью. — Что орать-то? Ну подумаешь, опоздаем. Так на пять минут всего-то. И вообще, нам нужно привести себя в порядок перед переговорами. — Ага, ты забыла уточнить, — язвительно отозвалась Лёна. — Такое ощущение, что только ТЕБЕ надо привести себя в порядок. Особенно если судить по количеству времени, проведенному у зеркала. — Не бурчи, — крикнула Ната из зала, в то же время роясь в шкафу и доставая черное платьице в стиле Сосо Chanel. — К тому же я уже готова и ты почти все. Сейчас через полчаса уже поедем. Как и говорила Куцова, из дома они вышли через полчаса, заметно успокоившиеся и относительно помирившиеся. К тому же день был замечательный, во всяком случае для Лёны. Она красива, шикарно одета и скоро поедет в Италию. И, да, погода просто замечательная. Солнышко, отсутствие ветра, пусть даже немного прохладно — на самом деле все здорово. Главное, чтобы ничего сегодня такое настроение не испортило. Они почти не опоздали, точнее, приехали вовремя, но пока разделись и поднялись...В общем, пять минут не время. — Что там, Галь? — выбежав из лифта, спросила Алена у секретарши Михаила. — Все уже приехали? — Нет, девочки, — Галина подошла к ним, забрала пальто и повела в зал переговоров. — Только русские, поляков еще нет. — Отлично, — они с Наташей смогли немного перевести дух. — Как они, кстати? — Симпатичные, — мило покраснев, ответила Галя. — Оба. — Тьфу ты, — Алена с укоризной посмотрела на женщину. — Да я не об этом. — Ну вроде ничего, — Галя пожала плечами. — Мне кажется, что они профессионалы. Один помоложе, другой постарше, но оба пришли сюда решать серьезные вопросы.. — Это хорошо, — пробормотала Наташа. — Значит, никаких эксцессов не предвидится. — Ага, — кивнула Лёна, забирая из портфеля документы и диск с информацией. — Сейчас тогда быстренько уломаем поляков и все. Привет, законный отпуск. — Ален, — Наташа почесала левую ладошку. Она всегда так делала, когда волновалась. — Есть кое-что, о чем я не успела рассказать, — когда Алена вопросительно уставилась на подругу, Куцова продолжила: — Понимаешь... — договорить ей не дали. — Так! Вот вы где! — Михаил размашистым шагом вошел в их кабинет. — Пойдем быстро. Нас уже ждут! Что вы копаетесь? Я планировал вас познакомить с русскими раньше, чем с поляками, которые, кстати, подъедут с минуты на минуту, — когда Алена попробовала что-то сказать, Михаил ласково обхватил ее за плечи, подтолкнул к выходу и повернулся к Нате. — Наталья, не отставай. — Да иду я, иду, — тихо ответила Ната, но тут сказала такую фразу, от которой и Миша, и Лёна остановились как вкопанные: — А нам очень нужен этот контракт? — Что? — Михаил был искренне озадачен. — Наташ, там проблемы с законом? Или еще что? — Да нет, — покачала головой Куцова. — Никаких проблем, просто... — Наташ, что случилось? — Алена была озадачена не меньше, чем босс. — Я не понимаю. Утром вроде все было нормально. Из-за чего такие перемены? К тому же отпуск... — Да к черту отпуск! — воскликнула Ната. — Переживем. Но я не хочу, чтобы мы занимались этим проектом. — Наташ, я тебя не узнаю, — шеф начал заводиться. — Ты хоть понимаешь, что пытаешься сделать? Уже все готово, и вы согласились. Если хотела отказаться, то это надо было сделать раньше. А не за пять минут до переговоров. Так что хвост в зубы, улыбку на лицо и мигом в зал переговоров. Но потом... — босс сделал внушительную паузу. — И не надейся, что так просто отделаешься. По дороге ни один из них не произнес ни слова. Михаил Иванович пытался успокоиться, Наташа вообще думала о чем-то ином, не поднимая взгляд от пола, а Алена...недоумевала. Такое поведение совершенно не похоже на Наташу. И наверняка не являлось капризом или блажью. У девушки засосало под ложечкой. Так просто Куцова не стала бы отказываться, а значит... — Здравствуйте, — Михаил на ходу поприветствовал клиентов, но Алена шла немного сзади, поэтому еще не видела мужчин. — Познакомьтесь, это Наталья Сергеевна, она будет заниматься рекламой и юридической стороной вопроса, а это, — Михаил вывел вперед Алену, — Алена Алексеевна, она займется финансовыми проблемами, а также безопасностью предприятия. Она будет контролировать дальнейший процесс строительства, когда вы получите контракт. Алена улыбнулась и подняла глаза. — Здрав... И застыла. Нет, не может быть. Невозможно. Нашел ее? Нет, не стал бы. Тогда что? Нет, нет, зачем, Господи? Зачем? Она никогда в жизни не хотела больше видеть этих глаз, которые разъедали ее душу. Она никогда не хотела больше смотреть на это лицо, способное заставить ее забыть обо всем и совершить самый безрассудный поступок, не обращая внимания на последствия. Она бы многое отдала, что угодно, лишь бы никогда больше не видеть этого мужчину, который рушил ее маленький бронированный мир и заставлял снова испытывать чувства, которые, казалось, давно умерли. Боже, за что? Чем она заслужила такое? Алена не понимала, да и не думала об этом. Она стояла неподвижно, не в состоянии дышать. За столько лет она почти убедила себя, что все чувства умерли, все эмоции под контролем, а сама она стала другой...взрослой и спокойной. Эта иллюзия была подобна тонкому, но, как ей казалось, прочному слою льда. А сейчас этот прочный лед дал трещину. Еще, еще, еще... — А это, — повернулся к девушкам лицом Михаил, — Волков Игорь Анатольевич, совладелец фирмы "Агат" и Христенко Артем Олегович, будущий владелец "Агата", по совместительству главный юрисконсульт. — Мы знакомы, — немного поклонился Артем Наталье. — Достаточно...близко, — от такой паузы у Михаила поднялись брови. — Не так ли, Наталья? — Нет, не так, — сузив глаза, Куцова посмотрела на Артема. — Но да...мы знакомы. Алена даже не обратила внимания на этот разговор, всеми силами пытаясь прийти в себя, сдержаться и не рассыпаться от боли. Игорь...здесь. Она ведь почти научилась...но он снова рядом, чтобы заставлять ее чувствовать, и не важно что. Но ей не нравилось это. Она пыталась вдохнуть, но не могла. А то, что она видела в его глазах...Гнев, боль, обиду, ярость, ненависть... Она именно их и хотела увидеть. На это и рассчитывала. Ей ничего другого от него не было нужно. Алена закрывала глаза на то, что причиняло ей боль: его нежность, тоска, любовь, безысходность. Она задрожала. Внутри была полая пустота, как бы глупо это ни звучало. Именно полая, неприятное пустое ощущение, от которого скручивался желудок. Ее переворачивало, и это даже не боль была, а ощущение тошноты и горечи. Никаких острых ощущений, тупая тянущая вниз хрень. Отведи глаза, мысленно просила она его, а он не слушал. Слышал, но не слушал. Смотрел так, словно хотел убить, обнять, любить??? Какая, в сущности, разница? Молчание затягивалось, даже Артем и Наташа прекратили спорить, хотя Алена как-то отдаленно слышала их препирательства. Все смотрели на них. И Игорь, И Лёна чувствовали это. Но не могли оторваться друг от друга, жадно изучая, обвиняя и ненавидя без слов. — Давайте пройдем в зал, — у Алены хватило сил сказать эту фразу и указать рукой на дверь. — Галина сейчас принесет вам кофе. А поляки приедут с минуты на минуту. Лучше встретить их сразу в зале. — Да-да, Алена, — Михаил первым пошел и открыл дверь. — Вы с Натальей подготовьте все, а мы вас подождем внутри. Алена мысленно поблагодарила Михаила. Он знал, что у них все готово, но дал пару минут. А что пару минут? Что она может? Снова создать вокруг себя ту хрупкую стену отчуждения и спокойствия, на которую ушло четыре с лишним года и которую разрушили одним взглядом за секунду? Снова стать уважаемой, серьезной и сильной Аленой Ильиной, когда вся ее сила и серьезность испарились в одно мгновение. Она почти ненавидела его. За мужчинами закрылась дверь, и только тогда Лёна смогла выдохнуть. Оперлась на стенку и как-то резко сгорбилась, словно сейчас упадет. Ната быстро подошла к ней и аккуратно придержала за локоть. — Лёна, все порядке? — в голосе слышалось беспокойство и тревога. — Лёна, Лёна. Лёна, не молчи, ради бога. Лён, тебе плохо? Ты вся белая как полотно. Лён... — Почему ты не сказала? — тихим прерывистым голосом спросила Алена. — Ты же знала. — Лёна, — Наташа виновато посмотрела на нее. — Я не думала... Куцова замолчала, встретившись с глазами подруги. В них было столько боли. Она, правда, думала, что все будет нормально. Прошло четыре года, и Алена почти перестала вздрагивать от имени "Игорь". Почти, но не совсем. Ната не хотела, чтобы так вышло. И сделает все, чтобы вернуть ту спокойную и умиротворенную Лёну... — Пошли, — сказала Лёна и медленно выпрямилась. — Закончим поскорее...со всем этим. Они вошли в зал. Мужчины сидели, совершенно не обращая внимания друг на друга, в мертвой тишине. Михаил сидел, уткнувшись в договор, Артем безразлично смотрел в окно, а Игорь тяжелым взглядом сверлил дверь. И только когда девушки вошли, немного расслабился. — Простите, — в кабинет постучала Галина, — прибыли поляки. — Заводи, — скомандовал Миша и сразу обратился к девушкам. — Ваш выход. Простая процедура. Сколько раз Алена проводила такие переговоры — не счесть. В последнее время практически на автомате, потому что такие контракты были как две капли воды. Обычно, но не сейчас. В зал вошли поляки. Их было трое, один — лет пятидесяти, плотный, с плешкой, но с добродушной улыбкой которой Алена не верила ни на миг, второй — около сорока, ровесник...ЕГО, но производит отталкивающее впечатление. Маленький, с хитрыми глазками и масляным взглядом. С такими всегда больше всего проблем — хотят получить как можно больше, и неважно, возможно ли это или нет. А вот третий был лет тридцати, приятной славянской внешности. Светловолосый, голубоглазый и улыбчивый. — Witaj (Здравствуйте), — с вежливой улыбкой обратилась к полякам Алена. Михаил еще в институте заставил их с Натой выучить дополнительные языки, кроме обязательного отличного английского. Алена знала немецкий, а два года назад начала учить польский. — Dzien' dobry (Добрый день), — с лучезарной улыбкой ответил светловолосый мужчина. — Jak sie, Pani nazywa? (Как вас зовут, пани?) — Алена, — девушка жестом указала на места, специально приготовленные для поляков, стараясь не замечать пронизывающие и тяжелые взгляды в спину. — Сzy mСwi pan po angielsku? (Вы говорите по-английски?) — Tak (Да), — кивнули все трое. -My мowie, troche po angielsku. (Мы хорошо говорим по-английски). — СС? (Хорошо), — ответила Лёна и уже по-английски начала представлять остальных собравшихся. — С Михаилом вы знакомы, это Наталья Куцова, занимается рекламой и юридическими вопросами, а это... — она запнулась, но этого, казалось, не заметил, — Игорь Волков и Христенко Артем, владельцы фирмы "Агата". Мужчины обменялись рукопожатиями. Отлично, теперь к делу.

Это были самые быстрые и самые тяжелые переговоры за все время работы Алены. Они все сделали за три часа, хотя обычно на такие контракты уходит около двух суток. Все то время, пока она рассказывала об отдельных нюансах, плюсах и минусах сотрудничества, Игорь не сводил с нее взгляд, мучая ее душу в адском огне и боли, выворачивая ее внутренности наизнанку. Лёна дрожала, моля Бога, чтобы никто этого не заметил, и старалась спокойным голосом разговаривать с поляками, которые, по видимому, были единственными здесь, кому было интересно то, что они с Натой объясняют. Игорь и Артем их внимательно изучали, подмечая все движения и жесты, а Михаил, который уже давно сдался и не пытался понять, что здесь происходит, молча наблюдал за разворачивающимся представлением. А она стала профессионалом, краем сознания, свободным от боли и растерянности, поняла Лёна. Вести переговоры, когда душа разрывается от боли...не каждый сможет. А стоило ей подумать, что где-то у него своя жизнь...семья, ребенок...Она боялась, что не сдержится. Наконец, переговоры подошли к концу. Улыбнувшись полякам, Лёна быстро направилась к выходу, успев буквально прорычать Нате: — В машину. Быстро. Не оборачиваясь, не обращая внимания на то, какое впечатление производит, Алена буквально летела к лифту, забыв даже пальто у галины и не останавливаясь после ее окрика. В одном тонком платьице выскочила на улице, не замечая холода, который жег щеки, быстро подошла к машине и открыла дверь. Ната бежала следом, тоже не одетая, с двумя пальто в руках. — Лён, ради бога, куда ты? — Ната часто дышала, запыхавшись от бега. — Что... Она не успела договорить. Алена сильно газанула, резко развернула машину, не обращая внимания на возмущенные восклицания пешеходов, и поехала, несясь на огромной скорости. Ната поспешила застегнуть ремень безопасности и вцепиться в дверную ручку, едва ли не с ужасом смотря на подругу. Такой она ее никогда не видела. И начинать разговор с ТАКОЙ Лёной...опасалась. Молча смотрела на дорогу, прося у Бога долгой и счастливой жизни. Ну, хотя бы долгой. Они доехали до дома за пятнадцать минут. Алене казалось, что в стенах своей квартиры она будет в безопасности, будто та являлась щитом от внешнего мира и его проблем. Быстрее...быстрее, еще быстрее. Шестьдесят...восемьдесят...сто...сто десять. "Жук" въехал во двор, распугивая голубей и собак и давая бабулькам новый повод для сплетен. А плевать! Резко остановив машину у подъезда, она расстегнула ремень безопасности и выбралась наружу. Ната шла следом, пытаясь не отставать. Через две минуты они были дома. У Алены вырвался вздох облегчения. Сейчас еще минутка, и наступит облегчение, спокойствие. Еще минута...еще одна. Ну когда же! Нет, нет, почему все также больно, намного хуже. Черт, не надо. Дрожащими руками Алена сняла туфли и бросила в коридоре не глядя. Попыталась дойти до зала, но не смогла, оперлась о косяк и ссутулилась. Она чувствовала, что Ната внимательно на нее смотрит. Это все она...из-за нее...если бы она раньше сказала про контракт. — Это глупо, — холодно произнесла Ната. — Ты ведешь себя как... — Как кто? — резко обернулась Лёна и вперилась взглядом в подругу. — Ну? Договаривай. — Как маленький ребенок, — казалось, Куцовой тяжело давались эти слова. — Ты взрослая женщина, которая должна научиться вести себя с бывшими...эээ... — О чем ты думала?! — Алена видела, как от каждого резкого оклика Ната вздрагивает. — Что ты хотела этим добиться?! Или этот гребаный отпуск важнее, чем я?! — Помолчи! — Наташа тоже психанула, резко кидая пальто на тумбочку и угрожающе надвигаясь на Лёну. — Причем здесь это?! — ТОГДА ЗАЧЕМ? Ты же знала, что для меня все это значит! Зачем, Ната? Зачем? Объясни! Потому что я не понимаю. — Затем, что я не знала, что так выйдет! Я не виновата, что вы оба ведете себя как идиоты! Прошло четыре года, у вас у каждого отдельная жизнь! Но нет, — издевательски перекривилась Ната, — вы решили поиграть в Ромео и Джульетту! Смотреть тошно. — Поиграть? — растерянно произнесла Лёна, теряя весь запал. — Ты думаешь, поиграть? Ты так это называешь? Наташа виновато посмотрела на нее и закусила губу. — Алена, ты должна понимать... — Дай ключи, — бесцветным голосом попросила Лёна. — Куда ты собралась? — Куцова вмиг ощетинилась. — Посмотри на себя — вся трясешься, бледная, взъерошенная. Ты же сейчас чуть не разбилась. Алена, это неразумно... — Неразумно???! — Лёна снова начала закипать. — А разумно меня обменять на эту чертову Италию? Ты же знала, что приедет Игорь. ЗНАЛА! Ты продала меня за какую-то долбаную путевку! Почему ты не сказала?! Я только начала жить нормально. Только, ты понимаешь, только!!! Я не прощу тебе этого! Наташа замерла. Посмотрела на Лёну, словно не веря тому, что видит. А потом, как-то резко став меньше и незаметнее, взяла ключи и пальто с тумбочки и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Алена не двигалась, сдерживая в себе волну боли, сожаления и обиды. Хотя в глубине души понимала, что совершает ошибку, но была настолько взвинчена...как оголенный нерв. Через минуту услышала, как Ната завела машину и отъехала от дома. И больше не могла сдерживаться. Из горла вырвался полустон-полукрик заставляя сгибаться от боли. Сжала зубы, пытаясь остановить волны отчаяния. Гнев за то, что ее жизнь разрушили. — За ЧТО????? — ее крик эхом раздавался в пустой квартире. — ЗА ЧТО ВСЕ ЭТО??? Рыдания с диким, нечеловеческим криком вырывались из нее, слезы застилали глаза. Верх платья намок, но Лёна даже не чувствовала этого. Ввалилась в зал, подошла к журнальному столику, чтобы взять вазу и разбить ее. Может, хоть на мгновение, на маленькое мгновение, станет легче. Пожалуйста, Господи, немного облегчения. Или вообще лишиться всего, чтобы не чувствовать. Не болеть. Не страдать. Не любить. Резким движением схватила вазу и шарахнула ею об стенку, отстраненно наблюдая за тем, как пол усеивают маленькие осколки. Еще хуже. Стало только еще хуже. Не сдерживая рыдания, она упала на колени, прижимая руки к животу, чтобы...А зачем? Удержать всю ту боль и отчаяние, смешанные с гребаной надеждой, которая появилась, стоило только взглянуть ему в глаза? Она заплакала, пытаясь заглушить рыдания рукой. Как больно. Разве она не заслужила обычной жизни? Она ведь почти научилась жить. Почти забыла о нем, перестала думать о своем прошлом. Не вспоминала ни о Вике, ни о ребенке, ни о возможной счастливой жизни. Похоронила эти воспоминания, засыпав могилу огромным количеством кладбищенской земли. Но нечто изменившееся начало оттуда выбираться. Нечто более сильное, опасное, и, как казалось Лёне, давно умершее. Бред. Все стало только сильнее, острее, мощнее, а расставание, иллюзия жизни друг без друга только обострило все чувства. Она представила перед собой лицо Игоря. Хотя и представлять не нужно, она видела его и с закрытыми глазами. Ему ведь тоже пришлось несладко, она видела это в его глазах. Лёна всхлипнула, постепенно начиная успокаиваться. То, что ей не одной было плохо...хоть немного успокаивало. И терзало еще сильнее, как бы парадоксально это ни звучало. Если бы через столько лет она встретила Игоря и увидела лишь вежливое удивление и безразличие, отреагировала бы она так? Лёна не знала. Возможно, ответила бы тем же. Возможно, рассыпалась бы окончательно, становясь живым трупом или роботом. Но увидев в его глазах отражение собственных эмоций, до малейшей детали собственных....Такой взгляд она каждый раз видела в зеркале, почти на протяжении пяти лет и не могла не узнать. Она не могла ошибиться. Она не могла не узнать. Он же тоже пытался жить без нее...наверно. Смог ли? Кто помогал ему все забыть? Вика, малыш...или еще кто-то? От таких мыслей снова начали накатывать рыдания. Алена аккуратно легла на ковер, чистый от осколков, и свернулась калачиком, прижав ноги к груди. Как он жил? Кем и чем он жил? Столько лет она пыталась не думать об этом, гнала от себя даже отголоски таких мыслей, а теперь...не может выкинуть их из головы. Он изменился. Стал более жестким, холодным, закрытым и мрачным. Алена видела, как он общается с людьми и как те на него реагируют. В лучшем случае — обходили десятой дорогой, стараясь не приближаться, в худшем — боялись смотреть ему в глаза, и в обоих случаях старались не злить. Сможет ли она жить теперь без него, зная, что он тоже не смог и не смирился. Она не знала, но будущее, неважно какое и с кем, начало ее пугать. Был ли выбор...непонятно. Даст ли он его ей? Нет. Она не знала, сколько времени пролежала на полу, свернувшись клубочком. Но на улице уже стемнело, а свет фонарей мягко отсвечивал на ее теле. Накатили апатия, усталость и стыд. В первую очередь, перед Натой. Она не должна была говорить такого подруге. Человеку, который сделал для нее больше кого бы то ни было. Но сил вставать и ползти до телефона не было. Когда Алена начала дремать, а ночь полностью заявила свои права на город, в замке повернулся ключ. Раздались тихие шаги и шорох одежды, и через пару минут подруга уже сидела рядом и гладила по волосам. — Прости меня, — тихо сказала Лёна в темноте. — Я не хотела так говорить. Прости меня. — И ты меня, — Ната прилегла рядом и уставилась в потолок. — За что? — За то, что не верила, — Куцова тяжело вздохнула. — Во что? — Ни во что, — пожала подруга плечами. — Ни во что не верила. И в вас тоже не верила, поэтому, наверно, и не сказала. — А теперь поверила? — Алена повернулась к Нате, и хотя в темноте было не видно, пристально на нее посмотрела. — Нет, — серьезно ответила Куцова. — Но поняла, что во всем есть исключения. Вы — одно из них. — Бред, — у нее почти нашлись силы недоверчиво фыркнуть. — Нет, если сражаться за это. — У меня нет сил. Никаких. Да и как я могу сражаться за него с ребенком. — Не с ребенком...с самой собой. А про силы...кого это е*бет? — Ната тихонько усмехнулась. — Важен результат и его ценность для тебя. — Я и так слишком много отдала. — Отдай еще...ты все равно не сможешь без него. Ты же даже не жила все это время. Ела, спала, работала, снова спала, потом ела и сначала. Я не знаю, на что рассчитывала, когда сознательно шла на встречу с этими двумя, наверно, хотела увидеть, как ты испытываешь хоть что-то, кроме равнодушия и безразличия. — Мне страшно, — Алена говорила это не столько для Наты, сколько для самой себя. — Я боюсь опять поверить, отдать все и...заново пройти через ад. Тем более, за столько лет ничего не изменилось. Все те причины, по которым я уехала, они же остались. И выросли. — На что это похоже? — внезапно спросила Ната. — В смысле, любовь. На что она похожа? — Любовь...— задумчиво протянула Лёна. — Я не знаю, Наташ. Честно. Это когда ты хочешь видеть его рядом всю свою жизнь. Это когда ты волнуешься за него, когда его нет рядом или он задерживается. Это когда ты ругаешься с ним, — она улыбнулась, вспоминая их с Игорем лето, — и предвкушаешь ваше примирение. Это когда ты готова изменить мир ради него. Я...я не знаю, Нат, как объяснить это. — Это хорошо или плохо? Любовь, — Наташа спрашивала так, будто пыталась понять и поймать ее. — Это...больно и непросто. Никогда непросто, — произнесла Лёна. — А если просто — это не любовь. — А вот если бы... — Ната набрала воздуха в легкие. — Если бы ты знала, что тебе придется пережить из-за любви...знала все то, что произойдет с тобой из-за нее, отказалась бы ты от любви в самом начале. — Нет, — убежденно ответила Лёна. — Ни за что в жизни. Я бы лучше пережила еще больше, лишь бы сохранить в себе светлые моменты...с ним. Они замолчали, наблюдая за тем, как по стене проскальзывают огоньки от фар машин. — И ты до сих пор думаешь о том, нужен ли он тебе или нет? — Ната покачала головой и встала с пола. — Глупая. — Возможно, — отозвалась Лёна через пару минут, когда Ната не могла ее услышать. — Но даже глупые учатся бояться боли.

Глава 23. — Игорь Анатольевич, вам что-нибудь нужно? — распорядительница отеля семенила за ним по коридору, обращаясь приторным до отвращения голосом. — Возможно, вы хотите... — Нет! — рыкнул Игорь, едва взглянув на женщину. — Меня ни для кого нет, ясно? Вообще ни для кого! У женщины расширились глаза, но она нашла силы судорожно закивать в ответ. Игорь зашел в номер и с силой хлопнул дверью. И только в комнате, вдали от посторонних глаз, смог выдохнуть, ослабляя контроль и напряжение. Первые мгновения он даже соображать не мог. Твою мать! Он не ожидал ее встретить. Здесь. Так. Такую...родную и свою. Какую, к черту, свою?! Он резко и злобно оборвал сам себя. Мудак! Игорь не мог стоять на месте. Не отдавая себе отчета в движениях, метался по комнате, как дикий зверь, впервые оказавшийся в клетке. Руки то силой сжимались в кулаки, то безвольно повисали вдоль тела. Хотелось что-то...Нужно было что-то, хоть что-то сделать, чтобы прямо сейчас не сорваться и не поехать в этот чертов офис и не вытрясти у гребаного Лёниного начальника ее адрес. Он подошел к столу, взял графин с виски и, даже не утруждая себя стаканом, сделал большой глоток прямо из горла. По телу разлилось обжигающее, почти приятное ощущение. Возможно, это заглушит боль. Немного, на большее он и не рассчитывал, понимая, что кроме Лёны помочь ему никто не в состоянии. В нем опять начали закипать злость и отвращение. Ко всем. Ко всему миру. К самому себе. Кроме нее. Игорь резко, вложив всю ярость, боль и гнев в движение, со всей силы саданул по стене. Он даже не обратил внимания на посыпавшуюся с потолка штукатурку и ноющие, сбитые костяшки пальцев. Ему нужна разрядка, хоть какая-то, которая, возможно, хоть немного ослабит его эмоции. Но в голове не осталось ни одной здравой мысли. Ни одной! Бл*дь! Да ни фига! Игорь подошел к бару и достал бутылку коньяка. Он даже не заметил, как перед этим в несколько глотков допил весь виски. Глоток, еще один. Он пил, не различая вкуса. Ирония судьбы, твою мать, с жестокой усмешкой над самим собой, подумал Игорь, соскользнув вниз по двери и уперевшись в нее спиной. Хоть какая-то опора и постоянство. Что-то незыблемое. Он еще раз отхлебнул из бутылки и прислонился затылком к двери, закрывая глаза. Перед глазами понеслись кадры из его жизни. Он вспоминал то, как жил, то, что чувствовал все это время. Без нее. Как будто уехав, она забрала с собой его душу, и не просто частичку души, а полностью — всю без остатка. Оставив после себя пустоту, вмиг заполнившуюся горечью и болью. Такой болью, которую Игорь никогда не испытывал. И ненависть, столько ненависти, что он был даже не в силах ее контролировать. Ко всему, ко всем, к самому себе, к той... Но не к Лёне. Его Лёне. Он бы, наверное, не выжил. Не смог бы так жить. Никогда не представлял, что способен пройти через такое. Единственным светом в его жизни был сын. Маленький лучик надежды и острое напоминания о собственных ошибках. Костя. Живой мальчуган, похожий на Лёну. Забавно. Это обстоятельство всегда заставляло Игоря сжимать зубы от боли, а сучку — сходить с ума от ярости. Казалось, как такое возможно? Сам Игорь был темным, хотя и голубоглазым, мать Кости — черноволосой и черноглазой, а Костик был светло-русым с глазами отца. Игоря. И чертами лица, и даже мимикой походил на свою старшую сестру. Парадокс. "Пути Господни неисповедимы" — так сказала бабка его сына, когда увидела собственного внука. И постоянно попрекала этим свою дочь, словно обвиняя в чем-то. Хотя Игорь считал, что той просто надо было сбросить на кого-то свои желчь, яд и негатив, а никого ближе дочери у нее не было. Да хрен с ними обеими! Именно Костя заставлял его жить все эти пять лет. Нет, не так. Существовать, делать что-то, пусть на автомате и неосознанно, но делать. Когда он смотрел на сына...Игорь сжал кулаки от бессилия. Он не мог не думать, не мог не представлять, что было бы, если бы Костик был их с Лёной ребенком. Их. В самые паскудные и темные моменты своей жизни Игорь ничего не просил и даже не думал об этом. Он никогда не верил в Бога, так, чтобы по-настоящему, всегда считая религию своего рода отдушиной, ну или...надеждой какой-то, хер его знает. Но когда он оставался один на один с самим с собой, со своей горечью и болью в пустой квартире, он начинал молить кого-то там наверху, чтобы Алена никогда не чувствовала такого. Чтобы его девочка никогда не познала той пустоты, с которой живет он. Чтобы она зажила нормальной счастливой жизнью, забыв прошлое, пусть даже он не был в состоянии это сделать. Он много раз хотел узнать, как она, чем и кем живет. Он отдал бы все, лишь бы она была счастлива...пусть даже и с другим. Хотел увидеть ее один раз, хоть один. Понимал, что сам виноват во всем. Осознавал, что не в состоянии ничего исправить. Но только от этого легче не становилось — только хуже. С каждым разом только хуже. В какие-то моменты, когда он сходил с ума от оглушающей пустоты, ему казалось, пусть и на краткий миг, что ее не было. Что она была иллюзией, сном, видением. Что ее у него никогда не было. А сегодня...он ощутил себя наркоманом, который добровольно отказался от дозы, давно, так давно. Ушел от всего, что могло ему напомнить о пагубной потребности, жажде, пристрастии. Эти годы без нее, он словно проходил через ад, ломался, и в конце концов, от его сознания мало что осталось, он сполна заплатил за свою...зависимость. И когда Игорь начал привыкать, почти научился не думать об этом, судьба снова свела их. В мгновение ока зажигая все то, что, казалось, давно погасло, заново возрождая то, что давно покоилось с миром. Для Лёны, не для него. Игорь знал свою маленькую девочку, знал, как она попытается решить проблемы. И когда увидел ее... испугался и обрадовался одновременно. Он не знал, кого благодарить за их встречу, когда почти потерял на нее надежду. В тот момент он был готов поверить в кого угодно там, наверху, или еще где... за то, что она все-таки есть. Пусть не в его жизни. Но есть. Она действительно была у него. Ему хотелось закричать, поднять на руки, поцеловать ее и никогда больше не отпускать. Сделать то, на что тогда, почти пять лет назад, не решился — плюнуть на все и уйти с ней куда угодно. Игорь уже чувствовал, как в движение пришли все мышцы его тела, напряженные и жесткие, еще мгновение, и он бы сорвался с места. Он так и хотел, но перед этим взглянул в ее глаза. И... Его как будто рвали на куски. Прямо сейчас, на живую. В ее глазах было столько...всего. Он никогда не хотел, чтобы его Лёна пережила это, и убил бы любого, кто посмел бы сделать с ней такое. Игорь невесело хмыкнул. Убить самого себя? Он не настолько слаб. Лёна смотрела на него, как на...проклятие, злой рок, наказание и дикую, несбыточную мечту. В ней смешалось все: боль и облегчение, любовь и ненависть, страдание и радость. Но вот первого было больше. Она была похожа на...загнанного зверька, который настолько привык к боли, что уже неосознанно шугается от любого резкого движения. Игорь с громким стуком поставил бутылку на пол. Какой же он... В эту минуту ему как никогда хотелось все бросить и уйти к ней. Прижать к себе и никогда не отпускать её, даже если все рухнет, даже если мир перевернется, даже если случится конец света. Но то, что произошло в офисе... Он остро чувствовал, что она изменилась. Тогда, пять лет назад, она не умела одевать броню и маску спокойствия — искусство, которым Игорь за столько лет ада овладел в совершенстве. И тогда он был рад, что Алена не умеет этого. Она согревала теплом своей души всех, кто находился рядом. Наверно поэтому Наташа никогда от нее не отходила. Он помнил эту темноволосую девчонку еще маленьким ребенком, постоянно подозрительно оглядывающимся по сторонам, боявшимся мира и людей. И маленькую Лёну, которая с улыбкой во все лицо и с коробкой игрушек побежала к девочке "делать радость". А сейчас... Игорь с болью понял, что Лёна научилась так защищаться. Ей пришлось учиться этому, он все прекрасно понимал. И даже не ее отстраненность заставляла его буквально на стенку лезть, а те события, которые ей пришлось пережить по его вине. ТЕ события, которые заставили ее стать такой. Он до сих пор не понимал, почему тем летом не свернул Вике и ее матери шею. Потом, немного успокоившись, через неделю вернулся домой и заставил Вику все рассказать. Та, захлебываясь слезами, плела что-то о том, что "теперь все станет хорошо", что "она поступила правильно", для "их же блага". Тварь! Даже сейчас, через столько лет вспоминая тот разговор, Игорь начал заводиться. Так и хотелось размозжить ей голову. Сучка! Но Игорь обещал ей ад, а он всегда выполнял свои обещания. Они расписались. Игорь просто приехал в ЗАГС после бессонной ночи, с красными глазами, даже не побрившись. Не здороваясь, подошел к столу регистрации и спросил, где поставить подпись, чтобы его оставили в покое. Тогда на Вику стоило взглянуть. Она ненавидела его и дико жалела себя. А Игорю...ему было плевать, ему это доставляло практически наслаждение. Он никогда не был хорошим. Его не надо идеализировать. Большую часть своей жизни он был эгоистом, ему нравилось ни от чего и ни от кого не зависеть. Он заботился только об одном человеке — Лёне. Для нее он всегда являлся тем, кем на самом деле не был ни для кого. Только с ней. Ну и Костик, когда родился. Вот два человека, ради которых он был готов перевернуть мир или разрушить его, переступить через кого угодно и что угодно. На остальных...ему наплевать. И Вика относилась к их числу. Хотя нет. Если когда-то он и ощущал к ней признательность и, может быть, даже ответственность, то сейчас все эмоции заглушила глухая и дикая ненависть. Что ж, сучка долго играла с огнем. Но даже все это не могло вернуть ему Лёну. Такую далекую и такую неимоверно близкую. Вот она, совсем близко. Но рука протягивается и ловит лишь воздух...Мираж. Игорь немного неуклюже поднялся. Все-таки сказывалось количество выпитого. Наплевать. Дошел до кровати, на ходу снимая галстук и расстегивая пуговицы рубашки.Лег, вернее, рухнул, даже не сняв покрывало. Да и зачем? Его устроит что угодно, особенно когда в жизни почти ничего не нужно. Почти..кроме одного... Тогда он отпустил ее, послушав совета. Правильно, неправильно — Игорь не знал. Он даже не знал, что бы сделал, если бы сейчас мог вернуться назад. Смог бы он эгоистично оставить ее рядом с собой? Он слишком...любил ее. Игорь перевел взгляд на окно, в котором мелькали далекие огни машин и городских фонарей. Забавно. Они с Лёной ни разу не сказали друг другу "люблю", хотя ни разу не сомневались в этом. Им не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Как и сейчас. "Уходи, — безмолвно просила она. — Оставь меня в покое. Мне больно. Ненавижу. Тебя. Сильно. За все. Не хочу видеть тебя. Соскучилась. Ненавижу. Уйди. Прочь из моей жизни. Убирайся. Мне больно. Ты нужен мне. Больно". Каждая ее немая фраза резала по живому, заставляя Игоря буквально вылазить из кожи. Он тоже ненавидел, не ее — себя. За то, что не уберег. За то, что заставил страдать. За то, что до сих пор любил. Она избегала его, а Наташа смотрела буквально волком. В то время пока Игорь пытался успокоиться и не съесть глазами свою...Алену, обе девушки мастерски делали свою работу. Игорь почувствовал прилив гордости. Его девочка! Самая умная, самая смелая! Лучшая, для него, а остальное отходило на второй план. То, как она выполнила свою работу, избегая его внимания и взгляда...нравилось и убивало одновременно. Сильная и ранимая. Он понимал, что смущает ее, но не мог оторвать взгляд. Лёна стала еще красивее, хотя Игорь и не понимал, куда еще больше. Еще чуть-чуть, и он, наверно, ослеп бы. А еще этот муд...поляк. Игорю хотелось встать и выкинуть с третьего этажа его наглую, холеную тушу, перед этим выколов глаза. Но какое он имел право вмешиваться в ее жизнь...быть ее частью? Никакого. И это убивало. Выворачивало душу изнутри, так что даже тело трещало по швам. Но апогеем стал ее уход. Его удержал только Артем, да и то, на одну минуту, схватив за руку и что-то начав говорить. Но Игорь даже не обратил внимания, совершенно не думая о том, как выглядит. Не успел, на какую-то минуту не успел. Хотя на самом деле, скорее, опоздал на четыре года. А теперь, когда снова увидел ее, не знал, хватит ли у него сил уйти и не обернуться. Нет, наверно нет. Точно нет. Не сможет. Но и страдать ей больше не позволит. Его ад или ее...что ж, если будет такой выбор, то он выберет свой. Пусть лучше его растерзают на куски, но она должна улыбаться. Ради одной капли счастья в ее глазах стоит пройти и семь и десять и двадцать кругов ада. Ради одной минуты ее смеха Игорь готов бросить вызов сему миру и умереть. От невеселых мыслей его отвлек телефонный звонок. Он потянулся к тумбочке, взял мобильный и посмотрел на экран. Черт! Только ее не хватало. — Чего тебе? — безразличным голосом ответил Игорь. — Мог бы и повежливее, — заворчала Вика. — Я все-таки жена и мать твоего ребенка. — Мы в разводе, — пожал плечами Игорь, хотя сучка и не могла этого видеть. — Еще что-то? — Мы ЕЩЕ НЕ в разводе, — ехидно произнесла Вика, ее голос так и сочился ядом. — Если ты помнишь. А ты помнишь. — Формальность. — Ага. Которая длится уже два года, — он слышал в ее голосе удовольствие от своей победы. — Я ненавижу тебя. — Взаимно, Викуся, — издевательски ответил Игорь, называя ее так специально, чтобы позлить и в очередной раз напомнить. — И кстати, то, что ты спишь со своим адвокатом не означает, что ты выиграешь дело. — Ублюдок, — прошипела она. — Чтоб ты сдох. — Ага, — равнодушно произнес Игорь. — Но ты именно этого и хотела. И я даю тебе то, что ты заслужила. А сейчас, будь любезна, объясни, зачем звонишь. Что тебе еще надо? — Мне — ничего! — с отвращением протянула Вика. — Костя не может уснуть. А я ухожу. Поговори с ним. Слышно было, как трубку куда-то несут, Игорь знал, что в детскую. — Папа! Папа! — заверещал звонкий детский голосок. — Пливет, пап! Але? Ты слышишь? — Привет, Кость, — голос Игоря потеплел. — Ты как там? Буянишь как всегда? — Неее, па, — Игорь словно наяву видел, как сын помотал головой и прижал к себе свою любимую машину. — Мы сегодня с няней ходили в цилк. Там такие класивые львы. А еще ежики. И тиглы. — Кто такие тиглы? — спросил Игорь. — Паап, ну что ты, — Костик даже по телефону умудрился обидеться. — Полосатые такие. Тиглы. С хвостом. — Я только тигров знаю, — Игорь повернулся на бок, чтобы удобнее было разговаривать. — Ты когда начнешь "р" говорить? — Сколо, — честным-честным голосом пообещал мальчик. — Пааааап? — Чего? — Ты когда плиедешь? — мальчик заговорил серьезно, несмотря на возраст. — Я...соскучился. — Я тоже, малыш, — Игорю стало еще хуже, и даже выпитое не помогало. — Я тоже. И я приеду. Очень скоро. Ты мне веришь? — Да, пап, — бесхитросно ответил сын. — Велю! Люблю тебя. — И я тебя, — тихо ответил Игорь. — А теперь ложись отдыхать. Сын повесил трубку, а Игорь еще долго смотрел в потолок и не мог уснуть. Почему перед ним стоит такой выбор? Почему он не может быть с теми людьми, которых действительно любит. Для которых сделает что угодно. Он не мог выбрать между ними, слишком сильно любил обоих. Игорь надеялся, что, какой бы выбор он не сделал, любимые люди смогут его простить. Сможет ли он сам жить со своим выбором? Игорь не знал. Но без Лёны он жить больше не мог. Не хотел и не мог.

Глава 24. Следующая неделя стала для Алены адом. Раньше, до приезда Игоря в Питер, она жила в непроницаемом ни для чего, но в то же время безопасном мире. Мире, в котором не было места случайности, досадному совпадению или страху. Теперь страх появился. Страх к своим желаниям, которые Алена была не способна контролировать. Ладно, контролировать она их, возможно, и могла. В конце концов, она же сдержалась и не кинулась к Игорю или на него, но Алена знала себя. И его. И знала, что противостоять ему не сможет. Она до сих пор не понимала, как устояла тогда, в офисе. Наверно, благодаря шоку или потрясению. Хотя это уже не важно. Важно то, что Алена уже четвертый день сидела дома и боялась буквально нос на улицу высунуть. Она понимала, что такое поведение не просто глупое, а очень глупое. Но поделать ничего не могла. Срабатывал какой-то детский рефлекс, что-то вроде "я в домике". Пока ты "в домике", тебя не могут поймать, ты неуязвим. Алена бы первой посмеялась над таким своим поведением, только не до смеха ей сейчас было. На следующее утро позвонив в офис, девушка наплела шефу историю о взорвавшемся телевизоре. Мол, типа задымился, заискрился. И она с радостью вышла бы на работу, но, увы, должен был приехать мастер, который запретил покидать дом и оставлять сломанное и непредсказуемое оборудование. Михаил, как ни странно, дал ей отгул. В тот день Алена смогла слабо улыбнулась. На следующий день, позвонив шефу, она поведала историю о том, как в ванной прорвало трубы и теперь по квартире все плавало, включая одежду, косметику и обувь. И, надо же было такому случиться, что испортились только Лёнины вещи, а Наташины, на удивление, остались сухими.Тогда Михаил тоже промолчал, только в конце разговора заявил, что с сантехникой нужно быть поаккуратнее. Четверг у Алены тоже выдался удивительно неудачным. По ее словам выходило, что после всемирного мини-потопа, произошедшего в среду, у соседей испортился новый ремонт. А соседи у девушек были удивительно вредными и бескомпромиссными людьми, с которыми разговаривать могла только Алена. Наташу к таким людям нельзя было посылать, иначе к счету за испорченный ремонт и моральный ущерб добавились бы услуги врача. Тем, без сомнения, где-то в глубине души милым людям он обязательно бы понадобился. После поведанной истории Миша не произнес ни слова. Просто повесил трубку, заставив Лёну недоуменно посмотреть на телефон, а Наташу истерически похрюкивать от смеха на диване. Но Алена посчитала молчание знаком согласия, поэтому с чистой совестью осталась дома, хотя, честно говоря, ей уже становилось неимоверно скучно. Более-менее спасали только книги, да соседка по этажу. Точнее, соседка и ее племянник, которые на этой недели стали частыми гостями в Аленином доме. Маленький трехлетний Кирилл и его замечательная тетя Катя помогали девушке скрасить одиночество и наполняли ее жизнь хоть какими-то красками. Кате было двадцать девять лет, и в данный момент она работала в круглосуточной аптеке в центре города. Раньше бы она вряд ли бы согласилась на эту работу, но сейчас, когда она начала заботиться еще и о маленьком ребенке, ей пришлось поменять взгляды на многие вещи. Например, Катя наконец-то поняла, что можно вполне выспаться за четыре часа в день. Или вполне можно обойтись жалким бутербродом на ужин. Или...в общем, Алена это давно прошла, поэтому испытывала опеределенную симпатию, понимание и сочувствие к Кате. Изредка она просила их посидеть с племянником, особенно когда работала в ночную смену. И девушки ни разу не отказали. Возможно потому, что обе любили детей. За несколько лет Алена и Катя достаточно сблизились, но их нельзя было назвать лучшими подругами. Подругами — да. Но не лучшими. У Алены была Наташа, и ей этого хватало. Ей всегда казалось, что дружба — это пирог. Ты можешь полностью подарить его одному человеку, а можешь просто раскрошить, испортив его. Алена предпочитала первое. Как и Катя, в принципе, которая всегда чувствовала ту определенную грань, за которую заходить не следовало. Но даже Катя за все эти дни стала замечать ее необычное состояние. В дверь позвонили, и Алена отвлеклась от своих мыслей. — Идууу! — крикнула девушка с кухни, на ходу вытирая руки об полотенце и снимая фартук. — Сейчас! Алена не успела даже до конца открыть дверь, как в дом влетело темноволосый милый малыш и обхватил ее за ноги. — Аля! — Кирилл вертелся вокруг нее как волчок. — Аля, привет! Это мы! — Привет, — Алена потрепала малыша по волосам и пропустила его тетю внутрь. — Привет, Кать. Проходи на кухню потом. Я там салатов наготовила. — Вы что, гуляли? — девушка присела на корточки и начала развязывать малышу шарф и снимать шарф. — Вон, щеки какие красные от мороза. — Ага, — восторженно закивал Кирилл. — Мы на горки ходили в парк. А потом снеговика делать. А еще я на санках катался. Только не на настоящих, а на таких...резиновых. Их кладешь, садишься на них и едешь. Ну ты поняла, да? — Поняла, поняла, — улыбнулась Лёна. — Иди руки мой и за стол. Пока Кирилл плескался в ванной, Алена прошла на кухню к Кате. Та стояла у стола и тырила из салата огруцы. — Я все вижу, — шутливо погрозила ей Лёна. — Опять одни помидоры останутся. — Ну не люблю я помидоры, — скорчила мордашку Катя. — А в салате, между прочим, еще остались огурцы. Кстати, а ты чего опять дома? — поинтересовалась Катя. — У меня незапланированный отгул, — не моргнув глазом, соврала Алена. — Который длится почти неделю? — ехидно уточнила Катя. — Скажи мне, где ты работаешь, и я приду к тебе наниматься. — А что в этом странного? — пожала плечами Алена. — Я что, отдохнуть не могу? — Да не, можешь, можешь. — задумчиво протянула Катя. — Только успокой меня и отдыхай. Скажи мне, что ты не была любовницей собственного шефа, а теперь вы поругались, и он выставил тебя за дверь. Все остальное поправимо. — Да Бог с тобой! — от неожиданности Лёна даже палец порезала. — Что ты такое выдумываешь? — А что я могу подумать? -вопросительно уставилась на нее Катя. — Или ты думаешь, я совсем дура? Ты всю неделю как зомби ходишь. Как подменили тебя. Глаза на мокром месте, вся бледная, щеки впали. А ты и так щепка. Тут есть два варианта — мужик или мужик-сослуживец. Какой из них? — Мужиик, — тяжко вздохнув, призналась Лёна. — Решаемо, — махнув рукой, вынесла вердикт Катя. — Я уж думала... — Ты еще хуже, чем Ната, — заключила Лёна. — Это еще почему? — соседка аж на стуле выпрямилась. — Что я не так сказала? — Ты оптимистка, а Ната — законченный циник. Определенно, она мне нравится больше, — с улыбкой закончила Лёна. Катя уже собралась что-то сказать, но тут на кухню маленьким ураганчиком залетел Кирилл. — Я помыл! Помыл ручки! — крикнул ребенок демонстрируя свои мокрые ладошки. — Видишь, да? Ты видишь? — Да вижу, Кирюш, вижу, — улыбнулась племяннику Катя. — Умница. Теперь за стол садись. Ты что будешь, пюре или макароны? — Макароны, — ребенок залез на стул и схватил со стола вилку на манер копья. Катя легонько шлепнула его по руке. — А можно с пиццей? — Заяц, да кто же макароны с пиццей ест? — засмеялась Лёна. — Макароны кушают с котлетами или с мяском. Ты что будешь? — Пиццу, — упрямо повторил Кирилл. — Но если не будет пиццы, тогда мясо. Аля, только давай тогда завтра пиццу? — Кирюш, — попыталась одернуть племянника Катя. — Мы же в гостях! — Да ладно, Катюш, все нормально, — попыталась успокоить девушку Лёна, а потом повернулась к ребенку. — А с тобой...если будешь хорошо себя вести, то завтра будет пицца. Понял? — Ага, — усиленно закивал малыш. — Давай тогда макароны. Я их все съем, и ты будешь знать, что я уже начал вести себя хорошо. А чем быстрее я начну вести себя хорошо, тем быстрее будет пицца. Девушки рассмеялись. — Ешь давай, — сквозь смех выговорила Катя. — А потом мультики пойдем смотреть. Алена наблюдала за тем, как Катя и Кирилл резво и мило препираются. Они выглядели семьей, хоть Кирилл и не был родным сыном Кати. Когда Лёна смотрела на этого ребенка...она бы сама себе врала бы, если бы не призналась, что не задумывалась о собственных детях. Задумывалась, еще как задумывалась. Она всегда хотела детей от Игоря, и когда узнала о беременности матери, тогда, четыре года назад, представляла себя на ее месте. Что если бы это был Лёнин ребенок? Их с Игорем? Она часто представляла, какими могли быть их дети. Такими, как Игорь, с темными волосами и испытующим взглядом голубых глаз, или такие как она, светловолосые миленькие малыши с ямочками на щеках? Ей было плевать. Она бы многое отдала просто за то, чтобы у них были дети. И глядя на маленького Кирилла, Алена не могла успокоиться. Ее всю переворачивало. Она почти видела СВОЕГО ребенка, забавно поедающего обед, СВОЕГО ребенка, весело играющего в игрушки, СВОЕГО ребенка, засыпавшего с ней в одной постели по ночам. С ней и с Игорем. Семья. По сути, у нее никогда не было семьи. Была, лет до четырех-пяти, но Алена даже не помнила почти ничего. А что помнила...это вытеснили куда более мрачные воспоминания. Наверное поэтому Лёна так привязалась к Кириллу, если не как к сыну, то как к любимому племяннику это точно. Где-то через полчаса Кирюша, наконец, поел и побежал в зал смотреть мультики на компьютере. Алена только сначала с ним сходила и отключила пароль, чтобы дальше мальчик мог сам выбрать то, что ему нравится, а потом снова вернулась на кухню к Кате, которая сосредоточенно переливала кофе из джезвы в кружку. — Тебе бутербродов сделать? — поинтресовалась Лёна у соседки. — Нее, Аль, не нужно. Я уже и так на работу опаздываю. Я тебя попросить хотела, — Катя покраснела. Она всегда так делала, когда просила кого-то о помощи, просто потому, что не привыкла. — Можно у тебя сегодна Кирюшу оставить? Мне сегодня в ночную смену, но все выходные получатся свободные. Я понимаю, что напрягаю, но просто... — Кать, успокойся, — перебила ее лёна. — Конечно, пусть остается. Ты же знаешь, мы с Наташей не против. Да и понимаем все. Успокойся. Иди работай и ни о чем не волнуйся. Катя послала ей мимолетную и благодарную улыбку. Потом быстрыми глотками допила кофе, поблагодарила за обед и пошла в зал к Кириллу — попрощаться. — Кирилл, милый, будь хорошим мальчиком, ладно? — слышала Алена из комнаты тихий голос Кати. — Слушайся Наташу и Алену, ладно? А утром я приду. Хорошо, родной? — Да, теть, я тебя ждать буду, -ответил ей Кирилл. — А пока мультик посмотрю. Алена не знала почему, но в этот момент ей хотелось рыдать. Именно в этот момент она поняла, что не имеет ничего.Работа? Хрен с ней, не самое важное в жизни. Деньги? Полезная мелочь, но мелочь. Наташа? Да, Наташа, но что если и ее она лишится? Подруга же не будет жить с ней всю жизнь, а Алена не эгоистка, чтобы насильно держать ту рядом. Жить с нелюбимым мужчиной Лёна вряд ли сможет. А с любимым...Алена оборвала свои мысли. Хватит. Она не готова снова ко всему. Этих эмоций слишком много, и все противоречивые. А Алене уже надоело быть сильной, надоело постоянно решать тяжелые вопросы и проблемы. Ей нравилось быть сильной, но в меру, а не сверх ее. Наверное, усталость сказывается. Возможно, нервы. Возможно, Игорь. Кто его знает... — Ален, — крикнула Катя, — закрой за мной. — Да, да. Иду, — Алена встряхнулась. У нее слишком много дел сегодня, и времени на всякие идиоткие мысли нет. — Иду.

Катя ушла, и в доме остались только они с Кириллом. Алена перемыла посуду, убрала немного и приготовила ужин для Наты. Вечером, переделав все дела и устроившись на диване с Кириллом, Алена решила немного поработать. Заодно и отвлечься. Сбросила Наташе письмо, чтобы та прислала материалы ей в почту, и стала ждать ответа. Письмо пришло через несколько минут. Все файлы на месте, аккуратно рассортированы, а в заголовке надпись: "Приеду — убью тебя, мерзкая маленькая лентяйка и засранка. С любовью, Н.". Алена против воли ухмыльнулась. Наташа, как всегда, в своем репертуаре. Она всегда знала, как поднять подруге настроение. Несколько часов напряженной работы помогли Лёне успокоиться и отрешиться от всего мира. К тому же грустить не давал и малыш, постоянно отвлекающий и сопевший над ухом. Но Алене даже нравилась такая домашняя и уютная обстановка. Часам к десяти вечера, когда Кирилл уже спал на Наташиной тахте, а Алена всерьез раздумывала над тем, не начать ли пить кофе, чтобы не уснуть, в квартиру вползла Ната. И видок у нее был еще тот. — Привет, — шепотом поздоровалась Ната, войдя на кухню и без сил опускаясь на табурет. — Как дела? — Нормально, — так же тихо ответила Лёна. — Есть хочешь? — Ната кивнула, и девушка пошла разогревать ужин. — Я, кстати, все сделала, что ты мне прислала. — Хорошо, — пробормотала Ната и устало откинулась спиной на стену. — Завтра меньше работы. Остальное время девушки не разговаривали, приходя в себя после насыщенного дня. — Как на работе? — вроде бы безразлично спросила Лёна. — Хорошо, — оторвавшись на миг от еды и пристально взглянув на подругу, ответила Ната. — Но тебя же не это интересует. Вернее, совсем не это. Если ты спрашиваешь о том, о ком в нашем доме говорить нежелательно, то он был. Хмурый, грустный, одинокий и злобный как стая собак. Злобный даже для меня, а это что-то да значит. Про остальных я вообще молчу. Правда... — Наташа резко замолчала. — Что? — не скрывая своего любопытства, выпалила Лёна. — Ну не тяни же. Ната, словно рассчитывая именно на эту реакцию, удовлетворенно улыбнулась и продолжила: — Одному из наших сотрудников не хватило ума держаться от него подальше. Вернее, одной из сотрудниц, — эти слова заставили Лёну напрячься, но она не перебивала. — Хотя и не удивительно. Зоя всегда была...недалекой. Зоя...выдра блондинистая. Алена заскрежетала зубами. Ревность? Она самая. — И что? — Лёна постаралась говорить спокойно. — Что дальше? — Да ничего, — пожала плечами Ната. — Он ее послал. Зато знаешь, так красиво и поэтично. Мне б так научиться — из мата стихи сочинять, — девушка мечтательно подняла глаза вверх. Алена расслабилась, изо всех сил пытаясь не показывать облегчение. Хотя умом-то понимала, что ее поведение нелогичное и глупое. Кто она такая, чтобы ревновать? Кто ОН такой, чтобы ревновать его? — Жаль Зою, — скупо посочувствовала секретарше Лёна. — Игорь может быть очень непростым в общении, если захочет. — Непростым? — переспросила Ната. — Ну если ты это так называешь...Хотя ладно, не мое дело. Но признайся. — В чем? — Алена недоуменно посмотрела на подругу. — В том, что ревнуешь. В том, что прячешься здесь. В том, что прямо сейчас хочешь сорваться из дома и поехать к нему, — во время своей тирады Куцова не сводила с подруги глаз. — Нат, заткнись, а, — резко отрезала Лёна, отворачиваясь от подруги спиной, чтобы скрыть пылающие щеки. — Вечно ты напридумываешь себе... — Да что я, я ничего, — хитро опустив глаза в тарелку, пробормотала Ната. — Так, мысли вслух. — Лучше расскажи, что там на работе, — попросила Лёна. Пока Наташа рассказывала обо всех первых сплетнях, делах и реакции начальника на Аленину "ЧП-неделю", Лёна пыталась успокоиться. Пыталась напомнить себе, что по прошествии стольких лет они с Игорем стали друг другу чужими людьми, которых соединяли разве что не сильно приятные воспоминания. Не то чтобы они у Алены вызывали неприязнь и отвращение, скорее наоборот, ее сердце сжималось от тоски и боли, но прошлые воспоминания еще больше бы осложнили всю ситуацию. У него теперь есть своя семья, напомнила себе девушка. Ребенок. Жена. Своя жизнь. Алена повторяла себе эти слова постоянно и непрерывно, надеясь, что они врежутся ей в память. А сердце...оно просто не обращало на них внимание, заставляя думать о том, как скучала. О том, как хотелось подойти, обнять и никогда никуда не отпускать. Захотелось встать рядом и пальцем расправить ту морщинку между бровей, которая появлялась у Игоря, когда он злился или был расстроен. И своя реакция на его появление раздражала Алену. Черт, она училась жить без него четыре с лишним года! ЧЕТЫРЕ! И понадобилось всего пару минут посмотреть ему в глаза, чтобы все, чего она добилась, разрушилось. И за это она злилась на Игоря еще сильнее. Хотелось...У Лёны так и чесались руки что-нибудь с ним сделать. — В общем, как-то так все, — закончила свой рассказ Ната. — Но без тебя тяжеловато. Теперь вся работа на мне. И мне одной приходится общаться и с поляками, и с "агатовцами". — А что у тебя с Артемом? — поспешила перевести разговор Алена в более безопасное для себя русло. К тому же этот вопрос безумно волновал девушку. — И откуда ты его знаешь? Я думала, что ты не знаешь сына дяди Олега. — Я тоже думала, что не знаю, — пробормотала себе под нос Куцова, а потом чуть громче сказала: — Ален, это уже давно было. Еще в Екатеринбурге. — И все же? Ты никогда мне об этом не говорила. Теперь настала очередь Наташи смущаться и переводить разговор. — Ну вот что ты ко мне прицепилась? — пробурчала она. — Давно это было. ДАВ-НО! Когда я еще в клубе работала. И видела я его всего один раз. Так что тут совершенно нечего обсуждать! — отрезала подруга. — Что ж ты такого сделала за один раз, что вы до сих пор друг друга забыть не можете? — ехидно отозвалась Лёна. — АЛЕНА! — предостерегающе посмотрела на подругу Ната. — Не начинай, очень тебя прошу. — Да что я, я ничего, — передразнила Алена Наташу. — Так, мысли вслух. Куцова возмущенно засопела и отодвинула от себя тарелку. — Спасибо, — сузив глаза от негодования, сказала Ната. — Все было очень вкусно. А сейчас, после, — здесь она сделала особый акцент, — тяжелого трудового дня я пойду спать. Надеюсь, ты завтра собираешься на работу? Алена потупилась. По правде сказать, идти ей не хотелось. И на сей раз, причина была настоящей. Она же не могла бросить Кирилла одного дома. В принципе, девушка могла бы успеть на работу, потому что Катя, если ее попросить, могла бы прийти к девяти. Но Алена не собиралась рассказывать об этом шефу. В конце концов, ей требовалось время, чтобы привести себя и свои мысли в порядок. — Ясно, — прокомментировала Наташа затянувшееся молчание. — Ну ладно. Как хочешь. Сиди и дальше в четырех стенах и прячься от всего мира. Я не буду тебе мешать. Наташа давно легла, а Лёна раздумывала над всем, что происходило в их жизни. Неожиданный приезд Игоря и Артема отразился на них самих и их жизни. Ну, с Игорем все ясно, а Артем? Хотя еще тот жук, конечно. И Наташа так на него реагирует... Алена встряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок. Посмотрела на часы. Уже перевалило за полночь. А завтра придется рано вставать, дети же пташки ранние, а мальчишки — вообще жаворонки. Но спать не хотелось. Ее волновало сейчас совсем другое. Девушка подошла к окну и немного отодвинула штору в сторону, оглядывая пустынный двор, слабо освещенный парой фонарей. На улице никого не было. Еще бы, в такую погоду! Где-то вдалеке мелькали фары машин. Алена не знала почему, но ей казалось, что там, где-то среди этих машин рядом с ее домом едет Игорь. Она не знала, с чего так решила или что натолкнуло ее на эти мысли. И продолжала все также стоять у окна, глядя на далекие и приглушенные огни ночного города. По щеке покатилась слеза. Одинокая маленькая слезинка, которую Алена и не заметила вначале. Она не знала, почему появилась эта слеза. Зачем? Из-за боли? Разочарования? Страха? Любви? Нет, Лёна к ним давно привыкла. Усталость? В двадцать два года? Нет, вряд ли это усталость. Тогда что? Тоска? " Не хватает только сигареты", — печально подумала девушка. Алена не любила такое ощущение, которое всегда приходило к ней по ночам. Когда весь город замирал, все дела были сделаны, а люди, которые ее окружали, засыпали. Она оставалась одна. Наедине с собой. Одинокая. Снимая все маски и позволяя плечам опуститься от усталости. За это Алена и ненавидела ночи. Какой-то порыв заставил ее выйти в коридор и взять домашний телефон. Интересно, изменился ли за все эти годы номер телефона у Игоря? Наверное, да. О всяком случае Лёна свой номер поменяла сразу, как приехала в Питер. Она до сих пор помнила его номер наизусть. Каждую цифру видела перед глазами, видела, как набирает его, лишь бы услышать голос. Никогда не вбивала номер в свой телефон. Да и зачем? Обычно сохраняют номера тех, кто нужен. А кто дорог — ты знаешь о них все, и тебе не нужен бездушный аппарат, чтобы помнить, как с ними связаться. Начала набирать номер. Десять...девять...восемь...последняя цифра. Поднесла телефон к уху, не надеясь услышать ничего, но, тем не менее, напрягаясь в ожидании. Гудок...гудок...гудок. Сначала Алена даже не поняла, что пошли гудки, настроившись на равнодушное молчание или на не менее равнодушный голос машины. Взяли трубку. В тишине. И Алена боялась сказать хоть слово. А что если это не он? А что если он? Так и молчала, не в силах разорвать контакт. Не видя, но представляя рядом. И он молчал. Во двор заехала какая-то машина, чей свет фар слепил Лёне глаза. Именно поэтому они заслезились. Она не могла больше выносить этого молчания. Оторвала от уха телефон и трясущейся рукой нажала "отбой". Ей показалось, что она слышала какой-то звук, донесшийся из трубки, но девушка оборвала себя. Положила телефон на стол и тихо задвинула штору. Она пережила еще один день без него. И с ним рядом. Она справится. Она сможет. Алена открыла глаза. Уже утро. Сладко потянулась, с неохотой начиная просыпаться. Как ни странно, Кирилл еще спал. И Наташа тоже. Они лежали, обнявшись, на маленькой тахте и сладко посапывая. Такие милые и теплые. Алена сонно улыбнулась. Нужно вставать и готовить завтрак. Стараясь не разбудить Нату и Кирилла, Алена тихонько потянулась за домашними шортами и футболкой. Выбралась из-под одеяла, взяла со стола резинку для волос и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Приняла душ, умылась, сделала на голове маленькую, растрепанную гульку и пошла на кухню. Ната уже тоже проснулась, хотя Алена и не слышала, как та встала. — Доброе утро, — тихонько произнесла Лёна, стараясь не разбудить малыша. — Выспалась? — Неа, — Наташа зевнула. — Спать хочу до ужаса. А сейчас еще на улицу поглядела, так вообще под одеяло забиться хочется и не вылазить оттуда. А еще на работу. — Давай вместе не пойдем, — пожала плечами Лёна. — Скажем Мише...ну что, например, нагрянули родственники. Или еще что-нибудь придумаем. — Думаешь? — с сомнением посмотрела на подругу Ната. — Миша и так нервный после твоих диких отмазов, а тут еще я. Алена негромко включила радио, чтобы заглушить стук посуды. Включила чайник и села на стул. — Ну, на этот раз все правда, — пожала плечами девушка. — Кирилл же мой крестник, в конце концов, а значит, родственник. А работу мы и дома можем сделать. С понедельника я снова выйду, поэтому все станет как раньше. Там и Новый Год скоро... — Ты уверена? — В чем? Что выйду на работу в понедельник? — Нет. В том, что все станет как раньше? Алена молча поднялась с табуретки и подошла к плите. Это был риторический вопрос, на который обе знали ответ. — Так, ладно! — Наташа резко отошла от окна и сладко потянулась. — Звони Мише и говори, что мы не пойдем. Но только при мне! А то у тебя фантазия больная. Скажешь еще, что я себе руку отрубила, а мне что потом делать? — Я все правдоподобно придумала! — шутливо возмутилась Алена. — У нас просто прорвало трубу. С кем не бывает?! — Звони давай, правдоподобная моя, — усмехнулась Куцова. — А то я в ванную собираюсь. Алена взяла со стола телефон, набрала номер офиса и включила громкую связь. — Да! — раздался в трубке громкий голос Михаила. — Здравствуйте! — выпалила Алена, пока шеф не успел ничего сказать. — Понимаете, тут такое дело...К нам с Наташей родственники приехали. Неожиданно так, вчера вечером. Ну и, сами понимаете, мы сегодня прийти не сможем. — А оставить их дома никак нельзя? — напряженно спросил Миша. — Нет! — бодро отрапортовала Лёна. — Понимаете, они очень капризные и требовательные... — Да-да, — перебил ее шеф. — Я помню. И с ними можешь справиться только ты. Как трубы с соседями, кстати? — Уже лучше, — Лёна из последних сил сдерживала смех, а вот Ната уже беззвучно хохотала, пытаясь рукой приглушить вырывающиеся звуки. — Ален, я б на твоем месте удавился! — неожиданно произнес шеф. — Почему? — даже Ната перестала смеяться. — Жизнь у тебя больно тяжелая, — отрезал Миша. — Что ни день, так неприятности. — Стараемся, — тихо прошептала Ната, за что получила тычок от Лёны. — АЙ! — Что там у вас? — безнадежно вздохнул Миша. — Наташа сильно ударилась, — еле сдерживая смех, пробормотала Алена. — Твою мать, да вы издеваетесь что-ли?! — взорвался шеф. — Совсем охренели! Он бросил трубку. Девушки переглянулись и прыснули со смеху. — Он нас убьет! — Наташа попыталась сделать невинное лицо. — Ага. Но это в понедельник. А пока так. Ты — иди в душ, я — что-нибудь приготовлю. Пока Ната была в душе, Алена быстренько приготовила завтрак, негромко напевая себе под нос песню, играющую по радио. — You always have to win, you'll have to go without. You don't know where to stop, no, No, No Go, Go, Go, Go, Go, I'll get over you You drive me crazy up the wall, think you're Mr. Know it all Go, Go, Go, Go, Go, I'll get over you You drive me crazy up the wall, goodbye Mr. Know it all — Ого! — воскликнула Ната. — музыкальная минутка? — Ага. Садись за стол. — Кстати, со смыслом песня! — хихикнула Ната. — Тебе составить компанию? — Она уже кончилась, — ухмыльнулась Лёна. — Ты не успела. Шутя и подкалывая друг друга, девушки завтракали. Сегодня им не нужно было никуда спешить, поэтому разговор шел неспеша, с удовольствие и о разных глупостях, о которых так любят поговорить все девушки. Ненароком начали обсуждать предстоящий отпуск. В Италию как-то не хотелось, вернее, хотелось, но не зимой. Алена начала уговаривать Наташу на Грецию, где круглый год тепло и солнечно. Наташа уговаривалась плохо, но все-таки уговаривалась. Еще чуть-чуть осталось дожать, поняла Лёна. Но их разговор прервал звонок в дверь. — Это Катя? — поинтересовалась Ната, поднимаясь из-за стола. — Не знаю, — пожала плечами Лёна. — Обычно она дольше работает. Пойду открою. Девушки прошли в коридор. В дверь еще раз позвонили. — Идем, идем, — крикнула Наташа и уже тише сказала для Лёны: — Вряд ли Катя. Она не такая настырная. Алена кивнула и повернула замок. — Михаил Иванович?! — у девушек от удивления поползли брови вверх. — Вы что тут делаете? — В гости решил заглянуть, — огрызнулся шеф. — Вы совсем оху...ренели? Я что вам, нанимался?! Нет, вы подумайте, Я к своим подчиненным еду домой, чтобы они смогли выполнить свою работу! — Миш, — раздался голос позади шефа, — не заводись. — Опять ты! — прошипела Ната. — Нигде от тебя покоя нет! В квартиру зашел Артем, нагло ухмыляясь и оценивающе осматривая квартиру и девушек. — Миш, вот расскажи мне, за что ты ее держишь у себя? — не обращая внимания на Наташин озлобленный вид, продолжил Артем. — Наглая, хамоватая, да еще на работу не ходит. Или, — здесь он перевел взгляд на Куцова, — у тебя есть таланты, о которых в резюме не пишут? — Артем! — раздался спокойный голос из подъезда. Голос, от которого Алена онемела вся. — Закрой рот и пройди, наконец, в квартиру. Алена с ужасом и страхом смотрела на вошедших мужчин. На одного мужчину. Все тело словно приросло к полу, ноги одеревенели. Единственное место, где она чувствовала себя в безопасности. Квартира была этим единственным местом. А теперь он здесь. Такой большой и широкий, что буквально подавляет все вокруг, делая итак маленькую квартирку еще меньше. Да что там квартиру! Сужая Аленин мирок до размера маленького спичечного коробка. Хотелось куда-то спрятаться, убежать. Но, черт, бежать больше некуда. Алена, не отрываясь, смотрела на Игоря. — Вы долго будете столбом стоять? — словно издалека девушка услышала командный голос Михаила. — Отойди в сторону, дай хоть руки помою. Алена как-то отодвинулась, пропуская Мишу и Артема внутрь, оставаясь наедине с Игорем. И Наташей, про которую, честно сказать, Лёна подзабыла. — Я слышал, у вас трубы прорвало недавно, — раздался где-то рядом голос Артема. Алена недоуменно повернулась. — Правда, я что-то не вижу потопа. Но у вас неплохая сантехника. — Поменяли, — невозмутимо соврала Лёна. — За сутки? — иронично приподнял бровь Артем. — За двое, — ядовито влезла в разговор Наташа. Артем улыбнулся краешком губ. Не поверил, конечно. Как и Игорь, который стоял сейчас у Алены за спиной. Она чувствовала его дыхание на своей шее, не прикрытой волосами. Алену пробрала дрожь. За столько лет она впервые находилась к нему так близко. Девушка резко подобралась и выгнула спину, стараясь находиться как можно дальше. — Так и знал, засранки, что обманули, — с досадой выплюнул Миша. — А насчет... Шеф не успел договорить. Дверь комнаты открылась, и оттуда вышел заспанный Кирилл. Малыш совсем не ожидал увидеть столько незнакомых мужчин, поэтому быстренько подошел и прижался к Лёне, обхватив девушку за ногу.

Глава 25. Немая сцена. Минуту никто не произносил ни слова. Алена чувствовала удивление, исходившее от двух мужчин. И напряжение...от третьего, который был у нее за спиной. Кирилл, тоже уловив настроения, витавшие в доме, еще больше испугался и теснее прижался к Лёне. — Это чье? — потрясенно уставился на ребенка Миша. — Мое! — хором ответили они с Натой. Переглянулись и добавили: — Наше. Алену всегда удивляло, как этот огромный и достаточно жесткий мужчина робеет перед маленькими детьми. Был такой случай у них на работе, когда за сотрудницей в офис приехал муж вместе с ребенком. Миша смотрел тогда на малыша, как на...ну, НЛО, наверно. Слышать он о них слышал, а тут лицом к лицу встретился. Остальные мужчины тоже были потрясены. Хотя, это слабое слово, чтобы передать состояние Игоря на тот момент. Алена не видела его лица, но спиной ощущала сковавшее его напряжение, подозрение и...даже страх? Да ну, бред, сама себя оборвала девушка. У Игоря у самого малыш, зачем ему бояться детей? — Лесбис? — ехидно уточнил Артем. — Менаж, — ядовито ответила ему Наташа. Алена покраснела. — Артем! — укоризненно произнесла девушка. — Тут же дети! — За столько лет работы не знал, что у вас мелкий есть, — потрясенно произнес Миша. — Да это крестник, — попыталась объяснить Алена. — С нами оставили. Я не соврала, когда сказала, что приехали родственники. — Да уж вижу, — Миша помотал головой, но тут же подошел и протянул руку. — Я дядя Миша. А тебя как звать? — Аля, — тихонько пробормотал Кирилл. — А это кто? И где Катя? — Кирюш, — успокаивающе произнесла Лёна и обняла мальчика за плечи, — Катя скоро придет. А ты пока иди умывайся и за стол. Завтракать. Тебе какао сделать? — Ага, — крестник воспрянул духом и резво побежал в комнату. — Кстати, я Кирилл. — Если что, это он поздоровался, — уточнила для шефа Наташа. — Да я понял, — добродушно хохотнул Михаил. — Не дурак вроде. А насчет вас, — Миша включил ужасающий и укоряющий взгляд, правда, запала надолго не хватило. — С вас горячий кофе, и я все забываю. — Без проблем, — с облегчением вздохнула Ната, не забывая кидать уничтожительные взгляды на ухмыляющегося Артема. — Пойдемте на кухню. Наташа увела Михаила и Артема, а вот Игорь и не думал двигаться с места. А Алена не знала даже, как начать с ним разговор. И поворачиваться боялась, продолжая оставаться к нему спиной. — Проходи...те, — выдавила из себя девушка. — На "вы", Ален? — немного грустно, немного злобно поинтересовался Игорь. — Не думал, что... Алену спас Кирилл, которого в этот момент она была готова расцеловать. — Аля, я все убрал, — выбежал из комнаты мальчик. — Мы идем? Идем кушать? Помнишь, ты вчера обещала? — Конечно помню, маленький, — Алена быстро подошла поближе к крестнику и подальше от Игоря и потрепала малыша по волосам. — Я же обещала. Только сначала позавтракай, а потом все остальное. — А это кто? — Кирилл с любопытством посмотрел на Игоря. — Ты его знаешь? Вот сейчас Алена прокляла тот момент, когда малыш вышел из комнаты. Ну зачем, спрашивается, зачем этот вопрос? Но дело даже не в вопросе, он легкий. Дело в ответе, который девушка дать не могла. Говорят, что дети всегда могут вогнать взрослых в краску. И сейчас Алена поняла почему. Дело не в том, что они могут сказать что-то не то или что-то глупое и не к месту. Дело в том, что дети видят суть. Они не слушают слова, они видят глубже. Они не врут никому, включая самих себе. А самообман — это то, что придумали умные дяденьки и тетеньки для своего спокойствия. Детям он не свойственен. Именно поэтому они всегда задают такие вопросы — легкие и сложные одновременно. От ответа ее спас Игорь. Подошел к Кириллу и по-серьезному, как взрослому, пожал руку. — Игорь. Алена думала, что малыш не ответит и спрячется за нее, но, как ни странно, Кирилл наоборот, отпустил Лёну, расплавил плечи и вложил свою ладошку в ладонь Игоря. — Кирилл. — Ты любишь Лёну? — спросил Игорь у крестника, при этом, не сводя с девушки глаз. — Да, — кивнул мальчик. — А ты? Алене не нравился этот разговор. Совсем. Она чувствовала, что еще немного и сорвется окончательно, наплевав на Кирюшу, шефа и Артема с Наташей. Ее уже трясло, а стук сердца отдавался в ушах. — Кирилл, давай топай на кухню, — немного резко сказала Лёна. — Эти дяди по работе приехали, а ты их отвлекаешь. К тому же пока они не уедут, я не смогу выполнить свое обещание. — Ладно, — кивнул крестник. — Сейчас приду. А ты иди пока. У Алены приоткрылся рот. Только две минуты пообщавшись с Игорем — и уже такой командный тон. Прямо как у него. Смолчала, пытаясь побыстрее уйти от них. Но все равно слышала мягкое рокотание голоса Игоря и веселый смех Кирилла. И эта картина воскресила в памяти другую, ту, о какой она всегда мечтала. Что может быть лучше, чем ребенок от любимого мужчины? Только еще и этот мужчина рядом. Нет, она не станет думать об этом. У нее есть другие дела и заботы, которые должны волновать ее. — Что тут у вас? — спросила Лёна, заходя на кухню. — Что это, Михаил Иванович? — Не знаю, — лениво, как сытый кот, потянулся Миша. — Но мне интересно. В свои сорок с хвостиком я многого, оказывается, не слышал и не знал. Ты представляешь, оказывается можно... — Я тебе яйца оторву и прибью тебя за них к стене, если ты не будешь держать... — Ната тяжело дышала. — Кого держать? Себя или яйца? — Артем откровенно смеялся над подругой. — Ублюдок! — прошипела Куцова. — Стерва, — не остался в долгу Артем. — Так! — прикрикнула на них Лёна. — Имейте совесть, вы здесь не одни. И ладно мы, тут еще трехлетний ребенок. Вот выйдете на улицу — тогда и решайте, кто кому и что оторвет. А здесь повежливей, — последние слова относились к Артему, но тот только хмыкнул в ответ. — И вообще, вы зачем приехали? — И где же твое гостеприимство? — насмешливо протянул Игорь, стоя в дверях и облокотившись плечом о косяк. — Помнится, раньше ты любила принимать гостей. — Званых, — ответила Алена и тут же на нее нахлынули воспоминания о других "незваных" гостях. Игорь, судя по всему, тоже это вспомнил. Его глаза потемнели, мышцы на руках напряглись, а взгляд...Алена не могла понять, как могут сочетаться вместе дикая жажда и нежность. Но она уже не та маленькая девочка, которая не могла устоять перед ним. В конце концов, у него есть сын и жена. А любовницей Алена не станет никогда. Тогда, в семнадцать лет, все было по-другому. Он был не женат. А сейчас...Лёна сама себя перестанет уважать. — Ален, не кипятись, — попробовал успокоить девушку Михаил. — Это я их сюда привез. В офисе ты не появляешься, а мне нужно было обсудить с тобой важные проблемы. Игорь, — окликнул шеф мужчину, — что стоишь как неродной? Присаживайся. Игорь неслышно начал заходить на кухню, умудряясь при этом не отводить от девушки глаз. А Алена в такт его движениям пятилась назад. И осознала это только тогда, когда уперлась спиной в разделочный стол. — Я сделаю кофе! — выпалила она и тут же отвернулась, используя как предлог то, что надо было поставить чайник. — А пиццу? — влетел на кухню Кирилл. — Ты вчера обещала. И какао. — И пиццу, и какао, — кивнула Лёна. — Пицца, кстати, уже готова, осталось ее только в духовку сунуть. Кстати, пока я готовлю, расскажите уже, что там за дела. Мужчины резко помрачнели и подобрались. — Что? — обеспокоенно поинтересовалась Наташа. — Я думала, что у нас все в порядке. Поляки довольны, вы довольны, мы тоже довольны. В чем проблема? — В поляках, — сухо произнес Артем. — Вернее, в наших конкурентах, которые очень хорошо работают. — Бред! — воскликнула Алена. — У вас же не должно было быть конкурентов с поляками. Во-первых, никто особо не знал об этом контракте. Во-вторых, у вас лучшие условия для них. Что может быть не так? Кстати, Артем, тебе что? — Кофе без сахара, — ответил он. — А Игорю с двумя ложками сахара. — Я уже сделала, — Алена сосредоточилась на неприятной новости о конкурентах, не обратив внимания на повисшее молчание. — Кстати, кто они? Какая-нибудь фирма из Москвы? — Нет, — подал голос Игорь. — Это не фирма из Москвы. Это местный бизнесмен, который совсем недавно начал заниматься строительным бизнесом. — Тем более вы не должны волноваться, — фыркнула Алена и подошла к столу с чашками кофе. — У него практически нет шансов. На вашей стороне опыт, репутация и прошлые контракты, которые, если я не ошибаюсь, вы выполнили в лучшем виде без всяких неустоек ни с одной стороны. Алена отдала каждому его чашку, поставила тарелку с бутербродами, а Наташа вытащила пиццу из духовки и отрезала кусочек Кириллу, чтобы тот мог спокойно позавтракать в зале и посмотреть мультики. — Алена права, — подтвердила Ната. — Поляки все-таки не дураки, они прекрасно понимают выгоду. Кстати, а кто этот новый бизнесмен? — Сафронов. Алена пошатнулась, во все глаза глядя на шефа. Игорю даже пришлось придержать девушку за талию, что она даже не сразу заметила. Наташа побледнела, на лице только виднелись лихорадочно блестевшие глаза. Обе были в шоке. Хотя это мягко охарактеризовывало их состояние. — Тот самый? — в ужасе выдавила из себя Лёна, с трудом удерживаясь от того, чтобы позволить себе прислониться к Игорю в поисках поддержки и защиты. — Он же никогда этим не занимался. Зачем ему еще и строительные дела? Я думала, ему хватает... — Хватало, — перебил ее Артем, не отрывая взгляда от мертвенно-бледной и дрожащей Наты. — До этого момента. А сейчас ему все приелось, я так понимаю. Захотелось новых ощущений, скорее всего. — Я так понял, вы знакомы, — задумчиво протянул Михаил. — Интересно, откуда? Все мужчины с разным выражением лица уставились на них, и в тот момент Алена поняла, что по-прежнему стоит, удерживаемая Игорем. Почувствовала его руки на себе и резко отскочила. Но даже на расстоянии ощущала тепло его прикосновений. Постаралась взять себя в руки и сосредоточиться на проблеме. — Долгая история, — напряженно ответила Лёна на вопрос шефа. — Это было...давно. — Что он вам сделал? — спокойно, не выдавая эмоций, поинтересовался Игорь. Алена видела, что все это спокойствие мнимое. Сжатые в кулаки руки, желваки на скулах, пристальный взгляд — все это говорило отнюдь не о спокойствии. Но, черт, ее это начинало злить. Мало того, что он ворвался в ее жизнь как ураган, уничтожив все ее барьеры, так еще и активно в нее вмешивается! Алена как-то жила без него, проживет и сейчас. — Ничего! — резче, чем нужно, выплюнула Лёна. — Мы просто его знали. — Ладно, не важно, — Миша не стал допытываться, зная, какими могут быть упрямыми девушки, если захотят. — Вопрос в другом. Нам нужно не упустить поляков. А для этого надо переговорить с Сафроновым. И съездить на строительство в Екатеринбург, так сказать, все на месте посмотреть. И взять туда поляков. — С нашей стороны все готово, — произнес Игорь, отхлебывая кофе. — Стройка началась, поэтому поляки смогут все увидеть с самого начала. Но это не самое главное. — Самое главное, — подхватил Артем, — в том, что я договорился о деловом обеде с Сафроновым. — Идиот! — Ты сумасшедший?! — Придурок! — Ты чем думал?! Хор голосов взорвался в доме. — Я так понял, вы не оценили, — задумчиво посмотрев на них, произнес Артем. — Представь себе, — начала закипать Алена, глядя на то, что эти слова сделали с Натой. — Ты хоть представляешь, что это за человек? На что он способен? — А ты? А если мы с ним пообедаем, то узнаем все из первых уст. Гадать, так точно не придется. — Я не пойду, — тихо сказала Ната. — Вы как хотите, но я не пойду. — Ладно, — Алена попыталась отвлечь Артема от Наты и себя от Игоря. — Решим все по ходу дела. Михаил Иваныч, что требуется от нас? — Звони Жене, пусть он приезжает. Он же уже работал с поляками, это большой плюс. Ты, кстати, с ним созванивалась? — Нет еще, — Алена посмотрела на шефа. — Сейчас позвонить? — Звони. Пока мы тут. Только громкую связь включи.Алена кивнула и начала набирать номер друга, продолжая думать о своем. Понимала, что ведет себя глупо, но винила в случившемся Игоря. Если бы он не приехал, им с Наташей не пришлось бы опять сталкиваться с Сафроновым, не пришлось бы мучиться каждую ночь, не пришлось бы снова страдать. Апатия, которая когда-то занимала все мысли Лёны, проходила, уступая месту, гневу и ярости, которые девушка с трудом сдерживала. — Алло, — в трубке раздался голос Жени. — Жень, привет. Ты как? — Ооо, — у мужчины резко изменилась интонация голоса, приобретая тягучие и соблазняющие нотки. — Алена! Привет, радость моя! До твоего звонка было не очень, а сейчас...Сама как? И как поживает моя зажигалочка? Ната усмехнулась краешком губ на эти слова. — Зажигалочка замечательно, — ответила Лёна с улыбкой. — Я тоже. Но я тебе по делу звоню. — Так я знал, — с преувеличенным отчаяньем отозвался Женя. — Нет бы просто так позвонила, ради меня. Алена услышала, как у Игоря хрустнули костяшки пальцев. И испытала какое-то мрачное удовлетворение, смешанное с чувством вины и нежности. Ей всегда нравилось то, что он такой...ну, собственник. Наверное, многие ее не поняли бы, но то, как он к ней всегда относился — с любовью, бережно и нежно, но в то же время ревниво, собственнически — заставляло Алену просто плавиться. И он ее ценил. Всегда. Алена никогда не была для него вещью, игрушкой, куклой, девушка была в этом уверена. И такая уверенность, уверенность в том, что ты любима, делает чрезвычайно сильной и невероятно слабой. В обоих направлениях. А сейчас в Алену словно чертенок вселился. Она понимала, что дразнит Игоря и играет с огнем, но когда-то, давным-давно она любила поиграть. И выиграть. — Жень, в любое время, когда захочешь, — промурлыкала в трубку Лёна. — Но сейчас дела. На самом деле серьезные. — Что случилось? — соблазнитель Женя ушел, уступаю место профессиональному юристу Жене с акульей хваткой. — Только рассказывай все. Алена рассказала о контракте, о поляках, об "Агате" и Сафронове. Женя не перебивал ее, только изредка задавал некоторые вопросы, на которые отвечал или Миша, или Игорь. — Лён, в общем, слушай, — Женя был собран и серьезен. — Там какая-то хрень. У Сафронова очень много темного в делах. Достаточно вспомнить его клуб и ресторан, которые власти до сих пор не могут закрыть. Или не хотят. И со строительным тоже все нечисто. Плюс еще поляки. Я с ними работал, я знаю, о чем говорю. Они хотят не просто вложить деньги, а распространить свое влияние. Повысить авторитет. Заработать известность. Называй как хочешь. Но у них есть определенная выгода от сотрудничества с Сафроновым. — Например, — напряженно произнес Михаил. — Например, для них будет полностью открыт российский рынок и российские связи. — Бред! — возмущенно воскликнула Ната. — Зачем все это? Почему нельзя довольствоваться тем, что есть? Вечно вы мужики пытаетесь что-то всем доказать. И все проблемы от чего?! — От чего? — с интересом уточнил Женя. — От маленького члена, — отрезала Ната. — Полностью удовлетворенные в постели мужики не станут самоутверждаться за счет большого кошелька. Им хватит того большого, что у них имеется от природы. И им не нужно завлекать девушку связями, деньгами или большими...яхтами. Алена скосила глаза на Игоря. Ее напрягали разговоры о...сексе в присутствии него, заставляя вспоминать...разное. Причем неосознанно. А Игорь, в глазах которого виднелся смех, расслабленно сидел и прислушивался к разговору, который начал переходить в более... Алена хмыкнула. Наташе надо вести передачи о сексе. Глядишь, заработала бы неплохие деньги. Вон, как все эти ее слушают — даже не моргают, заразы. — Так, ладно, — оборвала Лёна секс-минутку. — Жень, ты поможешь? — Конечно, — весело отозвался Женька. — Утереть нос Сафронову — я бы просто не смог отказать. — Договорились, — все облегченно вздохнули. — До встречи тогда. — Целую, — попрощался Женя и повесил трубку. — Все, я с ним поговорила. Теперь вы уедете? — без предисловий начала Алена. — Нет, — разочаровал девушек Михаил. — Еще не все. Я бумаги сюда привез, раз уж, — шеф скептически посмотрел на Лёну, — у вас столько проблем, что вы не можете работать в офисе. И еще. Одна из вас нам нужна сегодня. Вечером. А до вечера будем работать. — Здесь?! — с ужасом уточнила Лёна, представляя, ЧТО ее сегодня ждет. — А где? — передразнил девушку Миша. — Мне на улицу идти? И вообще, скажи спасибо, что я вас не уволил. — Не уволили бы, — нагло огрызнулась Лёна. — Максимум, в отпуск бы не отпустили. Ааа, нет подождите, я, кажется, запамятовала, — девушка постучала пальцем по подбородку. — Вы и так не пустили. — Успокойтесь все, — негромко сказал Игорь, но на кухне сразу воцарилось молчание. — Мы поработаем и уедем. Давайте вести себя как серьезные взрослые люди. Последняя фраза предназначалась ей, Алена это отлично поняла. — Ну что ж, — ответила девушка на завуалированный упрек мужчины, — давайте работать. Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. — Золотые слова, Алена Алексеевна, — насмешливо произнес Игорь. — Вы готовы? Она не ответила, пропуская издевку и уязвленный тон мужчины. Вместо этого пошла в комнату к Кириллу, включила ему телевизор и забрала у малыша ноутбук. Наташа в это время взяла документы и принесла на кухню. Алена должна сосредоточиться. В конце концов, чем быстрее они закончат, тем быстрее Игорь уедет из города. Они работали долго, очень долго, совершенно не обращая внимания на тесноту маленькой кухни. Не отвлекаясь и не обращая внимания ни на что. Только пару раз Алена выходила из комнаты, чтобы зайти и проведать малыша, да еще и Наташа обед разогревала. Находясь так близко к Игорю, Алена старалась полностью сосредоточиться на работе. И ей это даже удалось, хотя заслуга была не совсем ее. Просто то, как Игорь прислушивался к ней, задавая вопросы и признавая ее точку зрения там, где действительно понимал, что она права, в какой-то степени льстило Алене. Она была не какой-нибудь безмозглой подружкой или куклой, она была личностью со своими интересами и взглядами. И Игорь признавал и принимал их все. Принимал ее такой, какая она есть. За эти четыре с лишним года Алена пыталась два раза построить отношения с другими мужчинами, но ничего не получалось еще в самом начале. Девушка интенсивно училась, работала, к тому же ее мировоззрение и взгляды достаточно сильно отличались от взглядов ровесников-мужчин. Те оказались не готовы к тому, что у девушки есть крестник, с которым иногда приходится сидеть, подруга, которая активно вмешивается в ее жизнь, серьезная работа, к которой они стремятся долгие годы, не особо прилагая к этому усилия. А последний мужчина вообще не понимал, как у девушки может быть свое мнение, отличное от его, свои взгляды, свои интересы. Да, Александр был достаточно умным и привлекательным мужчиной, но ему была нужна не Лёна, а управляемая домработница, по ночам развлекающая его в постели. А девушку такие отношения совершенно не устраивали. Игорь же на фоне тех двух мужчин одерживал безоговорочную победу. Он сочетал в себе все, что привлекало ее в мужчинах. Ум, силу, красоту, надежность, уверенность. Секс с ним был просто потрясающим, этого Лёна не могла отрицать. Девушка немного покраснела от таких мыслей, украдкой вскинув глаза, чтобы узнать, не увидел ли кто-нибудь ее поведения. Но у Игоря был огромный недостаток, перечеркивающий все достоинства. Он женат. Точка. Табу. Но, черт, Алене всегда нравилось нарушать правила... Мысли девушки прервал звонок в дверь. Все вздрогнули от неожиданности, и мужчины вопросительно посмотрели на хозяек дома. — Я открою! — выпалили девушки, но тут же поправились: — МЫ откроем. Оставив мужчин дальше заниматься делами, Алена и Наташа вышли в коридор. — Кать, ты? — громко спросила Лёна, начиная открывать дверь. — Ален, чудная ты, — устало рассмеялась женщина, входя в квартиру и отряхивая волосы от снега. — Сначала открываешь дверь, а потом спрашиваешь, кто. — У нее вечно все через одно место, — пошутила Ната, не обращая внимания на возмущенный взгляд подруги. — Ну что ты на меня так смотришь? Ты сначала делаешь, а потом думаешь. Алена фыркнула и помогла Кате снять шубку. — Катя приехала, Катя приехала, — заорал Кирилл и выскочил из комнаты, размахивая подушкой. — Катя! Он кинулся к женщине и обнял за ноги. Катя покачнулась, но равновесие удержала, и тоже обняла мальчика. — Привет, разбойник, — Катя ласково взлохматила Кириллу волосы. — Ты слушался тетю Алену и тетю Наташу? — Да, — мальчик усиленно закивал. — Представляешь, Кать, мы сегодня пиццу делали. — Мы? — лукаво поинтересовалась Катя. — Ну, Аля, — неохотно признал малыш, но тут же добавил: — Но я помогал. А еще, ты представляешь, я вчера весь вечер мультики смотрел! А еще, к нам сегодня гости пришли. А еще, Кать, ты знаешь... — Гости? — удивленно переспросила Катя. — Какие? — Здравствуйте, — Артем вышел из-за угла и встал рядом с Наташей. — Я так понимаю, гости — это мы. Катя изумленно заморгала. — А вы кто? — Кать, это с работы к нам пришли, — решила успокоить подругу Лёна. — Ой, Ален, прости, — расстроено произнесла Катя. — Я не знала, что у тебя дела. Я бы тогда не пошла на работу. Кирилл, наверное, мешал. — Ну что вы, — теперь в коридор вышли еще Михаил и Игорь. — Кирилл просто замечательный мальчик. Именно сейчас Лёна поняла, что их квартира слишком мала для шести людей плюс ребенка. Особенно когда своим бедром касалась ноги Игоря. Попыталась отодвинуться от него, но слева стоял Артем, который не выглядел мужчиной, способным держать руки при себе. Из двух зол пришлось выбирать меньшее. Алена осторожно придвинулась к Артему, который, казалось, совсем не обратил на это внимание. А вот Игорь обратил, это было видно по его лицу, на котором промелькнули вина и боль. Но ее не должно волновать то, что он чувствует. Что бы то ни было. — Ой! — Катя испуганно уставилась на вошедших мужчин. — Извините. — У тебя, Кирилл, очень красивая...Катя, — сказал Миша, не сводя глаз с покрасневшей девушки. — Вы похожи. — Спасибо, — сощурившись, ответила Катя и прижала к себе поближе Кирилла, словно защищая. — Мы, наверно, пойдем. — Кать, подожди, — растерянно произнесла Лёна, не забывая при этом укоризненно посмотреть на шефа. — Давай я что-нибудь сделаю. Хочешь чаю? — Нет, Аль, — смягчившись, сказала Катя. — Я, и правда, домой хочу. Катя кивнула и вышла за дверь, крепко держа Кирилла за руку. Закрыв за девушкой дверь, Алена резко обернулась и уперла руки в бока. — Михаил Иваныч, вы совсем совесть потеряли? — укоризненно начала девушка. — Вам что, своих вертихвосток не хватает? — А что я такого сделал? — невинно пожал плечами шеф. — Я просто констатировал факт. А кто она Кириллу, кстати? Почему он ее по имени зовет? — А это уже не ваше дело, — девушка оборвала шефа девушка. Наташа согласно кивнула. — Не лезьте к ней. Михаил промолчал, задумчиво глядя на входную дверь. — Что стоим? — поинтересовался Артем. — Пойдемте уже работать. Я уже устал тут находиться. — Тогда иди отсюда, — огрызнулась Ната, разворачиваясь в сторону кухни. — Тебя не звали. — Эээ нет, красотуля, — покачал головой Артем. — Чтобы я пропустил такое зрелище? Да никогда. И кстати, раз уж ты на меня работаешь, сделай мне кофе. — В тот день, когда я сделаю тебе кофе, оно окажется у тебя на голове, — прощебетала Наташа. — Уяснил? — В тот день, когда ты сделаешь мне кофе, это будет кофе в постель. Михаил захохотал, глядя на ухмыляющегося Артема и красную от бешенства Наташку. — Молодец, мужик, — проходя мимо, Миша хлопнул его по плечу. — Уел ее, уел. Век бы смотрел. — Давайте уже работать, а? — Алена не находила себе места. — У нас, может, и свои дела есть. Они закончили, когда на улице уже стемнело, а у девушек начали закрываться глаза от усталости. — Так, ладно, — решил Миша, — на сегодня хватит. Поедем мы уже. — Ой, а может вы еще чего хотите? — встрепенулась Лёна. — Нет, Ален, спасибо, — Миша заботливо посмотрел на девушку. — Отдыхай. Ты и так вся замоталась. Круги вон под глазами. Все, решил, сейчас закончим с ними, — шеф жестом указал на Артема и Игоря, — и отправлю вас в отпуск. Еще загнетесь, чего доброго. — Неужели вы сподобитесь? — проворчала Ната, вставая со стула и потирая затекшую спину. — За четыре года первый раз будет. — Наташ, лучше помолчи, а то сейчас и этого лишат, — улыбнулась Лёна. — Вот, — Миша щелкнул Куцову по носу. — Послушай, что умные люди говорят. И иди за нами дверь закрой. Наташа пошла в коридор, уводя за собой мужчин. Всех. Алена внимательно прислушивалась к тому, что происходит в квартире. Слышала, как все начали шуршать одеждой, говорить о чем-то и одеваться. Наконец, девушка услышала щелчок замка. И только тогда смогла выдохнуть, от облегчения буквально падая на стол. Если она выдержала и сегодняшний день, то остальное выдержит и подавно. Хуже уже не будет. Через минуту Алена почувствовала, как тоненькие волоски на ее шее встали дыбом. — Что ты здесь забыл? — напряженно сказала девушка, выпрямляясь на стуле, но не оборачиваясь. — Все уже давно ушли. — А я не ушел, — раздался спокойный голос Игоря. — И не уйду, пока мы не поговорим.

Глава 26. Алена сжала руки в кулаки. Зачем, вот зачем он это делает? Зачем все еще сильнее усложняет? Почему Игорь просто не мог уйти и сделать вид, что все было в прошлой жизни? Давно, так давно, что и воспоминания поблекли. Разве это так сложно? Забыть. И отпустить. — Нам не о чем говорить, — постаралась спокойным голосом произнести Алена. — И я не вижу смысла в твоем присутствии здесь. К тому же сейчас поздно, а у меня дела. Тебе лучше уйти. Как у нее получилось внешне остаться спокойной, когда внутри все выворачивается наизнанку, а стук сердца отдается в ушах? Она сама не верила тому, что думала и что говорила. Как можно забыть самую лучшую и худшую часть своей жизни. Как можно закрыть глаза на то, что они так и продолжали быть вместе. Не в физическом плане, нет. С этим у них всегда была напряженка. Алена еле сдержала истерический смешок. Напряженка. Мило звучит. Особенно умиляла сама напряженка — ненавидящая всех вокруг тридцатипятилетняя женщина, готовая чуть ли не убить родную дочь, лишь бы та убралась из ее жизни. Нет, Алена имела в виду именно мысленную связь. Когда ты вскакиваешь ночью и понимаешь, что что-то случилось, и бежишь звонить по телефону, чтобы удостовериться в обратном. Когда ты просыпаешься поздно ночью, а через несколько минут слышишь, как поворачивается в замке ключ. И именно это убивало Лёну. Даже физически находясь далеко от него, она постоянно ощущала его рядом. — Ален, — девушка почувствовала, как Игорь сделал шаг по направлению к ней. — Ален, послушай... — Игорь, я что, неясно выразилась? — Лёна закусила губу, чтобы удержать все то, что рвалось изнутри. — Я, кажется, внятно попросила тебя уйти. Или невнятно? Если нет, то я повторю еще раз. — Твою мать, Лён! — Игорь со свистом втянул в себя воздух. — Прекрати себя так вести! Алена подскочила со стула и резко развернулась, с бешенством глядя на Игоря. — Как, так?! Как? — заорала она. — Что ты вообще от меня хочешь?! — Не ори! — попытался успокоить ее Игорь. — Я хочу поговорить. Ее затрясло. Стоит тут, весь такой собранный и спокойный, требует от нее чего-то. Чего он может вообще требовать? Что она ему должна? Ничего! Лёна давно смирилась со своей жизнью и не хочет ее менять. Ей НРАВИТСЯ ее жизнь. НРАВИТСЯ! И не важно, что Игоря в ней нет. — А Я не хочу! Ты понимаешь? Не хочу! Почему ты не можешь понять, что у меня есть своя жизнь, в которой тебе нет места? — Алена видела, как от каждого ее слова Игорь становится все мрачнее, но продолжила: — Я не хочу видеть тебя в своей жизни! Я вообще знать о тебе ничего не хочу! Все в прошлом! Оставь меня в покое! — Ален, — Игорь почти с мольбой посмотрел на нее, словно просил выслушать. Принять. Прийти. — Пожалуйста. — Уходи, Игорь, — еле сдерживая слезы, попросила Алена. — Прошу тебя, уходи насовсем! Ты... — ей пришлось силой вырывать эти слова из своего горла. — Ты не нужен мне...больше....Никогда. Я давно не хочу быть с тобой. Все...прошло. Забудь обо мне. Я прошу тебя. И уезжай. Подальше от меня. Игорь промолчал, но, казалось, все его мышцы окаменели. Алена не смотрела ему в глаза, боясь показать еле сдерживаемые слезы. Боясь рассказать взглядом о своей лжи, отчаянии, боли. Алена чувствовала его боль, отчаяние, гнев на самого себя. — Прошу тебя, — глядя в пол, прошептала девушка. — Прошу. Уходи. Закрой за собой дверь и больше не возвращайся. Она знала, что пользуется запрещенным оружием. Знала, что он никогда ей не откажет, что бы Лёна ни попросила. Даже сейчас, требуя от него уйти, девушка понимала, что ее требования засунут ей в задницу, а если понадобится, то еще и кляп в рот вставят. И заставят выслушать. Криком Алена ничего не добилась бы. Но у Игоря была большая слабость. Во всяком случае, когда-то. И этой слабостью была она. И осталась ею, поняла Лёна, глядя на то, как Игорь пытается сдержаться и не разнести здесь все к чертям собачьим. А вот когда она просила его о чем-то, неважно о чем, он не мог ей отказать. И никогда не отказывал. "Уходи, уходи, прошу тебя, уходи, — мысленно кричала девушка. — Еще минута и я не выдержу. Прошу тебя, убирайся. Уходи". Игорь быстрым движением схватил со стола хрустальную вазочку и со всей силы запустил ее в стену, разбивая на сотни маленьких частиц. Алена вздрогнула и закрыла лицо руками. Не потому, что боялась осколков, а потому что не могла смотреть ему в глаза. Пыталась не видеть того, как он резко разворачивается и уходит в коридор, а потом с ужасным стуком хлопает входной дверью. И этот металлический удар, казалось, сорвал с девушки последние льдинки ее ледяной скорлупы. Той самой, которую она годами строила. Из горла вырвался нечленораздельный звук, не то всхлип, не то стон. Алена часто-часто задышала, пытаясь остановить слезы и надвигающуюся, словно цунами, истерику. Но теперь все запреты сняты. Если при Игоре она еще могла себя сдержать, то когда его не было рядом... Алена прижала руку ко рту, стараясь заглушить рыдания. Надрывно всхлипнула и втянула в себя воздух. Девушку начало трясти так, что стучали зубы. Казалось, что с его уходом, в ней что-то сломалось. Она его прогнала. Сама прогнала. Насовсем. Он не вернется больше никогда. Не появится в ее жизни, как она и просила. Не потому что не захочет, а потому что сделает так, как надо ей. А ей это нужно? У девушки вырвался одинокий всхлип, который был больше похож на вой раненого животного. У него жена и ребенок, пыталась она снова себе напомнить. Но Алене было на это наплевать. Она ни о ком, кроме него не думала. Он же пришел. Пытался что-то объяснить. А она прогнала. Зачем прогнала? Чего добилась? Оборвала все нити, связывающие их? Алена закрыла лицо руками и горько заплакала. Сил просто стоять даже не было, и она сползла по стене на пол.

"-Важен результат и его ценность для тебя. — Я и так слишком много отдала. — Отдай еще...ты все равно не сможешь без него", — всплыл в памяти разговор с подругой.

Сможет ли она заново поверить в то, что все возможно? А главное, не опоздала ли она? Что если этой неосторожной "правильной" ложью она все испортила? Разрезала ту нить, которая даже через тысячи километров и тысячи дней связывала их? Что если она опоздала? Алена попыталась встать, уперевшись в пол мокрыми от слез ладонями. Руки заскользили по, и без того, гладкой поверхности. Со второй попытки девушка наконец-то встала на ноги. Ее шатало, а все тело сотрясалось в такой сильной дрожи, что, казалось, еще мгновение, и она упадет. Нет, нельзя, напомнила себе Алена. Надо быстрее идти, она же может не успеть. Вот зачем она его выгнала? Чего этим добилась? Почему всегда должны страдать именно они? Что если она не успела? Что если Игорь послушал ее, и теперь все кончено? Навсегда. Алена помотала головой, не обращая внимания на стекавшие по лицу слезы. Почему она сначала делает, а потом думает. Нет, ради Бога, пусть Игорь не успеет далеко уйти. Она не сможет без него. Алена добралась до входной двери, и захлебываясь рыданиями, пыталась разглядеть сквозь пелену слез замок. Кое-как нащупала его, но не могла мокрыми руками поймать и повернуть задвижку. Она не задумывалась о том, как будет его искать. Где искать. Что делать. Алене просто надо было куда-то пойти, что-то делать, только не сидеть без дела. — Нет, нет, да открывайся же ты, — неразборчиво прокричала Лена, пытаясь совладать с замком. — Ну давай же. Что же ты...ненавижу. Наконец, он поддался. Девушка почувствовала, как под ее рукой провернулась щеколда. Дернула дверь. Черт, не в ту сторону. Она лишь еще больше закрыла ее. Алена горько зарыдала, пытаясь открыть чертов замок. — Да что же это... — девушка даже не различала ничего, лишь судорожно дергала ручку. Алена подергала ручку, уже не особо надеясь, что дверь откроется, но через мгновение девушку буквально выбросило в подъезд, прямо в объятия Игоря. "Наверно, он сломал замок", — мелькнула у нее слабая мысль, вытесненная облегчением. Диким облегчением, что он здесь. Рядом. Он не ушел. — Идиотка! — рявкнул Игорь, прижимая к себе сотрясающееся от рыданий тело девушки, и ворвался в дом. Резко хлопнул дверью, ограждая их обоих от внешнего мира, и заорал: — Дура! О чем ты думала?! Алена не могла выдавить из себя ни слова, только сильнее держала его за шею и все теснее вжималась в него. Игорь отстранился от нее, чтобы со злостью и облегчением посмотреть ей в глаза. — Больше никогда не смей врать мне. Поняла? — Игорь легонько встряхнул ее за плечи, когда она не ответила. — Ты поняла?! Алена закивала, пытаясь вытереть мокрое от слез лицо. Игорь не дал ей этого сделать, прижал к себе, так крепко, что Алена первые секунды даже дышать не могла. Но ей это и не нужно было. Она лишь еще сильнее сцепила руки у него на шее, давая понять, что никогда не отпустит его. Больше никогда. Игорь поднял ее на руки, как маленького ребенка, словно баюкая в объятиях, и понес в зал. Диван, на котором спала Лена, был разобран, в этот день девушка не стала его собирать из-за Кирилла, которому нравилось на нем играть. Мужчина осторожно на него опустился, стараясь не тревожить девушку на своих руках, которая, казалось не в состоянии даже сидеть — так сильно цеплялась за нее. — Чем ты думала? — прошептал он ей на ухо. — Боже, Лён, чем ты думала, когда говорила все это? Маленькая моя, что ж ты делала? Ну хватит плакать. Черт, Лёна, прекрати. Ну что ты... Алена не обращала внимания на его слова. Главное, что он здесь, неважно, что он говорит. За столько лет впервые прикоснуться к нему, вдыхать его запах, обнимать его. Она никогда его не отпустит. Плевать на все. Девушка немного отстранилась и слабо ударила его своими кулачками по плечам. — Почему ты не приехал за мной? — задыхаясь от рыдания, спросила Лёна, продолжая все так же молотить Игоря кулачками. — Почему? Ты бы нашел меня, если бы хотел. Почему ты не приехал??? — А ты ждала? — Игорь даже не пытался ее остановить, позволяя девушке избавиться от всей той горечи, накапливающейся внутри нее годами. — Ты хотела этого? — Да, хотела! — выкрикнула она. — Почему ты не приехал??? Почему, Игорь? Я ждала тебя! До последнего ведь ждала! До самого последнего! Мужчина попытался сжать девушку в объятьях, но она увернулась от него, требуя ответа. — Так было нужно, — Игорь сказал это так, будто эти слова причиняли ему невыносимую боль. — Не мне — тебе! Я сделал так, как нужно было на тот момент. — Замолчи! — она закрыла ему рот своей ладошкой. — Прекрати! Прекрати делать так, как будет лучше другим! Прошу тебя, Игорь. Хватит. Подумай хоть раз о себе! Подумай, чего ТЫ хочешь, а не чего от тебя требуют! Мы столько потеряли, блин. Хватит! — Не плачь, — Игорь ласково притянул к себе девушку и начал целовать соленые от слез щеки. — Прошу тебя, маленькая, что угодно, только не плачь. — Я не плачу, — прорыдала Алена. — Это от радости. — Я вижу! — с нежностью посмотрел на нее мужчина. — Но не надо больше. Я никуда не уйду больше. Никогда. Я всегда буду рядом. — Я почти ненавидела тебя за то, что ты не приехал за мной, — после этих слов Игорь прижал к себе девушку еще сильнее, устраивая ее голову на сгибе своего локтя. — Я думала, ты прогорел. Я думала...я не знала, что думать. Ты даже не пытался меня найти. — Прости меня, — Игорь поцеловал ее в макушку. — Прости меня, Лён. Я больше не уйду. Ты веришь? — Да, — всхлипнула она. — Я не отпущу тебя. — Но больше никогда мне не ври, ладно? — голос стал серьезным. — ТАК больше никогда не ври, хорошо? Алена кивнула, прижимаясь щекой к его груди. Судорожно вздохнула, чувствуя на себе его руки. Она так долго мечтала об этом, вспоминала его прикосновения. А теперь Игорь рядом...такой родной, большой и теплый. За эти годы Алена усвоила одну вещь. Выбор есть всегда. И этот выбор подчас очень трудный и сложный. Но он зависит от твоего желания. Как сильно ты желаешь чего то? И сколько ты готов отдать и сделать, чтобы получить все? Только слабый человек останавливается перед выбором и выбирает что-то одно. Сильный, по-настоящему сильный человек никогда не пойдет на пути у случая, судьбы, совпадения. Он возьмет все то, что ему нужно, не обращая внимания на выбор и условия. Им с Игорем надо быть очень сильными, чтобы это сделать. Но они вместе, а значит — справятся. По другому и быть не может.

Алена не знала, сколько пролежала у него на руках и пыталась окончательно успокоиться. Может, минут двадцать, может, часа два. Игорь ни разу за это время не пожаловался и не сказал ни слова, только осторожно убирал мокрые от слез волосы с ее лица и нежно целовал. Когда Алена почти перестала всхлипывать и уже не так сильно цеплялась за Игоря, он, немного отстранился, чтобы посмотреть в глаза. — Ты успокоилась? — заботливо спросил он. Алена кивнула и слабо ему улыбнулась. Игорь аккуратно, обхватив ее затылок другой рукой, приподнял ее голову и подтянул девушку, расположив ее чуть выше на своем локте. — Воды принести? — Нет, не надо! — выпалила Лёна, которой совсем не хотелось отпускать Игоря, пусть даже и на пару метров. — Останься. Тем более, нам надо поговорить. Так ведь? — Так, — Игорь резко насупился и помрачнел. — Игорь, — Алена дождалась, пока он переключит свое внимание на нее. — Только расскажи мне все, ладно? Пожалуйста. Мне важно знать, чтобы потом...В общем, расскажи. Мужчина тяжело вздохнул и откинулся на спинку дивана, утягивая за собой девушку. — Ален, да что рассказывать. Ты когда уехала, я вообще с катушек сорвался. — Почему ты не приехал за мной? Это Аннушка, да? — проницательно спросила девушка. — И в кого ты такая умная? — невесело усмехнулся Игорь. — Она, конечно. Больше некому. Сказала, что... — Игорь замолчал на мгновение, словно пытался собраться с силами. — Тебе это нужно. Иначе ты не сможешь. И чтобы я не искал тебя, а жил своей жизнью, забыв даже твое имя. Именно она заставила меня приехать тогда в тот гребаный ЗАГС и расписаться. Алена молчала. Если честно, то примерно такого ответа она и ожидала, но одно дело думать об этом, а другое услышать из первых уст. Девушка не думала, что учительница сможет так...жестоко все обрубить. И с ней, когда рассказывала ей о свадьбе, умолчав, что Игоря туда чуть ли не силком вели, и с ним, когда просила оставить ее в покое. А Лёна была уверена, что Аннушка в выражениях не скупилась. И сейчас становилось понятно, почему Игорь не приезжал все эти годы, а тогда...Алена думала о разном. Что он забыл, начал ненавидеть, что начал счастливо жить с женой и сыном. А Аннушка ни жестом, ни взглядом не дала понять, как на самом деле обстояли дела. И сейчас, слушая рассказ Игоря о прожитых в Екатеринбурге годах, Лёна испытывала противоречивые эмоции. Ее сердце кровью обливалось, когда она представляла жизнь Игоря все это время, но одновременно...одновременно девушка была не то что рада, скорее, умиротворена тем, что все так вышло. Что Игорь не забыл, что мучился так же, как она, что страдал так же, как она. — И что потом? — Потом? — Игорь невесело хмыкнул. — Потом я мотался по городам, стараясь не особо задерживаться в городе, купил себе отдельную квартиру... — А сын? — перебила Алена. — Что с Костей? Вика бы не позволила тебе так себя игнорировать. Она наверняка начала бы... — Что? Начала манипулировать с его помощью? — губы Игоря изогнулись в жестокой усмешке. — Она так и делала. Запрещала с ребенком видеться. Говорила, что либо у него будет отец, который будет жить с ними в одном доме, либо вообще никакого. — А ты? — тихо спросила Лёна. — Ты что? Я не думаю, что ты отступил. — Нет, не отступил. Но... — Игорь замялся. — Я поступал с Викой не очень...хорошо. — Ее же оружием, да, Игорь? Алена ни на миг не усомнилась в нем. Максимум, что Игорь способен был сделать, так это повлиять на Вику деньгами, ну, домом. Чем еще...фирмой, возможно. Но ударить или еще что-то...Для этого он был слишком мужчиной. Даже если Вика и заслуживала такого отношения. Игорь помрачнел. А Алена не стала расспрашивать. Не хочет — не надо, она и так все поняла без слов. — Она никогда не отличалась жадностью, — заметила Лёна. — В чем, в чем, но в этом ее нельзя обвинить. — А дело и не в деньгах, — Игорь был спокоен как удав. — Дело в гордости. Она слишком горда, чтобы от чего отказаться. Вернее, не отказаться даже, а не потерпит, если ее чего-то лишат насильно. — Уязвленное самолюбие? — понимающе заключила Лёна. Мужчина кивнул. — И мы уже два с лишним года разводимся, — огорошил он девушку еще одной новостью. — Разводитесь? — Алена даже привстала на локте и обернулась, чтобы посмотреть Игорю в глаза. — Боже, а почему так долго? И почему Аннушка ничего ей не сказала? Но это Алена не стала произносить вслух, хватит и того, что они сейчас обсуждают. Но этот вопрос продолжал жечь ее изнутри. Если Вика и Игорь столько лет, да черт, вообще всю совместную жизнь не живут вместе, а большую часть брака у них длится бракоразводный процесс...Аннушка ведь могла сказать, намекнуть, хоть взглядом дать понять, что... А что? Что бы тогда она сделала? Вернулась бы в Екатеринбург? Нет, не вернулась бы. Стала бы любовницей Игоря? Нет, не стала бы. А что тогда? Измаялась бы вся, наверное. А без этого знания Лёна просто покрылась ледяной скорлупой, которая никаких чувств и не пропускала. Ни боли, ни радости. Неправильно? Возможно. Но так было проще. И оглядываясь назад, Алена где-то в глубине понимала, что Анна Сергеевна поступила правильно. Не то чтобы Лёна не злилась, злилась, да еще как, но внутри понимала, что учительница смотрела вперед, и, как опытный шахматист, давно рассчитала всю партию, ход за ходом. Только в этой партии играли не фигурами, а людьми. Как пешками, разменной монетой. Алену такие мысли заставили содрогнуться и теснее прижаться к Игорю. — Из-за опеки над Костей, — у мужчины от злости по скулам заходили желваки, а мышцы на руках напряглись. Лёна успокаивающе погладила его по плечу. — Из-за Кости. Тем более за столько лет у Вики появились...связи, если можно так сказать. — О чем ты? — Она спит с кем надо, подкупила кого надо, уговорила кого надо. Знаешь, женщины занимающиеся делами опеки и попечительства, так понимают Вику, когда та рассказывает о том, что ее муж бросает ее и ребенка ради молоденькой вертихвостки, — Игорь невесело ухмыльнулся и снисходительно посмотрел на шокированную девушку. — Удивлена? — Игорь, да я в шоке! — Лёна попыталась встать, но Игорь удержал ее за плечи и потянул на себя. — Да что же это такое?! И эти бабы ей поверили? Игорь фыркнул. — Лён, ты издеваешься? Да их хлебом не корми, дай посплетничать и сказать, что все мужики — сволочи. — Гребаный недотрах! — Алена перевела взгляд на ошалевшего от таких слов мужчин. — Прости. Это все Наташа. — Мда уж, — протянул Игорь. — Ладно. В общем, эта нервотрепка длится два с лишним года. Плюс Вика хочет отсудить у меня фирму. — Она что, совсем офигела? Нет, она, конечно, там помогала, но поставил ее на ноги ты. И вообще... — Лён, успокойся, — он мягко улыбнулся, глядя на покрасневшую от возмущения девушку в своих руках. — Там ей ничего не светит. Артем успел составить брачный контракт, который я подписал еще перед свадьбой. — Ты был пьяный! — Алена скрестила руки на груди, правда, сделать это оказалось тяжеловато, находясь в его кольце рук. — Иначе бы ты эту бумажку и в руки не взял. Игорь смутился, хотя постарался не подать виду. — Я немного выпил для...храбрости, — нехотя выдавил из себя Игорь. — И вообще, это к лучшему. — Ладно, — девушка решила на время отложить разговор о здоровье и вредных привычках. — Но ведь в суде учитывается не только это. Еще и мнение ребенка, и благосостояние родителей. И во время брака ты налево не ходил. Не ходил ведь? — подозрительно уточнила Лёна. — Успокойся, не ходил. Но Вика она не останавливается ни перед чем, чтобы добиться желаемого. Этот развод...он грязный, Лён. С обеих сторон. Я тоже не ангел. Я тоже покупал, кого считал нужным. Давал взятки. Я играл также грязно, как и Вика. — Да, но ты мой, — привела неопровержимый аргумент Лёна, заставив Игоря буквально засветиться от счастья. — И ты все делал правильно. Игорь...а она хоть Костю любит? Или как со мной? — Она... — Игорь старательно подбирал слова. — Его терпит. Потакает. Покупает, что он хочет. Но особого тепла и заботы...Она делает ровно столько, сколько нужно, чтобы казаться примерной матерью. И за это мне хочется свернуть ей шею. Алена промолчала, не представляя, что можно сказать в данной ситуации. А червячок вины зашевелился у нее в душе. В какой-то степени именно она была виновата в том, что у маленького ребенка, ее брата, вот такая жизнь. Не иметь ни отца, потому что им запрещают часто видеться, ни матери. Лёна знала, что такое жить с матерью, которой на тебя плевать. Но девушка имела хотя бы лет пять-шесть заботы и любви, четыре это точно. А у Кости и этого не было. И Игорь...Алена могла только догадываться, что он чувствовал из-за того, что не может ничего сделать. Бессилие. Злость. Ярость. Мда, она не завидовала Вике. — Расскажи мне о Косте, — тихо попросила Лёна, устраивая голову на груди у Игоря. — Какой он? Мужчина буквально расцвел от этого вопроса. Во всяком случае, в глазах засветилась нежность, а на губах появился легкий намек на улыбку. Алена спокойно слушала Игоря. После всех нервных потрясений его голос успокаивал и убаюкивал. Мягкий негромкий, с хрипотцой, он был знакомым и очень теплым. Для Лёны. И измотанная девушка начала проваливаться в безмятежный и спокойный сон. Самый спокойный сон за много-много лет. И совсем не почувствовала легкого нежного поцелуя в макушку и дыхание любимого на своих волосах.

Игорь проснулся, когда за окном вовсю царствовала ночь и даже фонари погасли. Просто так проснулся, будто из воды вынырнул. "Сейчас кто-то придет", — промелькнула у него мысль. Игорь аккуратно, чтобы не разбудить девушку, переложил ее на кровать. Алена даже не почувствовала этого движения, продолжая все также безмятежно спать. Лишь повернулась на бок, поближе к нему. Мужчина потер затекшее предплечье. Черт, сколько времени? В комнате нигде часов не было, а мобильник далеко. Наверное, около двух, прикинул он, тихо вставая с постели и накрывая Алену одеялом. Вышел в коридор, взял куртку, достал пачку сигарет и отправился на кухню. После всего того, что пришлось вытерпеть сегодня, ему нужна хотя бы одна сигарета. Слишком много всего. Разрушение всех надежд и адская радость. Игорь до сих пор, даже после примирения с Лёной, с содроганием вспоминал ее слова. Каждое врезалось в него отравленным кинжалом, заставляя чуть ли не кричать от боли. "Уходи, Игорь. Прошу тебя, уходи насовсем! Ты...Ты не нужен мне...больше....Никогда. Я давно не хочу быть с тобой. Все...прошло. Забудь обо мне. Я прошу тебя. И уезжай. Подальше от меня". Мда уж. Игорь нервно стряхнул пепел в форточку. Он никогда не думал, что будет испытывать такой страх. Он даже выдержал бы, увидев в ее глазах ненависть в тот момент, но не апатичное безразличие и равнодушие. Даже нет, не так, в тот момент она словно закрылась от него, смирилась и приняла для себя решение. Решение, которое заставило Игоря затаить дыхание и потерять дар речи. Он бы выдержал ее крики, ярость, что угодно, а вот это тихое "уходи, ты мне не нужен" его просто добило. Он даже подойти к ней боялся, слишком Алена казалась беззащитной и хрупкой, цепляющейся за что-то. Казалось, сделай он еще шаг, и она просто умрет. Скорее даже не тело, а душа, тот маленький огонек, который горел в ее глазах. Жажда жизни, смех, любовь, теплый свет, который всегда притягивал к Лёне людей. Игорь мог заставить ее выслушать его. Мог надавить. Мог потребовать чего-то, и она бы не отказала. Она просто бы сломалась. А Игорь был готов на что угодно, лишь бы Лёна больше никогда не страдала. И готов был даже уйти навсегда, лишь бы в ее глазах не мелькала больше боль. Причиной которой являлся именно он. Игорь никогда не думал, что способен так чувствовать. Да и в его окружении мужчины редко могли похвастаться любимой женой. Красивой? Да. Умной? Да. Относились ли они к ним с уважением и признательностью? Да. Но так, чтобы как у них с Лёной...когда не представляешь своей жизни без этого человека, когда чувствуешь, что чего-то не хватает, если его нет рядом. Хотеть его до сумасшествия, несмотря ни на что. Желать, чтобы у него был весь мир, подарить ему рай, отдать свое сердце. Нежно и трогательно любить. В какой-то момент, тогда, еще пять лет назад, Игоря посетила шальная мысль, а не привиделось ли ему это все? Что если он все придумал себе? Ее нежность, мягкое дыхание, касающееся его шеи, мягкость тела. Его любовь к ней. Что если это была иллюзия? Неправильная иллюзия, которую воссоздали они с Лёной просто потому, что им хотелось любви и заботы? И глядя на окружающую его грязь...Игорь начинал верить. В конце концов, единственный свет в его жизни исчез, а темнота стала единственным, что находилось рядом. Однажды в парке, любимом Лёнином парке, Игорь увидел пожилую пару. Два старичка, которым было лет по восемьдесят. Казалось бы, что странного. Но эти два старичка шли к скамеечке, держась за руки, а на их морщинистом лице сияли любовь и нежность. Они шли, поддерживая друг другу, и глядя на них, Игорь понимал, что они прожили вместе долгую, не всегда легкую, что было видно мо узловатым рукам и избороздившем лицо морщинам, но счастливую жизнь. Они любили друг друга, и даже через столько лет, поддерживали друг друга. Дойдя до скамейки, они уселись на нее, помогая друг другу, а потом пожилой мужчина обнял свою жену, а та с улыбкой, от которой от глаз разбегались лучики морщин, положила свою голову ему на плечо. Они так и сидели, обнявшись и тихо переговариваясь о чем-то. А где-то через полчаса к ним подошли люди, как Игорь потом понял, дети и внуки, которые, весело смеясь, катили вперед детскую коляску. Игорь не знал, почему это так повлияло на него. В тот момент он понял, что хочет именно так прожить свою жизнь, с любимым человеком рядом, с большой любящей семьей. Но именно встреча с теми незнакомыми людьми дала ему не надежду, нет, а веру в то, что в жизни все наладится. Что где-то там есть человек, который его любит. И он ее тоже любил. И не остановился бы ни перед чем. Оказалось, Игоря может остановить многое. Он ушел, как Лёна и просила его. Ушел, чувствуя, как внутри что-то ломается. При воспоминании о тех минутах, самых ужасных минутах его жизни, Игоря начала пробирать дрожь. Буквально. Он старался не думать о том, что было бы, если бы Алена не вышла, а он ушел. Не мог думать об этом. Игорь сам не мог объяснить, почему сразу не ушел от Лёны, а остался за дверью ее квартиры. Наверно, пытался прийти в себя. Пытался обуздать свои чувства. Это было похоже на...то, когда ты прыгаешь с парашютом. Первые секунды, когда ты стоишь на краю самолета и смотришь вниз, чувствуя страх и тянущее чувство в животе, а затем оцепенение. Самое неприятное в прыжке с парашютом. Оно длится всего мгновение, но это мгновение для Игоря растянулось в вечность. Ты словно висишь в пропасти, где вокруг только пустота. И когда он, будто издалека услышал сдавленные рыдания и какое-то шебуршание возле двери, то сначала испытал шок от нахлынувшей надежды. Просто выломал эту чертову дверь. А когда прямо на него вылетела сотрясающаяся в рыданиях Лёна и крепко прижалась к нему, Игоря затопило облегчение и ярость. В этот раз уже на Лёну. Идиотка! Чем она только думала! Игорь не знал, что сделать, что сказать, когда она, вся такая нежная и ранимая со всех сил цеплялась за него и бормотала что-то невнятное. И именно в тот момент Игорь понял две вещи. Теперь, он никуда ее не отпустит. Они будут вместе. Он не остановится ни перед чем. Все, чего Игорь хотел — прижать ее к себе и никогда и никуда не отпускать. Даже сейчас его руки хранили воспоминания о тепле ее тела, а сам он чувствовал легкий запах его духов. Во входную дверь тихонько заскребли. Игорь, потушив сигарету, пошел открывать. Наверное, Наташа. Хотя до этого момента он и не задумывался, что чего-то, вернее, кого-то в этой маленькой квартирке не хватает. И даже не обратил внимания на то, что подруга Лёны ушла. Впустив Наташу, Игорь начал возиться с замком, чтобы хоть на место его приделать до завтрашнего дня, пока не приедет мастер. Кое-как его сделав, Игорь закрыл дверь и пошел вслед за Натой, которая умудрялась одной походкой выразить свое недовольство его присутствием. Как только они вошли на кухню, девушка бросилась на него с расспросами. — Где Лёна? — прошипела она. — Что вы опять сделали? — Я ничего не сделал, — в его голосе слышались угрожающие нотки заставившие Наташу отойти немного подальше. — Все нормально. — Для кого нормально? — нахмурилась Ната. — Для вас или для Лёны? Или для вашей жены? — Наталья, не зарывайся, — одернул девушку Игорь. — Я не меньше тебя хочу для Лёны счастья, а со своими проблемами я как-нибудь справлюсь сам. — Вы-то справитесь! — она уперла руки в бока. — В этом я даже не сомневаюсь! Но попробуйте только еще раз сделать ей больно, и я... — Что? — Игорь насмешливо приподнял бровь. На самом деле, он был даже благодарен Нате за то, что она так заботилась и оберегала Лёну. Не каждая девушка сможет пойти против него и активно возражать. Да еще и условия ставить. — В общем, как хотите, но вот разведетесь, тогда хоть ночуйте здесь. А пока чтобы и близко к ней не подходили. И никакого секса. Игорь рассмеялся. — Не думал, что тебя это волнует. Да и вообще. Что ты придаешь сексу большое значение. — Не я. Лёна, — сухо проинформировала его Ната. — И в ваших же интересах ее не расстраивать. А сейчас идите вы...спать. И дверь почините завтра. — Я попрошу Артема прислать вам кого-нибудь. — Не надо! — резко воскликнула Ната. — Мы тогда уже сами как-нибудь. Всегда так блин, вы ломаете, а мы ищем из этого выход. Игорь не ответил. Протиснулся мимо девушки и пошел одеваться. — Можешь за мной не закрывать, — тихо сказал он Нате. Она пошла за ним следом — Игорь... — нерешительно окликнула она его, когда он почти закрыл за собой дверь. — Спасибо вам. Он кивнул. И вышел, начиная продумывать свои дальнейшие действия. Только теперь его не остановит ничего.

Глава 27.

Алена проснулась тогда, когда солнце вовсю било в глаза, а город давно проснулся и гудел, как старый паровоз. Сладко-сладко потянувшись, она закинула себе руки за голову, и, прищурив глаза, улыбнулась. Какой замечательный день! Алена и не помнила, когда ей было так хорошо. Давно. Очень давно. За много лет она впервые проснулась с улыбкой на губах, счастливая, довольная и веселая. Хотелось, правда, еще понежиться в кроватке, но смущало несколько моментов. Во-первых, Алена была неодета, вернее, одета, но не для сна. Все-таки в джинсах, свитере и с пучком на голове спать достаточно неудобно. Во-вторых, судя по находящемуся в зените солнцу, день приближался к обеду, а обычно Алена так долго не валялась. А в-третьих, и в самых главных, девушка слышала, как на кухне гремят посудой, и, судя по остальным звукам, готовят ей завтрак. Или обед в зависимости от времени. И, в-четвертых, от одной мысли о том, КТО готовит ей, у Алены поджимались пальчики на ногах, а на губах расцветала глупая и счастливая улыбка. Рывком поднявшись с дивана, девушка попыталась хоть немного привести волосы в порядок, пригладив и расчесав пальцами, и почти бегом бросилась на кухню. — Привет, — еще из коридора крикнула она. — Иго...Наташа? — разочарованно протянула Алена. — Привет, моя любимая подружка, — Наташа издевательски поклонилась. — Никто никогда не был так рад видеть меня, как ты в этот момент. Столько радости... — А где Игорь? — разочарованно и грустно спросила Лёна. Улыбка на губах пропала, а все хорошее настроение полностью испарилось. — Ушел. — Куда ушел? — сердце рухнуло куда-то вниз, но Алена приказала себе не паниковать. Скорее всего, он ушел по каким-то делам и скоро вернется. Ну в самом деле, не мог же он после вчерашнего просто уйти. — Он мне не докладывает, — пожала плечами Наташа. — Ты есть будешь? — Нет, — девушка покачала головой и опустилась на табуретку. — Только чайник поставь. — Поставила, — Наташа отвернулась от плиты и уселась рядом, вопросительно и любопытно глядя на Алену. — И что ты молчишь? — А что надо? — Рассказать. — О чем? — Алена сделала вид, что не понимает. — Ой, да ладно прикидываться, — махнула рукой Куцова. — Помирились все-таки, да? Помимо воли лицо Алены начало расплываться в довольной улыбке. — И как ты догадалась? Наташа фыркнула. — Я еще не совсем дура, чтоб ты знала. Ты довольная, Игорь, уходивший из нашей квартиры в три ночи, сломанная дверь, разбитая вазочка...Хотя, ты знаешь, я ожидала от вас большего. Серьезно, что это такое за ссора с одной разбитой чахлой вазочкой? Я рассчитывала на, минимум, сервиз. А вот дверь могли бы не трогать. Что она вам сделала? Теперь у нас в квартире проходной двор какой-то. Алена облегченно рассмеялась. То, что Игорь ушел в три ночи, при Наташе, успокоило девушку. Ната не дала бы ее в обиду, и не выпустила бы Игоря, пока не удостоверилась, что все в порядке. Не для Игоря, а для нее, Алены. Все-таки с подругой ей очень повезло. — Наташ, я тебя люблю, — внезапно сказала Алена. Ната замерла, пару раз озадаченно моргнула, а потом перевела взгляд на Аленино лицо. — Я тебя тоже, — подозрительно пробормотала она. — А с чего такие нежности? — Ни с чего, — Алена немного укоризненно покачала головой. — Почему ты от такого слова так напрягаешься? Все подвох ищешь какой-то. Я не могу просто так тебя любить? — Что ты придумываешь? — Наташа резко поднялась с табуретки и подошла к плите, повернувшись к Лёне спиной. — Я просто спросила. На тебя это непохоже. Хотя...ты ж вон теперь, с Игорем помирилась. — Эй, Наташ, — окликнула подругу Лёна. — Все в порядке? Наташа странно себя вела. Была какой-то потерянной, чуть ли не напуганной. Алена, если честно, совсем не понимала такого поведения подруги. У нее не было причин быть напуганной, Наташа почти ничего не боялась. — Ален, все нормально, — Наташа попыталась убедительно произнести эту фразу, но Лёна только скептически изогнула бровь. — Просто...я не знаю, что ждет меня в будущем. Раньше все было...стабильно, а сейчас непонятно. Ты уедешь, да и вряд ли ты останешься работать с Мишей, если будешь жить с Игорем в Екатеринбурге. Нет-нет, — торопливо добавила Ната, поворачиваясь к Алене лицом и для убедительности помахав руками. — Я очень за тебя рада. Очень-очень. Ты застуживаешь счастья, конечно. Я не это... — Наташ... -...хотела сказать, просто... — Наташ, — чуть громче произнесла Лёна. -...я, наверное, привыкла к тому, что делю с тобой машину и что постоянно ругаюсь за кухню. Но ты не волнуйся... — Нат... — ... я быстро отвыкну. — Наташа! — рявкнула Лёна. — Замолчи на минуту. Алена в этот самый момент поняла, что съедало Нату. При всех своих повадках и поведении стервы, она безумно боялась остаться одна. Все эти годы они были вместе, можно сказать даже, что с шести лет почти не расставались. И такие перемены пугали Наташу, но она ни за что не захотела бы расстраивать Лёну, если бы та не стала докапываться до истины. Но Алена стала. — Наташ, сядь пожалуйста, — мягко попросила Лёна. — Молодец. А теперь послушай меня, — девушка набрала в грудь побольше воздуха. — Я никуда не собираюсь уезжать... — Да я... — начала Ната. — Наташ, — Алена потянулась через стол и коснулась Наташиной руки. — Наташ, ну в самом деле. Я ж не умирать собралась. И не в другую страну переезжать. И по поводу работы я тоже еще не решила. Но я всегда буду рядом, и ты никогда не останешься одна, чтобы не случилось. Ты сомневаешься в этом? — Хм, простите, ради бога, что прерываю эту сцену, — неожиданно раздался мужской голос позади девушек, отчего они вздрогнули и резко подскочили. — Ты что здесь забыл? — резко зашипела Наташа. — Я же сказала Игорю, чтобы он не просил тебя приходить! — А кто тебя будет слушать? — пожал плечами Артем. — Мы все равно сделаем по-своему. Алена поглядела на Наташу. Минуту назад подруга была потерянной, одинокой и грустной, а сейчас...сейчас глаза засверкали, на губах появилась легкая, издевательская, но улыбка, щечки порозовели. Мдаа, и когда Лёна пропустила все это? Наташа и Артем...более несовместимых людей было трудно представить. Но, судя по всему, обоих такие отношения устраивают. Алена незаметно покачала головой. Боже, куда катится мир! Аккуратно выйдя с кухни и прикрыв за собой дверь, Алена направилась в душ. У нее был тяжелый вечер, да и день обещал быть не из легких. Поэтому срочно необходимо было взбодриться. И занять себя чем-нибудь, чтобы не сорваться и не позвонить Игорю. Руки так и чесались, а взгляд, как назло, вечно останавливался на мобильном. Но Алене было страшно звонить первой. Не то чтобы она была неуверенна в Игоре, просто...было страшно. Вдруг, ну мало ли, и вообще, она же девушка, а он мужчина и должен сам делать первый шаг. Алена именно этими мыслями и старалась себя успокоить. И в ванной постаралась провести как можно больше времени. Медленно, неспеша, искупалась, высушила голову, привела себя в порядок, использовав половину различных кремов и лосьонов из Наташиного ящика. Наконец, решилась выползти из ванной в комнату в надежде, что Игорь уже приехал или хотя бы позвонил. Вышла и аккуратно прикрыла за собой дверь. Осмотрелась. В квартире было очень тихо, только слышно было, как на кухне играет радио. Алена посмотрела на вешалку в коридоре. Странно, пальто Наты здесь, как и Артема тоже, но их...неслышно. Совсем. Алена лукаво улыбнулась. Скорее всего, если так продолжится и дальше, то Нате не придется ни секунды пробыть в одиночестве. Лёна с интересом покосилась на кухонную дверь, обычно открытую нараспашку, а сейчас плотно закрытую. Представив, что там может происходить, она покраснела и решила на пару дней сесть на диету или питаться только в кафе. Мало ли. Встряхнув головой, чтобы избавиться от подобных мыслей, Алена пошла в зал. Было около трех часов дня, времени вагон, а что делать, она совершенно не представляла. Тяжко вздохнув, девушка взяла со стола ноутбук и стала ждать, пока он загрузится. С каждой минутой настроение падало все ниже и ниже, а время тянулось невообразимо медленно. Алена уже тихо ненавидела предстоящие выходные. А совсем скоро Новый Год, а значит, две недели бездарно потраченного времени. Девушка сомневалась, что новогодние праздники удастся провести с Игорем, который, скорее всего, решит провести их с сыном. Нет, Алена не винила его, но все равно становилось грустно. Работа не шла совершенно. Лёна уже больше получаса перечитывала одну и ту же страницу, но ни смысла, ни информацию не понимала. Буквы словно разбегались, а сам текст не воспринимался вообще. Алена снова перевела взгляд на плетущуюся, как гусеница, стрелку часов. Еще полчаса. А она в прострации. Не может сосредоточиться ни на чем. А настроение, утром находившееся на самой высокой отметке, со скоростью снежного кома скатывалось все ниже и ниже. А еще эти двое на кухне закрылись. Алена с громким стуком закрыла ноут и кинула его на диван. Ужасный день. Особенно когда твое сердце раздирает тоска, любовь и страх. Черт, черт, черт... — Позвонить или не позвонить, — пробормотала себе под нос девушка. — Позвонить или...а ладно! Решившись и боясь передумать, Лёна в два шага оказалась около мобильника. Плавным движением разблокировала клавиатуру и начала быстро набирать его номер, помня каждую цифру наизусть. Выдохнула и стала ждать соединения. Тишина...тишина...потом в трубке что-то щелкнуло, как перед гудками, а после... — Прекрасно! — зло прошипела Лёна. — Недоступен или вне зоне действия. Что ж за день-то такой! Выключив телефон и положив его на журнальный столик, Алена начала нарезать круги по комнате. Стараясь сделать это как можно громче. — В самом деле, что можно делать на кухне столько часов???! — прокричала девушка в пространство. Не ответили. — Сволочи вы, — уже тише добавила она. — Я, может, чаю хочу. Решив, что лучше ей не станет, особенно если она будет сидеть в четырех стенах, Алена решила прогуляться. Подошла к шкафу, достала первые попавшиеся джинсы и рывком напялила на себя. Вышла в коридор, не утруждая себя включать свет, взяла с тумбочки ключи от машины и начала одевать сапоги. Возможно, она съездит в супермаркет и купит чего-нибудь. Шопинг для нее — отличное средство успокоения и релаксации. В конце концов, скоро Новый Год, можно и подарочки поискать...Игорю, Нате...Игорю. Вздохнув, Алена попыталась отрешиться от грустных мыслей. Взяла с вешалки пальто и даже не стала одевать на себя — все равно в машине тепло будет. Еще раз оглянулась в сторону кухни, но, не заметив ничего подозрительного, пожала плечами и открыла дверь. — Твою...! — от неожиданности выругалась девушка. — Игорь, блин! Она не ожидала увидеть его за дверью. Он, видимо, собирался постучать, но тут вышла Алена. Причем резко вышла, налетев на мужчину, и только благодаря ему же не пересчитав носом ступеньки. Он не дал ей повозмущаться. Захлопнул за ее спиной дверь и впился в ее губы сильным и почти жестоким поцелуем. Прижал ее своим телом к двери, нависая и захватывая все личное пространство. Не давая дышать. Алена вцепилась ему в волосы, одновременно прижимая и отталкивая от себя. — Игорь, — девушка прерывисто дышала, — мы же в подъезде. Тут дети ходят. Он прислонился к ее лбу своим, пытаясь отдышаться и успокоиться. Алена поднялась на носочки и ласково обняла его за плечи. — Игорь? — Ммм? — Я не буду с тобой спать, пока ты женат, — ласково на ушко прошептала ему Алена, ожидая любой реакции, кроме этой. Игорь заржал. Натурально. — Эй! — она ткнула его в плечо, но мужчина и не думал успокаиваться, наоборот, даже еще сильнее захохотал. В Алене начала подниматься волна раздражения. — Блин, Игорь, хватит! Что я сказала смешного?! Игорь, да прекрати!!! Все, достал! Алена уже пыталась выпутаться из его объятий. Нет, вот хам! Набросился на нее, а на отказ — засмеялся! — Лён, — сквозь смех проговорил Игорь, — Лён, да не злись. Лён, это я не из-за тебя рассмеялся. — А из-за чего же тогда? — девушка хмуро на него посмотрела. — Мне вчера Наташа такую же фразу сказала, — пытаясь сдержать смех, ответил Игорь. — Вы плохо друг на друга влияете. Или чересчур хорошо. — Не бурчи, — Алена в знак того, что простила, нежно обхватив его лицо, поцеловала Игоря, вкладывая в поцелуй всю нежность и любовь. — Правильно она сказала. Ты почему ушел? — Ната выгнала. Алена недоверчиво хмыкнула. — А почему пришел? — Не сдержался, — Игорь поцеловал ее и потянул к выходу. — И нам поговорить надо. — Игорь, — задумчиво начала Алена, — меня пугает эта фраза. — Меня тоже, — буркнул мужчина, рывком открывая дверь подъезда и направляясь в сторону своей машины. — Садись.

Алена без возражений устроилась на переднем сиденье. От плохого предчувствия скрутило внутренности, а во рту стало сухо, как в пустыне. Такие фразы с таким выражением лица не говорят, когда хотят сообщить радостную новость. Игорь сел за руль и завел мотор, не забыв, правда, включить печку. — Тебе не холодно? — Нет, — Алена скрестила руки на груди, всем своим видом давая понять, что так просто она не отстанет. — Игорь. Я жду. Он вздохнул. — Ален... — начал говорить. Замолчал. Снова вздохнул. — Мне нужно уехать. — В Екатеринбург, — она не спрашивала, а утверждала. Ее сердце словно зажали в ледяные тиски, а к горлу поднялся неприятный ком. Игорь что-то задумал или Вика что-то сделала. И, если честно, Алена даже не знала, что хуже. Девушка старательно гнала от себя мысли о предстоящем разводе Игоря. В конце концов, он длится больше двух лет, а значит, бракоразводный процесс должен скоро закончиться. — Да, — Игорь вырулил со двора, причем старался смотреть только на дорогу, а не на девушку, — адвокаты позвонили. Еще одно судебное разбирательство. Поменяли судью. — Это хорошо или плохо? — Алена не отрывала глаз от напряженного мужчины. Игорь заскрежетал зубами. — Так что? Это плохо, что поменяли судью? — Я не знаю, — ответил он, словно сдаваясь. — Прошлый судья был отвратительным, но продажным. Я заплатил больше. И был уверен в том, что развод у меня уже в кармане. — А этот? — А этот...этот справедливый и честный. И женщина. Алена почувствовала горечь во рту. Нет, она не имела ничего против честного и неподкупного правосудия, но факты такая штука...ими легко можно играть. И хороший и грамотный адвокат сделает это с легкостью. А девушка не сомневалась, что у Вики такой адвокат имеется. Не зря же эта канитель тянулась столько времени. — Иии? — протянула она, требуя продолжения. — Вика предъявила новые доказательства того, что я, увы, не могу воспитывать ребенка, — его голос так и сочился издевательством и болью. — Какие именно? — ее сердце пропустило удар. Еще один. — Изнасилование, — Игорь со всей дури надавил на газ. Алена замерла, забывая даже дышать. У девушки задрожали руки, которые она, чтобы не демонстрировать свою слабость, сжала в кулаки. Ее затопил страх. По-настоящему затопил, переворачивая все внутри, заставляя дрожать от ужаса. — Как? — осипшим от шока голосом спросила Лёна. — Как это? — Статья 131 Уголовного Кодекса. Тебе ее процитировать? — Игорь старался выглядеть спокойным и даже веселым, но руки, сжатые на руле, выражение лица — боль, ярость и вина, — говорили об обратном. — Не надо, — прохрипела девушка. — Не гони так, ради Бога. Игорь, наверное, и сам не заметил, как превысил скорость. Посмотрев на спидометр, он нажал на газ и стал ехать намного медленнее и спокойнее. Алена даже не знала, что сказать в этой ситуации. Как успокоить и его, и себя. А еще ее начало захлестывать чувство вины. Ведь тогда это же она первая нарушила все границы. Если бы Алена смогла потерпеть или еще что-нибудь, то, возможно, сейчас они не столкнулись бы с этой проблемой. — Игорь, — начала она, — Игорь...прости меня, пожалуйста. Я не... — Если ты скажешь, что не хотела, то я тебя прибью, — Игорь наконец-то перевел на нее взгляд, в котором девушка боялась увидеть осуждение. Или еще что похуже. — Ты здесь ни при чем. Это было по взаимному согласию. Я надеюсь, — он вопросительно посмотрел на нее. — Ты еще и сомневаешься, — возмущаться сил уже не осталось. — Просто я не думала, что так выйдет. Игорь, я не думала, что... — Ален, хватит, — немного устало произнес он. — Все равно уже ничего не исправишь. И, если честно, я не хочу ничего исправлять. Не с тобой. Теперь надо решать эту проблему. — Что ты будешь делать? — Алена была как никогда серьезна и собрана. — Для начала поговорю с Викой. Возможно, ее устроят деньги. — Вику не устроят деньги, и ты сам прекрасно это понимаешь. Ей нужна месть, причем нам обоим. Кстати, — девушка вспомнила кое о чем, — она знает, что я здесь? С тобой? — Понятия не имею, — пожал он плечами, выруливая к какому-то кафе, в котором Лёна ни разу не была. — Скорее всего, нет. Во всяком случае, я ей ничего не говорил. — А свидетели? Она же свечку не держала. Запись или еще что-то. — Свидетели есть, — Игорь говорил так, будто они обсуждали погоду. — Помнишь тех отморозков с дачи? И твоего этого...Славика. — А причем здесь они? — У Алены от удивления брови поползли вверх. — Я не понимаю. — Они свидетели. Они все...видели, — Игорь злобно ухмыльнулся. — Ни хрена они не видели. — Но у них же нет доказательств, — Лёна продолжала недоумевать. — Они возьмут числом. Там не только Славик, а почти вся компания... — Боже, — Алена не могла выдавить из себя ни слова. Она и в страшном сне не могла себе такое представить. В ужасе посмотрела на Игоря, который был на удивление спокойным. Алене хотелось прибить его за это спокойствие. — Ты понимаешь, чем это грозит?! Чем НАМ это грозит? — Алена вцепилась в свои волосы. — Твою мать! Да что ж это такое! Черт! — Ален успокойся и не драматизируй, — Игорь не поддался на ее провокации, хотя по его лицу было видно, что этот разговор ему совсем не нравится. — Все будет нормально. — Ты думаешь, о чем говоришь? Игорь, ты понимаешь, что я не переживу, если с тобой что-то случится?! — в ее голосе явственно сквозила истерика. — Ты не то что сына лишишься, Игорь, она же может... Игорь не дал ей дальше проваливаться в ее истерику. Протянул к ней руки, обхватил за талию и перетащил к себе на колени. Алена даже и не думала протестовать, наоборот, даже помогала ему. Устроилась у него на коленях и обхватила за шею, чувствуя, как бьется его сердце. Знакомый звук, внушающий надежду и защиту. Рядом с ним она никогда и ничего не боялась. Они не разговаривали. Сидели в темноте и просто молчали, слыша только дыхания друг друга. Девушка чувствовала нежные поцелуи Игоря у себя в волосах, когда мужчина зарывался в них лицом. Он одним своим видом успокаивал ее. Никто так не мог, кроме Игоря. Взглядом, улыбкой, легким касанием к волосам. — Мы справимся, правда? — Алене нужно было услышать заверение в том, что все будет хорошо. Они будут вместе. Всегда вместе, что бы ни случилось. — Правда ведь? — Правда, маленькая, — Игорь ласково обхватил ее лицо за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Я не отпущу тебя больше. Никогда. И не уйду. Что бы ни случилось. Это ад — жить без тебя. Я сделаю все, что угодно. Он нежно прикоснулся к ее губам, легким, словно крылья бабочки, поцелуем. Вкладывая в него всю любовь, верность и ласку, на которую был способен. Она старалась впитать в себя каждый оттенок, каждую частичку этого мгновения, тая от его прикосновений. Щемящая нежность, которая заставляла расцветать в душе огненный цветок. Становилось сразу тепло и хорошо, как дома, забывались все неприятности и невзгоды, заменяясь уверенностью в том, что все будет хорошо. Что они справятся. В его поцелуе не было никакого намека на страсть, нет, ни единого. Но этот поцелуй Лёна не забудет никогда. — Ты мой. Я не смогу жить без тебя, — на мгновение оторвавшись от его губ, Алена постаралась немного отодвинуться, совсем чуть-чуть, чтобы иметь возможность пристально посмотреть в глаза. Передать все, что хочет ему открыть, но что не может выразить словами. — Это ад — жить без тебя. Я умирала все это время, Игорь. У меня был выбор — чувствовать боль...или не чувствовать. А не чувствовать ее можно было, лишь лишившись всего. Игорь, не перебивая ее, внимательно слушал, не отводя взгляд. Хотел что-то сказать, объяснить, наверно, но она не дала. Прижала к его губам палец, давая понять, что ей нужно договорить. Нужно рассказать то, что творилось у нее на душе. То, как она, нет, не жила, — существовала без него. — Игорь...было больно. Когда я уехала, а мысленно находилась рядом с тобой, — Алена поудобнее устроилась у него на коленях, мысленно готовясь к долгому рассказу. — Я, ты знаешь, глупо, наверно, но когда в поезде сидела, все время смотрела в окно, надеясь на то, что ты придешь. Да, я знаю, что глупо все это было, — Алена с грустной улыбкой закивала, вспоминая давно похороненные на самом дне своей души события, — а я все равно ждала. И даже когда поезд отходить начал, все назад оглядывалась. — Ален, прости меня, — видно было, что Игорю тяжело все это слышать. Он считал себя виноватым в том, что она пережила. — Я никогда в своей жизни не думал, что тебе придется пережить все это. Всегда хотел для тебя лучшего. Никакой боли, никаких страданий, никакой нужды. Старательно пытался уберечь тебя от всего мира. А вышло так, что я навредил тебе больше, чем кто бы то ни было, — Игорь грустно усмехнулся краешком губ, задумчиво глядя в окно. — Иногда мне кажется, что это было к лучшему — все, что я пережила, — Лёна тоже посмотрела туда, куда уставился Игорь. — Я закалилась, стала сильнее, выносливее. Ты всегда старался держать меня в безопасности и, сам того не желая, делал меня уязвимой и доверчивой. А когда я уехала и...достаточно приглушила боль, — Алена глубоко вздохнула, собираясь с силами, — я училась заново жить, Игорь. Я начала понимать многие вещи и ту грязь, от которых ты всегда пытался меня отгородить. Люди не всегда хорошие, честные и желают только добра. Жизнь не всегда справедлива, чаще всего поворачиваясь к тебе спиной... Она видела малейшее изменение эмоций на его лице, словно от каждого слова он проваливался в яму вины и отчаянья. — Я скотина, — покаянно признался Игорь. — Но я никогда не думал, что мы будем...не рядом. Мы всю жизнь были рядом, я знал тебя совсем ребенком. Твой свет...он всегда притягивал людей. Они слетались к тебе, как мотыльки на огонь. Ты согревала каждого, не опаляя и не обрывая жизни. И меня тоже. Ты стала для меня как...солнце. Моим лучиком. А когда ты уехала... — он сглотнул и обхватил Лёну за талию, словно боясь того, что она исчезнет. Испарится. Уйдет от него, — что-то оборвалось внутри. Я потерял смысл жизни, а смыслом жизни была ты. Радовать тебя, — Игорь мягко улыбнулся и потянул ее на себя, легко касаясь ее губ своими, — заставлять смеяться, — он поцеловал ее в щеку, — дарить весь мир, — легко переместился к другой щеке и подарил еще один поцелуй. У Алены защемило сердце от такой нежности. — Я люблю тебя. Игорь замер. За столько лет она впервые произнесла эти слова. Раньше ни Игорь, ни Лёна такого не говорили, будто какая-то стена их останавливала. Даже когда начали спать вместе. Их любовь можно было увидеть в глазах, у каждого в глазах, и они видели. Но не произносили. Слова...материальны. В машине повисла тишина. Давящая на нервы тишина, из-за которой Алена боялась поднять глаза, не отрывая взгляд от шеи Игоря, там где начинался свитер. Не сдержалась, выболтала то, что и так не было тайной. Но все равно. Игорь, аккуратно, двумя руками обхватил ее лицо и заставил поглядеть ему в глаза. Не давая отвернуться. Лёна не понимала, что нового он хотел там найти. Или увидеть. Но он всматривался в них, в нее всю, как будто стараясь запечатлеть ее образ в памяти. Навечно. Как перед долгой разлукой. Холодная рука страха сжала ее сердце. Страха намного более сильного, чем страх перед предстоящим судебным разбирательством. — И я тебя люблю, — произнес Игорь тогда, когда Лёна почти и не ждала ответа. Алена резко вскинулась, впиваясь в него взглядом. Недоверие, шок, радость... — Ты сомневалась? — в голосе легкая насмешка, смешанная с любовью. — Ты же знала это. Она неопределенно пожала плечами. — Одно дело знать... — Ты всегда была умной девочкой, — Игорь приблизил ее лицо к себе, заставляя Лёну упереться двумя руками в сиденье, как раз рядом с его головой. — Ты должна была догадаться. Я люблю тебя. — И я тебя, — Алена первой его поцеловала, не дожидаясь, пока это сделает Игорь. — Всегда любила, — она перемешивала сказанные слова с короткими поцелуями. — А в детстве, помнишь, как получалось? — О даа, — Игорь негромко засмеялся, — я помню, как, приходя среди ночи, все время натыкался на тебя в темноте. Ждала он, понимаешь. Алена лукаво посмотрела ему в глаза. Игорь улыбался. Она очень любила его улыбку. Он редко это делал, но когда все-таки делал...Улыбался не только губами, но и глазами. Немного озорно, немного нежно. Игорь был идеален. Для нее. И она сделает все что угодно, но никогда больше не будет жить без него. — Мы ведь справимся, правда? — в этот раз в ее вопросе была уверенность и надежда. Никакого страха. — Мы вместе, я рядом. У нас все получится. Не может быть по-другому. И я люблю тебя. У нас точно все получится. — Ты веришь в это? — Да, — она кивнула. — И на сей раз меня уже не посадишь в теплицу. Я буду рядом. Ты слышишь? Я буду все это время рядом и не позволю тебе одному пройти через это. Игорь попытался возразить, сделать грозное лицо, словно давая понять, что не приемлет никаких компромиссов. Вот только на Алену такой взгляд не действовал. Игорю пришлось с тяжелым вздохом сдаться. — Уже села на шею, — притворно вздохнул он, прижимая ее голову к своей груди. — И ножки свесила, — ее слова прозвучали глухо, из-за свитера Игоря, в который Лёна уткнулась. — Ты невозможна. — Да. И именно поэтому ты меня любишь. У Вики нет шансов. — Определенно, — Алена почувствовала, как грудь Игоря затряслась от сдерживаемого смеха. — Ты страшна в гневе. — Твоя школа. — Я польщен. — Не стоит. Я просто позволяла тебе меня учить. — Ах ты... Алена счастливо засмеялась, стараясь отогнать грустные и страшные мысли. А Игорь, не теряя времени даром, принялся ее щекотать. Знал ведь, как она боится щекотки. Алена попыталась закричать, но не могла, из-за раздирающего ее смеха. Даже вздохнуть не могла, только извиваться, стараясь избежать его рук. Но ни на что не променяла бы эти мгновения чистого, почти незамутненного счастья.

Глава 28. Алена приехала домой поздно ночью , когда на улице было совсем темно, а Игорь давно уехал из города. Из-за написанного в прокуратуру заявления Вики ему срочно нужно было приехать в Екатеринбург, и Алена не стала его задерживать. Она старалась не расстраивать Игоря, всю дорогу улыбаясь и пытаясь его рассмешить. Ни к чему ему забивать голову своими страхами и проблемами, которые, казались, нарастающим снежным комом летели на них. Стоило встретиться, как они обрушились на их головы. Алена заставила Игоря заехать в магазин и купить себе еды в дорогу, убеждая его, что ехать долго, он проголодается и вообще, ему надо поправиться. Игорь выглядел...уставшим и утомленным. Осунувшимся. И Алена понимала, как ему тяжело, наверное, тяжелее всех в этой истории. Этот день они старались посвятить друг другу. Улыбались, а Алена ни на минуту не уходила от него, даже в магазине. Все время обнимала за талию, а когда подходила к стеллажам, чтобы выбрать что-нибудь, Игорь становился у нее за спиной, так что она постоянно чувствовала тепло его тела. В магазине на них пару раз оборачивались. Нет, не то чтобы они так привлекали к себе внимание, скорее, люди чувствовали то, как Игорь и Лёна любят друг друга. Алена на мгновение поймала взгляд двух молодых девушек, в котором сквозила зависть, не черная, а какая-то с оттенком грусти, неверие и надежда. "Знали бы вы, сколько пришлось вынести — не завидовали!" — мысленно произнесла Алена этим девушкам. Хотя Алена не имела ничего против такого внимания. Лишь бы все закончилось хорошо, а там что будет. Алена сама выбирала все для Игоря, чувствуя себя такой значимой и нужной. Знала, что именно выбрать из обилия продуктов, что лучше, а что хуже. Игорь с улыбкой наблюдал за ней, даже не пытаясь спорить, предоставляя полную свободу. Алена с серьезным выражением лица читала состав и срок годности, чтобы при поездке никакие продукты не испортились. Да и потом, когда Игорь приедет в город, вряд ли кто-то станет заботиться о нем. С Викой он не жил, сразу переехал от нее в свою одинокую однокомнатную квартиру. И зная, что Игорь будет там один, без какого-либо тепла и заботы...Алене хотелось прибить Вику. Медленно и садистски. — Игорь, только съешь все побыстрее, ладно? — Алена до последнего держалась за него, не хотела отпускать. — А то все испортится. Тут у тебя два пакета: в одном скоропортящиеся продукты, а в другом то, что ты будешь есть, когда приедешь в Екатеринбург. Игорь покачал головой, с улыбкой глядя на девушку. Такая...нежная. Для него. — Ален, — он взял ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. — Все будет нормально. Я же обещал. Ты мне не веришь? — Верю, — Лёна мысленно старалась успокоиться и взять себя в руки. Она не станет ему показывать своего отчаянья и страха. Не тогда, когда ему нужно ехать туда. Ему и так придется несладко, а она своими страхами только хуже сделает. Поэтому Лёна только вымученно улыбнулась ему, стараясь сделать так, чтобы улыбка была правдоподобной. — Лён, не волнуйся. Хочешь, я тебе буду звонить? — Игорь нежно поцеловал ее и прижал к себе. — Хочу! — немного по-детски надув губы, закивала девушка. — Я же буду волноваться. И как доедешь — позвони, ладно? Ладно? — Ладно? — он слабо улыбнулся. Отстранился от Алены и поднял сумки. Они стояли на перроне, поезд уже давно подошел, и проводники зычным голосом просили заходить в вагоны. А Алена все не могла его отпустить, чувствуя, как начинает дрожать от накатившего страха и потери. Она подняла на него глаза и долго смотрела. Запоминая каждую деталь, каждую частичку. — Я люблю тебя, — прошептала она ему и поцеловала. Сначала нежно, нерешительно, будто боялась, что он оттолкнет ее. Но Игорь и не думал этого делать, наоборот, свободной от сумок рукой обхватил ее за талию и прижал ближе к себе. Алена вцепилась в его плечи, с каждой секундой углубляя поцелуй. Делая его более яростным, страстным, так, что болели губы. Зарылась пальцами ему в волосы, притягивая его к себе еще ближе. Открыв глаза, смотря прямо на него, втянула нижнюю губу к себе в рот и пососала. Исследовала язычком и слегка куснула. Игорь напрягся. У обоих дыхание стало очень тяжелым, а оторваться друг от друга...еще немного и они не смогли бы сделать и этого. Игорь отстранился первый, прижавшись к ее лбу своим и пытаясь отдышаться. Алена тоже пыталась. Отпустить его, уверяя себя в том, что это быстро закончится и Игорь все уладит. Но ее продолжало мучить плохое предчувствие. — Я скоро приеду. Уже насовсем. С Костей. Ты будешь ждать? Алена не поняла, кого из них двоих он убеждал — себя или ее. Но если ее, то его попытка с треском провалилась. — Конечно буду, Игорь, — она в последний раз поцеловала его, словно закрепляла клятву. — А теперь езжай. Чем быстрее ты уедешь, тем быстрее приедешь. — И то верно, — Игорь поудобнее взял сумки и пошел к своему вагону. Он обернулся. Раз пять. Алена улыбнулась. Такой...ее. Лучше просто не могло быть. Девушка совсем не обращала внимания на снующих повсюду людей с огромными сумками и других провожающих. Взглядом искала в окнах вагона лицо Игоря, чувствуя, как сердце замирает от малейшего движения там. Да. Вот он, сел специально у окна, которое было как раз напротив нее. Поезд начал постепенно трогаться, стуча колесами и гудя. Алена постаралась улыбнуться и помахала ему рукой. В животе было неприятное ощущение, будто вынимали что-то, причем без наркоза. Резко накатила слабость и тошнота, но Лёна только посильнее сжала зубы. Не будет она показывать Игорю, как ей плохо. В конце концов, он делает все это, в какой-то степени из-за нее. Лёна все еще видела ее, поезд только начал трогаться. — Люблю, — беззвучно прошептала она, глядя ему прямо в глаза. — Я тебя тоже, — так же ответил он. — Скоро буду. Алена кивнула, сделав вид, что поверила. И повернулась к поезду спиной, позволяя так долго сдерживаемым слезам политься из глаз. Чувствовала ведь, что плохая эта поездка. И с Викой что-то не так, не зря она все это устроила. И то, что Лёна Игоря одного отпустила, только сильнее давило на девушку. Нельзя, нельзя было позволять ему уезжать. Надо было не слушать его и ехать вместе. Не надо было поддаваться на уговоры, что, мол, все будет в порядке, он быстро все уладит и приедет в Питер. Но поезд ушел. В прямом смысле. Алена не помнила, как дошла до такси, которое ей заказал Игорь. Девушку трясло от страха, и она никак не могла успокоиться. Надо взять себя в руки. Она повторила себе эту фразу раз двадцать. — Девушка, куда поедем? — таксисту надоело ждать от нее ответа. — Он вам много заплатил? — хрипло спросила Алена, пытаясь убрать из голоса слезы и не особо надеясь на честный ответ. Мужчина пристально посмотрел на нее, подмечая и заплаканные глаза, и мокрые щеки, и сцепленные на коленях в замок руки. Коля не хотел расстраивать девушку, больно потерянной и грустной она казалась. И денег лишних брать не хотел, мужчина ее и так много заплатил. Мог, конечно, соврать и сэкономить себе время или, наоборот, заработать еще больше, но язык не поворачивался врать. — Много. Часа за три с половиной, — девушка немного удивленно на него посмотрела. — Просто покататься? — Ага, — она кивнула и немного детским жестом потерла глаза, вытирая слезы. — Где-нибудь.

— Алена, ты где была? — Наташа обеспокоенно смотрела на едва ввалившуюся в квартиру Лёну. — Что с тобой? — Наташ, все нормально, — попыталась Лёна ее успокоить и вымученно улыбнулась. — Я просто устала. — А где Игорь? Ты с ним была? — подозрительно спросила Ната. — Что случилось? — Ничего, — Алена с трудом стянула сапоги и устало прислонилась спиной к стене. Сил не было. Даже до дивана дойти сил не было. Таксист ее катал даже больше, чем нужно. А денег не взял, хотя Алена и пыталась ему заплатить. Он решительно оттолкнул ее руку, мягко улыбаясь и показывая на дверь. Спорить она и не пыталась — А Игорь где? — еще раз, уже нетерпеливо повторила вопрос Ната. — Уехал в Екатеринбург. — Что случилось? — теперь в голосе подруги слышалось сильное беспокойство и даже страх. Но Алене было не до этого. Свой страх выматывал сильнее. Так сильно, что не оставалось сил и на волнение, и на ужас. Даже сил не было подругу успокоить. Поэтому лишь оперлась рукой о стену и медленно выпрямилась. — Ничего необычного. Как всегда, — ей самой свой голос казался пустым и мертвым. — Вика еще одно заявления накатала. Да что тут странного. Вот он и поехал. Уладит все и приедет. Да, уладит и приедет. Не до расспросов ей сейчас было. Все произнесенные слова причиняли боль, отдаваясь пульсацией в голове. Алена медленно поплелась в комнату. — Наташ, извини, но я спать, — Лёна потерла лицо. — Давай, если хочешь, завтра поговорим, ладно? Наташа продолжала пристально и озабоченно смотреть на нее из-под нахмуренных бровей. — Ладно, Лён, — пожала она плечами. — Иди. Но если что, я тут, на кухне. Она молча кивнула и зашла в комнату. Проснулась утром Алена другим человеком. Сосредоточенным, спокойным и холодным. С отъездом Игоря девушка как будто достала ледяной ключ, аккуратно закрыла свое сердце, а ключ аккуратно спрятала в шкатулку ожидания. Алена полностью погрузилась в дела и предновогодние хлопоты, стараясь ни секунды не проводить в одиночестве или без дела. Если Лёна не ездила по магазинам в поисках подарков знакомым, коллегам и друзьям, то моталась по различным банкам, конференциям и выставкам. Если она не занималась работой, то находила что-то еще. Моталась по городу, читала непонятно что, делала генеральную уборку (семь раз за последние две недели), ездила выбирать елку. Это, наверно, было одним из самых светлых и добрых воспоминаний за прошедшие две недели. Наташи дома не было, уехала в какой-то банк по поводу оформления кредита, и Лёна с самого утра осталась одна. На девушку сразу обрушились беспокойство и нервозность. Черт! Когда рядом был хоть кто-то, Алена могла загнать эти мысли как можно глубже, а наедине с собой...это было адским трудом. Причем вначале, как только уехал, Игорь звонил несколько раз на дню. Утром, в обед, когда у Лёны был перерыв на работе, и поздно вечером. Алене особенно нравились звонки ночью, когда Игорь что-то рассказывал, рассказывал, а она засыпала. В первый раз, когда так случилось, Лёна безумно смутилась и утром начала извиняться. — Лён, смеешься? — Игорь очень спокойно, даже как-то весело отреагировал на озабоченное и смущенное оправдание девушки. — Я бы многое отдал, чтобы в тот момент быть рядом. Хотя бы так. И Алена начала потихоньку успокаиваться. Подумаешь, уехал. Главное, что они постоянно вместе, пусть даже и на расстоянии, да и голос у Игоря был спокойный и ненапряженный. Лёна полагала, что если случится что-то серьезное, то она обязательно поймет это. Только забыла о том, что когда Игорю нужно было, он становился очень скрытным. После недели его отъезда, дела, как сказал Игорь, пошли в гору. То есть: Игорь разбирался со всеми формальностями в Екатеринбурге, заканчивал разбирательство с Викой и подготавливал все окончательные бумаги к разводу. Как Игорь говорил, все идет как надо. Но только на следующий день после этих слов он не перезвонил. Алена думала, что, наверно, у него дела, что весь судебный процесс отнимает много времени. И приказывала себе не паниковать, удерживать на лице маску и улыбаться, не обращая внимания на плохое предчувствие. Еще через один день он также не позвонил. Алена как-то сдержалась и не помчалась в Екатеринбург, возможно из-за того, что Игорь очень просил ее не приезжать. Ну и из-за того, что чувствовала себя виноватой. Дико виноватой. И эта вина щипала глаза и разъедала душу. Когда Игорь был рядом, он одним своим присутствием убеждал Лёну, что все, что случилось, — правильно. Что все так и должно было быть. И Алена верила. А сейчас, когда любимый находился за тысячи километров от нее, сожаление, горечь и страх съедали ее заживо, разрывая на куски. Иногда Лёна впадала в дикую ярость, еле сдерживаясь, чтобы не поехать в Екатеринбург и не оттаскать Вику, не мать, за волосы. Причинить ей боль, дикую боль, намного сильнее, чем причиняла она им. Вот только Лёна не была уверена, что такая боль существует. Ей хотелось расквасить Вике нос, избить до полусмерти, сделать...хоть что-то. Но Игорь просил "не приезжать". И тогда на место ярости приходила апатия и меланхолия. Опустошенность, посещавшая девушку по ночам. Когда больно было даже лежать, а слезы настолько...разрывали, что Лёна сворачивалась в комок и утыкалась лицом в подушку, чтобы не разбудить Нату. Иногда у Алены не хватало сдержать и приглушить рыдания, поэтому она уходила. В ванную, где включала воду и старалась прийти в себя и выплакаться. А потом просто сидела в тишине, прижимая колени к груди и не замечая, как шея, лицо и верх майки становятся мокрыми от беззвучных слез. Девушка все время плохо спала, почти ничего не ела, даже как-то ночью кофе выпила. Но держалась. И даже Наташе, которая тоже с каждым днем становилась все более...нервной и возбужденной, ни слова не сказала, решив не нагружать подругу своими проблемами. — Ален, что случилось? — не выдержав, Наташа попыталась серьезно поговорить с Лёной. — Игорь же сказал, что все идет по плану. Что у него все под контролем и он скоро приедет, — Ната схватила подругу за плечи и слегка встряхнула, заставляя посмотреть в глаза. — Ты посмотри на себя! На кого ты похожа! Игорь меня убьет, когда приедет! — попыталась пошутить девушка. — Алеен... — Наташ, все в порядке, — Алена слабо улыбнулась, стараясь не показывать своего состояния. — Я просто нервничаю. — Да Лён, мать твою, что ты нервничаешь? — взбесилась подруга. — Ходишь и умираешь. Он тебе и так каждый день по сто пять раз звонит. Все рассказывает. Чего ты заводишься? Алена вздрогнула и напряглась. Она ведь до сих пор Нате всего не рассказала. Та наверняка бы разнервничалась и начала скандалить, потом судорожно собирать вещи, а потом со скоростью света лететь в Екатеринбург. Чтобы прибить Игоря. — Звонит ведь, да? — Наташа немного нагнулась, чтобы подозрительно посмотреть Алене в глаза. — Да? Так? — Да-да, — Лёна мягко высвободилась из рук Наты и быстро отвернулась, чтобы подруга не заметила задрожавших губ и заблестевших глаз. — Конечно звонит. Он же обещал. По спине поползли мурашки от пристального и испытующего взгляда подруги. И этот взгляд совершенно не давал сосредоточиться и взять чувства под контроль. Лёне пришлось раз пять глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы избавиться от слез в своем голосе и отчаянья в своих глазах. — Ладно, — протянула Ната. — Сделаю вид, что поверила. Но если еще раз увижу тебя такой, то учти — я не слезу, пока ты все не расскажешь. После того разговора Лёна как раз и не выдержала. Домчалась домой минут за двадцать, мчась по городу с самой большой скоростью, которую могла позволить себе и не врезаться ни в кого. Резко припарковалась и почти бегом рванулась к входной двери. Та, слава Богу, была даже открыта, поэтому Лёна взлетела по порожкам и через минуту была дома, судорожно срывая с себя сапоги. Один снялся без проблем, а вот со вторым была проблема. Как назло. Ты себе спешишь, а он себе, черт. Наконец, Лёна справилась с молнией и прошла в зал. Взяла со столика телефон и начала набирать номер Игоря. Уже заранее зная, что ответа не дождется. И с садистским страхом и потребностью набирала его номер снова и снова. Даже гудков не было. Ничего. Тишина. Лёна закусила дрожащую от ужаса губу. Первые мгновения она совершенно не представляла что дела, куда бежать, к кому идти. Не знала даже, у кого узнать о том, что вообще происходит в Екатеринбурге. Единственный, кто мог знать об это и кому Алена могла позвонить, — это Артем. Еще б его номер узнать... — Алло, Михаил Иванович, здравствуйте, — через минуту Лёна начала разговаривать со своим начальником, совершенно не обращая внимания на его милый и крайне занимательный, судя по доносящимся из телефона звукам, досуг. — Мне нужна ваша помощь. — Алена, — голос шефа звучал приглушенно, раздраженно и зло. — Я занят! — Михаил Иванович, — Алена глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться и не выплеснуть все свое отчаянье на шефа, который не мог оторваться на секунду от очередной блондинистой перекиси. — Мне очень надо! Это очень важно! И почти не займет времени... — Алена, я занят, — голос Михаила прозвучал более отчетливо и менее приветливо. — Я что, неясно выразился?! На заднем фоне Лёна услышала приторный женский смех, настолько грязный и наигранный, что от него девушку буквально затошнило. И эта сучка, которая была с Мишей, что-то пробормотала по поводу нее, чтобы "эта дура катилась куда подальше со своими идиотскими делами". И после этих слов Лёну, до того старавшуюся сдерживаться и говорить спокойно и рассудительно, прорвало. — Нет, неясно! — проорала в трубку. — Ничего с вами не случиться, если вы на секунду оторвете свои яйца от этой идиотки! Если я звоню, значит мне надо! Ясно вам?! Перед глазами начали плавать черные круги, и резко закружилась голова от громкого крика. Все от недоедания и плохого сна. Да и какой тут сон, к чертовой матери? В трубке послышался шорох ткани, приглушенные цветистые ругательства и недовольный женский ропот. — Алена, ты на работе? — теперь голос Михаила звучал обеспокоенно и взволнованно. — Что с тобой случилось? Ты в порядке? Что-то не так? Алена прикусила изнутри щеку, стараясь из последних сил сдержать надвигающуюся истерику. Михаил, в конце концов, ни при чем. — Нет, я не на работе, — Лёна очень четко выговаривала каждое слово. — Все нормально. Мне нужен номер Артема Христенко. — Зачем? — Не важно. — Не ваше дело. — Мне он просто нужен. Это...личное. В трубке воцарилась тишина, изредка нарушаемая неразборчивыми ругательствами женщины. — Ладно, пиши, — сдался Миша. — Когда приедешь? Алена почти не удивилась тому, что шеф обо всем догадался. В конце концов, этот человек четыре года заботился, по-своему, конечно, но заботился о них с Натой. Он помог им встать на ноги, помог стать самодостаточными. В какой-то степени он заменил им отца, ну или дядю, на худой конец. И неудивительно, что за столько лет он очень хорошо их изучил. Это неизбежно, если тебе небезразличен человек. — Не знаю, — глухо и устало отозвалась Лёна, прислоняясь к журнальному столику. — Я ничего не знаю, Михаил Иванович. Шеф тяжело вздохнул и сказал Лёне номер Христенко. — Лён, ты уверена в том, что собираешься делать? — Мишу на мгновение стало плохо слышно, только какое-то шуршание в трубке. — Это, конечно, не мое дело, но я волнуюсь. — Откуда вы знаете? — глупый вопрос, но Лёне не хотелось отвечать Михаилу. — Я не дурак, Ален. И не слепой, поэтому все вижу. И если я молчу, это не значит, что я не понимаю. Я выжидаю, — в голосе никакого самодовольства, лишь констатация факта. — Так что...ты уверена в том, что собираешься сделать? — Я уверена в том, что никогда не прощу себе, если сейчас туда не поеду, — и это была правда. — Поэтому...простите, Михаил Иванович, но я пойду. — Да-да, конечно. Но...ты мне позвони, когда...все точно решиться, ладно? И, да, — последовала секундная пауза. — С наступающим. — И вас. После этого Лёна нажала на отбой и стала набирать Артема, правда, после разговора с Михаилом, стало немного легче. — Да, — в голосе раздался холодный и деловой голос Артема. — Артем, — нерешительно начала девушка, — это Алена. — Да, Ален, — его голос потеплел до состояния вежливого. — Что-то случилось? — Д-да, — Лёна позволила себе показать страх и безысходность. — Да, случилось. Артем молчал где-то минуту. — Так, я буду у вас дома через... — последовала пауза, как будто он смотрел на часы, — через минут двадцать. А ты не теряешь времени даром и начинаешь собирать вещи. Через час у тебя самолет. Алена от удивления приоткрыла рот, даже не зная, как отреагировать на...это. Нет, безусловно, она хотела попросить Артема помочь, узнать у него что-то, даже уговорить его поехать с ней, но чтоб вот так... — Эээ... — нерешительно протянула Лёна. — Какой самолет? — выдала она первое, что пришло в голову. — Обыкновенный. С крыльями, — пояснил ей Артем как маленькому ребенку. — А когда ты... — Так, Ален, — голос мужчины выдавал нетерпение. — Или ты сейчас идешь одеваться, а потом едешь в Екатеринбург, или остаешься ныть дома. Выбирай. — Жду, — коротко бросила Лёна. — Разродилась наконец-то, — пробормотал в трубку Христенко и чуть громче добавил: — Сейчас буду.

Глава 29. Он отключился первым, заставляя Алену с недоумение глядеть на телефон. Что это было? Ладно, решила Лёна, она подумает об этом позже, в самолете. Или в Екатеринбурге. В общем, когда будет время. А сейчас есть дела поважнее. Лёна не очень хорошо знала Артема как человека, но то, что он как бизнесмен, деловой, расчетливый и холодный, поняла сразу. И если он сказал, что приедет через двадцать минут и ждать ее не будет, то, значит, так и будет. Лёна, как любая девушка в ее ситуации, пусть даже и самая отчаявшаяся, растерялась. Она совершенно не знала с чего начать. "Документы, главное, документы!" — напомнила себе девушка. Подошла к комоду, присела на корточки и выдвинула самый нижний ящик. Там было две папки, синяя и красная, — одна Лёнина, другая, соответственно, Наташина. И отдельный файл с документами о прописке и квартире. Алена взяла и файл, и папку. Неизвестно, что потребуется в прокуратуре или суде. Может быть, им надо будет знать, где Алена проживала, училась, работала. Да мало ли...придраться можно к любой бумажке. Вернее, к ее отсутствию. Из маленькой кладовки девушка выкатила небольшой и компактный черный чемодан на колесиках. Наташин. Алена мысленно пообещала себе после всего поблагодарить подругу, которая всегда неохотно давала свои вещи. Но Лёна не в счет. Что еще нужно в поездке? Девушка быстро перевела взгляд на часы, стоящие на полке. Уже прошло пять минут. Осталось пятнадцать! Черт! Алена выругалась и побежала в ванную, перепрыгивая через стоящий на проходе чемодан. Бегло осмотрела каждую полочку цепким взглядом, пытаясь из всего пестрого разнообразия выбрать действительно нужное. Схватила зубную щетку, косметический набор, фен и еще пару вещей, необходимых каждой девушке. Со скоростью света опять метнулась назад в комнату и вывалила все в чемодан. Рывком открыла дверцы шкафа и начала вытаскивать какую-то одежду. Какую — она не разбирая, вытаскивала вещи. Затем подошла к комоду и выдвинула ящик с нижним бельем. Сверху лежала какая-то коробка, которую Лёна с утра здесь не видела. Небольшая, обернутая подарочной упаковкой и повязанная сверху ярко-красным бантом. А за ленту был засунут маленький лист мелованной бумаги. "Подарок на Новый Год. Мне кажется, что этот Новый Год мы проведем отдельно друг от друга — первый раз за много-много лет. Но это неважно. Внутри подарок от меня. Вам с Игорем. Только пообещай мне, что откроешь его 31 декабря — не раньше. А то я тебя знаю. С наступающим, Лён. Я верю, что у вас все будет хорошо. Н." Алена растроганно заулыбалась, но тут же одернула себя. Нет времени. Подумает об этом позже. А пока... Подарок, вслед за остальными вещами приземлился в чемодан. Когда Лёна закончила собирать чемодан и смогла его, не без усилий, закрыть, до приезда Артема оставалось две минуты. Да ей медаль за скорость можно выдавать! Оставалось только написать записку Нате и обуться. И только в эту минуту Лёна поняла, что про обувь совсем забыла! Вот ведь. Еще одно ругательство сорвалось с ее губ. Ладно, фиг с обувью. Главное, успеть написать Нате записку. Алена выставила собранный чемодан в коридор и пошла на кухню за блокнотом и ручкой. Кратко написала подруге о том, что уезжает в Екатеринбург и не знает, когда вернется. Пообещала, что когда приедет — обязательно позвонит. Поблагодарила за подарок, извинилась за поспешный отъезд и поздравила с Наступающим Новым Годом. В ту же секунду, как Алена вывела последнюю букву, раздался звонок в дверь. Девушка даже не стала смотреть на часы, чтобы удостовериться, что Артем приехал вовремя. С учетом своего времени, конечно. Лёна поспешно пошла открывать. — Я же сказал, чтобы ты была одета через двадцать минут, — грубо ввалившись в квартиру, рыкнул Артем. — А ты? — Артем, не кричи, — Лёна стала натягивать сапоги и взглядом указала мужчине на чемодан. — Лучше помоги мне с вещами. — Вечно вы копаетесь, — продолжал он ворчать, не забывая при этом пройти и взять вещи. — Документы хоть взяла? — Взяла, — девушка потянулась к вешалке и взяла пальто. — Я не дура! — Пошли уже! — вздохнул Артем. — Время не резиновое. Они вышли, и Алена начала возиться с замком. Пока закрывала дверь, вполоборота повернулась к мужчине и напряженно задала давно мучающий ее вопрос: — Ты мне расскажешь все по дороге? — Расскажу, только давай скорее, а? Прости, но весь день тратить на тебя я не собираюсь. Кстати, — он вспомнил кое-что, — ты Наташу хоть предупредила, что уезжаешь? А то она волноваться будет...наверное. Алена с удивлением уставилась на Артема. Точнее, на его спину, так как ждать ее и задерживаться здесь он, похоже, был действительно не намерен. С чего такая забота о Наташе? На Артема это было не похоже. Хотя, они с Натой оба выглядели... как-то странно. Ладно, сейчас не будем думать об этом! Наташа уже взрослая девочка, а Артем давно не маленький мальчик. Что действительно очень пугало. Но Лёна надеялась на то, что у обоих все будет хорошо и до смертоубийства не дойдет. — Алена, ты долго там будешь стоять? — в его голосе явственно проступали раздражение и нетерпение. — Ты меня не поняла? Я не собираюсь весь день здесь торчать. Хотя...может быть, Наташа прибьет его первой. — Иду, — Алена побежала по порожкам, догоняя Христенко. — И орать на меня совсем необязательно. Имей это в виду! Ноль эмоций. Он даже не повернулся, с целеустремленностью танка продолжая двигаться к выходу. В обычной ситуации Лёна вряд ли стерпела бы такое отношение, но сегодня выбора не было. А еще она должна Христенко. Плохая перспектива — быть ему обязанной. Алена не сомневалась, что Артем никогда долгов не забывает и, тем более, не прощает. — Залезай, — буркнул Артем, отключая сигнализацию и открывая заднюю дверь. Он с такой легкостью закинул, стоит отметить, увесистый чемодан на заднее сиденье. Пока Артем возился с чемоданом, укладывая тот поудобнее, чтобы не валился на пол, и обходил машину с другой стороны, Лёна быстро осмотрелась. Игорь ездил примерно на такой же машине, только немного...скромнее. У Артема все было слишком и чересчур, даже тачка. Хотя довольно хорошая...танк, одним словом. — У Наташки научилась? — поинтересовался Артем, пристегиваясь и заводя мотор. — А? — непонимающе переспросила Лёна. — У вас обеих взгляд как рентген, когда вы машины осматриваете. Особенно мою. Вы что, психологический портрет составляете? — Вроде того, — растерянно произнесла Лёна, думая совершенно об ином. Мысли сейчас были далеко...с любимым человеком. Когда машина отъехала от ее дома, уверенно набирая скорость, Алена, собравшись с духом, готовясь к самому худшему, повернулась к Артему и посмотрела на его профиль: — Расскажи мне, что там происходит. Мне надо знать... — девушка замолчала в нерешительности, подбирая слова, — чтобы быть готовой. Артем выглядел все также невозмутимо, как и секунду назад, словно Алена и не спрашивала ни о чем. Сосредоточенно смотрел исключительно на дорогу и даже руку протянул и включил радио, правда, негромко. Алена закусила губу, чтобы не дать сорваться гневным словам со своего языка. Такое безразличное спокойствие убивало. — Ты знаешь, в чем его обвиняют? — внезапно произнес Артем, объезжая какую-то машину. — Ммм...растление малолетних, вроде, — Алена напряглась, мысленно доставая из сундука памяти те неприятные воспоминания. — Ты хорошо знаешь Уголовный Кодекс? — поинтересовался мужчина. — Нет, — она замотала головой и обхватила себя за плечи, как будто ей было холодно. — Миша нас заставил изучить только то, что могло понадобиться в работе, а Уголовное право в этот список не входило. Артем задумчиво кивнул, и было такое ощущение, что в данную секунду он принимает какое-то важное решение. Алену начало медленно трясти от озноба. — Его обвиняют в изнасиловании. В заявлении, написанном твоей матерью, сказано, что на протяжении нескольких лет ты имела половую связь с ее гражданским мужем, с которым на тот момент она прожила десять лет гражданском браке. Расширившимися от ужаса глазами Лёна смотрела на невозмутимого мужчину, сидящего рядом с ней. Хладнокровный, рассудительный, непробиваемый. А ее уже трясло от всего того, что она узнала. Было чувство, что на нее свалилось что-то настолько тяжелое, что вынести это она будет не в состоянии. Черт, во что превратилась ее...Вика за эти годы? Как можно так жить?! Алена подозревала, что в ее глазах плескался ужас, и чувствовала, как по всему телу распространяется холод страха, замораживая кровь внутри нее. От пальцев ног и пальцев рук, с каждым мгновением приближаясь все ближе к сердцу. Она даже почувствовала, как отлила от лица кровь, а к горлу подступила горечь. — Мать твою, — выругался Артем, глядя на помертвевшую и побелевшую от шока девушку. — Ален, отомри! — когда она не ответила и даже, казалась, не восприняла его слова, он, продолжая одной рукой вести машину, другой прикоснулся к ее плечу и слегка встряхнул, на этот раз с толикой внимания глядя на девушку. — Ильина, чтоб тебя! Мне что, врача вызывать?! Успокойся иначе ты никуда не поедешь! — привел он последний аргумент. — Я в порядке, Артем, — медленно произнесла Лёна, как будто ей требовалось неимоверное усилие, чтобы исторгнуть из себя любой звук. — Не надо ничего. — Ты как собралась лететь такая? — казалось, еще немного и он остановится, выкинет билет, отвезет ее домой и запрет замков на десять. — Черт, что ж вы бабы впечатлительные такие! — Рассказывай. Быстро, — Алена резко прервала его бухтение и недовольство, а когда Артем попытался возразить, строго и серьезно на него посмотрела, давая понять, что не отступиться. — Как Вика смогла подать заявление? Это же неправда! Все! С первого до последнего слова! — Правда-неправда, но смогла, — Артем слегка пожал плечами. — Все дело в том, что, первое — есть свидетели, подтверждающие ее слова, а второе — тебя нет, чтобы это все опровергнуть. — Стой, стой, стой, — девушка жестом попросила Христенко остановиться. — Почему не позвали меня? Там же должно быть что-то: вызов, требование, повестка...черт, я не знаю, но это же меня тоже касается. Без меня они ничего не смогут сделать. Так ведь? — Алена вопросительно уставилась на Артема, который после ее последних слов еще сильнее нахмурился. — Так? — Да, но...его обвиняют не только в этом. — Что еще? — устало вздохнула Лёна. — Вика написала в заявлении о том, что у Игоря с тобой несколько лет были половые отношения без твоего согласия, — от испытующего взгляда Христенко Алена покраснела, но сразу взяла себя в руки и кивнула. — Встает логичный вопрос: а что все это время делала Вика? Логично? — Логично, — кивнула девушка, не совсем понимая, к чему он клонит. — И? — И еще твоя мать... — Вика, — резко перебила Алена. Артем недоуменно нахмурился: — Что, прости? — Вика, а не мать. Она перестала быть моей матерью очень-очень давно. Алена не оправдывала себя перед Артемом, нет. Но это "мать" резало уши. Девушка физически не могла пересилить себя. Тогда, в 2006, в ней что-то сломалось, умерло. Это как...проверяют грузоподъемность чего-то. Накладывают сверху тяжелые предметы, еще и еще, с точностью ювелира вымеряя грамм за граммом. Так было и у нее, только Вика играла с ее душой, на протяжении многих лет выясняя, сколько сможет она унести. И когда душа уже стонала и плакала от боли, ясно давая понять, что это предел всему, предел ее возможностям...Тот, кто захотел бы просто закалить — остановился бы, тот, кто хотел уничтожить — сделал последний шаг. Но только Алена все равно встала. Несмотря ни на что. Только матери у нее больше нет. — Ладно, не важно, — Артем отвлек Лёну от невеселых мыслей. — В общем, в ее заявлении так же написано, что Игорь угрожал ей физической расправой, иногда...совершая половой акт с ней...против воли. И до развода с ним она боялась рассказывать об этом. Боялась за собственную жизнь и жизнь своего ребенка. — Ну это же бред, Артем! — всплеснула руками Лёна, каждой клеточкой тела источая ненависть и ярость. — Я убью ее! Христенко снисходительно усмехнулся: — Ну да, ну да, охотно верю. Но! — он резко повернул руль, объезжая пробку. — Тебе надо сделать все грамотно. Во-первых, как ты сказала, все это ложь. Вы должны будете это доказать. Во-вторых... — Почему меня не нашли? Кого они спрашивали? — поспешила она узнать это у Артема, чувствуя, что сейчас свалиться столько информации, что она про это забудет. — Игорь же знал, где я. И Аннушка, в смысле, моя учительница. — Это та, в чьей квартире вы живете? — переспросил Артем. — Откуда ты знаешь? — Я все знаю, — это было сказано не с превосходством, а как обычная констатация факта. Алена поняла, почему Христенко так бесил Нату. — Эта Аннушка в данный момент уехала из России в Европу с какой-то экскурсией. А Игорь...он думал, что удастся все решить без твоего участия. Не хотел вовлекать тебя в это. — Идиот! — рявкнула Лёна, чуть ли не подпрыгивая в воздухе. Удержал ремень безопасности. — О чем он думал?! Если бы я сразу поехала, то мы бы решили это все за две недели максимум! Ооо, черт! Уууу! — Я счастлив, что в вашей паре есть хоть один здравомыслящий человек, — ехидно прокомментировал Артем Лёнину реакцию. — Ладно, не суть. Теперь тебе нужно, — когда Алена снова захотела разразиться гневной тирадой, Артем злобно нахмурился и цыкнул на девушку. Лёна быстро прикусила язык. — Тебе нужно будет прийти к следователю и дать показания дать. Представить доказательства, что это все ложь. Там же еще свидетели, не забывай. Кроме того, Вика же обвиняет Игоря еще и в том, что он ей угрожал и применял физическое насилие...руку поднимал. — Но если я докажу, что мое изнасилование — ее ложь, разве не вытекает первое из второго? — озадаченно нахмурила брови Алена, указательным пальцем потирая переносицу. — Если она соврала в первом, значит, соврала во втором. — Это вам еще надо доказать, — хмыкнул Артем. — Это разные статьи обвинения. Но... — он сделал внушительную паузу, заставляя Лёну вздрагивать от каждого шороха. — Если у вас все получится, то развод дальше пойдет как по маслу. Алена непонимающе посмотрела на него, потихоньку начиная догадываться: — Ты имеешь в виду заведомом ложные обвинения? — Ага, — кивнул он. — За это даже отдельная статья полагается. Но для начала надо доказать невиновность Игоря. — В чем проблема? Вика же сказала неправду, — Алена была почти уверена, что после того как она прибудет в Екатеринбург, то все станет просто замечательно. — Ален, ты что думаешь, что твоя... — Артем быстро исправился, — Вика такая дура? Если бы она была глупее, то развод не длился бы два с лишним года. — Ты ведь тогда напоил Игоря, так ведь? — внезапно спросила Алена у опешившего и на мгновение растерянного мужчину, который, однако, быстро взял себя в руки и натянул на лицо маску холодной учтивости. — Тогда, когда заставил его подписать те бумаги перед свадьбой. — Было дело, — ровно произнес Артем. Алена нерешительно коснулась его локтя. Артем дернулся от ее прикосновения и быстро отдернул руку. — Спасибо? — получилось как-то вопросительно. — Эээ...спасибо тебе. Артем со всей дури надавил на газ, так что девушку резко откинуло на сиденье. Пришлось с силой вцепиться в ручку и затаить дыхание. — Не благодари, Ален, — сказал Артем спустя десять минут. — Я сделал это не ради кого-то или чего-то. По правде сказать, — он невесело усмехнулся, отчего руки Алены покрылись гусиной кожей, — я НИКОГДА не делаю чего-то не ради себя. Лёна с сомнением посмотрела на билет у него в руках. Христенко перехватил ее взгляд и понимающе закивал. — Не строй иллюзий. Это все, — он взмахнул билетом, — не для вас. Не для тебя, не для Игоря, а для меня. В конце концов, "Агат" — моя компания, и я хочу, чтобы в ней все было отлично. А Вика...помеха. Досадная, но все-таки. А я не люблю, когда мне мешают и переходят дорогу. Мне будет, как бы правильно сказать, спокойнее, если Игорь и его история останутся в прошлом. Только и всего. — Ты пытаешься убедить в этом себя или меня? — Алена скептически на него посмотрела, а когда Артем попытался ее перебить, жестом прервала. — Если тебе так легче, то мне без разницы, почему ты так сделал. И почему так делаешь сейчас. Все равно спасибо. Алена ждала от Артем реакции, хоть какой-то: гнев, насмешка, недовольство. Да мало ли. Но не последовало ничего. Только вежливая улыбка, под которой маскировалась мысль "когда же она заткнется?" — Ладно, — вздохнула она, — давай билеты. Мой самолет через, — Лёна посмотрела на расписание, около которого они с Артемом стояли, — двадцать минут, да? — Да. Вот, держи, — он протянул ей билет, еще какие-то бумаги. — Здесь все, что тебе понадобится, плюс номер в гостинице. Поживешь там до тех пор, пока не поговоришь с Игорем. Насколько я его знаю, он, скорее всего, отдаст тебе ключи от собственной квартиры. Ты все поняла? — он дождался Алениного кивка, а потом продолжил: — Смотри, я дам тебе один номер. Когда приедешь, а ты приедешь, — мысленно прикинул он, — где-то в три ночи, позвони сюда. — Прямо в три ночи? — ужаснулась Алена. — Ну не в три, но вот приедешь, приведешь себя в порядок, пока все сделаешь, приготовишься...Будет около восьми часов. Вот позвонить сюда, — Артем помахал перед ее лицом визиткой, как будто Алена не могла понять, куда звонить. — Это адвокат. Вы договоритесь с ним о встрече, лучше всего, конечно, чтобы он приехал прямо к тебе в гостиницу и вы вместе поехали к следователю. Запомни, ты не должна без него давать каких-либо показаний. И вообще, аккуратно говори, следи за своими словами. Ты поняла? — Я на взводе, но я не дура, — сухо проинформировала его Лёна. — Ладно, — Артем все равно не до конца поверил тому, что она со всем прекрасно справится. — Но если что, звони. — Хорошо, — девушка уже нетерпеливо начала посматривать на часы. — Артем, я пойду. Уже время поджимает. — Вышло немного нервно. — Боишься? — понимающе кивнул Артем. Боится? Да нет, теперь уже не страшно, поняла Лёна. Во всяком случае, не так страшно как раньше, в пустой и холодной квартире совсем одной. Да и неизвестность всегда пугала куда больше. Теперь было известно чего ждать, ты точно знал границы проблемы, а значит, пути и методы решения. Тем более, в Екатеринбурге Лёна будет совсем не одна. А с остальным они разберутся. — Не больше обычного, — ответила Лёна, не покривив душой. — Артем, у меня к тебе просьба будет. Ты присмотри за Наташей, ладно? — Алена из-под ресниц глянула на непроницаемое лицо Артема, по которому невозможно было прочесть, как он отнесся к этому предложению. — Просто она одна никогда не жила. То есть, мы жили вместе, а сейчас я уеду, и, если честно, не знаю, когда смогу приехать назад, а... — Ладно, — мужчина произнес это тихо и отчетливо, без намека на какие-то чувства. — Только не тараторь. И иди уже, а то без тебя улетят. Алена благодарно улыбнулась ему и, поддавшись внутреннему порыву, быстро обняла. И быстро повернулась, боясь увидеть на его лице насмешку или пренебрежение. — Все, пока! — она махнула ему рукой. — С Наступающим! — И тебя тоже, — тихо произнес Артем, с улыбкой глядя вслед удаляющейся девушке.

Как Артем и говорил, в Екатеринбург она приехала где-то в три, начало четвертого утра. У аэропорта ее ждала машина. Алена была настолько уставшей и вымотанной за столько часов полета, что практически упала в нее и без сил прислонилась головой к стеклу. — Алена Алексеевна, — ее кто-то потряс за плечо. — Алена Алексеевна, просыпайтесь. Мы приехали. Алена вздрогнула, стараясь разлепить глаза. Она не сразу поняла, где находится. Вокруг было темно, кто-то аккуратно тряс ее за плечо. И чертовски болела голова. — Ч...что? — голос ото сна был хриплым и саднил горло, а глаза не хотели до конца открываться. — Что, простите? — Алена Алексеевна, мы уже на месте, — терпеливо объяснили ей. — Мы подъехали к гостинице. Лёна уставилась на склонившегося к ней мужчину. Полное, добродушное лицо, серые глаза, блестевшие в полумраке машины. На вид ему было около шестидесяти, но даже совершенно не зная этого человека, Лёна могла поклясться, что он просто ходячий генератор энергии. — А.да. Да, да, да, — Алена до конца не проснулась, поэтому не могла полностью сосредоточиться на словах мужчины. — Выхожу. Спасибо. Шея и спина за то время, пока она спала в машине, неудобно откинувшись на спинку сиденья, ныли и затекли. Голова разрывалась на части от недосыпа и нервов, а с каждым резким движение Алена стискивала зубы от взрыва боли. Да и горло начало саднить. Водитель любезно открыл ей дверь и подал руку, помогая девушке выйти из машины. — Сколько я должна? — спросила Алена. — Вы ничего не должны, Алена Алексеевна, — мужчина аккуратно взял ее за локоть и проводил до входа в гостиницу. — Подождите минутку, пожалуйста. Я вытащу ваш чемодан из багажника и помогу вам его донести. Алена хотела уже вежливо возразить и сказать, что ей совсем не нужна помощь и она справится самостоятельно, но водитель был уже практически у багажника своего, вернее, хозяйского, "Мерседеса". — Чья это машина? — невзначай поинтересовалась Алена. — Артема Олеговича? — Нет, — мужчина тепло и грустно улыбнулся, когда услышал имя Артема. — Олега Николаевича. — Он знает, что я в городе? — Артем Олегович настоятельно рекомендовал мне не говорить хозяину ничего на ваш счет. Пока не спросят, — мужчина улыбнулся и весело подмигнул ей. Лёна поймала себя на том, что невольно улыбается ему в ответ. Проснулась она уже утром, около восьми, как раз чтобы как можно раньше покончить со всем этим. Вчера от всех переживаний и волнений не осталось сил элементарно раздеться, поэтому Лёна прямо в одежде завалилась на кровать и быстро уснула. О долгожданный сон не принес облегчения. Он был похож не на освобождение и отдых, а на густую темную трясину, которая затягивала и выпивала все силы. В итоге Алена встала с разрывающейся от боли головой и покрасневшими глазами. Когда приехала, даже внимания на номер не обратила. А зря. Видно было, что Артем не поскупился и даже очень. Огромная кровать, на краю которой Лёна сейчас сидела, была в декадентском стиле, впрочем, как и вся комната. Покрывало было темно-бордовым расшитым по краям золотыми нитями. На кровати гора бархатных подушек того же цвета. На маленьких прикроватных столиках (настоящие!) цветы. Вся мебель из резного красного дерева, а на дальней стене висело большое зеркало в дорогой золоченой раме. Глядя на это зеркало, почему-то не возникало мысли в него смотреть. Казалось, оно было создано для... Лёна покраснела от таких мыслей и еще раз обвела взглядом номер. Это определенно была комната чувственных удовольствий, какие обычно снимают богатые люди для удовлетворения собственных потребностей. Хотя язык бы не повернулся назвать ее безвкусной или кричащей — все смотрелось красиво и органично. — И зачем мне такой номер? — пробурчала Лёна себе под нос. — Можно подумать, я сюда приехала развлекаться. Хотя и за это она должна быть благодарна. Не ее вина, что Христенко младший ничего не может делать хорошо, а старается сделать все превосходно. Голова по-прежнему дико раскалывалась, и Алене оставалось надеяться, что холодный продолжительный душ если не излечит ее, то поможет нормально мыслить. Алена подошла к двери, у которой стоял ее чемодан, открыла его и достала нижнее белье и косметичку. Сегодня ей нельзя показывать страх. Люди в этом плане похожи на диких зверей — стоит им почуять твой страх, и они растерзают тебя. Девушка открыла дверь и попала в не менее шикарную ванную. Почти такая, о какой она всегда мечтала. Хм, пять лет назад в Екатеринбурге настолько роскошных гостиниц не было. Но сейчас было не до этого, совсем не до этого. Сейчас, можно сказать, решалась ее судьба. Стоя под упругими и холодными струями воды, Лёна размышляла о том, что если бы все это свалилось на нее, когда ей было восемнадцать, она элементарно сломалась бы. Рассыпалась бы как карточный домик. И только сейчас до нее в полной мере дошло, от чего все время по-настоящему защищал ее Игорь. Именно в эту минуту она поняла, что все это он сделал не ради того, чтобы она выросла и состоялась как личность или из-за того, что боялся осуждения, неважно, из-за себя или из-за нее. Вику он тоже не боялся. А самое интересное, что и Костя не первое место занимал в списке его приоритетов. В этом плане, конечно. Игорь с высоты своего возраста понимал, что вся эта борьба не для ее весовой категории. Это тоже самое, что проводить бой между лакающим пиво по подворотням подростком и известным, сильным и опытным боксером. Без вариантов. Все закончилось бы тем, что мозг паренька аккуратным тонким слоем размазали бы по рингу. И, может быть, в конце концов, он бы выжил, но вел растительное, совершенно нечеловеческое существование. У них с Викой были разные весовые категории тогда. Она умная, хитрая и целеустремленная — этого у нее не отнять, а Алена — добрая, доверчивая и милая. Без вариантов. И пусть Лёна привыкла к вспышкам гнева своей тогдашней матери, да и вообще к ее подначкам, как оказалось, раздавить ее оказалось легко. Потребовалось пять минут разговора с бабулей. А если бы Лёна выдержала бы и это, неизвестно, до чего дошла бы тогда Вика. Девушка продолжала размышлять об этом, стоя перед зеркалом и сосредоточенно высушивая профессиональным феном, любезно предоставленным гостиницей, свои длинные и непослушные волосы. Никакая Аннушка Игоря не убедила бы в том, что искать ее не надо. Она могла капать на мозги — а за столько лет работы в школе Аннушка в совершенстве овладела этим искусством — но по-настоящему Игорь решил все сам. А сейчас...сейчас он просто не учел того, что Лёна выросла. Нет той ранимой и слабой девочки, которой она была в прошлом. Что не убивает нас...В конце концов, Лёна за почти пять лет жизни в Питере узнала и испытала на себе такие вещи, о которых даже не думала в Екатеринбурге, зная, что рядом всегда есть и будет уверенный и надежный как скала Игорь. А в Питере ей приходилось или вставать...или вставать. Если бы она отчаялась и упала, то уже не поднялась бы никогда. А она поднялась и выросла. И сейчас уже Вике ее не запугать. Теперь они на равных. И все ее коронные удары, которых Лёна когда-то боялась, стали для девушки несущественными и незначительными. Но хотелось убить Вику за то, что она...делает больно ее любимому. За это Алена была готова порвать ту сучку, которая когда-то ее родила, на мелкие маленькие полосочки. От одной мысли о мести Лёна жутковато улыбнулась своему отражению. О да, она настоящая дочь своей матери. Сильная, хитрая, умная и целеустремленная. Единственное их различие в том, что у Лёны есть совесть. Успокоившись и с легким удивлением понимая, что душ действительно помог, привел мысли в порядок и снял нервозность, Лёна полезла в свою сумочку, чтобы достать все бумаги, которые отдал ей Артем перед вылетом. Там же был телефон того адвоката, имя которого Лёна даже не удосужилась посмотреть. Вытащила визитку какой-то автомастерской и пару секунд непонимающе на нее смотрела. Потом додумалась повернуть ее обратной стороной и увидела быстро написанный, но разборчивый номер телефона. — Алло. Здравствуйте, — Лёна вначале растерялась, потому что как-то резко обнаружилось, что ни имени, ни отчества она не знает, и разговор как завести, тоже не знает. — Эээ. Я Алена Ильина. Мне ваш номер дал Артем Христенко. — Лёнка, здорово! — послышался в трубке веселый голос на фоне шума машин. — Я уже к тебе еду. Скоро буду. — ЖЕНЯ?! — Алена могла представить что угодно. Кого угодно. Она могла бы даже представить, что ее адвокатом будет Вика (а что, все возможно), но... — Женя?! Это ты? — Ага, — в голосе друга слышался веселый и беззаботный смех. — Я так понял, ты не ожидала меня услышать. А сейчас еще увидишь и вообще обалдеешь. — Ага, — тупо произнесла Лёна. — А как... — Потом расскажу, — в голосе друга слышалась легкость, и девушка словно наяву могла увидеть, как он махнул рукой. — Я буду минут через двадцать. Будь готова, ладно, золотко? И почитай то, что тебе Темыч дал. — Темыч? Алена всерьез думала, что все это специально для того, чтобы окончательно ее дезориентировать. Все это напоминало больше фарс, чем серьезное мероприятие. И ладно, что ее лучший и единственный друг мужского пола поедет с ней сейчас в суд, чтобы помочь снять обвинения с ее Игоря, которого обвиняют в ЕЕ ЖЕ изнасиловании и чуть ли не растлении малолетних. Это Лёна как-нибудь бы пережила. Но когда Артем Христенко буквально на глазах превращается в Темыча... Алена помотала головой. Все неправильно. Сюрреалистично как-то. — Ага. Потом расскажу. Если захочешь, конечно. Мы с ним старые собутыльники по месту учебы. Алена попыталась скрыть потрясение. — Как тесен мир, — постаралась ответить как можно более сухо и официально. — Ты ознакомился с материалами дела? — Обижаешь, — в голосе Жени и вправду засквозила легкая обида и обиженная мужская гордость. — Я профессионал! — Прости, но такие дела никогда не были твоей стезей. — Все бывает в первый раз, — философски заметил Женя, но услышав возмущенное шипение девушки, тут же исправился: — Да ладно, Лён. Я уверен в тебе, себе и твоем молодом человеке. Все будет отлично. — Ладно. Я жду тебя. — Ага. И не волнуйся. Женя подъехал ровно через двадцать минут, как и обещал. Лёне всегда нравилась эта черта в друге — пунктуальный, внимательный. Почти джентльмен. А взъерошенные белокурые волосы, озорные зеленые глаза и упрямый подбородок только добавляли ему шарма и разбитых женских сердец к его ногам. Хотя Алена могла держать пари, что не только женских. Пришлось убедиться в этом, когда на 22-ое Наташино День рождения они завалились в гей-клуб. В свои тридцать три он выглядел веселым, легкомысленным и несерьезным. И такая внешность очень часто обманывала людей, и когда акула Евгений Толстов вцеплялся им в горло и разрывал его, они были уверены, что перед ними по-прежнему милый и обаятельный зеленоглазый блондин нордической внешности. — Мы не опаздываем? — с волнением пятый раз за две последние минуты переспрашивала у него Лёна. — Точно все по расписанию? Женя закатывал глаза, цокал языком и, зная Алену как облупленную, подбадривал подругу как мог. — Ааа. Мы опоздали! — Женя взял со стула ее пальто и помог ей его надеть. — Я забыл перевести часы. Все! Мы пропали! Нам крышкааа, — фальцетом пропел он. За что получил укоризненный взгляд от Лёны. — Не смешно. — Тогда бери документы и поехали. До здания суда они домчались рекордно быстро. Каким-то образом Женя смог объехать все пробки и заторы, которых в ее родном городе по прошествии стольких лет стало только больше. Алена мысленно благодарила друга за то, что он дал ей в тишине и покое сосредоточиться, и мало того, удерживал ее на грани истерики и спокойствия, даже когда истерика волной цунами неумолимо начинала надвигаться на нее. Они вышли из машины, и Женя властным и уверенным движение взял ее за руку, направляясь ко входу. Беспрепятственно дойдя до пятого этажа, они застопорились. — Как не пускают? — возмущенно размахивала руками Лёна, глядя на равнодушное лицо охранника, любовно потирающего пистолет в своих руках. — Это бред. Я же не террорист какой-то! У меня слушание там. Или как это называется! — Ален, никто тебе не запрещает заходить. И не запретит. Просто никто не осведомил судью и следствие о том, что потерпевшая, пропавшая на пять лет, неожиданно приедет. Я сейчас схожу, все выясню, потом они посмотрят твои документы и все. Ты можешь идти прямиком к судье. А пока, — Женя обхватил девушку за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза, — посиди на лавочке, успокойся и подумай о хорошем. Поняла? Лёна нахмурила, но понимая, что выбора особенно нет, с печальным вздохом кивнула. На лице Жени сразу засветилось облегчение. Он еще раз ободряюще ей улыбнулся и пошел прямо туда, куда ей вход был заказан. И этот охранником даже ухом не повел, очевидно, узнавая Толстова. Интересно, как долго Женька занимался делами Игоря в суде? Лёна хмыкнула. Мир действительно тесен. С недовольным выражением лица она плюхнулась на неудобную скамейку и положила ногу на ноги, напряженно следя за дверью, за которой скрылся Женя. Минуту, вторую...третью. От нетерпения она начала качать ногой и следить за лицами людей, входивших и выходивших из кабинетов. — Пливет, — раздался детский голос откуда-то сбоку и снизу. Алена повернула голову влево, с недоумением и легкой улыбкой рассматривая маленького мальчика, примерно ровесника Кирилла, с любопытством изучающего ее. — А ты класивая. От такого непосредственного комплимента, да еще в устах ребенка, Лёна ослепительно улыбнулась. И даже на душе стало легче. Да и все волнение и напряжение куда-то улеточились. — Спасибо. Ты тоже, — честно сказала она мальчику с серьезным выражением лица. — Ты тоже очень красивый мальчик. Хотя Лёне как-то не довелось пока стать матерью, но она много наблюдала за растущим на ее глазах крестнике. И поняла одну вещь. Дети просто ненавидят, когда с ними сюсюкают. Во всяком случае, ее крестник сразу напрягался и старался держаться от таких взрослых подальше. Этот малыш оказался таким же. Мальчишки, с улыбкой констатировала Лёна. Что с них взять. — А что ты тут делаешь? — с интересом спросил он у нее. — Жду. А ты? — И я жду, — теперь он с таким же интересом рассматривал пистолет в руках охранника. — А ты давно ждешь? — Нет. А ты? Мальчик серьезно кивнул. — А я давно. Я здесь с няней. Да. Я давно сюда плиезжаю. Но мне тут не нлавится. Хотя, — он придвинулся к ней поближе и заговорщически зашептал: — няня покупает мне много вкусностей, когда мы плиезжаем сюда. Это очень часто, — так тяжко вздохнул малыш, что Лёна мысленно прокляла тех родителей, которые таскают маленького ребенка в это отнюдь не радостное место. — Я уже не хочу столько вкусняшек. Я уже хочу домой. — Я тоже хочу домой, — кивнула Алена, но вдруг, ей в голову пришла интересная мысль. — Ты уже отправлял письмо Деду Морозу? Мальчик округлил глазки и неуверенно улыбнулся, показывая милые ямочки на пухлых щечках. — Нет. А что? — Загадай то, чего хочешь больше всего. И это сбудется! — Лёна подмигнула просиявшему мальчику. — Все-все? — Да! — серьезно кивнула она и, не удержавшись, взлохматила ему волосы. — Если ты себя хорошо вел. Что ты будешь просить у Деда Мороза? Малыш сжал губы и нахмурился, продумывая просьбу. Алена удивилась, что он так долго размышлял на ту тему, на которую дети обычно любят поговорить. — Я папу буду просить, — серьезно ответил малыш. — Я скучаю по нему. Мальчик выглядел таким ранимым и потерянным, что Лёне захотелось как-то помочь ему, утешить, прижать к себе. Вообще, вся эта ситуация была для нее дикой. КАК можно собственного ребенка постоянно таскать по судам? Мучить так? Мать твою, это же малыш. Ему и пяти лет нету. Алена уже потянулась к нему рукой, когда резкий оклик заставил ее вздрогнуть и обернуться. — Костя! Мальчик встрепенулся и как-то закрылся сразу. Уткнулся взглядом в колени и молча смотрел на свои руки. Лёна повернулась на женский голос. Чтобы встретиться со своим кошмаром наяву. Было неясно, в какой момент Вика полностью осознала, что перед ней сидит ее собственная повзрослевшая дочь. Сначала она просто увидела хорошо одетую молодую девушку, о чем-то говорившую с ее сыном. Костя выглядел радостным и даже довольным, что только порадовало Вику. Последнее время Костя ходил смурной и грустный, отказывался от еды и игрушек. Няню совсем слушаться перестал, только твердил о том, что хочет к папе. Ну а чем Вика могла в этом помочь? Она и так всю совместную их с Игорем жизнь делала все возможное, чтобы у каждого из них была нормальная семья. В конце концов, что Игорю не хватало? У него был чудесный здоровый сын, его сын, родившийся в законном браке, который Вика до сих пор вспоминала с отвращением. У него была красавица-жена, которую все компаньоны просто обожали. Но...В их семье все эти годы присутствовала Алена. Незримо жила, находилась рядом. Постоянно. Вика видела отражение дочери в глазах Игоря, а когда подрос Костик, полная Аленина копия, начиная с глаз и заканчивая ямочками на щеках, все стало поистине невыносимо. Игорь постоянно смотрел на сына так, словно видел не его. Вика чувствовала себя лишней. Черт побери, это она родила Костю! ОНА! А не незримая, неизвестно где и как живущая Алена. Это она вынашивала его и рожала. Это Вика целый год приходила в себя после родов, а Игорь ни разу ей не помог. Ни разу. Ни в чем. Даже какого-то ласкового слова она не дождалась от него. Или хотя бы "спасибо" за здорового и крепкого наследника. Вика всегда язвительно и злобно ухмылялась, когда вспоминала то время. Неет, Игорь предпочел свалить из дома. Купил себе квартиру в городе, в центре, но как можно дальше от их дома. Хотя каждый день приезжал к Косте и проводил с ним целые дни. А ее...она была для него пустым местом, даже хуже. К пустому месту, по крайней мере, не испытывают отвращения. Первый год, если там можно сказать, их совместной жизни был самым сложным для Вики. После родов она стала походить на корову с растяжками, Игорь на нее не глядел не то что как на женщину, а как на человека. И вообще, при живом муже Вика жила вдовой. Черт, Игорь даже не дал ей свою фамилию. Тогда в ЗАГСе это было похоже на удар под дых. Вика никогда не думала, что такой спокойный и в чем-то благородный мужчина, с которым она прожила тринадцать лет, может быть способен на такую подлость. И к кому? К матери собственного ребенка. В тот же год Вика окончательно разругалась с матерью. Они и так с ней никогда хорошо не общались, в основном, из-за непростого характера мамы. Но когда Лёна уехала, даже мать перестала общаться с Викой. Справедливости ради стоило сказать, что и с Игорем она общалась не больше, но их с ее мужем объединял Костик. А Вика никому была не нужна — ни матери, ни мужу. Даже сын, который ее любил, все равно тянулся больше к отцу и бабке, чем к родной матери. И из-за этого Вика и от Костика начала отдаляться. В конце концов, ей надоело безразличие семьи, сочувствующие взгляды знакомых и жалость друзей. Хоть ей и было за немного за сорок, она была по-прежнему красива. Но это была зрелая, темная и экзотическая красота, которая привлекает мужчин всех возрастов. Первый раз Вика изменила Игорю, хотя она и не считала это изменой, через год после свадьбы. Она восстановила форму, похорошела и была обижена на весь свет. Они выбрались на юбилей какого-то важного чиновника их города. Тогда Вика весь вечер ловила на себе множество восхищенных мужских взглядов. И не только восхищенных. И только ее собственный муж ее не замечал. На том вечере Вика познакомилась с каким-то совладельцем банка. Лет сорок пять-сорок шесть на вид. Плотный, с едва заметным животиком. Да, не чета Игорю, но этот мужчина смотрел на нее с похотью и восхищением, заставляя почувствовать себя желанной и красивой. С того вечера Вика уехала вместе с ним, а Игорь даже внимания на это не обратил. Да и утром, когда она вернулась домой, муж не сказал ни слова, продолжая все также играть со своим сыном. На что она рассчитывала? Если честно, то на то, что муж ее наконец-то заметит. Да, возможно, будет орать, ругаться, психовать, может даже злиться. В конце концов, Вика была уверена, что мужчины жуткие собственники по отношению к тем женщинам, которые им принадлежат, пусть даже он ее и не любит. Она ошибалась. Мужчина становится собственником только к той, или тем женщинам, которые ему небезразличны. Должна быть хоть капля чувств. Игорь даже бровью не повел на то, что его жена предпочла ему другого, выставляя его рогоносцем. Тогда именно Вика психовала, разнося их, нет, ее спальню в клочья. Она ругалась, проклинала мужа, терла свою кожу в душе, надеясь стереть все прикосновения мужских рук. А потом...она даже привыкла. Этот банкир предложил еще пару раз встретиться, ухаживал за ней, дарил дорогие подарки, чаще всего украшения. Чувствовала ли она себя шлюхой, когда их принимала? Может, только в первый раз, когда Вика смутилась, покраснела и на полном серьезе пыталась отказаться. Потом привыкла и даже начала получать удовольствие от этого. Вика была в шоке, когда Игорь через два года брака подал на развод. Он просто в очередной раз приехал к ней домой и уведомил ее. Тогда она испытала противоречивые эмоции. Ярость, шок, обиду, облегчение. Вика злилась на Игоря. Что ему не хватало? Она его больше не допекала, предоставляя полную свободу, с сыном видеться разрешала, на мозги не капала. Так многие жили. Полезный симбиоз, не более. Правда, Вике всегда хотелось любви, но...Постоянное отражение Лёны в его глазах и полное безразличие к ней самой заставили Вику только возненавидеть Игоря. И она злилась из-за того, что он решил подать на развод первым. Даже мелькнула мысль о том, что он завел себе любовницу. Мелькнуло и облегчение, надежда. Надежда разрушить эту клетку из лжи, предательства и пренебрежения. И мрачное удовлетворение. Когда Вика полностью примирилась с мыслью о разводе, она поняла, что это отличный шанс отомстить. За все, что этот урод заставил ее пережить. За потерю сына, дочери, себя, в конце концов. Она потеряла из-за него почти двадцать лет жизни. Почти двадцать. И что получила взамен? Отвращение, как будто она грязь под его ногами. Но она не грязь. Так просто Вика не сдалась. Да, развод длился два с лишним года, выматывая и ее, и Игоря. Косте все равно — он же маленький. Вика наняла Виктора, одного из лучших адвокатов. Благодаря ему развод так долго и тянулся, вытягивая из Игоря время, нервы и деньги. Она и Витя попытались вначале отсудить у Игоря часть акций строительной фирмы, но здесь подсуетился Христенко-младший. Вика пыталась с ним поговорить, объяснить, что лично ему она никогда не будет строить препятствий, но Артем заупрямился. И это мягко сказано. Вика надеялась, что он примет во внимания все то, что было между ними, ну, или могло бы быть. Вика давно потеряла такое чувство как скромность, поэтому предложила Артему себя. Увы, никаких привилегий ей это не принесло, наоборот, Артем стал еще холоднее с ней общаться. Оставался Олег, но тут уже Вика изрядно трусила и боялась. Олег — единственный, кто хоть как-то поддерживал ее и не норовил разбираться в ее взаимоотношениях с Игорем. И не жалел ее. Можно сказать, он был ее другом. Но даже не из-за нее, а из-за Игоря. И Вика понимала, что малейшее нарушение дружеских границ, и она лишиться даже этой поддержки. Поняв, что здесь ей ничего не светит, Вика решила побольнее уязвить Игоря с помощью сына. Но и здесь были проблемы. Как ни бился Витя, опека над ребенком безоговорочно не могла достаться ей. Игорь вполне имел право самостоятельно воспитывать ребенка. Он работал и прилично зарабатывал, а она нет. Вика уже даже забыла, когда последний раз ходила на работу. У Игоря была безупречная репутация. Не пьет, не привлекался, не состоял. Да и если бы Костю спросили, с кем бы он захотел остаться, то мальчик бы выбрал отца. И Вика за это его люто ненавидела. Хоть она и старалась держаться на расстоянии от Кости, потому что он слишком похож на Лёну, это был ее сын. И она не собиралась его никому отдавать. Идея обвинить Игоря в изнасиловании лёны пришла внезапно. У Вити как раз прошло разбирательство, где мужчину обвиняли в изнасиловании. И пока Виктор, у которого после жаркого и долгого секса развязался язык, охотно выкладывал все подробности, Вика, с каждой минутой становившаяся все более довольной и сияющей, уже знала, какую месть придумает для мужа. И даже мнение сына, которое заставляло Вику каждый раз сжимать зубы от злости, уже не помогло бы. Виктор помог все идеально рассчитать и построить непробиваемое обвинение. Это был конец Игоря. Если бы все удалось, то он бы продолжил свою дальнейшую жизнь на нарах. И свободы, как и сына, ему уже не видать было бы. Вике пришлось найти того парня, с которым Лёна общалась на даче, заодно и его друзей. На всякий случай. За все было сполна заплачено. И оставалось только пару штрихов, формальностей, ради которых, собственно, Вика сюда и приехала. И глядя в спокойное, красивое и молодое лицо дочери, Вика понимала, что ее идеальный план рушится от малейшего дуновения ветра. Как? Что она здесь делает? Как узнала? Кто сказал? А главное, почему приехала? Первая связная мысль, которая пробилась к ее сознанию, была о том, что все эти годы Алена и Игорь были вместе. Вика сама же поняла, что это глупо. Она бы заметила, если бы у Игоря была любовница, тем более, ее дочь. Он не смог бы столько лет держать маску холода, боли и тоски, если бы виделся с ее дочерью. Неет, они встретились совсем недавно. Только когда? Вика не могла сосредоточиться на этой мысли. А глядя в серьезные и обещающие месть глаза дочери, Вику пробирала дрожь. И ненависть. Если бы не все окружавшие их люди, то Вика точно вцепилась бы ей в волосы. Почему эта тварь снова рушит все, чего Вика достигла таким трудом. Только что-то начинает получаться и появляется Лёна. За что? Неужели это ее вечный рок, который всю жизнь собирается ее преследовать. Как эта тварь узнала? — Как? — Викин голос дрожал от снедаемых ее чувств, а ноздри раздувались от ярости. — Просто, — Алена же была до противного спокойна. Как Игорь всегда. — Простите, — позади Вики раздался вежливый и учтивый голос Виктора. Обычно его голос вселял в Вику уверенность, но сейчас хотелось разодрать мужчину на куски. Вика вполоборота повернулась к нему. А Виктор...Виктор с восхищением и мужским интересом смотрел на ее дочь. — Я Виктор, адвокат Виктории. А вы, я так понимаю, с ней знакомы? — Это моя дочь, — зло процедила Вика сквозь зубы, буравя глазами невозмутимую Алену. — Алена. Виктор учтиво склонил голову. — Очень приятно. Не знал, что у Виктории такая замечательная красавица-дочь есть. Казалось, еще минута, и Витя начнет целовать этой сучке руки. Вику передернуло. — Я тоже не знала, что у нее есть дочь, — вежливо и учтиво улыбнулась ему Лёна. — Спасибо, что просветили. Виктор растерялся, а его глаза стали напоминать по размеру плошки. Да и сама Вика почувствовала удивление и поняла, что...Что боится ее. Ту, которая в два раза младше и глупее ее. Свою дочь. Не зная, что сказать, Вика решила перевести разговор на Костю. — Ты что здесь делаешь? — Сижу, — сын потупился, но хоть Вика не видела его взгляд, она знала, что он такой же упрямый, как его папаша. — Почему ты не с няней? — Вик, да пусть с сестрой пообщается, — миролюбиво произнес Виктор и ободряюще коснулся ее плеча. — Ничего с ним здесь не случится. Лучше будет... — Я сама знаю, что будет лучше для моего сына, — Вика резким движением сбросила с себя его руку. — И лучше всего ему будет под присмотром няни, пока мама быстренько решит все свои дела. Да, Кость? — Я не хочу к няне. Я хочу к папе! — не поднимая глаз, буркнул Костя. — Я соскучился по папе! Вика почувствовала, как у нее внутри разгорается неукротимый огонь ярости и гнева. Костя, как и любой ребенок своего возраста, почуявший слабину, начал давить на жалость. Но у Вики при всем желании не было времени на потакание детским капризам. — Костя! Я что сказала! — она повысила голос. Он помотал головой. Ну что ж. Если она столько лет терпела его отца, неужели не вытерпит поведение его сына. Вика скрестила руки на груди и принялась тяжелым взглядом сверлить затылок ребенка. И так продолжалось около минуты. — Так, хватит, — Лёна резко встала между ней и ее сыном и склонилась к уху Кости. Вика не слышала, что говорила ее дочь Косте, и ей оставалось лишь наблюдать за открытым детским личиком, на котором с легкостью читались все эмоции. Сначала сын сидел насупленный и мрачный, но пока Лёна говорила, выражение лица становилось все более спокойным и даже радостным. Потом часто-часто закивал на какие-то Лёнины слова и весело рассмеялся. — Плавда? — звонким голосом, разнесшимся по полупустому помещению, воскликнул Костя. — Честно? — Конечно, — ее дочь легко коснулась волос сына. — А теперь беги. И он ее...послушал. Легко соскочил со скамейки и побежал к няне. Так просто. Костя безоговорочно слушал Игоря. Всегда Игоря. И Вика почти смирилась, тем более, по ее плану, Игорю было не видать сына. Но когда из-за этой твари она теряет и сына, и мужа... — У вас удивительная способность ладить с детьми, — Виктор учтиво улыбнулся Лёне, даже не скрывая своего интереса и восхищения. — Много общались с ними? — Нет, только с крестником. Но дети — удивительные создания. Они всегда чувствуют, любят их или нет. И ведут себя соответственно тому, что чувствуют, — Алена пожала плечами. — И Костя не исключение. — Не надо меня учить, как воспитывать собственного ребенка, — Вика выглядела и говорила спокойно, а напряжение выдавали лишь руки, сжатые до побелевших костяшек в кулаки. — Я уже одну дочь вырастила, выращу и второго ребенка. — Не твоя заслуга в том, какой у тебя выросла дочь. Вика обнажила зубы в каком-то диком оскале. — Ах ты... — Вика! — послышался резкий окрик Виктора, и женщина ощутила на себе его руки. — Мы в суде! Веди себя прилично. Вика глубоко вдохнула и попыталась успокоиться. Действительно, почему она так волнуется. И что в том, что Алена как-то приехала. У Вики построена цепочка доказательств, есть свидетели. Еще ничего не решено. И эта сучка еще будет носить Игорю передачки в тюрьму, если все выгорит. Если она так его любит. Вика заметила, как какой-то мужчина вышел из дверей зала суда и направился к ним. — Алена, все в порядке? — в его голосе сквозили беспокойство и тревога. — Что-то случилось? Хм, интересно. Вика гадала, кем ее дочери приходится этот молодой человек. Он был красивым и в самом расцвете сил. Неужели Лёна притащила настоящего любовника, чтобы защитить бывшего? Хотя у ее дочери губа оказалась не дура. — Да, Жень, все в порядке. Когда все начнется? Женя кивнул им с Виктором и снова отвернулся к Лёне. — Скоро. Но надо уладить кое-какие детали. Вика торжествовала. Значит, не все так просто. Еще ничего не решено. Она навострила ушки, стараясь узнать как можно больше информации, но этот Женя, очевидно, заметил ее маневр, поэтому аккуратно подхватил ее дочь за локоток и отвел в сторонку. Подальше от них с Виктором. — Что за формальности? — только отойдя подальше от Вики и ее адвоката, Лёна позволила себе выдохнуть и расслабиться. — Что за хрень там, Жень? Ради Бога, не пугай меня. — А я и не пугаю. А ты не заводись. Несколько деталей просто уладить нужно. Тебя же не было. Вернее, официально тебя не смогли найти. А за час до суда появляешься ты. — Где Игорь? — напряженно спросила Лёна. — Он сейчас придет, — Женя ослепительно улыбнулся. Эта улыбка могла обмануть кого угодно, только не ее. Когда Женя так улыбался, это означало, что они были в полной ж*. — Где Игорь?! — Лёна против воли повысила голос. — Да не ори ты, — шикнул на нее мужчина. — Не ори. Сейчас он придет. В СИЗО он. Лёна почувствовала, как внутри что-то сжалось и стало пусто-пусто. — Как в СИЗО? — Молча, — отрезал Женя. — Он сейчас придет. И не перебивай меня, пока я тебе все буду рассказывать. Ладно? — Ладно. — В общем...сейчас проверят твое место жительство, работы, может быть, учебы. Ты, кстати, взяла с собой договоры и диплом? — Лёна закивала. — Отлично. Так вот, тебя будут расспрашивать о твоих взаимоотношениях с Игорем. В зале суда будут все, кроме него. — Почему? — нахмурилась девушка. — Потому что будет своего рода очная ставка, — пожал плечами Женя. — Спросят его, тебя, Вику, свидетеля, а потом соотнесут факты и показания. — Почему все так сложно? Алена не могла понять, зачем столько различных ухищрений. Они что, не могут поверить ей на слово? А верят показаниям озлобленной женщины? — Ну... — протянул Женя. — Половина дела куплена нами, половина — Викторией. В итоге мы получили честный и беспристрастный суд, о котором можно писать в учебниках по юриспруденции, и приводить его в пример как показательный. Выполненный по все правилам и со всей нервотрепкой. То, что Лёна была в шоке, еще мягко сказано. — И ты так спокойно говоришь об этом?! — у нее не укладывалось это в голове. — Вот так просто?! Женя встряхнул ее. — А я не вижу смысла в том, чтобы трепыхаться. Поэтому закрой рот и топай в зал. Поняла? — Поняла. — И не волнуйся. — Постараюсь. Пока следователь изучал ее документы, диплом и прочее, Лёна нервно осматривалась. Ей было страшно, дико страшно. Встреча с Викой вообще рядом не стояла. Вот ведь, все познается в сравнении, даа. Алена сжала ноги вместе и сложила руки в замок, стараясь смотреть куда угодно, только не на сидящих здесь мужчин. Они, само собой, были в курсе дела, поэтому разглядывали ее...с отвращением, брезгливостью и интересом. А говорят, что правосудие должно быть беспристрастным. Врут, наверное. — Итак, вы все время жили в Петербурге? — Да. — Когда вы уехали? — После того как закончила школу. — С какой целью? — Поступать в университет. — Ваша семья знала, куда вы уехали? — Моя семья этим не интересовалась. — Хм. — Хм. — Кто-нибудь знал о том, что вы жили в Петербурге? — Да, моя учительница. — Больше никто? — Нет. — Как вы тогда узнали о слушании? — в голосе мужчины сквозили победные нотки. Он что, в самом деле думает, что она настолько дура? — Христенко Артем Олегович уведомил. Победная усмешка несколько поблекла. — Ну что ж...впускайте остальных. Пока все рассаживались, а судья готовился к началу, Лена, словно издалека, рассматривала всех сидящих здесь. Вот и Славик пришел. За эти годы он вытянулся, похудел и стал похож на жердь. Да и вредные привычки давали о себе знать. А вот он ее узнал. Славик был не один, а со своим другом, которого Лёна даже не помнила и, скорее всего, ни разу не видела. Оба о чем-то перешептывались, с похотливой улыбкой глядя на нее. Девушке пришлось прилагать множество усилий, чтобы не показать своего отвращения.

Глава 30.

Сам процесс больше походил на пытку. Словесную, но от этого не менее тяжелую.

Да, она состояла в интимных отношениях с гражданским мужем матери. Нет, она не спала с ним после их свадьбы. Нет, все эти годы она его не встречала. Первый физический контакт у них произошел, когда ей было семнадцать лет.

Сможет ли она вспомнить поподробней? Да, сможет. Двадцатые числа августа 2005 года. На их семейной даче. Да, все произошло по ее согласию и без принуждения.

Уверена ли она в том, что была вменяема? Полностью понимала происходящее? Понимала, что происходит и кто перед ней?

Лёне хотелось разбить здесь все к чертовой матери. Они ее за идиотку держат? За кого? Это был фарс, хорошо рассчитанный фарс. В попытке ее унизить? Ей стесняться было нечего. Все происходящее просто...злило.

От вспышки гнева ее останавливал сосредоточенный и серьезный взгляд Женьки, и Лёне оставалось лишь тихонько хмыкать и отвечать дальше.

Да, она была полностью вменяемой. Никакого алкоголя, таблеток и прочей гадости. Да, она отлично осознавала происходящее. Да, она отлично понимала, что перед ней Игорь и никто другой.

Но когда Виктор с разрешения судьи спросил у нее про то, что именно там происходило, Лёна не выдержала.

— Вам в подробностях или кратко?

Судья застучала молоточком, а Вика и "свидетели" начали возмущаться.

— Отвечайте на вопрос! — судья была непреклонна.

— Протестую. Это не относится к делу, — поднялся со своего места Женя.

Вопрос удалось замять, но Лёне пришлось сказать, что ее ни к чему не принуждали. Судья еще раз спросила про обстоятельства и подробности.

Пока Лёна рассказывала, на протяжении всего времени она чувствовала на себе липкий взгляд Вики. От него становилось противно и неприятно, как будто тебя разрезали наживую и начинают препарировать и изучать. А это в это время находишь в сознании и полностью осознаешь каждое движение по отношению к своему телу.

Это грязно. И гадко. Лёне хотелось как можно быстрее свалить отсюда и залезть в душ. Взять самую жесткую мочалку, которая была у нее в номере, и тереть, тереть, тереть свою кожу. До красноты, до крови, лишь бы смыть с себя всю эту гадость и гниль.

Принуждал ли Игорь ее когда-нибудь к совершению полового акта. Нет, чаще всего она принуждала его.

Да, Лёна понимала, что эти слова вызовут бурю негодования в сидящих здесь, но девушка старалась не смотреть им в глаза. Зачем? Чтобы увидеть осуждение, отвращение или, может быть, ненависть?

Она это и так знала. Просто ей нужно было...хоть немного сбросить напряжение. Но вот Женя не оценил. Нахмурился и едва заметно покачал головой. Пришлось заткнуться.

Видела ли она, как Игорь избивает ее мать? Принуждает ее к чему-то? Нет, не видела. Ни разу за всю их совместную жизнь Игорь не поднял руку ни на нее, ни на Вику.

Какие отношения связывают ее с матерью?

А вот здесь Вика напряглась и насторожилась, стараясь не выдать своего волнения и нервозности. Боится осуждения что-ли? После того как нагло извратила всю их жизнь и выкинула ее на всеобщее обозрение? Нелогично как-то. Но Лёна не собиралась ничего прятать и скрывать. Рассказала все как есть.

С матерью у них нет никаких отношений, только взаимная неприязнь друг к другу. Все время из них двоих воспитывал ее в основном Игорь. В последние годы их отношения стали особенно напряженными, настолько что...

— Ах ты тварь! Как у тебя язык-то повернулся, отродье ты этакое, — Вика, не выдержав спокойного и хладнокровного рассказа дочери, взбеленилась и подскочила на месте, с ненавистью впиваясь глазами в Лёну, — Я тебя рожала! Да я ради тебя...А ты за моей спиной у меня мужика увела. Шалава малолетняя. Мужика тебе захотелось, да? Чтоб ты за эти слова в аду гнила. Сука!

— Тишина в зале! Тишина! — судье пришлось повысить голос и стучать своим молоточком так громко, что Лёна каждый раз вздрагивала от этого звука. — Так, успокойте ее, — судья махнула рукой в сторону Вики, — или я попрошу удалить ее отсюда.

Лёна глубоко вдохнула и на мгновение прикрыла глаза. Как же она устала за эти несколько минут. Ей хотелось уже убежать отсюда как можно дальше. Она прикусила губу изнутри, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции и сложила трясущиеся руки в замок.

Вика, которая успокоилась и перестала костерить ее на чем свет стоит, решила поиграть на чувствах сидящих здесь людей. Она судорожно вцепилась в рукав своего адвоката и начала всхлипывать и бормотать что-то о неблагодарных детях и о том, что мы с Игорем превратили ее жизнь в ад, когда она все делала для нас.

— Я же по твоим словам изнасилованная жертва твоего мужа. Как я могла сговориться с ним, чтобы испортить тебе жизнь, если он постоянно насиловал и совращал меня? А тебя периодически избивал? Как я могла увести у тебя, — Лёна скривилась от неприятных слов, которые лишь принесли горечь, — мужика, если все наши половые отношения, по твоим же словам, происходили с его принуждения? Не хочешь рассказать об этом поподробней?

В зале суда повисла гнетущая тишина. Даже судья с интересом посмотрела сначала на Лёну, а затем с таким же интересом уставилась на Вику. И даже молоточек свой отложила, что не могло не порадовать девушку, у которой еще сильнее начала болеть голова. Да и в горле першило. К тому же эта слабость...

Но Виктор поспешил взять все в свои руки. Хм, недаром он считался одним из лучших адвокатов.

— Протестую, — его голос был мягким, но в тоже время спокойным и серьезным. — Во-первых, моя подзащитная не совсем верно отреагировала на ситуацию в целом. И ее...импульсивные слова относились не к родной и единственной дочери, — Виктор снисходительно улыбнулся краешком губ, словно просил понять все состояние ее матери, — а к ситуации в целом. Вы должны понимать ее ситуацию. В конце концов, на ее плечах непросто затянувшийся развод и большой дом. И ребенок, требующий внимания.

Лёна хотела уже язвительно напомнить, что вина за затянувшийся развод полностью принадлежит Вике. Именно она, всеми возможными и невозможными способами, растягивала его, вытягивая из Игоря нервы и деньги. Именно она придумала эту несусветную ложь, именно она старается спрятать ребенка от родного отца, причиняя боль всем, кто находится рядом. И не в ней дело.

Здесь Лёна ни при чем. В конце концов, она дала Вике то, что той хотелось больше всего — убралась из ее жизни. И добросовестно в ней не появлялась. И это уже не ее вина, что у Виктории в жизни все так погано и что она скатилась до такого. Вика — взрослая женщина, поэтому должна была понимать, что делает и какие последствия принесут ей ее же действия. Но натолкнувшись взглядом на Женю, Алена постаралась засунуть свои язвительные комментарии как можно глубже.

Судья кивнула Виктору, который так же спокойно опустился рядом с довольной и заметно успокоившейся Викой. "Это еще не конец!", — обещал ее взгляд. "Вот именно!" — Алена не уступала ей в упрямстве.

Тем временем слушание продолжалось. Лёна мельком глянула на часы. Прошло около полутора часов. Мда, она не думала, что ее так долго будут допрашивать. А это еще не все.

На очереди еще Вика, свидетели и...Игорь.

Краем сознания Лёна думала о том, как Игорь отреагирует на все это. Ведь, скорее всего, Артем так ничего и не сказал ему насчет того, что она приехала в суд. И когда он зайдет...В общем, Игорь всегда был спокойным и хладнокровным человеком, которого очень сложно вывести из себя и который редко срывается. Но если что-то выведет его из себя...Лёна лишь надеялась, что он не натворит никаких глупостей.

Опять спросили о том, почему она приехала в суд. Как узнала. В каких отношениях на данный момент состоит с Игорем. Когда они виделись в последний раз. Стало немного полегче говорить, потому что двое свидетелей, очевидно умотавшиеся после бурной ночи, клевали носом, мало вслушиваясь в ее слова. Они выслушали самое интересное. А самое интересное всегда — это интимные подробности.

В итоге Лёна разговаривала исключительно с судьей под пристальным вниманием Вики, Виктора и Жени. Но даже Женя выглядел скучающим и равнодушным, с непонятной тоской глядя в окно, всеми силами давая понять, как его угнетает вся эта процедура.

— Вы жили в Петербурге? — судья задавала те же самые вопросы, что и мужчины до нее. Но у лёны сил не было больше пререкаться. Она чувствовала дикую слабость, из-за которой тяжело было связно думать и стоять.

— Да.

— Все время?

— Да?

— Вы виделись с кем-то из своей семьи в эти годы?

— Нет. В этом не было нужды, — устало объяснила Лёна. — Ни с кем из родственников я не общалась достаточно тепло. И никто из нас никогда не жаждал общения.

— Когда вы в последний раз встречались с Волковым Игорем Анатольевичем?

— Около двух недель назад, — Лёна краем глаза увидела, как Вика напряглась и вцепилась побелевшими пальцами в руку Виктора.

— Вы встречались с мужем вашей матери в течение этих лет? — женщина-судья не выглядела совсем уж такой страшной.

На первый взгляд она казалась спокойной и справедливой. Темные проницательные глаза серьезно, и в то же время мягко смотрели на нее. Хоть судья и не выглядела монстром в юбке, но выражение ее лица говорило о том, что начинать врать лучше не надо.

— Нет. Я встретила его недавно. Около двух недель назад. В фирме, в которой я работаю. "Меридиан" выступает посредником в совершении ряда сделок, а строительная компания Игоря пытается подписать контракт с польскими бизнесменами. Именно на переговорах я с ним снова встретилась.

— И до этого вы ни разу не общались и не виделись ни с ним, ни со своей матерью?

— Нет, — Алена мотнула головой.

— Вы знали, что ваша мать подала исковое заявления на Волкова Игоря Анатольевича?

— Да. Он сам мне сказал перед отъездом.

— Вы должны были знать, что являетесь одной из центральных фигур в этом деле. И если бы заранее приехали, то многих неприятных последствий с успехом можно было избежать.

Голос женщины был мягким, но в глазах проглядывалась сталь. Алена вмиг растерялась, когда ко всему прочему почувствовала еще и захлестывающую волну вины. Она и сама постоянно об этом думала, а после того как узнала, что Игорь сидит в СИЗО, то вообще не расставалась с этими мыслями. Если бы она не послушала его и сразу приехала в Екатеринбург, все могло бы с самого начала этого дела пойти по-другому. Но...

— Я знаю. И если бы можно было повернуть время вспять, я бы приехала еще ДО того, как был подан бы иск. Но я не могу этого сделать. Но могу исправить все сейчас.

Лицо судьи стало непроницаемым, И Алена не могла сказать, пришлись ли эти слова ей по душе или же наоборот, резко отвернули от девушки. Женщина уткнулась в какие-то бумаги, а потом, на мгновение подняв голову, указала Лёне на стул.

— Спасибо. Можете присесть.

— У меня есть вопрос, Ваша честь, — неожиданно для всех и для себя самой громко и отчетливо произнесла Лёна.

Эта фраза привлекла внимание всех. Судья оторвалась от бумаг, Вика и Виктор насторожились и даже Славик с другом проснулись и открыли глаза.

— Он относится к делу? — судья нахмурилась.

— В какой-то степени, — туманно пояснила Лёна. — Так я могу задать вопрос?

— Попытайтесь.

Не обращая внимания на озадаченного друга, который, до этого вразвалочку полулежавший на стуле, резко выпрямился, Алена, пристально глядя в глаза Вике и "свидетелям", четко начала проговаривать каждое слово.

— Предусматривается ли наказание за заведомо ложные показания? И если да, то какой наказание самое большое?

У Вики от лица отхлынула кровь. Виктор нахмурился, но волнения не было ни в едином его движении. А вот незадачливые свидетели струхнули. Наверняка думали о том, что деньги, пусть даже и хорошие, ведь Вика, скорее всего, не поскупилась, не помогут, если они вдруг окажутся за решеткой. Алена могла видеть в их остекленевших глазах все мысли, которые мелькали у них в голове. От "мы думали, что просто скажем о том, что видели этих двоих вместе", "Вы же говорили, что эта сучка не приедет" до "Мы так не договаривались".

— Пытаешься понять, что тебя потом ждет? — прошипела Вика, но под серьезным взглядом судьи сдулась и быстро замолчала.

— Предусматривается до пяти лет лишения свободы. Надо смотреть по обстоятельствам, но самый потолок — пять лет. Я ответила на ваш вопрос?

Алена, несмотря на слабость, нашла в себе силы удовлетворенно улыбнуться.

— Отлично.

— Можете садиться.

Алена спокойно прошла к своему месту и буквально рухнула на стул. Женя в ту же секунду оказался рядом и аккуратно обхватил ее за плечи.

— С тобой все в порядке? — взволнованным шепотом поинтересовался он, с тревогой глядя в глаза. — Ты выглядишь бледной и усталой.

— Потому что я и есть усталая, — прошептала на ухо своему другу. — Мне немного нехорошо.

— Ты справишься? — Женя нахмурился и напрягся, сильнее сжимая ее плечи. — Мы сможем как-нибудь все перенести...

— Нет! — резче, чем следовало, воскликнула Лёна. — Самое страшное уже позади. Я не хочу повторять все заново. И я не хочу, чтобы Игорь продолжал сидеть в обезьяннике, — от приступа вновь накатившей вины Лёна скривилась. — Поэтому все пройдет сегодня. Я надеюсь, что за сегодня мы все это сделаем?

— Попробуем, — прошептал ей в волосы Женя, не забывая учтиво улыбаться Вике и Виктору. — Сейчас выступят свидетели, потом Вика, потом Игорь. Самое тяжелое — это твоя мать.

— Ты уверен?

— Да. Ее показания разительно будут отличаться от твоих, судя по всему. А показания Игоря, если ты ничего не утаила, — Алена отрицательно покачала головой на молчаливый вопрос Жени, — будут совпадать с твоими. Так что...самое интересное будет потом.

— Почему ты молчал, когда меня допрашивали? Виктор вовсю задавал вопросы, а ты...

Женя улыбнулся и лукаво подмигнул ей.

— Я просто делал свою работу.

Сразу после нее, как и говорил Женя, начали допрашивать Славика и его друга. Те ответили довольно быстро. Как будто...заучили что-ли. Оба оттарабанили свою речь слово в слово. Они даже эпитеты одинаковые использовали. Виктор задал им несколько вопросов, судя по блестевшим от удовольствия глазам, ответы были заранее обговорены. Славик ответил без запинки, впрочем, как и его друг. Они что, думают, что если у них будут одинаковые показания, то им поверят?

Что интересно, Женя не спешил вмешиваться и расспрашивать свидетелей. Он сидел словно ленивый наевшийся кот и щурил глаза, не забывая при этом слегка улыбаться и даже кивать на какие-то слова, подтверждая их правоту. И это просто убивало и без того нервную и напряженную Лёну.

Не выдержав, она дернула друга за рукав, и, дождавшись его внимания, горячо зашептала ему в ухо.

— Ты что делаешь? Что ты сидишь?! Делай хоть что-нибудь.

С его лица ни на секунду не исчезла располагающая улыбка, и Женя даже умудрялся говорить с таким же расслабленным выражением лица. И это не мешало ему больно сжать ее локоть.

— Сиди и не рыпайся. Здесь я адвокат, а не ты. Так что будь любезна, заткнись, золотко.

— Вы с Христенко где учились? Случайно не в школе для киллеров? Потому что только киллеры так улыбаться могут! — язвительно спросила Лёна.

— По крайней мере, нашу школу называли как угодно, только не школой для киллеров. А теперь дай мне сосредоточиться.

Больше Лёна не лезла. В конце концов, из них двоих именно Женя дипломированный специалист, один из лучших. А не она. Тем более от каждого движения, буквально от малейшего, голова взрывалась от боли, как будто в нее долбили тысячи маленьких острых молоточков. А горло словно долго терли наждачной бумагой — от каждого сглатывания Лёна болезненно морщилась. Во всем теле чувствовалась непонятная слабость, было холодно и жарко одновременно. Иногда ей казалось, что по лицу течет холодный пот, но разок докоснувшись до щеки, Лёна с отстраненным удивлением поняла, что лицо сухое и горячее.

Заболела. Отлично. Как вовремя. Лёна начала обмахиваться ладонью в попытке разогнать спертый воздух и прогнать духоту. Помогало мало, но хоть что-то. Она назло всем высидит до конца, дождется, когда Игоря выпустит, а месть отложит на потом.

Вскоре закончили и свидетели, которые, заметно повеселев после допроса, были бодрыми и значительно более заинтересованными.

Вышла Вика, и Алена неосознанно напряглась. Да, она знала, что все, что ни скажет здесь Вика, будет ложью от начала до конца. Знала, что весь ее рассказ — тщательно продуманная и отрепетированная роль. Как у актера. Но прогнать нервозность и страх была не в силах.

Судья начала с вопросов о прошлом. Как родилась Алена, как жили, как Вика познакомилась с Игорем.

Вначале все было не так плохо. Вика без эмоций, спокойно и рассудительно излагала факты о своей жизни. Училась, забеременела, вышла замуж, развелись. Дочь осталась с ней. С Игорем познакомилась, когда дочь была совсем маленькой. И здесь...пошла такая грязь, что, наверное, еще немного и Лёну бы вырвало.

— Игорь всегда тянулся больше к Алене, чем ко мне, — печальным и полным страданий голосом начала вещать Вика. Хотя, в принципе, так оно и было. — Именно он привязывал к себе девочку, подолгу гулял и играл с нею. Я сначала не придавала этому значения, наоборот, вы должны меня понять, — Вика с мольбой посмотрела на судью, давя на жалость. — Я была одинокой, с ребенком, без денег. А тут...Игорь, который, как мне казалось, любил меня и дочь.

Лицо судьи было непроницаемым, даже каменным, и она резко оборвала стенания Вики.

— К делу, пожалуйста.

Вика едва заметно поморщилась, но сразу натянула на лицо страдальческую мину.

— Да, да, — проблеяла она. — Просто мне тяжело...ворошить прошлое.

Если бы атмосфера была не такой напряженной и гнетущей, то Алена бы точно не сдержалась и фыркнула. Ха, прошлое ей ворошить тяжело. Сама придумала себе это прошлое и вывернула наизнанку.

— Он всегда испытывал...нездоровый интерес к ней. С самого детства.

— Он как-то проявлял его?

— Он старался всегда проводить с ней много времени, если вы понимаете, о чем я, — Вика многозначительно посмотрела на судью.

Лёну скривило от всего этого. Женя был прав. Допрос Вики будет самой сложной частью суда. И эта ложь...как можно ТАК нагло лгать? Наверное, все мысли можно было прочесть на ее лице, потому что Вика поспешила добавить:

— Алена была совсем малышкой, поэтому многого не понимала и не видела.

— Продолжайте.

— Я всеми силами пыталась оградить дочку от Игоря. Когда она немного подросла, я отправляла ее на все лето на дачу. Мне даже с работы пришлось уйти, чтобы не допустить их...более близкого знакомства. Я делала все, чтобы заботиться о дочке.

Боже. Лёна смотрела на все это с широко открытыми глазами. Как все можно настолько извратить? И судя по сочувствующим взглядам, ей верят и жалеют. Алена резко сглотнула, не обращая внимания на боль.

— Вот как ты это называешь? Заботиться о дочке? А то, что почти с десяти лет я каждое лето одна жила в полуразваленном и старом дачном доме, пока его не отремонтировал Игорь? То, что ты постоянно хотела выгнать меня из дома. А то, что ты ругала меня за то, что я вернулась с дачи за восемь дней до первого сентября, когда мне было четырнадцать? Это ты помнишь? А все потому, что я заболела. Я простыла на этой даче, а ты, когда я стояла перед тобой вся трясущаяся в ознобе и мало соображающая из-за температуры, орала на меня из-за того, что я сорвала твои планы. Что я жить тебе мешаю. Помнишь?

Алена не кричала, нет. Она говорила тихо и проникновенно, не сводя слезящихся от температуры и слабости глаз с той, что когда-то ее родила. А Вика...как-то сразу растеряла половину своей уверенности.

— Протестую! — вскочил со стула Виктор. — Это не относится к делу!

Он говорил что-то еще, но у нее не осталось больше сил ни на что. Тем более слушать чьи-то возражения. Ей было плохо, не только морально, но и физически. Становилось холодно, хотя пару минут назад в кабинете было очень жарко и душно. У девушки уже не оставалось сил на то, чтобы прямо сидеть — хотелось куда-нибудь лечь, и пол не казался уже такой плохой альтернативой. В поисках поддержки она облокотилась на плечо Жени.

— Продолжайте, — судья опять кивнула ее матери. — Вы говорили о том, что Игорь Волков изнасиловал вашу дочь и избивал вас. Когда это случилось впервые?

— Он ударил меня впервые, когда Алене было пятнадцать. Он что-то сказал о моей дочери, а я была не согласна. Он... — Вика судорожно вздохнула, словно пытаясь найти в себе мужество признаться. — Он со всего размаху стукнул меня по лицу. Так сильно, что я отлетела и врезалась спиной в стену. Со временем это стало почти традицией, — Вика невесело хохотнула. — Он избивал меня, потом насиловал. С каждым годом все становилось...более жестоким и невыносимым.

— Ваша честь, можно? — Женя расслабленно взмахнул рукой, привлекая к себе внимание. Дождавшись согласия, он обратился к Вике: — То есть Игорь Волков избивал вас на протяжении семи лет?

— Нет, немного меньше. Я подала на развод два с половиной года назад, к тому же попросила Игоря съехать из нашего частного дома, когда родился мой сын.

— То есть он не притрагивался к вам с того момента как вы забеременели?

— Он ударил меня последний раз в тот день, когда Алена уехала из города, — спокойно произнесла Вика. — Это был уже поздний срок. Седьмой-восьмой месяц. Он толкнул меня и ударил кулаком по лицу.

— Вы обращались к врачу? Есть какие-то медицинские подтверждения ваших травм? — спросила судья.

— Нет, я не обращалась к врачу. Хотя жалею об этом. Поймите, я столько лет скрывала это от дочери...Я не думала о том, что когда-нибудь мне понадобится медицинское заключение.

— Я хочу уточнить, — Женя опять поднялся со своего места и повернулся к Вике: — Скажите, вы прожили с Игорем Волковым около девятнадцати лет. В гражданском браке большую часть, так?

— Да, — Вика кивнула.

— Этот вопрос может показаться чересчур личным, но почему у вас не было детей так долго? А вы забеременели только в 2006 году. Вы как-то предохранялись?

— Протестую! — опять вскочил со своего места Виктор, но судья остановила возмущенные возгласы адвоката мановением руки. — Продолжайте, — кивнула она Жене.

— Да, я принимала таблетки.

— Все эти годы?

Вика замолчала. Очевидно, она не ожидала такого отступления от темы. И мысленно просчитывала, какой вред или пользу ей может принести ответ на этот вопрос. А главное, как ответить, чтобы это не нанесло ей вреда.

— Нет, — наконец-то решилась Вика. — Мы предохранялись традиционным способом. Таблетки я как раз начала пить перед тем, как забеременела. Очевидно, произошел какой-то сбой. Или они не помогли. Я не знаю.

— Вы не хотели иметь детей? Все-таки тринадцать лет...

— Хотела, но не давила на Игоря.

— Он был рад, когда узнал о ребенке?

— Нет, он был расстроен и взбешен. Я боюсь оставлять их с Костей наедине. Поэтому буду биться до последнего за сына.

Женя неспеша начал скользить, другого слова и не подберешь, по направлению к Вике.

— То есть сын родился по счастливой неожиданности из-за того, что вы перешли на таблетки?

Вика ненадолго замолчала, подыскивая достойный ответ.

— Можно сказать и так.

— Пока все, — Женя слегка склонил голову в сторону судьи и вернулся к своему месту.

А допрос все продолжался. Лёна мало понимала из того, что говорила Вика. Многое улавливала отрывками, и получалось что-то невнятное. Все силы уходили на то, чтобы держать глаза открытыми и делать вид, что все в порядке. Наверное, тогда это было к лучшему. Иначе Лёна бы просто не выдержала и все могло пойти кувырком.

Дальше Вика подробно рассказывала о своих мучениях под одной крышей с Игорем и о том, как узнала, что ее гражданский муж насилует ее несовершеннолетнюю дочь.

Лёна не знала, что говорила Вика, но по лицу Жени, пусть и через какую-то дымку и совсем неясно, можно было понять, что ее "мамочка" говорит далеко нелицеприятные вещи. Даже лицо Жени, на котором всегда держалась маска учтивости и легкой улыбки, исказилось в гримасе отвращения.

Когда Вика закончила говорить, в зале суда стояла напряженная тишина. Никто не произнес ни слова, пока судья говорила о том, что надо привести Игоря Волкова.

— Ален, ты нормально? — Женя спрашивал так настойчиво, что казалось, он пытается давно до нее достучаться. — Ален!

— Я в порядке, — заплетающимся от слабости языком прошептала Лёна. — Где Игорь?

— Сейчас придет, не волнуйся.

После этих слов мозг Лёны отключился. Сил и энергии не было на лишние телодвижения и мысли. Самое главное — дождаться Игоря. И все. Все станет отлично. Только что ж так плохо...

Алена скорее почувствовала, чем увидела, как Игоря привели в зал. Даже сама атмосфера изменилась. Алена не могла бы объяснить точно, особенно со своим воспаленным сознанием, но как будто воздух уплотнился и стал более...наэлектризованным. Лёна не могла точно подобрать эпитетов.Перед глазами расплывались черные круги, ее начало мелко потряхивать от озноба, а слабость была настолько сильной, что, казалось, малейшее дуновение ветерка, и она свалилась бы со своего стула. Слава богу, что в здании ветра не бывало.

Лёна попыталась открыть глаза пошире. Наверное, она просто не заметила, как от нехватки сил закрыла их. Иначе как объяснить такую темноту.

— Лён, Лёна, мать твою, — кто-то тряс ее за плечо. — Лён, ты меня слышишь?

Кажется Женя. Да-да, точно он.

— Я в порядке, — ей казалось, что она кричит, но друг продолжал переспрашивать.

Фоном она слышала чьи-то голоса. Самым громким и полным ярости, а Лёна почувствовала это даже сквозь боль, был голос Игоря. Еще она почти различила голос судьи. Да, наверное, он.

— Мать твою, ты что здесь делаешь? — обхватил ее за плечи Игорь. — Да еще в таком состоянии. Лёна...идиотка чертова.

Его голос раздавался очень невнятно, как будто Лёна накрылась подушкой и все звуки доносятся издалека. Но именно он помог Лёне выплыть из такого затягивающего забытья. Нашлись силы, чтобы открыть глаза и твердо встретить разъяренный взгляд Игоря.

— Не ори на меня, — она говорила спокойно, но сил на это уходило столько, что, казалось, что по ее лицу стекает холодный пот. — Ты должен был все мне рассказать.

Пока Алена пыталась взять себя в руки и с достоинством выдержать разговор с Игорем а не позорно свалиться от слабости, Женя попросил у судьи перерыв. Алена не знала, что говорил друг, но он сильно жестикулировал и указывал в ее сторону. Судья хмурилась, барабанила пальцами по столу, что-то отвечала, но Женька не сдавался.

— Идиотка несчастная, я бы сам все уладил, — Игорь отвернулся от нее, чтобы не выдать всей бури эмоций, которую уже не мог скрыть. С досады запустил руку в и так взлохмаченные волосы и растрепал их еще сильнее. — Зачем ты приехала сюда? Еще такая! Да ты горишь вся, Лён. Я даже отсюда чувствую!

— А что я должна была думать? — сил возмущаться и кричать не было, а жаль, потому что за его самонадеянность хотелось просто убить. — Ты не звонишь, не отвечаешь! Черт, Игорь, ты даже не рассказал мне толком ничего. Что мне прикажешь делать? Сидеть и ждать? — когда он возмущенно ругнулся, Лёна продолжила: — Я не хочу больше сидеть и ждать, Игорь. Я и так терпела два дня. Хватит. Я больше не могу и не хочу прятаться. Мы должны все решить вместе. Я прошу тебя, Игорь, — Лёна протянула дрожащую от слабости руку к его плечу и слегка дотронулась. — И если ты не прекратишь злиться, то я расстроюсь, — попыталась она разрядить обстановку.

Игорь не ответил, но ругаться сквозь зубы прекратил. Почувствовав, что ее рука дрожит даже, когда просто находится на его плече, резко развернулся и дотронулся до ее лба тыльной стороной ладони. Нежно и очень аккуратно, как будто боялся поранить. Если бы могла, Лёна не сдержала бы улыбки. Только что он стоял, весь пышущий злобой и яростью, а через мгновение наполнен нежностью и заботой.

— Ты вся горишь! Лён, да у тебя под сорок. Тебе нельзя находиться здесь, — безапелляционно отрезал Игорь. — Надо домой ехать и врачей вызывать. Так что...

— Нет, — слабым голосом запротестовала девушка, пытаясь отодвинуться от Игоря. — Не поеду.

— Алена, — он начал терять терпение и снова хмуриться. — Ты здесь загнуться хочешь?

— Я без тебя не поеду, — Лёна была непреклонна. — Я не хочу, чтобы ты снова вернулся в обезьянник. Вот когда освободишься, тогда и поедем.

Ей было больно смотреть на Игоря. Не потому, что слезились глаза, а потому что вспоминался давний разговор с Женей. Который не выходил у нее из головы с тех пор, как она узнала, что Игорь в СИЗО.

Он рассказывал ей о том, как проходил практику в исправительных колониях Европы и Америки. Первоначально Женина специальность была именно уголовным правом, и он активно изучал его и мечтал устроиться на работу именно с таким профилем.

Но потом резко поменял его, стараясь вообще не вспоминать о том, что хотел когда-то заниматься чем-то подобным. Он переквалифицировался и сейчас работал юридическим консультантом по экономическим и торговым вопросам. Сначала в Польше, потом в крупной автомобильной компании Франции, где продолжал трудиться и по сей день, правда, вдобавок подрабатывал и в России, как он говорил, для того, чтобы "получить больше опыта". В общем, было незаметно, что Женя очень жалеет о своем выборе.

Пару лет назад Алена подняла эту тему в разговоре с другом. Как-то не специально даже, просто начала расспрашивать о впечатлениях от Европы и работы там. И неожиданно перескочила на тему, которая тогда была неприятна и непонятна ей.

— Ален, знаешь, я много что видел и где бывал по работе, — Женя был серьезен как никогда, сосредоточенно вертя бокал вина в руке и не отрывая глаз от плескавшейся там темно-красной жидкости. — Мне приходилось бывать в европейских, американских тюрьмах и колониях. Я общался с заключенными. Парни, и даже женщины были посажены по разным причинам. Убийства, бытовая драка, клевета, рукоприкладство, хулиганство, изнасилование, воровство. Разные судьбы, разные наказания, разные сроки. Я со многими общался и разговаривал. Не о деле, а просто так, как с обычным человеком.

— И что? — Алена не лезла с расспросами и не подгоняла Женю, понимая, что тому надо просто выговориться.

— Я был и в наших российских тюрьмах. Знаешь, — друг невесело хохотнул, — если сравнивать с западными, то просто земля и небо. У них там и телевизоры, и условия получше многих. Почти как номер в отеле, только с прутьями. А вот взгляды все равно везде одинаковые, неважно, за что, где и сколько он сидит.

— О чем ты? — Лёна нахмурилась, пытаясь понять смысл сказанного. — В смысле, взгляды?

— Где бы они не сидели и за что бы не привлекались, у всех взгляд темный. С темной на глубине глаз. Сломался ты или не сломался — неважно. Ты смотришь ему в глаза, а видишь решетки. Что у дедка, которого посадили на два года за то, что он спер давно ненужную гусеницу трактора, чтобы сделать ровную дорожку в доме, что у убийцы, убившего тринадцать человек и изрезавшего насмерть десятилетнего ребенка, — Женя рассказывал спокойно, без эмоций, но от такого тона Алену еще больше пробирала дрожь.

— А чем отличается взгляд настоящего морального урода от посаженного по ошибке человека?

— А ничем, — как-то весело усмехнулся Женя. — С виду у обоих темный. Просто у нормального человека, если так можно сказать, под темной тенью вина и отвращение к себе, а у ублюдка — ярость и жажда снова убивать. Иногда даже насмешка. У кого как, — друг подал плечами и залпом допил оставшееся вино. — Но у всех есть налет, по которому знающий человек всегда может определить, сидел ли его знакомый в тюрьме или нет. Клетка, неважно какая и неважно на сколько, все равно остается клеткой. И врезается в память.

— Я не понимаю, — все равно продолжала упорствовать Лёна. — Ты хочешь сказать, что один преступник не отличается от другого? Что их всех ломает после тюрьмы? И даже тех, кто проводит только несколько лет? Прости, Жень, — Лёне было на самом деле стыдно, что до нее не дошло то, что ей пытался объяснить друг, для которого, очевидно, это было важно. — Я, правда, стараюсь понять все, что ты сказал. Но я не могу себе представить. Тень клетки...Я не знаю, Жень, но...

— Лён, — Женя протянул руку через весь стол и дотронулся до ее ладошки и слегка сжал, заставляя обратить на него внимание, — все нормально. Я бы больше расстроился, если бы ты поняла, что именно я хочу тебе объяснить. И я буду рад, если ты с этим ни разу в жизни не столкнешься. Все нормально.

Тогда они замяли разговор, И Алена почти не вспоминала о том рассказе Женьки. Незачем было. Времени думать у нее почти не было — работа, учеба, снова работа. Ее это не касалось, и хотя девушка сочувствовала другу из-за того, что он все это видел, полностью Лёна и представить не могла, о чем он ей рассказал.

А вот сейчас, глядя на осунувшегося, немного усталого и с темневшим от щетины подбородком Игоря, до нее дошло, что Женя ей объяснял. Игорь не так чтобы долго был в тюрьме, да и не тюрьма была это. И он не сломался, но...в глазах виднелось что-то темное. То, о чем вряд ли Игорь ей когда-нибудь расскажет. В конце концов, даже самые сильные из зверей бояться клетки. А люди тоже звери.

— Лён, да ты понимаешь, что процесс может затянуться? — Игорь начал терять терпение. Хмурился, пытаясь убедить девушку послушать его и поехать в гостиницу, чтобы отлежаться и придти в себя. — Сколько ты тут сидишь уже? — без перехода напряженно поинтересовался мужчина.

— С утра, — она потерла слезившиеся глаза. — Пока меня допросили, потом этих, — Лёна пренебрежительно махнула в сторону двух парней, настороженно наблюдающих за происходящим вокруг. Очевидно, они уже были не рады, что влезли во все это дерьмо. — Потом Вика. Показания Вики были самыми тяжелыми. Она давно это придумала?

Игорь с ненавистью посмотрел в сторону своей жены, которая с довольным и умиротворенным выражения лица слушала, что говорит ей на ухо Виктор, и краем глаза наблюдала за разговором судьи и Женьки.

— Ты все слышала, да? — от мужчины просто физически исходили волны ярости, которые почувствовала даже Вика, которая разом напряглась и даже съежилась, но к ним так и не повернулась.

— Да, слышала. Все, — уточнила Лёна, которой тоже было немного боязно сейчас соваться к Игорю, который выглядел так, что одно резкое движения и произойдет взрыв. Сквозь светло-голубую тонкую рубашку просвечивались напряженные мускулы. Игра ли это воспаленного сознания, но Лёне казалось, что Игорь даже больше стал и массивнее. — Я прошу тебя, не волнуйся. Самое страшное позади. Я все слышала, и мне все равно, что...

— Зато мне не все равно, — яростно замотал головой Игорь. — Лён, Вика давно прогнила. Насквозь. И вся эта хрень, — он хрустнул кулаками. — Все то, что она напридумывала, еще хуже, чем она сам. Ты не должна была вообще это слышать, мараться в этом дерьме. Я бы сам разобрался и приехал бы назад.

— Я вижу, как ты сам разобрался, — на последних словах Лёна закашлялась, но оттолкнула от себя Игоря, который хотел помочь. Ну, попыталась оттолкнуть, потому что их силы и так не равны, а тут еще болезнь. — Так разобрался, что за решетку попал. Хватит, Игорь. Я не хрустальная. И не драгоценная. Я выросла и могу, — Алена протянула горячую руку и коснулась его щеки, заставляя взглянуть себе в глаза, — пойми, могу выдержать многое. Я уже не маленькая беззащитная девочка, которая боялась всего на свете. За все эти годы я столкнулась с чем-то более опасным, чем озлобленная, недовольная всем и всеми мать, которая спит и видит, как бы придушила меня в младенчестве.

— Поэтому я и не хочу, чтобы ты здесь была, — глухо произнес Игорь, накрывая ее ладонь своей, пока на них не обращали внимания. Но тут же убрал их руки вниз, когда Женя начал приближаться. — Ален, езжай в гостиницу. А я, как освобожусь, сразу приеду.

Алена попыталась непочтительно фыркнуть.

— Вот еще. Я не просто так сижу весь день, чтобы пропустить самое интересное. Я хочу взглянуть ей в глаза, когда все выплывет наружу, — когда Игорь удивленно приподнял бровь, Лёна беззаботно пожала плечами. — Я долго общалась с Наташей, поэтому иногда начинаю думать, как она. Игорь, пойми, она протащила меня через ад. И тебя, и нас, и, — голос девушки дрогнул, — протаскивает туда Костю. Я не уйду.

Она пыталась объяснить ему все, что чувствовала, зная, что Игорь ощущает тоже самое. Просто не может принять того, что и Лёна чувствует также. Да, эгоистично, да, отвратительно, но ей хотелось видеть лицо женщины, которая ее родила, в тот момент, когда всплывет вся ее грязная ложь. И уехать так далеко, как только возможно.

— Так, давайте начинать, — к ним подошел Женя и ободряюще хлопнул Игоря по плечу. — Сейчас быстренько постараемся и все, домой, — Женя перевел на нее заботливый взгляд. — Ты как, Лён, продержишься?

— Лён? — ревниво поинтересовался Игорь, мигом нахмурившись. — Вы что, знакомы?

Женя моргнул, но от Лёны отодвинулся. Мало ли что.

— Игорь, это мой друг, — попыталась объяснить Лёна. — Я ему еще по поводу Сафронова звонила. Помнишь?

— Кхм...Игорь, я правда только друг, — Женя попытался прояснить ситуация, проклиная свой болтливый язык, потому что помнил, что наплел тогда по телефону. — Я с ней даже не спал.

Лёна смущенно зарделась и отодвинусь от мужчин подальше.

— Нашли время, блин, — пробурчала она и скрестила руки на груди. — Потом не можете, нет? Мне плохо, между прочим.

Оба после ее слов стушевались и бросили кидать друг в друга подозрительные взгляды.

— Я попробую закончить побыстрее, чтобы ты смогла поехать домой и отоспаться, — Женя смущенно кашлянул. — Извини, я...В общем, сейчас все решим.

Судья сделала знак Игорю подойти ближе. Игорь обернулся на секунду, чтобы посмотреть на нее, и Лёна вложила в свой ответный взгляд все чувства, безмолвно прося Игоря не геройствовать, не злиться и не сходить с ума. Игорь, ничего не ответив, отвернулся и подошел к судье.

Казалось, у нее даже жар спал. Во всяком случае, когда показания давала Вика, мозг словно отключался на самых тяжелых моментах, поэтому Лёна слышала только обрывки фраз, но даже их хватало, чтобы примерно представить масштабы...обвинения. Наверное, это была защитная реакция организма на влияние извне. Все этого Лёна вряд ли бы вынесла.

С Игорем же наоборот. Когда он сказал первое слово, мозг как будто включил самый интенсивный режим работы. Лёна внимательно слушала каждое слово, каждую фразу, произнесенную им, невольно сравнивая их показания. И подмечая сходства и различия.

Когда его спросили о том, когда произошел их первый физический контакт, Игорь сухо назвал число. С точностью до дня. Вообще, он обо всем говорил сухо и кратко, стараясь как можно меньше распространяться о чем-то, что так или иначе ее касалось.

Сейчас, мысленно сравнивая их показания, лёна отчетливо ощущала разницу. При всем своем волнении и страхе она говорила, как женщина. Влюбленная женщина, боготворившая своего мужчину — с неприкрытой нежностью, лаской в голосе и более описывая детали, незначительные, неприметные на первый взгляд события. А Игорь рассказывал обо всем как оберегающий, жесткий мужчина — сухо, кратко, по делу, сохраняя в своих словах лишь намек на нежность и всеми силами пытаясь как можно меньше упоминать о ней.

У него тоже спрашивали, был ли он вменяем, не принимал чего-то, что могло повлиять на его состояние. Игорь злился, но глядя на судью, выдавливал из себя злобное "нет". Вообще, его меньше допрашивали на тему их с Лёной интимных отношений. Допрос переходил к более тяжелым вопросам.

Поднимал ли он руку когда-нибудь на Алену? Ни разу в жизни. Принуждал ли он к чему-нибудь девушку? Алена могла бы фыркнуть в тот момент, но она вся была сосредоточена на Игоре и его лице, непроницаемом с первого взгляда.

Нет, не принуждал. Судья даже меньше расспрашивала об интимной стороне их с Игорем отношений, за что Лёна мысленно благодарила женщину. А вот Виктор так и пытался съехать именно на эту тему. Чем руководствовался Игорь, когда спал с молоденькой семнадцатилетней девушкой, к тому же его, можно сказать, падчерицей? Этот вопрос заставил Алену напрячься и неосознанно сжать колени вместе, в ожидании глядя на Игоря. Не то чтобы она не верила ему, верила во всем, но Лёне такой вопрос казался чересчур...личным и интимным. Намного больше, чем все остальные. И не хотелось вот так опошлять то светлое и хорошее между ними.

— Мои причины были куда более простыми и благородными, нежели те, по которым вы спите с моей женой, — вежливо отрезал Игорь, заставив Лёну облегченно выдохнуть и расслабиться, а Виктора и Вику нервно переглянуться и нахмуриться.

Возможно, Виктор что-нибудь бы и возразил, все-таки он был неплохим специалистом, но Вика выдала себя с головой, руша возможные планы своего адвоката. Со свистящим звуком она втянула в себя воздух и откинулась на стуле, в упор глядя на Игоря. Что она хотела там найти? Ревность? Алена не была такой уж взрослой и умудренной жизнью как Вика, но даже она понимала, что ревностью там и не пахнет. Обычная констатация факта, удачно ввернутая в разговор, чтобы избежать лишних подробностей.

Они с Игорем быстро встретились взглядом друг с другом, и Лёна ободряюще ему улыбнулась, словно говоря, что все это скоро закончится, и получила в ответ кристальное отражение своей улыбки. И плевать, что в суде, главное, что вместе.

Дальше пошло еще сложнее сдерживать эмоции — Игоря начали расспрашивать о его отношениях с Викой. Спрашивали, как познакомились, как жили, как Игорь относился к маленькой Алене. Лёна уже слышала, на что именно намекала Вика, но слышать это при Игоре, зная, как ему больно...

В конце концов, до нее дошло, что допрашивать ее без Игоря было очень, очень, действительно очень хорошей идеей. Она не знала, что почувствовала бы, если бы Игорь сидел на ее месте, а ей задали бы такой вопрос. Ярость, шок...возможно, отвращение ко всем им.

А Игорь внешне был непроницаем, даже ответил с достоинством. Нет, он не извращенец, никогда ни жестом, ни взглядом не давал повода так думать. Да, работал, уделял Лёне достаточно внимания, не более того. До ее семнадцатилетия никаких контактов между ними не было.

Лёна почувствовала, что еще немного и ее стошнит. От слабости, от гадости, от этого места. Еще немного, уговаривала она себя, еще капельку.

А дальше...дальше дело взял в свои руки Женя.

И как раз вовремя. Лёна не могла больше смотреть на спокойную и довольную мордашку друга, который за весь суд только и делал, что пялился в окно или всем улыбался. А вот теперь она видела перед собой знакомого Женю — милого плюшевого мишку с оскалом и хваткой акулы.

— Позвольте мне, ваша честь, — Женя легко встал и слегка наклонил голову в сторону судьи, из-за чего весь этот фарс стал еще больше напоминать комедию. — Могу я уточнить несколько вопросов, касающихся непосредственно показаний оппонентов.

— Да, пожалуйста, — судья, казалось, только этого и ждала. Женщина расправила плечи, поудобнее устроилась и приготовилась слушать.

— Виктория, еще раз уточню. Вы сказали, что из-за поведения вашего гражданского на тот момент мужа вы боялись заводить детей, хотя очень хотели.

— Я не так сказала! — сразу взвилась Вика, но под взглядом Жени сразу стушевалась. — Я...

— В общих словах вы именно это и сказали, — мягко перебил ее Женя, не переставая улыбаться. — Также вы сказали, что начали пить противозачаточные таблетки ПЕРЕД тем, как забеременеть. И все вышло случайно. Так? — когда Вика опять открыла рот, чтобы возразить, Женя спокойно добавил: — Все показания тщательно фиксируются, Виктория. Мы, конечно, можем поднять все заново и повторить, но я думаю, что и вы хотите все решить как можно скорее.

Вика напряженно кивнула, не сводя глаз с Жени. Лёна не в первый раз видела такое настороженное отношение к своему другу. Он умело прикрывался маской своего парня, милого, немного рассеянного и чуть ли не глупого, не способного на серьезные и опасные решения. А люди, когда сталкивались с настоящим Евгением Толстовым, начинали награждать его таким вот взглядом — непонимающим, настороженным и изучающим, пытаясь понять, что скрывается внутри этого человека.

— Да, все верно, — Вика мудро решила не спорить, правда, дождалась разрешающего кивка от Виктора. — Я так и сказала.

— Прекрасно! — Женя чуть ли в ладоши не хлопнул. — А теперь я прошу выслушать нашего свидетеля и вашего, Виктория, по совместительству, личного гинеколога, которая не только осматривала вас на протяжении пятнадцати лет, но также наблюдала вас во время беременности.

Вика побледнела и судорожно стиснула руку Виктора, который пытался ее успокоить. А Алена впервые за весь день позволила себе немного расслабиться. У Жени все под контролем. Да, она почти не сомневалась в этом. И теперь Лёна могла поспорить на что угодно, что этот козырь не последний в рукаве ее друга.

В зал суда вошла низенькая плотная женщина лет сорока пяти. Ухоженная, хорошо одетая — видно, что старалась выглядеть как можно лучше. Светло-голубая приталенная блузка с белыми перламутровыми пуговицами оттеняла смугловатую от природы кожу, светло-русые волосы и ярко-голубые широко посаженные глаза. Не красавица, но выглядит симпатичной и милой. И определенно чувствуется, что врач — есть что-то такое, как будто все окружающие — пациенты, даром что гинеколог.

И невооруженным глазом было видно, что волновалась. Нервно теребила края блузки и проводила руками по классического покроя черным брючкам. Женя, как истинный джентльмен, подошел к ней, протянул руку и повел на ее место.

— Ваше имя, — начала судья.

— Никонова Ольга Александровна, — немного запинаясь от волнения, пробормотала женщина. — Простите, я немного..в смысле, первый раз в суде.

Судья не обратила на этот лепет никакого внимания.

— Место работы.

— Гинеколог в частном медицинском центре.

— Вы давно знакомы с Викторией Ильиной?

— Да, — Ольга немного осмелела, но все равно боялась смотреть по сторонам, уперевшись взглядом в свои руки. — Я была ее врачом где-то лет пятнадцать.

— Вы замечали какие-то следы болезненного вмешательства в ее организм? — спросил Женя. — Следы насилия, удары, грубое отношение?

— Нет, — Ольга замотала головой, — ни разу. То есть Вика всегда следила за своим здоровьем. Каждые полгода приходила на обследования, сдавала анализы, проверялась. Не каждая женщина так следит за своим здоровьем.

— И никаких следов насильственного вмешательства? — уточнил Женя.

— Ни разу. При половом акте, — Ольга покраснела, стесняясь говорить о своей работе при мужчинах, чем заставила Лёну слегка повеселиться. — В общем, всегда остаются следы. И если акт произошел насильственно, то я бы это заметила. Срок, конечно, не очень большой, но...

— Вот видите! — Вика вскочила со своего места и замахала руками в сторону Ольги. — Я просто всегда старалась ходить на обследования, когда все...проходило.

Женя не обратил внимания на злой окрик Виктории и ободряюще улыбнулся побледневшей Ольге.

— Скажите, Ольга, женщины ведь иногда рассказывают о своей жизни врачам? Особенно у которого наблюдаются пятнадцать лет? — Ольга настороженно кивнула. — Виктория рассказывала вам что-то о своей личной жизни?

— Не так чтобы очень, — женщина медленно пожала плечами. — Говорила, что муж красивый, богатый. Все есть. Дом — полная чаша. Но не особо распространялась, нет.

— Еще, Ольга, а вы прописывали вашей пациентке противозачаточные? Или еще какие-то средства по предотвращению беременности?

— Да, это была одна из постоянных процедур, — Ольга нахмурилась, пытаясь вспомнить точнее. — Лет тринадцать назад я выписала ей противозачаточные таблетки, которые Виктория периодически меняла. Всегда консультировалась, что лучше, что безопаснее, что провереннее.

Вика замерла и с ужасом поглядела на Виктора, а Лёна в упор смотрела на нее.

— Значит, тринадцать лет вы поставляли ей таблетки?

— Я их рекомендовала, — строптиво поправила женщина. — Иногда она покупала их непосредственно у нас, иногда в другом месте. Чаще у нас.

— И долго? Виктория когда-нибудь отказывалась от таблеток?

Виктор вскочил с места и почти прошипел:

— Протестую. Это не имеет никакого отношения к делу.

Судья прервала его движением руки и кивнула Ольге, приказывая продолжать.

— Да, она отказалась от них. Лет семь назад где-то. Дело в том, что таблетки не имеют стопроцентной гарантии. Всегда есть шанс забеременеть.

— А Виктория этого не хотела, не так ли? — проницательно заметил Евгений, слегка кивая головой.

— Ну, если женщина пьет таблетки, когда живет с одним постоянным мужчиной, то чаще всего причина в том, что именно мужчина не хочет ребенка.

Вика слегка улыбнулась, снова обретая уверенность, и прожгла Лёну взглядом. Но девушка не повелась. Зная Женю, Лёна была уверена, что самое интересное впереди. Но край сознания продолжала терзать одна назойливая мысль. Судя по всему, Женя давно занимался делами Игоря в суде. Нельзя за пару дней подготовить шикарную базу аргументов и доказательств. Женя нашел и уговорил свидетелей дать показания. И Игорь, хоть и отсидел в СИЗО, взволнованным не выглядел.

Злым — да, угрюмым — да, настороженным — еще одно да. Но не обеспокоенным, во всяком случае, не за себя. И слова Игоря о том, что он уладил бы все сам, не становились такими уж гордыми или самонадеянными. И тогда вставал вопрос — какого хрена Христенко спровадил ее из города?! Нет, она, конечно, сама попросила, но Лёна даже не сомневалась в том, что Артем в курсе всего этого дела. А если и Женя, и Игорь — его близкие друзья, то он должен был знать, что все дело можно разрулить без нее. И скорее всего, Артем просто бы запер ее где-нибудь и продержал там до возвращения Игоря.

А Христенко отправил ее в Екатеринбург. Вернее, как можно дальше от Питера, догадываясь, что Лёна надолго задержится. ЗАЧЕМ он это сделал? Догадка нервно клевала ее носом, но Алена изо всех сил от нее отмахивалась, не желая думать о том, что лезло в голову.

— А что произошло семь лет назад? Виктория отказалась от вашей помощи?

— Нет, она поставила спираль, — заметив немного недоумевающие взгляды мужчина Ольга поспешила прояснить: — Спираль — это внутриматочный контрацептив...

Все мужчины разом побледнели и как-то осунулись, а Женя поспешил перебить:

— Достаточно! Я...я примерно представил. И что?

Если Ольгу как-то и задело такое отношения, то она и виду не подала.

— Суть в том, что беременность становится менее вероятной, чем при таблетках. Больше гарантии, больше риска. Больше осложнений. Женский организм становится более чувствительным и восприимчивым к заболеваниям, поэтому рекомендуется иметь одного партнера, — Ольга смутилась от двусмысленной фразы, но остальные не разделили ее веселья, а даже сильнее напряглись.

— Значит, Виктория пользовалась спиралью, — Женька с силой выплюнул из себя это слово. — Как долго?

— Где-то четыре с половиной — пять лет назад Виктория приехала ко мне в офис и попросила избавить ее от спирали, заявив, что они с мужем решили завести ребенка, — после этих слов тишина стала просто оглушающей. Никто не разговаривал, не двигался, даже не дышал, пока Ольга продолжала: — Я искренне за нее радовалась. Это большое счастье — иметь ребенка. Спираль мы извлекли и с того момента Вика больше не обращалась ко мне за консультацией по этому вопросу. Контрацепция была уже не нужна — она ездила ко мне наблюдаться во время беременности. Но после родов мы также не заводили об этом разговор.

— Это все? — Женя незаметно подмигнул Лёне, пытаясь поддержать. — Или что-то еще?

— Да нет, вроде все, — Ольге уже не терпелось покинуть это место. Она начала ерзать и осматриваться по сторонам, вовсю разглядывая ее и Игоря. Но Алене было все равно. Она почти наяву чувствовала, как оковы, сковывавшие их с Игорем столько лет, спадают, насквозь проржавевшие и рассыпавшиеся от времени. — Я больше ничего не смогу рассказать. Я могу теперь идти? — она с надеждой посмотрела на судью.

— Да, конечно, — судья жестом указала на дверь и нахмурила брови. — Есть еще что-то?

Женя в улыбкой кивнул.

— Мне бы хотелось теперь задать пару вопросов уважаемым свидетелям со стороны Виктории Ильиной, — парни, до этого и так, сидевшие как на иголках, нервно дернулись и вжались друг в друга. — Это не займет много времени.

Славик судорожно втянул в себя воздух.

— Мы...мы все уже рассказали! — нервно воскликнул он, пытаясь спрятаться за дружка, которой проделывал тот же самый трюк с самим Славой. Глядя на них, Лёне хотелось истерически захохотать. — Мы больше ничего не можем сказать!

С точки зрения психологии Женя все сделал верно. Потопил "акулу" и взялся за мелких рыбешек, которые от страха не будут даже сопротивляться. Ха, Славик и его дружок, наверно, триста раз прокляли Вику и свою жадность за то, что две этих оставляющих вмешали их в это.

— А я и не прошу вас говорить что-то новое! — наверное, если змеи улыбаются, то это выглядит именно так. Другого описания для оскала Жени Лёна подобрать не могла. — Я уточню кое-что по старому. Вы сказали, что видели, как Игорь проводил лето на даче Ильиных. Также вы сказали о том, что видели, как Игорь Волков принуждал Алену Ильину к совершению полового акта. Все верно? — когда парни настороженно кивнули, Женя развел руками. — Я же говорил, что ничего нового не спрошу.

— Ближе к делу, — перебила его судья.

— Конечно. Итак, я полагаю, что вы все это видели через окно, ведущее в спальню, так?

Вот он, подводный камень. Даже Алена его ощутила. Ощутила, но не могла потрогать или достать. И парни тоже ощутили, но также как и она, не могли разобраться, в чем именно дело. Поэтому молчали. Когда молчание достаточно затянулась, Славик проблеял:

— Я точно не помню, но видели через окно.

— Отлично! — громко воскликнул Женя, заставив Вику и Виктора подскочить. — За-ме-ча-тель-но. — потом друг подошел к столу, где лежала его черная кожаная папка с документами и вынул какой-то листок, который сразу же отдал судье. — Вот.

— Что это такое? — судья с интересом изучала рисунок.

— Это план поселка, вернее, план дома Ильиных и прилежащих территорий, — охотно объяснил Женя. — Как вы видите, — он ткнул на что-то, нарисованное на листе, — это дом Ильиных. Он состоит из просторной кухни-прихожей и двух спален. У одной из них окно выходит на внутренний двор, причем само окно завешено жалюзи, купленное десятью годами ранее. Кстати, все было куплено Игорем Волковым, тому есть подтверждение, — Женя вытащил еще какие-то бумаги. — А вторая комната выходит окнами на соседский дом, который в конце июля 2005 года приобрели новые хозяева. И сразу же начали делать ремонт, закончившийся в конце сентября.

— Вы не сможете этого доказать, — запальчиво вскинулся Виктор. — Прошло столько лет.

— Ну почему же не смогу, — Женя снисходительно улыбнулся адвокату. — Смогу, иначе не стал бы этого упоминать, — ее друг вынул еще одну бумагу. — Вот показания семьи, которая купила тот дом. Все заверено. Они не смогли сегодня приехать, так как улетели в отпуск, — пояснил судье Женя. — Но, и жена, и муж подтверждают, что с 19-го по 29 августа 2005 года на их территории посторонних людей не было, а по ночам они с бригадой доделывали дом к приезду родителей. Так что, — Женя пожал плечами, вы, молодые люди, ФИЗИЧЕСКИ не могли увидеть того, что происходит в стенах дома Ильиных. Если, конечно, не обладаете даром видеть сквозь стены, — пошутил он.

— Достаточно, — судья прервала Женю и попросила сесть на свое место. — Судья удаляется для принятия решения.

Глава 31.

Казалось, эти полчаса тянулись целую вечность. Хотя, может быть, и не полчаса, просто Алене каждая минута казалась адом. Время тянулось, тянулось, тянулось...Никто не произнес ни слова. Ни Игорь, все также спокойно и уверенно стоявший ближе всех к судье, ни Вика, напряженно сжавшая побелевшие губы и глядевшая на все дикими, шальными глазами. И только Лёна была отчужденной, словно не здесь, а где-то в другом, далеком месте.

— Все в порядке? — прошептал ей Женя, но под тяжелым взглядом Игоря поспешил отодвинуться. — Ален, тебе плохо?

— Жень, — жалобно начала Лёна. — Когда уже все закончится?

— Думаю, минут через двадцать-тридцать придет судья, а потом вы с Игорем можете уезжать, — Женя пожал плечами на полный надежды взгляд Лёны. — Да, его, скорее всего, оправдают. Я все-таки один из лучших в своем деле, — самодовольно похвастался друг, заставив девушку слабо улыбнуться.

— Это точно, — Лёна подарила ему слабую улыбку. — Меня, признаться, твое спокойствие заставило понервничать. Но ты справился на отлично. Мы с Игорем у тебя в долгу, — девушка нашла взглядом любимого и улыбнулась краешком губ, показывая, что все в порядке. — Зря ты не стал адвокатом. Ты бы добился огромного успеха, Жень.

Женя легкомысленно пожал плечами.

— Не мое это, Ален. Ты для меня близкий человек, да и с Игорем я неплохо общаюсь, так что его дело я взял если не с радостью, то хотя бы без отвращения. Бывают разные дела.

— Я устала, — Лёна нахмурилась и потерла лоб. — И заболела. Черт, так больно. Как будто в голове тысяча иголок.

— Ежик прям, — ухмыльнулся Женя, но тут же посерьезнел. — Лён, потерпи. Чуток осталось. Правда, бумаги все вы получите через неделю где-то. И развод придется отложить до нового года. В этом не успеете.

Алена печально вздохнула. Не хотелось тащить этот груз, тянущий их обоих с Игорем вниз, еще и в новый год. Хотелось начать жизнь с чистого листа. Хотя надо благодарить и за то, что у них с Игорем появилась надежда. Надежда на будущее — уже не призрачная и эфемерная, а реальная, почти живая, которую можно было практически почувствовать в своих руках. А время...черт, пару месяцев больше, пару меньше. Они долго этого ждали, подождут еще.

Славик и его друг начали возмущаться, яростно размахивая руками и тыкая пальцами в сторону Вики, судя по гневной физиономии, кляня ее по-черному. Она же вцепилась мертвой хваткой в Виктора и смотрела перед собой, не замечая ничего вокруг.

— Жень, теперь Игорь сможет получить опеку над Костиком? — осторожно поинтересовалась девушка, неуверенно закусывая губу. — Мы сможем вынести из этого разбирательства что-то для себя?

— Что ты имеешь в виду? — изогнув бровь, Женя с интересом уставился на нее.

— Дачу ложных. За это можно зацепиться? — увидев нерешительный взгляд друга, Лёна с отчаяньем попросила: — Хоть как-нибудь?

— Ален, у нас в стране почти нереально. Хотя можно и попробовать, — с сомнением протянул Женя, избегая ее взгляда. Он всегда так делал, когда не хотел врать в глаза. Или когда не хотел сообщать плохие новости.

— И что, ничего нельзя сделать?

— Только припугнуть, — сухо заметил он. — Вика же не резиновая — рано или поздно ее деньги закончатся. И ей самой невыгодно затягивать развод. А новый суд... В общем, не забивай себе пока голову, — махнул на нее Женя. — Игорь сам разберется.

Лёна кивнула, но сосредоточилась совсем на другом. Краем глаза она рассматривала Вику и думала о том, что она чувствует. Что чувствует человек, ради цели замаравшийся в дерьме и проигравший? Потерявший все. Смотрела на свою...мать изучающе, стараясь понять ее мотивы. Сейчас Лёна могла себе это позволить — тогда, когда все почти закончилось и она выиграла.

Вика почувствовала ее взгляд и обернулась, демонстрируя маску ярости. А глаза пустые. Опустошенные. Но Алене не было стыдно. Не сейчас, во всяком случае, когда свежи воспоминания о всей гадости и грязи, через которую Вика ее протащила. И сейчас девушка не была до конца уверена в том, что когда-нибудь они притупятся. И именно такие мысли Лёна постаралась передать той, которая ее родила. И не дожидаясь понимания, отвернулась.

"Хочу домой", — одними губами сказала она Игорю, не сдержав болезненного вздоха.

"Скоро, — так же ответил ей Игорь. — Скоро домой".

Она кивнула и продолжила считать минуты, уделяя все внимание еле движущейся стрелке часов. Тяжело стало держать глаза открытыми. До этого организм как-то держался на адреналине, но сейчас все возбуждение и нервозность схлынули, и боль и слабость вернулись с новой силой. Лёна сглотнула и тут же недовольно скривилась от режущей боли.

Судья вернулась через полчаса, как примерно и сказал ей Женя. На ее лице ни единой эмоции — ни волнения, ни страха, ни отвращения. Бесстрастная маска, пугавшая Алену, пусть и должно было все решиться в их с Игорем интересах.

Женщина начала зачитывать решение суда. Какие-то цифры, статьи, термины...у нее от всего этого дурдома и так голова кругом шла, а сейчас...Лёна просто отключилась, реагируя лишь на имя Игоря. Женщина говорила, говорила, заставляя сердце от волнения переворачиваться в груди и почти до крови прикусывать губу.

До Алены не сразу дошло, что судья все уже сказала, а в зале повисла гнетущая тишина. Лёна моргнула, стараясь прийти в себя и понять. Вскинула глаза на Игоря, пытаясь разглядеть во взгляде ответ на вопрос, который так ее волновал.

— Все? — тихо и неестественно хрипло прошептала Алена, почти не надеясь, что Игорь, стоявший от нее на достаточно приличном расстоянии, расслышит.

Но он услышал и мягко, успокаивающе улыбнулся.

— Все, — кивнул он. — На этот раз все.

Сердце пропустило удар. И еще один. А потом бешено понеслось вскачь. Господи, как же она этого ждала! Почти свободны! Алена не знала, что говорить, что делать, лишь краем сознания понимала, что судья встает, забирает какие-то документы со своего стола и уходит, парни тоже пытаются незаметно смыться из здания, чтобы не попасть под горячую руку кому бы то ни было, а Вика...Она сидела с таким же потерянным и опустошенным выражением лица, как и Лёна.

Только если девушка не знала, что говорить и делать, чтобы позорно не разреветься, и была не в силах поверить в то, что все почти закончено, то Вика на самом деле была опустошена, не реагируя ни на что, даже к ней лицом не оборачивалась. Хотя Лёна была почти уверена, что Вика постарается вылить на нее всю желчь и ярость. Ан нет. Нет этого. И Лёне, которой час назад хотелось торжествующе посмотреть в глаза...матери, было наплевать на ту. Вика стала прошлым, действительно прошлым, как бы грубо не звучало, но всего лишь отыгранной картой или страшной страницей жизни, которую наконец-то перевернули.

На злость и превосходство не было эмоций — она полностью потерялась в облегчении. Лёна шумно вдохнула и уронила голову на руки, не в силах поверить до конца. Старалась изо всех своих малых сил сдержать слезы. Радости, а не боли. И почти не почувствовала, как Женя, обхватив ее за локоть, повел к выходу. Вывел из зала и посадил на скамейку, стоявшую прямо у дверей. Алена не сопротивлялась, до сих пор находясь в шоке от сегодняшнего дня. И до сих пор не могла поверить в случившееся. И сама знала, что до конца так и не поверит, пока не коснется Игоря. Пока Игоря не будет рядом.

— Спасибо тебе, Жень, — она не заметила, как по щекам потекли слезы, лишь продолжала закусывать губу и тяжело дышать. — Правда. Если бы не ты, я не знаю, что бы мы делали. Жень, я даже не знаю, как тебя благодарить, — Лёна неосознанно всхлипнула и зажала ладошки между коленями — так сильно пальцы подрагивали. — Смешно, наверное, но я даже не верю в то, что все почти позади, — у нее вырвался истерический смешок. — Жень, а ты чего молчишь?

Пока Алена изливала душу и бормотала что-то несвязное, друг ни разу ее не перебил, давая выговориться. И даже не дотрагивался. Боялся, что расплачется? Не при нем же.

— Да я жду, — туманно пояснил Женя. — Ты как? Температура есть еще? — она кивнула. — Так, ладно. Давай я такси вызову тебе и Игорю. Он отвезет тебя в гостиницу. Черт, и врача надо тебе вызвать, — пробормотал себе под нос Женя, вытаскивая из кармана брюк коммуникатор и листая страницы, выискивая что-то. — У меня знакомый врач есть, приедет прямо к тебе в номер.

— Я не поеду в гостиницу, — оборвала друга Лёна, заставив того вскинуть на нее наполненные недоумением глаза. — Я поеду с Игорем к нему домой.

— Ален...

— Нет, я поеду с Игорем, — с нажимом произнесла Лёна, исподлобья глядя на друга. — И это не обсуждается.

— Вот ведь... — Женька неслышно выругался. — В кого же ты такая упертая? Раньше я за тобой такого не замечал.

Я тоже, мысленно произнесла Лёна, правда, ни слова вслух не сказала. В принципе, она всегда была мягким и милым человечком, пока дело не касалось людей, которых она любила. А Игорь в этом списке стоял на первом месте.

— Плохо смотрел, — пожала плечами она и тут же с беспокойством добавила: — Почему он там так долго?

— Сейчас выйдет, хватит загоняться, — с досадой поморщился Женя. — Боишься, что утащат его? И вообще, что ты так нервничаешь? Всегда спокойная такая, а сейчас...

— Полюбишь — поймешь, — философски заметила девушка, не обращая внимания на снисходительную усмешку друга. — Какой ты...недоверчивый, однако.

— Я просто реалист.

В этот момент из зала суда вышел Игорь, а вслед за ним — Вика и Виктор. И именно в тот момент Алена увидела, какими глазами смотрит Вика на ее, ее Игоря. Алена испытала...нет, не ревность, а отвращение. Как же сильно нужно упасть, чтобы после всего продолжать надеяться на любовь?

Вика смотрела на Игоря как на несбывшуюся мечту. И Алена почти не ревновала. Ей оставалось лишь искренне недоумевать от поведения матери. На что она надеется? Игоря от одного ее вида злоба разбирает, и не столько за себя, а столько за нее и Костика.

— Все? — Алена с трудом встала и облокотилась на Игоря, который сразу же начал трогать ее лоб и беспокойно себя вести. — Игорь, ну болею я, болею. Поехали домой, а? — умоляюще протянула она.

— Она не хочет ехать в свой номер, — наябедничал Женя с хитрым выражением лица. — Говорит, что только с тобой поедет.

Вика, шедшая позади Игоря и слышавшая весь разговор, побледнела и нахмурилась. А вот теперь, на место опустошенности к ее матери вернулись такие знакомые ненависть ко всему, и к ней в частности, и злость.

— Я могу с тобой поговорить? — резче, чем нужно было, прокаркала Вика. Ей пришлось откашляться, чтобы голос звучал не так злобно. — Наедине, если можно?

— Ты не будешь с ней разговаривать, тем более, наедине, — Игорь прижал к себе Лёну, укрывая девушку теплом своих крепких объятий, от которых и так ослабевшей Лёне хотелось растечься лужицей истомы и наслаждения. — Вы поговорили еще там, — он кивнул в сторону зала суда, — и ты все высказала. И про меня, и про нее. Так что, Вика, — глаза мужчины недобро сверкнули, заставляя женщину нервно сглотнуть и попятиться, — лучше уйди. Не испытывай мое терпение.

— Вы ей угрожаете? — из-за Викиного плеча вперед выступил Виктор, нахмуривший брови и изо всех сил пытающий сделать угрожающее лицо. — Вы не забывайте, что я адвокат, и если потребуется я вам...

— Если потребуется, то я сам вломлю тебе так, что мало не покажется. И для этого мне совсем не надо быть адвокатом, — рыкнул Игорь, а Лёна успокаивающе положила ладонь ему на грудь. — Так что скажите своей... — он с отвращением осмотрел Вику с головы до ног, — чтобы даже близко не подходила ни к Лёне, ни ко мне. А Костя...

— Мы пока не развелись и не решили вопрос об опеке, муженек, — издевательски протянула Вика. И куда только девалась неуверенная и потерянная женщина? — Так что Костя пока останется со мной. И не надейся забрать у меня сына. А ты, — повернулась она к дочери, которая без малейшего стеснения опиралась на Игоря и ласково прижималась к нему, — я просто хотела поговорить. Или же ты просто боишься сделать наперекор Игорю?

Она надеялась ее задеть? Судя по растянутым в усмешке губам и вздернутым бровям, да. Вика серьезно считала, что она купится на такую примитивную наживку?

— Не боюсь, — Лёна пожала плечами и прижалась спиной к груди Игоря, заставляя его обхватить ее за талию. — Просто мы семья, Вика. А семья все решает сообща. А очень часто так бывает, что и сообща решать ничего не нужно — и так одинаково мыслим. Если ты хочешь от меня это услышать, то ради Бога. Я не хочу с тобой говорить. Я устала и хочу домой. У меня был трудный день, представь себе.

— Я твоя мать, — прошипела Вика и подалась вперед, но Виктор удержал ее за локоть. — Тебя не было четыре года. Могла бы хоть что-то сказать. Или вообще не появляться. Знаешь, — она презрительно осмотрела девушку с головы до ног, — ты вся такая чистенькая, да? Страдалица? А мать у тебя такая тварь?

— Вика, здесь же люди, — Виктор дернул ее на себя, но женщина не обратила на это никакого внимания. — Веди себя прилично, в конце концов. Вы можете поговорить потом.

— Ты забрала у меня все, — Вика саркастически улыбнулась. — Мужа, счастье, хочешь забрать ребенка. Ты забрала у меня мою жизнь. Всю. Все 23 года. А ты что думала, что я просто забуду все это и отдам?

— Ты сама отняла это все у себя, — Алене было тяжело слышать такие слова, очень тяжело. И они ранили ее, хотя бы потому, что чувство вины до конца так и не отпустило. Да и не отпустит никогда. — Ты сама выбрала для себя такую жизнь. И сейчас ты пожинаешь плоды. Ты последняя тварь, — Алена подчеркнула это слово, несмотря на одергивание Игоря, — если думаешь, что твои поступки что-то принесут тебе. Ты ничего не добьешься. И послушай меня, — Лёна расцепила руки Игоря и подошла ближе к матери, — если ты хочешь испортить жизнь еще одному человеку, то тебя лучше сразу прибить.

Вика отшатнулась, во все глаза глядя на нее. Она не ожидала подобного от Лёны, как и Лёна от себя. Но от одной мысли о том, что пришлось пройти сегодня ей, Игорю...Потом станет стыдно, но это потом, а сейчас она была полна решимости и гнева, пусть и тяжело ровно стоять.

— Хватит, — обрубил Игорь, беря Лёну за руку и делая знак Жене направляться к выходу. — Вы поговорили. И на этом закончим. И, Вика, — Игорь сделал паузу, давая понять, что на сей раз шутки закончились, — только приблизься к ней. И ты на самом деле поймешь, что твоя жизнь еще не настолько похожа на ад.

Не дожидаясь ответа женщины, Игорь развернул Лёну и повел прочь из здания.

— Ты как? — склонившись к ее уху, прошептал мужчина.

— Нормально, но я домой хочу. Не в гостиницу, — уточнила Лёна. — С тобой к тебе домой.

— Не получится, — Игорь слабо улыбнулся и прижал ее к себе поближе, не реагируя на ее возмущение. — Придется ехать тебе в гостиницу. Со мной.

— А дом? — тупо переспросила Лёна, не совсем понимая то, что пытался сказать Игорь. — Почему не домой?

— Потому что дома не очень прибрано, — терпеливо объяснил Игорь, открывая для девушки дверь такси. — А если я говорю, что там не прибрано, — мягко перебил он ее, садясь а машину следом, — значит, там полная...

— Ладно. Но ты будешь со мной, да? — от усталости и слабости глаза начали закрываться, и Лёна полусонно облокотилась на мужчину, который был вовсе и не против. Даже придвинулся поближе и обнял за плечи. — Учти, я не хочу болеть в той огромной комнате в одиночестве.

— Лён, куда я денусь, — девушка почувствовала поцелуй в макушку, от которого на душе даже светлее стало. — Я сразу собирался с тобой ехать. А то еще друг твой, — на этих словах голос любимого напрягся, — лечить тебя начнет.

— Ну тебя, — пробормотала Лёна. — Я Женьку почти три года знаю. Он не такой. И я тоже.

— Знаю. И спасибо тебе.

— За что?

— За то, что приехала.

— Вы и без меня бы справились, — пожала плечами девушка. — Не такую уж и большую роль мои показания сыграли. Просто я...

— Волновалась, — закончил Игорь ее фразу. — Я знаю. И мне жаль, что тебе пришлось так нервничать. Но и посвящать тебя во все это у меня не было желания. Не хотел, чтобы ты лишний раз...

— Волновалась, — оборвала Лёна Игоря и с улыбкой повернула к нему свое лицо. — Просто никогда так не делай, ладно? Неизвестность еще больше пугает, — вместо ответа Игорь склонился к ее губам и запечатлел на них нежный, но до боли короткий поцелуй. — Люблю тебя.

Она, скорее, почувствовала, чем увидела, как он слабо улыбнулся. Но не слышала, что Игорь прошептал ей в волосы, потому что уже сладко посапывала на его груди.

Как только они доехали до гостиницы и Игорь донес ее до постели, приехал врач. Седовласая женщина лет пятидесяти быстро ее осмотрела, сделала укол и выписала лекарство, заявив, что "ничего страшного нет, а недомогание и температура на нервной почве". Также она посоветовала постельный режим, покой и отдых.

Через пару дней Алена всерьез собиралась подняться с постели и поехать к Игорю на квартиру, чтобы увидеть "полную...", о которой была немало наслышана. К тому же через четыре дня наступал Новый Год, а ничего готово не было. Совершенно. Ни подарков, ни даже продуктов никаких.

Но в дверях немного пошатывающуюся девушку перехватил вездесущий Игорь, который почти силком заставил Лёну вернуться в постель.

— Игорь, да я уже выздоровела, — возмущалась и отбрыкивалась Алена, пока мужчина заставлял ее пятиться к кровати и мимоходом снимал пальто, шарфик и свитер. — Игорь, ну послушай, я не могу больше валяться в постели. Я устала тут, и мне скучно. Игорь, — девушка с укоризной взглянула на Игоря, когда он легонько толкнул в грудь, заставляя упасть на мягкий матрас, — скоро Новый Год. Нужно готовиться. И вообще...

— Ты еще не выздоровела, — отрезал он и потянулся к ремню ее джинсов. — Поэтому пока посидишь дома. Доктор что сказал? Минимум три дня. Минимум! А еще и двух не прошло.

— Ну послушай, — Лёна приподняла бедра, чтобы позволить мужчине стащить с нее штаны, — я правда тут помру скоро от безделья.

— Позвони Наташке, — мужчина изо всех сил старался не смотреть на Алену в одном нижнем белье, повторяя себе как мантру, что она еще слаба и не до конца выздоровела.

— Я звонила, — она надула губки, исподлобья глядя на своего упрямца. — Она занята. В отпуск собирается. Поэтому ей не до меня. Блин, ну правда, я уже совсем поправилась. У меня ничего не болит, и температуры тоже давно нет.

— Ален, три дня, — строго посмотрел на нее Игорь. — Потерпи. А пока марш под одеяло. Еще продует, и вообще неделю лежать будешь.

Вот ведь. И правда еще на неделю положит и выйти не позволит. Лёна нахмурилась, но тут же сложила губы в улыбку, стоило поглядеть ему в лицо. Глаза потемнели, грудь тяжело поднималась и опускалась, а сам мужчина изо всех сил старался не смотреть на ее тело. От одного вида того, как ее любимый мужчина сдерживает свое немаленькое желание по отношению к ней, Лёну пробирала дрожь желания, закручивая тугой ком возбуждения внизу живота. А пару минут назад у нее вроде как слабость была.

— Даже не думай, — предупредил ее Игорь, заставив Лёну почти вздрогнуть.

— О чем? — она сделала вид, что совершенно не понимает.

— О том, о чем думаешь в данный момент, — Игорь сжал зубы и сложил руки на груди. — Ты болеешь и еще не до конца выздоровела.

— Ты боишься заразиться? — она встала на колени и придвинулась к краю кровати, как можно ближе к Игорю. — Тогда не волнуйся. Я тебя буду лечить. Или же поболеем вместе, и мне будет совсем не скучно.

— Алена, — произнес он с мукой в голосе, — я же не железный.

— Так я тоже, — жарко прошептала Лёна, подползая к самому краю и притягивая Игоря к себе. — Я и так очень, очень долго терпела. И кстати, — в упор глядя на его губы, девушка облизнулась, — мне же нужно как-то доказать, что я давно здорова.

Они оба рванулись друг другу, как жаждущие в пустыни. И синхронно застонали, когда их губы встретились. Так долго без него.

Лёна одной рукой вцепилась в его шею, притягивая как можно ближе и не давая возможности отодвинуться, а другой зарылась в его волосы, почти урча от ощущения его в своих руках. Такой сильный и готовый. Девушка явственно ощущала твердую эрекцию, упирающуюся ей в бедро. По телу начали прокатываться горячие волны возбуждения, ударяя прямо в пах и заставляя еще сильнее прижиматься к мужчине и тереться об его бедра.

— Игорь, — выдохнула Лёна ему в губы, — пожалуйста, я правда здорова...

Он не ответил, но одной рукой сжал ее грудь и нежно потянул, заставляя Лёну выгибаться от этих касаний и ласк, умоляя и прося большего. Комната наполнилась рваным дыханием, вырывающимися стонами — ее стонами и предчувствием.

Она терпела, пока Игорь делал умопомрачительные вещи с ее грудью, покатывая между пальцами соски, несильно их сжимая и лаская, держа на нереальной грани удовольствия, почти переходящего в боль. Ее трусики промокли насквозь, и теперь только раздражали и без того воспаленную и набухшую плоть, заставляя вздрагивать от каждого движения и трения между их телами.

Не сдержавшись, Лёна начала падать на спину, утягивая за собой Игоря, который не очень-то и сопротивлялся. И лихорадочно начала стаскивать с него одежду, не прерывая жарких и жадных поцелуев.

— Что ж ты делаешь, — выдохнул ей в рот Игорь, исследую руками ее тело и добираясь до резинки трусов, заставляя Лёну замереть в ожидании. — Ты же болеешь.

— Да хватит болтать, — она просунула руку между их телами и потянулась к ширинке его джинсов, отчего Игорь неслышно выругался и дернулся. — Игорь, Господи, я так тебя хочу, — последние слова Лёна простонала, окидывая голову и подставляя грудь под жадные поцелуи мужчины, который добрался до твердых изнывающих вершинок. — Пожалуйста...

В кармане его рубашки, которую Лёна как назло не успела снять, завибрировал телефон, заставив Игоря и Лёну вздрогнуть и почти с ненавистью уставиться на светящийся сквозь карман аппарат.

Оба тяжело дышали. Но Игорь первым выругался и скатился с Лёны, чтобы лечь рядом и с досадой потянуться за телефоном. А Алена, которая в один миг лишилась тепла и жара его прикосновений, поежилась от холода и непроходившего возбуждения. Кто может звонить в такие моменты? Еще бы минута, и он был бы внутри нее, заполняя до отказа и заставляя терять голову от нахлынувших эмоций.

Алена потихоньку выпрямилась и теперь полулежала на боку, с досадой глядя на мужчину, который в это мгновение должен был быть с ней. Игорь потянулся к ней, заставляя подвинуться и лечь к нему под бок, чему Лёна и не стала противиться, понимая, что сегодня они с ним вряд ли будут вместе. Момент упущен, и Игорь, скорее всего, опять заведет песню об ослабленном организме.

— Да, — мужчина говорил спокойно и даже ни на йоту не повысил голос, но Алена заранее не завидовала человек на том конце провода. — Что тебе? — Игорь сразу подобрался и напрягся. — Хорошо, я сейчас подъеду, — ему что-то говорили, и по голосу Лёна узнала мать, но решила пока не дергать Игоря, а просто дать ему поговорить. — Так, ладно. Приеду сейчас и поговорим, — Вика еще что-то сказала, чего Алена не смогла разобрать. — Нет, я один буду. Все.

Он отключился и бросил мобильник на кровать рядом с собой. Алена ничего не спрашивала, только пододвинулась поближе и положила голову на грудь, обхватывая его за талию.

— Что ей нужно? — спустя пару минут тихо спросила лёна, стараясь не выдавать своего волнения. — Что-то серьезное.

Игорь глубоко вздохнул.

— Сказала, что по поводу развода и Кости.

— Ты думаешь, что она скажет что-то хорошее и предложит развестись миром?

— Не знаю, — Игорь потер лицо. — Я уже не знаю, чего от нее ждать. К тому же я хочу забрать Костю на Новый Год к нам с тобой. Ты не против? — он ощутимо напрягся, заставив Лёну привстать от удивления.

— Шутишь? — Алена во все глаза смотрела на серьезного и собранного мужчину, совсем не напоминавшего того, каким он был пять минут назад. — Костя же мой брат. И твой сын, — Лёна ласково погладила щеку Игоря, чувствуя нежной кожей покалывание от темневшей на щеках щетины. — Я не могу его не любить. Как не могу не любить тебя. Поэтому, — девушка постаралась не показывать своего огорчения от мысли, что Игорь поедет к Вике, — езжай быстрее и забирай Костю. Чем быстрее уедешь, тем быстрее приедешь.

Лёна на прощанье поцеловала Игоря, и этот поцелуй совсем не напоминал те дикие ласки, которыми они делились пять минут назад. Сейчас девушка вкладывала в легкое касание всю нежность, любовь и заботу, получая взамен то же самое от Игоря.

— Давай переедем, — неожиданно предложил он, на мгновение отрываясь от ее губ. — Когда все закончится? Как ты смотришь на то, чтобы жить со мной в Питере?

— А фирма? — Алена шокировано уставилась на Игоря, не в силах даже моргнуть. — У тебя же здесь строительная компания, бизнес, партнеры.

— Вообще-то мы собирались расширяться, и выбор делался между Москвой и Питером, — пожал плечами Игорь, внимательно следя за сменой эмоций на ее лице. — Так что если ты не против, то мы могли бы купить дом и...

Алена не дала ему договорить, бросаясь на шею с беспорядочными и жадными поцелуями.

— Я так понимаю, что это "да", — довольно засмеялся Игорь, обнимая ее двумя руками за талию и заставляя посмотреть ему в глаза. — Причем очень радостное и счастливое "да".

Алена с улыбкой закивала.

— А теперь езжай, — напоследок она еще раз его поцеловала и почти сразу отстранилась. — А я тебя буду ждать.

И когда мужчина скрылся за закрывшейся дверью, в душе не было ни намека на неуверенность и страх — только любовь и радость.

Игорь с нетерпением посмотрел на спидометр, и решив, что с такой скоростью он еще не скоро окажется у Вики, надавил на газ, впервые проклиная километровые пробки. Остановившись на светофоре, он с раздражением оглянулся по сторонам. Вокруг была одна сплошная пробка и никакого просвета. Черт!

Он не хотел уезжать от Лёны и ехать к Вике. Хотя бы потому, что от одного взгляда на жену, и он очень надеялся, что очень скоро бывшую, накатывала волна ярости. Не за себя даже, а за Лёну и Костю.

От одной мысли о том, через что прошла Лёна в зале суда, через какое дерьмо Вика сознательно протаскивала свою дочь...Он всегда относился к семье с большим уважением. Это была незыблемая единица, а своя семья...Игорь бы все сделал для нее. И у него до сих пор не укладывалось в голове, как можно вывернуть и извратить все хорошее и светлое, что было в их семье — пусть даже этого не особо и много.

Он до сих пор помнил, как Вика заводила дружбу с влиятельными женщинами, которые могли бы помочь ей выиграть бракоразводный процесс, его фирму и его ребенка. Она таскала Костика с собой хвостом, давила на жалость, обнимая ребенка и чуть ли не плача, когда рассказывала о том, какой у нее урод-муж, разрушивший семью. Когда Игорь увидел такую картину, то чуть ли не прибил Вику, несмотря на жену прокурора, которая в тот момент сидела на кухне в Викином доме и наблюдала всю разворачивающуюся картину.

Да, Игорь не мог отрицать, что во многом, если не во всем, виноват был он сам. Он часто думал о том, что было бы, не будь его в жизни Вики и Лёны. Когда он только познакомился с Викой, она была другой. Немного неуверенной, мечтательной, почти робкой и в то же время храброй и сильной. Она любила свою дочь, души в ней не чаяла, и, наверное, именно за это он выделил тогда Вику среди многих и многих женщин, встречающихся на его пути. Игорь всегда мечтал о крепкой, большой и дружной семье, отчасти из-за того, что у него такой семьи никогда и не было.

Вику не пугали трудности, особенно если старалась она для дочки. И он...Игорь понимал, что Лёна ему не родная, она даже никогда его отцом не называла, но он готов был мир поменять, чтобы та маленькая девочка с лучистыми глазами никогда не знала боли и горечи. А Вика...Игорь до сих пор думал о том, когда все это началось. Когда Вика из той мечтательной сильной девушки превратилась в отъявленную, прожженную стерву, не останавливающуюся ни перед чем? Наверное, когда первый раз использовала Лёну, чтобы его удержать — другого Игорь просто не знал.

И даже за это он винил себя. За то, что не обрубил все сразу и не ушел, как только почувствовал, что все меняется. А, наверное, так было бы лучше. Но только один взгляд на маленькую девочку, которая старалась не смотреть ему в глаза и поддакивала маме, когда та говорила о том, что они соскучились, и вся решимость уйти сходилась на нет.

Потихоньку пробка рассосалась, и Игорь беспрепятственно газанул к Викиному дому. Хотелось побыстрее со всем покончить и спокойно зажить. Только чего ожидать от Вики? Раскаяния? В это верилось слабо. Очередная ловушка, на которую потребуется очередной год его жизни? Черт, тогда Вику правда лучше прибить.

Но голос у нее был спокойным, если не отрешенным. Давно Игорь не видел Вику в таком состояии, с первого раза даже и не припомнишь. К тому же он планировал забрать на Новый Год Костика с собой, зная, что жена наверняка пойдет со знакомыми в какой-нибудь ресторан, не забыв прихватить с собой Виктора, а Кости там совершенно не место. Смотреть на толпу пьяных и галдящих идиотов, чьих имен ты даже не знаешь — слишком для маленького мальчика, который мечтает о пушистой елке, подарках, которые с удовольствием будет разворачивать и о Деде Морозе, который приходит в дома только к послушным детям. Костя заслуживает нормальной жизни, и не его вина, что родители запутались и не могут найти решения своих проблем, вымещая ненависть друг на друге. Именно это Игорь и собирался объяснить Вике.

Через двадцать минут он уже выходил из машины, припарковавшись у когда-то общего семейного дома, который с виду совсем не изменился за эти годы. Все такой же красный кирпич и блестящая покатая крыша, запорошенная снегом. Все те же автоматические витые ворота, которые они поставили из-за того, что те понравились когда-то маленькой Лёне. Это здание было его домом на протяжении долгих лет, пока не уехала та, ради которой оно вообще строилось. За последние четыре года Игорь приезжал сюда только к сыну, не поднимаясь дальше первого этажа, благо, что детская тоже была на первом.

Как он знал, Вика полностью разобрала комнату дочери и почти все вещи отдала или знакомым или в приют, включая и дорогую Лёнину одежду и различные безделушки, которые хранила девушка. Игорь даже не препятствовал и не пытался их забрать. Зачем, если и без напоминаний, он ни на секунду не забывал лица Лёны? Ему не нужны были вещи, чтобы не забывать ее — Лёна была глубоко в его душе и голове, что и время не смогло вытравить ее оттуда.

Сейчас, как он знал со слов няни, комната служила кладовкой для вещей и игрушек Кости, из которых он уже вырос или поломал.

Игорь нажал на звонок и стал нетерпеливо ждать, когда откроется дверь. Вика не заставила себя ждать — наверняка готовилась к его приезду. Краем глаза Игорь заметил машину Виктора, стоявшую во дворе дома. Что ж, это даже к лучшему — на многое его жена просто не решиться в присутствии постороннего человека.

Когда Игорь подошел к входной двери, то увидел, что та слегка приоткрыта. Выбросил окурок, вытер ноги и вошел, стряхивая с куртки снег, который продолжал валить, не переставая. А это он только из машины вышел. А Алена собралась по магазинам разъезжать. Точно заболела бы. Правильно он ее в гостинице оставил. Кивнув своим мыслям, Игорь закрыл за собой дверь и разделся.

— Игорь, я на кухне, — раздался голос Вики. — Иди сюда.

— Где Костя? — как только вошел в кухню, он сразу поинтересовался у жены. — Ты его опять к матери отправила?

— Что ты снова начинаешь? — она отвернулась к плите и деловито начала греметь посудой. — Да, он поехал к бабушке. И мы сто раз это обсуждали. Я его мать, а моя мать — его бабушка, поэтому ты не имеешь права запрещать нам с ним видеться.

— Вика, я не против твоей матери. Я против того, как ты ведешь себя с Костей. И я уже не раз говорил о том, что не собираюсь лишать ребенка матери. Я просто хочу, чтобы он имел нормальную семью.

— А нормальная семья — это ты и Алена, да? — спокойствие слетело с нее, как бесполезная шелуха. — Я права, правда? — когда Игорь ничего не ответил, Вика злобно кивнула и продолжила, только теперь в ее голосе сквозила горечь. — Приведи мне хотя бы пару аргументов, почему я должна отдать своего ребенка чужой? И не просто чужой, — она тяжело дышала, но, прикусив губу, продолжила, почти задыхаясь от ярости, — а своей дочери. Дочери, которая и так достаточно отняла у меня.

Около рта залегли глубокие складки ненависти и жалости к себе и ко всему миру. Вика ждала ответа, впервые за много лет. И Игорь понял, что она не меняется. Все та же девочка, которая во все винит других, что бы ей не сказали, и продолжает верить в чудо, в прощение, потому что детей должны прощать. Она действительно не понимает и не признает своей вины, полностью складывая ответственность на его плечи и плечи Алены.

— Нормальная семья, — Игорь говорил наоборот, тихо и спокойно, не давая обуревавшим его чувствам выйти из-под контроля, — это та, где ребенка любят и о нем заботятся. Послушай меня! — пришлось повысить голос, потому что Вика попыталась его перебить. — Нормальная семья — это та, где каждый заботится друг о друге и любит друг друга. В нормальной семье мать не будет подставлять под удар своих детей и выворачивать их наизнанку. И я не про Алену. Я про Костю. Которого ты почти с пеленок таскаешь по своим друзьям, давя на жалость. Таскаешь его по судам, а когда он плачет и говорит, что хочет домой и спать...Напомнить, что ты ему отвечаешь? — женщина сжала зубы, но не произнесла ни слова. — Твое счастье, что я узнал все достаточно быстро и забрал его оттуда. Тебе было плевать, что твоему сыну плохо...

— Это тебе плевать, что ему плохо. Это я, а не ты, укладываю его спать и вру, когда он спрашивает, где папа, -вспылила Вика, от злости резко подаваясь вперед. — Это ты и твоя...Лёна, — с отвращением выплюнула она, — делаете так, что окружающим плохо. Вы оба, вы, — Вика с полубезумной улыбкой закивала, — испортили мне жизнь. И ты, и она. Вы хотите забрать у меня все.

— Ты сама лишила себя всего, Вик, — спокойно отреагировал на ее ярость Игорь, в дуже сжимаясь от боли за сына. — И дочери лишилась, и семьи, а теперь и сына лишаешься. Что ты хочешь доказать? А главное, кому? Ты себе сама не противна, нет? — Игорь посмотрел на нее с жалостью. — Посмотри, что ты с собой сделала. И кем ты себя выставила. Я думал, что после суда у тебя мозги на место встанут, — он невесело усмехнулся. — А нет. Все такая же. А знаешь, в чем главная проблема, Вик?

— Со мной нет проблем, -выкрикнула она, до боли закусывая губу и сжимаясь от жалости, с какой смотрел на нее тот, ради кого она столько сделала. — У меня все было бы нормально, если бы...

Она запнулась, когда увидела, что Игорь неожиданно улыбнулся.

— Вот твоя главная проблема. У тебя всегда во всем виноваты другие. Кто угодно, но не ты. А ты всегда права. Это просто вокруг тебя одни сволочи, которые делают тебе больно. Лёна забрала у тебя меня, я забрал у тебя дочь и пытаюсь еще и сына. А ты...ты просто хочешь для себя счастья. Да, Вик? — Игорь встал и отошел к окну, повернувшись к Вике спиной. — И не остановишься ни перед чем. Ты готова даже сыну жизнь испоганить, лишь бы своего добиться.

— Неправда, — Вика с ужасом смотрела на зловещую фигуру Игоря, понимая, что он прав. Но она не хотела это понимать. Нет. — Это не так. Я люблю своего сына. Я его родила. Я не могу его не любить.

— Как Алену? Ее ты тоже родила, — у Игоря от злости желваки заходили по скулам. — И сто раз пожалела об этом. А что будет, когда Костя перестанет делать то, что хочешь ты? Ты тоже проклинать его будешь и выгонишь? — он услышал позади себя еле сдерживаемый всхлип, но продолжил: — Да, Вик, может я и не лучший отец в мире, но я отец, для которого семья всегда будет на первом месте. И я хочу вырастить своего сына нормальным человеком, чего ты сделать не можешь. Или не хочешь.

— Неправда, — Викино лицо исказилось гримасой боли и жалости к себе. Чтобы сдержать истерические рыдание, пришлось руку закусить. — Все неправда. Я хорошая мать! Я все делаю ради семьи. Все! Я всю жизнь вам отдала, Игорь! — она рванула к нему и начала молотить кулаками по спине, лишь бы не титаническое спокойствие. Что угодно, только не жалость и безразличие. — Я все для тебя делала, Игорь! ВСЕ! А взамен я просила только одного! Мать твою, Игорь, — прорыдала Вика, — я столько для тебя сделала! Я столько отдала! А ты все забрал.

Игорь молчал, понимая, что Вика права. Да, все так и было. Она отдавала. И делала. Только вот делала она все это для себя. Хотя вроде и для них. Он повернулся к ней и обхватил за плечи, заставляя поднять заплаканные и покрасневшие глаза.

— Вик, я же не просил тебя об этом, — тихо произнес Игорь, оглядывая знакомые черты. — Я не просил тебя оставаться со мной столько лет, не просил выходить за себя замуж. И ничего от тебя не скрывал, — он пытался говорить мягко, но Вика всхлипывала и дрожала в его руках, пытаясь уцепиться за его рубашку. — Ты всегда знала мои приоритеты, Вик. И могла уйти от меня в любой момент. По-доброму, почти по-дружески. Я не стал бы тебя ни в чем ограничивать, но... — он понимал, что причиняет ей боль, но за столько лет они впервые смогли начистоту заговорить. Он решил сказать все как есть, чтобы дальше. Может, и жить с виной, но осознанной, а не придуманной. — Я не люблю тебя. И не уверен даже, что когда-то любил. И не с такой Викой я начинал жить.

— Это ты виноват, что я стала такой, — ее подбородок дрожал от слез, которые она изо всех сил пыталась сдержать. — Ты! Тебе легко говорить, что не любил. И мог уйти! Вам всегда легко уйти! — из нее вырвался всхлип. — А обо мне ты думал? Хоть раз в жизни ты подумал обо мне?! Что я теперь? Сука, которая осталась одна? Я потратила на тебя почти всю жизнь, — убито выдохнула она, повисая в его руках. — А ты говоришь о том, что я могла уйти. Нельзя спать с мужчиной и не привязываться к нему, Игорь. Я любила тебя. И до сих пор люблю, — увидев, как Игорь дернулся от ее слов и скривился, Вика почувствовала настолько сильную боль, какую не чувствовала никогда. — И все, что я делала...да, может и для себя. Но я не переставала тебя любить, зная, что ты любишь мою дочь. Ты знаешь каково это, каждый раз наблюдать за тем, как ты становишься лишней в собственном доме, — Вика пристально посмотрела на него, пытаясь разглядеть какие-то эмоции. — Нет, ты не знаешь этого, Игорь.

Он нахмурился и тяжело вздохнул.

— Вика...да, я виноват. Но я достаточно заплатил за свою ошибку. И ошибка не в том, что я с Лёной, а в том, чо когда-то у меня духу не хватило просто развернуться и уйти. А надо было уходить сразу, не обращая внимания ни на что, — говорить было тяжело, но нужно. Для всех. — А я поддался. Себе, тебе, вам — неважно кому. И я за это заплатил. И плачу до сих пор. Почему ты не можешь понять то, что давно нет никаких "нас". Есть ты и я — и это разные вещи. А все, что было хорошего между нами, ты в момент перечеркнула. Чего ты ждала? — Вика снова начала всхлипывать. — Что я вернусь? И все будет как раньше? Нет, — он покачал головой, — ничего не будет как раньше. И я просто предлагаю тебе. Давай закончим все это. Разъедемся и попробуем начать свою жизнь. Каждый свою, Вика. Я обеспечу тебя, и ты ни в чем не будешь нуждаться. Я оставлю тебе дом, квартиру — все, что хочешь.

— Мне нужен ты, — тихо прошептала она, безнадежно заглядывая ему в глаза. — А этого у меня никогда не будет. Правда? — мягко усмехнулась своим же словам, не дожидаясь ответа. — Конечно правда. Скажи мне. Почему она? Почему именно Алена? Что в ней такого есть? Почему она, а не я? — Вика схватила его за грудки и слегка встряхнула. — Почему? Из-за того, что она моложе?

— Ты сама знаешь, что это неправда.

— А что тогда, а? Что тогда? Как это назвать? Игорь, да почему она? — не выдержав, Вика взвыла от отчаяния. — Почему? Что вас связывает? Господи, за что мне это. Я не понимаю. Видит Бог, я не понимаю. Судьба? Я не верю в это, — она попыталась усмехнуться. — Отцовский инстинкт?

— Ты сама слышишь себя со стороны? — вспылил Игорь, который не желал вмешивать в этот и так непростой разговор Алену. — И не пытайся понять, Вик. Я просто ее люблю. И хочу жить с ней. И мне не важно, какая она и что делает.

— Почему ты не смог полюбить так меня? — слезы покатились из ее глаз, прямо на светлую рубашку Игоря, но оба не придали этому значения. — Чего нет у меня, что есть у нее? Я не понимаю, и это непонимание убивает меня. Я могла бы измениться ради тебя, — прошептала она, пытаясь обхватить щеки Игорь, но он увернулся, не давая дотронуться. — Я могла бы все сделать ради тебя. Почему не я? — с мукой в голосе простонала женщина.

— Ты не Алена, — просто сказал Игорь. — Прости, но ты не она.

Вика зажмурилась и скривилась, содрогаясь от беззвучных слез. Как же больно, Господи. Она думала, что пережила многое, а в реальности все стало только хуже. Все хуже.

— Я не отдам тебе Костю, — Вика открыла глаза и прямо посмотрела на своего мужа. — Нет. Он мой сын. Частичка тебя. Я люблю его и буду о нем заботиться. Со мной ему будет лучше. Я же мать. Я дам тебе развод. Сразу после Нового Года ты можешь забирать документы и уезжать со своей Аленой куда душе угодно, — она замолчала, ожидая реакции Игоря на сови слова по поводу отъезда. Уже догадываясь, что они на самом деле решили уехать. — Вот как... -протянула она. — Уже все решили...Ну что ж, я не стану вас держать, так даже лучше.

— Я не хочу забирать у тебя ребенка. И не хочу находить для него новую мать. Я просто хочу, чтобы у Кости была нормальная жизнь, наполненная добром и радостью, а не злостью матери на сына из-за его отца.

Он знал, что говорил, хотя уже хотелось все послать к черту. Как же он устал от всего. От ее слез, от двойной, разрывающей в разные стороны жизни. Сейчас Игорь делал больно и Вике, и себе. Но это нужно было. Все они уже устали от такой жизни. И выстрадали достаточно. А ребенок совершенно ни при чем.

— Почему ты думаешь, что родная мать не сможет ему этого дать? — с вызовом вскинув подбородок, выпалила Вика, вырываясь из его рук и отступая на шаг. — Я лучше знаю, что ему нужно. Я воспитываю его. И я, в отличие от тебя, живу с ним. И вижу, как он растет.

Игорь вздрогнул от этих слов, чувствуя, как Вика нашла самую болезненную рану и теперь методично проворачивает в ней посыпанный солью нож, заставляя внутри все сжиматься от боли. Знала, куда бить. Как и он сам, впрочем. Но уже поздно останавливаться на полпути. Ради будущего его любимых людей можно и потерпеть.

— Знаешь, Вик, прекрасно, — Игорь пожал плечами на удивление Вики. — Ты мать, и тебе виднее. Но только скажи мне одну вещь, — когда женщина насторожилась и с опаской на него поглядела, Игорь в успокаивающем жесте поднял руки. — Всего одну. И я уйду из вашей жизни, лишь изредка, когда ты разрешишь, проведывая Костю. И если разрешись.

— Что ты хочешь? — она сузила глаза и наблюдала за каждым его движением, как зверь, готовый в любой момент дать деру.

— Вы купили елку? — Вика вздрогнула и непонимающе уставилась на него с ужасом и облегчением в глазах. Потом нахмурилась, и глаза снова наполнились ужасом, только совсем по другой причине. Игорь ждал, долго ждал, но ответа так и не получил. — Скажи, а ты знаешь, что Костя хочет в подарок от Деда Мороза?

— Игрушку, — опустошенно прошептала она, отстраненно смотря в пространство и ничего не замечая вокруг.

— Нет, Вик, — Игорь покачал головой и прошел мимо нее. — Он попросил в подарок семью.

Она заплакала. С надрывом, дергая себя за волосы и зажимая рот ладонью, чтобы приглушить истерические рыдания, которые после этих слов не смогла в себе удержать. Она была сломлена и напугана. А Игорь...он даже не подошел к ней, чтобы утешить.

— Я приеду завтра утром за Костей, — помолчав, тихонько добавил Игорь. — И на праздники он побудет...с нами на даче. Вика, сделай это хотя бы ради сына. Я не буду его забирать, ты сможешь в любой момент его видеть. Просто...отпусти.

Игорь развернулся и вышел, стараясь не реагировать на разрывающие душу рыдания, звеневшие у него в ушах. Он прожил с этой женщиной почти двадцать лет. И что бы она не делала, он относился к ней с жалостью и снисходительностью, как к младшей сестре или маленькому ребенку, многое прощая. А Вика и была тем маленьким ребенком, которого недолюбили. Но пора было взрослеть. Как бы ни было больно ни ему, ни ей.

Он доехал до гостиницы через полчаса, разбитый физически и морально. Лёна не спала, а, зарывшись в одеяла почти с головой, терпеливо ждала его, изредко с волнением поглядывая на часы. Когда Игорь вошел и увидел ее, такую родную, знакомую и теплую...сразу легче стало на душе. Понимая, что не зря все это вынес, не просто так.

Лёна не спрашивала, лишь молча откинула одеяло и похлопала по нагретой кровати, предлагая лечь рядом. А когда раздевшись, холодный и почти продрогший, устроился рядом, обняла его в ответ, как будто он самое бесценное и важное в ее жизни. Свернулась калачиком у него на груди, носом в плечо уткнулась и накрыла их почти с головой.

— Люблю тебя, — прошептал Игорь через полчаса, не особо надеясь на ответ.

— И я тебя, — выдохнула ему в плечо девушка и мягко улыбнулась. — Давай спать уже.

— Давай, — он поцеловал ее в макушку и прижал поближе. — Нам рано вставать. И много нужно сделать.

Глава 32.

Когда Алена на следующий день проснулась, то не обнаружила ни Игоря, ни его одежды. Только записку на тумбочке, где он писал, что поехал на квартиру за вещами. Еще вчера, перед его отъездом к Вике, они обсуждали идею отпраздновать Новый Год на даче. Сначала Лёна отнеслась достаточно скептически к этой идее, потому что дом был бабушкин, но Игорь поспешил ее успокоить, сказав, что выкупил дачу в тот самый год, когда она уехала из города.

Потянувшись, Лёна с неохотой начала выбираться из теплой и нагретой постели. На часах было около десяти утра, поэтому приходилось торопиться. Собраться, привести себя в порядок, дождаться Игоря и ехать за Костей.

Лёна не спрашивала Игоря об их разговоре с Викой, видя, как ему и так непросто. Игорь приехал как пришибленный, глаза лихорадочно горят, губы крепко сжаты, да и щеки как ввалились. Алена не сомневалась, что разговор был не из легких — уж Вика напоследок постаралась бы, но душу вытрясла. Но Лёна теперь не сомневалась в том, что сейчас действительно все кончилось. Все закончилось, пусть развод и будет только в следующем году. Игоря словно...отпустило. То, что разрывало на части столько лет — в прошлом.

Вряд ли все трое забудут об этом — слишком многое потеряли за годы ненависти и недосказанности. Но в том, что у каждого из них будет своя жизнь — Алена теперь не сомневалась. Да, скорее всего, в жизни они с Викой не раз пересекутся, так как, судя по вчерашнему состоянию Игоря все прошло хоть и тяжело, но благополучно для них.

А когда Игорь сказал, что они поедут за Костиком, который вместе с ними будет праздновать Новый Год...Алена боялась даже думать, что Игорю пришлось говорить Вике чтобы та отдала ребенка. А что будет потом...Лёна собиралась сегодня все и выяснить. Но даже если Костя останется с ними, вряд ли Вика вычеркнет сына из жизни, просто потому, что он — частичка, связывающая ее и Игоря.

Алена быстренько приняла душ, внимательно осмотрела номер, стараясь не забыть никаких своих вещей, которые по идее должны были лежать в чемодане, а на деле находились в самых неожиданных местах.

Наконец, все было собрано, разложено и упаковано. Оставалось только Игоря дождаться и можно ехать. Лёна уже руку к своему мобильному протягивала, когда он резко завибрировал и замигал, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.

— Алло.

— Привет, Лён, — голос у Игоря был довольным и счастливым. — Ну что, я все сделал. Тебе сколько времени нужно, чтобы полностью собраться?

— Вообще-то я уже готова, — смущенно призналась Алена. — Но ты не спеши, я могу...

— Отлично. Потому что я уже стою в входа в гостиницу. Тогда ты одевайся. И, Ален, шапку и шарф чтобы одела, понятно? — командным тоном приказал Игорь, заставив Алену расплыться в улыбке. — Я сейчас поднимусь за чемоданом, чтобы готова была. Ясно?

— Да, товарищ капитан, — если бы Игорь был рядом, то Алена точно бы не удержалась и отдала-таки ему честь.

Через пару минут мужчина зашел в номер, раскрасневшийся от мороза и жутко холодный. И когда Лёна потянулась к нему с поцелуем, он удержал ее на расстоянии вытянутой руки.

— Ну Игорь, — недовольно протянула Лёна и надула губы. — Вот же вредный, а. От одного поцелуя ничего бы не случилось.

— Ален, я только с мороза.

— А я теплая еще, — она снова к нему потянулась, правда на сей раз он ее не удерживал, только еле заметно нахмурился.

Лёна прижалась к нему с поцелуем. Игорь отвечал осторожно, почти не дышал, да и полностью прислониться не давал.

— Так, все, — через пару минут он оторвался от нее, тяжело дыша. — Одевайся или мы вообще сегодня никуда не уедем.

— Я уже готова, — Алена наклонилась и подняла маленький чемодан, который тут же отобрали.

— Что ты его таскаешь вечно? — Игорь сжал губы и с неодобрением посмотрел на предмет. — Он же тяжелый.

— Вообще-то я его как-то довезла сюда.

— Тебе помогали. И вообще, я на что? — он притянул ее к себе свободной рукой и обнял.

— Действительно. На что ты еще нужен? — девушка с наигранным недоумением покачала головой. — Как я сразу не поняла?

Всю дорогу до Викиного дома они шутили и подкалывали друг друга. И странно, но никакого напряжения не ощущалось, во всяком случае, пока. Наверное, потому что они вместе были. Лёна краем глаза заметила, что Игорь начал меньше курить. При ней он ни разу не взял в рот сигарету, а в салоне лежала все та же пачка сигарет, что и пару дней назад — и в ней только на три сигареты стало меньше.

Это хорошо. Значит, все налаживается. Игорь же курит только тогда, когда волнуется.

— Мы потом куда поедем? Сразу на дачу? — уточнила Лёна, когда они почти подъехали к коттеджу.

— Надо еще в магазин заехать. На даче ничего нет. Я все эти годы поддерживал там все, — Игорь повернул влево, сворачивая к частному сектору. — Дом пригоден для жилья, но там ничего нет — ни посуды, ни еды. Бабушка твоя все забрала, когда дом продала, — усмехнулся он. — Только кровать в твоей комнате оставила. Сказала, что оставляет ее мне, как память.

— Вот же... — Алена даже слов от такой наглости найти не могла. — Хотя она всегда была такой...острой на язык.

— И это еще мягко сказано, — весело подметил Игорь. — Она тут такие шедевры выдавала все эти годы, что было раньше — просто цветочки.

— Даже думать не хочу, — Алена передернулась от злости и омерзения. — Господи, делать нечего.

— Вообще-то и правда нечего. В общем, я не об этом даже. В доме нет ничего, поэтому заедем в магазин и купим хоть какую-то посуду и продукты. А, вспомнил, — спохватился Игорь, — еще на елочный базар заедем, хорошо?

— За елкой? — уточнила Лёна. Мужчина кивнул. — А искуственную купить?

— Хоть раз в жизни надо нарядить настоящую, — Игорь ни слова не сказал о Косте, но Лёна без слов все поняла.

— Надо что-то и Косте купить. Вещи какие-то. Сам же сказал, что бабуля все забрала.

— Нуу не все, — протянул он, — но что-то придется купить, да. Но не все сразу. Я еще периодически буду в город выбираться. А все нужное Вика должна была собрать.

Они доехали до дома, который ничуть не изменился с тех пор, как Лёна отсюда уехала. Все такой же, только для нее это больше не дом в понимании места, в котором ждут. Дом для нее теперь — маленькая дача, или гостиничный номер, или квартира в центре города, в которой она ни разу не была. Главное, что рядом Игорь.

Через витые ворота Лёна разглядела две машины. Одна — вишневый хэтчбек, другая — темно-синий внедорожник. Наверное, Виктора машина. Признаться, Лёна опешила, но не удивилась. Но это не ее дело.

Игорь вышел из машины и подошел к воротам, набирая код. Двери практически сразу раздвинулись и пропустили мужчину. Лёна не пошла — осталась ждать здесь, только выбралась на улицу и прислонилась к двери, скрещивая руки на груди.

Было немного неуютно — стоять просто так у дома женщины...матери, которая ее родила и с которой так много объединяло и разделяло. И Лёна нервничала. Не из-за Вики — из-за Кости. Как вся ситуация повлияет на ребенка? С одной стороны — он еще маленький, поэтому ко многим вещам отнесется спокойно или просто не заметит, с другой стороны — он маленький и на многое может среагировать особенно остро.

Когда Лёна потихоньку начала замерзать и подумывала вернуться в тепло салона, послышался веселый мужской и детский смех, переплетающиеся между собой и заставляющие против воли улыбнуться.

— Пап, пап, а мы куда поедем? — даже отсюда Лёна слышала звонкий голос брата. — Мы за елкой поедем, да? За настоящей? Как на калтинке?

— Да, за елкой, — Игорь открыл дверь ворот и вот уже ее взору предстали мужчины, которых она хотела любить и делать счастливыми. — Только пообещай вести себя хорошо, ладно? И не капризничать, — преувеличенно строго добавил Игорь, сделав страшные глаза. — И когда ты "р" выговарить начнешь?

— Я почти умею, — насупился малыш, не переставая нарезать круги вокруг отца. — Иногда не получается. Пап, пап, а Дед Молоз плидет?

— А ты слушался?

— Да, я холошо себя вел, — Костя надулся, заставив Лёну рассмеяться. Господи, он копия Игоря. — Ой, пап, смотли, — малыш ткнул в ее сторону пальчиком. — Я тебе пло нее лассказывал. Помнишь? — Игорь кивнул, но все время не отрывал взгляд от нее, наблюдая за реакцией. — Пливееет, — замахал брат руками и подлетел к ней.

— Привет, Костя, — Лёна широко улыбнулась и тут же охнула от неожиданности, когда мальчик со всей скоростью на нее налетел, заставив пошатнуться. — Не забыл меня?

— Нет. Я и папе лассказывал. Помнишь, что ты обещала?

— Конечно помню. Но давай мы не будем рассказывать папе наш маленький секрет? — и она заговорщически подмигнула, отчего Костя счастливо залился смехом.

— У вас уже и секреты от меня, — рассмеялся Игорь, с любовью глядя на двух людей, дороже которых не было ничего в его жизни. — Что ж дальше-то будет.

— На шею сядем, — не скрывая радости, уведомила она его. — Как обещала.

— А мы едем елку покупать, — поспешил похвастаться Костик.

— Я знаю. Мне твой папа уже рассказал, — Алена со страхом посмотрела сначала на Игоря, потом вниз на Костика, доверчиво заглядывающего ей в лицо. — А можно с вами?

Костик моргнул и...радостно обхватил ее за ноги.

— Ага. А папа лазлешит?

— Разрешит, — в голосе Игоря слышалось облегчение. Они оба боялись, что малыш не примет ее. Или еще что-то случится. И в таком случае Алена не знала бы, что предпринять. — Только пообещай Алену слушаться. Ну что, поехали?

— Да давайте, — спохватилась Алена. — А то заболеем еще. Дует тут жутко.

Они все развернулись лицом к машине, а Алена повела брата к задним дверям, чтобы поехать вместе с ним.

— Стойте, — раздался позади них голос, заставивший Алену вздрогнуть и побледнеть от страха. — Возьмите кресло для Кости.

— Не надо, Вик, — Игорь повернулся к жене и мрачно на нее посмотрел. — Мы сейчас купим.

— Да успокойся ты, — раздраженно поморщилась Вика, таща в руках большое детские кресло, которое Игорь поспешил забрать. — Будете еще туда-сюда мотаться.

— Мам, мам, — Костя захлопал в ладоши и поглядел светящими от восторга глазками на Вику. — Папа мне елку пообещал. И Деда Молоза. А она, — Костя подергал Лёну за безвольно висящую вдоль тела руку, — с нами поедет.

Вика перевела взгляд от их переплетенных пальцев до ее лица. И поглядела. Никаких эмоций...как мертвая. Физически плохо было смотреть на...мать. Лёна даже мысленно спотыкалась на этом слове. И несмотря ни на что, все равно стыдно и больно было смотреть. И страшно. Страшно было думать о том, что она сама могла когда-то стать такой же мертвой и холодной.

Вика моргнула, на мгновение показывая свою боль из-за потери всего. Но тут же взяла себя в руки, вымученно улыбнувшись сыну.

— Хорошо, — побелевшими от напряжения губами выдавила из себя женщина. — Расскажи потом, что тебе подарили, ладно? И слушайся...папу.

И Вика повернулась спиной и , не прощаясь и не оглядываясь, направилась к своему — не их, дому.

Игорь молча поставил кресло на заднее сиденье и усадил туда Костю, который рвался ехать впереди. Лёна уселась следом, ободряюще коснувшись Игоря. Это был их выбор. К которому нужно привыкнуть и жить с ним. Может, и тяжело, но ни один из них не жалел.

Всю дорогу Лёна и Костя увлеченно болтали, практически не обращая внимания на дорогу и мужчину, сидевшего за рулем, который постоянно с легкой улыбкой за ними наблюдал.

А Костя казался...голодным до общения. Лёна и слова вставить не могла — лишь с удивлением и улыбкой слушать, как брат рассказывал обо всем в его жизни. О детском садике, о няне, которая храпит и сильно ругается, если он не съедает противную манную кашу. О своих игрушках и комнате. О разных людях, с которыми его знакомила Вика. Он говорил, говорил и не мог остановиться. И внимательно следил за тем, слушает ли его Алена или нет. Она слушала. Ни разу не отвернулась или отвлеклась. Иногда не понимая последовательности рассказа, не до конца вникая в детали, но она слушала, постепенно замечая, как Костя расслабляется в ее обществе.

Он даже на отца почти не смотрел, только ей говорил о чем-то. И в магазин когда приехали, тоже от нее не уходил. Уселся в тележку к ней лицом и продолжал рассказывать. О друзьях своих, о девочке, которой три года, вредной и тупой. А после деловито помогал ей выбирать продукты, не обращая внимания на их с Игорем потрясенные и угрюмые лица.

Ему нравилось участвовать в самом процессе, который растянулся на три часа, из-за чего Игорь вздыхал, ругался себе под нос, но безропотно шел туда, куда они говорили. Костя внимательно следил за тем, что выбирает Алена.

— Купи чипсы, — сделав умоляющее лицо, заканючил малыш, увидев, что папа на секунду отошел.

— Ладно, — Лёна не могла ему отказать, и они поехали выбирать чипсы. И Костя, и она любили с беконом, поэтому не глядя бросили в тележку несколько пачек, заставляя Игоря закатить глаза.

— Что вы в них нашли? — он поморщился. — Гадость сплошная.

Пару раз, когда Лёна выбирала тот или иной продукт, Костя качал головой и показывал на другой.

— Почему? — Алена удивленно приподняла брови, когда брат забраковал сливочное масло, которое она выбрала. — Мы с подругой всегда его берем.

— Мы возьмем вон то, — он указал пальчиком на красную упаковку. — Мама всегда только его берет.

Лёна не знала, что возразить, но масло поменяла. Правда, взяла еще и то, которое они с Натой покупали.

Самое интересное было после, когда поехали за елкой. Он с таким восторгом смотрел на эти елки, неважно какие — большое или маленькие, пушистые или не очень. Иногда не выдерживал и робко дотрагивался пальчиком до колючек, тут же опасливо отдергивая руку. Выбрали самую пушистую красавицу, но не особо большую — большая бы просто не влезла в машину.

На дачу приехали поздно вечером. Костя, не выдержав такого долгого и бурного дня, уснул прямо в машине у нее на руках, потому что не хотел в кресло пересаживаться.

Алена даже двигаться боялась, чтобы не потревожить и не разбудить. Такое чувство было...словно мир покорила. Ребенок Игоря у нее на руках. Пусть и не ее, но до боли похожий на отца. Ее брат. Частичка любимого. Частичка, которую Лёна уже любила.

— Как вылазить будем? — шепотом поинтересовалась она у Игоря, не смея пошевелиться. — Не надо его, наверное, будить.

— Я сейчас все выгружу, — так же тихо ответил Игорь, — а вы пока сидите.

Пока он переносил все вещи в дом и вытаскивал елку, Лёна рассматривала безмятежное и спокойное лицо брата. Хм, а у нее такая же родинка на щеке. Сразу и не заметила.

Через пять минут Игорь пришел за ними, осторожно открывая дверь и забирая сына, стараясь не потревожить.

— Затекло? — спросил он, глядя, как Лёна морщиться, держась за плечо.

— Немного. Сейчас пройдет.

Зашли в дом. Игорь все время держал Костю на руках, пока Алена разбирала постель для малыша. Если честно, она думала, что в загородном доме все будет совсем плохо. Но Игорь преувеличил. Да, старой мебели не было, но была новая — очень хорошая, правда, запылившаяся, но это проблема небольшая. Из старых вещей только кровать осталась в их с Игорем комнате.

Уложив ребенка и включив в его комнате систему обогрева, Алена пошла разбирать сумки, чувствуя, что еще немного и свалится от усталости. Слишком насыщенный день. Поглядела на Игоря, который тоже выглядел не лучше.

— Давай спать, а? — устало потер лицо и с тоской посмотрел в сторону кровати. — С ног валюсь.

— Дай хоть продукты разобрать.

Игорь тяжко вздохнул и начал ей помогать. Управились за десять минут и, почти не раздеваясь, уснули.

Так продолжалось изо дня в день. Игорь каждый день мотался в город — что-то требовалось купить, что-то проверить, да и Олег ему звонил по делу, а Лёна на весь день оставалась с братом, который во всем хотел ей помогать. Вообще стремился быть нужным и полезным.

Отмывали дом, приводили все в порядок. Готовили, потом выходили играть в снежки. Благо, что на участке больше ничего не выращивали, и у них с Костей были законные шесть соток белого снежного ковра, который они с усердием топтали. Строили снеговиков, играли в снежки. Когда Игорь увидел их в тот момент, чуть не упал со смеху. Еще бы — оба с ног до головы в снегу, раскрасневшиеся, взъерошенные. Но они с Костей тогда Игоря просто окунули головой в снег, и смех сразу прекратился. Зато появился визг, когда Игорь, отряхнувшись, окунал в снег их.

Наряжать елку Лёна доверила своим мужчинам. Хотя, если честно, ее просто не подпустили к этому делу, отправив на кухню. Подумаешь. Но она до сих пор помнила то ощущения спокойствия и правильности, когда, погасив в комнате свет, Игорь включил гирлянду, и они втроем, обнимая друг друга, в тишине наблюдали за переливами огоньков.

— Аль, — Костя называл ее так же, как и крестник, — а плавда, что ты моя сестла?

Алена замерла, не донеся нож до лежавшего на разделочной доске огурца.

— Да, — осторожно взглянула на безмятежно болтающего ногами брата.

— Значит моя мама и твоя мама?

— Да.

— А мой папа — твой папа?

Лёна сглотнула, совершенно не представляя, как выйти из этой ситуации, что отвечать..

— Нет, Кость,— девушка вздохнула и отложила нож. — У меня папа другой. А Игорь мне не папа.

— А кто? — с любопытством спросил брат, не представляя, что делает с ней этим вопросом.

— Игорь мой..., — она замялась. — Ты же знаешь дядю Витю, да? Который живет в вашем с мамой доме?

— Да, — Костик закивал и потянулся к огурцу. — Он с мамой живет.

— Ну вот и я тоже...как дядя Витя...Тоже буду жить, только с твоим папой. Ты... — Алена, закусив губу, смотрела на сосредоточенное лицо малыша, который, казалось, думал только об огурце. Который пришлось сразу же отдать. — Не против? Не против, если ты будешь жить со своим папой и со мной?

— А мама? — он непонимающе моргнул.

— А мама, — Лёна почувствовала у себя на талии крупные и холодные руки Игоря и услышала его голос: , — будет жить с дядей Витей и приезжать, когда ты захочешь. Вообще, Кость, если хочешь, можешь жить или со мной и Аленой, или с мамой и Витей. Как ты решишь.

Малыш серьезно кивнул и задумался. Ему льстило, что взрослые дают ему такое серьезное задание. Костя задумчиво постучал по подбородку, вздохнул и радостно выпалил:

— Я с вами хочу. С ними я уже жил.

Только после этих слов Лёна осознала, что почти до крови закусила губу и мертвой хваткой вцепилась в руку мужчины так, что кожа под ее пальцами побелела. Никто и не думал, что все пойдет как по маслу. Нет конечно. Вика мать, с этим ничего не сделаешь. Пусть не всегда понимающая, но единственная у Кости.

Но они с Костей тоже были друг другу не чужими. Как-то сближались, общались свободно и легко. Да и Лёна мальчика понимала — видела же, как Кирилл растет, знала, что любят дети, а что нет. Иногда Костя разговаривал с ней об "их маме". Так и говорил — "наша мама". А Алена ни разу не поправила. Да, мама ее умерла...давно, но ведь была когда-то. Иногда Лёна вспоминала хорошие, наполненные любовью годы и рассказывала Косте. Про Игоря брат у нее, слава Богу, пока не спрашивал.

За несколько дней притерлись друг к другу. И Лёна уже на автомате многие вещи делала, мысленно приняв Костю в свою семью. Она не представляла больше своей жизни без этих двух мужчин — они прочно прижились в ее душе. Влились. И она совсем не была против.

Было только одно "но". Игорь. Который, с тех пор как они приехали на дачу, ни разу ее не коснулся. Нет, в смысле, он прикасался к ней, целовал, обнимал, но...не трогал. Ладно, в первую ночь они оба были совсем без сил и уснули сразу, как только головы коснулись подушек. Во вторую ночь...тоже ладно. Игорь приехал почти под утро, когда Лёна видела уже десятый сон. И продолжал приезжать почти каждую ночь...почти под утро.

Это злило. И очень сильно. И ладно бы он ее не хотел. Игорь хотел, еще как. Лёна каждое утро чувствовала его эрекцию, упирающуюся ей в живот. Но когда Лёна придвигалась ближе и протягивала руку к средоточению его желания, Игорь мягко, но решительно отталкивал ее. Но черт, она же чувствовала, что он хочет ее. И она его. В чем проблема? Именно это она и собиралась выяснить.

— Игорь, что случилось? — серьезным тоном начала Лёна за два часа до боя курантов. — Что с тобой происходит?

Игорь изогнул бровь и с недоумением на нее посмотрел.

— В смысле? Со мной все в порядке.

— А я в этом не уверена, — девушка скрестила руки на груди, но не повышала голос, зная, как Костя болезненно реагирует на повышенные тона. — Игорь, почему ты со мной не спишь? — Лёна решила не ходить вокруг да около, а сразу перейти к делу. — Ты же...ты... — она махнула в сторону его бедер, — ну, хочешь же.

Не удержалась — покраснела немного, но взгляда от насмешливо ухмыляющегося мужчины не отвела.

— Хочу, — не стал отрицать Игорь. Да и желание перестал скрывать — по лицу все ясно становилось. — Но пока не буду.

— Почему? — Лёна как ни старалась, не смогла убрать из голоса и взгляда нахлынувшего разочарования от этих слов. — Почему нет? Я же тоже...кхм...хочу.

От ее слов мужчина резко втянул в себя воздух, но не сделал и попытки подойти.

— Потому что ты запретила.

— Когдаа? — протянула Лёна с возмущением. Что он придумывает? Она бы помнила об этом. — Я не могла такого сказать.

— Ты сказала, что не будешь со мной спать, пока я женат.

Алена с ужасом уставилась на веселившегося от этого мужчину.

— Вот черт! — выругалась она. — И что ты смеешься?

— Я не смеюсь, я просто жду, когда девушка изменит свое решение, — рот Лёны приоткрылся от удивления. — А она не меняет.

Она, по правде, забыла о той маленькой шутке. И из-за этой шутки она, нет, они потеряли пять ночей. Лёна пристально посмотрела на Игоря, который уже не выглядел таким веселым, как пару минут назад.

— Я не железный, Ален, — глухо произнес мужчина. — Но это будет твое решение.

После они почти не разговаривали. Из комнаты выбежал Костик, и уже не до разговоров стало. Хотя Лёна и продолжала думать над словами выбора. Он ей предлагал выбрать. Окончательно сделать выбор, несмотря ни на что. Он не торопил, не подгонял, а уважал ее и ее решения. От этой мысли по всему телу разлилось приятное тепло.

Она приняла решение.

* * *

— Уснул? — тихо спросила Лёна, стараясь не разбудить Костю.

— Ага, — кивнул Игорь и аккуратно взял девушку за локоть. — Пойдем в комнату, чтобы его не разбудить. Сколько сейчас времени?

— Без семи двенадцать, — глядя ему в глаза, ответила Алена. — Все уже готово. Я только не на кухне накрыла. Чтобы не будить.

Игорь улыбнулся краешком губ и пропустил девушку вперед. А когда она протиснулась мимо него, то буквально на секунду удержал около себя, чтобы прошептать на ухо:

— Пошли скорее. Ты же хочешь загадать желание?

— Ты веришь в это? — спросила Алена через минуту, пристально глядя на Игоря поверх бокала с шампанским. — В желание?

— Я верю в то, что веришь ты, — серьезно ответил Игорь. — Так что? Ты будешь загадывать или нет?

Девушка кивнула. Игорь быстро достал из кармана зажигалку, а Алена взяла с тумбочки листок бумаги и ручку, которые зачем-то достала еще утром. Она не думала, что все выйдет так, как сейчас. Что он будет рядом с ней. И самое забавное, что это первый их Новый Год вместе. В детстве Алену всегда отправляли к бабушке, и домой девочка возвращалась второго или третьего января. Когда она немного выросла, то отмечала Новый Год с друзьями, а последние лет семь только с Наташей. Иногда в клубе, иногда у каких-то знакомых, но всегда с ней. А этот Новый Год был без нее...но с ним.

— Ален, скоро куранты бить будут, — Игорь включил телевизор, отсвет которого падал на их тела. — Или сейчас, или никогда.

Или сейчас, или никогда. Она посмотрела ему в глаза, которые в сумраке комнаты казались совсем темными, а лицо выглядело какой-то маской из-за отбрасываемого света. Игорь тоже понимал, о чем она думала. Понимал...и терпеливо ждал ее решения.

Боясь передумать, Алена быстро написала желание на бумажке и взяла зажигалку. Начали бить куранты. Первый удар...второй...третий. Она успела сжечь листок и высыпать пепел в бокал. Залпом начала пить, не сводя глаз с Игоря, который просто молча наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц и ждал. Ее решения.

Десять...одиннадцать...двенадцать. Все. Она успела. Алена попыталась глотнуть немного воздуха и прийти в себя. Она никогда особо не умела пить, тем более шампанское, которое практически сразу ударяло ей в голову. Медленно поставила бокал на подоконник и посмотрела в окно, повернувшись к Игорю спиной. Закрыла на мгновение глаза, принимая решение. Окончательное. Он. С ней. Рядом. Они слишком много отдали для других, слишком много лет потеряли ради других. Пора начать жить своей жизнью.

Девушка резко повернулась, чтобы сказать ему о том, что хочет его. Хочет быть с ним. Но врезалась в Игоря, еле успев выставить вперед руки, чтобы упереться ему в грудь. Иначе точно расплющила бы нос.

Игорь придержал ее за локти, немного приподнимая, заставляя посмотреть ему в глаза.

Алена до сих пор не знала, кто из них сделал первый шаг, первым подался вперед. Наверное, она.

Они прижались друг к другу так сильно, что у кого-то из них затрещали ребра. Алена впилась ему в губы поцелуем, сжимая ему на груди рубашку. Игорь прижал ее к себе, разрешая полную власть, давая почувствовать его желание. Он был уже готовым. Полностью. А они даже еще и до постели не добрались.

Им обоим было не до нежности. Куда там. Для нежности они слишком сильно хотели друг друга. Алена чувствовала, как ее трусики уже намокли, и всерьез думала о том, чувствовал это Игорь или нет. Потому что ей казалось, что она уже вся мокрая. Она укусила его немного за нижнюю губу — не больно, но ощутимо, и потянула за нее. Потом отстранилась, чтобы посмотреть на то, что сделала, и повторила снова, исподлобья следя за реакцией Игоря. На губах появилась торжествующая улыбка. Она выиграла. Снова. Но просто так она ничего не отдаст, заставит его помучиться. Поцеловала верхнюю губу, немного проскользнула ему в рот язычком, лаская, щекоча, но не задерживаясь, сразу выскользнула, уже целуя и облизывая нижнюю. Отступала, снова возвращалась, но понимала, что долго так не выдержит. Все тело было напряжено, соски набухли и затвердели, заставляя девушку вздрагивать каждый раз, когда она касалась груди Игоря. Мышцы живота свело, а между ног...ей тяжело было стоять. Пытаясь облегчить желание и боль, она сдвинула ноги, задев при этом готовый и выдающийся вперед член Игоря.

Оба застонали. Все. Игры закончились, поняла девушка, когда мужчина повернул ее лицом к окну и они начали пятиться к кровати. Тело не слушалось девушку, которая пыталась инстинктивно раздвинуть ноги и потереться об член Игоря. Можно даже несколько раз. Долго. И очень тщательно.

Под конец и Игорь не выдержал, издав какой-то непонятный звук. Подхватил ее под попку и донес до кровати. Как раньше, давно. Но только в этот раз ни один из них не сдерживался.

Алена трясущимися руками расстегивала ему рубашку, а он возился с ее платьем. С губ девушки сорвался едва слышный стон.

— Ты же понимаешь, что сейчас нельзя кричать громко? — тихо поинтересовался у нее Игорь. Алена кивнула. Игорь как-то напряженно и немного зло раздвинул губы в улыбке. — Отлично.

Девушка судорожно сглотнула. При одной мысли о том, что он может...и что он сделает. Алена неосознанно приподняла бедра. Игорь заметил это быстрое движение и хмыкнул. Но Алене было наплевать, она следила за его руками на своей одежде, на своей коже. Он наконец-то расстегнул ее платье, стаскивая его с плеч, потом ниже и еще ниже. Алена облокотилась на локти и приподняла бедра, чтобы сбросить его окончательно.

— Бл*дь! — выдохнул Игорь, заставив Лёну торжествующе улыбнуться, а мышцы внизу живота — судорожно сжаться.

Алена понимала, что такого он не ожидал, и мысленно поблагодарила Наташу за ТАКОЙ подарок к Новому Году. Все-таки Ната разбирается в нижнем белье, это Лёна поняла, глядя на потрясенное и полное желания лицо Игоря. Ну, и не только по лицу поняла.

— Нравится? — промурлыкала девушка.

Он не ответил, буквально поднимая девушку с кровати и впиваясь в ее губы. У Алены даже не было сил отвечать на такой дикий, почти первобытный поцелуй, она могла лишь принимать и упиваться.

Своими сильными руками он раздвинул ее бедра, пристраиваясь между ними и касаясь ее своим членом там, где Алене нужно было его почувствовать. Только внутри себя. А он дразнил. Девушка попыталась направить его в себя и до конца раздеть, но Игорь перехватил ее руки на полпути, крепко схватив за запястья и подняв их над головой.

— Лучше не трогай, — предупредил девушку мужчина.

— Ну да, конечно, — Алена резко подалась вперед, касаясь Игоря напряженными сосками и вздрагивая от этого прикосновения.

Он не дал ей возразить, придавив к кровати и заглушив все возражения поцелуями. Одной рукой придерживая ее запястья, другой он обхватил ее грудь через кружево лифчика. Алена вздрогнула от ощущения его ладоней почти на своем теле. Бедрами подталкивала его к действиям, пытаясь заставить действовать побыстрее или хотя бы отпустить ее руки. А Игорь не спешил, словно наказывал ее и себя за годы вдали друг от друга. Отпустил, наконец, ее вспухшие и красные от поцелуев губы, и двинулся вниз. Целуя подбородок, щеки, проложив дорожку по шее до ключицы и задержавшись на неистово бьющейся жилке. Опять вернулся к ее шее, зная, какое воздействие оказывают на Лёну именно эти поцелуи.

То как он ее нежно целовал, немного царапая кожу щетиной...Алена выгнулась, требуя еще. Как можно больше. Все, что он мог дать. Девушка не сдержала стона.

Внизу у нее все бедра были покрыты влагой, и на этот раз Адена была точно уверена, что Игорь все чувствует.

— Прошу тебя... — сорвалась мольба с ее губ.

— Что? — Игорь сделал вид, что не понимает, чего хочет девушка.

— Чееерт, — из ее груди вырвался громкий гортанный стон, который в тишине дома прозвучал еще громче.

Алена закрыла глаза, когда почувствовала руки Игоря, расстегивающие спереди лифчик. Не видя и предвкушая контакт. Но он не спешил. Алена чувствовала его дыхание на своей груди, от которого по ее телу табунами бегали мурашки, а мышцы живота не просто сводило. А буквально выворачивало. Гребаное воздержание.

Он резко накрыл ее грудь ртом и втянул сосок. Именно тогда, когда Алена этого совсем не ожидала и не успела подготовиться. Из ее горла вырвался крик. Они оба замерли, а Игорь поднял голову и прислушался. Ничего. На этот раз пронесло.

Мужчина медленно отпустил ее запястья и шепотом сказал:

— Пообещай не кричать, — а в глазах обещание того, что он будет ЗАСТАВЛЯТЬ ее срываться на крики.

Игорь начал именно с того места, на котором остановился. Но теперь она хотя была готова. Морально. Только со свистом втянула воздух. А он все продолжал свою пытку, начиная целовать, ласкать и облизывать другую грудь. Алена резко выгнулась, стараясь облегчить ему задачу, и зарылась пальцами в его волосы.

Игорь начал опускаться еще ниже, когда Алена почти ничего не соображала. Тело само двигалось в своем, только ему известном ритме, а сама девушка была сосредоточена на ощущениях приближающегося оргазма.

— Да, да, так, да, Игорь, да, еще, пожалуйста, да, еще, — бессвязно бормотала она, еще сильнее цепляясь за него и еще быстрее двигаясь.

Игорю пришлось держать ее за талию, чтобы она не металась по кровати. Алена словно обезумела. В крови осталась только жажда и желание. Игорь медлил. Когда она хотела чувствовать его там, где сильнее всего болело, он лишь целовал и покусывал ее животик. Приятно, но этого уже не хватало. Одной рукой держась за его плечи, другой она начала спускаться вниз по своему телу, пытаясь добраться туда, где горело больше всего. Игорь не позволил, перехватывая руку и удерживая ее своей. Тогда другой рукой Алена обхватила себя за грудь и начала сжимать ее и покатывать между пальцами сосок.

Слегка приоткрыла глаза, чтобы увидеть реакцию Игоря на ее действия, и пропала. У него даже лицо потемнело от дикого желания, а все мышцы были напряжены. Не отрывая от него взгляда, девушка продолжала ласкать себя, заводясь от того, что ОН это видит. Наблюдает. И ему это нравится.

— К черту, — прошипел Игорь. — Все потом.

Он подтянул колени девушки к груди и раздвинул ее бедра.

— Твою мать, презерватив! — Игорь, казалось, сейчас взорвется.

Как и она сама, поняла девушка. Если он на мгновение оторвется от нее...

— Не нужно, — прерывающимся голосом сказала она, резко насаживая себя на него.

Оба в унисон застонали. Алена сжала его внутри себя, наслаждаясь его прерывистым дыханием и вырывающимся рыком. Приятно, когда огромные мужчины зависят от тебя.

Игорь начал двигаться в ней, при каждом толчке задевая клитор. Теперь уже настала очередь Алены задыхаться от наслаждения и вырывающихся пронзительных стонов, которые Игорь пытался заглушить поцелуями.

Игорь несколько раз менял ритм, именно тогда, когда Алене оставалось совсем немного до оргазма. Еще немного.

— Хватит, — вырвалось из нее.

Он не ответил, только опять поменял ритм, от чего Алена почти взвыла и впилась ногтями ему в плечи, еще сильнее прижимаясь к нему. Вжимаясь в него. Обхватила его ногами за талию, неистово отвечая на каждый его толчок.

Еще немного, да, да, так...

Алена первой достигла разрядки, выкрикивая имя Игоря и сильно прижимаясь к нему. Он, не переставая, целовал ее и продолжал двигаться. Подтянул ее немного повыше, сделал пару толчков и тоже кончил, хотя Алена этого уже практически не ощущала, не в состоянии прийти в себя после потрясающего оргазма.

Игорь тяжело дышал, придавливая Алену своим телом к кровати. Но девушке нравилась эта тяжесть. Она была согласна оставаться в таком положении всю жизнь.

Мужчина немного приподнялся и перекатился на бок, не выпуская Лёну из кольца рук. Девушка еще ближе прильнула к нему, пытаясь сохранить тепло его тела.

— С Новым Годом, — чуть устало улыбнулась она ему.

— И тебя, — эмоции в его глазах лишали Алену дыхания. Любовь, нежность, восхищение. Они заставляли ее...жить и наслаждать всем, что с ней происходит. — Лён...

— Ммм? — довольно протянула девушка.

— А что ты загадала?

— Не скажу, — лукаво произнесла Лёна. — А вдруг не сбудется. Хотя...может быть, оно уже сбылось.

Игорь улыбнулся. Открыто и искренне, именно той улыбкой, которую Лёна просто обожала.

— Кстати, напомни мне, что когда мы будем строить наш дом, в спальне сделать звуконепроницаемые стены. И потолки, — добавил Игорь. — А то мало ли что.

Алена замерла от этих слов, перестав даже дышать. В первый момент, ей показалось, что Игорь шутит. Или не понял, что сказал.

— Ален, ну что ты на меня смотришь как на сумасшедшего, — Игорь вздохнул и прижал девушку к себе, аккуратно расправляя ее волосы на подушке. — Ты до сих пор думаешь, что я тебя отпущу? Больше нет. Никогда.

Эпилог.

Март 2011.

Санкт-Петербург.

— Алена Алексеевна, мы закончили. Там только прибраться осталось. И мы подумали...Игоря Анатольевича еще нет, и, может быть, вы посмотрите?

Алена попыталась скрыть улыбку, когда увидела их прораба Диму, который, несмотря на то, что старше нее был лет на десять, мялся и краснел как девица на выданье. Вот и сейчас Дима теребил в руках шапку и, опустив глаза в пол, мямлил что-то, чего девушка при всем желании расслышать не могла.

— Ну, давайте посмотрим, — Лёна послала мужчине ободряющую улыбку, от которой он еще больше смутился, встала из-за стола и направилась к лестнице. — А ребята где?

— Ребята покурить вышли.

Дима ее обогнал и побежал наверх, чтобы убрать строительный мусор. Алена покачала головой. Можно подумать она бы сломалась, если бы вдруг пришлось переступить через эту грязь.

— Аль, ты куда? — из гостиной на звук выбежал Костик и с интересом посмотрел на заветную лестницу, ведущую на второй этаж. — Ты ремонт пошла делать? Аль, можно с тобой? — сразу заканючил брат.

— Кость, что папа говорил?

— Ну Аааль, — до Кости дошло, что канюча, он так ничего и не выпросит, поэтому мальчик быстренько сделал умоляющие глазки и улыбнулся. — Папа еще не скоро ведь приедет. А мне полагается подарок.

— За что подарок-то? — Алена прекратила подниматься, и остановилась на середине деревянной резной лестницы.

— Я же теперь "р", — брат сосредоточенно проговорил букву, хмурясь от напряжения, — говорить умею.

— Пойдем, — Алена покачала головой, но тут же протянула руку Косте, мигом взлетевшему по лестнице. — Только аккуратно. Кость, — мальчику достался укоризненный взгляд, — где тапки? Давай бегом обувай.

Костя с неохотой посмотрел вниз, потом умоляюще на нее.

— Может, на ручки?

Она покачала головой и кивнула в сторону гостиной.

— Мы тебя подождем. Давай, — Лёна слегка подтолкнула его в спину. — Бегом только.

Через две минуты Лёна, крепко держа за руку Костю, переступала через различные инструменты, жуткие упаковки и тонны песка, пыли и цемента.

— Вот, Алена Алексеевна, — прораб обвел рукой сделанную ванную. — Как вы и просили. Поставили трубы, здесь плитка, здесь, — мужчина нагнулся и показал на низ стены, — гладкий темный камень. Встроенная система регулировки температур. Ах, да, забыл совсем. Проводку обезопасили от влаги. И подключили стерео систему, — Дима смущенно откашлялся. — В общем, все сделали как требовалось.

Лёна только улыбнулась на смущение мужчины. Она давно хотела такую ванную. Стены выложены черной матовой плиткой, лишь внизу были сделаны из камня. Прямо напротив огромной темно-синей ванны большое, до пола, простое зеркало без рамы. Серебристые вставки в хай-тек стиле произвольно раскиданы по стенам, выгодно оттеняя чувственность помещения.

Игорь даже специально перепланировку сделал, чтобы смежную с их спальней комнату в ванную превратить. На этаже была еще одна — обычная, а эта...только для них. Многие даже и знать не будут, что в их доме будет такая ванная, только Ната, может быть, которая дизайн видела и даже помогала немного разрабатывать. Ну и Костя.

— Спасибо, Дмитрий, — искренне поблагодарила Алена зардевшегося от похвалы мужчину. — Лучше я и представить не могла. Вы с вашими ребятами все сделали в лучшем виде. Глаз не оторвать.

— Да что вы, Алена Алексеевна, — Дима махнул рукой, стараясь не смотреть ей в глаза. — Мы просто все по плану сделали. Приятно работать со знающими людьми. Вы вот точно сказали, чего хотите, поэтому мы и сделали. Бывает и по-другому. Люди сами не знают, чего хотят, думают, мечутся из стороны в сторону.

— Мы просто все давно решили. Времени на обдумывание много было, — Лёна улыбнулась и посмотрела на Костика, во все глаза разглядывающего большую ванную. — Ну как тебе? Нравится?

— Да, — с восторгом выдохнул ребенок и, вырвав свою ладошку из ее руки, подбежал к огромной джакузи. — Аль, смотри. Сколько дырок тут, — мальчик с восхищением касался гладкой поверхности. — И большая какая! Аль, Аль, а можно мы с Кириллом тут поплаваем, а?

— Можно. Только когда Кирилл из больницы вернется. Ты же его дождешься? — брат серьезно кивнул. — Ну вот и хорошо.

— А с папой можно будет? — с невинными глазками уточнил Костя.

Алена не сдержала смеха. Вот же какой хитрюга маленький! Ведь хочется, а одному страшно. Но никогда же не признается.

— У папы спросишь, когда приедет.

— Ооо, это он не скоро еще, — надул губы Костя, но тут же тяжело вздохнул. — Ладно, буду ждать папу.

— Спасибо вам, — еще раз поблагодарила Лёна стоящего в стороне Диму. — Очень хорошая работа. Ваши ребята и вы просто молодцы. Я вам...?

— Нет, Алена Алексеевна, — решительно покачал головой мужчина. — Все финансовые вопросы мы с Игорем Анатольевичем решим.

— Как хотите, — невозмутимо пожала плечами девушка. — Только я не знаю, когда Игорь приедет.

Сразу после этого пришла бригада Димы, состоящая из трех человек, и она начали убирать весь строительный мусор и доделывать различные мелочи, уж какие, Лёне на рассказывали. Они с Костей не стали мешаться под ногами и спустились вниз. Лёна пошла доделывать ужин, заодно просматривая документы, которые ей по почте сбросил Миша. Она уже давно полноценно не работала, то есть с полным восьмичасовым рабочим днем. И Миша наверняка бы пару месяцев назад ее сразу убил бы.

Но он сам — Миша, у которого работа стояла не то что на первом — на единственном месте, — не появлялся в офисе уже с неделю. Да, точно с неделю. Как только Кирюшку положили в больницу.

— Кость, — крикнула Лёна, — иди кушать.

Костя даже капризничать не стал, устал за весь день, да и по папе соскучился. Все съел, дождался, пока поест Алена, и только потом вышел с кухни, прихватив ее с собой. У них это уже традицией стало — каждый вечер играли, а после — спать. Вот и сейчас Лёна послушно пошла следом, на ходу осторожно дотрагиваясь до живота.

Та неосторожная ночь, когда они с Игорем...забылись, вылилась вот в такие вот последствия. Последствие, если быть точнее. О котором Алена рассказала пока только Нате.

Часы показывали почти одиннадцать, когда Костя, наконец, угомонился и уснул. Лёна осторожно, стараясь не потревожить, подоткнула одеяло, поцеловала в щеку и вышла, тихонько закрыв за собой дверь.

Игорь не было вторую неделю. Нет, она знала, что он уехал по делам — нужно было окончательно развестись, переписать имущество и уладить какие-то вопросы с Олегом насчет филиала фирмы в Питере. И Лёна ни в коем случае не волновалась. То есть...она безоговорочно верила Игорю и знала, что он все сделает правильно. Но...она безумно скучала.

Еще раз тоскливо вздохнув, девушка начала готовиться ко сну. Легкая шелковая маечка до серидины бедра, очень свободная и приятная телу — все, в чем она могла спать. В последнее время тело было безумно чувствительным, особенно по ночам и особенно грудь, поэтому приходилось быть...осторожной. Последний раз поглядела на часы, вздохнула и выключила свет. Еще один день прошел.

Лёна проснулась внезапно. Как будто вынырнула. Не совсем соображая после сна, перевела взгляд на часы. Три ночи. Что ее так побеспокоило.

За дверью послышалось какое-то шебуршание, потом легкие шаги, шелест одежды. Удар (надо было убирать ящик с инструментами!), приглушенные ругательства. Все чувства обострились. И страх тоже. Все-таки, беременность сказывается.

Она тихо поднялась с постели и крадучись подошла к двери. Замерла, прислушиваясь к тому, что происходило в коридоре. И только сейчас осознала, что живет одна в большом загородном доме. С ребенком. С детьми, точнее. И без оружия...хоть чего-то.

Нерешительно протянула руку к ручке и, закусив губу, замерла. Страшно ведь. Оглянулась в поисках чего-нибудь, быстро понимая, что в комнате нет ничего, способного причинить боль. Взяла фен. Протянула руку. Взяла фен.

Неуловимым движением распахнула дверь и щелкнула выключателем, морщась от яркого света.

— Лёна, черт, — Игорь сощурился и прикрыл глаза рукой. — Ты что делаешь?

— Игорь! — бросив фен на стол, Алена выбежала и почти прыгнула на мужчину, со всей силы сжимая его в объятьях. — Приехал! Ты почему не позвонил?

— Некогда было, — он сильно прижал ее к себе и страстно поцеловал, вкладывая в движение губ всю любовь. Через пару минут оторвавшись от нее, продолжил: — Я на самолете вылетел сразу, как все документы получил. И не до звонков было.

— Голодный? — шепотом спросила Лёна, обнимая его и утыкаясь лицом в шею. — Есть будешь?

— Нет, не хочу. Пойдем, — Игорь потянул ее в спальню и сразу закрыл за ними дверь, отрезая от всего мира. — Ты завтра что делаешь? — деловито поинтересовался он.

Лёна удивленно подняла брови от такого тона.

— Ничего особенного. В смысле, как обычно вроде. Только в середине дня на работу надо. А что? — с подозрением уставилась на его спину, пока Игорь снимал часы и свитер.

— Отлично. Значит завтра мы идем в ЗАГС.

Алена потеряла дар речи, понимая, что уставила на Игоря глазами в пол-лица и открытым ртом. Моргнула, вернула челюсть на место.

— Ку...куда? — пришлось прочистить горло, чтобы что-то сказать.

— В ЗАГС, — терпеливо пояснил Игорь. Повернувшись, увидел, как она побледнела, и тут же оказался рядом, с волнением глядя в глаза. — Что такое? Тебе плохо?

— Нет.

— А что тогда?

— Что только что сейчас было? — Алена слишком близко приняла все к сердцу.

Нельзя, нельзя сейчас так волноваться. Постаралась взять себя в руки, чтобы Игоря не пугать, который, казалось, еще немного и точно кинется врача вызывать.

— Это что, предложение?

— Да, — Игорь осторожно кивнул, следя за ее реакцией. — Ты не хочешь?

Алена от переполнявших ее эмоций всплеснула руками.

— Господи, Игорь, хочу. Как ты можешь сомневаться. Просто это было... — надо ведь слово правильное подобрать, — неожиданно. И если честно, мало походило на предложение руки и сердца, — усмехнулась Лёна.

Мужчина сразу расслабился и улыбнулся краешком губ.

— Как умею. К тому же я не думал, что ты так эмоционально отреагируешь.

— Игорь, а...а Вика? — нерешительно спросила Лёна, искоса глядя на будущего мужа. — Развод прошел...нормально?

Игорь кивком указал на свой портфель, лежавший в кресле.

— Да. Вон там все бумаги. Я теперь официально свободен. Ненадолго, правда, — за эти слова в него полетела подушка, от которой Игорь без труда увернулся. — Лён, да я ж пошутил. Что ты...

— А ты не шути с этим, — он согласно кивнул, но подозрительно коситься не перестал.

— Аль, что случилось? — спросил Игорь через час, когда оба без сил лежали в постели, а Лёна почти заснула. — Ты какая-то...странная.

— В смысле? — лениво промурлыкала Лёна, которой даже двигаться было лень. — Мне показалось, что все прошло...очень..., — она вспомнила о том, как реагировала на его малейшую ласку и касание, и покраснела, радуясь, что в темноте не видно лихорадочного румянца, — очень неплохо.

Игорь усмехнулся, в темноте комнаты сверкнув зубами.

— Неплохо, да? — с притворной угрозой прорычал он, заставив рассмеяться. — Но я не об этом. Что с тобой происходит?

Алена в нерешительности прикусила губу. Было страшно говорить о том, что она беременна. Не потому, что Игорь был бы не рад. Просто раз он уже женился из-за такого давления, и ничего хорошего это не принесло. Сейчас, он, конечно, сделал ей предложение, но вдруг...

— Игорь, я беременна, — выпалила Лёна на одном выдохе и замерла, боясь шелохнуться.

Пару минут в комнате стояла тишина. То есть, вообще ни звука. Лёна уже чувствовала, как подступают слезы, которые она изо всех сил сдерживала, в душе проклиная гормоны.

— Ты не рад, да? — убито спросила Алена.

И тут ее дернули с кровати и резко опрокинули на себя. Она даже вскрикнуть не успела, как оказалась в теплом коконе объятий Игоря.

— Шутишь, да? — в его голосе слышалось волнение и...радость? — Черт, Лёна...Черт, — в полумраке комнаты девушка видела, как Игорь зарылся пальцами в свои волосы, дергая пряди. — Я...кхм...блин. Я люблю тебя.

От таких простых и в то же время сложных слов, Лёна почувствовала волну радости и счастья, разлившуюся по ее телу.

— Я тоже, — она начала выводить узоры у него на груди. — Просто ты...

— Я растерялся сначала. И дико обрадовался. Я...спасибо тебе, Ален, — мужчина говорил как никогда серьезно. — А...когда мы...ну.

— На Новый Год, — девушка постаралась сдержать улыбку.

Она почувствовала искреннюю радость Игоря, он е почти физически излучал.

— Это лучший подарок для меня, — Игорь притянул ее к себе и поцеловал — нежно, осторожно, обращаясь как с хрупкой драгоценностью.

Алена на мгновение отстранилась.

— Игорь?

— Ммм?

— А что мы Косте скажем? — она закусила губу и с волнением поглядела на очертания любимого лица. — В смысле...мы скажем, что у него будет племянница или сестренка?

— Ты так уверена, что девочка?

— Мне так кажется, — но Лёна не дала свернуть с нужной темы разговора. — Так что, Игорь? Что мы скажем ему?

— Как он захочет, — Игорь аккуратно переложил ее на постель рядом с собой и осторожно накрыл ладонью еще плоский живот. — Спросим у него завтра, согласна?

Алена кивнула.

P.S. Когда Косте сказали, что у Алены будет ребенок, он очень обрадовался, заявив, что ему надоело быть самым младшим ребенком в семье. И он надеялся, что папа теперь перестанет так часто уезжать, а уделит им с мелкой больше внимания.

Папа подтвердил.