Просто судьба

Глава 21. — Наконец-то скоро выходные, — сказала Наташа, сидя на кухне и намазывая булочку маслом. — Мне кажется, что эта неделя длится вечность. — Кому ты рассказываешь? — с улыбкой посмотрела Алена на подругу. — Мне кажется, что чем ближе к Новому году, тем дольше мы работаем. Хочу на каникулы! — Ага, — поддакнула Ната. — Миша специально это делает — нагружает нас работой перед праздниками. Чтоб мы не обленились. Ну да, поленишься с ним тут. Девушки переглянулись и рассмеялись. Они всегда за глаза подтрунивали над боссом, который был просто безумным трудоголиком и перфекционистом. Во всем. И требовал от людей, работающих с ним, не меньшего. Хотя и платил соответственно. Поэтому в его компании, во всяком случае, на довольно приличных должностях, не было ни одного некомпетентного и ленивого сотрудника. Это притом, что для Михаила эта фирма была своего рода хобби, любимым занятием, а отнюдь не средством дохода и прибыли. Даже во время кризиса, когда компания не приносила никакой прибыли (слава Богу, и убытков тоже не было), они все работали как обычно, не было ни одного уволившегося или уволенного. Михаил Иванович заботился о своих сотрудниках. Все-таки, думала Лёна, одеваясь на работу и нанося макияж, им с Натой повезло, когда они встретили Михаила. Точнее, когда их познакомила Аннушка. — Девочки, — спросила учительница на следующий день, — а где вы работаете? Они с Натой переглянулись. Говорить о бывшей работе, да и о нынешней тоже, не хотелось. Обычные официантки, хотя им с Натой зарплаты хватало еле-еле, чтобы сводить концы с концами. Наташа предлагала пойти снова работать в клуб, но здесь уже Алена упиралась рогами. После всего того, что им пришлось пережить, никогда она не отправит туда Наташу, пусть даже им придется голодать! Просто ходить туда потанцевать — это одно, другое дело — там работать. Алена не врала. Она на самом деле не отпустила туда Нату, хотя та для виду пообижалась. Ну и что, зато жива останется. — Ален, я задала вопрос, — повторила Аннушка, на сей раз пристально глядя в глаза. — Курьерами в фирме, — не моргнув глазом, соврала Алена. — Легко, да и времени свободного много на...отдых. — Курьерами, — девушки поежились от взгляда пожилой женщины. — Ну-ну. Ну-ну. Больше Аннушка об этом не спрашивала, а они с Натой старательно избегали любого намека на разговор о работе. Тем более, в тот день они в кафе не пошли, потому что Анна Сергеевна ночью уезжала назад в Екатеринбург, и ее надо было проводить. Да и время ей уделить тоже. Вечером отправили в магазин Нату, чтобы купила продуктов в дорогу и чего-нибудь вкусненького. А Алена осталась с Аннушкой наедине. Начала расспрашивать о школе, жизни в Екатеринбурге, о работе. Учительница с удовольствием делилась новостями и переживаниями, эмоционально размахивая руками и жестом пытаясь изобразить, ну, например, скандал между ней и директрисой. Получалось у нее шикарно, так что Алена просто ухахатывалась до слез, ощущая легкость и почти спокойствие, которые долго были для нее недосягаемы. Но оставалось одно "но", которое до сих пор продолжала разъедать ее душу. Наверно, за столько лет общения Аннушка научилась чувствовать малейшие изменения ее характера, потому что резко остановила рассказ и вперилась в нее взглядом, от которого Алене стало неуютно. Нет, он не был ни неприятным, ни злобным, но он настолько...пронизывал, что девушке казалось, что она сидит голой. Полностью голой, без малейшей защиты, которая могла бы скрыть все ее мысли и страхи. Алена поежилась. — Что? — ответила она на взгляд Аннушки. — Почему вы на меня так смотрите? — Да вот думаю, когда же ты соберешься с силами и спросишь у меня о том, что волнует тебя больше всего, — задумчиво произнесла Анна Сергеевна. — Если честно, я думала, что ты не выдержишь раньше. Она права, с горечью и болью поняла Лёна. Тысячу раз права. Даже уехав за тысячи километров, даже полностью изменив свою жизнь, она не смогла измениться сама. Не смогла начать жизнь заново. Алена даже жила не в ноябре 2006 года, а в пятом месяце без него. Для нее не было лет, месяцев, дней, только время без Игоря. И все это время она...нет, не умирала — угасала. Терялся интерес к жизни, к себе, к своей судьбе. И, если признаться, только благодаря Наташе, Алена хоть как-то существовала. Она до сих пор надеялась на что-то, сама понимая, что это глупо. Алена много раз читала о том, что надежда позволяет людям совершать невероятные поступки, добиваться невозможных вершин, менять свою жизнь. Она дает им силу, в конце концов, и неважно какую, духовную или физическую. А у Алены все было через задницу — ей эта надежда мешала жить. ЕЕ она убивала. Ей она мешала дышать. ЕЙ эта надежда не давала спать по ночам, заставляя утыкаться лицом в подушку, чтобы спрятать боль, от которой сводило зубы, и крики, которые рвались из горла. Но Алене надоело так жить. Нужно было сразу обрубить все концы. — Что там... — она запнулась, боясь произнести хоть слово, — с ними? — Там с ними, — Аннушка внимательно смотрела ей в глаза, ловя каждое изменение эмоций. — Ну что ж...Твоя мать замужем, и у тебя родился брат. Одиннадцатого июля. Назвали Костей. Мне Вика позвонила и рассказала, да и слухи дошли тоже. А Игорь, — учительница отвела взгляд, словно чего-то стыдясь. — Он...с ними. Удар под дых. Несколько мгновений Алена даже не двигалась и не дышала. А ведь она надеялась на другое. Надеялась на то, что Игорь приедет за ней и не оставит ей выбора, которого она и так не хочет, надеялась на то, что у матери проснется совесть, и она отпустит отчима, не забирая ребенка. Надеялась на то, что вдруг этот малыш не родится, хотя сама себе была противна от такой надежды и загоняла ее себе внутрь как можно глубже. Потому что с ужасом вспоминала то, во что превратилась мать, и чувствовала, что еще немного, и она станет такой же. А сейчас ее лишили всего. Это было похоже...на ампутацию ноги из-за гангрены. Она тебе уже не нужна, она причиняет адскую боль, делает твое состояние еще хуже, но пока она есть, ты чувствуешь, что, может быть, что-то изменится, она вылечится. Ты терпишь эту дикую боль, смиряешься с тем, что тебе становится только хуже. И ты даже против того, чтобы тебе ее ампутировали. С ногой ты можешь чувствовать себя правильно, для тебя все будет на своем месте. А когда ее тебе отрезают...даже боль отходит на второй план, уступая место горечи и разочарованию. Вот так себя и чувствовала Алена, будто ей ампутировали что-то важное, без чего она никогда не станет прежней. Аннушка подсела к ней поближе и взяла за руку. Но Алена даже не почувствовала этого прикосновения, только увидела, да и то не сразу. Медленно забрала свою руку из ее теплой ладони и прошептала всего одно слово: — Спасибо. Тихо встала с дивана и пошла в коридор. Накинула пальто, влезла в сапоги и вышла. Ей нужен был воздух, время, свобода. Алена гуляла долго, сама не понимая, как дошла до церкви Рождества Христова. Ноги сами ее понесли, а сама она совсем не обращала внимания на то, что творится вокруг нее. Ей нужны были эти несколько часов. Она словно заново родилась, пусть даже через боль. Она стала другой и теперь, неудерживаемая ничем, сможет начать жизнь заново. Да, Алена знала это. Именно в этот день ее мир, кровавый, пустой и новый, вернулся в ее жизнь. Для нее снова настал 2006 год, ноябрь. И хотя девушка понимала, что так просто у нее ничего не получится, она знала, что теперь сможет все. Потому что больше ее ничего не держит. Домой Алена вернулась в час ночи, когда осталось всего несколько часов до отъезда Аннушки. Учительница и Наташа о чем-то тихонько переговаривались, сидя на кухне. Она знала, что обе слышали то, как она открыла входную дверь и раздевалась в коридоре, но ни тишиной, ни, наоборот, свистящим шепотом не выдали своего напряжения и волнения, все также продолжая свой обычный тихий разговор. За что Алена их безмолвно благодарила. Через несколько минут она присоединилась к ним, перед этим помыв руки, и пошла ставить чайник. Пока Алена гуляла, то успела пару раз замерзнуть, что было неудивительно. Хоть Лёна и любила Питер, но находила в себе силы признаться в том, что зимы здесь очень часто преотвратные, сопровождаемые не столько холодами, сколько промозглым и сильным ветром, легко проникающим под одежду. — Пить будете что-нибудь? — спросила Алена у Аннушки и Наты. — На дорожку, так сказать. — Ну давай, — махнув рукой, согласилась учительница. — Мне чайку тогда с сахаром. — А мне кофе, — кивнула Ната. Через пять минут все было готово. Достали рулетик и болтали как ни в чем не бывало. Словно семья. Алене нравилось это чувство. Ее губы медленно растянулись в легкой улыбке. Наташа заметила это и улыбнулась в ответ, медленно и осторожно, проверяя ее реакцию. — Ну что, — бодро начала Лёна. — На вокзал? Через пару часов они посадили Аннушку на поезд и поехали на метро домой, разговаривая о всяких мелочах и планируя новую жизнь в новой квартире. ИХ квартире, пусть даже и не формально. — Лён, мы с Аннушкой по поводу работы разговаривали, — Ната начала этот разговор, когда они уже подъезжали к дому. — Сказала, что нам нужно не по мелочам размениваться, а начинать работать по своей профессии, пусть и с нуля. — Ну да, Нат, я согласна, — кивнула Лёна. — Все она правильно сказала. Да кто ж нас в восемнадцать лет возьмет в рекламу или дизайн? Кому мы нужны? — Нууу, — протянула подруга, — Аннушка оставила адрес одной фирмы, которая занимается рекламой, дизайном и часто является посредником в переговорах и заключении контрактов между другими компаниями, в том числе и заграничными, беря на себя все нюансы и прочее. — Ничего себе, — от удивления Алена даже долго с ответом думала. — И ты всерьез веришь, что нас возьмут работать туда? — Не знаю, — пожала плечами Куцова. — Но попытаться можно. Мы все равно ничего не теряем. — Слушай, а Аннушка как с такой фирмой связана? — непонимающе поинтересовалась Лёна. — Она не кажется человеком, который разбирается во всем этом. — Она сказала, что хозяин — ее бывший ученик, которому она когда-то помогла, — как-то извиняющее ответила Ната. — И сказала, что он поймет как никто другой нашу...ммм...ситуацию. Алена округлила глаза. Круто. Но как-то все равно не верится, что все так просто. И не хотелось опять сидеть у кого-то на шее и быть чем-то обязанной. И, судя по Наташиному задумчивому лицу, она думала о том же.

На следующий день, специально встав пораньше, девушки начали готовиться к встрече с возможным будущим начальником. Алена не ожидала, что будет так волноваться. У нее даже руки тряслись. Но, натянув на тело одно из привезенных платьев, а на лицо — дружелюбную и скромную улыбку, она заставила себя собраться и смотреть вперед. Через час обе оказались на другом конце города, среди высоких домов, стеклянных офисов и кипящей жизнью. Все куда-то неслись, спешили, были чем-то заняты. И это хаотичное движение завораживало. Еще минут через десять они таки нашли нужное здание. "Меридиан" — так гласила вывеска. — Ну что ж, — Лёна резко выдохнула. — Пошли внутрь. Они вошли в здание и на несколько секунд просто онемели. Алена, так точно. Здесь все было пропитано вкусом, властью, богатством и профессионализмом. Всего было в меру и смотрелось так...органично, что поневоле человек заранее соглашался на все условия, заранее признавал правоту работающих здесь людей. Во всяком случае, Алене уже хотелось здесь работать, на любых условиях и при любой зарплате. Она буквально влюбилась в это место. — Здравствуйте, я Зоя. Вы к кому? — с вежливой улыбкой обратилась к ним секретарша. Алена сразу обратила внимание на дорогой, явно сшитый на заказ костюм из серебристой ткани, красивую сложную прическу и ухоженный вид женщины, которая к тому же была недурна собой. "А это только секретарь, причем на входе. Что будет дальше? Королева Виктория?" — мелькнула у нее мысль, что, однако, не помешало ей ответить. — Мы к Подольскому Михаилу Ивановичу. — Вам назначено? — цепким взглядом она оглядела их одежду, дорогую, но не совсем новую, внешний вид, начиная с кончиков пальцев и заканчивая макушкой, и взглянула прямо в глаза. — Да, — первой ответила Наташа, не давая Лёне даже рта раскрыть, хотя они и не были уверены в том, что им назначено. Секретарша еще раз подвергла их тщательному осмотру и только потом подошла к телефону. — Подождите минутку, — попросила она. — Мне надо проверить. Пока она набирала номер, они с Натой нетерпеливо ждали, чуть ли не подпрыгивая от страха и волнения. — Алло, Галина, — сказала секретарша кому-то в трубку. — Здесь пришли к Михаилу Ивановичу. Нет, я не знаю кто. Какие-то молодые девочки, — женщина не сдержалась и пустила камень в наш огород, почти уверенная, что им здесь делать нечего. — Проверь пожалуйста, назначено ли им, — помолчав несколько секунд, она повернулась к нам и спросила: — Имя назовите, будьте добры. — Ильина Алена Алексеевна и Куцова Наталья Сергеевна. Женщина невозмутимо повторила их в трубку и стала ждать ответа. Выслушав кого-то на другом конце провода, она нахмурилась и отключилась. — Да, прошу вас, — сейчас она рассматривала нас с интересом и болезненным любопытством. — Вас ждут. Третий этаж. Выходите из лифта, идете прямо, потом поворачиваете налево и увидите секретаря Михаила Ивановича. Она вас проводит. — Спасибо, — холодно поблагодарила Ната. Наверно, подумала Лёна, такой голос выработался у нее в процессе общения с тремя отчимами-бизнесменами, которые всегда ставили работу на первое место и, казалось, родились вот с таким командным и сухим голосом. Девушки направились к лифту, который как раз только что спустился на первый этаж. Зашли, нажали на кнопку и начали подниматься, хотя Алена не совсем понимала, почему нельзя просто пешочком пройти пару ступенек. Через несколько секунд приехали на этаж и были приятно удивлены. У Лёны складывалось такое ощущение, что с каждым этажом она заходит в новое здание. Главный этаж, как его оказывается все называли, был образцом и стиля, и вкуса, но производил более...теплое ощущение. И атмосфера была соответствующая. Чувствовалось, что здесь работают люди, искренне любящие свое дело и преданные ему. К ним навстречу вышла немного пухленькая улыбчивая рыжеволосая женщина лет тридцати. — Здравствуйте, — с вежливой, но теплой улыбкой поприветствовала она их. — Вы, должно быть, Алена Алексеевна и Наталья Сергеевна? Алене стало неуютно из-за того, что женщина, старше ее на десяток лет обращается к ней по отчеству. Судя по всему, Нате тоже, но девушки старались не показывать своего волнения. — Да, — кивнула Алена. — Я Алена, а это, — она рукой указала на Куцову, — Наталья. — Очень приятно, — улыбнулась женщина еще мягче. — Михаил Иванович вас уже ждет. Пройдемте со мной. Она провела их по длинному коридору к большой железно-стеклянной двери, от которой просто невозможно было оторвать взгляд. Открыв это прекрасное чудовище, женщина рукой пригласила их внутрь, а сама вошла следом. — Михаил Иванович, — обратилась она к мужчине, сейчас стоящему к ним спиной и что-то слушающему по телефону, — к вам посетители. Он кивнул, не оборачиваясь, и указал на два кресла у его стола. Они с Натой с опаской приблизились и присели. — Так, Дим, или ты сделаешь этот идиотский контракт, — грозным и громким голосом говорил мужчина, отчего Алена буквально вся подобралась. Она не привыкла, когда повышают голос, даже Игорь всегда себя старался контролировать. — Или я, когда ты приедешь, тебе яйца..., — этот Михаил оглянулся и посмотрел на покрасневших девушек. — В общем, ты понял. Пока Михаил Иванович общался с каким-то Димой (бедный Дима), Алена пристально его изучала. Высокий, крепко сложенный, с иссиня-черными волосами без единого проблеска седины и с черными глазами, хотя и не восточной внешности. Жесткие черты и взгляд, способный выжечь или заморозить. На вид этому мужчине было около сорока, как потом и оказалось в дальнейшем. Эффектный, большой и властный. Алене становилось неуютно. Поговорив еще несколько минут, он повесил трубку и уже полностью сосредоточил свое внимание на них.