Просто судьба

Он выругался и буквально оттолкнул ее от себя. Отвернулся, пытаясь восстановить дыхание и скрыть возбуждение. Он еще раз чертыхнулся. Клал он на все. Почему он так на нее реагирует? Именно на нее, а не на кого-то еще? Его окружают самые красивые и относительно доступные женщины. Взрослые, созревшие, точно знающие, чего хотят от жизни. Так почему именно Алена? Это гребаное сумасшествие. Твою мать, ругнулся он про себя, ей только исполнилось семнадцать. А ему тридцать пять. И он воспитывал ее с детства! Это...неправильно. Так не должно быть. А хуже всего то, что она чувствует то же самое по отношению к нему, хотя и пытается это скрывать и контролировать. А еще он спит с ее матерью. Шведская семья, мать ее за ногу. Он пытался с этим бороться. Со своими чувствами к Лёне. Радовало хотя бы то, что он не был педофилом. Ну, во всяком случае, не законченным педофилом. Хотя ей только семнадцать...Черт! Он не хотел ее физически. Ну, до этого момента. Но никогда не мог представить свою жизнь без нее. Она прочно вошла в его сердце и не спешила оттуда уходить. Тринадцать лет назад Алена прочно вошла в его жизнь, даже не осознав этого. А он знал. Знал, что вряд ли бы жил с Викой, если бы не Лёна. Которой он хотел дать лучшее в жизни, несмотря ни на что. И сейчас, когда увидел, что происходило на кухне...он впервые за много лет потерял контроль. Он хотел размазать Вику по стене, заставить ее пожалеть о том, что она сделала. Сдержался. Хотя ему казалось, что за все эти годы он привык к выкрутасам Вики. Но до этого момента он и не предполагал, что она осмелится зайти так далеко. А глядя на разбитое лицо Лёны...Игорь скрипнул зубами. Пусть эта дрянь благодарит всех богов за то, что он не прибил ее на месте, хотя и пальцем никогда не тронул ни одну женщину. Он хищно усмехнулся. Вика была бы первой. Игорь наконец-то взял себя в руки. Повернулся и посмотрел на Алену. Она была растерянной и уставшей. Еще бы, после всего того, что она выдержала. — Иди спать, Ален, — вздохнул он. — Сегодня был тяжелый день, и тебе нужно отдохнуть. Она подняла на него глаза. Игорь всегда удивлялся тому, сколько эмоций они скрывают, если хорошо присмотреться. Вот и сейчас он видел в них неуверенность и страх. За Вику. За эту сучку, которая чуть ли не до полусмерти избила собственную дочь. Ему не нужны были ее слова, чтобы понять, что ее беспокоит. — Иди, Ален, — еще раз повторил он. — Я все улажу. Алена молча кивнула и ушла. Хорошо. Уже одной проблемой меньше. Осталась еще одна, которая в этот момент дожидалась его в спальне. Игорь неслышно поднялся наверх, открыл дверь в их комнату. Вика, понурив голову и изредка всхлипывая, сидела на кровати. Кто-нибудь другой не выдержал и пожалел бы ее. Но не Игорь. Он-то понимал, что она плачет не из-за своего поступка, а из-за того, что ее план не удался. Он зашел в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Вика вздрогнула и обернулась. Резко поднялась с кровати. — Игорь... — Помолчи, будь любезна, — резко перебил он ее. Вика не стала с ним спорить. Молча наблюдала за тем, как он снимает рубашку, идет в ванную на минутку, сразу же выходит оттуда. Наблюдала как настороженный зверек, боящийся наказания. И только потом Игорь медленно подошел к Вике. Она задрожала. С необычайной нежностью он обнял ее за плечи и повернул к себе спиной, сделав уязвимой и бессильной. — Еще раз, — его голос был холоднее льда, но жег лучше самого сильного огня, — такое повторится, и я сделаю так, что ты будешь жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь. А смерть покажется для тебя раем. Ты поняла меня? — Ты мне угрожаешь? — дрожащим голосом произнесла Вика. — Отнюдь, — она чувствовала его дыхание на своей шеи. — Просто предупреждаю. Я никогда тебя и пальцем не трону, но вполне смогу превратить твою жизнь в ад. Все понятно? — Да, — тихо сказала Вика. — Отлично, — Игорь сразу отошел от нее и направился к кровати. — Не волнуйся, Вика, осталось совсем чуть-чуть. "Только потерпеть тебя до двадцать второго апреля", — мрачно додумал Игорь, уже засыпая.

Глава 13 Май 2006 года Экзамены приближались. Все резко начали волноваться и суетиться. Даже моя мама понакупила кучу разных журналов о том, куда же выгодно поступать и идти учиться. Она с детства повторяла, что образование — половина успеха. Вторая половина успеха — работа, которую без образования ты получить не в состоянии. Поэтому-то она и сидела целыми днями, изучая вакансии, специальности и тенденции рынка. Я ей не мешала, мне вообще, в сущности, было без разницы, куда поступать. Нет, разница, конечно, была, но о поступлении я совсем не думала. Через три недели Игорь и мама расписывались. Дядя Олег, как и обещал, на следующий день после того злополучного ужина позвонил другу и договорился о регистрации в ЗАГСе. А я...мне оставалось просто смотреть. Я ничего не могла сделать. Чем ближе становилась эта злополучная дата, тем чаще меня посещали ужасающие меня саму мысли. Что если...? Что если бросить все, начать жизнь с чистого листа? Забыть нашу с ним прошлую жизнь и уехать в другой город, где на нас никто не будет ставить штампы. Он перестанет быть для меня отчимом, а я для него — падчерицей. Мы станем просто парой. Просто Аленой и Игорем. Я понимала, что не должна так думать. Я не хотела становиться похожей на мать. Стоило ли мое счастье счастья маленького, неродившегося ребенка? Я знала, что такое расти без отца. Но у меня хотя бы был Игорь. Смогу ли я отнять его у ребенка? А если смогу, то чем буду лучше матери? Я очень часто думала об этом и все понимала. Но от этого не становилось легче. Пару раз я останавливалась в шаге от того, чтобы предложить Игорю уехать. Уже стояла у двери его кабинета с занесенным для стука кулаком. Пересиливала себя и уходила. Но эти мысли жгли меня изнутри. И продолжали жечь. Я привыкла закрывать на проблему глаза. И делала так уже год. Я привыкла притворяться, что ничего не происходит, что моя жизнь такая же, как и у всех. Я не задумывалась о будущем, я жила настоящим. И сейчас...мне предстояло сделать выбор. Выбор, с которым Игорь мне помочь не в состоянии. Я могла сломаться и предложить Игорю все бросить. Он бы не отказал мне, он уехал бы вместе со мной. Но смог ли он жить с этим? Смог ли после этого жить со мной? Я слишком хорошо знала его, поэтому ответ "нет". Второй Вики он не заслужил. А мама...она выглядела почти счастливой. Во всяком случае, спокойной точно. Все ее мысли сейчас занимал ребенок. Какое имя ему придумать, какую коляску купить, какую игрушку выбрать. А на меня она даже перестала внимания обращать, словно меня уже в их жизни и не было. Нет, меня это не обижало и не задевало, но когда к тебе относятся как к отыгранной карте...это настораживает. Мама стала очень вежлива и терпима. Даже начала заботиться о том, ела ли я сегодня, и если да, то во сколько. Казалось, она ни на секунду не задумывалась о том, что мы с Игорем можем сбежать. Мы — не она, так отвечали ее глаза на мой невысказанный вопрос. Что ж, хотя бы в этом она не ошиблась. Я не могла дольше находиться в доме. Мне нужно пройтись, проветриться, иначе отчаянье съест меня заживо. Я пошла в прихожую обуваться. — Ты куда? — мама лениво подняла глаза от журнала. — Не поздно гулять собралась? — Нет, — я почувствовала раздражение. За столько лет она наконец-то начала обо мне беспокоиться. Только слабо в это верилось. — Сейчас четыре часа дня. На улице вовсю светит солнце. Как может быть поздно? — Вообще-то все нормальные дети сидят и готовятся к экзаменам, — она даже не обратила внимания на мой раздраженный голос и спокойно продолжила: — А ты когда последний раз за учебники садилась? Вы с Наташей только гуляете... — Наташу не трогай, пожалуйста, — резко ответила я. — Я понимаю, ты всегда к ней без особого уважения относилась, но... — А за что ее уважать? — мама пожала плечами. — За то, что голая перед мужиками крутится? Но неважно. Все-таки тебе нужно хоть немного задуматься о том, куда ты поступишь. Я, конечно, предлагаю медицинский, но лишать тебя права выбора не хочу, — она усмехнулась. — Поэтому не буду на тебя давить. Решай сама. А если не поступишь на бюджет... — мать скептически на меня посмотрела, словно даже не верила в обратное, — тогда я, безусловно, оплачу твое обучение. В медицинском. Все понятно? — Вполне, — холодно ответила я ей. Знала же, чем меня поддеть. — Я могу идти? — Да, конечно, — мама безразлично взмахнула рукой и включила телевизор. — Когда будешь возвращаться, постарайся потише. Не буди нас. Я заскрипела зубами от злости. Но нашла-таки силы развернуться и уйти. Наконец-то. Я вдохнула полной грудью. Будто только что выбралась из душного и тесного помещения в огромный и свежий мир. Хотя, отчасти так и было. Я решила прогуляться по городу, в парк сходить, сесть на лавочку и съесть мороженое. Обычные маленькие радости жизни. Решила позвонить Наташке и вытащить ее на прогулку. — Натусь, — радостно проговорила я в трубку. — Давай выползай на улицу. Я рядом с твоим домом. Пойдем погуляем. -А, Лёнка, это ты, — подруга была странной. Всегда жизнерадостная и заводная, сейчас, казалось, она какая-то неживая. Убитый, еле слышный голос, чуть громче шепота. Я нахмурилась. — Нет, я не пойду наверно. Не хочется. Я лучше дома посижу. Точно что-то случилось. Наташа редко о чем-то рассказывала и не потому, что не доверяла, а потому что искренне считала, что не должна нагружать меня проблемами, когда мне их и так хватает. Но я никогда дуррой не была и всегда догадывалась обо всем без слов. Как и она. К тому же обычная Наташа никогда не стремилась проводить много времени дома. — Наташ, я не знаю, что случилось, — я не смогла скрыть волнения в голосе, — но я сейчас прихожу к тебе под дверь и жду тебя через двадцать минут на улице. Все понятно? И да, — поспешила добавить я, — отказы не принимаются. — Ладно, — я почувствовала слабую улыбку в ее голосе. — Сейчас выйду. Отлично. Полдела сделано. Я медленно направилась в сторону Наташиного дома. Я не собиралась заходить, но мама Наты, скорее всего, видела меня в окно, поэтому открыла мне дверь. — Здравствуй, Аленушка, — мягким голосом произнесла Ольга Васильевна. — Проходи. — Здравствуйте, — поздоровалась я, входя в дом. — Спасибо большое. — Давай я чайку тебе сделаю, — предложила тетя Оля, — пока Наталя собирается. Я неопределенно пожала плечами. Спорить с тетей Олей не хотелось никогда. Она была настолько...добрым, мягким и...простым человеком, что обижать ее...еще хуже, чем отнять конфету у ребенка. В свои тридцать восемь Ольга Васильевна по-прежнему оставалась привлекательной женщиной. Блондинка со светлой кожей и большими добрыми голубыми глазами, она всегда смотрела на мир сквозь розовые очки. Под стать внешности у нее был и характер. За все время, что я знала тетю Олю, та ни разу не повысила ни на кого голос, а с мужчинами общалась, всегда опуская глаза вниз. Ее родители были людьми обеспеченными, и им хватило ума после лихих девяностых сохранить свое состояние. Поэтому тетю Олю всегда воспитывали в строгости и согласно патриархальным правилам. С детства в нее вдалбливали, что женщина должна заниматься домом, детьми, потакать и не спорить с мужем и во всем полагаться на своего благоверного. Наверное, именно поэтому Ольга Васильевна была настолько покладистой, если не мягкотелой женщиной. Она никому не могла возразить, отчего, в первую очередь, страдала ее дочь. Тетя Оля была замужем четыре раза. Причем, как рассказывала Наташа, только первый раз вышла замуж по любви за какого-то то ли танцора, то ли акробата, у которого в дальнейшем семья тети Оли выкупила развод, так как на дочку у них были особые планы. После неудачного замужества тетя Оля во всем полагалась на мнение семьи и больше никогда не шла против ее решения. Вышла замуж за какого-то дельца, чтобы "слить бизнес". Потом еще раз и еще. Сейчас ее муж был каким-то бизнесменом, занимающимся непонятно чем, что, однако, не сказывалось на доходах семьи. Они с Наташей были абсолютно разные, начиная с внешности и заканчивая характером. Тетя Оля, такая нежная, светлая и милая, и Наташа, смуглая, немного экзотичная и роковая. Но обе очень сильно любили друг друга. Пока я размышляла обо всем этом, Ольга Васильевна уже сделала мне чай и поставила на стол тарелку с пирожными. — Спасибо, тетя Оля, — поблагодарила я эту чудесную женщину. — Да и не нужно было стол накрывать, я просто зашла. — Аленушка, мне нетрудно, — тетя Оля ласково улыбнулась. — А то вон ты какая бледная и худенькая. Совсем, наверно, замоталась с этими экзаменами? Я не ответила. Врать не хотелось. И правду говорить тоже не хотелось. Повисло неловкое молчание. Наконец, на лестнице раздались шаги Наташи. — Спасибо за чай и пирожные, — быстренько поблагодарила я тетю Олю. — Мы пойдем. — Да, да, не за что, — Ольга Васильевна с тревогой посмотрела на Наташу, стоящую у меня за спиной. — Наталь, ты как? — Нормально, мамуль, — я обернулась. Наташа настолько не походила на обычную себя, что я начала волноваться. Обычно она старается не принимать ничего близко к сердцу. — Мы немного пройдемся, и я вернусь. — До свидания, — попрощалась я и пошла вслед за подругой. Наташа была странно одета. Вернее, даже не странно, а...не к месту. Кофта под горло и с длинными рукавами, свободные джинсы, очки, закрывающие пол лица, хотя на улице стоял май, а солнце давно не слепило глаза. Мы шли до парка молча. Я не знала, с чего начать разговор, а Наташа не спешила его заводить. Купили мороженое, нашли пустую лавку в глубине парка. Сели. Но эта недосказанность не давала мне покоя. — Натусь, — начала я. — Что случилось? И пожалуйста, не говори, что все в порядке. Она не ответила. Опустила глаза вниз и не спеша ела мороженое. — Наташа! — повторила я еще раз. — Я же не враг тебе. Я волнуюсь. Не молчи, ради бога. Что случилось? Она всхлипнула. Потом сняла очки. А я...не могла из себя ни слова выдавить. Вся левая сторона лица была красной, с четко очерченным отпечатком мужской ладони. Уже наметилась опухоль и синяк. — Натуся... — в шоке прошептала я, — Ната... Из глаз у нее полились слезы. Я подсела ближе и обняла ее. — Тише, родная, — напевала я, обхватив подругу за плечи. — Тише, маленькая. Не плачь, пожалуйста. Все будет хорошо. Успокойся. Мы просидели так долго, когда, наконец, Наташа успокоилась. Аккуратно вытерла слезы, шмыгнула носом и виновато посмотрела на меня. — Прости, Ален, — она старалась не смотреть мне в глаза. — Да за что?! — я удивилась. — За то, что дала тебе выплакаться? За то, что помочь пытаюсь? Ты же то же самое для меня всегда делала и делаешь. Мы же подруги, я не могу отвернуться от тебя. Она немного с опаской поглядела на меня. — Я просто... — она судорожно вздохнула, — не привыкла к этому. Я хорошо понимала ее. Но позволить впасть в депрессию не могла. Дала ей немного придти в себя, а затем спросила: — Так что случилось? — С материным мужем повздорили, — буркнула она. — Во мнениях не сошлись. Во мнениях. Ну да, как же. Настолько не сошлись, что она теперь как елка праздничная ходит — вся разукрашенная и цветная. — Из-за чего? — Из-за целей в жизни, — Ната неопределенно пожала плечами. — Я не хочу становиться такой же, как мама. Я не хочу такой жизни, как у нее. Не смогу так жить, — она вдохнула, а затем продолжила: — Он запретил мне учиться. Сказал, что мне это на фиг не надо, что он устроит меня на какой-нибудь экономический заочно, отвалит бабла и купит мне диплом. Если хочу, может даже красный. Я удивленно подняла брови. Да уж, ее отчим переплюнул даже мою мать с "медицинским". — И что ты делать будешь? — спросила я ее. Куцова возмущенно фыркнула. В глазах появился знакомый блеск. Знакомая Наташа. — Да пошел он! И пусть засунет себе этот диплом в одно место! — она даже рукой взмахнула. — Я ни разу не сломалась, не сдамся и сейчас. — А мама что сказала? — Мама... — Наташа нахмурилась. — Мама потом лед принесла. Сказала, что все это ради моего блага. Знаешь, — продолжила подруга после минутного молчания, — я бы давно уехала, если бы не мама. Как представлю, что она одна с этой свиньей...бррр. — Рано или поздно тебе придется начать новую жизнь, — философски пожала я плечами. — Ты должна научиться жить без них. Она пристально посмотрела на меня. — Запомни эту фразу, Ален, — ее голос был как никогда серьезным. — И повторяй ее себе перед сном. Я поняла, что она имела в виду. Дурак бы понял. Но у нас разные ситуации...наверно. От ответа меня спас звонок мобильного. Я посмотрела на экран. Бабушка. Хм, а ей что нужно? Обычно она не горит особым желанием общаться со своей внучкой и просто так бы точно не позвонила. Меня кольнуло нехорошее предчувствие. — Алло. — Привет, Алена, — голос бабушки был вежлив и сух. Партийный работник в прошлом все-таки. — Что делаешь? Как будто она не знает. Она никогда не позвонила бы мне на мобильный, если бы знала, что я дома. — Гуляю в парке, — ответила я ей также вежливо. — А что, что-то случилось? — Нет, ничего, — я так и представила, как бабушка отрицательно покачала головой и скривила губы. Любимый жест. — Я хотела тебя в гости пригласить, чайку попить. Эта фраза меня уже пугала. Все мои неприятности и неудачи начинались с "чайка". — Может, завтра? — неуверенно протянула я. — Уже поздно, и я не одна. А к тебе еще и добираться долго. — Нет, — резко произнесла бабушка. — Лучше сейчас. Возьмите с Наташей такси и приезжайте ко мне. Хм. И все ведь всегда знает. — Ладно, — я не стала спорить с пожилой женщиной, — через полчаса будем. Бабушка сразу положила трубку. Чувствуется старая закалка. Меньше слов, больше дела. Только от этого звонка тревожно на душе становилось. Неспроста бабуля позвонила. Ох, неспроста. — Что случилось? — подруга вопросительно на меня посмотрела. — Съездишь со мной к бабушке? Наташа скривилась. Они с моей бабулей общались еще хуже, чем с моей мамой. Если мама высказывалась о Наташе за глаза и вела себя с ней холодно, то бабушка не стеснялась оскорблять ее в лицо, причем высокомерно и жестоко. — Пожалуйста, Натааш, — протянула я. — Я не выдержу там одна. — И вечно ты мной манипулируешь, — вздохнула Ната. — Поехали уже. Я радостно улыбнулась. Но нутром чувствовала, что сейчас многое в моей жизни изменится.