| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Эй, тэрр Ирра, — шепотом позвала беременная и поманила к себе рукой. — А что, правда можешь сделать гладко?
Ковалева горько вздохнула, обернулась в поисках миски, налила воды, капнула концентрата. Затем ловко сорвала с натянутой веревки тряпку и теперь уже сама поманила за собой.
Предмет для экзекуции нашелся довольно быстро — огромный серебряный поднос, чистый и относительно ровный, поцарапанный, но ревностно хранимый хозяевами.
— Смотри, — скомандовала Ковалева и провела намоченной в растворе тряпкой по поверхности. Словно волшебница из вездесущей рекламы моющих средств оставила за рукой след из блестящей дорожки без изъяна. Хозяйка дома ахнула, а когда Ира закончила с полировкой подноса, не могла насмотреться на собственное отражение.
— Чудеса, — восхищалась беременная чужой работой.
— А сейчас — гвоздь программы! — шепотом сообщила Ковалева и пристроила серебряное зеркало прямо напротив храпящего старосты.
Расставив всех на исходные позиции: молодку — за ширму, себя — пред томны очи главы хуторян, Ира громко кашлянула. Староста всхрапнул, встрепенулся, открыл глаза и уставился на собственное отражение в начищенном подносе.
— А! Чур меня! Демоны! — староста опрокинул скамью, шарахнувшись от самого себя, с перепугу перепутал направление и со всей дури влетел в кладовую — на пол и больную голову посыпались тазы и веники.
За ширмой началась истерика. Ира еле сдерживая смех, продолжала стоять на месте, изредка уступая дорогу мечущемуся в поисках спасения от демонов старосте.
— Демоны! — заорал голова селения на весь хутор, вывалившись на крыльцо избы.
Народ, до сих пор мирно спешащий по своим делам, кинулся врассыпную.
— Демоны! Демоны! — подхватили жители. Кто-то бросил ношу прямо на землю и кинулся спасать жилье, кто-то кувыркнулся через брошенное кем-то добро, кто-то сиганул через невысокий забор, но, не рассчитав собственных сил, оставил нижнюю часть гардероба гордо реющей на ветру.
— И почему ты, Ковалева, все время делаешь только хуже? — сама у себя спросила девушка и присела на лавку в ожидании возвращения хозяина дома.
Отсмеявшись над собственным отцом, беременная молодка выскочила из угла, улыбаясь, смела остатки раствора со стола и благодарно сообщила:
— Была бы я старостой, давно бы тебя простила! И приняла бы все извинения, — кивнула на две скляночки с концентратами.
— Так стань старостой, в чем проблема? — удивилась Ира.
Но еще больше удивилась другая девушка:
— Никто и никогда не выбирал в старосты бабу.
— Не бабу, а женщину. И все бывает в первый раз. Вот скажи, муж тебя любит?
— Любит.
— Сильно?
— Очень сильно.
— Вот пусть первый и выдвинет тебя на пост управленца.
Беременная девушка рассмеялась, но осеклась, побоявшись разлить драгоценную жидкость.
— Моему мужу и так хорошо. Он хоть и не староста, но тоже свой вес имеет. Рудных дел мастер. И еще кузнец. Важный и нужный человек. А мне и при нем хорошо.
Ира развела руками в знак смирения с женской долей хуторянки.
— Где демоны?! — в комнату ввалился недавний конвой.
Ковалева лениво указала на стол, продолжая сидеть.
— Ты их словила?
— Словила и в темницу посадила! — девушка сделала страшное лицо, хлопнув при этом в ладоши, чем до смерти напугала торчащих в дверях людей. Из-за ширмы послышался смешок.
— Надежно-то темницу заперла?
— Ой, надежно! Надежнее не бывает. Наши темницы темничнее всех темниц мира! — замысловатая фраза поставила всех слушателей в тупик.
Первым опомнился батя обозный:
— А ну, расступитесь, хочу поглядеть на демонов!
Ира изобразила живое участие и вежливо пригласила к столу.
— Только аккуратнее, демоны... они такие... на людей любят кидаться...
Батя покивал головой, затянул пояс потуже и шагнул к зеркалу.
— У, мерзкий какой! Один, а сколько страху навел! Фу, волосатый какой!
— Какой волосатый?! — возмутился с порога староста поселения. — Он весь лысый был, как яйко курицевое!
— Да какой же лысый?! — батя снова тыкнул пальцем в зеркало. — И зеньками стреляет, проклятый. Ух, страшилище!
Долго бы еще пререкались главы, если бы не легкий пасс девичьей руки — в воздухе загорелись светляки, разогнав вечернюю полутьму, и два здоровых мужика замолкли на полуслове.
— Это...
— Это...
— Это... демоны? — уточнил батя, косясь одним глазом на Иру, а другим — на зеркало.
Староста хуторянский помолчал, покрутил носом, а затем лицо его просветлело:
— Пина! Пинка, славная моя, а ну, иди до бацька, подсопи с проказой глазной. Совсем под вечер незрячим становлюсь. — Из-за ширмы выскочила Ирина знакомая. — Смотри, милая, демоны в темнице али люди добрые наклеп навели?
Пина беспомощно глянула на Ковалеву.
— Глупые вы людишки, — Ира подянялась с лавки, отодвинула беременную в сторону, а сама взяла в руки поднос. — Это не демоны. Это прогресс пришел в вашу деревню. А вы шуток не понимаете. Бамбарбия! Кергуду!
— Чего? — мужики шарахнулись от Ковалевой, словно от прокаженной.
— Демоны ваши, говорю, по болотам разбежались от оберега моего, — Ира задорно подмигнула голове колхоза.
Тот просиял и хлопнул по плечу товарища по розыгрышу:
— Дураки мы с тобой, простофили. Не разгадали загадки! Тэрр наш умница, каких свет не видывал, а мы лопухи! Молодец, старый, что привез мне такую задачницу. А теперь в баньку все!
"Не дураки вы, а старые пройдохи", — посетовала Ира и направилась было уже в баню, но была остановлена неласковым взглядом старосты. Придавленная, словно тяжестью, села на лавку.
— Давай сюда свое прощение, — когда входная дверь закрылась, голова хутора осунулся, пыхтя, присел на лавку.
Из-за ширмы выскочила Пина, захлопотала вокруг отца. Ира и хотела бы помочь, но боялась снова сделать хуже.
Старосте стало лучше, он погладил дочь по руке и проводил нежным взглядом.
— Вся в мать. Зеркала, говоришь?
— Не только, глубокоуважаемый. Думаю, и стекла можно сделать такими, и ваши паркетные доски. И даже волосы модницам столичным выравнивать.
— А зачем?
Ира только рукой махнула — не объяснишь мужику, а тем более — деревенскому, зачем кудряшки распрямлять иногда хочется.
— Пина вам объяснит, если захочет. А нержавейку брать будете?
— А вот тут надо будет посоветоваться с мастером. Пина, позови Ришку! — гаркнул староста вглубь дома. — Сейчас придет. Недолго ждать.
Ире было глубоко безразлично мнение мастера, но исключительно по-женски, очень хотелось посмотреть на кузнеца. Пускай он и чужой муж, но поглазеть на рукотворное чудо кузни, где тяжелые наковальни и горячие печи создают шедевры атлетического телосложения, не мешало бы. Так сказать, отвлечься от коротеньких и толстеньких.
— Ришка, а ну, посмотри на нежравчейку.
— Нержавейку, — автоматически поправила Ковалева и обернулась, протягивая вошедшему мужчине пузырек. — Твою ж дивизию...
Кузнец в мгновение ока перехватил падающую бутылочку, поддержал теряющую равновесие девушку и кинул через плечо старосте:
— Тэрре Ирре нужен воздух. Там и поговорим о нержавейке.
Ковалева немо открывала и закрывала рот, таращилась на обходительного Гриттера, еле перебирала ногами, шествуя к выходу.
— Ирра сейчас подышит свежим воздухом и расскажет все по делу. Правда, Ирра?
С возможностью дышать вернулась возможность и говорить. А уж какая была необходимость...
— Ришка? Ришка?! Козел ты, а не Ришка! Бросил меня одну! Одну совсем! Сам пригрелся... Я его по моргам ищу, все больницы оббегала! А он хозяйством обзавелся! Жениться успел! А я? А меня какого тащил сюда?! Обещания-прощания, да? Хозяин слова — сам дал и сам забрал? Совесть по дороге потерял? Урод! Киллером назвался! Обманщик хренов!
Все, кто желал бы подслушать дальнейший разговор, жутко разочаровались бы. Ира мешала слова и слезы, а когда дошла до упоминания запрещенной профессии, вообще сорвала голос и перешла на сип. Гриттер молча слушал, улыбался, протягивал руки, пытаясь обнять и периодически ловил летящую длань возмездия — Ковалева намеревалась оставить не одну отметину своей пятерни на по-хамски скалящейся роже.
— Ирра, — мягко, вкрадчиво киллер попытался образумить девушку и остановить словесный поток, — Ирра.
Обиженная невеста обессилила, обиженно надула губы, размазывала соленые слезы по щекам и беспрестанно сыпала проклятиями.
— Ирра, я не женат...
Ковалева взвыла:
— Но ребенка успел заделать...
Гриттер словил лицо любимой, попытался заглянуть в глаза.
— Это не мой ребенок.
— Но ты же кузнец?
— Нет, рудных дел мастер.
— Тем более! — Ира дернулась, вырываясь из объятий. — Мастер на все руки! И на другие части тела! Девушка — жена мастера этих самых дел... рудных... беременная... И ты — мастер! — Снова прорезался голос и хлипкие стенки деревянного сарая затряслись от нового приступа истерики.
— Ирра, мастер не один...
— Что?
— Мастер на хуторе не один.
— Ну, конечно, не один, — Ира превратилась в желчную язву, — у него уже семья есть!
Киллер мягко улыбнулся и протянул руку, поправляя рыжий локон:
— Кроме меня есть другой мастер. И кузнец другой.
Ковалева захлопала глазами.
— Ирра, есть другой кузнец. Это он муж и будущий отец. Колада.
— Колода, — машинально поправила Ковалева.
— Что — колода?
— Не колада, а колода, через "о".
— Да нет, — Гриттер немного смутился, — кузнец Колада. Именно через "а".
— Может, "коляда"?
— Ирра, зачем споришь, если не знаешь? Кузнеца зовут Колада. Дандин Колада.
Ковалева нервно хохотнула.
— Ирра, ты чего?
— Да нет, ничего. Просто жену кузнеца и дочь старосты зовут Пина Колада, — Ира развела руками, впервые с момента встречи с Гриттером раскрываясь для общения.
— Ну, и что тут такого странного, не понимаю. Ну, Пина, ну, Колада...
Ковалевой оставалось лишь тихо удивляться совпадениям.
— Так стоп! — девушка тыкнула указательным пальцем в грудь киллера. — Я с тобой еще не разобралась!
Гриттер расслабленно облокотился на невзрачный ящик — вопросов будет много.
— Ты почему меня бросил?
— Во-первых, не кричи, во-вторых, не бросил. Нас разбросало.
— Ты мне зубы не заговаривай, стрелочник. Я полмира вашего оббегала, чтобы тебя найти.
— А нашла Олберза и его людей.
Ира попыталась что-то возразить, но мозг дал команду легким глубоко дышать, и Ковалева захлебнулась возмущением.
— Я... я Бертора нашла и Светку, — Ира выбрала наступательную позицию и с каждым важным аргументом все больше припечатывала киллера, — я волосы себе подожгла, меня силой держали взаперти и магии обучали. Твою дивизию, Гриттер, какая на фиг магия?! Я в заговоры не верю, в выкатывание яйцами, — глаза киллера расширились, — и при всем этом умудрилась вляпаться по самые уши! Ах, да, про уши...
Ира воровато огляделась по сторонам, но не обнаружив явного присутствия противника, продолжила, хоть и не так громко:
— Я пила всякую гадость, чтобы побыстрее тебя найти. Я курить бросила!
— Я знаю...
— Я научилась говорить по-вашему!
— Я в курсе...
— Меня, твою дивизию, вписали в списки магических батареек! Аккумуляторов!
— Я знаю...
Ира взвилась:
— Откуда ты все знаешь?
Гриттер вздохнул, поднялся с насиженного места, подошел к девушке и сгреб, крепко прижав к себе.
— Я могу рассказать тебе очень много интересного, Ирра. Но самое главное — я был с тобой рядом. Всегда.
— Как? Как всегда? — Ира задыхалась и заикалась, пыталась поднять голову, чтобы взглянуть в глаза.
— Не понимаю, почему нас выбросило в разные слои, но все, что не делается, все — к лучшему, правда?
Ира неуверенно кивнула.
— Я попал на нижний слой.
— А я — на верхний.
— Я знаю...
Ковалева рассердилась: гневно оттолкнула мужчину, рыкнула, покрутилась на месте от бессилия и, в конце концов, просто махнула рукой — на голову киллера полилась вода.
— Ай, Ирра, она же холодная! — Гриттер попытался отскочить, но поток из невидимого ведра последовал за мужчиной.
— Это тебе за двойное... нет! За тройное светило! — еще один пас рукой и в сарае взвыл ветер: пыль вперемежку с соломой взметнулись вверх и закружили киллера в сумасшедшем хороводе.
Через мгновенье буря утихла. Гриттер стоял посреди пустого сарая с ног до головы облепленный мусором, а входная дверь, насмехаясь над несостоявшимся мужем, хлопала обеими створками.
— Женщины... — пробурчал под нос мужчина и поспешил за Ковалевой.
Ира больше не плакала — она злилась. Очень сильно. И только привычка во всем видеть материальные выгоды и убытки останавливала ее от всепоглощающего желания уподобиться Конану-Разрушителю. На языке вертелись слова из детской песенки: ломать, крушить и рвать на части — вот это жизнь, вот это счастье!
Праздничное настроение вываливалось из окон и дверей: по улицам шествовали ряженные сваты и брачующиеся, маленькие хоры соревновались в зычности голосов, жизнь яркая и сочная текла по улицам, сливалась в широкие потоки и устремлялась к большому помосту в центре хутора.
Ира близоруко прищурилась, но убедилась, что померещилось: вместо привидевшейся поначалу елки на помосте в огромной кадке возвышался гигантский чертополох. Особы женского пола — от млада до стара — несли чертополоху подношения, вешали на колючие листья дары: колечки домашней колбасы, кувшинчики, перевязанные красными лентами, связки бубликов и сдобу, ягодные бусы и сушеные грибы, фрукты и украшения из ракушек и дерева. Чем-то подобным занимались и славянские идолопоклонники.
Ире страстно захотелось подарить гигантской "елке" свой магический дар. Подойти к сорняку, поклониться низко и повесить на один из отростков невидимые способности. Локон отрезать. Ленточку повязать. Лишь бы избавиться от тяготы и вернуться домой.
— Ничего не хочу,— шептала Ковалева, глотая слезы, — домой хочу. Чтобы не было ничего этого.
Ира никак не могла припомнить, с чего начались приключения: с поезда, с жалости, со стремления изменить жизнь... Все это было нематериально — в карман не положишь, на елку не повесишь.
— Котомка! — вспомнила Ира и метнулась сквозь толпу к домику, приютившему путников.
Гриттер безрезультатно пытался обнаружить в толпе сбежавшую невесту. Вместо девушки были обнаружены соглядатаи Олберза. Гриттер их не боялся — все ищейки магически прощупывали каждого, кто хоть как-то подходил по описанию на киллера, но заподозрить в давно поселившемся на хуторе бородатом холостяке искомый субъект — не смогли.
Ковалева готова была расплакаться. Еще две минуты назад она вприпрыжку неслась к зеленому идолу, чтобы отдать хоть что-то от своего колдовства — сумку с концентратами. Но оказавшись в самом первом ряду перед символом начала нового года, струхнула. Пожалела котомку, пожалела себя — не один раз выручал волшебный мешочек, а сейчас вот так просто его отдать? Чтобы достался кому-то другому? Служил просто хозяйственной сумкой для транспортировки яблок и картошки?!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
