Дефект бабочки. Другой мир

— Разрешите составить вам компанию? — раздался знакомый голос.

— Конечно, господин Д'Айн, — обрадовалась я.

— Я вижу вам уже лучше? И вы не такая бледная, — наклонившись, тихо спросил Таниэль.

— Да, спасибо.

— Не благодарите меня. Мне нет оправдания — я не должен был допустить, чтобы вы это увидели.

— А как бы вы это сделали? — удивилась я. — Не беспокойтесь. Это конечно тяжелое зрелище, но я уже успокоилась.

На самом деле это было не совсем так, но не хотелось, чтобы со мной обращались как с больной. Таниэль странно взглянул на меня, и я не поняла выражение, на миг промелькнувшее в его глазах. Как будто он был немного удивлен и раздосадован. Впрочем, наверное, мне просто показалось.

— О чем это вы там шепчетесь, молодые люди? — игриво поинтересовалась Диная.

Все оставшееся время, до тех самых пор пока, наконец, не пришло время покинуть бал, мы с Таниэлем и Динаей провели за беседой.

По приезду домой Лис попросил меня пройти в его кабинет, несмотря на возражения Динаи о том, что "девочка устала".

— Ира, так зачем ты пошла в сад с эльфом? Я же тебя просил из дворца не выходить?

— Мне стало очень жарко и захотелось на свежий воздух.

— А посидеть у открытого окна тебе кто-то из богов запретил, вестимо? Вы только об эльфийской столице говорили-то?

— Не только. Он сказал, что не будет настаивать на поиске Тима.

Учитель усмехнулся:

— Надо ж, как благородно. Ничего твоему Тиму не угрожает. Мы его эльфам ни в коем случае не выдадим. Пусть тебя за это благодарит. Может себе спокойно работать у своего купца.

— А вы... — я растерянно посмотрела на Лиса.

— Да, да, — фыркнул тот, думая о чем-то своем. — А ты что думала, я тебя просто так одну отправлю неизвестно куда в трактир на край города, и не прослежу? И про записочки твои не знаю, которые ты с кухаркиным сыном передаешь? Так-что, прекращай играть в конспирацию. И мне не ври — ты пока не умеешь. Договорились?

— Договорились, — тихо ответила я.

Потом подождала немного и не смогла не задать ему вопрос, мучивший меня долгое время:

— Учитель, а что это за браслеты надели на Лирэн?

— Это обыкновенные стальные браслеты Ирочка. Но колдовать не получиться, если на руках что-либо надето, особенно металл. Потом поймешь почему, когда обучение начнем.

— Да, вот, наверное, завтра и начнем, — задумчиво добавил учитель, — тебя надо делом занять.

На этом меня отправили спать.

Глава 11

"И в тот год 864 от рождения золотого дракона в ночь на цветение папортника дружины эльфов из Дома Бабочки и Дома Птиц напали на пашни приграничные. И умертвили всех, от мала до велика. Из двадцати пашен токмо двое отроков уцелели в бурьяне спрятавшись."

Это я книгу по истории читаю. Маленький такой фолиантик — килограмма на три, четыре. Пробираюсь через архаизмы в тексте как грибник сквозь бурелом. Мало того, что я грамоте только-только научилась, так еще и половины слов не понимаю. Вот, папортник — это что, папоротник? Так он же вроде не цветет. Лису хорошо — он на этом языке разговаривал в молодости, а я? А вообще книга интересная, только жутковатая. Чего стоит одно описание казни герцога Мирато. Да, оказывается у Альрика очень древняя родословная.

Когда учитель заявил, что мы начинаем обучение, я обрадовалась, как ребенок, которому пообещали велосипед. На следующий день после завтрака Лис услал меня в музыкальную гостиную и через пять минут явился туда сам в сопровождении слуги. Каждый нес по пять книг — все примерно с советскую энциклопедию весом и размером. Сгрузив все это богатство на стол, Лис достал три из них — историю, травоведение и анатомию, и закладками отметив до какой страницы мне учить, ушел на службу.

Таким образом, уже три недели я грызу гранит науки. До обеда — одна, потом приходит Лис и проверяет знания, отвечает на вопросы. Занятно, что самой тоненькой книгой оказалась — "Основы плетения магических заклинаний". Оказывается, маги действительно "плетут" заклинания из самых настоящих нитей. Только вытягивать и видеть эти нити может лишь посвященный маг. Примерно треть книги составляет что-то вроде техники безопасности. Ну, например — ни в коем случае нельзя допускать, чтобы два заклинания перемешались — последствия непредсказуемы. Может просто волосы у тебя зеленого цвета станут, а может дом снесет. Поэтому когда плетут заклинание, все артефакты убирают подальше, до тех пор, пока его не зафиксируют в каком-либо твердом предмете. Вот тогда этот предмет сам становится артефактом.

Я тяжело вздохнула, потянулась и решила с историей на сегодня закончить. Осталось почитать травоведение. Сейчас я проходила интересную тему — приворотные зелья. Лис дал мне почему-то урок из середины книги, минуя несколько предыдущих глав.

"Для приготовления состава "нежная лилия" необходимо взять две ложки высушенного хмеля, двадцать головок клевера лугового, одну ложку полыни ..." — Я читала уже час, старательно конспектируя трудные места, как вдруг заинтересовалась этим рецептом. Стараясь не упустить что-то важное, перечитала его еще раз. Нет, не может быть, это совпадение. Что там дальше?

"Нанести на кожу как духи и подойти к объекту применения. Следить за тем, чтобы в течении двадцати минут не иметь контактов с другими объектами, во избежание недоразумений." — Если у меня не паранойя, то получается Таниэль пытался меня приворожить? Как-то не сходится. Если пытался приворожить, то в саду действовал бы смелее, а мы только разговаривали. Скорее всего, это были обыкновенные духи. Да и боги с ним, даже если приворотное — "нежная лилия" это даже благородно, она всего лишь "вызывает легкое влечение". Если то, что со мною было — легкое влечение, то представляю, как подействовала бы "огненная мантикора". После такого или вешаться или замуж выходить — если конечно мужчина не испугается. Хотя кто мне сказал, что он хочет жениться? И о чем я вообще думаю? С трудом вернув себя в рабочее состояние, я кое-как доучила урок.

Как обычно в последнее время обедать решили во внутреннем дворике в беседке увитой лианами. Солнце уже давно миновало зенит, и жара спала. Начало лета в этом году выдалось на редкость сухим, с весны не выпало ни одного дождя. В полдень все живое старалось спрятаться от палящих лучей, ночь тоже приносила мало прохлады. Кухарка передавала нам разговоры с крестьянами на рынке о перспективах на урожай, и пророчила повышение цен.

— Вы навещали Лирэн? Как она себя чувствует? — спросил у Альрика Лис.

— Храбрится, — хмуро ответил тот. — Но вы же ее знаете — ее настроение переменчиво. Боюсь, как бы она не наделала глупостей.

— Не думаю, — возразил Лис. — Лирэн вспыльчивая, но голову не теряет.

— Вам лучше знать, вы же ее учитель.

— Лис, вы учили Лирэн? — удивилась я.

— Да, учил, — почему-то невесело отозвался Лис, и продолжил. — С Лирэн я встретился четыреста лет назад. Я тогда впервые пришел на границу с Домом Птицы. Пожил я значит года два, а тут война. И ведь вот что паршивцы удумали, почти всех магов, что были на границе первыми уничтожили. Нас и было-то четверо всего — маги тогда неохотно по дальним провинциям селились, это сейчас каждому распоряжение выдают. И как только узнали, где кто живет — следили видно. Да и остальным людям не поздоровилось. А мне повезло — я в ту ночь не у себя дома ночевал. Ну, селение где я жил я худо-бедно отбил. Людей отправил на запад, а сам остался — отход прикрывать. Потом и сам, личину волка надел, да и ходу оттуда. Иду, а тут слышу, плачет кто-то. Тихо так. Подошел и вижу — девочка. Маленькая совсем, лет пять или шесть. Ну что делать взял с собой. Всю их деревню вырезали, только она и осталась. А потом уж как к своим вышли, проверил ее — магом оказалась. Потому, наверное, и выжила — маги они везучие.

Все помолчали. Диная скорбно покачивала головой. Альрик пристально рассматривал трещину в полу, глубоко задумавшись, так что на переносице залегла морщинка. А я поняла, что так раздражало Лирэн на балу. Вовсе не ревность к эльфу была тому причиной, а ненависть.

На следующий день в Таррине проводилась ярмарка, и Лис взял меня с собой в магистрат — помогать и приучаться, как он выразился. Я не сразу поняла, зачем на ярмарке маг, да и само место торгов было в двух кварталах от ратуши. Мое недоумение продлилось недолго.

Через два часа после начала ярмарки в кабинет заглянул секретарь Лиса и поинтересовался — может ли тот принять посетителей. Зашли двое мужчин. Один был невысоким и кряжистым, в дорогой одежде. Судя по отсутствию сабли — простолюдин. Второй, наоборот, высокий и худощавый с загорелым обветренным лицом — дворянин и, как мне показалось, военный. Посетители прошли к столу и сели напротив учителя.

— Вот, господин маг, — глубоким басом неторопливо прогудел кряжистый. — Желаем договор засвидетельствовать. Лес корабельный продаю.

Лис взял у него договор, просмотрел и положил перед собой. Потер ладони, откинул кружева рукавов, поставил ладони так, словно между ними был невидимый мяч, величиной с небольшой арбуз и начал плести заклинание. Я смотрела на его руки, как будто могла что-то увидеть. Через несколько секунд перо в чернильнице само выскочило и, подлетев к бумаге, оставило на листе размашистую крупную подпись. Мужчины поблагодарили, положили на стол каждый по золотому, и ушли, откланявшись. Лис достал из ящика стола два небольших ящичка и положил в них по одной монете, одну себе, другую королевству. Половину всего заработанного за этот день Лис отдаст в казну.

— Учитель, а что еще кроме подписи на листе остается?

— Магическая подпись Ира. Имя и фамилия мага. Так что любой другой маг прочесть может, и засвидетельствовать подлинность документа.

— А зачем тогда подпись чернилами?

— Ну, как то понятнее торговцам это. Они, знаешь люди шибко недоверчивые. Вот такими фокусами их и успокаиваем.

— Дорого стоит ваша подпись.

— Само-собой, по пустякам ко мне не идут.

Лис вынул из шкафа две больших стопки исписанных листов и книгу — такие моя бабушка называла — "амбарные". Если нечаянно уронить ее на ногу, перелом обеспечен.

— Вот Ира, займись-ка делом. Здесь, — он показал на листочки. — Записи жрецов благословлявших новые души в прошлом году. Указаны имя, у кого есть — фамилии, родители и в какой день родились. Рассортируй по селениям и переписывай в журнал. Сначала — год, прошлый, потом селение, а уж потом и детей. Оставляй несколько строчек для тех, кто из других мест приедет. И соответственно — кто умер, находи в книге и в этой вот графе помечай. Кто приехал — вписывай в свободное место, соответственно году. Потом листы свяжешь бечевкой, подпишешь год и отнесешь в архив.

Каждый занялся своим делом. За два часа Лис засвидетельствовал еще три сделки. А вот пятых посетителей я не ожидала. В приемной послышался гул, как будто появилось сразу много человек. Затем дверь открылась, и вошли Таниэль и Даэлин. Таниэль нес в руках что-то тяжелое, размером с огромный арбуз завернутое в мешковину.

— Добрый день, господин Лис, госпожа Крамин, — официально начал Таниэль на эльфийском, — разрешите представить вам...

— Ира?!

Даэлин сделал несколько шагов ко мне и остановился на полпути.

— Ты... ты работаешь секретарем? — спросил он на своем языке. Насколько я помню, человеческого он не знал.

— Я ученица господина Лиса.

— Ты — маг?

— Нет, я только учусь, — я не смогла сдержать улыбку. Очень уж он сейчас был растерян. Растерянный эльф — это забавная редкость.

— Ммм, — промычал учитель, многозначительно посмотрев на Таниэля.

— Господин Лис, госпожа Крамин, позвольте представить вам — Даэлин Иннэ. Представитель Дома Бабочки в сегодняшних сделках, — с нажимом произнес Таниэль, глядя на своего спутника.

— Иннэ? — заинтересовался учитель. — Позвольте спросить, кем вы приходитесь главе Дома?

— Младший внук, — Даэлин взял себя в руки. Направляясь к креслу, которое предложил Лис, он искоса взглянул на меня, проверяя произведенное впечатление.

Ну надо-же, а я и не знала, какая важная птица в крепости служит. И главное, сколько помню, никаких поблажек ему не было. Сам у себя в комнате прибирал, сам одежду стирал. И в дозоры ходил вместе со всеми. Вроде бы Гриня сокрушалась, что увольнительных ему не дают — единственное, что отличало от других воинов.

— Итак, — начал Лис. — Я полагаю, сделок будет несколько? С кого начнем?

— Думаю с господина Тимпака.

Когда в комнату вошел тот, кого называли Тимпак, я от удивления выпустила листок, с которого в этот момент переписывала фамилию — настолько примечательной внешностью он обладал. Необычайно высокий и худой человек с острыми чертами лица, делавшими его чем-то похожими на коршуна, со шрамом, перечеркивавшим на две половины татуировку на щеке, такую же, как у наемников, которые меня поймали. Несмотря на любезную улыбку, его глаза оставались холодными, и казалось, могли проделать в тебе дырку, не хуже стрелы. В руках он нес небольшой саквояж, сзади следовал парнишка лет четырнадцати, чем-то очень на него похожий. Мужчина поздоровался, и, достав из саквояжа кусок черного сукна, расстелил его на столе.

Даэлин достал из внутреннего кармана несколько небольших мешочков и высыпал на сукно горками блестящие разноцветные камешки. Луч солнца, падавший из окна, разбился об них на тысячи веселых солнечных зайчиков, и они заиграли на черном сукне, на гладком боку серебряной чернильницы, на книге, лежавшей с краю стола. В основном камешки были чистого василькового цвета, но попадались и малиновые и темно-зеленые.

— Сверим? — спросил Даэлин.

— Начнем, — на том же языке ответил Тимпак.

Каждый из них достал свернутый лист со списком камней их количеством, весом, цветом и еще какими то характеристиками. Отмеченные камни скупщик пододвигал к себе, подальше от неучтенных. Из всего списка я поняла только цифры и слово — сапфиры, остальные слова просто не знала. Наконец, закончив сверку, Даэлин и ювелир подписали договора и отдали их магу. Лис повторил свои фокусы и Тимпак начал отсчитывать деньги. Теперь на столе горками высились золотые. Таниэль вытащил из мешка самый настоящий кованый ларец, Даэлин открыл его ключом и деньги переложили туда. Ювелир расплатился с Лисом, откланялся и вышел.

Следом зашли покупатели шелка, потом эльфы заключали сделки на поставку лекарств и косметики. Когда кто-нибудь не знал эльфийского, в переговоры вступал помощник коменданта. Все это длилось чуть ли не с час, ларец заполнился почти до верха, когда последние торговцы ушли. Даэлин отсчитал Лису двадцать золотых и встал с кресла. Похоже, он собирался что-то сказать но не находил слов. Лис, со своей обычной доброжелательной улыбкой с едва заметной хитрецой, выжидательно смотрел на него. Ситуацию исправил Таниэль, начавший преувеличенно бодро прощаться.

Я вписала оставшихся детей в журнал, отнесла подвязанную кипу бумаг в архив и вернулась к Лису.

— Вот, что, — сказал учитель. — Иди ка ты домой. Мне еще надо здесь побыть, пока ярмарка не закончится, чего тебе со мной старым, скучать.