Осторожно: добрая фея! Полный Вариант

Дама в капустном платье с перекошенным лицом взирала на превращение своего верного слуги. При приближении стали заметны густые темные усики над верхней губой.

— Вы кто? — отрывисто спросила она, неприязненно глядя на Белинду. Демонстрация магических способностей феи явно произвела на нее впечатление. Если прежде дама была готова растерзать незваных гостий, то теперь была согласна считаться с их мнением, чтобы не повторить участь крысенка.

Белинда швырнула новообращенного крыса в стог сена и, подняв горсть соломы, вытерла ей руку, после чего протянула ее мадам.

— Белинда Облум, крестная фея принцессы Изабеллы, — с достоинством представилась она.

Дама, пересилив себя, коснулась ее руки и потрясла в знак приветствия.

— А эта моя другая крестница, Марта, молочная сестра Изабеллы.

— Какая радость видеть вас в моем замке, — выдавила из себя хозяйка.

Белинда многозначительно покосилась на хлев:

— Увы, мы пока не имели возможности его видеть.

— Сожалею, — невозмутимо произнесла гостеприимная хозяйка, — но в замке эпидемия. Вам лучше немедленно покинуть эти владения.

— Но у нас дело к вашему сыну! — подала голос Марта.

Герцогиня вздрогнула и посмотрела на девушку так, что чуть не испепелила ее взглядом.

— Седрик болен. К сожалению, это невозможно, — категорическим тоном отрезала она.

— Но у нас дело королевской важности, — настаивала Марта.

— А что у вас за эпидемия? — с профессиональным интересом полюбопытствовала Белинда.

— Холеры, — не моргнув глазом, соврала герцогиня.

— Именно поэтому в замок запрещено пускать женщин? — ехидно уточнила фея.

— В замок запрещено пускать всех. Женщины — не исключение, — напряглась хозяйка.

— Мы — посланцы королевской семьи. Нам можно, — объявила Белинда.

— Но вы заболеете, — запаниковала герцогиня, — покроетесь язвами... У вас выпадут волосы, — истерично выкрикнула она, тыча пальцем в Марту, — и зубы, и...

— И вырастут хвосты, рога и копыта, — с кривой ухмылкой продолжила за нее фея. — Какая необычная холера.

— Вы правы, — трагически понизив голос, "доверительно" поведала герцогиня. — Я обманула вас. Никакой эпидемии нет... На замок наслали страшнейшую порчу!

— Да что вы говорите! — всплеснула руками Белинда.

— Да, — возбужденно подтвердила хозяйка, — самую страшную из всех! Она безобразно уродует, заставляет жестоко страдать, замутняет разум... И эта порча действует только на женщин. За исключением меня, — поспешно оговорилась она, поймав недоверчивый взгляд волшебницы.

— Марта, как ты считаешь, я не помутилась разумом? — обеспокоенно поинтересовалась фея у крестницы.

— Не больше, чем я, Бел, — отозвалась та, едва скрывая улыбку, и преувеличенно взволнованно воскликнула: — А мое лицо? Оно не изуродовано?

— Дорогая, ты в полном порядке, — заверила Белинда и пытливо уставилась на крестницу: — А как ты себя чувствуешь? Тебя не терзают жестокие страдания?

— Разве только одно, — после короткой заминки признала Марта. — Я страшно хочу есть.

— Что ж, в этом большой беды нет, — рассудила фея. — Скорее — это недогляд хозяйки. — Она со значением покосилась на растерянную герцогиню.

— Порча начинает действовать не сразу, а в течение дня, — торопливо заговорила та. — У вас еще есть возможность избежать ее! Покиньте замок как можно скорее!

— Мы должны видеть герцога Седрика, — напомнила Белинда.

— Я же сказала, он болен! — со злостью воскликнула хозяйка.

— Отчего же? — осведомилась фея. — Вы же сказали, что порча действует только на женщин.

— Вот именно, — ухватилась за ее слова герцогиня. — Уезжайте скорее, пока не поздно!

— Я думаю, что мы из тех счастливиц, на которых она не действует, — легкомысленно возразила Белинда.

— Как вы можете так рисковать собственной жизнью? — заломила руки хозяйка. — Я никогда не прощу себе, что не уберегла вас от беды. А как я объясню это королю и королеве?

— Знаете, что, — остановила ее фея, — вам совершенно не о чем волноваться.

— О, хвала небесам, — воскликнула обрадованная герцогиня. — Наконец-то вы опомнились и решили уехать.

— Никогда, — торжественно провозгласила Белинда. — Мы не покинем этот замок, пока не поговорим с Седриком. Но вам совершенно не о чем волноваться, потому что я разрушу злые чары и сниму заклинание.

— Что?! — Лицо герцогини перекосило от ужаса.

"Вероятно, бедняга вспомнила о печальной известности магии Белинды", — посочувствовала ей Марта.

— Это очень просто! — заверила фея. — Хоп,— она махнула палочкой, рассыпав в воздухе горсть голубых искорок, — и все! А теперь идемте. — Белинда подтолкнула обомлевшую герцогиню к выходу из хлева.

— Куда? — ужаснулась хозяйка замка.

— К вашему сыну. Будем его исцелять.

— Хорошо, — неожиданно легко сдалась герцогиня. — Но сперва верните моего слугу.

Фея нехотя махнула палочкой в сторону стога. Тонкий крысиный писк перешел в жалобные человеческие стенания, стог заходил ходуном, и из него выполз несчастный доносчик с пышной шапкой сена на макушке. При виде Белинды он вскрикнул от ужаса и забился обратно в стог. Фея торжествующе хмыкнула и вышла из сарая вслед за крестницей и хозяйкой. Да так и застыла на месте.

Двор превратился в поле сражения. Создавалось впечатление, что во время разговора в хлеву, замок взял неприятель. На самом же деле, это слуги и воины с чувством мутузили друг друга, присоединившись к затеявшим драку Дину и его товарищу.

— А ну прекратить бардак! — громогласно рявкнула герцогиня. У Марты и Белинды, стоявших рядом, аж в ушах зазвенело. А ближайших к герцогине драчунов и вовсе будто вихрем отбросило на пару шагов назад. Равнодушных к такому рыку не осталось: драчуны опустили кулаки и освободили путь хозяйке и ее гостьям. Женщины прошли между разгоряченными и разукрашенными синяками мужчинами, после чего герцогиня обернулась и велела:

— За работу!

Желающих спорить с гневной бабой не нашлось, и драчуны стали нехотя разбредаться по своим местам. Кто к воротам, кто к сараям, кто направился в замок. Герцогиня выцепила из толпы взъерошенного бородатого мужичка с ярко выраженным косоглазием и велела ему отвести прибывших дам в комнату для гостей.

— А я пока распоряжусь насчет ужина, — сообщила она, ныряя за угол сторожевой башни.

Мужичок с умилением воззрился на не обремененные усами миловидные женские лица. Белинда недовольно сдвинула брови, поторапливая провожатого, а желудок Марты вторил ей так зычно, что девушка залилась краской. Провожатый спохватился, засуетился и побежал впереди, указывая путь к замку — темной громадине, высившейся в центре крепости. Марта с Белиндой с любопытством разглядывали крепость: в ее архитектуре не было ничего необычного, куда больше их внимание привлекли люди.

Недавние драчуны нехотя возвращались к своим обязанностям: кто-то подбирал брошенные ведра и спешил к колодцу, кто-то схватился за метлу и с ожесточением принялся гонять пыль по двору, кто-то собирал в корзину раскатившиеся по всей земле яблоки, кто-то полировал зловещую медную горгулью, восседающую у лестницы, ведущей в замок. При приближении гостий все они, словно по мановению волшебной палочки, замирали на своих местах и провожали дам жадным взглядом. Белинда от такого внимания аж вся порозовела — оно ей явно льстило, а Марта смутилась и опустила глаза, стараясь не встречаться взглядом с мужчинами. Вслед за провожатым девушка и ее крестная поднялись в замок, и первым, что они увидели внутри, был портрет герцогини, занимавший почти всю стену от пола до потолка. Художник польстил хозяйке, избавив ее от усиков и излишней кустистости бровей, смягчив резкие черты лица, округлив тяжелый квадратный подбородок и наделив копной густых волос. Портрет был заключен в широкую позолоченную рамку, и низенький и кругленький, как мяч, мужичок в данный момент с усердием полировал позолоту до блеска. В одной руке он держал лоскут ткани, в другой — два пузырька. Жидкостью из пузырька поменьше он пропитывал лоскут, а к содержимому большего сосуда щедро прикладывался сам, что-то радостно мурлыкая в пышные усы. Увлеченный процессом, он не сразу заметил гостий. А когда заметил, то на мгновение замер, потер глаза кулаками, озабоченно пролепетал "Пить надо меньше, надо меньше пить" и, даже не поздоровавшись, повернулся к ним спиной, с преувеличенным энтузиазмом принявшись натирать поверхность рамы.

— Не обращайте внимания, — шепнул провожатый, сворачивая в проходной зал, и загадочно добавил: — Томас в замке уже полгода, на вторую смену остался. Отвык-с!

Внутри замка кипела работа. Слуги постарше чинили мебель, работники помоложе натирали полы, носили ведра с водой и корзины с бельем. Те, кто был увлечен работой, не заметили появления путешественниц, другие же, застыв на месте, с благоговением взирали на Марту и Белинду, словно они были последними женщинами на земле.

— Ты не замечаешь ничего странного? — шепнула Марта.

— Гобелены мрачноваты? — отозвалась фея, с интересом изучая настенное полотно, на котором зверского вида баба пронзала копьем тщедушного мужичонку.

— "Смерть изменнику", — с содроганием прокомментировал их провожатый.

— Да нет же! — зашептала Марта. — Мы не встретили ни одной женщины. Может, оно все-таки существует?

— Кто?

— Заклятье!

— И навела его эта ведьма. — Белинда со значением покосилась на очередной портрет герцогини, висевший над камином. — Глупости это все! — уверенно сказала она и окликнула провожатого: — Послушай, уважаемый, а почему нигде не видно женщин?

— Женщин? — вздрогнул тот. — Так откуда ж им взяться-то? Уже шесть лет, как в замке нет ни одной женщины, кроме ее сиятельства.

— Что же случилось шесть лет назад? — удивленно моргнула волшебница.

— В этот черный день, — провожатый трагически вздохнул, — ее сиятельство застала юного герцога в комнате со служанкой. Герцогу тогда только исполнилось шестнадцать.

— И что? — поторопила его заинтригованная Белинда.

— И все! — обреченно поведал слуга. — В ее сиятельство словно бес вселился, и она всех служанок выгнала — начиная от горничных и заканчивая прачками.

— Вот тебе и порча, — шепнула Марте потрясенная фея, а у провожатого спросила: — Как же ее супруг это допустил?

— Герцог умер за два года до этого, — скорбно поведал слуга. — Тогда герцогиня сосредоточила всю свою любовь на сыне. Кажется, в тот день, когда она застала его с девушкой, она впервые поняла, что мальчик вырос...

— И как же вы тогда жили, когда без женщин остались? — заинтересовалась Белинда.

— Суровые были времена, — вздрогнул провожатый. — Всем мужчинам, будь то охотник, столяр, кузнец или трубочист, пришлось засучить рукава и осваивать женскую работу, учиться готовить, шить, стирать, мыть и убирать. Конечно, половина слуг сразу сбежали, вместе со своими семьями, даже на вознаграждение, которое герцогиня сулила, не польстились. Холостяки еще первое время помучились, да тоже многие ушли. А те, кто остался, подолгу не выдерживают — на женской работе да совсем без женщин.

— Как же вы это терпите? — поразилась фея.

— Так платят здесь в три раза больше, чем в других замках, — охотно пояснил слуга.— Вот и живем — три полнолуния монахами, зато потом весь год в семье королями. Прислуга-то здесь меняется каждый сезон. Сейчас летняя смена, потом черед осенней, зимней и весенней. За летнюю дороже всего платят: почти же у всех работников семьи, земля, хозяйство — летом там мужская работа в первую очередь нужна. Но у меня жена -умница, отпустила. Знает, что я здесь за лето на целый год безбедной жизни заработаю, а я ей в подмогу двух батраков вместо себя нанял. Со здешним-то заработком это не проблема.

— Значит, щедрая у вас хозяйка? — усмехнулась Белинда.

— Ще-е-драя, — протянул провожатый. — А чего ей золото — солить что ли? Другие богачи на балы тратятся, на приемы, а здешний замок — словно на осадном положении. Никаких пиров, никаких гостей женского пола. Вот и не жалеет золотишка, чтобы ее душеньке спокойно было.

— В каком смысле? — уточнила с нехорошим подозрением Марта.

— Известно — в каком, — хмыкнул в усы провожатый. — Чтобы ни одна девица ее ненаглядного сынка не окрутила. Я вообще удивляюсь, как это вас герцогиня пропустила. Уж почитай, как шесть лет, ни одна женщина, кроме самой хозяйки, порог не переступала. Ребята, правда, тайком водят легкомысленных девиц, — смущенно признался он, — но не дальше хлева, да и редко они в наши края забредают, от силы раз за всю смену. Видели же — замок на отшибе стоит. А уж благородных с той самой поры, как герцогиня разбушевалась, не бывало. Как же вам это удалось-то, а? — жадно полюбопытствовал он.

— Мы — посланцы королевской семьи, — пояснила Марта. А Белинда скептически хмыкнула: имя короля, конечно, произвело впечатление на герцогиню, но решающим стало ее волшебство.

— Тогда понятно, — покивал головой провожатый. — Королю она не посмела отказать, когда приглашение на бал пришло. Первый и последний раз тогда Седрика и вывезла из замка. Бедный мальчик, как жаль, что он принцессе не приглянулся! — сокрушенно добавил он. — Это был его единственный шанс на спасение. Бедняжка потом мне все уши прожужжал, какая принцесса Изабелла славная, добрая и милая...

Марта с Белиндой озадаченно переглянулись.

— Простите, а он здоров? — осторожно поинтересовалась фея.

— А почему вы спрашиваете? — удивился провожатый.

— Ну мало ли, вдруг умом повредился от такой жизни затворнической, — предположила Белинда.

— Да что вы! — всплеснул руками слуга. — Седрик — очень умный юноша. Жаль только, безвольный очень, терпит вот все капризы своей матери... Жалко парня, — посочувствовал он. — У меня жена, детки, а бедняга так и помрет бобылем. Я-то монахом всего на лето становлюсь, а он, горемычный, на всю жизнь им с такой матерью сделался.

Мужичок толкнул дверь, пропуская женщин в просторную комнату с двумя кроватями и двумя деревянными бочками у стены:

— Располагайтесь. Вы, вероятно, устали с дороги. Сейчас вам принесут теплой воды, чтобы омыться с дороги.

— Какое блаженство, — захлопала в ладоши Марта.

— Это все, конечно, замечательно, — охладила ее восторг Белинда, — но у нас срочное дело к герцогу Седрику. Когда мы сможем его увидеть?

— Боюсь, что никогда, — печально пробормотал провожатый себе под нос.

— Что вы сказали?

— Этот вопрос вам следует задать герцогине. Я же получил от нее поручение разместить вас здесь и приготовить для вас ванну, — степенно сообщил слуга. — Пойду потороплю ребят.

— Каких только чудес на свете не видала, — заметила Белинда, когда за ним закрылась дверь, — а в такое чудное место впервые попала.

— А тебе не боязно? — спросила Марта, выглядывая из окошка во двор, по которому суетливо сновали мужчины от шестнадцати до шестидесяти.

— А кого бояться? — удивилась фея. — Эту усатую капусту? Так я ее мигом в кочерыжку обстругаю, пусть знает свое место. Это ж надо чего удумать — замок в мужской монастырь превратить!