Осторожно: добрая фея! Полный Вариант

— Эй, любезный! — громко окликнула Белинда.

Мужчина вздрогнул, обернулся и бросился к ним, замахав руками и что-то тихонько бормоча.

— Что? Не слышу! — воскликнула фея.

— Тише, да что вы так кричите, — взволнованно залепетал слуга, подбегая к ним. — Не ровен час, господин из-за ваших криков мигрень заработает, тогда всем тут несладко придется.

— Да что у вас происходит-то? — удивилась Белинда. — И почему не видно никого, эпидемия какая?

— Эпидемия? — с ужасом повторил слуга и простонал: — Только не это!

Он отскочил назад, заслонил лицо засаленным рукавом и замахал на них другой рукой:

— Прошу вас, уходите, пока вы тут кого-нибудь не заразили. Еще одного курса клистиров мы не переживем.

— Почтенный, ты в своем уме? — начала закипать Белинда, наступая на него.

Слуга боязливо попятился, глядя на нее выпученными глазами поверх рукава, и пролепетал:

— Пощадите!

— Бел, дай я, — осадила ее Марта и обратилась к бедняге: — Не бойтесь нас, мы здоровы и вам ничего не грозит. Мы посланники принцессы и нам нужно видеть вашего хозяина. Но сперва объясните нам, что здесь происходит? Почему никого не видно и почему так тихо? Почему не слышно даже коров и овец?

— И при чем тут клистиры? — буркнула фея.

— Как, вы ничего не знаете? — удивленно моргнул слуга и даже рукав от лица от удивления отнял. — Разве лекарь вам ничего не объяснил?

— Какой лекарь? — брякнула Белинда.

— Как? — ужаснулся слуга, вновь прикрыв лицо и отскочив еще на два шага дальше, как будто фея только что сообщила, что больна чумой. — Вас разве не осматривали?

— Да кто нас должен был осматривать? — поразилась фея.

— Ворота были открыты, мы вошли, и вы первый, кого мы здесь увидели, — пояснила Марта.

— Ох уж этот Гастон! — сердито проверещал слуга из-за рукава. — Поди, опять втихаря улизнул в деревню за молоком. Вот ведь паршивец, — в сердцах присовокупил он, — хоть бы предупредил — я бы ему творожка заказал.

— Простите, но мы вас не понимаем... — недоуменно молвила Марта.

— Да чего тут понимать, — сокрушенно проговорил слуга. — Лекаря звать надо!

— Кому? — удивилась Белинда.

— Вам! — огорошил ее мужичок.

— Нам? — еще больше поразилась фея. — Но зачем?

— Как это зачем? Никто не может проникнуть в замок без полного врачебного осмотра. Приказ герцога, — сообщил слуга.

— Хорошо же у вас гостей встречают, — оторопела Белинда.

— Да какие гости! — в сердцах отозвался мужик. — От герцога уже все знакомцы давным-давно отказались. Вы, посчитай, первые посетители с зимы. Вы уж тут пока постойте, а я лекаря приглашу. Только, прошу, не уходите никуда, а то мне здорово влетит от хозяина.

— Постойте, — окликнула его фея. — А нельзя ли обойтись без лекаря?

— Приказ герцога, — занудно повторил слуга.

— Но дело в том, что я сама в некотором роде целительница.

— Да ну? — с подозрением покосился на нее слуга.

— Волшебница я, — горделиво представилась Белинда. — Крестная фея принцессы Изабеллы, из Эльдорры.

Мужик присмирел, отнял рукав от лица и с почтением поинтересовался:

— А девушка?

— А девушка — дочка королевского лекаря Жюльена.

— Того самого? — с еще большим уважением произнес слуга.

— Того самого, — с удивлением подтвердила Марта.

— Что ж, тогда он, быть может, вас и примет, — рассудил мужик.

— Так обойдемся без лекаря? — уточнила фея.

— Думаю, обойдемся, — разрешил слуга. — Пусть бедолага выспится — всю ночь хозяина от мигрени пользовал, только недавно заснул. Как о вас доложить?

Наказав гостьям ждать его возвращения у неприметной сараюшки и не нарушать санитарную зону, мужичок потрусил к замку.

— В интересное место мы попали! — поразилась фея. Но не успели дамы обменяться впечатлениями, как слуга вернулся.

— Можно идти? — заторопилась Белинда.

— Придется подождать, — остановил ее мужичок. — Я лишь сообщил о вас дворецкому — мне-то в замок ходу нет, мало ли какую заразу во дворе мог подхватить, — хмыкнул он. — Когда еще этот хмырь доложит о вас хозяину! Приготовьтесь обождать.

— Только вы нас не покидайте, — ухватилась за него фея. — Вы нас так заинтриговали. Расскажите же нам подробней, что тут происходит и к чему нам готовиться.

Слуга, назвавшийся Проспером, охотно отозвался на ее просьбу и, отведя дам в тень сараюшки, где они с комфортом разместились на лавочке, начал рассказ, который поверг фею с крестницей в полнейшее изумление.

Герцог Асприн получил титул рано — в семнадцать лет. До того момента он рос обычным мальчишкой: гонял наперегонки с товарищами, любил поразвлечься на охоте и хорошенько поесть и никогда не задумывался о своем здоровье. Но в тот год, когда юному Теодору исполнилось семнадцать, семью постигла череда несчастий. Сначала отец, крепкий здоровый мужчина, получил рану на охоте. Рана не была тяжелой, но герцог затянул с вызовом лекаря и тем самым подписал себе смертный приговор. После похорон отца Тео замкнулся в себе и четко осознал, что он и его родные смертны и подвержены болезням, и задался целью обезопасить себя, мать и младшую сестру. Он заперся в библиотеке и углубился в чтение медицинских книг, которые окончательно изменили его мировоззрение и необратимо повлияли на сознание.

Узнав о существовании сотни различных недугов, один другого страшнее, Тео принялся искать у себя тревожные симптомы неизлечимых хворей, а кто ищет, тот, как известно, всегда найдет. Не проходило и недели, чтобы Тео не объявил об обнаружении у себя новой болячки: замок превратился в лазарет, а самыми частыми гостями в нем сделались лекари. Доставалось и матери с сестрой, у которых неутомимый Теодор обнаруживал то признаки лихорадки, то симптомы дифтерии. Лекари не подтверждали диагнозы, герцог страшно гневался и называл их бездарями. В результате возле него остались одни шарлатаны, готовые за звонкую монету подтвердить любой, самый недостоверный диагноз. Неумехи умудрились залечить до смерти пышущую здоровьем герцогиню: бедняжке не посчастливилось подхватить легкую простуду, а прохвосты-лекари окончательно подорвали ее здоровье вредными отварами. Безутешный сын схватился за голову и разогнал всех докторов, вернув в замок проверенного лекаря, который служил семейству верой и правдой двадцать лет. Вместе с лекарем, герцог, до ужаса боявшийся болезней и заразы, разработал целый комплекс предупредительных мер.

С тех пор гости, прибывшие с визитом, и даже торговцы, которых не пускали дальше хозяйственных бараков, были вынуждены подвергнуться врачебному осмотру. При малейшем подозрении на простуду или заразную хворь посетителям указывали на ворота — лекарь предпочитал подстраховаться. Однажды он не придал особого значения нескольким прыщикам на щеке помощника аптекаря, и замок охватила эпидемия ветрянки, которую принес с собой улыбчивый паренек. Заслышав о том, что сей недуг не лечится, а проходит сам без вмешательства докторов, герцог впал в негодование и приказал лекарю поставить всем обитателям замка десять клистиров в течение пяти дней. Герцог был искренне убежден, что клистир — эффективное средство от всех болезней, и переубедить его в этом не было никакой возможности. Только с начала этого года обитатели замка пережили уже два курса клистиров, вот почему слуга так перепугался, когда с уст незнакомой дамы слетело слово "эпидемия".

Впрочем, увлечение этим методом лечения было не самой большой причудой герцога. Вычитав из медицинской книги, выписанной из самого Арстенира, считавшегося центром науки, о существовании паразитов, которые могут проникнуть в организм с мясом животных и птицы, и, насмотревшись на ужасающие иллюстрации к этой статье, впечатлительный герцог отказался от нежно любимых окороков, куриного бульона и, на всякий случай, даже от перепелиных яиц. Не прошло и дня, как опустели коровник и птичий двор: герцог приказал избавиться от всей живности, выращиваемой на убой. Слуги с радостью растащили всех животных и птиц — кто отправил живность к родственникам из ближайших селений, кто продал, заработав хорошую прибавку к скудному жалованью. Отказ герцога от мяса, повергший за собой изменение рациона и всей прислуги, поначалу показался работникам безобидным. Мясо для бедняков всегда было непозволительной роскошью, и известие о том, что их хозяин отныне перешел на такие же овощные похлебки и зерновые каши, которыми изо дня в день питались батраки, только порадовало их. Но уже на третий день стало понятно, что радоваться нечему. Лишившись коров и кур, слуги остались и без привычных молока, творога, сметаны и яиц, смириться с отсутствием которых было не так просто. Вот и бегали с тех пор в окрестные деревни за молочком — украдкой от хозяина, считавшего деревни рассадниками заразы.

Год после отказа от мяса был рыбным — в той же книге герцог вычитал, что рыба необычайно полезна для здоровья, и в семьях окрестных рыбаков настал праздник. Умельцы поставляли в замок корзины с карпом и форелью, а герцог не скупился на вознаграждение. Крупная рыба шла на стол хозяину, а мелкую отдавали прислуге — хозяин заботился не только о собственном здравии, но и о здоровье своих работников. Девять батраков умерли, поперхнувшись рыбными костями, но это была незначительная плата за острое зрение, крепкие кости и улучшившуюся память других слуг.

Рыбная идиллия закончилась в тот день, когда гонец из Арстенира привез новый выпуск медицинского справочника. Из него герцог Асприн с ужасом для себя узнал, что в рыбе может содержаться ядовитое вещество, которое, накапливаясь в организме, ведет к малокровию, болезням сердца и даже к слабоумию. Теодор слег в тот же день, обнаружив у себя все признаки недугов, и поклялся, что если ему удастся превозмочь болезнь, отныне он станет питаться только растительной пищей, как советовал авторитетный целитель Расмус Веганский. Лекарь неделю не отходил от постели герцога и оправдал доверие больного: на восьмой день Теодор встал, а лекарь слег от нервного перенапряжения.

В замке начался "зеленый" год. Рыбаки, оставшиеся без работы, срочно переметнулись в грибники. Крестьянские детишки пропадали в лесу, собирая орехи и каштаны. Охотники, дождавшись лета, стали с ружьем ходить по малину, отгоняя от лакомства медведей. В самой крепости на месте бывшего птичьего двора разбили огород и теплицу, и теперь бывшие доярки и птичницы гнули спину над грядками, выращивая огурцы и горох. Герцог с энтузиазмом поглощал помидоры и луковый суп, полюбил жареные каштаны и моченые яблоки. Слуги привыкли видеть его вечно жующим: видимо, помидоры и каштаны не могли в полной мере утолить здоровый аппетит герцога, поэтому морковка или яблоко в руке стали привычным атрибутом гуляющего по крепости владельца. Увлечение Теодора растительной пищей окончилось так же стремительно. Однажды он сломал зуб о крепкий орешек. На следующий день, подобрав яблоко в саду, чуть не съел червяка. Так как на стол к герцогу попадали только отборные плоды, существование червей в любимом лакомстве стало для Тео настоящим потрясением. В растерянности он забрел на огород, где как раз вызревала капуста, и с ужасом обнаружил слизняков, вольготно расположившихся на нежно-зеленых листьях. От потрясения герцог слег в постель на десять дней, убедив себя в том, что за время приверженности растительной пище, в его животе вольготно развелись яблочные черви, а в носу обильно расплодились слизни. Лекарю стоило немалых усилий вернуть мнительному господину вкус к жизни.

— Потом был период увлечения пиявками, — с дрожью припомнил словоохотливый Проспер. — Мы ловили их по всем окрестным речкам и болотам. И ладно бы ими лечился один хозяин! Так стоило кому из прислуги захворать — герцог лично приносил к постели больного банку с этой мерзостью и приводил лекаря. Никому не хотелось добровольно подставлять руки и ноги этой речной нечисти, поэтому на работу выходили с любой хворью, а заболевших мы тщательно прикрывали... К счастью, пиявки герцога быстро разочаровали, но вот теперь он вовсю увлекся оздоровительными упражнениями. Носится с ученой книжкой по всему замку, заставляет прачек делать упражнения для рук и поясницы, горничных — прыгать по ступенькам для укрепления ног, а каждое утро начинается с массовой зарядки на главном дворе, — пожаловался мужичок. — И никак не откажешься. Иначе — курс клистиров для поднятия силы!

— Ну и ну! — покачала головой фея. — А что же сестра герцога, тоже принимает участие в этом безобразии?

Слуга замахал руками.

— Молодая госпожа сбежала со своим женихом два года назад. Счастливая! — с завистью добавил он.

— Почему сбежала? — заинтересовалась Марта. — Жених недостаточно знатен?

— Что вы, — заулыбался мужичок. Судя по всему, сестру Теодора, в отличие от самого герцога, здесь любили. — Ее муж — очень достойный юноша. Вы его, должно быть, знаете, это младший сын графа Трезвора.

— Прекрасный молодой человек! Он бывал у нас на балу, — закивала фея. — Но зачем же понадобилось сбегать? Разве герцог не одобрил выбора сестры?

— В нем все и дело, — нахмурился слуга. — Хозяин поругался с сестрой, настаивал на том, чтобы подвергнуть ее жениха унизительному врачебному осмотру, дабы выявить возможные хвори.

— Какая дикость! — опешила Белинда.

— Теперь вы понимаете молодую госпожу? — вздохнул мужичок.

— Что-то мне уже расхотелось знакомиться с герцогом, — тихонько заметила Марта.

— Господин ждет вас! — застрекотал незнакомый голос, и фея с крестницей увидели сухопарого старичка с жидкой бородкой, идущего к ним через двор. Он с недовольством глянул на притихшего Проспера, и тот поспешно отошел к сараю, подхватив с земли метлу и изображая готовность к трудовым подвигам. — Следуйте за мной! — велел дворецкий и зашагал к замку.

Вопреки ожиданиям дам, старикан провел их мимо парадной лестницы, завернул за угол и остановился у стены, заросшей плющом.

— Прошу, ждите здесь, — церемонно поклонился он и удалился, оставив удивленных путешественниц посреди тихого дворика.

— Быть может, он желает прогуляться с нами в саду? — предположила Марта, пока любознательная Белинда исследовала заросли плюща на предмет потайной двери.

— Это просто стена, — удрученно объявила она, ощупав ее вдоль и поперек.

Покашливание, раздавшееся сверху, застало дам врасплох. Они подняли головы и увидели на балконе второго этажа печального мужчину лет тридцати. Стены замка были выкрашены бледно-зеленой краской, такого же цвета было и лицо герцога Асприна.

— Добрый день, — унылым голосом смертельно больного человека поздоровался с ними давний поклонник Изабеллы, в котором можно было с трудом узнать румяного влюбленного юношу. Казалось, с той поры герцог постарел на добрый десяток лет.

— Добрый день, — почтительно отозвались дамы и в ожидании уставились на Асприна.

— У вас ко мне какое-то дело? — поторопил он, кутаясь в шерстяную накидку.

— Э-э-э, вообще-то да... — деликатно начала Белинда. — Ваша светлость, вы не спуститесь к нам?

— К вам? — Герцог посмотрел на фею так, словно она сказала страшную глупость, и тоном, не терпящим возражений, ответил: — Разумеется, нет.